Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Практическое занятие 5-6
Тема: Сущность и формы комического в литературе. Карнавальный смех и карнавализация образа и мира в художественном произведении
Тексты: М. Зощенко. Аристократка. Баня. Нервные люди.
Вопросы и задания:
1. а) Охарактеризуйте сущность и природу комического начала в литературе и в искусстве в целом. Вспомните основные жанры, формы и приемы комического изображения в литературе.
б) Объясните природу карнавального мироощущения как серьезно-смехового отношения к миру. Определите философское и эстетическое значение карнавализованной поэтики в произведениях литературы. Назовите основные принципы карнавализованного изображения мира.
2. Выявите источники, формы и приемы комического изображения в рассказах М. Зощенко. Благодаря чему рождается здесь смеховой эффект? Каковы принципы и приемы создания комического характера, комической ситуации? Чем определяется комизм развития сюжета? В каких отношениях находятся между собой автор и герой? Какую функцию выполняет здесь образ рассказчика и сказовая форма повествования?
3. Как, на ваш взгляд, реализуются в поэтике рассказов Зощенко принципы карнавализованного изображения человека и мира? Традиции каких карнавализованных литературных жанров можно обнаружить в художественной системе рассказов? Выявите элементы карнавализации на уровне языка и стиля повествования; на уровне сюжетной логики; на уровне пространственно-временной организации внутреннего мира рассказов; в плане создания и изображения человеческих характеров и нравов, норм социального поведения и общения. Аргументированно покажите, что карнавализация образа человека и мира в рассказах Зощенко тесно связана с поэтикой игры и с театрализацией художественного мира произведений.
4. Объясните, каково философское значение карнавализации картины мира, воссоздаваемой в рассказах Зощенко? Как связана поэтика карнавализации с авторским видением и пониманием современной ему исторической действительности? Чем отличаются чисто комическое и карнавализованное отражение социально-исторических реалий в художественном произведении?
1. а) Охарактеризуйте сущность и природу комического начала в литературе и в искусстве в целом. Вспомните основные жанры, формы и приемы комического изображения в литературе.
Начиная с Аристотеля существует огромная литератуpa о комизме, его сущности и источнике; трудность его исчерпывающего объяснения обусловлена, во-первых, универсальностью К. (всё на свете можно рассматривать «серьёзно» и «комически»), а во-вторых, его необычайной динамичностью, его «природой Протея» (Жан Поль Рихтер), игровой способностью скрываться под любой личиной. Комическое часто противопоставляли трагическому (Аристотель, Шиллер, Шеллинг), возвышенному (Жан Поль Рихтер), совершенному (Мендельсон), трогательному (Новалис), но достаточно известны трагикомический, высокий (т. е. возвышенный) и трогательный (особенно в юморе) виды смешного. Сущность комизма усматривали в «безобразном» (Платон), в «самоуничтожении безобразного» (нем. эстетик-гегельянец К. Розенкранц), в разрешении чего-то важного в «ничто» (Кант), но чаще всего определяли формально, видя её в несообразности, несоответствии (между действием и результатом, целью и средствами, понятием и объектом, и т. д.), а также в неожиданности (Ч. Дарвин); однако существует и комизм «соответствия», и нередко впечатляет как раз комизм «оправдавшегося ожидания» (суждения признанного комика, «шута», в его устах сугубо смешны). Мало удовлетворяя в роли универсальных формул, разные эстетические концепции комизма, однако, довольно метко определяли существо той или иной разновидности комизма, а через неё и некую грань комизма в целом, т. к. «протеистичность» комизм и сказывается в непринуждённом переходе его форм друг в друга.
