Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Билет 1. Предмет, цели и задачи
психологического консультирования.
Цель психологического консультирования – создание в ходе
специального общения психологически благоприятных условий для актуализации внутренних (скрытых) ресурсов обратившегося. Создание таких условий во многом зависит от того, как консультант решает такие важнейшие задачи, как выслушивание клиента и расширение его представлений о себе и собственной ситуации. Кроме того, важным условием для актуализации ресурсов обратившегося за помощью являются доверительные отношения между клиентом и консультантом и умение консультанта оказывать эмоциональную поддержку.
Разговор с психологом должен помочь человеку в решении проблем и
налаживании межличностных отношений с окружающими. Проблемой многих людей, обращающихся за помощью к психологу, является то, что им практически не с кем поговорить откровенно о том, что их тревожит и беспокоит. Быть внимательно выслушанным и понятым консультантом
— необычайно важно, и это само по себе приводит к определенным положительным изменениям.
Спокойный и вдумчивый разговор со специалистом позволяет узнать и понять о себе и об окружающих людях много нового, способствует расширению представлений об окружающей человека действительности.
Не менее важным оказывается еще один результат консультативной беседы -понимание собственной роли и участия в происходящей жизненной ситуации и принятие клиентом на себя ответственности за это. В процессе психологического консультирования консультант может
поочередно сталкиваться с решением следующих задач.
1. Прояснение проблемы, с которой столкнулся клиент.
2. Информирование клиента о сутивозникшей у него проблемы.
3. Изучение личности клиента с целью выяснения его возможностей
самостоятельно справиться с возникшей проблемой.
4. Четкое формулирование рекомендаций клиенту по поводу возможностей клиента в разрешении проблемы.
5. Оказание текущей помощи клиенту в виде дополнительных практических
рекомендаций, психологических техник, упражнений для развития необходимых способностей или выработки новых моделей поведения в процессе решения жизненной проблемы клиенто
.6. Информирование клиента обэлементарных, жизненно необходимых
психологических знаниях и умениях, освоение и правильное употребление которых возможно самим клиентом без специальной психологической подготовки.
5. Задачи в психологическом консультировании
: • эмоциональная поддержка со стороны терапевта и искреннее внимание к переживаниях клиента;
• расширение сознания и повышение психологической компетентности;
• изменение отношения клиента к своей проблеме от ощущения ее тупиковости к нахождению адекватного решения и его осуществления;
• повышение стрессовой и кризисной толерантности клиента, развитие навыков преодоления трудностей при столкновении с новыми жизненными обстоятельствами и требованиями; •
• развитие гибкости в поведении и установках клиента, обеспечивающих его надежную социальную адаптацию в обществе и возможность испытывать удовлетворенность собой и своей жизнью независимо от накладываемых социальных ограничений;
• развитие реалистичности и лабильности мировоззрения;
• повышение чувства ответственности клиента за свою жизнь;
• развитие у клиента умения самостоятельно и адекватно принимать
жизненно важные решения, совершать самостоятельные поступки, уметь
анализировать свои внутриличностные конфликты, установки, стереотипы и паттерны поведения, оценивать черты и качества своей личности;
• развитие умения творчески осваивать
действительность;
• развитие межличностных и коммуникативных способностей клиента,
обучение более гибкому и адаптивному построению межличностных отношений.
Билет 2. История и предыстория
психологического консультирования.
История консультативной психологии
Консультативная психология –необычная наука. У нее короткая официальная история и знаменитые предшественники. Своими корнями она уходит вглубь веков. Предшественниками консультативной психологии являются такие дисциплины, как философия, социология, психиатрия, культурология. В древние времена специалистами в
области психического здоровья были шаманы, жрецы, колдуны. В древних Греции, Риме, Персии, Мессопотамии первыми консультантами были врачи, философы и священники. Среди тех, кто помогал современникам решать свои проблемы, находить ответы на непростые
вопросы бытия, можно назвать Моисея, Лао-Цзы, Будду, Конфуция, Сократа, Платона, Аристотеля. Философы и
пророки выступали как консультанты, стимулируя личностный, эмоциональный и интеллектуальный рост своих
последователей и учеников. Именно от них унаследованы важные принципы, на которые и сегодня опирается консультативная психология:
• нет единственно правильного выхода,
абсолютной истины при поиске ответа на жизненно важные вопросы;
• существует множество альтернатив, множество возможностей для решения одной и той же проблемы.
Одним из предшественников консультативной психологии можно
считать Гиппократа (400 г. до н.э.), который говорил о необходимости
построения доверительных отношений с пациентом, об анализе истории всей его жизни для понимания специфики болезни.
Он же разработал первую классификацию психических расстройств, а его обозначениями темперамента мы пользуемся по сегодняшний день.
Особым в развитии консультативной психологии стал XIX век. Именно 1879 год, когда В.Вундт основал первую лабораторию экспериментальной
психологии, принято считать годом рождения психологии как науки. Великие философы – С.Кьеркегор, Гегель, Ф.Ницше
– оказали влияние на эту зарождающуюся профессию.
Конец XIX века ознаменовался блестящими открытиями З.Фрейда и Й.Брейера в области лечения истерии. Были заложены основы медицинского (психиатрического) консультирования.
В XX веке с возрастанием темпа научно-технического прогресса возникла необходимость в подготовке и отборе высококвалифицированных рабочих и служащих. На службу была призвана консультативная психология. В это время происходило интенсивное развитие профконсультирования. Специалисты в области профессионального консультирования работали в 8
школах, в организациях, в студенческих городках. Около 80% программ подготовки психологов-консультантов ориентировались на школьное
профконсультирование. Развивалось медицинское консультирование, основанное на диагностике психопатологии. Люди, нуждающиеся в психологической помощи, рассматривались как психически больные,
и их лечили в основном медицинскими средствами. Таким образом, вплоть до середины 40-х годов психологи-консультанты в основном занимались
диагностикой индивидуальных особенностей клиентов.
В 1942 году вышла книга К.Роджерса "Консультирование и психотерапия",
положившая начало дифференциации консультирования от смежных отраслей, таких как психиатрия, психотерапия и др.
Роджерс писал о том, что люди, испытывающие затруднения в общении, взаимодействии, эмоциональной сфере, не являются психически больными.
Большинству из них необходима безопасная атмосфера принятия, поддержка, а не медикаментозное лечение. Он подчеркивал, что эта задача успешно решается в рамках психотерапевтических отношений между психологом и человеком, обратившимся за помощью.
К 50-60-м годам клиент-центрированная терапия Роджерса становится теоретической базой для основного количества программ
подготовки психологов-консультантов. В то же время бурно развивались такие направления, как бихевиоральное консультирование, рационально-эмотивный подход, гештальт-терапия, транзактный анализ. Все эти направления конкурировали между собой и пытались доказать свое превосходство относительно остальных подходов. Исследования сравнительной эффективности различных подходов показали приблизительно одинаковый уровень их эффективности. Р.Каркуфф и
его коллеги предложили использовать системный подход. Каркуфф описал
навыки, которыми должен обладать психолог-консультант, разработал методы оценки эффективности. Он делал упор на развитии умений и навыков, позволяющих психологу выстраивать эффективные
взаимоотношения с клиентом.
Билет 3.Общее понятие о
психотерапевтических школах, подходах и
направлениях. Их различие и сходство.
В психологическом консультировании на сегодняшний день существует множество направлений, каждое из которых опре-деляет свои собственные цели и задачи в работе с клиентом, основывая их на своих
теоретических постулатах. Выделяются следующие теоретические направления в изучении личности:
• психоаналитическое, иели которого:
• перевод в сознание, того материала, который посредством различных защитных механизмов был вытеснен в область бессознательного;
• воспроизведение раннего детского опыта и анализ вытесненных
конфликтов и переживаний;
реконструкция базисной личности;
адлерианское, выдвигающее следующие цели:
определение и трансформация жизненных целей клиента
формирование социально значимых целей;
коррекция мотивационной сферы,
устранение болезненного чувства неполноценности и чувства превосходства через формирование у клиента чувства равенства с
окружающими людьми;
• бихевиоральное (терапия поведения), ставящее такие цели, как: . исправление неадекватного поведения;
• формирование эффективных паттернов через научение;
• рационально-эмоциональная терапия
А. Эллиса, выдвигающая следующие иели:
нивелирование неадекватного жизненного подхода клиента,
направленного на саморазрушение, и формирование рационального и более
толерантного подхода;
обучение клиента применению научного метода в решении по-вседневных жизненных проблем поведенческого и эмоционального
характера;
• клиент-центрированная терапия К.
Роджерса, имеющая следующие иели:
• создание в пространстве консультирования такого благоприятного
климата, в котором клиент будет способен на исследование себя, своей
личности, а также тех проблем и внутренних конфликтов, которые
препятствуют его личностному росту;
• развитие у клиента умения быть открытым для нового опыта;
. развитие таких позитивных качеств личности клиента, способствующих его личностному росту, как чувство уверенности в себе и спонтанность;
• экзистенциальная терапия ставит следующие иели консультирования:
• помощь в осознании клиентом своих возможностей и своей свободы;
• изучение и устранение тех личностных факторов, которые могут стать помехой для клиента на пути к осознанию и использованию им своей свободы
• выработка у клиента чувства собственной ответственности за
происходящие в его жизни события и за его жизнь в целом.
Билет 4.Этика психотерапевтической
деятельности. Правила работы в групповой
психотерапии.
Профессиональная деятельность консультанта и психотерапевта
определяется не только его теоретическими знаниями и опытом, но
и особой ответственностью перед клиентами. С другой стороны, клиент и
консультант также находятся в разнообразных отношениях с другими
людьми. Поэтому консультант / психотерапевт ответственен также и
перед членами семьи клиента, общественностью и профессиональным
сообществом. Такая ответственность перед клиентом и обществом определяет важность соблюдения этических принципов при оказании психологическойпомощи.Во многих странах созданы кодексы
профессиональной этики, регламентирующие деятельность консультанта и психотерапевта. Также существуют этические комитеты при
разных профессиональных сообществах, которые рассматривают жалобы на
нарушение этих норм. Специалисты, жалобы на которых были доказаны,
лишаются лицензии и права осуществлять профессиональную деятельность.
К сожалению, нарушение этических принципов превращает консультирование и психотерапию в мероприятие, не только не приносящее пользы, но и способное ухудшить состояние человека, обратившегося за помощью.
Обобщая этические кодексы разных профессиональных сообществ, можно
выделить следующие основные принципы работы консультанта / психотерапевта:
Принцип ненанесения ущерба Специалист должен организовать свою работу так, чтобы она не наносила вреда
здоровью, состоянию или социальному положению клиента. Он должен
воздержаться от злоупотребления своим авторитетом, основанным на своей
профессиональной роли и компетенции.
Консультант / психотерапевт не имеет права формировать зависимость от себя, а также злоупотреблять доверием клиентов с целью реализации своих личных интересов - эмоциональных, сексуальных, социальных или материальных.
Принцип информированного согласия
В начале процесса консультирования / психотерапии клиент должен вполне
осознанно заключить «контракт». В нем оговариваются такие моменты как:
основные цели;
квалификация специалиста;
форма и размер оплаты;
приблизительная продолжительность консультационной сессии и всего процесса консультирования;
границы конфиденциальности;
право клиента в любой момент прекратить процесс консультирования / психотерапии или отказаться от предлагаемых специалистом методов;
возможность получения консультаций у других специалистов.
Принцип компетентности
Специалист обязан адекватно оценивать уровень и пределы своей
профессиональной компетенции. В частности, он не имеет права вселять в
клиента надежду на помощь, которую не в силах оказать, а также использовать недостаточно освоенные техники.
Принцип конфиденциальности деятельности Специалист не имеет права разглашать любой материал, полученный в процессе работы с клиентом. Консультант обязан уважать право клиентов на доброе имя и
сохранение тайны. Исключением из этогоправила могут быть ситуации, когда есть непосредственная угроза жизни клиента или других людей, а также в случаях, когда специалисту необходима помощь
коллег для повышения эффективной своей работы. В последнем случае для
сохранения конфиденциальности вся информация, идентифицирующая клиента, меняется или скрывается.
Принцип недопустимости двойных
отношений Во время и после окончания консультирования / психотерапии
специалист должен поддерживать с клиентом только терапевтические
отношения. Любые другие отношения (дружеские, иные профессиональные, сексуальные и т.п.) между специалистом и клиентом недопустимы. Одновременное консультирование родственников, друзей,
коллег и прочих знакомых клиенту людей, также нецелесообразно.
Билет 6.Принципы психоаналитической
работы. Требования к организации
психоаналитической терапии.
Постепенно Фрейдом формулируются основные принципы проведения
психоаналитических сеансов: пациент располагается полулежа в удобном
глубоком кресле или на мягкой кушетке; терапевт сидит рядом (слева или справа), но обязательно немного смещаясь н азад, чтобы встреча взглядов исключалась, так как положение «глаза в глаза»
затрудняет раскрепощение сознания
(истина, бесспорно, известная еще древнейшим исповедникам). Затем
пациенту предлагается расслабиться и одновременно сосредоточиться на своем состо янии и своих внутренних переживаниях, их словесном описании и интерпретации. При этом задача терапевта состоит в том, чтобы, искусно направляя усилия пациента, создать
такую атмосферу общения, когда его рассказ абсолютно ничем не
сдерживается и проходит со вершенно спокойно, вольно, так как только в этом случае появляется возможность выявить «заблокированные» мысли, желания и влечения. Отчасти описанная ситуация
моделирует все те же весьма специфические отношения
внимательного и сопереживающего родителя и ре бенка, всегда оставляя за
психотерапевтом роль первого.
Но в отличие от обычного навыка речи, который прививается нам с
раннего детства («подумай, а потом говори»), пациенту предлагается
говорить все, что ему приходит в голову, не раздумывая, включая любые
нелепости, несусветные глупости, «сальности» и даже непристойности,
совершенно не стесняя себя в выражениях. Естественно, не всем это
удается сразу. И Фрейд, анализируя свою практику, обратил внимание, что
перед изложением самых сокровенных или самых «зап ретных» мыслей
срабатывает социальный (культуральный и моральный) контроль,
который он вначале назвал «цензурой».
Позднее эта инстанция психической саморегуляции вошла в понятие «Сверх -Я».Первые психоаналитические сеансы
были непродолжительными и в некотором смысле носили характер
несколько более откровенной, чем это принято в обществе, беседы. Но со
временем было установлено, что этого явно недостаточно. И длительность
сеансов, и сама терапия стали более протяженными, а требования к знаниям
и позиции терапевта — значительно более существенными. Особое значение в психоаналитической беседе (хотя и несколько односторонней, так как психоаналитик большей частью сохраняет нейтральность) уделяется
оговоркам, ошибкам и любым словам, которые могут иметь двойной смы сл. Фактически выявление скрытого смысла или второго плана рассказа, который не проявляется в беседе явно, и составляет
главную задачу психоаналитика. Поэтому он должен хорошо знать язык, в
том числе — поговорки, идиоматические выражения, культуру, национа льные особенности и т. п. своих пациентов.
Еще одно важное примечание: в отличие от обыденной речи, аналитик гораздо больше внимания обращает не на то, что или как говорит пациент, а почему он говорит именно об этом. Какие индивидуально значимые стереотипыотношений и какие влечения при этом активизируются или реализуются? Где могут быть скрыты истоки именно этих
паттернов и реакций и почему именно они составляют содержание материала и ситуаций, который человек хотел бы
обсудить со специалистом, а следовате льно, не смог преодолеть сам?
Мы еще не раз вернемся к этому тезису.Несмотря на «абсолютную» вольность изложения, терапевт своими вопросами все же направляет речь пациента, но —опять же — при сохранении принципа
психоаналитической нейтральности: при отсутствии поощрения, осуждения или сочувствия в отношении тех или иных высказываний. Эти первые опыты психоаналитической терапии Фрейд совместно с Брейером описывает в «Исследованиях об истерии». Эта книга
впервые выйдет на русском языке в этом (2003) году в качестве первого тома 26 -томного издания собрания сочинений З.Фрейда.
Билет 7.Общее понятие о методах
психоаналитической работы.
Выделяют следующие приемы аналитического метода:
1) Инструкцияотносительно процедуры психоанализа.
2) Вопросы
для получения информации
и прояснения содержания.
3) Реконструкция
– описание и выделение некоторых явлений, прояснение их деталей,
комментирование материала, который клиент готов признать.
4) Конфронтация
– привлечение внимания клиента к какому-либо содержанию. Терапевт проясняет его и заставляет клиента признать что-либо, чего он раньше признать не хотел, но что следует признать. Иногда, за существенным продвижением наступает ухудшение. Так проявляется сопротивление лечению со стороны Супер-Эго. Так возникает негативная терапевтическая реакция
. Она связана с отношением к родителям или другим значимым лицам в детстве. Аналитику как бы приписывается их роль трансфер), его оценка продвижения рассматривается как санкция. Если терапевт заранее уяснит
для себя характер межличностных отношений пациента на разных этапах
жизненного пути, ему легче будет анализировать развивающийся трансфер.
