191 с Уровень каждой науки в том числе исторической определяется не в последнюю очередь состоянием ее ме
Работа добавлена на сайт samzan.net:
Коломийцев В.Ф.
К 61 Методология истории (От источника к исследованию). М.: “Российская политическая энциклопедия” (РОССПЭН), 2001. —191 с.
Уровень каждой науки, в том числе исторической, определяется не в последнюю очередь состоянием ее методологии. Студентам исторических факультетов, преподавателям и начинающим исследователям постоянно приходится сталкиваться с необходимостью теоретического осмысления наиболее употребимых приемов исследования. Несмотря на то что интерес к теоретическим вопросам в нашей стране довольно высок и велико разнообразие методологических подходов, в университетских курсах и отечественных специализированных исторических журналах проблемы теории и методологии, находящиеся на стыке истории, философии и социологии, поднимаются крайне редко. Поэтому данная монография, написанная доктором исторических наук профессором В.Ф.Коломийцевым, и посвященная более подробному рассмотрению этих проблем, будет необходима начинающим историкам и полезна тем, кто занимается историческими исследованиями давно.
Введение
Вопросы о том, как писать историю, какова мера свободы размышляющего и рассказывающего о прошлом, как можно и нужно оценивать достоверность повествования о былых событиях, — эти вопросы издавна волновали и авторов исторических сочинений, и их читателей. Интерес к проблемам верификации исторического знания, к проблемам методологии особенно вырос с появлением “позитивистской школы” второй половины XIX в. С тех пор этот интерес не ослабевал, тем более, что обнаружилась несостоятельность “чистого описания”, которого придерживались позитивисты. Во всяком случае, историки постоянно сталкиваются с необходимостью теоретического осмысления наиболее употребляемых приемов исследования. Даже простое описание отдельных событий и фактов, а тем более исторического процесса требует осознанного историком выбора темы, источников, оценки трудов и выводов предшественников.
В романе А.Франса “Остров пингвинов” мы находим такое сатирическое изображение проблем исторической науки:
“Писать историю — дело чрезвычайно трудное. Никогда не знаешь, наверное, как все происходило, и чем больше документов, тем больше затруднений для историка. Когда сохранилось только одно-единственное свидельство о некоем факте, он устанавливается нами без особых колебаний. Нерешительность возникает лишь при наличии двух или более свидетельств о каком-либо событии, так как они всегда противоречат одно другому и не поддаются согласованию.
Конечно, предпочтение того или иного исторического свидетельства всем остальным покоится нередко на прочной научной основе. Но она никогда не бывает настолько прочна, чтобы противостоять нашим страстям, нашим предрассудкам и нашим интересам или препятствовать проявлениям легкомыслия, свойственного всем серьезным людям. Вот почему мы постоянно изображаем события либо пристрастно, либо слишком вольно...
— Зачем же, голубчик, так утруждать себя составлением исторического труда, когда можно попросту списывать наиболее известные из имеющихся, как это принято? Ведь если вы выскажете новую точку зрения, какую-нибудь оригинальную мысль, если изобразите людей и обстоятельства в каком-нибудь неожиданном свете, вы приведете читателя в удивление. А читатель не любит удивляться. Пытаясь чему-нибудь научить читателя, вы лишь обидите и рассердите его. Не пробуйте его просвещать, он завопит, что вы оскорбляете его верования. Историки переписывают друг друга. Таким способом они избавляют себя от лишнего труда и от обвинений в самонадеянности. Следуйте их примеру, не будьте оригинальны. Оригинально мыслящий историк вызывает всеобщее недоверие, презрение и отвращение”1.
Литературный шарж великого французского романиста не умаляет достоинств историков, а лишь повышает интерес к особенностям их профессионального мастерства.