Общую природу К. легче уловить, обратившись сперва — в духе этимологии слова — к известному у всех народов с незапамятных времён игровому, празднично-весёлому, коллективно самодеятельному нар. смеху, напр. в карнавальных играх. Это смех от радостной беспечности, избытка сил и свободы духа — в противовес гнетущим заботам и нужде предыдущих и предстоящих будней, повседневной серьёзности — и вместе с тем смех возрождающий. К этому смеху применимо одно из общих определений К.: «фантазирование... рассудка, которому предоставлена полная свобода» (Жан Поль Рихтер). По содержанию смех универсальный и амбивалентный (двузначный — фамильярное сочетание в тоне смеха восхваления и поношения, хулы и хвалы) — это и смех синкретический: как по месту действия — без «рампы», отделяющей в театре мир К. от реального мира зрителей, так и по исполнению — часто слияние в весельчаке автора, актёра и зрителя (напр., ср.век. шут, др.-рус. скоморох).
б) Объясните природу карнавального мироощущения как серьезно-смехового отношения к миру. Определите философское и эстетическое значение карнавализованной поэтики в произведениях литературы. Назовите основные принципы карнавализованного изображения мира.
На исходе классической античности и затем в эпоху эллинизма складываются и развиваются многочисленные жанры, внешне довольно разнообразные, но связанные внутренним родством и поэтому составляющие особую область литературы, которую сами древние очень выразительно именовали «spoudogeloion», то есть областью серьезно-смехового. Сюда древние относили мимы Софрона, «сократический диалог» (как особый жанр), обширную литературу симпосионов (тоже особый жанр), раннюю мемуарную литературу (Иона из Хиоса, Крития), памфлеты, всю буколическую поэзию, «Мениппову сатиру» (как особый жанр) и некоторые другие жанры. Четкие и стабильные границы этой области серьезно-смехового мы вряд ли можем обозначить. Но сами древние отчетливо ощущали ее принципиальное своеобразие и противопоставляли ее серьезным жанрам – эпопее, трагедии, истории, классической риторике и др. И действительно, отличия этой области от остальной литературы классической античности очень существенны.
В чем же отличительные особенности жанров серьезно-смехового?
При всей их внешней пестроте они объединены своею глубокою связью с карнавальным фольклором. Все они проникнуты – в большей или меньшей степени – специфическим карнавальным мироощущением, некоторые же из них прямо являются литературными вариантами устных карнавально-фольклорных жанров. Карнавальное мироощущение, снизу доверху проникающее эти жанры, определяет их основные особенности и ставит образ и слово в них в особое отношение к действительности. Правда, во всех жанрах серьезно-смехового есть и сильный риторический элемент, но в атмосфере веселой относительности карнавального мироощущения этот элемент существенно изменяется: ослабляется его односторонняя риторическая серьезность, его рассудочность, однозначность и догматизм.
Карнавальное мироощущение обладает могучей животворной преобразующей силой и неистребимой живучестью. Поэтому даже в наше время те жанры, которые имеют хотя бы самую отдаленную связь с традициями серьезно-смехового, сохраняют в себе карнавальную закваску (бродило), резко выделяющую их из среды других жанров. На этих жанрах всегда лежит особая печать, по которой мы их можем узнать. Чуткое ухо всегда угадывает хотя бы и самые далекие отзвуки карнавального мироощущения.
Ту литературу, которая испытала на себе – прямо и непосредственно или косвенно, через ряд посредствующих звеньев, – влияние тех или иных видов карнавального фольклора (античного или средневекового), мы будем называтькарнавализованной литературой. Вся область серьезно-смехового – первый пример такой литературы. Мы считаем, что проблема карнавализации литературы является одной из очень важных проблем исторической поэтики, преимущественно поэтики жанров.
Однако к самой проблеме карнавализации мы обратимся несколько позже (после анализа карнавала и карнавального мироощущения). Здесь же мы остановимся на некоторых внешних жанровых особенностях области серьезно-смехового, которые являются уже результатом преобразующего влияния карнавального мироощущения.
