Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Прибавочная стоимость
Прибавочная стоимость - термин, который ввел в обращение Карл Маркс в своей работе "Капитал". Это понятие - одно из центральных в его экономической теории. По мнению Маркса, прибавочная стоимость - это разница в стоимости труда, которая присваивается капиталистом в процессе капиталистического производства.
Важно. Прибавочная стоимость - это не добавленная стоимость и их следует различать.
Для того, чтобы понять значение данного термина, необходимо принять к сведению, что его экономические взгляды базируются на следующих постулатах:
Стоимость товара зависит исключительно от количества вложенного труда. Влияние спроса и предложения Маркс не рассматривает
Затраты на производство товара Маркс называет "необходимым трудом" и считает, что все, что находится свыше данной стоимости - есть результат присвоения продуктов чужого труда капиталистом
Источником прибыли (прибавочной стоимости) является результат присвоения капиталистом труда рабочего, который трудится сверх "необходимого времени"
Стоимость Маркс рассматривает как овеществленный труд. Карл Маркс был не первым и не единственным экономистом, которые базировались на стоимости товара на основании осуществленных трудовых затрат. Рекомендуется также ознакомиться с работами Адама Смита и Дэвида Рикардо. По этой схеме (от вложенных затрат) при социализме осуществлялось ценообразование - исключительно на основании осуществленных затрат. Современные экономисты отказались от данной теории стоимости.
Если стоимость товара определяется исключительно затратами вложенного в него труда, то необходимо объяснить разницу между фактической стоимостью, по которой товар обменивается на другой товар или на деньги. Поэтому Маркс вводит понятие "прибавочной стоимости". То есть превышение стоимости товара над стоимостью вложенного труда, сырья, материалов и т.д. Источником прибавочной стоимости, по мнению Маркса, является потребление капиталистом рабочей силы дольше того времени, в течение которого воспроизводится её собственная стоимость. К этому же процессу, но "в особой форме" Маркс относит прибыль, проценты, ренту, налоги, акцизы, пошлину, и т.д. То есть присвоенный труд таким образом перераспределяется между всеми агентами капиталистического производства.
Источником прибавочной стоимости, по Марксу, является только сфера производства. Прибавочная стоимость возникает при любом производстве и служит источником налогов и накопления. А при капитализме она возникает в форме прибыли, которая становится для капиталиста самостоятельной целью производства.
Рассматривая способы увеличения прибавочной стоимости, Маркс выделял два основных, которые обозначал с помощью следующих терминов:
Абсолютная прибавочная стоимость - создается путем увеличения продолжительности рабочего времени, в течение которого рабочий трудится сверх "необходимого времени воспроизводства".
относительная прибавочная стоимость - создается путем удешевления рабочей силы и "сокращения необходимого времени производства" (подразумевается рост производительности труда).
Таким образом, присвоение чужого труда, осуществленного сверх необходимого, Маркс определяет как основную черту капиталистического способа общественного производства. То есть эксплуатация рабочего с целью получения прибыли через присвоение его труда - главное и неотъемлемое свойство капитализма.
По мнению Маркса, «точное выражение степени эксплуатации рабочей силы капиталом, или рабочего капиталистом» можно получить через норму прибавочной стоимости.
Отчуждённый труд
Экономическое отчуждение есть основа отчуждения действительной жизни, а действительная жизнь человека, по Марксу, есть, прежде всего, его практическая жизнь. Именно поэтому Маркс усматривает корень всех форм отчуждения в отчуждении труда. И первой формой проявления отчуждения труда является частная собственность, которая, согласно Марксу, есть и результат отчуждения труда, и его основа. «Отчуждение, — пишет он, — проявляется как в том, что мое средство существования принадлежит другому, что предмет моего желания находится в недоступном мне обладании другого, так и в том, что каждая вещь сама оказывается иной, чем она сама, что моя деятельность оказывается чем-то иным и что, наконец, — а это относится и к капиталисту, — надо всем вообще господствует нечеловеческая сила».
Политическая экономия, замечает Маркс, не дает объяснения факту отчуждения, как не объясняет она и происхождения частной собственности. «Этот факт, — пишет Маркс, — выражает лишь следующее: предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые предполагаются политической экономией, это осуществление труда, это его претворение в действительность выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета — как отчуждение» [38].
