Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Глава 16
середина 60—70-х гг.)
Кризис административно-командной системы в условиях завершения восстановления народного хозяйства после окончания Отечественной войны.
Ликвидация тоталитарно-репрессивного политического режима сталинизма и начало демократизации советского общества.
Попытки реформирования системы управления, принятие III программы правящей КПСС и подготовка проекта новой Конституции.
Отстранение от политического руководства Н.С. Хрущева и критика субъективизма и волюнтаризма в управлении обществом.
Разоблачение культа личности Сталина и его последствия для развития управленческой системы.
Реформирование системы партийно-политического и народнохозяйственного управления СССР
5 марта 1953 г. умер И. В. Сталин. Смерть этого человека потрясла не только страну, но и весь мир. Как выразился У. Черчилль, Сталин принял Россию с сохой и оставил с ядерным оружием. Но вместе с мощной победоносной армией и атомной промышленностью Сталин оставил жестокую карательно-репрессивную систему, которая полностью расходилась с социалистическими идеалами широкого народовластия и самоуправления. Это понимали практически все советские управленцы, по крайней мере те, кто изучал наследие классиков марксизма, и поэтому, естественно, сразу после смерти вождя начался давно назревший процесс постепенного ослабления тоталитарного сталинского режима. Было принято решение о разграничении полномочий высших партийных и государственных органов, о нецелесообразности совмещения функций Председателя Совета Министров и секретаря ЦК КПСС. При этом значение аппарата управления Совета Министров было выше, чем партийного. Реформирование сверхцентрализованной системы государственной власти и управления, подсистем страха и принуждения, идеологического стимулирования внеэкономического энтузиазма, перманентной классовой борьбы, преследования инакомыслящих растянулось еще на долгие годы и десятилетия, но так и не завершилось созданием подлинно социалистической системы народовластия.
Первоначально этот процесс шел в форме внутриэлитной политической борьбы. Практически весь 1953 г. шло междоусобное противоборство внутриэлитных групп Г. М. Маленкова, Н.С. Хрущева и Л.П. Берия, пытавшихся обрести всю полноту власти и обеспечить свою безопасность. Все они в той или иной степени разыгрывали антисталинскую карту, так как было очевидно, что сталинский режим себя изжил. Парадоксальным образом самый радикальный антисталинский вариант предложил бывший начальник охранных спецслужб маршал Л.П. Берия, пытавшийся тем самым отмыться от тех потоков крови, которые пролил он лично и возглавляемые им ведомства. Нельзя не отметить справедливости ради, что этот деятель имел определенные заслуги перед государством в деле организации производства и испытаний ядерной бомбы, руководства внешней разведкой и др. Он предложил в июне 1953 г., ликвидировать сложившуюся гулаговскую систему массового принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности и даже пересмотреть систему колхозов. Более того, Берия проявил инициативу в проведении всеобщей амнистии заключенных, срок изоляции которых не превышал пяти лет. Он признал ошибочными последние политико-уголовные дела, в том числе преследование «врачей-вредителей», и ряд других сталинских репрессивных акций последнего времени. В области внешней политики Берия выступил за одностороннее прекращение «холодной войны», восстановление отношений с Югославией, объединение Германии с учетом интересов Западной Европы. В известных пределах программа Берия весьма напоминала политику, которая спустя 35 лет получила название «политики нового мышления».
Председатель Совета Министров Г.М. Маленков предложил более умеренный вариант десталинизации. В основе его платформы было заложено технократическое стремление ослабить жесткий бюрократический централизм и на этой базе повысить эффективность управления, разбудить инициативность управленческого аппарата. Радикальных мер по обновлению внешней и внутренней политики государства он не формулировал, но при этом на практике осуществлял скорректированный социально-экономический курс. Г. В. Маленков, проводил политику поощрения легкой промышленности и снижения цен на товары широкого потребления.
В партийном руководстве была также группа известных соратников Сталина, в которую входили В.М. Молотов, Л.М. Каганович, К.Е. Ворошилов и многие другие консервативные деятели «сталинской закалки», не помышлявшие ни о каких серьезных реформах и стремившиеся к сохранению ставшей традиционной тоталитарной системы управления с ограничением произвола высшей власти в отношении своей же номенклатуры. Косность и инертность этих деятелей были очевидны даже И. В. Сталину, который незадолго до своей смерти планировал их смещение с высших постов и замену молодыми выдвиженцами (в числе которых был Л.И. Брежнев). По мнению ряда историков, Сталин планировал осуществить еще одну ротацию кадров и обновление политической элиты апробированными методами 1937 г. Хотя все соратники знали степень опасности, реально угрожавшей им в последние годы жизни Сталина, они по-прежнему оставались сталинистами и вплоть до 1957 г. отстаивали сталинизм как основу политики СССР.
Победу во внутриполитической борьбе одержал Н.С. Хрущев, принявший решение о ликвидации политического режима сталинизма и возрождении так называемых «ленинских норм партийной жизни». Хрущев не обладал ни полноценным образованием, ни солидной теоретической подготовкой, ни собственной программой действий, ни сколько-нибудь законченным представлением о политике десталинизации и ее пределах. Но как политический руководитель сталинской школы он обладал решительностью, энергичностью, целеустремленностью, склонностью к авторитаризму, определенным коварством. Он был, бесспорно, умен и сообразителен, хотя его интеллект не был отточен и отшлифован культурой и воспитанием. Политическая и управленческая философия этого деятеля полностью укладывалась в известный афоризм сталинских времен «Кадры решают все».
В июне 1953 г. в высшей партийно-государственной элите произошел своеобразный переворот, когда Н.С. Хрущеву удалось путем заговора отстранить Л. П. Берия от власти. Постановка органов безопасности под контроль монопольной, но все-таки гражданской партии, позволила объективно заложить основу для демократизации политического режима и десталинизации общества. Любопытно, что в акции по захвату Берия принял участие будущий преемник Хрущева — Леонид Брежнев.
Возглавив партийную, а позднее и государственную исполнительную власть, Н.С. Хрущев реализовывал на практике сталинский авторитарно-командный стиль управления, что впоследствии было справедливо названо волюнтаризмом. Первоначально Н.С. Хрущев заступался за аппаратных работников в противовес Г.М. Маленкову, требовавшему реорганизации госаппарата, но после отстранения последнего в феврале 1955 г. с поста Председателя Совета Министров подверг их еще более резкой критике и сокращению. Такая позиция была связана с тем, что часть коммунистической номенклатуры приветствовала разоблачение культа личности Сталина только в определенных пределах — в рамках высшего эшелона власти, так как нуждалась в личной безопасности. Ломать политическую систему в целом в масштабе всей страны номенклатура не желала. Однако Н.С. Хрущев, обладая всеми рычагами власти и не боясь за свое положение, принял решение демократизировать советскую систему.
В 1953—1964 гг. наблюдалась либерализация всей системы управления сверху донизу. Начав с ликвидации определения руководящей секретарской должности — «Генеральный», вновь избранный Первый секретарь ЦК КПСС постарался установить коллегиальную форму партийно-номенклатурной власти, ослабить ее военизированный характер, внедрить в политическую жизнь идею сменяемости кадров высшего руководства.
Место генерального «вождя» с окружением из специально подобранных кадров занял коллегиальный партийный орган — Президиум (Политбюро) ЦК КПСС (11 человек). В его состав стали входить лица, подобранные более или менее по принципу представительства важнейших подсистем и занимавшие ключевые посты в государстве: Первый секретарь (председатель), секретари ЦК КПСС, секретари ЦК союзных республик, Москвы и Ленинграда, председатели Верховного Совета СССР, Совета Министров, КГБ, министр обороны, руководитель госбезопасности и др.
Важнейшим руководящим органом оставался Секретариат ЦК (10—12 секретарей), опиравшийся на аппарат ЦК КПСС. Специализированные отделы (партийно-организационный, идеологический, оборонный, промышленный, сельскохозяйственный, мирового коммунистического движения и др.) курировали и направляли, контролировали государственные министерства и ведомства, подчас дублируя и подменяя их на практике.
Оба партийных органа возглавлял Первый секретарь ЦК, который через Политбюро и Секретариат давал политические указания законодательным, исполнительным и судебным учреждениям. Однако наличие двух инстанций одновременно ограничивало каждую из них относительно другой, что создавало некоторые возможности избежать клановости и кампанейщины в руководстве.
Регулярно созываемые съезды КПСС и избранный ими ЦК КПСС, состоящий из 225 членов и кандидатов, являлись, с одной стороны, высшими органами в партии, с другой — выполняли на практике в основном функцию передаточного звена в исполнительной партийной и государственной вертикали. Таким образом, Президиум (Политбюро) и Секретариат ЦК КПСС были высшими политическими органами власти и управления, в отличие от правительства, выполнявшего распорядительную функцию. Они опирались на широкую сеть краевых, областных, районных и городских комитетов партии, которые осуществляли контроль и распорядительные функции в отношении советских и хозяйственных учреждений. Секретари обкомов (крайкомов) КПСС на местах фактически отвечали за регион перед ЦК КПСС. Эта система в публицистике получила название «партократия», что означает абсолютную власть партии.
С 1953 г. началась радикальная реорганизация системы карательных органов. Сталинский ГУЛАГ (Главное управление лагерей) был ликвидирован. Вслед за этим были уничтожены особые совещания, «тройки», и началась реабилитация заключенных. Силовые министерства, кратковременно объединенные в 1953 г. под началом Берия, были вновь разъединены на министерство внутренних дел, занимавшееся охраной общественного порядка, и органы госбезопасности, которые образовали в марте 1954 г. Комитет ГБ при Совете Министров СССР. Приниженная до уровня второстепенного ведомства — «комитета при», эта структура была юридически подконтрольна Генеральному прокурору СССР, а фактически — ЦК КПСС и его Политбюро. С этого времени КГБ стал подконтрольным орудием коммунистической элиты и не имел права осуществлять профессиональный мониторинг по отношению к ее представителям.
Процессы перестройки деятельности силовых структур сопровождались нарастающей реабилитацией жертв массовых репрессий и осуждением около двух тысяч сотрудников МГБ за развязывание незаконных репрессий. Даже один из руководящих деятелей партии и государства Г.В. Маленков был обвинен в сотрудничестве с Л.П. Берия в организации в 1949 г. «ленинградского дела». Но одновременно ему в вину были поставлены призывы — увеличению финансирования легкой промышленности и сокращения расходов на военно-промышленные отрасли производства, а также его утверждения о недопустимости термоядерной войны, которая не может привести к победе СССР, а только уничтожит цивилизацию. Такой противоречивый комплекс обвинений с точки зрения начала XXI в. вызывает недоумение, однако он отражал сложную противоречивую действительность, в частности тот факт, что соратник Сталина Маленков, участвовавший в развертывании репрессий, был одновременно достаточно здравомыслящим управленцем.
