Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ТАДЖИКИСТАН: ОТ СИСТЕМНОГО КРИЗИСА К
УСТОЙЧИВОМУ РАЗВИТИЮ
Азиз НИЯЗИ
кандидат исторических наукЗам. директора Института исламскихисследований Федерации мира и согласия
Тупик
Мрачные прогнозы Римского клуба о социально-экологических катастрофах конца ХХ века начали сбываться, но не на постиндустриальном Западе, а в первую очередь в так называемом третьем мире, к которому сейчас вполне можно отнести и большинство республик бывшего СССР. В начале 90-х изнутри взорвался Таджикистан. Там выход за предел технологического риска вызвал сгусток деградационных процессов в биосфере, качественно изменил социальное поведение. Уже не первый год оно направлено на самоуничтожение.
Пример таджикистанской трагедии - это предупреждение другим странам. Он демонстрирует кризис системный, значительно более глубокий, нежели чем привычный - политико-экономический. Он затрагивает сферы экологии, демографии, духовной и материальной культуры, интеллекта, государственного устройства. В нем деградационные процессы материи и духа переплелись воедино, их не разделить на первичные и вторичные. Выходить из системного кризиса придется десятилетиями. Пытаться урегулировать внутренний конфликт лишь путем военнополитических договоренностей - наивно. Само по себе компромиссное перераспределение власти между враждующими сторонами не даст долгосрочной стабильности. Политика, к тому же лишенная почти всякой идеологической базы, это лишь поверхность айсберга. Таджикистан оказался в тупике развития.
Индустриальный вызов.
Глубинные причины конфликта лежат прежде всего в плоскости острейшей социально-экологической дисгармонии, вызванной последствиями революционной модернизации. Ускоренная и бездумная индустриализация аграрной республики, нерациональное и расточительное использование природных ресурсов привели к разрушительным последствиям как для окружающей среды, так и для общества в целом. Индустриальная атака на традиционное в своей основе общество обернулась деградацией во всех сферах жизни.
Огромный вред экосистеме принесла политика гигантомании в промышленности. Без учета природно-климатических особенностей Таджикистана, там с 60-х годов был дан "зеленый свет" развитию крупных металлургических, химических и машиностроительных производств. Расположенные в долинах, занимающих всего 7 процентов горного края, они начали быстро отравлять воду, землю и воздух. Не учитывалась их крайняя опасность для окружающей среды Таджикистана, поскольку его территория относится к зоне с самым низким потенциалом самоочищения атмосферы по сравнению с другими территориями СНГ. Не принималась во внимание низкая самоочищающая способность аридных почв и малых горных рек. Игнорирование этих природных особенностей при размещении производительных сил вело к очень высокой степени нагрузки на окружающую среду. К примеру, в межгорной Гиссарской равнине шириной в 15 км был возведен алюминиевый завод, по своей мощности занимавший второе место в СССР. По подсчетам таджикских экологов от загрязнения прилегающих территорий ежегодно он приносил экономический ущерб более чем в 7 млн. долларов США. В его окрестностях исчезли традиционно культивировавшиеся шелководство и виноградарство.
Переориентация республики на крупные энергоемкие производства шла рука об руку с гигантоманией в гидроэнергетике. Для их обслуживания возводились и планировались крупные ГЭС. Только тот же алюминиевый завод потреблял половину электроэнергии, вырабатываемой в республике. В зоны затопления под водохранилища гигантов гидроэнергетики попадали тысячи гектаров плодородных земель, множество крестьянских семей насильственно переселялись из горных ущелий в непривычные для них климатические зоны, в основном в засушливые хлопкосеющие долины.
В сельском хозяйстве удельный вес хлопкового клина было доведено до 50 процентов. Расширение хлопковых площадей за счет зернового и кормового клина привело к образованию неустойчивого в экономическом и агрономическом отношении монокультурного хозяйства. Хлопок вытеснял с полей нормальный севооборот, монокультура ослабляла все прочие отрасли сельского хозяйства. Вследствие нерационального использования на хлопковых полях ядохимикатов, удобрений и поливной воды, отравлялась почва, загрязнялись водоисточники. На рубеже 80-90-х годов пестицидная и гербицидная нагрузка на полях с техническими культурами в среднем превышала нормы в 2 - 3 раза.
