Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Н.А. БЕРДЯЕВ
ГОСУДАРСТВО
II
[... ] Я называю злым и безбожным государственное начало, которое в
государственной воле и присущей ей власти видит высшее воплощение
добра на земле, второго Бога. Зла и безбожна не просто всякая го-
сударственность в смысле организации общественного порядка и системы
управления, а государство абсолютное и отвлеченное, т.е. суверенное, себе
присваивающее полноту власти, ничем высшим не желающее себя
ограничить и ничему высшему себя подчинить. Суверенная, неограниченная
и самодовлеющая государственность во всех ее исторических формах,
прошлых и будущих, есть результат обоготворения воли человеческой,
одного, многих и всех. подмена абсолютной божественной воли
относительной волей человеческой, есть религия человеческого,
субъективно-условного, поставленная на место религии божеского,
объективно-безусловного. И государство абсолютно самодержавное, и
государство либеральное, и государство социалистическое, поскольку они
признают себя суверенными, в безграничной государственной власти видят
источник прав личности, в государстве — источник человеческой культуры
и человеческого благосостояния, все они одинаково продукты
неограниченного человеко-властия: власти одного в государстве
самодержавном, власти многих — в либеральном, власти всех
(народовластия) — в социалистическом. Сущность суверенной
государственности в том, что в ней властвует субъективная человеческая
воля, а не объективная сила правды, не абсолютные идеи, возвышающиеся
над всякой человеческой субъективностью, всякой ограниченной и
изменчивой человеческой волей. Этот взгляд наш противоположен
общераспространенной лжи, по которой государство всегда есть
воплощение объективного нравственного начала. Государство по самому существу своему, скорее, безнравственно И не
может стать нравственным до тех пор, пока не отречется от власти человека
над человеком, пока не смирит своей власти перед властью Божьей, т.е. не
превратится в теократию.
Абсолютно самодержавное государство — человековластие одного —
есть самая совершенная и крайняя форма воплощения «царства князя мира
сего», это предельная форма человеческого самообоготворения, к которой
всегда будет тяготеть всякое человековластие. Если полнота и суверенность
власти приписывается человеческому, а не сверхчеловеческому, то является
какая-то неискоренимая потребность воплотить эту власть в личности
одного человека, которая тем самым делается более чем человеческой,
приобретает черты как бы божественные. И тогда является divus Caesar1 —
обоготворенный человек. Но на земле был только один человек-Бог, один
Богочеловек, и всякий другой есть ложь, обман, подмена. Мировое
освободительное движение, повсюду свергавшее государственный
абсолютизм и царизм, поднимало личность в ее безусловном значении,
растворяло государство в обществе и тем ослабляло злое начало в
государственности, но не могло его вырвать с корнем и в дальнейших своих
трансформациях ведет к новым явлениям абсолютного человековластия,
суверенной государственности. Конституционные монархии и
демократические республики хотя и признают права личности и ценность
свободы, но отвлеченное государственное начало в них живет и творит зло.
Как и в монархиях абсолютных, в новых, более свободных государствах
судьба личности и судьба мира все еще зависят от человеческого произвола,
от случайной и субъективной, только человеческой воли. А между тем права
личности, свобода человека и все высшие ценности жизни только в том
случае будут незыблемы и неотъемлемы, если они установлены волей
высшей, чем человеческая, и если не зависят все эти блага от случайной и
изменчивой воли людей, одного человека или всех. Только абсолютный,
внегосударственный и внечеловеческий источник прав человека делает эти
права безусловными и неотъемлемыми, только божественное оправдание
абсолютного значения всякой личности делает невозможным превращение
ее в средство. Нужно права человека, достоинство и свободу личности
поставить выше благополучия человеческого, интересов человеческих,
субъективной и изменчивой воли человеческой. Для нас центр тяжести
проблемы государства — это ограничение всякой госу-
________________
1 Divus Caesar — божественный Цезарь (лат.).
дарственной власти не человеческой волей, субъективной волей части
народа или всего народа, а ограничение абсолютными идеями, подчинение
государства объективному Разуму. [...]
