Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
СМЕРТЬ ХУЯ В ПАЛЬТО
Эта история произошла в тяжёлое кризисное время в одном маленьком и
совсем непримечательном городке, расположенном глубоко в жопе страны.
Имена лиц, принимавших непосредственное участие в этой истории,
изменены после многочисленных угроз неизвестных в адрес автора.
— Здравствуйте! Я — пенсионер Петролич, я разговаривал с вами по телефону насчёт работы сторожа, — произнёс пожилой человек, держа шляпу за тулью в одной руке и теребя поля головного убора другой. — Или я говорил не с вами…
— Аа, помню. Отдел Кадров, — представилась необъятная женщина с тремя подбородками и тремя шеями. — Со мной, со мной.
— Очень приятно. Извините, я ни разу не работал сторожем, поэтому не совсем представляю, в чём заключается суть собеседования, — Петролич волновался. — А разве собеседование проводит отдел кадров?
— Присаживайтесь, — Отдел Кадров кивнула на свободный стул возле стола. — В вашем случае, так как вы хотите устроиться на работу сторожем, встреча с руководством не обязательна. Наоборот, нужно понравиться мне, потому что на работу сторожа принимаю я. А требования к претендентам два: непьющий пенсионер.
Петролич кивнул и сел на стул.
— Ну, рассказывайте, что же вас привело к нам? — Отдел Кадров производила визуальную оценку собеседника.
— Да как сказать, всего понемногу: сокращение, кредит… — начал рассказывать Петролич, усаживаясь поудобнее, но Отдел Кадров, решив, что за этими словами последует длинная история нелёгкой жизни престарелого трудяги, перебила собеседника и быстро вернула разговор в нужное русло:
— А кем до этого работали?
— Главным инженером на заводе по изготовлению демократии, стаж — пятнадцать лет, — уверенно и немного гордо произнёс пенсионер.
— Кто вы по образованию?
— Коммунист-строитель, но во время перестройки переквалифицировался в демократа-строителя.
— Что заканчивали?
— Коммунистический институт.
— И, надо понимать, больше вы работу по специальности найти не можете? — продолжала Отдел Кадров.
— Нет, — ответил пенсионер. — Кто ж знал, что сегодня в исключительном порядке будут востребованы только специалисты тоталитарных вузов?
— Ясно, — Отдел Кадров перешла к следующему пункту. — Вредные привычки?
— То есть?
— Пьёте, курите?
— Курить бросил, а в праздники могу себе немного позволить.
— Покурить? — уточнила Отдел Кадров.
— Выпить, — ответил Петролич.
— А по каким именно праздникам? — интервьюировала пенсионера Отдел Кадров.
— По стандартным, — пожал плечами пенсионер.
— А церковные праздники вы тоже отмечаете?
— Не совсем понял вопрос.
— Вы верующий?
— Кхм! По стандартным праздникам… — начал пенсионер объяснять свою предыдущую фразу.
— Верующий по стандартным праздникам? — снова перебила его Отдел Кадров.
— Нет! Прекратите перебивать! — возмутился Петролич. — Я крещёный, если вы об этом, но в церковь не хожу и библию не читаю. Стандартные праздники для меня — это красные дни календаря.
— Замечательно. Ладно, идём дальше. Заработную плату знаете?
— Знаю, но вы по телефону сказали, что можете давать мне больше смен, — напомнил Петролич об обещанной подработке.
— Это как со сменщиком договоритесь, но… В общем, да. Решаемо.
— Хорошо, — пенсионер улыбнулся.
— Хм, — Отдел Кадров ещё раз внимательно осмотрела кандидата на вакантное место сторожа. — Если вы и правда непьющий пенсионер и вас устраивает зарплата, можем перейти к делу, — произнесла Отдел Кадров и, казалось, уже была готова проводить инструктаж.
— Значит, вы меня берёте? — уточнил пенсионер.
— Это плохо? — обеспокоенно ответила вопросом Отдел Кадров.
— Это отлично! — обрадовался пенсионер и поймал себя на мысли, что он уже на низком старте и вот-вот на радостях полезет обниматься с Отделом Кадров, рассказывая, что его никто никуда не хотел брать из-за возраста, неподходящего образования и отсутствия опыта, но он верил, что есть ещё люди добрые на земле, дай бог им здоровья…
— Всё в порядке? — отдел Кадров смотрела на собеседника и не могла понять, как интерпретировать его периодически сокращающиеся мышцы лица и многозначительное выражение дёргающихся губ.
— Да! — Петролич пришёл в себя.
— Значит, к делу.
— Давайте, внимательно… — пенсионер собрался с мыслями и протёр очки, — слушаю.
— Возможно, вам уже кто-то говорил… может быть, слышали где-то, что на складе, который вам предстоит сторожить, происходит нечто странное… время от времени.
— Нет. Мне ничего об этом не известно.
— Вы мне нравитесь всё больше и больше, — подытожила Отдел Кадров и начала собирать бумаги на столе в стопку. — В общем, на складе у нас находится различная оргтехника. График работы такой: в будни по очереди по ночам, в выходные — весь день. Если хотите больше смен, нужно договориться со сменщиком. Его зовут Михалыч, он у нас ещё здесь ставку слесаря закрывает, поэтому вы с ним можете познакомиться прямо сейчас. А документы у вас с собой?
— Да.
— Так, давайте тогда сейчас закончим с формальностями и пойдём знакомиться с предприятием и вашим рабочим местом.
