Истории философии

Работа добавлена на сайт samzan.net:

494

НЕОПРАВДАННАЯ ПОСПЕШНОСТЬ

Письмо в редакцию1

В число работ, выдвинутых на соискание Ленинской премии 1962 года, допущены пять томов «Истории философии».

Бесспорно, что авторский коллектив проделал большую работу. Однако вызывает удивление тот факт, что Институт

———

1 Письмо напечатано в газете «Известия», № 59, 9.03.1962, и вызвало полемику на страницах газеты.

В «Известиях» от 22.03.62 П. Копнин, М. Руткевич опубликовали статью «Ценный научный труд», в которой отмечают «научные достоинства» «Истории философии». По их мнению, в этом коллективном труде «история философии впервые предстала как подлинно всемирная история»; он «решает двуединую задачу: с одной стороны, показана обусловленность развития философской мысли в конечном счете закономерностями экономического развития и, с другой стороны, раскрыта относительная самостоятельность прогресса философской мысли»; разрешается теоретическая проблема связи истории философии с развитием естествознания; здесь разработан вопрос о творческом развитии марксистской философии с момента ее возникновения «вплоть до первой победоносной социалистической революции»; наконец, это «документ острой идейно-политической борьбы против буржуазной философии и социологии». С аргументами, высказанными в «Неоправданной поспешности», Копнин и Руткевич не соглашаются на том основании, что, как они пишут, «при всех недостатках рассматриваемого издания в СССР впервые создана действительно научная история философии, осветившая процесс развития философской мысли с позиции марксизма-ленинизма». С их точки зрения, незавершенность издания не повод для отказа многолетнему труду, «созданному большим коллективом советских ученых при участии философов-марксистов зарубежных стран», в присуждении Ленинской премии. «Мы считаем, – пишут Копнин и Руткевич, – что, поскольку с 1917 года началась новая эпоха всемирной истории, постольку и труд по истории философской мысли до Великого Октября может рассматриваться как самостоятельное исследование». На аргумент из «Неоправданной поспешности» о «явной печати влияния культа личности» авторы отвечают: «...в свете документов, ставших всем нам известными только после XXII съезда партии, в отдельные страницы пятого тома должны быть внесены исправления, и прежде всего по вопросу об отношении Сталина в годы реакции к труду Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Должны быть также подвергнуты критике ошибки Сталина в произведении «Анархизм или социализм?». Но упоминание о работах

495

философии Академии наук СССР нашел возможным выдвинуть на соискание Ленинской премии явно незавершенный труд. Ведь не вышел еще из печати шестой, заключительный том «Истории философии», охватывающий важнейший период развития марксистско-ленинской философской мысли с 1917 года до наших дней. Совершенно непонятно, чем вызвана такая поспешность.

Кроме того, хотелось бы поделиться еще некоторыми соображениями, касающимися уже содержания названного труда. Мы не ставим перед собой задачу анализировать и оценивать здесь, в коротком письме, достоинства и недостатки изданных томов «Истории философии», но считаем своим долгом в ходе обсуждения выдвинутых работ обратить внимание на один принципиальный момент.

Пять томов «Истории философии» вышли в свет после исторического XX съезда партии, решительно осудившего культ личности. И тем не менее многие страницы этого труда содержат формулировки, противоречащие духу документов съезда, несущие на себе явную печать влияния культа личности.

————

Сталина дооктябрьского периода, таких, как книга «Марксизм и национальный вопрос», наряду с имевшими важное теоретическое значение работами С.Г. Шаумяна, В.В. Воровского и других деятелей нашей партии (все они оцениваются в книге не наряду с Лениным, а как его ученики и последователи), думается нами, не может быть расценено как «печать влияния культа личности».

К оценке, высказанной в «Неоправданной поспешности», присоединились А. Белкин, М. Кузнецов, Н. Пирумова, Е. Плимак, П. Филиппов в статье «Незавершенный труд» («Известия», № 140, 16.07.62). Они, в частности, отмечают, что «общественность гораздо скромнее оценила это издание», чем утверждают в своей статье Копнин и Руткевич. В журналах «Коммунист», № 9, 1958, «Вопросы философии» № 2-3, 1958 писалось о существенных недостатках I и II томов «Истории философии». «Последующие III, IV, V тома, – считают авторы статьи «Незавершенный труд», – написаны крайне неровно, научный уровень входящих в их состав глав и разделов весьма различен». С их точки зрения, «определенное влияние периода культа личности сказывается и на методологии пятитомника в целом». Кроме того, в пятитомнике явно переоцениваются теоретические труды Сталина, и «дело совсем не в том, что авторам в свое время не были известны некоторые документы и факты, а просто в некритическом отношении к фактам, давно известным».

Коллективному труду «История философии» не была присуждена Ленинская премия.

496

В пятитомнике нет и попытки объективно оценить произведения И. Сталина. Они преподносятся так, словно авторы уверены в их теоретической непогрешимости. Их отмечают как «имеющие важное теоретическое значение» (см. т.5, с. 22, 42, 371-372 и др.) и приводят сплошь и рядом в одном перечне с ленинскими трудами.

В пятом томе содержатся выводы, противоречащие историческим фактам, затушевывающие ошибки Сталина. Так, оценивая идеологическую борьбу в годы реакции 1907-1910 гг., авторы пишут, что борьба Ленина против махистов и «отзовистов» получила горячую поддержку Сталина (с. 145). Но ведь хорошо известно, что в этот период Сталин допускал колебания в борьбе с «отзовистами» и примиренчески относился к идеалистическим атакам на философию марксизма, что он выступил против позиции Ленина.

Мы отнюдь не склонны упрекать авторов в преднамеренном искажении исторической правды. Некоторые документы и факты стали известны только в последнее время и, естественно, не могли быть учтены ими. Но ведь суть дела от этого не меняется: в данном случае важно не то, почему указанные ошибки проникли в научный труд, важно, что они в нем есть.

Что касается общей оценки «Истории философии», то скажем кратко. Некоторые тома ее в свое время подвергались в печати критике. Так, например, авторы статьи в «Вопросах философии» (№ 5, 1958 г.), рецензируя второй том «Истории», пришли к выводу, что этот «коллективный труд не оказался на достаточном теоретическом и методическом уровне». С этим мнением нельзя не согласиться.

Выдвижение, во-первых, незаконченного, а во-вторых, во многом спорного и содержащего серьезные ошибки труда на соискание столь высокой и почетной премии вызывает возражение. Сейчас, когда созданы все условия для творческого развития философской науки, необходимо, по нашему мнению, подготовить новое издание, свободное от недостатков, присущих первому изданию.

497

ПАГАНЕЛЬ ТЕРЯЕТ ОБАЯНИЕ1

О преподавании общественных наук

Широка Лена за Полярным кругом. Грохочут восемь цилиндров главного двигателя, сотрясая рулевую рубку. В призрачном свете ночи серебрится корпус танкера. Медленно тянутся часы вахты. Их, этих часов, много на длинном пути от Якутска до Тикси, а там еще морем Лаптевых до Нижнеянска. Есть время подумать, когда задача состоит лишь в том, чтобы поворотом штурвала держать корабль в створе. О чем они думают эти молодые вахтенные на идущих вперед кораблях?

Дождливым августовским утром этого года мне вместе с одним журналистом посчастливилось перебраться с тротуаров Якутска на палубу уходившего в северный рейс танкера. Практикант-моторист, чем-то неуловимо похожий на Жерара Филиппа, любезно уступая нам каюту, предупредил:

–  Я буду с вами спорить!

–  Значит, не умрем от скуки.

–  Когда газетчики пишут о нашей работе, то часто делают из мухи слона. А вы не представляете, как надоедает крутить гайки.

– Наверное, так же, как иному водить по бумаге пером.

Оглядевшись, мы увидели в каюте полку, заставленную книгами. Среди учебников и руководств по судовым двигателям мы обнаружили «Диалектику природы» Ф. Энгельса.

–  Это вы читаете?

–  Да.

Этот эпизод пришел мне на память когда я – уже дома – перечитывал в «Комсомольской правде» (№176) статью Г. Збандута «Мускулы убеждений». Газета в этой статье ставит важную проблему поиска новых путей формирования «работающего» мировоззрения. Время после XX съезда партии показало, что многие формы в преподавании общественных наук, сложившиеся в период культа личности,

————

1 Статья напечатана в газете «Комсомольская правда», 1.12.64. В газете были опубликованы шаржи на философов и один фотоснимок. На нее полемически ответили Ф. Михайлов («Комсомольская правда», 05.02.65), Д. Кукин («Коммунист». 1965, № 2), Б. Кедров («Комсомольская правда», 19.11.65) и др. С небольшими сокращениями статья была перепечатана в газете РГУ «За советскую науку» № 32, 05.12.64

498

прямо-таки препятствуют формированию «мускулистых» убеждений у молодежи. Самым кричащим пережитком недавнего прошлого является, пожалуй, уход в историю. Учебные программы по общественно-политическим дисциплинам построены так, что учащиеся надолго застревают на проблемах XIX-го, в лучшем случае самого начала ХХ-го века. Возникает впечатление, что из миллионов молодых людей, изучающих марксизм-ленинизм, мы готовим специалистов по истории философии, истории политической экономии, истории политической борьбы. Современность и в учебниках, и в повседневных занятиях частенько выступает в виде приложения и иллюстраций к проблемам прошлого. Поэтому можно лишь присоединиться к Збандуту, когда он восклицает: «А не правильнее ли было бы построить преподавание так, чтобы в центре внимания были вопросы современной идеологической борьбы?».

Его же статья, однако, наглядно показывает, насколько прочно въелся в практику преподавания «исторический» подход. Посмотрите, как Збандут реагирует и как отвечает на записку студента, выразившего сомнение в целесообразности того, чтобы «пять лет подряд гневно бичевать оппортунистов прошлого», и призывавшего «снизойти к самому обычному, так сказать, житейскому бюрократизму» какого-нибудь домоуправа. Автор пишет, что его эта записка покоробила и он ответил студенту в том духе, что «осмысленный опыт борьбы против оппортунистов прошлого верно служит нам в сегодняшней идейной борьбе». Конечно, иному специалисту, потратившему годы на выяснение нюансов анархизма или оттенков оппортунизма XIX века, может показаться оскорбительным пренебрежительное отношение к его изысканиям. Но не вернее ли было бы в преподавании общественных наук проводить принцип актуализма, суть которого хорошо выразил К. Маркс в известном афоризме: «Анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны»? Ведь точка зрения марксизма в том и состоит, что прошлое становится вполне понятным только после того, как изучены проблемы сегодняшнего дня.

