Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Стратегические и торговые последствия войны в Югославии
Новая стратегическая реальность
После окончания «холодной войны» в мире на некоторое время сложилась неопределенная военно-политическая обстановка. В начале 90-х годов стало казаться, что человечество вступает в период бесконфликтного мира, где будут господствовать отношения партнерства, а не конфронтации. Появились теории, согласно которым рыночные экономические и либеральные политические ценности являются высшим достижением социальной истории людей. Сама же эта социальная история была объявлена закончившейся. Однако прошло совсем немного времени, и стала вырисовываться новая, не столь идиллическая картина действительности.
Западный альянс выиграл «холодную войну» в основном невоенными средствами. Либеральные демократии сумели построить более эффективную экономику и создать лучшие условия жизни для людей, чем социалистические страны. Создав привлекательную экономическую и политическую модель общества, запад получил возможность проводить по всему миру идеологическую экспансию. Однако в 1999 году методы изменились. Бомбардировки Югославии показали, что США и другие западные страны готовы к использованию военных инструментов для конструирования мира в соответствии со своими представлениями о нем. Смена приоритетов в это время не является случайностью.
Именно к 1999 году стало очевидным, что страны Запада, прежде всего, объединенные в Североатлантический Альянс, обладают самым заметным за всю свою историю военным, технологическим и финансово-экономическим превосходством над любым другим государством или их коалицией. Такое понимание у лидеров западных стран возникло после того, как в 1997 году случился валютно-финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, а в 1998 году произошел государственный дефолт и последовавший за этим банковский крах в России.
Азиатский кризис показал, что альтернативные европейской и американской моделям экономические системы драконов Восточной и Юго-Восточной Азии на самом деле очень уязвимы, а экономики этих стран находятся в тесной зависимости от западных финансовых и потребительских рынков.
Августовский крах 1998 года в России показал, что системная деградация страны будет продолжаться гораздо дольше, чем это ожидалось в начале периода, который почему-то называется реформами. В реальности происходит стремительный уход страны на мировую технологическую и геополитическую периферию. Одновременно стало ясно, что очередной либеральный эксперимент в России потерпел неудачу или, во всяком случае, находится на грани такой неудачи.
В этом историческом контексте жесткая позиция Запада во время косовского конфликта может восприниматься многими незападными лидерами как начало реализации Соединенными Штатами и их союзниками глобального проекта универсализации мира по своему образу и подобию. Как и любая другая попытка всемирного господства, этот проект неизбежно породит движение противодействия, важнейшими агентами которого станут, по всей видимости, Китай, Индия и часть мусульманского мира. С другой стороны, столь очевидная демонстрация западного превосходства и единства может усилить и без того мощную тенденцию вхождения в западный мир, вполне очевидную в Центральной и Восточной Европе и заметную на уровне элитных групп в некоторых странах мусульманского мира. Принципиальное значение в этой ситуации имеет выбор стран АСЕАН и государств Восточной Азии.
Последствия в области распространения вооружений
Даже в случае вполне определенного выбора Запада в пользу военных методов экспансии лучшим способом сопротивления для незападных стран все равно останется построение конкурентоспособных цивилизационных моделей развития. Исторические противоборства наций и государств выигрываются или проигрываются в таких областях как экономика, финансы, образование, стиль жизни, способность к технической и социальной инновации, эффективность государственного управления, словом в области построения оригинальной, эффективной и аттрактивной цивилизационной модели.
Однако если эйфория Запада по поводу своего технологического и военного могущества приведет к усилению милитаристских тенденций в политике США и некоторых европейских стран, то и государства, ориентированные на защиту своей цивилизационной идентичности, вынуждены будут уделять больше внимания военным средствам сопротивления. Причем их усилия будут сосредоточены не только в области обычных вооружений, но также стратегических и оперативно-тактических систем оружия.
Лучшим техническим средством обеспечения безопасности с точки зрения соотношения стоимости и эффективности остается ядерное оружие. Обладание им и средствами его доставки сразу же девальвирует любое превосходство противника в обычных вооружениях. Похоже, например, что индийская программа создания ядерного оружия была ускорена после того, как США продемонстрировали свою ошеломляющую технологическую мощь во время войны за освобождение Кувейта.
Однако ядерное оружие имеет смысл только тогда, когда его обладатель имеет еще и средства доставки боеголовок на территорию противника. В этом смысле весьма симптоматично, что на параде по случаю пятидесятилетия КНР впервые были продемонстрированы китайские межконтинентальные ракеты, способные поражать территорию США. Одновременно активно развивает свою ракетную программу и Индия. Она уже имеет техническую возможность производить ракеты средней дальности, и, скорее всего, ведет научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по межконтинентальным ракетам.
Политика США и их западных союзников создает серьезные предпосылки для распространения субстратегических, или оперативно-тактических систем вооружений. Подобные виды оружия должны обеспечить оборону от массовых налетов крылатых ракет морского и воздушного базирования, которые стали одним из основных военно-технических средств стран НАТО, применяемых во время репрессивных военных акций. События в Югославии и Ираке показали, что вооруженные силы США могут себе позволить почти одновременно запускать десятки и даже сотни крылатых ракет. Ни одна система ПВО в мире не сможет со стопроцентной гарантией отразить такой налет, не пропустив ни одной ракеты. Поэтому намного более эффективным способом борьбы с ракетными ударами является поражение морских и воздушных носителей крылатых ракет на расстояниях, превышающих дальность пуска «Томогавков».
