Понятие и значение договора доверительного управления имуществом Понятие договора доверительного упр
Работа добавлена на сайт samzan.net:
Глава 47. Доверительное управление имуществом
§ 1. Понятие и значение договора доверительного управления имуществом
Понятие договора доверительного управления имуществом. Под договором доверительного управления имуществом понимается соглашение, в соответствии с которым одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона принимает на себя обязательство осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя, бенефициара).
Договор доверительного управления носит реальный характер, поскольку он считается заключенным с того момента, когда имущество передается доверительному управляющему.
По общему правилу договор доверительного управления является возмездным. Размер и форма вознаграждения доверительному управляющему являются существенными условиями договора, если выплата вознаграждения предусматривается договором (п. 1 ст. 1016 ГК). Если это правило не соблюдается, то договор считается не заключенным. В то же время нет никаких препятствий к тому, чтобы стороны заключили безвозмездный договор доверительного управления имуществом. Но это должно быть специальным образом оговорено в договоре.
К числу особенностей договора доверительного управления имуществом следует отнести и то, что он заключается двумя сторонами (учредитель управления и доверительный управляющий), в то время как порождаемые им правоотношения могут касаться большего количества лиц (выгодоприобретателей).
Правовая природа договора доверительного управления не находит однозначного понимания среди правоведов. Время от времени встречаются попытки выявить в отношениях по доверительному управлению имуществом некий "вещно-правовой субстрат" и, как следствие, доверительное управление квалифицируется в качестве института вещного права*(845). Однако подобного рода попытки, как представляется, являются результатом игнорирования сложившейся в российском гражданском праве традиции систематики и разделения имущественных прав на вещные и обязательственные. Представляется, что доверительное управление обладает всеми признаками, характерными для обязательственных прав: имеет своим предметом действия лица, но не вещь; является обязательством, порожденным договором; носит срочный характер; связывает ограниченный круг субъектов. Не колеблет обязательственно-правовой природы доверительного управления имуществом и то обстоятельство, что законодатель наделил доверительного управляющего правом прибегнуть к вещно-правовым способам защиты (п. 3 ст. 1020 ГК). Российское законодательство традиционно предоставляет вещно-правовую защиту арендаторам и обладателям некоторых иных обязательственных прав (ст. 305 ГК).
Институт доверительного управления имуществом позволяет реализовать собственнику имущества (учредителю доверительного управления) самые разнообразные цели.
1. Имущество передается в доверительное управление специалисту - предпринимателю, который, используя свои профессиональные и деловые навыки, извлекает наибольшую выгоду из его эксплуатации.
2. Передача имущества в доверительное управление позволяет собственнику извлекать выгоду из его использования доверительным управляющим, освобождаясь от бремени его содержания, которое возлагается на доверительного управляющего.
3. Заключая договор доверительного управления имуществом, собственник может руководствоваться стремлением оказывать помощь третьему лицу за счет использования этого имущества, но освобождаясь при этом от хлопот, связанных с его эксплуатацией.
4. Конструкция доверительного управления может быть удобной для аккумулирования и совместного использования имущества в интересах нескольких учредителей. Примером может служить заключение договора доверительного управления несколькими акционерами, в результате чего они имеют возможность объединять свои акции и тем самым увеличивать возможности влияния на акционерное общество, участниками которого они являются.
5. Договор доверительного управления может быть использован в целях более действенного использования государственного или муниципального имущества. Поскольку, как показывает практика, государство (органы местного самоуправления), действующее в лице своих чиновников, не всегда эффективно использует имущество публичного образования, то более полезным оказывается привлекать коммерческие организации для эксплуатации этого имущества. К тому же, эффективное использование государственного (муниципального) имущества в рамках договора доверительного управления имуществом является инструментом для стимулирования передачи такого имущества частному собственнику в процессе приватизации. Так, лицо, заключившее по результатам конкурса договор доверительного управления акциями открытого акционерного общества, принадлежащими публичному собственнику, приобретает эти акции в собственность после того как закончился срок доверительного управления в случае исполнения условий договора доверительного управления*(846).
6. Институт доверительного управления используется и в тех случаях, когда требуются немедленные меры по охране и управлению имуществом, собственник которого не определен либо не может реализовывать свои права и нести обязанности, связанные с использованием принадлежащего ему имущества. В этом случае доверительное управление учреждается по основаниям, которые предусмотрены законом. К числу таких случаев относятся доверительное управление: имуществом подопечного; имуществом гражданина, находящегося под патронажем; имуществом безвестно отсутствующего гражданина; наследственным имуществом*(847).
7. В некоторых случаях государство использует институт доверительного управления как инструмент ограничения государственных служащих в злоупотреблении своими возможностями, связанными с обладанием тем или иным имуществом. Так, государственные служащие, обладающие ценными бумагами, акциями (долями участия в уставных капиталах организаций), обязаны передать это имущество в доверительное управление, если владение этими активами может привести к конфликту интересов*(848).
Доверительное управление имуществом, траст и иные смежные правовые конструкции. В российском законодательстве имеются правовые конструкции, которые схожи с институтом доверительного управления, поскольку с их помощью опосредуются отношения, связанные с правами на чужие вещи. Круг таких отношений довольно широк.
В иных правовых системах также разработаны правовые конструкции, при помощи которых реализуются цели, связанные с доверительным управлением чужим имуществом.
Особый интерес представляет соотношение доверительного управления имуществом и классического института прецедентного права - доверительной собственности.
Исторически доверительная собственность или траст (trust) являются продуктом права справедливости англосаксонской системы права. Однако, претерпев некоторые изменения, эта правовая конструкция получила распространение и во многих других странах. Возникновение и развитие траста происходило в лоне английского права, которое характеризуется разделением на две ветви - общее право и право справедливости. Предтечей траста в английском праве был так называемый use, развитие которого на протяжении нескольких веков (XIII-XVI вв.) и привело к формированию собственно доверительной собственности (XVII в.).
В настоящее время доверительная собственность в англосаксонской системе права представляет из себя основанную на доверительных (фидуциарных) отношениях конструкцию, в рамках которой происходит своего рода расщепление права собственности. Титул собственности на вещь в соответствии с общим правом переходит к доверительному собственнику, в то время как титул собственности по праву справедливости остается за бенефициаром. При этом за доверительным собственником остается право пользования, распоряжения и управления имуществом, а за бенефициаром остается право получения доходов и выгод от использования имущества*(849).
В первой половине 90-х гг. XX в. траст пытались укоренить и в российской правовой системе. С этой целью разрабатывался не имевший успеха законопроект "О доверительном управлении имуществом". В конечном итоге был принят Указ Президента РФ от 22 декабря 1993 г. N 2296 "О доверительной собственности (трасте)"*(850). Однако по ряду причин объективного характера имплантировать траст в систему российского права не удалось. Основная причина этой неудачи заключается в том, что траст как правовой институт является чуждым для европейской (в том числе и российской) правовой традиции понимания и законодательного оформления права собственности. Его внедрение привело бы к неизбежному конфликту между центральными и системообразующими институтами сложившегося в Российской Федерации строя гражданского права и этим правовым новообразованием. В конечном итоге при принятии в середине 90-х гг. Гражданского кодекса законодатель отказался от траста (доверительной собственности) как института вещного права и урегулировал доверительное управление имуществом на основе принципов обязательственного права.
К числу смежных правовых конструкций по управлению имуществом относятся право хозяйственного ведения и право оперативного управления (ограниченные вещные права). Сходство указанных правовых институтов с доверительным управлением заключается в том, что собственник передает имущество для управления иному лицу. Вместе с тем между доверительным управлением, с одной стороны, и ограниченными вещными правами, с другой, имеется и ряд существенных отличий. Так, передаче имущества в хозяйственное ведение (оперативное управление) неизбежно предшествует создание нового субъекта права, обладающего специальной правоспособностью, - унитарного предприятия (учреждения). Вновь созданный субъект обладает определенной степенью зависимости от своего учредителя, который устанавливает предмет деятельности учреждаемого им лица, контролирует использование имущества, вправе осуществить его ликвидацию. В то же время отношения по доверительному управлению складываются между двумя независимыми и самостоятельными субъектами оборота. По общему правилу собственник не вправе вмешиваться в управление имуществом, хотя и вправе требовать отчета от доверительного управляющего. Учредителями ограниченных вещных права могут выступать только публичные собственники, в то время как доверительное управление вправе учредить любой субъект права, обладающий имуществом на праве собственности (а в случаях, установленных законом, и иные лица). Если доверительный управляющий обязан осуществлять правомочия только в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя, то субъекты ограниченного вещного права наделены правом владения, пользования и распоряжения имуществом как в интересах собственника, так и в собственных интересах. Сфера правомочий субъекта права хозяйственного ведения (оперативного управления) определяется законом, в то время как круг правомочий при передаче имущества в доверительное управление определяется договором и субсидиарно законом. С точки зрения правовой природы сопоставляемых институтов право хозяйственного ведения и право оперативного управления являются вещными правами, а право доверительного управления сконструировано как институт обязательственного права.
Доверительное управление следует отграничивать от сделок, опосредующих действия в чужом интересе, таких как договор поручения, договор комиссии, агентский договор.
В отличие от договора поручения, содержание которого предполагает совершение поверенным определенных юридических действий от имени доверителя, доверительное управление предполагает совершение доверительным управляющим от собственного имени любых фактических и юридических действий по управлению имуществом в интересах выгодоприобретателя.
От договора комиссии, предполагающего совершение комиссионером от своего имени одной или нескольких сделок в интересах комитента и за его счет, доверительное управление отличается тем, что допускает возможность совершения управляющим от своего имени как сделок, так и любых юридических и фактических действий.
Агентский договор и доверительное управление наиболее близки с точки зрения формальных признаков. И в том и в другом случае управляющий (агент) вправе совершать любые юридические и фактические действия по управлению переданным имуществом. Вместе с тем разница между этими институтами заключается в том, что если доверительный управляющий действует от своего имени (хотя и за его счет), то агент вправе действовать как от собственного имени, так и от имени принципала. Кроме того, если доверительный управляющий вправе осуществлять весь комплекс правомочий собственника имущества (владение, пользование, распоряжение), то правомочия агента, как правило, ограничены только распоряжением переданного ему имущества. Что касается прав и обязанностей по сделке, то в случае доверительного управления таковые включаются либо исполняются за счет имущества, переданного в управление, в то время как агентский договор допускает, что права и обязанности по сделке может приобретать как агент, так и принципал.
Существуют и иные смежные с доверительным управлением правовые конструкции, опосредующие отношения по передаче права на управление чужим имуществом. К числу таковых могут быть отнесены: действия ликвидационной комиссии (ликвидатора) при ликвидации юридического лица (ст. 62 ГК), управление организацией как юридическим лицом (п. 3 ст. 103 ГК), действия временной администрации по управлению кредитной организацией на срок до 6 месяцев (п. 5 ст. 74 Федерального закона от 10 июля 2002 г. "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)"*(851)).
Вместе с тем в юридической литературе имеют место попытки отождествления правовой природы доверительного управления и смежных с ним иных правовых институтов, при помощи которых опосредуются отношения по управлению чужим имуществом. Так, в случае возбуждения дела о несостоятельности и введении процедур банкротства в отношении несостоятельного должника, судом назначается арбитражный управляющий, которому, помимо прочего, поручается управлять имуществом, принадлежащим должнику. В литературе встречается суждение о том, что "осуществление процедур банкротства арбитражным управляющим, назначенным арбитражным судом, есть по своей природе не что иное, как доверительное управление имуществом неплатежеспособного должника"*(852). С этим мнением трудно согласиться, во всяком случае в контексте российского права. В отличие от доверительного управления, управление, осуществляемое арбитражным управляющим, подчинено иным принципам: его целью является не столько извлечение дохода от использования имущества, сколько удовлетворение за счет этого имущества притязаний конкурсных кредиторов. В противном случае на отношения, возникающие при передаче имущества в управление арбитражному управляющему, пришлось бы распространить все нормы, регулирующие доверительное управление. Между тем отношения в этой области регулируются специальным законодательством и, в частности, Федеральным законом от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"*(853). Следует обратить внимание и на то, что в случае банкротства учредителя доверительного управления (гражданина-предпринимателя) договор прекращается (абз. 7 п. 1 ст. 1024 ГК), поскольку имущество банкрота передается в конкурсную массу (п. 2 ст. 1018 ГК). В противном случае было бы логично утверждать, что доверительное управление "перетекает" в арбитражное управление, к которому присоединяются новые кредиторы. Таким образом, квалифицировать передачу имущества несостоятельного должника в управление арбитражного управляющего как доверительное управление можно только с изрядной долей условности*(854).
Источники регулирования доверительного управления. Основным источником регулирования отношений по доверительному управлению являются нормы гл. 53 ГК. Особенности отношений по доверительному управлению в той или иной области регламентированы нормами, расположенными в иных главах Гражданского кодекса (опека, наследование и др.).
Отношения по доверительному управлению, помимо Гражданского кодекса, регулируются и специальным законодательством. Так, особенности передачи в доверительное управление имущества определены в ряде законов, имеющих целью урегулирование отношений в сфере инвестирования в социально значимых сферах. К числу таких законов относятся Федеральный закон от 29 ноября 2001 г. "Об инвестиционных фондах"*(855), Федеральный закон от 24 июля 2002 г. "Об инвестировании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Российской Федерации"*(856), Федеральный закон от 7 мая 1998 г. "О негосударственных пенсионных фондах"*(857). В указанных законодательных актах сформулировано императивное правило, согласно которому фонды обязаны передавать соответствующие средства управляющей компании исключительно на основании договора доверительного управления.
В ряде случаев особенности доверительного управления имуществом в тех или иных сферах экономики регламентируются указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ. Так, постановлением Правительства РФ от 18 сентября 2002 г. N 684 утверждены Типовые правила доверительного управления интервальным паевым инвестиционным фондом*(858).
Определенное значение при регулировании доверительного управления имеют нормативные акты, принимаемые федеральными ведомствами. Цель принятия соответствующих актов определяется необходимостью осуществлять государственный контроль за деятельностью организаций, управляющих чужим имуществом. Например, Федеральная служба по фондовому рынку издала приказ от 21 декабря 2006 г. N 06-154/пз-н, которым утверждено "Положение о регистрации правил регистрации доверительного управления паевыми инвестиционными фондами и изменений и дополнений в них"*(859).
Существуют некоторые особенности в регулировании передачи в доверительное управление государственного имущества. Законодатель с целью исключения злоупотреблений при передаче имущества, принадлежащего публичному собственнику, в доверительное управление устанавливает правила, по которым могут быть заключены соответствующие договоры. Так, постановлением Правительства РФ от 7 августа 1997 г. N 989 определены "Правила на проведение конкурсов на право заключения договоров доверительного управления закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ, созданных в процессе приватизации"*(860).
§ 2. Субъекты договора доверительного управления имуществом
Учредитель доверительного управления. По общему правилу учредителем доверительного управления выступает собственник имущества, передаваемого в управление. В качестве доверительного управляющего может выступить любой собственник, обладающий имуществом на праве собственности, - государство, субъект Федерации, муниципальное образование, юридическое или физическое лицо.
Лишены возможности выступать в качестве доверительного управляющего те юридические лица, которые обладают имуществом на праве хозяйственного ведения. Это ограничение диктуется тем обстоятельством, что передача имущества в доверительное управление осуществляется с целью реализации правомочий собственника, исключительным усмотрением которого и определяется фигура доверительного управляющего. Помимо того, с экономической точки зрения было бы неразумным и нецелесообразным допускать возможность передачи унитарными предприятиями третьим лицам в доверительное управление того имущества, которым они наделены в целях выполнения задач, определенных собственником.
В целом такими же соображениями продиктованы и запреты, установленные для передачи в доверительное управление того имущества, которое передано собственником в оперативное управление учреждениям. Вместе с тем из этого правила есть исключение, которое касается автономных учреждений. В соответствии с п. 1 ст. 298 ГК (п. 2 ст. 3 Федерального закона от 3 ноября 2006 г. "Об автономных учреждениях"*(861)) автономное учреждение вправе распоряжаться: 1) имуществом, не относящимся к недвижимому или особо ценному движимому; 2) закрепленным за ним собственником или приобретенным за счет выделенных собственником средств недвижимым имуществом и имуществом, отнесенным к особо ценному движимому, но с согласия собственника; 3) недвижимым и особо ценным движимым имуществом, приобретенным за счет собственной деятельности. Таким образом, автономное учреждение вправе передавать указанное имущество в доверительное управление при соблюдении установленных законодательством условий.
Закон предусматривает ряд случаев, когда учредителем доверительного управления могут быть и иные лица, не являющиеся собственниками соответствующего имущества. Так, в соответствии со ст. 1073 ГК в том случае, если в составе наследственной массы имеется имущество, требующее охраны и управления (например, предприятие как имущественный комплекс), то на нотариуса возлагается обязанность выступить учредителем доверительного управления и заключить соответствующий договор с доверительным управляющим. Другой случай учреждения доверительного управления лицом, не являющимся собственником, предусмотрен в ст. 38 ГК. Согласно п. 1 этой статьи при необходимости постоянного управления недвижимым и ценным движимым имуществом подопечного орган опеки и попечительства заключает с управляющим, определенным этим органом, договор доверительного управления таким имуществом.
Для отдельных субъектов - лиц, занимающих государственные должности, установлены обязательные требования о передаче того или иного имущества в доверительное управление. Так, в соответствии с Федеральным конституционным законом от 17 декабря 1997 г. "О Правительстве Российской Федерации"*(862) члены Правительства РФ обязаны передавать в доверительное управление под гарантию государства на время своего пребывания в составе Правительства находящиеся в их собственности доли (пакеты акций) в уставном капитале коммерческих организаций, независимо от того, приводит это к конфликту интересов или нет.
В законодательстве имеются и ограничения возможности некоторых субъектов передавать имущество в доверительное управление. Такие ограничения установлены, например, для тех должников, которым оказывается финансовая помощь. Так, в соответствии со ст. 13 Федерального закона от 9 июля 2002 г. "О финансовом оздоровлении сельскохозяйственных производителей"*(863) должник, который включен в состав участников программы финансового оздоровления сельскохозяйственных товаропроизводителей, не вправе учреждать доверительное управление имуществом.
Выгодоприобретатель (бенефициар). Выгодоприобретателем (бенефициаром) по договору доверительного управления имуществом является лицо, в пользу которого заключен этот договор.
Особенности правового положения выгодоприобретателя определяются тем обстоятельством, что бенефициар не является стороной договора. Специфичность фигуры выгодоприобретателя в отношениях по доверительному управлению является основанием для квалификации договора доверительного управления в качестве разновидности договора в пользу третьего лица (ст. 430 ГК). Это означает, что на отношения с участием бенефициара распространяются общие положения о договоре в пользу третьего лица. В частности, выгодоприобретатель имеет право требовать от доверительного управляющего исполнения обязательства в свою пользу. Кроме того, недопустимо досрочное расторжение или изменение договора без согласия бенефициара, если тот выразил намерение воспользоваться своим правом, вытекающим из договора.
Выгодоприобретателем по договору доверительного управления может быть любое лицо: как физическое, так и юридическое, как субъект частного права, так и публично-правовой субъект. Выгодоприобретатель, будучи субъектом права, может и не обладать дееспособностью. Субъектами доверительного управления могут выступать одновременно и несколько лиц. Учредитель доверительного управления может установить управление и в собственную пользу. В этом случае он сам становится выгодоприобретателем.
Исключен из круга выгодоприобретателей только доверительный управляющий (п. 3 ст. 1015 ГК). Это объясняется тем, что доверительный управляющий должен действовать только в интересах учредителя управления или бенефициаров, в противном случае утрачивается сам смысл доверительного управления чужим имуществом.
Доверительный управляющий. Особенности правового положения доверительного управляющего предопределяются повышенным со стороны законодателя вниманием к его фигуре.
Общее правило заключается в том, что обязанности доверительного управляющего вправе осуществлять только индивидуальный предприниматель либо коммерческая организация (п. 1 ст. 1015 ГК). Это объясняется тем, что деятельность доверительного управляющего рассматривается прежде всего как предпринимательская деятельность, имеющая своей целью извлечение прибыли.
Из общего правила (п. 1 ст. 1015 ГК) установлен ряд исключений. Так, не могут выступать в качестве доверительных управляющих такие коммерческие организации, как государственные и муниципальные унитарные предприятия. В то же время некоммерческие организации (за исключением учреждений), хотя и не имеют целью своей деятельности извлечение прибыли, могут быть назначены доверительными управляющими.
Функции доверительного управляющего не могут выполнять государственный орган и орган местного самоуправления (п. 2 ст. 1015 ГК). Этим органам не свойственно заниматься деятельностью, направленной на извлечение прибыли. Они создаются для выполнения публично-правовых функций. Толкуя это положение, Конституционный Суд РФ высказался следующим образом: "По смыслу пунктов 1 и 2 статьи 1015 ГК РФ из круга лиц, наделенных правом осуществлять права и обязанности доверительных управляющих, исключены публично-правовые образования, государственные органы и органы местного самоуправления... По смыслу Конституции РФ (статья 34, часть 1), одно и то же лицо не может совмещать властную деятельность в сфере государственного и муниципального управления и предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое получение прибыли"*(864).
В определенных случаях, помимо статуса коммерческой организации или индивидуального предпринимателя, доверительный управляющий должен обладать и лицензией на осуществление соответствующего вида деятельности. Так, доверительный управляющий в области рынка ценных бумаг должен обладать лицензией (ст. 39 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. "О рынке ценных бумаг"*(865)).
Обязанности доверительного управляющего перед учредителем (выгодоприобретателем) носят личный характер*(866). Это означает, что в соответствии с общим правилом доверительный управляющий обязан лично осуществлять действия по управлению переданным ему в управление имуществом (п. 1 ст. 1021 ГК). Совершая соответствующие сделки от своего имени, доверительный управляющий информирует контрагента о своем статусе, а в письменных документах после своего имени или наименования проставляет пометку "Д. У.".
Право доверительного управляющего поручить иному лицу совершать от имени доверительного управляющего действия, необходимые для управления имуществом, возникает только тогда, когда это предусмотрено договором доверительного управления имуществом или на это получено согласие учредителя в письменной форме. Такое же право предоставлено доверительному управляющему в случае, когда обстоятельства требуют обеспечения интересов учредителя управления или выгодоприобретателя, а доверительный управляющий лишен возможности получить указания от учредителя управления в разумный срок (п. 2 ст. 1021 ГК). Но во всех этих случаях доверительный управляющий несет ответственность за действия избранного им поверенного как за свои собственные.
§ 3. Объекты доверительного управления
Общая характеристика объектов доверительного управления.
В п. 1 ст. 1013 ГК установлено, что объектами доверительного управления могут быть предприятия и другие имущественные комплексы, отдельные объекты, относящиеся к недвижимому имуществу, ценные бумаги, права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами, исключительные права и иное имущество. Таким образом, перечень имущества, которое может передаваться в доверительное управления, является открытым.
Вместе с тем, очевидно, что если имущество является необоротоспособным, то оно не может быть передано в доверительное управление. В тех же случаях, когда имущество в силу закона является ограниченно оборотоспособным, то его использование по договору доверительного управления возможно только в тех пределах, которые определены их целевым назначением. Так, земельные участки сельскохозяйственного назначения, передаваемые в доверительное управление, могут использоваться только в тех пределах, которые очерчены законом.
В законе содержится и специальное ограничение использовать в качестве самостоятельного объекта доверительного управления деньги, за исключением специально оговоренных случаев (п. 2 ст. 1013 ГК). К числу последних относится передача в доверительное управление средств инвестирования в ценные бумаги.
В законе содержится специальное указание на то, что имущество, которое находится в хозяйственном ведении или оперативном управлении, не может быть передано в доверительное управление (п. 3 ст. 1013 ГК). Это правило вполне объяснимо. Право хозяйственного ведения (оперативного управления) и права, вытекающие из договора доверительного управления, несовместимы друг с другом, поскольку исключают возможность одновременного осуществления правомочий владения, пользования и распоряжения соответствующим имуществом. В том же случае, если собственник имущества, находящегося в хозяйственном ведении (оперативном управлении), намерен передать это имущество в доверительное управление, он должен либо упразднить юридическое лицо, в хозяйственном ведении (оперативном управлении) которого находилось имущество, либо прекратить право хозяйственного ведения или оперативного управления на это имущество в порядке, установленном законом.
Недвижимость как объект доверительного управления. Особенности передачи недвижимости в доверительное управление определяются ценностью этого имущества, а также особенностями организации его оборота.
В нормах, регулирующих передачу недвижимого имущества в доверительное управление, законодатель устанавливает особенности такой передачи, опираясь главным образом на те специальные правила, которые установлены в отношении оборота недвижимости. Так, договор доверительного управления недвижимостью должен быть заключен в той форме, которая предусмотрена для договора продажи недвижимости. Соответствующие правила установлены в ст. 550 ГК, согласно которой такой договор заключается в письменной форме путем составления единого документа, подписанного сторонами.
Помимо того, передача недвижимости в доверительное управление подлежит государственной регистрации в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Порядок регистрации установлен тот же, что и для перехода права собственности на недвижимое имущество. Государственная регистрация производится как при передаче недвижимости доверительному управляющему, так и при последующем распоряжении этим имуществом доверительным управляющим. В соответствии со ст. 30 Федерального закона от 21 июля 1997 г. "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"*(867) любые права на недвижимое имущество, связанные с распоряжением им на условиях доверительного управления, должны регистрироваться только на основании документов, определяющих такие отношения.
В случае если указанные требования о форме договора доверительного управления и государственной регистрации передачи недвижимости не были соблюдены, договор считается недействительным с последствиями, предусмотренными ст. 167 ГК.
Ограничения для передачи некоторых категорий недвижимого имущества в доверительное управление вытекают из соображений публично-правового характера, установленных в отношении этого имущества. Так, согласно п. 1 ст. 260 ГК лица, имеющие в собственности земельный участок, вправе распоряжаться им постольку, поскольку соответствующие земли на основании закона не исключены из оборота или не ограничены в обороте.
Поскольку недвижимость как объект гражданского оборота обладает повышенной ценностью для его собственников, в законодательстве установлены строгие меры, касающиеся правомочий доверительного управляющего, которому такое имущество передается в управление. Так, распоряжение доверительным управляющим недвижимостью, переданной в управление, допустимо только в том случае, если это прямо предусмотрено в договоре доверительного управления (п. 1 ст. 1020 ГК).
Имущественный комплекс как объект доверительного управления.
Действующее законодательство не содержит дефиниции понятия "имущественный комплекс". Вместе с тем этот термин используется в различных сферах регулирования, в том числе и в отношениях, связанных с передачей имущества в доверительное управление.
Собственно, вся совокупность имущества, передаваемого в доверительное управление, может быть представлена как имущественный комплекс. Однако такой имущественный комплекс может и не иметь единой технологически-производственной связанности. Главное, что в данном случае единит все элементы (возможно, весьма разнородные) этого комплекса имущества, это его принадлежность учредителю и возможность целевого использования для удовлетворения интересов учредителя управления или бенефициара.
В качестве объектов доверительного управления имущественные комплексы рассматриваются в самых различных сферах экономической деятельности, примерами которых могут быть следующие.
Объектом доверительного управления выступает паевой инвестиционный фонд, который представляет из себя весьма своеобразный имущественный комплекс.
В качестве имущественного комплекса рассматривается Общий фонд банковского управления (ОФБУ), который включает в себя имущество, передаваемое в доверительное управление разными лицами и объединяемое на праве общей собственности, а так же приобретаемое доверительным управляющим при осуществлении доверительного управления*(868).
Имущественным комплексом является и вся совокупность имущества, составляющего наследственную массу. Если в состав наследства, которое нуждается в охране, входит имущество, требующее управления (например, предприятие, доля в уставном (складочном) капитале хозяйственного товарищества или общества, ценные бумаги, исключительные права и т.д.), то нотариусом заключается договор доверительного управления. При этом нотариус выступает в качестве учредителя доверительного управления (ст. 1173 ГК).
Наиболее ясным представляется правовой режим такого имущественного комплекса, каковым является предприятие. Гражданский кодекс не только содержит законодательную дефиницию предприятия (ст. 132 ГК), но и прямо указывает на возможность его передачи в доверительное управление (п. 1 ст. 1013 ГК). При передаче в доверительное управление имущественного комплекса предприятия должны быть составлены акт инвентаризации его имущества, бухгалтерский баланс, заключение аудитора о составе и стоимости его имущества, перечень всех его долгов (обязательств), т. е выполнены те требования, которые предъявляются к совершению иных сделок с предприятиями (продажа, аренда, ипотека).