Ответ Збандута неудовлетворителен и потому, что остается совершенно невыясненным, какую же идейную «борьбу» и с кем должен вести каждый студент в повседневной жизни. А в этом – гвоздь вопроса. Не получается ли так, что мы зачастую учим нашу молодежь бороться с врагом, который уже разгромлен в прошлом и обходим молчанием те реальные проблемы, которые выдвигает жизнь нашего социалистического общества? Против

499

каких идеалистов, метафизиков, оппортунистов, ревизионистов и анархистов должен, – если не брать частных случаев, – выступать наш студент?

Разумеется, изучение опыта и истории идеологической борьбы в международном рабочем движении – необходимый элемент марксистского воспитания нашей молодежи. Однако это не должно вести к забвению того обстоятельства, что строительство социализма и коммунизма порождает не менее важные и сложные задачи, чем те, которые приходится решать в условиях ожесточенной классовой борьбы за установление власти рабочего класса. Ведь у нас коммунисты в ответе за все: за сохранение мира, за технический прогресс, за расцвет искусства... Для теоретического решения проблем коммунистического строительства опыта борьбы с оппортунистами прошлого недостаточно.

Авторы иных учебников и газетных статей (да и многие лекторы) как бы молчаливо исходят из следующего предположения: вот готовые правильные убеждения, заключенные в учебнике, а там где-то читатель или слушатель, представляющий собой чистую доску. Стоит только соединить эти два элемента, как мы получим человека с правильными убеждениями. Такой взгляд в какой-то мере нашел выражение и в статье Збандута. «Правильные убеждения вырастают из знаний, а не из пренебрежения к знаниям». С этим утверждением легко было бы согласиться, если бы тут же было четко оговорено, что знание, уже зафиксированное в книгах, – только материал для формирования убеждений. Ведь до сих пор встречаются среди наших работников такие деятели, которые надрали в свое время лыко цитат, соорудили из них нечто вроде мочалки и жуют ее на протяжении многих лет, выдавая продукты жвачки за «правильные убеждения».

Убеждения вырастают из всего жизненного опыта человека, а основой их является его собственная деятельность, его реальные отношения с другими людьми, тот мир людей и вещей, в котором он живет и трудится, радуется и страдает, мир, без которого человек так же погибает, как рыба без воды.

Наша молодежь приходит в вузы с более или менее устоявшимися убеждениями. Конечно, и среди студентов встречаются личности, идейный багаж которых похож на пашню, заросшую всякой растительной нечистью. Есть и маменькины сынки с головами, набитым либо мякиной, либо бисквитной мякотью. Но в подавляющем большинстве наши студенты – это люди удивительной целостности, с хорошо развитыми духовными и физическими силами.

500

Работа с такой публикой – что игра на хорошо настроенном музыкальном инструменте.

Качества человека проверяются серьезными делами. В нынешнем путешествии по Сибири (а Сибирь – страна молодежная) я видел студентов за работой. Вот 18-летний моторист с самоходной баржи, каких много снует по верхней Лене между Осетровым и Якутском. Высокий, застенчивый, с руками скрипача, он одним движением рукоятки контактора заставляет скользить по речной глади две тысячи тонн груза. Разве такого парня соблазнишь барахлом с заграничными нашлепками и алкогольным весельем? Или вот бородач. Не сектант, не тунеядец, не стиляга, а один из великолепной восьмерки студентов-геологов, вышедших из приленской тундры после многомесячной полевой практики. Конечно, дома он всю эту растительность уберет. Из человека с такими задумчивыми глазами должен вырасти академик.

Мы часто забываем, что наши студенты – дети нашего народа, ставшие такими, какими он хотел, а главное смог их создать. Нынешние студенты – люди, родившиеся после войны и испытавшие на себе всесокрушающую любовь отцов и матерей, только что перенесших тяготы и страдания войны. Они выросли в атмосфере уверенных побед сил социализма, в условиях бешеных темпов научно-технического прогресса. Их формировала борьба партии против тяжелых последствий культа личности. Их духовный облик – сплав того, что дала за последние годы наша культура.

Строители и конструкторы создали одну из современных наук, которую студенты фамильярно назвали сопроматом. Она трактует о свойствах различных материалов и их поведении в сооружениях, машинах и приборах. Ни один конструктор не ориентируется на какой-то абстрактный строительный материал. Не пора ли работникам общественных наук подумать о создании своего сопромата?

Ведь жалкое впечатление производят некоторые наши популяризаторские книжки по философии и лекции преподавателей, не знающих из философии ничего, кроме этих книжек. Людям, усвоившим основы современной науки и очень часто уже испытавшим сладость властвования над могучими машинами, сплошь и рядом преподносят азбучные истины материализма XVII и XVIII веков, выдаваемые за последнее достижение философской мысли.

При осмыслении работы наших вузов не может не об-ратит,ь на себя внимание следующее обстоятельство. С одной стороны, наши учебные планы и программы подчинены требованию готовить узкого специалиста, который был

501

бы способен на высоком уровне (оптимально, как говорят кибернетики) выполнять ограниченную определенными рамками работу. С другой стороны, мы должны решать задачу формирования всесторонне развитой личности, прививать студентам навыки общественного деятеля, воспитывать в них активных строителей коммунистического общества.

Состояние и уровень развития современного производства и науки таковы, что человек в них выступает в качестве так называемого «частичного работника». И это порождает у иных – в известном смысле – формальное отношение к содержанию той или иной работы. Можно знать законы термодинамики, а можно и не знать – от этого ты не перестанешь быть человеком. Если ты потерпел неудачу в постижении таинств современной математики, можешь попробовать силы в филологии. Пять лет студент должен усваивать готовое знание, чтобы быть способным успешно трудиться в механизме материального или духовного производства.

На эту ситуацию не надо закрывать глаза, ее необходимо серьезно учитывать. Ведь совершенно стихийным образом студент переносит свое отношение к формально постигаемым учебным дисциплинам и на общественные науки. Он либо заучивает соответствующий материал, либо не заучивает. А парадокс как раз и состоит в том, что формально заучивать здесь ничего не надо. Ведь речь идет здесь о нем самом, об обществе, в котором он живет, речь идет о том, чтобы понять себя в качестве человека XX века – эпохи перехода к коммунизму.

Формальное заучивание готового знания есть признак той ступени развития науки, когда она очень слабо вооружена технически. Ученые-эрудиты типа Паганеля – это ходячие справочники, живые книги. Здесь человек выступает в чуждой ему и уродующей его роли запоминающего устройства. У него утрачивается подлинно человеческое качество – способность ориентироваться в жизни.

Коварство общих принципов (а ведь из них и состоит на 90 процентов любой учебник) заключается в том, что они, в одних условиях, могут быть могучим орудием познания и преобразования жизни, а в других – средством, отгораживающим от ее постижения. При формальном, догматическом подходе к общественным наукам обучение, по сути дела, «производит» людей, заключенных в футляры из готовых, застывших формул.

Вырабатывать марксистские убеждения – значит вырабатывать способность творчески решать проблемы, возникающие в ходе строительства коммунизма. А эти проблемы

502

всегда предстают в виде противоречия. Уметь видеть реальные противоречия, не пугаясь их, уметь разрешать эти противоречия путем конкретного изучения действительности, путем активного вмешательства в ход событий, не сводя дело к пустому резонерству, к словесной эквилибристике, – это, пожалуй, самое важное в марксистской революционной убежденности.

Уверен, что убеждения нашей молодежи, решающей под руководством Коммунистической партии важные задачи нашей эпохи, будут так же тверды, как вот эта рука, лежащая на штурвале корабля.

МЫСЛИТ ЛИ МАШИНА?1

Источник проблемы

Сумма научных исследований, количество научных статей и журналов, расходы на исследования, количество научных работников увеличиваются каждые десять лет. Доцент РГУ М.М. Карпов в книге «Основные закономерности развития естествознания» приходит к выводу, что при сохранении нынешних темпов развития науки через 250 лет все население земного шара, включая грудных младенцев и пенсионеров, должно превратиться в научных работников.

Остроумный комментарий этого вывода дал известный английский ученый Дж. Бернал. В письме секретаря Бернала, присланном на кафедру философии РГУ, сообщается, что, когда Берналу перевели то место из книги М.М. Карпова, в котором говорится об указанных противоречиях, он сказал: «Не все люди должны быть научными работниками,

————

1 Статья напечатана в газете Ростовского государственного университета «За советскую науку», № 9, 1964. Она продолжила дискуссию, начатую памфлетом Э.В. Ильенкова «Тайна черного ящика», опубликованного в № 8 за этот же год в этой же газете. В дискуссии участвовали профессор А.Б. Коган (в № 9) и аспирант кафедры философии В. Никитин (в № 18). Ильенков своим памфлетом ввел в научный оборот аббревиатуру КИСА (квантифицирующий импотенсификатор смехогенных апроксимаций), используемую с тех пор как иронический аргумент в спорах против адептов идеи «искусственного интеллекта». Публикация Ильенкова в провинциальной газете вызвала ажиотаж столичной читающей публики, которая могла только в библиотеке им. Ленина удовлетворить свое любопытство. Впоследствии памфлет вошел в состав сборников работ Э.В. Ильенкова.

503

ибо не все научные работники обязательно должны быть людьми»1.

Если мы внимательно присмотримся к тому положению, в котором сейчас находится наука, то увидим поразительную картину. Хотя наука и превратилась в одну из ведущих отраслей общественного разделения труда, она остается до сих пор наименее вооруженной техническими средствами, которые могли бы в несколько раз увеличивать производительность умственного труда. Большая часть инструментов и приборов представляют либо дополнение и усиление естественных органов человека – научного работника – либо могут работать только под его непосредственным наблюдением и управлением. Что же касается процесса сбора и обработки информации, то эта часть работы находится на уровне кустарного ручного производства.

Армия деятелей науки сейчас растет за счет людей, становящихся «частичными» научными работниками, выполняющими какие-либо ограниченные операции. Возникла практическая потребность в увеличении производительности труда частичного научного работника или в замене его машиной-автоматом. Эту потребность и должна была удовлетворить кибернетика – наука, возникшая всего 17 лет назад.

————

1 Представление о накале страстей в споре о возможности или невозможности машинного мышления можно составить по выдержкам из тогдашних научных публикаций. Например, Н. Виннер, «отец кибернетики», в своем последнем интервью говорил: «Существует своего рода культ техники. Людей очаровывают разные технические новинки. Машины предназначены для того, чтобы их использовал человек. Но если человек предпочитает целиком предоставить машине решать, как использовать машину в силу сверхпреклонения перед машиной или нежелания самому принимать решения... тогда мы можем оказаться в затруднительном положении». В сборнике «Возможное и невозможное в кибернетике» (М., 1963) можно встретиться с высказываниями прямо противоположной ориентации. Так, член-корреспондент АН УССР А. Ивахненко заявлял: «Создание искусственных разумных существ в принципе может быть осуществлено». Академик С. Соболев утверждал: «Ясно понимать, что человек – это машина и что машины могут быть разные, нужно». Академик А. Колмогоров полагал: «Принципиальная возможность создания полноценных живых существ, построенных на дискретных цифровых механизмах переработки информации и управления, не противоречит принципах материалистической диалектики». Полное несогласие с подобного рода суждениями высказали академик И. Артоболевский и доктор технических наук А. Кобринский: «Мы считаем невозможным обсуждать доводы оппонентов до тех пор, пока не будет ясно, что... понимается под «полноценным живым существом».