Ирония писателя А.Франса снимает с истории таинства алхимии. Однако проблемы этой науки не так очевидны, как кажется. Разнообразие ее методологических подходов удивляет. Вот, что говорит об этом болгарский философ Н.Ирибаджаков:
“Отношение людей к истории было и является различным. Одни видят в ее лице мудрую “magistra vitae”, которая раскрывает нам тайны прошлого, помогает нам понять настоящее и приподнимает перед нашим взором завесы будущего, на которое одни глядят с унынием и страхом, другие — с надеждой или оптимистической уверенностью, но перед которым все испытывают волнение. Вторые рассматривают ее как “самую строгую из всех муз”, как бескомпромиссного в своей объективности судью социальных систем, народов, классов, партий и исторических личностей, который может забыть, но никогда не забывает поставить всякого на то место, которое он заслужил. Третьи видят в ее лице и то и другое. Четвертые считают
• Франс А. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. 3. М., 1984. С. 7-8.
ее “девицей для всех” и даже “блудницей”, которая отдается всякому, кто обладает экономической и политической властью”1.
Многие исследователи отмечают двоякий смысл понятия “история”: во-первых, это свидетельство о том, что произошло, а во-вторых, это объяснение или интерпретация событий и фактов2. История не сводится к хронике, к перечню последовательных фактов — она призвана показывать развитие событий и происходящие изменения.
Уровень каждой науки не в последнюю очередь определяется состоянием ее методологии. В нашей стране, если судить по публикациям нескольких последних десятилетий, интерес к теоретическим вопросам истории довольно высок.
В современном виде методология истории как часть общей методологии науки стала складываться не ранее первой половины XIX в.З Вступление человечества в эпоху информационной революции на несколько порядков расширяет и ускоряет доступ исследователей к банку данных по всем общественным наукам. Исторические знания образуют наиболее крупный пласт научных знаний современной цивилизации.
1 Ирибаджаков Н. Клио перед судом буржуазной философии (К критике современной идеалистической философии истории). М., 1972. С. 9.
2 Kohn H. Reflections on Modern History (The Historian and Human Responsi bility). Toronto-New York-London, 1963. P. V.
3 Топольски Е. Методология истории и исторический материализм // “Вопросы истории”, 1990, № 5. С. 3.
Часть III
•“Философия истории”. Идеи, влияющие на исторические исследования
1. Дискуссии по теории исторической науки
Социальная философия и социология служат теоретической основой исторических исследований. Важной особенностью, определяющей современное состояние исторической науки, является расширение предметного поля методологических поисков. Источниковедение, помогающее исследователю совершенствовать свое мастерство, не исчерпывает всю гамму теоретических вопросов истории. В этой связи чаще всего говорят о “философии истории”, которая предстает в двух ипостасях: 1) как ответвление философского знания, 2) как социология.
Статус “философии истории” как заповедного поля философов обосновывал профессор Оксфордского университета П. Гардинер. Он предложил установить разграничение вопросов “внутри истории” и вопросов “об истории”. “Историки, — утверждал он, — отвечают на первый род вопросов, философы — на второй”*. К числу вопросов второго рода он относил: “Каким образом мы узнаем исторические факты?” “Является ли история наукой?”, “Объективно ли историческое знание?”, “Какова природа исторических теорий?”, “Существуют ли законы истории?”2.
В отечественном обществоведении не было нигилизма в отношении теоретических проблем истории. Среди исследователей, занимавшихся этой проблемой, нужно назвать М.А.Барга, О.Л.Вайнштейна, Б.Л.Губ-
1 Gardiner P. The Nature of Historical Explanation. London, 1965. P. X.
2 Ibid. P. X-XI.
115
мана, И.М.Дьяконова, Е.М.Жукова, И.Д.Ковальченко, И.С.Кона.
В странах Запада “философия истории” давно занимает почетное место. Видимо не случайно в США все преподаватели общественных наук в высшей школе имеют степень “доктора философии”. Вышедшие в США, Англии, Германии и Франции книги по теоретическим вопросам истории насчитывают уже сотни наименований. Эти вопросы широко освещаются в журналах “Annales”, “Comparative Studies in Society and History”, “History and Theory”, “Journal of Interdisciplinary History”, “Past and Present”. Особенно заметна дискуссия относительно содержания, границ и возможностей исторического знания.
Известный английский историк и дипломат Эдвард Карр (1892—1982), автор 14-томной “Истории Советской России”, биографических трудов по Ф.Достоевскому, К.Марксу и М.Бакунину и теоретического исследования “Что такое история” (1961), отметил, что “те историки, которые и сегодня пытаются обойтись без философии истории, напоминают нудистов, тщетно и цинично стремящихся воссоздать райские кущи Эдема в наших садовых пригородах”2.