Ценные бумаги как объект доверительного управления. Ценные бумаги в развитом экономическом обороте являются одним из наиболее популярных и удобных объектов доверительного управления. Специфика их использования в обороте предопределяет и особенности правового регулирования ценных бумаг как объектов доверительного управления. В Гражданском кодексе среди объектов доверительного управления указаны как собственно ценные бумаги, так и бездокументарные ценные бумаги (точнее - права, которые удостоверяются бездокументарными ценными бумагами).
В литературе отмечается, что доверительное управление ценными бумагами немыслимо без возможности управляющего распоряжаться управляемыми бумагами, поскольку такое доверительное управление состоит в том, что для достижения максимальной прибыли и снижения риска убытков лицу, осуществляющему этот вид деятельности, постоянно приходится осуществлять так называемую диверсификацию имеющегося у него портфеля ценных бумаг, т.е. периодически изменять состав этого портфеля с целью приведения его структуры в соответствие с конъюнктурой фондового рынка*(869).
Главная особенность доверительного управления ценными бумагами заключается в том, что правомочия доверительного управляющего по распоряжению ценными бумагами должны быть определены в договоре доверительного управления. Другими словами, доверительный управляющий вправе совершать только такие распорядительные сделки с ценными бумагами, которые прямо указаны в договоре доверительного управления.
Согласно ст. 1025 ГК особенности доверительного управления ценными бумагами должны определяться законами. В частности, специальные правила доверительного управления ценными бумагами установлены в Законе о рынке ценных бумаг. Однако упомянутый Закон лишь фрагментарно регулирует отношения по доверительному управлению. Брешь в регулировании в значительной степени восполняется множеством подзаконных нормативных актов.
В то же время, говорить о "системе" правового регулирования доверительного управления ценными бумагами не приходится. В данном случае более уместен термин "совокупность" нормативных актов. Причем в этой совокупности нормативных актов, с точки зрения иерархии источников регулирования, все поставлено с ног на голову.
Основания, условия и порядок осуществления профессиональными участниками рынка ценных бумаг доверительного управления ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги регулируются постановлением Федеральной комиссии по ценным бумагам от 17 октября 1997 г. N 37 "Об утверждении Положения о доверительном управлении ценными бумагами и средствами инвестирования в ценные бумаги" (в ред. от 25 июля 2006 г. N 06-83/пз-н)*(870). В отсутствии федерального законодательства, регулирующего доверительное управление ценными бумагами, этот акт фактически заменил собой законы, которые должны быть приняты на основании ст. 1025 ГК. На недопустимость такого положения вещей неоднократно обращалось внимание в юридической литературе*(871), но положение длительное время остается неизменным.
§ 4. Условия, содержание и форма договора доверительного управления
Существенные условия договора доверительного управления. Как и в любом другом договоре, существенным условием договора доверительного управления имуществом считается его предмет. Под ним понимаются юридические и фактические действия доверительного управляющего, посредством которых он в интересах выгодоприобретателя управляет имуществом, переданным в доверительное управление. В том случае, если стороны при заключении договора не определили его предмета, то такой договор считается незаключенным.
Само имущество, которым управляет доверительный управляющий, считается объектом доверительного управления.
Помимо предмета к числу существенных условий договора доверительного управления имуществом законом отнесены следующие условия (п. 1 ст. 1016 ГК): состав имущества, которое передается в доверительное управление; наименование юридического лица или имя гражданина, в интересах которых осуществляется управление имуществом (учредителя управления или выгодоприобретателя); размер и форма вознаграждения управляющему, если выплата вознаграждения предусмотрена договором.
Существенным условием договора является и срок его действия. Смысл соответствующей нормы, препятствующей возможности заключения этого договора без указания срока, состоит в том, чтобы доверительное управление не использовалось с целью отчуждения имущества в обход тех запретов и ограничений, которые установлены законом*(872). В соответствии с общим правилом договор доверительного управления имуществом может быть заключен на срок, не превышающий пяти лет (п. 2 ст. 1016 ГК). Вместе с тем для отдельных видов имущества, которое передается в доверительное управление, законом могут быть установлены и иные предельные сроки (как более пяти лет, так и менее пяти лет), на которые может быть заключен договор.
Права и обязанности учредителя доверительного управления. В литературе идут дискуссии о круге обязанностей учредителя доверительного управления перед доверительным управляющим. К числу бесспорных обязанностей доверительного управляющего относятся: обязанность по обеспечению выплаты управляющему причитающегося ему вознаграждения, а также обязанность по возмещению тех расходов, которые доверительный управляющий понес при доверительном управлении имуществом (ст. 1023 ГК). Однако такая обязанность возникает только в том случае, если это предусмотрено в договоре (т.е., если договор имеет возмездный характер). Кроме того, реализация такого права ограничена условием о том, что соответствующие выплаты могут быть произведены за счет доходов от использования имущества. Таким образом, если в результате доверительного управления имуществом доходы получены не были, то учредитель не несет обязанности по выплате управляющему вознаграждения и понесенных расходов.
Некоторые полагают, что основной обязанностью учредителя доверительного управления являются обособление предназначенного для передачи в управление имущества и его передача доверительному управляющему*(873). Однако эта точка зрения не учитывает того, что договор доверительного управления имеет реальный характер и считается заключенным с момента фактической передачи имущества. Это обстоятельство исключает обязанность учредителя по передаче имущества доверительному управляющему.
В то же время, если учредитель передал доверительному управляющему имущество, то он обязан наделить доверительного управляющего комплексом тех правомочии, которые необходимы для доверительного управления имуществом.
Учредитель обязан воздерживаться от вмешательства в оперативную деятельность управляющего. В частности, он не вправе изымать у управляющего имущество, переданное в доверительное управление. В противном случае доверительный управляющий вправе прибегнуть к вещно-правовым способам защиты (п. 3 ст. 1020 ГК). В том числе, доверительный управляющий вправе истребовать имущество, переданное в доверительное управление, даже и у учредителя, если тот допускает нарушение своих обязанностей.
Среди прав учредителя - права, обеспечивающие надлежащую реализацию управления имуществом, переданным в доверительное управление. Так, учредитель вправе требовать от управляющего предоставления отчета о деятельности по управлению. Такой отчет представляется в сроки и в порядке, которые установлены договором доверительного управления.
Права и обязанности выгодоприобретателя. На правовой статус выгодоприобретателя существенным образом влияет то обстоятельство, что он не является стороной договора доверительного управления. Права выгодоприобретателя производны от воли учредителя. Это имеет и практическое последствие. Так, бенефициар не вправе без разрешения учредителя самостоятельно оперировать в обороте теми правами, которые имеет в результате заключения в его пользу договора доверительного управления (например, заключать уступку права требования или отчуждать право получении доходов).
Основными правами бенефициара являются: право требовать от доверительного управляющего выплаты тех доходов, которые получены от управления имуществом, а также право требовать от доверительного управляющего отчета о его деятельности по управлению имуществом.
Выгодоприобретатель вправе требовать учета его мнения при рассмотрении учредителем договора и доверительным управляющим вопроса о досрочном прекращении договора. Без согласия бенефициара договор досрочно расторгнут быть не может.
Права и обязанности доверительного управляющего. Основной круг прав и обязанностей доверительного управляющего сведен воедино в ст. 1020 ГК. Смысл деятельности доверительного управляющего заключается в управлении тем имуществом, которое передано ему учредителем управления. Доверительный управляющий обязан осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). При этом он должен проявлять должную заботливость об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления.
Такое управление подразумевает совершение фактических и юридических действий, которые позволяют извлекать выгоду из использования имущества. Круг допустимых действий доверительного управляющего ограничен. Соответствующие пределы действий управляющего устанавливаются как законом, так и договором. Так, возможность распоряжения доверительным управляющим недвижимым имуществом и ценными бумагами должна быть прямо предусмотрена в договоре.
В соответствии с общим правилом доверительный управляющий обязан осуществлять деятельность по управлению имуществом лично. Однако это правило является диспозитивным. Управляющий вправе перепоручить иному лицу совершение действий по управлению имуществом, переданным в доверительное управление, в случаях, если:
- такое право предоставлено ему договором доверительного управления;
- учредитель выразил на это согласие (такое согласие должно быть сделано в письменной форме);
- он вынужден сделать это в целях обеспечения интересов учредителя или бенефициара, но не имеет при этом возможности получить необходимые указания от учредителя управления в разумный срок.
Отношения между доверительным управляющим и поверенным строятся на основании договора поручения (доверенности), а сам поверенный перед третьими лицами выступает как доверительный управляющий и его действия перед третьими лицами рассматриваются как действия доверительного управляющего. Однако в любом случае, даже если действия по доверительному управлению совершало лицо, которому были перепоручены соответствующие действия, ответственным перед учредителем и выгодоприобретателем остается доверительный управляющий.
Доверительный управляющий обязан представлять учредителю и бенефициару отчет о своей деятельности. Порядок и сроки предоставления отчета должны быть установлены договором доверительного управления имуществом.
Что касается прав и обязанностей доверительного управляющего перед третьими лицами, то законодатель исходит из того, что действия доверительного управляющего влекут изменения в имущественной массе того имущества, которое передано в доверительное управление. Права, которые были приобретены доверительным управляющим, включаются в состав переданного в управление имущества. Обязанности, которые возникли в результате таких действий доверительного управляющего, исполняются за счет этого имущества.
Форма договора. Договор доверительного управления имуществом должен быть заключен в письменной форме. Несоблюдение этого требования (т.е. заключение договора в устной форме) влечет недействительность (ничтожность) договора.
Более строгие правила установлены для договора доверительного управления недвижимым имуществом, который должен быть заключен в соответствии с теми требованиями, которые предъявляются к договорам продажи недвижимости. Это означает, что такой договор должен быть заключен в письменной форме путем составления единого документа, подписанного сторонами. Помимо этого, стороны должны составить передаточный акт или иной документ о том, что передача недвижимости в доверительное управление состоялась фактически. Завершается процедура передачи недвижимости в доверительное управление актом государственной регистрации. Следует отметить, что в данном случае регистрации подлежит не договор доверительного управления имуществом, а акт его исполнения - передача имущества.
§ 5. Ответственность по договору доверительного управления и его прекращение
Общие положения. Гражданско-правовая ответственность представляет собой санкции для лица, нарушившего или ненадлежащим образом исполнившего гражданско-правовое обязательство. Основанием гражданско-правовой ответственности (в том числе и вследствие нарушения договорного обязательства) является допущенное субъектом правонарушение. К условиям наступления ответственности относятся наличие убытков (вреда), причинной связи между наступившими негативными последствиями и действием (бездействием) должника, противоправность поведения должника и его вина.
По общему правилу основные обязанности по договору доверительного управления лежат на учредителе доверительного управления и доверительном управляющем. Как правило, именно эти субъекты и несут ответственность за нарушение ими возложенных на них обязательств. Бенефициар в подавляющем большинстве случаев свободен от ответственности, поскольку он не несет обязательств, вытекающих из договора. Однако это правило не является абсолютным. Вполне допустимо, что договором доверительного управления может быть предусмотрена ответственность выгодоприобретателя в случае, если он уклоняется от принятия от доверительного управляющего исполненного по договору.
При определении оснований и порядка ответственности по договору доверительного управления следует исходить из: 1) внутренних отношений в договоре, связывающих учредителя, бенефициара и доверительного управляющего; 2) внешних отношений, т.е. тех отношений, которые складываются у участников договора с третьими лицами по поводу имущества, переданного в доверительное управление.
Ответственность учредителя управления и доверительного управляющего перед третьими лицами. Ответственность перед третьими лицами по обязательствам, связанным с имуществом, переданным в доверительное управление, распределяется между учредителем управления и доверительным управляющим в зависимости от ряда обстоятельств.
В отношении долгов по обязательствам, которые возникли в связи с доверительным управлением имуществом, установлены своего рода три очереди привлечения к ответственности:
1) все долги по таким обязательствам погашаются за счет имущества, переданного в доверительное управление, поскольку именно это имущество перед третьими лицами выступает основой для отдельной, самостоятельной правосубъектности (выражение В.А. Дозорцева*(874)) (строго говоря, в данном случае речь идет не об ответственности, а об исполнении обязательства);
2) при недостаточности имущества, находящегося в доверительном управлении, взыскание обращается на имущество, принадлежащее доверительному управляющему (в данном случае речь идет об ответственности, которая наступает как результат ненадлежащего исполнения обязательств);
3) при недостаточности имущества доверительного управляющего, взыскание обращается на то имущество учредителя, которое не было передано в доверительное управление (в этой ситуации подразумевается субсидиарная ответственность учредителя, наступление которой допустимо только при условии, что имущества доверительного управляющего недостаточно для удовлетворения претензий кредиторов).
Ответственность доверительного управляющего перед учредителем управления и выгодоприобретателем. Законодательная формулировка об ответственности доверительного управляющего (п. 1 ст. 1022 ГК) изложена неудачно. Действительно, согласно абз. 1 упомянутой статьи доверительный управляющий отвечает перед выгодоприобретателем или учредителем, если он не проявил должной заботливости об их интересах. В то же время согласно абз. 2 этой же статьи ответственность доверительного управляющего за причиненные убытки наступает, если он не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления. Таким образом, упомянутое первым законоположение предполагает ответственность доверительного управляющего на началах вины, в то время как второе - на началах риска. Отмеченное противоречие, содержащееся в приведенной норме, спровоцировало острую дискуссию относительно принципов ответственности доверительного управляющего перед учредителем управления и бенефициаром*(875). Решение этой коллизии видится следующим образом.
По общему правилу деятельность доверительного управляющего отнесена к предпринимательской деятельности. Следовательно, согласно п. 3 ст. 401 ГК ответственность доверительного управляющего, который является индивидуальным предпринимателем или коммерческой организацией, строится на началах риска, т.е. наступает независимо от вины.
Если же деятельность по доверительному управлению осуществляется лицом, не являющимся индивидуальным предпринимателем или коммерческой организацией, то в силу п. 1 ст. 401 ГК его ответственность строится на началах вины.
Законодатель дифференцированно подходит к ответственности доверительного управляющего перед, с одной стороны, учредителем управления, а, с другой стороны, перед бенефициаром. Так, согласно п. 1 ст. 1022 ГК на доверительного управляющего возложена обязанность возместить учредителю управления убытки, причиненные утратой или повреждением имущества (с учетом его естественного износа). Сюда включаются как реальный ущерб, понесенный учредителем управления, так и упущенная выгода (ст. 15 ГК). В то же время ответственность доверительного управляющего перед бенефициаром ограничена только упущенной выгодой. Такая разница в регулировании обусловлена тем, что выгодоприобретатель, не будучи собственником имущества, переданного в доверительное управление, не может нести убытки, связанные с его утратой или повреждением.