504

Человек – не машина

Но механизация и автоматизация труда научных работников оказалась лишь одной стороной происходящей сейчас промышленной революции, основной задачей которой является создание такого общественного производственного механизма, который исключает рабочего из непосредственного процесса производства. При этом автоматизированная система машин сама обрабатывает предметы труда, управляет инструментами, контролирует процесс производства. Техника полностью заменяет человека как орудие механического нетворческого труда. Человек раз и навсегда освобождается от роли «части частичной машины», а производственный механизм освобождается от «несовершенного средства для производства однообразного и непрерывного движения» (К. Маркс), каким является машинный рабочий. Производственный механизм, освободившись от такого «чужеродного тела», как человек, получает возможность развиваться по своим собственным законам. Техника теперь не копирует органы человеческого тела, а освобождается от всяких остатков антропоморфности. Особенностями такой системы производства является автоматизм, непрерывность действия, высокие скорости. Таким образом, основная тенденция развития производства заключается в том, что человек освобождается от чуждой его природе роли придатка машины, от роли винтика в механизме материального и духовного производства, штампующего в громадных количествах один и тот же продукт – будет ли это вытачивание какой-либо детали или чтение одной и той же лекции.

Как видим, необходимость создания машин, способных управлять, собирать и перерабатывать информацию, решать всякого рода задачи, проектировать, ставить диагнозы, обучать и в общем «мыслить» вытекает из потребностей общества. В связи с успехами кибернетики некоторые ученые стали отождествлять человека и машину. Если взять известное определение Франклина, по которому «человек есть животное, делающее орудие», и применить его к данному случаю, то человека можно было бы определить как существо, делающее машины, но ни в коем случае не как машину. Человек, создавший машину для того, чтобы освободить себя от машинообразного умственного труда, чтобы повысить его производительность, в рассуждениях теоретиках оказался поставленным на одну доску с машиной. И от этого сравнения он, конечно, проиграл, как проиграла бы рука в сравнении даже с простой лопатой, не говоря уже о роторном экскаваторе. Но из того факта, что ковш

505

экскаватора в сотни тысяч раз быстрее выроет котлован, чем невооруженная рука человека, еще никто не делал вывода, что рука не совершеннее ковша.

Сравнению подлежат не человек и машина, а человек, не вооруженный машиной, и человек, на службе которого находится созданный им могучий механизм. Не кибернетическое устройство умнее человека, а человек, создавший это устройство, умнее своего предшественника.

Мыслит человек

Когда говорят о «мыслящих» машинах, способных совершать логические операции и вообще моделировать многие стороны человеческой деятельности, то следовало бы обстоятельнее разобраться в том, с каким сортом мышления мы имеем здесь дело и какая логика здесь имеется в виду. Ведь сравнивая собаку и стул, очень легко можно прийти к выводу, что собака и есть стул, поскольку и то, и другое – «четвероногое». Со времени Канта и Гегеля хорошо известен факт деления мышления на рассудочное, подчиняющееся правилам формальной логики, и разумное, движущееся в форме диалектического противоречия. Характерной особенностью рассудочного мышления является то, что оно движется в пределах заранее установленной программы. Это как раз то, что У. Эшби ошибочно называет разумом. Рассудок всегда держится наезженной дороги.

Разведчикам и открывателем нового является человеческий разум, который и есть отличительная черта человеческого мышления. Мы будем ближе к истине, если скажем, что именно рассудочное мышление перекладывается человечеством на плечи машин, и, наверное, никогда человек не поручит машинам решать за Гамлета проблему : «Быть или не быть?». Дж. Бернал писал: «Без умных людей электронные машины глупы, они даже не знают, когда делают глупость. Если вы составите глупую программу, то из машины извлечете чепуху». Он же приводит забавный пример. В США было создано суперэлектронное устройство для того, чтобы оно ответило, когда будет война. Были запрограммированы все необходимые данные. Ответ машины, который поступил к генералу, гласил:

– Да.

– Что да? – спросил генерал.

Машину вновь заставили проделать все операции, и новый ответ был: 

506

– Так точно, сэр!

Мыслит не машина, а человек при помощи машины. Глупый человек и с помощью машины мыслит не умнее того, на что он способен.

АНТИКОММУНИСТИЧЕСКИЕ «ПИЛЮЛИ»1

Памфлет

За последние два десятка лет в кругах либерально-буржуазной интеллигенции громкую известность приобрели сочинения некоего Артура Кестлера – романы и претендующие на научность теоретические трактаты. Среди них трилогия «Одержимые», «Акт творчества», «Дух в машине». Издательства капиталистических стран – от респектабельного английского «Хатчинсона» до замаскированного под издательство «Культура» центра идеологических диверсий, созданного польскими буржуазными националистами в Париже, – приложили немало сил, чтобы распространить книги Кестлера по всему «свободному миру». Расхваливание его трудов в буржуазной прессе уступает лишь рекламе «Кока-колы»2. Он не только назван выдающимся английским писателем, знатоком западной и восточной культуры, мыслителем, прокладывающим новые пути в науке, но и возведен на трон «суверена философии культуры», пустующий после смерти О. Хаксли, скандально знаменитого автора романа «Прекрасный новый мир». «Би-Би-Си» предоставили в распоряжение А. Кестлера свои микрофоны и телекамеры, очевидно, в расчете на то, что современные средства массовой информации быстрее и зримее донесут идеи и образ выдающегося писателя и светила науки не только до обитателей всех уголков туманного Альбиона, но и до жителей всей Земли и ее окрестностей. Говорят также, что труды А. Кестлера отмечены

———

1  Памфлет написан в соавторстве с Э.Н. Глаголевой и опубликован впервые в газете Ростовского государственного университета «За советскую науку», 11.01.1971. Вариант этого памфлета в соавторстве с Э.Н. Глаголевой печатался в «Литературной газете» под названием «Кому служит А. Кестлер?», № 20, 12.05.1971. Из этого варианта взят изложенный ниже материал примечаний.

2  По свидетельству немецкого журнала «Европеише бегегнунг», А. Кестлер «во многих отношениях является типичным представителем западной интеллигенции, способным переходить с одних крайних позиций на другие».

507

Нобелевской премией. После всего сказанного естественен вопрос: кто же такой Артур Кестлер на самом деле и чем вызван его столь шумный успех?

Апология античеловека

Выходец из семьи крупного бессарабского фабриканта, будучи в молодости очарован той разновидностью буржуазно-интеллигентских социалистических иллюзий, которую В.И. Ленин назвал «чистеньким социализмом», А. Кестлер в начале 30-х годов временно примкнул к коммунистическому движению. Однако первые же столкновения с жестокими реальностями классовой борьбы за социализм, особенно поражение испанских республиканцев, обнаружили истинную цену мечтательно-маниловского социализма Кестлера. «Коммунист» Кестлер начал стремительно линять и очень скоро приобрел среди буржуазных либералов репутацию своего парня, «глубоко» знающего коммунизм и его философию1.

Но Кестлер обманывает себя и своих почитателей. Тот коммунизм, который он «знает» и против которого сражается вот уже 30 лет, столь же мало похож на действительный коммунизм, как бутылка виски на Останкинскую телебашню. Коммунизм, каким его изображает Кестлер да и вся буржуазная интеллигенция, есть плод снобистского невежества, превращающего свое неразумие в клевету на действительность. Он бахвалится тем, что якобы открыл уязвимое место коммунизма. Его, так сказать, «ахиллесову пяту»: коммунисты забыли о человеке. Вместо раскрытия таинственных глубин человеческого бытия и действия, они изображают в своей теории лишь его экономический скелет.

————

1 Эпизоды его идейно-политической биографии напоминают быстро сменяющиеся кадры авантюрного фильма. Во время гражданской войны в Испании Кестлер обнародовал так называемое «Испанское завещание» – документ, беспримерный по нравственному и политическому цинизму. Роман «Мрак в полдень» (в русском переводе «Слепящая тьма»), изданный на 31 языке, принес ему, по выражению рецензента «Юманите-диманш», славу «весьма дурного сорта». Зенит идейно-политической карьеры Кестлера приходится на самый разгар «холодной войны», когда он совместно с Б. Кроче и К. Ясперсом учреждает организацию интеллектуалов «Конгресс фюр культуреле фрайхайт». Одновременно Кестлер погружается в религиозные размышления, дабы в них найти оправу для своих антигуманистических убеждений. И в то же время Кестлер пытается обрести обоснование своим взглядам в различных естественнонаучных концепциях и теориях.

508

Черпая знания о коммунизме, скорее всего, из цитатников, Кестлер не желает считаться с тем, что действительный коммунизм как в теории, так и в своей более чем полувековой практике исходит из научного понимания человека, в котором резюмирована истина, добытая многовековыми исканиями человеческой мысли. Марксизм преодолел односторонне-абстрактные определения человека, унаследованные от прежней философии и социологии. Ведь прежде человека мерили то исключительно на аршин политики (Аристотель), то абстрактным понятием свободы (Руссо), то категорией разума (Гегель), то усматривали в нем животное, производящее орудия (Франклин). Марксизм впервые представил человека во всем богатстве его определений. Многим и многим натуралистически мыслящим ученым казалось бесспорной истина, что человек есть исключительно дитя природы. Марксизм доказал, что сущность человека определяется всей совокупностью форм активной преобразовательной деятельности и общественных отношений, а действительное духовное богатство человеческой индивидуальности состоит в богатстве ее действительных общественных связей. В практике созидания нового общества коммунисты подчиняют все свои планы и действия девизу: «Все для человека, все во имя человека!».

Но трон «суверена философии культуры» слишком высок, чтобы обращать внимание на действительную историю науки и опыт освободительной борьбы рабочего класса. В истории науки Кестлер видит лишь некие «столпы глупости», для него материалистическая наука о человеке – давно уже «мертвая лошадь», правда, лошадь, «отчаянно лягающаяся». Для того чтобы одним ударом убить трех зайцев: сразить «экономический скелет», свалить «столпы глупости» и выстегать «мертвую лошадь», – Кестлер создает грозное и универсальное оружие – еще одно, но уже совершенно новое учение о человеке1.

