Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Глава 2. Рынок и государство в концепциях неолиберализма.
1. Этапы формирования и методологические основы неолиберализма. Заметную роль в буржуазной политической экономии XX в. играет неолиберализм, предпринявший попытку создать собственное учение о народном хозяйстве на базе синтеза идей новой (молодой) исторической школы, неоклассики и традиционного либерализма. Методологически неолиберализм наиболее близок к новой исторической школе (особенно к трудам К. Бюхера и В. Зомбарта), для которой характерна трактовка процесса общественного развития как медленной, постепенной эволюции. В зависимости от изменения некоторых черт капиталистического строя (механизмы управления экономикой, конкретные формы товарного производства и др.) представители обоих течений выделяли различные "порядки", "ступени" и "стили" организации хозяйственной жизни общества.
В отличие от неоклассики в методологическом инструментарии неолиберализма маржинализм не занимает самостоятельного, а тем более центрального места. Он, конечно, учитывается неолибералами как распространенный в буржуазной политэкономии теоретический прием, но не применяется ими как важнейший инструмент исследования.
В отличие от авторов неоклассических теорий роста и производственных функций, сосредоточившихся на исследовании количественных аспектов капиталистического воспроизводства, неолибералы ставили во главу угла качественные, институциональные проблемы. Решение таких проблем они считали достаточной предпосылкой для устранения фундаментальных количественных диспропорций процесса воспроизводства. Поэтому в неолиберальной литературе проблема темпов хозяйственного раз вития и регулирования экономического роста не играет заметной роли.
С традиционным либерализмом неолиберализм роднит прежде всего идея индивидуальной свободы на основе всемерного укрепления и поощрения частной собственности на средства производства. Вместе с тем неолибералы в отличие от своих предшественников оценивали процессы хозяйственной жизни с макроэкономических позиций, а не микроэкономически, с точки зрения интересов отдельных частных предпринимателей — собственников предприятий.
Кроме того, неолиберализм отличается от "старого" либерализма эпохи капитализма свободной конкуренции тем, что он выступил за активное государственное вмешательство в экономику. Причем объектом этого вмешательства неолибералы в отличие от кейнсианцев считали не сам процесс воспроизводства, а институциональные основы механизма прибыли и конкуренции.
В целом неолиберализм внес заметный вклад в процесс познания в рамках буржуазной политэкономии, сделав серьезные выводы из кризиса 1929 — 1933 гг. Он показал, что без активного регулирования государством институциональных основ хозяйственного механизма, направленного на создание солидных общих условий ведения рыночного хозяйства и жестких рамок для конкурентной борьбы, капитализм обречен на глубокие потрясения и ставит под угрозу собственную жизнеспособность. Эта идея неолиберализма после второй мировой войны в той или иной форме и мере получила признание правящих кругов стран Запада и нашла преломление в их экономической политике.
Главную роль в разработке теории неолиберализма сыграли немецкие экономисты, и в первую очередь В. Ойкен, заложивший его основы и создавший его методологию. Идеи неолиберализма получили широкое распространение после второй мировой войны в ФРГ, а также в ряде других стран Запада.
К основам неолиберализма относится прежде всего учение о двух типах экономического строя, объединяющее всех его сторонников. Являясь краеугольным камнем методологии неолиберализма, оно представляет собой экономический вариант теории идеальных типов общественных систем видного буржуазного философа и социолога М. Вебера.
По определению Ойкена, экономический строй есть "совокупность реализованных на практике хозяйственных форм, в которых протекает повседневный конкретный хозяйственный процесс"1. Он считает, что ключ к анализу всех известных в истории экономических систем можно получить, выделив два основных типа экономического строя. Во-первых, "центрально-управляемое хозяйство" (zentralgeleitete Wirtschaft), подтипами которого являются "индивидуальное", т.е. натуральное, хозяйство (Eigenwirt-schaft) и "центрально-администрируемое хозяйство" (Zen-tralverwaltungswirtschaft), во-вторых, "хозяйство общения" (Verkehrswirtschaft), чаще всего фигурирующее в неолиберальной литературе как рыночное.
Неолиберализм складывался одновременно с кейнсианством. Оба учения выражали реакцию буржуазной по литэкономии на кризис 1929 — 1933 гг., подорвавший традиционные представления о саморегулируемости капитализма. Однако, если Дж.М. Кейнс объяснял недуги капитализма хроническим недостатком эффективного спроса, что при невмешательстве государства в экономику лишает этот строй достаточных стимулов к развитию, то основоположники неолиберализма видели непосредст венный источник всех бед в подрыве совершенной кон куренции и в монополизации хозяйства, нарушающей действие рыночных регуляторов производства.
Понятие "монополия" Ойкен не связывал с процессом концентрации производства и капитала, а трактовал его как чисто рыночный феномен. Под монополизацией он понимал любое отклонение от модели совершенной конкуренции, при которой множеству продавцов противостоит множество покупателей и цена выступает в качестве внешнего регулятора производства. Подрывают конкуренцию, по его представлению, "олигополии" и "монополии", при которых число продавцов и покупателей мало или сведено к минимуму. Под такое определение монополистов подходили и ремесленники, производящие те или иные изделия в одном или немногих экземплярах. К монополистам (на рынке труда) Ойкен причислял также профсоюзы, тем самым теоретически обосновывая правомерность принятия предпринимателями и государством ограничительных мер против тред-юнионов.
Ойкен категорически отрицал закономерный характер процессов монополизации. Он вообще не признавал объективных законов общественного развития. Капитализм, по Ойкену, есть лишь одна из исторических форм "хозяйства общения", соответствующая тому периоду в истории, когда государство проводило политику невмешательства в хозяйственную жизнь (laissez-faire) и ограничивалось ролью "ночного сторожа". Именно из пассивности государства он выводил подрыв совершенной конкуренции и все социальные издержки капитализма, которые, по его мнению, могут быть устранены при помощи государственного вмешательства в экономику.
2. Экономическая роль государства: неолиберальные концепции третьего пути. У неолибералов нет общего мнения об экономической роли государства. Среди многочисленных направлений неолиберализма наибольшую известность получили учение теоретиков фрейбургской школы (ордолибералов)1 о строе конкуренции и концепция социального рыночного хозяйства. В работах советских экономистов до середины 1970 гг. различия между этими двумя концепциями не проводились, их автором считался Ойкен. Однако в теоретических изысканиях Ойкена термин "социальное рыночное хозяйство" не фигурирует. Он впервые появился лишь в 1947 г. в работе А. Мюллер-Армака "Регулирование экономики и рыночное хозяйство"2.
Концепции строя конкуренции и социального рыночного хозяйства, безусловно, имеют ряд общих черт, обусловленных приверженностью их авторов к частной собственности, теорией двух типов экономического строя и заявкой на третий путь между капитализмом и социализмом. Однако теоретики социального рыночного хозяйства заметно модифицировали идеи фрейбургской школы, приспособив их к конкретным условиям социально-экономического развития Западной Германии в начальный период после второй мировой войны. Эта модификация нашла выражение прежде всего в неодинаковом подходе к вопросам социальной политики и регулирования монополии и конкуренции.
Ордолибералы выделяли два основных направления государственной экономической политики: формирование хозяйственного строя (Ordnungspolitik) и воздействие на процесс воспроизводства (Ablaufspolitik). Содержанием первого направления является регулирование монополии и конкуренции, соотношения частной и государственной собственности, прямых и косвенных мер вмешательства в экономику, установление правовых норм хозяйствования. Ко второму относится весь комплекс государственных мероприятий, регулирующих экономический рост.
Смысл ордолиберального учения сводится к тому, что "государство в сущности ограничивается формированием экономического строя, тогда как само по себе регулирование и ход хозяйственного процесса происходят спонтанно", — отмечает западногерманский историк экономической мысли Х.Г. Шахтшабель2. Именно поэтому теоретики фрейбургской школы называли себя ордолибера-лами (латинское "ордо" означает "строй"). Такая позиция нашла отчетливое выражение и в так называемом фрейбургском императиве неолиберализма, который гласит: "Государственное планирование хозяйственных форм — да, государственное планирование и регулирование хозяйственного процесса — нет!"
Центральное место в концепции ордолибералов отводилось созданию "функционально способной системы цен совершенной конкуренции", которую, по их мнению, "нужно сделать важным критерием каждого мероприятия хозяйственной политики"'. Конкуренция характеризовалась как "государственный институт"4, постоянно оберегаемый от посягательств монополий.
Ойкен выделял "конституирующие" принципы строя конкуренции и среди них неприкосновенность частной собственности. Это аргументировалось тем, что в условиях строя конкуренции частная собственность, подвергаясь "контролю конкуренции", будет полезной всем членам общества, в том числе тем, кому она не принадлежит5. Такой "контроль", по мнению ордолибералов, приведет, в частности, к возрождению былой конкуренции на рынках труда, что значительно увеличит шансы работающих по найму на трудоустройство, избавив их от односторонней зависимости от монополистов. Заметим, что шансы на выбор вариантов трудоустройства у лиц наемного труда были и при капитализме свободной конкуренции, однако и тогда безработица была острейшей проблемой для рабочего класса.
К "конституирующим" принципам Ойкен относил также стабильность денежного обращения и национальной валюты; открытые рынки; свободу всех сделок и договоров, кроме тех, которые имеют своей целью ограничение конкуренции; возложение материальной ответственности на тех, кто отвечает за действия хозяйственных единиц (т.е. недопущение фиктивных компаний); постоянство экономической политики.
Ордолибералы представляли институциональное регулирование наилучшим антициклическим средством. "Потребуются ли сверх этого в рамках строя конкуренции еще и особые меры по сглаживанию колебаний конъюнктуры? Вероятно, нет", — писал Ойкен6. Поэтому ордолибералы противопоставляли постоянство экономической политики идеям Кейнса и его последователей, считавших необходимой гибкую фискальную и кредитно-денежную антициклическую политику. Государственное воздействие на хозяйственный процесс ордолибералы допускали лишь спорадически, в исключительных случаях, связанных главным образом с действием экзогенных факторов.
Аргументация в пользу частной собственности в учении ордолибералов исходит из необходимости совершенной конкуренции и "обуздания" монополий. "Цель законодательства о монополиях и надзора за монополиями состоит в том, чтобы побудить носителей экономической власти к такому поведению, как если бы существовала совершенная конкуренция"7. Однако сами буржуазные экономисты иногда вынужденно признают нереальность подобной модели. Так, видный немецкий экономист X. Гирш, во многом разделяющий взгляды неолибералов, указывал, что "нельзя повернуть вспять колесо технического развития, которое ведет к возникновению крупных предприятий, оказывающих влияние на рынок"8. Здесь Гирш фактически подразумевает монополии, регулирующие условия производства и сбыта.
История капитализма заставляет серьезно усомниться в том, что буржуазное государство, насаждая конкуренцию, могло бы остановить монополизацию экономики. Конкуренция, действуя аналогично законам естественного отбора, на всех этапах развития капитализма порождала дифференциацию товаропроизводителей, концентрацию производства, способствуя возникновению монополий.
В ордолиберальных рекомендациях антимонопольной политики не принимаются во внимание возможности некоторых общественных сил (особенно рабочего движения), на деле выступающих против монополизации. Ведомство по надзору за монополиями, по Ойкену, надклассовый орган, состоящий из "независимых" экспертов-политиков. Он категорически выступал против какого-либо влияния профсоюзов на политику государства по отношению к монополиям9. В планы ордолибералов не уходило ни огосударствление монополистических гигантов, ни их разукрупнение, ни любое другое пося гательство на крупную капиталистическую собственность.
Теоретические воззрения ордолибералов были активно поддержаны сразу после второй мировой войны предпринимательскими кругами Западной Германии. Однако по ряду причин они не могли использовать полностью учение о строе конкуренции. Во-первых, из-за объективной необходимости более глубокого государственного воздействия на экономику, чем это допускали ордолибералы. Во-вторых, потому, что строй конкуренции как третий путь между капитализмом и социализмом не находил поддержки у широких слоев населения страны. Требования насаждения конкуренции, фигурировавшей в лексиконе ордолибералов как "соперничество" (Wettbewerb), невольно вызывало у них ассоциации с разрушительными кризисами, безработицей и другими социальными неурядицами, характерными для капитализма 1920 — 1930 гг.
Эти обстоятельства были учтены теоретиками социального рыночного хозяйства. Так, Мюллер-Армак не считал регулирование монополии и конкуренции главным средством стабилизации капитализма. Признавая ряд наиболее общих принципов фрейбургской школы (неприкосновенность частной собственности, открытые рынки, стабильность денежного обращения и национальной валюты), не выражающих ее специфику, он в то же время отказался от заявки на возрождение совершенной конкуренции путем "обуздания монополий". Акцент переносился с антимонопольной проблематики, хотя она и сохраняла немаловажную роль для постулирования "свободы индивида", на вопросы социальной политики.
В ордолиберальном учении эти вопросы не имели самостоятельного значения. Ойкен и другие теоретики фрейбургской школы провозгласили венцом социальной справедливости рыночное распределение доходов в условиях совершенной конкуренции. Лишь в отдельных случаях, подчеркивал Ойкен, "если самопомощь и страхование окажутся недостаточными", сверх этого станут необходимыми "государственные благотворительные учреждения"10.
Ордолибералы объявили главной качественной характеристикой своей модели третьего пути между капитализмом и социализмом регулирование монополии и конкуренции, призванное установить и социальную справедливость. Мюллер-Армак же провозгласил активную социальную политику, подчиненную принципу "социальной компенсации"11, основным отличием социального рыночного хозяйства от капитализма. "Социальным это рыночное хозяйство становится благодаря тому — и этим объясняется словообразование "социальное рыночное хозяйство", — что вытекающее из процесса производства "функциональное" распределение собственности превращается посредством социальной политики в общественно желательное "персональное" распределение доходов", — отмечает западногерманский исследователь неолиберализма Р. Блюм12.
Главным инструментом "социальной компенсации" Мюллер-Армак считал прогрессивное налогообложение лиц с высокими доходами и перераспределение полученных средств в пользу менее имущих слоев в виде бюджетных дотаций на содержание детей, выплату квартплаты, строительство собственных жилищ и т.п. Таким путем предполагалось сократить разрыв между высокими и низкими доходами. К другим формам социальной политики он причислял создание развитой системы социального страхования (по безработице, болезни и т.д.) и достойной человека социальной инфраструктуры.
В 1950 гг. рассмотренные положения концепции социального рыночного хозяйства были конкретизированы и дополнены лозунгами "благосостояние для всех" и "собственность для всех", выдвинутыми правящими партиями ХДС/ХСС. За последним лозунгом стояла известная теория демократизации акционерного капитала, а также государственное стимулирование личных сбережений, приравненных к собственности на средства производства. Таким образом, концепция социального рыночного хозяйства в некоторых отношениях представляет собой неолиберальную разновидность теории народного капитализма.
"ФРГ преодолела противоречие между социализмом и капитализмом с помощью социального рыночного хозяйства и в результате этого своим успехом и примером указала третий путь", — заявил в 1973 г. председатель ХДС Г. Коль, ставший впоследствии канцлером ФРГ13. Эта идея довольно прочно внедрилась в общественное сознание граждан ФРГ.
3. Роль неолиберализма в теории и практике государственного регулирования экономики. Идеи неолиберализма в той или иной степени нашли воплощение в развитии государственного регулирования хозяйства во многих странах Запада. Наи большее распространение они получили в ФРГ, чему способствовал ряд конкретно-исторических факторов.
После разгрома фашизма во второй мировой войне предпринимательские круги Западной Германии нужда лись в такой экономической теории, которая, пользуясь антимонопольной риторикой, защищая частную собственность и в то же время выступая за социальные реформы, была бы направлена на стабилизацию и укреп ление экономических основ капитализма. Этим запросам вполне отвечал неолиберализм, объявленный официальной экономической доктриной государства ФРГ.
Идеологическим потребностям указанных кругов отвечало учение Ойкена о двух типах экономического строя. Так, будущий министр экономики и канцлер ФРГ Л. Эрхард писал в 1947 г.: "Фашизм и большевизм, с одной стороны, и капитализм — с другой, следует понимать с точки зрения экономики как исторически ограниченные фазы... основных типов — плановое хозяйство и рыночное хозяйство"14. Приравнивая социализм и фашизм, неолибералы не без успеха вели борьбу с социалистическими идеями, в то время довольно популярными не только на Востоке, но и на Западе Германии.
Успех и сравнительно большая популярность неолиберальных воззрений в ФРГ объясняются особенностями хозяйственного развития страны в 1950 гг. Длительный экономический подъем, обусловленный рядом временных факторов роста, привел к рассасыванию армии безработных и заметному повышению жизненного уров ня населения. Творцами западногерманского экономического чуда были объявлены неолибералы, руководившие хозяйственной политикой (Эрхард, Мюллер-Армак и др.).
