Господь сказал- если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников то ради них пощажу все место
Работа добавлена на сайт samzan.net:
«Господь сказал: если Я найду в городе Содоме
пятьдесят праведников, то ради них пощажу все место сие» (Быт.,ХVIII,26)
«Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти» ( Быт.,XVIII, 32)
Сказка о Городе
Город проснулся на рассвете и в последний раз посмотрел на себя в зеркальное отражение Реки. В темном негативе воды, сквозь светлые контуры облаков отражались лица домов и дворцов, спокойно спящих вдоль берегов.
Город вздохнул, и легкий ветерок пробежался по круглым шевелюрам тополей, окропленных щедрой рукой осени каплями червонного золота.
До финала оставалось несколько часов. Пока он не наступил, Город перебирал в памяти свою жизнь.
Он родился весной среди нежной зелени берез и осин, перемежавшихся с вековыми елями, растущими вдоль берегов прекрасной Реки, в которую сверкающими на солнце нитями вливались мелкие речушки. Его, спрятанную в лесах колыбель, разноцветным ожерельем окружали темно-голубые, синие и карие от торфа озера.
Город был послевоенным ребенком. В самом начале восемнадцатого века русские войска взяли очередную шведскую крепость. Царь давно присматривал ее для укрепления российских границ, но все-таки для форпоста это место не подошло. Зато подошел кишевший зайцами остров, расположенный неподалеку.
Город любил вспоминать о том, как молодой государь, обозрев остров, вырезал из дерна два куска и, положив их крест-накрест, сказал: «Здесь граду быть». Тогда, откуда ни возьмись над ним появился огромный орел. Все сочли это добрым знаком.
У Города было доброе сердце. Да, да, у него было сердце. Как бы он мог любить, переживать, страдать и радоваться, если бы был бессердечным? Новорожденный малыш, он уже любил и будущих жителей, и тех, кто прокладывал дороги, вырубал вековые деревья, выкорчевывал пни, расчищал и ровнял землю, осушал топкие, кишащие мошкой болота – всех тех, кто жертвовал своими жизнями ради него.
Город не задумывался над тем, за что он любит людей? Любить для него это было так же естественно, как дышать. Без чувств, как без воздуха, он бы умер.
Город вспомнил, как радовался появлению первого дома. Не наспех сколоченной избы или барака, а настоящего дома, сложенного из камня, с окнами и печами. Первый, царский, был возведен из бревен и лишь раскрашен под кирпич, чтобы угодить глазу Его Величества, питавшего слабость к голландской архитектуре.
Потом, много позже, когда был построен первый дворец, Город понял, что маленький деревянный домик совсем не подходил по статусу государю великой российской державы, оценил скромность, непритязательность царской персоны. Не все правители были так же неприхотливы, как его родитель, убедился он позже.
Город взрослел, и год от года разрастался. Царствующие особы без устали холили и украшали своего любимца, считая его бесценным бриллиантом среди городов русской земли. Все больше в оправе города появлялось прекрасных златоглавых соборов, храмов, дворцов. Даже простые дома радовали его красотой. Над одетой в благородный гранит Рекой, которую он считал любимой сестрой, там и тут взлетали ажурными дугами мосты, и она хорошела день ото дня.
Самые именитые архитекторы занимались благоукрашением города. А он… Он никогда ничем не гордился, потому что понимал - за каждым посаженным деревом, за каждым строением, за каждым камнем в мостовой стоит колоссальный человеческий труд. «Люди меня любят, украшают, берегут, - думал он, - я же буду делать все, чтобы им хорошо жилось».
Город трепетал перед многоглавыми соборами, откуда утром и вечером доносилось прекрасное пение. Он знал, что люди ходят в них, чтобы разговаривать с Богом.
Город тоже разговаривал с Богом, точнее слушал, что Господь ему говорит, и послушно исполнял Его волю.
Самой любимой музыкой Города был колокольный звон. Мощные голоса могучих, многотонных колоколов заставляли трепетать его сердце от осознания величия Господа, радостные рождественские перезвоны взывали к ликованию, от торжественных пасхальных звонов щемило сердце.
Город был очень щедрым. Любящие сердца этим и отличаются. Он как мог, старался порадовать своих жителей: весной – удивительной, неповторимой красотой неба, веселым пением птиц летом, осенью - чисто вымытыми дождями-дворниками мостовыми, зимой укутывал улицы в белоснежные, сверкающие под солнцем одежды.
