Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Глава 1.1 АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ
Милетская школа философии
Большинство исследователей единодушны в том, что фило софия как целостный феномен культуры является созданием ге ния древних греков (7-6 вв. до н.э.). Уже в поэмах Гомера и Госсиода делаются впечатляющие попытки представить мир и ме сто человека в нем. Желаемая цель достигается преимуществен но средствами, характерными для искусства (художественными образами) и религии (верой в богов). Философия дополнила ми фы и религии усилением рациональных мотивировок, развити ем интереса к систематическому рациональному мышлению на основе понятий. Первоначально становлению философии имен но в греческом мире способствовали и достигнутые греками в го родах-государствах политические свободы. Философы, число которых увеличивалось, а деятельность становилась все более про фессиональной, могли противостоять политическим и религиоз ным властям. Именно в древнегреческом мире философия впер вые конституировалась в самостоятельное культурное образова ние, существовавшее наряду с искусством и религией, а не как их составляющая.
Одной из древнейших философских школ считается Милет ская (VII—V вв. до н.э.). Мыслители из города Милета (Древняя Греция) — Фалес, Анаксимен и Анаксимандр.
Все три мыслителя сделали решительные шаги к демифологизации античного мировоззрения. "Из чего все?" — вот вопрос, который интересовал милетцев в первую очередь. Сама постанов ка вопроса по-своему гениальна, ибо она имеет своей предпосыл кой убеждение, что все можно объяснить, но для этого надо най ти единый для всего источник. Таким источником Фалес считал воду, Анаксимен — воздух, Анаксимандр — некоторое беспре дельное и вечное начало, алейрон (термин апейрон" буквально означает "беспредельное"). Вещи возникают в результате тех пре вращений, которые происходят с первовеществом,— сгущений, разряжений, испарений. Согласно милетцам, в основе всего на ходится первичная субстанция. Субстанция, по определению, есть то, что не нуждается для своего объяснения в чем-либо дру гом. Вода Фалеса, воздух Анаксимена — это субстанции.
Чтобы оценить воззрения милетцев, обратимся к науке. По стулируемые милетцами субстанции относятся фактически к миру явлений и событий, а не родовых реалий, понятий, зако нов. Ведь та же вода непосредственно фиксируется в опыте, т.е. эмпирически, а таковы именно материальные объекты и собы тия. За пределы мира событий и явлений милетцам не удалось выйти, но они делали такие попытки, причем в нужном направ лении. Они искали нечто закономерное, но представляли себе его как событийное, фактуальное. Милетцы старались подняться от уровня фактуального к уровню родового общего, хотя им это не вполне удалось. Удача пришла к последующим поколениям фи лософов.
Интересно заметить, что подобные милетским попытки дела лись и в Древней Греции, и в Индии, и в Китае, и в Японии. В качестве субстанции часто называли воду, воздух, землю, огонь, дерево (древние китайцы). В качестве первоисточников брали ли бо одну субстанцию, либо четыре (Эмпедокл, локаята-червака в Индии), либо пять (древние китайцы). Суть философского поис ка оставалась прежней — путь к универсальным принципам.
Обратимся к современной науке. Как она отвечает на вопрос "из чего все?" Считается, что наша Вселенная возникла в резуль тате взрыва вакуума, отдельного, самостоятельного физическо го образования. Может показаться, что эта сингулярность совре менной науки очень уж похожа на упоминавшийся апейрон Анаксимандра. В действительности же дело обстоит по-другому. Современная наука в отличие от представлений милетцев исполь зует и принципы, и законы. Ее представления о сингулярности имеют научный характер, подтверждаются экспериментальны ми и теоретическими данными.
Выше отмечалось, что современный человек часто повторя ет ошибки, неудачи древних. Заблуждения милетцев фактически копируются тогда, когда хотят сложные явления объяс нить "просто", а именно, сводя их к какому-либо первовещест-ву. Например, явления телепатии объясняют движением всепро-никающих нейтрино. Соответственно и астрологические предска зания также неправомерно отделять от теоретического анализа. Установление истины, как правило, невозможно без развитого философского и научного анализа.
Школа Пифагора
Пифагор тоже занят проблемой субстанций, но огонь, земля, вода в качестве таковых его уже не устраивают. Он приходит к выводу, что "все есть число". Пифагорейцы видели в числах свой ства и отношения, присущие гармоническим сочетаниям. Мимо пифагорейцев не прошел тот факт, что если длины струн в му зыкальном инструменте (монохорде) относятся друг к другу, как 1:2, 2:3, 3:4, то получающиеся музыкальные интервалы будут соответствовать тому, что называют октавой, квинтой и квартой. Простые числовые отношения стали искать в геомет рии и астрономии. Широко известная теорема Пифагора о соот ношении длин катетов прямоугольного треугольника с длиной гипотенузы также достаточно показательна. Пифагор, а до него уже Фалес, видимо, использовали простейшие математические доказательства, которые, вполне возможно, были заимствованы на Востоке (в Вавилонии). Изобретение математических доказа тельств имело решающее значение для становления типа рацио нальности, характерного для современного цивилизованного че ловека.
При оценке философской значимости воззрений Пифагора сле дует отдать должное его проницательности. С точки зрения фи лософии, особое значение имело обращение к феномену чисел. Пифагорейцы объясняли события на основе чисел и их соотно шений и тем самым превзошли милетцев, ибо почти достигли уровня законов науки. Пифагорейцы усвоили то, что попроще, некоторые количественные соотношения. Пифагорейцы еще не владели категорией качества, исходя из которой только и мож но, как будет показано позднее Гегелем, уразуметь в должной сте пени количество, каковым, в частности, является число. Пифагорейцы были одними из первых, кто понял роль и значение чи сел. Они совершили великое дело.
При всей значимости открытий пифагорейцев им все-таки не удалось найти ответа на вопрос "из чего все?" Подобно тому как не все является водой или воздухом, не все является и числом. Всякая абсолютизация чисел, равно как их закономерностей, есть возрождение исторической ограниченности пифагорейства. В полной мере это относится к магии чисел, которой, надо сказать, пифагорейцы отдали дань со всей щедростью увлеченной души.
Наконец, особо следует отметить поиски пифагорейцами гар монии во всем, красивой количественной согласованности. Та кой поиск фактически нацелен на обнаружение законов, а это — одна из сложнейших научных задач. Древние греки очень лю били гармонию, восхищались ею и умели создавать ее в своей жизни.
Гераклит и элеаты
Дальнейшее развитие философской мысли наиболее убедитель но представлено в известном противостоянии учений Гераклита из Эфеса и Парменида и Зенона из Элеи.
Обе стороны согласны в том, что внешние чувства не способ ны сами по себе давать истинное знание, истина достигается раз мышлением. Уже здесь мы видим, что к V в. до н.э. понимание греческими философами недостаточности оперирования уров нем событий приобрело характер философской идеи-веры, очень многое свидетельствовало в ее пользу. Любопытно, однако, про следить за тем, как философы конкретизируют свою идею.
Гераклит считает, что миром правит логос. Представление о логосе можно расценить как наивное понимание закономерно сти. Это было действительно наивное понимание, ибо содержа тельные аспекты логоса Гераклит умел интерпретировать лишь как связь событий, т.е. исключительно фактуально. Конкретно он имел в виду, что все в мире состоит из противоположностей, противоборствующего, все происходит через распрю, борьбу. Вследствие этого все изменяется, течет; образно говоря, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. В борьбе противоположно стей обнаруживается их внутреннее тождество. Например, "жизнь одних есть смерть других", да и вообще — жизнь есть смерть. Поскольку все взаимосвязано, то всякое свойство относительно: "ослы солому предпочли бы золоту". Гераклит еще чрезмерно до веряет миру событий, что определяет как слабые, так и сильные стороны его воззрений. С одной стороны, он подмечает, пусть в наивной форме, важнейшие свойства мира событий — их взаи модействие, связность, относительность. С другой стороны, он еще не умеет анализировать мир событий с позиций, характерных для ученого, т.е. с доказательствами, понятиями. Мир для Геракли та есть огонь, а огонь — это образ вечного движения и измене ния. Какое богатое воображение!
Гераклитовская философия тождества противоположностей, противоречий резко критиковалась элеатами. Так, Парменид счи тал тех людей, у кого "быть" и "не быть" считается одним и тем же и не одним и тем же и для всего имеется обратный путь (это явный намек на Гераклита), "двухголовыми".
Парменид, равно как и его ученик Зенон, подобно современ ным ученым анализируют мир событий и отсюда делают выво ды, какими бы "сумасшедшими" они ни являлись. Смелости, ха рактерной для подлинного ученого, элеатам было не занимать.
