Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Источник публикации
ВЕСТНИК ВАС РФ N 9, 1995 г.
"ОБЩИЕ ПРАВИЛА ОБ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ"
Обязательствам в новом Гражданском кодексе посвящены более ста статей. Причем в 95% случаев обязательствами являются договоры, представляющие для работников арбитражных судов наибольший практический интерес.
Если взять первую, очень маленькую главу раздела III ГК - главу, где говорится о понятии обязательства и о том, кто может быть стороной в нем, то следует обратить внимание на одно общее и, казалось бы, очевидное всем положение. В третьем пункте статьи 308 сказано, что обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон. Вроде бы все понятно. Как можно договором между двумя лицами возложить какую-то обязанность на третье лицо? Тем не менее, когда доходит дело до практического применения этого одного из основополагающих принципов гражданского права, возникают неясности, в том числе и в практике московских юристов и юридических фирм.
Вопросы связаны, в частности, с субарендой, когда арендатор с согласия арендодателя имеет десяток-полтора субарендаторов, а потом по каким-то причинам эта организация-арендатор ликвидируется. Возникает вопрос: могут ли субарендаторы претендовать на сохранение своих прав, когда основной арендатор исчез. Среди юристов на этот счет имеются разные, порой противоположные мнения, хотя вопрос имеет, наверно, только одно решение: раз договор аренды кончился, то должны кончиться и договоры субаренды, поскольку арендодатель стороной в них не был. И не имеет значения то обстоятельство, что арендодатель давал согласие на заключение этих договоров. Да, это согласие было, но оно означало не более чем дополнительную возможность для арендатора использовать помещение, полученное им в аренду. Такое согласие совсем не означает, что арендатор и субарендаторы своим соглашением могли установить что-то, что потом станет обязательным для арендодателя, который в этом соглашении не участвовал.
Если говорить об исполнении обязательств, то следует обратить внимание на несколько положений нового ГК, касающихся специально отношений по обязательствам, связанным с предпринимательской деятельностью. Они являются довольно существенным изъятием из общих правил, установленных в соответствующих статьях Кодекса. Так, статья 310 дает возможность сторонам, действующим в качестве предпринимателей, предусмотреть в своем договоре основания для одностороннего отказа от его исполнения или его одностороннего изменения. Хотя речь в ней идет об обязательствах, фактически это правило касается договоров.
Первая, основная норма этой статьи гласит, что односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение условий обязательства не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом. Но далее из нее сделано очень серьезное изъятие. Односторонний отказ от исполнения обязательства, обе стороны которого выступают как предприниматели, и одностороннее изменение условий такого обязательства допускаются также в случаях, предусмотренных договором. Ведь стороны в данном случае профессионалы и они сами согласились на такой договор.
Новым является и правило, закрепленное в статье 315, касающейся вопроса о досрочном исполнении обязательства. Когда обязательство касается предпринимательской деятельности, коммерческой деятельности, то досрочное исполнение обязательства совсем не всегда благо. И поэтому общий принцип, закрепленный в первой фразе этой статьи, согласно которому должник вправе исполнить обязательство до срока, если иное не предусмотрено законом, договором и т. д., здесь как бы перевернут наоборот. Исполнение досрочно обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, допускается только в случаях, когда возможность исполнить обязательство до срока прямо предусмотрена законом, договором либо вытекает из существа обязательства или из обычаев делового оборота. Просто так, при отсутствии этих оснований досрочно исполнять предпринимательские обязательства Кодекс не разрешает.
И наконец, о диспозитивных нормах, закрепленных в статье 316, посвященной месту исполнения обязательства. В ней есть два абзаца, касающиеся только обязательств, связанных с предпринимательской деятельностью. В первом из них речь идет об обязательстве передать товар, которое предусматривает его перевозку, во втором - об обязательстве передать товар, когда его перевозка не предусматривается содержанием обязательства. В первом случае имеется в виду, что местом исполнения обязательства считается место сдачи этого товара первому перевозчику. Во втором случае местом исполнения считается место изготовления или хранения этого товара, если оно было известно кредитору в момент заключения соответствующего договора. Это диспозитивные нормы, установленные на тот случай, когда нет специальных правил для отдельных видов договоров и по этому поводу нет ничего в конкретном договоре.
Есть в новом ГК ряд довольно любопытных правил, касающихся исполнения денежных обязательств.
Первое из них - это то, что сказано в статье 317 о валюте денежных обязательств. Наверное, эта статья поначалу будет вводить многих в заблуждение. Статья начинается положением о том, что денежное обязательство должно быть выражено в рублях. Означает ли это, что денежное обязательство, в том числе во внутреннем обороте, не может быть выражено в валюте? На самом деле не означает, так как есть пункт 3 в этой же статье и есть пункт 2 в статье 140, допускающие использование валюты в нашем внутреннем обороте, и, соответственно, и для внутреннего оборота правомерно выражение "сумма обязательства в валюте".
Второй пункт статьи 317 рассчитан как раз на ситуации, когда расчеты в иностранной валюте не допускаются. Но Кодекс говорит, что и в этом случае сумму обязательства можно выразить в валюте - как в иностранной валюте, так и в условных денежных единицах - экю (европейская денежная единица, которая реально существует, даже есть отчеканенные экю, но в обращении практически не используется), "специальных правах заимствования", других условных единицах, которые широко применяются в международных конвенциях (золотые франки различного рода - франки пуанкаре, франки жерминаль). То есть имеются в виду единицы с более или менее постоянным золотым содержанием.
В наших условиях - в условиях инфляции - эта норма Кодекса дает возможности использования валюты договора для стабилизации отношений сторон.