Люди не догадывались сколько усилий прилагал Город, чтобы уговорить жестокие ураганы и смерчи обойти его стороной. И властные разрушительные стихии смягчались и выполняли его просьбы. С ними никто и никогда так не разговаривал, а зря. Ласка и нежность могут смягчить любое, даже каменное сердце.
Черные грозовые тучи, наполненные молниями, как игольница иглами, пролетали мимо города, а он пел им вслед веселые песенки, радуясь, что спас своих жителей от опасных стрел.
Иногда горожане роптали на Город, укоряя его в обилии дождей. Он терпеливо сносил их недовольство, но однажды не выдержал.
«Солнце, мне и людям так не хватает твоего тепла и света, - обратился он к огненному светилу, - мы просим тебя как можно чаще радовать нас своим появлением». Наблюдая за царскими особами, со временем Город стал дипломатом. «Я слушаюсь только Бога», - ответило Солнце, и все осталось по-прежнему.
У Реки был строптивый характер. Несколько раз она выходила из берегов, накрывала водой набережные, затопляла нижние этажи домов, заставляя людей в страхе покидать жилища.
Когда она, не послушав его уговоров, задумала новое наводнение, Город спросил у Бога:
- Почему Река вредит людям?
- Люди своими грехами вынуждают ее к этому, - ответил Господь.
Так Город узнал, что беды и несчастья случаются с людьми не просто так.
Он никогда не вмешивался в дела людей. Считал, что не имеет на это права. Когда они творили злые дела Город скорбел. Добрые же поступки горожан, даже самые маленькие, наполняли его сердце несказанной радостью. Он знал, что жизнь и его, и людей продолжается до тех пор, пока в них живет любовь. «Я не вправе судить своих горожан, а тем более – наказывать», - однажды сказал он Реке. «Посмотрим, что ты скажешь, если люди начнут тебя обижать», - хмыкнула та. «Этого никогда не случится», - возмутился Город, и стекла в домах на набережной слегка задрожали. «Братец, да в тебе таится великая сила, - засмеялась Река, - а я-то думала, что ты способен только на разговоры».
То, что он ошибался, Город понял в начале двадцатого столетия. «Почему люди внезапно так изменились? Что с ними случилось? К чему эти убийства, ненависть, злоба?! - недоумевал он, смотря на мечущиеся толпы вооруженных, словно с ума сошедших людей, иступлено кричащих о предательстве государя и мифической свободе, - почему они с такой радостью разрушают то, что создали их предки?»
- Господи, что происходит? – возопил Город к Богу.
- Люди перестали верить в Меня, сердца их ожесточились, - отозвался Господь.
- А что мне делать?
- Терпи.
И Город терпел. Терпел, когда срывали с храмов кресты, бросали в огонь иконы, сбрасывали на землю колокола. Терпел, когда его уродовали, корежили, раздевали, жгли. Рыдал проливными дождями, глядя на гибель невинных людей.
«Куда так быстро исчезли добрые, воспитанные, трудолюбивые, трезвые люди?» - ужасался он. – Откуда взялось столько злых, глупых, пьяных, с горящими ненавистью глазами нелюдей?»
Вдобавок к этой вакханалии Город, не спрашивая его согласия, переименовали. «Что это за имя такое? Чем их прежнее не устраивало?» - спросил он у Реки, услышав новое, режущее слух название. «То ли еще будет», - вместо ответа вздохнула та и снова оказалась права.
Вскоре Город назвали в честь картавого иноверца. «Я больше не знаю, кто я есть, - жаловался Город Реке, - имени меня лишили, крестов надо мной нет, колокола не звонят. Я не понимаю, как люди живут без Бога?» «Они не живут, а маются, как и ты», - ответила Река, потемнев водами.
Потом началась война, а вместе с ней страшный голод и холод. Люди умирали миллионами. Городу казалось, что он умирает вместе с ними. Через несколько лет война закончилась, горожане потихоньку ожили и начали восстанавливать израненный город. Былой красоты ему не вернули, не до того было, но кое-как подлатали.
Люди начали быстро возводить жилые кварталы, строить новые заводы и фабрики. Город разрастался, все дальше отдаляясь от сестры Реки. «Мне не нравятся новые дома, они какие-то убогие, напоминают спичечные коробки, - жаловался он ей. - Меня раздражают плакаты с лозунгами, развешенные на них. У меня аллергия на красный цвет, я от него чешусь!»