Особое внимание элеаты уделяли проблеме множественности, в этой связи они придумали ряд парадоксов (апорий), которые и поныне вызывают у философов, физиков и математиков голов ную боль. Парадокс — это неожиданное высказывание, апория — это затруднение, недоумение, трудноразрешимая задача.
По мнению элеатов, вопреки чувственным впечатлениям нельзя помыслить множественность. Если вещи могут быть бес конечно малыми, то их сумма никак не даст нечто конечное, ко нечную вещь. Если же вещи конечны, то между конечными двумя вещами всегда есть третья вещь; мы опять приходим к про тиворечию, ибо конечная вещь состоит из бесконечного числа ко нечных вещей, что невозможно. Невозможна не только множе ственность, но и движение. В аргументе "дихотомия" (разделе ние на два) доказывается: для того чтобы пройти определенный путь, надо сначала пройти его половину, а чтобы ее пройти, на до пройти четверть пути, и далее — одну восьмую пути, и так до бесконечности. Получается, что невозможно из данной точ ки попасть в ближайшую к ней, ибо ее фактически нет. Как ут верждает современная математика, в континууме между двумя данными точками всегда найдется другая точка. А это значит, что невозможно попасть уже в первую, соседнюю точку. Если дви жение невозможно, то быстроногий Ахилл не может догнать че репаху и придется признать, что летящая стрела не летит. В та ком случае отсюда, как говорится, "с железной необходимо стью" следует, что бытие единственно, целокупно (не имеет час тей), не изменяется, неподвижно, все существующее есть одно и то же бытие.
Рассматриваемые апории дошли до нас в изложении Зенона, поэтому их называют апориями Зенона. Апории Зенона опровер гали много раз, указывая просто на факты: А догнал Б, С летит и т.д. Однако такие "опровержения" аргументации великих фи лософов не многого стоят. Элеаты ведь ставят вопрос действитель но по-научному: если есть движение, то его надо осмыслить. Ко нечно, из непонимания движения и множественности не следу ет, что их нет вообще. Но и гордиться особенно нечем, если вы не способны понять с научных позиций вроде бы довольно оче видные вещи, механическое движение, всякого рода измене ния. Гераклит потому и раздражал элеатов, что он не давал не противоречивого объяснения факту изменения.
Ниже рассматривается тот выход из ситуации, который пред ложили в порядке преодоления апорий Зенона древние атомисты. Сейчас же отметим, что современные ученые вновь и вновь обращаются к апориям Зенона, находя в них новые импульсы для развития научной мысли. При этом, разумеется, они моди фицируют логику рассуждений элеатов. Давно стало ясно: для понимания апорий элеатов надо обратиться к самым развитым философским, математическим и физическим теориям. Выходит, что элеаты продолжают в некотором роде быть и поныне наши ми учителями. Чему они научили и учат нас в первую очередь? Роли и значению логических доказательств, необходимости рас смотрения — наряду с миром событий — умопостигаемого уров ня реальности, не поддаваясь "обману воображения". Элеаты по ставили проблему соотношения единого и множественного, не прерывного и прерывного, движения и покоя. Они стали опери ровать максимально общей категорией бытия, которое считалось единственным. Но в таком случае мысль есть не что иное, как бытие, отсюда уже недалеко до ими же высказанного утвер ждения: "одно и то же мысль и то, на что мысль устремляется". Это утверждение призвано объяснить, почему мысль имеет ис тинностное значение по отношению к бытию. А именно в силу того, что она сама есть бытие.
Итак, Гераклита интересует прежде всего изменение и дви жение, их истоки, причины, которые он усматривает в борьбе про тивоположностей. Элеаты в первую очередь обеспокоены тем, как понять, как интерпретировать то, что все считают изменени ем и движением. Согласно размышлениям элеатов, отсутствие не противоречивого объяснения природы движения ставит под со мнение его реальность. Разумеется, элеаты не доказали, что нет движения, они показали современникам, что те едва ли понима ют содержание движения. Сами элеаты в понимании движения были на подлинной вершине существовавших в их эпоху воззре ний. Увы, элеатам не суждено было, ибо это невозможно в прин ципе, разорвать путы исторической ограниченности.
Атомисты. Левкипп и Демокрит
Кризис, вызванный апориями Зенона, был очень глубок; чтобы его хотя бы отчасти преодолеть, требовались какие-то особые, непривычные идеи. Это удалось сделать древним атомистам, наиболее выдающимися среди которых были Левкипп и Де мокрит.
Анализ апорий Зенона выявил" их "болевые" точки: беспре дельное деление (отрезка пути тел). Атомисты предположили, что вещество, пространство, время в принципе нельзя делить беско нечно, ибо есть мельчайшие, далее неразделимые их фрагмен ты — атомы вещества, амеры (атомы пространства), хрононы (ато мы времени). То или иное тело состоит из определенного числа атомов, каждый из которых имеет конечный объем, соответст венно конечный объем имеет и составленное из атомов тело. Стре ла летит, ибо, по определению, движение есть преодоление оп ределенного расстояния, состоящего из определенного числа амеров, за определенное время, которое в свою очередь состоит из определенного числа своих квантов (хрононов). Чтобы раз и навсегда избавиться от затруднений с пониманием изменения, бы ло предположено, что атомы неизменны, обладают как раз те ми же абсолютными качествами, что парменидовское бытие, они неделимы и однородны. Атомисты как бы свели" измене ние к неизменному, к атомам.
По Демокриту, есть атомы и пустота. Атомы различаются формой, расположением, весом. Атомы движутся в различных направлениях. Земля, вода, воздух, огонь представляют собой пер вичные группировки атомов. Сочетания атомов образуют целые миры: в бесконечном пространстве существует бесконечное мно жество миров. Разумеется, и человек есть собрание атомов. Ду ша человека составлена из особых атомов. Все происходит соглас но необходимости, случайность отсутствует.
Как видим, атомисты сумели объединить сильные стороны представлений Гераклита и элеатов. Парменидовское бытие они уменьшили до атомов, сохранив тем самым постоянство мира. А все гераклитовские изменения связали с механическим движением атомов, их сочетанием друг с другом. Теперь нам пред стоит дать философскую оценку атомизму. Конечно, хорошо известно, что атомная гипотеза имела и имеет огромное значе ние в физике и химии. Но древний атомизм явился результатом размышления не над физическими, а над определенными фило софскими трудностями. Выход из ситуации оказался в чем-то ге ниальным, а в чем-то наивным, разумеется, с высот сегодняш него дня. Сначала о гениальном. Заслуживает внимания сама ме тодика разрешения философских проблем: новые идеи содержат в себе достоинства старых, причем таким образом, что прежние неудачи отпадают. Другое философское достижение атомистов со стоит в обнаружении атомарного, элементарного. С чем бы вы ни имели дело — с физическим явлением, с теорией,— всегда есть элементарное: атом (в химии), ген (в биологии), материальная точ ка (в механике) и т.д. Элементарное выступает как неизменное, не нуждающееся в объяснении.
Наивное в идеях атомистов объясняется неразвитостью их воз зрений. Обнаружив атомарность в мире событий, явлений, они еще не были в состоянии дать ей теоретическое описание. Поэто му неудивительно, что очень скоро древний атомизм встретил ся с трудностями, которые ему не суждено было преодолеть. В этом смысле скандальную известность приобрел тот факт, что дли на гипотенузы прямоугольного треугольника с катетами единич ной длины равна корню из 2. Но корень из 2 не является рациональным числом, т.е. нельзя длину гипотенузы представить некоторым числом атомов пространства, амер. Это подрывает самым серьезнейшим об разом успехи древних атомистических построений.
В заключение приведем некоторые данные из физики. Совре менная физика не признает существование пустоты. Вакуум есть некоторая физическая среда, Бездействующая на те процес сы, которые в ней происходят. Физике пока не удается подтвер дить наличие атомов времени — хрононов и атомов пространст ва — амер. Вместе с тем действие в самом деле квантование, и его величина дается широко известной постоянной Планка h.