Возникает вопрос: а как потом стороны будут рассчитываться? Для этого случая в статье 317 есть правило, по которому сумма, подлежащая уплате в рублях, определяется по официальному курсу соответствующей валюты или условных денежных единиц на день платежа, если иной курс или иная дата его определения не установлены законом или соглашением сторон. Таким образом, имеется ясное правило для решения вопроса, но есть и возможность отступления от него в соглашении сторон.
Полезная норма содержится в статье 318, хотя с практикой арбитражных судов она вряд ли связана. Эта статья предусматривает автоматическое увеличение сумм по денежным обязательствам, предназначенных непосредственно на содержание гражданина. Это платежи в возмещение вреда жизни и здоровью, платежи по договорам пожизненного содержания. Договоры пожизненного содержания, судя по нашей печати, получат довольно широкое распространение. В частности, московская мэрия собирается широко их использовать для того, чтобы защитить престарелых и одиноких жильцов от различного рода преступлений, связанных с покушением на их жилище. Законодательное увеличение минимального размера оплаты труда теперь влечет автоматическое увеличение и сумм платежей, причитающихся по такого рода обязательствам.
Статья 319 решает вопрос, возникавший на практике не очень часто, но по существу очень старый. Это вопрос о том, как быть, если суммы платежа не хватает для погашения всей задолженности, что в первую очередь погашается из того, что должник платит, если он должен заплатить и основной долг, и проценты, и неустойку и возместить госпошлину и т. д. Статья 319 дает ответ на этот вопрос: в первую очередь погашаются издержки по взысканию (издержки кредитора по получению исполнения), во вторую очередь - проценты, а из оставшегося погашается уже основная сумма долга.
В связи с денежными обязательствами следует сразу рассмотреть и статью 395. Она посвящена законным процентам. Хотя слова "законные проценты" в ней не употреблены, но речь идет именно об этом. Обращает на себя внимание начало этой статьи, ее первая фраза, обеспечивающая возможность применять ее практически к любым случаям неосновательного пользования чужими денежными средствами. Здесь дан целый набор гипотез, построенный, может быть, не очень логично, но так, чтобы охватить все возможные ситуации пользования чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица. На сумму этих средств во всех случаях подлежат уплате проценты.
Что касается размера процентов, то в отличие от Основ гражданского законодательства 1991 года, в пункте 3 статьи 66 которых сказано о том, что начисляются законные проценты, но размер их для предпринимательских обязательств не определен, в Кодексе установлено, что проценты начисляются в размере учетной ставки банковского процента. Разумеется, соглашением сторон может быть установлен любой размер процентов, но если это не сделано, законные проценты начисляются в размере учетной ставки банковского процента. Существенно, что применяется учетная ставка, существующая в месте жительства или месте нахождения кредитора. Для внутреннего оборота, когда расчеты ведутся в рублях, это уточнение вроде бы значения не имеет, потому что учетная ставка банковского процента единая, она устанавливается Центральным банком России для межбанковских кредитов. Но если расчеты производятся в валюте, то такой единой учетной ставки банковского процента уже нет. И здесь придется устанавливать и использовать среднюю ставку банковского процента, применяемую именно в месте нахождения юридического лица - кредитора.
Второй вопрос, часто возникающий при определении применяемой ставки процента, - на какой день она берется? Кодекс предлагает брать ее на день исполнения денежного обязательства. Но суду даются довольно широкие возможности использовать для ее определения и другие даты: либо день предъявления иска, либо день вынесения решения. Суду при этом не даются никакие дополнительные критерии или указания. Конкретные обстоятельства дела должны ориентировать суд на справедливое решение.
Важное значение имеет норма, закрепленная в пункте 3 статьи 395. Хотя здесь есть оговорка о том, что законом и договором может быть установлено иное, однако общее диспозитивное правило гласит, что проценты за пользование чужими средствами взимаются по день уплаты этих средств кредитору. Это означает, что в решениях арбитражных судов проценты должны присуждаться в день уплаты процентов кредитору. До сих пор в судебно-арбитражной практике этот вопрос решался по-разному: проценты присуждали по день предъявления претензии, по день предъявления иска, по день вынесения судебного решения. Хотя много лет существует и совершенно иная практика, основанная на законе. Так, в Кодексе торгового мореплавания есть статья 309, где говорится о законных процентах, которые уплачиваются по день уплаты соответствующей суммы (в законе прямо сказано). Морская арбитражная комиссия всегда присуждала эти проценты по день платежа, и никогда никаких проблем на практике не было, потому что для банка подсчитать на основании такого решения проценты - это чисто арифметическая операция. Если в решении указаны суммы, на которые начисляются проценты, если указана ставка процента, если сказано, с какого дня они начисляются, то остальное - чистой воды арифметика.
Вернемся к вопросам обеспечения исполнения обязательств. Что касается солидарных обязанностей или солидарных требований, то здесь, в принципе, в ГК 1994 года ничего нового нет, кроме, может быть, одной нормы, содержащейся в пункте 2 статьи 322 и предусматривающей презумпцию солидарности нескольких должников по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности. В остальном эти классические правила гражданского права в Кодексе повторены без существенных изменений, хотя иногда и в несколько иной редакции.
Много нового можно найти в главе 23, в которой помещены правила об обеспечении исполнения обязательств. Эта часть общих положений об обязательствах подверглась существенным изменениям.
Прежде у нас в Основах гражданского законодательства и в ГК был замкнутый перечень способов обеспечения обязательств, насчитывавший четыре таких способа: неустойку, залог, поручительство, задаток. Была еще специальная разновидность поручительства - гарантия, но она еще до принятия нового ГК перестала существовать. Теперь, кроме перечисленных, могут использоваться и другие способы обеспечения, предусмотренные законом или договором. Сам Кодекс предусматривает два новых способа обеспечения исполнения обязательств. Это, во-первых, удержание кредитором имущества неисправного должника и, во-вторых, так называемая банковская гарантия.