Решающим событием, сделавшим необратимым процесс десталинизации общества, всей административно-командной системы управления, стал XX съезд КПСС, на котором Н.С. Хрущев сделал свой знаменитый доклад «О культе личности Сталина». Как управленческая акция, имевшая всесоюзное значение, этот шаг был очень плохо подготовлен и осуществлен, не были просчитаны все последствия. Уже при подготовке доклада Хрущев нарушил традицию партии и не утвердил текст доклада на Политбюро. Причем сам текст дописывался буквально за несколько часов до произнесения. Стенографирование доклада на съезде было запрещено. В самом тексте было много конъюнктурных преувеличений, например сюжет о сталинском руководстве сражениями по глобусу, о том, что на момент смерти Сталина в гулаговских лагерях сидело 10 млн., вместо реальных 1,5 млн., об ответственности Сталина за харьковскую катастрофу 1942 г., в которой виноват был в не меньшей степени сам Хрущев вместе с Тимошенко и Баграмяном, и т.п.
Специально отредактированный, считавшийся секретным доклад был официально доведен до всех низовых парторганизаций многомиллионной партии, и, следовательно, стал известен всему советскому обществу. Позднее текст доклада был разослан всем руководителям зарубежных компартий, благодаря чему в КПСС и в мировом коммунистическом движении сформировалась новая общественная атмосфера. С одной стороны, в стране и партии наступило буквально шоковое состояние. Среди коммунистов возникли общее смятение, депрессивные настроения. Офицерский корпус армии и других силовых структур высказывал крайнее беспокойство и недоумение. Апогеем этого движения стали произошедшие в марте 1956 г. кровавые события в Тбилиси, где были силой подавлены волнения масс, не принявших разоблачение Сталина. С другой стороны, студенческая молодежь восприняла десталинизацию партии как начало самой широкой демократизации всего общества, чего Хрущев, конечно, не задумывал. ЦК КПСС был завален заявлениями и предложениями о реабилитации жертв сталинского произвола, включая таких одиозных деятелей, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и др. Но на такой шаг лидеры компартии не могли пойти ни при каких условиях, так как это могло подорвать основы господствующей политической идеологии.
Опасаясь, что доклад Хрущева слишком радикален и может вызвать непредсказуемые последствия, ЦК КПСС принимает постановление от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий». В нем утверждалось, что культ личности являлся следствием борьбы отживших классов с политикой советской власти, сложной международной обстановки и острой фракционной борьбы внутри партии. Главная задача постановления — не допустить у населения никаких аллюзий с современностью, с политической системой и социальным строем. Наконец в 1956 г. ЦК распространил закрытое письмо «Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских элементов», в котором говорилось, что «диктатура пролетариата по отношению к антисоветским элементам должна быть беспощадной».
Однако сам состоявшийся факт развенчания культа личности Сталина способствовал разрушению легитимности коммунистического государства и дискредитации коммунистического движения во всем мире, одним из лидеров которого был этот вождь. Под влиянием кампании разоблачения сталинизма в странах Восточной Европы начались волнения, мятежи в Польше и Венгрии. Население этих стран требовало демократии и либеральных реформ, видя все зло в коммунизме. Исходя из реальной опасности разрушения военного блока Варшавского Договора и ущемления других геополитических интересов СССР, его руководство ввело войска в Венгрию и силой подавило восставших, часть из которых развязала в Будапеште настоящий белый террор.
В результате всех этих событий СССР лишился поддержки либеральной и левоцентристской интеллигенции во всем мире. Этот же процесс начался спустя небольшое время и в самом СССР. Главным следствием разоблачения сталинизма внутри страны стала определенная десакрализация советского государства, начавшаяся дискредитация смыслообразующих коммунистических и советских знаковых символов и идеалов. Идеократическая основа партии-государства сокращалась словно шагреневая кожа. Испугавшись таких последствий курса Хрущева, группа консерваторов в составе В. Молотова, Г. Маленкова, Л, Кагановича, Д. Шепилова выступила с требованием ликвидации поста Первого секретаря ЦК КПСС, что фактически означало снижение полномочий авторитарного лидера, каким уже становился Хрущев.
Несмотря на то, что у заговорщиков было большинство в Политбюро, Хрущеву удалось набрать большинство в составе ЦК КПСС и, опираясь на поддержку маршала Г.К. Жукова, осудить деятельность «антипартийной группы». На пленуме ЦК была выявлена их руководящая роль в деле организации массовых репрессий. Однако разоблачение этой части организаторов массовых репрессий бумерангом ударило по всему советскому строю, несмотря на то, что правовая система подвергалась модернизации.
Высшим судебным органом оставался Верховный суд СССР. В 1957 г. он был лишен права неограниченного контроля в делах республиканских судов. Вся судебная система стала, за некоторым исключением, открытой и была приведена в соответствие с территориально-административным делением государства. Участковые суды были ликвидированы, личный состав районных, городских и прочих судов — народные заседатели и судьи — стал назначаться исполкомом соответствующего местного совета. В декабре 1958 г. были приняты «Основы уголовного законодательства», которые были усовершенствованы в соответствии с требованиями нового политического режима. Были ликвидированы многие принципы, понятия и нормы террористического режима Сталина (например, «враг народа» и т.п.), введены нормы обязательного присутствия обвиняемого в суде, полное ознакомление с уголовным делом с помощью адвоката, запрещено прибегать к угрозам и насилию в процессе дознания. Хотя судебная система оставалась подконтрольной власти, она стала значительно более приближенной к мировым образцам юриспруденции.
Важнейшим направлением реформ стало совершенствование системы хозяйственного управления. В 1957 г. был осуществлен переход от управления экономикой через отраслевые министерства к руководству через региональные центры — Советы народного хозяйства (Совнархозы). Для обоснования этой акции использовался опыт деятельности ВСНХ в первые годы Советской власти при Ленине. В центре было ликвидировано 141 общесоюзное и республиканское министерство, и на их месте были сформированы небольшие государственные отраслевые комитеты, призванные координировать научно-техническую политику. Образованные 105 совнархозов должны были стать региональными коллегиальными административными органами, в состав которых вошли, помимо главных руководителей, также и руководители крупнейших предприятий. Для решения проблемных вопросов в совнархозах также создавались технико-экономические советы из научных, инженерных работников и администраторов. Созданные совнархозы подчинялись правительству своей республики и были в значительной степени автономны в руководстве трестами, предприятиями, стройками и учреждениями регионов.
Во второй половине 1950-х гг. происходило расширение конституционных прав союзных и автономных республик. Республики получили большие административно-хозяйственные полномочия, в частности, в ведение республик было передано из союзного подчинения более 11 000 предприятий, судебное законодательство и органы внутренних дел. За верховными советскими органами СССР сохранялось только право установления основ в решении вопросов административно-территориального устройства союзных республик. На основе этих изменений были проведены значительные преобразования в территориальных и национально-территориальных образованиях. В 1954 г. из состава РСФСР по указанию Хрущева была выведена Крымская область и передана Украине. В ходе реабилитации репрессированных сталинизмом народов были восстановлены в составе РСФСР Чечено-Ингушская АССР, Кабардино-Балкарская АССР, Карачаево-Черкесская автономная область и образована Калмыцкая автономная область. В то же время Хрущев не решился восстановить Республику немцев Поволжья и разрешить вернуться на родные места крымским татарам.
Параллельно с децентрализацией управления экономикой Хрущев принял решение приблизить партийные комитеты и советы к конкретному управлению производством. С этой целью парткомы и советы были разделены на промышленные (городские) и сельские. Все комитеты должны были специализироваться на конкретном руководстве определенными отраслями экономики.
Предпринятые меры на первых порах способствовали развязыванию инициативы специалистов и местных органов, повышению уровня специализации регионов и их определенной кооперации, развитию местного производства, улучшению снабжения населения товарами широкого потребления. Объем производства в 1957—1960 гг. увеличился в 1,5 раза, однако властям не удалось найти правильное сочетание централизованного государственного руководства и местной самостоятельности. Возникли затруднения в управлении предприятиями отраслей крупной промышленности общегосударственного значения, развивался местный бюрократизм и корпоративизм, нарушение пропорций развития регионов и их внутренних связей друг с другом в рамках всего народнохозяйственного комплекса. Резко ослабло использование достижений научно-технического прогресса, так как местные совнархозы не испытывали потребности внедрения новых дорогостоящих технологий. Стремясь преодолеть эти недостатки, хрущевское правительство попыталось усилить централизацию в планировании и сократило число местных совнархозов до 43, одновременно создав в начале 1960-х гг. республиканские совнархозы и Высший совет народного хозяйства СССР. Существование этих органов наряду с правительством и госкомитетами привело к многоступенчатости управленческой системы и пересечению функций ее отдельных звеньев.
В это же время в сельском хозяйстве проходило укрупнение колхозов, совхозов, управляемых через территориально-производственные органы. Развитие сельского хозяйства было приоритетным в системе первоочередных мер Хрущева начиная с его утверждения на посту Первого секретаря ЦК КПСС. Еще на сентябрьском 1953 г. Пленуме ЦК КПСС Хрущев продемонстрировал иное понимание значения колхозно-кооперативной собственности, нежели завещанная Сталиным концепция, согласно которой колхозная собственность начинает тормозить развитие производительных сил страны и поэтому должна быть превращена в общенародную. В постановлении Пленума было указано, что артельная форма колхозов является ведущей формой коллективного хозяйства на весь период строительства социализма. В течение трех лет по настоянию Хрущева были приняты постановления ЦК КПСС и Совмина СССР об отмене излишней централизации планирования, праве колхозов дополнять и даже изменять положения Устава сельхозартели с учетом местных условий. Все это способствовало развитию инициативы и самостоятельности коллективных производителей сельскохозяйственной продукции, Однако, не могло сразу сказаться на снабжении населения продовольственными товарами.
В этот период остро встала зерновая проблема, которая была объявлена на XIX съезде КПСС в 1952 г. решенной окончательно и бесповоротно. Чтобы продемонстрировать стране и народу свою политическую компетентность и перспективность, Хрущев предпринимает в феврале 1954 г. одну из самых крупных своих акций — подъем целинных и залежных земель. На Восток страны направляются по комсомольским путевкам свыше 300 тыс. добровольцев. В результате распахиваются гигантские пространства в Казахстане, и на Юге Западной Сибири — свыше 13 млн. га, а всего по стране — 60 млн. га.
