Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Глава 11
РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ОШИБКИ В ДИСКУССИИ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМАХ*
Введение В данной главе я остановлюсь на некоторых ошибоч ных, по моему мнению, суждениях, которые часто встречаются при анализе и оценке опыта и проблем стран Центральной и Восточной Ев ропы во время перехода к рыночной экономике. В этих странах разные точки зрения высказываются в рамках публичной дискуссии об эконо мической политике. Следовательно, они являются политическими фак тами, представляющими интерес для любого, наблюдающего за этими событиями. По крайней мере, некоторые из этих взглядов высказыва ются компетентными лицами, которых считают профессиональными экономистами. И это отнюдь не только представители постсоциалисти ческих стран, где уровень экономического образования в предыдущий период был низким. Ошибки в мышлении, разбираемые в данной главе, совершают также (хотя, быть может, реже) участники дискуссии из за падных стран.
Таких, кто допускает все ошибки одновременно, почти нет. Однако многочисленность рядов тех, кто является сторонником хотя бы неко торых ошибочных взглядов, заставило меня написать эту главу.
Несколько произвольно я разделил главу на шесть разделов, где рас сматриваются и распространенные ошибки, и противоположные взгля ды. Первый раздел посвящен общим понятийным и логическим ошиб кам, встречающимся в дискуссиях как об экономических переменах, так и на другие популярные экономические темы. Во втором разделе разбираются ошибки, касающиеся только проблемы экономических пе ремен. В третьем разделе внимание концентрируется на злоупотребле-
' Этот текст, впервые опубликованный на английском языке (Common Fallacies in the Debate in Economic Transition in Central and Eastern Europe. EBRD, London, 1993), был написан летом 1993 г. во время моего пребывания в Бюро главного экономиста Ев ропейского банка восстановления и развития. Я благодарю за помощь в редактировании этого текста А. Лойз-Джоунса, а также Д. Чарапа, Д. Флеминга, Д. Хекстера, X. Кеж-ковского, Г.П. Ланкеса и Н. Штерна за ценные замечания к первому варианту.
264
нии определенными эмпирическими моделями (например "китайская модель"), что позволяет сделать более общие выводы (например отно сительно стратегии постепенных преобразований или радикальной стратегии). В четвертом разделе я останавливаюсь на распространен ных ошибочных суждениях, относящихся к проблеме инфляции и сти мулирования экономики на фоне общего процесса стабилизации и эко номических перемен. Пятый раздел касается некритического использо вания статистических данных при анализе хозяйственных преобра зований в странах Центральной и Восточной Европы. Наконец, шестой раздел посвящен взглядам, которые, по-моему мнению, ошибочно интерпретируют общественно-политические аспекты эко номических перемен.
1. Общие понятий- 1.1. Эмоциональная терминология и эмо-ные и логические циональные ассоциации. Всеобщей про-
ошибки блемой является эмоциональная терминоло гия, особенно часто используемая не только в популярных дискуссиях, но и в академических кругах. Самый яркий пример — термин "шоковая терапия", позаимствованный из психиатрии, который по чисто эмоцио нальным причинам будет настраивать общественное мнение против ра дикальных реформ (см. S. Islam, 1993).
Иначе, хотя так же сильно, действует определение "социальный", вызывающее позитивную эмоциональную реакцию. Так, блестяще прижился термин "социальная рыночная экономика" в новейших дис куссиях о желательной экономической модели в Польше. Мало кто знает точно, что это выражение означает, но почти все пребывают в благом убеждении, что речь идет о каком-то лучшем типе рыночной экономики. Это выражение было придумано в 40-е гг. в Германии группой либеральных экономистов для обозначения конкурентной ка питалистической экономики с определенной добавкой социальной за щищенности, однако не распространившейся так, как позже в Швеции. С начала 70-х гг. немецкая "социальная рыночная экономика" явно проявляла черты чрезмерной "социализации", которая негативно отра зилась на темпах развития, а в более поздний период привела к кризису государственных финансов и росту безработицы в этой стране. Поэто му можно считать, что soziale Marktwirshaft в окончательном варианте не является подходящей моделью для стран, поздно включившихся в экономическую гонку, так как им предстоит еще многое наверстывать.
Эмоциональная терминология и эмоциональные ассоциации особен но четко проявляются в дискуссии на тему сельского хозяйства и аг рарной политики. Этот эмоциональный подход можно частично объяс-
265
нить согласием даже жителей городов с аргументами о необходимости защиты сельского хозяйства при помощи явно иррациональной, анти рыночной политики в стиле совместной аграрной политики Европей ского Союза. Такая политика может распространиться также и на Запа де. Если бы мы были вынуждены искать рациональную модель, то ско рее всего нашли бы ее в Новой Зеландии. Негативные примеры, поза имствованные из западного опыта, используются как позитивные об разцы во внутренней дискуссии в постсоциалистических странах . Вся эмоциональная привлекательность сельского хозяйства основывается на ложной ассоциации. Часто говорят, что сельское хозяйство заслужи вает особого подхода по той причине, что производит особый продукт, необходимый для жизни человека. Такая аргументация ставит знак ра венства между сельским хозяйством, продовольствием и жизнью. Од нако она ошибочна, поскольку сельское хозяйство производит большой ассортимент продуктов, пригодность которых для человеческой жизни весьма различна.
Сама терминология, отягощенная эмоциями, конечно, не является ошибочной, но в ней заключен потенциальный источник ошибочных суждений. Математика имеет то преимущество, что ее язык полностью нейтрален в эмоциональном отношении. В дискуссии на тему общест венных явлений это достоинство математики такая же ценная черта, как и ее точность.
1.2. Ущербные оценки. Любая оценка, сознательная или бессозна тельная, опирается на сравнение состояния вещей с определенной нор мой. В зависимости от избранной нормативной точки соотнесения оценка может быть методологически правильной, т.е. неспекулятивной, или тенденциозной псевдооценкой. Распространенная ошибка — оцен ка определенной экономической политики путем сравнения явлений (часто тенденциозно подобранных), которые возникли после начала ее реализации, с ситуацией прежней. А ведь экономические явления име ют много причин, в том числе лежащих вне сферы непосредственных последствий экономической политики. Например, серьезный спад про изводства в 1991 г. в странах, связанных с бывшим СССР, был в значи тельной степени вызван кризисом торговли, а не конкретной экономи ческой политикой. Дело в том, что оценка какой-либо политики, осно ванная на сравнении сегодняшней ситуации с прежним состоянием, яв ляется всегда ошибочной в методологическом отношении. Конкретная политика всегда должна оцениваться путем сравнения явлений, прису щих именно ей, с явлениями, которые были бы результатом другой по литики — реальной альтернативы той, что была сформулирована в та-
кой же исходной ситуации и реализовывалась в подобных условиях. Тогда было бы противоестественно отвергать конкретную политику только потому, что ее реализация сопровождалась ухудшением ситуа ции в какой-либо области. Подобная ошибка напоминает отказ от тера пии, в связи с тем что она вызывает у больного неприятное воспомина ние. Описанные в этом разделе ошибочные, ущербные оценки встре чаются особенно часто в странах, переживающих перемены, так как болезненность применяемой экономической терапии здесь должна быть большей, чем в странах Запада.
1.3. Тенденциозные обобщения — другой тип распространенной ошибки в мышлении. Особенно он распространен в странах, пережи вающих трудные радикальные изменения, так как дистанция между по стоянно изменяющейся действительностью и способностью среднего человека ее охватить должна быть там большей, чем в странах, где ры ночная экономика имеет уже многолетнюю традицию.
Распространенный пример ошибочного обобщения — тезис, глася щий, что форма собственности не является существенной. Обосновани ем служит деятельность некоторых государственных предприятий на Западе, достигших таких же хороших результатов, как и частные фир мы (их список, обычно, весьма короткий). Такой подход так же абсур ден, как и признание успехов женщин в соревнованиях по толканию ядра в качестве доказательства того, что женщины в силе не уступают мужчинам. Сравнение целых групп частных предприятий с государствен ными, функционирующими в похожих условиях, подтверждает, что сред няя частная фирма эффективнее, чем среднее государственное предприятие (доказательства приведены в монографии P. Jasinski, 1992).
Причина популярности ошибочных обобщений кроется в том, что в свободном обществе к неблагоприятным событиям, как правило, сред ства массовой информации проявляют больший интерес, чем к пози тивным явлениям. Политическая оппозиция также концентрирует свое внимание прежде всего на негативных аспектах ситуации. Это может привести к искажению общественного восприятия явлений, имеющих огромное значение для страны. В качестве примера можно привести приватизацию: тот, кто составляет представление о ней по передачам польского телевидения, напоминает человека, который видел только старую клячу и убежден, что лошади всегда хромые и загнаны до смерти. "Негативное отклонение" в образе действительности, форми руемой средствами массовой информации, можно расценить как неиз бежное следствие свежеприобретенной свободы, так же, как и "позитивное отклонение", т.е. пропаганда успехов, неизбежно сопутст-
вующая диктатуре. При этом не надо повторять, как важна политиче ская свобода и ее неразлучный спутник — свобода средств массовой информации. Однако это автоматически не означает, что мы поддержи ваем любое поведение тех, кто ими пользуется.