Идеальным средством для борьбы с воздушными носителями КР стратегическими бомбардировщиками B-52 является тяжелый перехватчик МиГ-31М. Этот самолет может развивать скорость в 3000 км в час и несет ракеты с дальностью пуска более 100 километров. Более того, сейчас в России ведутся работы по созданию на базе платформы МиГ-31 многофункционального комплекса МиГ-31БМ, который сможет не только бороться с воздушными целями, но и поражать корабли противника и наземные цели.
Задачи уничтожения авианосных ударных группировок и ракетных крейсеров США в российском флоте возложены на атомные подводные лодки 949 проекта и тяжелые атомные крейсера проекта 1144. Последний из крейсеров этого класса «Петр Великий» не так давно вошел в состав Северного флота. Оба этих корабля оснащены мощным ракетным комплексом «Гранит», позволяющим уничтожать цели на дальности до 500 километров. Поставки крейсеров и атомных подводных лодок проекта 949 на мировой рынок можно осуществить из наличия ВМФ России.
В области тактических обычных вооружений возможна активизация спроса в странах-членах антизападного движения сопротивления на системы ПВО. Крупномасштабные военные операции США и их союзников подразумевают обязательную длительную и интенсивную воздушную кампанию. Конкурировать с американской, английской и израильской авиацией не может ни одна страна мира. Единственная возможность парировать угрозы с воздуха или хотя бы нанести агрессорам неприемлемый ущерб заключается в создании эффективной системы ПВО. По всей вероятности, именно системы ПВО станут первым товаром, на который обратит внимание Ливия после окончательного снятия с нее санкций, а Сирия в случае ожидаемого возобновления масштабного ВТС России с этой страной. Если после 1999 года будет продолжено ВТС России с Ираном, эта страна также будет импортировать противовоздушные комплексы. Очень вероятно, что в рамках выполнения второй долгосрочной программы военно-технического сотрудничества между Россией и Индией Дели в дополнение к уже закупленным 12 зенитным ракетно-пушечным комплексам импортирует и другие системы, на этот раз уже средней или большой дальности. Не исключено, что закупки систем ПВО продолжит также Китай, уже имеющий на вооружении ЗРК С-300ПМУ-1 и «Тор-М1».
Говоря о системах ПВО, следует обратить внимание на одно обстоятельство. Сейчас возникла мода на системы С-300. Эта мода, кстати, паразитирует на удачном (или, по мнению российских военных – неудачном) применении ЗРС Patriot во время войны в Персидском заливе. Однако, не меньшие, а может быть, даже большие перспективы имеют системы средней и малой дальности «Бук-М1» и «Тор-М1». Причина потенциально более активных продаж этих систем заключается в том, что их стоимость существенно ниже, чем у «трехсоток», а меньшая дальность применения делает их поставки менее чувствительными. Характерно, что Турция, которая грозила начать боевые действия в случае развертывания на Кипре С-300ПМУ-1, относительно спокойно отнеслась к тому, что на острове стали размещаться греческие ЗРК «Тор-М1», закупленные Афинами в феврале 1999 года у концерна «Антей».
Другим товаром, спрос на который возникнет в случае активизации закупок ВВТ в связи с войной в Югославии, должны стать боевые авиационные комплексы. Устойчивым спросом будут продолжать пользоваться тяжелые истребители семейства Су-30. Эти самолеты уже были поставлены в Индию, подписан контракт с Китаем. Похоже, что Вьетнам также переориентируется в своих закупках с Су-27 на двухместный Су-30. Интересно, что даже Малайзия, единственная страна Юго-Восточной Азии, закупившая МиГ-29, все больше проявляет интерес к самолетам марки Су. Так, в августе 1999 года премьер-министр Малайзии посетил Комсомольск-на-Амуре авиационное производственное объединение, где ознакомился с продукцией предприятия и стал свидетелем показательных полетов истребителей Су-27.
Вместе с тем, продвижение на рынок российских легких истребителей по итогам применения авиации в Югославии может столкнуться с определенными трудностями. Истребитель МиГ-29, который в учебных боях благодаря свой высокой тяговооруженности и маневренности легко заходит в хвост самолета условного противника, в реальных боевых условиях Югославии проиграл американским истребителям F-16 и F-18 все воздушные бои. Отчасти это объясняется тем, что в Югославии действовали далеко не самые современные версии МиГ-29, оснащенные далеко не самым современным ракетным вооружением. Еще одна причина заключается в том, что в современной войне в противоборство вступают не отдельные самолеты, а целые информационно-ударные системы. Так, американские летчики действуют в тесном контакте с самолетами дальнего радиолокационного обнаружения и управления, а также получают навигационную информацию со спутников.
В этой связи можно ожидать, что все большее значение на рынке будут иметь не средства поражения, а всевозможные комплексы, обеспечивающие получение, передачу и обработку информации. К их числу относятся спутники радиоэлектронной и оптической разведки, беспилотные летательные аппараты, разведывательные самолеты, средства радиоэлектронной борьбы. На сегодня рынок этих систем составляет по российским данным всего 2% от мирового рынка вооружений. Вероятно, эти данные уже являются сильно заниженными. Но самое главное – можно с уверенностью говорить о том, что их продажи будут стремительно расти.