Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Содержание:
Поход Таманской армии — переход части войск Красной армии Северного Кавказа (Таманской армии) из района Таманского полуострова вдоль черноморского побережья на Туапсе и далее вдоль линии Армавир-Туапсинской железной дороги на соединение с главными силами.
Бесстрашный поход таманцев впервые получил неповторимо яркое и правдивое отражение в книге писателя Александра Серафи мовича «Железный поток». Вслед за перо взялись сами герои — участники подвига Таманской армии. В 20—30-е годы три издания вы держала книга одного из бесстрашных командиров таманцев, героя гражданской войны Е. И. Ковтюха «Железный поток» в военном из ложении». В канун Великой Отечественной войны вышли в свет воспоминания бывшего начальника штаба Таманской армии Г. Н. Батурина. Стоит отметить, что Г. И. Батурин посвятил походу таманцев и другие свои воспоминания. Героическая эпопея таманцев получила широкое освещение и в ряде исторических работ: в книге Н. Л. Янчевского «Гражданская борьба на Северном Кавказе», в монографии И. Разгона «Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе», в более поздних трудах В. Т. Сухорукова «XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918—1920 гг.», М. Б. Траскунова «Кавказская Краснознаменная», В. П. Горлова «Героический поход», в исследованиях Н. А. Ефимова и других историков.
Летом 1918 г. на Северном Кавказе, и в частности на Кубани, сложилась сложная и тревожная обстановка. Только что созданная Северо-Кавказская Красная армия вела героическое единоборство с многочисленными врагами Советской власти: с красновцами и деникинцами на границах Дона и Кубани, с немецкими войсками, высадившими десант на Тамани, с контрре волюцией, возглавляемой Бичераховым и поддерживаемой англий скими интервентами, на Тереке, с войсками меньшевистской Грузии в южном Черноморье, а также с кулацкими и белоказачьими мяте жами внутри самой Кубано-Черноморской республики.
Важным фактором в деле сплочения всех революционных сил Северного Кавказа для борьбы с контрреволюционными ордами бе логвардейцев и интервентов явился I Северо-Кавказский съезд РКП (б), который состоялся в начале июля 1918 г. в Екатеринодаре. Первый съезд северокавказских большевиков, проходивший под ру ководством выдающегося деятеля Коммунистической партии, Чрез вычайного комиссара Юга России Г. К. Орджоникидзе, высказался за объединение Кубано-Черноморской, Ставропольской и Терской со ветских республик в единую Северо-Кавказскую советскую респуб лику. Окончательно вопрос о создании Северо-Кавказской советской республики был решен на I съезде Советов Северного Кавказа, проходившем также в Екатеринодаре 7 июля 1918 г. Но с первых дней своего рождения Северо-Кавказская советская республика оказалась перед суровыми испытаниями в связи с начавшимся наступлением внутренних и внешних врагов.
Не последнюю роль в усилении контрреволюции на Северном Кавказе сыграли эсеры и меньшевики, которые вступили в открытую борьбу против Советской власти, против трудового народа.
Наиболее опасным врагом становилась Добровольческая армия Деникина, на которую международная и внутренняя реакция возла гала особые надежды, делала главную ставку. Угроза утраты Советской власти на Кубани и Черноморье создалась уже к середине июля 1918 г., когда белогвардейская армия Деникина вступила в пре делы Кубано-Черноморской советской республики. 13 июля 1918 г. белогвардейцы взяли Тихорецкую. Потеря Тихорецкой сразу создала очень тяжелое положение для советских войск, так как фактически они были разрезаны на две части и лишены возможности оперативно взаимодействовать. Советские войска отступали. Главные силы До бровольческой армии двигались на Екатеринодар. 18 июля 1918 г. белые взяли Сосыку и Кавказскую, 23 июля — Кущевскую, 25 июля — Ейск.
«Положение всей Кубанской армии отчаянно неприглядно,— со общал 26 июля 1918 г. И. В. Сталин В. И. Ленину.— Армия осталась без необходимых предметов вооружения, она отрезана, и ее гонят к морю. Если мы с севера не пробьемся и не соединимся с нею в бли жайшие дни, то весь Северный Кавказ, закупленный хлеб и всю та мошнюю армию, созданную нечеловеческими усилиями, потеряем окончательно... Все дело во времени: если вовремя не придет помощь, Северо-Кавказ будет потерян. Об этом говорят все данные...»