———

1 В книге «Дух в машине» Кестлер сооружает, по его словам, «бомбу замедленного действия», т.е. учение о врожденной шизоидности человека. Журнал «Европеише бегегнунг» отмечает: Кестлер «неотступно ищет более высокий социальный гуманизм, который может быть достигнут по ту сторону грубого материализма и механицизма путем встречи с божественным, лежащим в основе проявления жизни, прежде всего, в основе бытия человека». С этой целью Кестлер организует в 1968 г. симпозиум в Алабахе и издает труды этого симпозиума под многозначительным названием «По ту сторону редукционизма».

509

Чего только нет в той мешанине, которую Кестлер окрестил «новым учением о человеке»! Тут и псевдофилософские отбросы модных увлечений кибернетикой, и не оправдавшие себя экстраполяции теории игр, и осколки фрейдизма, и несостоявшиеся биологические гипотезы, и даже довольно потрепанный колпак холизма. Согласно «новому учению», человек – это просто безволосая обезьяна, страдающая врожденной шизофренией. Всякая попытка представить предка человека в качестве высшего звена эволюции животного царства, а самого человека – исходной предпосылкой и результатом социального развития объявляется проповедью биологического шовинизма. Для Кестлера человек – не более, как продукт ошибки, допущенный матушкой-природой. Так уж случилось, что в результате мутации в голове «безволосой обезьяны» возник «неокортекс» (высший отдел нервной системы), вызвавший к жизни то, чего нет у других животных, а именно – духовную жизнедеятельность. Связь между старым мозгом и неокортексом, а соответственно между чувственностью и интеллектом, рисуется Кестлером как отношения между лошадью и всадником. Норовистая лошадь (животное начало в человеке) все время пытается сбросить всадника. Неокортекс (разумное начало в человеке), в свою очередь, стремится подчинить лошадь. Часто случается, что всадник оказывается под лошадью, которая скачет, закусив удила. Военные преступники, политические убийцы, гангстеры, садисты, алкоголики, наркоманы, а за одно и все великие представители человеческой культуры, поскольку они есть отклонение от нормы, – все они, с точки зрения Кестлера, всадники под лошадью.

В основе поведения человека, согласно «новому учению», лежат два инстинкта: стремление к самоутверждению (агрессивность) и к интеграции (подчинение), обусловленные всецело испорченной структурой мозга. В этой дуалистичности, по мнению Кестлера, и коренится упомянутая выше врожденная шизофреничность человеческого рода. Столкновение, антагонизм разума и антиразума накладывает нестираемый отпечаток на все деяния человека. При помощи этой нехитрой, но от начала до конца ложной теории Кестлер пытается объяснить всю человеческую историю: взлеты и падения человеческого гения, достижения производства, науки и искусства, классовые битвы, революции и войны. При всей его многословности, потугах на красноречие, экскурсах в биохимию и морфологию мозга, психологию и психиатрию теоретические опусы Кестлера остаются всего лишь наукообразным обоснованием мифа об извечном конфликте между душой и плотью человека, мифа, которым

510

вот уже две тысячи лет запугивают свою паству христианские проповедники. Ведь любимая поговорка обывателя, голова которого набита религиозного предрассудками, гласит: «Что такое человек? Полузверь, полуангел».

Позитивным достижениям современной науки о человеке Кестлер стремится противопоставить портрет такого человека, которого иначе не назовешь, как «античеловеком»1. Портрет этот списан с натуры: с гитлеровских коричневорубашечников, североамериканских «зеленых беретов», греческих «черных полковников», южноамериканских «горилл». И матушка – природа здесь решительно ни при чем. «Античеловек» Кестлера сформирован не джунглями Индокитая, а социальными условиями трижды безумного мира, имя которому капитализм. Биологические же изыскания «философа культуры» есть квазинаучная апология преступлений против человечества, творимых «безумным старцем», уходящим с исторической арены.

Научную несостоятельность «нового учения о человеке» хорошо видит английский критик Д. Потер, который в рецензии «Зловещий взмах потрепанных черных крыльев А. Кестлера» указывает на вопиющие расхождения его теории с фактами антропологии и выводами эволюционного учения. Д. Потер справедливо называет взгляды Кестлера новой мифологией, которая «превзошла все мрачные объяснения человеческих пороков и глупостей». По сравнению с этой мифологией «старая доктрина о грехопадении была, в конце концов, достаточно мила. Она оставляла нам шанс встать на путь праведный». От доктрины Кестлера «веет духом метафизического пессимизма». Кестлер и впрямь – черный ворон, перелетающий с одной околонаучной выгребной ямы на другую в поисках полуразложившихся остатков научных пиршеств и торжествующе каркающего по поводу очередной «находки». При этом, он глубоко убежден, что его клики воспринимаются всеми людьми как «эврика!»

————

1 В интервью «Человек – ошибка эволюции?» (перепечатано «Литературной газетой», № 20, 12.05.1971) Кестлер в обосновании своей позиции цитирует из психиатра Мак-Лина: «Природа наделила его (человека) тремя мозгами, которые, несмотря на полнейшее несходство строения, должны совместно функционировать и держать между собой связь. Древнейший по сути своей – мозг пресмыкающихся, второй унаследован от низших млекопитающих, а третий – достижение высших млекопитающих, именно он сделал человека человеком. Выражаясь фигурально, нетрудно вообразить, когда психиатр предлагает пациенту лечь на кушетку, он тем самым укладывает рядом человека, лошадь и крокодила».

511

Бисоциация против диалектики

Особенно неприязненно новоявленный суверен на троне философии культуры относится к диалектико-материалистическому учению о процессе познания. Одно лишь упоминание о диалектике повергает его в такое состояние, по сравнению с которым «виттова пляска» Евгения Дюринга кажется легким недомоганием. Нет тех бранных слов и крепких выражений, которых бы Кестлер не употреблял в адрес диалектики. Самое удобопроизносимое сводится к тому, что диалектика есть якобы метод «произвольных поляризаций». Но это ругательство бьет мимо цели. Должно быть, наш знаток восточной и западной культуры проглотил чрезмерную дозу онтологических, структуралистских, системных, экзистенциалистских переложений, а точнее – искажений диалектики, которыми охотно потчуют публику многочисленные вульгаризаторы от философии. Здесь уже в который раз подтверждается меткость слов Маркса: «В своем рациональном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас».

Какой же новый путь в науке предлагает проложить . наш «философ культуры», чтобы обойти диалектику? Новейшим оружием против диалектики оказывается изобретенный Кестлером термин «бисоциация». Это словечко призвано обозначать всякую процедуру разламывания того, что ранее было целым, и соединения осколков разбитого в новое целое. Какую бы человеческую деятельность ни взять: идет ли речь о травле анекдотов, вдохновенном творчестве поэта или о научном открытии – везде якобы действует принцип бисоциации. Из осколков разбитого старого создается новое. Если учесть то, что, по Кестлеру, человеческое познание не есть отражение природной и социальной действительности, а заимствует свое содержание из некоего опыта, приобретенного еще в период утробного развития, то ничего, кроме мистико-механистического толкования некоторых особенностей человеческого творчества, за термином «бисоциация» не кроется. Ведь, согласно учению Кестлера, творящая личность пребывает не в обычном, всякому известном природном и социальном мире, а в таинственном зеркальном холле, где все зеркала повернуты лишь в сторону утробного опыта. И именно материал этого опыта разламывается и комбинируется в процессе творчества во все новые и новые химеры. Сходная точка зрения уже давно получила в философии название «гносеологического солипсизма». Недаром же Кестлер в молодости увлекался философией Э. Маха.

512

Отличие его теории творчества от философии Маха состоит в том, что у Маха «вещи» были комплексами обычных человеческих ощущений («комплексами элементов»), а у Кестлера они оказываются «бисоциациями» элементов утробного опыта. Кестлер действительно углубил теорию познания эмпириокритицизма. Только куда? Он создал новый вариант идеалистической гносеологии – теорию антиотражения, или шизофизиологический солипсизм. Если материалистическая диалектика есть теория развития, то теория «бисоциации» Кестлера – это апология бега на месте, методология раскладывания пасьянсов.

Не может спасти Кестлера и использование им таких терминов, как «матрица», «код», «информация», «иерархия», «холон», «шоры» и «тайные шпоры». Весь этот кавалерийско-кибернетический жаргон играет жалкую роль цветастой попоны, прикрывающий нищету мысли Кестлера и его зоологическую ненависть в революционной идеологии рабочего класса.

Солипсистские искания Кестлера фактически лежат в русле тех «либеральных», «демократических» методов борьбы буржуазной интеллигенции с рабочими, к которым Ленин относил «усиление стремлений подновить и оживить религию для народа (как непосредственно, так и в посредственной форме развития идеалистической, кантианской и махистской философии)».

Хлорирование мозгов

Одержимой бредовой идеей о врожденной шизофреничности человеческого рода, мучимый кошмарными видениями будущего, которые якобы угрожают человечеству установлением всемирного «тоталитарного режима», Кестлер неустанно ищет средства для сохранения мира «свободного предпринимательства». В нем он усматривает осуществление мечты «о золотом веке». Естественно, главную угрозу наконец-то обретенному раю на земле Кестлер видит в мировом коммунистическом движении. В соответствии со своим пониманием природы человека он ставит диагноз: коммунистическое движение – это разновидность массового психоза, а все коммунисты – исключительно шизофреники, попавшие под власть инстинкта интеграции. Диагноз заболевания определяет средства лечения. Разрекламированный буржуазной прессой ревнитель свободы и демократии предлагает не более и не менее, как вычеркнуть учения Маркса и Ленина из истории человеческой

513

культуры. Свободолюбивое сердце «суверена на троне философии культуры», вероятно, заходится от счастья каждый раз, когда он читает сообщения о бесчинствах фашистских банд, оскверняющих места, связанные с памятью о создателях научной теории коммунизма. Ведь идеологическая программа Кестлера списана у фашизма. Что же касается еще живущих носителей коммунистической идеологии, то надежды на их исцеление Кестлер возлагает на «науку». Очевидно, на ту науку, в которой практиковались людоеды в белых халатах – врачи фашистских концлагерей. Он всерьез обсуждает вопрос, что средство против «догмы» о непримиримости классовых противоречий должна дать фармакология и называет это средство «духовным стабилизатором», или «пилюлями интеграции». Ведь хлорируют же питьевую воду, так почему бы туда не подмешать и пилюли «духовного стабилизатора»? Кестлер разработал даже план распространения этих своих единоспасающих пилюль по всему свету. Сначала правительства стран «свободного мира» договариваются между собой, так сказать, заключают «пилюльный» пакт против коммунизма. Потом на законном основании, но в принудительном порядке пичкают «пилюлями интеграции» своих подданных, а затем обрушиваются всеми своими пилюлями на страны коммунистического мира.