Произошло территориальное разобщение растениеводства и животноводства. Такое разделение в экологическом отношении неблагоприятно отразилось на состоянии окружающей среды, особенно при повышенной концентрации животных на ограниченной территории. Крупные животноводческие комплексы на десятки тысяч голов из-за нехватки земель располагались преимущественно в поймах рек, загрязняли поверхностные и подземные воды. В тоже время приходило в упадок традиционное пастбищное скотоводство. За последние 20 лет урожайность пастбищ снизилась примерно на 50 процентов. Деградирует около 3 млн. гектар пастбищ. К тому же варварски уничтожались и уничтожаются леса. С 30-х годов из 1170 тыс. га лесов было сведено более 800 тыс. гектаров.
При ограниченности земельных ресурсов наблюдалась тревожная тенденция сокращения площадей орошаемой пашни в расчете на одного жителя. Если в 1970 году на одного человека приходилось 0,15 га, то к началу 90-х - 0,1 га. Сокращение шло не только за счет высоких темпов прироста населения, но и по причине гражданского и промышленного строительства на сельских территориях, деградации освоенных земель. В результате нерационального использования, нарушения и устаревания аграрных технологий из 570 тыс. га орошаемой пашни более половины находится ныне в неблагоприятном мелиоративном состоянии.
Несмотря на обилие гидроресурсов, в результате варварского и расточительного отношения к воде, в республике на рубеже 80 - 90-х годов начал ощущаться серьезный водный кризис. На поля, особенно под технические культуры, ее закачивалось в два-три раза больше нормы. Потребление воды увеличивалось с ростом промышленного производства и высокими темпами прироста населения. За последние 15 лет ее потребление увеличилось более чем в два раза, одновременно возрос сброс неочищенных бытовых и промышленных стоков. Резко ухудшилось качество питьевой воды.
Гигантомания проявилась и в поселенческой политике. Она была направлена на увеличение городов и крупных поселков за счет исчезновения мелких и средних горных кишлаков. Развитие горных территорий считалось бесперспективным. Переселение горцев в долины началось с середины 20-х годов. Тогда еще 70 процентов коренного населения проживало в горах и предгорьях, а в начале 90-х жители гор составляли уже 30 процентов. Быстрыми темпами возрастала антропогенная нагрузка городов и долинных селений на окружающую среду. В Таджикистане для экологического самообеспечения территории плотность населения не должна превышать 50 человек на 1 кв. км, но в долинах республики в ряде районов плотность населения достигала 500 - 900 человек на кв. км. При этом часто отсутствовала элементарная жизнеобеспечивающая инфраструктура. С увеличением плотности населения резко ухудшались санитарные условия, возрастал уровень заболеваемости, накапливались социальные проблемы, особенно в перенаселенных пригородных агломератах.
На фоне ухудшавшейся экологической ситуации продолжался высокий естественный прирост населения - 3,5 процента в год, а по отдельным регионам он достигал 4,2 процента. Темпы экономического роста не успевали за ростом населения, социальное развитие хронически отставало от принятых стандартов. В результате по основным социально-экономическим показателям Таджикистан оказался к началу 90-х годов на последнем месте по Союзу.
Накануне обретения "независимости" индустриальная гонка за сухими экономическими показателями в Таджикистане закончилась крахом. Миражами зависли незавершенные и запланированные на будущее гигантские проекты. Человек хозяйствующий нарушил законы взаимоотношений со своим жизненным пространством. Социально-экологический кризис подорвал саму основу экономического развития республики, вызвал всплеск агрессивности в обществе.
Бездушная революционная модернизация разрушала находившиеся веками в гармонии со средой обитания традиционные хозяйственные уклады. В результате оказались в опасности или значительно деградировали местные уникальные социоэкологические системы. Не случайно на рубеже 80-90-х годов оппозиция опиралась на традиционные слои населения из экологически неблагоприятных районов и широко выдвигала экологические требования. К ним постоянно апеллировали и исламские нонконформисты, возглавляющие ныне наиболее серьезную оппозиционную организацию - Движение исламского возрождения Таджикистана (ДИВТ).
В тупике развития вызревал мощный заряд конфликтности. Противостояние зарождалось на самых разных уровнях: город - село; технократы - традиционалисты; таджики - не таджики; таджики севера - юга, гор - долин, различных регионов. Взрывчатый материал был накоплен и детонаторы сработали весной 1992 года. Небывалая острота вспыхнувшего конфликта была вызвана совпадением во времени и наложением друг на друга кризисных ситуаций в экологии, экономике и политике. Разразилась братоубийственная война. Бессмысленно заниматься поисками правых и виноватых. Маховик террора и насилия раскручивался всеми противоборствующими сторонами с особой роковой одержимостью.