Особая ответственность установлена для случаев, когда доверительный управляющий, совершая сделку, действовал с превышением полномочий или с нарушением установленных для него ограничений. Обязательства по такой сделке доверяющий управляющий несет лично (п. 2 ст. 1022 ГК). Равным образом, наступает и личная ответственность доверительного управляющего за неисполнение указанных обязательств. Однако такое распределение ответственности возможно только в тех случаях, когда третьи лица, участвующие в сделке, знали или должны были знать о том, что доверительный управляющий превысил полномочия или нарушил установленные ограничения.
Иной случай - когда третьи лица, участвующие в сделке, не знали и не должны были знать о том, что доверительный управляющий превышает предоставленные ему полномочия либо нарушает установленные ограничения. Эти третьи лица являются добросовестными участниками оборота и законодатель не может игнорировать их права и интересы. В этом случае обязательства перед третьими лицами удовлетворяются прежде всего за счет имущества, переданного в доверительное управление; при недостаточности этого имущества - за счет имущества доверительного управляющего; а и при его недостаточности - за счет того имущества учредителя, которое не передано в доверительное управление. Впрочем такой порядок не лишает права учредителя управления потребовать от доверительного управляющего возмещения понесенных им убытков.
Ответственность учредителя управления перед доверительным управляющим. Реальный характер договора доверительного управления имуществом исключает ответственность учредителя перед доверительным управляющим за отказ передать ему имущество.
Основная обязанность учредителя управления перед доверительным управляющим заключается в том, что он должен предупредить управляющего об обременениях имущества, передаваемого в управление. Прежде всего это касается залога передаваемого имущества. В том случае, если учредитель не исполнил этой своей обязанности, доверительный управляющий вправе потребовать расторжения договора и потребовать уплаты ему вознаграждения, причитающегося по договору за один год.
Ответственность учредителя управления перед доверительным управляющим наступает и в случае неправомерного вмешательства в оперативную хозяйственную деятельность управляющего. В этом случае взысканию в общем порядке подлежат убытки, понесенные в результате такого неправомерного вмешательства.
Следует отметить, что ответственность учредителя управления перед доверительным управляющим может предусматриваться и в специально оговоренных договором доверительного управления случаях.
Прекращение договора. Основной перечень оснований прекращения договора доверительного управления сформулирован в ст. 1024 ГК.
Смерть гражданина - выгодоприобретателя, равно как и ликвидация юридического лица - выгодоприобретателя, прекращают действие договора. Это обусловлено тем, что отсутствие выгодоприобретателя лишает смысла сам договор. Впрочем, если в договоре предусмотрено, что в случае смерти (ликвидации) бенефициара, управление имуществом должно осуществляться в интересах иного лица, то такой договор продолжает свое действие.
Договор прекращается и в том случае, если бенефициар отказывается от получения выгод по договору. Но и это правило является диспозитивным: если в договоре предусмотрено, что в случае отказа выгодоприобретателя от участия в договоре его исполнение продолжается в интересах другого лица, то и в этом случае договор продолжает действовать.
Договор прекращает свое действие и в случае смерти доверительного управляющего либо при признании его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим. Также договор прекращается, если доверительный управляющий - индивидуальный предприниматель признается банкротом.
Еще одним основанием прекращения договора является невозможность для доверительного управляющего лично осуществлять управление имуществом (например, из-за болезни доверительного управляющего). Прекращение договора в этом случае происходит вследствие отказа либо доверительного управляющего либо учредителя от осуществления доверительного управления, который должен быть доведен до сведения другой стороны за три месяца до прекращения договора (если иной срок уведомления не предусмотрен договором).
Законом предоставлена возможность учредителю управления отказаться от договора и по иным причинам, нежели невозможность доверительного управляющего лично осуществлять доверительное управление. Такой отказ допустим, если другая сторона была уведомлена об этом за три месяца (если договором не предусмотрен иной срок уведомления). Но договор в этом случае прекратится только при условии, что доверительному управляющему будет выплачено предусмотренное договором вознаграждение.
Еще одним основанием прекращения договора доверительного управляющего является признание гражданина-предпринимателя, учредившего доверительное управление, банкротом. Невозможность доверительного управления в этом случае предопределена тем обстоятельством, что все имущество несостоятельного лица (в том числе и имущество, переданное в доверительное управление) включается в конкурсную массу.
Однако перечень оснований прекращения договора доверительного управления, сформулированный в ст. 1024 ГК, не является исчерпывающим. Другие основания прекращения этого договора можно найти в иных нормах законодательства.
Например, договор доверительного управления, как и всякая срочная сделка, считается прекращенным по истечении установленного в нем срока, если одна из сторон договора заявит об этом другой стороне. При отсутствии такого заявления договор считается продленным на тот же срок и на тех же условиях, которые были предусмотрены договором (п. 2 ст. 1016 ГК).
Специальный случай расторжения договора доверительного управления предусмотрен в п. 2 ст. 1019 ГК. При условии, если доверительный управляющий не знал и не должен был знать об обременении залогом имущества, которое было передано ему в доверительное управление, он вправе в судебном порядке расторгнуть этот договор и потребовать уплаты ему причитающегося за год вознаграждения.
Основным правовым последствием прекращения договора доверительного управления является возврат имущества, находящегося в доверительном управлении, учредителю управления. Впрочем, договором может быть предусмотрено и иное. Так, договором может быть предусмотрено, что учредителю управления по окончании срока действия договора выплачивается стоимость имущества, находящегося в доверительном управлении.
Глава 48. Хранение
§ 1. Понятие, виды и элементы договора хранения
Понятие договора. Потребность в обеспечении сохранности имущества в условиях, когда сам собственник лишен возможности осуществлять присмотр за ним, достаточно давно вызвала к жизни существование особых правовых норм о хранении. В весьма развитом виде они присутствовали уже в римском праве, которому было известно особое обязательство depositum, возникавшее из реальных действий по передаче имущества на временное хранение. В современный период, когда появилась целая индустрия услуг по хранению, правовому регулированию возникающих при этом отношений во всем мире уделяется первостепенное значение. С принятием части второй ГК правила о хранении, которые и в прежнем российском гражданском законодательстве были достаточно полновесными, стали еще более подробными и, главное, отвечающими потребностям современного экономического оборота. Наряду с общими положениями (§ 1 гл. 47 ГК), относящимися ко всем видам хранения, а также к обязательствам по хранению, возникающим в силу закона (ст. 906 ГК), ГК впервые включает правила, посвященные хранению на товарном складе (§ 2 гл. 47 ГК) и специальным видам хранения (§ 3 гл. 47 ГК).
По договору хранения одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности (п. 1 ст. 886 ГК). Как видим, договор хранения в соответствии с многолетней традицией рассматривается в качестве реальной сделки, которая, по общему правилу, считается заключенной с момента передачи вещи от поклажедателя хранителю. Однако договор хранения может носить и консенсуальный характер, если соглашением сторон предусмотрена обязанность хранителя принять на хранение вещь от поклажедателя в предусмотренный договором срок. В отличие от ГК 1964 г., который лишь разрешал социалистическим организациям принимать на себя подобные обязанности, новый ГК впервые регламентирует отношения сторон, возникающие из такого рода договора. При этом подчеркивается, что консенсуальным может быть лишь договор, в котором хранителем является коммерческая организация либо некоммерческая организация, осуществляющая хранение в качестве одной из целей своей профессиональной деятельности (профессиональный хранитель).
Предполагается, что договор хранения является возмездным договором. Прямо в ГК об этом не говорится, но к такому выводу следует прийти путем систематического толкования его норм, в частности ст. 896, 897, 924 ГК и др. Данный вывод, который разделяется не всеми учеными*(876), позволяет констатировать отказ законодателя от прежней позиции по этому вопросу (ср. со ст. 422 ГК 1964 г.). Вместе с тем на практике, особенно в отношениях между гражданами, широко распространено безвозмездное оказание услуг по хранению.
Относительно того, носит ли договор хранения взаимный характер или является односторонним, в литературе давно существуют разные мнения. Хотя договор хранения и заключается прежде всего в интересах поклажедателя, более убедительной представляется позиция, согласно которой правами и обязанностями обладают обе стороны, в том числе даже тогда, когда договор хранения является безвозмездным и реальным. Разумеется, здесь нельзя говорить об их равномерном распределении между сторонами, так как поклажедатель с учетом основной цели договора традиционно пользуется значительно большими возможностями, чем хранитель. Но, по крайней мере, две обязанности, а именно обязанности по возмещению расходов на хранение и по получению сданной на хранение вещи, на поклажедателя возлагаются практически во всех случаях.
Договор хранения принадлежит к числу договоров об оказании услуг, хотя иногда это и ставится под сомнение*(877). Как и в других договорах, относящихся к данному договорному типу (экспедиция, поручение, комиссия, возмездное оказание услуг в их узком понимании (гл. 39 ГК) и др.), в договоре хранения полезный эффект деятельности хранителя не имеет овеществленного характера. Предметом договора хранения является сама деятельность хранителя по обеспечению сохранности вверенного ему имущества. Сохранение целостности вещи и ее потребительских свойств является целью, а не предметом договора хранения. Хранитель должен предпринять все зависящие от него меры для достижения данной цели, но он не гарантирует того, что эта цель будет достигнута. В противном случае именно на нем, а не на поклажедателе лежал бы риск случайной гибели или случайного повреждения имущества.
Договор хранения имеет сходство с рядом других гражданско-правовых договоров, от которых его следует отличать. С договором аренды и ссуды его сближает то, что вещь поступает во временное владение*(878) другого лица и должна быть возвращена в сохранности по окончании срока договора. Основное различие между ними, которым определяются, в сущности, все частные несовпадения в их правовом регулировании, состоит в разной цели этих договоров. Если при хранении вещь передается хранителю для обеспечения ее сохранности в интересах поклажедателя, то отношения по аренде и ссуде устанавливаются в целях использования имущества арендатором и ссудополучателем.
По тому же основанию проводится разграничение между договорами хранения и займа. Практическая надобность в этом возникает тогда, когда на хранение передаются вещи, определяемые родовыми признаками, которые к тому же смешиваются с аналогичными вещами других поклажедателей или самого хранителя. В обоих случаях на стороне, принявшей имущество, лежит обязанность возврата не того же самого имущества, а равного количества вещей того же рода и качества. Но сравниваемые договоры имеют разную направленность: в договоре хранения услуга оказывается поклажедателю, в то время как в договоре займа заинтересованным лицом является прежде всего заемщик. Поэтому в первом случае за оказанную услугу по возмездному договору платит тот, кто передает вещь, т.е. поклажедатель, а во втором случае - тот, кто вещь принимает, т.е. заемщик. Кроме того, хранитель и заемщик приобретают разные права на имущество: хранитель осуществляет лишь временное фактическое господство над имуществом в интересах его собственника или иного поклажедателя, не обладая обычно правомочием по распоряжению им; заемщик же становится собственником имущества и приобретает, как правило, неограниченные возможности по его использованию и распоряжению им.
Договор хранения весьма близок к договору на осуществление сторожевой охраны, в связи с чем иногда на практике их ошибочно отождествляют. Действительно, оба договора направлены, в сущности, на достижение одной и той же цели, а именно на обеспечение сохранности имущества. Но эта цель достигается в них разными средствами: при хранении имущество передается для этого во владение хранителя, а при осуществлении сторожевой охраны оно не выходит из обладания собственника (иного титульного владельца), который лишь привлекает для осуществления функций охраны специализированную организацию. Отношения, которые при этом возникают между собственником имущества и охранной организацией, регулируются не правилами о хранении, а нормами о возмездном оказании услуг, содержащимися в гл. 39 ГК. Из этого проистекают и более частные различия, например, то, что на хранение передается, как правило, лишь движимое имущество, а сторожевая охрана осуществляется в отношении объектов недвижимости или физических лиц; что при осуществлении сторожевой охраны на клиента возлагается целый ряд дополнительных обязанностей и ограничений; что цель сторожевой охраны ограничивается обычно обеспечением сохранности имущества от хищения, уничтожения или повреждения и т.п.
Наконец, договор хранения необходимо отличать от обязанностей по обеспечению сохранности имущества, которые являются составными частями других гражданско-правовых обязательств. В частности, подобные обязанности закон возлагает на подрядчика (ст. 914 ГК), перевозчика (ст. 796 ГК), комиссионера (ст. 998 ГК) и участников целого ряда иных обязательств. Во всех этих и подобных им случаях взаимоотношения сторон регулируются правилами о соответствующих договорах, а не нормами о договоре хранения.
Виды договора хранения. Теория гражданского права традиционно выделяет несколько разновидностей договора хранения, знание которых помогает лучше уяснить природу установленных законом правил о хранении. Не вдаваясь в подробный анализ отдельных видов договора, так как это привело бы к неизбежным повторам в дальнейшем, ограничимся лишь указанием на те важнейшие основания, по которым производится выделение видов хранения. Прежде всего закон различает обычное хранение и специальные виды хранения. Обычное хранение регулируется общими положениями о хранении (§ 1 гл. 47 ГК), которые при всей их дифференциации применительно к особенностям хранения отдельных видов имущества, разным основаниям и условиям хранения рассчитаны на традиционные взаимоотношения поклажедателя и хранителя. Эти общие положения в соответствии со ст. 905 ГК применяются и к специальным видам хранения при условии, что ГК и другими законами (но только законами, а не подзаконными актами) не установлено иное. Специальными видами хранения являются хранение имущества на товарном складе, в ломбарде, банке, камерах хранения транспортных организаций, гардеробах организаций, гостиницах, а также секвестр (хранение вещей, являющихся предметом спора). Помимо этих прямо указанных в ГК специальных видов хранения, к ним следует отнести и некоторые другие виды хранения, в частности нотариальный депозит*(879), хранение культурных ценностей, принадлежащих частным лицам, музейными учреждениями*(880) и др. Каждый из названных видов хранения имеет свои особенности, вытекающие из специфики деятельности тех лиц, которые оказывают услуги по хранению.
В зависимости от вида вещей, которые передаются на хранение, выделяются договоры регулярного и иррегулярного хранения (хранения с обезличением). По договору регулярного хранения (от лат. regulare - обычный, нормальный) на хранение сдается индивидуально-определенная вещь либо имущество, определенное родовыми признаками, при условии, что по окончании срока договора гарантируется возврат того же самого имущества (например, тех же самых экземпляров ценных бумаг или тех же денежных купюр). Договор иррегулярного хранения (от лат. irregulare - необычный, ненормальный) заключается в отношении такого имущества поклажедателя, которое может смешиваться с вещами такого же рода и качества других поклажедателей либо самого хранителя. Поклажедателю гарантируется лишь возврат равного или обусловленного сторонами количества вещей того же рода и качества. Такие договоры заключаются, в частности, овощехранилищами, нефтебазами, элеваторами и т.д.
С учетом того, кто выступает в роли хранителя, различается профессиональное и непрофессиональное хранение. Профессиональным считается такое хранение, при котором услугу оказывает любая коммерческая организация либо некоммерческая организация, для которой осуществление хранения является одной из целей ее профессиональной деятельности (п. 2 ст. 886 ГК). Если же обязанность по хранению принята иной некоммерческой организацией или гражданином, хранение признается непрофессиональным. Смысл данного деления состоит в том, что к профессиональному хранению закон предъявляет более строгие требования, устанавливая, в частности, повышенную ответственность профессионального хранителя за сохранность имущества поклажедателя.
Принимая во внимание, при каких обстоятельствах заключен договор хранения, закон подразделяет рассматриваемые договоры на обычные и чрезвычайные. Первый вид договоров хранения заключается при нормальных условиях гражданского оборота, когда поклажедатель имеет возможность не только оценить того, с кем он вступает в договорные отношения, но и оформить их надлежащим образом. Иногда, однако, потребность в передаче имущества на хранение возникает внезапно, при чрезвычайных обстоятельствах, например в условиях стихийного бедствия, военных действий, внезапной болезни и т.п. В этой ситуации собственник имущества зачастую вынужден передать имущество лицу, которого он практически не знает, причем без письменного оформления договора. Подобные договоры выделялись в особую группу еще в римском праве (depositum miserabile - горестная поклажа), которое в этом случае возлагало на хранителя повышенную ответственность за сохранность имущества. Российское гражданское право делает для таких договоров исключение по части возможности привлечения свидетелей к доказыванию факта их заключения.
Наконец, наряду с хранением, возникающим из договора, существует хранение в силу закона. Речь идет о случаях, когда обязательство хранения возникает при наступлении указанных в законе обстоятельств. Примерами такого хранения являются хранение находки (ст. 227 ГК), безнадзорных животных (ст. 230 ГК), наследственного имущества (ст. 556 ГК 1964 г.), незаказанного товара (ст. 514 ГК) и т.д. К такого рода хранению, которое не следует смешивать с обязанностями по хранению имущества, входящими в качестве составных частей в другие гражданско-правовые обязательства, применяются правила о договорах хранения, если только законом не установлено иное.
Элементы договора. Сторонами договора хранения являются поклажедатель и хранитель. Поклажедателем может быть любое физическое или юридическое лицо, в том числе не обязательно собственник имущества, но и иное управомоченное лицо (арендатор, перевозчик, подрядчик и т.д.). В отдельных случаях сдавать имущество на хранение могут лишь определенные лица (например, только проживающие в гостинице постояльцы). В качестве хранителей могут также выступать как граждане, так и юридические лица, но к ним закон предъявляет определенные требования. Для граждан, как правило, требуется полная дееспособность, так как частично и ограниченно дееспособные граждане могут заключать лишь такие договоры хранения, которые подпадают под понятие мелкой бытовой сделки. Что касается юридических лиц, то принимать имущество на хранение могут, в принципе, любые из них, если только их учредительные документы этого прямо не исключают. Вместе с тем для заключения отдельных видов договоров хранения (например, хранения в ломбарде) либо для хранения отдельных видов имущества (например, радиоактивных веществ) требуется наличие специальной лицензии.
Предмет договора образуют услуги по хранению, которые хранитель оказывает поклажедателю. Объектом самой услуги выступают разнообразные вещи, способные к пространственному перемещению. В отношении недвижимого имущества договоры хранения, как правило, заключаться не могут, за исключением случаев, прямо указанных в законе. В качестве такого исключения можно указать на секвестр (п. 3 ст. 926 ГК).
Как уже отмечалось, на хранение могут сдаваться как индивидуально-определенные, так и родовые вещи. В последнем случае при хранении может производиться обезличивание сданных на хранение вещей, т.е. смешение их с аналогичными вещами других поклажедателей или самого хранителя. По окончании срока договора поклажедателю возвращается не то же самое имущество, которое было им сдано на хранение, а равное или обусловленное сторонами количество вещей того же рода и качества.
При анализе данного вида хранения возникает вопрос о том, кто же является собственником этого обезличенного имущества и соответственно несет риск его случайной гибели. Ныне действующий ГК прямого ответа на него не дает*(881). Однако с учетом того, что договор хранения не направлен на передачу права собственности на имущество, следует считать, что собственниками обезличенного имущества становятся все поклажедатели в соответствии с количеством сданного ими на хранение имущества. Они сами несут и риск его случайной гибели, что, впрочем, большого практического значения не имеет ввиду того, что иррегулярное хранение осуществляется в основном профессиональными хранителями, отвечающими за сохранность имущества независимо от вины.
Срок в договоре хранения определяется прежде всего как период времени, в течение которого хранитель обязан хранить вещь. Договор может быть заключен как на конкретный срок (срочный договор хранения), так и без указания срока, т.е. до востребования вещи поклажедателем (бессрочный договор хранения). Однако даже в срочном договоре хранения поклажедатель может в любой момент забрать свою вещь, хотя бы предусмотренный договором срок ее хранения еще не окончился (ст. 904 ГК). По инициативе хранителя срочный договор хранения не может быть прерван досрочно, если только поклажедателем не допущено существенное нарушение договора (п. 2 ст. 896 ГК). По договору хранения, заключенному до востребования вещи поклажедателем, хранитель вправе по истечении обычного при данных обстоятельствах срока хранения вещи потребовать от поклажедателя взять обратно вещь, предоставив ему для этого разумный срок.
Помимо рассмотренного срока в договоре хранения могут присутствовать и другие сроки. Так, для консенсуального договора хранения важное значение имеет точное определение момента, в который хранитель должен принять имущество на хранение. В случае отказа хранителя принять имущество от поклажедателя в указанный в договоре срок он считается нарушившим договор и должен нести за это ответственность. Поклажедатель, не передавший вещь на хранение в предусмотренный договором срок, также отвечает перед хранителем за причиненные убытки, если иное не предусмотрено законом или договором. Но он не обязан выполнять обязательство в натуре, т.е. передавать вещь на хранение, а тогда, когда отказ от услуг хранителя был сделан поклажедателем в разумный срок, он освобождается и от ответственности за возникшие у хранителя убытки.
Такой элемент договора, как цена, имеется лишь в возмездных договорах хранения. Стоимость услуг хранителя определяется по соглашению сторон, хотя достаточно часто она устанавливается на основе действующих тарифов и ставок. Если по истечении срока хранения находящаяся на хранении вещь не взята обратно поклажедателем, он обязан уплатить хранителю соразмерное вознаграждение за дальнейшее хранение вещи (п. 4 ст. 896 ГК). Это правило применяется и в случае, когда поклажедатель обязан забрать вещь до истечения срока хранения. На практике за хранение имущества сверх установленного договором срока нередко взимается повышенная плата.
Форма договора хранения подчиняется общим правилам ГК о форме совершения сделок с учетом особенностей, установленных ст. 887 ГК. Помимо договоров хранения, которые заключаются юридическими лицами между собой и с гражданами, в письменной форме должны совершаться также: а) договоры хранения между гражданами, если стоимость передаваемой на хранение вещи превышает не менее чемв10раз установленный законом минимальный размер оплаты труда; б) договоры хранения, предусматривающие обязанность хранителя принять вещь на хранение, независимо от состава их участников и стоимости вещей, передаваемых на хранение.
При этом простая письменная форма договора хранения считается соблюденной, если принятие вещи на хранение удостоверено хранителем выдачей поклажедателю:
сохранной расписки, квитанции, свидетельства или иного документа, подписанного хранителем;
номерного жетона (номера), иного знака, удостоверяющего прием вещей на хранение, если такая форма подтверждения приема вещей на хранение предусмотрена законом или иным правовым актом либо обычна для данного вида хранения (п. 2 ст. 887 ГК).
При несоблюдении требований закона о форме договора хранения наступают последствия, предусмотренные ст. 162 ГК, в соответствии с которыми договор не признается недействительным, но в случае спора стороны лишаются права ссылаться в подтверждение договора и его условий на свидетельские показания. Из этого правила есть, однако, одно важное исключение: если сам факт заключения договора хранения не оспаривается, но возник спор о тождестве вещи, принятой на хранение, и вещи, возвращенной хранителем, несоблюдение простой письменной формы договора не лишает стороны права ссылаться на свидетельские показания (п. 3 ст. 887 ГК).
Указанные выше правила не применяются тогда, когда вещь передана на хранение при чрезвычайных обстоятельствах. Учитывая, что в условиях стихийного бедствия, пожара, внезапной болезни, при угрозе нападения и т.п. соблюдение письменной формы договора хранения не всегда возможно, закон допускает свидетельские показания для доказательства факта передачи вещи на хранение.
§ 2. Содержание договора хранения
Права и обязанности хранителя. Обязанность принять вещь на хранение хранитель несет лишь по консенсуальному договору хранения (п. 2 ст. 886 ГК). В таком договоре должен быть указан конкретный момент (например, календарная дата или наступление определенного события), в который хранитель должен быть готов к тому, чтобы оказать поклажедателю услугу по хранению. Вполне возможно возложение на хранителя и обязанности по принятию от поклажедателя имущества на хранение в любое время в течение определенного периода. Если хранитель уклоняется от исполнения рассматриваемой обязанности, поклажедатель вправе требовать исполнения обязательства в натуре. Обязанность принять вещь на хранение снимается с хранителя в том случае, когда в обусловленный договором срок вещь не будет ему передана, если иное не предусмотрено договором хранения.
Хранитель обязан хранить вещь в течение обусловленного договором срока (п. 1 ст. 889 ГК). Указанная обязанность, имеющая некоторые нюансы в срочных и бессрочных договорах хранения, в сущности, уже была раскрыта при характеристике срока договора хранения. Поэтому подчеркнем лишь, что хранитель не может безосновательно прервать договор хранения, даже если договор был заключен без указания срока или услуга по хранению оказывается бесплатно. Хранитель, добровольно принявший вещь на хранение, во всяком случае должен хранить ее в течение обусловленного договором срока или обычного при данных обстоятельствах срока хранения. Потребовать от поклажедателя взять вещь досрочно хранитель вправе только в случаях, прямо указанных в законе или в договоре. В частности, такое право у хранителя возникает, если сданные на хранение вещи, несмотря на соблюдение условий их хранения, стали опасными для окружающих либо для имущества хранителя или третьих лиц (п. 2 ст. 894 ГК). Если поклажедатель не выполняет данного требования, эти вещи могут быть обезврежены или уничтожены хранителем без возмещения поклажедателю убытков.
Основной обязанностью хранителя является обеспечение сохранности принятой на хранение вещи (ст. 891 ГК). Выполняя данную обязанность, хранитель должен принять необходимые меры, для того чтобы предотвратить похищение имущества, его порчу, повреждение или уничтожение третьими лицами. Объем и характер этих мер зависят от целого ряда факторов, в частности от вида принятого на хранение имущества, конкретной цели договора хранения, его возмездности, от того, является ли хранение профессиональным, и т.д. Общие же закрепленные законом правила сводятся к следующему.
Прежде всего, закон требует, чтобы хранитель принял все те меры для обеспечения сохранности имущества, которые предусмотрены договором. Именно в договоре стороны могут учесть все особенности конкретного случая, оговорить специальные меры предосторожности, которые должен соблюдать хранитель, и т.п.
В реальной жизни, однако, могут возникнуть такие обстоятельства, которые требуют для обеспечения сохранности вещи изменить условия хранения, предусмотренные договором. Учитывая такую ситуацию, закон обязывает хранителя немедленно уведомить об этом поклажедателя, дождаться его ответа и действовать в соответствии с его указаниями. Но если имуществу поклажедателя грозит реальная опасность, хранитель вправе изменить способ, место и иные условия хранения, не дожидаясь ответа поклажедателя (п. 1 ст. 893 ГК). В случае когда и эти действия являются недостаточными, а своевременного принятия мер от поклажедателя ожидать нельзя, хранитель может самостоятельно продать вещь или часть ее по цене, сложившейся в месте хранения. При этом ему поклажедателем должны быть возмещены расходы на продажу имущества, за исключением тех случаев, когда опасность для имущества поклажедателя возникла по причинам, зависящим от хранителя.
При отсутствии в договоре хранения конкретных условий хранения или их неполноте хранитель должен принять для сохранения вещи меры, соответствующие обычаям делового оборота и существу обязательства, в том числе свойствам переданной на хранение вещи, если только необходимость принятия этих мер не исключена договором. Так, овощебаза или холодильник, принявшие на хранение соответствующие профилю их деятельности продовольственные ресурсы, должны обеспечить обычные для таких случаев меры, направленные на предохранение их от порчи и хищения, хотя бы в конкретном договоре и отсутствовала ссылка на это.
Если, однако, хранение осуществляется безвозмездно, от хранителя нельзя требовать большей заботливости об имуществе поклажедателя, чем та, которую он проявляет в отношении своего собственного имущества (п. 3 ст. 891 ГК). Например, гражданин, оказавший своему знакомому бесплатную услугу по хранению ценной вещи, не будет отвечать за ее порчу, которая произошла вследствие непринятия им особых мер предосторожности (соблюдение определенного температурного режима, периодическое проветривание, специальная обработка вещи и т.п.), если, во-первых, принятие таких мер не предусматривалось договором хранения и, во-вторых, он не осуществлял их и в отношении своего собственного имущества.
Наконец, во всяком случае хранитель должен принять для сохранения переданной ему вещи меры, обязательность которых предусмотрена законом, иными правовыми актами или в установленном ими порядке (противопожарные, санитарные, охранные и т.п.). Поскольку речь идет об обязательных предписаниях закона или иных правовых актов, их выполнение является долгом всех граждан и организаций. Данную обязанность несут все хранители, включая и тех из них, которые оказывают услуги по хранению безвозмездно. Поэтому, например, если в результате действий гражданина, не соблюдавшего элементарных требований пожарной безопасности, наряду с его собственным имуществом погибла и вещь, принятая им на хранение без взимания платы, он будет нести ответственность перед поклажедателем за причиненные убытки.