У этого гуманного людоедства есть своя логика: социальные явления – классовая борьба, восстания, революции, войны – истолковывают как результат того или иного духовного настроя. Сознание, в свою очередь, выводят из биофизиологических структур мозга. Чтобы изменить социальную ситуацию требуют насильственного вмешательства в «природу человека», произвести изменения в структуре мозга. И надеются, что воцарятся после этого мир и благолепие в человеках: наемные рабы будут безропотно трудиться, либеральные снобы безмятежно наслаждаться свободой и демократией, а опусы Кестлера станут священными книгами. Нет бога превыше пилюли. Артур Кестлер – пророк ее.

Можно было бы истолковать фармакологические упражнения фашиствующего «культурфюрера» как апологетику химического оружия массового уничтожения, но тогда Кестлер должен помнить о Нюрнбергском процессе и о том, что народы, борющиеся против капиталистического рабства, на каждую пилюлю идеологов «тихой контрреволюции» найдут соответствующую антипилюлю.

Пока ученые мешкают с созданием пилюль интеграции, фармацевт от «философии культуры» одну за другой издает толстые наукоподобные книги – истинно антиком-

514

мунистические пилюли, предназначенные для «хлорирования мозгов» внутринаучных и околонаучных обывателей, насмерть перепуганных громовыми раскатами классовых битв и потрясений середины XX века.

ЭХО ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ1

Духовная жизнь общества – это тоже безбрежный океан. Как и всякий океан, водный или воздушный, он живет волнениями. Волны бывают разной высоты и силы: от грозных цунами до мелкой ряби. Носителями волнений в природных океанах являются молекулы. Миллиарды живших и ныне здравствующих людей, поскольку они действуют, чувствуют, желают и мыслят, и есть молекулы океана духовной жизни, творцы и носители цунами страстей, бурь желаний, идейных битв, ряби перестроек и мертвой зыби исторического безвременья.

Познакомившись с рассуждениями Жиля Делеза и Феликса Гваттари («Академия», № 20) о безумствах французских студентов в 1968 г., о безумии капитализма, да и всей человеческой истории, с их гипотезой вселенского «эдипизма», я спросил себя: что это – новое открытие, предвещающее бурю, или эхо отшумевших идейных битв, резонирование по поводу дел давно ушедших дней? Нова ли обсуждаемая ими идея: «все общества рациональны и иррациональны», так как в основании человеческого рассудка и связанной с ним рациональности залегают слои безумия, на которых они дрейфуют? Нет. Эта идея стара, как мир, который ее породил. Путь всегда пролегает в бездорожье; порядок возникает из хаоса; благая земная жизнь подперта муками подземного ада; вечно жив человек, смертию смерть поправ; бытие тождественно небытию; ничто не вечно и не ново под

————

1 Статья была опубликована в ростовском еженедельнике «Академия», № 22,12.06.99-18.06.99, как отклик на напечатанное здесь ранее (№ 20, 28.05.99-04.06.99) интервью французского философа Жиля Делеза под заголовком «Особенности одного безумия». В нем говорилось о формирование новой имманентной формации репрессивного аппарата, «гнездящегося уже в изломах и трещинах предшествующих режимов». Истоком и сутью «репрессивно-производственной системы», по Делезу, было и остается первоначальное накопление. Только ныне, считает Делез, накапливается иной человеческий материал, homo dresser – человек дрессированный. Создаются также социальные машины, работающие в режиме расширенного воспроизводства этих дрессированных гоминид.

515

луной – разве не звучит все это в народной мудрости, мифах, религиях и философиях? Противоречивая суть человека выражена поэтом: «А он, мятежный, ищет бури, как будто в бурях есть покой». Проблема соотношения разума и безумия в деяниях и помыслах человека всегда была центральной в европейской культуре: «верую, ибо абсурдно», «быть или не быть», «достаточно ли сумасшедшая идея, чтобы быть истинной», – вот в чем вопрос.

В европейской философии, особенно в эстетике, давно уже стала общим местом мысль о том, что разумный человек в сущности своей безумен. Об этом твердят нам Сервантес, Эразм, Буало, Лихтенберг, Бейль, Шекспир, Дидро, Крылов, Пушкин, Достоевский. Еще И.А. Крылов полагал, что вышколенный рассудок лишь слуга сумасбродства. Для него самый просвещенный и рассудительный человек античности – философ Аристотель – есть персонификация безрассудства. По поводу образа жизни, поведения и сочинений Аристотеля он говорил: «Можно ли далее сего простереть безумие?». Он полагал, что и в его «просвещенный» век люди так же безумны, как и в древности.

Воззрения Делеза и Гваттари складывались под влиянием неофрейдизма, трудов этнолога Лоренца и эссеиста Кестлера. При всей справедливости суждений Делеза о безумии капитализма, совершенно неосновательными выглядят его упреки в адрес Маркса. Странно, но факт. Делез утверждает, что Маркс не вынес всестороннего «адекватного» суждения об иррациональности и безумии капитализма, так как был зачарован законами капиталистической системы производства. Такое может говорить только тот, кто не держал в руках Марксов «Капитал».

Любая страница трех томов «Капитала» содержит именно «адекватное» осуждение безумства капиталистического порабощения человека, высмеивание его апологетов и сикофантов из числа вульгарных экономистов и лакействующих профессоров. Делез почему-то скрывает, что его гневные слова в адрес первых капиталистов есть воспроизведение в модернистской манере того, что писал Маркс. У Делеза: «Первые капиталисты похожи на хищных птиц. В засаде они поджидали рабочих, продавливая их через изломы готовой репрессивно-производственной системы, как через мясорубку». В устах Делеза это не более, чем левая фраза.

Размышления Маркса о так называемом «первоначальном накоплении» неизмеримо богаче и глубже. Он подвергает разоблачительной критике само это выражение. «Первоначальное накопление» – это ложная басня о том, что капитал

516

возник как достаточно большая куча денег. При этом считалось неважным, как эта куча сооружалась: воровством, разбоем или вытряхиванием денег из чулка бережливой Агнессы. Особенно полюбилась вульгарным экономистам сказка о бережливой кухарке. Выражение «первоначальное накопление» маскирует и мистифицирует процесс возникновения действительных предпосылок капитала: «освобождения» достаточно большой массы людей от частной собственности, денег и гарантий на жизнь, т.е. превращения их в голодранцев, согласных продать свой труд за простой кусок хлеба и проживание в собачьей конуре. Капиталисты не использовали «готовую репрессивно-производственную систему», а сами были той мясорубкой, которая выжимала из бедняков и их детей пот и кровь для изготовления конечного продукта с этикетками «прибыль», «процент», «рента».

Маркс рассмотрел разные стороны этого процесса сумасшедшей гонки: экономическую, политическую, правовую, нравственную, психологическую. Он описал тот «кровавый режим», который превратил крестьян и ремесленников в наемных рабочих; рассмотрел те формы насилия, при помощи которых люди превращались в поставленных вне закона пролетариев; указал на те высокогосударственные меры и правовые акты, которые были чисто полицейским способом усиления эксплуатации и накопления капитала. Подводя итог именно разностороннего изучения этого процесса, Маркс писал: «Эта экспроприация вписана в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня». В западной Европе этот период вместе с переходом в мануфактуру и машинное производство длился 400 лет. Он сопровождался гражданскими войнами, революциями, контрреволюциями, демографическими катастрофами, во время которых население Европы уменьшалось иногда на одну треть. Например, в Ирландии при неурожае картофеля, пищи бедняков (вспомните «Едоков картофеля» Ван-Гога), умерло два миллиона человек. Как свидетельствует лорд-канцлер Томас Мор, он же один из первых европейских утопистов-коммунистов, при Генрихе VIII в первой половине XVI века в Англии было казнено 72 тысячи обезземеленных крестьян, вынужденных добывать средства для пропитания воровством и разбоем. Томас Мор обозначил это формулой: «Овцы съели людей». Даже в 1825 г. в Шотландии на землях, принадлежавших 15 тысячам изгнанных с них крестьян, поселилась 131 тысяча овец. Лишенные всяких средств существования, люди дичают и становятся безнравственными, ненормальными существами. Так называемая рациональность и экономичность

517

капиталистов – это «беспощаднейшее расточение рабочей силы, хищничество и человекоубийство». Лондонские типографии, где трудились женщины и дети, даже в XIX веке сами англичане называли «бойнями». «Состояние рабочих помещений превосходит все самое отвратительное, что могла породить фантазия наших романистов. Это – настоящий рабский труд, сопровождающийся ужасающим ростом случаев голодной смерти». Только в XIX веке европейскому рабочему движению удалось добиться отмены законов, карающих тюремным заключением за создание на предприятиях пролетарских организаций для борьбы с предпринимателями.

Весь смысл многотомного «Капитала» состоит в критике зачарованной прелестями капитализма политической экономии, во всестороннем обосновании вывода: капитализм есть иррациональная фетишизированная форма общественного производства, основанная на лицемерно прикрываемом порабощении человека. Капитализм имеет и психологическую подоплеку: ведь капитал растет и жиреет, паразитируя на желании каждого из участников этой безумной игры выйти в Рокфеллеры. Маркс также установил, что коммунизм в его реальных начальных формах есть лишь доведение до абсолюта принципа частной собственности, когда единственным собственником всего богатства общественных производительных сил и представителем интересов всех участников общественного производства оказывается государство. В этом историческом и преходящем моменте совпадения общества с государством как организацией силы есть и свое сумасшествие, и свой трагикомизм, особенно в тех случаях, когда во главе государства оказываются деятели, действующие по принципу: «хотели как лучше, а получилось как всегда». «Как всегда» было в истории общества тем, что желания одних приходили в столкновение с желаниями других, а в результате страдали и гибли люди, лилась кровь.

Предлагают ли Делез и Гваттари какой-либо путь в обход этого сумасшествия? Нет. Они увлеченно обсуждают давно поседевшую идею, согласно которой, противоречие «разум – безумие» коренится в «феномене желания». Снова конструируется всеобъемлющая, но бесплодная философская система на основе принципа «все есть желание». Капитализм, коммунизм, фашизм, анархизм, троцкизм, сталинизм, производство, экономика, деньги, рабочая сила, новые рынки и т.д. – все есть пересечение потоков желаний. Все персонажи этого постмодернистского трепа – старушки из XVIII в., переодетые в модные платья от Делеза.