В отношении неустойки все остается по-старому, за исключением того, что больше не существует общего правила о сокращенном шестимесячном сроке давности для исков о взыскании неустойки (штрафов, пени). В Кодексе есть несколько норм о неустойке, известных и прежнему ГК, в частности, предусмотрены те же варианты соотношения неустойки и убытков. Единственная разница с прежним ГК состоит в том, что эти правила о соотношении неустойки и убытков теперь включены не в главу об обеспечении обязательств, а в главу об ответственности за нарушение обязательств. Может быть исключительная, альтернативная, штрафная и, как общее правило, зачетная неустойка. В последнем случае убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой, если законом или договором не предусмотрено иное.
Меняется и довольно много в положениях о залоге. Этому способу обеспечения обязательств по мере перехода к рыночной экономике предстоит большое будущее и огромная судебная практика. Но этому способу обеспечения обязательств катастрофически не везет. Если вспомнить 1991-1992 годы, то тогда дискуссии в экономической литературе и в общей печати по поводу неотложных изменений в гражданском праве обычно велись по такой схеме. Что такое рынок? Рынок - это инвестиции. Что такое инвестиции? Инвестиции - это кредит, а кредит - это обеспечение, а обеспечение - это залог. И вот тогда, очень быстро, уже в январе 1992 года, Верховный Совет РСФСР принял Закон "О залоге". В тот период регламент Верховного Совета третьего чтения законопроектов вообще не предусматривал. Тем не менее, невзирая на регламент, Верховный Совет был вынужден пойти на третье чтение этого закона в мае 1992 года, потому что в законе, принятом в январе, были нормы, которые прямо друг другу противоречили. Решено было закон немножко поправить. Прямые противоречия убрали, сделали терминологию более или менее единой. Но кардинальные недостатки этого закона были заключены не в нем самом, а в существующем положении вещей, которое сохраняется и после вступления в силу нового Гражданского кодекса. Потому что главное в залоге - не общие правила, а залог недвижимости, а он не может развиваться, пока не налажена регистрация недвижимого имущества и регистрация сделок с ним, в том числе и залога. Пока в стране не будет совершенной единой системы регистрации недвижимого имущества и сделок с недвижимым имуществом, залог всегда будет работать плохо.
Некоторое время назад в Москве состоялась конференция по залогу, которую организовали американские юристы. На ней приводились примеры, когда одно и то же недвижимое имущество закладывается 3, 4, 5 раз разным банкам, под него получаются ссуды, и никто из банков не знает о том, что он является третьим, четвертым или пятым залогодержателем. И пока такое положение сохраняется, всегда отношение к залогу будет очень настороженное. Те банки, которые сегодня работают с залогом, ищут какие-то новые схемы залога, стараются привлечь в качестве гаранта предприятие - юридическое лицо. Допустим, предприятие приобретает или строит квартиры для своих рабочих и служащих. Банки берут в залог имущество у этих работников, и одновременно гарантом выступает это предприятие. Есть более сложные схемы. Но в общем настоящий залог пока работает очень плохо.
Кодексом предусмотрено издание закона о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с недвижимым имуществом. Есть несколько его проектов. Но очевидно, что этот закон будет проходить очень трудно, может быть, труднее, чем Гражданский кодекс, как это ни странно может показаться. Он потребует немалых материальных затрат на создание системы регистрации. Кроме того, в этом деле довольно основательно заинтересованы несколько разных ведомств. Это Роскомзем, система БТИ, некоторые другие претенденты на то, чтобы сохранить существующий порядок регистрации.
Если в регистрацию недвижимости Кодекс принципиальных изменений внести не может, то правила о залоге он старается несколько усовершенствовать. В нем устанавливаются подробные общие правила о залоге. Вместе с тем Кодекс называет и регулирует три специальных вида залога: залог недвижимого имущества, или ипотеку, залог товаров в обороте и залог вещей в ломбарде, имея в виду, что по крайней мере для первого из этих специальных видов залога - для ипотеки - должен быть издан специальный закон. Проекты закона об ипотеке уже имеются.
В Кодексе есть несколько специальных правил о залоге недвижимости. При этом в статье 334 сказано, что общие правила этой главы применяются к залогу недвижимости, то есть к ипотеке, в той мере, в которой специальными правилами, содержащимися в этой главе, и теми, которые будут содержаться в законе об ипотеке, не будет установлено иное. Это значит, что приоритет отдается специальным правилам. Среди правил об ипотеке, являющихся действительно новыми и важными, следует выделить несколько. Прежде всего это правила, содержащиеся в статье 340, в ее пунктах третьем, четвертом и пятом. В них решается, в значительной мере императивно, довольно трудный вопрос о соотношении залога земельного участка с судьбой или с залогом находящихся на нем строений, зданий и сооружений.
Первое правило, содержащееся в пункте 3, императивное и не предусматривающее исключений, гласит, что залог здания или сооружения допускается только с одновременным залогом (ипотекой) той части земельного участка, на которой это здание или сооружение находится, или права на соответствующую часть земельного участка, которая обеспечивает возможность самостоятельной эксплуатации этого здания или сооружения. Возможность залога здания или сооружения, "висящего в воздухе", закон исключает, и такой договор о залоге, если он будет заключен, очевидно, должен признаваться недействительным.
Иначе Кодекс относится к случаям, когда закладывается земельный участок, на котором находится здание или сооружение. В четвертом пункте статьи 340 говорится, что право залога не распространяется на находящиеся на заложенной земле здания или сооружения, если в договоре не установлено иное условие. Но если стороны в договоре ничего иного не установили и договорились о залоге только земельного участка, ничего не сказав о судьбе здания или сооружения, которое на нем находится, то при обращении залогодержателем (банком, кредитором) взыскания на земельный участок для эксплуатации этого здания или сооружения должна быть оставлена свободной от взыскания соответствующая часть участка, которая необходима для его нормального функционирования. Очевидно, как минимум должна быть оставлена площадь под зданием и должен быть оставлен хотя бы какой-то проход к нему. Поэтому при залоге земельных участков, на которых уже построено, сооружено что-либо, нужно быть очень осторожным. Залогодержатель может получить меньше того, на что он рассчитывает, потому что собственнику здания должна быть оставлена определенная часть этой земли.