Сила воздействия негативной тенденции в средствах массовой ин формации зависит от журналистов, прежде всего от их интеллектуаль ного уровня. Понимание всей сложности и масштаба происходящих процессов и осознание, что определенные негативные явления — по бочное следствие положительной в своей основе эволюции, а не ре зультат заговора, требует больших знаний и интеллекта. Кроме того, сила негативного отклонения зависит от характера журналистов, от их способности не поддаться на соблазн ввести в заблуждение обществен ное мнение или заигрывать с массами. Такой оппортунизм типичен для свободной страны. В условиях диктатуры объектом "заигрываний" яв ляются власти. Если в стране уже существует развитая система инсти тутов политической демократии, которой сопутствует полностью сформировавшаяся капиталистическая хозяйственная система, сильная негативная тенденция в представлении действительности не очень опасна. Однако она может быть серьезной угрозой в стране, где такая система только формируется. И может, например, до такой степени влиять на решения общества во время выборов, что в состоянии вы звать полную приостановку дальнейшей эволюции в этом направлении. Так, например, в декабре 1992 г. граждане Уругвая на референдуме от вергли приватизацию.
Эти вопросы являются частью захватывающей проблемы перехода к капитализму в условиях только что введенной, а следовательно, еще неопытной демократии. Мы вернемся к ним в пп. 5.2—6.2. Однако я хочу указать на весьма распространенную, связанную с ними ошибку в мышлении — отсутствие разграничения между преувеличением опре деленных негативных явлений (преступность, нищета, неравенство) в странах, осуществляющих перемены, и их фактической динамикой. В результате политической либерализации и связанной с нею свободой слова возникли проблемы, которые имели место и раньше (правда, в меньших масштабах), но их тщательно скрывали от общества. Когда эти явления становятся весьма заметными, некоторые наблюдатели приходят к выводу, что все социальные болезни зародились лишь после развала старой системы.
1.4. "Парализующие" трюизмы. Трюизмов трудно избежать. На пример, вся математика построена на трюизмах, или аксиомах. Но ма тематические аксиомы — основа определенного мышления, в ре-
зультате которого делаются уже не столь очевидные выводы. "Пара лизующие" трюизмы, однако, не являются исходной точкой какого-либо мышления, они обычно ведут к суждениям, в своей основе оши бочным. Много таких трюизмов возникает в ходе дискуссии об эконо мической реформе.
Яркими примерами трюизмов могут быть формулировки: это не единственный путь или существуют разные возможности, которые в Польше можно услышать в политической дискуссии об экономической программе 1989—1991 гг. Как высказывания они бесспорно правдивы. Проблема состоит в том, что, как правило, их используют для подведе ния читателя и слушателя к мысли о существовании лучших способов проведения реформ. А ведь из факта наличия возможных путей отнюдь не вытекает, что подходы, которые до сих пор не были на практике проверены, должны быть лучше.
Другим "парализующим" трюизмом является утверждение, что при ватизация не должна быть самоцелью. Этот трюизм, часто произно симый в ходе дискуссии о приватизации, внушает ошибочную мысль, что фактически приватизация и есть самоцель. Следовательно, это не только трюизм, но и инсинуация.
Противники приватизации и капиталистической рыночной экономи ки часто прибегают к другому трюизму: все системы — смешанные, т.е. ни одну систему полностью нельзя назвать частной. Такое сужде ние наводит на ложную мысль, что пропорция между частным и неча стным сектором не имеет значения.
Очередной "парализующий" трюизм — определение всех возмож ных стратегий экономических перемен как постепенных (шаг за ша гом) только потому, что их реализация всегда требует времени. Та кой подход устраняет из поля зрения проблему распределения во времени и темпов разных процессов, составляющих эти перемены (см. п. 2.2).
1.5. Ущербные принципы интерпретации. В общественной дис куссии об экономических переменах в постсоциалистических странах, а также в дискуссиях на Западе встречается ряд ошибок, формули руемых на основе ущербных принципов или интерпретационных доктрин. Одна из них основывается на положении, что если опреде ленные подходы, преимущественно этатистского характера, исполь зуют в некоторых капиталистических странах, то, значит, их надо вво дить и в постсоциалистических странах. Если в данной области на За паде имеет место вмешательство государства, то тем более оно необхо димо на Востоке.
Сам факт принятия какого-либо решения на Западе не является, од нако, достаточным мерилом его качества и ни в коем случае не может заменить проведения добросовестного анализа. В западных странах под влиянием ошибочных теорий или в результате давления групп интере сов было совершено много ошибок, которые потом трудно было устра нить. Особенно это касается аграрной политики или протекционизма во внешней торговле. Тем не менее плюсом для тех, кто позднее включил ся в игру, является возможность учиться на чужих ошибках.
Другая популярная, но вместе с тем и ошибочная доктрина (обычно молчаливо принимаемая) проявляется в тезисе, что каждое решение в экономической жизни или в целом в истории человеческой цивилиза ции лучше решений, принятых ранее, только потому, что существует такая очередность. Это находит свое отражение в пренебрежительном сравнении "капитализма XIX века" с "современным капитализмом". Некоторые люди, как думается, убеждены, что приклеивание к какому-то решению этикетки "капитализм XIX века" является достаточным ар гументом, чтобы его отбросить. Я не совсем уверен, что те, кто допус кают такие риторические сравнения, разбираются в основных институ циональных различиях двух форм капитализма и понимают последст вия таких сравнений. Многие из них совершают принципиальную ошибку, когда приписывают низкий (по сравнению с сегодняшним) средний уровень жизни в капиталистическом обществе XIX в. его ин ститутам, а не простому факту, что в тогдашних западных странах только начинался, именно благодаря капитализму, процесс экономиче ского роста, высокие темпы которого не имели равных в истории^. И еще, убеждение о безусловном превосходстве каждого решения над бо лее ранними напоминает теорию, почерпнутую из философии особенно популярной (о, ирония!) именно в XIX в., прежде всего из марксизма. Эта концепция истории провозглашает, что каждый последующий пе риод означает прогресс по отношению к предыдущему. Однако такое положение верно только в отношении части действительности, а имен но точных наук и связанной с ними сферы техники. В этой области, действительно, происходит процесс накопления. В то же время теория линейного исторического прогресса не оправдывает себя в отношении общественных наук, а отсюда и институциональных решений. Ведь за мена частного рыночного капитализма социализмом XX века — при мер отклонения от нормы в истории.
2. Ошибки в 2.1. Чрезмерное обобщение понятия пе-дискуссии на тему ремен. Некоторые исследования опериру-трансформации ют понятием экономические перемены, или трансформация, общий характер которого лишает его аналитиче-
270
ского смысла. Следовательно, лучше всего разделить трансформацию на составные части:
• макроэкономическую стабилизацию (S), обеспечиваемую в основ ном средствами макроэкономической политики;
• микроэкономическую либерализацию (L), состоящую в расшире нии экономической свободы путем ликвидации ограничений на созда ние и развитие частных предприятий, контроля за ценами, бюрократи ческих и количественных препятствий во внешней торговле, во введе нии конвертируемости валюты и др.;
• глубокую институциональную перестройку (/), включающую в себя преобразование существующих институтов, например приватизацию государственных предприятий, а также создание новых, например бир жи ценных бумаг.
2.2. Игнорирование ограничений темпов экономических и инсти туциональных изменений. Часто забывают о том, что любой прогресс экономических или институциональных изменений имеет определен ный максимальный темп, измеряемый минимальным временем, кото рое должно пройти между началом процесса и достижением формы или уровня ожидаемого результата. Этот темп не так легко предсказать, как в законах природы, но тем не менее это вполне реально.
Я считаю, что игнорирование проблемы максимального темпа ведет некоторых наблюдателей к необоснованной критике и ошибочным оценкам, касающимся некоторых аспектов экономических перемен в странах Восточной Европы. Мы имеем дело с особым случаем ущерб ной оценки (см. п. 1.2). Как уже отмечалось, любая оценка предусмат ривает сравнение фактического процесса или состояния вещей с опре деленной нормой. Выбор нереалистической точки соотнесения ведет к ошибочной оценке, принимающей форму академического "всезнания". Если утверждается, что процесс протекает слишком медленно, то един ственным критерием оценки должен быть его максимальный темп. Тот, кто критикует реальный процесс как слишком медленный, должен знать, к какому максимальному темпу он приравнивает фактическую скорость. Естественно стоит при этом помнить, что максимальный темп не всегда оптимальный^
Особого рассмотрения требует интересная проблема факторов, за дающих для произвольно выбранных результатов максимальный темп институциональных или экономических изменений. Поэтому при рас смотрении этого вопроса ограничимся лишь указанием, что в конце концов он определяется ограниченной способностью людей перераба тывать и усваивать информацию. Она уточняет то, что можно назвать
крайней границей темпа реформ по аналогии с границей производст венных возможностей, известной в микроэкономии. Максимально воз можный темп для конкретной страны, т.е. свойственная ему граница возможностей реформ, может в разной степени отклоняться от крайней границы из-за различий в знаниях, которыми обладают лица, зани мающие ключевые для проведения реформ посты, или из-за различий в правовых ограничениях. В свою очередь, реальный темп может быть в данной стране медленнее максимального темпа по причине избранной стратегии перемен или из-за политических осложнений.
Много безосновательных высказываний без указания желательного максимального темпа касается банковского сектора в странах Цен тральной и Восточной Европы, который стал "мальчиком для битья" как для отечественных популистских политиков, так и для некоторых экономистов и на Востоке, и на Западе. Это, в определенной мере, от ражение того основного факта, что банки повсюду остаются предметом противоречивого давления. Если проводить мягкую кредитную поли тику, способную только прибавить им массу "плохих" долгов, а затем ужесточить кредитные требования, то они потеряют свою первоначаль ную популярность*. Если проводить осторожную и селективную поли тику с целью удержать высокую реальную процентную ставку, банки также становятся непопулярными. Критики поднимают проблему по всеместного отсутствия реформ в этом секторе или недостаточных тем пов их проведения. Такие обобщения, если они обоснованны, должны быть четко соотнесены с предлагаемым максимальным темпом. Важно помнить, что банковское дело и в целом финансовые услуги, в отличие, например, от сельского хозяйства, требуют больших знаний. Это озна чает, что для достижения радикального изменения поведения недоста точно только изменить формальные правила и структуру стимулов. Необходимы кропотливое обучение и смена кадров, а это требует времени. Таким образом, повышение уровня знаний — один из факто ров, определяющий максимально возможный темп данного процесса
перемен.