518

Руссоист и якобинец Наполеон в свое время реальными репрессивными действиями разрушил воздушный замок Разума, возведенный просветителями. На его развалинах выросло не только дерево гегелевской диалектики, но и вьющиеся лозы скептицизма и иррационализма. То, что предлагают вниманию читателей обсуждаемые авторы, есть, говоря их же словами, плод «импотентной спонтанности». Это, конечно же, не цунами, а лишь эхо минувшей холодной войны.

ЗАЧЕМ НАМ ИДЕОЛОГИЯ?1

Без идей на свете скучно, а при них еще скучней

Еще не так давно в каждом уважающем себя коллективе кто-нибудь отвечал за идеологическую работу и на собраниях в полусне обсуждались ее результаты. Теперь по улицам Ростова иногда бредут бывшие секретари парткомов по идеологии, словно ищут кого-нибудь, но не могут никак отыскать. В прессе и на телеканалах прокатывают на роликах всевозможные идеологемы. Ученые мужи продолжают искать идею, которая бы вполне соответствовала прозвищу «Русская». Вот и газета «Академия» отвела место для обсуждения этого вопроса.

Впечатление, которое складывается при знакомстве с толкованием проблемы идеологии, можно выразить так: чем дальше в лес, тем больше дров. Или, если соединить образы из романов Гончарова и Толстого: все смешалось в доме Обломовых.

Если на клетке буйвола написано «слон»,

не верь глазам своим

Начало неразберихи с идеологиями положил в 1801 г. де Тарсси. В философской книжке «Элементы идеологии» он предложил французам рецепт, как можно, зная секрет возникновения идей, найти прочные основы для общественного порядка. Но практичные и энергичные французы,

———

1 Статья напечатана в ростовском еженедельнике «Академия», № 35, 13.11.1999 – 19.11.1999. Этой публикацией автор принял участие в организованной редакцией «Академии» дискуссии о феномене «идеология», истории его развития и способах функционирования в современном обществе.

519

ведомые Наполеоном, превратили слово «идеолог» в прозвище для оторвавшихся от жизни фантазеров.

Как означающее ложное, иллюзорное сознание это слово вошло в лексикон европейских радикально настроенных публицистов первой половины XIX в. Маркс и Энгельс, начиная с «Немецкой идеологии» (1845-1846 гг.), обозначают этим словом такой подход к действительности, который подменяет реальную картину желаемой. К концу XIX в. это слово стало обозначать процесс производства идей и его результат – совокупность идей, подобно тому, как выражение «физиология пищеварения» может означать и науку о пищеварении, и сам реальный процесс переваривания пищи. Поэтому в социально-политической литературе оно перестало быть ироническим ярлыком и звучало вполне академично. В публикациях В. Плеханова и В. Ульянова уже используется термин «научная идеология» для обозначения учения Маркса. Но мода на слова, как и на все на свете, скоротечна. В 1929 г. немец К. Манхейм в работе «Идеология и утопия» объявил, что всякая идеология ненаучна, так как она есть всего лишь совокупность идей, нужных для поддержания порядка в обществе. В таком значении использовал это слово Д. Белла в книге «Конец идеологии» (I960 г.). Он объявил о наступлении эры «деидеологизации». Деидеологизация едва ли не самое грозное оружие, которое позволило команде Горбачева-Яковлева деморализовать 18-миллионную армию советских коммунистов.

Но в условиях нынешнего социально-политического кризиса российская политическая элита и обслуживающие ее философы и политологи вновь повернулись лицом к идеологии и заговорили о ней уважительно. Это слово теперь используется в том значении, которое зафиксировано в статье В. Келле в Большой советской энциклопедии. Вот как это выглядит: «Идеология – система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение данных Общественных отношений». Назовем это значение слова «идеология» положительным. В этом значении идеология может быть научной и реакционной, прогрессивной и реакционной, пролетарской и буржуазной. В статье В. Тахтамышева «Библейская идеология» («Академия», 1999, № 34) это слово используется в положительном значении.

Д. Семенов в том же номере газеты обращает внимание читателей на тот факт, что со значением «ложное сознание»

520

это слово вновь замелькало в европейской публицистике, использующей идеи Маркса о фетишистском характере буржуазного товарного производства, рыночных отношений и вещной оформленности взаимоотношений людей.

Здесь это слово обозначает нечто большее, чем ложное сознание. Оно – имя фетишистской практики. Назовем это значение слова «идеология» отрицательным. Здесь это слово обозначает «незнание». Идеи оказываются чем-то таким, что пребывает в самой реальности и деформирует ее. Это какой-то фантом, который тесно связан с деятельностью людей и их общением. Это то, от чего люди стремятся освободиться. «Фундаментальный уровень идеологии – это не тот уровень, на котором действительное положение предстает в искаженном виде. Нет, это уровень бессознательного фантазма, структурирующего саму социальную действительность» (Славой Жижек «Возвышенный объект идеологии», 1999).

Если идеология, как она здесь представлена, не есть знание, т.е. не обязана содержать в себе истину, то что она такое? Предположим, что Жижек имеет в виду отношения управления. Общество есть связь людей, их взаимодействие. Оно соткано из поступков и актов поведения. Поступки мотивированы, а поведение управляется. Но кто, как, какими средствами управляет людьми? Видимо, одно из средств – идеология. Приходится признать, что смысловые поля положительного и отрицательного значений слова «идеология» перекрывают друг друга, и это создает впечатление путаницы.

Указанные выше два основных значения слова «идеология» и их пересечение коренятся в тезауросе (совокупности значений) слова «идея». Это слово, вовлеченное Платоном и Аристотелем в теоретизирование, было нагружено противоположными значениями и таким вошло в терминологический арсенал европейского мышления. Положительные его значения: вид, способ, форма, образ, первообраз. Отрицательные значения: внешний вид, наружность, видимость. Глагольная его форма «эйдо» значила «видеть» и имела еще десяток положительных значений. Но она же значила «воображать», «делать вид», «притворяться», «уподобляться». За этими значениями слова «эйдо» стоит одновременно познавательная и поведенческая деятельность людей. Идеология древних греков была одновременно догматизмом, скептицизмом (т.е. познанием), пайдеей (делом формирования добродетельного гражданина полиса, политеса), единством двух сторон целостного образа жизнедеятельности.

521

Увиденное названо, название управляет,

управляемый делает

Позиция всей современной лингвистики и логики была в свое время озвучена И.В. Сталиным: «Нет мышления без языка, нет языка без мышления». Как заколдованные, все, кто размышляет о соотношении языка и мышления и их генезисе, связывают возникновение языка с его современной ролью в познании и передаче информации: всякий, кто говорит, одновременно мыслит. Но еще Л. Фейербах замечал, что в таком случае болтуны были бы великими мыслителями. Только Б.Ф. Поршневу удалось обосновать тезис: «Язык возник задолго до возникновения мышления и независимо от него». Согласно его концепции, слово есть материальное орудие для дела управления поведением. Люди отличаются от других животных тем, что управляют друг другом при помощи слова. Они – своего рода гармонично звучащие тела. Слово в этой первичной его функции – двойник всех других предметов, используемых для управления. Оно приобретает значения по сопричастности к предметам, участвующим в управлении, и тем самым отождествляется с ними функционально, вплоть до торжества формулы: слово есть дело. Вспомним евангельское: «вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Концепция Поршнева обоснована им в фундаментальной монографии «О начале человеческой истории» (1973).

Идеология в ее древнейшей форме, в форме мифа и мудрости, есть речь-повеление. Управленческая функция слова-идеи (образа, уподобления видимости) наглядно обнаруживается, как только мы открываем Библию. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет... И сказал Бог: да будет твердь... И стало так... И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему... И стало так». «И сказал... И сделал...» – вот древнейшая формула идеологии.

В идеологической формуле «сказанное делается» нет еще познавательного отношения, как нет его и в комедии Аристофана «Облака», где Стрепсиад в предрассветной тьме повелевает мальчику-рабу: «Эй, мальчик, огонек подай!».

Нет познавательной установки и в изречениях семи греческих мудрецов. Вот, например, некоторые изречения лакедемонянина Хилона:

1. Выпивая, не болтай: промахнешься

2. Не грози свободным: нет на то права

3. Не хули ближних

4. На обеды друзей ходи медленно, на беды – быстро

522

5. Свадьбу устраивай дешевую

6. Покойного величай

7. Старшего уважай

8. Предпочитай убыток позорной прибыли

9. Обуздай гнев

10.  В пути не торопись

11. Повинуйся законам

Даже философия Платона и Аристотеля, как убедительно показывает В. Йегер, есть пайдейя, а не наука в современном смысле.

Мы не дураки

Но почему многие ратуют за «конец идеологии», что случилось? Случилось в истории то, что одни стали господами, а другие рабами. Одни управляют и повелевают, другие исполняют. Ситуация осложнилась тем, что возникло государство, которое монополизировало идеологически-управленческую деятельность, внутри которой отношения между людьми устанавливаются по формуле: «Я начальник – ты дурак; ты начальник – я дурак». Но в современном мире зреют условия для того, чтобы люди могли сами управлять собой и всем остальным. Тезис: «Мы – не рабы» дополним другим: «Мы – не дураки». Вот тут мы и имеем дело с «бессознательным фантазмом» Жижека и стремлением людей сбросить со своей шеи государство и перейти к самоуправлению.

ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ: СИЛА РАЗУМА

И ШКОЛЬНЫЙ ТРЕП1

Не скрою, заинтересованно, но критическим оком разглядывал каждую строчку в статьях профессоров П.О. Липовко и С.И. Самыгина, опубликованных в «Академии» (№1, 2 в 2000 г.). Внук Андрей, который тоже изучает естествознание в 9-ом классе, удивленно спрашивал: «Неужели это так интересно, что ты не можешь оторваться и обсудить со мной последние футбольные новости? Посмотри, даже такой важный человек, как Путин, сидит на трибуне и аплодирует «Спартаку». «Да, – сказал я, – тут есть, над чем задуматься».

———

1 Статья опубликована в ходе дискуссии, организованной редакцией ростовского еженедельнике «Академия», № 4, 29.01.2000 – 04.02.2000

523

Задел по теме

По опыту студенческой жизни, работе в Ростовском университете и итогам руководства научными исследованиями по проблемам науковедения мне есть, с чем сравнивать концепции и практические рекомендации, предлагаемые уважаемыми авторами. Во времена учебы на философском факультете Московского университета (1944-1949 гг.) мне довелось прослушать курсы лекций по математике (Тумаркина), физике (Фридмана), химии (Несмеянова), биологии (Парамонова), психологии (Рубинштейна).

В 1948-м г. мы, студенты философского факультета, «прорвались» на защиту кандидатской диссертации Ю.А. Ждановым по философским проблемам химии. Под руководством директора Института философии АН СССР профессора Г.С. Васецкого мне пришлось писать курсовую, дипломную работы и кандидатскую диссертацию по философским проблемам истории отечественной науки.

