Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
СУЕВЕРИЕ В ПРАВОВЫХ ОБЫЧАЯХ РУССКОГО СЕЛА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX ВЕКА)
Безгин В. Б.
Кафедра истории и философии
ГОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет»
vladyka62@mail.ru
Статья рекомендована к публикации д.и.н., проф. Щербининым П.П. и к.и.н., доц. Дьячковым В.Л.
Аннотация. В статье раскрыто содержание суеверий в правовых обычаях русского села второй полови-
ны XIX века. Раскрыта природа и установлена роль народных поверий в розыске преступника, сельском
правосудии и крестьянском самосуде.
Ключевые слова и фразы: правовые обычаи; суеверия; преступление; розыск вора; кража; колдун; во-
лостной суд.
В обычно-правовых воззрениях русских крестьян особое место занимали суеверия, основанные как на
народной демонологии, так и на примитивном восприятии православной веры. Преступление расценивалось
как деяние греховное, богопротивное, результат вредоносных усилий нечистой силы. Сохранению архаики
правовых обычаев крестьян способствовал исторически сложившийся общественный уклад русского села и
приверженность его жителей нормам неписанного права.
Одним из видов сельского самосуда следует признать самочинные расправы, учиненные на почве суеве-
рия. Во время деревенских бедствий, будь-то мор, засуха, неурожай, на сельских колдунов и ведьм указыва-
ли как на причину постигших несчастий. В результате они становились жертвой крестьянской мести. Как
показывают источники, самосуды над колдунами завершались убийствами. Крестьяне хорошо понимали,
что в этом вопросе они не могут надеяться на официальный закон, который не рассматривал колдовство как
преступление. Неудовлетворенные таким положением вещей, селяне брали инициативу в свои руки. В на-
родных представлениях убить колдуна не считалось грехом [5, д. 114, л. 6]. Информатор Этнографического
бюро из Орловского уезда А. Михеева сообщала: «Убить колдуна или сжечь его мужики даже за грех не
считают. Например, жила одна старуха, которую все считали за колдунью. Случился в деревне пожар, му-
жики приперли ее дверь колом, избу обложили хворостом и подожгли» [1, д. 1316, л. 15]. По мнению право-
веда А. Левенстима, насилие над колдунами, связано с народными убеждениями, что после побоев, испор-
ченный человек выздоровеет, а если нет, значит, он ставленник нечистой силы, а такие боли не чувствовали
[6, с. 185].
Мотивом таких расправ являлись деревенские предрассудки. В дни тяжелых испытаний коллективный
разум села искал источник бедствий. Логика крестьянских рассуждений неизменно приводила к выводу о
том, что виновником может быть только тот, кто вне «мира», чье поведение не традиционно, а поступки вне
рамок обыденности. В ходе таких расправ колдуны лишь неизбежная жертва, могущая восстановить нару-
шенное равновесие повседневности и вернуть жизненные стереотипы.
Приметы и обычаи нередко выступали основанием для установления фактов преступления. Главными
действующими лицами в таких розысках были сельские ворожеи, гадалки, колдуны. К помощи колдунов в
русской деревне прибегали и для поиска пропавших вещей [9, c. 175]. По сообщению из Костромской гу-
бернии, «если же какой-то злодей надломил у крестьянина клеть, лавку с товаром, сначала обращаются к
ворожее или колдуну, колдун за деньги сказывает, такой-то человек украл, в тот лес положил, ступай не-
медля, найдешь в указанном месте, и справедливо: находят, где колдун сказал, на том месте» [9, т. 1, с. 77].
Для отыскания воров в тамбовских селах прибегали к помощи ворожей, и те гадали на картах, бобах или во-
де. Разложив карты, или посмотрев на воду, ворожея указывала направление жительства похитителя и цвет
его волос, и приблизительно описывала его наружность [4, с. 51].
Характерно и то, что сельские жители для отмщения вору использовали атрибутику православной веры,
хотя, по сути, эти действия были далеки от сущности учения Церкви. В Макарьевском уезде Костромской
губернии местные жители считали, что если на вора заказать сорокоуст, то он будет испытывать страшные
боли и, чтобы избавиться от них вернет хозяину похищенные вещи тайно [7, т. 1, с. 269]. Тамбовские кре-
стьяне верили, что если поставить в церкви перед иконой Иоанна воина «забидящую свечу», то вор начнет
«сохнуть», чахнуть и, в конце концов, сам принесет украденную вещь назад или подбросит ее [2, с. 148].
С целью наказания вора в русских селах прибегали к «выниманию следа». Дерн с отпечатком ступни во-
ра вырезался, эту землю в мешочке вешали в трубу или крепили на потолке избы. Крестьяне были уверены в
том, что по мере высыхания земли преступник будет чахнуть и умрет [9, c. 170]. В костромских деревнях
было принято преследовать вора по «горячему следу». Свежий след преступника бросали в печь, что мне-
нию сельских жителей, приводило к смертельной болезни злодея или неведомая сила заставляла его вернуть
похищенное [7, т. 1, с. 123].