Современная институциональная экономика и связанная с ней "экономия трансформации" должны обращать больше внимания на оп ределение (с самой большой точностью) максимально возможного тем па важнейших процессов и сопутствующих им факторов , и в против ном случае те, кто утверждает, что изменения происходят слишком медленно, могут, того не желая, заниматься тем, что напоминает крити ку законов природы.
Проблема максимально возможного темпа обнажает также проблему различий в темпах процессов экономических изменений. Например,
272
максимальный темп S и L значительно выше, чем /. S включает в себя изменения макроэкономической политики, например повышение про центной ставки или ликвидацию дотаций. Такие изменения не требуют больших знаний и могут быть реализованы небольшой группой людей. L состоит в ликвидации различных ограничений, что с технической стороны достаточно просто и для чего не нужно больших администра тивных усилий . / же включает в себя, как правило, длительный про цесс изменений в структуре существующих организаций и процесс соз дания новых. Если он предпринимается в масштабе всей страны, то требует от многих людей овладения знаниями и новых навыков, а так же избавления от старых навыков и методов деятельности.
Эти различия в темпах ведут к тому, что когда S, L, а также / начи нают реализовываться более-менее одновременно еще в условиях со циалистической экономики и осуществляются в темпе, близком к мак симальному, то S и L будут достигнуты до того, как произойдут боль шие изменения в рамках /, а следовательно, экономика по-прежнему останется в своей основе социалистической. В рамках такой стратегии трансформация протекает в двух фазах: первая, где преобладают ре зультаты S и L (а также "малой приватизации") и в итоге возникает тип "социалистической рыночной экономики" (неполные рынки с некапи талистической структурой собственности), и вторая, где в случае успеха будут преобладать последствия 1 и в результате возникает капиталисти ческая рыночная экономика. Можно также доказать, что реализация S и L в экономике, в значительной мере социалистической, весьма риско ванное дело, однако же этот риск меньше, чем угрозы, которые несут в себе альтернативные стратегии, особенно если для исходной ситуации харак терно глубокое нарушение макроэкономического равновесия (обстоятель но этот вопрос рассмотрен в книге L. Balcerowicz (1993а).
Особый пример практического значения различий в максимальном темпе дает, с одной стороны, либерализацию частной хозяйственной деятельности и внешней торговли (1), а с другой — создание эффек тивных налоговых и таможенных органов, которые входят в состав /. Первый процесс может протекать значительно быстрее, чем второй. Если же все эти изменения будут предприняты в одно и то же время, то при слабых налоговых органах, что было характерно для бывших со циалистических стран, возникнет неизбежная асимметрия между бы стро возрастающим количеством потенциальных частных налогопла тельщиков, как правило уклоняющихся от уплаты налогов из своей ча стной прибыли, и более медленным по своей природе улучшением ра боты налоговой службы^ Эта диспропорция ведет к росту неформаль ной экономики, которая, в частности, проявляется в уклонении от упла-
ты налогов. Однако было бы ошибкой отказываться от возможности широкой и радикальной либерализации только потому, что ей сопутст вует это негативное явление, и ограничиться постепенной или запозда лой либерализацией. Радикальная стратегия, в отличие от других стра тегий, обеспечивает быструю ликвидацию других форм неформальной экономики, возникших из-за массового дефицита товаров и, что может быть особенно важным, приводит в действие мощные силы развития частного сектора. Поэтому будет правильным дополнить радикальную либерализацию одновременной модернизацией и укреплением кон трольного и фискального аппарата государства и прежде всего упро щенной налоговой системой.
Концепция максимально возможного темпа должна быть использо вана для классификации разных альтернативных стратегий реформ как более или менее радикальных. Темп процессов перемен при таком под ходе каждый раз сравнивается с максимальным. Соответственно о ра дикальном подходе можно говорить тогда, когда реальный темп близок к максимальному. Именно в этом смысле мы используем этот термин. Наконец, не стоит называть любой процесс изменений постепенным только потому, что он требует определенного времени. Используя та кой трюизм, мы теряем из поля зрения важную проблему распределе ния во времени и скорости разных процессов изменений в экономике.
2.3. Отсутствие "соответствующих" условий. Некоторые эко номисты критикуют реформы в странах Восточной Европы за то, что они, по их мнению, проводятся при отсутствии необходимых, или со ответствующих, сопутствующих условий, например свобода в уста новлении цен без наличия конкуренции или действие рыночных меха низмов без достаточного объема частной собственности. Такие требо вания, по правде говоря, являются верными с точки зрения учебника, однако они оказываются полностью ошибочными в конкретных усло виях этих стран, ибо они относятся к числу лучших решений только с теоретической точки зрения, в то время как страны Восточной Европы стояли перед выбором менее совершенных решений. Например, они могли выбирать между сохранением широкого контроля за ценами с сопутствующими ему дефицитом и деформациями и либерализацией цен в условиях очень пока несовершенной рыночной структуры. Из ут верждения, что свободные цены формируются всего лишь в условиях конкуренции, вовсе не вытекает, что первый подход вернее второго. Это — скорее аргумент в пользу дополнения широкой либерализации цен такой же широкой либерализацией внешней торговли — ликвида цией количественных ограничений, признанием за всеми предприятия-
ми права осуществлять внешнеэкономическую деятельность (т.е. ликвида ция государственной монополии внешней торговли), введением конверти руемости валюты, т.е. устранением валютных ограничений. Это означает, что существуют веские основания для выдвижения тезиса о значительной неделимости либерализации в процессе перехода к рыночной экономике.
Утверждение, к тому же правильное, что рынок нормально функ ционирует лишь в условиях частной собственности, совсем не означает, что необходимо сохранить центральное планирование аж до времени, когда большая часть экономики будет приватизирована. Это было бы абсурдом. Однако если переход к рыночной экономике произойдет прежде, чем в ней будет преобладать частный сектор (при разнице в темпах, о которой уже шла речь), то промежуточным результатом таких действий будет незрелая "социалистическая" рыночная экономика. Трудно понять, как могут некоторые критики использовать этот факт в качестве аргумента против радикальной стратегии преобразований.
14. Отсутствие банкротств как отсутствие "выхода" (exit). Не которые наблюдатели отмечают отсутствие громких банкротств крупных государственных предприятий в странах Центральной и Восточной Ев ропы, и некоторые из них на этой основе делают вывод об отсутствии реструктуризации, или "выхода", в государственном секторе. Это — ошибочное мышление типа pars pro toto, ибо банкротство является только частью, хотя и очень важной, значительно более широкого про цесса реструктуризации крупных государственных предприятий, кото рый заключается в их "похудании". Например, в Польше, где случаи банкротства крупных предприятий были на практике редкими, такие фирмы сами радикально уменьшали свое имущество путем продажи или сдачи в аренду значительной части своих активов. Тем самым су щественным образом стимулировался процесс приватизации.
Ту же логическую ошибку совершает тот, кто считает, например, что общие темпы приватизации экономики в Польше были медленными, имея в виду медленную приватизацию крупных государственных пред приятий. Это второе наблюдение верно, но, по сравнению с другими странами, в Польше общие темпы приватизации были высокими в ос новном за счет быстрого развития частного сектора и связанной с этим приватизацией имущества государственных предприятий. Доля занятых в частном секторе, не включая кооперативы и сельское хозяйство, уве личилась в общей занятости с 13,2% в 1989 г. до 34,4% в 1992 г., при чем без учета неформальной экономики.
Вообще говоря, исследователям процесса перехода к рыночной эко номике хотелось бы порекомендовать обратить внимание на тот факт,
что определенные элементы такой эволюции могут относиться к более широкому кругу процессов, в котором возможно, по крайней мере час тичное, замещение конкретной функции или цели. Тогда наверняка бы ли бы реже случаи ошибочного мышления в соответствии с принципом pars pro toto. Стоит также помнить, что в рамках расширенных катего рий возможна некоторая компенсация, т.е. медленным темпам протека ния конкретного процесса (например приватизации целых государст венных предприятий) может сопутствовать ускоренное развитие друго го процесса (например приватизации имущества этих предприятий).
2.5. Ошибки в мышлении и пробелы в дискуссии о приватизации. Из вышесказанного четко вырисовывается необходимость разделять приватизацию в широком смысле, т.е. приватизацию экономики, в ре зультате которой увеличивается доля частного сектора, и в более узком — приватизация государственных предприятий (см. гл. 9). Необходимо также воздержаться от оценки темпов этого другого процесса на основе количества предприятий, оставшихся еще в собственности государства. За большим числом таких предприятий может скрываться солидный удельный вес приватизации в форме перетока части их имущества в ча стный сектор. Объемы этого перетока значительнее в условиях реали зации радикальной программы стабилизации и либерализации, вынуж дающей государственные предприятия избавляться от чрезмерных ре сурсов, чем при непоследовательной макроэкономической политике и ограниченной либерализации, которые дают возможность предприяти ям сохранять даже ненужное им имущество. Поэтому радикальная ста билизация и либерализация — важный фактор приватизации постсо циалистической экономики (см. J. Rostowski, 1993).