В 1966-м г. совместно с министром высшего и среднего образования РСФСР профессором В.Н. Столетовым и профессором М.М. Карповым я участвовал в редактировании и подготовке к изданию перевода с английского международного сборника статей «Наука о науке» (М.: «Прогресс»). В 1968-м г. я был одним из авторов и редакторов коллективной монографии «Социология науки» (Изд-во РГУ). В 1974-м г. вместе с членом-корреспондентом АН СССР профессором Ю.А. Ждановым и профессором М.М. Карповым редактировал перевод с немецкого книги Ф. Гернека «Пионеры атомного века» и написал вступительную статью к ней. В моей монографии «Проблемы специфики философии в диатрибической традиции» (1980) была всесторонне обсуждена проблема соотношения науки и философии.

Вклад в разработку темы ростовской

науковедческой и культурологической школы

На протяжении многих лет я возглавлял лабораторию по комплексному исследованию науки, где под моим руководством были написаны и защищены 15 кандидатских диссертаций по проблемам науковедения: В.И. Стрюковским «Система «человек-техника» и наука» (1967), П.П. Победаш «Превращение науки в непосредственную производительную силу» (1967), Г. Шляхиным «Математизация наук как закономерность научного знания» (1967), М.К. Петровым «Философские проблемы «науки о науке» (1967),

524

Э.М. Мирским «Требования науки к системе образования» (1969), Э.Н. Глаголевой «Критика философских основ концепции творчества А. Кестлера» (1970), В.Д. Альперовичем «Социально-экономическая функция науки» (1973) А.В. Ужоговым «Взаимоотношение институционального и личностного в исторических формах познания природы» (1973), И.Н. Лосевой «Проблемы генезиса науки как формы знания» (1974), А.Х. Власовой «Социальная природа науки в самосознании естествоиспытателей» (1976), А.И. Лукьяновым «Мировоззренческий аспект экологической проблемы» (1978), Л. Хеллом «Методологические проблемы исследования генезиса форм знания» (1981), В.П. Погорельцевым «Теоретическая модель науки в идеологии неоконсерватизма» (1986), Н.И. Бокачевой «Гуманизация общественной жизни в условиях научно-технического прогресса» (1997). Материалы диссертаций публиковались в коллективных монографиях, научных сборниках, журналах, центральной и местной прессе. Из диссертаций по проблемам культурологии, выполненных моими аспирантами, заслуживают внимания работы Е.А. Ромек «Культура: понятие и социальный институт» (1990), М.П. Биткеева «Проблема категориальной представленности социокультурного процесса» (1995). С материалами Е.А. Ромек «Академия» уже знакомила своих читателей. По диссертации М.П. Биткеева в Элисте была опубликована монография (1996).

В 80-х и начале 90-х годов руководимая мною кафедра теории культуры, этики и эстетики РГУ разработала модель гуманистически ориентированного высшего образования. Она была одобрена коллегией Минвуза СССР и рекомендована к внедрению во всех вузах. По материалам разработок была опубликована коллективная монография « Культурология и проблемы гуманизации высшего образования» (Ростов-на-Дону, 1993) и «Программа курса «История мировой культуры» для высших учебных заведений», 1995). Указанное выше может служить вполне подходящей масштабной линейкой для измерения достоинств тех новаций, которые предлагаются сегодня.

Просветительская либерально-государственная

концепция

Разработчики принятого сейчас государственного стандарта (ГОСа)и авторы публикаций в «Академии» П.О. Липовко и С.И. Самыгин представили разные концепции преподавания естествознания. Если исходить из отрывка, проци-

525

тированного П.О. Липовко, то суть концепции ГОСа сводится к преодолению разрыва между двумя культурами: естественнонаучной и гуманитарной.

Авторы ГОСа отталкиваются от идей известного английского писателя и общественного деятеля Ч. Сноу, почетного доктора РГУ, автора одной из статей в сборнике «Наука о науке» (М.: «Прогресс», 1966). Его идея о катастрофическом противостоянии гуманитарного знания и естествознания (по-нашему, конфликт между «лириками» и «физиками») аргументирована им в книге «Две культуры» (М.: «Прогресс», 1973). В основу этой небольшой книжки были положены лекции, прочитанные Ч.Сноу в Кембриджском университете. Информацию о Сноу можно найти в книге Г. Петелина и Я. Симкина «Чарльз Перси Сноу – писатель и человек» (Изд-во РГУ, 1963). Сноу и авторы ГОСа считают науку элементом культуры: наука так же, как и литература, есть совокупность достижений, информационно выраженных деятельностью особых групп людей, принадлежащих к интеллектуальной элите – ученых, деятелей искусства. Причем, в Англии считается, что собственно наукой (science) являются только математика и естествознание. Такое понимание культуры и ее элементов (науки, литературы) можно назвать суммативно-эмпирическим. Имеющийся разрыв между двумя частями культуры предлагают преодолеть средствами просвещения: ученые должны пройти школу гуманитаризации, а «лирики» – освоить естествознание. Как указывает ГОС России, это скрещивание двух культур и есть «путь к единой культуре». Недаром же в древней латыни слово «концепция» означало не только некоторую сумму вещей или соединение слов, но также и осеменение, беременность.

Следует заметить, что П.О. Липовко неточно транскрибирует слово conceptio, когда пишет русскими буквами «контептио», а, доверившись «Словарю иностранных слов», сводит его значение только к одному – «восприятие» – и на этом основании полагает, что «концепция» – это психологический термин.

Напомним, еще средневековый философ Абеляр в споре между реалистами и номиналистами отстаивал гносеологическую теорию концептуализма, согласно которой, общее, выражаемое словом (conceptus), не является пустым звуком. Слово «концептус» обозначало присущий разуму способ, при помощи которого он постигает сходство и подобие между вещами. В новое время позицию концептуализма отстаивали Локк, Кондильяк и Гельвеций. В настоящее время слово «концепция» чаще всего используется

526

для обозначения основного принципа какого-нибудь вида деятельности: мыслительной, художественной, конструкторской, политической.

Да и концепция самого П.О. Липовко строится на принципе «единства культуры». Потому-то и справедлива его критика ГОСа и заслуживает внимания предложение включить в учебный план по «естествознанию» науки о Земле и космосе.

Социально-политическое назначение, смысл и цель государственного образовательного стандарта состоит в объединении усилий разных отрядов интеллигенции для укрепления мощи государства, в том числе его военного потенциала. «Физики» инициируют технический прогресс, а «лирики» обеспечивают идеологическое и моральное прикрытие. На это и тратятся деньги из госбюджета.

Философско-теологическая концепция

Профессор С.И. Самыгин прямо заявляет, что он не может принять и одобрить позицию П.О. Липовко и классического естествознания по отношению к идее Бога, выраженную Лаплассом: «Я в этой гипотезе не нуждался». Самыгин не доволен классикой, так как она претендовала на объективную истинность добываемого ею знания. Она, как он выражается, давала знания о мире «со стороны». «Я, -говорит Самыгин, — сторонник другой точки зрения. Взгляда изнутри». Что такое это «изнутри», он не разъясняет. Но после прочтения статьи становится понятным, что это всего лишь маркировка старой онтологической позиции: первично идеальное, ментальное. Самыгин предлагает свою собственную оригинальную концепцию «современного естествознания». Классическое естествознание знало лишь одну периодическую систему элементов – таблицу Менделеева. Самыгин на три головы выше. Он предлагает учредить четыре периодические системы элементов: 1) систему частиц и античастиц, 2) химических элементов, 3) биоорганических блоков, 4) идеальных (ментальных) элементов. Последние предлагается считать главными, а психологию он возводит на вершину естествознания. Все события в мире происходят ради человека, а сам он был «потенциально заложен в зародыше вселенной». Возникновение и развитие космоса происходит в соответствии с неким кодом, разгадав который, мы можем знать наше будущее. Как будто мы не знаем, что все мы там будем.

По убеждению Самыгина, наряду с обычными разумными индивидуумами «обнаруживается» (кем?) Высший

527

Разум. Поэтому, считает он, в учебнике по естествознанию необходимо обсуждать вопрос «о возможной роли Высшего Разума, о Божественном рациональном (?) предопределении бытия». Но ведь даже основатели богословия утверждали: «Верую, ибо абсурдно». Самыгин предлагает очень занятную концепцию преподавания современного естествознания. Он требует запретить преподавание естествознания самим ученым, а допускать к нему только философов как созидателей «предельно общей концепции развития всего мироздания», которую они строят из материала, добытого учеными. Он переплюнул саму Дану Зохар. Та соорудила мифологию, теологию и онтологию духа из вакуума (см. публикацию в «Академии»). Самыгин же предлагает использовать для этого землю с того дачного участка, фотография которого помещена в газете. Если Самыгин будет давать деньги на преподавание такого естествознания, то при нынешней нищете многие согласятся на такую работу. Если читатель заметит ошибки в моих суждениях, я буду рад. Век живи, век учись. Но даже борода не всегда – признак мудрости. Я бы не хотел оказаться в положении человека, о котором древние римляне говаривали: «Бороду вижу, а философа нет» (Barbam video, sed philosophum non video).

НЕСУТ ЛИ УЧЕНЫЕ ЗОЛОТЫЕ ЯЙЦА?1

Пречистая дева Афина – символ умственного

труда2

В поисках ответа на вопросы, о которые мы спотыкаемся в современной кризисной ситуации, вспоминаешь литературного персонажа, твердо знавшего, где можно найти то, что вам нужно. «В Греции все есть», – уверял таган-

————

1 Статья опубликована в ростовском еженедельнике «Академии», № 10, 11.03.2000 – 17.03.2000.

2 Впервые историко-социокультурная интерпретация античного мифа о «пречистой деве» Афине была озвучена на Всероссийском научном семинаре в Санкт-Петербурге рамках научно-исследовательской программы «Народы России: возрождение и развитие», 15-16 декабря 1993 г. Участники семинара с пониманием отнеслись к аналогии между мифологемой о Зевсовом поедании Метиды и «кесаревом сечении», в результате которого появилась на свет богиня мудрости Афина, и Ельцинским «пожиранием» Верховного Совета РФ с последующим рождением Госдумы (событиями начала 90-х гг.).

528

рогский грек из чеховской «Свадьбы». Нас сейчас тревожит судьба отечественной науки и система научного образования. Мы задаем себе вопросы: «Что есть наука? Как она возникает? Зачем она? Стоит ли активно защищать систему образования от вторжения всякого рода «столоверчения»? Поищем ответ в Греции.