— Аа?..
Пенсионер хотел задать вопрос про трудоустройство, но Отдел Кадров как будто прочитала его мысли и перебила, пояснив:
— Фирма у нас частная, медосмотр проходить не надо. Директор подпишет приказ о вашем приёме на работу и всё.
— Аа! — Петролич одобрительно кивнул.
Пенсионер протянул заявление и отдал документы. Ему хотелось уточнить, что за «нечто странное» происходит на складе время от времени, но он до сих пор не мог поверить, что его так быстро оформили, и боялся, что Отдел Кадров передумает и скажет, что он им не подходит, потому что у него слишком непрофессиональное любопытство, поэтому решил дождаться встречи со своим напарником и выяснить всё у него.
— Степаныч был сегодня в ночь, поэтому было бы хорошо, если бы вы смогли заступить на свою первую смену уже этим вечером, — говорила Отдел Кадров, пока они шли по коридору к подсобке.
— Степаныч — это… — Петролич немножко смутился.
— Аркадьич! — громко крикнула тётка, перебив пенсионера. — Кадры, открывай! — женщина громко стукнула кулаком по двери три раза.
— Аркадьич — это… — Петролич смутился ещё сильнее.
— Ну вот, ваш сменщик, — пояснила Отдел Кадров. — Алкаш, но руки золотые, поэтому терпим. Починить может что угодно, — она снова повернулась к двери и крикнула ещё громче: — Георгич, ты что, опять всю ночь кирогазил?! Колдырь, твою в дышло! Не еби мозги, открывай! — крикнула женщина, ещё сильнее постучала по двери и повернулась к пенсионеру: — Извините.
— Вы же сказали, что его зовут… — нахмурил брови новоиспечённый сторож и повернулся к Отделу Кадров, но её уже не оказалось на месте, — Михалыч, — договорил Петролич, повернулся вокруг себя, но так никого и не увидел.
— Ты кто? — ворвался в ухо пенсионера чей-то голос, заменив лёгкое недоумение предынфарктным состоянием.
— Я? — пенсионер схватился за сердце. — Новый сторож. А вы…
— Виталич! — обдал перегаром Петролича небритый мужик, в ремень которого был просунут молоток, будто меч или кинжал.
— Виталич? — по лицу пенсионера было видно, что он запутался, но, сумев пересилить себя, новый сотрудник тоже представился: — Пенсионер Петролич.
Мужики пожали друг другу руки.
— Заходи, Петролич! — небритый слесарь выглянул за дверь, оглядел периметр, пропустил новенького и закрыл дверь.
Подсобка Михалыча оказалась очень крохотной. Небольшая комнатка, в которой царил невообразимый бардак, была так же пропитана алкогольным перегаром, как и сам хозяин.
Пенсионер, стоя у двери, смотрел на слесаря и не знал, что сказать.
— Ты садись, Петролич, чё ты стоишь-то? — нарушил молчание Михалыч.
— Спасибо, — поблагодарил Петролич за предложение и аккуратно присел на маленький табурет.
— Ну чё, за знакомство, может? — снова попытался завязать разговор Михалыч. — По стопарику.
— Не-не, — замахал рукой сторож. — Не употребляю.
— А я, пожалуй, дерябну, — рабочий, не стесняясь гостя, приложился к горлу бутылки, отхлебнул и задержал дыхание. — Аааа, ядрёная, сука. Хорошо пошла!
— В отделе кадров сказали, что вы мне покажете помещение и объясните, как работать.
— Да? — Михалыч смотрел на пенсионера и едва заметно кивал. — Ладно. Ща… ща… Щас всё будет.
— Значит, начнём со здания, — говорил Михалыч, периодически поправляя молоток за поясом, когда они шли вдоль коридора и заглядывали в каждый открытый кабинет. — Я обычно обхожу все комнаты, смотрю, все ли ушли домой. Может, кто забыл свет где-то выключить или дверь закрыть. И если такая беда находится, закрываешь и выключаешь. Записал? — слесарь посмотрел на пенсионера.
— Угу, — кивнул Петролич.
— Вот мы идём дальше по зданию, идём, идём, всё хорошо, всё закрыли, выключили и приходим на склад, — продолжал вводный инструктаж слесарь, открывая дверь на склад. — Воооот! Вот это у нас склад, — Михалыч вытянул руку вперёд и провёл ею по воздуху. — Тут у нас хранятся всякие товары, барахло и всё такое. А иди-ка сюда, — слесарь пошёл вглубь склада, зовя за собой новоиспечённого сменщика. — Идёшь?
— Иду, — Петролич старался не отставать.
— Вот твоё рабочее место, — Михалыч указал на старый продавленный диван. — Тут можно покемарить, только недолго, чифирнуть, — он кивнул на тумбу, на которой стоял чайник и кружки, — книжку почитать, если увлекаешься.
— А телевизор есть? — с надеждой в голосе спросил пенсионер.
— Был один старый. Разбился, — с сожалением ответил слесарь.
— Это как это он умудрился? — удивился Петролич. — Сам, что ли, взял и разбился?
— А вот сегодня ночью и узнаешь, — таинственно проговорил выпивший слесарь.
— Кстати, краем уха слышал, у вас тут что-то странное творится, — аккуратно поинтересовался пенсионер, заходя издали. — А подробности можно?
— Подробности? — Михалыч посмотрел по сторонам, подбежал к двери склада, выглянул за неё, убедился, что рядом никого нет, вернулся обратно к изумлённо наблюдавшему за его действиями Петроличу, достал молоток из-за пояса и громко зашептал: — Да тут по ночам такая поебистика творится, брат, хоть экстрасекса вызывай.
— Может, экстрасенса? — не понял Петролич.
— Да хоть кого! — слесарь воскликнул в полный голос, но дальше снова зашептал: — У нас тут по ночам вещи оживают и ведут свою жизнь. Я сначала думал, мало ли — радиация, глобальное потепление или последствия андронного коляйдера, вот коробки и зашевелились, а потом догадался — не радиация это.
— Что же тогда? — любопытствовал заинтригованный Петролич.
— Полтергей это, брат! Шумное привидение с мотором.
— Полтергей? — пенсионер нахмурил брови.
— Угу, — кивнул слесарь.
— Это что такое?
— Это когда вещи оживают и летают по всему складу, — дал точное определение необычному явлению Михалыч, сильно дыхнув в лицо пенсионеру.
— Так, может, пить меньше надо? — поморщился Петролич, не поверив слесарю.
— Хехе, умные все какие, — засмеялся Михалыч, потряхивая молотком. — Да тут без этого никак нельзя. Я так даже с молотком сторожу. А Семёныч вот не пил и умер, сердечко-то не выдержало, — слесарь истерично засмеялся, стараясь не повышать голос, — земля ему пухом, упокой, господи, душу раба твоего, — Михалыч перекрестился молотком.
— Семёныч — второй сторож, вместо которого взяли меня? — догадался Петролич.
Михалыч молча кивнул.
Пенсионер опустил взгляд на молоток, потом посмотрел на Михалыча и спросил:
— И давно это началось?
— Да уж давненько, — не стал вдаваться в сроки слесарь. — Так что держи ухо трубой, а хвост — пистолетом, а если что, «Петенька» в тумбочке.
— Что ещё за Петенька? — не понял Петролич.
— «Петенька» — мелок от тараканов, я им очерчиваю диван, чтоб всякая нечисть не беспокоила, призраки и вурдалаки, — пояснил Михалыч и ткнул пальцем на едва видную кривую линию, которая огибала старый диван. — «Петенькой» очертил, за упокой Семёныча принял, и смена, дай бог, пройдёт тихо.
— Учту, — пенсионер медленно осмотрел склад, но не заметил ничего сверхъестественного и спросил напрямую, решив не ходить вокруг да около: — А как насчёт уступить мне несколько смен? В отделе кадров сказали, что это решаемо. Мол, тебе отдых не помешает, ты тут днём нужен.
— Да запросто! — сразу же согласился слесарь. — Можешь несколько дней подряд поработать, если справишься и не уволишься, обсудим.
— Отлично! — обрадовался новый сторож.
Михалыч вручил Петроличу ключ от здания, показал, где висят ключи от кабинетов, объяснил, во сколько приходить, а также другие тонкости сторожевого ремесла, которые могут понадобиться пенсионеру в работе. Петролич всё внимательно выслушал, попрощался и пошёл домой, радуясь, что он наконец-то нашёл какую-никакую, но всё-таки работу.
К первой смене Петролич особо не готовился. Он прихватил с собой книжку со сканвордами, карандаш, чайные принадлежности и пошёл на боевое крещение.
Пенсионер разложил свои вещи на тумбочке возле дивана и пошёл осматривать здание — все ли ушли, везде ли выключен свет, все ли кабинеты заперты.
Он всё внимательно осмотрел, не заметил ничего странного и не выявил никаких нарушений. Вернулся на склад, поставил чайник, настроил будильник на мобильном телефоне на шесть утра на случай, если он вдруг уснёт, и раскрыл первый сканворд.
— Ну что же, поехали. Деньги, которые можно пощупать. Три буквы. Нал? Подходит, н-а-л, — он вписал первое слово по вертикали и прокашлялся.
— Аанаааал, — пролетело по складу эхо.
— Кхм-кхм, — Петролич ничего не услышал и продолжил: — Любовница патриота… раз, два… Шесть букв. Ро-ди-на. Ага, подходит, — он поправил очки и книжку, немного пошелестев страницами.
— Ууроодинаааа, — снова пронеслось эхо по складу.
— Пакостник из детского сада, — продолжал Петролич разминать ум. — Семь букв. Ша-ло-пай. Подошло…
— В жоопу даааай… — в третий раз пролетело эхо, на этот раз в абсолютной тишине.
— М? — пенсионер оторвался от сканворда, не успев написать третье слово. — Кто здесь?
Петролич направил свой взгляд в угол склада. Несколько секунд он вслушивался в тишину, пока её не нарушил закипевший чайник.
— Тьфу, господи! — пенсионер схватился руками за сердце и шумно выдохнул: — Фуууу.
— Гооспердииии…. — снова пронеслось эхо и завершилось падением коробки со стеллажа.
— О! — пенсионер повернул голову на звук и пошёл поднимать коробку.
Он поставил её на место, развернулся и направился обратно к дивану. Прошёл несколько шагов и опять услышал точно такой же звук, будто что-то упало. Он обернулся — коробка, которую он только что поставил на место, снова лежала на полу.
— Хм, — сторож поставил её на полку, протёр очки и начал собственное расследование происходящего, отгоняя от себя мысли о шумном призраке. — Откуда сквозняк?
Он ещё раз обошёл всё помещение, но так и не нашёл сквозившую щель. Сел обратно на диван, взял в руки сканворд, но даже не успел посмотреть на клетки, как сразу же несколько коробок посыпались со стеллажа.
— Да что ты будешь делать! — разозлился он. — Кто здесь? — ещё громче крикнул пенсионер. — Выходи! Шутки со мной вздумал шутить? Так вот чтоб ты знал — это не смешно!
Около минуты он просидел в тишине, осматривая всё помещение. Затем поставил коробки на место, подошёл к чайнику и налил себе в кружку кипяток. Только он собрался окунуть в кружку пакетик чая, как кружка опрокинулась и капли кипятка попали сторожу на руки.
— Да чтоб твою! У, холера! — пенсионер ещё ничего не успел сделать и сразу же получил по голове коробкой. — Да ты!.. — он повернулся в сторону, откуда прилетели коробки, и увидел, как ещё несколько коробок зависли в воздухе, будто смотря на него и ожидая приказа, чтоб напасть. — Матерь божья… — несколько секунд он стоял не двигаясь, не зная, что делать, потом вспомнил про мелок от тараканов и быстро ринулся искать его в тумбочке. — Петя, Петенька! Где ты, мой хороший? — Петролич шарил рукой по полкам. — Петруша? Выходи! Ну где же ты, родной? Нашёл!
Сторож опустился на пол с мелком и принялся торопливо очерчивать диван овалом, водя мелом по старым размытым следам.
Когда он закончил, то сел на диван, держа мел в руке, и посмотрел на коробки, продолжавшие висеть в воздухе. Складывалось впечатление, что теперь уже коробки смотрят на сторожа с таким же недоумением, с каким сторож смотрел на них минуту назад.
— Хехехе, — Петролич довольно заулыбался, снял очки и снова их протёр. — Что, полтергей, съел?
Но едва он их нацепил на нос, как четыре коробки одна за другой стукнулись о его улыбающееся морщинистое лицо, сбив очки.
— Ты посмотри, что творит, а! — закричал пенсионер и со всей силы кинул мелок туда, откуда прилетели коробки. Мелок врезался в металлический стеллаж и рассыпался на маленькие кусочки.
С этого момента первая смена сторожа превратилась в сущий кошмар. Он всю ночь прятался за диваном и отбивался от летающих предметов, которые беспорядочно летали по всему складу и нередко падали прямо на пенсионера.
— Ку-ка-ре-ку! — зазвенел будильник в мобильном телефоне у сторожа.
Словно испугавшись будильника, шумный дух, который буянил всю ночь, вдруг исчез так же неожиданно, как появился, оставив после себя бардак.
— Ну и ночка, — сказал себе под нос Петролич и начал прибирать склад после полтергейста.
Когда в здание стали приходить люди, Петролич засобирался домой. В коридоре он столкнулся со слесарем, который вместо приветствия тут же накинулся на пенсионера с расспросами:
— Ну как, Петролич, живой?
— Живой, — раздражённо ответил Петролич и добавил: — Петенька твой — дрянь!
Он пошёл к выходу и столкнулся в дверях с Отделом Кадров; не дожидаясь очередного вопроса, пенсионер бросил: «Терпимо, ждите вечером» — и пошёл домой.
Весь день пенсионер не мог уснуть. Прошедшая ночь не давала ему покоя. Он копался в домашней библиотеке, пытаясь найти хоть какую-нибудь литературу, в которой хоть что-то было бы сказано о привидениях, демонах и духах.
Ничего не найдя, он лёг на диван, пытаясь расслабиться и уснуть. Но сон будто игнорировал его, профессионально прячась от пенсионера в успокоительные и снотворные таблетки.
Несколько часов подряд Петролич лежал, стараясь сосредоточиться на чём-то хорошем и спокойном, но у него ничего не получалось.
Он пытался представить солнечный райский пляж с голубым океаном, но в фантазию сразу же влезал полтергейст, и по пляжу начинали летать пляжные зонтики, кабинки и аквалангист, которого в полёте ловко кусала акула.
Как только пенсионер мысленно себя переносил в красивый природный пейзаж с зелёными деревьями и чистым воздухом, над голубым небом тут же нависали грозовые тучи, извергающие молнии, потом появлялся сильный ураган, после которого начинался пожар, и всё живое вместе с пенсионером быстро проваливалось в ад.
Если Петролич думал о приятном зимнем вечере, где он сидит возле телевизора с голубым экраном, чашкой горячего шоколада в руках и неразгаданным четырёхтомником сканвордов, в телевизоре тут же появлялись помехи, белый шум, а из динамиков доносились голоса мертвецов, которые обидно обзывали Петролича и всю его семью до шестого колена.
Ближе к вечеру пенсионер, так и не придумав, как бороться с паранормальным явлением на складе, оделся и пошёл на вторую смену.
Сначала всё было спокойно, но сторож знал, что это лишь затишье перед бурей. В этот раз он решил попить чай, не дожидаясь появления шумного призрака. Он поставил чайник. Как только тот начал гудеть, пенсионер его тут же выключил и, налив себе не до конца вскипяченную воду, в несколько глотков осушил кружку. Пока всё было тихо.
Пенсионер направился к раковине, чтоб сполоснуть кружку. Когда он включил воду, струя, вместо того чтоб падать по своей обычной траектории, вдруг, не долетая до мойки, резко изменила направление, будто ей что-то мешало добраться до трубы, и начала атаковать Петролича, обливая его с ног до головы.