Вклад высшего руководства во главе с Хрущевым в решение зерновой проблемы несомненен. Активное участие в организации освоения целины принял Л. И. Брежнев, который становится первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, заменив П.К. Пономаренко. Энергичный и в то же время уравновешенный, спокойный, не высказывающий особых претензий и амбиций, Брежнев перемещается после XX съезда КПСС на работу в секретариат ЦК, где становится ответственным за развитие ракетной техники и космонавтики. ЦК КПСС сделал для организации прорыва в космос все возможное и невозможное, так как ставка была чрезвычайно высока — престиж СССР как сверхдержавы. Считалось, что от ответа на вопрос: будет ли первый человек в комическом пространстве русским коммунистом или американским либералом, зависит само будущее коммунистической системы. И действительно, полет первого космонавта планеты Юрия Гагарина стал на какое-то время триумфом не только науки, но всей советской социально-политической системы, включая административно-командную систему управления, которая до определенного времени, безусловно, отвечала национальным интересам страны.
В своей основе партийно-советская управленческая система, бесспорно, несла черты сталинского тоталитарного режима, но с заметными демократическими подвижками, связанными прежде всего с резким сокращением карательно-репрессивной функции, усилением коллегиальных форм руководства. Сняв с наименования должности титул «генеральный», Хрущев теперь именовался как «Первый секретарь» ЦК КПСС в ряду других секретарей, что также не было чисто формальной акцией. Н.С. Хрущев в первый период своего правления попытался внедрить в практику идею сменяемости кадров высшего руководства и устранить милитаризованный характер власти. Политбюро ЦК КПСС стало более представительным органом и включало в себя, помимо ведущих секретарей ЦК КПСС, также руководителей компартий союзных республик, Москвы и Ленинграда, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Председателя Совета Министров, Председателя ВЦСПС, Председателя КГБ, министров обороны, иностранных дел и др. Однако наряду с Политбюро сохранился Секретариат ЦК КПСС, возглавлявший аппарат ЦК КПСС. Значение этого органа определялось тем, что секретари ЦК руководили специализированными отделами, которые во многом дублировали соответствующие министерства и ведомства и осуществляли политическое руководство ими. Через Секретариат ЦК лидер партии фактически контролировал деятельность всего государственного аппарата и определял руководящий состав всех законодательных и исполнительных органов. В системе партийно-государственной власти по-прежнему сохранял свое значение Центральный Комитет КПСС, состоящий из 225 членов и кандидатов, избираемых на съездах КПСС. Это на всех этапах Советской власти, особенно в 20-х гг., был своего рода парламент не только партии, но всей страны. В период правления Н. С. Хрущева значение этого органа значительно возросло по сравнению со сталинским периодом, когда он выполнял в основном функцию передаточного звена исполнительной партийной вертикали. В эту систему входили нижестоящие краевые, областные, районные, городские комитеты партии, осуществлявшие плохо скрываемые фактически распорядительные функции в отношении советских и хозяйственных учреждений. В конце 50-х — начале 60-х гг. пленумы ЦК поднимались иной раз над всей партийной иерархией и в ходе дискуссий принимали принципиальные решения. Так, именно благодаря ЦК Хрущеву удалось в 1957 г. справиться с большинством членов Политбюро, требовавшим его отставки. Члены ЦК не только выступили против большинства членов Политбюро, нарушив сталинскую традицию дисциплинированного подчинения этому органу, но даже заклеймили его позором как антипартийную группу. Маленков, Молотов, Каганович были выведены из состава ЦК и правительства и отправлены подальше от Москвы на периферию. Прощеных маршалов Ворошилова и Булганина также скоро убрали из партийного руководства. Однако коллегиальность ЦК имела свои пределы, определенные неписаными правилами партийного аппарата. Никто не собирался возрождать порядки 1920-х гг., когда объединенный пленум ЦК — ЦК ВКП(б) был фактически партийным парламентом со своими фракциями, ведшими дискуссию и настоящую внутрипартийную борьбу
В этот период в определенной степени возродилась коммунистическая элита, которая влачила ущербное существование, будучи ограниченной сталинской диктатурой. Теперь номенклатурная элита заняла ведущие позиции. Поскольку общество базировалось на принципах эгалитаризма и предполагало принципиальное отрицание элитарности руководства, коммунистическая верхушка стремилась создавать впечатление сменяемости кадров и регулярного обновления своего состава, сохраняя в основном в своих руках все рычаги власти. Усилились технократизация управленческого аппарата, прагматизация хозяйственной политики и в целом слияние управленческих обязанностей политических и хозяйственных руководителей. Однако наряду с этим процессом в начале 60-х гг. стала прослеживаться противоположная тенденция разрушения основ функционирования элиты. Н.С. Хрущев стал нарушать сложившееся привычное взаимодействие основных уровней власти: высшего, среднего или центрального, регионального или местного. Первый секретарь стал зачастую выходить на местный уровень, минуя центральное руководство, с целью получения обратной связи и усиления личного авторитета как демократического лидера, действующего в «ленинском стиле» руководства. Одновременно стали пропагандироваться совершенно утопические прожекты строительства коммунизма к 1980 г., закрепленные XXII съездом КПСС в III Программе КПСС. Вместе с тем, исходя из положения Программы о повышении уровня общественного, демократического коммунистического самоуправления, Хрущев нанес удар по номенклатурной партийно-государственной элите — в Устав КПСС было внесено положение о регулярном обновлении кадров аппарата. Был объявлен запрет избираться в одни и те же органы более трех сроков с исключением для кандидатов, которых поддерживало не менее 75% голосов. Одновременно учреждались различные общественные комиссии для повышения уровня гласности и качества принимаемых органами власти решений. Все эти радикальные реформы отвечали требованиям провозглашенного курса движения к коммунистическому народовластию.
К началу 1960-х гг. СССР вступил в новую качественную стадию своего развития, которая характеризовалась завершением формирования индустриального общества в советском варианте. Именно это обстоятельство побудило правившую компартию, с одной стороны, провозгласить завершение строительства социализма, с другой — начать преобразования в политической системе управления, которая сложилась в 1940-е гг. и носила во многом экстремальный характер. В условиях, когда СССР стал мощной сверхдержавой, уже не было острой необходимости ограничивать население страны как политически, так и экономически во имя мобилизации сил и средств на решение стратегических задач индустриальной модернизации. На XXI съезде КПСС в 1961 г. было заявлено, что социализм построен полностью и окончательно и что пора приступать к строительству коммунизма. Руководство партии и страны во главе с Н.С. Хрущевым приняло решение разработать новую конституцию страны, о чем впервые было сказано на XXII съезде КПСС, на котором была принята утопическая программа строительства коммунизма. Все эти решения и программы принимались в период, когда, с одной стороны, определились высокие темпы прироста промышленного производства, с другой стороны — возникли проблемы с продовольственным снабжением населения. Желая поднять свой престиж в обществе, Хрущев вновь возвратился к теме борьбы со сталинизмом. Описав на съезде ряд преступлений сталинизма, Хрущев организовал принятие постановлений о вынесении тела Сталина из мавзолея и переименовании Сталинграда в Волгоград.
В соответствии с постановлением Верховного Совета СССР была образована Конституционная комиссия, которая осуществила подготовку проекта новой Конституции в течение двух лет. Основные положения проекта новой Конституции сводились к следующему. Один из ключевых тезисов был посвящен обоснованию перерастания государства диктатуры пролетариата в общенародное государство и соответственно формированию советов народных депутатов. Новые советы должны были быть не только органами власти, но и общественными организациями, так как главная задача заключалась в развертывании общенародной демократии и передаче ряда государственных функций общественным организациям. Подчеркивалось, что руководящим принципом госстроительства являлся принцип демократического централизма и коллективного руководства. Особо ставился вопрос о развитии новых демократических общественно-политических институтов, в частности вводились всенародные обсуждения законопроектов, отчетность избранных руководителей органов управления перед населением, отраслевые совещания трудящихся, органы народного контроля. Отдельно было сказано о возможности референдумов, причем первый должен был пройти по поводу принятия данной конституции. Требования программы КПСС о ротации выборных партийных кадров распространялись на депутатский корпус. Право законодательной инициативы получали профсоюзы и комсомол. Комиссии советов получали права контроля над деятельностью министерств и ведомств. Впервые в советской истории предполагалось сделать постоянным состав таких комиссий и перевести часть депутатов на профессиональную деятельность с отрывом от основного производства. Вводились в изменения в деятельность суда и прокуратуры. В частности, санкцию на арест давал только суд, а прокуратура должна была осуществлять надзор, а не административное право.
Большие инновации были включены и текст статей о полномочиях республик, которые значительно расширялись. Союзные республики помимо права выхода из СССР получали право осуществлять дипломатические и экономические сношения с зарубежными странами, иметь свои республиканские армии и по вопросам, не оговоренным в конституции, осуществлять свой суверенитет. Выборы республиканских органов власти — правительственных советов предполагалось проводить тайным голосованием. В экономическом разделе текста предполагалось включение тезиса о возможности личной собственности и частном мелком хозяйстве, кроме государственной и кооперативной.
Итоговый проект Конституции был обсужден на заседании комиссии 16 июля 1964 г. К этому времени под влиянием критики ЦК КПСС он был значительно скорректирован. Под нажимом подкомиссии Брежнева в проект были включены идеологические штампы и декларации, которые значительно ухудшили проект. Были сняты положения о ротации депутатского корпуса, о новых полномочиях республик и др. По мнению исследователей, эти изменения были произведены под сверхбдительным контролем той части ЦК, которая в это время активно готовилось к смещению Хрущева и не желала изменений в политической системе. В целом даже в урезанном виде проект новой конституции, бесспорно, представлял значительный шаг вперед и отражал назревшие потребности демократизации общественной системы. Опасения консервативной части КПСС о размывании политической системы и эрозии коммунистической власти имели право на существование, но в условиях общего поступательного развития экономики это не имело бы катастрофических последствий. В то же вовремя принятие демократической Конституции дало бы серьезный стимул для развития общества, расширило бы социальную базу КПСС, привлекло бы симпатии к власти большой части интеллигенции. Но этот исторический шанс КПСС был бездарно упущен.