Древние греки давно предложили свой ответ на эти вопросы. Но обличен он был в форму мифа. Как повествуют Гесиод, Гомер и Аполлодор, владыка Олимпа громовержец Зевс очень был озабочен отношениями со своей супругой Метидой. Это богиня ведала житейской мудростью, домашними делами, женскими хитростями, чародействами и интригами, т.е. была сущей ведьмой. Зевсу предсказывали, что она родит ему сына, который низвергнет его с трона. Зевс совершил перестановку кадров в своей семье богов: он по древнему обычаю проглотил беременную Метиду. Вы думаете, у него перестала болеть голова? Ничего подобного. Боли во сто крат усилились. Помогло вмешательство других членов семьи: Посейдон и Гефест ударом острого предмета раскололи голову Зевсу, и из нее во все оружие вышла сияющая богиня по имени Афина и воссела по правую руку Зевса. И стала Афина для древних греков воплощением их собственных качеств: для деятелей «наук» – богиней мудрости, для горожан – градостроительницей, для политиков – творцом конституций, для воинов – передовым бойцом, для ремесленников – учредительницей ткачества и судостроения, для музыкантов — изобретательницей флейты. Особенно ее почитали в Аттике, столица которой была названа в честь богини Афинами. Был учрежден даже всеобщий праздник Великих Панафиней.

В V в. до н.э. во времена Перикла, когда великий союз греческих государств при верховенстве Афин разгромил персов на суше и на море, был построен храм Парфенон на Акрополе. Название храма зафиксировало самое главное качество Афины – «парфенос» («чистота, девственность, бесплодие»). Статуя Афины Парфенос, созданная Фидием, – символ военного «научно-технического комплекса» времен Делосского союза греческих полисов и их победы над персами. Но эта статуя и стоящий за ней миф – свидетельство того, что уже древние греки осознавали: знание само по себе, не соединенное с живым трудом рабов, земледельцев, ремесленников, солдат, моряков, бесплодно.

А теперь вернемся к нашим баранам и попробуем разобраться в вопросах, которые досаждают нам здесь и сейчас.

529

Позитивное и негативное на пороге вхождения

России в современное мировое научное

сообщество

Согласно Д. Прайсу, одному из основателей науковедения, для того чтобы пройти путь от горстки ученых-пионеров к науке с сотнями тысяч ученых, Англии потребовалось 300 лет, США – 150 лет, Японии – 60 лет, СССР -около 30 лет. Период «насыщения» общества наукой в СССР завершился в начале 80-х годов и уступил место периоду «стагнации», потом эпохе «горбачевской перестройки» и «ельцинской демократии». С распадом СССР Россия покидает верхнюю ступеньки в ранговом распределении стран мирового сообщества по уровню научного развития. Исчезновение «Берлинской стены», разделявшей мировую науку, устранило препоны с пути ее развития как общечеловеческой ценности, универсального средства обновления технологий производства. Законы ее развития как автономного целого – закон «кристаллизации» (сформулированный в XIX в. А.И. Герценом и обоснованный математически в XX в. Д. Прайсом), закон кумуляции (роста и накопления знания) – теперь не искажаются никакими внешними по отношению к науке обстоятельствами: холодной войной, запретами на обмен научной информацией, ограничениями миграции ученых. Но бросается в глаза, что этот прогресс достигнут очень дорогой ценой – ущемлением национальных интересов России.

Это особенно заметно на примере «утечки мозгов», который является одним из проявлений закона «кристаллизации» (в данном случае распределения научных кадров по ранговой структуре научных центров). Еще в 60- е г. XX в. С. Дедьер, исследуя миграционные потоки ученых, разделил страны по схеме:

1) страны-«емкости»;

2) страны-«емкости-источники»;

3) страны-«источники».

В те времена единственной страной-емкостью» в капиталистическом мире были США. Туда мигрировали ученые из всех остальных стран. Третий мир являлся лишь «источником» миграции. Станы социалистического лагеря были выключены из этого процесса. Научный обмен между ними и другими странами осуществлялся государственными структурами и при государственном финансировании. Феномены типа Фонда Сороса были бы в то время вещью

530

невозможной. Ликвидация Варшавского блока и распад СССР сделали границы стран Восточной Европы и СНГ «прозрачными» для миграции ученых и превратили их в страны-«источники», из которых потекли «мозги» в США, Западную Европу, Японию, Китай и даже страны третьего мира. Можно было бы согласиться с ректором Российско-американского университета Г.А. Ягодиным, который не считает «утечку мозгов» серьезной проблемой, если бы, как это признавал в начале 60-х годов Научный комитет НАТО, миграция ученых из стран-«источников» не оборачивалась для них крупными потерями. Система высшего образования СССР и стран социалистического лагеря, расходуя средства из госбюджета, работала на «чужого дядю». Десятки тысяч утекших мозгов сэкономили странам-«емкостям» многие миллиарды.

Реформирование общественно-экономической системы России вновь остро поставило вопрос об экономической функции науки. Прибыльны ли вложения в науку? Является ли наука курицей, несущей золотые яйца? В 60-е годы и советские, и американские экономисты, не говоря уже о политиках и публицистах, исповедовали символ веры, согласно которому, инвестирование в «производство и распространение знаний» считалось рентабельнейшим капиталовложением (С.Г. Струмилин, Ф. Махлуп). В СССР, по признанию С. Дедьера, проводилась «энергичная научная политика», подкрепляемая солидным госбюджетным финансированием. Однако экономическая эффективность такого финансирования к 80-м годам стала заметно снижаться.

Теперь в демократической России резко сокращено государственное финансирование научных учреждений и высшей школы. Как свидетельствуют исследования, проведенные под руководством Г. Остапковича, в условиях перехода к рыночной экономии банки не хотят финансировать «чистую науку» («Известия», № 216, 1993, с. 4). Особенно жесткую позицию занимают коммерческие банки, которые отказываются кредитовать инновационные проекты. Даже освобождение от налогов их не соблазняет. Ответ один: нет уверенности, что вложения вернутся с прибылью. Причиной такого отношения является, видимо, то, что новые технологии (постоянный капитал) сами по себе, ни тем более фундаментальная наука, не создают новой стоимости.

Научные открытия и воплощающие их новые технологии только тогда вызывают интерес в мире бизнеса, когда

531

они гарантируют более высокую производительность живого труда (переменного капитала) в конкуренции с уже действующими технологиями. При капитализме фундаментальные научные исследования, как правило, финансируются государством или различными благотворительными фондами без расчета на прибыль. Капитал как самовозрастающая стоимость начинает участвовать в жизни науки на стадии технологических разработок и внедрения их в товарное производство.

Научно-технический квант1

В начале 60-х годов Американским институтом документации была предложена модель связи науки с экономикой. Назовем ее «Модель АИД». В упрощенном графическом изображении она выглядит так:

G

А

Время жизни «научно-технического кванта»

Основные характеристики «научно-технического кванта», описываемого «Моделью АИД»:

AG – уровень инвестиционной активности;

АЕ – время жизни «научно-технического кванта»;

АВ – период рождения и признания научного открытия, положенного в основу новой технологии;

————

1 Тезис о квантованности взаимодействия науки, техники и экономики впервые выдвинут на упомянутом выше Всероссийском научном семинаре. Тезис обсуждался на заседании «круглого стола» «Российская наука и мировое научное сообщество». Председатель «круглого стола» профессор В.Ж. Келле и его участники скептически-снисходительно встретили заявление докладчика о том, что «ученые не несут золотые яйца», т.е. их труд не участвует в производстве новой стоимости. Уж больно этот тезис противоречил принятому тогда в вульгарной интерпретации положению Маркса о «превращении науки в непосредственную производительную силу».

532

ВС – период научно-технических разработок;    

CD – период использования новой технологии в массовом товарном производстве;

CD 1 – период синхронных инвестиций в научно-техническое обеспечения эффективного функционирования новой технологии;

DE – период снятия технологии из-за низкой конкурентоспособности по сравнению с вновь возникающей технологией А1В1С1;

D1E1 – период угасания расходов на научно-техническое обеспечение умирающих технологий;

А1В1С1 – вновь возникающая конкурентоспособная технология (новый «научно-технический квант»).

Ситуация, представленная «Моделью АИД», характеризуется тем, что на стадии АВ жертвователи (спонсоры) средств на фундаментальную науку и «чистые ученые» меньше всего озабочены экономической эффективностью денежных вложений: они добывают новые знания, и их интересует только истина. Бизнес разыскивает «даровые» научные открытия и скупает по дешевке «утекшие мозги», чтобы сделать на них деньги. Но «чудо больших денег» случается только тогда, когда в пункте С разработанная новая технология ВС, одевшись по моде производительного капитала, бросается в объятия живого труда наемного рабочего и начинает рожать товар для рынка.

Рассмотренная модель взаимодействия науки, техники и экономики подтверждает истинность античного мифа: ученый – не «курица», он – «пречистая дева Афина», готовая танцевать под большие деньги. Не он несет золотые яйца. Он только петух из курятника, на котором написано «Накладные расходы». Доход ученого: оклад, гонорар, премия – это «потребительская корзина», наполненная жизненными благами, необходимыми для каждодневного воспроизводства его гения плюс добавка за лояльность по отношению к способу экономического потребления его открытия или патента, т.е. за участие в эксплуатации живого труда наемного рабочего, продающего себя капиталу.

1. на тему- Статистические методы анализа доходов от основных операций банка Вариант 18
2. вариант контрольных измерительных материалов единого государственного экзамена 2013 года по обществозн
3. Производственные запасы и их значение
4. Административное право 1
5. Реферат- Психологія - особлива наука
6. работает через свои метаболиты
7. Анализ финансово-хозяйственной деятельности промышленного предприятия
8. на тему-ЯПОНИЯСдал-Студентка НЭ 2 ~ 4Кощеева Мария Проверил- Г
9. Кировский педагогический колледж Костоварова Валерия Николаевна специальность 050303 Иностранный яз
10. вариант когда Вы эти 23 часа работаете не постоянно а всего лишь первую недельку и все
11. Индексные числ
12. тематическую картину общества С процесс развития в природе и обществе Д взаимоотношения человека и ср
13. 00.000 ПЗ ЗМІСТ ВСТУП5 1 ПОСТАНОВКА ЗАВДАННЯ7 2 КОРОТКІ ТЕОРЕТИЧНІ ВІДОМОСТІ8 2
14. Реферат- Наводнения в Санкт-Петербурге
15. Лирические отступления в «Евгении Онегине» А. С. Пушкина и «Мертвых душах» Н. В. Гоголя.html
16. Стоматологическое материаловедение ~ это- наука о происхождении физикохимических свойствах способ
17. Способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями осуществлять выбор данно
18. Валютные счета открываются по каждому виду валют следующие суб счета-
19. О.БОГОМОЛЬЦЯ ldquo;Затвердженоrdquo;
20. Морфологічні засоби виразності мови

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе