Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Несколько лет назад в книге о религиозном опыте, которую мы написали вместе с Уолтером Хьюстоном Кларком, я утверждал: события религиозной жизни человека ничем в принципе не отличаются от других видов человеческого опыта. Я соглашался с Уильямом Джейсом, считавшим, что никаких специфических религиозных эмоций не существует, и возражал Кларку, полагавшему, что суть всякой религии составляет специфическое, уникальное событие - переживание мистического опыта. Теперь, однако, я склонен пересмотреть свою точку зрения. Я пришел к убеждению, что религиозный опыт специфичен, что он и качественно, и количественно отличается от всех остальных переживаний. Качественно - поскольку уникален его предмет - общение с божественным; количественно - поскольку интенсивность переживания просто огромна.
Давайте взглянем попристальнее на опыт, пережитый отроком Самуилом, которого Анна, его мать, привела жить к священнику Илию.
"И было в то время, когда Илий лежал на своем месте - глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть - и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий: воззвал Господь к Самуилу (Самуил, Самуил!) И отвечал он: вот я! И побежал к Илию и сказал: вот я! Ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя, пойди назад, ложись. И он пошел и лег. Но Господь в другой раз воззвал к Самуилу: Самуил, Самуил! Он встал и пришел к Илию вторично, и сказал: вот я! Ты звал меня. Но тот сказал, я не звал тебя, сын мой: пойди назад, ложись. Самуил еще не знал тогда голоса Господа, и еще не открывалось ему слово Господне. И воззвал Господь к Самуилу еще в третий раз. Он встал и пришел к Илию. И сказал: вот я! Ты звал меня. Тогда понял Илий, что Господь зовет отрока. И сказал Илий Самуилу: пойди назад и ложись, и когда зовущий позовет тебя, ты скажи: "говори, Господи: ибо слышит раб Твой". И пошел Самуил, и лег на месте своем.
И пришел Господь, и стал, и воззвал, как в тот и другой раз: Самуил, Самуил! И сказал Самуил: говори, Господи, ибо слышит раб Твой. И сказал Господь Самуилу: вот, я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвонит в обоих ушах."
События, происшедшие с Самуилом, - поучительный пример, помогающий понять многие особенности религиозного опыта. И мы не раз еще вернемся к нему как к прекрасной иллюстрации уникального характера этого опыта.
Во-первых, объектом, вызвавшим отклик Самуила, был Бог, а Бог сверхъестествен и этим отличается от всего остального, на что реагируют люди. Как уже отмечалось, это сообщает опыту качественную уникальность. Чувствовать, что к тебе обращается божество и ты отвечаешь божеству, - совсем не то, что взаимодействовать с другими людьми или с реальностями этого мира. Как заметил Старк в статье "Таксономия религиозного опыта", самая существенная характеристика религиозного опыта, отличающая его от всякого другого опыта, переживаемого человеком - своеобразное чувство контакта с деятельной сверхъестественной силой. Даже Уильям Джеймс, при всех своих отрицаниях специфики религиозного опыта, определял религию как обращение людей с чем-то, что они считают "божественным". Здесь акцентируется именно "божественное" - сверхъестественное, лежащее за пределами опыта, принадлежащее иному миру. Оно убеждает тебя в "реальности незримого", как определял это Джеймс. Это придает религиозному опыту качественную уникальность, определяемую самим объектом, на который люди, по их свидетельствам, откликаются.