Школа Сократа
Воззрения Сократа дошли до нас главным образом благода ря прекрасным как в философском, так и в художественном от ношении произведениям Платона, ученика Сократа. В этой связи уместно соединить имена Сократа и Платона. Сначала о Сократе. Сократ во многом отличается от уже упомянутых фило софов, которые в основном имели дело с природой, а потому их называют натурфилософами. Натурфилософы стремились выстро ить иерархию в мире событий, понять, например, как образова лись небо, земля, звезды. Сократ тоже хочет понять мир, но в принципиально другой манере, двигаясь не от событий к собы тиям, а от общего к событиям. В этом отношении типичным для него является рассуждение о прекрасном. Сократ говорит, что ему известно много прекрасных вещей: и меч, и копье, и девушка, и горшок, и кобылица. Но каждая вещь прекрасна по-своему, поэтому нельзя прекрасное связать с одной из вещей. В таком случае другая вещь уже не была бы прекрасной. Но все прекрасные вещи имеют нечто общее — прекрасное как таковое, это их общая идея, эйдос, или смысл. Раз общее может быть обнаружено не чувствами, а умом, то Сократ отнес общее к миру ума и тем самым заложил основы по чему-то многим ненавистного идеализма. Сократ как никто дру гой уловил, что существует родовое, общее. Ему трудно разобрать ся в том, существует ли общее, присущее всем объектам данно го класса, только в уме или и за его пределами, но он уверен, во-первых, что оно каким-то образом существует, а во-вторых, что при объяснении мира событий, мира отдельного, надо начинать с общего. Современный образованный человек при держивается именно таких воззрений, во времена же Сократа это было большой новостью. Начиная именно с Сократа человечест во уверенно стало осваивать не только мир событий, но и мир ро дового, общего.
Сократ, однако, не останавливается на констатации значений идей, он стремится познать их субординацию. Он приходит к убе ждению, что самая главная идея — это идея блага, ею обуслов лены пригодность и полезность всего остального, в том числе и справедливости. Натурфилософ начинает с атомов, стихий. Со крат начинает с блага.
Сократ интуитивно убежден, что из физики не выведешь этического, поэтому он начинает непосредственно с этического, возвышая, между прочим, его над экономическим и политиче ским. Для Сократа нет ничего выше этического. Такое представ ление займет в последующем достойное место в размышлениях философов.
Но что является этически оправданным, добродетельным? Со крат отвечает: добродетель состоит в знании добра и в действии соответственно этому знанию. Он связывает нравственность с ра зумом, что дает основание считать его этику рационалистической. Здесь можно "придраться" к Сократу: вот-де он упускает из ви ду нерациональное в нравственности. Это действительно так. Но нельзя не признать, что введение в этику разумного начала име ло для человечества самое прогрессивное значение.
Но как приобрести знание? На этот счет Сократ разработал определенный метод — диалектику, состоящую из иронии и май-евтики (рождения мысли, понятия). Ирония состоит в том, что обмен мнениями сначала дает негативный результат: "Я знаю, что ничего не знаю". Однако этим дело не заканчивается, пере бор мнений, их обсуждение позволяют достичь новых мыслей. Удивительно, но диалектика Сократа полностью сохранила свое значение до настоящего времени. Обмен мнениями, диалог, дис куссия являются важнейшим средством получения нового зна ния, понимания степени своей собственной ограниченности. Все это справедливо и по отношению к студентам, активность кото рых на семинарах открывает им дорогу к успеху.
Наконец следует отметить принципиальность Сократа. За якобы имевшее место со стороны Сократа развращение молодежи и введение новых божеств он был осужден. Имея много воз можностей для избежания казни, Сократ, тем не менее, исходя из убеждений, что надо соблюдать законы страны, что смерть от носится к бренному телу, но отнюдь не к вечной душе (душа веч на подобно всему общему), принял яд цикуты. Смерть Сократа потрясла, как он и предвидел, его сограждан. Но не только их. Имя бескорыстного искателя истины сохранилось бы в любом слу чае в веках. Обстоятельства же смерти Сократа обозначили его величие еще резче. Мыслитель превыше всего ставил добытые им знания и приобретенные на их базе убеждения. Мужество фи лософа не сумела поколебать даже предстоящая смерть. Здесь есть над чем призадуматься.
Софисты
Сократ много и с принципиальных позиций спорил с софис тами (5-4вв. до н.э.; софист — учитель мудрости). Смысл это го спора имеет важное значение для понимания философии. Как это обычно бывает в споре, побежденной стороны в нем так и не оказалось.
Софисты и сократики жили в бурную эпоху: войны, разру шение государств, переход от тирании к рабовладельческой де мократии и наоборот. В этих условиях хочется понять человека в отличие от природы. Природе, естественному софисты проти вопоставляли искусственное. В обществе нет естественного, в том числе традиций, обычаев, религии. Здесь право на существова ние получает только то, что обосновано, доказано, в чем удалось убедить соплеменников. Исходя из этого софисты, эти просвети тели древнегреческого общества, уделяли пристальное внимание проблемам языка и логики. В своих выступлениях софисты стремились быть и красноречивыми, и логичными. Они прекрас но понимали, что правильная и убедительная речь есть дело "мас тера имен" и логики.
Исходный интерес софистов к обществу, к человеку нашел свое отражение в положении Протагора: "Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют". Если бы не было слов после двоеточия и предложение ограничивалось утверждением, что "человек есть мера всех вещей", то мы бы имели дело с принципом гуманиз ма: человек в своих действиях исходит из своих интересов. Но Протагор настаивает на большем: человек оказывается даже ме рой самого существования вещей. Речь идет об относительности всего существующего, в том числе об относительности знания. Мысль Протагора имеет сложный характер, но ее часто понима ли в упрощенном виде: какой мне кажется каждая вещь, такой она и является. Естественно, с точки зрения современной нау ки такие рассуждения наивны, произвол субъективной оценки в науке не признается; чтобы его избежать, существует множе ство способов, например измерение. Одному холодно, другому жарко, и термометр здесь к месту для определения подлинной температуры воздуха. Однако мысль Протагора довольно не обычна: ощущение действительно не может ошибиться но в каком смысле? В том, что мерзнущего надо согреть, больного вы лечить. Протагор переводит проблему в практическую сферу. В этом проявляется достоинство его философской установки, она предохраняет от забвения действительной жизни, что, как извест но, отнюдь не редкость.
Но можно ли согласиться с тем, что все суждения и ощуще ния в равной степени истинны? Вряд ли. Становится очевидным, что Протагор не избежал крайностей релятивизма- учения об условности и относительности человеческого познания.
Сократа раздражало в рассуждениях софистов засилье отно сительного, забвение абсолютного, неумение и даже нежелание обнаружить его. Так, когда речь заходила о справедливости, то софисты не могли прийти к одному мнению. Говоря о справед ливости, Протагор ссылался на общее мнение граждан, выражен ное законом. Антифонт видел критерий истины в естественных, природных началах человека. Фразимах определял справедли вое как выгодное сильнейшему. Сократ же хотел иметь дело со справедливостью как таковой и уже на этой основе разобраться с отдельными мнениями насчет справедливости. Сократ превос ходил софистов в понимании общего. Софисты превосходили Сократа в определениях практического, в нацеленности на дос тижение конкретных практических результатов.
Разумеется, не все софисты были в равной степени изощрен ными в полемике мастерами, некоторые из них дали основание понимать софистику в дурном смысле слова, как способ построения ложных умозаключений и не без корыстной цели. Приводим древний софизм "Рогатый": "То, что ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рога, следовательно, ты их имеешь".
Платон
Об идеях Платона. Тот, кто даже очень мало знает о фило софии, тем не менее, надо полагать, слышал имя Платона, вы дающегося мыслителя античности. К его воззрениям, в силу их особой значимости, необходимо отнестись самым внимательней шим образом.
Платон стремится развить сократовские представления. Ве щи не рассматриваются только в их кажущемся столь привыч ным эмпирическом существовании. Для всякой вещи фиксиру ется ее смысл, идея, которая, как выясняется, для каждой ве щи данного класса вещей одна и та же и обозначается одним име нем. Есть множество лошадей, карликовых и нормальных, пе гих и вороных, но у всех у них есть один и тот же смысл — лошадность. Соответственно можно вести речь о прекрасном вообще, благом вообще, зеленом вообще, доме вообще. Платон убежден, что без обращения к идеям никак не обойтись, ибо это единст венный путь преодоления многообразия, неисчерпаемости чув ственно-эмпирического мира.