И наконец, третий случай - когда закладывается земельный участок, на котором находится здание или сооружение, не принадлежащее собственнику этого участка. В этом случае при обращении взыскания на земельный участок залогодержатель становится на место собственника - залогодателя. К нему переходят все права и обязанности по отношению к собственнику здания. Если здание построено на условиях аренды участка, а земельный участок был заложен и на него обращено взыскание, залогодержатель становится арендодателем вместо прежнего собственника.
Следующая группа правил, на которые стоит обратить внимание, касается вопросов обращения взыскания на заложенное имущество и его реализации. Это статьи 349 и 350 нового ГК. Принятие содержащихся в этих статьях правил сопровождалось рядом обсуждений и споров.
Как известно, по Закону "О залоге" обращение взыскания на предмет залога осуществляется в судебном порядке. Однако законодательством могут быть предусмотрены случаи обращения взыскания на основании нотариальной надписи. Обращение взыскания на заложенное имущество без суда и без получения нотариальной надписи вообще Законом "О залоге" исключено. Не следует смешивать стадию обращения взыскания на предмет залога с его реализацией. Реализация в соответствии с Законом "О залоге" по соглашению сторон возможна в различной форме. А что касается обращения взыскания на заложенное имущество, то вопрос о том, может ли залогодержатель получить что-то из заложенного имущества, до сих пор решался в судебном порядке или исполнительной надписью нотариуса.
Кодекс решает эти вопросы несколько иначе, причем по-разному для залога недвижимого имущества и для залога движимого имущества. Для залога недвижимого имущества он сохраняет судебный порядок и по общему правилу исключает возможность обращения взыскания на недвижимость по исполнительной надписи нотариуса. Вероятно, в отношении исполнительной надписи нотариуса это правильно, потому что многое, происходящее сейчас в сфере залоговых отношений, с трудом укладывается в рамки нормальной рыночной экономики. На днях из Санкт-Петербурга была передача по радио о том, как обращается взыскание на три основных административных здания Балтийского морского пароходства. Взыскание обращается банком, который был одним из кредиторов пароходства, и делается это по исполнительной надписи нотариуса. Пароходство - одно из крупнейших в стране, один из самых крупных судовладельцев в мире. И вот по надписи нотариуса обращается взыскание на то имущество, без которого пароходство вообще функционировать не может. А ведь при получении нотариальной надписи никакой серьезной проверки основательности взыскания, выяснения возможности погашения основного долга и т. д. произвести, естественно, невозможно.
Не только по этим, но и по другим соображениям судебный порядок сохранен как практически единственно возможный для обращения взыскания на недвижимость.
Может быть, решающее значение имело то, что залогодателями недвижимости уже сегодня выступают граждане. У этих граждан часто нет за душой никаких денежных средств, а в то же время у них есть уже очень ценное по стоимости имущество. Квартиры в центре Москвы по стоимости доходят до 300-400 тыс. долларов США, есть собственные земельные участки, оцениваемые в несколько десятков тысяч долларов. В этих необычных условиях начало развиваться то, чего в мире почти нигде нет - стал развиваться залог недвижимости в обеспечение так называемого потребительского кредита. В большинстве других стран не дают кредит на потребительские цели под залог домов, под залог квартир, а дают на строительство, на приобретение нового недвижимого имущества. У нас же сегодня берут кредит под недвижимость на лечение, на образование, на "проедание". Но ведь наступит момент, когда нужно будет этих людей выгонять из их единственной квартиры. Было бы крайне опасно допускать возможность делать это без суда, без судебного контроля. Похожие ситуации возникнут, когда появится кредит фермеру под его собственную землю. Сгонять его с земли тоже невозможно без решения суда, без судебного процесса, в котором залогодатель может защищать свои интересы. Поэтому одно из категорических требований аграрной фракции Государственной Думы состояло в том, чтобы внесудебный порядок обращения взыскания на заложенную землю Кодексом не допускался.
В то же время для залогодержателей есть в этом строгом порядке одна отдушина. Без суда можно обратить взыскание на заложенное недвижимое имущество по соглашению залогодателя с залогодержателем, заключенному после того, как возникло основание для обращения взыскания. Это означает, что заключить такое соглашение можно не тогда, когда мне, залогодателю, заемщику, нужны деньги и я готов согласиться на все что угодно, а тогда, когда я уже не смог погасить свой долг. Только на этой стадии стороны могут договариваться о том, чтобы в суд не ходить. У залогодателя может быть серьезный интерес в этом, потому что таким образом он избежит бремени дополнительных расходов - процентов, судебных расходов, расходов по реализации и т. д. Во внесудебном порядке только по такому соглашению можно обратить взыскание на заложенное недвижимое имущество.
Иной подход к залогу движимого имущества. Формула, содержащаяся в пункте 2 статьи 349, довольно осторожная, но совершенно понятная: требования залогодержателя удовлетворяются за счет заложенного движимого имущества по решению суда, если иное не предусмотрено соглашением залогодателя с залогодержателем. Это значит, что с самого начала в договор о залоге может включаться условие о том, что взыскание на предмет залога будет обращаться в внесудебном порядке - самим залогодержателем или путем обращения к нотариусу и получения нотариальной надписи. Таким образом, в отношении движимого имущества есть возможности действовать без суда, а это немалоценное имущество. Сюда попадает все оборудование, транспортные средства (кроме морских, воздушных, речных судов, космических объектов, которые подлежат государственной регистрации), весь подвижной состав железных дорог. На все это движимое имущество можно обращать взыскание во внесудебном порядке, заранее включив в договор условие об этом.