Вот эта последняя фраза - "на который люди, по их свидетельствам, откликаются" - как бы сама наводит на замечание о границах психологического анализа - основной теме нашего дальнейшего рассуждения. Психология может только принять свидетельство и оперировать им - проверить истинность самого свидетельства она не в состоянии. Она поневоле вынуждена ограничиваться анализом поведения людей, которые, по их словам, испытали, пережили встречу с Богом. Оценивать же сами эти свидетельства, сравнивая их с операциональными определениями Бога, - как поступают, например, в экспериментах по изучению глубинной перцепции, где исследуются хорошо определенные и контролируемые параметры, - здесь невозможно. Объект психологии - не сверхъестественное, а естественное. Замкнутая в границах методологического эмпиризма, она не может претендовать на решение вопроса о валидности Бога как объекта опыта. Более того, с феноменологической точки зрения - а в настоящем очерке мы будем придерживаться именно этого взгляда - психология призвана описать опыт восприятия божественного, а вовсе не доказывать реальность объекта такого восприятия.
Отсюда следует, что методы, применявшиеся Вильгельмом Вундтом при исследовании химии психических процессов, подходят для этих исследований гораздо больше, чем методы, применявшиеся Соломоном Эшем при исследовании конформного поведения. В исследованиях Вундта такие стимулы, как красный свет, должны были вызывать у испытуемых свободный поток ассоциаций, основанный на веси их предшествовавшей "апперцептивной массе", а у Эша - совпадает ли длина стержня с той, которая была им сообщена, испытывая при этом давление со стороны группы. В одном случае стимул сам по себе был не так важен, как предшествующий опыт человека в другом - интерес представляло именно то, насколько под влиянием стимулов оценка отклонялась от точной измеренной длины.
Этот первый, предпочтительный подход продемонстрировал Петерсон в исследовании, где испытуемые сперва с помощью шкалы семантического дифференциала оценивали свои предвкушения от ожидаемого знакомства с картиной Распятия, а затем смотрели на эту картину. Совершенно очевидно, что при столкновении с таким могучим религиозным символом, как сцена распятия, индивидуальный опыт испытуемых оказывался куда важнее физических характеристик картины. Здесь вспоминаются строки религиозного гимна.
Когда я смотрю на чудотворный крест,
На котором умер Князь Славы,
Все мои обретения представляются одной потерей,
А все, чем я гордился - становится жалким и достойным лишь презрения.
Да будь моим весь этот земной мир, -
И тогда это было бы слишком ничтожной жертвой.
Любовь столь поразительная, столь божественная
Требует от меня всех сил, всей жизни, всего себя.
Здесь дело не в параметрах креста - а в вере автора, откликающейся на зрелище распятия.
По замечанию Гронбека, "мы не в состоянии изучать религиозный опыт непосредственно и должны довольствоваться "протоколами". "Протоколы" - это самоотчеты людей, переживших религиозный опыт - самоотчеты, которые исследователю остается только принять на веру. Эта методология подходит тем из психологов, для которых важно, что говорят люди, и которые воздерживаются от суждений о реальности божественного.
Это, как отмечал Дуглас, обсуждая методологию включенного наблюдения, заставляет исследователя если и не разделять религиозные переживания, о которых ему сообщают, то, по крайней мере, представить себя на месте испытавшего их. Такая позиция позволяет наблюдать, как воздействуют на человека полученные впечатления, регистрировать эти наблюдения и признавать возможность самого события, послужившего источником впечатлений, хотя и не позволяет доказать адекватность этих впечатлений реальным событиям. Так, можно было бы сказать: "Я способен понять, как мог бы Самуил произнести: "Говори, Господи; ибо слышит раб Твой". Это звучит для меня осмысленно, хотя я и не знаю, как можно было бы доказать или опровергнуть присутствие Бога в тот момент в том месте. Но что я могу наблюдать, так это твердую убежденность Самуила, что Бог присутствовал. И я вижу, какое огромное влияние оказало это на всю жизнь Самуила. Никогда не забывал он этого, и вся его дальнейшая жизнь как судьи Израиля зиждилась на этом факте".
Это подводит нас ко второму основанию, которое убеждает нас в специфическом, уникальном характере религиозного опыта - к количественному отличию религиозного опыта, его воздействию на всю жизнь человека. Конечно, никакого специфического чисто религиозного чувства или комплекса чувств, как и утверждал Джеймс, не существует. И все же вновь и вновь люди сообщают, как религиозные впечатления пробуждают в них чувства столь возвышенные, невыразимые и глубокие, каких не пробуждало в них ни одно другое событие. Чувства те же - но, бесспорно, гораздо более интенсивные. Радость - радостнее, душевный покои - покойнее, волнение - сильнее, а ужас - ужаснее.
Отто определял этот аспект религиозного опыта как "чувство божества". Библейские примеры такого рода потрясающих душу событий - Моисей у горящего куста, Исайя в храме после смерти царя Озии. Бог повелел Моисею: "Сними обувь твою с ног твоих: ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая". Исайя сказал: "...видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном... и сказал я: горе мне!...".
Аналогичные примеры из истории церкви являют Мартин Лютер, застигнутый грозой, и Джон Уэсли на молитвенном собрании на Олденгейт Стрит. Обращение Черльза Колсона, свершившееся при изучении Библии и молитве, - современный пример, иллюстрирующий силу такого рода впечатлений.
Феномен этот описывали и Йингер, и Стейс, определяя границы мистического опыта. Стейс использует как один из главных критериев "невыразимость" - о почти невыразимой эмоциональной напряженности своих переживаний сообщали мистики всех времен. Йингер же, не будучи приверженцем никакого конкретного типа религиозного опыта, ясно понимал: чувства, порождаемые такими событиями, обычно далеко превосходят все остальные по своему воздействию... Они превращаются в ориентиры, определяющие личность, направляют впоследствии поступки человека. И это мощнейшее воздействие проявляется и в самый момент события, и позднее, когда само событие и вызванное им впечатление уже далеко в прошлом.
Таким образом, опыт религиозных переживаний, действительно, не имеет аналогов ни в качественном, ни в количественном отношении. Новое понимание этих аспектов религиозного опыта заставило меня изменить свое прежнее мнение, что религиозные ощущения и переживания ничем в принципе не отличаются от всех остальных, и побудило к более глубокому анализу религиозного опыта. В своем анализе я опирался на подход шведского исследователя психологии религии Ялмара Сундена и на некоторые собственные гипотезы, подробнее изложенные в книге "Понимание своей веры".
Очертить структуру религиозного опыта можно при помощи такой вот диаграммы:
С-------------- Ч-------------- О
Стимул Религиозное Отклик
переживание
Такое изображение основывается на известной в психологии модели "стимул - реакция" (С-Р). Однако религиозное переживание понимается не как пассивная "реакция", а как индивидуальный, личностный "отклик". Чтобы обеспечить именно такое понимание, между "стимулом" и "откликом" вставлено "Ч" - "человек". И формула С-Ч-О как бы утверждает первичность переживающего индивида, человека в данной модели. Религиозное переживание- это не инстинктивное реагирование. Это - рефлективный опосредованный отклик. То, что происходит "внутри" человека, неотъемлемый и решающий элемент этого процесса.
Процессы религиозного переживания можно назвать и по-иному: Откровением, Верой и Работой. Такую замену терминов иллюстрирует еще одна диаграмма:
С------------------Ч--------------О
Бог (Стимул) Человек Отклик
Откровение Вера Работа
Откровение - это то, что делает Бог, давая знать о себе людям. Опыт Самуила - яркий пример такого деяния: Бог позвал Самуила по имени и тем самым стал стимулом, который Самуил должен распознать и на который он должен откликнуться.
Я понимаю, что использование термина "Откровение" в связи с религиозным опытом требует ответа на несколько критических вопросов.
Один из самых важных - вопрос о том, Бог ли ищет контакта с людьми, или же люди ищут Бога. В пользу того и другого ответа можно привести и библейские тексты, и свидетельства различных людей. В случае Самуила, например, может показаться, что Бог ищет Самуила, тот же только и делает, что пытается лечь спать. Но, с другой стороны, Библия ясно говорит, что "Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий", подразумевая, что он, в противоположность Илию, который "лежал на своем месте", был не у себя в спальне. Хотя Самуил не распознал вначале голоса Бога, он определенно расположился там, где можно было бы ожидать прихода Бога. Он как будто искал Бога. Он хотел контакта с божеством. Итак, Самуил искал Бога в то же самое время, когда Бог искал Самуила.
В главе, озаглавленной "Что вызывает появление веры", я писал:
"Причина веры - Бог. Он - тот стимул, на который откликаются люди... Но если бы дело ограничивалось этим, - веру имел бы каждый. Однако это не так. ...Загадка разъяснится лишь в том случае, если к божественной причине мы добавим человеческую... Бог не подавляет в нас человеческое. Наш отклик как бы "фильтруется", "просачивается" сквозь нишу индивидуальность, наши трудности, наши обстоятельства, наш разум. В какой-то момент от того, что происходит в нас самих, не меньше, чем от Бога, зависит, откликнемся ли мы ему в вере".
Так обстояло дело с Самуилом, и так происходит с любым религиозным впечатлением. Как заметил Йингер, религия - это попытка найти ответы на разочарования и горести, трагедии, парадоксы и краткость жизни. Иными словами, это попытка обрести цель жизни и смысл существования. Пауль Тиллих считал религию поиском тех ответов, которые вера может дать на высшие жизненные вопросы о времени, пространстве, причине и материи. Оба автора, следовательно, утверждают значение человеческих потребностей - о них не следует забывать, оперируя понятием "откровение" в нашей диаграмме религиозного опыта.
Что касается второй характеристики модели - с психологической точки зрения, "вера" включает и отношение, и восприятие.
Отношение обычно определяется как совокупность умственных и эмоциональных предрасположений. Отношения обычно не осознаются. Они действуют в полуавтоматическом режиме - как ориентирующие механизмы. Подобно радару, они фокусируют внимание, и благодаря им люди точнее настраиваются на определенные элементы своего окружения. Они готовят человека к восприятию впечатлений и к отклику - как надежды и ожидания.
В религиозном опыте отношение часто основывается на упоминавшихся уже человеческих потребностях. Люди ищут ответов на все свои вопросы и ожидают, что Бог поможет им. Говорят: "Мэри предрасположена к игре на фортепьяно" - точно так же можно было бы сказать, что "Мэри предрасположена к переживанию религиозного опыта"; готова к этому, ждет этого события и беспокоится, свершится ли оно. И хотя она, быть может, сама не сознает этого, она ожидает, что ощущение веры в Бога удовлетворит ее нужды и ответит на ее вопросы.
Социальные психологи Фишбейн и Рейвен пришли к выводу, что отношение включает и когнитивные, и аффективные компоненты. Когнитивный компонент связан с убеждениями человека. Например, существует ли Бог? Близок ли Он, или же далек и недоступен? Могут ли люди вступать в контакт с Ним? Аффективный компонент связан с чувствами человека по отношению к тому, в чем он убежден. Например, хорошо это или плохо, что Бог жив и готов говорить с человеком? Желателен ли человеку религиозный опыт? Испуган человек или спокоен, жаждет чего-то или безразличен, отталкивает его этот опыт или привлекает? Убеждения и чувства и образуют в совокупности отношение, или предрасположенность. Обычно они подсознательны, скрыты от самого субъекта - он испытывает лишь некое побуждение или ожидание и приходит в то состояние сознания, при котором религиозный опыт либо возможен, либо невозможен. Например, Самуил пошел в святая святых, тогда как современный человек прочтет Писание, положит поклоны в молитве, пойдет на богослужение, будет всматриваться в закат и т.д., и т.д.