III
Могут быть два типа учений об отношении между правом и государ-
ством, о происхождении права и государства. Первый тип, преобладающий
и в теории и в практике, я бы назвал государственным позитивизмом.
Учения этого типа видят в государстве источник права, за государством
признают полноту и суверенность власти, санкционирующую и
распределяющую права. Такова прежде всего теория и практика
самодержавного, абсолютного государства, неограниченной государст-
венной власти. При государственном абсолютизме нет места для само-
стоятельного источника прав личности, самой же власти — подателю права,
опекуну человеческого благополучия, приписывается высшее
происхождение. Но тот же принцип государственного позитивизма мы
встречаем в совершенно иных, часто противоположных направлениях.
Социализм в самой своей развитой, марксистской форме держится учения о
государственном происхождении права и об утилитарной его расценке.
Государство для марксистского социализма есть продукт экономических
отношений, а от него уже исходят и распределяются права. В обществе
социалистическом все то же государство будет единственным источником
прав, оно будет их распределять по-своему, в интересах общественной
пользы, обладая полнотой и неограниченностью власти, само же
государство будет результатом коллективного производства. Всякий
государственный позитивизм признает абсолютность государства и
относительность права, отъемлемость прав, подвергает их расценке по
критериям государственной полезности. Так бывает и в государстве
самодержавном, и в государстве демократическом, так будет в государстве
социалистическом, если право подчиняется государству, если государству
приписывается суверенность, если торжествует отвлеченное, безбожное в
своем самодовлении государственное начало.
Противоположный тип учений, враждебный государственному по-
зитивизму, признает абсолютность права и относительность государства:
право имеет своим источником не то или иное положительное государство,
а трансцендентную природу личности1, волю сверхчеловеческую.
___________________________
1 Трансцендентная природа личности — здесь: связанная с Абсолютом, Богом.
Не право нуждается в санкции государства, а государство должно быть
санкционировано правом, судимо правом, подчинено праву, растворено в
праве. То, что в науке называют правовым государством, не всегда еще есть
свержение принципов государственного позитивизма, и мы не знаем
конституционных государств, которые освободились бы окончательно от
суверенности государства и признали неотъемлемость прав, абсолютный
характер права. Защищаемая мною теория в чистом виде почти не
встречается, так как теория эта не только метафизическая, но и религиозно-
теократическая, а идеи теократические до сих пор придавали религиозный
характер скорее государству, чем праву. Только теория единственного права
и практика декларации прав человека и гражданина, в чистом ее виде, стоит
на пути отвержения государственного позитивизма, суверенности
государства. И праведно в политической жизни лишь то, что заставляет
смириться государство, ограничивает его и подчиняет началу высшему.
Государство есть выражение воли человеческой, относительной,
субъективно-произвольной, право — выражение воли сверхчеловеческой,
абсолютной, объективно-разумной. Я говорю о праве как абсолютной
правде и справедливости, о внегосударственном и надгосударственном
праве, заложенном в глубине нашего существа, о праве, отражающем
божественность нашей природы. Право как орган и орудие государства, как
фактическое выражение его неограниченной власти есть слишком часто
ложь и обман — это законность, полезная для некоторых человеческих ин-
тересов, но далекая и противная закону Божьему. Право есть свобода,
государство — насилие, право — голос Божий в личности, государство —
безлично и в этом безбожно. [...]
Совершенное народовластие ведет к самообоготворению народа,
обоготворению его человеческой воли, не подчиненной ничему сверх-
человеческому, никаким абсолютным идеям. Но человеческая воля,
обоготворившая себя, ничего сверхчеловеческого не возжелавшая, ничему
высшему не поклонившаяся, — пуста и бессодержательна, она уклоняется к
небытию. Человеческая воля только тогда наполняется бесконечно
реальным содержанием и ведет к нарастанию бытия, когда ее желанным
объектом делается мировое всеединство, вселенская гармония. Воля должна
устремляться к бытию высшему, чем человеческое, тогда только в ней
заключены абсолютные ценности. Народная воля как сумма ограниченных и
случайных человеческих воль, достигаемая хотя бы и всеобщим
голосованием, не может и не должна быть
обоготворяема, так как центр тяжести нужно перенести на объекты этой
воли, на цели, которые воля полюбила и пожелала. [...]