В Орловской губернии существовал обычай распознания убийцы. Местные крестьяне, считали, что
жертва непременно уличит преступника. Предполагаемого убийцу подводили к трупу, и если это он совер-
шил преступление, то на теле «кровь пойдет из ран, или волосы на голове зашевелятся» [1, д. 1021, л. 77].
Аналогичное поверье было распространено среди калужских крестьян [7, т. 3, с. 353]. Все это по своей сути
напоминало систему ордалий раннефеодального периода российской государственности. Стоит согласиться
с утверждением исследователя Т.В. Шатковской о том, что существование в народном правовом быту вто-
рой половины XIX века суеверных обычаев, утративших свое первоначальное мировоззренческое содержа-
ние, свидетельствовало об инерционности крестьянского правосознания [10, с. 210].
Другая группа суеверий была связана с сельским правосудием. Согласно крестьянскому поверью для
благополучного исхода судебного дела считалось необходимым принести с собой на суд плеву новорожден-
ного ребенка, шкуру змеи или корень травы долен, а накануне всей семьей нужно было молиться перед ико-
ной Св. Николая [8, с. 22]. В деревне верили: чтобы выиграть судебную тяжбу, необходимо на Пасху выпро-
сить у священника освященное яйцо, взять его на суд и в течение заседания катать его в кармане [8, с. 25].
Для того чтобы решение было в их пользу, в Пошехонском уезде Ярославской губернии мужики приносили
в суд разные травы, собранные в день Ивана Купалы [7, т. 2, ч. 1, с. 58]. В той же местности с той же целью
деревенские жители считали полезным посыпать порог суда солью, а при себе иметь барсучью шерсть [7,
т. 2, ч. 1, с. 58].
Не в меньшей мере русские крестьяне полагались на милость Божью. Крестьяне верили, что тому, кто
поститься в пятницу перед днем святых Косьмы и Даминиана, не страшен любой суд [8, с. 22]. «Кто читает
по три раза на дню 90 и 108 псалмы или Евангелия утром и вечером, тот выиграет всякий суд», – утвержда-
ли мужики в Орловской губернии [8, с. 32].
Как не парадоксально, но подчас деревенские суеверия сами становились причиной сельского воровства.
Так в Ярославской губернии практиковалась кража цветов, поскольку они «лучше отрождаются, чем куп-
ленные», а рыбаки Архангельской губернии похищали друг у друга удочки, считая, что на краденые крючки
рыба лучше ловиться [10, с. 80]. Исследованные материалы дают основание утверждать, что кражи, совер-
шаемые по причине суеверия, не вызывали осуждения со стороны сельских жителей. Более того, в деревнях
можно было услышать рекомендации: «у кого не ведутся свиньи, нужно в гостях украсть ложку, изломать и
искормить ее свиньям» или «украсть на семена» [10, с. 140]. Священник Птицын из с. Петрушково Карачев-
ского уезда Орловской губернии в корреспонденции от 25 мая 1897 г. сообщал о местном поверье. «Чтобы
лен лучше родился, считали деревенские девушки, нужно украсть лепешку на Пасхе у священника и съесть
ее в поле» [5, д. 114, л. 6]. Был известен в деревне и обычай «заворования». Крестьяне верили, что если бла-
гополучно украсть в ночь перед Благовещением, то можно целый год воровать, не боясь быть пойманным
[11, с. 21].
Суеверия в правовых обычаях русских крестьян отличались завидным единообразием, что подтверждает
существование обычного права, норм общепринятых в правовом быту сельских жителей. Историческая па-
мять крестьянства выступала хранителем, а устная традиция надежным каналом передачи правовых обыча-
ев. Их соблюдением достигалось силой общинных традиций и консерватизмом крестьянского мышления.
Список источников и литературы
1. Архив Российского этнографического музея (АРЭМ). Ф. 7. Оп. 2.
2. Астров П. И. Об участии сверхъестественных сил в народном судопроизводстве крестьян Елатомского
уезда Тамбовской губернии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России
(обычное право, обряды, верования и пр.). М., 1889. Вып. I.
3. Белогриц-Котляревский Л. С. Роль обычного права в уголовном законодательстве. Ярославль, 1888.
4. Бондаренко В. Очерки Кирсановского уезда Тамбовской губернии // Этнографическое обозрение 1890.
№ 6–7.
5. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 586. Оп. 1.
6. Левенстим А. А. Суеверия в его отношении к уголовному праву // Журнал Министерства Юстиции.
1897. № 1.
7. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы // Материалы этнографического бюро князя В. Н. Тенишева.
СПб., 2006–2008.
8. Тенишев В. В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907.
9. Ушаков Д. Н. Материалы по народным верованиям великорусов // Этнографическое обозрение. 1898.
№ 2–3.
10. Шатковская Т. В. Правовая ментальность российских крестьян второй половины XIX века: опыт юри-
дической антропометрии. Ростов н/Д., 2000.
11. Якушкин Е. И. Обычное право: материалы для библиографии обычного права. М., 1910. Вып. I.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект 09-01-70102а/Ц.