Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
В конце XVIII в. основатель немецкой классической философии Иммануил Кант представил в своей „Антропологии" (1798) формальное описание четырех типов темперамента.
Сангвиник определяется как человек веселого нрава. Он хороший собеседник, умеет и любит общаться, легко заводит друзей. Он полон надежд и веры в успех всех своих начинаний. Он ничему в жизни не склонен придавать большого значения, беззаботен и поверхностен: обещает и не выполняет своих обещаний, потому что никогда не обдумывает заранее, способен ли он их сдержать; расстраивается, но не испытывает глубоких отрицательных эмоций и быстро утешается; может придавать чему-то огромное значение и через минуту забывать об этом навсегда. Он - грешник: искренне раскаивается в своих грехах, легко забывает о своем раскаянии и грешит снова. Работа его быстро утомляет, а занятия, которым он склонен предаваться, скорее, игры, чем реальная деятельность.
Меланхолик характеризуется как человек мрачного нрава. Он недоверчив и полон сомнений, готов во всем видеть поводы для тревоги и опасений. Он остерегается давать обещания, потому что детально продумывает все трудности, связанные с их выполнением. Нарушить же данное слово он не может: ему это не столько неудобно, сколько неприятно. Он редко веселится сам и не любит, когда веселятся другие.
Холерик - это человек вспыльчивый. Он легко раздражается и впадает в ярость, но легко остывает, если ему уступают. Он очень активен. Начав что-то делать, действует очень быстро, но надолго его не хватает: у него нет терпения и выдержки. Он предпочитает руководить другими, предоставляя им доводить дела до конца, нежели действовать самостоятельно. Он очень честолюбив, стремится участвовать в раз¬личных церемониях, любит, чтобы его во всеуслышание хвалили, склонен окружать себя льстецами. Его великодушие и забота о других людях - показные. На самом деле он не любит никого, кроме себя. Для него нет ничего страшнее, чем встретить отпор со стороны кого-либо или стать объектом иронических замечаний: он выглядит умнее, чем есть на самом деле, и постоянно боится, что это откроется другим. Холерический темперамент больше, чем все другие, вызывает противодействие окружающих, и поэтому, как считает Кант, он самый несчастный.
Флегматик - это человек хладнокровный, не подверженный аффектам. Его слабой стороной является склонность к бездеятельности даже в ситуациях, настоятельно требующих активности. Если же он начинает действовать, то уже не отступается от дела: „Тот, у кого в крови добрая доза флегмы, нагревается медленно, но долго хранит тепло". И эта его сильная сторона. Он лишен блеска, но благоразумен, обладает принципами и воспринимается как человек мудрый. Он уживчив и нечувствителен к нападкам. Он не раздражает людей и не задевает их тщеславия, но может, незаметно для них, подчинить их волю своей. Этот тип темперамента Кант считает самым удачным для его обладателя.
Два типа темперамента (сангвинический и меланхолический) Кант рассматривает как темпераменты чувства, два другие (холерический и флегматический) - как темпераменты действия. Кант не отрицает влияния свойств организма на темперамент, но его интересуют не они, а, прежде всего то, каким образом душа человека способна чувствовать и действовать.
Головне в особистості, за Е. Шпрангером, - це ціннісна орієнтація, яка є включенням суб'єкта у пізнання. Ціннісна орієнтація с духовне начало, що визначає світобачення і є похідною частиною загального людського духу. Тому краще говорити не про "описову", а про "духовну" психологію. Е. Шпрангер виділив шість типів пізнання світу, шість "форм життя" і відповідних їм типів людини.
1. Теоретична людина - це така людина, яка тягнеться до пізнання закономірностей світу, відносин між людьми. Це є для неї провідним. Для теоретичної людини, незалежно від того, хто вона за фахом - науковець, ремісник або лікар, - головна ціннісна орієнтація - це осмислення в теоретичному плані того, що відбувається навкруги. Життя для теоретичної людини представлене у вигляді "віяла проблем".
2. Економічна людина звичайно шукає користь у пізнанні Для такого типу людини цінність пізнання пов'язана з тим, що приносить користь ЇЙ самій, сім'ї, колективу, людству. Мислення такої людини має прагматичну спрямованість на створення чогось корисного на основі природничонаукових знань і техніки.
3. Естетична людина сприймає довкілля як щось гармонійне або дисгармонійне, намагається пізнати світ через естетичні враження у вигляді форми, кольору, ритму. Має потяг до самовираження в естетичній формі. І йдеться не лише про професійних художників, скульпторів, композиторів, а й про звичайних людей.
4. Соціальна людина - це та, яка прагне знайти себе в іншій людині, жити заради інших. Вона тягнеться до всеосяжної любові, любові до людства. В цій любові розчиняються межі індивідуальності "Я" особистості, що любить, відрізняється від "Я" егоїстичної людини. Це "Над-Я", що знаходить себе в служінні іншим.
5. Політична людина тягнеться не до суто адміністративної влади, а до такої влади, що відповідає вищим духовним вимогам, базується на істинних духовних цінностях і на цій основі детермінує мотиви та дії інших людей.
6. Релігійна людина - це тип людини, ціннісна орієнтація якої полягає у пошуку смислу життя, начала всіх начал життя, вищої духовної сили - Божества. Релігійна людина може й не належати до жодної з церков, не виконувати обрядів. Головне для неї - саме пошук вищого смислу, вищої правди, першопричини буття.
У своїй класифікації Е. Шпрангер показав, що люди відриняються одне від одного не лише темпераментом, конституцією, поведінкою, а передусім цінностями своєї духовної орюнтації. Це утворює духовну індивідуальність особистості, її духовну сутність.
Типологія особистостей О. Ф. Лазурського
Спроба побудови всеосяжної класифікації типів особистості здійснена на початку нашого століття О. Ф. Лазурський (1874-1917). В основі запропонованої ним "психосоціальної в широкому розумінні" класифікації лежить принцип активного пристосування особистості до навколишнього середовища, яке містить не тільки речі, природу, людей, а й ідеї, духовні блага, естетичні, моральні та релігійні цінності.
Використання вказаного основного принципу зумовлює наявність у класифікації двох головних розділів: за психічним рівнем, який у свою чергу розподіляється на три підрозділи (нижчий, середній, вищий), та за психічним змістом. У зв'язку з цим О. Ф. Лазурський виділяє чисті, комбіновані, спотворені та перехідні типи особистостей різних рівнів.