Дискуссии по “философии истории” идут, не прекращаясь, с последней трети XIX в. В их фокусе — полемика с историческим материализмом К.Маркса и попытки утверждения различных философских школ идеалистического направления.
Материализм и идеализм заложили разную точку отсчета в теоретическом фундаменте исторической науки. Позиция идеализма, как известно, состоит в
1 См.: Барг М.А. Категории и методы исторической науки. М., 1984; Вайнштейи 6.Л. Очерки развития буржуазной философии 'и методологии истории в XIX—XX веках. М., 1979; Губман Б.Л. Смысл истории (Очерки современных западных концепций). М., 1991; Дьяконов И.М. Пути истории. М., 1994; Жуков Е.М. Очерки методологии истории. 2-е изд. М., 1987; Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987; Кон И.С. Философский идеализм и кризис буржуазной исторической мысли (Критические очерки философии истории эпохи империализма). М. 1959 и др.
- Карр Э. Историк и факты // Современные тенденции в буржуазной философии и методологии истории. Ч. 1 и 2. М., 1969. С. 24.
116
том, что “мировой разум” объявляется первичным, а материальный мир, бытие, природа — лишь продуктом сознания, ощущений, представлений, понятий. Материализм, напротив, не отрицая созидательную роль человеческого сознания, указывает на его зависимость от материальных условий цивилизации. Острота конфронтации идеализма и материализма всегда была связана с тем, что ту или иную философию использовали противоборствующие классы, социальные группы и политические силы.
На философское видение истории большое воздействие оказал Гегель. Как отметил Ф.Энгельс, “подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т.д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами; что на историю, — и в ее целом и в отдельных частях, — смотрели как на постепенное осуществление идей, и притом, разумеется, всегда только любимых идей каждого данного философа. Таким образом выходило, что история бессознательно, но необходимо работала на осуществление известной, заранее поставленной идеальной цели...”1.
Мыслители всех времен и народов пытались ответить на такие вопросы: случайны ли существующие в обществе порядки или они подвластны каким-то причинам? Можно ли изменить эти порядки или люди обречены вечно подчинястья им? Можно ли добиться благосостояния и свободы для всех, а не только для меньшинства? Если можно, то каким путем? Наконец, в каком направлении движется человечество — к расцвету и прогрессу или к застою и упадку?
К.Маркс и Ф.Энгельс впервые представили общество как продукт исторического развития, как динамично развивающуюся структуру, а теорией классовой борьбы вывели историю из хаоса случайностей. Уже в ранних совместных работах — “Святое семейство” и “Немецкая идеология” Маркс и Энгельс стали изгонять идеализм из исторической науки, усилившийся под воздействием гегелевской философии. “История, — писали они, — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека”2. В ис-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 305.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 102.
117
тории нет “божественного промысла”, нет реализации “абсолютной идеи”. В истории есть лишь реальные люди с их помыслами и действиями.
К.Маркс и Ф.Энгельс установили необходимые связи между всеми общественными дисциплинами и дали научно обоснованное объяснение развития человеческой цивилизации с позиций исторического материализма. До них даже передовые мыслители оставались идеалистами во взглядах на общество, утверждая вместе с Вольтером, что “миром правят идеи”.
В произведении “К критике политической экономии” Маркс отметил, что прежде чем заниматься политикой, философией, литературой и т.п. людям надо иметь пищу, одежду, кров, а для этого — производить материальные блага. Исторический материализм поставил историю и социологию на прочную научную основу. Маркс преодолел не только идеализм, но и абстрактный гуманизм, лежавший в основе предшествовавшей ему социальной мысли, и выработал предпосылки строго научного подхода к изучению общества.
Одним из важнейших принципов исторического материализма является признание закономерностей общественного развития, а именно признание действия в обществе общих, устойчивых, повторяющихся, существенных связей и отношений между процессами и явлениями. Поступают ли люди только по своему произволу? Нет. “Люди, — писал Маркс, — сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого”1.