Традиционный ответ.
Своеобразно понимаемый индустриально мыслящей элитой "прогресс" в конце концов натолкнулся на стену Традиции.
Как ни модернизировалось местное общество, мусульманская крестьянская культура в нем сохранила значительную нишу. Заповедником такой культуры в годы советской власти оставалась Гармская группа районов на востоке страны. До недавнего времени здесь еще царила гармония человека с природой. Сюда не проникла всеразрушающая монокультура хлопка - не подошел климат. Здесь не взрывали горы -месторождения полезных ископаемых бедны. Повидавшие этот горный край европейцы не зря назвали его "второй Швейцарией". Местные ландшафты Припамирья действительно отличаются удивительным сходством с альпийскими.
Благодаря обилию воды и мягкому климату население горных ущелий издревле специализировалось на выращивании овощей, фруктов, зерновых и масличных культур. На обширных пастбищах паслись не только местные стада, но и скот соседей. Гарм давал ощутимую долю продовольственной сельскохозяйственной продукции Таджикистана. Высокие урожаи обеспечивали здесь относительно безбедную жизнь. Процветала мелкотоварная торговля, в основном на внутреннем рынке.
Сохранялась богатая исламская традиция. Здешние муллы и ишаны - главы суфийских братств славились познаниями в исламских науках, население отличалось особой набожностью. Свыше 95 процентов местных таджиков - крестьяне. Крепки общинно-патриархальные связи, традиционные устои. Не случайно в 80- е годы процент преступности в регионе был минимальным по республике.
Жить и жить бы в этом прекрасном краю крестьянам, трудиться в свое благо и кормить соотечественников, но широкая поступь индустриализации и здесь оставила свой разрушительный след.
В этом горном краю в ущелье Рогун на реке Вахш начали возводить крупнейшую в республике ГЭС. В зону затопления под водохранилище станции попадали десятки кишлаков. Их жителей решено было выселить в степной район, осваиваемый преимущественно под хлопок. Тогда и началось упорное сопротивление крестьян. Они отказывались покидать веками взлелеянную землю, чтимые мазары - усыпальницы местных святых. Горные таджики еще хорошо помнили кампании 30 - 60-х годов по насильственному переселению тысяч их земляков в засушливые степи для возделывания хлопчатника. Тогда в жертву этой монокультуре были принесены многие жизни переселенцев. Они не выдерживали резкой перемены климата, непривычной изнурительной работы, отравления ядохимикатами. Протест сельской массы возглавили неофициальные религиозные авторитеты, большинство из которых на себе испытали тяготы разлуки с родным краем. Оппозиционное движение таджиков Припамирья естественным образом окрасилось в религиозные тона. Иного и быть не могло.
Мы не обсуждаем здесь тему радикализации исламского движения, поскольку это предмет отдельного исследования, но все же считаем необходимым подчеркнуть, что она произошла прежде всего из-за бездарных действий властей накануне гражданской войны. В связи с затронутой проблематикой важнее другое - это движение выразило ответ традиционного общества на разрушительную для него индустриализацию, сопровождавшуюся насилием над крестьянством, особенно из горных восточных районов страны. В ходе конфликта обозначился мощный пласт традиционной культуры, который необходимо учитывать при моделировании развития страны. Традиция предъявила границы приемлемого и неприемлемого для нее, но не дала собственной комплексной модели по выходу из системного кризиса, и это, собственно, не ее задача.
Противостояние регионов
Рогун - лишь одна из болевых точек таджикского конфликта. За рамками рассмотрения остался целый спектр связанных с энергетическим гигантом переплетенных проблем экологии, экономики, культуры и политики. Рогунская ГЭС напрямую затронула жизнь горцев Гармской группы районов, но практически каждый регион Таджикистана столкнулся с серьезнейшими социально-экономическими и экологическими проблемами. Особенно тяжелое положение сложилось на рубеже 80-90-х годов в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО), Кулябской области, ряде районов Вахшской и Гиссарской долин.
В республике вспыхнула война, в которой таджики и другие местные народы начали убивать друг друга по этнотерриториальной принадлежности. По сути, внутритаджикская междоусобица представляет собой борьбу регионов за выживание, на фоне перенаселенности долин, катастрофической нехватки водно-земельных, энергетических и продовольственных ресурсов. Достаточно вспомнить, как вырезались в ходе конфликта целые семьи, шел массовый захват имущества, жилищ, земли.