«Прости, брат, ничем не могу тебе помочь. Даже если я выйду из берегов, то до плакатов не доберусь. Слишком они высоко висят. Тут нужна тяжелая артиллерия – ураган или смерч, - отвечала Река, - потерпи, может что-нибудь изменится».
И снова оказалась права. Незадолго до трехсотлетнего юбилея, в городе начались перемены. С улиц исчезли красные полотнища и портреты вождей. Городу стало легче дышать. Но тут случилась другая напасть – начался рекламный бум. Сначала это были безобидные вывески магазинов и кафе, затем улицы захлестнула волна постеров и растяжек с откровенно-бесстыдными изображениями человеческих тел. Даже много повидавшему в жизни Городу было стыдно на них смотреть.
Он чувствовал, что люди перестали его любить. Они строили новые дома на месте старинных кварталов, реставрировали старые, обновляли дворцы, открывали церкви, но делали это только лично для себя. Комфортная жизнь и развлечения стали смыслом человеческой жизни. С каждым днем горожане теряли то частичку доброты, то кусочек заботы о ближнем. Равнодушие и поиск выгоды во всем стали нормой. Люди спокойно проходили мимо нищих, их не заботили брошенные дети, просящие милостыню старики, все думали только о себе.
Город видел, что с его жителями произошли страшные перемены, из людей они постепенно превращаются в животных, живущих инстинктами.
- Что они творят? – в очередной раз ужаснулся Город, глядя, как рабочие вешают новый плакат с раздетой догола девушкой на центральной улице, - на это же смотрят дети! Какой стыд! Какой срам!
- Стыд и срам, - согласилась с ним Река. – Если бы ты знал, что творят люди на кораблях и лодках, плавающих по мне! Но они губят не только себя, но и все живое вокруг. Ты не представляешь, сколько во мне мусора, грязи и химии! Хотя, кому я жалуюсь? Тебе-то еще хуже. Ты скоро задохнешься от выхлопных газов, грязи, химических отходов. Тебя задушит кольцо свалок и помоек, разрастающихся с каждым днем.
- А метро! – вспомнил Город, - от него у меня внутри вечно все сотрясается. Я страдаю от движения каждого поезда.
- Люди убивают и тебя и меня, вообще все, к чему прикасаются, - с болью сказала Река.
- Но ведь не все. Есть и те, кто меня любит, бережет.
- Ну, кто? Назови хоть одного – ехидно воскликнула Река.
- Я знаю лишь одного. Точнее одну. Это Мария. – В его голосе послышалась нежность. – Но есть и другие.
- Мария – художница, - уточнила Река.
- Да, - заговорив о Марии, Город покраснел, и облака над ним окрасились в розовый цвет.
- Ишь, как раскраснелся, - улыбнулась Река разбежавшимися по воде солнечными бликами, - неужели влюбился?
- Да, - выдохнул Город чуть слышно.
- Да-да-да, - зашелестели осенней листвой деревья в парках и на улицах.
- Мария тоже тебя любит, - немного подумав, сказала Река. – Она рисует только тебя. Лучше всего у нее получаются храмы и соборы. Она верующая?
- Конечно. Бог дал ей талант, и она отрабатывает его. Ради нее я терплю все, - признался Город. – Если бы не она…
- Если бы не она, то что? – насторожилась Река.
- Я жив, пока жива она. Это все, что я могу сказать.
О Марии Город узнал совсем недавно.
Год назад он находился в тяжелейшей депрессии, вызванной парадом геев, прошедшим по центральному проспекту в конце весны. Сначала, увидев их, Город не поверил своим глазам. «Этого не может быть, это кошмарный сон», решил он, но парад извращенцев оказался явью. «Они не люди», - думал Город, с жалостью смотря на толпу обнаженных, кривляющихся существ непонятного пола, вихляющей, развязной походкой двигавшихся под орущие звуки, даже отдаленно не напоминавшие музыку. Между ними двигались платформы с инстоляциями из живых человеческих тел. Больше всего это шествие напоминало бесовскую вакханалию, чем, в сущности, и являлось.
«Когда-то по моим улицам горожане ходили крестными ходами, защищая себя и меня от темных сил. Что случилось с людьми? Я не понимаю!!!», - затрясся в рыданиях Город. Но люди, увлеченные новым развратным зрелищем, не заметили небольших колебаний земли у себя под ногами.