5) Подготовка к интерпретации
(указание на жесткие структуры в поведении, стереотипы в восприятии,
эмоциональном реагировании).
6) Интерпретация –
указание на источник переживания, в результате которого осознается причина переживания. Термин «интерпретация» основывается на том, что высказывание или сновидение представляет некоторое скрытое содержание, смысл и значение которого находится в глубинных пластах
бессознательного. Терапевт раскрывает смысл переживания, опираясь на
психоаналитическую теорию. При помощи этого приема пациент осознает историю, источник, форму, причины и значение переживания. Интерпретация –предположение психоаналитика, которое нуждается в проверке опытом переживания пациента. Содержание для интерпретации
тщательно готовится, иначе оно может травмировать и создать новую систему защит. Основное условие – отсутствие
оценки со стороны аналитика Интерпретация, вызвавшая изменения наз.
мутационной. Выделяют различные виды интерпритаций по нескольким критериям.
Интерпретация содержанияпредполагает раскрытие более глубокого
значения.Символическая интерпретацияуказывает на скрытый смысл образов сновидений, оговорок и другой продукции, значение которой представлено в символической форме.
10 Трансферентные и контр- отношения. Виды переноса. Понятие о Я-объектном переносе
Важная в техническом и теоретическом отношении проблема — это перенос (трансфер). Как известно, переносом в психоанализе называют трансформацию отношений между пациентом и аналитиком, происходящую под влиянием бессознательных влечений и желаний первого. Эти отношения, призванные выполнять чисто служебную функцию, постепенно становятся важными и значимыми для клиента, он вовлекается в них с пылом и страстью, свойственным юношеской влюбленности. Прекрасное описание трансферентных и симметричных им контртрансферентных (направленных от аналитика к пациенту) отношений дает сам З.Фрейд в "Лекциях по введению в психоанализ":
Хорошее рабочее определение переноса предложено в работе Фенихеля: «При переносе пациент ошибочно понимает настоящее в терминах прошлого; далее, вместо припоминания своего прошлого он стремится, не осознавая собственных действий, оживить это прошлое и прожить его более успешно, чем в детстве. Он «переносит» свои прошлые установки в настоящее»
В целом, следовательно, перенос является формой сопротивления, при помощи которой пациенты защищают себя от вспоминания и обсуждения своих инфантильных конфликтов при помощи их оживления. Но он также дает нам уникальную клиническую возможность наблюдения за переживанием событий прошлого прямо сейчас и лучшего понимания развития ядерных конфликтов детства пациента.
Гринсон перечисляет пять важных характеристик, указывающих на переносную реакцию. Самая заметная черта, которая перекрывает все остальные и включается во все другие проявления –неуместность: «Неуместность реакций в смысле их интенсивности, амбивалентности, капризности или вязкости, сигнализирует о том, что перенос «заработал»
Перенос возникает не только в ситуации психотерапии; он может проявиться и во многих других формах межличностных взаимодействий и играет там очень важную роль.
Обычно мы говорим о позитивном и негативном переносе. Позитивный перенос означает реакции, преимущественно связанные с проявлениями любви в любых ее формах, видах, а также отклонениях. Гринсон пишет: «Мы считаем, что позитивный перенос существует, когда пациент испытывает по отношению к своему аналитику любое из следующих чувств: любовь, нежность, доверие, влюбленность, симпатию, заботу, преданность, восхищение, увлеченность, страсть, желание, тоску по нему или же почтение»
Согласно Гринсону, «негативный перенос может быть выражен в форме ненависти, гнева, враждебности, недоверия, отвращения, антипатии, неприязни, негодования, обиды, зависти, нерасположения, презрения, досады и тому подобного»
Невроз переноса — специфический симптом, возникающий в процессе психоаналитического лечения и характеризующийся вовлечением личности психоаналитика в симптом анализанта. Изначально невроз переноса рассматривался Фрейдом как препятствие для психоанализа и классифицировался им как вид сопротивления, но позднее он приходит к выводу, что невроз переноса является важнейшим терапевтическим механизмом, а его развитие — не помеха, а обязательный этап и условие успешного психоаналитического лечения.
Невроз переноса оживляет инфантильный невроз.Он порождается фрустрированными требованиями любви, которые в свою очередь возникают в терапевтической ситуации и в том, как мы ее структурируем.
Невроз переноса может возникнуть и в ситуации, когда пациент обладает очень слабым эго и бедными защитами. В этом случае пациент не в состоянии реально использовать невроз переноса для проработки своих внутренних психологических проблем. Если в ходе психотерапии развивается глубокий невроз переноса, терапевт должен быть очень внимателен при оценке состояния эго данного пациента и определить посредством интерпретации, способен ли тот использовать его. Если пациент не может его использовать, то должны предприниматься определенные действия для разрушения этого невроза, например, уменьшение частоты встреч, активная интерпретация, поддержка и т.п.
Эротический перенос. Одним из специфических видов переноса является эротический перенос, в результате которого во время терапии у клиента по отношению к терапевту возникает сильное эротическое влечение и даже влюблённость. Так же как, например, гнев при другом виде переноса может побудить не слишком устойчивого клиента применить к терапевту физическое насилие, так эротический перенос может привести к тому, что клиент будет явным образом соблазнять терапевта, хотя чаще соблазнение со стороны клиента носит не столь явный характер. Однако проблема в том, что у терапевта может возникать соответствующий эротический контрперенос на клиента. До того, как в международной практике сформировался «этический кодекс психолога», явным образом запрещающий вступать с клиентом в любые личные отношения, не являющиеся психотерапией, многие психотерапевты оказывались сначала в постели со своими клиентами, а потом и в браке с ними (например Юнг, Фромм, Гринсон).
Иногда наблюдаются проявления переносного психоза. Это всегда очень нежелательная ситуация, похожая на невроз переноса, однако в данном случае пациент не имеет абсолютно никаких инсайтов в отношении своего состояния и полностью отрицает само состояние, которое он переживает. Такие ситуации, как безрассудная влюбленность в своего терапевта, могут быть описаны как переносный психоз в том случае, если при этом не допускается абсолютно никаких интерпретаций; пациент настаивает, что его любовь истинна и основана на чудесных качествах терапевта, отвергая при этом любое рассмотрение своего состояния как переносного. Здесь необходима клиническая оценка, для того чтобы провести различие между инстинктивным объектным переносом, развивающимся без инсайтов, и нарциссическим «идеализированным переносом»
Зингер (Singer, 1970) указывал на то, что контрперенос, похоже, проявляется тогда, «когда терапевт испытывает чувство тревоги при работе с пациентом, когда он боится переживания и мыслей, вызванных терапевтической работой и когда его желание избежать тревоги и ее психодинамические корни вынуждают его к принятию защитных установок». Эти защитные установки влияют в свою очередь на подлинное психотерапевтическое понимание пациента.
Все реакции контрпереноса, по Зингеру, могут быть грубо разбиты на три категории реакции иррациональной «доброты» и «заботы»,реакции иррациональной враждебности по отношению к пациенту,тревожные реакции терапевта из-за пациента.
Все эти реакции могут проявляться как в обычной жизни, так и в снах или фантазиях терапевта.
Непосредственными результатами контрпереноса является то, что он может: 1) нарушить или исказить восприятие бессознательных процессов пациента терапевтом и 2) не повлиять на способность терапевта воспринимать происходящее, но нарушить его способность к интерпретации.
Основной вклад в наше понимание развитийного аспекта переноса был осуществлен Кохутом (1971, 1977), сформулировавшим понятие Я - объектных переносов, посредством чего пациент стремится восстановить с аналитиком те связи, которые были преждевременно и травматически прерваны в течение формирующих лет его жизни и в опоре на которые он пытается восстановить и укрепить ощущение собственного Я. С концептуальной точки зрения было бы ошибочно полагать, что термин Я - обьектный перенос относится к тому виду переноса, который характерен только для определенного типа пациентов. Напротив, теперь мы используем выражение Я - объектный перенос в качестве измерения, приложимого ко всем формам переноса, которые могут сменять друг друга, поочередно занимая место фигуры и фона в переживании пациентом аналитических взаимоотношений. Работа Кохута высветила уникальное терапевтическое значение понимания и трансформации этих трансферентных конфигураций, в которых Я - объектное измерение выступает в качестве фигуры. Таким образом, восстановление и поддержание Я - организации является основной силой, мотивирующей связь пациента с аналитиком. Даже в тех случаях, когда другие измерения опыта и человеческой мотивации - конфликты, связанные с любовью, ненавистью, страстью и соперничеством, - выходят на передний план в качестве факторов, структурирующих перенос
11. Стадии развития переноса Терапевтические возможности трансферентных отношений.
Уже стало общеизвестным местом то, что клиент испытывает по отношению к психотерапевту целый конгломерат чувств, которые могут носить как положительный, так и отрицательный характер.
Особенность этих чувств состоит в том, что они «ложны»
Стадии развития
Интрасубъективная стадия
Эта стадия начала взаимоотношений между психотерапевтом и клиентом. Отношения как таковые только начинаются. Их ещѐ нет. Клиент только раскрывает перед терапевтом первые страницы своего мира, терапевт только знакомится с «особенностями клиентского письма».
При этом перенос как таковой выражен очень слабо или его нет вообще. Он представлен в недифференцированных реакциях на терапевта, таких как симпатия-антипатия, доверие-недоверие, комфортно-дискомфортно
Именно на этой стадии клиент начинает посвящать терапевта в особенности своей жизни и постепенно… приклеивает к психотерапевту эмоциональные ярлыки.Происходит это за счет того, что клиент, вспоминая свои забытые либо вытесненные чувства, вводит их в пространство терапевтического сеанса.Короче, эмоции клиента начинают ассоциироваться с личностью терапевта. А так как это эмоции нерядовые (вытесненные, запретные, двусмысленные), то и к терапевту клиент начинает относиться «по-особенному».
На этой стадии от терапевта требуется, как правило, только понимание и принятие. Всѐ остальное клиент делает сам.
Интерсубъективная стадия
Вторая стадия начинается тогда, когда клиент уже дал достаточно материала, а также когда у него актуализировались и были представлены на сеансе некоторые детские воспоминания и переживания.
Теперь венцом отношений становится сопротивление возникновению переноса.
Клиент, почувствовав «угрозу» вспоминания своих ранних, детских переживаний, стремится «не допустить» их повторения. Он активно препятствует
развитию собственной переносной реакции. Вытесняет и подавляет ее.
В реальности всѐ это выглядит, как отказ клиента от дальнейшего прохождения терапии или же стремление поскорее ее закончить.Связаны подобные сопротивления возникновению переноса с
бессознательными страхами. Они состоят в нежелании повторения ярких и сильных, но запретных переживаний из детского опыта.
Клиент начинает воспринимать процесс своей психотерапии как опасный и ненужный, который необходимо поскорее завершить.
При этом клиент не желает рассказывать терапевту значимые события своей жизни, стремиться поскорее окончить сеанс, прекратить терапию и избавиться от психотерапевта вообще.
Данный вид сопротивления называют еще сопротивлением вовлечению в перенос.
В последнем случае делается акцент именно на бессознательном нежелании
клиента вспоминать и осознавать прошлый вытесненный опыт.
Понятно, что основные терапевтические усилия на этой стадии производятся в направлении смягчения клиентской тревоги и проявляющихся страхов.
Когда клиент проходит вторую стадиюразвития переноса и при этом продолжает давать материал, то по мере погружения в свои детские воспоминания у него возникает третья стадия –
Актуализация переноса.
Интересно, что на третьей стадии первоначальное сопротивление вовлечению в перенос переходит
в сопротивление осознанию переноса.
Клиент «не рассказывает», а «показывает», как те или иные межличностные отношения у него были представлены в детском опыте. Причем показывает на самом терапевте, включая его в пространство своих взаимоотношений.
Именно на этой стадии клиент начинает испытывать сильные чувства по отношению к психотерапевту, но… не осознаѐт связи этих чувств с объектами из прошлого опыта.
На этом этапе одним из основных терапевтических факторов становится символическое конституирование клиента, когда последний, артикулируя и проговаривая свои желания, дает им разрядку, тем самым, снимая психическое напряжение.
Транссубъективная стадия
По мере терапевтической работы и по мере осознания своих трансферентных реакций клиент переходит на ту стадию развития переноса, когда ему комфортно в своем переносе.
Это апогей развития переноса, когда последний начинает носить неврозоподобный характер (невроз
переноса).
На данном этапе клиент уже осознает свой перенос, понимает «истинную» природу своих чувств, но … ему хорошо в переносе, когда терапевт для него вроде как новая родительская фигура: и позаботится, и поддержит и «обласкает».Эта стадия, когда терапевт говорит с клиентом на «одном языке». Они оба к этому времени уже достаточно выучивают и «знают» друг друга. Пространство общности смыслов установлено и влияет на всѐ, что происходит на сеансе.
Также эта стадия наиболее благоприятна
для развития Я-объектной связи с клиентом.При этом терапевт делает акцент в своей работе на разносе тех ярлыков, которые в беспорядке были на него навешены клиентом на более ранних стадиях развития переноса: отделяет зерна от плевел. Или, как ещѐ говорят, он помогаетклиенту более адекватно коттектировать либидо к его значимым объектам.
Клиента и на этой стадии не оставляет сопротивление. Теперь оно направлено удержание переноса (сопротивление разрешению переноса).
Как это ни странно, клиент не хочет выходить из своего трансферентного состояния, ему комфортно в нем.
Кстати, сама психотерапия в рамках этой стадии может длиться «сколь угодно» долго. Клиент оказывается втянутым в тот процесс, из которого в начале хотел «убежать».
И уже терапевт вынужден проводить отдельную работу по выводу клиента из, уже ставшей похожей на хобби, психотерапии.
Итогом этой стадии выступает также интериоризация клиентом образа психотерапевта, когда этот образ становится фигурой внутреннего
аналитика.Наконец, последняя, пятая стадия развития
переноса характеризуется его угасанием в силу проработанности, снижением эмоциональной значимости в силу эмоциональной отреагированности и осознанностью. Кроме того, на этой стадии клиент научается справляться с амбивалентностью своих чувств, а весь полученный от проработки трансферентных отношений опыт может применить в жизни.
БИЛЕТ 12. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ АЛЬЯНС,
ПРОРАБОТКА, ТОЛКОВАНИЕ, ИНТЕРПРЕТАЦИЯ,
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ.
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ (РАБОЧИЙ) АЛЬЯНС – взаимоотношения между
пациентом и аналитиком, дающие возможность осуществлять плодотворную
работу в процессе аналитической терапии.
Успех аналитической терапии возможен только в том случае, если между аналитиком и пациентом будет установлено плодотворное сотрудничество. Для установления этого сотрудничества между ними заключается своего рода пакт, соглашение, когда аналитик объясняет пациенту необходимость свободного ассоциирования и предельной откровенности в целях излечения, а последний выражает готовность следовать правилам психоанализа. Но, как замечал З. Фрейд, подобное сотрудничество не всегда удается, поскольку «Я, с которым мы можем заключить такой пакт, должно быть нормальным». Аналитик же имеет дело с невротиком, Я которого относительно ненормально и непригодно для выполнения обязательств, необходимых
для осуществления аналитической работы. Поэтому установление терапевтического альянса требует времени, терпения и профессиональных усилий со стороны аналитика, прежде чем между ним и пациентом сложатся доверительные отношения, способствующие аналитической терапии.
В конечном счете задача аналитика состоит в том, чтобы старые и новые, возникшие в процессе аналитической работы, невротические страдания пациента превратить в стимул для дальнейшей совместной деятельности, направленной на укрепление Я невротика. Решение этой задачи возможно в том случае, если аналитику удается создать атмосферу, в которой будут иметь место отношения не уступчивости, послушания и покорности
или строгости, холодности и авторитаризма, а взаимного доверия, сочувствующего понимания и сопричастности к осуществляемой аналитической работе.
ПСИХИЧЕСКАЯ ПРОРАБОТКА
П. п. (working through) — процесс, посредством которого анализ включает в себя истолкование и преодолевает порождаемые им сопротивления. В данном случае речь идет о такой психической работе, посредством которой субъект принимает некоторые вытесненные содержания и высвобождается от власти механизмов повторения.
Для Фрейда «проработка» — термин, подразумевающий работу (как аналитика, так и пациента) по преодолению сопротивлений к изменению, связанных прежде всего с тенденцией инстинктивных \стремлений цепляться за привычные для них модели разрядки.
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ. Среди психоаналитиков до сих пор идут дискуссии, связанные с рассмотрением места интерпретации в аналитической технике, ее значения и «глубины» на разных этапах лечения пациентов, последовательности или иерархии различных интерпретаций (преждевременные и своевременные),
удовлетворения и фрустрации пациента при интерпретации, соотношений между интерпретациями и тем, что З. Фрейд назвал конструкциями (реконструкциями), динамического эффекта и терапевтических результатов аналитических интерпретаций.
Принято различать следующие виды интерпретаций:
генетические интерпретации, соотносящие переживания,
механизмы защиты и поведенческие реакции пациента в настоящем с их
историческими аналогами, имевшими место в его раннем детстве или в истории развития человечества;
конструкции (реконструкции), создаваемые аналитиком на основе свободных ассоциаций, воспоминаний, сновидений пациента и сообщаемые ему с целью соответствующего воздействия на анализируемого, то есть возвращения к жизни части пропавшей истории его развития;
динамические интерпретации, предназначенные для раскрытия глубинных конфликтов, возникающих и разыгрывающихся в психике пациента;
мутативные интерпретации, направленные
на выявление внутрипсихических преобразований, возникающих в процессах межличностного общения, в том числе и в рамках аналитических отношений между аналитиком и пациентом;
интерпретации переноса, связанные с разъяснением пациенту его неадекватного отношения к аналитику, основанного на амбивалентном проявлении бессознательных мыслей, чувств и влечений, являющихся аналогом их инфантильного выражения к отцу, матери и другим значимым для него в детстве людям.
ТОЛКОВАНИЕ (ИСТОЛКОВАНИЕ) –выявление и раскрытие смысла
психического материала, включающего в себя ошибочные действия, сновидения, симптомы невротических заболеваний. В классическом психоанализе толкование связано с пониманием бессознательных процессов, разъяснением их смысла и значения.
Истолковать, замечал З. Фрейд, – значит найти скрытый смысл. В рамках
психоанализа были разработаны процедура и техника толкования, предназначенные для обнаружения скрытого смысла ошибочных действий (оговорок, описок, очиток, ослышек, забывания, запрятывания, затеривания предметов), сновидений и симптомов невротических заболеваний.
Толкование ошибочных действий сводится к раскрытию их действительного
смысла. Обычно ошибочные действия истолковываются исходя из общих
соображений: проводятся аналогии, учитывается психическая ситуация, в которой совершается ошибочное действие; используются знания характера человека, совершившего его; высказываются предположения о толковании; исследуется психическая ситуация, в которой произошло ошибочное действие. В конечном счете благодаря психоаналитическому толкованию
выявляются намерения и тенденции соответствующих психических процессов.
КОНСТРУКЦИЯ
Выявление и определение наиболее важных и значимых переживаний периода раннего детства, в настоящее время 'забытых' (вытесненных) пациентом.
Обо термина отражают попытки раскрытия и выявления взаимосвязей ранних переживаний с целью более глубокого понимания генетических факторов динамических сил, имеющих непосредственное отношение к
формированию характера и/или психопатологических проявлений.
Реконструкция основывается на следовых воспоминаниях о наиболее важных для индивида, но в данное время забытых событиях, лишь частично проявляющихся в структуре и содержании свободных ассоциаций, сновидений, отдельных поступков или при переносе.
Работу по реконструкции можно сравнить с усилиями археолога, пытающегося но основе отдельных фрагментов восстановить картину исчезнувшей цивилизации. При этом, однако, нельзя упускать из виду, что формулировки психоаналитика представляют собой сложные гипотетические построения, лишь отчасти (но не полностью) восстанавливающие прежние события из жизни анализируемого. Теоретически полное восстановление не представляется возможным, поэтому формулировки аналитика являются скорее конструкциями (термин Фрейда), нежели реконструкциями.
15. Работа с метафорами, сказками и личным мифом в консультировании.
|
Основан на суггестивной лингвистике (разделе психолингвистики), разработан И. Ю. Черепановой (1987-1998 гг.). Представляет собой лингвистический обучающий тренинг, проводящийся в малой группе. Участники тренинга получают системные знания о специфике языкового общения, основных закономерностях языковых явлений, практические навыки по анализу текстов и их созданию (под текстами в этом методе понимаются жалобы пациентов, история возникновения заболевания, жизнеописание, описание психологической проблемы, представлений о болезни, страдании, протокол беседы врача и пр.). Суть М. в. м. л. заключается в создании для человека, проходящего тренинг, специального текста («личного мифа») на основании автобиографического рассказа, в котором в метафорической форме отражены основные этапы жизненного пути, планы на будущее, психологические проблемы и способы их разрешения. При создании личного мифа используется взгляд на личную историю через призму мифологического сознания, применяются все известные литературные приемы и методы (метафора, гипербола, героический эпос, сказание, сказка, киносценарий). Предполагается, что специальные лингвистические процедуры, целенаправленное использование ресурсов родного языка, активизация пассивного лексического запаса на фоне автобиографической работы повлияют на психологические и личностные механизмы пациента. Человек по своей природе уникален и стремится (не всегда осознанно) воплотить свое предназначение в жизни. Постоянный творческий поиск, раскрытие своей индивидуальности, самовыражение — это то, что делает его полноценным и здоровым членом общества. Применение М. в. м. л. как формы группового взаимодействия при решении личных проблем и лечении неврозов представляет интерес по следующим причинам: 1. В процессе написания текста индивидуального мифа актуализируются личные проблемы. Специфика работы группы, в которой отсутствует открытая конфронтация, совместная творческая работа над мифом участников группы облегчают процессы самораскрытия. 2. Во время работы над созданием собственного индивидуального мифа и мифов других участников группы происходит анализ жизненного пути и системы отношений, переоценка ценностей и смыслов. Обратная связь и эмоциональная поддержка, а также другие явления группового процесса актуализируют лечебные факторы терапевтической группы, оказывают влияние на психологические механизмы, способствующие возникновению личностной проблематики, и способствуют раскрытию психологических факторов патогенеза невротических расстройств. 3. Группа вербальной мифологизации личности является коммуникативным и одновременно лингвистическим тренингом, участие в ней стимулирует творческий подход к жизни. У членов группы повышается способность к символизации, пониманию и описанию собственных чувств, что может снизить уровень алекситимии, которая рассматривается в последнее время как существенный фактор в возникновении невротических и психосоматических расстройств. Методика проведения группы вербальной мифологизации личности включает в себя следующие элементы. Занятие проводится в «закрытой» группе, гомогенной в этиопатогенетическом отношении и гетерогенной по полу, возрасту, форме невротического расстройства или типам психологической проблематики. Количество пациентов в группе от 5 до 8 человек. Занятия проводятся через день. Их продолжительность — 3-4 часа; общая продолжительность работы группы составляет 1-1,5 месяца. Первое занятие — знакомство друг с другом, определяется цель, формулируются задачи и правила работы группы. Целью является проработка психологической проблематики, выздоровление. В качестве способов достижения цели предлагается переосмысление жизненного пути, анализ своего актуального состояния, активизация творческого потенциала личности и пассивного лексического запаса, совершенствование коммуникативных способностей, создание личных мифов для всех участников группы. Нормы группы, условия лечения такие же, как при групповой психотерапии. На вводном занятии ведущий рассказывает о специфике метода, лингвистике, мифологии, предлагает участникам группы высказаться по темам «здоровье—болезнь», «причины болезни», «судьба». Со следующего занятия начинается работа с первым участником группы. Строится она следующим образом. Участнику предлагается занять специально выделенное место и рассказать о своей жизни с подробным описанием наиболее значительных, ярких, запомнившихся событий, особо останавливаясь на поворотных моментах жизненного пути. Затем следует фокусированное обсуждение биографии. Другие участники группы задают вопросы, отмечают особенности использования языка, ключевые слова в речи, другие лингвистические особенности. Ведущие стимулируют интерес группы к представленному рассказу. Цель этого этапа — достижение понимания участниками группы представлений о мире члена группы, освоение его языка. Далее следует «лингвистический блок» — группа подбирает метафорическое имя лицу, работающему над своей проблемой, и затем помогает ему в создании личного мифа. После утверждения метафорического имени перед группой ставится задача помочь в создании личного мифа. Под личным мифом понимается текст, продукт коллективного творчества группы, в котором отражены основные моменты биографии пациента, возникновение проблемы, ее развитие, метафорический выход из проблематики, саногенетическая стратегия на будущее. Перед составлением текста работающий участник высказывает свои пожелания: что нужно обязательно отразить в мифе из прошлого и настоящего, чего он хочет достичь в будущем и какими путями, в каком жанре будет написан личный миф (сказание, сказка, эпическая новелла, повествование, стихотворение, молитва, газетная заметка и т. д.). Личный миф составляется совместными усилиями всей группы. Участники группы предлагают варианты сюжета или бессюжетное описание, варианты словосочетаний, фраз, метафор и т. д. Из всего тезаруса слов и предложений записываются те, которые наиболее созвучны объекту мифотворчества. Иногда во время дискуссии группа убеждает принять свой вариант или изменить уже ранее принятый. В тексте личного мифа отражаются реальные факты прошлого и настоящего, желаемое будущее, при этом используются разнообразные литературные приемы (метафора, гипербола, аллегория, олицетворение, эпитеты, антитеза, синонимы). В ходе написания текста продолжается процесс самопознания личности с получением обратной связи и эмоциональной поддержки, но уже опосредованно — через текстообразование. После завершения создания текста личного мифа происходит смена участника группы, и процедура повторяется (группа работает с одним мифом в среднем 2— 4 занятия). Ведущий осуществляет руководство группой путем своеобразной «режиссуры» группового творчества, попеременно использует разные стили ведения группы: активный руководитель, эксперт, посредник, равноправный участник. Группа заканчивает свою работу, когда каждому участнику создан окончательный вариант личного мифа. Далее предлагаются следующие варианты работы с текстами личных мифов (обычно все одновременно): вживание в образ, самостоятельное создание различных текстов на основании концептуальной канвы мифа, ведение дневника «Миф на каждый день», работа с образами и символами, содержащимися в тексте мифа. В следующем году группа собирается трижды — через 3, 6 и 12 месяцев. Цель этих встреч — обратная связь и дальнейшая работа с текстами, их утилизация (использование элементов личного мифа при решении проблем и задач личностного роста) и трансформация (изменение текста мифа в соответствии с изменением жизненных обстоятельств, ценностей и установок личности). Предложенный метод применяется при лечении невротических расстройств (Кылосов А. В., 1997-1999); кроме того, он позволил сформулировать и использовать более общие принципы психолингвистики в психотерапии (Быков С. И., Григорьевских В. С., 1998; Быков С. |
16Этапы терапевтического психотерапии. Особенности завершения долгосрочной терапии
Закономерное, естественное завершение терапии наступает тогда, когда клиент и психотерапевт единодушно сходятся в том, что поставленные цели терапии были достигнуты (полностью или максимально возможно «в данное время и в данном контексте», и дальше клиент способен продвигаться в направлении достижения новых целей самостоятельно).
На мой взгляд, о завершении психотерапии можно говорить, когда терапевт и клиент соглашаются в том, что клиент:
--- адекватно осознает себя (имеет устойчивое наблюдающее «Я», истинное «Я» приходит на смену развившемуся ранее адаптивному, «ложному Я»);
--- осознает внешнюю реальность и обладает четкими, но гибкими собственными границами (осознает, где кончается он и начинается «не он», то есть другие люди или обстоятельства, а также может выбирать и изменять дистанцию). Иначе говоря, научается осознанному тестированию внутренней и внешней реальности, понимает свои возможности и неизбежные ограничения, и может жить в соответствие с этим пониманием. То есть, способен управлять своим поведением на основании понятого о себе (показателем может являться факт, что из лексикона постепенно исчезает фраза «Все понимаю, но ничего сделать с этим не могу». Клиент начинает «мочь»).
--- становится способным осознавать и удовлетворять собственные потребности (не прибегая к использованию других, не подменяя истинные потребности ложными, выбирая адекватные способы и пр.);
--- расширяет спектр реакций (осознает свой личный выбор и становится способным свободно выбирать способ реакции в различных жизненных обстоятельствах, то есть освобождается от закостеневшего, однообразного сценарного реагирования «привычной несознанкой». Иначе говоря - расширяет спектр психологических защит и адаптивных механизмов, переходя от примитивных к более зрелым защитам, к большему их числу и разнообразию);
--- ясно и глубоко видит историю и понимает обстоятельства своей «ранней травмы» (часто служащей причиной многих внутриличностных, а также межличностных проблем), способен отличать прошлое от настоящего, и людей в настоящей жизни от тех объектов, которые повлияли на формирование устойчивой, но искаженной картины мира. То есть когда проделана основная «работа горя», и когда клиент способен распознавать и овладевать своими переносными реакциями;
--- становится способным к самоанализу, самоподдержке и опоре на себя, самопомощи в разрешении внутренних конфликтов. Становится способным позаботиться о себе (понимая, что ему полезно, а что нет, и может выстраивать свое поведения исходя из такого понимания, как минимум не вредя себе), и в следствии этого новообразования внутри становится способным к заботе о Другом, к уважению Другого и к благодарности, зрелой любви и построению здоровых межличностных отношений (индикатором часто является появление в окружении клиента более психологически здоровых, зрелых партнеров) …
В итоге, если все вышеперечисленное достигается, первоначальный, житейский запрос оказывается обычно удовлетворенным, и это тоже является показателем, что пришло время завершаться.
Но здесь следует помнить, что для всего вышеописанного немаловажную роль играют «вводные данные», или то, какие изначальные возможности есть у клиента для успешного завершения терапии. Очевидно, что чем больше было возможностей «на старте», тем больше шансов «доплыть до финиша» (хотя даже наличие возможностей порой может обнуляться потерей смысла, когда оказывается, что никуда на самом деле плыть человек не собирается. О подобных случаях я уже писала здесь и здесь).
Нормальное завершение терапии является весьма важным ее элементом (не менее важным, чем начало или середина). Как человек переживает периоды рождения, детства, юности, зрелости, старения и смерти, так и процесс терапии рождается, развивается, дает урожай и умирает. Наукой доказано, что психика всегда стремится к завершению того, что не было завершено. Потому закономерное окончание всегда переживается более здорОво, нежели преждевременное прерывание, резкое отсоединение. Это хорошо видно и в жизни: переживание смерти пожилого, увядающего постепенно человека, и переживание скоропостижной кончины близкого, ушедшего «в самом расцвете сил», протекает совершенно по-разному.
Обычно такое естественное завершение терапии происходит вместе с присвоением богатого (и что немаловажно – взаимного) опыта двух людей, обменом и совместным переживанием окончания, где есть возможность вместе пережить факт завершения, переработав и эту потерю тоже.
Вся терапия, завершенная здоровым образом, метафорично напоминает естественный процесс рождения человека с момента его зачатия до появления на свет. И не случайно сам процесс терапии часто сравнивается с психологическим рождением: зачатие, нахождение в утробе (которая символизирует безопасные, поддерживающие и питающие условия), рост в этих условиях, созревание необходимых функций и подготовка к жизни вне утробы, то есть в менее заботливой безопасной среде, но зато с большими возможностями, выборами, свободой.
18. Феномены трансформации дискурса в психотерапии: структурные изменения семиотического пространства.
Основной целью психотерапевтической деятельности является целенаправленное изменение системы значений и личностных смыслов, представленных в индивидуальном опыте клиента. Такое "переозначение" и "переосмысление" невозможно осуществлять без знания основных законов семиотики — науки о знаках и знаковых системах.
ментальное пространство представлено значениями и смыслами, оно имеет семиотическую природу, поэтому его можно рассматривать как текст, а точнее — как совокупность текстов (дискурсов), создаваемых участниками консультативного процесса. Характерная особенность терапевтического пространства — его ограниченность от других сфер личностной активности. Кроме внешней границы, есть еще целый ряд внутренних, отделяющих друг от друга различные фрагменты опыта и системы представлений. Внутренние границы отличаются разной степенью проницаемости — выражаясь метафорически, это может быть глухая стена, изгородь из колючей проволоки, решетка, ров и т.д.
На каждом успешном психотерапевтическом сеансе создается единое уникальное семиотическое пространство, аккумулирующее информацию из дискурсов терапевта и клиента. Это феноменальное поле структурировано самими терапевтическими отношениями, выступающими в качестве основного конвектора — очевидного или интуитивного определителя всего, что происходит внутри. В этом пространстве оба участника психотерапевтического диалога являются ключевыми фигурами, хотя их функции асимметричны. Терапевт строит единое ментальное пространство, расширяет или сужает его, изменяя структуру и функции отдельных участков. Он контролирует внешнюю и внутреннюю границу пространства через ряд семиотических механизмов и процессов.
Рассмотрим два предельных, взаимно противоположных типа поведения терапевта в едином ментальном пространстве психотерапевтического дискурса. Первый назван Ф.Е. Василюком семиотикой понимания. Основная цель здесь — "расчистка" пространства, создание особой пустоты, которую должен заполнить сам клиент:
Принципиальный отказ терапевта от активизма, от идеологии воздействия, в сочетании с его полной обращенностью к пациенту, настроенностью на него, создает напряженное диалогическое поле, в котором постоянно удерживается нудящая, взывающая "пустота". В обыденном общении эта пустота тут же заполняется советом, рекомендацией, предложением помощи. В понимающей психотерапии терапевт, напротив, тратит усилия, чтобы расчищать диалогическое пространство, создавая для пациента плохое, отграниченное священное пространство, находящееся под покровительством божества. Терапевтические отношения создают такой теменос как условие безопасности для клиента, который может "попробовать" новые мысли, чувства, формы поведения прямо на сеансе, чувствуя защищенность, помощь и поддержку аналитика.
Такая форма проведения психотерапии характерна для экзистенциально ориентированных направлений. Сформулированные Л. Бинсвангером принципы дазейн-анализа требуют рассмотрения психологических проблем личности в целостном контексте уникальных проявлений ее безграничного и неповторимого индивидуального бытия (экзистенции). Главным источником информации для терапевта служит экзистенциальное состояние человека, его сущность, проявляемая в субъективном переживании здесь и теперь. При этом сущность связывается не столько с действиями и поступками человека, сколько с целостным осознанием своего бытия как такового. Сознание личности — это центр постоянно изменяющейся сферы опыта, мира индивидуального восприятия, которое есть мера всех вещей.
Психотерапевтическая деятельность может быть описана как процесс бесконечного приближения к пониманию сущности такого единственного означаемого — смысла жизни. Это роднит ее с аналогичными видами духовной практики (философия, медитация, творчество). Дискурс внутреннего опыта утверждает исконно человеческую возможность быть всем (Ж.Батай), а семиозис является главным механизмом этой возможности. И если существует один-единственный способ сказать Истину, то есть бесчисленное множество возможностей умолчать о ней.
Основной семиотический механизм психотерапевтического дискурса основан на системе ритмических ограничений, вызванных бессознательными импульсами клиента и терапевта. Его можно описать как особый циклический, круговой ритм, близкий к понятию хоры у Платона. Последний именовал так вечное круговращение бытия, движение его в самом себе, не зависящее от внешних причин и условий. Французский семиолог Ю.Кристева указывает на существование в некоторых текстах особого "семиотического ритма", управляющего заменой фиксированных значений (т.наз. стазы) особыми динамическими пульсациями актов означивания, изменяющих личностные смыслы. В отличие от лотмановского "смыслового мерцания" хора у Кристевой детерминирована не семиотической системой языка, а бессознательным индивидуальным опытом субъекта. Терапевтический цикл повторяется до тех пор, пока проблема не будет разрешена.
20. История изучения эффективности психотерапии.
Как показывают проведенные исслед., все ставшие традиционными направления психотер. — психоаналитически ориентированное, клиентоцентрированное, когнитивное и поведенческое — являются эффективными, однако не было продемонстрировано большей эффективности к.-л. из них по сравнению с остальными. Различные типы терапии — индивидуальная и групповая, ограниченная и неограниченная во времени, лекарственная и клиническое интервью — достигают положительных рез-тов без четкого превосходства к.-л. из контрастирующих типов. Переменными, к-рые, по данным исслед., наиболее значимо коррелируют с успешным исходом, оказываются факторы клиента (сила эго и мотивация к изменению), а тж личные факторы терапевта (доверие, душевная теплота и принятие). Технические приемы и умение их использовать представляются менее важными. Рез-ты психотер. обычно оказываются положительными; меньшинство клиентов демонстрирует отсутствие улучшения, но может тж отмечаться и «эффект ухудшения». И. п. позволяют сделать неск. важных выводов.
И. п. сильно способствовали работы Карла Роджерса, к-рый первым в начале 1940-х гг. стал делать дословные записи полного курса психотер. и предложил вразумительную теорию изменения аттитюдов и поведения клиента в центрированных на клиенте условиях. Это дало толчок к формулированию мн. доступных верификации гипотез. Он предложил систему мер или критериев оценки клиента, применимых при анализе записанных данных. Такие меры коррелировали с рез-тами тестов и оценками исхода терапии, даваемыми клиентом, терапевтом и независимыми экспертами.
Методологическая сложность
И. п. сопряжено с чрезвычайно большими трудностями в силу множественности теорий и значительной сложности предмета изучения. Огромное число терапевтов считает, что невозможно контролировать и изолировать все релевантные переменные т. о., чтобы это удовлетворяло требованиям традиционного научного метода. В то же время становится все более сильным давление на психотерапевтов со стороны тех, кто платит за психотер., включая правительство и страховые компании, чтобы психотерапевты показывали эффективность своей работы и добивались все большей конкретности в показаниях к применению лечения.
Исследования эффективности психотерапии
Большинство серьезных исследователей делают вывод о том, что в целом доказательства эффективности психотер. являются очень вескими. Смит, Гласс и Миллер сообщают, что в 475 исслед. психотер., проведенных в контролируемых условиях и охватывающих тысячи участников и, по меньшей мере, 18 подходов, средний участник, получавший психотер., в конце лечения чувствовал себя лучше, чем 80% лиц, к-рые нуждались в лечении, но не получили его.
Дженет Трэйси Лэндмен и Робин М. Доус провели повторный анализ случайной выборки из 42 исслед., сочтенных методологически адекватными, и обнаружили неск. больший эффект лечения, чем в первоначальной выборке, к-рая включала и работы методологически невысокого качества. В целом, «чем лучше качество исслед., тем более положительным оказывается достигаемый рез-т».
Г. Ю. Айзенк и С. Рэчмэн относятся к тем, кто иначе оценивает эффективность психотер.: хотя большинство больных неврозами получают пользу в ходе психотер., такое же количество больных демонстрирует улучшение состояния и без терапии. Однако большинство исследователей психотер. не соглашаются с их выводами.
В ходе оценки эффективности лечения внимание исследователей привлекли тж и отрицательные рез-ты. Бёрджин предложил термин эффект ухудшения и представил эмпирические рез-ты семи работ, подтверждающих наличие этого феномена. Др. исследователи собирали данные для определения распространенности отрицательных рез-тов и их связи с возможными каузальными факторами. Уровень ухудшения в группах, не получавших лечение, по данным исследований, варьировал в широких пределах.
В целом исследователи психотер. признают возможность того, что она может иметь сильные отрицательные, так же как и положительные, последствия. Это мотивирует их к продолжению усилий в попытках пролить свет на очень сложный процесс и обсудить вместе с клиницистами выводы относительно отбора больных, подготовки специалистов и постоянного повышения их квалификации .
Корреляты исхода психотерапии
Остается открытым вопрос о том, какие переменные обусловливают исход терапии или коррелируют с ним. Легче перечислить те характеристики, к-рые, по данным исслед., оказались не связанными с исходом лечения, или продемонстрировали противоречивые или незначительные корреляции. Бёрджин сделал вывод о том, что такие характеризующие клиента переменные, как уровень интеграции личности и мотивация к изменению значимо связаны с рез-том терапии, но Сол Гарфилд заметил, что это оказывается справедливым, если критерием является степень изменения; связь между исходом лечения и такими переменными, как сила эго, остается неясной. Моррис Парлофф и его коллеги делают вывод о том, что большинство переменных, характеризующих терапевта — личность, психическое здоровье, опыт, пол, раса и социоэкономический статус, — являются настолько упрощенными и глобальными, что дают на выходе исслед. «предельную неопределенность». Наиболее значимое обобщение, к-рое эти авторы сочли возможным сделать — это то, что эмоциональные проблемы терапевтов могут мешать эффективности лечения.
Перспективы исследования психотерапии
Помимо достаточно подтвержденного вывода о том, что психотер. в целом эффективна, можно сказать, что «гора родила мышь» за сорок лет трудоемких исслед. более специфических вопросов. Роджерс пишет, что психотер. находится в состоянии хаоса, «однако не бессмысленного хаоса, а океана беспорядка, бурлящего жизнью, порождающего необходимые для нас новые идеи, подходы, процедуры и теории с невероятной быстротой».
21. Результаты и эффекты психотерапевтического воздействия. Когнитивный аспект: приращение смысла.
Первым эффектом котерапевтического консультирования является приращение смысла у клиента.
Когнитивный аспект эффективности котерапевтической работы
К когнитивному эффекту психотерапии я отношу приращение личностного смысла у клиента (термин Н.Ф.Калиной).
Данный эффект является, наверное, одним из самых распространенных в психотерапевтической практике. Более того, любая психотерапия направлена на приобретение клиентом нового понимания/опыта/знания/смысла. Подобные приобретения являются целью всякого психотерапевтического процесса и нет ни одной терапевтической парадигмы, в которой не присутствовал бы эффект обогащения клиента новыми смыслами.
Другое дело, что содержание эффекта приращения личностного смысла различается от школы к школе и от подхода к подходу. В психоанализе оно достигается за счет осмысления глубинных, вытесненных бессознательных желаний; в гештальт-психотерапии – за счет осознавания тела/процесса/контакта/отношений и нахождения в настоящем моменте; в когнитивной психотерапии – за счет обучения, убеждения и раскрытия смысла внутренних когниций; в психологическом консультировании – за счёт информирования и переструктурирования личного опыта и т.п. Здесь не суть важны механизмы, за счёт которых происходит приращение смысла, а значимо то, что любое общение с психотерапевтом учит клиента по-новому осмыслять жизнь и усваивать последующий опыт.
Достаточно сказать, что само общение с психотерапевтом-психологом ставит человека в позицию анализирующего субъекта. Человек привыкает анализировать свою речь/жизнь, раскрывая всё новые смыслы и личностные значения.
Самый мощный терапевтический инструмент, который влияет на приращение личностного смысла – интерпретация. Она всегда связана с обнаружением новых значений, выступает микро/макро открытием в жизни того человека, которому эта интерпретация даётся. В этом то её и смысл – установить связь между хорошо известным, знаемым и скрытым/неосознаваемым. Интерпретация, как никакой другой инструмент влияет на прирост новых смыслов и значений. Поэтому-то столько правил связано с её подготовкой и сообщением.
Сюда относится и требование говорить с клиентом на одном с ним языке, и рекомендации, связанные с подготовкой интерпретации, и факторы своевременности сообщения интерпретации.
Как увидеть/почувствовать/зафиксировать, что феномен приращения смысла произошёл?
Ответ один: нужно четко отследить новое понимание клиентом его проблемы.
Желательно, когда это понимание совпадает с пониманием проблемы терапевтом (либо, в другом варианте, терапевту должны быть ясны те выводы, которые сделал клиент по итогам психотерапевтической работы). Сказанное и понятно. Если понимание итогов терапевтом и клиентом сильно расходится или, более того, противоречит друг другу, то о законченности терапевтической работы не может быть и речи.
Во много это связано с тем, что терапевт на том этапе консультирования, когда он уже понимает клиента и суть его проблемы, начинает интенционально вести клиента к подготавливаемым интерпретациям. И если в этом варианте, выводы клиента мало понятны самому терапевту, кажутся ему вычурными или оторванными от действительности, то требуется дальнейшая работа, направленная на прояснение личностных смыслов.
Сказанное относится и к той ситуации, когда клиент говорит, что всё понял, начинает благодарить терапевта, но отказывается сообщить, что именно он понял и как он это связывает с терапевтической работой.
С другой стороны, верно и обратное: интерпретации психотерапевта, при всей их “ценности и продвинутости”, должны быть доступны и понятны клиенту. Если же клиент не понимает интерпретацию, «закрывается» на неё, перестает после неё говорить, то значит терапевт что-то сделал не так. Возможно, слова подобрал не те, может быть, клиента прочувствовал «не до конца» (либо, вообще, не дал ему договорить/высказаться), либо не подготовил интерпретацию, сказал её в неподходящее время, не тем голосом и не с той интонацией.
Я в данном случае стараюсь придерживаться простого правила: интерпретация должна быть подготовлена психотерапевтом, а высказана самим клиентом. Терапевт только ведет клиента к интерпретации/новому пониманию, задавая наводящие вопросы. В этом случае работа с сопротивлением клиента во многом решается им самим.
В заключение скажу, что в случае, когда речь идет о котерапевтическом консультировании, за приращение смыслов у клиента отвечают оба психотерапевта. Если их работа разделена на феноменологическую и аналитическую стратегии, то за данный феномен ответственен, в первую очередь, аналитический терапевт.
Теперь скажу ещё несколько слов о методах измерения данного эффекта.
Для фиксации такой составляющей результата консультирования, как приращение смыслов можно пользоваться различными методиками исследования субъективной семантики. Подходят на эту роль различные модификации семантического дифференциала или методы репертуарных решёток (особенности использования репертуарных методик для выявления изменений в процессе групповой психотерапии описаны в приложении к книге Франселла, Баннистер, 1987).
Также подходят для выявления приращённых смыслов и стандартизированные самоотчёты с выделенными критериями для их анализа (сравните с Ялом, 2000, с.547–554). В этом смысле ведение клиентами дневников выступает надежным фиксатором терапевтической эффективности.
Если же вы воспринимаете использование дополнительного инструментария, как обузу и ненужную работу, рекомендую заканчивать терапевтический сеанс обязательным вопросом к клиенту: «Какие выводы вы сделали сегодня?». Лично я всегда задаю этот или подобный ему вопрос с целью итогового согласования собственного понимания с пониманием клиента.
22. Результаты и эффекты психотерапевтического воздействия. Аффективный аспект: символическое конституирование.
Символическое конституирование как аффективный аспект эффективности
Другой важной составляющей эффективности психотерапии выступает символическое конституирование клиента.
Под символическим конституированием клиента в психотерапии я понимаю процесс, когда отсутствие/невозможность удовлетворения бессознательных желаний в регистре реального компенсируется реализацией этих желаний в регистре символического, т.е. в терапевтическом дискурсе. Достигается конституирование в регистре символического посредством воплощения бессознательных желаний клиента в речи, когда он занимает позицию удовлетворения этих желаний перед лицом Значимого Другого. Другими словами для символического конституирования необходимо, во-первых, присутствие референтного слушателя (на психотерапии это терапевт), во-вторых, понимание говорящим своих бессознательных желаний и, в-третьих, чтобы человек занимал в речи позицию удовлетворения желаний.
В нём важны сразу несколько моментов.
Первое. Символическое конституирование (в дальнейшем, СК) связано с регистром Символического (классификация регистров психики заимствована мной у Ж.Лакана). От данного регистра, кстати, произошло и само название – символическое конституирование. Так вот, СК происходит тогда, когда Желаемое в реальности трудно достижимо, либо может привести к радикальной смене всего образа жизни клиента. В этой ситуации можно ещё сказать, что реальное воплощение бессознательных желаний не показано/не целесообразно.
Насколько часто в практике терапии возникает подобная ситуация и для чего это, собственно говоря, нужно?
Если вспомнить об амбивалентной природе человеческой психики и комплиментарном характере Бессознательного, то СК необходимо в любом психотерапевтическом процессе, когда терапевт работает с психикой как целостностью.
Так уж мы устроены, что одновременно и любим и ненавидим, и моногамны и полигамны, и хотим осуществить какой-либо выбор и препятствуем ему, и стремимся к свободе и боимся её. В то же время, наша фактическая жизнь однозначна, она не любит компромиссов, не допускает двойственности или, тем более, множественности. Действительность человеческого выбора беднее возможностей нашей сущностно многомерной психики (поэтому наиболее перспективные компьютерные разработки направлены на создание множественной реальности).
Более полно отразить природу психического позволяет регистр Символического. В нем мы можем исследовать любые выборы и возможности, допускать любые, самые противоречащие друг другу результаты и они будут уживаться в наших мысленных пространствах и не взаимоисключать, а взаимодополнять и обогащать друг друга.
Воплотить эти возможности на терапевтическом сеансе можно в совместном дискурсе, что и приводит к СК клиента.
Второе. В определении сказано, что удовлетворение бессознательных желаний в регистре реального компенсируется реализацией этих желаний в регистре Символического.
Проговаривание, артикуляция бессознательных желаний, их воплощение в терапевтическом дискурсе – это уже реализация энергии этих желаний. Многократное проговаривание Желаемого снижает его побудительный потенциал. Если речь идет о вытесненных желаниях, то снижение их значимости через символическое удовлетворение, обладает значительным терапевтическим эффектом.
С другой стороны, как я говорил чуть выше, регистр Символического компенсирует недостаток множественности регистра Реального и более адаптирован к природе психического. Поэтому, в речи удается реализовать многомерную природу психики, что обеспечивает восстановление её целостности. Это еще один компенсаторный эффект: удовлетворение вытесненных желаний в Символическом регистре.
В этой связи можно сказать еще, что внутреннюю множественность и противоречивость необходимо решать внутренними же средствами, а не разнообразить внешние.
Третье. То, что клиент может отреагировать бессознательные, запретные желания, конституируясь в регистре Символического, является одним из наиболее важных результатов психотерапии.