Но если наряду с отдельными вещами есть еще и идеи, ка ждая из которых относится к какому-то определенному классу вещей, то, естественно, возникает вопрос о взаимосвязи едино го (идеи) с многим. Как соотносятся друг с другом вещь и идея? Платон рассматривает эту связь двояко: как переход от вещей к идее (вещь —> идея) и как переход от идеи к вещам (идея —> вещь). Он понимает, что идея и вещь как-то сопричастны друг другу. Но, утверждает Платон, степень сопричастности их может достигать различного уровня совершенства. Среди многих лоша дей мы без труда обнаружим и более, и менее совершенных. Бли же всего к идее лошадности наиболее совершенная лошадь. То гда выясняется, что в рамках соотношения вещь —> идея идея есть предел становления вещи; в рамках же соотношения идея —> вещь идея есть порождающая модель того класса вещей, которому она сопричастна. Идея А вызывает к жизни a1,a2,a3,....,an; А есть предел, к которому стремится an. Современный читатель плато новских текстов может удивиться: разве есть реальный механизм порождения лошадностью лошадей? Его нет. Но Платон, очевид но, прав в другом. Существуют в каком-то смысле идеи, а вещи, действительно, различаются по степени совершенства. Мысль Платона движется в границах актуальных проблем. Другое де ло, каким образом он пытается их разрешить. Все снова и сно ва возникает вопрос о том, чтоб же представляет собой идея. Вещь, по крайней мере такую, как камень, собачка, лист дере ва, можно потрогать, "пощупать", осмотреть, а идею — нельзя.
Может быть, идея — это просто мысль, которую при жела нии можно обозначить устным и печатным словом? С таким пред положением Платон решительно не согласен: мысль, слово — это прерогативы человека. Идеи же существуют и без человека. Идеи объективны. Платон — объективный идеалист, видней ший представитель объективного идеализма. Более чем через две тысячи лет компаньоном ему в деле объективного идеализма ста нет Гегель!
Платон не только убежден в объективности идей, но даже счи тает, что они могут существовать (на небе!) и без сопричастно сти к ним вещей, порой переселяясь в них, порой покидая их. За эти воззрения Платона часто критиковали. Действительно, не было найдено рациональных обоснований существованию идей вне вещей. Платон, конечно же, понимал, что идея — это общее в вещах. Но это есть общее именно вещей, потому вне вещей объ ективных идей нет (об идее как мысли пока вообще нет речи).
Итак, что же, собственно, есть объективная идея? Общее данного класса вещей. Но в каком конкретном виде оно суще ствует? Не в виде отдельной вещи: наряду с данными каранда шами нет карандаша вообще. Именно это обстоятельство всегда вызывает затруднение у тех, кто занимается проблемой общего. Простейший жизненный опыт как-то весьма убедительно приуча ет нас к реальности отдельных вещей настолько, что хочется все реальное видеть именно в форме чувственно осязаемой вещи. И тем не менее общее, а Платон фактически именно общее назы вает идеей, действительно существует. На этот счет самые убе дительные свидетельства дает наука, она и начинается с подъе ма от индивидуально-эмпирического к общему. Здесь не обойтись без достаточно убедительного примера научного плана, именно научного, дабы не попасть в тенета неразвитого, ненаучного мышления.
Рассмотрим простейшие физические объекты (тела): кусок же леза, кусок угля, сколько-то воды. Все три объекта обладают мас сой. Как масса все они качественно представляют собой совер шенно одно и то же и отличаются друг от друга лишь количе ственно. Именно эта тождественность наших объектов друг дру гу и служит основанием для их измерений одной и той же ме рой — граммом, килограммом. Определяя массу объектов, мы измеряем не их железистость, угловатость и водность, а то, что для них является общим,— массу. Тут все достаточно просто: не было бы этого общего, невозможен был бы сам процесс измере ния. Измеряя, мы всегда имеем дело с общим, но оно количест венно оформлено. Мы имеем дело с т1, т2, т3, но не с М в ви де отдельной массы. Как видим, общее (идея) существует реаль но. Для науки было бы совершенно убийственно отказаться от признания реальности общего (идеи).
Общее существует, и в лице Платона объективный идеализм имеет великую заслугу перед человечеством. После того как мы разобрались с тем, что, собственно, есть платоновская идея, об ратимся вновь к проблеме ее сопричастности отдельным вещам — речь фактически идет о соотношении общего и отдельного.
Как мы видели выше, Платон мыслил себе определенный ме ханизм перехода как от вещей к идее, так и от идеи к вещам. Между тем общее (идея) и отдельное (вещь) настолько тесно со причастны друг другу, что отсутствует какой-либо реальный механизм перехода от одного к другому. По поводу характери стик перехода от идеи к вещам или от вещей к идее современ ная наука безмолвствует. Идея не является некой порождающей моделью, и соответственно она не есть предел становления вещей данного класса. В качестве порождающей модели люди исполь зуют идеалы, но идеалы — это не объективные идеи, а некото рые ценностные убеждения.
Опыт развития науки показал, что любое отдельное свойст во или отношение — это всегда определенным образом оформ ленное общее. Слитность общего и отдельного — фундаменталь ный факт бытия, выявленный в ходе развития человечества. На до принять этот факт. Но одно дело — реальное бытие, а другое — мыслительная, теоретическая деятельность. В теоретической деятельности мысль интерпретирует реально общее. Разумеется, перед Платоном возникал вопрос о путях выработки мысли. Вместе со своим учителем Сократом он считал, что выработке мыслей, их рождению способствуют диалектика, обмен мнения ми, духовный поиск, дискуссия. Платон дополнял диалектику утверждением, что душа воспринимает шаг за шагом, все более отчетливо то, что она созерцала, будучи в кругу других идей, на небе. Надеемся, читатель способен самостоятельно критически оценить утверждение о небесном бытии идей.
Космология Платона. Платон мечтал создать всеобъемлющую концепцию мира. Отлично сознавая мощь созданного им аппа рата идей, он стремился выработать представление как о Космо се, так и об обществе. Весьма показательно, как Платон ис пользует в этой связи свою концепцию идей, скромно замечая, что он претендует лишь на "правдоподобное мнение". Космиче скую картину мира Платон дает в диалоге "Тимей".
Исходный пункт Платона таков: постулируется существова ние идей (ясно, что Платон не мог не начать с них), материи и Бога, который понимается как демиург, т.е. мастер. Из смеси идей и материи демиург создает мировую душу и распространя ет по всему пространству. Мировая душа в своем исходном со стоянии делится на стихии — огонь, воздух, землю. Соответст венно гармоническим математическим отношениям Бог придал Космосу наиболее совершенную форму — форму сферы. В цен тре Космоса — Земля. Орбиты планет и звезд подчиняются гар моническим математическим соотношениям. Бог-демиург творит также и живые существа.
Итак, Космос — это одаренное разумом живое существо. Структура мира такова: божественный разум (демиург), мировая душа и мировое тело. Все происходящее, временное, равно как само время, есть образ вечного, идей.
Платоновская картина Космоса подвела своеобразный итог на турфилософии природы в IV в. до н.э. На протяжении многих веков, по крайней мере до эпохи Возрождения, эта картина ми ра стимулировала философский и частнонаучный поиск. Самые изощренные современные космологи имеют возможность по дос тоинству оценить заслуги Платона. Наиболее важным для нау ки оказалась опора на идеи и их математическое содержание. Именно в этом деле Платон был первооткрывателем. Разумеется, в целом ряде отношений платоновская картина мира не выдерживает критики. Она умозрительна, придумана, не соответствует современным данным науки. Но вот что удиви тельно: даже с учетом всего этого было бы весьма опрометчиво сдавать ее в архив. Дело в том, что далеко не всем доступны на учные данные, тем более в каком-то обобщенном, систематизи рованном виде. Платор же был великим систематиком, его кар тина Космоса проста, по-своему понятна многим. Она необычай но образна: Космос одушевлен, гармоничен, в нем на каждом ша гу встречается божественный разум. По указанным и другим ос нованиям, платоновская картина Космоса имеет своих сторон ников и поныне. Оправдание такому положению мы видим еще и в том, что в скрытом, неразвернутом виде она содержит потен циал, который может быть использован продуктивно и в наши дни. "Тимей" Платона — это миф, но миф особенный, построен ный с логическим и эстетическим изяществом. Это не только зна чительное философское, но и художественное произведение.
Учение Платона об обществе. Размышляя об обществе, Платон вновь стремится использовать концепцию идей. Много образие потребностей человека и невозможность удовлетворения их в одиночку является побудительным мотивом для создания государства. По Платону, величайшим благом является справед ливость. Несправедливость — это зло. Последнее он относит к следующим типам государственного устройства: тимократии (власти честолюбцев), олигархии (власти богатых), тирании и де мократии, сопровождающейся произволом и анархией.
Справедливое государственное устройство Платон "выводит" из трех частей души: разумной, аффективной и вожделеющей. Одни разумны, мудры, они способны и, следовательно, должны управлять государством. Другие — аффективны, мужественны, им суждено быть стратегами, военачальниками, воинами. Тре тьи, обладающие по преимуществу вожделеющей душой, сдер жанны, им надо быть ремесленниками, земледельцами. Итак, имеются три сословия: правители; стратеги; земледельцы и ре месленники. Далее Платон дает массу конкретных рецептов, например, чему кого надо учить и как воспитывать, предлагает лишить стражей собственности, установить для них общность жен и детей, вводит различного рода регламентации (порой мелочные). Строгой цензуре подвергается литература, все, что способно опо рочить идею добродетели. В загробном мире — а душа челове ка как идея продолжает существовать и после его смерти — доб родетельных ждет блаженство, а порочных — ужасные муки.
Платон мысленно строит идеальное государство, которое, по его мнению, могло бы предотвратить многочисленные несправед ливости. Он исходит из идеала и строит идеальное государство, которое было бы столь же неизменным, как и его идея. Платон хотел бы достигнуть идеала, а получилась, как свидетельствует более чем двухтысячелетняя послеплатоновская история, утопия, в которой исследователи разгадали идеализацию, представление общественных отношений древней Спарты более совершенными, чем они на самом деле были. После Платона будут созданы но вые утопии и всякий раз — из самых благих устремлений.
В своем учении об обществе Платон как бы дублирует те же философские представления, что и в учении о природе: начина ет с идей, идеи понимаются как порождающие модели и вместе с тем как идеалы. А сами идеалы строятся умозрительно, на ос нове исторически ограниченного знания. В итоге получается утопия. Нам предстоит дать философскую оценку такого рода ме тодологии, в данном случае на примере учения Платона об об ществе. В этой связи обратимся к критике платоновских воззре ний крупнейшим современным философом, постпозитивистом К. Поппером.
Поппер ни много ни мало обвиняет Платона в том, что он враг открытого, демократического общества, предтеча тоталитарно го, то ли социалистического, то ли фашистского, общества. Кор ни ошибок Платона Поппер видит в учении об идеях. Идеи, мол, фикции, а поэтому от них ничего, кроме утопии, нельзя ожидать. Согласно Попперу, надо исходить из реальных жизненных си туаций и шаг за шагом трансформировать их к лучшему. Было бы, наверное, неразумно пренебрегать выводами Поппера, во мно гих отношениях великолепного философа. И все-таки, думает ся, в критике Платона Поппер излишне суров, более того, недос таточно гибок. Неужели великий философ древности, каковым несомненно является Платон, должен быть действительно назван врагом современного общества?
С высот сегодняшнего дня Платона критиковать довольно про сто: что это, например, за рецепт — ввести общность жен и детей? Но ведь современному автору должно быть совершенно очевидно, что не устаревшие воззрения Платона должны нас ин тересовать в первую очередь.
Платон начинает с идеи, это правильно. Далее он исходит из идеала. И это верно. Все самые умные авторы поступают таким же образом, используя представления об идее и идеале. У Пла тона идеал — справедливость, у Поппера — свобода. Идеал справедливости вполне уместен, а вот идеал свободы был, к со жалению, чужд Платону. Кроме того, Платон конкретизирует идеал справедливости крайне умозрительно, без опоры на реаль ные факты. Именно это — путь к утопии.
Таким образом, идейная основа платоновских размышлений заслуживает самой высокой оценки, без нее нельзя представить современного человека. Мы имеем в виду проблематику идей и идеалов. Этому следует учиться у Платона и, кстати, добиться успеха на этом поприще отнюдь не просто. Что же касается ошибок Платона, то они как бы скорректированы современным знанием, исправлены, и нет никакой необходимости следовать им. Отметим еще раз: вклад выдающихся философов в развитие мировой цивилизации должен оцениваться комплексно, с выде лением главного и второстепенного в их творчестве. На философ ских весах положительные стороны философии Платона, несо мненно, перевешивают ее отрицательные аспекты.
Этика Платона. Платон сумел выявить многие острейшие философские проблемы. Одна из них касается соотношения концепции идей и этики. На вершине иерархии сократовских и платоновских идей находится идея блага. Но почему именно идея блага, а не идея, например, красоты или истины? Платон рассуждает таким образом: "...то, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, то ты и считай идеей блага, причиной знания и познаваемости истины. Как ни прекрасно то и другое — познание и истина,— но если идею блага ты будешь считать чем-то еще более прекрас ным, ты будешь прав". Благо проявляется в различных идеях: и в идее красоты, и в идее истины. Иначе говоря, Платон ста вит этическое (т.е. идею блага) выше эстетического (идеи кра соты) и научно-познавательного (идеи истины). Платон отлич но сознает, что этическое, эстетическое, познавательное, политическое как-то соотносятся друг с другом, одно определяет дру гое. Сознательный выбор Платона известен: все самое лучшее есть проявление идеи блага. Можно не соглашаться с Платоном, но вряд ли приходится отрицать, что Платону — именно бла годаря предпочтительному отношению к идее блага — удалось создать весьма сбалансированную картину мироздания, где не только все согласовано, но и находится в соответствии с высо кими принципами нравственности. Попробуйте вопреки Плато ну на место идеи блага поставить какую-либо политическую идею, например идею власти. Сразу же картина мироздания ста нет куда менее симпатичной.
Убежденный в том, что среди идей доминирует идея блага, Платон, будучи последовательным в своих рассуждениях, каж дую идею "нагружает" нравственным содержанием. И, следует отметить, действует в этом отношении довольно прямолинейно. Идея оказывается одновременно идеалом, образцом, да еще нравственным образцом.
С позиций современного философского знания Платон излиш не сближает идеи с ценностями и идеалами. Ученый, математик, физик используют идеи, но, возможно, не обязательно они яв ляются ценностно нагруженными, тем более идеалами. В то же время человек определенным образом сепарирует идеи, ему при ходится иметь дело и с идеями-ценностями, предельным случа ем которых являются идеалы. Во времена Платона развитого уче ния о ценностях, т.е. аксиологии, не было, поэтому неудивитель но, что он некритически объединяет идейное и ценностное. Но зато Платон не допускает излишней изоляции одного от друго го, что весьма характерно для современного научного, равно как и для любого другого знания. Вновь мы встречаемся с пре любопытной ситуацией: вроде бы Платон не права разрешении проблемы соотношения идеи и идеала, но существенно, что он как-то решает именно ту проблему, которая представляет труд ность для современных исследователей.
Платон гениален в том, что он плодотворнейшим образом воз делывает проблемное поле философии, осмысление которого ста новится непременным делом всякого образованного, тем более ин теллигентного, человека. Ныне, как и двадцать четыре столетия назад, философия Платона стимулирует развитие человека, об щества. В этом, пожалуй, состоит главная тайна многовековой значимости философии Платона. В центре этой философии на ходится учение об идеях. По большому счету Платон не устарел, его философия по-прежнему актуальна. Тот, кто достаточно смел в использовании своего свободного времени и способен часть его посвятить изучению творчества Платона, будет стократ но вознагражден, наградой ему будет не только общение с вели ким мыслителем, но и максимально быстрое индивидуальное ду ховное развитие.
Аристотель
Аристотель наряду с Платоном, своим учителем, — вели чайший древнегреческий философ. В целом ряде отношений Аристотель выступает вроде бы как решительный противник Пла тона. По сути же он продолжает дело своего учителя. Аристотель детальнее Платона входит в тонкости различного рода ситуаций. Он конкретнее, эмпиричнее Платона, его по-настоящему инте ресует индивидуальное, жизненно данное. Как древний грек, Ари стотель не смог избежать созерцательности, но его созерцатель ность отличается от созерцательности Платона своей нацеленно стью на конкретное, можно даже сказать, пафосом конкретно го.
Материя и эйдос (форма). Движение. Аристотель был недо волен тем, что, по его мнению, платоновские идеи как-то несо причастны единичным вещам, на их основе никак не объяснить то, что происходит с вещами. Платон-де не обратился к первым подлинным сущностям, он оперировал вторыми сущностями. Пер вая же сущность — это просто отдельный предмет, единичное бы тие. Самобытное единичное бытие Аристотель называет суб станцией. Это такое бытие, которое не способно пребывать в дру гом бытии, оно существует в самом себе. Мир есть совокупность субстанций, каждая из них — некоторое единичное бытие. Но что такое само единичное бытие? Как разрешить этот вопрос, на который не нашел четкого ответа Платон?
По Аристотелю, единичное бытие есть сочетание материи и эйдоса (формы). Материя — это возможность бытия и вместе с тем некоторый субстрат. Из меди можно сделать шар, статую, т.е. как материя медь есть возможность шара и статуи. Приме нительно к отдельному предмету сущностью всегда оказывает ся форма (шаровидность по отношению к медному шару). Фор ма выражается понятием. Так, понятие шара справедливо и то гда, когда из меди еще не сделали шар. Когда материя оформ лена, то нет материи без формы, равно как формы без материи. Выходит, что эйдос — форма — это и сущность отдельного, единичного предмета, и то, что охватывается этим понятием. Все это весьма напоминает теоретический способ мышления. Мы пользуемся, например, понятием массы т и вместе с тем массу отдельного предмета считаем тn. Обратите внимание на переход от m1 к т или, если хотите, от т к м1 Здесь есть плавность идеи или, как говорили древние греки, сопричастность одного друго му. Аристотель стоит у основ современного научного стиля мыш ления. Между прочим, когда современный человек говорит и ду мает о сущности, то своей рационалистической установкой он обя зан именно Аристотелю.
Всякая вещь имеет четыре причины: сущность (форму), материю (субстрат), действие (начало движения) и цель ("то, ра ди чего"). Но и действующую причину, и целевую причину оп ределяет эйдос, форма. Эйдос определяет переход от материи-вещности к действительности, это основное динамическое и смы словое содержание вещи. Здесь мы имеем дело, пожалуй, с глав ным содержательным аспектом аристотелизма, центральный принцип которого — становление и проявление сущности, пер востепенное внимание к динамике процессов, движению, изме нению и к тому, что с этим связано, в частности к проблеме вре мени.
Исходные моменты аристотелевской философии неминуемо приводят к рассмотрению последовательных стадий становле ния оформленной материи. Существует целая иерархия вещей (вещь = материя + форма), от неорганических объектов до рас тений, живых организмов и человека (эйдосом человека явля ется его душа). В этой иерархической цепи особый интерес пред ставляют крайние звенья. Между прочим, начало и конец вся кого процесса обычно имеют особое значение.
В рассматриваемой цепи началом является первая материя как чистая возможность, т.е. еще не оформленная определенным образом. Интересно, что это аристотелевское представление привлекло пристальное внимание физиков в XX в. (Б. Гейзенберг и др.). Дело в том, что, согласно квантовой механике, микроявле ния до взаимодействия с макроприборами существуют в виде макровозможностей. Оказалось, что Аристотелю в свое время уда лось уразуметь нечто очень важное, а именно тот факт, что дей ствительность есть осуществленная возможность.
Обратимся теперь к конечному звену иерархии вещей. Ясно, что здесь Аристотелю приходится иметь дело не с материей, а с эйдосом, ибо именно эйдос, в отличие от пассивной материи, есть динамическая причинно-целевая программа. Речь идет об эйдосе, который является эйдосом всех эйдосов. Это перводвигатель и вместе с тем первоум. Аристотель рассуждает весьма логично: раз всякий эйдос динамичен и понятиен, то эйдос эйдосов так же динамичен и "умен". Ум-перводвигатель — это принцип все го, Космоса в целом, это все материальное в пределе своего ста новления — как динамического, так и целевого (энтелехиально-го), равно как и смыслового (умственного). Концепция ума-перводвигателя явилась логическим заключительным звеном разви ваемых Аристотелем представлений о единстве материи и эйдоса. Ум-перводвигатель Аристотель называет Богом. Но это, разумеется, не персонифицированный христианский Бог. Впослед ствии, через века, христианские теологи с интересом отнесутся к аристотелевским воззрениям.
Возможностно-динамическое понимание Аристотелем всего су ществующего обусловило целый ряд весьма плодотворных под ходов к разрешению тех или иных проблем, в частности к про блеме пространства и времени. Аристотель рассматривал их вслед за движением, а не просто как самостоятельные субстанции. Пространство выступает как совокупность мест, каждое место при надлежит какой-то вещи. Время есть число движения; подобно числу, оно является одним и тем же для различных движений. В философском отношении Аристотель здесь отчасти предвосхи щает те представления о пространстве и времени, к которым приведет специальная теория относительности А.Эйнштейна,
Логика и методология. В трудах Аристотеля значительно го совершенства достигла логика и вообще категориальный, т.е. понятийный, анализ. Многие современные исследователи счита ют, что самое главное в логике сделано именно Аристотелем. Аристотель весьма подробно рассматривает ряд категорий, ка ждая из которых выступает у него в трояком виде: 1) как род бытия; 2) как форма мысли; 3) как высказывание. Категории, которыми особенно умело оперирует Аристотель, суть следующие: сущность, свойство, отношение, количество и качество, движе ние (действие), пространство и время. По поводу каждой из этих категорий Аристотель формулирует множество ценных идей, которые и поныне привлекают внимание исследователей.
Но Аристотель оперирует не только отдельными категория ми, он анализирует высказывания, взаимоотношения между ко торыми определяются тремя знаменитыми законами формальной логики.
Первый закон логики — закон тождества (А есть А), т.е. по нятие должно употребляться в одном и том же значении. Вто рой закон логики — закон исключенного противоречия (А не есть не-А), Третий закон логики — закон исключенного третьего (А или не-А истинно, "третьего не дано").
На основе законов логики Аристотель строит учение о сил логизме (буквально: о сосчитывании высказываний). Смысл сил логизма состоит в том, что в нем два крайних термина ^ и ^со единяются посредством третьего М, общего обеим посылкам. В итоге получается определение, называемое выводом. Например:
Все граждане России имеют право на труд (общее правило S). Иванов — гражданин России (меньшая посылка Р),
Иванов имеет право на труд (вывод М).
Как видим, вывод М содержится уже в большей (S) и мень шей (Р) посылках, т.е. силлогизм есть метод раскрытия готово го знания. Силлогизм нельзя отождествлять с доказательством во обще. Есть доказательства, которые отличаются от силлогизмов.
Аристотель весьма четко раскрывает содержание знаменито го сократовского диалогического метода. Диалог содержит: 1) по становку вопроса; 2) стратегию задавания вопросов и получения ответов на них; 3) правильное построение умозаключения. Од нако сама по себе логика не дает знания эйдосов, общих прин ципов. Отыскание первых начал дело не логики, а философии (метафизики), т.е. осуществляемого в ее рамках умопостижения эйдосов. Философское творчество, по Аристотелю, нельзя втис нуть в рамки логики.
Общество. Этика. В своем учении об обществе Аристотель бо лее конкретен и дальновиден, чем Платон, вместе с последним он считает, что смысл жизни не в удовольствиях, как считали гедонисты, а в совершеннейших цели и счастье, в осуществле нии требований разума на пути к благу. Но вопреки Платону бла го должно быть достижимым, а не потусторонним идеалом. Цель человека — стать существом добродетельным, а не пороч ным. Добродетели — это приобретаемые качества, среди них наи важнейшие — мудрость, рассудительность, мужество, щедрость, великодушие. Гармоничным сочетанием всех добродетелей явля ется справедливость. Добродетелям можно и нужно научиться. Они выступают серединой, компромиссом благоразумного чело века: "ничего слишком...". Великодушие есть середина между тщеславием и малодушием, мужество — середина между безрас судной отвагой и трусостью, щедрость — середина между расто чительством и скупостью. Что касается этического, то это сере дина между абсолютным добром и злом. Этику в целом Аристо тель определяет как практическую философию.
Формы государственного устройства Аристотель делит на правильные (достигается общая польза) и неправильные (имеет ся в виду лишь польза для некоторых).
Правильные формы: Количество правящих: Неправильные формы: Монархия Один Тирания Аристократия Богатое меньшинство Олигархия Полития Большинство Демократия
Аристотель связывает определенное государственное устрой ство с принципами. Принцип аристократии — добродетель, принцип олигархии — богатство, принцип демократии — свобо да и нищета, в том числе духовная. Аристотель рассуждает весьма фундаментально, в этом сила его философских размыш лений. Что же касается его собственных предложений (он выска зывается в пользу монархии и политии), то на них лежит печать принадлежности Аристотеля к городу-государству, полису.
Интересно отметить, что современные политики в философ ском отношении подчас уступают Аристотелю. Быть может, все го рельефнее это проявляется в односторонности выбираемых ори ентиров, когда во что бы то ни стало стремятся достигнуть че го-то одного-единственного, например, преобладания либо частной, либо общественной собственности. Знаменитый древнегре ческий тезис "ничего слишком" остается непонятым.
Аристотель фактически подвел итог развитию классической древнегреческой философии. Он создал весьма дифференцирован ную систему знаний, освоение которой продолжается и поныне.