Другим важным принципом исторического материализма является утверждение о поступательном, прогрессивном развитии человечества. Принцип прогресса реализуется в марксизме через учение об общественно-экономических формациях как основных структурах общественной жизни. Марксизму чужды как фаталистические представления об автоматизме общественного развития, так и субъективистские взгляды, сводящие историю к произволу великих личностей.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 119.
118
Материалистическое понимание истории, указывая на определяющую роль экономики и способа производства, признает также важную роль других факторов. На ход истории влияют государственный строй, классовая борьба, различные идеологические, политические, юридические, философские и религиозные воззрения и культурные традиции.
Ни Маркс, ни Энгельс не представляли материалистическое понимание истории в виде некой отмычки или ключа к объяснению всей сложности общественных явлений. “...Наше понимание, — писал Ф.Энгельс, — есть прежде всего руководство к изучению, а не рычаг для конструирования на манер гегельянства. Всю историю надо изучать заново, надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций, прежде чем пытаться вывести из них соответствующие им политические, частноправовые, эстетические, философские, религиозные и т.п. воззрения”!.
Кризис материалистической философской мысли на рубеже XIX — XX вв., связанный с открытиями физики в области строения материи, если не восстановил полностью в правах идеализм, то дал несомненный импульс развитию разного рода субъективно-идеалистических концепций, нашедших выход на “философию истории”. Как реакция на позитивизм и марксизм возникла т.н. “критическая философия истории” В.Диль-тея, В.Виндельбанда и Г.Риккерта. Она абсолютизировала специфичность исторического познания, подчеркивая особую роль в нем единичного, уникального, случайного и категорически отрицала детерминизм и какую-либо закономерность в истории.
Немецкий философ Генрих Риккерт (1863—1936) утверждал, что^естественно-научный и исторический методы познания^ отличаются друг от друга. Если в первом случае задача заключается в установлении закономерности, то во втором — это познание индивидуального и неповторимого Английский профессор Дж.Кларк полагал, что “объективная историческая истина теряется”2, что равносильно заявлению о том, что
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 371.
2 Цит. по: Карр Э. Указ. соч. С. 32.
119
история имеет бесконечное количество смыслов, каждый из которых столь же правомерен, как и другие.
Под влиянием философии интуитивизма А.Бергсона некоторые западные историки стали противопоставлять рациональному отражению действительности интуитивное чувство исследователя, стоящее в одном ряду с магией, ясновидением, мистикой, телепатией и божественным откровением*.
Русская либеральная историко-социологическая мысль конца XIX — первых десятилетий XX в. внесла немалый вклад в разработку “философии истории”. Н.И.Кареев, Р.Ю.Виппер, Л.П.Карсавин субъективно пытались встать “выше” материализма и идеализма и “выше” классовых противоречий в обществе.
Кареев защитил в 1883 г. докторскую диссертацию на тему: “Основные вопросы философии истории”. В его концепции “философия истории” относится к третьей, высшей ступени исторических знаний (эти ступени в его классификации названы так: “исследование”, “построение” и “мышление”).
Свою философскую позицию Кареев определил так: “Спор идеалистов и материалистов, дуалистов и монистов представляется безнадежным, и выхода из него нет...”2 Разделяя субъективный метод в социологии, он прямо распространял его на область исторических исследований. “Каждый историк, — утверждал он, — имеет свое представление о том, как совершается история, — представление, вытекающее и из априорных предпосылок, без которых не обходится никакая научная работа..., из всего миросозерцания историка, и из тех обобщений, которые складываются у него на основании собственного изучения им тех или других комплексов исторических фактов”3.
Свою историко-философскую позицию Кареев определял как “критицизм”, объявляя догматическими социологические теории О.Конта, Г.Спенсера и К.Маркса4. Для него в науке приемлем лишь эклектический синтез, исключающий приверженность к той
* Jankelevitch V. Henry Bergson. Paris, 1959. Р. 165.
2 Кареев Н. Теория исторического знания. СПб., 1913. С. 10.
3 Там же. С. 12.
4 Там же. С. 15.