Так, до чистих типів особистості належать такі:
І. Нижчий рівень
1. Розсудливі 2. Афективні: 3. Активні:
а) рухливі а) енергійні нижчого порядку
б) чутливі б) покірно-діяльні
в) мрійники в) уперті
II. Середній рівень
Непрактичні, теоретики-ідеалісти Практики-реалісти
1. Вчені 4. Людинолюбці (альтруїсти)
2. Художники 5. Громадські працівники
3. Релігійні споглядачі 6. Владні
7. Господарі
III. Вищий рівень
Типи-ідеали цього рівня за своїм змістом відповідають таким психосоціальним комплексам рис особистості:
1. Альтруїзм 3. Краса 6. Зовнішня діяльність, ініціатива
2. Знання: 4. Релігія 7. Система, організація
а) індуктивні 5. Суспільство 8. Влада, боротьба
б) дедуктивні
До комбінованих типів особистості належать:
1. Науково-практичні 3. Художньо-практичні
2. Науково-суспільні 4. Релігійно-адміністративні
У перелік спотворених типів особистостей різних рівнів входять такі типи:
I. Нижчий рівень
1. Пасивні: 3. Афективні спотворені
а) апатичні 4. Активні спотворені (ґвалтівники):
б) безвільні а) безладні ґвалтівники
2. Розважливі егоїсти б) зосереджено-жорстокі
II. Середній рівень
Невдахи: Успішні:
1) не пристосовані мрійники 4) лицеміри
2) афективні невдахи 5) владні спотворені
3) енергійні, розлючені
Хоча класифікація О. Ф. Лазурського с незакінченою, вона справила значний вплив на подальші психологічні дослідження особистості.
Общие основы классификации
Основной принцип
Идеальной классификацией должна считаться такая, которая в каждом из своих типов давала бы не только субъективные особенности данного человека, но также его мировоззрение и социальную физиономию, поскольку, конечно, они состоят в связи с его характером; другими словами, классификация личностей должна быть не только психологической, но и психосоциальной в широком смысле этого слова. Предлагаемая здесь попытка, нисколько не претендующая на совершенство или законченность, является тем не менее шагом именно в этом направлении.
В основу нашей классификации положен принцип, огромную биологическую и философскую важность которого едва ли кто-нибудь станет отрицать в настоящее время, именно принцип активного приспособления личности к окружающей среде, при этом понятие “среды” берется нами в самом широком смысле этого слова, включая сюда, следовательно, не только вещи, природу, людей и человеческие взаимоотношения, но также идеи, духовные блага, эстетические, моральные и религиозные ценности и т. п. Последовательное применение упомянутого основного принципа к психологии отдельных человеческих индивидуумов приводит нас прежде всего к установлению двух важнейших подразделений: по психическому уровню - на три последовательно повышающихся уровня и по психическому содержанию - на целый ряд различных типов и их разновидностей.
Такое двойственное деление прямо и всецело вытекает из упомянутого выше основного принципа, вполне соответствуя способам роста и духовного развития каждой отдельной человеческой личности. Приспособление человека к окружающей среде может быть более или менее полным, глубоким и всесторонним, причем степень и объем этого приспособления определяются, с одной стороны, благоприятными или неблагоприятными внешними условиями, а с другой (и это самое важное) - тем прирожденным запасом физических и духовных сил, который в общей своей совокупности носит название “степени одаренности”. Вместе со все повышающейся полнотой и разносторонностью приспособления идет обыкновенно об руку также и усиление элемента активности в отношении человека к окружающей среде. В то время как бедно одаренные индивидуумы обычно всецело подчиняются влияниям среды, ограничиваясь в лучшем случае чисто пассивным приспособлением ее к условиям и требованиям, натуры богато одаренные стремятся, наоборот, активно воздействовать на окружающую их жизнь, приспособляя и переделывая ее сообразно своим запросам и стремлениям; начиная, подобно более примитивным натурам, с подражания и пассивного приспособления, они затем, по мере своего духовного роста, превращаются постепенно в творцов и преобразователей жизни.
Если, таким образом, деление по психическим уровням выражает собой степень активности приспособления личности к окружающей среде (или, на более высоких уровнях, степень приспособления среды к собственным запросам и стремлениям личности), то не следует забывать и того, что само это приспособление может идти различными путями в зависимости от чисто качественных различий между отдельными человеческими индивидуумами. Различия эти обусловливаются прежде всего тем, что ни у одного человека нельзя встретить совершенно одинакового развития всех отдельных психических функций или способностей.
Само собой разумеется, что в зависимости от различий темперамента и характера крайне различны будут также и те пути и способы, какими человек воздействует на окружающую жизнь, стремясь так или иначе приспособиться к ней; и вот эти-то именно индивидуальные различия в реакции индивидуума на окружающую среду и лежат в основе того, что мы называем делением личностей по их психическому содержанию.
Эндопсихика и экзопсихика
...Анализируя и сравнивая между собой те бесконечно разнообразные по содержанию и по степени сложности проявления, из которых строится наше представление о человеческой личности, мы можем разбить их на две большие группы. Во-первых, проявления, свидетельствующие о большем или меньшем развитии у данного человека тех или иных психологических (психофизиологических) элементов личности, а также о способах взаимного соединения этих элементов. Так, например, сопоставляя дерзкую и необдуманную выходку какого-нибудь человека с другими аналогичными его поступками, мы заключаем, что в основе разбираемого проявления лежит чрезмерно повышенная эффективная возбудимость данного человека, а также слабое развитие у него задерживающих импульсов, благодаря чему внезапно возникающие побуждения осуществляются прежде, чем в сознании могли появиться мотивы противоположного характера; наблюдая за ходом умственной работы школьника, например за тем, как он заучивает стихотворение, или проделывая над ним аналогичный по содержанию психологический эксперимент, мы судим о степени развития у него способности запоминания, о сосредоточенности его внимания и т. п. Такого рода проявления мы будем называть в дальнейшем изложении эндопсихическими , так как они выражают внутреннюю взаимосвязь психических элементов и функций, как бы внутренний механизм человеческой личности. Соответственно этому и ту сторону личности, которая обнаруживается в этих проявлениях и которая обычно обозначается терминами “темперамент”, “характер” и “умственная одаренность”, мы будем называть эндопсихикой. Сюда войдет, следовательно, вся совокупность таких основных психических (психофизиологических) функций или способностей, как восприимчивость, память, внимание, комбинирующая деятельность (мышление и воображение), аффективная возбудимость, способность к волевому усилию, импульсивность или обдуманность волевых актов, быстрота, сила и обилие движений и т. п.
Эндопсихика составляет, несомненно, ядро человеческой личности, главную ее основу, отражаясь в значительной степени (хотя и не всегда одинаково сильно) также и на экзопсихических ее проявлениях.