К этой же группе норм принадлежат новые правила, по которым вообще не допускается обращение взыскания без суда на любое имущество независимо от того, движимое оно или недвижимое. Это касается трех случаев. Во-первых, под эти правила подпадают все случаи, когда имущество не могло быть отдано в залог без согласия или разрешения другого лица. Это большая категория случаев, потому что сюда попадает все государственное и муниципальное имущество. Без согласия собственника в залог его отдать невозможно. А раз так, то, что бы дальше стороны ни делали, даже на той стадии, когда уже есть основание для обращения взыскания, взыскание возможно только в судебном порядке.
Второй случай не столь определенный, и для него более точные критерии придется вырабатывать суду. Речь идет об имуществе, имеющем значительную культурную, художественную или историческую ценность для общества.
Третий случай - когда залогодатель исчез. Американские эксперты нас предупреждали: бывает масса случаев, когда собственники жилых домов при наступлении момента окончательной расплаты за кредит исчезают, понимая, что на их имущество будет обращено взыскание, по сумме значительно большее, чем стоит заложенный дом, и они понимают, что жизнь здесь кончена. Но и в этих случаях должна быть какая-то защита их интересов. Вот для этих случаев в Кодексе тоже установлен только судебный порядок обращения взыскания.
Правила о реализации заложенного имущества, содержащиеся в статье 350, тоже во многих деталях отличаются от тех, которые содержатся в ГПК в отношении принудительной продажи имущества с публичных торгов. В проекте закона об ипотеке должно быть сказано, что реализацией заложенного имущества после того, как принято судебное решение или есть соглашение сторон о том, что его можно продавать, могут заниматься не только судебные исполнители, но и специализированные коммерческие фирмы, имеющие соответствующие лицензии Минфина и Минюста.
Есть среди норм о реализации предмета залога новые правила о том, что происходит, когда имущество с торгов продать не удается. Когда его не удается продать на первых торгах, то залогодержателю и залогодателю дается право договориться о том, что залогодержатель сам приобретает это имущество, что, по существу, рассматривается как договор купли-продажи с зачетом в покупную цену причитавшейся залогодержателю суммы. Но если они не договорились, то назначаются повторные торги. Если опять имущество не продается, то залогодержатель может оставить имущество за собой по цене, которая не больше чем на 10 процентов ниже стартовой цены, с которой начинались повторные торги. Из 90 процентов этой стартовой цены он должен погасить причитающийся ему долг, а остаток, если останется, возвратить залогодателю. Далее говорится, что если залогодержатель не воспользуется правом оставить за собой предмет залога за эту сумму в течение месяца после повторных торгов, то залог вообще прекращается.
В статье 354 содержатся новые нормы, которых до сих пор в нашем праве не было. Это правила, касающиеся последствий принудительного изъятия заложенного имущества из собственности залогодателя, прекращения его прав на заложенное имущество. Здесь предусмотрены два случая, когда его право собственности прекращается с компенсацией стоимости или заменой этого имущества. Имущество может изыматься, во-первых, для государственных или общественных надобностей, например в порядке реквизиции, и, во-вторых, в результате национализации. Национализации у нас давно не было, но по закону она может быть. В этих случаях залогодатель получает от государства компенсацию либо в натуре, либо в деньгах. Залогодержатель же либо приобретает право залога на то имущество, которое получил залогодатель взамен изъятого у него, либо имеет право преимущественного удовлетворения своих требований из той денежной компенсации, которую получил залогодатель.
По-иному решается вопрос в случаях, когда имущество изымается у залогодателя потому, что оно у него оказалось неправомерно, либо в виде наказания. Возможен случай, когда залогодатель в действительности не является собственником заложенного имущества и затем это имущество у него изымается, виндицируется. Нельзяяисключить и случаи, когда заложенное имущество залогодателя конфискуется в виде наказания. В такой ситуации залог прекращается. При этом залогодержатель оказывается в полном проигрыше, он ничего не получает взамен того, на что он мог рассчитывать. Единственное, что ему остается, - требовать досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства.
Несколько слов о залоге вещей в ломбарде (статья 358). К числу нововведений можно, во-первых, отнести обязанность ломбарда страховать в пользу залогодателя за свой счет принятые в залог вещи в полной сумме их оценки, устанавливаемой в соответствии с ценами на такого рода вещи, то есть, по существу, по рыночной цене. Во-вторых, это правило о повышенной ответственности ломбарда за несохранность имущества (правило о том, что ломбард не отвечает только тогда, когда несохранность имущества вызвана непреодолимой силой). И, наконец, правило о том, что если ломбард продал имущество, что он имеет право по Кодексу делать на основании исполнительной надписи нотариуса, и тем не менее ссуды, выданной залогодателю, не покрыл, то обязательство возвратить ссуду прекращается. Прекращается не только залог, но прекращается и основной долг, основное обязательство. Если ломбард в оценке предмета залога или при его продаже "продешевил" и, продав имущество, ссуду не покрыл, то основной долг все равно погашен. Эта норма императивна.
В значительной степени новым для нас способом обеспечения исполнения обязательств является удержание. Ему посвящены в ГК всего две статьи - 359 и 360. Удержание существовало и раньше, и те, кто имел дело с транспортным законодательством, знают, что перевозчик вправе не выдавать груз получателю до уплаты провозной платы и других платежей, причитающихся по данной перевозке. В нормах о договоре комиссии есть нечто похожее: если у комиссионера оказываются деньги, предназначенные для комитента, то он их может удерживать до выполнения комитентом своих обязанностей. Теперь в ГК появилась более общая норма. В любом случае, когда у кредитора оказалось имущество должника и когда в связи с этим имуществом ему причитаются какие-то платежи, он может это имущество держать у себя до тех пор, пока он эти платежи не получит. Этот способ обеспечения может быть эффективен не только для перевозки, но и для хранения, для подряда. Это те договоры, когда у кредитора может оказаться на законных основаниях имущество должника.