120
или иной идеологии. “Теория исторического процесса, — писал он, — должна основываться исключительно на логическом и фактическом фундаментах без малейшей примеси чего-либо, что имеет свой корень в общественной партийности... И самый завзятый ретроград, и наиболее ярый революционер одинаково должны признать, например, что дважды два четыре... почему же они должны думать различно о том, как совершается история, сколько бы ни было разногласий между ними в понимании своих и чужих прав или того, чем должно быть человеческое общество? Разумеется, до такой теории истории далеко, но это все-таки идеал, к которому нужно стремиться”1.
На один из ключевых вопросов “философии истории” —^<6ть ли в истории прогресс? — Кареев отвечал так^“ Идея прогресса заключает в себе элемент оценки, коего нет в понятии просто процесса. Прогресс, это — нечто, субъективно оцениваемое, процесс — нечто, объективно понимаемое”^ Идею прогресса русский социолог облачает в “план истории” и говорит: “План истории есть своего род свобода воли. Признать план истории — значит подчинить ее ход только одному закону, одной какой-либо необходимости, освободив этот ход от подчинения всем другим необходимостям”3.
<Йдея прогресса, безусловно, привлекательна. Она присутствует и в марксистской социологической концепции смены общественно-экономических формаций. Однако у Кареева (и не только у него) она трактуется в рамках идеалистической концепции позитивизма, связывающего прогресс только с развитием разума и знаний. Между тем история знает периоды не только поступательного, но и регрессивного развития^]
Р.Ю.Виппер, автор многих популярных учебников по истории Древнего мира, Средних веков и Нового времени не причислял себя ни к материалистам, ни к идеалистам. Он превыше всего ставил свободу творчества и положительное научное знание, отвергая как недопустимые всякие философские и идеологические
1 Там же. С. 24.
2 Там же. С. 20.
3 Кареев Н. Основные вопросы философии истории. 3-е изд. СПб., 1897. С. 62.
121
влияния. “И материалистический взгляд, и взгляд идеалистический, каждый в отдельности взятый, — писал он, — неполны, недостаточны, односторонни. Очень хорошо было бы, если бы в науке одновременно и согласно действовали тем и другим методом, смотрели бы с той и другой точки зрения”1.
Отбрасывая философские концепции, Виппер выдвигает тезис о двух методах познания. По его представлению, “познание идет двумя различными путями: опытным и спекулятивным, научным и философским... Один метод подсчитывает, классифицирует, накопляет; другой пронизывает наподобие молнии, изобретает”2.
Одной из стержневых идей историко-философско-го видения Виппера была ^критика теории прогресса. Представление о прогрессе он относил к психологическим особенностям познавательного процесса, а не к объективно существующей динамике исторической действительности. “В то время, когда растут технические изобретения, — отмечал он, — личные качества разрушаются, индивидуальности блекнут, люди становятся монотоннее и скуднее. Прогресс сказывается только в одном ряде явлений, именно в том, что относится к человеческой обстановке. Что же касается человеческой природы, то она не делается ни богаче, ни разнообразнее, ни тоньше по своей организации, ни возвышеннее”^.
Такой же точки зрения придерживался и философ Л.П.Карсавин. Он усматривал в истории только .“непрерывный процесс изменений”, но не nporpecc'L-По-добно западным философам он подчеркивал, что предмет истории — “единичное”, “индивидуально-неповторимое” и “социально-психологическое” в деятельности людей5. \
Русский фйлесбф Н.Бердяев в понятие “философия история” вкладывал более широкий смысл, а именно: всю русскую общественно-политическую
1 Виппер Р. Кризис исторической науки. Казань, 1921. С. 13.
2 Виппер Р. Очерки теории исторического познания. М., 1911. С. 18, 19.
3 Виппер Р. Кризис исторической науки. С. 24.
4 Карсавин Л.П. Введение в историю. Пг., 1920. С. 8.
5 Там же. С. 17,33,34,36.
122
мысль. В своем труде “Смысл истории” он писал:
“Русская мысль в течение XIX века была более всего занята проблемами философии истории. На построениях философии истории формировалось наше национальное сознание. Не случайно в центре наших духовных интересов стояли споры славянофилов и западников о России и Европе, о Востоке и Западе”!.