Кроме того, что вера является отношением, предрасположенностью, она еще и восприятие. Восприятия - это ощущения, которые люди извлекают из всего, происходящего с ними. В принципе в акте восприятия, перцепции разум организует чувственные ощущения, преобразует их в целостные объекты и события. Воспринимать можно цвет (свет - зеленый), размер (гора - высокая), интенсивность (музыка - громкая), форму (поле - прямоугольное) и т.п. Восприятие, однако, может быть более сложным, чем простое обозначение того, что вовне. Например, такое высказывание, как "Причины тридцатилетней войны были не религиозными, а экономическими" требует от человека гораздо более сложных умозаключений и интерпретаций, чем простое определение единичных событий в его непосредственном окружении.
В религиозном опыте характер восприятия еще сложнее. Оно предполагает интуитивное постижение смысла события (комплексное "откровение - вера") и отождествление себя с этим событием на глубинном личностном уровне. Это восприятие субъективно в противоположность объективному, описанному в предыдущих примерах. Именно это доказывал шведский психолог Сунден, утверждавший, что религиозный опыт - это есть особый сложный вид восприятия. Религиозный опыт, согласно Сундену - это "восприятие, которое структурируется принятой мифологической двойной ролью. Петерсон так разъясняет это определение:
А. Применительно к религии.
1. Религиозные традиции описывают несколько мифологических сцен, где божества активно взаимодействуют с людьми. Например, в христианской традиции воскресший Христос обращается к ученикам. Такого рода сцены называются ситуациями двойной роли, поскольку включают взаимодействие между ролями, или моделями поведения божества и человека.
2. Содержание конкретных двойных ролей может "усредняться" в более обобщенные роли, например, обобщенную божественную роль - "Христос" и обобщенную человеческую роль - "партнер Христа".
3. С помощью некоторых форм "религиозного восприятия" верующий более им менее усваивает религиозную традицию с ее многочисленными ситуациями двойных ролей...
В. Применительно к религии и восприятию.
1. Индивид, усвоивший религиозную традицию, может при определенных обстоятельствах принять одну из упомянутых "человеческих" мифологических ролей, отождествить себя с ней.
2. По мере такого отождествления он будет все больше "принимать" соответствующую мифологическую роль, т.е. усваивать определенные ожидания именно тех событий, которые диктуются принятой им "человеческой" ролью.
3. Таким образом, принятая роль служит как бы образцом, моделью, организующей процессы восприятия и структурирующей все его содержание. В результате индивид испытывает именно то, что соответствует его (ролевым) ожиданиям.
4. Поскольку ситуации двойной роли твердо закрепляются религиозной традицией и, таким образом, приобретают устойчивость - эти мифологические роли сами начинают структурировать определенные виды религиозного опыта различных людей, так что сам этот опыт становится воспроизводимым.
Так, молящийся христианин может воспринимать свое отношение с Богом как отношение ребенка с отцом; другой, слушающий проповедь, - испытывать сознание собственной греховности как создание, нарушившее Божий закон и способное обрести праведность лишь по всепрощающей любви Христа; какая-то особа, вглядываясь в крест на алтаре, может переживать драму Божьей любви, явленной Христом, к ней, грешнице и блуднице.
Согласно Йингеру, слово "религия" может быть возведено либо к латинскому religere, что означает "связывать вместе", либо к religare, что означает "повторять" или "переигрывать". Понимание восприятия в религиозном опыте, предлагаемое ролевой теорией Сундена, включает оба этих значения. Религиозный опыт - это "связывание" нужд человека с ответами веры в личном "проигрывании" драмы отношений Бога и человека, засвидетельствованной в Библии и прожитой в жизни-смерти-воскресении Иисуса Христа.
Г. Стенли Холл, специалист по психологии религии еще в начале XX века, продемонстрировал это в размышлениях о религиозном опыте. Он постулировал, что в человеке таится глубинное "ядро" его "Я" бескорыстное и исполненное любви. В ходе исторического развития это альтруистическое "ядро" было, по мнению Холла, утрачено, подавлено эгоистическими интересами и собственническим соперничеством. В религиозном опыте внимание человека вновь обращается к этой глубинной гуманистической потенции любви к ближнему. Процесс такого обращения, как его рисует Холл, может служить иллюстрацией теории Сундена о принятии роли в ходе восприятия.