Для предпринимательских отношений возможности использовать удержание расширяются. Дело в том, что если по общему правилу можно удерживать вещь для того, чтобы получить платежи, связанные с этой вещью, и должна быть связь между этой вещью и требованиями, которые выдвигаются кредитором, то в правиле, касающемся предпринимательских отношений, эта связь сильно ослаблена. Во втором абзаце пункта 1 статьи 359 сказано, что удержанием вещи могут обеспечиваться также требования, не связанные с оплатой вещи или возмещением издержек на нее и других убытков, но возникшие из того же самого обязательства, при условии, что сторонами его являются предприниматели. Здесь важно, чтобы вещь должника, которая у кредитора оказалась, и требование, предъявляемое кредитором, были связаны одним и тем же обязательством между сторонами, а платежи, которые кредитор требует, могут быть непосредственно с этой вещью не связаны. При этом в ГК указывается на вещный характер прав кредитора, который вещь удерживает: пока эта вещь находится у кредитора, она может быть продана ее собственником третьему лицу, но кредитор все равно может продолжать ее удерживать.
И еще один вопрос, связанный с правом удержания. Как же все-таки кредитору в итоге получить свои деньги, если должник по тем или иным причинам удерживаемую вещь у него не берет и не производит соответствующие платежи. В статье 360, к сожалению, лишь есть отсылочная норма, означающая, что имущество надо продавать с торгов и удерживать то, что причитается. Так как такие ситуации с удержанием имущества должника обычно возникают спонтанно и условиями договора чаще всего заранее не урегулированы, кредитор, который удерживает вещь, должен все время сам оценивать эффективность того, что он делает, как бы взвешивать на весах: "Сегодня мне еще выгодно удерживать, а завтра, может быть, уже невыгодно, потому что мои собственные расходы из-за этого могут оказаться в несколько раз больше стоимости этой вещи". Поэтому здесь важно вовремя позаботиться о продаже вещи, а это, к сожалению, по ГК сделать непросто.
В отношении обеспечения обязательств с помощью поручительства в ГК в основном сохранены прежние правила о поручительстве, но изложены они более подробно, чем в действовавшем до сих пор законодательстве. Следует обратить особое внимание на правила, сосредоточенные в статье 367.
Но сначала несколько слов о статье 363. В ней нашла отражение вина не столько законодателей, сколько разработчиков соответствующих проектов. Является ли ответственность поручителя солидарной с должником или субсидиарной по отношению к ответственности должника? По Гражданскому кодексу 1964 года она была солидарной. Разумеется, это была диспозитивная норма и она применялась, если субсидиарная или иная ответственность поручителя не была установлена договором. В Основах гражданского законодательства 1991 года ее сделали субсидиарной, если соглашением сторон не установлено, что они солидарная. Сейчас в статье 363 ГК вернулись к прежнему: поручитель и основной должник отвечает солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя.
А нечто действительно новое содержится в статье 367. В первом пункте статьи 367 предусмотрен тот случай, когда после заключения договора поручительства произошло изменение основного обязательства без согласия поручителя и изменение это неблагоприятно для поручителя - например, возросла сумма основного обязательства, увеличился срок исполнения основного обязательства и т. п. Если такое изменение основного обязательства, обеспеченного поручительством, произошло без ведома и согласия поручителя, то поручитель вправе от поручительства отказаться, то есть оно может быть прекращено.
Но и интересы кредитора теперь защищаются более основательно, потому что в пункте 4 статьи 367 сроки, в течение которых возможно обращение кредитора с требованием к поручителю, существенно увеличены. Общее правило - поручительство действует на тот срок, на который оно дано. Но если такой срок в договоре поручительства не установлен, то оно прекращается при условии, если в течение года со дня наступления срока исполнения основного обязательства иск к поручителю не предъявлен, то есть этот срок на предъявление иска к поручителю увеличен с трех месяцев до года. Если в основном обязательстве срок исполнения не указан и не может быть определен, то кредитору дается два года (а не год, как раньше) на предъявление иска к поручителю, однако уже не с момента истечения срока исполнения основного обязательства, а с момента заключения договора поручительства.
Один из наиболее интересных институтов в этом разделе ГК - банковская гарантия. Название это условно, потому что в качестве гаранта по такой гарантии может выступать не только банк, но и иное кредитное учреждение, и страховая организация. Слова "банковская гарантия" были выбраны потому, что надо было найти для этого способа обеспечения краткое название, наиболее верно отражающее его суть. Документ, на основании которого разработаны эти положения, создан Международной торговой палатой (последняя редакция 1992 г. "О гарантиях по требованию").
Необычность этого института для нашего законодательства состоит в практически полном отсутствии юридической связи между банковской гарантией и обеспечиваемым ею основным обязательством. В статье 370 прямо говорится о независимости банковской гарантии от основного обязательства. В отношениях по банковской гарантии, так же как и в поручительстве, фигурируют три лица: должник по основному долгу, его кредитор и гарант, который дает гарантию исполнения должником своего обязательства. Кредитор в этом гарантийном обязательстве назван бенефициаром. Особенность этой гарантии заключается в том, что гарант обязан по письменному требованию бенефициара (кредитора) заплатить ту сумму, которая была предусмотрена гарантией, совершенно независимо от того, как ведет себя должник.