После мерзостного парада Город оцепенел. Время шло, а ему становилось все хуже. Ни колокольный звон, звучащий все реже, ни ласковые слова Реки не могли его взбодрить. Стоило ему закрыть глаза, как врезавшиеся в память мерзкие картины вновь оживали.
Город всегда жил для людей, но после увиденной грязи, понял, что больше никому не нужен. Как-то он вспомнил, что Река однажды сказала: «Для людей сегодня главное – набить повкуснее чрево и усладить свою плоть любым способом. Они перешли черту и теперь их ничто не спасет от гибели».
Если бы Город мог говорить, то объяснил своим жителям, что те живут, потому что кто-то из их предков угодил Богу добрым поступком, крепкой верой, почитанием родителей или от сердца поданной милостыней, а может заботой о больном человеке или сироте. И если люди хотят, чтобы их дети жили, а род продолжался, то они должны одуматься, попросить у Бога прощения и прекратить беззаконие и разврат.
Дружелюбный и жизнерадостный Город превратился в хмурого молчуна. Он перестал разговаривать с облаками и птицами и даже с Рекой.
Горожане недоумевали, куда исчезло солнце? Почему летом с утра до вечера идет то дождь, то град? Птицы стали облетать Город стороной. Лишь некоторые люди понимали связь между прошедшим парадом и состоянием города.
И вот наступил момент, когда он понял, что ему незачем больше жить. Точнее, не для кого. Ведь Город всегда жил для людей, а теперь они в нем не нуждались.
- Господи, разреши мне умереть! – обратился он к Богу.
- Терпи! – снова ответил Господь.
Однажды, светлой летней ночью, измученный бессонницей и мрачными мыслями Город услышал давно забытые слова: «Я люблю тебя, Город!». «Мне послышалось» - решил он, но звонкий молодой голос снова прокричал: «Город, я тебя люблю!»
Напрягая ослабевшие от постоянного плача глаза, он вгляделся в то место, откуда доносился голос и увидел на крыше дома хрупкую девушку в длинном легком платье, развевающимся под порывами ветра. Рядом с ней стоял мольберт с холстом, на котором сквозь тонкую пелену молочной ночи угадывались купола одного из его любимых храмов. «Слава Богу за то, что ты есть!» - снова закричала девушка.
- Мария, прекрати кричать! Всех соседей разбудишь! И что это за манера – рисовать на крыше по ночам! – высунулась из чердачного окна голова старушки в платке.
- Бабушка, но ведь совсем светло! Ты посмотри, какая красота вокруг!
- Иди немедленно домой!
Старушка, кряхтя, вылезла на крышу, подхватила мольберт и потащила его к темному провалу. Мария, вздохнув, пошла за ней.
С этого момента Город начал оживать. Любовь Марии вернула его к жизни. Чтобы порадовать девушку, он начал улыбаться, и солнце вновь появилось в небе. Позолоченные купола и шпили засияли, подчеркивая его красоту как наяву, так и на картинах Марии.
Город изо всех сил оберегал юную художницу. Он разгонял над нею облака, если во время дождя она забывала зонт, улица около ее дома всегда была чисто выметена ветром. Он уговорил метель, чтобы та никогда не заметала дорогу, по которой ходила девушка. Все холодные и злые ветры, из уважения к Городу, облетали дом Марии стороной. На ее окне всегда пели птицы. Чайки замирали в воздухе, позируя ей. И даже Река переливалась для ее картин особенными красками. Благодаря заботе Города и ее любви к нему, картины Марии были самыми красивыми из всех, что когда-либо писали художники.
Город узнал, что девушка жила с бабушкой и трогательно заботилась о ней. Старушка была великая молитвенница. Таких, как она, в городе осталось немного. Все они собирались на службу в маленькой церкви на окраине, где служил старенький священник-монах.
Поглощенный заботой о Марии, Город почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг, не замечал, что время сжалось до предела, и дни мчатся с ужасающей скоростью.
Все чаще его навещали ураганы, оставляя после себя поваленные деревья, оборванные провода, исковерканные машины. Теперь даже ради Марии Город ничего не мог изменить. Любовь в людях охладела окончательно, они жили в злобе и ненависти друг к другу. Город наводнили иноверцы. Рядом с церквями все чаще возводили мечети. СМИ с утра до ночи вещали о толерантности и все громче призывали к абсолютной свободе – освобождению от еще теплившейся в некоторых людях совести и нравственности.