Это значит, что при оценке эффективности терапевтической работы необходимо пользоваться не только выработанными ранее «объективными» и «субъективными» критериями, но также учитывать, насколько полно произошло конституирование клиента в Символическом регистре.
Причем, понимание возможностей СК позволяет мне говорить, что воплощение в действительности каких-либо терапевтических решений вовсе не обязательно. Более того, обсуждение проблем в ходе консультирования и психотерапии может вообще не приводить к каким-либо реальным изменением в жизни клиента. Необходимость таких изменений постулировалась в «прежнем» понимании эффективности, введенном ещё Г.Айзенком.
На сегодняшний день можно говорить о том, на сколько полно в ходе терапии была дана клиенту возможность отреагировать свою внутреннюю, глубоко вытесненную суть, была ли объективирована внутренняя реальность человека, в пространстве которой произошло СК и т.д.
Воплощение в действительности вовсе не обязательно. Терапия в принципе не должна приводить к каким-то изменениям реальности (это скорее принцип айзенковского подхода к пониманию эффективности). Возможно даже, что терапевтическая практика существует для того, чтобы реальность оставалась незыблема.
По большому счету у нас есть три пути воплощения наших внутренних желаний: в регистре Воображаемого (неудовлетворительный Эрзац, когда конституирование уводит человека от его подлинной сути), в регистре Символического и в регистре Реального.
Все эти регистры с точки зрения пути удовлетворения желания идентичны. Разным является только конечный результат и то удовольствие, которое человек при его достижении испытывает.
Регистр Символического в этом смысле является хорошей альтернативой и гораздо более безопасным аналогом регистра Реального. В речи можно проговорить всё, испробовать всевозможные варианты развития событий и не нести ту ответственность, которая следует за реальными поступками.
Проговаривая некоторое свое внутреннее состояние, свое подлинно Желаемое психика человека конституируется в том образе, который в данный момент создан в речи, она воплощается в нем. Правда, необходим ряд условий для того, чтобы СК произошло. Например, обязательно присутствие референтного слушателя (об этом я говорил чуть ранее).
Так вот, проговаривая Желаемое в речи, мы создаем символический эффект достижения этого Желаемого, когда все уже получено и, кроме того, есть свидетель (референтный слушатель), который это видит/поддерживает. Мы символически удовлетворяем наш внутренний позыв, наше хотение. На некоторое время снижается внутреннее напряжение. Остаётся меньше побуждения для воплощения этого Желаемого в реальности. Символически мы уже удовлетворены.
Многократное же повторение акта СК приводит к выработке у нас типичного способа разрядки напряжения, когда конституирование в регистре Символического закрепляется как основной путь. Повторюсь, что другими путями могут быть конституирование в регистре Воображаемого и конституирование в регистре Реального.
О СК можно говорить только тогда, когда в дискурсе представлены наиболее существенные побуждения и желания человека.
Как и все, что по-настоящему действует, СК отвечает принципу: «в больших количествах губительно, а в малых целебно». Поэтому конституирование в Символическом регистре при правильном обращении имеет значительный терапевтический потенциал.
Рассмотрю этапы СК в ходе психотерапии:
Первый этап начинается с момента, когда клиент приходит на психотерапию и начинает рассказывать о своих проблемах.
Сразу выскажу одно важное замечание. Не случайно говорят о том, что клиент никогда не знает своей настоящей проблемы. И более радикально: «психотерапия заканчивается тогда, когда клиент научился правильно говорить о своих проблемах» (Лакан, 1997).
На самых начальных этапах терапевтического общения клиент действительно не понимает сути своих глубинных проблем. Хотя он достаточно хорошо может описать ситуацию, сложившуюся в его жизни, неплохо характеризует переживания, которые он испытывает, но что-то постоянно упущено. Клиент «льёт воду», выдаёт «пустую речь» (термин Ж.Лакана), которая, сколько бы человек ни говорил, не приносит ему облегчения. Наоборот, очень часто у него рождается ощущение тоски, усталости, однообразия, «одного и того же». И если психотерапевт ему не поможет найти правильные слова, эти ощущения у него практически не пройдут. Может, разве что, забудутся.
Что делает в этот момент психотерапевт? Внимательно слушает, изредка задаёт возвращающие к сути дела вопросы, в общем, находится на путях понимания глубинных смыслов клиента.
Сколько бы и о чем на первом этапе клиент ни говорил, СК у него никогда не произойдет. Не созданы ещё соответствующие условия.
К таким условиям относится: присутствие референтного слушателя (Значимого Другого), понимание глубинных сущностных желаний, занятие клиентом в пространстве психотерапевтического сеанса позиции удовлетворения этих желаний.
Начало второго этапа процедуры СК связано с переходом психотерапевта в систему Значимых Других клиента.
Почему так происходит? Почему терапевт, которого клиент еще недавно совсем не знал, вдруг становиться архиважным человеком, с которым клиент спешит советоваться, относительно которого у него развивается ряд сложных и противоречивых чувств и без которого он вообще перестаёт представлять свою жизнь?
Психоанализ давно ответил на этот вопрос, введя понятие переноса.
Если коротко, то формирование переноса можно резюмировать следующим образом: посвящая терапевта в особенности своей жизни, рассказывая о значимых для себя людях, вспоминая наиболее эмоционально значимые события, клиент актуализирует целый конгломерат ярчайших эмоций. Так как в поле его рассказа присутствует только один человек - терапевт, то клиент, волей-неволей, ассоциирует все эти эмоции с ним. Постепенно начинает развиваться перенос, когда к психотерапевту клиент приклеивает все более сильно окрашенные и все более ранние эмоциональные ярлыки.
Таким образом, терапевт становится Значимой фигурой для клиента, так называемым, референтным слушателем и весь их диалог приобретает для клиента особую важность. Можно сказать, что этот диалог обретает «действительный вес».
В процессе развития описываемых феноменов психотерапевт продолжает помогать клиенту в определении его сущностных бессознательных желаний, в пространстве говорения о которых возможно СК. Причем, очень важно чтобы клиент постепенно сам начинал понимать свои бессознательные желания.
Третий этап процедуры СК начинается тогда, когда терапевт от активного поиска внутренних смыслов клиента приступает к введению в пространство психотерапевтического сеанса неотреагированных бессознательных желаний клиента.
Это наиболее интересный момент. Введение бессознательных желаний клиента в поле терапии происходит посредством того, что психотерапевт присваивает дискурс полной речи клиента, а затем делегирует ему смысл этой речи в своем дискурсе. В структурном психоанализе говорят, что аналитик знакомит клиента с его Другим Я.
Наиболее яркое описание того, что происходит можно получить, ознакомившись с провокативными и парадоксальными техниками работы в психотерапии (Шерман, Фредман, 1997). Среди этих техник есть метод «контролируемого усиления симптома», когда человека просят максимально подробно развить свой симптом, продумать все его последствия, расписать, как данное усиление симптома повлияет на всю жизнь и т.п.
На третьем этапе СК происходит нечто подобное.
Терапевт предлагает клиенту обсудить те бессознательные желания и те аспекты его личности, которые можно отнести к Другому Я клиента. Если клиент испытывает определенные трудности при обговаривании этих желаний, то терапевт сам может начать о них говорить, санкционируя их введение в пространство терапевтического сеанса, делая их нормативными.
Работать можно с любым терапевтическим материалом.
Если, например, речь идет о внутренней, неотреагированной агрессии, то человеку задаются вопросы: какой может быть эта агрессия, по отношению к кому она будет направлена; что будет испытывать человек сразу после агрессивного выпада; как вы поведете, если встретите сопротивление или встречную агрессию, что вы будете чувствовать при этом; что будет, если об этом узнают ваши близкие/друзья; какие мысли у вас появятся спустя некоторое время и пр.
Как правило, проговаривание клиентом запретной для него темы, символическое осваивание им позиции человека, могущего совершить агрессивный поступок, в конечном итоге дают интегративный результат, когда человек знает и спокойно начинает относиться к своей агрессивности, у него уменьшается число случаев немотивированной и аутоагрессии, а, следовательно, и чувство вины, в целом он успокаивается и становится более гармоничным. В акте СК он выплескивает первую, самую субъективно страшную волну агрессивности, а затем наступает рациональное осмысление и осознание того, что за этим стоит.
Схожая работа может вестись в случае выявления психотерапевтом любых других глубоко вытесненных и подавляемых желаний/комплиментарных черт личности.
Таким образом, работа психотерапевта по введению в терапевтическое поле вытесненных желаний клиента проводится, преимущественно за счет «включающих вопросов», актуализирующих латентные побуждения клиента.
Наконец, четвертый этап процедуры СК начинается тогда, когда клиент самостоятельно пробует осваивать бывшие ранее запретными позиции своего Другого Я.
Собственно СК происходит именно на этом этапе. Клиент сам вводит в пространство терапии своего Другого, экспериментирует с ним в дискурсе, осваивает посредством речи бывшие ранее табуированными и запретными, а чаще даже неизвестными позиции. Он начинает получать удовольствие от конституирования в роли своего Другого, ему начинает нравиться экспериментировать со своей внутренней сутью в символическом пространстве психотерапии.
Четвертая стадия - это стадия, когда клиент приобретает опыт использования регистра Символического для идентификации, создания и интеграции множественного Я своей личности, соединения всех этих Я в единую целостность реального существования, когда максимально полностью подключена энергия всех внутренних сущностей человека.
Причем, если определённые латентные желания, с которыми работали в символическом регистре, получают эффект разрядки и ослабления, то в целом личность потенцируется и приобретает новый уровень энергичности.
Подведу итог анализу данного вида эффективности психотерапии.
СК клиента представляет собой процесс, когда отсутствие/невозможность удовлетворения желаний в регистре Реального, компенсируется реализацией этих желаний в регистре Символического. Компенсация происходит за счет проговаривания этих желаний перед лицом Значимого Другого, что и влечёт отреагирование и частичное/полное удовлетворение вытесненных побуждений.
Значимым Другим в психотерапии является терапевт.
Вторая роль психотерапевта с точки зрения процесса СК – оказание существенной помощи в определении самих бессознательных желаний клиента. От верности определения этих внутренних желаний зависит степень и полнота СК.
В котерапии за СК отвечает, в первую очередь, терапевт, работающий в рамках понимающей, эмпатийной стратегии. Именно он является главным действующим лицом в формировании процесса СК. Такой терапевт является символической фигурой Другого для клиента, в то время как котерапевт помогает поддерживать и сохранять связь с реальностью. Котерапевт является референтным Субъектом клиента, сохраняет его идентичность.
Несколько слов о методах фиксации данного эффекта психотерапии.
Процесс СК влечёт, как правило, чувство удовольствия у клиента. Поэтому рабочим (но ни как не научным) методом фиксации этой составляющей эффективности, могут выступать собственные переживания котерапевтов, которые “подобно микроскопу для микробиолога” (Ялом, 2000) высвечивают состояние клиента.
23. Результаты и эффекты психотерапевтического воздействия. Поведенческий и воспитательный аспекты. Я – объективный перенос.
Воспитательный аспект эффективности. Я-объектный перенос
Термины «Я-объектный перенос», «Я-объектная связь» и «Я-объект» ввел Х.Кохут для описания специфических явлений, которые рождаются в психоанализе, вследствие длительной работы с клиентом.
Х.Кохут, который является одним из глобальных реформаторов классического психоанализа, обратил внимание, что аналитическое правило абстиненции терапевта травматически фрустрирует клиента и вызывает у него реакции, сходные с теми, которые он демонстрировал когда-то по отношению к своей «холодной», «шизофреногенной» матери.
Терапевт, руководствуясь психоаналитическим предписанием, сам загоняет клиента «в угол» повторения своих типичных детских реакций. Понятно, что на первом этапе целесообразность такого поведения терапевта можно обосновать диагностическими целями, но дальнейшее пребывание психоаналитика в «отзеркаливающей» позиции препятствует, по мнению Х.Кохута, терапевтическому развитию клиента.
Смысл же и основная цель психоанализа, с точки зрения этого учёного-аналитика, в предоставлении клиенту пространства для до-формирования своих прерванных процессов развития. Таких процессов у клиента всегда множество. Связаны они с тем, что в своё время ребёнку не было дано достаточно условий для полноценного развития всех своих личностных качеств, потребностей, нужд, желаний и чувств. Так или иначе, родители фрустрировали ребенка своими запретами, холодностью, обесцениванием и др. деструктивными проявлениями своего поведения.
В психотерапии же клиент заново пытается выстроить с психотерапевтом Я-объектную связь. Х.Кохут говорит, что правильно будет не продолжать фрустрировать клиента «отзеркаливанием» либо молчанием, а эмпатийно откликнуться на его переживания.
Но начну по порядку.
Анализируя модели детско-родительских отношений в раннем возрасте, Х.Кохут обратил внимание, что большинству родителей свойственна специфическая откликаемость на развивающиеся потребности ребёнка. Родители искренне радуются успехам своего малыша, испытывают чувство гордости за него, переживают в случае, когда ребенка постигает какая-либо неудача, стараются успокоить его, когда он плачет, помогают ему в трудной ситуации и пр.
Когда в детско-родительских отношениях присутствует все названное, Х.Кохут говорит, что между родителями и ребёнком образована Я-объектная связь, а сами родители становятся Я-объектами для своего ребёнка.
Среди функций Я-объекта Х.Кохут выделяет:
контейнирование неудач ребенка (когда родитель смягчает неудачи, сглаживает их, не даёт им гипертрофировать эмоции малыша до состояния паники и ужаса);
авансирование (когда родитель верит в возможности ребёнка, предоставляет ему условия для самостоятельного достижения целей);
поддержание чувства радости у малыша в счастливые для него моменты (когда родители искренне со-радуются со своим малышом, испытывают чувство гордости за него).
Когда все перечисленные функции присутствуют в отношениях между родителями и детьми, тогда из последних вырастают гармоничные личности. Такие личности способны самостоятельно ставить и достигать собственные жизненные цели, способны переживать неудачи и быстро реабилитироваться после них, в состоянии браться за значительные дела. В общем, у них достаточно психического ресурса для жизни в нашем противоречивом мире.
Что бывает, когда одна или несколько функций Я-объекта нарушены? Х.Кохут говорит, что из тех детей, у которых не было Я-объектов, вырастают невротические личности, то есть те, кто составляют основной контингент психотерапевтов.
Почему так происходит?
В психоанализе давно известно, что родительское отношение к ребенку становится его самоотношением. Если у ребёнка была мать, которая испытывала искреннюю радость от первых достижений своего малыша, контейнировала его неудачи верой в растущие способности и успех, ласкала и любила его, то понятно, что у такого ребёнка во взрослом возрасте будет стабильное позитивное самоотношение.
Если же мать наказывала своего малыша, «не верила» в него, считала его таким же неудачником, неумехой, растяпой, «тряпкой» как… папочка, дедушка, бабушка (нужное подчеркнуть), «раздувала» малейшие недочеты ребенка до состояния вселенских катастроф, то у такого ребенка во взрослом возрасте будет такое же неверие в себя и в свои силы. При этом каждое проблемное событие будет восприниматься им как катастрофа, которую уже не поправишь, из-за малейших поводов будут возникать депрессии и прочее-прочее.
Что же делать? Ведь клиенты уже состоялись как личности и их прошлого не изменить?
Вот тут Х.Кохут и говорит про необходимость формирования в психотерапии Я-объектного переноса, когда все функции Я-объекта будут спроецированы на психотерапевта.
Нужно ли для этого психотерапевту что-то делать специально?
В принципе нет.
Формирование Я-объектного переноса – естественный для клиента процесс. Если психотерапевт эмпатийный и принимающий настолько, что позволяет клиенту регрессировать к своим более ранним возрастам, то формирование Я-объетного переноса запускается автоматически. Психика клиента будет требовать до-развития тех прерванных процессов, которые когда-то были фрустрированы «холодными» родителями.
Так все же, что необходимо делать терапевту?
Психотерапевту необходимо эмпатийно откликаться на переживания клиента, помогать ему образовывать в психотерапевтическом пространстве Я-объектную связь, контейнировать его страхи. Тогда клиенту будет предоставлена возможность в до-формировании себя самого, в до-развитии собственной эмоциональности, в до-со-бирании недостающего психико-энергетического ресурса.
Из сказанного выше становится ясно, что Я-объектный перенос вносит в результаты психотерапии существенный вклад. Он важен во многих смыслах. Именно он приводит к изменению личности клиента в сторону её усиления и гармонизации. Это значительный эффект, и я его связываю с воспитательным аспектом эффективности психотерапии.
Какими преимуществами обладает в формировании Я-объектного переноса котерапевтическая пара?