Первая особенность всех жанров серьезно-смехового – это их новое отношение к действительности: их предметом или – что еще важнее – исходным пунктом понимания, оценки и оформления действительности служит живая, часто даже прямо злободневная современность. Впервые в античной литературе предмет серьезного (правда, одновременно и смехового) изображения дан без всякой эпической или трагической дистанции, дан не в абсолютном прошлом мифа и предания, а на уровне современности, в зоне непосредственного и даже грубого фамильярного контакта с живыми современниками. Герои мифа и исторические фигуры прошлого в этих жанрах нарочито и подчеркнуто осовременены, и они действуют и говорят в зоне фамильярного контакта с незавершенной современностью. В области серьезно-смехового, следовательно, происходит коренное изменение самой ценностно-временной зоны построения художественного образа. Такова ее первая особенность.
Вторая особенность неразрывно связана с первой: жанры серьезно-смехового не опираются на предание и не освящают себя им, – они осознанно опираются на опыт (правда, еще недостаточно зрелый) и на свободный вымысел; их отношение к преданию в большинстве случаев глубоко критическое, а иногда – цинично-разоблачительное. Здесь, следовательно, впервые появляется почти вовсе освобожденный от предания образ, опирающийся на опыт и свободный вымысел. Это целый переворот в истории литературного образа.
Третья особенность – нарочитая многостильность и разноголосость всех этих жанров. Они отказываются от стилистического единства (строго говоря, одностильности) эпопеи, трагедии, высокой риторики, лирики. Для них характерна многотонность рассказа, смешение высокого и низкого, серьезного и смешного, они широко пользуются вводными жанрами – письмами, найденными рукописями, пересказанными диалогами, пародиями на высокие жанры, пародийно переосмысленными цитатами и др.; в некоторых из них наблюдается смешение прозаической и стихотворной речи, вводятся живые диалекты и жаргоны (а на римском этапе – и прямое двуязычие), появляются различные авторские личины. Наряду с изображающим словом появляется изображенное слово; в некоторых жанрах ведущую роль играют двуголосые слова. Здесь, следовательно, появляется и радикально новое отношение к слову как материалу литературы.
Таковы три основные особенности, общие всем жанрам, входящим в область серьезно-смехового. Уже отсюда ясно, какое огромное значение имеет эта область античной литературы для развития будущего европейского романа и той художественной прозы, которая тяготеет к роману и развивается под его влиянием.
2. Выявите источники, формы и приемы комического изображения в рассказах М. Зощенко. Благодаря чему рождается здесь смеховой эффект? Каковы принципы и приемы создания комического характера, комической ситуации? Чем определяется комизм развития сюжета? В каких отношениях находятся между собой автор и герой? Какую функцию выполняет здесь образ рассказчика и сказовая форма повествования?
Язык, будучи теснейшим образом связанным с мышлением человека, отражает наиважнейшие аспекты его миропонимания. Частотность употребления тех или иных слов является одним из показателей их особой значимости для автора текста. Поэтому нам необходимо выделить синонимические единицы из рассказов М. Зощенко и рассмотреть частоту их употребления автором (количественный метод) и их роль в создании комического эффекта (качественный метод).
Синонимия – часто используемое лексическое средство у писателя. Далее произведем качественный анализ отобранных примеров.
Герой «Аристократки» увлекся одной особой в фильдекосовых чулках и шляпке. Пока он «как лицо официальное» наведывался в квартиру, а затем гулял по улице, испытывая неудобство оттого, что приходилось принимать даму под руку и «волочиться, что щука», все было относительно благополучно. Но стоило герою пригласить аристократку в театр, «она и развернула свою идеологию во всем объеме». Она стала есть в буфете пирожные, а у рассказчика нет денег, чтобы за них заплатить. Заканчивается все скандалом и ссорой героев. Здесь же мы находим следующие примеры употребления автором синонимов:
«А я этаким гусем, этаким буржуем нерезаным вьюсь вокруг ее и предлагаю…» [Зощенко: 1994, 27]
В данном случае контекстуальными синонимами являются «гусь» и «буржуй нерезаный», автор употребляет их для уничижительной характеристики, для выражения отношения героя к данному слою населения.
«А хозяин держится индифферентно - ваньку валяет» [Зощенко, 1994, 28.]. В данном примере синонимами являются слово «индифферентно (спокойно, равнодушно) и фразеологизм «ваньку валяет» (куражится, претворяется). Слово индифферентно употреблено героем не в том смысле, в котором оно трактуется в словарях, не в его настоящем значении, а именно в значении, близком к указанному фразеологизму, это и делает их синонимами в данном тексте. Отсюда же и комический эффект.