Пенсионер попытался прикрыться руками, но струя то поднималась вверх, то опускалась вниз, как если бы она бежала из шланга, которым ловко управлял садовник или пожарник, и не оставляла пенсионеру никаких шансов отбиться.
— Да сколько же можно уже! — закричал мокрый Петролич, размахивая руками. — Что за произвол! Сталина на вас нет!
— Сосал мне во сне деееед, — ответил эхом призрак, в очередной раз исказив слова сторожа.
— Бог ты мой, — выдохнул Петролич, понимая, что сегодняшняя ночь будет, скорее всего, тяжелее вчерашней.
— Лоооох немой, — пролетело эхо, а следом — коробка, от которой сторож с трудом увернулся.
Пенсионер опять спрятался за диван, снова используя его как укрытие.
Полтергейст выждал несколько секунд и обрушил на сторожа безбожный огненный дождь из всех предметов, которые находились на складе.
Петролич вжался в пол, закрыл глаза и прикрыл голову руками, произнося вслух как можно увереннее: «Жить без страха, не бояться! Жить без страха, не бояться!»
На полтергейста это никак не подействовало, и он продолжил буянить, добавив ко всему происходящему зловещее эхо: «Жить без трааааха, не ебаааацаа».
Пенсионер терпел и пытался побороть свой страх, затем слегка выглянул из-за дивана и пришёл в ещё больший ужас от увиденного: в помещении как будто одновременно сочетались такие явления и состояния как невесомость, вихрь и безумие.
— Спаси и сохрани, — прошептал сторож и перекрестился.
— Соси мой сахарный, — тут же откликнулся полтергейст.
Когда летающие предметы наскучили призраку, он стал хватать сторожа за ногу и поднимать его вверх. Петролич изо всех сил держался за спинку дивана, с ужасом наблюдая, как угол дивана начал вместе с ним приподниматься в воздух.
— Прекрати! — кричал пенсионер. — Прекрати!
Больше он не мог удерживать диван и отпустил его, тот грохнулся на пол, а сторож буквально полетел, оспаривая своим действием закон всемирного тяготения.
— Ты что же делаешь, нехристь! Оставь меня в покое, нечистая! — возмущался сторож, пролетая над своим рабочим местом. — Отпусти! Дай сяду, ну! — дёргался сторож и вдруг наконец-то упал прямо на диван, который мгновением ранее не удержал.
— Опусти на него сединуууу, — провыл дух и притих, будто слушая, что ещё скажет сторож.
Петролич схватился в страхе руками за голову, пригладил волосы, посмотрел перед собой, и вдруг так сильно разозлился, что не смог сдержаться:
— Седину? — сторож пытался понять, куда ему смотреть, чтоб высказаться прямо в лицо подлецу. — Да я уже лет как десять седой! Ты же… Неужели… Ты что?.. Да как ты…
— Ку-ка-ре-ку! — закричал будильник, перебив своего хозяина и не дав тому договорить мысль.
С криком будильника полтергейст и вовсе исчез.
Пенсионер отдышался и принялся убирать погром. Он подметал пол и расставлял коробки с товаром на полки, но голова его была забита совершенно другими мыслями.
В момент, когда распетушился будильник, сторожа осенило. Но он так сильно разволновался, что не сразу смог прийти в себя и всё хорошенько обдумать.
Когда склад был приведён в порядок, а в здание начали приходить люди, сторож оделся и заторопился домой. Он выбежал с работы, не замечая никого вокруг — ни любопытствующего слесаря, ни непоколебимую Отдел Кадров.
Всё сознание пенсионера накрыла идея, как избавиться от назойливого призрака, из-за чего Петролич не мог ни на чём сосредоточиться.
Как и вчера, он снова не мог уснуть после тяжёлой рабочей смены. Он лежал на диване, ворочался, но его мысли по-прежнему занимал шумный дух и метод борьбы с ним.
Он переворачивался с бока на бок и набрасывал в голове текст, который собирался озвучить своему необычному знакомому в следующую смену. Попутно он проговаривал его в голове, репетируя интонацию и изменяя неудачные предложения на более подходящие обороты.
Пенсионер был уверен, что его план сработает, потому что, как он считал, ни одна сила не сможет устоять перед настоящими искренними чувствами. Будь то ядерная мощь великой державы или неведомая ёбаная хуйня.
За целый день он так и не поспал и даже ничего толком не поел. А когда на улице стало темнеть, Петролич быстро оделся и заспешил на свою новую работу.
Третья смена началась так же, как и первые две. Сначала всё было тихо, и помещение, за которым следил сторож, выглядело спокойным, одиноким и брошенным.
Петролич был серьёзен. Он старался не шевелиться и не нарушать тишину, чтобы была возможность реагировать на каждый шорох, который он может профукать обычным кряхтением, протиранием своих очков или сморканием в платок.
Наконец полтергейст себя обозначил и пошумел пустой коробкой из-под чего-то, бросив её из одного угла склада в другой.
Петролич напрягся, повернул голову на шум, встал, подошёл к коробке, поднял её и поставил на место. Полтергейст будто этого и ждал, потому что уже в следующую секунду пустая коробка, которую сторож только что поставил на место, снова полетела в тот же угол.
— Всё играешь, — пенсионер снова её поднял и вернул на то же место.
— Помирааааеешшшшь, — разлетелись эхом по помещению искажённые слова сторожа, после чего коробка снова была брошена в тот же угол.