Если котерапевтическая пара разнополая, то её потенциал в до-формировании клиента огромен. Я уже неоднократно упоминал, что такая котерапевтическая пара символически воссоздаёт модель семьи, и процессы, связанные с образованием Я-объектного переноса, качественно усиливаются. Например, клиенту предоставляется возможность интериорезировать не только отношения котерапевтов к нему, но и отношения котерапевтов между собой, что становится для клиента «моделью действительных отношений между людьми» (Александров, 1997).
Более того, при разделении стратегий консультирования на эмпатийную и аналитическую, психотерапевтам удаётся совместить потенциал классической аналитической работы и потенциал кохутовского психоанализа, «близкого по своим принципам к роджерианству» (Кан, 1997)
Поведенческие аспекты результата котерапии
Четвертый, поведенческий аспект анализа эффективности психотерапии я связываю с самоэффективностью клиента.
Поясню, что я имею ввиду.
На мой взгляд, самоэффективность клиента – это та необходимая составляющая эффективности терапевтического процесса, которая позволяет разграничить компетенции терапевта и клиента. В психотерапии не все зависит от профессионализма самого терапевта. Результат консультативного процесса напрямую «завязан» на клиента и особенности его личности. Это важно знать и понимать. Особенно, когда мы действительно хотим помочь человеку.
Клиент может вынести из психотерапии ровно столько, сколько сможет унести.
В рамках самоэффективности клиента я выделяю три независимых аспекта:
А). Способность клиента к самоконституированию.
В последнее время многие психотерапевты начинают признавать, что определенные личностные качества клиента играют существенную роль в формировании терапевтических отношений и влияют на исход терапии (Ялом, 2000). Х.Страпп (H.Strupp) проводил серию исследований, в которых два пациента проходили терапию у одного и того же психотерапевта, причем один из пациентов демонстрировал значительный прогресс, а терапия второго была оценена как неудачная.
Среди личностных качеств клиента, влияющих на психотерапию выделяют:
Организацию и силу Эго клиента (под этим понимается способность клиента удерживать в сознании факты, противоречащие собственным представлениям о самом себе)
Зрелось и опыт клиента
Мотивацию работы
Способность активно включаться в предлагаемый межличностный процесс, готовность к установлению отношений нового типа.
Х.Страпп подчеркивает, что опыт прошлых межличностных отношений пациента играет важную роль для достижения им значимых изменений в ходе терапевтического взаимодействия.
То есть, другими словами, существует целый ряд личностных качеств клиента, способствующих лучшей результативности терапевтического процесса. Кроме того, за воплощение результатов терапии также ответственен сам клиент. Именно он осуществляет деятельность по самоизменению. Причём такая деятельность подчас требует от клиента значительного волевого усилия и психического напряжения (Ялом, 1997).
В отечественной психологии деятельность по самосозиданию получила название творческой самодеятельности (С.Л.Рубинштейн; В.П.Зинченко). В актах творческой самодеятельности Субъект определяет себя и, самое главное, воплощается, объективируется, продолжает себя в своём инобытии (С.Л.Рубинштейн).
Ряд качеств клиента, которые обеспечивают самоизменение, составляют его способность к самоизменению. У каждого клиента такая способность различна. Есть пациенты, для которых деятельность по самосозиданию производится активно, гибко и динамично – у таких клиентов высокая способность к самоизменению. Они более быстро избавляются от своих симптомов. Но бывают и такие клиенты, у которых трансформационные личностные процессы происходят очень медленно. У таких людей ниже способность к самоизменению и хуже прогноз.
Б). Приобретение клиентом способности к самоанализу (Томэ, Кэхеле, 1996).
Это наверное один из важнейших результатов любой терапевтической помощи.
Механизмом формирования у клиента способности к самоанализу выступает идентификация с фигурой поддерживающего терапевта, которая затем интериоризируется и образует особую психическую инстанцию в структуре СуперЭго клиента. Формирование названной инстанции обеспечивает клиента “внутренним аналитиком”, способным оказать поддержку и дать аналитическое понимание актуальных ситуаций по окончанию анализа.
Приобретая фигуру «внутреннего психоаналитика» клиент становится более терпимым по отношению к мыслям и чувствам других людей, он более искушен в межличностных отношениях, у него развивается социальный интеллект, он лучше понимает других людей и т.п. Также у клиента возрастает сила Эго (термин О.Кернберга), он научается лучше осознавать бессознательные аспекты собственного поведения, освобождается от ряда защит, его СуперЭго становится терпимее и мягче и т.п.
Все перечисленные новообразования формируются в процессе длительной психотерапии. Они развивают у клиента общую способность к самоанализу.
В). Социальное самовыражение.
Этот сопутствующий эффект психотерапии также может служить показателем её успешности.
Проявляется социальное самовыражение, прежде всего, в формировании у клиента чувства перспективы, в умении находить новые стратегии поведения (Айви, Айви, 1999) и связано с ощущением своей социальной значимости, собственных успехов и т.п. (Бурно, 1989). Наличие такого эффекта в психологическом консультировании, как социальное самовыражение позволяет в качестве одной из целей терапевтической работы брать формирование культурно-продуктивной личности клиента (Айви, Айви, 1999).
24. Структурная редукция означающих
Итак, метод структурной редукции означающих представляет собой метод доступа к латентному, неявному, скрытому или потенциальному содержанию психотерапевтического дискурса. В основу этого метода легло несколько концептуальных положений из структурного психоанализа Ж.Лакана, раскрывающих и определяющих как природу, так и техническую сторону метода. Первое концептуальное положение состоит в постулировании наличия латентного содержания и скрытого смысла в любом фрагменте дискурса и речи, когда дискурс со-держит в себе одновременно ряд содержательных пластов, допускающих несколько раз-личных уровней прочтения. Некоторые из этих содержательных пластов находятся в тексте сообщения, другие в его контексте, а третьи - между, с одной стороны, текстом и контекстом, а, с другой стороны, сложившимися в терапевтическом поле отношениями терапевт–клиент.
В свете сказанного, понять полное содержание сообщения - это значит эксплицировать и прояснить содержание всех трёх обозначенных уровней, раскрыть весь спектр вложенных смыслов. Работа только на одном уровне, а тем более только с пластом сознательно предъявляемой проблемы, оказывается недостаточной и далеко не исчерпывающей.
По сути своей, первое положение обязывает психотерапевта отказаться от того, будто он знает, о чём говорит консультируемый . Терапевт обязывается подвергать герменевтическому толкованию всю систему предъявляемых означающих и все вносимые в психо-терапевтическое пространство акции клиента. Кроме того, он также интерпретирует
систему возникающих в процессе взаимодействия собственных реакций и переживаний.
Усилия, связанные с герменевтическим толкованием, направляются психотерапевтом, в первую очередь, на усмотрение именно той бессознательной логики предъявления различных фрагментов проблемы клиентом, которая проявилась на сеансе.
Учитывая такие компоненты, как содержание сообщения, форму и последовательность, в которой фрагменты дискурса предлагаются консультируемым, а также саму психотерапевтическую ситуацию (включающую в себя актуальные взаимоотношения в паре терапевт-клиент) предъявления проблемы, терапевт делает интерпретацию её бессознательного значения и смысла для клиента.
Техническое осуществления структурной редукции несколько отличается в зависимости от типа самой структуры, хотя принцип, заложенный в процедуру редукции означающих каждый раз остаётся неизменным. Основа этого принципа состоит в выделении некоторых обобщённых структур в терапевтическом тексте и поиск структур им эквивалентных в бессознательном клиента. Эквиваленты в бессознательном выступают в качестве означаемых, задающих при взаимодействии с означающими смысл эксплицированным структурам.
Мы будем различать четыре типа структур:
1.Морфологическая структура слова.
В этом случае структурная редукция означающих сводится к интерпретациям различных оговорок, неологизмов, “слов-бумажников” (Делёз, 1998), “чемоданных слов” (Мамардашвили, 1994) и др., выступающих в качестве носителей множественных смыслов. По Ж.Лакану, смещения в морфологии конкретного слова отражают либо конкретную симптоматику консультируемого, либо его бессознательные желания. Как правило, оговорки легко различимы в общем тексте сообщения клиента, часто прозрачны для интерпретации, хотя и не всегда однозначно могут быть истолкованы.
2.Синтаксическая и семантическая структура предложения (смысловой и морфологический порядок слов в предложении).
Метод структурной редукции означающих при работе со структурами конкретных предложений состоит в анализе и истолковании различных оборотов речи, преимущественно метафор и метонимий. “Ведь хотим мы себе в этом сознаться или нет, но симптом - это действительно метафора, а желание - это и в самом деле метонимия” (Лакан, 1997, с. 84). Как правило, задача терапевта, анализирующего структуры этого уровня, определяется через семантическое или синтаксическое соотнесение означающих (слов предложения), представленных в том или ином высказывании клиента. Интерпретациям терапевта подвергаются различные смысловые или лингвистические несоответствия и неправильности, размещённые в структурных рамках одного предложения. Эти неправильности возникают из семантического несовпадения того, что говорящий хочет сказать и того, что он говорит в действительности. Такие несовпадения можно рассматривать в качестве маркёров, расставленных бессознательным и свидетельствующих о наличии множества смыслов. Анализируя лингвистические неправильности и достраивая их до корректных в плане синтаксиса и семантики конструкций, терапевт тем самым эксплицирует второй план латентных смыслов предложения.
3.Семантическая структура дискурса, образуемая его целостными смысловыми фрагментами.
На этом уровне метод структурной редукции означающих представлен интерпретативным анализом более глобальных, в сравнении с предшествующими, единиц дискурса. В качестве таких единиц выступают целостные, законченные фрагменты терапевтической работы. Редукция позволяет сводить отдельные фрагменты целостного дискурса к эквивалентам бессознательных отношений, бывших ранее или возникших прямо на сеансе, что приводит к осмысливанию этих фрагментов в но-вом качестве. Важным представляется распознавание самих целостных фрагментов дискурса, частоты и последовательности их смены. Также, при использовании ме-тода редукции на этом уровне, необходимо учитывать наличие семантического единства и смысловой связанности между различными фрагментами терапевтического текста, либо отсутствие между ними преемственности и видимой логики. Техника осуществления структурной редукции при работе с целостными фрагментами дискурса совпадает с техникой проведения смысловых метаобобщений.
4.Семантическая структура совокупного дискурса, образуемого всеми участниками терапевтического процесса.
На этом, последнем, самом высоком и обобщённом уровне структурная редукция означающих – обобщённая редукция – представляет собой сведение совокупного, интегрального дискурса психотерапевтического сеанса к некоторому единому означающему смысла клиента, связанному, как правило, с его бессознательными отношениями в терапевтической группе. Процедура метода обобщённой редукции на этом уровне задаёт также и новый взгляд на всю систему психотерапевтических взаимодействий в рамках конкретного сеанса. Взгляд этот состоит в том, что в некоторых случаях можно рассматривать групповые терапевтические отношения и динамику их смены, как подготовленную и спровоцированную бессознательными манипуляциями клиента. Такие манипуляции моделируют весь психотерапевтиче-ский сеанс вокруг одного неосознаваемого аспекта, служащего интегралом к системе всех отношений клиента с другими участниками.
Иными словами, на этом, последнем уровне редукция означающих представлена таким толкованием целостного терапевтического дискурса всех членов группы, ко-торое направлено на поиск означаемого в бессознательных сферах взаимодействия клиента с другими участниками. В качестве рабочих моментов техники проведения редукции самого высокого порядка полезно использовать переживания членов группы, спровоцированные поведением клиента, особенности внутригрупповой динамики, а также специфические реакции на интерпретации и, в целом, на анали-тика и других участников группы со стороны клиента.
25. Особенности применения структурной редукции означающих в котерапии.
Итак, метод структурной редукции означающих представляет собой метод доступа к латентному, неявному, скрытому или потенциальному содержанию психотерапевтического дискурса. В основу этого метода легло несколько концептуальных положений из структурного психоанализа Ж.Лакана, раскрывающих и определяющих как природу, так и техническую сторону метода. Первое концептуальное положение состоит в постулировании наличия латентного содержания и скрытого смысла в любом фрагменте дискурса и речи, когда дискурс со-держит в себе одновременно ряд содержательных пластов, допускающих несколько раз-личных уровней прочтения. Некоторые из этих содержательных пластов находятся в тексте сообщения, другие в его контексте, а третьи - между, с одной стороны, текстом и контекстом, а, с другой стороны, сложившимися в терапевтическом поле отношениями терапевт–клиент.
Различать четыре типа структур:
1.Морфологическая структура слова.
2.Синтаксическая и семантическая структура предложения (смысловой и морфологический порядок слов в предложении).
3.Семантическая структура дискурса, образуемая его целостными смысловыми фрагментами.
4.Семантическая структура совокупного дискурса, образуемого всеми участниками терапевтического процесса.
Ослабление, диффузия совместных переживаний, а также продолжительные пребывания консультанта в анализирующей позиции могут быть интерпретированы клиентом, как холодность, отчуждённость или дистанцирование консультанта. Это влечёт развитие у клиента чувства обиды и, как следствие, потерю доверительных отношений к терапевту.
Похожий процесс происходит и когда консультант отдаёт приоритет феноменологической стратегии работы. В этом случае страдает уже семиотическое пространство, в ущерб структурированию которого начинает работать чрезмерное эмпатийное присоединение, сочувствие и сопереживание терапевта.
Сложности в одновременном сочетании двух охарактеризованных стратегий являются основной трудностью использования метода структурной редукции одним терапевтом.
Устранить отмеченную трудность возможно в диаде котерапевтов, когда один из них центрирован на содержательном уровне проблемы клиента, а другой - на структурном. Первый реализует третий и четвёртый уровни структурного анализа в рамках многоуровневого метода редукции; последний - первый и второй уровни. Разделение стратегий ра-боты в котерапии представляет собой удобный инструмент для управления системогене-зом групповых феноменов и позволяет, во-первых, анализировать психотерапевтический дискурс, а, во-вторых, маневрировать феноменообразованием на терапевтическом сеансе.
29. Основные принципы и понятия гештальт-психотерапии.
С психологической точки зрения человек в каждый момент своей жизни существует в неком поле, состоящем из его прошлого опыта, представлений о самом себе, убеждений, ценностей, установок, надежд и страхов перед будущим, значимых взаимоотношений, карьеры, окружения, материальной собственности и культуры.
Гештальт-терапия - это теория поля, поскольку она утверждает, что для понимания поведения человека нужно рассмотреть всю конфигурацию взаимоотношений в его жизни. Эта конфигурация включает в себя прошлый опыт человека, его убеждения и ценности, ожидания, желания и потребности, имеющиеся на данный момент, современный уклад жизни, определяемый его местом жительства, родственными отношениями и работой, и, наконец, ту непосредственную ситуацию, в которой он сейчас находится. Слово гештальт (от немецкого «очертание» или «форма») обозначает такую конфигурацию объединенных воедино частей.
Состояние каждого элемента поля частично определено его взаимодействием с другим элементом. Поле также включает в себя биологическое состояние человека в данный момент времени, его сиюминутные потребности и желания, а также непосредственную ситуацию (физическое окружение, присутствующих людей, происходящие события). Поведение и переживания будут в каждый данный момент определяться взаимодействием всех этих элементов. Поскольку в каком-то элементе данного поля всегда будут происходить определенные изменения, т.е. человек никогда не будет оставаться точно таким же, как прежде.
Гештальт-терапия выдвигает на первый план осознание того, что происходит в настоящий момент на разных, неразрывно связанных между собой уровнях: телесном, эмоциональном, интеллектуальном. То, что происходит «здесь и теперь» - это полноценно протекающий опыт, который затрагивает организм во всей его целостности, а также содержит в себе воспоминания, предшествующий опыт, фантазии, незавершенные ситуации, предвидения и намерения.
Целью гештальта не является оказание помощи клиенту в решении определенной проблемы, с которой он приходит к терапевту. Согласно гештальту, имеющаяся жалоба является просто симптомом того стиля жизни, который и представляет собой настоящую проблему. Гештальт-терапия сконцентрирована на том, чтобы повысить способность человека поддерживать полный контакт и осознание происходящего и таким образом помочь ему обрести способность сделать эффективный выбор.
То, что гештальт подразумевает под «повышением осознания», не является достижением инсайта. Суть состоит в том, чтобы повысить способность клиента остаться центрированным на настоящем моменте и научиться осознавать его. По этой причине гештальт-терапия является видом «бихевиорального экзистенциализма», поскольку цель ее заключается в активизации поведения клиента для поддержания полного контакта с собой и с ситуацией Тодд Дж., Богарт А.К. Основы клинической и консультативной психологии.-М., 2001.-С. 312..
В результате гештальт представляет собой крайне субъективный вид психотерапии. Он протекает не так, как вербальные виды терапии, когда терапевт и клиент сидят и разговаривают о клиенте и его проблемах. Фактически некоторые гештальт-терапевты рассматривают «разговоры» о проблемах как уход от сиюминутного непосредственного переживания и не позволяют этому произойти. Они считают, что разговор - это пелена, скрываемая переживания. Это не означает, однако, что все разговоры исключены. Желательно, чтобы клиенты выражали свои чувства по отношению к терапевту и другим участникам групповой терапии формулировали свое осознание. Однако, попытки сесть и поговорить о своем детстве или семейной жизни чаще всего пресекаются.