Вторую, также очень существенную сторону личности составляют другого рода проявления, которые можно назвать, в отличие от первых, экзопсихическими. Содержание их определяется отношением личности к внешним объектам, к среде, причем понятие “среды” или “объектов” берется в самом широком смысле, в котором оно объемлет всю сферу того, что противостоит личности и к чему личность может так или иначе относиться; сюда входят и природа, и материальные вещи, и иные люди, и социальные группы, и духовные блага - наука, искусство, религия, и даже душевная жизнь самого человека, поскольку последняя также может быть объектом известного отношения со стороны личности. Очевидно, что индивидуальность человека определяется не только своеобразием его эндопсихических черт, вроде особенностей памяти, воображения и т. п., но в не меньшей мере и его отношениями к окружающим явлениям, тем, как каждый человек реагирует на те или иные объекты, что он любит и ненавидит, чем интересуется и к чему равнодушен, т. е., согласно нашей терминологии, его экзопсихическими проявлениями...
В то время как эндопроявления являются выражением внутренних, субъективных соотношений между отдельными психологическими resp. психофизиологическими элементами данной личности, будучи в то же время всегда связаны более или менее тесно с индивидуальными особенностями центральной нервной системы данного индивидуума, экзопсихические проявления, наоборот, всегда отражают на себе в большей или меньшей степени внешние, окружающие человека условия, ту обстановку, среди которой он живет и действует. Возьмем, например, Характерный эндокомплекс (сочетание нескольких тесно связанные между собой основных психофизиологических функций), предрасполагающий обыкновенно человека к занятию искусством: сильно развитое воображение, воспроизводящее и отчасти творческое, повышенная восприимчивость к внешним впечатлениям, значительная эффективная возбудимость, развитое эстетическое чувство. Все эти черты тесно, органически связаны между собою, составляя вместе одно неразрывное целое, так что значительное развитие одной из них почти неизбежно влечет за собой хотя бы некоторое развитее также и остальных. Совсем иное получится, если мы возьмем какоой-либо хотя бы также очень типичный и часто встречающийся экзокомплекс. Так, например, условия больших художественных центров способствуют возникновению так называемой художественной и литературной “богемы”, основные черты которой всем хорошо известны: молодежь, еще не успевшая как следует устроиться в материальном отношении, обычно холостая (так как не на что содержать семью), живущая компанией (так как одному в пустой, неуютной каморке скучно и тоскливо), неряшливая в своем костюме и домашнем обиходе (так как нет "жены, которая следила бы за хозяйством), беззаботная (так как не о ком и не о чем особенно заботиться), живущая то впроголодь, то устраивающая кутежи (если кому-нибудь удается выгодно продать картину или иным каким - нибудь способом достать денег),- все эти характерные черты обусловлены, очевидно, не столько внутренним психическим складом каждого из этих молодых людей, сколько теми внешними обстоятельствами, среди которых им приходится жить и работать.
Необходимо, впрочем, оговориться, что вопрос о делении личности на эндо- и экзопсихику не следует смешивать с вопросом о различном происхождении отдельных элементов личности. Было бы, например, совершенно неправильно думать, что все решительно эндочерты являются прирожденными (унаследованными), тогда как. экзопроявления всецело сводятся к отпечатку, накладываемому на человека воспитание и внешней средой. В общем, конечно, такое соотношение можно считать безусловно преобладающим. Тем не менее бывают нередко случаи, когда воспитание и внешние условия могучим образом способствуют усилению и дальнейшему развитию такой эндочерты, которая без них осталась бы заглохшей и совершенно неразвитой. С другой стороны, тот или иной характерный экзокомплекс также неизбежно предполагает усиление у данного человека соответствующих ему элементарных психических свойств (например, в приведенном выше примере - общительности, беспорядочности поступков, склонности к чувственным наслаждениям и т. д.); вся суть лишь в том, что сочетание этих элементарных психических свойств определяется в данном случае не их внутренней, органической связью, а посторонними, вне человека находящимися условиями.
Деление по психическим уровням
Всякий человек в своем физическом и духовном развитии проходит последовательно целый ряд определенных ступеней; причем каждая последующая ступень характеризуется большим богатством и интенсивностью духовной жизни по сравнению с предыдущей. Этот процесс “психического роста” или “психического развития” отличается наибольшей стремительностью в первые годы жизни ребенка, а также в отроческом и отчасти в юношеском возрасте, по мере же приближения к 25-30 годам он постепенно замедляется и, наконец, совершенно останавливается; основное ядро личности окончательно определилось, психический уровень человека более или менее выяснился. В дальнейшем ему предстоит, быть может, еще развить крайне интенсивную и разнообразную деятельность, но это будут лишь обнаружения уже сформировавшейся личности, сводящиеся преимущественно к ее экзопроявлениям.
Сравнивая между собой процесс психического роста у разных индивидуумов, нетрудно убедиться, что высшие, предельные границы этого роста, определяющие собой то, что мы называем психическим уровнем человека, отличаются у разных людей крайним разнообразием.
При нормальных внешних условиях и соответствующем воспитании и образовании уровень этот определяется, как уже сказано, прирожденной одаренностью человека, сводящейся, в конце концов, к общему потенциальному запасу его нервно-психической энергии или, употребляя другой термин, к присущему ему большему или меньшему количеству психической активности.
Если, таким образом, повышение психического уровня имеет в своей основе увеличение общего запаса нервно-психической энергии (связанное, по всей вероятности, также с усиленным развитием и морфологическим совершенствованием коры головного мозга), то внешние проявления различных уровней отличаются друг от друга уже не только в количественном, но и в качественном отношении.
Необходимо рассмотреть подробнее признаки, характеризующие собой повышение психического уровня.
На первом плане здесь следует поставить большее или меньшее богатство личности, общее количество психической продукции, проявляющееся вовне обилием, разнообразием и сложностью (или, наоборот, бедностью, однообразием и примитивностью) отдельных психических проявлений. Сюда относится, например, то что мы называет “объемом интереса” или широтой области, на которую он распространяется.
Не менее важное значение имеет также “уровень развития или дифференцирование интереса”. Сюда относится прежде всего “обилие в нем оттенков: например, религиозное сознание может быть смутным, бедным по содержанию, или развитым в целую религиозную систему с ответами на многие вопросы: так же может различаться чувство любви, дружбы и т. п.”.
Вторым существенным признаком повышения психического уровня является сила, интенсивность отдельных психических проявлений. Если мы сравним какого-нибудь плохонького музыканта-любителя с выдающимся композитором или виртуозом - исполнителем, то увидим, что у последних в большинстве случаев и слух тоньше, и музыкальная память значительно более развита, и чувства, вызываемые звуковыми сочетаниями, гораздо ярче и интенсивнее и т. п. Эта более значительная степень развития отдельных способностей ведет к тому что и проявления, и продукты деятельности таких людей ярко выделяются среди других, аналогичных им, но более слабых обнаружений, свойственных окружающим индивидуумам.