Широко распространенной ошибкой, особенно часто совершаемой исследователями этатистской, или социалистической, ориентации, яв ляется точка зрения, что приватизация, собственно говоря, вообще не нужна, так как ее можно заменить соответствующим изменением среды государственных предприятий или (это предлагается чаще) перестрой кой их юридическо-организационной структуры. При этом не учитыва ется тот основной факт, что эффективность предприятия зависит, с од ной стороны, от его среды, определяемой системой цен и внешней тор говлей, а с другой — от его внутренней структуры, включая форму соб ственности. Конечно, изменение структуры предприятий одного типа изменяет их поведение и таким образом формирует среду других пред приятий. Среда предприятий и их структура находятся между собой в следующем соотношении: либерализация среды предприятий может принести определенный рост их производительности, даже если струк-
276
тура их собственности не будет изменена коренным образом. Однако это не аргумент против приватизации, ибо можно ожидать, что измене ние среды повлечет за собой увеличение производительности, если этому изменению будет сопутствовать рост доли частного сектора, так как в той же среде частные фирмы демонстрируют в среднем более вы сокую эффективность, чем государственные предприятия.
Неоспоримо то, что существующие теории недостаточно объясняют некоторые важные проблемы, связанные с правами и структурой собст венности. Например, превосходство в эффективности частных пред приятий над государственными неодинаково в различных отраслях экономики. Оно больше проявляется в сельском хозяйстве или обраба тывающей промышленности, чем в энергетике. Поэтому принимаются во внимание не только величина и доля данного сектора, но также и его место в экономике. Подобный теоретический пробел существует и в отношении банковской системы, где, по-моему мнению, значение част ной собственности не получило удовлетворительного объяснения. Тем более, что существующие теории не в состоянии ухватить суть неклас сического частного предприятия, управляемого менеджерами, которое весьма отличается от классического предприятия, управляемого собст венниками. Отсутствующее звено — это собственники (corporate go vernance) предприятия (см. R. Frydman и др., 1993).
Возвращаясь к приватизации, хочется отметить: ряд исследователей без дискуссии согласны с мнением, что быстрая приватизация ведет к большей явной безработице, по крайней мере на короткий срок, чем медленная приватизация. На практике так и может произойти. Но было бы ошибкой считать это всеобщим законом, ибо все зависит от резуль тата столкновения двух противоположных сил — сторонников разных темпов приватизации. Во-первых, частные фирмы в большей степени — по причине стремления к максимализации прибыли, — чем нечастные предприятия, заинтересованы в том, чтобы избавиться от балласта ра бочей силы, которую считают устойчиво ненужной. Во-вторых, част ные предприятия стараются более эффективно использовать своих ра ботников, что позволяет им получать прибыль, и она в среднем выше, чем прибыль нечастных предприятий. Эту прибыль они могут инвести ровать в поддержание имеющихся и создание новых рабочих мест. Трудно заранее определить, какими будут последствия этих двух ре зультатов, и поэтому следовало бы избегать обобщений, что быстрая приватизация должна вести к большей безработице, чем приватизация медленная. Тем не менее можно вполне обоснованно утверждать: спус тя какое-то время второй результат будет превосходить первый. В оп ределенных случаях государственные предприятия, сопротивляющиеся
277
реструктуризации и приватизации, перед лицом внешних потрясений идут на увеличение скрытой безработицы, которая может перерасти в явную, когда оттягиваемая приватизация в конце концов осуществится. Поэтому отнесение на счет приватизации всего прироста явной безработи цы равнозначно ошибке в мышлении, заключающейся в ложной оценке динамики данного явления на основе его преувеличения (см. п. 1.3).
2.6. Специфика страны и специфика терапии. Распространенной ошибкой является ссылка на специфику страны как на аргумент, что любая болезнь экономики может и должна лечиться при помощи тера пии, свойственной только для данной страны. Особенно часто эту идею можно услышать в дискуссиях о гиперинфляции, например, что в России из-за ее специфики нельзя применять стандартную макроэко номическую стабилизацию, а необходимо прибегнуть к какой-то со вершенно иной стратегии. Подобную аргументацию можно было ус лышать, например, в Бразилии^
Любая страна, естественно, в каком-то отношении является специ фической, однако это отнюдь не означает, что существует эффективный специфический метод лечения болезней ее экономики. Китайцы и рус ские, безусловно, отличаются друг от друга, но если они, например, за болеют туберкулезом, то придется их лечить одними и теми же средст вами. Самая лучшая доступная терапия для определенных проблем мо жет быть одинаковой, но ее побочные последствия могут быть в одной стране серьезнее, чем в другой. В этом часто и выражается специфика страны. Например, последствия стабилизации социалистической эко номики скорее всего будут более болезненными, чем последствия ста билизации капиталистической экономики. В этом отношении весьма поучительно сравнение западногерманского экономического чуда по сле 1948 г. с кризисом экономики Восточной Германии после 1989 г. Разумеется, в последнем случае существенную роль сыграли и другие факторы, а не только сама социалистическая структура собственности в бывшей ГДР. Мы вернемся к ним в п. 3.2.
Вышеприведенные замечаний касались ошибки в мышлении — при знание специфики страны в качестве достаточного аргумента для спе цифической терапии какой-то основной проблемы. Но при этом нельзя отрицать наличие в некоторых странах особых экономических проблем, требующих введения в общую экономическую программу специальных средств. Например, в России и на Украине нельзя полностью оставлять на произвол судьбы огромный военно-промышленный комплекс.
Поскольку часто путают специфику страны со спецификой терапии, одной из важных задач теории экономии является составление списка
".78
экономических проблем и соответствующих им решений в области экономической политики, которые не зависели бы от специфики стра ны. По моему мнению, такой список включает в себя радикальную макроэкономическую стабилизацию как реакцию на гиперинфляцию, широкую либерализацию цен и либерализацию предложения как тера пии всеобщего дефицита, существенное упрощение налоговой системы и ликвидацию детального бюрократического регулирования как метода борьбы с коррупцией и др.
3. Злоупотребление 3.1. "Китайский путь" как аргумент в эмпирическими мо- пользу градуализма. Достаточно широко делями в теорети- распространено мнение, что "китайский путь" ческих дискуссиях имеет преимущество перед решением эко номических проблем в странах Центральной и Восточной Европы, в особенности при проведении радикальной реформы. Но даже те, кто так думает, редко достаточно точно дают определение "китайского пу ти", чтобы сделать возможным аналитически обоснованную сравни тельную оценку. Некоторые усматривают преимущество "китайского пути" в том, что прорыночные реформы в Китае опережают политиче скую демократию. Они считают, что повторение классической цепочки "сперва капитализм, затем демократия" дает лучшие шансы для дости жения обеих целей, чем перемены, происходящие в обратной очеред ности, как это имеет место в странах Центральной и Восточной Евро пы. Естественно, нужна более широкая дискуссия о значении демокра тии и авторитарной политической системы для экономического разви тия. Результаты эмпирических исследований показывают, что полити ческая демократия сама по себе не может быть фактором экономиче ского развития (эмпирические исследования см. L. Sirowy, A. Inkeles, 1990). Однако авторитарная власть также не гарантирует экономиче ских успехов по той простой причине, что автократия может принимать разные формы. Кроме прокапитапистической автократии типа Тай ваня или Южной Кореи нам известна и популистская автократия (например Аргентина во времена X. Перона). Популистская автократия для экономики отнюдь не лучше, чем слабая демократия, а если на смену слабой демократии приходит авторитарная власть, скорее всего она примет популистскую форму. Поэтому, безусловно, лучше укре пить демократию путем принятия достойной конституции и избира тельного права, которое ограничивает раздробленность партийной сис темы и т.д. Это важно еще и потому, что демократия, по крайней мере в современном мире, определяет достоинство человека в его отношениях с государством и сегодня является самым эффективным способом леги-
279
тимации государственной власти, хотя бы в обществах с западной культу рой. Такая европейская модель получила распространение и в других об ществах, что является важным примером расширения образцов культуры.
Но даже если согласиться с тем, что авторитарные режимы имеют шансы успешно реализовать экономические преобразования и если бы этих шансов было больше у Китая, чем у стран Восточной Европы, то все равно нельзя на этом основании сделать какой-либо практический вывод для этих стран. Демократическая революция в Восточной Европе была по большей части стихийным, а следовательно, не планируемым, историческим процессом. Когда она началась, то цепочка: "сначала де мократия, а потом капитализм" была неизбежной, ибо организовать выборы и создать политические партии можно быстрее, чем провести приватизацию основной части экономики. Это — очередной пример важных последствий, вытекающих из различий в максимальном темпе коренных процессов, которые и составляют перемены.
Аргумент "китайского пути" используется также для поддержки "градуализма" и направлен против стратегии радикальных изменений. По моему мнению, это еще одна ошибочная интерпретация фактов. Во-первых, проблема применения "шоковой терапии" связана прежде все го с состоянием макроэкономической ситуации, унаследованной от предыдущей власти. Китай начал свои реформы в конце 70-х гг. в усло виях относительно мягкого макроэкономического равновесия. Польша же в середине 1989 г. стояла перед лицом макроэкономической катаст рофы. В подобной ситуации затем оказались и другие постсоциалисти ческие страны. В них радикальная стабилизация была обязательна, то гда как в Китае такой необходимости не было. Во-вторых, в Китае мы имели дело с реальной массовой приватизацией сельского хозяйства, где занято более 80% всего населения. Она стала мощным стимулом для развития частного или смешанного сектора в других областях эко номики. Такая массовая революция в правах и структуре собственности полностью противоречит концепции "градуализма". В-третьих, и это самое главное, экономические успехи Китая, в значительной мере, бы ли связаны с особенностью его стартовых условий: в сельском хозяйст ве было занято 80% населения, как мы уже отмечали, а его техническое состояние позволяло разделить собственность. В итоге это существенно облегчило приватизацию сельского хозяйства.
