Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Э.БЕРК
РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЕВОЛЮЦИИ ВО ФРАНЦИИ
ИСТИННАЯ ТЕОРИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
Я не отрицаю теоретически и не утаиваю на практике (если бы в моей
власти было давать и отнимать) реальные права человека. Отрицая фальши-
вые требования прав человека, я вовсе не хочу оскорбить реальные права
как притворные и лицемерные, подлежащие полному разрушению. Если ци-
вилизованное общество было бы создано для развития человека, то все пре-
имущества, ради которых оно (государство) создано, стали бы его правами.
Государство - институт благодеяния, закон же является только благодете-
лем, действующим по правилам. Человек имеет право жить согласно этим
правилам, он имеет право на справедливость и правосудие несмотря на то,
занят ли он в политике или на каком-либо другом поприще. Человек имеет
право пользоваться средствами производства и продуктами промышленно-
сти. Он имеет право знать своих родителей, имеет право на оказание и
улучшение условий жизни своих отпрысков, на то, что кто-то будет руково-
дить его жизненным путем и утешать на смертном одре. То, что каждый че-
ловек может сделать в отдельности, без посягания на других, то же, что он
имеет право сделать и для себя, он имеет право на справедливую долю всего
того, что общество, путем соединения умений и сил, способно сделать для
него. В этом партнерстве у всех равные права, но все-таки не на одни и те же
вещи. Тот, чей вклада этом сотрудничестве - пять шиллингов, имеет точно
такое же право на него, как и тот, чей вклад состав-
ляет 500 фунтов. Но они не имеют равных прав на одинаковый дивиденд в
продукте совместного капитала, и что касается доли власти, авторитарности
и управления, которыми каждый человек должен обладать в управлении го-
сударством, то я не рассматриваю их среди непосредственных прав человека
в цивилизованном обществе, т.е. в своих рассуждениях имею в виду челове-
ка цивилизованного общества и никого другого. Этот вопрос должен быть
решен посредством соглашений.
Если цивилизованное общество - результат соглашений, то этот дого-
вор должен стать его законом. Он должен ограничивать и модифицировать
все основы конституции, которые ею были сформированы. Все виды власти
- законодательная, исполнительная и судебная - являются ее детищем. В
любом другом состоянии они могут быть не жизнеспособны. Как кто-либо
может в рамках договора цивилизованного общества требовать прав, кото-
рые даже не предполагают существование этого общества? Требовать прав,
которые абсолютно несовместимы с ним? Одни из первых законов цивили-
зованного общества, который перерастает затем в один из основных, - это
то, что ни один человек не может быть сам себе судьей. То есть человек сра-
зу же лишается первейшего и основного права: судить самого себя и отстаи-
вать свое дело. Он отказывается от права быть собственным хозяином. Но в
то же время он в значительной степени отказывается и от права на самообо-
рону - первейшего закона природы. Люд не могут пользоваться правами
цивилизованного и нецивилизованного общества одновременно. Для того
чтобы можно было добиться справедливости, человек отказывается от нее
полностью.
Истинная суть правления
Правительство не создано посредством естественных прав, которые мо-
гут существовать и существуют независимо от него: причем их со-
вершенство достаточно, но их абстрактное совершенство есть их же практи-
ческая ошибка. Имея право на все, они хотят всего. Правительство - изо-
бретение человеческого разума, призванное удовлетворять человеческие
желания. Люди имеют право на их удовлетворение. Среди этих желаний
можно выделить одно, которое выходит за рамки цивилизованного общества
и за рамки ограниченных страстей. Общество требует не только подвергать
тщательному изучению страсти отдельных личностей, но в общей их массе
и по отдельности контролировать свою волю и в итоге смирять и укрощать
страсти. Это может быть сделано только властью, стоящей над всеми и не
подчиненной этой воле и этим
страстям, обузданию и покорению которых она служит. В этом смысле на-
казания людей, так же как и их свободы, должны быть выделены как их пра-
ва. Но так как свобода и ограничение ее изменяются во времени и обстоя-
тельствах и допускают какие угодно модификации, то они не могут быть ус-
тановлены согласно какому-либо абстрактному правилу; и нет ничего глу-
пее, как обсуждать эту проблему отвлеченно.
С того момента, как Вы сократили список полных прав человека и по-
зволили искусственно ограничивать эти права, с того момента пра-
вительство занимается лишь рассмотрением выгод и удобств. Это то, что
делает конституцию государства и соответствующее распределение власти
вопросом чрезвычайно деликатным и высокопрофессиональным. Здесь тре-
буется глубокое знание человеческой натуры и всего того, что облегчает или
затрудняет достижение различных целей с помощью механизма граждан-
ских институтов. Государство должно располагать поборниками усиления
его мощи и борьбы с беспорядками и волнениями. Что такое абстрактное
право человека на еду и лекарства на практике? Вопрос заключается в спо-
собе доставки и снабжении ими. С этой проблемой я всегда советую обра-
щаться за помощью к фермеру и врачу, а не к профессору метафизики.