Итак, опредмечивание имеет место при всех формах труда, но отчуждением оно оборачивается только при определенных исторических условиях, а именно тогда, когда сам труд уже не принадлежит рабочему, потому что последнему не принадлежат условия его труда. Тогда рабочий, по Марксу, становится рабом своего предмета. Сама деятельность рабочего теперь ему уже не принадлежит, она не есть его самодеятельность. Она принадлежит другому, а потому есть утрата рабочим самого себя. «В результате, — пишет Маркс, — получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному».
Но такая ситуация означает не только отчуждение, но и извращение человеческой сущности, в результате чего она предстает как некая человеческая животность, занимающая место подлинной человечности. Это как раз та животность, с которой философские антропологи XX века не знали что делать, а в результате у них так и остались непримиренными в индивиде человечность и животность. В итоге они вынуждены были изобрести так называемую биосоциальную сущность человека, что демонстрирует полную беспомощность в употреблении категории сущности, которая в классической философии и науке выражает единство, целостность и завершенность предмета.
Дело в том, что человеческая животность заключается не в том, что человек ест, пьет и размножается, а в том, что он начинает рассматривать эти функции как свое подлинное человеческое существование, несмотря на их абстрактный характер. Отчужденный труд, пишет Маркс, отчуждая от человека его жизнедеятельность, «тем самым отчуждает от человека род: он превращает для человека родовую жизнь в средство для поддержания индивидуальной жизни» [40]. И далее он уточняет, что человек, тем самым, свою сущность превращает «только лишь в средство для поддержания своего существования» [41]. Иначе говоря, труд в отчужденном состоянии оказывается средством, а еда, питье и размножение — целью жизни человека.
Маркс не знал так называемой философии существования, которая в XX веке будет призвана теоретически оправдать именно это отчуждение и извращение, когда на место сущности в качестве единственного смысла ставится одно только существование. А смыслом этого существования становится бессмыслица и абсурд. «Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, — пишет Маркс, — от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека. Когда человек противостоит самому себе, то ему противостоит другой человек. То, что можно сказать об отношении человека к своему труду, к продукту своего труда и к самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к другому человеку, а также к труду и предмету труда другого человека».
Маркс здесь, вслед за Фейербахом, продолжает говорить о «родовой» сущности человека, хотя по сути речь уже идет об общественной сущности человека, об отношении человека к человеку. Именно эта связь и рвется, когда от человека отчуждается его труд. Отчуждение человеческой сущности по сути есть отчуждение человека от человека. Поэтому человеческая сущность будет впоследствии определена Марксом как ансамбль всех общественных отношений.
Другая важна мысль, высказанная Марксом в ранних работах, состоит в том, что в «гражданском обществе» отчуждение принимает всеобщий характер. Всеобщий и в том смысле, что все человеческие сущностные силы, как их называет Маркс, подвергаются отчуждению и извращению, и в том смысле, что это распространяется на всех членов этого общества: и на рабочего, и на капиталиста. Ведь и над тем, и над другим господствует нечеловеческая сила — сила материального богатства и неконтролируемых социально-экономических обстоятельств. В этом и заключается корень всех мистификаций, которые порождаются этим обществом всеобщего отчуждения: «Не боги и не природа, а только сам человек может быть этой чуждой силой, властвующей над человеком» [43].
Воля к власти
Это понятие является главным в философии Ницше. Он пришел к выводу, что человечество движимо волей к власти. Основополагающим импульсом всех наших действия следует признать только этот источник. Этому понятию предназначалась роль конструктивной идеи, с помощью которой он намеревался заменить все то, что до сих пор считалось философией, и большинство из того, что котировалось как наука. Ницше истолковывает мир, исходя из его философии воли к власти. Власть Ницше понимал как волю к власти, воля к власти - сущность власти. Власть – это не политический феномен по Ницше. Ницше находит, что там, где есть жизнь, всегда также есть и воля к власти. Понять что такое бытие, мы можем лишь через жизнь и волю к власти. Воля к власти ищет то, что есть жизнь на самом деле. Присущая жизни воля к власти – это не воля к жизни как просто жизни. Бытие, которое есть воля к власти, имеет под собой жизнь как нечто, от чего следует оказаться ради подлинного бытия. Воля к власти – это жажда свободы в тех, кто оказался в рабстве, это стремлении господствовать и превосходить других в тех, кто является более сильным и более свободным.