Региональные противоречия и проблемы являются важнейшей составной конфликта. Это его определяющий уровень. Вплетенные в него корпоративные и клановые интересы занимают второстепенную, подчиненную роль. Ошибочно рассматривать внутритаджикский конфликт как в первую очередь клановый или как борьбу исламского движения и демократических сил против коммунистического режима.
Региональный фактор вышел на первое место и продолжает доминировать в общественных процессах республики. Здесь сложились такие правила политической игры, при которых идеология не играет существенной роли. Все политические альянсы и партии, за исключением коммунистической, носят региональную окраску, а то и прямо выражают интересы того или иного региона. Реальность такова, что в Таджикистане идет борьба прежде всего местных элит за собственные интересы и за процветание своих вотчин. Эта борьба отчаянна, поскольку у государства нет сил и средств на поддержание всех областей и районов. Лидеры победивших регионов начинают диктовать политические и экономические условия побежденным с целью развития в первую очередь своих местностей за счет других. В этой связи занятно наблюдать, как при периодическом властном усилении того или иного региона передаются из рук в руки основные бразды экспортных доходов от алюминия и хлопка.
Руководители исполнительной, законодательной и судебной властей отбираются по принадлежности к тому или иному землячеству, по личной преданности первым лицам в государстве, но очень часто не по их компетентности и профессионализму. К тому же, вчерашние региональные союзники могут за короткий срок превращаться в политических противников, что прекрасно продемонстрировал пример отношений между административно-хозяйственной элитой родом из Ленинабадской и бывшей Кулябской областей. С 1994 года прослеживается четкая тенденция вытеснения ленинабадцев из традиционно занимаемых ими ниш в общественной жизни республики. Проводники такого курса не учитывают все же экономической мощи ленинабадской элиты, ее отлаженных за десятилетия внешнеэкономических и внешнеполитических связей с Москвой, ВПК СНГ, политическими и предпринимательскими кругами стран дальнего зарубежья, в конечном счете, ее профессионализма. Со сменой российского руководства не исключена переориентация политики РФ на выборочную поддержку тех регионов, которые представляют для нее наибольший экономический интерес. В таком случае реванш ленинабадцев может принять такую же жесткую форму, с которой им приходится самим сталкиваться в последнее время, что естественно повлечет обострение положения в республике.
С точки зрения урегулирования междоусобицы региональный расклад в структурах власти остается неутешительным. Но если даже представить, что все стороны договорятся о приемлемом для них участии в государственном управлении или основные властные рычаги перейдут в руки какого-нибудь нового регионального альянса - долгосрочной стабильности в Таджикистане ждать не приходится. Перетягивание одеяла может длиться десятилетиями, но в республике уже накопилась такая масса глубинного взрывчатого материала, что крупные и мелкие конфликтные ситуации будут вспыхивать вновь и вновь.
Альтернатива
На наш взгляд, урегулирование конфликта должно идти в комплексе одновременного решения проблем политики, экономики и государственного устройства, направленных на гармонизацию природы и общества. Всеобъемлющей стабильности в Таджикистане невозможно достичь без перехода к модели устойчивого развития.
Пока Таджикистан продолжает двигаться по накатанным рельсам прежнего направления и стремительно катится вниз по всем жизненным показателям. Социально-экологическими проблемами там пренебрегают во имя получения сиюминутных экономических и политических выгод. Принятая в конце 1995 года Программа экономических преобразований РТ до 2000 года мало чем отличается от предыдущих и скорее представляет привлекательную декларацию о намерениях, предназначенную для желанных зарубежных инвесторов. В целом она не реалистична и направлена на распыление последних сил, средств, интеллекта. Как и прежние, декларирует развитие сразу по всем направлениям и отраслям - химической, металлургической, машиностроительной, горно-перерабатывающей, легкой промышленности, хлопководства, зерноводства, табаководства, садоводства и т.д. Осуществление мер, предусмотренных этой программой, будет сопровождаться дальнейшим накоплением опасных социально-экологических структурных деформаций. Нет комплексной альтернативной программы развития и у оппозиции.