Многочисленные документы того времени подтверждают правиль ность этого вывода. Руководство Кубано-Черноморской, а впослед ствии Северо-Кавказской республики много раз обращалось в военные ведомства и в Реввоенсовет РСФСР за помощью в обес печении армии оружием, снаряжением, боеприпасами, обмундирова нием. Но такая помощь, к сожалению, не была оказана. Причина этого была названа в Декрете Совнаркома о созыве походного круга войска Донского от 3 сентября 1918 г. «Советское правительство,— говорилось в декрете,— вынуждено было обратить все силы и все внимание на отражение нашествия внешней и внутренней контрре волюции на центральные районы Советской Республики, в силу чего южная окраина Российской республики, Донская, Кубанская, Терская земля, Кавказский край оказались лишенными своевременной поддержки центральной. Советской власти».
Тем временем Деникин поставил ближайшей своей целью захват Западной Кубани, и Черноморской губернии. Он рвался на Кубань, рассчитывая создать здесь главную базу для своей армии за счет контрреволюционной части кубанского казачества. Захват черномор ских портов, в особенности Новороссийска, позволял Деникину по лучать разностороннюю военную помощь империалистов Антанты. Поэтому главный удар Деникина приходился в направлении Екатеринодар — Новороссийск.
25 августа на совещании комсостава было принято решение образовать ещё две колонны, объединив мелкие части вокруг Кубано-Черноморского (командующий И. Я. Сафонов, затем Лисунов) и 4-го Днепровского (командующий И. И. Матвеев) полков. Командующим 2-й колонны стал Сафонов, а 3-й — Матвеев. Всего в трёх колоннах насчитывалось около 27 тысяч штыков, 3,5 тысячи сабель и 15 орудий разных калибров, но без снарядов. Войска имели всего по 5—10 патронов на человека.
Другие красные авторы — Батурин и Ригельман — пишут, что в Тоннельной состоялся митинг, но никакого решения об образовании новых колонн принято не было. Ковтюх решил идти к Новороссийску, а прочие части двинулись следом «отчасти инстинктивно, отчасти увлекаемые колонной Ковтюха».
Черноморский ревком пытался помешать отступлению. Он объявил себя органом отдельной республики и запретил войскам покидать Тоннельную. При этом сам он никакой помощи частям оказать не мог, так как не имел ни продовольствия, ни боеприпасов. Тем временем добровольцы подошли со стороны Крымской почти вплотную к станции Тоннельной и начали её обстреливать.
В ночь на 26 августа 1-я колонна погрузилась в эшелоны и направилась в Новороссийск. Город к тому времени уже был занят германо-турецким десантом. По прибытии части быстро выгрузились и двинулись через Новороссийск на Геленджик. Немцы и турки не стали чинить препятствий проходу войск.
Затем прошла 2-я колонна под командованием Лисунова (Сафонов остался в Новороссийске), а уже утром 26 августа — 3-я, преследуемая казаками. Хвост колонны обстреливался артиллерийским и пулемётным огнем даже когда она вошла в Новороссийск. Тогда немецкий капитан, начальник гарнизона города, приказал своим и турецким войскам погрузиться на пароходы, на которых они прибыли. Выйдя в море, пароходы открыли сильный огонь сначала по спускавшимся с гор добровольцам, а затем и по 3-й колонне, выходившей из города. Затем немцы вновь перенесли огонь на добровольцев. Между ними завязалась сильная перестрелка, позволившая красным отойти на порядочное расстояние от города. Немцы и турки всё же покинули Новороссийск и ушли в Севастополь.
Ригельман и Батурин пишут, что в Новороссийске был собран ещё один митинг, на котором выдвигались различные предложения: сложить оружие, оборонять город, просить помощи у немцев или им сдаться. Артиллерийский огонь противника заставил митингующих разбежаться.
По словам Ковтюха, добровольцы, заняв Новороссийск, три дня предавались разгулу, и только потом бросились в погоню за таманцами. В самом городе была учинена жестокая расправа над коммунистами и их пособниками. Возле вокзала, на так называемом «Цемесском болоте» производились массовые расстрелы рабочих Новороссийских цементных заводов, а также нескольких сот пленных красноармейцев. Матросы, бывшие предметом особой ненависти добровольцев, отлавливались по всему городу и окрестностям, и беспощадно истреблялись на месте.
Ковтюх пишет, что раненые, оставшиеся в Новороссийске, были поголовно вырезаны казаками, что также вполне вероятно. Несмотря на то, что Деникин еще в начале Второго Кубанского похода запретил массовые убийства пленных, белые командиры не особенно считались с этим распоряжением, когда главнокомандующего не было поблизости. Следует, впрочем, заметить, что таманские части в значительной степени также состояли из добровольцев, которые знали, на что идут, и в условиях гражданской войны, в отличие от мобилизованных солдат, не могли рассчитывать на пощаду.