Философия раннего эллинизма
Наша очередная задача состоит в рассмотрении послеклассического периода развития философии античности. Разумеется, здесь нельзя не конкретизировать уже выработанные в класси ке представления, в том числе их идейно-смысловой характер. Особый интерес вызывал сам человек, субъект. Философия бы ла призвана как-то сориентировать эллина (эллин — древний грек, живший в эпоху Александра Македонского) в мире все но вых потрясений. Эта задача решалась типично, в духе древне греческой философии, исходные принципы которой распростра нялись теперь на проблему человека и общества с тем, чтобы раз решить проблему субъективности. В этой связи ниже рассмат риваются три главных философских течения раннего эллиниз ма: стоицизм, эпикуреизм, скептицизм. По их поводу блестящий знаток античной философии А.Ф.Лосев утверждал, что они яв лялись не чем иным, как субъективной разновидностью соответ ственно досократовской теории материальных элементов (огня прежде всего), философии Демокрита и философии Гераклита: теория огня — стоицизм, древний атомизм — эпикуреизм, фи лософия текучести Гераклита — скептицизм.
Стоицизм. Как философское направление стоицизм просуще ствовал с III в. до н.э. до III в. н.э. Главными представителями раннего стоицизма были Зенон Китайский, Клеанф и Хрисипп. Позднее в качестве стоиков прославились Плутарх, Цицерон, Се-нека, Марк Аврелий»
Физические воззрения стоиков малооригинальны. Считает ся, что тело мира составлено из огня, воздуха, земли и воды. Ду ша мира — это огненная и воздушная пневма, некое всепроникающее дыхание. По давней античной традиции, огонь считал ся стоиками основным элементом, из всех элементов он наиболее всепроникающ, жизнен. Благодаря этому весь Космос, в том числе и человек,— это единый огненный организм со свои ми законами (логосом) и текучестью. Главный вопрос для стои ков состоит в определении места человека в Космосе.
Тщательно продумав ситуацию, стоики приходят к убежде нию, что законы бытия неподвластны человеку, человек подвер жен року, судьбе. От судьбы деться некуда, действительность нуж но принять такой, какой она является, со всей ее текучестью те лесных свойств, обеспечивающей многообразие человеческой жизни. Судьбу, рок можно ненавидеть, стоик же скорее склонен ее любить, получая отдохновение в рамках доступного.
Стоики стремятся обнаружить смысл жизни. Эйдосы и кате гории Платона и Аристотеля их уже не устраивают, они не мо гут в них усмотреть текучесть жизни и ее смысл. Смыслом не являются и физические субстанции, тот же огонь. Но что же есть суть субъективного?
Слово, отвечают стойки, его смысловое значение (лектон). Лектон — смысл — выше всяких положительных и отрицатель ных суждений, речь идет о суждении вообще. Лектон осущест вляется и во внутренней жизни человека, создавая состояние ата раксии, т.е. душевного спокойствия, невозмутимости. Стоик от нюдь не безразличен ко всему происходящему, совсем напротив, он относится ко всему с максимальным вниманием и интересом. Но он еще определенным образом понимает мир, его логос, за кон и в полном соответствии с ним сохраняет душевное спокой ствие. Довольно неожиданно появляется выход из самой за труднительной ситуации. Клеанф в гимне Зевсу восклицает: "Жалкие! Вечно гоняясь за призраком блага летучим, общего в боге закона не видят они и не слышат, следуя коему, жизнь они в счастье могли бы устроить... ведь большего нет ни богам на слажденья, ни людям, как в справедливости славить закона всеобщую силу". Итак, главные моменты стоической картины мира таковы:
1) Космос — это огненный организм;
2) человек существует в рамках космических законов, отсю да его фатализм, судьбоносность, своеобразная любовь к тому и другому;
3) смысл мира и человека — лектон, значимость слова, ко торая нейтральна как к психическому, так и к физическому;
4) понимание мира неминуемо приводит к состоянию атарак сии, бесстрастности;
5) не только отдельный человек, но и люди в целом состав ляют неразделимое единство с Космосом; Космос можно и нуж но рассматривать и как бога, и как мировое государство (тем са мым получает свое развитие идея пантеизма (природа есть бог) и идея человеческого равенства).
В заключение отметим, что уже ранние стоики выделили ряд глубочайших философских проблем. Если человек подвластен раз личного рода законам, физическим, биологическим, социальным, то в какой мере он свободен? Как ему относиться ко всему то му, что его ограничивает? Чтобы хоть как-то совладать с этими вопросами, необходимо и полезно пройти школу стоической мысли.
Эпикуреизм. Крупнейшими представителями эпикуреизма яв ляются сам Эпикур и Лукреций Кар. Эпикуреизм как философ ское направление существовал в то же самое историческое вре мя, что и стоицизм — это период V—VI веков на рубеже старой и новой эры. Как и стоики, эпикурейцы ставят прежде всего во просы устроения, комфорта личности в сложных исторических условиях рабовладельческого общества в поздний период его развития. Огнеподобность души — общее представление у стои ков и эпикурейцев, но стоики видят за ней некоторый смысл, а эпикурейцы — основу ощущений. У стоиков на первом плане — разум, сообразный с природой, а у эпикурейцев — ощущение, сообразное с природой. Чувственный мир — вот что для эпику рейцев представляет главный интерес. Отсюда основной этический принцип эпикурейцев — удовольствие. Учение, которое во гла ву угла ставит удовольствие, называется гедонизмом» Содержа ние чувства удовольствия эпикурейцы понимали отнюдь не уп рощенно и тем более не в вульгарном духе. У Эпикура речь идет о спокойствии благородном, если хотите, уравновешенном удо вольствии.
Для эпикурейцев чувственный мир — это настоящая реаль ность. Мир чувственности необычайно изменчив, множествен. Эпикурейская реальность получает свое отображение в принци пе атомарности. Чувственный мир изменчив, но не настолько, чтобы он был абсолютно непрерывен. Есть предельные формы чувств, чувственные атомы, или, иначе говоря, атомы не сами по себе, а в мире чувств. Атомов много; эпикурейцы в противо вес стоикам выступают за примат множественности. Но тогда ста вится под сомнение представление о стоическом роке, судьбе. Эпи кур оформляет это очень красиво в форме идеи о том, что ато мы могут спонтанно отклоняться в ту или иную сторону. По Де мокриту, мир образовался от взаимного столкновения атомов. Эпикур наделяет атомы самопроизвольностью, "свободой воли". Атомы движутся по кривым, сплетаются и расплетаются. Пред ставлению о стоическом роке приходит конец.
Эпикуреец не имеет над собой какого-либо господина, нет не обходимости, он обладает свободой воли. Он может уединяться, предаваться собственным наслаждениям, погружаться в самого себя. Эпикуреец не боится смерти: "Пока мы существуем, нет смерти; когда смерть есть, нас более нет". Жизнь — вот главное наслаждение с ее началом и даже концом. (Умирая, Эпикур принимал теплую ванну и просил принести ему вина.)
Человек состоит из атомов, которые обеспечивают ему богат ство мира ощущений, где он всегда может найти для себя удоб ную обитель, отказываясь от активной деятельности, стремления переустроить мир. Эпикуреец относится к жизненному миру со вершенно бескорыстно и вместе с тем стремится слиться с ним.
Если довести качества эпикурейского мудреца до абсолютно го предела, то мы получим представление о богах. Они тоже со стоят из атомов, но нераспадающихся атомов, а потому боги бес смертны. Боги блаженны, им нет никакой необходимости вме шиваться в дела людей и мироздания. Да это и не дало бы ка кого-либо положительного результата, ибо в мире, где есть сво бода воли, нет и не может быть устойчивых целенаправленных действий. Поэтому богам на Земле делать нечего, Эпикур поме щает их в межмировое пространство, там они и носятся. Но богопочитаемость Эпикур не отрицает (он и сам посещал храм). Это надо понимать в том смысле, что, почитая богов, человек сам ук репляется в правильности своего собственного самоустранения от активной практической жизни на путях эпикурейских пред ставлений. Перечислим главные из них:
4) боги безразличны к человеческим делам (об этом, мол, свидетельствует наличие зла в мире).
5) для счастливой жизни человеку необходимы три главные составляющие: отсутствие телесного страдания (апония), невоз мутимость души (атараксия), дружба (как альтернатива полити ческим и другим противостояниям).
Скептицизм. Скептицизм — характернейшая черта всей ан тичной философии; как самостоятельное философское направле ние он функционирует в период актуальности стоицизма и эпи куреизма. Крупнейшие представители — Пиррон и Секст Эм пирик.