Приватизация сельского хозяйства, хотя она и необходима, не может дать таких молниеносных результатов, например в России, где его доля в экономике меньше, а технические условия не позволяют разделить его так же быстро и успешно, как в Китае. Но она успешно была прове дена во Вьетнаме. Наконец, важную роль сыграл другой специфиче-
ский фактор, а именно: громадный приток иностранного капитала в Южный Китай, в основном от китайцев, живущих за границей. Боль шинство стран Центральной и Восточной Европы на это рассчитывать не могут.
Таким образом, использование факта успеха китайской экономиче ской реформы в качестве аргумента в дискуссии на тему "Какая из двух конкурирующих между собой стратегий перемен — градуалистская или радикальная — лучше?" является серьезной ошибкой в методологии, прежде всего в неспособности понять, какую роль играют специфиче ские стартовые условия и специфические факторы, сопутствующие этим переменам.
3.2. Кризис в Восточной Германии как аргумент против ради кального подхода к реформам. Некоторые участники общей дискуссии о выборе стратегии (постепенных или радикальных перемен) исполь зуют пример кризиса экономики Восточной Германии в качестве дока зательства банкротства радикальной стратегии. И в этом случае мы также имеет дело с ошибкой в мышлении, ибо внезапный и резкий спад производства — главная проблема ГДР — нельзя объяснить стратегией реформирования, его причины нужно искать скорее в специфических факторах, связанных с объединением Германии. Речь идет об обмене восточнонемецкой марки на западную по курсу 1:1, а особенно о позд нейшем быстром росте заработной платы. То, что произошло в Восточ ной Германии, можно без преувеличения назвать "мирной бомбарди ровкой" предприятий при помощи резкого повышения заработной пла ты, опережающего рост производительности труда. Это разрушило экономическую систему предприятий, уничтожив, по существу, воз можность получения ими прибыли в будущем. Экономические послед ствия такой политики губительны, как и физическое уничтожение ма шин и заводских зданий. В обоих случаях восстановление требует ог ромных капиталовложений.
4. Ошибки в мыш- В этой части мы разберем некоторые ошиб-лении, встречаю- ки, широко распространенные в экономиче-щиеся в дискуссии ской дискуссии об инфляции и макроэконо-оо инфляции и ста- мической стабилизации в странах Цен-билизации тральной и Восточной Европы. Их совер шают не только многие местные политики и экономисты, но и на Запа де можно встретить сторонников таких взглядов. Интересно, что прак тически всегда основой ошибочных взглядов является повторение, мо жет быть неосознанное, модных теорий двадцатилетней давности, рас-
пространяемых в Латинской Америке различными школами "структу рализма" или "зависимости", а также содержащихся в учебниках уже ус таревших подходов в стиле экономии развития.
4.1. Игнорирование последствий высокой инфляции. Одна из живо обсуждаемых проблем в странах Центральной и Восточной Европы — это очень высокая инфляция (более 100% в год) и способы подхода к этому явлению. Значительная часть экономистов считает такую инфля цию меньшей проблемой, чем реальное производство и национальный доход. По всей вероятности, явная высокая инфляция — явление отно сительно новое в постсоциалистических странах, в отличие от распро страненной подавленной инфляции и дефицита товаров, которые были известны в этих странах с давних времен. Кроме того, производство в экономике было ведущим критерием успеха и преимуществом социа листической экономики. Экономисты — сторонники таких взглядов — обычно игнорируют негативное влияние высокой инфляции на долго временный рост и даже считают, что более высокие темпы роста можно "купить" ценой высокой инфляции, как бы не замечая, что инфляция и так уже очень высока.
Похожий аргумент приводится и при анализе последствий очень вы сокой инфляции или методов и темпов ее снижения. В этом регионе среди экономистов весьма распространена критика радикального под хода к экономическим преобразованиям. Естественно, что экономисты, считающие, что инфляция не является серьезной проблемой, критико вали такой подход за то, что он разрушает реальную экономику. Дру гие, называвшие себя "кенсианцами", "шоковой тепапии" предпочитали постепенный, более мягкий подход к реализации реформ. Убеждение, что стратегия постепенных изменений приносит меньше побочных по следствий — очередной пример ошибочного мышления, особенно если мы имеем дело с гиперинфляцией, как это было в Польше в середине 1989 г. В таких обстоятельствах принципиальное значение имеет ради кальное изменение финансовых условий и ликвидация или, по крайней мере, ограничение инфляционных ожиданий. Здесь последовательная радикальная стратегия (и доверие к ней) имеет значительно больше шансов на успех, чем стратегия постепенных изменений. Забавно, что противники радикального подхода критикуют его как "монетаристский", хотя он скорее соответствует школе рациональных ожиданий. Стан дартный монетаристский рецепт предусматривал бы скорее "градуа-листский" подход при условии, что ожидания не являются рациональны ми, так как люди могут приспосабливаться к ситуации .
4.2. Экономическая структура и инфляция. По особому варианту антимонетаристской критики радикального подхода к стабилизации причина высокой инфляции кроется в структуре экономики, а следова тельно, стабилизация, сосредоточенная на спросе, будет неэффектив ной и даже вредной. Без труда можно доказать неправильность и этого взгляда. Экономическая структура бывшей Чехословакии, наверное, была не лучше, чем Польши и Венгрии, однако же уровень инфляции после стабилизации в этой стране был значительно ниже. В целом уро вень инфляции в короткий период (скажем, 3—4 года) зависит от его исходного уровня, а также от того, какая макроэкономическая политика проводится в этот период.
С уверенностью можно сказать, что существует связь между струк турой экономики и инфляцией, так как структура определяет политиче ские условия начала реализации и продолжения дисциплинированной макроэкономической политики. Поэтому стоит ввести понятие чистого социалистического производства, т.е. той части производства, которую можно сохранить на неизменном уровне только при социализме, если вообще это возможно. Примером может быть огромный военно-промышленный комплекс, чрезмерно развитая тяжелая промышлен ность и др. Значительная доля такого производства усложняет задачу стабилизации экономики в ходе рыночных перемен, ибо политики, принимающие решения, должны выбирать между проведением необхо димой жесткой стабилизации с сопутствующим ей ростом явной безра ботицы в политически важных секторах и финансированием скрытой безработицы и вместе с ней высокой инфляцией. Однако понимание этой дилеммы не означает принятия второго варианта, поскольку такой выбор еще больше осложняет экономическую, а тем самым и социаль ную ситуацию. Парадоксально, что чрезмерное преувеличение значе ния структурных факторов и недооценка макроэкономических упрочи вает деформированную структуру экономики, которую сторонники данного взгляда считают основным фактором, накручивающим высо кую инфляцию. При такой политике люди (а также и другие ресурсы) не хотят перемещаться в другие сектора — им платят заработную плату попросту за то, что они приходят на работу. Следовательно, жесткая стабилизация и широкая либерализация являются необходимыми усло виями любых существенных структурных изменений и более важными, чем различные микроэкономические реформы в государственном сек торе, отличные от приватизации. Радикальная стабилизация и либера лизация создают среду, стимулирующую государственные предприятия к проведению структуризации, трансферу ресурсов путем их продажи,
сдачи в аренду частному сектору и/или изменения поля деятельности. Это подтверждает опыт Польши (см. В. Pinto и др., 1992).
Естественно, что необходимая жесткая стабилизация может повлечь за собой определенные политические последствия, особенно если про водится с опозданием, после истечения срока, когда возможна "чрезвычайная" политика (см. п. 5.3). Но и альтернативная стратегия, которая заключается в терпимом отношении к высокой и увеличиваю щейся инфляции, подвержена еще большему риску в несколько отда ленном будущем.
4.3. Монополизация и инфляция. Очередная разновидность "структурной" теории постоянной высокой инфляции объясняется вы соким уровнем унаследованной монополизации. Тем не менее монопо лизация может стать причиной только ценового скачка вследствие ли берализации цен, но не может объяснить сохранение устойчивой высо кой инфляции. Эмпирический анализ выявляет серьезные отличия в уровне инфляции между различными постсоциалистическими странами и трудно себе представить, чтобы они вытекали из дифференцирован ного объема монополизации. Причины этих различий скорее следует искать в макроэкономической политике.
Во всяком случае монопольное положение предприятий в постсо циалистических странах бывает предметом преувеличенных оценок, поскольку его определяют по отношению к внутреннему рынку. Такой подход может отражать прежнюю ситуацию, когда социалистическая экономика носила в значительной степени замкнутый характер. Широ кая либерализация внешней торговли в таких странах, как Польша, Венгрия и Чехословакия, радикальным образом изменила ситуацию в этой области. Именно в ориентации экономики на международную тор говлю как на необходимое дополнение либерализации цен найдут вы ход те, кто справедливо опасается, что самостоятельные предприятия могут злоупотреблять своим положением не путем накручивания высо кой инфляции, а вследствие своей неэффективной деятельности.
4.4. Затратная теория инфляции. Против радикальной стабилиза ции выдвигается еще один аргумент, представляющий собой особую разновидность тезиса о затратных причинах инфляции, — на жесткую стабилизацию возлагается вина за глубокий спад производства, кото рый, в свою очередь, влечет за собой рост постоянных затрат на еди ницу продукции и в результате увеличивается инфляция. При таком подходе жесткая стабилизация цен преграждает путь к достижению це ли. Этот аргумент также можно легко опровергнуть при помощи эмпи-
рических исследований. В 1991 г. в Чехословакии стабилизационная программа была более жесткой, чем в Венгрии, соответственно и спад производства был глубже. Однако, как потом оказалось, в Чехослова кии (а затем и в Чешской Республике) инфляция в конце концов была самой низкой из-за ее низкого уровня на старте и жесткой политики стабилизации.
На основе теории можно доказать, что мнимый рост постоянных за трат на единицу продукции носит разовый характер. Поэтому если он и может повлиять на инфляцию, то в форме единовременного скачка цен, но не высокой устойчивой инфляции.