Для идеологического воздействия на массы крупный бизнес активно прибегал и к аргументации, почерпнутой из учения ордолибералов, по поводу ограничения монополий и насаждения конкуренции. В средствах массовой информации проводилась кампания против картелей, тогда как концерны, формировавшие олигополистические или монополистические структуры, оставались в тени.
Неолиберализм, требуя предоставить отдельным хозяйственным единицам полную свободу деятельности в рамках регулируемых государством общих условий конкуренции, служил также стремлению крупного капитала ФРГ освободиться от контроля и регламентации, практиковавшихся в первые послевоенные годы западными оккупационными властями.
Весьма привлекательной представлялась западногерманской буржуазии и неолиберальная защита частной собственности, подвергнутой "контролю конкуренции". Пропаганда конкуренции стала, по оценке прогрессивного западногерманского экономиста Й. Хуффшмида, идейной "основой узаконивания всей системы" капитализма ФРГ15.
В то же время в практике государственного регулирования экономики Западной Германии неолиберализм использовался лишь частично. Она во многом противоречила неолиберальным теориям третьего пути, хотя и вполне отвечала главным целям, которые ставил перед собой крупный бизнес. Приняв антикартельный закон 1957 г. и пропагандируя конкуренцию, правящие круги ФРГ при помощи налоговых, финансовых и других средств экономической политики активно содействовали концентрации капитала и укреплению позиций концернов. Практика лишь отчасти отвечала и концепции социального рыночного хозяйства. Заметный рост уровня жиз ни населения ФРГ и широкое развитие системы социального обеспечения не означали "благосостояния для всех", за которое высказывались Л. Эрхард и другие видные неолибералы. К середине 1960 гг., по официальным данным, месячный заработок примерно 1/з работников наемного труда, составлявших свыше 4/5 самодеятельного населения страны, обеспечивал лишь скромный набор жизненных средств. В то же время 15,2 тыс. человек, обладая имуществом стоимостью свыше 1 млн марок каждый16, пользовались всеми благами социального рыночного хозяйства.
Кампания под лозунгом "Собственность для всех" в основном была исчерпана продажей "народных акций" нескольких государственных концернов. Номинальная стоимость этих акций не превышала 2% стоимости всего акционерного капитала ФРГ. Основная масса "народных акций" вскоре после выпуска оказалась в собственности или под контролем промышленных и банковских корпораций.
Таким образом, обещания Л. Эрхарда и его единомышленников "окончательно преодолеть старую консервативную социальную структуру"17 были выполнены только частично.
Государственное регулирование процесса воспроизводства во многих отношениях также шло вразрез с рекомендациями неолибералов. Это относится прежде всего к государственному поощрению самофинансирования инвестиций в частном секторе. Снижая зависимость объема капиталовложений от рынка ссудных капиталов, оно подрывало регулирующую роль ссудного процента, которому неолиберальная теория отводит ведущую роль в воздействии на инвестиции. Санкционирование ускоренной амортизации и предоставление значительных налоговых льгот — инструменты фискальной политики, взятые из арсенала неокейнсианства. Государство нередко прибегало и к мерам прямого вмешательства в процесс воспроизводства.
Влияние неолиберализма на экономическую политику выразилось преимущественно в отказе от широкого огосударствления средств производства, в предпочтении косвенных методов регулирования, ежегодном выравнивании госбюджета и ограничении дефицитного финансирования, относительно либеральной внешнеторговой и валютной политике.
В условиях сравнительно быстрого развития экономики ФРГ, не прерывавшегося циклическими кризисами перепроизводства, государство могло до середины 1960 гг. ограничивать свою активность общим стимулированием капиталовложений и спорадическими мерами конъюнктурного и структурного характера. Тогда не было необходимости в программировании в масштабах всего хозяйства, направленном на стимулирование экономического роста. Тем не менее уже в первые послевоенные годы правящие круги, решая практические проблемы экономики, нередко пренебрегали неолиберальными принципами, по мере необходимости обращались к арсеналу кейнсианства и некоторых других теорий. Поэтому в 1950 гг. подспудно начался процесс "синтезирования" различных буржуазных учений для практических нужд государственного регулирования хозяйства.