Холл предполагал, что призыв к разуму, жалости или осознанию вины не способен изменить людей, превратить их из эгоистов в альтруистов. Ни одно из этих чувств не пробьется сквозь панцирь индивидуализма. Лишь символ креста, фигура распятого Христа могла бы воззвать к родовой душе человека, таящей эту потенцию любви. В разгар безумного самовозвеличивания истина Бога, который любил столь сильно, что умер за людей, способна привлечь внимание и открыть истинный смысл бытия. Любовь Христа изменила бы людей, помогла бы им освободиться от эгоизма и полюбить ближних.
Такой процесс вполне соответствует описанию Сундена. Символ креста переносит индивида назад к божественно-человеческой драме, в которой Христос умирает за грешников и дарует им свою всепрощающую любовь. Человек превращается в персонажа этой драмы - прощенного грешника, и из благодарности намерен зажить по иным новым нормам. Это напоминает описание Карлом Бартом того, что происходит при богослужении, когда Святой Дух благословляет Слово Писания, обращенное к сердцам верующих. В этот момент Слово оживает, и люди чувствуют себя современниками Христа. Здесь опять-таки можно видеть иллюстрацию теории Сундена. В тот момент, когда слово становится благословенным, молящийся переносится в божественно-человеческую драму и становится ее неотъемлемой частью. Как говорит Барт, они живы с Иисусом. Он - Спаситель, друг, пример - всем является одновременно, и в данный момент. Это - принятие роли par exellence - уникальное, не имеющее аналогов. Результатом является преобразование всей жизни.
Работа - это термин, применяющийся к человеческому отклику в религиозном опыте. Это - жизнь, которую человек проживает после возникновения веры. Многие авторы писали об этом элементе процесса, Глок и Старк дали ему название "религиозного последействия". Джеймс придавал большее значение "плодам" веры, нежели "корням". Сравнению "веры" и "работы" едва ли не целиком посвящена библейская книга Иакова.
Влияние веры на поведение составляет неотъемлемую часть религиозного опыта. Разумеется, изменением поведения можно считать не только наблюдаемые поступки, но новые мысли, чувства и слова. В любом случае, влияние существует - как заметил Холл, предположивший, что возврат к любви и доброте проистекает из "соприкосновения" с распятием Христа. Влияние этого события можно было бы проследить в новых настоятельных и стойких интересах, мотивах, чувствах, мыслях, деяниях. Название этому - работа. Несомненно, это можно было бы заметить и у Самуила. На основе подобного опыта он стал первым по божественному предназначению судьей Израиля. Он стал работать ради Бога.
В этом очерке предлагается парадигма понимания религиозного опыта, следующая "С-Ч-О модели" психологической концепции "стимул - реакция". Чтобы "опыт" осуществился, необходимы все три компонента. Простого события "восприятие - отношение", "С-Ч" - еще недостаточно. Чтобы эпизод завершился, должен возникнуть отклик (О). Но отклик нельзя назвать опытом, если он не основывается на С-Ч-событии. В религиозных ситуациях Бог, Вера и Работа идут рука об руку. Чтобы осуществился религиозный опыт, они должны быть взаимосвязанными. Человек должен под влиянием собственного побуждения поставить себя в такое положение, когда Бог может дать ему знать о себе. Тогда человек воспримет событие как "доигрывание" божественно-человеческой драмы, в которой они с Богом исполняют свои роли. В результате должен возникнуть отклик. Отклик, в основе которого лежит эмоциональная напряженность, превосходящая любые другие чувства, и убеждение, что человек нашел ответы на главные вопросы. Вот точка зрения психологической феноменологии.
Г. Ньютон Мэлони. Религиозный опыт: феноменологический анализ
уникального поведенческого события // Журнал "Человек", М., 1992, No 4.