4.5. Либерализация цен и инфляция. Некоторые экономисты, осо бенно в России и на Украине, обвиняют радикальную либерализацию цен в том, что она является причиной гиперинфляции. Такой взгляд также ошибочен, так как сохранение инфляции объясняется действием единовременного фактора. С теоретической точки зрения очевидно, что причиной сохранения высокой инфляции не может быть первоначаль ный скачок цен из-за их либерализации. Скорее всего она поддержива ется заведомо инфляционной денежной политикой. Анализ фактов убеждает, что в некоторых странах (например Чехословакии, Польше, Эстонии, Албании) благодаря дисциплинированной макроэкономиче ской политике удалось избежать ситуации, когда радикальная либера лизация становится детонатором высокой инфляции.
Сторонники более рафинированного варианта теории о мнимой свя зи между либерализацией цен и сопровождающей ее высокой инфляци ей считают, что существует определенная пороговая величина первона чального ценового скачка, превышение которой, вероятнее всего, при ведет к гиперинфляции. Такой тезис значительно труднее опровергнуть и с эмпирической, и с теоретической точек зрения, ибо даже в странах, где либерализация цен была наиболее радикальной, не все цены были отпущены сразу же. Цены на электрическую и тепловую энергию от пускались постепенно. Поэтапное повышение цен диктовалось не столько опасением перед гиперинфляцией, сколько тем, что единовременный огромный скачок цен может превысить адаптационные возможности экономики.
Проблема оптимальной величины первоначального ценового скачка или либерализации цен, проведенной поэтапно, может быть решена (как и многие другие проблемы в экономике) только эмпирическим пу тем. На основе общих рассуждений невозможно определить точные ве личины. Однако определенные аргументы говорят в пользу концентра ции большинства либерализационных шагов, в том числе и повышения
цен, в рамках одного мероприятия в начальной фазе процесса перемен. Первый аргумент — это политический капитал, который со временем постепенно растрачивается (см. гл. 7). Именно эта причина и требует сосредоточить особенно трудное в политическом отношении повыше-ние цен в течение первого периода реформ. Во-вторых, радикальная либерализация цен — необходимое (и в значительной мере достаточ ное) средство для ликвидации всеобщего дефицита товаров. Это, в свою очередь, является важной предпосылкой не только улучшения благосостояния потребителей, но также и создания предприятиям усло вий для более эффективного функционирования и частного введения полезных, с общественной точки зрения, новшеств. В-третьих, медлен ная либерализация цен удлиняет период, во время которого действуют деформированные цены. А при таких ценах показатели финансового успеха не могут достоверно отражать реальное экономическое положе ние предприятий. В этой ситуации государственные предприятия по-прежнему будут наталкиваться на мягкое бюджетное ограничение, так как фирмы, приносящие убытки и подлежащие ликвидации, могут зая вить, что их финансовые проблемы обусловлены именно деформиро ванными ценами, а не собственной неэффективностью. Без ужесточе ния этого ограничения нельзя ожидать серьезного роста общей эффек тивности.
4.6. Инфляция и псевдорезервы. Не удивительно, что экономисты, считающие высокую инфляцию мало существенной проблемой и кри тикующие радикальный подход к борьбе с инфляцией, одновременно требуют сильных инфляционных средств, чтобы оживить эту, по их выражению, "задушенную" экономику. Они убеждены, что такие сред ства обусловят высокий рост производства при неизменном уровне ин фляции или лишь небольшом ее росте, более того, даже утверждают, что инфляция в результате большого потока предложений, вызванного ростом спроса, может снизиться! Это — пример ошибки в мышлении в стиле примитивного кейнсианства, когда не принимается во внимание опасность сохранения по-прежнему высокой инфляции и занимается крайняя позиция по вопросу распределения результатов монетарного импульса между продукцией и ценами. По сути, мы имеет дело с двумя ошибками. Любую из них легко опровергнуть. Во-первых, эти эконо мисты утверждают, что можно получить значительный реальный эф фект от предполагаемого использования инструмента спроса, посколь ку "огромные резервы" производственных мощностей образуются в ре зультате спада производства, связанного с радикальной терапией, кото рая стала объектом их резкой критики. Эта ошибка особенно распро-
"S6
ртоанена в постсоциалистических странах. Она также была положена в основу катастрофической политики А. Гарсии в Перу". Но дело в том, цто в посткоммунистических странах наличие этих "резервов" было, в значительной мере, мифом. Они заключают в себе потенциальную спо собность производить в основном "чистую социалистическую продук цию", т.е. такую, реанимация которой в массовом масштабе может быть исключительно результатом возвращения к старой системе деформиро ванных цен, дефицита и поиску соответствующей им вынужденной за мены. Поэтому такая вера в большие резервы — не что иное, как при мер смешивания физических и экономических явлений.
Во-вторых, даже если бы существовали значительные резервы про изводственного потенциала, было бы ошибкой считать, что этого дос таточно для высвобождения через спрос сильных реальных эффектов. Наличие резервов — это только необходимое условие: многое зависит от того, как отреагируют предприятия на политику установления цен. Если, например, предприятия далеки от максимализации прибыли, т.е. не являются частной собственностью, а в их управлении участвуют ор ганизации рабочих и служащих, то они могут выбрать легкий путь — повышение цен на продукцию и заработной платы работникам, а не бо лее трудный — рост производства. Такая реакция соответствует поло жениям неоклассической теории предприятий, управляемых рабочими и служащими (самоуправляемые предприятия). Эта теория утверждает, что структура собственности экономики частично определяет и реакцию на спрос. Поэтому велико значение приватизации, которая может увеличить объем производства и ограничить рост уровня цен.
5. Некритическое 5.1. Общие проблемы в странах, где использование происходят перемены. Даже в разви-стетистических данных той рыночной экономике статистиче ские данные не полностью охватывают экономическую действитель ность, хотя бы из-за сложностей со статистическим отражением изме нений, например сравнением данных по безработице в разных странах. В государствах, где рыночная экономика имеет уже свои традиции, мы также часто сталкиваемся со случаями неправильной интерпретации статистических данных. Профессиональные экономисты предпочитают делать упор на временные ряды агрегатных величин, считая их единст венной важной экономической информацией. Временами такой подход граничит с ошибкой, порожденной неправильной трактовкой реально сти, и не учитывает другие типы информации (его анализ см. R. Solow, 1988). Широкие общественные круги ошибочно считают, что рост или падение ВВП тесно связаны с благосостоянием, и даже небольшие из-
287
менения в официальных статистических показателях могут приобрести важное политическое значение, особенно в ходе избирательной кампа нии. Современная демократическая политика ведет к злоупотреблению статистикой. Диктаторы же часто открыто манипулируют показателями.
Проблемы с неадекватным отражением экономической действитель ности статистикой должны с еще большой остротой проявляться в странах Центральной и Восточной Европы, которые перенесли драма тические перемены и подверглись сильным внутренним потрясениям. С уверенностью можно утверждать, что достоверность статистических данных уменьшается по мере роста объема структурных изменений. Однако известны многочисленные случаи некритического или полно стью неверного использования статистических показателей в дискуссии об экономических переменах в этих странах. Такое отношение к стати стике легло в основу разных теорий, в том числе провозглашающих преимущество постепенного подхода перед стратегией радикальных изменений. Также и в политической дискуссии широко используются избирательно подобранные статистические показатели спада производ ства или ВВП^.
В связи с этим тем более важно обратить внимание на следующее. • Официальные статистические данные об экономической действи тельности подвергаются, по всей вероятности, сильной, систематиче ской негативной деформации.
• Масштаб этой деформации, видимо, больше в странах, реализую щих широкую и радикальную программу, чем в странах, где экономика "дрейфует".
Негативная деформация касается, в первую очередь, официальных данных о росте производства и ВВП и вызвана следующими основны ми факторами":
• Радикальное изменение экономической системы означает переход от системы с сильно действующими стимулами к завышению статисти ческих данных, касающихся производства и добавленной стоимости, к системе, в которой из-за налогов истинные величины скорее снижают ся. Например, радикальный переход к рыночной экономике ликвидиру ет в отчетности показатель "реализованной продукции", поскольку в нее искусственно включали полученные по кооперации узлы и детали.
• Рыночная реформа уменьшает размеры государственного сектора и увеличивает частный сектор. Тем временем унаследованная от преды дущей эпохи статистическая система по-прежнему концентрирует свое внимание на первом и не в состоянии одновременно полностью отра зить процессы роста во втором. Поэтому данные относительно валово-
го производства и ВВП должны оцениваться в сторону уменьшения. К тому же в быстро развивающемся частном секторе тенденция к сокры тию истинных объемов производства, продаж и прибыли сильнее, чем в государственном секторе.
• Прорыночная реформа влечет за собой позитивные изменения в качестве и ассортименте товаров, а также в структуре производства, ко торые не полностью учитываются традиционной статистикой. Она, на пример, не отражает ликвидацию дефицита и связанного с ним "вынужденного замещения", т.е. покупку определенных товаров из-за отсутствия выбора. Все это означает, что новая продукция лучше отве чает потребностям потребителя, чем прежняя. Рост благосостояния по требителей не учитывается традиционными статистическими метода ми, которые дореформенным показателям приписывают то же самое значение (как измерителям благосостояния), что и данным, собранным в период реализации реформ и после их окончания.
Масштаб приведенных деформаций увеличивается вместе с ростом темпов экономических изменений. Именно поэтому негативные статисти ческие деформации будут сильнее проявляться в странах, избравших путь радикальных реформ, чем в странах, которые пошли другим путем.