Альтернатива же заключается в выработке долговременной стратегической программы устойчивого развития, направленной на установление гармонии духовной и материальной жизни человека с окружающей средой. В ней должны быть учтены мировой опыт комплексного решения социальных, экологических и экономических проблем, интересы и разумные возможности всех регионов республики, духовно-культурные и хозяйственные традиции, психология людей, их населяющих. В этой связи можно использовать не только европейский опыт. Есть интересные примеры перехода к моделям устойчивого развития и в мусульманском мире, в частности, в Саудовской Аравии, Малайзии, в том же соседнем Узбекистане. Самими таджикскими учеными накоплено немало идей и наработок в этом направлении. Но в первую очередь для изменения направления развития республики необходима воля политиков. Пока же они делят власть и занимаются в основном лишь "политикой", не осознавая, что эта важнейшая для них сфера всего лишь поверхность взаимосвязанных глубинных процессов бытия.
Таджикистан рано или поздно подойдет к выработке серьезной экологической политики, поскольку деградационные природные и общественные процессы подрывают не только экономический потенциал республики, но и ущемляют экономические интересы самой власти. И те, кто всерьез возьмется за это, получат немало моральных, политических и материальных дивидендов.
Собирание интеллекта , выработка концепции и конкретики модели устойчивого развития для Таджикистана потребует немало усилий и времени, но уже сейчас с целью ближайшей стабилизации можно предпринять ряд конкретных шагов:
- Заморозить возведение крупных индустриальных объектов. В последние годы очень значительные средства скудного бюджета - без всякой отдачи вкладывались в долгострой. Согласно статотчету о социально- экономическом положении РТ за 1996 год, две трети освоенных средств в капстроительстве перешли в незавершенное строительство и объем его неуклонно растет. Несмотря на финансирование, полностью прекратился ввод в действие производственных мощностей.
- Перейти к модернизации действующих предприятий с приоритетным внедрением замкнутых, энерго- и ресурсосберегающих технологий. Сократить техногенные сбросы в естественную среду обитания, прежде чем наращивать производственные мощности на них. К примеру, сейчас начинают работу простаивавшие долгое время Яванский электрохимический и Вахшский азотно-туковый заводы. Однако их технологические системы не отвечают самым минимальным экологическим требованиям. До гражданской войны Яванский завод отравил реку Нарынсу, вода которой стала непригодной не только для водоснабжения населенных пунктов, но и для орошения. Производственные стоки азотно-тукового завода загрязнили подземные воды уникального месторождения - Вахшского конуса. Его вода стала непригодной для всех целей, в то время как это единственное в Вахшской долине месторождение подземных вод предназначалось для снабжения питьевой водой всех населенных пунктов региона. Конечно, необходимо использовать уже все построенные в Таджикистане предприятия и при технологической модернизации они способны принести значительные прибыли.
- В то же время следует отказаться от гигантомании в гидроэнергетике, от строительства Рогунской ГЭС, для завершения которой требуется более 3 млрд. долларов США и сосредоточить все высвобождающиеся ресурсы на завершении возведения средних ГЭС на Памире и в Сангтуде, на реконструкции и технологическом переоснащении старых гидроэлектростанций, а также на развитии малой гидроэнергетики и весьма перспективных для Таджикистана - солнечной и ветровой.
- Сконцентрировать все силы на первоочередном развитии сельского хозяйства с целью решения острейшего продовольственного кризиса. Несмотря на всю трагичность положения с продуктами питания, четко прослеживается тенденция к его ухудшению. Парадокс, но республика, по своим природно-климатическим условиям вполне способная прокормить себя и экспортировать сельхозпродукты, ныне полностью зависит от их импорта. Несомненно, в этом случае придется пожертвовать частью поливных земель хлопкового клина и это не так страшно, поскольку в последние годы хлопок кормит не крестьян, а чиновников и коммерсантов, да к тому же его урожайность можно поднимать не за счет увеличения площадей, а усовершенствования технологии его возделывания. Труд большинства сельского населения следует переориентировать на выращивание продовольственных культур. Так как за последние годы количество сельхозугодий и орошаемой пашни значительно уменьшилось, перспектива видится в рациональном использовании не только каждого гектара поливных земель, но и богарных и бросовых земель горных склонов, всемерного повышения их плодородия.
- Переориентировать поселенческую политику на развитие горных поселений, отказаться от прежнего курса на укрупнение колхозов и совхозов, долинных городов и поселков. Создание человеческих условий жизни на селе, как в долинах, так и в горных районах, оттянет из городов и крупных селений массы хлынувших в них не от хорошей жизни крестьян, отчасти решит проблемы безработицы и преступности, снизит социальную напряженность.
Продовольственная направленность сельского хозяйства, развитие горных районов, распространение мелких предприятий, учет региональных укладов жизни будут способствовать установлению политической стабильности и решению проблемы занятости в трудноизбыточном регионе.