Большевистская газета «Правда» 15 октября 1918 сообщала, что всего белые уничтожили в Новороссийске до 12 тысяч человек. Хотя цифра и завышена в несколько раз по соображениям пропаганды, несомненно, что репрессии были проведены с большим размахом.
В дальнейшем белые производили грабежи и различные насилия по всей территории Черноморской губернии, и это стало одной из причин возникновения повстанческого движения «зеленых», каковой факт был вынужден признать в своих мемуарах и генерал Деникин.
Полковник Колосовский за взятие Новороссийска был произведён в генерал-майоры. В результате освобождения севера Черноморской губернии Добровольческая армия получила под контроль территории, где могла осуществлять верховную власть, так как до этого война в основном шла на землях донских и кубанских казаков, и командованию приходилось считаться с их правительствами. Генерал-губернатором Черноморской губернии был назначен А. П. Кутепов, также произведённый в генералы.
На подходе к Геленджику красные были обстреляны грузинскими разъездами. Грузинские войска, базировавшиеся в Туапсе, занимали черноморское побережье до Геленджика. По словам Ковтюха, на побережье стояла целая дивизия из 4 пехотных полков, одного конного полка и 1 артиллерийской бригады с 16 орудиями. При этом даже большевицкие редакторы его книги сочли нужным заметить, что силы грузин автором преувеличены.
Таманцы без труда сбили слабый грузинский заслон (250 человек) и той же ночью вступили в Геленджик. По словам Ригельмана и Батурина, именно там 27 августа на совещании командиров, в отсутствие Ковтюха и его заместителей, было решено сформировать ещё две колонны и ввести единое командование, так как в дальнейшем предстояло пробиваться с боями. Командующим всеми таманскими войсками был избран Матвеев, его начштаба — Батурин. 2-й колонной командовал Лисунов, 3-я находилась под началом штаба армии, 1-я должна была идти в авангарде. Редакторы книги Ковтюха предполагают, что он не признал избрания Матвеева командующим, и в дальнейшем действовал самостоятельно.
Продвигаясь вперед, таманцы опрокинули грузинский батальон у деревни Пшадской, и 28 августа подошли к Архипо-Осиповке, где наткнулись на более серьёзное сопротивление, так как, по словам Ковтюха, к грузинам морем из Туапсе прибыл полк пехоты (около 2 тысяч человек) и морская батарея. Наступавшие были встречены сильным огнем и подверглись обстрелу с моря. Этот огонь остановил передовые части, вошедшие в узкое ущелье, по которому шла шоссейная дорога. Ущелье с крутыми обрывистыми скатами не давало развернуться, к селению оно выходило в виде узкого коридора с крутым поворотом на железный мост через реку Вулан.
Чтобы сбить противника с позиции, было решено собрать все три эскадрона кавалерии (до 500 сабель), придать им повозки с пулемётами и под прикрытием огня единственного орудия в сомкнутом строю (поскольку двигаться можно было только по шоссе) карьером проскочить занимаемую противником позицию и выйти ему в тыл. Атака кавалерии, напавшей на селение с тыла, решила исход боя. Грузины бросились с хребтов сначала к селению, затем к берегу моря и почти все были уничтожены, кроме нескольких офицеров, успевших сесть на пароходы. Потери таманцев составили около 30 убитых и раненых.
29 августа вечером 1-я колонна заняла Ново-Михайловскую, встретив только небольшое сопротивление. К этому времени запасы патронов почти закончились. Только немногие бойцы имели по 2—3 патрона. Число беженцев достигло 30 тысяч. 2-я и 3-я колонны отстали почти на два перехода.
По пути к Туапсе стало известно, что грузины закрепились на Михайловском перевале, в 4—5 км северо-западнее города, расположив там всю дивизию, а навстречу таманцам выслали конный полк. К вечеру 31 августа, после небольшого столкновения с этим полком, 1-я колонна подошла к перевалу, где была встречена сильным артиллерийским огнем. Атаковать перевал можно было только по единственному пути, представлявшему собой узкое ущелье, по которому тянулось шоссе. В трёх километрах от перевала ущелье образовывало узкие ворота, на которые грузины направили огонь своей батареи.