5.2. Пример Польши. Все эти общие замечания убеждают в необхо димости систематического сравнительного изучения статистических показателей экономик, переживающих перемены. В связи с отсутстви ем такого анализа для подтверждения нашего тезиса о ловушках, кото рые таятся в официальной статистике этих стран, и ввиду вынужденно го использования ее данных с определенными поправками, приведем некоторые ошибки в статистической отчетности и дадим их интерпре тацию на примере экономических преобразований в Польше. Именно в Польше имели место вышеприведенные проблемы неадекватного от ражения экономической действительности в статистике, а также другие проблемы и недоразумения, специфические для этой страны (см. A. Bratkowski, 1993).
• Официальные данные свидетельствовали о падении ВВП в 1990— 1991 гг. на 18—20%. Новые оценки Исследовательского центра Глав ного статистического управления и Польской академии наук скоррек тировали глубину спада до 5—10%. Это стало возможным благодаря учету на основе оценок роста производства и услуг в частном секторе, который раньше отсутствовал (см. Z. Rajewski, 1992). Другие причины также привели к недостаточно полному отражению официальной ста тистической реальной динамики ВВП в 1990—1991 гг.: определенные методологические ошибки, в том числе использование ненадлежащего
ЮЛ.Бальцерович 289
показателя роста цен, привели к завышению ВВП в 1989 г. Спад в бюджетной сфере в 1991 г. был оценен выше, чем спад занятости, фи нансируемой из бюджета. Не были учтены результаты улучшения каче ства товаров и ликвидации дефицита и т.д. (подробнее см. A. Bratkowski, 1993; Z. Rajewski, 1992).
• Официальные данные говорят о снижении совокупного потребле ния в 1990—1991 гг. на 9%. Это наименьшее снижение, если сравни вать с другими постсоциалистическими странами. Но и этот процент вызывает сомнение из-за вышеупомянутых трудностей в оценке ВВП. Очередная причина кроется в нереалистичной оценке роста стоимости запасов в 1990 г., которая вызвала искусственное занижение статисти ческого показателя уровня роста совокупного потребления. Официаль ное снижение этого уровня также противоречит более детальным офи циальным данным, основанным на исследовании семейных бюджетов. Эти данные, например, свидетельствуют, что в 1991 г. среднее потреб ление мяса было на 2% выше, чем в 1989 г., среди рабочих — на 2%, среди крестьян — на 2,9%, среди пенсионеров — на 11,2%. Среднее потребление фруктов было выше на 8,6%, а среди тех же самых групп потребителей — соответственно на 11,7, 4,7 и 10,2%. Процент семей рабочих, имеющих цветной телевизор, вырос с 50,7% в 1989 г. до 82,9% в 1991 г., процент семей, имеющих видеомагнитофон, возрос с 4,7 до 41%, стиральную машину-автомат —с 59,1 до 67,2%, морозиль ную камеру — с 20,3 до 27,4%, легковой автомобиль — с 30,7 до 38,3%. Подобный рост наблюдался в семьях пенсионеров и сельскохо зяйственных рабочих (GUS, 1992). Приведенные данные позволяют скептически взглянуть на популярную картину расширяющейся сферы бедности в период радикальной рыночной реформы. Они также свиде тельствуют о сильной и рациональной реакции потребителей на отно сительное удешевление товаров длительного пользования, что про изошло, однако, без ограничения потребления мяса и фруктов.
• Эти данные дают также основание сомневаться в правильности ут верждения о резком снижени.и в 1990—1991 гг. реальной заработной платы. Такое утверждение возникло из-за примитивной ошибки, со стоящей в том, что механически сравнивалась статистика реальной за работной платы в 1990 г. с данными в 1989 г. без проведения исследо ваний на тему, что происходило с номинальной заработной платой и ценами в 1988—1989 гг. Дело в том, что в этот период номинальная за работная плата росла намного быстрее, чем цены, которые в большом объеме еще контролировались. В четвертом квартале 1989 г. рассчи танная на этой основе реальная заработная плата была на 41% выше,
чем в 1987 г.! Не стоит добавлять, что основным последствием такой политики были еще большие очереди и дефицит на рынке, а не повы шение уровня жизни. Чтобы получить правильный результат, необхо димо сравнить реальную заработную плату после 1989 г. с реальной за работной платой в 1987 г. или вывести среднюю за несколько лет. Та кой метод позволяет увидеть заметный рост реальной заработной платы уже в 1991 г., что и подтверждает приведенная выше статистика по требления.
• Наконец, следует подвергнуть сомнению широкое использование термина рецессия, или депрессия, для анализа экономических процес сов в Польше после 1989 г. Он вступает в противоречие с уже приве денной выше статистикой, касающейся глобальной динамики, а также с многочисленными проявлениями глубоких структурных изменений: структуры собственности, структуры производства, организационных структур, роли внешней торговли и ее географической структуры. Это му противоречат также официальные статистические показатели инве стиционной деятельности, свидетельствующие о быстрой технической модернизации производства. Расходы на инвестиционные закупки в странах ОЭСР в 1990—1992 гг. возросли более, чем на 150%. Значи тельно увеличились совокупные инвестиции на закупки машин и обо рудования (см. A. Bratkowski, 1993). Все это доказывает, что радикаль ная экономическая программа влечет за собой не рецессию, а скорее глубокую перестройку экономических и технических структур, которая проходит в условиях сильных внешних потрясений.
6. Недоразумения, связанные с обще ственно-политичес кими аспектами эко номических перемен
Весь процесс перемен в странах Централь ной и Восточной Европы является сложным взаимодействием экономической, социаль ной и политической трансформации. Это историческое изменение, не имеющее пре-
цедента, породило уже много теорий и объяснений. В этой части рас сматриваются некоторые ошибочные взгляды, которые касаются соот ношения между изменениями в экономике, с одной стороны, и общест венно-политической динамикой — с другой.
6.1. Слишком высокая социальная цена и риск радикальных эко номических стратегий. Многие ошибки в мышлении появляются от неправильного представления о возможностях выбора той или иной экономической стратегии, перед которыми стояли политики, прини мавшие решения в постсоциалистических странах Восточной Европы. Очевидна ошибка в подходе к социальной цене радикальной трансфор-
мации и соответственно делается вывод о необходимости отказа от этой стратегии в пользу "более мягкой" политики. Под "социальной це ной" обычно понимаются негативные явления, сопутствующие ради кальным переменам (а не альтернативная цена). Однако даже если при нять эту популярную концепцию социальной цены, то регистрация лишь определенных негативных явлений вряд ли может быть достаточ ной причиной для отказа от данной стратегии, ибо всегда надо сравни вать разные варианты цены, риска (и выгоды), возможные в стартовой ситуации в прогнозируемых условиях, которые будут объективно воз действовать на процесс трансформации. Причина отказа от радикаль ной стратегии может состоять в том, что в случае применения такой стратегии некоторые негативные явления (например явная безработица) возникают раньше и более стремительно, чем при реализации альтер нативных стратегий. Однако то же самое касается и выгод!
Диапазон доступных вариантов, в значительной мере зависит от ис ходной ситуации, особенно от макроэкономических условий. Если мак роэкономическая ситуация катастрофическая (гиперинфляция и всеоб щий дефицит товаров, как это было в Польше в середине 1989 г.), то радикальный подход к стабилизации самый безопасный. Его относи тельные преимущества невелики при более умеренном начальном мак роэкономическом неравновесии, хотя согласно экономической школе рациональных ожиданий даже в этой ситуации такой подход обходится меньшими потерями, так как очень быстро ослабляет инфляционные ожидания.
К сравнительной оценке стоит прибегать и при взвешивании риска общественного протеста, связанного с намерением реализации раз личных экономических стратегий. Мало заявлять, что радикальный подход к стабилизации влечет за собой высокий риск протестов и счи тать это достаточной причиной для отказа от него. Нужно дать верный ответ на вопрос: каков социальный риск при откладывании стабилиза ции перед лицом унаследованной гиперинфляции? Иначе говоря, при принятии рационального решения берется в расчет не абсолютный, а относительный уровень риска. Может случиться, что предполагаемый менее рискованный вариант в определенной ситуации окажется, наобо рот, более рискованным. Относится это и к экономической программе страны.
6.2. Экономическая реформа и общественное недовольство . Лю бая экономическая стратегия, предпринятая в очень трудных экономи ческих условиях, при проведении "чрезвычайной" политики очень ско ро вызывает большое недовольство.
Стратегия "дрейфа" влечет за собой нарастание недовольства, ибо при реализации такой программы ситуация может лишь непрестанно ухудшаться. Однако и удачная радикальная трансформация неизбежно порождает массовое недовольство. Поэтому отказ от стратегии реформ только по этой причине напоминал бы отказ от передвижения по по верхности Земли лишь только потому, что оно вызывает трение. Такого типа ошибку в мышлении допускают и некоторые наблюдатели ради кальной экономической реформы. Чтобы ее избежать, необходимо вы явить источники недовольства, связанного с удачной реформой и попы таться по возможности его уменьшить.
Вначале, в связи с очень трудной исходной ситуацией, происходит снижение жизненного уровня части общества. При стратегии "дрейфа" это снижение могло быть еще более ощутимым, но, как правило, люди об этом не задумываются. Проблема состоит в том, что большинство людей сравнивают свою нынешнюю ситуацию с прошлым и на основе этого судят о политике правительства. Как мы уже отмечали, подобное мышление ошибочно, с методологической точки зрения, так как ны нешнюю ситуацию мы должны скорее сравнивать с той, в которой мы оказались бы в результате лучшей альтернативной политики при тех же самых стартовых и остальных условиях.
К сожалению, причиной общественного недовольства является не только и, быть может, даже не столько падение жизненного уровня. В Восточной Германии общий уровень жизни населения заметно вырос благодаря мощному притоку средств из Западной Германии, но тем не менее большинство жителей этой части Германии по-прежнему недо вольны. В Польше уровень жизни значительной части интеллигенции снизился, однако эта группа населения до сих пор поддерживает ради кальную экономическую реформу. Следовательно, должны быть иные факторы, вызывающие недовольство.