— Именно на этом мы и остановились сегодня утром, — сторож в очередной раз взял коробку, медленно подошёл к месту, откуда она была брошена, сделал ложное движение, будто собирался поставить коробку на место, затем резко отбросил её в сторону и схватил полтергейста за руку. — Попался, полтергей!
Призрак разозлился, принялся вырываться из руки пенсионера, метаться из стороны в сторону и опрокидывать всё, что было в радиусе метра. Но Петролич крепко держал его одной рукой, ухватившись второй за тяжёлый металлический стеллаж, с которого сыпались коробки с товарами.
— СТОЙ! — кричал пенсионер, обращаясь к шумному духу, стараясь перекричать грохот, который тот устроил в панике. — Я хочу с тобой поговорить! Ты можешь успокоиться на минутку? — коробки на стеллаже закончились, стойка заметно убавила в весе, и призрак уже вовсю раскачивал стеллаж, намереваясь опрокинуть его на сторожа. — Я не причиню тебе зла. НУ ЖЕ! Давай поговорим!
Стеллаж перестал шататься, и Петролич шумно выдохнул:
— Спасибо.
Пенсионер отцепился от стойки и потянул призрака за собой, проходя вдоль помещения к старому дивану, который он смену назад очерчивал мелком от тараканов.
— Пошли, я тебе кое-что покажу, не бойся. Всё хорошо.
Они миновали диван и подошли к окну, вид из которого был располосован решёткой на много маленьких кусочков.
— Я начну с того, что представлюсь, — начал сторож. — Приятно познакомиться, пенсионер Петролич, — он тряхнул рукой, которой держал за руку призрака, изобразив приветственное рукопожатие. — Я бы хотел тебе кое-что показать.
Сторож сделал глубокий вдох, слегка наморщил лоб, вспоминая вступление своей заготовленной речи, и начал:
— Это не просто решётчатое окно. Это метафора. Я здесь будто в тюрьме. Представь, что всё это помещение — это наша тюремная камера, где я — новенький, а ты — старенький, который пытается меня запугать или, может, даже опустить. Усадить на парашу, зашкварить или трахнуть в зад. Не знаю точно, как у них там это называется правильно. И из этого самого окна можно увидеть всё то, что нам не достать, — сторож протянул свободную руку к окну и сжал ладонь в кулак. — Но давай будем предельно откровенны друг с другом. Мне шестьдесят три года. И всё, что происходит здесь, на этом складе, меня мало волнует. Мне не страшно. Не сказать, чтоб я ничего не боялся. Но уж тебя-то, молокососа, я точно не боюсь…
Призрак задёргался и снова начал буянить.
— Ну что ты как девочка! — разозлился пенсионер. — Дай договорить!
Полтергейст нехотя успокоился.
— А знаешь, чего я боюсь? — пенсионер посмотрел в точку, где мог находиться призрак. — Вот его, — он снова указал свободной рукой на располосованный вид из окна. — Я много чего повидал в жизни. Конечно, с привидением я столкнулся впервые, но сегодня меня это нисколько не удивляет и не пугает. А вот разруха за окном меня пугает и ещё как. Мне страшно не за себя, мне страшно за следующие поколения. За тех, кто будет жить завтра. И я боюсь за них. Я боюсь, что они вернутся к тому, с чего начинали мы. Я боюсь, что они переживут всё то, от чего мы столько лет пытались уйти. Я боюсь, что они на своих шкурках познают весь ужас, происходивший с нами. Тот ужас, о котором мы им рассказывали, объясняя, что сейчас они в безопасности. Тот ужас, который мы всеми силами старались перешагнуть ценой собственных жизней.
Ты шумишь тут коробками, портишь товары и даже не представляешь, что сегодня необоснованно высокие коммунальные платежи на общие домовые нужды. И может, очень скоро мы все будем жить в коробках, которыми ты тут сейчас разбрасываешься. Мы платим столько денег, которых и так практически нет, ни за что.
У нас дорогой проезд в общественном транспорте, который ходит хуже меня, как тяжело больной инвалид — так же изредка и криво. Но тебе ведь об этом не известно, ты же летаешь. А мы ходим.
Мы ходим по плохим дорогам, которые зимой почти не чистят и даже не посыпают наледь песком. Мы ходим по улицам, где не горят фонари, в больницы, где почти не осталось бесплатной медицины.
Чтоб попасть на приём к врачу, нужно выстоять сумасшедшую очередь за номерком, которых всего четыре. Но ты ведь об этом не знаешь, потому что у тебя ничего не болит. А у меня болит. Мне шестьдесят три года, у меня всё болит. Но больше всего душа. Но мне никто не поможет, потому что бесплатных врачей-то нет. Все хотят зарабатывать деньги и жить красиво. Врачи не исключение, они тоже люди. Они ушли работать туда, где платят — в частные клиники.
И по вербовке сюда никто не хочет ехать, потому что молодым специалистам нечего предложить. Все хотят квартиры, но муниципального жилья не осталось и приезжих негде разместить. Муниципальное жильё продали и положили деньги себе в карман. Вообще никакого жилья не осталось, и новое не построили, потому что, если верить результатам переписи населения, квартиры пустуют. Они чьи-то. У кого-то одного их может быть целых пять, а он их даже не сдаёт, квартиры пустуют. А кто-то впятером ютится в скромной двушке или даже однушке. И зачем, спрашивается, строить новые квартиры, если их уже построено больше, чем живёт людей в городе?