Само собой разумеется, что, пользуясь яркостью и силой психических проявлений в качестве критерия, определяющего принадлежность человека к тому или иному психическому уровню, мы должны всегда иметь в виду проявления именно таких психических функций, которые у данного человека являются преобладающими. Известно, например, что Дарвин, обладая громадной способностью к анализу и индуктивным умозаключениям, в то же время был очень мало восприимчив к эстетическим впечатлениям; и тот, кто захотел бы о психическом уровне Дарвина судить по его эстетическим проявлениям, впал бы, конечно, в самую грубую ошибку.
Третьим признаком, определяющим принадлежность человека к высшему или низшему психическому уровню, является большая или меньшая сознательность и идейность его психических проявлений. Чем выше духовная организация человека, чем более богатой и интенсивной душевной жизнью живет он, тем более способен он ориентироваться среди явлений окружающего мира и тем сознательнее определяет свое отношение как к отдельным явлениям, так и ко всей вообще окружающей жизни.
В результате получается наличность определенных, сознательно выработанных или усвоенных принципов - нравственных, социальных и др., а на более высоких ступенях - наличность общего миросозерцания, обнимающего все важнейшие стороны жизни и соответствующего в своих главных чертах основным потребностям и индивидуальным особенностям данного человека.
Постепенное усиление идейных, более абстрактных процессов и преобладание их над чувственными (связанными с ощущениями) составляет, вообще говоря, характерную особенность повышения психического уровня. На более низких ступенях дело обыкновенно ограничивается тем, что человек наряду с непосредственными, чисто органическими влечениями ставит себе также и некоторые более отдаленные задачи, относящиеся к обеспечению своего “я” в более или менее отдаленном будущем. Затем мало-помалу круг идейных целей и интересов постепенно расширяется, обнимая собой уже заботы о других людях, людских отношениях, а также более или менее бескорыстный интерес к явлениям природы, эстетическим и этическим ценностям и т. п. Наконец, на высших ступенях дело доходит до того, что человек, увлекшись какой-нибудь идеей, готов пожертвовать для нее не только своими чувственными влечениями, своими материальными выгодами и удобствами, но и своими отношениями к людям и даже своей жизнью. И это обозначает в подобных случаях вовсе не отказ от своей собственной личности и ее потребностей, а, напротив, высшее, наиболее яркое и интенсивное проявление личности, требующее от человека максимального напряжения всех его духовных сил, всей его моральной энергии. Как справедливо замечает Достоевский, “сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, нечего не может и сделать для другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтобы и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями. Это закон природы, к этому тянет нормально человека”. Вполне соглашаясь с этим утверждением, мы, со своей стороны, добавили бы только, что идейные стремления высокоодаренных личностей могут быть направлены не только на содействие и помощь другим людям, но также и на иные, более абстрактные цели: познание, красоту, самосовершенствование и т. п.
Само собой разумеется, что и на высоких психических уровнях чувственные органические влечения тоже могут быть развиты, и иногда даже очень значительно (мы знаем, что некоторые гениальнее люди были развратниками, обжорами, пьяницами и т. п.); но все-таки центр тяжести личности, главное направление ее деятельности заключается не в них, а в каких-нибудь других, более идейных интересах, иначе никакой гений не удержится на свойственной ему высоте, а быстро и неуклонно начнет спускаться, теряя постепенно то богатство и напряженность душевной жизни, которые отличают его от людей менее одаренных.
Наконец, четвертым существенным признаком, характеризующим повышение психического уровня, следует считать возрастающую координацию психических элементов, составляющих в своей совокупности человеческую личность. Мы знаем, что у маленьких детей отдельные впечатления, чувства, желания и поступки еще до такой степени мало связаны между собой, так мало вытекают друг из друга, что личность как единство, в настоящем смысле этого слова, у них почти не существует. То же самое наблюдается при некоторых болезненных формах (например, при истерии), а также у извращенных типов. Наоборот, у чистых типов, т. е. у таких, где личность развивалась естественно, в соответствующей обстановке, где общие условия жизни благоприятны и род занятий отвечает основным стремлениям и задаткам данного индивидуума, всегда замечается тенденция к известному объединению личности, к установлению связи между отдельными ее проявлениями.
Особенно отчетливо тенденция к такому объединению выступает на высшем психическом уровне, у людей богато одаренных и обнаруживающих интенсивную и разностороннюю душевную деятельность. Здесь различные побочные, менее развитые у данного индивидуума эндо- и экзочерты не только не отвлекают силы человека от, главного дела, составляющего основную задачу его жизни, но, наоборот, способствуют этому делу, дополняя его существенными и важными деталями. Так, например, выдающийся государственный деятель, принадлежащий к типу энергичных, может серьезно и без всяких предвзятых мыслей интересоваться вопросами философии и религии, но в то же время он невольно почерпнет в них глубокие, принципиальные основы для своей политики, будучи одарен творческим воображением, способностью к комбинированию ярких, конкретных образов, он воспользуется этим для того, чтобы придать силу и убедительность своим речам, произносимым в публичных собраниях и т. п. Получается, таким образом, то, что можно было бы назвать концентрацией личности, т. е. сосредоточением всех (или по крайней мере большинства) ее важнейших функций в направлении какого-нибудь одного широкого, разностороннего и захватывающего рода деятельности.
Отношение между эндо- и экзопсихикой на разных уровнях
Отношение между личностью и окружающей ее средой, а вследствие этого и отношение между эндо- и экзопсихическими элементами личности бывает на разных уровнях далеко не одинаковым.
На низшем уровне влияние внешней среды и внешних обстоятельств является безусловно преобладающим. Подчиняя себе слабую, разрозненную психику малоодаренного человека, среда накладывает на нее свой отпечаток, насильственно приспособляя ее к своим запросам и требованиям и очень мало считаясь с эндоособенностями каждого отдельного индивидуума. Благодаря этому часто получается значительное несоответствие между основными задатками и способностями данного человека, с одной стороны, и усвоенными им профессиональными навыками, взглядами и способами деятельности - с другой. В результате личность часто не дает и того немногого, что она могла бы дать при более самостоятельном и независимом отношении к окружающему. Общая приспособленность ее к окружающей среде оказывается настолько неполной и нестойкой, общий вес и ценность ее в социальной жизни настолько незначительными, что представителей низшего уровня (и при этом не только извращенных, но даже и чистых) можно в общем охарактеризовать как недостаточно приспособленных.
В противоположность этому люди, принадлежащие к среднему психическому уровню, обладают гораздо большей способностью приноровиться к окружающей среде, найти в ней свое место и использовать ее для своих целей. Более сознательные, обладающие большей работоспособностью и инициативой, они выбирают себе род занятий, соответствующий их склонностям и задаткам, работают продуктивно и с интересом и в конце концов, будучи полезны обществу, успевают в то же время и себе обеспечить не только материальное благосостояние, но и некоторый комфорт, физический и духовный. Их можно назвать поэтому приспособившимися.