С обеспечением сохранности имущества связана и следующая обязанность хранителя, которая состоит в воздержании от пользования вещью без согласия поклажедателя (ст. 892 ГК). Наличие такой обязанности обусловлено тем, что при пользовании вещью происходит, как правило, ее износ, что расходится с целями договора хранения. Поэтому хранитель не только сам не должен пользоваться имуществом поклажедателя, но и обязан исключить предоставление такой возможности третьим лицам. Пользование вещью, однако, вполне допустимо, когда, во-первых, согласие на то дает поклажедатель и, во-вторых, это необходимо для обеспечения сохранности вещи и не противоречит договору хранения. Например, при передаче на хранение безнадзорных животных хранитель в силу ст. 230 ГК приобретает право на пользование ими, так как в противном случае не была бы обеспечена их сохранность.
Хранитель должен выполнить принятые им обязательства лично (ст. 895 ГК). Данное условие связано с повышенной степенью доверительности договора хранения по сравнению с большинством других гражданско-правовых обязательств. Поэтому по общему правилу и при условии, что иное прямо не предусмотрено в договоре, хранитель не вправе без согласия поклажедателя передавать вещь на хранение третьим лицам. Исключение составляет случай, когда хранитель вынужден к этому силой обстоятельств, например при своей внезапной болезни или иной невозможности исполнять обязанности по хранению. Но и в такой ситуации дополнительным условием правомерности передачи вещи на хранение третьему лицу является отсутствие у хранителя возможности получить на это согласие поклажедателя. В любом случае хранитель обязан незамедлительно уведомить поклажедателя о передаче вещи на хранение третьему лицу. Такое уведомление, однако, не означает замены стороны в обязательстве хранения, поскольку для этого необходимо получить специальное согласие поклажедателя. В этой связи закон подчеркивает, что при передаче вещи на хранение третьему лицу условия договора между поклажедателем и первоначальным хранителем сохраняют силу и последний отвечает за действия третьего лица, которому он передал вещь на хранение, как за свои собственные.
Наконец, обязанностью хранителя является возврат поклажедателю или лицу, указанному им в качестве получателя, той самой вещи, которая была передана на хранение, если только договором не предусмотрено хранение с обезличением (ст. 900 ГК). Хранитель должен вернуть имущество немедленно, так как, во-первых, хранение осуществляется в интересах поклажедателя, и, во-вторых, имущество, даже хранимое в условиях его обезличения, всегда должно быть у хранителя в наличии. Поэтому по смыслу закона 7-дневный льготный срок, предусмотренный ст. 314 ГК, в данном случае не применяется. Что касается состояния возвращаемой вещи, то оно должно быть таким же, в каком она была принята на хранение, с учетом ее естественного ухудшения, естественной убыли или иного изменения вследствие ее естественных свойств. Возврату подлежит не только сама вещь, но также плоды и доходы, полученные за время ее хранения. Последнее правило является диспозитивным, в связи с чем договором может предусматриваться оставление плодов и доходов у хранителя.
Перечень рассмотренных выше обязанностей хранителя не исчерпывающий. Конкретными договорами хранения, а в некоторых случаях и законом могут устанавливаться и иные обязательства хранителя, например по страхованию принятого на хранение имущества, по проведению особой проверки его качеств и т.п.
Права и обязанности поклажедателя. Сдавая вещь на хранение, поклажедатель должен предупредить хранителя о свойствах имущества и особенностях его хранения. Общая обязанность такого рода законом прямо не предусмотрена, однако ее существование вытекает из его смысла и подтверждается рядом конкретных правил (см., например, ст. 894, 901, 903 ГК). Разумеется, в большинстве случаев, когда на хранение сдается обычное имущество, находящееся в нормальном состоянии, а услуги по хранению оказываются профессионалом, данный вопрос неактуален. Однако бывают и такие ситуации, когда хранитель не может обеспечить сохранность имущества, не зная его свойств и особенностей. Если обычно принимаемые при хранении такого имущества меры окажутся недостаточными для обеспечения его сохранности, хранитель не будет нести ответственность за его порчу или гибель, которые произошли из-за особых свойств имущества, о которых хранитель не был предупрежден поклажедателем (п. 1 ст. 901 ГК).
Особые правила установлены на случай сдачи на хранение легковоспламеняющихся, взрывоопасных и вообще опасных по своей природе вещей (ст. 894 ГК). При невыполнении поклажедателем обязанности по предупреждению хранителя об опасных свойствах этих вещей хранитель в любое время может их обезвредить или уничтожить без возмещения поклажедателю убытков. При этом профессиональный хранитель может сделать это лишь в случае, когда такие вещи сданы на хранение под неправильным наименованием и хранитель при их принятии не мог путем наружного осмотра удостовериться в их опасных свойствах.
Наличие у поклажедателя рассматриваемой обязанности подтверждается и тем обстоятельством, что на него возлагается ответственность за убытки, причиненные свойствами сданной на хранение вещи, если хранитель не знал и не должен был знать об этих свойствах (ст. 903 ГК).
Поклажедатель обязан выплатить хранителю вознаграждение за хранение вещи, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из обстоятельств дела (ст. 896 ГК). Как уже отмечалось, новый ГК исходит из предположения возмездности услуг по хранению. По общему правилу вознаграждение за хранение должно быть уплачено хранителю по окончании хранения, а если оплата предусмотрена по периодам, оно должно выплачиваться соответствующими частями по истечении каждого периода. В том случае, когда хранение прекращается до истечения обусловленного срока по обстоятельствам, за которые хранитель не отвечает, например по желанию поклажедателя (ст. 904 ГК), хранитель имеет право на соразмерную часть вознаграждения. Если же это произошло в связи со сдачей на хранение вещей, обладающих опасными свойствами, о чем поклажедатель умолчал (п. 1 ст. 894 ГК), хранитель сохраняет право на весь объем обусловленного договором вознаграждения. Напротив, при досрочном прекращении договора по обстоятельствам, за которые хранитель отвечает, он не только не вправе требовать вознаграждения за оставшийся срок, но и должен возвратить поклажедателю уже полученные от него суммы.
Договор, предусматривающий оплату хранения по периодам, может быть прерван хранителем досрочно, если поклажедателем допущена просрочка уплаты вознаграждения за хранение более чем за половину периода, за который оно должно быть уплачено. В этом случае хранитель вправе потребовать от поклажедателя немедленно забрать сданную на хранение вещь, а поклажедатель должен это сделать (п. 2 ст. 896 ГК).
Обязанностью поклажедателя является возмещение хранителю расходов на хранение вещи (ст. 897-898 ГК). Расходы на хранение подразделяются законом на обычные, т.е. такие расходы, которые необходимы для обеспечения сохранности вещи в нормальных условиях гражданского оборота, и чрезвычайные, т.е. такие расходы, которые вызваны какими-либо особыми обстоятельствами и которые стороны не могли предвидеть при заключении договора хранения. Условия возмещения поклажедателем этих двух видов расходов не совпадают.
Обычные расходы должны быть возмещены хранителю во всех случаях, если только иное не предусмотрено законом или договором. Впрочем, особо они выделяются лишь при безвозмездном хранении, поскольку в тех случаях, когда хранение осуществляется за плату, предполагается, что они включаются в вознаграждение за хранение.
Для возложения на поклажедателя чрезвычайных расходов на хранение необходимо получить его согласие. Для этого хранитель обязан запросить мнение поклажедателя. Если последний не сообщит о своем несогласии в срок, указанный хранителем, или в течение нормально необходимого для ответа времени, считается, что он согласен на чрезвычайные расходы. Таким образом, налицо исключение из общего правила о том, что молчание рассматривается как отказ лица от совершения сделки (п. 3 ст. 158 ГК).
Хранитель может произвести чрезвычайные расходы на хранение и по собственной инициативе, хотя по обстоятельствам дела и можно было запросить согласие поклажедателя. В этом случае он рискует не получить от поклажедателя их полного возмещения, если последний впоследствии их не одобрит. Однако закон гарантирует ему возмещение чрезвычайных расходов на хранение в пределах ущерба, который мог быть причинен вещи, если бы эти расходы не были произведены. Разумеется, бремя доказывания как необходимости чрезвычайных расходов, так и их размера возлагается на самого хранителя.
Наконец, по окончании обусловленного договором срока хранения или того разумного срока, который предоставляется хранителем поклажедателю для получения вещи, сданной на хранение без указания срока, поклажедатель обязан забрать переданную им на хранение вещь (ст. 899 ГК). Как правило, данная обязанность должна быть исполнена поклажедателем немедленно. Но для этого из договора или действий хранителя должно однозначно следовать, что окончание срока действия договора влечет прекращение обязательств сторон по договору (п. 3 ст. 425 ГК). Если же по истечении срока действия договора хранения стороны продолжают исполнять свои обязательства, например, поклажедатель продолжает вносить плату за хранение, а хранитель эту плату принимать и не требовать от поклажедателя взятия вещи, считается, что срочный договор хранения преобразован сторонами в договор хранения до востребования вещи поклажедателем.
В случае же когда поклажедатель явно не исполняет свою обязанность взять вещь обратно, в том числе уклоняется от получения вещи, хранитель вправе после обязательного письменного предупреждения поклажедателя продать вещь по цене, сложившейся в месте хранения. Возможности хранителя в этой части новым ГК существенно расширены. Если ГК 1964 г. допускал продажу такого имущества хранителями-гражданами только через суд в порядке, предусмотренном гражданско-процессуальным законодательством, а организациями - в порядке, предусмотренном их уставами (положениями), то сейчас любой хранитель может сделать это самостоятельно при условии, что стоимость вещи по оценке не превышает ста установленных законом минимальных размеров оплаты труда, а в ином случае - продать ее с аукциона в порядке, предусмотренном ст. 447-449 ГК. Вырученная от продажи вещи сумма передается поклажедателю за вычетом средств, причитающихся хранителю, в том числе его расходов на продажу вещи.
§ 3. Ответственность по договору хранения
Ответственность хранителя. За нарушение своих обязанностей по договору и хранитель, и поклажедатель несут гражданско-правовую ответственность. Основания, условия и размер этой ответственности в основном определены законом, но стороны могут, во-первых, уточнять и изменять отдельные положения в договоре и, во-вторых, вводить дополнительную ответственность за нарушение некоторых обязанностей.
Ответственность хранителя наступает прежде всего за отказ от принятия вещи на хранение, если договор хранения носит консенсуальный характер. Когда в результате такого отказа поклажедателю причинены убытки, они подлежат возмещению в полном объеме, если только договором не установлен иной предел ответственности хранителя либо не достигнуто соглашение о взыскании только неустойки, но не убытков. Хранитель в оправдание своего отказа от принятия имущества на хранение может ссылаться на допущенную поклажедателем просрочку в сдаче его на хранение (п. 2 ст. 888 ГК), на наличие у вещей опасных или вредных свойств, создающих угрозу для имущества других поклажедателей или самого хранителя (ст. 894, 903 ГК), а также на другие обстоятельства, свидетельствующие о невыполнении поклажедателем установленных требований или обычно применяемых правил (сдача на хранение сильно загрязненных вещей, имущества, которое уже невозможно сохранить, и т.д.).
Наиболее важной является ответственность хранителя за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых им на хранение. При этом ответственность лица, оказывающего услуги по хранению на возмездной основе, и в особенности профессионального хранителя, существенно отличается от ответственности безвозмездного хранителя и хранителя-непрофессионала. Различия между ними имеются как в условиях, так и в размере ответственности. Лица, не относящиеся к числу профессиональных хранителей, отвечают за утрату, недостачу и повреждение имущества поклажедателя лишь при наличии своей вины, которая в соответствии с общим гражданско-правовым правилом предполагается. Напротив, профессиональные хранители отвечают за сохранность имущества независимо от вины. Данное положение также совпадает с общим правилом ГК о повышенной ответственности лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью (п. 3 ст. 401 ГК). Но имеется и два важных отличия. Во-первых, в роли профессионального хранителя может выступать не только коммерческая, но и некоммерческая организация, если осуществление хранения является одной из целей ее профессиональной деятельности (п. 2 ст. 886 ГК). Во-вторых, помимо действия непреодолимой силы, профессиональный хранитель освобождается от ответственности за утрату, недостачу или повреждение имущества еще и тогда, когда это произошло из-за свойств имущества, о которых хранитель, принимая его на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя (п. 1 ст. 901 ГК).
Большое значение имеет правило о том, что если утрата, недостача или повреждение имущества произошли после того, как наступила обязанность поклажедателя взять вещь обратно, хранитель отвечает лишь при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности. Такое сужение ответственности хранителя происходит как при обычном, так и при профессиональном хранении. Поэтому необходимо внимательно относиться к формулировке условий договора о сроке его действия либо своевременно заботиться об оформлении дополнительного соглашения об условиях дальнейшего хранения имущества.
Что касается размера ответственности хранителя за несохранность имущества, то он является различным при возмездном и безвозмездном хранении. По возмездному договору хранения хранитель по общему правилу несет ответственность в полном объеме, т.е. должен возместить поклажедателю как реальный ущерб, так и упущенную им выгоду, если только законом или договором не установлено иное. Например, нередко при сдаче имущества на хранение производится его оценка, которая указывается либо в самом договоре, либо в выдаваемом поклажедателю документе (квитанции). В этом случае максимальный размер ответственности хранителя ограничивается суммой оценки вещи.
При безвозмездном хранении убытки, причиненные поклажедателю утратой, недостачей или повреждением вещи, возмещаются:
1) за утрату и недостачу вещей - в размере стоимости утраченных или недостающих вещей;
2) за повреждение вещей - в размере суммы, на которую понизилась их стоимость (п. 2 ст. 902 ГК).
Как при возмездном, так и при безвозмездном хранении поклажедатель вправе отказаться от имущества, качество которого изменилось настолько, что оно не может быть использовано по своему первоначальному назначению. Однако сделать это, а также потребовать от хранителя возмещения стоимости такого имущества и других убытков поклажедатель может лишь тогда, когда, во-первых, хранитель отвечает за причины происшедшего, и, во-вторых, когда иное не предусмотрено законом или договором.
Хранитель несет ответственность и за нарушение других своих обязательств, в частности за досрочное прекращение хранения, незаконное пользование вещью без согласия поклажедателя, передачу вещи третьему лицу, задержку с возвратом имущества и т.д. В ГК особая ответственность за указанные нарушения не предусматривается, в связи с чем дело либо ограничивается взысканием с хранителя причиненных убытков, либо применяются те штрафные санкции, которые были предусмотрены в договоре хранения самими сторонами.