Не все гештальт-терапевты запрещают разговоры о проблемах. Можно поддерживать беседу с клиентом до тех пор, пока она остается оживленной и энергичной и способствует установлению контакта между терапевтом и клиентом. Полстер, например, придает значение «историям», которые люди рассказывают о себе. Он особенно заинтересован в том, чтобы заставить клиентов конкретизировать эти истории с помощью деталей. Как известно, очень часто клиенты начинают свои истории со слов: «Я неудачник». Такой заголовок является абстрактным, интеллектуальным, глобальным заявлением, далеким от опыта. Когда же клиент начинает детализировать историю, он вступает в соприкосновение с конкретными переживаниями, которые привели его к такому глобальному заявлению. Это позволяет клиенту изменить развитие истории, в то время как сосредоточение на одном лишь заголовке никуда не приведет.
1.2. Механизмы терапевтического процесса в гештальт-психологии
Гештальт-терапия - это процесс поддержания или восстановления нашей способности управлять образами, строить их в адекватной связи с фоном.
Одним из основных рабочих терминов, употребляемых в гештальт-психотерапии, является «осознание», осознание немедленное - форма сознавания, которая является одновременно и двигательной и сенсорной, интегрирующей совокупность всех показателей поля.
Психотерапевт старается помочь человеку все более и более «сознательно осознавать», восстановить непрерывность, от минуты к минуте, сознавания всего происходящего, вновь обрести свою способность к творческому приспособлению, то есть выйти из фиксации, из неподвижного состояния, чтобы достичь настоящего контакта с окружающей средой Ахмедов Т. Введение в общую психотерапию.-М., 2005.-С. 273..
Гештальт - это образ, создаваемый субъектом при контакте с окружающей средой в зависимости от своих потребностей, желаний или незавершенных (на данный момент) ситуаций. Задача психотерапевта - поддержать способность человека формировать образы, отделять их от фона, позволять им разворачиваться и вступать в контакт, строится и разрушаться. Построение - разрушение гештальтов - отражает контакт организма с окружающей средой и имеет четыре фазы, которые в действительности не отделены одна от другой.
1. Предконтакт - это фон, задний план, где собственно начинает возникать ощущение наиболее актуальной потребности организма в данный момент. Здесь образуется гештальт, «чтобы пойти на контакт» с окружающей средой.
2. Контактирование. На этой фазе человек осуществляет функцию выбора - «да» или «нет» вхождения в окружающую среду и делает выбор среди ресурсов окружающей среды или отвергает ее.
3. Финальный контакт. Окружающая среда отходит на задний план, и появляется новый образ - выбранный объект. Субъект устанавливает с ним полный контакт. Например, в межличностных отношениях на смену четко идентифицированным «Я» и «Ты» может появиться «Мы», выражающее любовь, ненависть, страх, ужас или любую другую ситуацию контакта.
4. Постконтакт. В фазе полного контакта граница открывается таким образом, чтобы впустить объект опыта, а теперь она закрывается на этом прожитом опыте и начинается ассимиляция. Не больше образа, в поле не остается ничего актуального.
Последовательность построения - разрушения гештальтов, или цикл контакта - это способ описания инсайта, рассматривающий его в динамическом проявлении. Можно также описать его структурно, через составляющие частные функции: «Оно» (функция проявляющаяся через ощущения), «Личность» (отражает представление о себе и фиксирует опыт), «Эго» (совершает идентификацию и отвержения и приводит в действие две первые функции). Функция «Эго» должна быть здоровой, восстановленной и очищенной от того, что ей мешает действовать и быть гармонично связанной с другими функциями в едином инсайте.
30. Методы работы в гештальт-психотерапии.
Методики и упражнения в гештальт-терапии могут охватывать широкий круг проблем, с которыми обычно сталкиваются люди в текущем времени и в течение всей жизни.
Большой упор в гештальт-консультации делается на такие приемы, как расширение осознавания человеком истинного смысла своих переживаний, попытки объединить разнородные и противоположные по смыслу чувства и эмоции, развитию внимания и способностей тонко воспринимать себя в целом, включая внешний (свое тело) и внутренний (чувства) компоненты. Также наряду с этим с участниками группы ведется работа с мечтами, вырабатывается ответственность за свои действия и преодолевается внутреннее сопротивление.
Во второй части статьи (первая часть: «Гештальт-терапия») МирСоветов рассмотрит популярные упражнения, применяемые в практике гештальт-терапевтами. Хотя их можно выполнять самому, но наибольший эффект они дадут, если вы их будете выполнять в группе под руководством опытного психотерапевта, хорошо знакомым с данным направлением психологии. Осознавание себя
Методика «Осознавание». В данной методике осознавание собственного внутреннего мира выражается словами: «Сейчас я осознаю...», и перечисляются испытываемые ощущения в разных частях тела. Сначала идет поверхностное самоуглубление в свой мир ощущений, по мере повторения спектр ощущений значительно расширяется и детализируется. Например, вначале я осознаю, как мои руки свободно висят вдоль тела, ноги широко расставлены, туловище не напряжено, но по мере углубления в себя начинаю чувствовать, как размеренно стучит сердце, урчит желудок, щекотно под лопаткой и т.д.
После осмысления своего внутреннего состояния наблюдение переносится на оценку внешнего состояния, т.е. на испытываемые воздействия окружающего мира. Здесь также задание начинается словами «Сейчас я осознаю...», и завершается перечислением, например, «…яркая лампочка слепит глаза, удобно сидеть в мягком кресле, тихо шумит вентилятор, рядом сосед активно жестикулирует» и т.д.
Практикование методики «Осознавание» помогает максимально понять сигналы своего тела, порой не осознаваемые в вихре дня. Повторяющееся сосредоточение вырабатывает способность быстрого выявления дискомфорта, которому не придавали ранее никакого значения, чтобы потом своевременно удалить его. Объединение противоположностей
Здесь используется широко известная в гештальт-терапии методика «двух стульев».
Ее смысл заключается в ведении диалогов с самим собой с точки зрения полярных мнений. Для большей ясности МирСоветов рассмотрит такой случай: у женщины муж ушел к другой, она остро переживает случившееся. Терапевт ставит в центре комнаты 2 стула, один напротив другого, предлагает ей сесть на один стул и высказать свою позицию «защищающего», затем, когда поток слов иссякает, просит пересесть на другой стул и ответить в позиции «нападающего». Все реплики прорабатываются терапевтом, который просит женщину в конце данного упражнения сделать свои выводы. По мере ведения диалога женщина, к примеру, осознает, что не была той женой, какой бы могла быть, да и идеал, лелеемый ею, не нашел своего воплощения и привел к кризису в браке.
Диалог помогает глубже осмыслить свои эмоции и чувства, снимает чувство непонимания и обиды, поскольку анализ своих и чужих поступков дает ключ к пониманию причин неудач и служит хорошим уроком для будущего.
Методика «Самобичевание» помогает объединить и привести к консенсусу противоположные мнения, порой вспыхивающие в душе человека. К примеру, молодая мать хочет выйти на работу, оставив сына с няней. В ее душе могут проходить такого рода диалоги. Одна сторона говорит: «У тебя есть муж, хорошо зарабатывающий, зачем ты оставляешь ребенка чужому человеку на полдня?!» А другая: «Но я так устала дома в четырех стенах, хочу быть в коллективе… да и сын целый вечер будет со мной» и т. д. Договариваясь с самим собой, мы не оставляем никаких противоречивых мыслей в себе, на которые не попытались своевременно возразить. Если же такие противоречия останутся незавершенными, велика вероятность, что будем вновь и вновь к ним возвращаться, что может привести к нервозности, раздражению и недовольству самим собой. Развитие внимания
Для осуществления данного приема применяется методика «разыгрывания ролей».
Следует немного пояснить, что любое негативное переживание, полученное в прошлом, неизбежно оставляет свой след в душе, и с точки зрения гештальт-теории, формируется незавершенный образ, который требует своего разрешения.
МирСоветов разъяснит суть данной методики, применяемой в гештальт-терапии, на конкретном примере. Женщина боится лишиться своей хорошо оплачиваемой работы, хотя никаких оснований для этого опасения нет. Она является хорошим специалистом, имеет успех и признание у начальства, но чувство страха гложет ее и нервирует до такой степени, что это сказывается на ее внешнем поведении и общении со своими коллегами и начальником. Здесь у нее образовался незаконченный гештальт-образ, который требует своего разрешения и для выхода из болезненного положения она должна завершить свой образ. Это делается и для того, чтобы груз данного переживания, связанный, как правило, с негативным опытом в прошлом, больше не занимал все мысли, и она могла бы более продуктивно исполнять свою работу, жить и наслаждаться мгновениями дня.
Терапевт может предложить ей проиграть роли уволенного работника, сурового начальника и успешного делового человека. Примерка на себя этих образов дает возможность докопаться до настоящей причины ее беспокойства и страхов и наметить дальнейшие направления психотерапевтической коррекционной беседы.
Помимо этого методика «разыгрывания ролей» помогает глубже оценить свои способности к коммуникации, развивает внимание к мелочам и память на детали. Она способствует не только улучшению понимания своего внутреннего мира, но и развитию многообразных вариаций мимики лица, общих телодвижений и т. д., что является одним из способов раскрепощения, снятия зажатости, тревоги. Работа с мечтой
Методика «Работа с мечтой» заключается в отождествлении мечты с реальностью и принятие отчужденных фрагментов личности. Поясним это:
Как известно, у каждого из нас могут быть нереализованные мечты и планы, свершения которые мы нетерпеливо ожидаем в настоящем и в будущем времени, однако бывает, что проходят годы, а до их воплощения еще далеко. Данная методика предполагает соотнесение мечты с реальным временем.
Например, человек говорит: «Я мечтал о прекрасной семье». Терапевт просит его описать мечту в настоящем времени более подробно и тот отвечает: «Я женюсь на милой и доброй девушке, с которой у нас полное взаимопонимание, которой готов посвятить свою жизнь. Ей хорошо со мной, а наши дети не переживают чувство отторжения». Это дает возможность повторно пережить и обострить чувства, связанные с этой мечтой.
Отчужденные фрагменты, о которых мы упомянули выше – это фрагменты мечты, с которыми, по мнению гештальт-терапевтов, связана личность человека. Далее терапевт просит присвоить себе отдельные фрагменты, т.е. соотнести себя с мужем этой девушки и отцом детей, представить общую атмосферу взаимоотношений с женой, с сыном и дочкой.
Какие результаты дает данная методика? Идентификация может привести к возникновению совершенно новых мыслей, чувств и эмоций, которые ранее не осознавались и которые могут дать побудительный толчок к осуществлению мечты. Другими словами, методика позволяет еще раз переосмыслить те моменты, которые мы вкладываем в свою мечту, а, поняв лучше суть своих желаний – найти новые способы для воплощения своих мечтаний.
Это упражнение может сочетаться с методикой «разыгрывания ролей». Выработка ответственности за свои действия
Для достижения этой цели широко используется методика «Чистка луковицы». Для начала МирСоветов поясним немного смысл ответственности, как понятия неразрывно связанное с данной методикой, а затем перейдем к перейдем к рассмотрению сути упражнения.
Понятие «ответственность» в гештальт-терапии тесно связана с понятием «зрелость», причем имеется в виду не финансовая, хотя она тоже входит в общее понимание зрелости. Это такое состояние личности, которое обеспечивает самодостаточность существования индивида без привязки и зависимости от других людей. Можно привести пример студента, решившего жить вдали от дома, чтобы иметь возможность самому обеспечить себя всем необходимым, а также не испытывать потребности в получения помощи (не только финансовой, но и простой моральной) от родных и друзей.
Многие люди, став физически взрослыми, так и не стали ими психологически, что порождает довольно много комичных и, увы, трагичных ситуаций. Тридцатилетний одинокий мужчина продолжает жить со своей мамочкой и не решается жениться, поскольку боится ответственности и необходимости самому решать сложные жизненные задачи. Если даже и женится – продолжает оставаться под влиянием матери, что приносит серьезные проблемы в новой семье, вплоть до развода.
Методика «чистка луковицы» заключается в том, что человек детально, как бы снимая шкурку за шкуркой, анализирует все свои невротические уровни. Первая «шкурка» называется стандартным уровнем, на котором мы действуем стереотипно. Следующая – притворный уровень, где преобладают ролевые игры, манипуляции людьми, для обеспечения нужной нам поддержки. Под ним лежит уровень безысходности, для которой характерно отсутствие внешней помощи. Как правило, мы избегаем безысходности так же, как и уходим от боли, т. к. чувствуем себя беспомощными до ужаса. И, наконец, последний уровень – уровень «смерти», на котором обнажается истинное наше лицо – наше «Я», ревниво оберегаемое доселе от потрясений.
Люди, с хорошо развитым чувством ответственности и зрелости обычно способны в короткий момент собрать все свои силы на преодоление трудностей, и, находясь на уровне безысходности, активно ищут способы выхода из сложной ситуации. Если не происходит самостоятельного поиска решений – проявляются стереотипы поведения, направленные на манипуляцию другими людьми, взваливание на них своих проблем, что приводит к укреплению зависимости от чужой помощи.
Выполнять данное упражнение желательно в присутствии терапевта и группы, причем терапевт создает безопасную для человека кризисную ситуацию, тот ее прорабатывает «шкурку за шкуркой», уровень за уровнем. Группа таких же, как и он, участников сеанса обеспечивают ему поддержку своим присутствием, но не словами. Фактор безопасности для человека содержится и в возможности прекращения упражнения в любой момент. Преодоление внутреннего сопротивления
Когда человек в группе не хочет в силу каких-либо причин выполнять предлагаемое терапевтом задание, появляется сопротивление.
В других направлениях практической психологии и психотерапии внутреннее сопротивление служит сигналом к прекращению выполняемого действия со стороны испытуемого, а со стороны экспериментатора, наоборот, исходит побуждение преодолеть, сломать противодействие с целью доведения задания до конца.
Здесь же, в гештальт-терапии появившееся сопротивление используется для углубления понимания самих себя и члены группы, не желая выполнять задание, сразу переходят к анализу причин своего отказа.
Известно, что внутри нас возникает защитная реакция на неприятное событие, и нежелание участвовать в нем как раз и связано со снятием с себя ответственности и бегством от боли. Попыткам анализа причин хорошо помогают упражнения «осознавание самих себя», «разыгрывание ролей», и «чистка луковицы», которые МирСоветов рассматривал выше.
Понимание причин сопротивления служит ключом к его преодолению и освобождению от тревожных мыслей, блокирующих сознание, от которых человек, избегающий боли, чаще всего убегает.
В зависимости от запроса клиента терапевт отбирает наиболее подходящие для данного случая методики и упражнения, если надо, модифицирует и адаптирует их для конкретного человека с учетом его состояния, положения, возраста и т. д. В таком случае они являются высокоэффективными, поскольку решают четко поставленную задачу. Поэтому, если вы находитесь в сложной, запущенной ситуации и не в силах с ней справиться своими силами, есть смысл прийти на консультацию к такому специалисту.
31. Когнитивная психотерапия: особенности работы и ключевые понятия.
Когнитивная психотерапия (англ. Cognitive therapy) — одно из направлений современного когнитивно-бихевиорального подхода в психотерапии, разработанное А. Беком и опирающееся на положение об определяющей роли познавательных процессов (и в первую очередь мышления) в возникновении различного рода психологических проблем и психических отклонений (например, депрессии).
Создатель системы — Аарон Бек, специалист в области когнитивной терапии (далее КТ) депрессий и других аффективных расстройств. Система возникла в конфронтации с психоаналитическими направлениями в психотерапии, однако сейчас наблюдаются тенденции к сближению
. Особенности КТ:
Естественнонаучный фундамент: наличие собственной психологической теории нормального развития и факторов возникновения психической патологии.
Высокая эффективность, подтвержденная многочисленными исследованиями, проведенными на разных нозологических группах (клиническая направленность): депрессии, тревожно-фобические расстройства, психосоматические заболевания, одиночество, анорексия, булимия, личностные расстройства, шизофрения.
Мишене-ориентированность и технологичность: для каждой нозологической группы существует психологическая модель, описывающая специфику нарушений; соответственно выделены «мишени психотерапии», ее этапы и техники.
Краткосрочность и экономичность подхода (в отличие, например, от психоанализа): от 20-30 сеансов.
Наличие интегрирующего потенциала, заложенного в теоретических схемах КТ (и экзистенциально-гуманистическая направленность, и объектные отношения, и поведенческий тренинг и проч.).
ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Способ структурирования индивидом ситуаций определяет его поведение и чувства. Т.о., в центре стоит интерпретация субъектом внешних событий, которая реализуется по следующей схеме: внешние события (стимулы) → когнитивная система → интерпретация (мысли) → аффект (или поведение). Если интерпретации и внешние события сильно расходятся, это ведет к психической патологии.
Аффективной патологией является сильное преувеличение нормальной эмоции, возникающее вследствие неправильной интерпретации под действием многих факторов (Центральный фактор — «частные владения (личное пространство)» (personal domain), в центре которого лежит Эго: эмоциональные нарушения зависят от того, воспринимает человек события как обогащающие, как истощающие, как угрожающие или как посягающие на его владения.
КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ
Схемы. Это когнитивные образования, организующие опыт и поведение, это система убеждений, глубинные мировоззренческие установки человека по отношению к самому себе и окружающему миру, влияющие на актуальное восприятие и категоризацию.
Схемы могут быть: адаптивными/ неадаптивными позитивными/негативными ; идиосинкразическими/универсальными. Пример: депрессия — неадаптивные, негативные, идиосинкразические.
Автоматические мысли. Основные характеристики автоматических мыслей: Рефлекторность Свернутость и сжатость Неподвластность сознательному контролю Быстротечность
Персевераторность и стереотипность. Автоматические мысли не являются следствием размышлений или рассуждений, субъективно они воспринимаются обоснованными, даже если они представляются окружающими нелепыми или противоречат очевидным фактам. Пример: «Если я получу оценку „хорошо“ на экзамене, я умру, мир вокруг меня разрушится, после этого я не смогу ничего сделать, я окончательно стану полным ничтожеством», «Я разрушила жизнь своих детей разводом», «Всё, что я делаю, я делаю некачественно».
Когнитивные ошибки. Это сверхвалентные и аффективно-заряженные схемы непосредственно вызывающие когнитивные искажения. Они характерны для всех психопатологических синдромов. Виды:
Произвольные умозаключения — извлечение выводов в отсутствие подтверждающих фактов или даже при наличии фактов, противоречащих заключению.
Сверхобобщение — умозаключения, основанные на единичном эпизоде, с последующей их генерализацией.
Избирательное абстрагирование — фокусирование внимания индивида на каких-либо деталях ситуации с игнорированием всех остальных ее особенностей.
Преувеличение и преуменьшение — противоположные оценки самого себя, ситуаций и событий. Субъект преувеличивает сложность ситуации, одновременно приуменьшая свои возможности с ней справиться.
Персонализация — отношение индивида к внешним событиям как к имеющим к нему отношение, когда этого нет на самом деле.
Дихотомичное мышление («чёрно-белое» мышление или максимализм) — причисление себя или какого-либо события к одному из двух полюсов, положительному или отрицательному (в абсолютных оценках). В психодинамическом ключе данный феномен можно квалифицировать как защитный механизм расщепления, что свидетельствует «диффузности самоидентичности».
Когнитивные содержания («темы»), соответствующие тому или иному виду психопатологии
Теория психопатологии
Депрессия — это преувеличенное и хроническое переживание реальной или гипотетической утраты. Когнитивная триада депрессии:
Негативные представления о себе: «Я неполноценен, я неудачник, как минимум!». Негативная оценка окружающего мира и внешних событий: «Мир беспощаден ко мне! Почему именно на меня всё это наваливается?».
Негативная оценка будущего. «А что тут говорить? У меня просто нет будущего!».
Кроме того: повышенная зависимость, паралич воли, суицидальные мысли, соматический симптомокомплекс. На базе депрессивных схем формируются соответствующие автоматические мысли и имеют место когнитивные ошибки практически всех видов. Темы:
Фиксированность на реальной или мнимой утрате (смерть близких, крушение отношений, потеря самоуважения и проч.)
Негативное отношение к себе и окружающим, пессимистическая оценка будущего
Тирания долженствования
Тревожное расстройство — это преувеличенное и хроническое переживание реальной или гипотетической опасности или угрозы. Фобия — преувеличенное и хроническое переживание страха. Пример: страх утраты контроля (например, перед своим организмом, как в случае страха заболеть). Клаустрофобия — боязнь замкнутых пространств; механизм (и при агорафобии): страх того, что в случае опасности помощь может не подойти вовремя. Темы:
Предвосхищение отрицательных событий в будущем, т. н. «антиципация всевозможных несчастий». При агорафобии: страх умереть или обезумить.
Расхождение между высоким уровнем притязаний и убежденностью в собственной некомпетентности («Я должен получить оценку „отлично“ на экзамене, но ведь я же неудачник, нечего не знаю, ничего не понимаю»)
Опасение потерять поддержку.
Устойчивое представление о неизбежном провале в попытке наладить межличностные отношения, оказаться униженным, осмеянным или отвергнутым.
Перфекционизм
Феноменология перфекционизма. Основные параметры:
Высокие стандарты ; Мышление в терминах «все или ничего» (или полный успех, или полное фиаско); Концентрация на неудачах ; Ригидность
Клиент и терапевт должны прийти к соглашению о том, над какой проблемой им предстоит работать. Именно решение проблем (!), а не изменение личностных характеристик или недостатков пациента. Терапевт должен быть очень эмпатийным, генуинным, конгруэнтным (принципы, взятые из гуманистической психотерапии); не должно быть директивности. Принципы:
Психотерапевт и клиент сотрудничают при экспериментальной проверке ошибочного дезадаптивного мышления. Пример: клиент: «Когда я иду по улице, на меня все оборачиваются», терапевт: «Попробуйте пройтись по улице и посчитать, сколько человек обернулось на вас». Естественно, что автоматическая мысль не совпадает с реальностью! Суть: есть гипотеза, она должна быть проверена эмпирическим путем.
Сократический диалог как серия вопросов, имеющих следующие цели:
Прояснить или определить проблемы
Помочь в идентификации мыслей, образов, ощущений
Исследовать смысл событий для пациента
Оценить последствия сохранения неадаптивных мыслей и видов поведения.
Направленное познание: терапевт-гид поощряет пациентов обращаться к фактам, оценивать вероятность, собирать информацию и подвергать все это проверке.
Техники и методики когнитивной психотерапии
КТ в варианте Бека — это структурированное обучение, эксперимент, тренировки в ментальном и поведенческом планах, призванные помочь пациенту овладеть следующими операциями:
Обнаруживать свои негативные автоматические мысли
Находить связь между знаниями, аффектами и поведением
Находить факты «за» и «против» этих автоматических мыслей
Подыскивать более реалистичные интерпретации для них
Научить выявлять и изменять дезорганизующие убеждения, ведущие к искажению навыков и опыта.
32. Системная семейная психотерапия Б. Хеллингера. Теоретические основания.
Известно, что метод семейных системных расстановок не обладает широкой теоретической базой, а ценен прежде всего своими практическими открытиями, передаваемыми через личный опыт участников процесса. И тем не менее, перед тем, как участвовать в групповой работе или приступить к ознакомлению с методикой проведения расстановок будет совершенно не лишним ознакомиться с основными теоретическими понятиями, введенными Бертом Хеллингером.
. Практикуя феноменологический подход, Хеллингер указывает на различные аспекты совести, которая выступает как "орган равновесия", с помощью которого мы способны почувствовать - живем ли мы в согласии с нашей системой или нет. Ключевые слова в семейной терапии Хеллингера: "совесть" и "порядки". Совесть охраняет порядки совместной жизни в рамках личных отношений. Иметь спокойную совесть означает только одно: "Я уверен, что я еще принадлежу к моей системе". А "неспокойная совесть" означает риск, что мне больше не может быть позволено принадлежать к этой системе. Совесть реагирует не только на право принадлежности к системе, но и на равновесие между количеством того, что индивидуум отдал другим членам в своей системе, и тем, что он получил от них.
Каждая из этих функций совести руководствуется и осуществляется разными чувствами невиновности и вины.
Хеллингер выделяет важный аспект совести - осознаваемую и неосознаваемую, бессознательную совесть. Когда мы следуем осознаваемой совести, то нарушаем правила скрытой совести и, несмотря на то, что согласно осознаваемой совести мы ощущаем себя невиновными, скрытая совесть наказывает подобное поведение, как будто мы все же виноваты.
Конфликт между этими двумя типами совести - основа всех семейных трагедий. Такой конфликт ведет к трагическим переплетениям, которые являются причиной серьезных болезней, несчастных случаев и самоубийств в семьях. Этот же конфликт приводит к целому ряду трагедий в отношениях между мужчиной и женщиной. Например, когда отношения между партнерами разрушаются, несмотря на существующую между ними сильную взаимную любовь.
С точки зрения системной семейной терапии чувства, мысли, поступки человека определяются системой. Индивидуальные события определяются системой. Наши связи расширяются по нарастающим окружностям. На свет мы появляемся в небольшой группе - нашей родной семье - и это определяет наши отношения. Затем приходят другие системы и в конце концов наступает черед системы универсальной. В каждой из этих систем порядки действуют по-своему. К числу заданных нам условий, необходимых для хороших отношений между родителями и детьми, относятся следующие: привязанность, баланс между "давать" и "брать" и порядок.
Привязанность - это первое базовое условие, чтобы отношения сложились.
Первичная любовь, привязанность ребенка к родителям.
Сбалансированность "давать" и "брать":
Отношения между партнерами могут нормально развиваться, если я даю что-то тебе, ты в знак благодарности возвращаешь чуть больше, в свою очередь я тоже отдаю тебе немного больше, и так отношения развиваются циклически. Если я даю слишком много, а ты не можешь мне столько отдать, то отношения распадаются. Если я ничего не даю, то они тоже распадаются. Либо наоборот, ты слишком много даешь мне, а я не могу тебе столько вернуть, то отношения также распадаются.
Когда равновесие невозможно:
Это уравновешивание "давать" и "брать" возможно только между равными. Между родителями и детьми это выглядит по-другому. Дети не могут вернуть родителям ничего равноценного. Они бы и с удовольствием, но не могут. Здесь господствует такой разрыв между "брать" и "давать", ликвидировать который невозможно. Хотя родители и получают что-то от своих детей, а учителя от своих учеников, равновесия это не восстанавливает, а лишь смягчает его отсутствие. Дети всегда в долгу по отношению к родителям. Выход в том, чтобы дети передавали дальше полученное от родителей, причем в первую очередь своим детям, то есть следующему поколению. При этом ребенок заботиться о своих родителях столько, сколько он считает нужным.
Любовь и порядок. Много проблем возникает, потому что мы считаем, что можно взять верх над царящими в семействах порядками путем внутренних размышлений, усилий или любовью - например, так, как наставляет Нагорная проповедь. В самом деле, порядок является тем принципом, на котором все построено, и не позволяет заместить себя любовью.
Любовь - часть порядка. Порядок был установлен прежде любви, и любовь может развиваться только в рамках порядка. Порядок является первоначальным принципом. Каждый раз, когда человек пытается перевернуть эту очередность и изменить порядок с помощью любви, он терпит неудачу. Это неизбежно. Любовь вписывается в определенный порядок - туда, где она может развиваться, подобно тому, как семя попадает в почву - место, где оно может прорасти и развиться.
Баланс. Система стремится выровнять баланс: первыми стремятся выровнять его дети. Они стремятся защитить или начинают болеть. Болезнь часто представляет исключенного члена семьи.
. Закон целого числа. Любой отдельно взятый член системы чувствует себя целым и полным, если у всех тех, кто относится к его системе, к его роду, есть хорошее и почетное место в его душе и сердце, если там они сохраняют все свое достоинство. Здесь должны быть все. Тот, кто заботиться лишь о своем "я" и своем узком индивидуальном счастье, чувствует себя неполным.
Закон приоритета более раннего. Бытие определяется временем. С помощью времени оно получает ранг и структуру. Кто появился в системе раньше, имеет преимущество перед тем, кто приходит позже. Поэтому родители идут перед детьми, а рожденный первым - перед рожденным вторым. Первый партнер имеет преимущество перед вторым.
Если нижестоящий вмешивается в область стоящего выше, к примеру, сын пытается искупить вину отца или быть лучшим мужем для мамы, то он считает себя вправе делать то, на что права не имеет, и на подобную самонадеянность этот человек часто неосознанно реагирует потребностью в крушении или гибели. Поскольку это происходит в основном из любви, это не осознается нами как вина. Подобные взаимосвязи всегда играют некую роль там, где есть плохой конец, когда кто-то, например, сходит с ума, совершает самоубийство или становится преступником.
Иерархия семейных систем.Для систем субординация противоположна иерархическому порядку в развитых отношениях. Новая система обладает приоритетом перед старой. Когда человек создает семью, то его новая семья имеет приоритет перед родными семьями супругов. Так показывает опыт. Если у мужа или жены в то время, как они состоят в браке, рождается ребенок от другого партнера, то он или она должны покинуть этот брак и съехаться с новым партнером, как бы тяжело для всех это ни было. Но это же событие можно рассматривать и как расширение существующей системы. Тогда хотя новая система и появляется последней и партнеры должны оставаться в ней, по рангу эта система стоит ниже, чем прежняя. Тогда, например, у прежней жены приоритет перед новой. Тем не менее, новая - сменяет прежнюю.
Родовая совесть.Как личная совесть следит за соблюдением привязанности, сбалансированности и порядка, так существует и родовая или групповая совесть, та инстанция, которая охраняет систему, стоит на службе у рода в целом, следит за тем, чтобы система оставалась в порядке или приходила в порядок, и мстит за нарушения порядка в системе. Действует она совершенно по-иному. В то время как индивидуальная совесть проявляется через чувства комфорта и дискомфорта, удовольствия и неудовольствия, родовая совесть не чувствуется. Поэтому и найти решение здесь помогают не чувства, а только узнавание через постижение.
Эта родовая совесть заботиться о тех людях, которых мы исключили из своей души и своего сознания, либо потому, что хотим воспротивиться их судьбе, либо потому, что другие члены семьи или рода провинились перед ними, а вина не была названа и уж подавно не принята и не искуплена, а может быть потому, что им пришлось платить за то, что мы взяли и получили, не поблагодарив их за это или не отдав им за это должное
33. Принципы работы в системной семейной психотерапии Б.Хеллингера. Метод расстановок.
Метод Б. Хеллингера трудно объяснить какими-либо законами физики, химии и т.п. Он наиболее эффективен при работе в группе, хотя может применяться и в индивидуальной терапии. Человек просит кого-то из присутствующих "исполнить роль", "быть заместителем" кого-то из членов его семьи (отец, мать, жена/муж, братья, сестры, дети и т.д.). Затем клиент расставляет Заместителей в соответствии с видением ситуации в своей семье.
Таким образом, можно визуализировать "картинку", существующую в семье на данный момент. Заместители не должны при этом оценивать как-либо ситуацию. Они просто "транслируют" то, что они чувствуют на этих местах в расстановке. Это могут быть просто физиологические ощущения - боль, проблемы с дыханием, холод, жар и т.п. Или чувства к другим участникам расстановки - любовь, нежность, отвращение и т.п. Феномен состоит в том, что люди-заместители как бы озвучивают чувства реальных (живых или умерших) членов семьи клиента. Порой вплоть до повторения фраз и т.п.
Если в системе есть какие-то нарушения, то их можно поправить в этой картинке. Для этой поправки требуются определенные усилия. Это можно считать краткосрочной психотерапией для человека - хозяина расстановки. Т.е. при соблюдении определенных законов, порядков, условий можно расставить заместителей в "правильном" порядке, уважив всех членов семьи, добавив "исключенных" членов. В результате получается "хорошая" картинка, которую клиенту надо "держать в сердце", что, конечно, тоже требует определенных усилий.
«Преимущество метода Б.Хеллингера в том, что он дает возможность быстрого выхода на центральную, жизненно важную проблему клиента, являясь одновременно диагностическим и терапевтическим. Во время расстановки становятся видны не только причины конфликтов, болезней и несчастных случаев, но и проясняется возможность исцеления и изменения тяжелых судеб и сложных семейных ситуаций.»
Системные расстановки?Это очень элегантный, эффективный способ решения личностных и бизнес-задач, основанный на системно-феноменологическом подходе. Данный подход даёт возможность воспринимать все явления в целостности и связанности явлияний друг с другом. Метод расстановок позволяет выявлять неочевидные нарушения законов функционирования систем (будь то личность, семья или организация) и находить решения для довольно сложных, запутанных, «застарелых» задач.
После знакомства в группе, ведущий объясняет основные принципы работы данного метода, необходимую теоретическую часть. Кто-то из участников заявляет свою задачу. После сбора информации и прояснения запроса для него делается расстановка, где другие участники группы могут выступать в качестве заместителей различных элементов системы (в роли реальных людей, «частей личности», подразделений фирмы и т.п.). В процессе самой расстановки происходят всевозможные взаимодействия между людьми-заместителями ведущие к логическому разрешению сложившейся ситуации. После расстановки при необходимости ведущий может что-то прокомментировать для участников, ответить на вопросы.