Несколько иные отношения встречаем мы на высшем психическом уровне. Люди талантливые, высокоодаренные, разумеется, в еще большей степени, нежели представители среднего уровня, обладают данными, необходимыми для того, чтобы приспособиться к окружающей среде, воспользоваться ее выгодами и преимуществами и устроить себе жизнь удобную и материально обеспеченную. В некоторых случаях так это и бывает. Но обычно дело осложняется здесь еще тем, что значительная напряженность, интенсивность душевной жизни заставляет человека не ограничиваться одним только приспособлением к среде, но стремиться и саму эту среду переделать, видоизменить сообразно своим собственным влечениям и потребностям. Другими словами, здесь мы всегда встречаемся с более или менее ярко выраженным процессом творчества, в какой бы области оно ни проявлялось - в духовной или материальной, в области науки, искусства или практической жизни и т. п.
Если, таким образом, низший психический уровень дает нам по преимуществу индивидуумов, недостаточно приспособленных, средний уровень - приспособившихся, то представителей высшего уровня можно назвать, в отличие от предыдущих, приспособляющимися. Необходимо только помнить, что процесс творчества, переработка действительности сообразно своим идеалам и стремлениям никогда не даются им даром, а почти всегда сопровождаются упорной борьбой и различными лишениями, духовными или материальными. Интенсивная концентрация душевной деятельности в известном направлении в связи с повышенной идейностью стремлений заставляет их зачастую без достаточного внимания относиться не только к различным чисто материальным потребностям, но и вообще к обеспечению ровного, спокойного течения своей жизни. Благодаря этому представители высшего уровня, даже в случае успеха своих планов и стремлений, нередко оказываются в социальном отношении устроившимися гораздо хуже, нежели обыкновенные, средние люди.
Принадлежность человека к тому или иному психическому уровню еще не определяет собой его типа (деление по психическому содержанию - см. выше): такие основные типы, как аффективно-деятельные, энергичные, рассудочные, мечтатели и т. п., встречаются одинаково на всех уровнях, хотя, конечно, проявления их существенно меняются в зависимости от степени одаренности человека и от большего или меньшего богатства и интенсивности его душевной жизни.
После всего того, что было сказано нами относительно степеней душевного развития и признаков повышения психического уровня, невольно напрашивается вопрос: нельзя ли воспользоваться принадлежностью индивидуума к тому или иному психическому уровню в качестве мерила для его этико-социальной оценки? Другими словами, если принадлежность к высшим уровням (психическая одаренность, умственная, эмоциональная или волевая) характеризуется большим богатством душевной жизни, большей идейностью, работоспособностью, наличностью сознательного миросозерцания и т. п., не следует ли принять, что люди более одаренные являются, уже по этому самому, и в социальном отношении более полезными и в этическом смысле лучшими? Несмотря на всю соблазнительность подобной точки зрения, нам она представляется, однако, совершенно неприемлемой.
Даже на самых высших ступенях душевного развития имеются свои извращенные типы, и психическое падение их зачастую оказывается и в социальном отношении более вредным и с моральной стороны более отталкивающим, чем у людей, обладающих более примитивной психикой. Кому много дано, с того много и спросится. Мне кажется поэтому, что в качестве критерия моральной оценки необходимо выставить совсем иной признак, а именно большую или меньшую тенденцию к повышению психического уровня, большее или меньшее стремление к совершенствованию. Если ни один человек не может дать в своих психических проявлениях больше того, что в него вложено от природы (прирожденные особенности нервно-психической организации), то зато имеющиеся от природы духовные силы могут или остаться неразвитыми, в зачаточном состоянии, или, наоборот, развернуться как в количественном, так и в качественном отношении. И этот именно “священный огонь”, это стремление к возможно более полному и всестороннему развитию и проявлению своих духовных сил мы считаем одинаково ценным, будет ли оно проявляться в яркой и разнообразной психике богато одаренного человека или же в бедной, примитивной душе индивидуума, принадлежащего к низшему психическому уровню...
Деление на группы и типы
Вторым не менее существенным принципом нашей классификации является, как уже сказано было вначале, деление личностей по их психическому содержанию на группы и типы. Основу этого деления составляет прежде всего преобладание в каждом отдельном случае какой-либо одной группы тесно между собой связанных основных психических функций, накладывающих на весь характер данного индивидуума своеобразный отпечаток...
Классификаторы характеров обычно выдвигают в этих случаях прежде всего преобладание ума, чувства или воли, разделяя, таким образом, характеры на интеллектуальные, эмоциональные и волевые. Соглашаясь в основе с таким делением, мы, однако, считаем его слишком упрощенным, схематичным, и вот на каком основании.
Всякий душевный процесс, интеллектуальный, эмоциональный или волевой, всегда представляет собой сложное целое, в составе которого могут преобладать те или иные отдельные стороны, или элементы. Так, например, в процессе восприятия кроме ощущений и их комбинаций не менее важную роль играют также воспроизведенные образы, сопутствующие ассоциации, сосредоточенность и устойчивость внимания, направление интересов, синтезирующая деятельность сознания; в сложном волевом акте наряду с сознательным волевым усилием существенными элементами являются взаимодействие и борьба мотивов (сводящаяся в конце концов к взаимодействию чувствований, связанных с теми или иными конечными целями), а также мыслительный процесс - обдумывание способов и конечных результатов совершаемого поступка.
Преобладающее развитие у индивидуума тех или иных сторон различных сложных процессов имеет чрезвычайно важное значение для образования типов и их разновидностей. Так, значительное развитие мышления, индуктивного или дедуктивного, способствует занятию науками, естественными или гуманитарными, сильно развитое воображение ведет обычно к возникновению художественного типа, преобладание в волевых актах эмоциональных или, наоборот, рассудочных элементов лежит в основе подразделения всякого рода практических деятелей на два совершенно различных типа и т. д.
И вот оказывается, что у некоторых типов (особенно принадлежащих к высшим психическим уровням) интеллектуальные и эмоциональные (эмоциональные и волевые) элементы так тесно и неразрывно между собой связаны, что было бы большой натяжкой и односторонностью зачислить эти типы в группу интеллектуальных, или эмоциональных, или волевых. Так, например, тип мечтателей (художников, религиозных созерцателей), чрезвычайно яркий и определенный, характеризуется преобладанием у них воображения, т. е. процесса столь же интеллектуального, как и аффективного, тип аффективно-деятельных, не менее важный, цельный и часто встречающийся, не может быть зачислен ни в группу эмоциональных, ни в группу волевых, а должен быть выделен в качестве особой разновидности и т. д. Поэтому если на низшем уровне еще возможно принять (и то с некоторой модификацией-см. ниже) упомянутое схематическое деление на три главные группы, с подразделением каждой отдельной группы в зависимости от преобладания в ней тех или иных элементов, то на более высоких уровнях, с их сложной психикой, такой схематизм представляется уже совершенно невозможным.