Несмотря на формулы, в которых воля к власти определяется не как воля того или иного существа, но как борьба, стремящаяся лишь поддерживать самое себя, решающие позиции Ницше определяются как раз тем, что воля к власти, хотя всегда однородна, но в своем роде не единственна. Оценки у Ницше всегда кажутся неоднозначными: все зависит от точки зрения, с которой они осуществляются и получают свое особое право. Сущность воли к власти может составлять как собственно власть, так и, наоборот, слабость. Слабость в воле к власти проявляется, например, везде, где побудительной силой выступает необходимость преодоления опасности. Истинная же власть как высокая ценность бытия, будучи осуществляемой в мире, может даже парадоксальным образом отвергнуть путь прямого приумножения власти. Ницше на собственном опыте знает, что у подлинно могущественных борьба идет как против грубой власти, так и против фактического превосходства бессилия, и что парадоксальные отношения власти и ценности достигают в этом своей кульминации. В действительности воля к власти представляет собой свойство, инвариантное для всех нас, как слабых, так и сильных. Это – не что иное, как присущее всему роду живых существ свойство. Что наиболее важно, оно не является неким особым побуждением наряду с другими, например с половым влечением: и половой инстинкт, и потребность утолить голод, и любые другие возможные стремления суть не что иное, как формы или вариации воли к власти. Таким образом, мы вправе сказать, что воля к власти является фундаментальной движущей силой. Однако воля к власти – это не то, чем мы располагаем. А то, что мы собой представляем на самом деле. Не только мы суть воля к власти, а и все вообще в человеческом и животном мире, в мире одушевленном и материальном. Во всем мироздании нет ничего более элементарного, и вообще нет ничего иного, чем это стремление и его разновидности.
Сверхчеловек
В ортодоксально-религиозной среде и представителями старшего поколения философов-идеалистов сверхчеловек Ницше был воспринят как воплощение злого начала, которое стоит вне всякого нравственного порядка, действует на основании собственных инстинктов, в соответствии с основным своим влечением - "жаждой власти", и при этом не щадит ни себя, ни своих ближних: "сверхчеловек - отрицатель и противник как личной нравственности, заключающейся в укрощении влечений низшей природы, так и деятельности, основанной на любви и самоотвержении в интересах своих ближних"
"Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком".
По мнению Ницше, сверхчеловек новый, более высокий биологический вид, превосходящий Homosapiens. Он должен быть создан путем усовершенствования, строгого, отбора и сознательного воспитания новой породы людей. Ницше не биолог и не политик. Поэтому его сверхчеловек это скорее художественный образ, поэтическая метафора, отразившая тенденции развития эпохи.
Сверхчеловек должен соединить в себе доселе несоединимые качества: сильную волю, страсть, гордость, жизнерадостность, чувственность, себялюбие, инстинкт войны и завоевание и, в то же время, творчество, созидание нового, умение раздавать и дарить жертвовать собой. Это как бы соединение в одном лице мудрого философа и завоевателя-аристократа, Сократа и Александра Великого.
"Самый ничтожный человек последний, т.е. современный человек, потому что он не может презирать самого себя. Он самодоволен и жалок, заботится о своем здоровье, не переутомляется, уважает равенство, когда нет ни бедных, ни богатых, ибо то и другое слишком хлопотно. Все считают себя умными, считают, что знают все. У них есть свое удовольствие для дня и свое удовольствие для ночи, но здоровье выше всего. "Счастье найдено нами", говорят последние люди. Они не могут понять слова о сверхчеловеке, обращенные к ним".
Ницше своей идеей сверхчеловека стремится придать новый импульс развитию человека и общества. Он говорит: да, существующий человек слаб и ничтожен, и хуже всего то, что он при этом и самодоволен, старается не знать о своей ничтожности. Hо наиболее честные и свободные возненавидят свою слабость и объявят ей жестокую войну. Это и будет движением к сверхчеловеку человеку будущего.