У социал-демократии совершенное народовластие превращается в
пролетаровластие, так как пролетариат признается истинным народом,
истинным человечеством. В лице пролетариата социал-демократия
обоготворяет будущее человечество, человеческую волю, как последнюю
святыню. Социал-демократия обнажает природу народовластия и вскрывает
внутреннее противоречие в самом принципе народовластия, указывает на
возможную противоположность между формой и содержанием. Социал-
демократы очень много говорят об учредительном собрании, созванном на
основе всеобщего, равного и проч. избирательного права, о совершенном и
окончательном народовластии, но они не подчинятся никакому
учредительному собранию, никакой народной воле, если воля эта не будет
пролетарско-социалистической, если она не возлюбит и не пожелает того,
что полагается любить и желать по социал-демократической вере, по
пролетарской религии. Важно не то, чтобы формальная народная воля
правила миром, не в формальном народовластии спасение, как думают
либерально-демократические доктринеры, а в том, чтобы народ был
пролетариатом по содержанию своей воли, т.е. нормальным человечеством,
важны пролетарско-социалистические чувства в массе народной, так как для
социал-демократии только пролетарий — нормальный, должный человек. В
этом есть намек на переход от формальной политики к политике
материальной, от формы народной воли к ее содержанию. Но к истинному
содержанию никогда социал-демократия не может прийти, так как
обоготворение грядущего человечества (победоносного пролетариата),
самообожание человеческой воли есть последняя ее святыня и потому
предельный объект ее желаний есть пустота, бессодержательность и
небытие. Пустая свобода от мирового всеединства, насильственное
соединение распавшихся воль — вот печальный удел человеческого
самообоготворения.
Вот почему путь народовластия в отвлеченной и самодовлеющей форме
есть ложный путь. Не обоготворение народовластия должно быть
поставлено на место обоготворения единовластия, а всякому
человековластию должен быть положен предел, объективный, а не субъ-
ективный предел, предел сверхчеловеческий, а не человеческий. Нужно
ограничить не только человеческую власть одного или некоторых, но и всех,
так как миром не должна управлять никакая человеческая власть, всегда
произвольная, случайная и насильственная. Это ограничение всякой власти не может быть делом народной воли как ме-
ханической суммы человеческих субъективностей; ограничение всякой
власти, подчинение ее высшей правде может быть только делом явления в
мире мощи сверхчеловеческой, изъявления миру воли абсолютной, воли
тождественной с абсолютной для нас правдой и истиной, воли не
формальной только, но и материальной. Декларация прав человека и
гражданина, всякое торжество свободы в мире, всякое признание за
личностью безусловного значения было декларацией воли божественной,
явление в мире правды сверхчеловеческой. Только потому нельзя лишить
личность свободы, что не человек, а сам Бог возжелал этой свободы, только
потому и права человеческие неотъемлемы и абсолютны, совесть
человеческая не может быть насилована ни во имя чего в мире. Единственно
верный путь есть направление воли человеческой к добру, объективному,
абсолютному добру. Нужно воспитывать волю людей в благоговейном
уважении к свободе, к неотъемлемом правам человека, к безусловному
значению и призванию личности, нужно вызывать в людях чувство любви к
тому, что абсолютно ценно, что непоколебимо должно почитаться, что выше
человеческих страстей и желаний. Воля народная не может и не должна
пониматься формально, отрываться от правды народной, субъективность
человеческая должна стать тождественной с объективностью
сверхчеловеческой. Мы ищем противоядия от невыносимой власти
политического формализма, отравляющего все истоки жизни. Ядом
формальной политики одинаково заражены и реакционеры, и умеренные
либералы, и революционеры — все в политиканстве своем забывают о
содержании и цели жизни. Пусть политика станет наконец материальной,
религиозной, а не лживой и прозрачной формой, заговорит наконец о
реальной сущности вещей. Реальная же сущность — в победе над злом, над
источником зла в мире, а не над произвольными, поверхностными
страданиями и неудобствами.
Печатается по: Бердяев Н.А. Государство // Власть и право. Из истории
русской правовой мысли. Л., 1990. С. 286—296.