При этом для Бердяева русская философия истории представлялась только религиозной и противопоставлялась историческому материализму Маркса. Последний, очевидно, отождествлялся им только с вульгарным материализмом, против которого Ф.Энгельс давал разъяснения в переписке 1890 г., которая могла быть неизвестна Бердяеву. Русский религиозный философ был непреклонен. “Происходит, — писал он, — окончательный процесс обездушивания истории, умерщвления внутренних ее тайн через изобличение главной ее тайны, которой, по мнению исторического материализма, является тайна производства, рост производительных сил человечества”2.
Русской либеральной интеллигенции XIX — начала XX в. импонировал сам принцип приоритета духа, который позволял ей иметь высокий социальный статус и считать себя вправе быть причисленной к правящему классу. Революция разрушила эти представления.
Нужно отдать должное русским философам и социологам рубежа XIX—XX вв. Их литературное мастерство выше многих современных нам авторов. Однако проверенных данных общественных наук в то время было меньше тех, которыми располагаем мы. Для русской буржуазно-либеральной интеллигенции “философия истории” была чем-то вроде наиболее приемлемой идеологией. Достаточно вдуматься в следующее высказывание Н.Кареева: “Философия истории должна быть последним словом в самосознании человечества, но последнее слово жизни и истории есть не данное в действительности состояние, а то требование, с коим настоящее обращается к будущему”3.
1 Бердяев Н. Смысл истории (Опыт философии человеческой судьбы). 2-е изд. Paris, 1969. С. 5.
2 Там же. С. 17.
3 Кареев Н. Основные вопросы философии истории... С. 147.
123
Западную философскую мысль конца XIX — начала XX в. захватил прагматизм, который перенял от позитивизма элемент сомнения в объективной познаваемости мира, лишив в то же время философию О.Конта ореола научности.
В России одним из первых критиков прагматизма был выдающийся социолог Б.А-Кистяковский (1868— 1920). В статье, опубликованной в 1912 г., он писал:
“...Прагматизм принижает научную истину и научное знание до уровня гипотез. Чересчур преувеличивая значение субъективного элемента во всяком научном знании или в установлении даже бесспорных научных истин, истолковывая в чисто субъективном смысле и общеобязательные или трансцедентальные формы мышления, прагматизм стирает разницу между объективным научим знанием и более или менее вероятными предположениями и гипотезами. Теория прагматистов обесценивает научное знание”1.
Марксизм положил конец “философии истории”, основанной на абстрактных умозаключениях. Под влиянием марксистской критики идеалистических аспектов этой философии теоретическая мысль в странах Запада в XX в. вначале повернулась в сторону обобщения эмпирических исследований ограниченного масштаба. Поголовное увлечение мелкими темами и проблемами отодвинул и сам интерес к “философии истории”. Однако первая мировая война и Октябрьская социалистическая революция дали толчок к возобновлению этого интереса. Поисками “смысла истории” занялись русский философ Н.Бердяев, немецкий философ К.Ясперс, английский историк и социолог А.Дж.Тойнби, французский социолог и политолог Р.Арон и некоторые другие.
“После первой мировой войны, — писал К.Ясперс, — речь шла уже не только о закате Европы, но о закате всех культур. Появилось ощущение конца человеческого существования вообще, преобразования, охватывающего все народы и всех людей без исключения, которое ведет то ли к уничтожению, то ли к
* Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1998. С. 10-11.
124
рождению нового. Это еще не было самим концом, но знание о том, что конец возможен, стало всеобщим”!.
“Сегодняшний западный взгляд на историю, — писал Тойнби, — чрезвычайно противоречив. Если наш исторический горизонт значительно расширился и в пространстве и во времени, то наше историческое видение — то, что мы фактически видим в противоположность тому, что могли бы увидеть при желании, — быстро суживается до поля зрения зашорен-ной лошади или перископа подводной лодки... Наш мир возвысился до беспрецедентно высокой степени сознания. Мы признаем социальные права человека любого класса, нации и расы; и одновременно мы погрузились в пучину классовой борьбы, национализма и расизма”2.