Лобовая атака была невозможна, так как перевал был слишком высок, а грузинская артиллерия простреливала все окрестности, у таманцев же была всего одна пушка с 16 снарядами. Вечером, опросив проводников из местных жителей, Ковтюх составил следующий план действий: трем эскадронам за ночь обойти перевал и к рассвету достигнуть восточной окраины Туапсе, ворваться в город и захватить расположенный там штаб дивизии.
Один пехотный полк должен был с наступлением темноты спуститься по обрывистому скалистому берегу к морю и, перебираясь по камням, к рассвету добраться до Туапсинской бухты, атаковать её и захватить пароходы. С остальными тремя полками Ковтюх решил ночью атаковать перевал в лоб. Пройдя по густому лесу, они вышли к почти отвесному подъёму, высотой 8—10 метров, подсаживая друг друга и втыкая в трещины скал штыки, постепенно взбирались наверх и накапливались перед сидящим в окопах противником.
На рассвете пехотные полки бросились на перевале в штыковую атаку, так как патронов не было, а части, пущенные в обход, атаковали город и бухту. Грузины пришли в замешательство и бросились с перевала частью в бухту, частью в город, везде натыкаясь на большевиков, которые в этом ожесточённом бою уничтожили, по словам Ковтюха, почти всю грузинскую дивизию (до 7 тысяч человек), за исключением командующего и нескольких офицеров, которые накануне вечером уехали в Сочи. Таманцы потеряли несколько сот человек убитыми и ранеными. Не совсем понятно, впрочем, что он имеет в виду под словом «уничтожили»: как боевую единицу, или они перебили пленных, так как бежавших к бухте грузин пехотный полк брал в плен.
В Туапсе таманцы захватили 16 орудий, 10 пулемётов, 6000 снарядов и 800 тыс. патронов. Теперь каждый боец имел 200—300 патронов. Только в продовольствии по-прежнему был недостаток (грузины в Туапсе голодали так же, как и таманцы).
2 сентября 1-я колонна выступила из Туапсе вдоль линии Армавир-Туапсинской железной дороги на станицу Хадыженскую, вслед за ней двинулись части 2-й колонны. 3-я колонна находилась в Туапсе до 7 сентября. Таманская армия имела целью выйти к Армавиру на соединение с основными силами. Этот манёвр стал неожиданным для Деникина. Продвигаясь к Кубани, Таманская армия создавала угрозу тылам Кубанской и 1-й Конной дивизий, которые вели бои у Майкопа и Армавира, а если бы, выйдя из горного хребта, свернула на север, могла бы угрожать Екатеринодару, где в резерве командования были только части 1-й дивизии: Марковский полк и отдельная конная сотня. Теперь задачей было не преследовать красных, а встретить их на выходе из гор.
Колосовскому не удалось успешное преследование Таманской армии, несмотря на то, что к его отряду присоединились остальные батальоны кубанских стрелков и стали производиться высадки десантов с моря. У белых была надежда, что, достигнув Туапсе, занятого грузинскими войсками, Таманская армия сдастся или рассеется. Однако, у Деникина были неверные представления и о численности красных (он полагал, что их всего 10 тысяч), и об их боевом духе. И белые и грузины полагали, что вдоль побережья движется дезорганизованная вооружённая толпа, поэтому, впервые столкнувшись с серьёзным противником, грузинский командующий Г. И. Мазниев совершенно растерялся, и, несмотря на преимущество в вооружении и превосходную оборонительную позицию, был наголову разбит.
Деникин, впрочем, пишет, что поскольку такая большая масса людей не смогла бы прокормиться в скудном Черноморском крае, а против Грузии бы не пошла, то единственным вариантом оставалось движение вдоль Туапсинской линии на Армавир. Поэтому, приказав Колосовскому преследовать таманцев вдоль побережья, Деникин перебросил дивизию Покровского, остановившуюся севернее Новороссийска, левым берегом Кубани в Майкопский район, чтобы перерезать Туапсинскую линию.
Покровский, между тем, пройдя около 200 километров, 8 сентября занял станцию Белореченскую и, продолжая преследование отступавшей на восток Майкопской группы красных, к вечеру занял Майкоп и станцию Гиагинскую. В этом районе к нему присоединились два сборных кубанских отряда — полковника Морозова, ранее действовавшего совместно с грузинами Мазниева, и генерала А. А. Геймана, поднявшего восстание в районе Майкопа.