Климат изменился – арктический мороз зимой и африканская жара летом вперемешку с ураганами доводили людей до умопомрачения. Летом они задыхались от дыма бушевавших вокруг Города лесных пожаров, зимой гибли под обвалами снега и гигантских сосулек. Медицина не успевала изобретать препараты для лечения новых вирусов.
Пришло время, когда город стали покидать немногие оставшиеся в нем христиане. Убегали от грязи и разврата поближе к монастырям.
Уехала и бабушка Марии. Девушка оттягивала момент расставания с любимым Городом как могла, но однажды в ее окно постучал белоснежный голубь, и она поняла - пора.
В последний раз она шла по Городу, прощаясь с дорогими ее сердцу местами, а он смотрел на нее сквозь слезы, падавшими солеными каплями ей на лицо. «Не плачь, - утешала его мысленно Мария, - я знаю, что настанет время, и ты станешь еще прекраснее. И твои горожане будут любить друг друга и тебя всем сердцем!»
В этот же вечер, забрав с собой все картины, Мария уехала.
Горожане проснулись от страшного грохота и бросились к окнам. Многие, видя происходящее, столбенели от ужаса. Такого урагана в городе еще не бывало! Шквальный ветер рвал провода, словно взбесившийся пес. Деревья, и даже бетонные столбы, ломались словно спички, облицовочная плитка домов шрапнелью летала по улицам. Несколько резких порывов - и невидимые могучие руки принялись срывать крыши. Машины, трамваи, автобусы – весь транспорт - перекатывались по дорогам, словно пустые консервные банки. Со всех концов Города раздавались взрывы. Только что спокойная Река, внезапно ощетинившись, с невероятной скоростью пошла на Город. Люди, живущие в центре, забрались на крыши, но там свои жертвы ждал ураган, сдувая их, как воздушные шарики. В дальних районах новые дома-небоскребы складывались внутрь, погребая под собой тысячи жителей.
Неотделимый от жителей Город страдал от невыносимой боли, умирая вместе с людьми. Но он знал, что ничего изменить уже нельзя. Беды не случаются с людьми просто так.
Через несколько дней Река вернулась в свободные от гранита берега. Города больше не было. Холмистая равнина, иссеченная дорогами, напоминала объемный топографический макет. От зданий не осталось не только камней, но и пыли. Ничто не напоминало о том, что когда-то на этом месте жил прекрасный многомиллионный Город.
Измученная природа отдыхала. Прохладный ветерок закручивал на Реке легкие кудряшки. Стояла звенящая тишина.
А над невидимыми престолами церквей и соборов стали хорошо слышны ангельские голоса, славящие Бога…
PAGE 8
2. охлаждения экономики не произошло ЯН ПТАШЕКдоктор экономических наукПольша Динамика экономичес
3. СевероОсетинский государственный университет имени К
4. выходца из Литвы
5. Трудове право передбачає такі форми навчального процесу- лекції практичні заняття колоквіуми індивідуал.
6. Анализ рынка производства моторных автомобилей за период 1984- 1991гг
7. следственных отношений между явлениями
8. Лабораторная работа 7 Тема- Исследование свойств монотонности функции в среде Mtlb
9. Экономика Предмет и основные методы экономической теории
10. Анализ результатов деятельности РУП РСТ Уд ПРБ
11. КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА по дисциплине История экономических учений Вариант 2
12. Системы класса CSRP (Customer Synchronized Resource Planning) Системы CRM (Customer Relationships Management, управление отношениями с клиентами)
13. тема управления. Выбор двигателя В курсовом проекте предлагается использовать электрический двигате
14. Какой электрический заряд пройдет за 10 мин через спираль утюга если сила тока в ней равна 03А Дано- I 03 А;
15. ЛЕКЦІЯ 910 ПОХІДНІ ЦІННІ ПАПЕРИ ТА ОСОБЛИВОСТІ ФУНКЦІОНУВАННЯ РИНКУ ПОХІДНИХ ЦІННИХ ПАПЕРІВ
16. Концепцией долгосрочного социальноэкономического развития Российской Федерации на период до 2020 года
17. Тема- ldquo;Створення таблиць у середовищі табличного процесора Microsoft Excel
18. дырку. Реальными частицами являются лишь электроны e
19. вариант 1. Понятие невидимой руки сформулировал- К
20. Свобода архивной информации в России