В ноябре 1962 г. Пленум ЦК КПСС принял постановление «О развитии экономики СССР и перестройке партийного руководства народным хозяйством», которое предполагало разделение партийных организаций по производственному принципу. Парторганизации от областных и ниже делились на промышленные и сельские. Советы также разделялись на сельские и промышленные. Сельские райкомы партии ликвидировались, а управление сельским хозяйством передавалось территориальным производственным управлениям. Эти изменения коснулись всех общественных организаций, профсоюзов и даже силовых структур. Количество совнархозов сокращалось до 47, из их ведения была выведена строительная отрасль. Промышленные обкомы партии были вынуждены подчиняться совнархозам, которые включали в своей состав по 2—3 области. Главным результатом всех этих преобразований стало резкое возрастание управленческих структур и кадрового корпуса управленцев в 2—3 раза. Эффективность управления резко снизилась, а количество недоброжелателей Хрущева увеличилось, особенно в среде секретарей обкомов — самой влиятельной и многочисленной части партийно-государственной номенклатуры.
Недовольство управленческой деятельностью Хрущева стало быстро распространятся среди личного состава органов МВД, КГБ, армии, где проводились массовые чистки и сокращения. После освобождения от должностей сталинско-бериевских руководящих кадров в органы госбезопасности пришли выходцы из партийно-комсомольской среды, т. е. это были политические деятели, которые имели идеологические ценности. Обладая теоретической подготовкой, самостоятельностью и инициативностью, они были обеспокоены не только снижением уровня материального довольствия сотрудников своей системы, но и в первую очередь ростом оппозиционных настроений в стране. (Только в первом полугодии 1962 г. в стране было изъято более 7700 листовок и анонимных писем, выявлено 60 локальных антисоветских групп.) По их требованию были изолированы от общества бывшие немецкие каратели, а также много церковников и сектантов, которые придавали недовольству масс «контрреволюционный характер».
Хрущевскому руководству пришлось столкнуться с фактами взяточничества, коррупции и массовых приписок. Партийную номенклатуру потрясло дело рязанского секретаря А.И. Ларионова, который сначала получил Золотую Звезду Героя Социалистического Труда, а затем после обнаружения очковтирательства был вынужден застрелиться.
В январе 1962 г. было принято решение об обновлении системы государственного контроля. Вопреки мнению Микояна и Косыгина было подготовлено решение Президиума ЦК КПСС «Вопросы госконтроля и партконтроля». Но только в ноябре, после разделения парторганов по производственному принципу, было принято постановление «Об образовании Комитета партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета Министров СССР». Новый орган не просто дублировал функции партийных и государственных управленческих органов, но создавал новую надстроечную управленческо-контрольную бюрократическую систему. Руководитель этой системы А.Н. Шелепин приобретал де-факто почти такие же полномочия, какими обладал сам Хрущев. С другой стороны, система КПК становилась дополнительным стимулом для номенклатуры в ее противодействии неудержному реформаторству Хрущева.
К середине 1960-х гг. выяснилось, что все демократические, прогрессивные преобразования Хрущева не вызвали энтузиазма в обществе, так как сопровождались ухудшением социально-экономической ситуации. Неурожай 1963 г. и целый ряд внешнеполитических авантюр, непродуманных рывков под лозунгом «Догнать и перегнать Америку по уровню потребления молока и мясопродуктов» привели к повышенной нагрузке на экономику страны. Пытаясь выйти из кризисного положения, правительство заморозило заработную плату, задержало объявленную отмену подоходного налога, повысило нормы выработки на единицу оплаты труда, провело кампанию слишком жестокого преследования спекулянтов, повысило цены на продукты питания. В результате в ряде населенных пунктов пришлось вводить карточки на продовольствие. Своеобразная либерализация цен в условиях социалистического государства, обязанного по определению обеспечить права трудящихся на принципах равенства, вызвала немедленный протест трудового населения. Все это привело к несанкционированным забастовкам и демонстрациям в ряде городов, в том числе к трагическим событиям в Новочеркасске, где была расстреляна демонстрация рабочих. И хотя в этих событиях оказались замешаны уголовные элементы и различные провокаторы, главная вина за неадекватную реакцию армии в этом городе несло руководство КПСС.
Сокращение размеров приусадебных участков у крестьян не могло радовать сельских тружеников. Сельскохозяйственная политика Хрущева нашла свое олицетворение не только в насаждении повсеместно кукурузы, но и в волюнтаристическом вмешательстве в агротехнику.
Грубые публичные нападки Н.С. Хрущева на творчество молодых представителей раскрепощенной интеллигенции, стремившихся к самовыражению, например, на художников-абстракционистов, «формалистов» и других писателей и поэтов, придерживавшихся нетрадиционных направлений в искусстве, вызвали протест этой части общества. Демонстративная поддержка антисталинских произведений А.Т. Твардовского, Е. Евтушенко, А.И. Солженицына не меняла сущности авторитарной политики Хрущева в отношении творческой интеллигенции. Для власти имела значение только поддержка интеллигенцией партийного курса, а не свобода творчества в целом.
Непродуманные кадровые сокращения в Вооруженных Силах, особенно странная отставка министра обороны маршала Г. К. Жукова, спасшего самого Хрущева в 1957 г., предопределили рост недовольства в офицерской среде. Внешняя политика СССР, осуществлявшаяся в соответствии с требованиями авторитарного лидера, также носила налет авантюризма, в результате чего СССР оказался втянутым в венгерский, берлинский, карибский и другие кризисы.
В этих условиях произошло определенное отторжение политики Хрущева не только политической элитой, но и большинством населения — рабочими, крестьянами, армейскими кадрами. Это был безусловный крах Хрущева как политика, взявшего на себя весь груз ответственности назревших реформ, но не сумевшего обеспечить их проведение в рамках научной обоснованности и здравого смысла. Для партийной элиты малоуправляемый и бездумный реформатор Хрущев стал обременительным, неудобным, лишним и даже опасным. Его хамство и грубость, вульгарная речь в обращении даже с ближайшими соратниками вызывали отчуждение и у сторонников реформ. Политическая смерть Хрущева была во многом закономерной, хотя и не обязательной. Летом 1964 г. Хрущев, верный своему стилю управления, приступил к новым реформам, объявив о намерении закрыть академии наук (общую и сельскохозяйственную), отменить доплату за ученые степени ученым, ликвидировать парткомы сельхозуправлений, провести формирование управленских структур других отраслей народного хозяйства. Наконец, он заявил о необходимости введения уже не семилетнего, а восьмилетнего народнохозяйственного планирования. Для партийной элиты стало ясно, что остановить поток бесконечных пертурбаций, которые обессмысливали сами реформы и не давали возможности систематически и планомерно управлять страной, можно только путем отстранения зарвавшегося псевдореформатора. Партийные механизмы позволяли это сделать при определенной предварительной подготовке.
Проведя большой цикл тайных совещаний и добившись определенного консенсуса, высшая номенклатурная элита добилась на октябрьском Пленуме 1964 г. ЦК КПСС смещения Хрущева с занимаемых постов. Следует подчеркнуть, что отстранение Хрущева было результатом вполне нормального политического акта, организованного в рамках существовавшей законности и системы партийно-государственного управления. Более того, сам Н.С. Хрущев видел в осуществившейся возможности бескровной легитимной смены лидера именно свою заслугу как реформатора. Новым руководителем партии стал один из наиболее типичных представителей номенклатурной коммунистической элиты — Л.И. Брежнев, занимавший пост второго секретаря ЦК КПСС.
На первых порах он не посмел свернуть реформы, задуманные Хрущевым и подготовленные А.Н. Косыгиным, что не позволяет однозначно зафиксировать октябрьский пленум ЦК КПСС 1964 г. как рубеж этапа реформ в истории государственного управления. Тем более, что реформы в той или иной степени осуществлялись и постепенно свертывались в течение всей второй половины 1960-х гг. Этот процесс выхода страны из полосы преобразований, безусловно, связан с отказом консервативного руководства во главе с Брежневым от ориентации на совершенствование системы управления и формирование новых механизмов рыночного регулирования экономики. Конечно, повод для такого подхода был — перегибы и перехлесты реформаторства Хрущева отбили всякое стремление к инновационному развитию. С другой стороны, правящая элита была чрезмерно уверена в потенциале советского строя и не собиралась более его либерализировать, ограничившись частичной десталинизацией. В скором времени реформы 60-х гг. по повышению самостоятельности предприятий и усилению рыночных механизмов были дезавуированы, несмотря на то, что они дали хорошие результаты.
Немедленно после снятия Хрущева было ликвидировано разделение Советов на промышленные и сельские, улучшена регламентация деятельности единых советов, к их работе были привлечены различные самодеятельные организации граждан. В управленческих преобразованиях особое место занимали решения мартовского 1965 г. Пленума ЦК КПСС, положившего начало более или менее научной аграрной политике. Хотя решения готовились еще при Хрущеве, они при Брежневе парадоксально получили дополнительный импульс как якобы исключительно антихрущевские меры. Как бы то ни было, но крестьяне получили отрезанные ранее у них приусадебные участки, колхозники получили право на пенсию и гарантированную минимальную зарплату в колхозах, увеличились закупки сельхозпродуктов по более высоким ценам, снизилась норма обязательных поставок. Кукурузной эпопее был положен конец, а псевдоученый В. Д. Лысенко наконец был снят с руководящих научных постов сельхозакадемии. В целом можно считать, что была предпринята интересная и продуктивная попытка применить на практике идею ленинского продналога к колхозно-совхозному производству.
В ноябре 1965 г. состоялся второй знаменитый пленум ЦК КПСС, на котором А.Н. Косыгин сделал доклад с обоснованием экономической реформы в промышленности. Эта реформа также готовилась при Хрущеве на основе идей экономистов В. Немчинова, В. Новожилова, Л. Канторовича, Е. Либермана. Вдохновленный положительными результатами эксперимента на заводе «Маяк» в Горьком и на фабрике «Большевичка» в Москве, А.Н. Косыгин предложил новые меры по совершенствованию управления, к числу которых относилось резкое снижение количества плановых заданий, ограничение централизованного планирования.
VIII пятилетка (1966—1970гг.), по общему мнению, оказалась последней выполненной и перевыполненной по большинству показателей. В этом, безусловно, сказался импульс управленческих реформ. Однако уже к концу пятилетки — в конце 60-х гг. — началось явное замедление в реализации намеченных преобразований, т.е. латентное свертывание реформ. Период относительно радикального реформирования и модернизации системы управления заканчивался, и наступил очередной этап функционирования советской обновленной централизованно-бюрократической системы управления.
1. Какое значение имело разоблачение культа личности Сталина для развития системы управления в СССР?