Феноменология
Особенность философии Э. Гуссерля состояла в выработке нового метода. Суть этого метода отразилась в лозунге «Назад к вещам!» Разобраться в том, что такое вещи, по Гуссерлю, можно лишь через описание «феноменов», т. е. явлений, «которые предстают сознанию после осуществления «эпохе», т. е. после заключения в скобки наших философских воззрений и убеждений, связанных с нашей естественной установкой, которая навязывает нам веру в существование мира вещей».
Феноменологический метод, по мнению Э. Гуссерля, помогает постичь сущность вещей, а не факты. Так, «феноменолога не интересует та или иная моральная норма, его интересует, почему она — норма. Изучить обряды и гимны той или иной религии, несомненно, важно, но важнее понять, что такое религиозность вообще, что делает разные обряды и несхожие песнопения религиозными». Феноменологический анализ вникает в состояние, скажем, стыда, святости, справедливости с точки зрения их сущности.
«Предмет феноменологии — царство чистых истин, априорных смыслов — как актуальных, так и возможных, как реализовавшихся языке, так и мыслимых. Феноменология определяется Гуссерлем как «первая философия», как наука о чистых принципах сознания и знания, как универсальное учение о методе, выявляющее априорные условия мыслимости предметов и чистые структуры сознания независимо от сфер их приложения. Познание рассматривается как поток сознания, внутренне организованный и целостный, однако относительно независимый от конкретных психических актов, от субъекта познания и его деятельности.
Феноменологическая установка реализуется с помощью метода редукции (также эпохе). На этом пути достигается понимание субъекта познания не как эмпирического, а как трансцендентального субъекта», т. е. перешагивающего, выходящего за пределы конечного эмпирического мира, способного иметь доопытное знание. Способность к непосредственному усмотрению объективно-идеальной основы языковых выражений называется Гуссерлемидеацией. Допущение возможности исследования этой способности в рамках феноменологии превращает ее в науку о способе постижения мира через анализ «чистого сознания». Так как сознание, субъективность нельзя взять в скобки, оно и выступает основанием всякой реальности. Мир, по мнению Гуссерля, конструируется сознанием.
Судя по высказываниям Э. Гуссерля, феноменологический метод призван был превратить философию в строгую науку, т. е. теорию научного познания, способную дать правильное представление о «жизненном мире» и его конструировании.
Новая философия с ее особым, обещающим достижение более глубоких знаний методом, согласно Э. Гуссерлю, необходима потому, что старая философия не давала того уровня глубины знания, опираясь на которое человечество могло бы развиваться благополучно. Именно в недостатках прежней философии, по Гуссерлю, надо искать причины кризиса европейских наук и кризиса европейской цивилизации.
По мнению Гуссерля, кризис науки и философии обусловлен тем, что удовлетворявшие всех ученых, ранее существовавшие критерии научности перестали действовать. Прежние нормативные устои миропонимания, мироустройства стали зыбкими.
«Поскольку вера в абсолютный разум, придающий смысл миру, рухнула, постольку рухнула и вера в смысл истории, в смысл человечества, его свободу, понимаемую как возможность человека обрести разумный смысл всего индивидуального и общественного бытия».
Мир как бы борется против стремящейся его упорядочить с помощью нормативных установок философии и науки. Но для обеспечения жизни людей он нуждается в организации с помощью норм. Эта нужда постоянна, она изнуряет познающий разум. Философия и наука в некоторые моменты истории «устают» и начинают отставать в своих реакциях на запросы мира. Философия и наука как бы попадают в состояние растерянности. В них начинается разнобой.
Для преодоления этого Гуссерль считает необходимым «привести латентный (скрытый — С. Н.) разум к самопознанию своих возможностей и тем самым прояснить возможность метафизики как истинную возможность — таков единственный путь действительного осуществления метафизики или универсальной философии».
Приведение разума к познанию своих возможностей и раскрытие возможностей мудрости осуществляется для Гуссерля с помощью философии.