Марксистскому учению об общественно-экономических формациях Тойнби противопоставил концепцию многих цивилизаций (5 ныне существующих и 20 с момента зарождения цивилизаций3). Но если движущие силы формаций достаточно обозначены у Маркса в форме отношения к средствам производства, то английский социолог не нашел ничего лучшего, чем воспроизвести схему круговорота истории Дж.Вико. Только в его трактовке, лишенной теологических образов, развитие цивилизаций проходит через четыре фазы — рождение, рост, надлом и падение4.
Сборник очерков Тойнби под общим названием “Цивилизация перед судом истории” — образец “философии истории” идеалистического толка. Красочный фейерверк имен, идей, фактов, сравнений и хронологии всех времен и народов завораживают воображение. Некоторые аналогии и прорицания могут считаться литературными шедеврами, но так же как и в “философии истории” Гегеля увидеть научную схему проблем и периодизации всемирной истории у Тойнби очень трудно.
<Щодавляющее большинство современных западных философов и социологов, занимающихся поиском
1 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Вып. 2. М., 1978. С. 134.
2 Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М.-СПб., 1996. С. 97.
3 Там же. С. 99.
4 Там же. С. 102.
125
“смысла истории”, либо отрицают всякий смысл, либо объявляют его непознаваемом^? Субъективный идеализм открывает широкий простор для априоризма, релятивизма, интуитивизма, “исторического воображения” и всевозможных “творческих” измышлений. В результате объективная истина, научное познание и сама историческая наука становятся невозможными1.
В чем заключается методологический порок субъективно-идеалистического подхода? По словам болгарского философа Н.Ирибаджакова, современные идеалисты “ищут критерии для оценки и подбора исторических событий не в самом объективном историческом процессе, не в истории, а вне ее — чаще в сознании познающего субъекта, во всевозможных априорных идеях и ценностях, в сознании вообще или просто в боге”2.
В боге искал “смысл истории” и А.Дж.Тойнби. “...Нашим следующим объектом в постижении Истории в целом, — заявлял он, — должна стать задача отвести экономическую и политическую историю на второстепенные позиции и оставить первенство за религией. Ибо религия в конечном итоге есть действительно серьезное занятие человечества”^.
Близкую к Тойнби “философию истории” развивал К.Ясперс. “Смысл истории” он выражал в следующих тезисах:
“I. Целью считают цивилизацию и гуманизацию человека...
2. Целью считают свободу и сознание свободы...
3. Целью считают величие человека, творчество духа, привнесение культуры в общественную жизнь, творения гения.
4. Целью считают и открытие бытия в человеке, постижение бытия в его глубинах, другими словами, открытие божества”4.
“Философия истории” сводится некоторыми западными теоретиками к конструированию неких фор-
! Ирибаджаков Н. Клио перед судом буржуазной философии. М., 1972. С. 231.
2 Там же. С. 285.
3 Тойнби А.Дж. Указ. соч. С. 68.
4 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Вып. 2. М., 1978. С. 168, 169, 170.
126
мально-логических схем. По утверждению Р.Г.Вейн-гартнера из Государственного колледжа Сан-Франциско, “философия истории как отрасль философии совершенно определенно пытается найти логическую конструкцию истории и определить критерии, которыми о
2. Автор ~ это физическое лицо творческим трудом которого создан объект интеллектуальной собственности
3. Теория трансактного анализа.html
4. Тема -Физиология сердца
5. Налоговая система как инструмент государственной экономической и социальной политики
6. Вильгельм Стейниц
7. Электронная коммерция1
8. Деньги сущность, возникновение, функции
9. User environments n operting system is required to control terminl opertions on shred ccess bsis s only one user cn ccess the system t ny moment of time
10. варіанта Умова 1 2 3
11. Прогнозирование уровня жизни населения
12. РЕФЕРАТ дисертації на здобуття наукового ступеня кандидата фармацевтичних наук Харків 2000
13. реферат дисертації на здобуття наукового ступеня кандидата юридичних наук Харків ~ Дис
14. У этого термина существуют и другие значения см
15. Проектирование локальной вычислительной сети для агетства по трудоустройству
16. Створення промислового підсобного цеху з виготовлення хлібних виробів
17. задание- Соотнесите критерий классификации управленческих решений с правильным примером
18. Выручка и прибыль
19. Традиция мениппеи в романе свифта путешествия гулливера
20. Тема 4.3. Управление конфликтами1 1