И я, может, пошёл бы в платную больницу, но у меня нет денег, потому что у меня маленькая пенсия, которая уходит на коммуналку и кредит. Сейчас все нахватали себе кредиты и теперь мучаются и крутятся, чтоб их отдать. Кто-то даже берёт новые кредиты, чтоб погасить старые. А ты вообще знаешь, что такое кредит?
Все живут как зашуганные зомби, только ещё хуже. А ты и такие, как ты, только всё усугубляют. Люди и так живут в страхе и паранойе, постоянно накручивая себе, что за ними кто-то следит, а ты ещё и дебош устраиваешь.
Посмотри на людей, да они настолько привыкли думать, что они всегда под прицелом и колпаком, что даже по телефону не могут обсудить какую-то мелочь. Они говорят: «Это нетелефонный разговор», хотя тема разговора — вчерашняя серия очередного мыльного сериала, название которого никто не помнит. А ведь их никто не подслушивает. Но они все думают по-другому. Паранойя в организме на генном уровне. И кредиты в этой паранойе играют не последнюю роль.
Вот я подарил своему сыну дорогую машину, потому что хочу, чтоб он жил счастливо и без мыслей, что он кому-то что-то должен. Чтоб он мог идти в ногу со временем. И мне нужна эта работа, потому что я не хочу, чтоб мой сын от нынешнего темпа жизни сошёл с ума к тридцати годам и застрелился от безысходности. Я стараюсь ему помогать и поддерживать во всём, поэтому и работаю, являясь пенсионером. Пусть я работаю сторожем на складе, но это ведь лучше, чем ничего. Если бы мне позволяло здоровье, я бы пошёл фуры разгружать. Но тебе и эти чувства чужды. Ты ничем не гнушаешься.
Ты крушишь всё помещение, даже не представляя, какой сегодня дорогой ремонт. А ты хоть знаешь, сколько стоят обои и краска? Сколько стоит новая мебель? А знаешь, сколько стоят продукты? Конечно, нет, потому что ты ничем не питаешься!
Вот я сейчас говорю всё это, а тебе даже не стыдно. Тебе всё равно, потому что это тебя не касается. А меня касается. И мне страшно. Я боюсь и злюсь, потому что никак не могу на это повлиять. Я не могу даже поучаствовать в выборе мэра своего города, потому что его назначает глава нашей республики, которого, в свою очередь, назначает президент. Представляешь, мы строили демократию столько лет, а пришли к тому, что выборные должности стали назначаемыми.
Но даже и в выборе президента я не могу поучаствовать, потому что мой голос ничего не стоит. Потому что я мелкий человек, вообще никто. Я, если хочешь, обычный старый дед в дряхлом прохудившемся пальто. Умру — никто и не заметит.
И мне совершенно непонятна логика твоих действий. Что ты хочешь доказать своими поступками и чего добиваешься? Ну?.. — пенсионер выждал театральную паузу. — Молчишь.
Можешь и дальше тут летать и всё ломать, мне всё равно, я приберусь после тебя и пойду домой. А товар, который ты ломаешь, не мой. Но я хочу, чтоб ты знал!
В нашей жизни столько зла, жестокости и страха, что ты и любое паранормальное явление по сравнению с ним, по сравнению с сегодняшней повседневной человеческой жизнью — детский безобидный ужастик с ограничением по возрасту нуль без палочки.
Так что, сокамерник, летел бы ты лучше отсюда куда подальше и не мешал обычным смертным работать, — сторож замолчал.
Полтергейст вырвался из руки пенсионера, повернулся к сторожу спиной и заплакал от стыда, тихо подёргивая плечами.
— Ну-ну, полтергеюшка, будет тебе, — Петроличу вдруг показалось, что он слегка перегнул палку, сторож подошёл к духу, чтобы его пожалеть и положил руку ему на плечо. — Я ведь не хотел тебя обидеть. Просто сказал, как есть.
Полтергейст сбросил руку сторожа и продолжил тихо плакать.
— Ну всё, хватит, — пенсионер обнял призрака.
Полтергейст повернулся к сторожу и положил зарёванное лицо ему на грудь. Затем поднял голову, посмотрел ему в глаза и… после неловкой паузы они страстно сплелись языками, трогая друг друга за гениталии.
Закончив прелюдию, пенсионер и шумный дух занялись дружеским анальным сексом. После секса полтергейст покурил и улетел, громко хлопнув дверью на прощанье.
Петролич помахал ему вслед, убрал помещение, прилёг на диван и закрыл глаза.
Из-за двух бессонных и тяжёлых ночей он уснул так крепко, что не услышал свой кукарекающий будильник, который пытался до него докричаться в течение целого часа.
— Петролич, — сменщик аккуратно тормошил его за плечо. — Ты жив? Петролич!
Пенсионер не шевелился, он спал и не издавал совершенно никаких звуков.
— Ну, видишь? — слесарь повернулся к Отделу Кадров.
— Вижу, — кивнула головой Кадры. — Может, просто кемарит?
— Не, не кемарит, — шёпотом произнёс слесарь. — Кончился твой Петролич. Это полтергей его, ей богу, — Михалыч перекрестился молотком, который держал в руке.
— Да прекрати ты! — зашипела в ответ Отдел Кадров и перевела взгляд на инструмент: — А молоток тебе зачем?
— А я без молотка никуда, — слесарь прижал его к груди. — И сторожу с ним. А с Петроличем-то что будем делать? — он кивнул на спящего сторожа.