Рассмотренные факторы возвышения и широкой популярности неолиберализма к началу 1960 гг. оказались в значительной мере исчерпанными. Снижение динамики хозяйственного развития ФРГ в 1960 гг., усиление цикличности движения воспроизводства, структурные кризисы ряда отраслей, бюджетные проблемы, осложнение социальных отношений — все это вызвало потребность перехода к активной государственной политике стимулирования экономического роста, которая не представлялась необходимой неолибералам. Поэтому уже с начала 1960 гг. западногерманские экономисты стали уделять все больше внимания обоснованию рекомендаций, во многом противоречащих воззрениям неолибера лизма. Это показали итоги дискуссии о программировании, развернувшейся в ФРГ в 1962 — 1963 гг. Тогда же началась разработка нового инструментария государственного воздействия на экономику, который был внедрен после первого послевоенного общего циклического кри зиса перепроизводства 1966 — 1967 гг.
В конце 1960 — начале 1970 гг. в ФРГ возросла экономическая роль государства. Сформировалась одна из наиболее развитых систем программирования экономики на Западе. Теоретической моделью государственной экономической политики стала концепция "глобального регулирования", разработанная западногерманскими социал-демократами и положенная в основу закона о содействии стабильности и росту экономики ФРГ, который был принят в 1966 г. и действует до сих пор. Данная концепция сочетает в себе элементы социал-демократической доктрины планирования, теорий экономического роста, а также идеи социальной компенсации в рамках рыночного хозяйства.
Сдвиги в теории и практике государственного регулирования хозяйства в ФРГ, наблюдавшиеся на рубеже 1960 — 1970 гг., не означали в целом переход от неолиберализма к неокейнсианству в Западной Германии (как это утверждалось в некоторых советских публикациях начала 1970 гг.)18. Такой переход имел место лишь в конъюнктурной политике, где с 1966 г. получили широкое применение фискальные методы регулирования совокупного спроса, разработанные неокейнсианцами.
Однако антициклическое регулирование составляет лишь один из аспектов государственного воздействия на процесс воспроизводства. Все большее значение с конца 1960 гг. стал приобретать другой его аспект — структурное программирование, воздействующее на экономику со стороны предложения товаров и направленное на расширение хозяйственного потенциала страны. Оно во многом опирается на прогнозы, основывающиеся на методологии неоклассической теории роста.
Кроме того, следует иметь в виду, что, хотя влияние неолиберализма на массы в условиях замедления экономического развития и сокращения возможностей социального маневрирования частного бизнеса и государства несколько уменьшилось, он и после кризиса 1966 — 1967 гг. сохранил немалое идеологическое значение для правящих кругов. Тяжелый опыт принудительного регулирования хозяйства в период фашизма и убедительная критика этого "наследия" неолибералами способствовали тому, что у широких слоев населения ФРГ сложилось резко отрицательное отношение к явно дирижистским теориям различного рода. Этим во многом объясняется провал выдвинутой ХДС/ХСС в 1965 — 1966 гг. концепции "сформированного общества", в которой подвергались пересмотру неолиберальные принципы индивидуализма и плюрализма.
Приняв во внимание это обстоятельство и не считая целесообразным отказываться от социального рыночного хозяйства как привлекательной для широких масс доктрины, альтернативной социализму и коллективизму, частный бизнес и правящие круги ФРГ вполне обоснованно не посчитали возможным отвернуться от идеологического арсенала неолиберализма. Более того, со второй половины 1970 гг. некоторые воззрения неолиберализма переживают своего рода ренессанс в рамках неоконсервативных теорий дерегулирования экономики, находящих практическое применение в хозяйственной политике государства.
1 Название ведущей школы неолиберализма связано с г. Фрейбургом. В университете этого города с 1927 г. работал Ойкен. Кроме него основателями фрейбургской школы были X. Гроссман-Дёрт и Ф. Бём. К числу видных ордолибералов относились также Ф. Лутц, X. Гестрих, Л. Микш и Ф. Майер. С теоретиками фрейбургской школы были тесно связаны известные неолибералы В. Рёпке и А. Рюстов.
2 С идеями социального рыночного хозяйства примерно в то же время выступил и другой западногерманский экономист, X. Раш. Однако автором этой концепции в экономической литературе ФРГ все же считается А. Мюллер-Армак.
PAGE 7