2. В чем заключалось основное содержание новой управленческой доктрины КПСС?
3. Почему разоблачение культа Сталина не привело к широкой демократизации политической системы?
4. Какие управленческие реформы Н. С. Хрущева можно считать более перспективными или успешными и почему?
5. Какие преобразования Н. С. Хрущева дестабилизировали общества и способствовали созданию условий для отстранения его от власти?
Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М., 1995.
XX съезд КПСС и его исторические реальности. М., 1991.
Денисов Ю.П. Аграрная политика Хрущева. Итоги и уроки // Общественные науки и современность. 1996. № 1.
Неизвестная Россия. XX век. Вып. 1. М., 1992.
Н.С. Хрущев. Материалы к биографии. М., 1989.
Павлов В. Поражение. Почему захлебнулась «косыгинская реформа» //Родина. 1995. № 11.
Прибытков В. Аппарат. СПб, 1995.
Глава 17
Эволюция и стагнация системы
государственного управления в СССР
(конец 60-х — начало 80-х гг.)
Изменение внешнеполитических условий развития СССР и доктрина «ограниченного суверенитета» Брежнева.
Проведение цикла политических и экономических управленческих контрреформ. Управленческая «фронда» А.Н. Косыгина.
Экстенсивное стабильное развитие экономики за счет интенсивной эксплуатации природных ресурсов.
Попытки совмещения централизованной командно-административной управленческой системы с производственной элементами самостоятельности субъектов экономики.
Принятие новой Конституции 1977 г. и борьба с диссидентством.
Принципы деятельности государственного аппарата периода развитого социализма.
Тенденция стагнации экономики и нарастание кризисных явлений.
Политика режима Ю.А. Андропова по изысканию резервов управления социалистической экономикой.
Курс К. У. Черненко — реставрация брежневской политики.
Политические и экономические контрреформы государственного управления.
Централизованная командная система «развитого социализма»
Новый этап политического и социально-экономического развития СССР, связываемый в литературе с именем Л. И. Брежнева, начался с конца 60-х гг., когда произошли такие внешнеполитические события, как подавление организацией Варшавского Договора чехословацкой либеральной революции («Пражской весны»), осуществлявшейся под лозунгом «демократического социализма», обострение отношений СССР с маоистским Китаем, усиление напряженности в отношениях СССР с США в связи с американской агрессией во Вьетнаме. Все это стимулировало, с одной стороны, усилия руководства КПСС и СССР по укреплению обороноспособности и централизованного управления, с другой стороны, — борьбу с попытками нетрадиционного («оппортунистического», «фальсификаторского», «ревизионистского») толкования социалистической идеологии, в том числе в управленческой сфере. В социально-экономической сфере также произошли этапные изменения, ставшие рубежом развития общества. В стране начались контрреформы по всему спектру политико-административного управления: в политике (смена концепции строительства коммунизма концепцией развитого социализма), в управлении (упразднение совнархозов и восстановление министерств), в экономике (свертывание политики сентябрьского пленума ЦК КПСС), в партии (отмена принципа ротации кадров, разделения парткомов по отраслевому принципу), в гражданском обществе (преследование инакомыслящих).
В начале своей деятельности в качестве первого лица в государстве Л.И. Брежнев не только не имел своей программы действий, но даже не стремился ее сформировать, что было достаточно редким случаем не только в мировой, но и в отечественной истории. Его управленческая философия мало чем отличалась от хрущевской, если не считать особенностей его личности. Брежнев был самым типичным представителем третьего поколения советских кадров выдвиженцев 1930-х гг., уцелевших в ходе бесчисленных чисток и репрессий и воспринявших стиль политического исполнительства и проведения в жизнь политической линии вождя. Став первым лицом в государстве, т. е. заняв место вождя, Брежнев мог реально заниматься преимущественно повседневным администрированием, бюрократической перетасовкой кадров при сохранении политического режима. Он как аппаратчик и прагматик-управленец укрепил власть коммунистической политической элиты, именовавшейся официально номенклатурой. Важнейшим элементом системы был сложившийся партийный аппарат ЦК — ревкомов-обкомов — горкомов-райкомов, который традиционно подменял соответствующие выборные партийные и особенно советские органы и руководил всеми остальными общественными организациями. Этот аппарат только при ЦК составил более 4000 человек, работавших более чем в 20 отделах, которые подразделялись на сотню секторов. Параллельно функционировало около 100 министерств и ведомств. Всего управленческим трудом занимались 18 млн. человек, что, однако, значительно меньше количества чиновников в современной России, в которой отсутствует административно-командное управление. Советский депутатский корпус всех уровней формировался исключительно партийными органами, которые предлагали избирателям одобрить в ходе безальтернативных, хотя всеобщих и тайных выборов одного кандидата от «нерушимого блока партии и народа». Советская власть по-прежнему выполняла функцию ширмы для всевластия аппарата партии — государства. По многим показателям политическая брежневская система «развитого социализма» весьма напоминала сталинскую, но без ее ведущей карательно-репрессивной функции.
Сам Брежнев не был вождем или диктатором сталинского образца. Мнение о том, что он реанимировал сталинизм или проводил в жизнь неосталинизм, не совсем корректно. Действительно, все, что было апробировано при Сталине и дало необходимый позитивный результат, возвращалось немедленно в управленческую практику. Но при этом не все хрущевские реформы были полностью перечеркнуты. Для Брежнева гораздо более важно было устранить радикальный дух безудержного авантюрного реформаторства, ввести преобразования в русло продуманности, постепенности, стабильности, и в этом он более чем преуспел. Термин «стабильность», не «застой» является определяющим при характеристике всего этапа 1970-х — первой половины 1980-х гг., так как застойные тенденции стали явственно фиксироваться в основном в конце этого периода.
Проведенные еще в 1965 г. пленумы ЦК КПСС приняли реформаторские решения, подготовленные А.Н. Косыгиным и его окружением. Председатель Совмина А.Н. Косыгин, по общему мнению, значительно превосходил Брежнева по компетентности в экономических вопросах и профессионализму в государственном управлении, и был еще в большей степени, чем Брежнев, прагматик и технократ. Все идеологические и политические кампании он оценивал с позиций полезности для развития производства (особенно легкой промышленности), совершенствования системы управления на основе ограниченной и контролируемой децентрализации, воспитания нового поколения хозяйственных руководителей. До середины 70-х гг. в руководстве существовало скрытое противоборство Косыгина и Брежнева, закончившееся победой последнего. После отхода Косыгина от управленческой деятельности Брежнев предпринимает политические акции, которые закрепляют отказ советского государства от рыночных реформ.
Экономическая необходимость реформ, в частности введение элементов рыночной политики, была совершенно очевидна, и можно было ожидать, что сама жизнь заставит новое консервативное руководство продолжать хотя бы в урезанном виде преобразования. Однако острота проблемы была неожиданно снята нахождением мощного источника дополнительной валюты в виде экспорта обнаруженных с помощью космических спутников запасов нефти, газа и других энергоносителей. За счет нефтедолларов государство стало закупать западное оборудование и технологии и на этой экстенсивной основе решать назревшие проблемы. Вместо того чтобы добиваться повышения качества продукции, интенсификации производства, получения прибыли на базе внедрения достижений научно-технического прогресса в производство, бюрократия сделала ставку на импортные накачки. Поскольку распределительная функция госаппарата вновь стала главной, управление сосредоточилось в вертикалях власти, а самостоятельность субъектов в горизонтальных структурах была практически ликвидирована.
Сущность политики Брежнева заключалась в сохранении достигнутых темпов производства и экстенсивном расширении производственных мощностей. В результате СССР фактически «проспал» информационную революцию — компьютеризацию. Второй космический прорыв в науке и производстве не удался. В то время как США, Западная Европа и Япония развивались на постиндустриальных направлениях модернизации, советская экономика традиционно и инерционно развивалась в рамках индустриального этапа. Хотя были отрасли, например космическая, оборонная, которые выпускали конкурентоспособную продукцию, не они определяли погоду в стране. Именно в этом заключается самый, может быть, главный методологический просчет брежневского руководства, ибо все, что не развивается, — останавливается и умирает.
Буквального застоя в экономике в коне 1960-х — первой половине 1970-х гг. не было и близко, до системного социально-политического кризиса было еще далеко, но негативная тенденция замедления социально-экономического развития уже обозначилась. Это был симптом тяжелой болезни, но настоящих «врачей» рядом с Брежневым в переносном, политическом смысле слова, не было. Правление Брежнева явилось периодом утверждения консервативного традиционалистского, условно говоря, неосталинского политического режима, в деятельности партийно-государственного аппарата господствовал принцип бюрократического централизма. В политической элите доминировали отношения своеобразного вассалитета нижестоящих по отношению к вышестоящим деятелям, отношения личной преданности.
Новое партийное руководство последовательно осуществило цикл политических контрреформ. На XXIII съезде КПСС в 1966 г. были отменены ограничения на занятие руководящих должностей в партийной иерархии, восстановлено название «генеральный секретарь ЦК КПСС». Позднее Брежнев совместил эту должность с постом Председателя Верховного Совета СССР и Председателя Совета Обороны. Первоначально Брежнев проявлял себя как энергичный и достаточно компетентный руководитель, хотя и тяготевший к консерватизму, но осуществлявший грамотное руководство в интересах страны. Но в конце своего правления он потерял здоровье и возможности критического мышления и даже попытался при поддержке своего окружения организовать подобие нового коммунистического культа своей личности. Но несмотря на все усилия предпринятые государственной идеологической машиной, культ в пропаганде не привел к культу в массовом общественном сознании, ибо, во-первых, после столь «великой и страшной» личности, как Сталин, претендовать на культ заурядной фигуре Брежнева было практически невозможно. Если на Хрущева падала тень Сталина как на его ниспровергателя, что создавало ему возможность войти в историю как великому реформатору, то Брежнев пришел к власти как заурядный эпигон третьего порядка и объективно не мог ни на что претендовать. Для культа нужны особые социально-психологические условия, которые отсутствовали в относительно спокойной атмосфере 70-х гг., необходимы крупные управленческие заслуги перед нацией, нужна, наконец, особая харизматическая личность. Всего этого у Брежнева не было и близко, если не считать маниакальной страсти к геройским золотым звездам.