— Ну-ка, дай-ка я сама, — Отдел Кадров отодвинула слесаря, подошла к пенсионеру и сильно начала трясти его за ногу: — Э, кемарщик! Подъём, вставай давай! Ау, дедуля! Утро уже!
Пенсионер не двигался и мирно спал.
— Ну что делать-то будем? — напирал шёпотом слесарь.
— А чего ты шепчешь? — громко спросила Отдел Кадров у Михалыча.
— Так… мёртвого боюсь разбудить, — признался слесарь.
Отдел Кадров всмотрелась в морщинистое лицо Петролича, выдохнула и перекрестилась:
— Господи, прости! — затем повернулась к слесарю: — Похоже, и правда. Кончился мой Петролич. Ну что, вызыв…
— Ку-ка-ре-ку! — в очередной раз распетушился будильник, перебив Кадры.
— Мать твою ёб! — испугавшись, закричала Отдел Кадров.
— Мммм, — Петролич зашевелился, хрипя и морща лицо. — Ээ, кхм, аааа.
— Шайтан, собака! — закричал Михалыч, подпрыгнул и спрятался за широкую спину Отдела Кадров. — Неужто бесы!
— Аааа, — хрипел пенсионер, в горле которого пересохло, пытаясь прокашляться и продрать глаза.
— Это ещё как понимать? — онемела от ужаса Отдел Кадров.
— Ииаа, кха-кха, — зевал и просыпался сторож.
— ГОСПОДИ, СПАСИ!! — закричал слесарь, размахивая молотком. — В Петролича бес вселился. Уйди, нечистая! Сгинь, демон!
— Ааээ, кха, кха, мммм, — кряхтел Петролич и пытался подняться с продавленного дивана, издавая внутриутробные звуки и закрепляя их сумасшедшим недоумением на искривлённом за ночь лице.
— Иваныч, гаси его! — кричала Отдел Кадров.
— Свет одолеет тьму! — истерил слесарь, выставив вперёд молоток, перекрещивая его предплечьем второй руки.
— Давай, Саныч, родной! Соберись, Валерич! — кричала Отдел Кадров.
— Помилуй меня, господи! — кричал слесарь, прячась за свой крест из руки и молотка.
— НИКОЛАИЧ!! — Отдел Кадров орала, не жалея связки. — ВАЛИ ЕГО!!!!
— Сгинь! Сгинь! — Михалыч разбежался и сильно ударил пенсионера по голове два раза молотком: — На! На!
Петролич застыл в ужасе и завалился на бок, перестав шевелиться и издавать звуки.
— Твою в дышло, а! — хохотнул слесарь через несколько мгновений и вытер пот со лба. — Что, против лома-то нет приёма? — он гордо вскинул окровавленный молоток вверх и плюнул на бездыханное тело пенсионера: — Тьфу! Тоже мне, полтергей недоделанный, сука! Знай наших, нечисть поганая!
— Ну, Макарыч, сукин крот, — Отдел Кадров тоже вытерла пот со лба и похлопала слесаря по плечу. — Охотник за привидениями, твою за ногу. Даже хочу тебе премию выписать, сукин бобр. Молодец! Только не пропей! — Отдел Кадров снова приняла суровый серьёзный вид.
— Ну так, какие вопросы, начальник, — постелился перед Отделом Кадров Михалыч. — А Петроличу?
— А Петроличу… — Отдел Кадров задумалась. — А скажем, что Петролич упал и ударился головой об… — Отдел Кадров осмотрела все углы и пожала плечами, — да пусть об пол и ударился.
— Ну да, — кивнул слесарь, — он же старый был, видел плохо.
— А про полтергей ни слова, — Отдел Кадров оглядела помещение и пошла работать.
На этом моменте история пенсионера Петролича оборвалась.
Его похороны проходили в абсолютной тишине. Даже песок и камни, которыми засыпали вырытую яму, старались бесшумно распадаться на мелкие частицы в падении, чтоб не стучать по крышке гроба и не нарушать гармонию, царившую в ящике.
На похоронах пенсионера присутствовал только его сын со злой рожей и гвоздём в руке, да и то недолго. Он хотел нацарапать на могиле отца «ПИДР», но не сдержался, заплакал, отбросил гвоздь в сторону и убежал, потому что недвижимость терять очень обидно.
Ведь деньги на машину, которую Петролич подарил своему сыну на свадьбу, пенсионер взял в кредит у банка под залог, заложив при этом собственное жильё, где, помимо самого Петролича, проживали его сын с женой и маленьким ребёнком.
И когда пенсионер умер, у молодожёнов не получилось обрадоваться его смерти и зажить счастливой жизнью в своей квартире, потому что банк хладнокровно её забрал, после чего семье с ребёнком пришлось переселиться в машину, где они и живут по сей день.
Поначалу их доставал полтергейст, который тоже не смог никуда устроиться. Он хотел вернуться на старое место, но фирма уже разорилась, потому что он сам же и разломал весь товар. И ему ничего больше не оставалось, как прийти к семье своего лучшего друга.
Первое время шумный дух всячески пытался обращать на себя внимание жителей машины, включая по ночам фары, сигнализацию и теребя дворники. Поэтому молодой семье пришлось его усыновить. После этого всё стихло.
Такая история.
2013 год
© Сергей Павловский
Корректоры:
Ольга Заровнятных
Алексей Михеев