Хадыженским перевалом заканчивались отроги Главного Кавказского хребта, дальше начиналась Кубанская область. Встретить Таманскую армию по выходе её из гор Кавказа спешно был выслан из Екатеринодара отдельный Конный дивизион 1-й дивизии, во главе с войсковым старшиной Растегаевым. Он, пройдя по гористой местности 80 километров, встретил красных у Хадыженского перевала, в 60 километрах восточнее города Туапсе, остановил их головные части, но затем, под давлением массы противника, вынужден был очистить ей дорогу.
Ковтюх пишет, что на первом же переходе от Туапсе авангард столкнулся с казаками, высланными из Белореченской Покровским. Таманцы отбросили казаков и преследовали их до станицы Пшехской, где Покровский подготовил более крепкую оборонительную позицию. В ночь на 11 сентября таманцы атаковали её.
Передовые части Покровского были разбиты Ковтюхом в ночном бою 10/11 сентября у станицы Пшехской и отброшены к Белореченской, потеряв 4 орудия и 16 пулемётов.
Покровский 11-го получил подкрепление из Майкопа от генерала Геймана и укрепился в районе Белореченской, на правом берегу реки Белой, на участке от устья Пшехи до станицы Ханской. Здесь его войска вырыли окопы и прикрываясь Белой, рассчитывали задержать противника.
Нерасторопность Покровского позволила таманцам форсировать реку и 12-го ворваться в Белореченскую, где они закрепились, ожидая подхода 2-й и 3-й колонн. Части 1-й колонны выдвинулись на 5—6 километров к северу от станицы и заняли оборонительную позицию, упираясь флангами в реку Белую. Там они 13 сентября успешно отражали атаки добровольцев. Деникин направил в помощь Покровскому из резерва отряд полковника Моллера (1-я и 3-я роты марковцев со взводом 2-й батареи, 5-й пластунский батальон и Марковский конный дивизион войскового старшины Растегаева), но эти части подошли к Белореченской только 14 сентября и их было явно недостаточно.
14-го, сосредоточив сильную конную группу на левом фланге красных, части Покровского вечером ворвались с запада в Белореченскую и лишь с большим трудом были оттуда выбиты. Боеприпасы у красных подходили к концу и нужно было двигаться дальше. Теперь это было сделать непросто, так как добровольцы успели к этому времени окопаться на окружающих Белореченскую возвышенностях в 7—8 км от станицы. Ковтюх снова приготовился к ночной атаке, и тут, наконец, подошли передовые части Матвеева. Стремительным ударом Покровский был выбит с позиций и с большими потерями отступил к Гиагинской.
Вечером 15 сентября 1-я колонна, отбросив добровольцев в западном направлении, достигла Гиагинской, где и встала, а к глубокой ночи подошли 2-я и 3-я колонны. Утром 16 сентября, заняв Гиагинскую, 1-я колонна выступила на север, на Дондуковскую. В ночь на 17-е таманцы обрушились всеми силами на Покровского, опрокинули его части, и заняли станицу. Утром 17-го туда подошли 2-я и 3-я колонны.
17 сентября 1918 г. в станице Дондуковской Таманская армия соединилась с Белореченской группой советских северокавказских войск под командованием Г. А. Кочергина. Бесконечно радостная и волнующая была встреча. «Это была картина торжества и ликования, каких, наверно, ни один из таманцев в своей жизни не видел, - вспоминал впоследствии Е. И. Ковтюх. – Она глубоко запечатлелась в душе каждого, о ней революционные бойцы будут помнить до своей смерти».
Соединившись с войсками, таманцы узнали, что основные силы красных, атакованные 1-й конной и 3-й дивизиями, отступают к Невинномысской, армавирская группа выбита из города и также отступает на восток. Майкопская группа, пользуясь отвлечением сил Покровского к Белореченской, перешла в наступление от Кужорской и вновь заняла Майкоп. Покровский, оставив преследование таманцев небольшим конным частям, повернул главные силы на Майкоп, 20 сентября разбил большевиков и вернул город. Там он отыгрался за свои поражения, устроив безобразный пьяный погром и массовое публичное убийство пленных и лиц, обвиненных в сотрудничестве с советской властью.
Таманская армия встала в районе Курганной, готовясь к наступлению на Армавир.
Летом 1918 г. родилась легендарная Таманская армия. Гордой, немеркнущей славой покрыты знамена таманцев, чей героизм родился в самые трудные дни революционной истории нашей Родины.
Поход таманцев — настолько значительное событие в ис тории гражданской войны, что заслуживает внимания еще многих историков и писателей. Новые поколения должны знать эту немеркнущую страницу в истории борьбы за Советскую власть, помнить и свято беречь в своих сердцах имена и подвиги героев «железного потока».
PAGE \* MERGEFORMAT 2