Начиная с середины 70-х гг. в силу резкого ослабления здоровья Брежнева реальное управление в партии сосредоточилось в Политбюро ЦК КПСС. В рамках этого органа образовалась узкая группа партийных олигархов в составе Ю.В. Андропова, А.Н. Громыко, Ф. Устинова, М.И. Суслова, в какой-то мере К. У. Черненко, которая вместе с Брежневым фактически решала все принципиальнейшие вопросы. А.Н. Косыгин был оттеснен в сторону и фактически лишен политических полномочий. По-прежнему сохранял свои позиции Секретариат ЦК КПСС, 20 отделов которого все более дублировали и подменяли министерства правительства. Через эти отделы осуществлялось так называемое политическое, а фактически прямое руководство отраслями народного хозяйства. Аналогичное положение сложилось и на местах, где местные ЦК, крайкомы и обкомы монополизировали принятие всех политических решений и контролировали деятельность советских и хозяйственных организаций.
В управлении экономикой был восстановлен отраслевой принцип и устранена введенная Хрущевым совнархозовская территориальная система. Министерство занималось перспективным и годовым планированием развития соответствующей отрасли, утверждало штаты центрального управления, положения о главках, контролировало их деятельность. Развитие управленческой системы шло замедленным эволюционным путем — через создание новых структур, перераспределение ответственности в рамках министерств и ведомств, изменение системы показателей, адаптации к новым задачам. Все эти годы декларировался, прорабатывался, но плохо осуществлялся курс на интенсификацию производства и повышение его эффективности.
Структура управляющей системы, т.е. постоянный состав подразделений, основанный на жестком штатном расписании, где все должности управленческих работников зафиксированы, а их обязанности регламентированы, была рациональна в условиях стабильной номенклатуры изделий и значительных объемов производства. Начиная со второй половины 70-х гг. она все сильнее стала расходиться с потребностями экономики, в частности не давала возможности гибко реагировать на изменяющиеся цели производства.
С 1973 г. стала формироваться обновленная система управления. Главные управления министерств ликвидировались, и устанавливалась трехзвенная схема управления: министерство — производственное объединение — предприятие. Поиск решения шел опытным путем организации хозрасчетных объединений путем прямого давления партийных органов на министерства с требованием переходить на эту систему управления. Однако многие предприятия и даже объединения были по-прежнему бесправны в вопросах развития собственной инфраструктуры, материального стимулирования работников, распределения жилья. Централизация управления, позволявшая ранее концентрировать ресурсы на важнейших объектах в период освоения построенных производств, теперь становилась отрицательным фактором, так как способствовала неоперативности, негибкости, бюрократизму в худшем, невеберовском, смысле этого слова.
Необходимость согласования интересов территорий и ведомств, являющаяся серьезнейшей управленческой проблемой, привела к появлению довольно устойчивых механизмов: создавались советы директоров, штабы по координации и контролю за строительством, практиковалось создание постоянных и временных партийных групп. Все эти структуры создавались по инициативе партийных органов. Государственной структуры, которая могла бы эффективно выполнять функции согласования ведомственных интересов при строительстве и освоении производств, создать не удались. Только через партийные органы шло согласование планов развития.
К концу 70-х гг. начала все более рельефно проявляться тенденция стагнации, обостряемая исчерпанием резерва рабочей силы. В экономике стали усиливаться деградация и консервация основных фондов, сверхмилитаризация хозяйства, кризис системы управления, проявлявшийся в затратности производства, монополистинности, немобильности форм собственности, дефицитности внутреннего рынка, нестимулированности труда, внедрения престижных, но нерентабельных программ.
Развитие производства подошло к качественно новому рубежу — появлению производственно-территориальных комплексов, что потребовало и новых форм управления. С 1979 г. стали формироваться производственные территориальные органы управления. Имевшаяся система оценки деятельности предприятий — по валу — недостаточно стимулировала внедрение новой техники и переход на выпуск новой продукции. Эта проблема осознавалась на всех уровнях управления, и предпринимались попытки ее решить.
Постановление ЦК КПСС от 12 июля 1979 г. «Об улучшении планирования и усилении эффективности производства и качества работы» предлагало (обязывало) введение более 200 показателей, отражающих все направления хозяйственной деятельности предприятий и подлежащих утверждению вышестоящими органами. Вводился показатель нормативно чистой продукции, который заменял показатель «валовая продукция», не дававший верного представления о состоянии хозяйственной деятельности. Но новый показатель не получил широкого применения и не оправдал надежд. Продолжились централизация управления экономикой, развитие директивного планирования, всемерное ограничение рыночного ценообразования и методов материального стимулирования производства. В результате темпы прироста экономики упали до нормы западных стран — 3,5% в год, но это было значительно меньше 8,4% в VIII пятилетке. В принципе СССР вступил в развитую индустриальную фазу развития. Для которой, как показал опыт Европы, характерно стабильное развитие без фантастических приростов валового продукта. Но коммунистические идеологи все еще надеялись, что преимущества социализма могут позволить форсированными методами развиваться вопреки всему. Вместо того чтобы научиться правильно распорядиться гигантским экономическим потенциалом страны и подготовить условия для перехода в постиндустриальное общество на основе научно-технической революции, идеологи КПСС стремились создавать иллюзии продолжения коммунистического строительства, о формировании «развитого социализма», о сохранении прошлых темпов развития.
Советская экономика при Брежневе представляла собой очень непростой феномен, который недопустимо клеймить однозначно термином «застой». Ориентация Брежнева на стабильность и отказ от косыгинских управленческих реформ имела под собой определенное обоснование, заключающееся в постепенно развивающемся по нисходящей, экстенсивно, но РОСТЕ экономики. С 1970 по 1988 г. общее промышленное производство в СССР возросло в 2,38 раза против 1,32 раза в Англии, 1,33 — в ФРГ, 1,48 — во Франции, 1,68 — в США, в 2,0 — в Японии. Среднегодовые темпы роста общественного производства постепенно снижались, но это было бесспорно связано с возрастанием его абсолютных объемов. Объем законченного общественного продукта в СССР за 1960 г. был превышен в 1970 г. в 2,1 раза, в 1980 г. — в 3,5 раза, а в 1988 г. — в 4,7 раза. При всех недостатках и пороках политической экономической системы она обеспечивала довольно высокий уровень благосостояния населения, реализацию конституционных прав на труд, отдых, бесплатное образование и здравоохранение, пенсионное обслуживание. Население рассчитывало на последующие успехи и достижения и до определенного времени выражало достаточное политическое согласие с правящей компартией, что проявлялось в итогах различных выборов законодательные органы власти. Хотя выборы были безальтернативные, но тайные, и избиратели все-таки имели реальную возможность выразить своей протест путем вычеркивания предложенной кандидатуры или производства соответствующей надписи на бюллетене. Однако это делали в масштабе всей страны несколько десятков тысяч человек, что относительно 200-миллионного населения составляло десятые доли процента.
Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 14 июня 1983 г. вводились новые критерии по выполнению плановых заданий, по объему реализованной продукции, исходя из договорных обязательств, по номенклатуре, качеству и срокам, а также по росту производительности труда, снижению затрат, повышению технического уровня производства. Добиться действительной оценки деятельности предприятий по этим критериям не удалось. Много внимания уделялось проблеме улучшения планирования. Достижением следует считать появление во второй половине 70-х гг. территориально-отраслевых программ интенсификации экономики отдельных регионов. Постепенно, хотя очень медленно и непоследовательно, расширялись права производственных объединений. Взятый курс на развитие бригадных форм организации труда требовал расширения самостоятельности низовых структур — бригад, предприятий и передачи им части управленческих функций. Реализация этого курса столкнулась с рядом серьезнейших трудностей юридического, организационного, финансового характера, проблемами работы НОТ, психологической неготовностью руководителей предприятий. Как явление хозрасчетные бригады состоялись и заняли серьезное место в трудовых коллективах промышленных предприятий, но их создание шло под давлением партийных структур при сопротивлении администрации. В целом вследствие установившегося бюрократического централизма и слабых горизонтальных связей предприятий управленческие реформы не привела к радикальным сдвигам. Однако следует признать, что в стране происходила определенная перестройка административно-командной системы. Оперативное управление производственных объединений перестало быть функцией органов власти. Четко обозначилась тенденция к уменьшению жесткости иерархических структур, расширялась кооперация. Высшие инстанции осуществляли делегирование оперативных полномочий управления на низший уровень, оставляя за собой задачи интеграции производственных усилий в масштабе страны и регионов, разработку экономической стратегии.
В сельском хозяйстве также развивалась межотраслевая интеграция колхозов и совхозов с обрабатывающими предприятиями и научно-исследовательскими организациями. Появились районные, областные и республиканские агропромышленные объединения. Во главе их стоял совет объединения и имелся распорядительный орган — президиум. Всю новую систему возглавила сначала комиссия при Совете Министров, преобразованная впоследствии в Госагропром СССР. Первоначальные функции координации министерств и ведомств соответствующего профиля естественным образом были заменены на функции бюрократического централизованного управления.
В целом в стране шло развитие в качественном и количественном отношении министерств, ведомств, госкомитетов, общее число которых достигло 100 единиц в 1980 г. Особенно усилились ведомства военно-промышленного комплекса, успешно обеспечившие в условиях холодной войны стратегический паритет СССР и США. Однако решение этой глобальной задачи очень дорого обошлось стране и социально-политической системе. В условиях, когда валовой продукт США почти вдвое превосходил валовой продукт СССР, достигнутый паритет означал, что советское государство располагало значительно меньшим объемом оставшихся финансовых средств и было вынуждено игнорировать резко возросшие потребительские интересы населения. Советский народ устал от постоянного напряжения сил, бесконечных мобилизаций, требований повышения производительности труда на основе идеологизированного энтузиазма при минимуме материальных стимулов. Апатия, пассивность, аллергия к коммунистическим лозунгам стали все шире распространяться в общественном сознании нации. Этому в немалой степени способствовали такие качества власти, как ведомственность и бюрократизм.
Эти пороки подорвали одну из главных основ советского строя — общенародный характер собственности и хозяйства. Западные экономисты неоднократно отмечали особенность советской системы: с точки зрения частных критериев советская экономика выглядела отсталым и корявым, но в целом, исходя из общих критериев, была необычайно и поразительно эффективной, особенно в избранных ключевых направлениях развития. Ведомственность разрушала эту эффективность, так как являлась замкнутой административно-хозяйственной системой, проводившей собственную хозяйственную практику. По мере усиления изоляции ведомства происходила своеобразная латентная денационализация части общенародного хозяйства. По мере сращивания партийной номенклатуры с ведомственной ротация кадров замедлилась и центральная власть все больше теряла контроль за кадровым корпусом ведомств. В условиях научно-технической революции требовалось усиление межведомственных усилий, в то время как в реальной действительности шел процесс их ослабления. Более того — ведомственность соединялась с местничеством — тенденцией регионализма, противостоящей интересам центра, государства в целом. Образование региональных элит, включавших в себя работников аппарата ведомств и работников областных структур власти, породило возникновение настоящих номенклатурных кланов. Сформированные в период совнархозовского этапа управленческой деятельности региональные кланы не только не были в последующем ликвидированы, но усилены за счет подключения представителей центра.