В гарантии предусмотрены срок, сумма гарантии, как правило, условия, при которых гарант обязан выплатить эту сумму. Обычно это бывает условие о предоставлении определенных документов гаранту. Гарантии часто даются, чтобы избежать ареста имущества. Даже в судебном процессе сторона, в отношении которой требуют обеспечения иска наложением ареста на ее имущество, может вместо этого дать гарантию. Правда, она может потребовать от другой стороны контргарантии на случай, если решение будет вынесено не в пользу последней. В гарантии могут быть сформулированы примерно такие условия: "Плачу сумму гарантии в пределах года по представлении мне решения Высшего Арбитражного Суда о взыскании долга с такого-то" или "плачу по гарантии такую-то сумму по представлении мне таких-то документов об отгрузке товара" и т. д. Условия платежа должны содержаться в гарантии обязательно, из нее должно быть совершенно ясно, при каких условиях осуществляется платеж гарантом. Требование, направляемое гаранту, должно быть изложено в письменном виде. Но если это требование предъявлено и оно укладывается в сумму гарантии и срок, на который выдана гарантия, и соответствует ее условиям, то гарант обязан платить. У него нет другого выхода. Поэтому-то банковская гарантия и считается наиболее надежным способом обеспечения интересов кредитора.
Естественно, никто гарантию просто так не дает. И у нас будут, а может быть, уже появляются, как и в других странах, фирмы, специализирующиеся на выдаче такого рода гарантий. Такие компании существуют в США. Это не банки, а именно компании, которые занимаются выдачей гарантий за высокое вознаграждение с учетом того, что и риск таких операций высок.
С основной особенностью банковской гарантии связаны и другие ее особенности. Банковская гарантия безотзывна. Если в самой гарантии возможность ее отзыва гарантом не предусмотрена, ее нельзя отозвать ни при каких условиях. В этом отношении она является твердым обеспечением. С другой стороны, и бенефициар не вправе передавать свои права по банковской гарантии третьему лицу, если в гарантии такая возможность не предусмотрена.
Лишь в одном случае учитывается то, что кроме гарантии есть и основное обязательство - обязательство должника, за которого гарант платит. Если гаранту предъявлено бенефициаром требование платить по гарантии, но ему стало известно, что основной должник уже заплатил, или ему стало известно, что основное обязательство недействительно либо прекратилось, он должен немедленно сообщить об этом бенефициару и основному должнику (принципалу). Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит беспрекословному удовлетворению. Таким образом, в соответствии со статьей 376 по второму требованию гарант обязан платить, даже если он знает, что основной долг погашен. Конечно, потом он вправе разбираться с должником, но это их отношения. Кредитора они не интересуют. Именно поэтому банковская гарантия - наиболее надежный способ обеспечения долга.
Естественно, очень ограниченны случаи прекращения банковской гарантии. Этому посвящена статья 378. Обязательства гаранта прекращаются уплатой суммы по гарантии, окончанием срока, на который она была выдана, вследствие отказа бенефициара (кредитора) от своих прав по гарантии. Других оснований прекращения гарантии Кодекс не предусматривает.
Есть в ГК статья о регрессных требованиях гаранта к должнику (принципалу), которой, насколько я помню, в правилах Международной торговой палаты нет. По существу в ГК на этот счет ничего не сказано, есть лишь отсылочная норма к их соглашению. Сказано лишь, что гарант имеет право требовать от должника в порядке регресса то, что он по гарантии заплатил кредитору, но все это определяется соглашением между гарантом и должником (принципалом).
Теперь - о перемене лиц в обязательстве. В этих статьях ГК, с одной стороны, вроде бы ничего нового нет, а с другой - появились очень заметные изменения.
Что касается перевода долга, то здесь ничего не изменилось. Ему посвящены статьи 391 и 392, сохраняющие кардинальный принцип, согласно которому перевод долга на другое лицо возможен только с согласия кредитора.
Что же касается правил нового ГК о переходе прав кредитора к другому лицу, то надо сказать, что статьи, начиная с 382-й и заканчивая практически 390-й, выросли из прежних норм об уступке требования, но большинство из них сделаны более широкими, генеральными. Они распространяются не только на случаи уступки требования, когда кредитор передает свое требование другому лицу, но и на случаи, когда требование переходит в силу других оснований, не в силу соглашения, не в силу сделки между кредитором и другим лицом, не в силу того, что кредитор продал свое требование другому лицу или просто подарил его. Такие иные основания перехода прав названы в 387-й статье. Это случаи, когда требование переходит в результате универсального правопреемства, то есть реорганизации юридического лица и наследования, случаи, когда право переводится судом на другое лицо (а такие случаи, когда суд вправе перевести права на другое лицо, предусмотрены и в ГК, например в статье 250) и когда в результате появляется вместо одного кредитора по судебному решению другой кредитор. Наконец, есть случаи, когда в результате исполнения договора страхования вместо страхователя (выгодоприобретателя), который получил страховое возмещение, право требования к лицу, ответственному за страховой случай, получает страховщик в порядке суброгации. Все это случаи перехода прав не по сделке, а на основании прямого указания закона либо судебного решения, но они теперь тоже подчинены общим правилам, которые раньше существовали только для уступки требования.
Центральное место среди общих положений об обязательствах занимают правила, касающиеся ответственности по обязательствам.
Надо обратить внимание на пункт 3 статьи 393. Понятие убытков теперь помещено в самом начале Кодекса. Это 15-я статья, которая содержит понятие убытков, понятие реального ущерба, понятие упущенной выгоды. И наверное, это в принципе правильно, потому что все эти понятия относятся далеко не только к обязательствам в том понимании, в каком о них говорится в третьем разделе ГК. Убытки могут возникать и в связи с нарушением права собственности, и в связи с нарушением исключительных прав. Но здесь, в статье 393, есть довольно существенное дополнение к 15-й статье. Диспозитивная норма, содержащаяся в пункте 3 статьи 393, говорит о том, как подсчитываются убытки, какие цены должны приниматься во внимание. Естественно, в тех случаях, когда существует государственное регулирование цен, должны приниматься во внимание регулируемые или установленные в обязательном порядке цены. В остальном эта норма ориентирует на рыночные цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено. И опять-таки суду дается довольно широкая возможность применить цены на день предъявления иска или цены на день вынесения решения, учитывая необходимость вынесения справедливого решения в связи с инфляцией и колебанием цен.