Другой фактор, порождающий общественное недовольство, связан с тем, что в старой системе общие экономические свободы, т.е. шансы хозяйственного продвижения, были сильно ограничены. Новая ради кальная система расширяет свободу, наталкиваясь тем самым на диф ференцированную способность отдельных людей пользоваться новыми возможностями. Здесь играет роль возраст, образование, место житель ства и т.д. Значит, расширение экономических свобод создает, по •край ней мере в самом начале, новый тип социального расслоения: одни могут использовать открывающиеся возможности, другие нет. Среди людей вто рой группы возникает своеобразное психологическое недовольство — за висть. Оно становится особенно заметным тогда, когда люди считают (правильно или неправильно), что победители в экономической гонке
293
недостойны успеха, который им выпал, ибо в глазах проигравших они являются представителями элиты старой системы или сколотили свой капитал способами, считавшимися в прежней системе спекуляцией.
Третий, близкий к предыдущему, источник недовольства заключает ся в том, что каждая экономическая система имеет свою специфиче скую иерархию заработной платы и престижа, коренным образом отли чающиеся одна от другой. Удачный переход от одной системы к другой влечет за собой многочисленные изменения социального положения, которые состоят в улучшении положения одних групп и в ухудшении положения других. К последней группе относятся рабочие тяжелой и горнодобывающей промышленности — секторов, когда-то являвшихся костяком расточительной плановой экономики. Группы, теряющие свой статус в ходе перемен, как правило, не могут быть союзниками радикальной рыночной реформы.
Наконец, такая реформа должна породить явную безработицу, так как рабочие и служащие лишаются главного блага, гарантированного старой экономической системой, — полной занятости.
С другой стороны, удачная экономическая реформа, в отличие от фиаско реформ или отказа от них, создает собственные источники под держки. Люди в состоянии оценить радикальную ликвидацию дефици та товаров на рынке и отсутствие очередей, а также расширение ассор тимента товаров и услуг. Особенно это касается женщин, так как имен но они в основном занимаются покупками. Люди, способные восполь зоваться возможностями, которые дает расширение экономической свободы, обычно поддерживают рыночную реформу, а их число растет в результате быстрого развития частного сектора. Работники, занятые в частных фирмах, также более доброжелательно относятся к таким ре формам, чем работники государственных предприятий. Следовательно, приватизация может усилить поддержку капиталистической рыночной экономики. Кроме того, образованные люди охотнее поддерживают ра дикальную хозяйственную реформу, чем лица с низким образованием, быть может, потому, что первые лучше осознают перспективы и шан сы, которые несет с собой эта реформа.
Примечания
' Вот как видит экономическую политику Запада лидер одной из наиболее агрессивных крестьянских организаций в Польше, которая, в частности, специализируется на блокаде до рог: "Свободный рынок существует в Бангладеш. Рыночная экономика процветает в странах Европейского Союза или в США. Там развивается плановая рыночная экономика. Ничего не происходит без правительства. Правительство знает, что происходит на каждом заводе и в крестьянских хозяйствах. Вся информация заложена в компьютере. До последней коровы. По этому государство гарантирует рентабельные цены и сбыт всех продуктов. В сельском хозяй стве имеет место стопроцентное вмешательство государства" (см. Nie cheemy duzo.., 1993).
" Средние ежегодные темпы роста ВВП на душу населения в 1820—1889 гг. в нынешних странах ОЭСР составляли 1,6%. Это была динамика, которая в восемь раз превышала рост в докапиталистической эре (см. A. Madison, 1991).
" Например, поспешная приватизация государственных банков может привести к их по вторной национализации, как это было в Чили в 1982 г.
* Стоило бы провести исследования на тему: "Какие факторы влияют на величину плохих (невозвращаемых) кредитов?" Предполагаем, что их доля является функцией темпов увеличе ния реальных кредитов, а наклон этой функции возрастает вместе с ростом уровня политиза-ции кредитных решений.
' Другое требование, на этот раз относительно общей экономической теории, заключалось бы в повышении внимания к формулированию и практической проверке "утверждения о не возможности" типа Арроу, а не в попытках показать, что все возможно при наличии соответ ствующих предпосылок.
' Однако L приводит в действие мощные процессы, например, ликвидация правовой, фи нансовой и бюрократической дискриминации частного сектора ведет к массовому созданию и развитию частных предприятий, а устранение контроля за ценами может за короткое время ликвидировать массовый дефицит на рынке.
" В еще большей степени это касается ситуации, когда процесс / протекает в темпе более медленном, чем максимальный.
* В большей степени это касается ситуации, когда либерализация опережает укрепление налоговой системы. В определенной степени именно так произошло в Польше, где некоторые важные элементы либерализации были введены в 1989 г. последним социалистическим пра вительством М. Раковского.
' Бразильские политики являются живыми памятниками легкомысленной наивности, когда заявляют: "Вы не понимаете. Наша страна иная, инфляция стабильная, достигнут определен ный верхний предел" (см. R. Dombusch, 1991, р. 175).
'° Характер ожиданий любого человека зависит, вероятно, от опыта и потому может изме няться в зависимости от места, времени и эпохи. Последовательная реализация макроэконо мической политики, которая может быть эффективной только тогда, когда ожидания носят адаптационный характер, преобразует их в конце концов в рациональные ожидания и тем са мым окончательно подрывает собственные основы. В случае гиперинфляции ожидания, разу меется, играют ключевую роль, а важнейшая задача политики правительства — убедить рациональ ные экономические субъекты в том, что не стоит рассчитывать на быстрое подавление инфляции. Легче всего этого достичь путем резкого поворота в макроэкономической политике.
Как пишет Р. Лаго (1991), в Перу "наличие большого неиспользованного производст венного потенциала было воспринято как симптом того, что превышение спроса над предло жением не является проблемой (...). Кроме того, новое оживление совокупного спроса должно было привести к росту масштабов производства предприятий и сопутствующему сниже нию затрат на единицу продукции, что должно было вызвать скорее дефляцию, чем рост инфляции".
'" Например, в Польше противники радикальной экономической программы широко ссы лались на официальный спад производства на 30% в 1990 г. и на такое же якобы падение ре альной заработной платы. Один из таких критиков, приводящий а избытке эти и подобного типа данные, в 1992 г. опубликовал монографию "Kto zawinil?".
" В этом разделе широко используется великолепная статья А. Братковского (A. Bratkowski, 1993). Данная часть главы написана на основе исследования: L. Balcerowicz, 1993а.
Библиография
L. Baloerowicz Eastern Europe: economic, social and political dynamics. University of London, School of Slavonic and East European Studies, London 1993(a).
L. Baiccrowicz Political economy of economic reform: Poland. 1989-92, w: Political Economy of Economic Reform, institute for International Economics, Washington 1993(b).
N. C. Barr Economic theory and the welfare state: a survey and interpretation, journal of Economic Literature" 1992, I. XXX (June), s. 741-W3.
A. Bratkowsiti The shock of transformation or the transformation of the shock? Tbe Big Bang in Poland and official statistics, „Communist Economics and Economic Transformation" 1993. nr 1.
R. Dorobush Experiences with extreme monetary instability, w: Managing inflation in Socialist Economies in Transition. S. Commoner (red.). The World Bank, Washington 1991, s. 17»-196.
R. Frydman. E. S. Phelps, A. Rapaczyriski, A. Schleifer Needed mechanisms of corporate governance and finanse in eastern Europe, „Economics of Transition" 1993. t. 1. nr 2, s. 171-208.
J. M. Hume, B. Pinto Prejudice and fact in Poland's industrial transformation, „Finance and Development" June 1993, s. 18-20.
S. Islam Conclusion: Problems of planning a market economy, w: Making Markets: Economic Transformation in Eastern Europe and the Post-Soviet Statex, S. Islam. M. Mendelbaum (red.). Council on Foreign Relations Press. New York 1993. s. 182-215.
P. Jasinski The transfer und redefinition of property rights: Theoretical analysis of transferring peoperty rights and transformational privatization in the Post-STEs", „Com munist Economies and Economic Transformation" 1992, t. 4, s. 163-189.
R. Lago The illusion of pursuing redistribution through macropolicy: Peru's Heterodox Experience. 1985-199(1. w: The Macroeconomics of Populism in 1лм America, R. Dombush, J. Edwards (red.), Chicago University Press, Chicago 1991.
A. Madison Dynamic Forces in Capilalist Development. A Long-Run Comparative Wew. Oxford University Press, Oxford—New York 1991.
С. D. Mueller The corporation and the economist, „International Journal of Industrial Organisation" 1992. t. 102, przedruk w: „Economics Alert" 1993, nr 3, s. 1-3.
Nie chcemy du:o: jakici 60 hilionow, z Andrzcjcm Lepperem rozmawia Jaoek Zakowski. „Ga7.ela Wvborcza", 19 sierpnia 1993. s. 10-11.
В. Pinto. M. Belka, S. Krajcwski Transforming stale enterprises in Poland: Macroeconomir evidence on udjustmeni. Policy Research Working Paper 1101, The World Bank, March 1992.
Z. Rajewski Produkl krajowy brutto, w: Go.spodarka polska w latuch 1990-1992, L. Zienkowski. Warszawa 1992.
J. C. Roslowski The implications of vi'ry rapid private sector growth in Poland, maszynopis powielony, 1993.
L. Sirowy. A. Inkeles The effects of democracy on economic growth: a review. „Studies in Comparative International Development" 1990 (Spring), t. 25, пг I, s. 126-Г>7. R. Solow Growth theory and after, „Americal Economic Review". June 1988.