Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
СТРАЖИ ВОРОТ ЗАКОНА
Менахем Яглом, Эстер Яглом, Анна Соловей
«Ведь все люди стремятся к Закону, — говорит поселянин, — как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?» И страж, видя, что поселянин уже совсем отходит, кричит изо всех сил, чтобы тот еще успел услыхать ответ: «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного!»
Франц Кафка. «Процесс»
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Всем известно, что люди «Нетурей карта» — это экстремисты, ненавидящие Государство Израиль, отрицающие Холокост, братающиеся с Арафатом и Ахмадинежадом. Мало того, они еще и пытаются навязать окружающим свой извращенный образ жизни... Что здесь правда, что миф? Откуда взялись «Нетурей карта»?
В начале 1920-х годов, после установления британского мандата, британские власти предоставили всем общинам Палестины возможность самоуправления. Еврейской общине было предложено сформировать Национальный совет, чья легитимность была обусловлена признанием со стороны недавно созданного Главного раввината под управлением поддерживавшего сионизм р. Авраама-Ицхака Кука (1865–1932). После того как на выборах в Совет победили светские сионисты, раввинат принял решение о сотрудничестве с ними, в то время как ультраортодоксальные противники сионизма, последователи р. Йосефа-Хаима Зонненфельда (1849–1932), стремившегося к максимальному отдалению от светского общества, основали организацию, «свободную от влияния современного духа с его ложными идеями» — Городской совет ашкеназов, вскоре переименованный в «Эда харедит» («Эйда харейдис»), «Общину богобоязненных». Ее возглавил руководитель иерусалимского отделения «Агудат Исраэль»[1] р. Моше Блой (1885–1946).
С самого начала в «Общине богобоязненных» действовали две фракции с различными, зачастую противоположными интересами. С одной стороны находились представители «старого ишува», по большей части выходцы из Австро-Венгрии, противящиеся любым нововведениям и отказывающиеся от какого-либо сотрудничества с сионистами, с другой — несколько более либеральные новые эмигранты, в основном польского происхождения. Вследствие противостояния между фракциями, а также между всемирной «Агудат Исраэль» и ее иерусалимским филиалом, наиболее непримиримые представители «старого ишува» создали новую организацию, «Товарищество жизни» («Хеврат а-хаим»). Члены этой организации, которых вскоре стали называть «Стражами града» («Нетурей карта»), категорически отказывались от какого бы то ни было сотрудничества с сионистами, в том числе от уплаты добровольного налога на оборону еврейского населения Палестины. Название «Нетурей карта» взято из Иерусалимского Талмуда: «Рабби Ами и рабби Аси однажды пришли в город и спросили его обитателей: “Кто стражи града?” Жители города показали им солдат и стражников. На что мудрецы ответили: “Это не стражи града, это — разрушители града. Настоящие стражи града — мудрецы и благочестивцы. Их заслуги и защищают город”» (Иерусалимский Талмуд, Хагига, 76в). Новую организацию возглавил родной брат главы «Эда харедит», р. Амрам Блой (1894–1974).
Обе эти организации, и «Эда харедит», и «Нетурей карта», активно действуют и сегодня. Их часто путают, но это не совсем одно и то же. Если у «Эда харедит» хоть в какой-то мере есть общая идеология и единое руководство, то под названием «Нетурей карта» действуют не только различные группы более или менее крайних убеждений, но и многочисленные одиночки, зачастую не представляющие никого, кроме самих себя. Ультраортодоксальные евреи, причисляющие себя к «Нетурей карта», живут не только в Израиле, но и в странах рассеяния: США, Канаде, Франции, Англии и т. д. Среди израильских «Нетурей карта» выделяются так называемые сикарии, прозванные так в память о наиболее радикальных борцах с римской властью времен Великого восстания в Иудее в 6–73 годах н. э. Сикарии находятся в жестком противостоянии не только с сионистскими властями, но и с подавляющим большинством харедим; они не чуждаются насилия, но их агрессия практически не выходит за пределы ультраортодоксальной среды.
Наши сегодняшние собеседники родились и выросли в Меа Шеарим, они независимые бизнесмены, близкие к руководству как «Эда харедит», так и «Нетурей карта». По их просьбе мы называем только их имена, так как им не хотелось бы стать объектом внимания журналистов. Итак, с нами Аарон и Тувия. Справедливости ради, стоит заметить, что роль основного оратора взял на себя Аарон.
КРИК
ААРОН Вы ведь не знакомы с «Нетурей карта»? Вы знаете о них из газет. Практически нет журналистов, я не говорю уже о читателях газет, близко знакомых с «Нетурей карта». Для человека с улицы они кажутся нервными, агрессивными — но вот, пожалуйста, вы сидите напротив меня, я из «Нетурей карта», экстремист… Да, у «Нетурей карта» есть своя идеология, но в общественном плане мы первые, кто готов уступить соседям, лишь бы не конфликтовать, не унижать другого, мы никогда не будем придираться по мелочам. Однако мы хотим жить так, как считаем нужным, без компромиссов.
АННА СОЛОВЕЙ Вы сказали, «Нетурей карта» выглядят агрессивными. Почему?
А Мы видим во всяком еврее брата. И поэтому не готовы мириться с его поведением, если оно кажется нам неверным. Нерелигиозное общество смотрит на нас как на соперников, будто мы стремимся к власти. Но речь идет о выражении естественных чувств. Если нарушаются Б-жественные заповеди, самые основы иудаизма — суббота, кашрут, — то нам больно. И мы не можем смириться, — ибо, чтобы смириться с этим в поведении другого, мы должны сначала решить для себя, что он нам больше не брат. Тогда мы сможем смириться и смолчать. Пусть же наши братья выберут, чего они хотят: чтобы мы отказались от братства или от вопля.
МЕНАХЕМ ЯГЛОМ То есть вы постоянно воюете с внешним миром?
А Вы должны понять: мы любим внешний мир. Не культуру его — людей. Всех. Вам лично я могу сказать: я люблю арабов. Нам важно, чтобы другим народам было хорошо. Это заповедь. Мы хотим, чтобы было хорошо светским. Почему мы должны с ними воевать?.. Мусульманам рады помочь с исламом, тут нечего стыдиться. Пусть и христианам будет хорошо. Никогда не будем за такой закон, который их ущемит… Во Франции танцы, девушки, вино, казино, а также научные исследования… Почему нет? Это не только не мешает нам, мы рады, что людям хорошо. Но мы вправе просить наших светских братьев-евреев: вернитесь к Торе. Зачем? Потому что мы хотим, чтобы им было лучше. Когда мой сын безобразничает, я могу дать ему пощечину — лишь потому, что я хочу, чтобы ему было лучше. Если ты родился евреем, хочешь не хочешь, на тебе лежит заповедь. Я бы колебался, стоит ли склонять светского еврея к исполнению Б-жественной воли, если бы считал, что это ему помешает. Я говорю не о том, что всем надо стать ультраортодоксами. Можно быть богачом, наслаждаться отдыхом в дорогих гостиницах, и вместе с тем — евреем, соблюдающим Тору и заповеди. Не обязательно так строго, как я, в разумной форме. Он может обучать своих детей физике, математике, всем наукам — но заодно и Торе, и Алахе. Рамбам тоже был ученым. А вот с коммунистами, со сталинистами я готов бороться. Есть другие группы — Хабад, Арахим[2], — которые мягко пытаются приблизить людей к иудаизму. Но Сатмар[3], «Нетурей карта» кричат!
МЯ С какой целью? Что это должно дать тем, на кого кричат, и тем, кто кричит?
А В некоторых ситуациях нельзя молчать. Есть такое правило: если требуют поклониться идолам, я должен ответить отказом, независимо от того, полезно или вредно это для приближения людей к иудаизму, и иногда заплатить за это собственной жизнью. Например, большому раввину, на плечах которого все европейское еврейство, говорят: или ты поклонишься идолам, или мы тебя убьем, и тогда не будет вождя у всех твоих организаций. Может ли он рассуждать — что будет с теми, кого он поддерживает, если его убьют? Нет, не может. Такова заповедь.
МЯ Вы считаете, что камни, брошенные в субботу в проезжающие машины, убедят людей ее соблюдать?
А Тут два вопроса. Во-первых, бросаем ли мы камни? Во-вторых, помогает ли это? Я прямо скажу: если так до людей лучше доходит, нужно бросать камни. Но ведь это же не помогает. Во-вторых, даже если бы это помогало, это запрещено, это не наш подход. Наш подход можно найти в «Шульхан арух» и позднейших книгах. Я не стесняюсь признать: если бы в «Шульхан арух» было сказано, мы бы бросали.
АС И все-таки сейчас есть люди, которые бросают камни. Почему?
А Это если бы вы меня спросили: «Отец должен быть предан детям»? Да. «Есть жестокие родители»? Есть. «Можно исправить всех родителей»? Нет.
АС А каково отношение к тем, кто бросает камни? Их осуждают?
А Никто из детей, бросавших камни, не получил за это хорошую оценку в хедере и никто из них не стал раввином. Но в газетах пишут только о таких случаях, не понимая, что происходит. Журналисты не читают «Шульхан арух», не ходят на тиш, они снимают на месте. Их не интересует, что за люди приходят и кричат «шабес!».
Возвращаясь ко второму вопросу, помогает ли это. Я расширю его: когда кричат «шабес, шабес!», это помогает? Нет. Никто не вернулся к Торе из-за этого. Но есть вещи, которые мы делаем не для того, чтобы вернуть, а для того, чтобы сохранить. Когда мы кричим «шабес!», мы кричим не для того, чтобы убедить кого-то, а чтобы сказать: смотрите! Тут такой островок, где есть евреи, есть Тора, которая не готова мириться с тем, что вы как евреи поступаете нехорошо… Иногда из-за того, что мы кричим «шабес!», люди отдаляются от нас. Мы не хотим этого, нам это больно. Но зато они в точности представляют, кто мы такие: соблюдающие субботу, кашрут, чистоту семьи. Не примут, не будут поступать так же, но будут знать, что такое еврей. Есть адрес — если он или его дети решат вернуться к Торе. Те, кто выходит под нашим флагом, как правило, не самые мягкие люди. Часто это малопривлекательные личности. Но это мы.
МЯ При этом не все ультраортодоксы вас поддерживают?
А Мы сохраняем иудаизм в самом правильном, самом скрупулезном, самом чистом виде, и можем служить в этом отношении примером для всех остальных групп…
МЯ Но не все группы согласны брать пример.
А Их согласия не требуется. Мы служим образцом еврея — такого, каким он должен быть. Соблюдение субботы — без компромиссов; соблюдение кашрута — без компромиссов; соблюдение чистоты семьи — без компромиссов; одежда; гордость, выражение нашей позиции, что мы народ царей, что мы стоим у трона Давида и Шломо и передаем Тору ровно в том виде, в каком она дана Моше, без страха... Другие группы говорят: это уж слишком. Но мы не требуем от них такого же строгого соблюдения. Поймите, мы — «Нетурей карта», «стражи города». Торговец, ученый, художник, ремесленник — все они что-то привносят в общество; и тот, кто охраняет их, — тоже. В ультраортодоксальных общинах — гурской, слонимской — своя жизнь, кто-то делает акцент на чистоте нравов, кто-то на изучении Торы, кто-то на философии. А мы охраняем. Если видим что-то не то, кричим об этом. Иногда это яростный протест, иногда еле слышный. В любой цивилизованной стране бывает так, что те, кто охраняет безопасность общества, и те, кто устанавливает законы и следит за их соблюдением, не ладят между собой. Так и в ортодоксальном иудаизме.
МЯ Нашего предыдущего собеседника я спросил о сильном течении «против» в ультраортодоксальном сообществе, в том смысле, что они противостоят остальному миру, и это очень важно для всего сообщества. Он ответил, что это вовсе не так, что речь не идет о противостоянии: мы, сказал он, живем так и так, и нам нет дела до остального мира. Вы же утверждаете нечто совсем иное.
А Одна из наиважнейших идей в иудаизме состоит в том, чтобы еврей мог противостоять всему миру в одиночку. Таким был праотец Авраам. Еврей должен знать, что если ему придется отстаивать свою идеологию в одиночку против всего мира, он должен выстоять любой ценой. Это важнейшая основа иудаизма — не в том, чтобы противостоять, а чтобы быть способным противостоять всему миру.
МЫ — ЭТО Я?
МЯ Вы часто употребляете местоимение «мы». Прежде, чем мы продолжим, объясните: «вы» — это кто?
А «Мы» — это не «мы». Это я. Один-единственный «я». Тора Моше без всяких компромиссов и уступок. Мы — это не группа, это теория, идеология, религия, традиции. Конечно, в религии есть правила: обеспеченный человек должен давать больше пожертвований; тот, у кого мало времени, может тратить меньше времени на молитву; тот, у кого хорошая голова, должен больше учиться… Есть множество частных случаев. Но тот, у кого есть все условия, должен и выкладываться полностью. Мы возвращаемся к Торе Пророков, к Талмуду, к «Шульхан арух» с намерением осуществить на практике как можно больше — не в общественном или материальном плане, а в плане духовном. Это «мы». Так сложилось, что в Иерусалиме сосредоточены группы людей, центр жизни которых — Тора и только Тора, заповеди и только заповеди. Мы пытаемся жить жизнью, максимально приближенной к Торе и заповедям.
МЯ И все-таки вы не ответили — о какой группе людей вы говорите, когда произносите «мы»?
А «Мы» — это «Эда харедит», «Нетурей карта», «Агудат Исраэль», «Дегель а-Тора»[4]…
МЯ Но между ними есть огромные различия.
А Да. Но нас всех объединяет общее воззрение: заповеди — это главное. Это все те, кто хочет, чтобы их дети посвятили свою жизнь изучению Торы и заповедям, отказываясь от всяческих удовольствий в жизни. Таких в Штатах около миллиона и здесь около миллиона. Включая все хасидские дворы. Такой человек начинает учить сына с самого детства, учит его читать, потом немножко счету, но в основном Торе. Потом сын идет в ешиву… Каждый, воспитанный так, может быть раввином. Не то чтобы всякий работает раввином, но он может им быть. Это «мы». Есть, конечно, деление на секторы: хасиды, литваки и т. д. — это деление не имеет отношения к религии с точки зрения нерелигиозных, но между нами есть различия. Эти больше учатся, эти больше молятся; эти учат «Зоар», а эти — «Мусар».
Вы хотите спросить, как мы появились здесь? Когда создавалось государство, после Холокоста, сюда прибыли евреи из многих стран, включая те, до которых Гитлер не добрался и Сталин не тронул. Страна была бедная, небольшие общины, ортодоксы, евреи, работавшие на земле, ремесленники, традиционные евреи и нерелигиозные, даже антирелигиозные, коммунисты, кибуцники… Началась новая жизнь, современная, политическая, общественная. Западная культура оказывала большое влияние. Ортодоксы в Тверии, в Цфате, в других местах не всегда могли устоять перед таким натиском. В Иерусалиме, о котором написано: «из Циона выйдет Тора», были люди, которые могли достойно встретить его: ребе из Бриска[5], «Эда харедит», рабби Пинхас Эпштейн[6]. В Бней-Браке, который не был тогда городом, поселился Хазон Иш[7] и еще несколько раввинов. Было много переживших Холокост, которые старались изо всех сил, чтобы их дети остались ортодоксами. Где были такие школы? В Иерусалиме, конечно, и в Бней-Браке на главной, тогда единственной, улице рабби Акивы. Потом прибыл ребе из Гур, поселился в Иерусалиме. Потом прибыли ребе из Сохачева, из Белза[8]. В Тверии тоже были две замечательные общины — слонимская и карлинская. Но, когда образовалось государство, их ребе переехали в Иерусалим, так же как и евреи, прибывшие из Европы, — здесь было убежище. Все ультрарелигиозные собрались постепенно в Иерусалиме, в Бней-Браке, ну и в Америке — в Вильямсбурге и Боро-Парке. Это «мы». Теперь мы распространились, слава Б-гу, теперь нас больше, не только несколько улиц в Меа Шеарим, а многие кварталы в Иерусалиме, Бейт-Шемеше, Модиине, Бейтаре, Бней-Браке, Петах-Тикве. «Распространишься на Запад и Восток, на Север и на Юг».
МЯ Насколько правильно будет сказать, что вы прямое продолжение «старого ишува»?
А «Старый ишув» — община, для которой новшества и модернизация существуют постольку-поскольку. Это не люди какого-то одного типа, есть там и вернувшиеся к Торе, профессора, которые решили, что это для них. Для них традиционная идеология, соблюдение Торы и заповедей — ежедневное новшество. Это и вправду «мы».
КОРОЛЬ ТЮРЬМЫ
МЯ Если говорить о становлении Меа Шеарим, нельзя не вспомнить об Амраме Блое, создателе «Нетурей карта», дедушке Тувии.
ТУВИЯ Мой дед был таким евреем, который во всем, с момента, как он утром открывает глаза, жил по «Шульхан арух». Когда праотец Авраам получил заповедь обрезания, его обвиняли: как же так, ты учишь, что нельзя проливать кровь, приносить в жертву детей, а теперь ты говоришь об обрезании! Но это заповедь Творца, неважно, что говорят люди. Раньше автобусы «Эгеда»[9] отправлялись в шабат после полудня к морю. Дед стоял на остановке и кричал: «Нельзя сегодня ездить! Шабат!» Однажды, это было в праздник, там стояла группа евреев, один из которых курил сигарету, ведь в праздник можно курить. И кто-то из светских спросил: «Почему вы курите сегодня, ведь это запрещено?» Религиозные решили было перестать курить, раз люди не понимают. Но дед возмутился — он не брал в расчет, что скажут люди… Нерелигиозный должен знать, что надо учиться, чтобы тебя понять; должен знать, что у нас есть Тора, что никто не хочет навязывать ему что-то, лишь бы навязать…
Многие боялись деда, но когда приближались к нему, оказывалось, что он, напротив, на удивление гибок. С одной стороны, он был очень суровым, с другой стороны, очень мягким, например, по отношению к детям. Дом его всегда был полон, он заботился о том, чтобы найти для всех жениха или невесту… Были экстремальные случаи, когда его задерживала полиция, тогда он становился королем тюрьмы. Сами полицейские относились к нему с уважением, — и надо сказать, что он признавал полицию, так как она следит за порядком. К примеру, если его вызывали в суд по поводу демонстраций, он шел в полицию и говорил: «Заберите меня вы» — потому что израильский суд, который ставит законы государства выше законов Торы, дед не признавал. Случилось так, что он не смог прийти на свадьбу моего отца, своего сына, потому что сидел в это время в тюрьме. Его готовы были отпустить, но необходимо было подписать какой-то официальный бланк, на котором стояла печать «Государство Израиль». Дед сказал, что подпишет бумагу, только если зачеркнут слово «Израиль». Этого ему не дали сделать.
А Об Амраме Блое можно сказать, что он был человеком с сердцем, мягким, как масло, но не как масло в обычный день, а как в жаркий день! Человеком запредельно либеральным, даже наивным. Он был уступчив до безумия. Во всех отношениях. И он был по-настоящему предан своим убеждениям. Он решил, что будет кричать на людей, если они сворачивают с пути истинного. Вследствие этого его дом был, как у Авнера бен Нера, полководца царя Давида, — «дом в пустыне». Мудрецы объяснили, что это «дом, как пустыня» — никому не принадлежит и всякий может прийти. Кто хотел, приходил: прокаженный и гнойный, вонючий, без последней рубахи… Если кто плевал ему в лицо, ему было все равно. Не было для него понятия «противник по жизни», были только культурные противники. Вообще-то он был на три четверти без ума от своей доброты... Но когда он выходил на передний край идеологической борьбы, будь то борьба за соблюдение субботы или против светского государства, он был как лев. Человек, идущий в тюрьму с такой гордостью, — это хорошо, это красиво, это достойно похвалы. Наивный, добрый достоин похвалы. Как может человек пребывать в обеих этих крайностях? Только тот, кто выше других, кого направляет Б-жественный разум: «Тут ты можешь быть мягок, а тут должен быть тверд, как железо». Таков был реб Амрам. Когда было создано государство, он воспринял это очень тяжело. Слова «еврейское», «Израиль» применительно к светскому государству — он не мог этого стерпеть. Он говорил: вы сворачиваете с пути, уходите от цели, ради которой был создан еврейский народ — признание Б-га, Торы Моше, свет для всех народов. Вы не принимаете этого, так я, частное лицо, Амрам Блой, не признаю вас ни в каком виде. Даже воды не приму от вас. Поначалу он был в этом одинок. Позже к нему присоединились люди более и менее уважаемые, разные группы. Он осмелился в день провозглашения государства высказать, что не для этого были 2000 лет изгнания и не такова наша цель.
«НЕТУРЕЙ КАРТА» В ИРАНЕ?
АС Апофеозом противостояния «Нетурей карта» и Государства Израиль стало появление членов общины на конгрессе, созванном президентом Ирана Ахмадинежадом[10].
А Я даю вам интервью и вообще-то не должен задавать вопросы, но я спрашиваю: почему вы в это поверили? И не только вы — многие люди в мире поверили в это! У нас есть множество общин по всему миру. Есть большое количество раввинов. У тех, кто приехал туда, человек пять там было, нет ни общины, ни синагоги, ни книг. Знаете, что такое манекен? Можно надеть на него парик, как у французской актрисы, можно капоту, как у хасида. В чем они ортодоксы? В том, что одеваются, как я? Вы тоже можете одеться так.
АС Откуда же взялась эта история?
А Я не знаю, я живу в закрытом мире и знаю меньше вашего. У Ирана, у арабов есть интерес показать: вот, еврейский мир с нами. И ведь это всякий раз одни и те же лица, что в Тегеране, что в Газе… Я, как праотец Авраам, не боюсь ничего говорить. На мой взгляд, тот факт, что вы, читая газеты, спрашиваете меня об этом — это позор для прессы. Вы читаете в газете, что пятеро евреев в Тегеране вышли на демонстрацию — и нигде нет приписки, что все ультраортодоксальные общины выразили гнев по этому поводу.
АС И вы не знаете, что это за люди?
А Конечно же, знаю. Это люди, которым заказан путь во все синагоги. Но журналистам нужна сенсация. Кому интересно, что в Соединенных Штатах есть около миллиона ортодоксальных евреев и в Израиле еще столько же, а этим людям нет места ни в одной общине. Куда интереснее написать: ортодоксы отправились к Ахмадинежаду! Ортодоксы отправились в Газу!
Т Если сказать коротко, их поведение идет вразрез с воззрениями «Нетурей карта». Это все несерьезные люди, наподобие тех, что делают всякие глупости, чтобы попасть в Книгу рекордов.
АС А почему вы не говорите об этом в прессе?
А Вот я сижу и говорю вам. Мы говорим это каждый день. Пресса не слушает, им неинтересно. Очень важно, чтобы вы написали об этом. Пусть тем репортерам будет стыдно. Есть разные общины: «Нетурей карта», «Шомрей а-хомот», есть гурские хасиды, слонимские, «Толдот Аарон» — никого из них вы там не найдете. А тут пришли пять человек — мне нечего сказать о них, я не знаю, кого они представляют, не думаю, что даже собственных жен, они приехали к Ахмадинежаду — а пишут обо всех. Вот случилась не очень красивая история. Один из этих людей приехал на могилу р. Элимелеха из Лизенска[11], его там побили евреи, — думаете, это попало в прессу? Другой был в Лондоне, его выгнали из общины, потом в Бельгии — выгнали, пришлось ему обращаться в суд, чтобы его детям позволили ходить в ортодоксальную школу.
МЯ Об этом как раз писали.
А Я повторяю: это манекены, нацепившие на себя ту же одежду и утверждающие, что они «Нетурей карта». Зачем им это? Можно перечислить много причин. Но это такое ничтожное меньшинство, что я считаю ниже своего достоинства даже говорить об этом.
БЫТЬ Б-ЖЬИМ ЧЕЛОВЕКОМ
МЯ А в чем разница между вами и, скажем, религиозными сионистами, так называемыми «кипот сругот» (ивр. «вязаные кипы»), которые тоже соблюдают заповеди?
А Я поясню на алахическом примере. Современным людям очень нравится слышать, что Тора считается с жизненными потребностями… Человек из религиозных сионистов учит в Талмуде: «Опасность для жизни отменяет запреты». Я тоже это учу, и мои дети, и его дети. Из этого законоучения мы выводим: если я вижу, что человек в опасности, у меня не только право — на мне обязанность нарушить субботу и спасти человека. Талмуд объясняет это так: лучше я нарушу одну субботу, чтобы тот, спасенный, смог соблюсти множество других суббот. Мы понимаем это так: в принципе нельзя нарушать субботу даже для спасения жизни, потому что это закон, данный Творцом. Но если я спасу человеку жизнь, нарушив субботу, он сможет соблюсти много других законов, данных Творцом.
МЯ А как «кипот сругот» понимают это?
А Вы знаете как. Что у жизни очень большая ценность и что это важнее, чем исполнение Торы. То есть заповеди важны, но жизнь важнее[12]. Мы учим не так: заповедь Всевышнего спасти жизнь более важна, нежели сама жизнь! Это тонкое различие, имеющее очень заметные последствия во многих отношениях.
АС Откуда вы знаете, как это понимают в среде «кипот сругот»?
А Хороший вопрос. Это такая деликатная тема, которая всплывает каждый раз, когда мне приходится общаться с ними.
Т Ребе из Бриска говорил: у меня есть 613 заповедей; у «кипот сругот» есть 613 проблем.
А Я хочу еще раз подчеркнуть: я не считаю, что они, Б-же упаси, не соблюдают заповеди. Но у каждого своя жизнь и своя функция. Один выбирает для себя быть человеком Б-жьим. Его личность выражается в исполнении заповедей. Заработок, общественные дела, желание идти в ногу со временем — все это бремя для него, ему пришлось бы подстраивать исполнение заповедей под существование в мире. И это хорошо. Другой — человек общества, западного или восточного, неважно (мы вообще-то не считаем, что западная демократия — наилучшая система из всех возможных), — помнит, что есть заповеди и Тора, и сочетает их со своим образом жизни. Это почти одно и то же — но отправная точка другая. О великом талмудическом мудреце, рабби Шимоне Бар-Йохае, говорится, что он весь день учил Тору. Я объясню: не то чтобы он не прерывался на работу и другие заботы; но каждый миг, на который ему приходилось прерывать занятие Торой, был для него потерян, это было бременем, как для обычного человека может быть бременем молитва. Таков путь рабби Шимона Бар-Йохая, но это не у всех получается. Другие поступают, как рабби Ишмаэль: когда нужно сеять, сеют, когда нужно убирать урожай, убирают, а в оставшееся время учат Тору. Это два не противоречащих друг другу подхода: обучать ли детей профессии или Торе. Рамбам пишет об этом <в комментарии> на трактат «Швиит», что человек должен работать, но может отказаться от всего и целиком уйти в изучение Торы. Отказаться. Я не могу сказать, что в нашей общине отказываются от всего материального. Но я хочу, во всяком случае, чтобы мой сын стал таким.
«МНОГИЕ ВОДЫ НЕ ПОГАСЯТ ЛЮБОВЬ»
А Около 50 тыс. детей в стране обучаются в наших школах и не получают ничего от государства — таким образом, государство не может нам указывать, как воспитывать детей. Есть сотни тысяч других, которые получают, но не хотят, чтобы им указывали. Но мы, самые крайние, предпочитаем застраховаться от этого. Я полностью оплачиваю обучение сына; мой отец платил за меня, сколько мог. Я, может, и малограмотный, но не глупый. Государство не принимало участия в моем образовании: хотя мой отец платил налоги и ему полагалось бесплатное обучение детей, он не хотел сковывать себя. Я лучше переплачу вдвое за образование своего ребенка, но он будет обучаться так, как я хочу, как мне важно. С детьми нельзя рисковать.
МЯ Возникает вопрос: почему дети принимают такой образ жизни? У ребенка, который ходит в ортодоксальную школу, нет никаких удовольствий из тех, что есть у ребенка из светской или умеренно религиозной семьи. Почему он не сбегает? Почему он предпочитает оставаться в ортодоксальном мире и не уходит из него? Вокруг столько соблазнов. Но ведь процент ухода сейчас очень низок.
Т «Многие воды не погасят любовь». Это из Песни Песней.
А Там дальше сказано: «Если кто отдаст все богатство дома за любовь, насмеются над ним». Как над глупцом. Что такое «многие воды» и «все богатство дома»? Это вся западная культура. Дискотеки, аттракционы, все это. А что такое «любовь»? Духовность, уверенность в себе, спокойствие, дружелюбие. Это то, что мы даем нашим детям. Как вы понимаете, мы довольно бедны, потому что трудно все время заниматься заповедями и при этом сколотить состояние. Но я вижу, как <светские> родители заходят с детьми в магазин, покупают им что-то, и в глазах отца можно прочесть: он не просто дает, он говорит — получи и отстань от меня, у меня своя жизнь, я не готов отказываться от нее. В ортодоксальном обществе люди привычны к тому, чтобы отказываться от чего-то ради убеждений. Они и ради ребенка отказываются от многих вещей и тратят свое время… В этом наша сила. Рассказывают о ребе из Скулене: он жил в Румынии, очень строго воспитывал детей, а они находились среди гоев, даже в школе. Так он садился с ними и не меньше трех четвертей часа в день играл в камешки и другие игры. У детей не было там друзей. Он был правильный еврей, вставал в полночь, молился, учился все время, но всегда помнил, что три четверти часа в день он должен провести с детьми. Детям дарят не игрушки, им дарят время. И ребенок чувствует это. Он видит, что недалеко есть другая жизнь, но он не хочет отказываться от сплоченной семьи, от радости исполнения заповедей. Если вы зайдете на тиш, увидите радость, полную духовности. Как ему отказаться от всего этого? Пойти смотреть футбол? Это... совсем не тот уровень.
ЭСТЕР ЯГЛОМ Если у ребенка есть интерес к наукам, ему дают развиваться в этом направлении?
А Да и нет. Пока ребенок со мной, скажем, до 18 лет, мы заботимся о том, чтобы он получил воспитание по Торе и познания только в Торе. Это иудаизм, еврейская мысль, Талмуд, алахот, традиция. Историю как таковую у нас не преподают — только если это касается истории евреев. Есть государственный закон об обязательном образовании. Но у отца тоже есть такой закон. Только его обязанность — на-учить еврейству. По окончании основного цикла образования кто-то целиком отдается изучению Торы — дай Б-г, чтобы все мои дети были такими. А кто-то нет. Не каждому дано быть раввином, и никто на него не пеняет за это. Я сам учился до 24 лет, потом начал работать. Можно учить математику, медицину... Обычно выбирают профессию, не мешающую быть евреем, — это раз. Кроме того, она должна приносить заработок. Вряд ли кто-то решит стать профессором истории — это не приносит большого дохода, это для души, а у нас для души есть Тора. Он предпочтет стать адвокатом, архитектором… Многие выбирают бизнес; конечно, нужно поучиться, но потом работать приходится меньше, а зарабатывать можно больше. Все равно, кем работать, ведь профессия врача не почетнее профессии водопроводчика, каждый должен хорошо делать свою работу. Тора — вот почет.
АС Тувия, вы тоже работаете или только учитесь?
Т Я встаю в полседьмого и помогаю жене, у меня восемь детей, один уже жених. Потом я иду молиться, а после молитвы учусь до 11 утра. С одиннадцати до четырех–пяти работаю вместе с Аароном в конторе, потом обедаю дома, отдыхаю, в полшестого–шесть возвращаюсь в ешиву до десяти–пол-одиннадцатого. В нашей общине если кто идет спать, не поучившись хотя бы часок, он чувствует себя нехорошо. Даже те, кто работает по восемь часов в офисе, выделяют время на молитву и учебу.
АС А те, кого вы обслуживаете, это люди из вашей же общины, ортодоксы?
А Необязательно. Предпочтительно, но необязательно, можно работать где угодно.
Т Некоторые думают, что необходимо закончить светскую школу, чтобы выучиться профессии. Но у меня есть знакомый, очень образованный человек, который убежден, что в детстве, до 15–16 лет, необходимо учить именно Тору, Талмуд. А после этого несложно сесть и за два-три года освоить светские науки. Думаю, он прав. В нынешних тяжелых экономических условиях люди получают образование за два-три года и выходят с дипломами.
А Это особое дело, учеба в ешиве… Очень высокий уровень сосредоточенности. Сколько часов в день учится хороший студент университета? Я не говорю о чтении книжек. Сколько он сидит, сосредоточившись, и учится?
АС Ну, часов восемь…
МЯ По-разному. Перед экзаменом, бывает, и по 12 часов.
А Я слышал, что, тратя на учебу шесть часов каждый день, можно преуспеть в самом лучшем университете. А у нас нельзя стать успевающим, если учиться меньше двенадцати полных часов.
После ешивы я изучал разные вещи — графологию и хиромантию, бизнес-администрирование, недвижимость, строительное дело изучал, был подрядчиком. Все это было для того, чтобы я мог учить Тору. Я подытожу. Все идет за главным. Что главное? Например, если главное — это красота, то все вокруг называется красотой. И наоборот. Если главное — отбросы, то даже если в них будут бриллианты, все равно это отбросы. Если человек работает по девять-десять часов — такое бывает, но это для того, чтобы он мог помолиться и поучить Тору с ребенком, — то вся его работа обретает святость. Ассенизатор вычерпывает отбросы — но для него это уже не отбросы, ведь он это делает, чтобы его сын провел несколько часов в день, изучая Тору, и он сам тоже, хотя бы час. Если же все это для того, чтобы он мог поставить обнаженную статую или, скажем, повеселиться ночью на дискотеке, — это не плохо, хотя и не заслуживает такого уважения, — тогда все будет дискотекой. Он никому не мешает, он хороший человек. Но не более того.
ЭЯ При всех преимуществах, которые вы описываете, есть люди, которые уходят.
А Единицы, но есть. Это показывает, какую свободу мы даем нашим детям. Если так ему лучше, почему нет? Но я, как человек, много работающий и в образовании, могу сказать: нет, ему не лучше. Сказать, что это наши «звезды»? Нет. Это люди с не самыми лучшими способностями. Может быть, у них особенно добрые черты характера? Нет. Я не думаю, что тот, кто уходит, стремится попасть в университет. Он стремится попасть на дискотеку.
АС Почему вы так считаете?
А Потому что тому, кто хочет учиться, не так важно, что учить. Если он стремится к учебе, заполнить голову мудростью, в ешиве есть для этого достаточно материала.
АС Но если учитель в университете хороший…
А Вы правы, конечно. Бывает, что в университете хороший учитель, а отец плохой воспитатель… Но это исключения. Я скажу кое-что замечательное о своем сыне. Он может поспорить с матерью, чтобы из-за свадьбы родственника не возвращаться домой из хедера на час раньше. Свадьба ему не так важна, как учеба. А ему только восемь лет. Не всякий ребенок так считает; не в каждой школе так. Я иногда предпочитал уйти пораньше с уроков, чтобы попасть на свадьбу. Но, слава Б-гу, большинство моих детей в такой ситуации предпочтут остаться в школе. Дискотеки, аттракционы — это все хорошо. Но это не дает того, что дает любовь.
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ
ЭЯ Если говорить не о сыновьях, а о дочерях — как их обучают иудаизму? Если бы меня приняли в ешиву, я бы с удовольствием занималась 12 часов.
А Мы не обучаем ничему просто так, все существует для какой-то цели. Медицину учат, чтобы лечить людей, а экономику — чтобы управлять хозяйством. В принципе, с девочками у нас занимаются той же Торой, что и с мальчиками, но не в таком объеме, ведь они не станут раввинами. Другое дело, что им позволяется в гораздо большей мере изучать другие предметы, помимо Торы: географию, математику, науки. При этом они готовятся стать хозяйками дома — учатся готовить, шить... После школы многие учатся на архитекторов, секретарей, бухгалтеров, особенно в Бней-Браке, — это профессии, которые позволят женщине, удостоившейся выйти замуж за ученого мужа, поддерживать его занятия Торой, содержать семью.
АС Нет ешив для женщин?
А Зачем женщине учить Тору в ешиве, если она не сможет использовать свои знания? Что она будет с этим делать? Впрочем, нет запрета женщине учить Тору. Спор лишь о том, можно ли ее обучать. Вы сами учитесь, сколько угодно. Обучать — проблема.
Т Есть разные институты. Есть Неве Йерушалаим[13], там училась моя жена.
А Там учат тому, чему учат в университете. Ведь у нас не может быть женщин-раввинов. Но, к примеру, среди наших журналистов и писателей не меньше половины женщин. Детскую литературу пишут в основном женщины, в педагогике женщин тоже больше, чем мужчин. Но скажем честно: у нас нет настоящего равенства мужчин и женщин. Это одна из тех вещей, которые внешний мир на данном этапе не готов принять в нас. Хотя лет сто назад немцы или русские к своим женщинам относились гораздо менее уважительно, чем мы. Когда в Греции женщина была в положении рабыни, а в Йемене в положении собаки, мы уважали женщин. Алаха уже была такая. Рамбам пишет: «Должен уважать ее <жену> больше, чем самого себя». Но народы мира тогда не были готовы это принять. Сейчас все качнулось в противоположную сторону, и теперь мир не готов принять того, что у нас недостаточно равенства. Но что поделаешь, равенства нет. Однако нет и иерархии между мужчиной и женщиной. Никто не больше и не меньше. Они просто разные. Таково распределение ролей.
«ДЕМОКРАТИЯ ПРАКТИЧНА. СПРАВЕДЛИВА ТОРА»
МЯ В мире происходит глобализация. А ваша община стоит особняком. Как у вас получается существовать, не будучи частью большого мира?
А Чего нам не хватает? Бизнесу мы научены. Образованны. Здоровы. Я бизнесмен; врач получает свои деньги за то, что меня лечит. Почему я должен быть врачом?
Безусловно, существует противостояние ортодоксального и современного мира. Я уже говорил, что не очень знаком с внешним миром… Есть разные мировоззрения… Этот окружающий мир, хороший в общем-то, ищет красоты и покоя. В Торе он называется Йефет, по имени одного из сыновей Ноаха. Тора тоже стремится к красоте. Поэтому есть в Торе заповеди, обращенные к неевреям, чтобы они создавали правильное, цивилизованное общество. Их обязывает не справедливость, не честность, а красота, порядок. От нас же Тора хочет справедливости, честности, Б-жественности. Например, при демократии считается, что лучше десять виновных будут гулять на свободе, чем один невинный будет сидеть в тюрьме. Это демократическое новшество. Но Тора издревле доводит эту идею почти до абсурда. Пусть хоть миллион убийц гуляет на свободе, лишь бы невиновный не был приговорен. Так что же, Тора — это практический закон? Нет. Практический закон это демократия. Вы мне скажете, что демократия справедлива? Нет, она практична. Справедлива Тора. Написано, что, если Сангедрин приговаривал к смерти дважды в 70 лет, он считался жестоким. Как они дошли до того, что приговаривают к смерти так часто? Я хочу сказать вам: иудаизм непрактичен. Иудаизм справедлив. Окружающий мир, если он устроен правильно, практичен. Тело человека практично; его разум справедлив. Всевышний создал евреев и дал им Тору. Написано, что, когда евреи шли к горам Гризим и Эйваль, они записали всю Тору на камнях, а потом закрасили их, и кто угодно, кого Тора интересует, мог прийти со щеткой, очистить камень и прочесть. Но мир был сотворен так, чтобы быть практичным, и Б-г отдал его Йефету. Мы люди непрактичные, мы ищем справедливости и честности. Это непрактично, но с этим можно жить. Каждое утро человек может и должен вставать на работу, питаться, заниматься бизнесом. В чем наша особенность? В служении Всевышнему.
Кто хочет увидеть, что такое честность и справедливость, должен познакомиться с нами. Ради этого иудаизм требует отказаться от очень многого, иногда это заработок, иногда социальный статус или другие ценности. Быть другим. По той же причине мы носим пейсы, цицит. Мы другие. У нас другие законы, и мы не скрываем этого. Более того, даже на наше тело мы ставим печать — когда делаем обрезание. Правда, тот же врач, что делает операцию нееврею, делает ее и мне, потому что мы одинаково устроены; но в нас есть что-то еще: иудаизм. Б-жественность.
На протяжении тысяч лет наш народ преследовали идолопоклонники, тысячи лет мы знали лишь кровь и войны, не всегда евреи могли устоять под натиском, иногда Всевышний наказывал нас за это… Потом настал момент, когда часть народов мира признала нашу истину, сначала христиане поняли, что есть Б-г, потом настал черед ислама.
Мы и нынче существуем не так, как хотели бы существовать. Мы находимся в состоянии чужбины, галута, даже здесь, в этой стране. Не в том смысле, что на нас накладывают подушный налог, хотя бывало и такое, а в том, что мы на переднем крае в противостоянии культур, западной и еврейской. Та же культурная война, которую мы вели в Европе против культуры Германии, Франции, продолжается здесь. Перед нами два пути: или пойти на компромисс, и тогда мы подвергнем опасности все ортодоксальное общество; или стоять за еврейскую культуру, что мы и делаем, и платить за это цену — тем, что мы не интегрированы во всемирную жизнь. Но если мы будем достаточно сильны, мы покажем путь к Б-гу современному миру.
Я знаю, вы опять хотите спросить, кто это «мы». Всякий еврей причастен к иудаизму. Ортодокс больше или меньше, реформист, неважно. Все знают, что евреи и иудаизм всегда вместе. Если кто-то сегодня хочет знать, что такое еврей, он знает, что его можно найти здесь, в Земле Израиля. Кто хочет поточнее: не просто в Земле Израиля — в Иерусалиме. «Из Циона выйдет Тора». Кто хочет выбрать еще точнее — в Меа Шеарим. Тут ешива «Толдот Аарон», ешива «Мир», «Нетурей карта», недалеко Стена Плача, здесь все бриллианты… Да, над нами смеются, презирают — но есть над кем смеяться! Смейся — но знай, что я здесь, что я существую, что это иудаизм, еврейство.
Я — это мы.
ПОСЛЕСЛОВИЕ. О НАШИХ СОБЕСЕДНИКАХ
ААРОН Кто я? Сын лучшего в мире софера, религиозного писца. Талмуд говорит: если ты прибыл из мест, где твой отец уважаем, не рассказывай, кто ты, расскажи, кто твой отец. В этом почитание отца. Возможно, практичнее сказать о себе: вот я профессор такой-то… Но представьте себе, есть такой недуг — амнезия. Человек забыл, что было с ним до возраста, скажем, 34 лет. Ему ужасно неудобно, он не знает, кто он, ему сказали, что он женат на этой женщине, она мила; но он не знает, когда он на ней женился. Хорошо ему или плохо?.. Думаю, нам лучше, мы помним. Мы приходим в новое место и представляемся: это я, сын моего отца, сына такого-то… И так до сотворения Б-гом человека.
ТУВИЯ А я — внук своего деда. Основателя «Нетурей карта».
Перевод с иврита Ариэля Когана
Источник: http://www.lechaim.ru/ARHIV/261/mea-shearim.htm