По-иному, чем прежде, решается в ГК, в 396-й статье, вопрос о реальном исполнении обязательства или исполнении обязательства в натуре. Здесь теперь четко различаются два случая - случай, когда кредитор требует применения санкции или возмещения убытков, связанных с ненадлежащим исполнением обязательства, и тогда за ним сохраняется и право требовать исполнения обязательства в натуре, и случай, когда кредитор предъявляет требование о возмещении полностью всех убытков и санкций за неисполнение обязательства. Во втором случае возможность получить исполнение в натуре уже отпадает. Нельзя требовать санкции за неисполнение обязательства и в то же время заявлять должнику: ты еще исполни все то, что мне нужно было, в натуре. Кроме того, теперь в числе способов прекращения обязательства предусмотрено отступное, возможность откупиться от кредитора определенной денежной суммой. В этом случае возможность требовать исполнения обязательства в натуре тоже отпадает. Наконец, если кредитор сам отказывается от принятия исполнения обязательства, которое утратило для него интерес, то, естественно, вопрос об исполнении в натуре не возникает.
Довольно подробно теперь в Кодексе объяснено, что такое субсидиарная ответственность. Ей посвящена статья 399, в которой не только дано понятие субсидиарной ответственности, чего, по-моему, никогда в нашем законе не было, но, главное, во второй части первого пункта решается в императивной норме вопрос о том, когда же возникает тот счастливый для кредитора момент, в какой он может пойти не только к основному должнику, но и к тому, кто отвечает за этого должника дополнительно, то есть субсидиарно. Здесь практика последних лет была разная и, насколько я знаю, были судебные решения, согласно которым можно предъявлять требование к субсидиарному должнику тогда, когда получен отказ в удовлетворении иска к основному должнику. Говорили даже, что надо не только получить решение, но надо пытаться его исполнить, и вот когда его исполнить не удастся, лишь тогда можно идти к тому, кто отвечает субсидиарно. В ГК все решается иначе и гораздо проще. Нужно послать письменное требование основному должнику, и, если получен на него отказ или в разумный срок вообще не получен ответ, кредитор может идти с иском к тому, кто отвечает субсидиарно. Иначе субсидиарная ответственность практически превращается в волокиту и мало кому нужную формальность.
Естественно, если кредитор мог удовлетворить свои требования более простым способом, способом зачета к основному должнику своих требований, то, конечно, обращаться к субсидиарно отвечающему должнику он не может.
Об основаниях ответственности по обязательствам мы уже говорили на прошлой лекции. Я только хочу еще раз напомнить, как этот вопрос решается в ГК: в виде общего принципа установлена ответственность за вину, но для отношений, связанных с предпринимательской деятельностью, предусмотрена ответственность значительно более строгая, и только непреодолимая сила освобождает должника от ответственности, если стороны не договорились иначе. Этот строгий принцип может быть сведен практически к минимальной ответственности. Стороны в договоре могут даже ограничить свою ответственность за вину. Единственное, чего они не могут сделать в договоре, - они не могут исключить свою ответственность за умысел. Такое соглашение недействительно, оно ничтожно. В остальном в отношении оснований ответственности они могут довольно широко варьировать и оперировать различными возможностями, и чем больше будет появляться квалифицированных юристов в коммерческих организациях, тем с более сложными условиями договоров на этот счет придется сталкиваться.
Среди правил о прекращении обязательств в ГК есть несколько новых положений. Во-первых, это отступное, о котором я говорил. Взамен исполнения можно дать деньги, другое имущество, если стороны так договорились. Если стороны на это согласны, тем самым обязательство прекращается.
Статья 415 - новая статья о прощении долга. В плановых обязательствах долг прощать было невозможно. Сегодня с позиций гражданского права для этого нет препятствий. Прощается долг, ничего взамен кредитор не получает, обязательство прекращается.
Предусмотрено в ГК и прекращение обязательства новацией. Это классический случай, но это основание прекращения обязательств тоже не имело у нас практического применения, поскольку и зарождение договора, и его основные условия, и все его существование определялись в той или иной мере обязательными плановыми предписаниями, плановыми актами.
Последнее и, может быть, наиболее важное основание прекращения обязательств, о котором надо упомянуть, названо в статье 417. Это прекращение обязательств на основании акта государственного органа. Если в силу правомерно или даже неправомерно изданного государственным органом акта исполнить обязательство невозможно, то оно прекращается. Но вот дальше последствия могут быть различными, в зависимости от того, акт издан правомерно или он издан неправомерно. В отношении случаев неправомерного издания в пункте 1 статьи 417 сказано, что стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со статьями 13 и 16 Кодекса. В этом случае невозможно предъявлять требования об убытках к другой стороне, но, с другой стороны, можно требовать их возмещения от государственного органа на основании статьи 13 или 16, естественно, когда есть те условия, которые в этих статьях названы. Правомерно изданный акт, который делает исполнение обязательств невозможным (причем акт любого уровня, важно, чтобы он был издан в пределах компетенции соответствующего органа с соблюдением требований, установленных для его издания), не создает оснований ни для требований сторон друг к другу, ни тем более для их требований к соответствующему государственному органу. В этом случае никому ничего больше не причитается. Государственная власть имеет полномочия, она имеет права, и если она их соблюдает, в этих пределах действует, то частные отношения в данном случае вынуждены этой власти подчиняться.
Профессор, доктор юридических наук
А. Л. МАКОВСКИЙ