Чистые типы различных уровней
Наиболее яркие “чистые” типы получаются в тех случаях, когда: экзо- и эндопсихика взаимно соответствуют друг другу, т. е. когда интересы и профессиональная деятельность человека, развитие его знаний и навыков, его взглядов и миросозерцания происходят именно в том направлении, какое диктуется прирожденными особенностями его нервно-психической организации. В этих случаях наиболее характерные субъективные и объективные черты данной личности сливаются в один цельный, отчетливо выраженный “психосоциальный комплекс”, достаточно устойчивый и обыкновенно очень типичный...
Что же касается типов высшего уровня, то здесь, как мы увидим дальше, на первый план выступает уже идейная сторона психосоциальных комплексов, их общий смысл и значение как для человека, так и для всей вообще окружающей жизни, поэтому классификация личностей превращается на этом уровне в классификацию человеческих идеалов и их психологических (характерологических) разновидностей.
В результате получается следующее подразделение чистых типов, которые мы здесь только наметим, так как подробное описание различных типов и их разновидностей будет дано в соответствующих главах.
I. Н и з ш и й у р о в е н ь
Деление по преобладанию тех или иных основных психофизиологических функций.
1. Рассудочные. Несмотря на слабую общую одаренность, значительно развита рассудочность поступков, склонность обсуждать (хотя бы и несовершенно) их мотивы и последствия.
2. Аффективные. Смотря по преобладанию тех или иных сторон аффективного процесса, можно различать следующие разновидности:
а) подвижные или живые, близко напоминающие по своему общему складу так называемый сангвинический темперамент;
в) чувственные, со значительным развитием чувственных, органических влечений и потребностей;
с) мечтатели, у которых благодаря преобладанию репродуктивного воображения (к творческому они не способны) интересы сосредоточены преимущественно на внутреннем мире.
3. Активные, которые в зависимости от большего или меньшего развития отдельных сторон волевого процесса также делятся на несколько разновидностей:
а) энергичные низшего порядка, характеризующиеся импульсивностью и беспорядочностью своих действий, а также преобладанием внешних волевых актов над внутренними;
в) покорно-деятельные, у которых мотивами действия являются не столько собственные желания и влечения, сколько внушения и директивы, получаемые ими извне;
с) упрямые, отличающиеся значительной устойчивостью раз принятых решений.
II. С р е д н и й у р о в е н ь
Деление по психосоциальным комплексам, объединяющим в себе взаимно соответствующие эндо- и экзоособенности. Кроме того, все чистые типы среднего уровня можно разбить на две большие группы, смотря по преобладанию в них отвлеченно-идеалистических или практико-реалистических тенденций.
Непрактичные, теоретики-идеалисты
1. Ученые: значительное развитие спокойного, ясного, последовательного мышления, способствующего научным занятиям и научным интересам.
2. Художники, т. е. люди, посвятившие себя занятию каким бы то ни было искусством, наиболее характерная эндочерта - значительно развитое воображение, воспроизводящее и отчасти творческое.
3. Религиозные созерцатели, также характеризующиеся развитым воображением, но направленным в сторону совершенно других объектов и представлений. Практики-реалисты
4. Человеколюбцы (альтруисты): значительно развитое чувство симпатии (способность сочувствия), обусловленное повышенной аффективной возбудимостью, а также силой, глубиной и устойчивостью отдельных чувствований.
5. Общественники: со стороны эндопсихики могут быть охарактеризованы как аффективно-деятельные, что способствует их общительности и предприимчивости в общественных делах и начинаниях.
6. Властные: характерная эндочерта - твердая воля, руководимая определенными целями и дающая этим людям возможность влиять на окружающих. Разновидность этого типа составляют люди, у которых значительно развитая волевая энергия направлена на борьбу с внешней природой.
7. Хозяйственные, свойственные этому типу расчетливость, склонность к многократному обсуждению своих действий, направленных преимущественно на практические цели, делает этих людей способными к ведению более или менее сложных дел и предприятий материального характера...
III. В ы с ш и й у р о в е н ь
Благодаря значительному богатству, сознательности и координированное душевных переживаний экзопсихическая сторона личности, в ее высших идеальных проявлениях, достигает здесь необыайного развития, эндопсихика, находящаяся с ней в полном согласии, составляет лишь естественную ее подоснову. Таким образом, деление производится здесь по экзопсихическим категориям, именно по важнейшим общечеловеческим идеалам и их характерологическим разновидностям. При этом во всяком отдельном типе выдвигаются на первый план уже не конкретные, более или менее случайные экзопроявления, зависящие от эпохи, местных условий и т. п. (как это бывает обычно на среднем уровне), а более глубокие основные черты, логически между собой связанные и сохраняющие свое значение для всех времен и народов.
Так как герои и идеалы вырастают на почве обычных, естественных человеческих отношений, составляя лишь результат дальнейшего, более высокого их развития, то и типы-идеалы высшего уровня по своему содержанию соответствуют в значительной степени психосоциальным комплексам среднего уровня. В частности, важнейшими из них являются следующие:
1) Альтруизм.
2) Знание:
а) индуктивное
б) дедуктивное
3) Красота.
4) Религия.
5) Общество, государство.
6) Внешняя деятельность, инициатива.
7) Система, организация.
8) Власть, борьба
Рассудочные (низший уровень)
Характерная особенность рассудочного типа состоит в том, что всякое действие или поступок сопровождается предварительным и иногда весьма обстоятельным обсуждением мотивов. Интеллектуальная деятельность направлена здесь, следовательно, не столько на расширение умственного кругозора или на выяснение тех или иных теоретических проблем, сколько на решение разных практических, прикладных вопросов, имеющих непосредственно отношение к повседневной, обыденной жизни (“интеллект практического склада”, или благоразумие, по Бэну). Это обстоятельство делает представителей данного типа расчетливыми, систематическими в своих действиях и спокойно рассудительными в речах и во всем их поведении. Бережливые, аккуратные, склонные к порядку, они обычно отличаются значительной предусмотрительностью, стараясь заранее высчитать выгоды и невыгоды всякого предстоящего им поступка. Всегда склонные к рассуждениям, они пространно и подолгу обсуждают в разговорах с окружающими как свои, так и чужие дела и поступки; в тех же случаях, когда возраст или положение дают к этому повод, охотно и с важностью берут на себя роль ментора, поучая окружающих и высказывая целый ряд более или менее глубокомысленных сентенций.