Ответственность поклажедателя. Хотя хранитель и не может настаивать на том, чтобы поклажедатель передал вещь на хранение по консенсуальному договору (п. 1 ст. 888 ГК), поклажедатель, не сдавший вещь на хранение в предусмотренный договором срок, несет перед хранителем ответственность за убытки, причиненные в связи с несостоявшимся хранением, если иное не предусмотрено законом или договором. Для того чтобы быть освобожденным от этой ответственности, поклажедатель должен заявить об отказе от услуг хранителя в разумный срок. Понятие "разумный срок" должно толковаться с учетом конкретных условий каждого договора хранения, которые позволяют установить, мог ли хранитель избежать потерь в своей сфере в случае принятия им надлежащих мер, сделаны ли им необходимые приготовления для хранения вещи и т.п.
Поклажедатель, далее, отвечает перед хранителем за своевременность уплаты вознаграждения за хранение и за возмещение расходов на хранение. Если в договоре не предусмотрены специальные штрафные санкции за нарушение данных обязательств, применяется общее правило, в соответствии с которым поклажедатель должен уплатить хранителю проценты, начисляемые на сумму задолженности, размер которых определяется на основании ст. 395 ГК.
Наконец, поклажедатель обязан возместить хранителю убытки, причиненные свойствами сданной на хранение вещи, если хранитель, принимая вещь на хранение, не знал и не должен был знать об этих свойствах (ст. 903 ГК). При возложении на поклажедателя данного вида ответственности важное значение имеют два тесно взаимосвязанных, но относительно самостоятельных вопроса. Первый из них состоит в том, требуется ли для ее применения вина поклажедателя, который сам мог ничего не знать об опасных или вредных свойствах своего имущества. Представляется, что по смыслу закона ответственность должен нести лишь виновный поклажедатель, который не сообщил хранителю об опасных или вредных свойствах своего имущества, хотя он сам о них знал или обязан был знать. При установлении вины поклажедателя во внимание должны быть приняты его профессионализм, характер сданного на хранение имущества и другие обстоятельства, позволяющие прийти к выводу относительно его осведомленности о свойствах имущества.
Второй вопрос касается уже хранителя и заключается в оценке того, в какой момент хранитель должен был узнать об опасных свойствах принимаемого на хранение имущества. Здесь критерием выступает прежде всего то, является ли хранитель профессионалом или нет. Естественно, что к профессиональному хранителю предъявляются более строгие требования, так как, постоянно занимаясь такого рода деятельностью, лицо обязано знать о том, что определенное имущество может обладать опасными свойствами и проявлять их при известных обстоятельствах. В частности, применительно к хранению опасных по своей природе вещей, принятых на хранение с ведома и согласия хранителя, закон предоставляет хранителю достаточно широкие права по нейтрализации опасных свойств таких вещей и подчеркивает, что поклажедатель не несет ответственности перед хранителем и третьими лицами за убытки, причиненные в связи с хранением этих вещей (п. 2 ст. 894 ГК).
§ 4. Договор складского хранения
Понятие и особенности договора. По договору складского хранения товарный склад (хранитель) обязуется за вознаграждение хранить товары, переданные ему товаровладельцем (поклажедателем), и возвратить эти товары в сохранности (п. 1 ст. 907 ГК). Указанный договор является одной из разновидностей договора хранения, и на него распространяется большинство рассмотренных выше общих положений о хранении. Специальное выделение данного договора в законе связано с особенностями его субъектного состава, содержания и оформления, которые, в свою очередь, обусловлены потребностями индустриализации хранения товарной массы, а также ускорения и упрощения товарного оборота.
Участниками договора складского хранения могут быть только предприниматели. В роли хранителя здесь выступает товарный склад, которым признается организация, осуществляющая в качестве предпринимательской деятельности хранение товаров и оказывающая связанные с хранением услуги. Если из закона, иных правовых актов или выданного этой коммерческой организации разрешения (лицензии) вытекает, что она обязана принимать товары на хранение от любого товаровладельца, товарный склад признается складом общего пользования. Договоры хранения, которые заключает такой склад, носят публичный характер, т.е. заключаются на равных условиях со всеми желающими и в обязательном для склада порядке (ст. 426 ГК). Наряду со складами общего пользования услуги по складскому хранению товаров могут оказывать ведомственные склады. Последние ориентированы на обслуживание предприятий и организаций, входящих в систему ведомства, но при наличии свободных мощностей могут принимать на хранение товары и от посторонних организаций.
С учетом того, что договор складского хранения применяется лишь в предпринимательской сфере, он всегда носит возмездный характер. Предполагается также, что договор является реальным и регулярным. Вместе с тем на практике именно рассматриваемый договор чаще, чем другие договоры хранения, становится консенсуальными иррегулярным. При этом иррегулярный договор складского хранения может заключаться с включением в него условия о том, что товарный склад может распоряжаться сданными ему на хранение товарами (ст. 918 ГК). Такой вид хранения, который иногда именуют видимым, подразумевает, что право собственности на товары перешло к хранителю, на котором соответственно лежит и риск их случайной гибели. Между товаровладельцем и складом возникает обязательственное правоотношение, в соответствии с которым склад обязан по требованию товаровладельца в любой момент выдать ему товары того же рода и качества. В этих целях склад всегда должен иметь такое количество (фонд) товаров, которое достаточно для удовлетворения требований товаровладельцев. Учитывая сущность возникающих при таком хранении правоотношений, закон распространяет на них правила гл. 42 ГК о займе. Исключение составляют нормы о времени и месте возврата товаров, которые определяются правилами о хранении.
Стороны договора складского хранения обладают рядом особых прав и обязанностей, которые можно условно подразделить на две большие группы. Первую образуют те из них, которые касаются приема, условий хранения и выдачи товара. Как правило, при приеме товаров на хранение товарный склад обязан за свой счет произвести осмотр товаров и определить их количество (число единиц или товарных мест либо меру - вес, объем) и внешнее состояние. Полученные данные фиксируются складом в складских документах.
Далее, склад наделяется правом самостоятельно изменять условия хранения товаров, если это требуется для обеспечения их сохранности. При существенном изменении условий хранения, предусмотренных договором, он должен уведомить товаровладельца о принятых мерах. При обнаружении во время хранения повреждений товара, выходящих за пределы согласованных в договоре складского хранения или обычных норм естественной порчи, товарный склад обязан немедленно составить об этом акт и в тот же день известить товаровладельца (п. 2 ст. 910 ГК).
В свою очередь, товаровладелец обладает правом известного контроля за хранением товара. В этих целях ему предоставляется возможность во время хранения осматривать товары или их образцы, а если хранение осуществляется с обезличением, то брать пробы, а также принимать необходимые меры для обеспечения сохранности товаров (п. 2 ст. 909 ГК).
Особые правила установлены в отношении проверки количества и состояния товара при возвращении его товаровладельцу (ст. 911 ГК). Закон предоставляет и товаровладельцу, и товарному складу право требовать при возвращении товара его осмотра и проверки его количества, возлагая вызванные этим расходы на сторону, потребовавшую проведения соответствующих действий. Если товар будет выдан без совместной проверки или осмотра, заявление о недостаче или повреждении товара вследствие его ненадлежащего хранения должно быть сделано складу в письменной форме при получении товара. В отношении недостачи или повреждения, которые не могли быть обнаружены при обычном способе принятия товара, такое заявление должно быть подано в течение трех дней по получении товара.
В случае когда товаровладелец не подал заявления о недостаче или повреждении товара в установленные сроки, считается, что товар возвращен складом в соответствии с условиями договора складского хранения. Эта презумпция, однако, может быть опровергнута товаровладельцем, но для этого он должен привести убедительные аргументы.
Вторую группу особых прав и обязанностей сторон по договору складского хранения образуют их права и обязанности по распоряжению хранящимися на складе товарами, которые неразрывно связаны с документальным оформлением складского хранения.
Оформление складского хранения. Складские документы. Договор складского хранения оформляется в письменной форме, которая считается соблюденной, если принятие товара на склад удостоверено складским документом. Наряду с этим, в частности при заключении консенсуального договора хранения, сторонами может быть заключен традиционный по форме договор хранения, в котором не только закрепляется обязанность склада принять товар на хранение в обусловленный сторонами срок, но и детально определяются режим хранения, условия возмещения чрезвычайных расходов на хранение, дополнительные услуги склада и т.п. Чаще, однако, дело ограничивается выдачей товаровладельцу одного из трех предусмотренных законом складских документов, а именно складской квитанции, простого складского свидетельства или двойного складского свидетельства.
Складская квитанция является документом, удостоверяющим принятие товара складом и содержащим основную характеристику товара. Складскую квитанцию нельзя ни заложить, ни передать в упрощенном порядке другому лицу, так как она на это не рассчитана. Поэтому посредством выдачи складской квитанции оформляется такое складское хранение, при котором товаровладелец не намерен распоряжаться товаром в период его хранения и собирается сам забрать его со склада по окончании срока хранения.
Простое складское свидетельство представляет собой единый документ, выданный на предъявителя и подтверждающий передачу товара на хранение. К форме данного документа предъявляются строгие требования, так как при отсутствии хотя бы одного из реквизитов, указанных в ст. 913, 917 ГК, документ не может считаться простым складским свидетельством. Простое складское свидетельство является ценной бумагой на предъявителя и в силу этого обладает повышенной оборотоспособностью. Передача хранящегося на складе товара другому лицу осуществляется путем простого вручения ему данного документа. Товар, принятый на хранение по простому складскому свидетельству, может быть в течение его хранения на складе предметом залога путем залога самого свидетельства. Для этого на нем делается особая запись о залоге, и оно передается залогодержателю. У самого товаровладельца обычно остается копия свидетельства с записью о залоге, которая выдается ему товарным складом.
Двойное складское свидетельство состоит из двух частей - складского свидетельства и залогового свидетельства (варрант - от англ. warrant - складское свидетельство), которые могут быть отделены друг от друга. Как и простое складское свидетельство, оно должно содержать обязательные сведения, перечень которых указан в ст. 913 ГК. Двойное складское свидетельство, равно как и каждая из его частей, также является ценной бумагой, которая обязательно выдается на определенное имя. В дальнейшем складское свидетельство и залоговое свидетельство могут передаваться вместе или порознь другим лицам по передаточным надписям (индоссаментам), в силу чего они относятся к ордерным ценным бумагам (ст. 915 ГК).
Система двойного документа создает известные удобства как для оборота товаров, так и для кредитования торговых операций. Складское свидетельство как ценная бумага удостоверяет право собственности на товар, которое может быть передано любому лицу посредством совершения на обороте свидетельства передаточной надписи - индоссамента. Залоговое свидетельство предоставляет возможность получения кредита под залог хранящегося на складе товара. Выдача кредита подтверждается отделением варранта от складского свидетельства и вручением его кредитору (залогодержателю). Держатель варранта, иной, чем держатель складского свидетельства, имеет право залога на товар в размере выданного по залоговому свидетельству кредита и процентов по нему, о чем делается отметка и на складском свидетельстве.
Распорядиться хранящимся на складе товаром в полном объеме, в том числе получить товар со склада, может лишь то лицо, которое одновременно является держателем и складского свидетельства, и варранта. Залоговое свидетельство, однако, может быть заменено квитанцией или другим документом, подтверждающим уплату держателем складского свидетельства всей суммы долга по залоговому свидетельству. Если товарный склад выдаст товар держателю складского свидетельства, не имеющему варранта и не внесшему сумму долга по нему, он будет нести ответственность перед держателем залогового свидетельства за платеж всей обеспеченной по нему суммы (п. 3 ст. 916 ГК).
Держатель одного лишь складского свидетельства также может распоряжаться товаром (кроме взятия его со склада), но лица, с которыми он вступает в деловые отношения, должны понимать, что товар находится в залоге, и учитывать это обстоятельство.
§ 5. Иные специальные виды хранения
Общие положения. Наряду с хранением на товарном складе ГК выделяет ряд иных специальных видов хранения, посвящая им § 3 гл. 47. Особый субъектный состав возникающих правоотношений, специфика объекта хранения, срочность оказываемых услуг, публичный характер некоторых договоров, особый порядок заключения и оформления договоров хранения - таков далеко не полный перечень особенностей, которые свойственны специальным видам хранения. Важно отметить, что с принятием нового ГК некоторые специальные виды хранения, которые раньше регламентировались лишь подзаконными актами, впервые урегулированы на законодательном уровне. Причем, как уже указывалось, в данной сфере наконец поставлен заслон ведомственному правотворчеству, так как в соответствии со ст. 905 ГК эти отношения могут регулироваться наряду с ГК лишь законами. Сам ГК исчерпывающих правил о специальных видах хранения не содержит, отражая лишь наиболее важные их особенности.
Хранение в ломбарде. Наряду с залоговыми операциями ломбарды традиционно оказывают услуги по хранению ценных вещей. В качестве хранителя здесь выступает специализированная организация - ломбард (от названия итальянской провинции Ломбардия, выходцы из которой учредили первые учреждения такого рода), имеющая особую лицензию на данный вид деятельности. Поклажедателями являются лишь граждане, которым принадлежат сдаваемые на хранение вещи. Ломбард обязан заключить договор хранения с каждым обратившимся к нему за подобной услугой, так как в соответствии с п. 1 ст. 919 ГК данный договор носит публичный характер.
Заключение договора хранения в ломбарде происходит путем сдачи вещи на хранение, что удостоверяется выдачей поклажедателю именной сохранной квитанции, которая не может передаваться другим лицам. При сдаче вещи на хранение в обязательном порядке производится ее оценка. Сумма оценки определяется в соответствии с ценами на вещи такого же рода и качества, которые установились в торговле на момент и в месте принятия вещи на хранение.
Договор хранения в ломбарде является сугубо возмездной сделкой, поскольку для ломбарда плата, взимаемая за выдачу краткосрочных кредитов под залог и за услуги по хранению, является источником предпринимательского дохода.
Ломбард - профессиональный хранитель имущества, несущий повышенную ответственность за его сохранность. Учитывая, однако, что в случае гибели имущества, принадлежащего многим поклажедателям, он может оказаться не в состоянии расплатиться со всеми ними, закон обязывает ломбарды страховать в пользу поклажедателей за свой счет принятые на хранение вещи в полной сумме их оценки.
Хранение в ломбарде всегда осуществляется в течение определенного срока, с учетом чего закон устанавливает специальные правила в отношении распоряжения не востребованными из ломбарда вещами. Такие вещи ломбард обязан хранить в течение еще двух месяцев с взиманием за это платы, предусмотренной договором хранения. По истечении указанного срока невостребованная вещь может быть продана ломбардом в том же порядке, который установлен для реализации заложенного имущества (ст. 350, 358 ГК). Из вырученной от продажи суммы начисляется плата за хранение и иные причитающиеся ломбарду платежи, а остаток возвращается поклажедателю.