Особую роль в функционировании политического управления страной играл КГБ СССР во главе с Ю.В. Андроповым, который являлся членом Политбюро ЦК КПСС и членом правительства. В своей деятельности он опирался, как во всех министерствах, на коллегию и партком, но располагал колоссальным аппаратом в центре и на местах. В КГБ насчитывалось вместе с погранвойсками 400 тыс. человек, из которых около 90 тыс. служили штатными сотрудниками. Это делало КГБ совершенно уникальным политическим институтом, способным влиять на развитие всей государственной жизни. В составе аппарата КГБ имелось 5 главных управлений: разведки, контрразведки, погранохраны, спецсвязи, охраны Конституции (фактически подавление инакомыслия) и 11 технических управлений. Среди этих управлений особое значение приобрело пятое управление по охране Конституции, которое занималось фактически контролем идеологической деятельности противников существующего конституционного строя.
В 1977 г. принята новая Конституция, ставшая преемницей предшествующих основных законов 1924 и 1936 гг., а также проекта, разработанного в 1963 г. По сравнению с последним проектом она была в значительной мере консервативнее и догматичнее. Большинство демократических нововведений, предлагавшихся в 1960-х, из нее были убраны. Главной отличительной особенностью этой Конституции являлось законодательное закрепление в 6-й статье руководящей и направляющей роли Коммунистической партии, объявленной ведущей силой общества.
Конституция законодательно зафиксировала построение в СССР общества «развитого социализма» и утверждала принципы общенародного государства. Однако в действительности социалистические народовластные идеалы не были не только в полной мере реализованы на практике, но более того, не было настоящих гарантий против реставрации капитализма. Наличие всего лишь основ развивающегося социализма при сохранении ряда негативных тенденций объясняет сложившуюся реальность, в которой Конституция расходилась с реальной политической практикой функционирования авторитарно-номенклатурного политического режима.
В Конституции законодательные функции закреплялись за Верховным Советом СССР, состоявшим из палаты Совета Союза и палаты Совета Национальностей. Он возглавлял всю стройную систему Советов сверху до низовых сельских и районных советов депутатов. Советы являлись органами общего руководства, а непосредственное управление осуществляли выборные исполнительные комитеты, которые непосредственно руководили хозяйственной, культурной жизнью, здравоохранением, образованием, органами МВД и т.д. При Верховном Совете был постоянно действующий орган — Президиум Верховного Совета СССР, который толковал законы, издавал указы, организовывал работу постоянных комиссий, ратифицировал мирные договоры.
Высшим исполнительным органом управления и исполнительной власти являлось правительство — Совет Министров СССР, образуемый Верховным Советом нового очередного созыва. Центральными органами управления являлись министерства и государственные комитеты, опиравшиеся на свои структуры. Судебная система и прокуратура практически не изменилась в сравнении с предшествующим порядком. В Основном Законе признавалась роль общественных организаций, в частности, комсомола, профсоюзов, органов народного контроля, трудовых коллективов. Все эти политические субъекты должны были образовать советский социум, развивающийся в русле коммунистического самоуправления.
На основе Конституции был принят ряд законодательных актов, регулирующих власть на местах. Функции и полномочия местных Советов были существенно расширены. К их ведению были отнесены вопросы местного значения, исходя из общегосударственных интересов и интересов граждан, проживающих на данной территории. Было выделено пять основных направлений деятельности местных Советов, позволявших им быть хозяевами на соответствующей территории: 1. Руководство государственным, хозяйственным, социально-культурным строительством. 2. Утверждение планов развития местного бюджета и отчетов об их исполнении. 3. Осуществление руководства подчиненными им органами, предприятиями, учреждениями и организациями. 4. Обеспечение соблюдения законов, охрана государственного и общественного порядка. 5. Содействие укреплению обороноспособности.
Местные Советы наделялись правом координировать и контролировать работу всех расположенных на их территории предприятий и организаций по жилищному, коммунальному строительству. Советы могли приостанавливать решения любых руководителей, если они противоречили законодательству. Характерно, что Советам были даны права, отнесенные к исключительной их компетенции без вмешательства исполкомов. Все эти меры по совершенствованию советской системы имели прогрессивное значение, но их было явно недостаточно для обеспечения их реального полновластия. Сессии местных Советов созывались редко, большая часть вопросов решались исполкомами по указке парткомов. Далеко не все депутаты добросовестно выполняли свои обязанности. Избирательная система была построена таким образом, что, несмотря на тайное и всеобщее голосование, она осталась безальтернативной и гарантировала прохождение тех кандидатов, которые были безопасны для действующей власти и не могли выступить в защиту интересов региона и групп трудящихся даже в случае необходимости.
Вся эта стройная советская система на практике дополнялась параллельно функционировавшей партийно-номенклатурной системой, которая зачастую подменяла Советы. Верховный Совет и его Президиум по-прежнему были фактически не законотворческим, а законоутверждающим и законопубликующим органом, которые готовили по поручению ЦК КПСС и фиксировали уже принятые партийные решения. Депутаты Советов всех уровней избирались на безальтернативной основе под контролем парткомов из числа заранее подобранных ими кандидатов. Хотя избирательная система была всеобщей, тайной, прямой и равной, она не обеспечивала реальной демократии. Судебная система также была подконтрольной власти. Отсутствовал реальный механизм, обеспечивающий независимость судей от администрации, отсутствовала по-настоящему независимая адвокатура, и широкое распространение получило так называемое телефонное право, т. е. согласовывание судебных решений с вышестоящими инстанциями и партийной номенклатурой. Система органов народного контроля также была подотчетной партии, более того, она была существенно ограничена в правах даже по сравнению с первоначальными указами и законами.
В конституционном порядке закреплялась роль общественных организаций и трудовых коллективов. Общественные органы получили право законодательной инициативы, а трудовые коллективы были определены как самостоятельные элементы политической системы. В развитие этой нормы впоследствии был принят Закон о трудовом коллективе, но, к сожалению, половинчатого характера.
В новую Конституцию были включены новые конституционные права: на жилище, на охрану здоровья, на пользование достижениями культуры, свободу творчества, участие в управлении государственными и общественными делами, в обсуждении и принятии законов. Эти конституционные права играли большую роль в определении правого статуса граждан, в правомерности их притязаний на ту или иную долю материальных и духовных благ. Публицисты часто подчеркивают, что между юридическими правами и возможностями их реализации на практике в условиях «развитого» социализма существовал большой разрыв. Действительно, порядок правоприменительной деятельности органов государственного управления был сориентирован на широкое административное усмотрение, которое осложнилось в ряде случаев коррупции среди должностных лиц. Определенная часть чиновничества взимала с населения поборы за услуги, за счет личного бюджета трудящихся компенсировалась часть стоимости разворованного государственного сырья. Нарушался порядок получения материальных и иных благ из общественных фондов потребления. Помимо этого госаппарат активно участвовал в наступлении на свободу слова. Нереальными были права граждан на митинги, демонстрации, обжалование действий должностных лиц в суде и др. Но в то же время следует признать и другое: во-первых, масштаб злоупотреблений периода развитого социализма не может сравниться с тем разгулом коррупции и преступности, который наступил после поражения социалистической системы; во-вторых, советское государство реально гарантировало всем трудящимся определенный минимум жизненных благ; в-третьих, государство сохраняло политический и экономический потенциал, который при правильном использовании и управлении мог позволить продуктивно решать эти проблемы. Для этого в первую очередь было необходимо радикально усовершенствовать административно-управленческую систему и решить вопрос о регулярной ротации кадров управленцев высшего эшелона власти.
В 1970—1980-х гг. предпринимались активные попытки по совершенствованию законодательства, регулирующего управленческую систему. Были разработаны и введены законы о труде, об административной ответственности и др. Важную роль сыграло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров «О мерах по дальнейшему совершенствованию паспортной системы в СССР». В новых паспортах устранялась графа «социальное положение», но сохранялась — «национальность». Это до известной степени противоречило объявленному достижению — формированию в СССР новой наднациональной социальной общности людей — «советский народ».
В общем и целом в развитии системы управления правящая партия руководствовалась так называемыми ленинскими принцами управления, к числу которых относились демократический централизм, сочетание единоначалия и коллегиальности, интернационализм, социалистическая законность, научное предвидение. Эти принципы были реализованы в таких понятиях, как партийное политическое руководство деятельностью государственных органов, широкое участие трудящихся в управлении в рамках становления общенародного государства. На всех съездах правящей КПСС подчеркивалась необходимость повышения уровня планирования эффективности государственного и хозяйственного руководства. XXIV съезд КПСС ставил задачу внедрения современных средств и методов управленческой деятельности, более рациональной организации госаппарата, удешевления его и сокращения лишних звеньев. XXV съезд КПСС подчеркивал важность комплексного подхода, создания системы управления группами однородных отраслей, завершения работы по созданию производственных объединений. Все последующие съезды также в принципе правильно ставили задачи, которые практически реализовывались далеко в не в полной мере, а в ряде случаев просто саботировались бюрократической машиной.
Л.И. Брежнев и номенклатурная элита действовали в рамках системы достаточно эффективно приблизительно до середины 70-х гг., когда стали проявляться симптомы приближающегося застоя в развитии экономики, особенно в сельском хозяйстве. Ситуация требовала радикального обновления всех сторон жизни общества, но деградирующая номенклатурная элита во главе с заболевшим лидером оказалась не в состоянии обеспечить качественное руководство страной.