Однако принадлежность к низшему психическому уровню накладывает резкий, характерный отпечаток как на их рассуждения, так и на все вообще их действия. Не обладая наблюдательностью или сколько-нибудь развитым мышлением, люди эти медленно и туго воспринимают; плохо соображают и недостаточно осмысливают; благодаря этому они лишены возможности самостоятельно относиться к явлениям окружающей жизни, по-своему их передумывать и истолковывать. Рассуждения их обыкновенно бесплодны, мысли их неоригинальны; подобно одному из чеховских героев, они всегда говорят лишь то, что уже всем известно. Иногда, впрочем, и они пытаются высказать какую-нибудь собственную мысль или пуститься в сложное рассуждение, но из этого обыкновенно ничего на выходит, кроме скучного, бесплодного резонерства. В интеллигентном обществе такие неумные резонеры бывают обыкновенно оценены по достоинству; в среде же невежественной; малокультурной они нередко производят впечатление и слывут за умных людей, в особенности если их имущественное и общественное положение возвышает их над другими.
То же самое следует сказать и относительно их действий, всегда отличающихся подражательностью, отсутствием какой бы то ни было инициативы. Удачное копирование чужого (“все как у людей”) они считают высшим, к чему только можно и должно стремиться, всякое же новое, смелое начинание пугает их и представляется им совершенно неприемлемым. В то же время деятельность их, несмотря на постоянные расчеты и рассуждения, далеко не всегда носит целесообразный характер. Недалекие в умственном отношении, лишенные изобретательности и остроумия, они очень часто ошибаются в своих - казалось бы, весьма обстоятельных - расчетах и сплошь и рядом упускают из виду если не самое главное, то по крайней мере очень существенные детали. Благодаря этому их успехи в деятельности и жизни даже в случае удачи бывают лишь посредственны и никогда не могут достигнуть той степени, как у более одаренных представителей рассудочного типа.
Благодаря узости умственного кругозора и полному почти отсутствию высших идейных интересов все расчеты этих людей бывают обыкновенно направлены на удовлетворение и обеспечение ближайших непосредственных - чаще всего материальных - запросов и потребностей. Отсюда их эгоизм, постоянная забота о себе, тем более бросающиеся в глаза, что сами они, по-видимому, далеко не всегда отдают себе в них отчет; так, постоянно думая и заботясь лишь об удовлетворении своих собственных интересов, они в то же время могут с пафосом повторять избитые фразы о долге и самоотвержении, совершенно искренне считая себя людьми благородными и весьма добродетельными. Иногда, правда, заботы их распространяются также и на других людей, почему-нибудь им близких (семья, родственники); но это бывает лишь в тех случаях, когда люди эти нужны для них самих, представляясь чем-то вроде жизненной обстановки, необходимой для спокойного и довольного их существования.
Благодаря своей расчетливости и благоразумию рассудочные низшего уровня, несмотря на свою умственную недалекость, могут все же при благоприятных обстоятельствах достигнуть некоторого успеха в жизни. В таких случаях они делаются обычно крайне самодовольными и самоуверенными, чему в значительной степени способствует их глупость, мешающая видеть свои промахи и критически относиться к своим недостаткам. Наоборот, в тех случаях, когда жизнь их не особенно балует, на первый план выступают другие, противоположные черты, тесно связанные со всей их эндопсихикой: робость и неуверенность в себе, склонность к постоянным колебаниям, преувеличенная осторожность и неспособность решиться на что-либо определенное. Отсюда их консерватизм, принимающий, вследствие их недомыслия, крайне узкие и часто совершенно бессмысленные формы. Хорошим образчиком такого консерватизма может служить чеховский “человек в футляре” - учитель греческого языка Беликов, который боялся буквально всего и своей мнительностью давил не только себя, но и всех окружающих. Его лейтмотивом было “ах, как бы чего не вышло”.
Развитию и сформированию подобных типов способствует прежде всего такая обстановка, где все сосредоточено на удовлетворении элементарных, чисто материальных потребностей, причем руководящими правилами жизни и поведения служат застывшие, раз навсегда установленные шаблоны, мешающие всякому сколько-нибудь живому проявлению личности. Точно так же и в общественной жизни рутина и преобладание формы над содержанием, а также отсутствие живых и энергичных людей, могущих стать руководителями общественного мнения, благоприятствуют усилению и процветанию рассудочных типов низшего психического уровня.
В качестве образца можно привести одно из действующих лиц “Войны и мира” Толстого, именно жениха, а затем мужа Веры Ростовой - Берга.
Активные (низший уровень)
У этих людей всякого рода чувства и желания отличаются значительной импульсивностью, заставляющей стремиться, и при этом очень энергично, к немедленному их осуществлению, какие бы то ни было сомнения и колебания, борьба мотивов и предварительное обдумывание им почти совершенно несвойственны. Этим основным качеством в значительной степени определяются экзопроявления данного типа, его социальное значение, его важнейшие достоинства и недостатки.
Склонность к активному вмешательству в окружающую жизнь, к немедленному и притом энергичному осуществлению своих желаний сказывается у представителей данного типа буквально во всем, за что они возьмутся: во всякого рода имущественных делах и предприятиях, в любовных похождениях, в отношении к отдельным людям и общественным делам, наконец, даже в тех областях, где они обычно очень мало смыслят, например в науке и искусстве. При этом они отличаются обычно значительной самоуверенностью и зачастую смелостью (“море по колено”!), вытекающей из недостаточного взвешивания последствий своего поступка. Так, Хлестаков, совершенно неожиданно для него принятый чиновниками за ревизора, быстро освоился со своей новой ролью и немедленно же начал пользоваться ее преимуществами, т. е. обирать деньги у чиновников и ухаживать за женой и дочерью городничего; когда Осип, хорошо понимавший всю шаткость и опасность их положения, доказывает ему, что уже пора ехать, он сначала не соглашается и лишь потом сдается на его уговоры.
Несмотря, однако, на всю свою энергию, представители данного типа совершенно не способны к сколько-нибудь серьезному, систематическому труду. Причины ясны: с одной стороны, принадлежность к низшему психическому уровню и вытекающие отсюда слабая идейность, неспособность понимать серьезные запросы жизни, неустойчивость и поверхностность чувствований и интересов, с другой - свойственная этому типу импульсивность, заставляющая их стремиться к немедленному выполнению всякого пришедшего им в голову желания. Поэтому деятельность их - хозяйственная, административная, научная - бывает обычно беспорядочна и бестолкова. Зато все, что связано с возбуждением и азартом, влечет их к себе неудержимо. На первом плане здесь следует поставить охоту. У Ноздрева все хозяйство находилось в полнейшем запущении, зато собак всякого рода мастей и пород было бесчисленное множество, и “Ноздрев был среди них совершенно как отец среди семейства...”.
Склонность к возбуждению и азарту сказывается также на их развлечениях и вообще на всем их времяпрепровождении. В своих “Школьных характеристиках” мне уже приходилось отмечать, что мальчики энергичного типа больше бывают склонны к азартным играм, чем другие. Хлестаков пользуется всяким удобным случаем, чтобы “сразиться в картишки”; из-за своей страсти к картам он засел без копейки денег в гостинице незнакомого городка. Ноздрев также каждую минуту готов был засесть за карты и, несмотря на свое шулерство, то и дело спускал в игре все, что с ним и на нем было.