Синонимы могут употребляться автором и для создания различных тропов, например, избыточности речи героев.
Речь героя рассказчика в комическом сказе Зощенко содержит много лишнего, она грешит тавтологией и плеоназмами. При построении плеоназмов Зощенко как раз и использует синомимы.
Плеоназм - (от греч. pleonasmуs - излишество), многословие, употребление слов, излишних не только для смысловой полноты, но обычно и для стилистической выразительности. Причисляется к стилистическим «фигурам прибавления», но рассматривается как крайность, переходящая в «порок стиля»; граница этого перехода зыбка и определяется чувством меры и вкусом эпохи. Плеоназм обычен в разговорной речи («своими глазами видел»), где он, как и др. фигуры прибавления, служит одной из форм естественной избыточности речи.
Например:
«Иди, говорит, кличут. У графа, говорит, кража и пропажа, а на тебя подозрение» [Зощенко: 1994, 55]
«Ну, конешно: игра страстей и разнузданная вакханалия...» [Зощенко: 1994, 55]
«Вид, смотрю, замечательный - сановник, светлейший князь и барон». [Зощенко: 1994, 55] В данном примере комический эффект достигается еще и за счет смешивания различных чинов и званий в «одну кучу», это говорит о том, что рассказчик не слишком в них разбирается.
«Вот, говорит, какое богатое добрище, а все пойдет, безусловно, прахом и к чертовой бабушке» [Зощенко: 1994, 55].
«И только берет меня будто жуть какая. Всякая то есть дрянь и невидаль в воспоминание лезет». [Зощенко: 1994, 55]
«Черненькая брунеточка...» [Зощенко: 1994, 101]
«Присаживайтесь, - говорил он радушно. - Присаживайтесь. Кушайте на здоровье... Очень рад... Угощайтесь...» [Зощенко: 1994, 107]
«- Да-с, - после некоторого молчания сказал хозяин, - все, знаете ли, дорогонько стало. За что ни возьмись - кусается. Червонец скачет, цены скачут». [Зощенко: 1994, 159]
«Дрянь продукт, ерунда сущая, пустяковина, а нуте-ка, опять прикиньте, чего это стоит» [Зощенко: 1994, 159].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в произведениях М. Зощенко синонимы играют заметную роль в создании комического эффекта, что и выявил наш анализ отобранных примеров.
3. Как, на ваш взгляд, реализуются в поэтике рассказов Зощенко принципы карнавализованного изображения человека и мира? Традиции каких карнавализованных литературных жанров можно обнаружить в художественной системе рассказов? Выявите элементы карнавализации на уровне языка и стиля повествования; на уровне сюжетной логики; на уровне пространственно-временной организации внутреннего мира рассказов; в плане создания и изображения человеческих характеров и нравов, норм социального поведения и общения. Аргументированно покажите, что карнавализация образа человека и мира в рассказах Зощенко тесно связана с поэтикой игры и с театрализацией художественного мира произведений.
4. Объясните, каково философское значение карнавализации картины мира, воссоздаваемой в рассказах Зощенко? Как связана поэтика карнавализации с авторским видением и пониманием современной ему исторической действительности? Чем отличаются чисто комическое и карнавализованное отражение социально-исторических реалий в художественном произведении?
Литература:
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979. Стр. 116-210.
2. Молдавский Дм. Михаил Зощенко: Очерк творчества. Л.: Советский писатель, 1977
3. Чудакова М.О. Поэтика Михаила Зощенко // Чудакова М.О. Избранные работы, том I. Литература советского прошлого. М.: Языки русской культуры, 2001.
4. Чуковский К. Зощенко // Чуковский К. Собр. соч.: в 15 т. Т.5: Современники; Приложение (Сост. примеч. Е. Чуковской). М.: Терра - Книжный клуб, 2001.