Античный скептик отвергал познаваемость жизни. Для сохра нения внутреннего спокойствия человеку нужно очень много знать из философии, но не для того, чтобы что-то отрицать или, наоборот, утверждать (всякое утверждение есть отрицание, и, на оборот, всякое отрицание есть утверждение). Античный скептик отнюдь не нигилист, он живет как хочет, принципиально избе гая необходимости что-то оценивать. Скептик находится в посто янном философском поиске, но он убежден, что подлинное зна ние в принципе недостижимо. Бытие выступает во всем много образии своей текучести (вспомните Гераклита): вроде бы и есть что-то определенное, но оно тут же исчезает. Скептик указыва ет в этой связи на само время, оно и есть, но его и нет, "ухва титься" за него нельзя. Устойчивый смысл вообще отсутствует, все текуче, поэтому живи так, как хочешь, принимай жизнь в ее непосредственной данности. Познавший многое не может придерживаться строго однозначных мнений. Скептик не может быть ни судьей, ни адвокатом. Скептик Карнеад, посланный в Рим ходатайствовать об отмене налога, один день выступал пе ред публикой за налог, другой день — против налога. Мудрецу-скептику лучше помолчать. Его молчание и является философ ским ответом на поставленные ему вопросы. Воздерживаясь от определенных суждений, скептик остается невозмутимым. Молчание скептика можно считать мудрым выходом из ситуации, но в нем нельзя не видеть и известную пустоту мысли. Перечислим основные положения античного скептицизма:
1) мир текуч, у него нет смысла и четкой определенности;
2) всякое утверждение есть вместе с тем и отрицание, всякое "да" есть вместе с тем и "нет"; подлинная философия скептициз ма — молчание;
3) следуйте "миру явлений", сохраняйте внутренний покой. Античный скептицизм по-своему довел до предела философ ские попытки справиться с трудностями жизни без ее логико-идейного осмысления. Молчание — это и своеобразный конец фи лософскому поиску, и указание на то, что необходимы новые уси лия. В этой связи мы переходим непосредственно к позднеэлли нистическим представлениям, главное содержание которых со ставил неоплатонизм.
Неоплатонизм
Основные положения неоплатонизма были разработаны Пло-тином, в зрелом возрасте проживавшим в Риме. Ниже при из ложении содержания неоплатонизма используются преимущест венно идеи Плотина. Неоплатоники стремились дать философскую картину всего существующего, в том числе Космоса в целом. Нельзя понять жизнь субъекта вне Космоса, равно как и жизнь Космоса без субъекта. ществующее устроено иерархически :Единое-Благо, Ум, Душа, Материя. Высшее место в иерархии принадлежит Единому-Благу.
Материя
Единое-Благо. Единое — это подлинно первосущее, охват всего в одной точ ке. Если, считают неоплатоники, вы признаете существование раз ного, например, разумного и неразумного, то выше его есть пре дел того и другого, что уже не является ни тем, ни другим. Еди ное-Благо достигается не рациональным путем, а лишь в резуль тате сверхразумного экстаза. Само собой разумеется, что в результате такого экстаза субъект уходит от различного рода земных трудностей.
Единое как бы переполнено собой, оно "изливается", образуя Ум, Мировой Ум. Это "изливание", или эманация, не является неким вещественным процессом. Речь идет о сущностной связи; сущность находится везде, но реализуется через другое. Единое существует посредством Ума.
Мировой Ум включает числа и идеи в их системном взаимосвязанном виде. Ум есть первообраз всех вещей.,
Эманация Ума в свою очередь приводит к Мировой Душе, ко торая выражает собой все одушевленное. Душа производит все живые существа. Все, что движется, образует Космос. Низшей формой бытия выступает материя. Сама по себе она не активна, косна, она — восприемница возможных форм и смысла.
Основная задача человека состоит в том, чтобы глубоко про думать, прочувствовать свое место в структурной иерархии бы тия. Добро (Благо) идет сверху, от Единого, зло — снизу, от ма терии. Зло — не сущее, оно никак не связано с Благом. Чело век может избежать зла в той мере, в какой ему удается поднять ся по лестнице нематериального: Душа—Ум—Единое. Лестни це Душа—Ум—Единое соответствует последовательность чувст во — мысль — экстаз. Здесь, конечно, обращает на себя внимание экстаз, который стоит выше мысли. Но экстаз, следует заметить, включает в себя все богатство мысленного и чувственного.
Неоплатоники везде видят гармонию и красоту, за них ответ ственно фактически Единое-Благо. "Все идущее от Блага, — не без пафоса замечает Плотин, — прекрасно, само же оно — вы ше прекрасного, выше даже высочайшего — царственно содер жит в себе весь умопостигаемый мир, являющийся уже облас тью умного Духа". Даже хаос гармоничен (обратите внимание, что в современной науке хаос описывается математическими уравнениями). Что же касается жизни людей, то она также в принципе не может противоречить всеобщей гармонии. Люди — актеры, они лишь осуществляют, каждый по-своему, сценарий, который заложен в Мировом Уме.
Неоплатонизм сумел дать довольно синтетическую философ скую картину современного ему античного общества. Это был по следний расцвет античной философии. Закончился он на высо кой ноте. Плотин звал к Единому Благу, к объединению в божественном благодаря "экстатическому единству". За новыми го ризонтами философов ждали теоцентрические проблемы. Но это уже сфера не античной, а средневековой философии.
Характерные черты античной философии
Античная философия развивалась на протяжении XII—XIII ве ков, с VII в. до н.э. по VI в. н.э. Речь идет о философии особого типа.
В историческом плане античную философию можно разделить на пять периодов: 1) натуралистический период, где основное вни мание уделялось проблемам природы (фюзиса) и Космоса (милетцы, пифагорейцы, элеаты, короче досократики); 2) гуманисти ческий период с его вниманием к проблемам человека, прежде всего к этическим проблемам (Сократ, софисты); 3) классичес кий период с его грандиозными философскими системами Пла тона и Аристотеля', 4) период эллинистических школ (стоики, эпикурийцы, скептики), занятых моральным обустройством лю дей; 5) неоплатонизм, с его универсальным синтезом, доведен ным до представления о Едином-Благе. Поле проблемных вопрсов постоянно расширялось, а их разработка приобретала все более детальный и углубленный характер. Так, проблемой Космоса за нимались не только натурфилософы, в частности милетцы, но и Платон, и Аристотель, и Плотин. То же относится к пробле мам этики и логики. Наиболее зримо в античной философии вы деляются три части: физика, понимаемая в данном случае как философское учение о природе; этика (философское учение о че ловеке) и логика (учение о слове, понятии). Перечислим харак терные черты античной философии.
1. Античная философия синкретична, это означает, что для нее характерна большая слитность, нерасчлененность важнейших проблем, чем для последующих видов философствования. В со временной философии проводится обстоятельное расчленение мира, например, на мир человека и мир природы, для каждого из этих двух миров характерны свои черты. Современный фило соф вряд ли назовет природу доброй, для него добрым может быть лишь человек. Античный же философ, как правило, распрост ранял этические категории на весь Космос.
2. Античная философия космоцентрична: ее горизонты все гда охватывают весь Космос, в том числе и мир человека. Это оз начает, что именно античные философы выработавши самые уни версальные категории. Современный же философ, как правило, занимается разработкой ”узких" проблем, например проблемы времени, избегая рассуждений о Космосе в целом.
3. Античная философия исходит из Космоса, чувственного и умопостигаемого. В этом смысле она в отличие от средневековой философии не теоцентрична, т.е. не ставит на первое место пред ставление о Боге. Впрочем, Космос в античной философии час то считается абсолютным божеством (не личностью); это означа ет, что античная философия пантеистична»
4. Античная философия многого достигла на понятийном уровне — концепция идей Платона, понятие формы (эйдоса) Ари стотеля, понятие смысла слова (лектона) у стоиков. Однако она почти не знает законов. Логика античности — это преимущест венно логика общих имен, понятий. Впрочем, в логике Аристо теля весьма содержательно рассматривается и логика предложе ний, но опять же на уровне, характерном для эпохи античности.
5. Этика античности — это по преимуществу этика доброде телей, а не этика долга и ценностей. Античные философы ха рактеризовали человека в основном как наделенного добродете лями и пороками. В разработке этики добродетелей они достиг ли необычайных высот.
6. Обращает на себя внимание поразительное умение антич ных философов находить ответы на кардинальные вопросы бы тия (смотрите, например, тексты, посвященные стоицизму, скеп тицизму и эпикуреизму). Античная философия по-настоящему функциональна, она призвана помочь людям в их жизни.
Античные философы стремились найти для своих современ ников дорогу к счастью. Можно спорить о том, в какой степени им это удалось. Бесспорно другое: они обеспечили собственным творениям долгую жизнь в веках. Античная философия не ка нула в историю, она сохранила свое значение и поныне. Подоб но тому, как математики не думают отказываться от геометрии Евклида, философы с почтением относятся к этике Платона или логике Аристотеля. Более того, сплошь и рядом современные философы обращаются к своим великим предшественникам в по исках решений злободневных актуальных проблем.