Склонность если не к дракам, то к столкновениям в той или иной форме также характерна для энергичных, и притом не только низшего, но и более высоких уровней. Энергия вообще порождает склонность к борьбе, которая у лиц более высокого душевного склада направляется на достижение определенных, более или менее устойчивых целей. У представителей же низшего уровня, благодаря общей беспорядочности и импульсивности их проявлений, данное качество выражается в наиболее примитивных, грубонелепых формах.
Ноздрев был в некотором роде исторический человек”, так как “ни в одном собрании, где он был, не обходилось без истории”, в результате которой или он бил, или его били, а чаще всего и то, и другое вместе. У лиц менее распустившихся склонность к борьбе проявляется в своего рода бретерстве, в стремлении задирать других без всякого повода и т. п.
Как уже сказано было выше, энергичные низшего порядка отличаются обычно крайней самоуверенностью, доходящей нередко до смешного.
В тесной связи с этим стоит и их тщеславие, склонность к хвастовству, которые у лиц этого типа бывают обычно выражены очень резко. Всем известно, до чего заврался Хлестаков среди благоговейно слушавших его чиновников (“тридцать пять тысяч одних курьеров!.. Меня сам государственный совет боится... Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш...”). Ноздрев, показывая Чичикову границу своего имения, говорит, что не только все, находящееся по ею сторону границы принадлежит ему, но что и дальше, за границей, тоже все его. И если даже считать это карикатурой, преувеличением, то несомненно, что нечто подобное в жизни у таких людей встречается сплошь и рядом.
Такая самоуверенность и хвастовство могут иногда импонировать окружающим, производить на них впечатление. Но для этого нужны или исключительно благоприятные условия, как у Хлестакова, или зеленая, неопытная молодежь. Мало-мальски опытный человек тотчас их раскусит. То же следует сказать и относительно их частых успехов в любви или, вернее, в легких любовных интрижках, так как к сколько-нибудь глубокой, серьезной страсти они совершенно не способны. На женщину они смотрят в большинстве случаев очень цинично, как на самку, созданную исключительно для их удовольствия; такого сорта женщин они ищут, и среди такого сорта женщин они и пожинают свои легкие лавры. Если же им случайно удастся (подобно Анатолю Курагину - см. ниже) увлечь девушку или женщину более серьезного душевного склада, то в результате получается одна из тех трагедий, которыми так изобилует история любви.
В качестве образца разбираемого типа приведем краткую характеристику Анатоля Курагина (из “Войны и мира”), совмещающего в себе большинство перечисленных нами выше характерных особенностей.
Сын знатного придворного интригана, умного и энергичного, но хитрого, эгоистичного и бессердечного. Отец его тратит на Анатоля до 40 000 в год, воспитывает его за границей, старается устроить ему карьеру. Сам Анатоль - высокий, стройный красавец, молодой и здоровый. Он всегда весел и спокойно самоуверен, всегда доволен собой и своими поступками: весело улыбаясь, разговаривает со стариком Волконским, решения которого с таким трепетом ждет его отец; единственный из всех спал спокойно в ночь перед сватовством; застигнутый княжной Волконской (которой он сделал предложение) в тот момент, когда он обнимал француженку, нисколько не смутился. Только перед похищением Наташи он чувствовал, что сердце его бьется несколько сильнее обыкновенного. К аффектам он вообще мало склонен, хотя однажды вдруг вспылил на ямщика: “Ну, я тебе морду разобью, ты не шути!” Всякое свое желание он привык удовлетворять немедленно, не считаясь с препятствиями. Решив овладеть Наташей, он сразу же приступает к делу: при втором свидании уже объясняется в любви, затем подготовляет похищение и настойчиво старается осуществить его, несмотря на отговоры Долохова; после неудачи он все-таки продолжает совещаться с Долоховым и сестрой о том, как поправить дело и довести его до конца. Ту же быстроту и натиск он проявляет и в ухаживании за француженкой Бурьен, сразу пробудившей в нем “то странное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам”. Конечно, эту смелость не следует смешивать с сознательной, идейной стойкостью: этой последней мы напрасно стали бы искать у Анатоля. Когда Пьер в бешенстве пригрозил ему тяжелым пресс-папье, если он не вернет писем Наташи и не обещает завтра же уехать из Москвы, Анатоль струсил и сразу на все согласился. Его смелость есть лишь результат полной неспособности и нежелания сколько-нибудь подумать о последствиях своих поступков. Похищая Наташу, собираясь жениться на ней вторым, незаконным (так как первая его жена была жива) браком, ломая таким образом всю судьбу, как свою, так и молодой, неопытной девушки, он ни разу не задумался над тем, что из всего этого выйдет. Так же беспечно относится он и к своей службе. На вопрос старика Волконского, где он служит, Анатоль отвечает: “Я числюсь. При чем я числюсь, папа?” Он очень глуп, что неоднократно подчеркивает автор: отец, говоря с ним, называет его дураком; ухаживая за Наташей, он совершенно не находит, о чем говорить с ней, и только его красота и спокойная самоуверенность мешают ему стать смешным; любовное письмо сочинил ему Долохов; он же организует для Анатоля план похищения и ведет его денежные счета. Этой полной неспособностью рассуждать и объясняется то обстоятельство, что Анатоль, в нравственном отношении павший очень низко (живет паразитом, на чужой счет, ради своей прихоти готов не задумываясь сделать несчастным другого человека, не останавливается перед преступлением - двоеженством), тем не менее был убежден, что живет хорошо, считал себя безукоризненным человеком и искренне презирал подлецов и дурных людей. У него даже есть свой кодекс чести, заставляющий его требовать у Пьера взять свои слова (“подло” и т. п.) обратно и позволяющий ему, однако, вслед за этим у того же Пьера брать деньги на дорогу. Анатоль не был честолюбив, не заботился о своей карьере и своих выгодах. Он любил на свете только одно: веселье и женщин. Веселье выражалось в кутежах, которыми он вместе с Долоховым прославился на обе столицы: он мог пить напролет ночи, перепивая всех, с наслаждением вспоминает, как они однажды мчались из Твери на тройках так, что дух захватывало, наехали на обоз, перескочили через два воза и т. д. На женщин он смотрит только как на средство наслаждения, в обращении с ними он усвоил себе “манеру, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь,- манеру презрительного сознания своего превосходства” (“А уж вы бы рады!”); всем московским барыням он явно предпочитал цыганок и француженок. Такое отношение, соединенное с его выдающейся физической красотой, создало Анатолю заслуженную репутацию ловеласа и сердцееда, от которого всякая серьезная, уважающая себя женщина должна держаться подальше.