Наука созидания благосостояния или его обновления, или его пере-
устройства, как любая другая экспериментальная наука, не должна препода-
ваться a priori. Краткосрочный опыт не окажет нам помощи в овладении
этой практической наукой, так как последствия моральных причин не всегда
проявляются незамедлительно; то, что в первый момент казалось пагубным,
в дальнейшем может стать идеальным и прекрасным, и высокое качество
может возникнуть даже на основе отрицательного эффекта в начале своего
действия. Случается и обратное, и очень правдоподобные проекты, с весьма
многообещающими начинаниями, зачастую выливаются в позорные и при-
скорбные акты. В государстве всегда существуют незаметные, почти скры-
тые причины, вещи, которые кажутся на первый взгляд мимолетными, но от
которых могут зависеть в большой степени процветание или упадок. Наука
управления, практически уже сама по себе и предназначенная для решения
таких же практических проблем - проблем, которые требуют опыта, при-
чем такого, который ни один человек не смог бы приобрести за всю жизнь,
каким бы прозорливым и наблюдательным ни был, - эта наука с необычай-
ной осторожностью подходит к вопросу разрушения системы взглядов,
сносно отвечавшей в течение веков общим целям человечества, не имея пе-
ред собой моделей, одобренных общественностью.
Законы природы не применимы к сложному обществу
Эти законы метафизики, вступая в обычную жизнь, как лучи света, про-
никающие в плотную среду, по законам природы преломляются по прямой
линии. Действительно: в большой и сложной массе человеческих страстей и
тревог простые права человека претерпевают такое разнообразие преломле-
ний и отражений, что становится абсурдным говорить о них, как если бы
они продолжались в своей изначальной простоте. Природа человека сложна
и противоречива, цели общества тоже чрезвычайно сложны, поэтому при-
митивная диспозиция и примитивная власть не могут соответствовать ни
человеческой душе, ни делам человека. Когда я слышу о простоте изобрете-
ния, нацеленного на новые политические построения и потешающегося над
ними, я прихожу к выводу, что ремесленники в большинстве своем невеже-
ственны в торговле или невнимательны к своим обязанностям. Примитив-
ные правительства порочны уже в своей основе, если не сказать более. Если
Вам было бы достаточно решать проблемы общества только под одним уг-
лом зрения, то все эти простые формы государственного устройства были
бы чрезвычайно привлекательны. То есть каждая отдельная форма соот-
ветствовала бы своей единой цели в совершенстве, сложной же форме будет
гораздо труднее достигать решения всего комплекса непростых задач. Но
все же лучше, что сложная форма не соответствует своим задачам, отдель-
ные проблемы решаются с большей точностью, другими же нужно полно-
стью пренебречь или материально ущемить сверхзаботой о любимчиках.
Фальшивые права этих теоретиков чрезвычайны, и пропорционально
тому, насколько они верны с точки зрения метафизики, настолько же они
фальшивы с точки морали и политики. Права человека где-то посередине, их
невозможно определить, но невозможно и не различить. Права человека для
правительства (в их преимуществе) очень выгодны, они зачастую сбаланси-
рованы между многочисленными оттенками добра и должны согласовы-
ваться друг с другом, а иногда - между добром и злом, иногда между злом
и злом. Политический резон основывается на простом арифметическом под-
счете: складываются, отнимаются, умножаются и делятся не метафизиче-
ские или математические, а настоящие моральные величины.
Эти теоретики почти всегда софисты и путают право народа с его вла-
стью. Общественный орган, когда бы он ни возник, может и не натолкнуться
на эффективное сопротивление, но до тех пор, пока власть и право есть одно
и то же, этот орган не обладает правом, не совместимым с добродетелью, и прежде всего благоразумием. У людей нет права на
неблагоразумие и на то, что не способствует их благоразумию, хотя кто-то
из писателей произнес: "Lieat perire poetis"1, когда один из них в трезвом
уме, говорят, прыгнул в жерло вулкана. "Ardentem frigidus Etnam insiluit"2, я
смотрю на такую шалость скорее как на не имеющую оправдания поэтиче-
скую вольность, а не как на одну из привилегий Парнаса; и был ли он по-
этом, божеством или политиком, выбравшим путь проповеди этого вида
права, я считаю, что более умно, т.е. более милосердно, по здравому рассу-
ждению, - спасти человека, а не хранить его бронзовые домашние тапочки
как памятник его глупости.
Печатается по: Бёрк Э. Размышления о революции во Франции // Социс.
1991. № 9. С. 121-124.