По его мнению, философия «в изначальном смысле обозначает не что иное как универсальную науку, науку о мировом целом, о всеохватывающем единстве всего сущего». Далее он продолжает: «Философия, наука — это название особого класса культурных образований. Историческое движение, принявшее стилевую форму европейской сверхнауки, ориентировано на лежащий в бесконечности нормативный образ, не на такой однако, который можно было бы вывести путем чистого внешнего морфологического наблюдения структурных перемен. Постоянная направленность на норму внутренне присуща интернациональной жизни отдельной личности, а отсюда и нациям с их особенными общностями и, наконец, всему организму соединенных Европейских наций».
Согласно Гуссерлю, стремление к идеальному нормированию жизни и деятельности, возникнув в Древней Греции, открыло для человечества путь в бесконечность. Это стремление к идеальному формированию и организации жизни основано на определенной установке. Известны мифо-религиозная, практическая и теоретическая установки. Западная наука базируется, согласно Гуссерлю, на теоретической установке. Теоретическая установка западного философа предполагает включение в интеллектуальную деятельность, направленную на поиск норм, облегчающих познание и практику. Гуссерль полагал, что благодаря философии, идеи которой передаются в ходе образования, формируется идеально ориентированная социальность. Мыслитель пишет: «В этой идеально ориентированной социальности сама философия продолжает выполнять ведущую функцию и решать свою собственную бесконечную задачу — функцию свободной и универсальной теоретической рефлексии, охватывающей все идеалы и всеобщий идеал, т. е. универсум всех норм».
Проверка представлений о содержании норм с точки зрения их правильности основывается на критериях рациональности. Эти критерии различаются у разных групп, классов, наций. Причем «именно отсутствие, — как полагает Гуссерль, — у всех сторон истинной рациональности и есть источник ставшего невыносимым непонимания людьми своего общественного существования и собственных бесконечных задач». Достижение такой истинной рациональности — задача философии, по Гуссерлю.
Факты и сущности
Сущности
Бытие не сводится к реальному бытию: есть реальные, а есть идеальные предметы; есть факты, а есть истины. Бытие сущностей (значений) — не реальное бытие, и всё же бытие. Явление, взятое не как единичный факт, а как таковое, не имеет природы — оно имеет сущность, усвояемую в непосредственном созерцании (идеации). Сущность (значение) — видовой (идеальный) предмет, в противоположность индивидуальному (реальному). Сущности (идеальное) вневременны; суждения о них всеобщи, необходимы, аподиктичны.
[править]
Предметные сущности и значения
Сущности делятся на предметные сущности (сущности вещей, положений дел и т. п.) и значения (сущности слов и выражений). Таким образом, значение слова или выражения — частный случай сущности.
Примером предметной сущности может служить красный цвет рассматриваемой вещи, взятый не как цвет этой вещи, находящийся здесь и сейчас, в пространстве передо мной, а как вечный образец, лишь примером, случаем которого является этот наблюдаемый мною цвет. Если мы рассматриваем красный цвет данного шара реально — он воспринимается в конкретных нюансах — перепадах освещённости и т. п.; взятый как сущность, он воспринимается как равномерный — «красный цвет» как таковой, сам по себе, существующий вне времени и пространства[1].
Примером значения является, например, число 5 — «идеальный вид, имеющий в известных актах счисления свои единичные случаи, подобно тому, например, как красное — как вид цвета — относится к актам восприятия красного»[2]. Идеально всякое суждение как таковое (например, «2х2=4» — взятое не как это конкретное суждение, а как тождественное во всяком таком суждении).
Науки о сущностях (об идеальном) — «чистая логика, чистая математика, чистое учение о времени, о пространстве, о движении и т. д.»[6].Так, в математических «аксиомах выражаются чистые сущностные взаимосвязи — без малейшего сополагания опытных фактов»[7]). Эти эйдетические науки независимы от наук о фактах; последние же, напротив, имеют эйдетический фундамент (каждая свой: например, у естественных наук — «эйдетическая наука о физической природе вообще (онтология природы)», а также геометрия — «онтологическая дисциплина, сопряженная с… пространственной формой» вещности)[8]. В первом томе «Логических исследований» Гуссерль критикует психологизм и отстаивает самостоятельность логики, предметом которой являются идеальные объекты.