В политической системе стала все больше распространяться тенденция бюрократизации государственного аппарата в негативном смысле, усиления «власти канцелярии» и ее отрыва от запросов трудящихся масс. Партийные аппараты все более отодвигали Советы от решения реальных проблем. Сессии Советов проводились по заранее приготовленным сценариям. Партийный аппарат взял на себя практически все функции распоряжения и распределения материальных ресурсов, активно подменяя исполнительные и хозяйственные органы. В его работе стали процветать формализм, приписки и очковтирательство, что вызывало рост ведомственности и местничества. Аппарат становился малоуправляемым и превращался в вещь в себе. Бюрократизация проникла в общественные организации, в которых создавались свои аппаратные структуры. Формализм стал основным содержанием их работы. Произошло явление, о котором предупреждал Ф. Энгельс, слуги народа превратились в своеобразных господ над обществом. Коммунистические идеологи, стремясь обеспечить единство исполнительной и законодательной власти под контролем правящей единственной партии, забыли, что даже классики марксизма указывали, что разделение властей необходимо, ибо оно есть не что иное, как прозаическое разделение труда, примененное к государственному механизму в целях упрощения и контроля (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 5. С. 203). Крайняя централизация и административно-командные методы управления дали свои результаты в годы войны и восстановления народного хозяйства, в новых же условиях функционирования индустриального общества с достаточно развитыми принципами социализма стали анахронизмом. При наличии колоссально выросшего объема общественных и экономических связей стало невозможным из центра контролировать и направлять их развитие в полном объеме. Именно сохранение административно-командных методов управления стало одной из главных причин нарастания застойных тенденций в экономике и мешало демократизации общественной жизни.
Протекционизм и кумовство проникли в самые высокие инстанции. Брежнев назначал на высокие посты своих друзей, лично преданных клевретов и родственников. Эта порочная практика дублировалась на местах, многократно разрастаясь и усиливаясь. Представители здоровых сил в партии (П. Машеров в Белоруссии, А. Снечкюс в Литве, братья Стародубцевы в Тульской области и многие другие) не смогли противостоять напору бюрократического консерватизма, но в обществе нарастало понимание необходимости обновления политической элиты.
В 70-х гг. массовое пополнение номенклатурной элиты снизу, как это было во время ленинского призыва и после сталинских репрессий, фактически прекратилось. В партийно-элитном строительстве утвердилась практика индивидуального многоступенчатого отбора кадров. Будучи всем обязанными местной административно-политической группе руководителей, в круг которых они были допущены, новобранцы стремились делать карьеру, воспроизводя дух и букву существующих партийно-элитных отношений. Именно так поднимались по иерархической лестнице М.С. Горбачев и Э.А. Шеварднадзе, А.Н. Яковлев и другие партчиновники, прославившиеся своим славословием вождям и бюрократическими прожектами и инициативами (например, будущий антикоммунист А.Н. Яковлев подготовил проект постановления ЦК КПСС о повышении политической бдительности, запрещавший историкам работать в спецфондах архивов и использовать «фальсификаторскую» зарубежную политологическую литературу).
Усиливающееся отчуждение псевдокоммунистической элиты от народа объективно создавало предпосылки для формирования демократической оппозиционной контрэлиты. Эти функции выполнило так называемое диссидентское движение, к которому примкнули, с одной стороны, часть сторонников демократического социализма, требовавшая решительной дестабилизации общества, с другой — сторонники либерально-демократической ориентации буржуазного типа.
После смерти Брежнева 10 ноября 1982 г. в кулуарах Политбюро развернулась борьба за выдвижение кандидатур на высший пост. Победу одержал Ю. В. Андропов и на пленуме 12 ноября по предложению К.У. Черненко, его конкурента, был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС, что в партийном государстве объективно приравнивалось к должности правителя — Президента или государя страны.
Избрание Андропова вызвало удовлетворение не только здоровой части партийной элиты, но и большинства населения страны, которое ожидало перемен и наведения порядка в управлении страной. К этому времени кризис малоэффективной системы государственного управления был очевиден уже для самых широких кругов общественности. Резко возросло сочувствие к движению диссидентов (инакомыслящих), существование которого ранее массами зачастую игнорировалось. Основные течения оппозиционной интеллигенции — демократически -социалистическое, либерально-демократическое и национально-почвенническое закладывали основы для будущей политической оппозиции и соответствующих партий. Развитие теневой спекулятивной экономики, рост коррупции в руководящей элите, несоответствие провозглашаемых лозунгов «развитого социализма» действительности — все это создавало подлинный политический застой. Вмешательство КПСС в польский внутриполитический кризис, участие СССР в гражданской войне в Афганистане, превратившееся в латентную межгосударственную войну, резко обостряло политическую ситуацию и подводило широкие массы к мысли о необходимости обновления.
Андропов сразу после своего вступления в должность правителя огромного партийного государства начал сокращение личного аппарата генсека. Он стимулировал расследование ряда громких уголовных дел, которые был вынужден ранее свернуть по указанию окружения Брежнева. Но одновременно в стране было продолжено преследование противников из числа диссидентов, которые также не вписывались в андроповскую модель управления советского государства. В конце 1983 г. в стране были приняты более жесткие указы Президиума Верховного Совета СССР об усилении ответственности за антисоветскую, антигосударственную деятельность.
Борьба за улучшение экономического положения, в котором явственно прослеживались элементы стагнации, началась с широкомасштабной кампании по наведению элементарного порядка и производственной дисциплины, которая была фактически «нулевым циклом» реформ. На практике борьба за дисциплину оборачивались курьезами, когда ретивые начальники на местах организовывали облавы на праздно шатающихся по Москве. Но в дверь стучалась проблема многоукладной экономики. Различные хозяйственные уклады уже давали о себе знать в латентных формах в теневой экономике в СССР и в открытой экономике восточноевропейских социалистических стран — в сфере обслуживания и легкой промышленности. Андропов осознавал, что в таких отраслях частный сектор полезен и эффективен, и размышлял о его возможностях в СССР. Он особенно интересовался шведской социал-демократической моделью экономики. В первую очередь его привлекала эффективная система перераспределения национального дохода в пользу бедных и средних слоев населения, развитая система социальной защиты и роль в ней профсоюзов. Концепция «социального партнерства» с ее признанием частной собственности была для Андропова как коммуниста неприемлемой. Смысл андроповской модели реформы управления заключался в том, чтобы, сохраняя политические устои государства, постепенно вести дело к преобразованиям на основе экономических реформ, развития многоукладной экономики, введения рыночных отношений под бдительным контролем государства, пресекающим казнокрадство и коррупцию.
Был принят ряд управленческих решений в совместных постановлениях ЦК КПСС и Совмина СССР о мерах по регулированию развития отраслей промышленности на основе чисто экономических методов, о повышении роли трудовых коллективов. Андропов ставил задачу частично децентрализовать экономику, придать плановой системе менее директивно-административный и менее всеобъемлющий характер. Для этого в ЦК КПСС был создан специальный Экономический отдел, который непосредственно возглавил Н.И. Рыжков, вокруг Андропова стала складываться группа прогрессивных ученых и управленцев, готовивших разработки новых путей развития экономики, в том числе рыночные модели. В целом умеренные преобразования Андропова, несмотря на свою противоречивость и половинчатость, дали положительный результат — темпы прироста валового продукта составили почти 3,5%. Этот факт не признают современные экономисты, считающие, что либеральным рыночным реформам не было альтернативы.
От Андропова интеллигенция ожидала ослабления политического режима, однако цензура запретила ряд новых постановок в театрах. Это было связано во многом с тем, что идеологией занимались консерваторы К.У. Черненко, М.В. Зимянин, П.Н. Демичев, которые не допускали инновационных подходов. Андропов не стал форсировать политические реформы. На предложения ученых-консультантов ускорить политическую демократизацию он не без оснований ответил: «Надо сначала накормить и одеть людей». Для достижения этого состояния прежде всего нужно было усовершенствовать конкретный механизм управления экономикой и всем обществом. При этом Андропов особые надежды возлагал на демократизацию внутренней жизни правящей партии, которая оказалась полностью заформализованной и потеряла атмосферу поиска и инициативы. Он провел умеренную и осторожную чистку и обновление кадров партийного и государственного аппаратов, включая органы безопасности. За пятнадцать месяцев его правления было сменено 18 министров СССР, переизбрано 37 первых секретарей обкомов, являвшихся политическими губернаторами на местах. Это перепугало старую политическую элиту, боявшуюся перемен и потери руководящих постов. Однако она знала о тяжелом состоянии здоровья Андропова и готовилась к реваншу.
В марте 1984 г. умер Андропов, не оставив политического завещания. Консервативное большинство Политбюро ЦК настояло на избрании новым генеральным секретарем ЦК КПСС профессионального партийного управленца, длительное время заведовавшего Общим отделом ЦК, бывшего самого близкого сподвижника Брежнева — К.У. Черненко. При нем возобновились практически все процессы, которые были характерны для последнего периода правления Л. И. Брежнева.
В конце 1984 г. по сложившейся в партии традиции от имени Черненко была опубликована накануне нового XXVII съезда КПСС статья — платформа под характерным названием «На уровень требований развитого социализма. Некоторые актуальные проблемы теории, стратегии и тактики КПСС». В этом документе подчеркивалось, что прежде чем решать задачи коммунистического строительства, надо пройти длительный исторический этап развитого социализма. Это было запоздалое завуалированное признание очевидного для всех факта, что в принципе до развитого социализма в СССР еще тоже далеко. Признавалось столь же очевидное отставание СССР от западных стран по производительности труда и ставилась задача по решению этой проблемы в обозримом будущем. В документе заявлялось, что всего этого можно достичь при активизации политических и идеологических методов руководства партией.
В начале 1985 г. тяжело больной Черненко попытался достойно покинуть свой пост. В беседе с Громыко он советовался о добровольном уходе с политической арены, не дожидаясь своей смерти, но не получил его согласия. Более того, больного генсека безжалостно эксплуатировали в политических целях. На всю страну по телевидению показали, как еле передвигающийся Черненко при буквально физической поддержке секретаря МГК Гришина голосует на избирательном участке.
М.С. Горбачев так обобщил и проанализировал эту ситуацию: «Общество не располагало необходимой информацией, чтобы сделать выбор. Вот если бы оно знало о действительном состоянии Брежнева и Черненко, знало, что почти десятилетие у руля страны стояли люди, физически не способные к работе». Государственная партия с ее бюрократическим аппаратом, построенным на принципах авторитаризма и бюрократизма, иерархии и дисциплины, не нуждалась в личностном факторе. Система «государства-партии» требовала, чтобы остальные кадры снизу доверху были винтиками и шурупчиками в механизме власти и управления. Самостоятельность допускалась в рамках реализации принятых вышестоящими инстанциями решений. Антирыночные механизмы, тотальная плановость государственной экономики исключали возможности ее радикального реформирования. Огромный народнохозяйственный комплекс нуждался в создании дополнительных механизмов самоуправления на основе внедрения элементов кооперативной, акционерной, личной и даже элементов частной собственности. Дальнейшая эволюция тоталитарно-централизованной управленческой системы была уже невозможна, и в результате наступили стагнация экономики. Перестройка управления стала одной из самых главных задач, стоящих перед обществом.