Хранение ценностей в банке. Помимо банковских операций банки могут совершать с клиентами ряд сопутствующих сделок, в том числе принимать на хранение ценные бумаги, драгоценные металлы и камни, иные драгоценные вещи и другие ценности, а также документы (п. 1 ст. 921 ГК). Условия заключаемого при этом договора хранения определяются самими сторонами с учетом содержащихся в ГК общих положений о хранении, так как каких-либо специальных требований к данному виду хранения законом не предъявляется. Поэтому можно указать лишь на особый порядок оформления договорных отношений в рассматриваемой области, которые удостоверяются выдачей банком поклажедателю именного сохранного документа. Для выдачи поклажедателю хранимых ценностей необходимо предъявление банку данного документа.
Гораздо большая специфика появляется у договора хранения ценностей в банке тогда, когда их хранение осуществляется в индивидуальном банковском сейфе (ст. 922 ГК). По такому договору клиент получает возможность сам помещать ценности в сейф и изымать их из сейфа. В этих целях банк выдает клиенту ключ от сейфа, особую карточку, позволяющую идентифицировать клиента, либо иной знак или документ, удостоверяющий право клиента на доступ к сейфу и его содержимому. Договор может предусматривать и право клиента работать в банке с ценностями, хранимыми в индивидуальном сейфе.
Рассматриваемый договор имеет две основные разновидности - договор хранения ценностей в банке с использованием клиентом индивидуального банковского сейфа и договор хранения ценностей в банке с предоставлением клиенту индивидуального банковского сейфа. По первому договору банк принимает от клиента ценности, которые должны храниться в сейфе, осуществляет контроль за помещением их клиентом в сейф и изъятием из сейфа. Данный договор предполагает ответственность банка за ценности, сданные на хранение. По второму договору банк обеспечивает клиенту возможность помещения ценностей в сейф и изъятие их из сейфа вне чьего-либо контроля, в том числе и со стороны банка. В данном случае банк не отвечает за содержимое сейфа, если сумеет доказать, что по условиям хранения доступ кого-либо к сейфу без ведома клиента был невозможен либо стал возможным вследствие непреодолимой силы. В сущности, в такой ситуации между клиентом и банком устанавливаются арендные отношения по пользованию сейфом, что и подчеркивается п. 4 ст. 922 ГК.
Хранение в камерах хранения транспортных организаций. Закон устанавливает, что договор хранения вещей в камерах хранения транспортных организаций является публичным договором (п. 1 ст. 923 ГК). Более того, специально подчеркивается, что камеры хранения обязаны принимать на хранение вещи не только пассажиров, но и любых других граждан независимо от наличия у них проездных документов.
Заключение договора удостоверяется выдачей поклажедателю квитанции или номерного жетона, предъявление которых является основанием для выдачи вещи поклажедателю. Если квитанция или жетон утрачены, вещь выдается поклажедателю по представлении доказательств принадлежности ему этой вещи.
Камеры хранения обычно принимают вещи на хранение на определенный срок, не превышающий установленных транспортным законодательством пределов. Если вещь поклажедателем не востребована, камера хранения по истечении 30-дневного дополнительного срока ее хранения может ее реализовать либо самостоятельно, либо через аукционные торги (ст. 899 ГК).
Важной особенностью рассматриваемого вида хранения является возложение на камеру хранения обязанности по возмещению убытков, причиненных поклажедателю в результате утраты, недостачи или повреждения вещей, в сокращенный срок, составляющий 24 часа с момента предъявления требования об их возмещении. Просрочка с удовлетворением претензии поклажедателя оборачивается для камеры хранения таким негативным последствием, как уплата процентов, предусмотренных ст. 395 ГК. Вместе с тем объем ответственности камеры хранения ограничивается суммой оценки вещи поклажедателем при сдаче ее на хранение.
Статья 923 ГК не дает ясного ответа на вопрос о том, распространяются ли установленные ею правила на хранение вещей в автоматических камерах хранения. Известно, что судебная практика прежних лет исходила из того, что между владельцем автоматической камеры хранения и клиентом возникают чисто арендные отношения, в силу чего владелец камеры отвечал за причиненные клиенту убытки лишь при доказанности факта неисправности автоматической камеры хранения. Указанная практика часто критиковалась в юридической литературе с позиций необходимости усиления правовой защищенности граждан, что обеспечивалось бы признанием отношений между владельцем камеры и клиентом отношениями хранения. На наш взгляд, толкование ст. 923 ГК позволяет склониться к тому, что законодатель охватил ею и деятельность, связанную с эксплуатацией автоматических камер хранения*(882).
Хранение в гардеробах организаций. Из особенностей, присущих данному виду хранения, следует прежде всего указать на презумпцию его безвозмездности. Плата за хранение верхней одежды и других вещей в гардеробе может взиматься только тогда, когда это особо оговорено сторонами либо обусловлено иным очевидным способом при сдаче вещи на хранение.
Далее, даже в том случае, когда хранение вещей в гардеробе осуществляется безвозмездно, хранитель обязан проявлять должную заботливость об их сохранности, в частности принимать меры предосторожности, предусмотренные пп. 1-2 ст. 891 ГК. Ссылка на то, что при безвозмездном хранении хранителю достаточно заботиться о принятых на хранение вещах как о своих собственных, не допускается, так как применение п. 3 ст. 891 ГК в данном случае исключено.
Наконец, те же правила применяются к хранению верхней одежды, головных уборов и иных подобных вещей, оставляемых без сдачи их на хранение гражданами в местах, отведенных для этих целей в организациях и средствах транспорта (п. 2 ст. 924 ГК).
Хранение в гостинице. Гостиницы и подобные им организации (мотели, дома отдыха, пансионаты, санатории, бани и т.п.) отвечают перед постояльцами за утрату, недостачу или повреждение их вещей, внесенных в гостиницу, за исключением денег, валютных ценностей, ценных бумаг и других драгоценных вещей (п. 1 ст. 925 ГК). Данный вид хранения возникает в силу закона и не требует заключения особого на то соглашения с лицом, проживающим в гостинице. При этом внесенной в гостиницу считается любая вещь, вверенная работникам или работнику гостиницы (например, багаж постояльца, переданный носильщику), либо вещь, помещенная в гостиничном номере (например, личные вещи постояльца) или ином предназначенном для этого месте (например, машина постояльца, находящаяся в гараже гостиницы). Постоялец должен лишь доказать, что пропавшая вещь у него прежде имелась, а также немедленно заявить об утрате, недостаче или повреждении своих вещей. В противном случае гостиница освобождается от ответственности за несохранность вещей.
Что касается денег, валютных ценностей, ценных бумаг и других драгоценных вещей, принадлежащих постояльцам, то за их сохранность гостиница отвечает только при условии, если они были приняты гостиницей на хранение либо помещены постояльцем в предоставленный ему гостиницей индивидуальный сейф. Принятие гостиницей указанных ценностей на хранение означает заключение между нею и постояльцем обычного договора хранения, который оформляется путем выдачи постояльцу именной квитанции. В том случае, когда ценности помещаются постояльцем в индивидуальный сейф, налицо арендные отношения, так как гостиница не отвечает за сохранность содержимого такого сейфа, если докажет, что по условиям хранения доступ кого-либо к сейфу без ведома постояльца был невозможен либо стал возможным вследствие непреодолимой силы.
Секвестр. Данный вид хранения, известный законодательству многих стран, выделен в ГК впервые. Его специфика определяется тем, что объектом хранения выступает вещь, являющаяся предметом спора. Участники данного спора (два лица или более) договариваются о том, чтобы до его разрешения передать вещь на хранение какому-либо незаинтересованному лицу (секвестрарию), которое принимает на себя обязанность возвратить вещь тому участнику спора, которому она будет присуждена по решению суда либо по соглашению всех спорящих сторон. Такой вид секвестра (от лат. sequestrum - запрещение) именуется договорным.
Наряду с договорным существует судебный секвестр, при котором вещь, являющаяся предметом спора, передается лицу, назначенному решением суда. В этом случае хранитель должен выразить на это свое согласие.
В отличие от других видов хранения на хранение в порядке секвестра могут быть переданы не только движимые, но и недвижимые вещи.
Договор о секвестре предполагается возмездным, так как по общему правилу хранителю имущества полагается вознаграждение, выплачиваемое за счет спорящих сторон, если только договором или решением суда, которым установлен секвестр, не предусмотрено иное.
Глава 49. Коммерческая концессия
§ 1. Общая характеристика договора коммерческой концессии
Понятие договора коммерческой концессии. По договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности, на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау) (ст. 1027 ГК).
Договор коммерческой концессии - это консенсуальный, возмездный и взаимный договор, который опосредует предоставление комплекса исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации для использования в предпринимательской деятельности. Термин "концессия" происходит от латинского слова concession, что означает предоставление, разрешение, уступку.
Обязательственные отношения, возникающие из договора коммерческой концессии, являются комплексными, однако договор коммерческой концессии не относится к смешанным договорам в смысле п. 3 ст. 421 ГК, а является новым для отечественного законодательства самостоятельным видом обязательств. Этот договорный институт был впервые предусмотрен частью второй Гражданского кодекса, составители проекта которого ориентировались на реально складывающиеся на рынке экономические отношения*(883). При этом ряд норм гл. 54 ГК направлен на охрану интересов третьих лиц - покупателей (заказчиков) продукции и услуг, реализуемых в рамках концессионных отношений.
Хотя экономические интересы сторон коммерческой концессии в известной мере противоположны, они имеют одинаковую хозяйственную цель - экспансию на рынке путем продвижения единой бизнес-концепции, "торговой марки", "фирмы"*(884). Концессия используется правообладателями не только для получения дополнительных доходов, но и для интенсивного освоения новых рынков сбыта с минимальными затратами. Для пользователей-концессионеров ведение бизнеса под известной маркой представляется благодатной почвой для приложения усилий и осуществления инвестиций с предсказуемой коммерческой перспективой. Опора на ресурсы и опыт головной компании, известное имя обеспечивают доверие со стороны потребителя. Таким образом, усилия многих лиц приводят к эффекту "снежного кома", который укрепляет коммерческие позиции всех сторон концессионной сети. Как отмечает Л.А. Трахтенгерц, отношениям в рамках договора коммерческой концессии присуще постоянное тесное сотрудничество сторон*(885).
Выступление правообладателя и пользователя под одним брэндом не должно вести к их отождествлению, поскольку каждый из них самостоятельно участвует в хозяйственном обороте. Отношения коммерческой концессии не должны оставаться секретом для контрагентов: пользователь обязан наиболее очевидным способом оповещать потребителей о том, что работает под чужой маркой по концессии.
В литературе отмечалось, что в отношении третьих лиц пользователь должен стремиться к двуединой цели, которая на первый взгляд кажется парадоксальной: одновременно создать у этих лиц иллюзию, будто они получают "фирменный" товар у производителя, т.е. абсолютно ему тождественный, в помещении, оформленном так же, как у "фирменного" продавца, со всеми сопутствующими услугами и т.д., и тут же эту иллюзию развеять, определенно показав, что на самом деле эти лица имеют дело не с оригинальным производителем, а с самостоятельным предпринимателем, который, правда, использует эту марку на законном основании*(886).
Исходя из вышесказанного можно сформулировать следующее доктринальное определение: коммерческая концессия - это предпринимательский договор, по которому одна сторона (правообладатель) в целях расширения своего бизнеса (коммерческого предприятия) за вознаграждение предоставляет другой стороне (пользователю) право от собственного имени реализовывать или иным образом вводить в деловой оборот продукты (товары, услуги), идентичные продуктам правообладателя, под маркой последнего.
Коммерческая концессия и франчайзинг. Подобная система организации хозяйственных связей давно известна зарубежному законодательству под названием "франчайзинг". Правообладатель соответственно именуется "франчайзер", а пользователь - "франчайзи". Известно, что именно договоры франчайзинга служили ориентиром для разработчиков гл. 54 ГК. Однако концепция франчайзинга как модели бизнеса, несомненно, шире, нежели отношения, регулируемые собственно договором коммерческой концессии.
Во-первых, в связи с отсутствием гибкости легальной формулы этого договора (п. 1 ст. 1027 ГК), гл. 54 ГК не будет применяться к сделкам, где правообладатель по какой-либо причине предоставляет пользователю лицензию не на товарный знак, а на иное средство индивидуализации. Во-вторых, за рамками данного вида обязательств остаются такие неизбежные аспекты отношений сторон как поставка товара (в случае сбытового франчайзинга), запасных частей и расходных материалов, оказание услуг. Таким образом, франчайзинг в широком смысле опосредуется не только договором коммерческой концессии, но системой взаимосвязанных параллельных обязательств, регулируемых различными главами части второй Гражданского кодекса. Договор коммерческой концессии в этом случае служит центральным объединяющим звеном для отдельных договоров, опосредующих комплексные отношения сторон, что дало некоторым исследователем основания характеризовать его как рамочный договор*(887).
В странах Запада правовое регулирование в этой сфере направлено, в основном, на охрану интересов концессионера (пользователя), как экономически более слабой стороны в отношениях с правообладателем. Специальные нормативные акты о франчайзинге действуют в США (на федеральном уровне - Свод правил о франчайзинге, закрепленный в Единообразном торговом кодексе США, местные законы имеются в 15 штатах), Канаде (на уровне провинций), во Франции, Испании, Австралии, Индонезии, Китае и других странах.
В странах Европейского Союза отношения франчайзинга регулируются единым для ЕС "наднациональным" актом о франчайзинге - Регламентом N 4087/88 Европейской ЕС от 30 ноября 1988 г.*(888) До его принятия специальных правовых актов о франчайзинге в ЕЭС не существовало. Национальных актов о франчайзинге нет ни в одном из государств Западной Европы и поныне.
Изначально коммерческие концессии на российском рынке предоставлялись, в основном, западными компаниями - "Баскин Роббинс", "Сабвей", "АльфаГрафикс", "Кока-Кола", "Мистер Дорз", "Грильмастер" и др., преимущественно в сфере общественного питания, а также в сфере обслуживания населения. Эти компании и в настоящее время работают в России. Первый договор коммерческой концессии, зарегистрированный в российском Патентном ведомстве в 1996 году, был заключен компаниями "Колгейт-Палмолив" (США), действовавшей в качестве правообладателя, и АО "Колгейт-Палмолив" (РФ). Помимо прав на использование фирменного наименования и товарных знаков, договор предусматривал предоставление прав на использование 35 изобретений и 7 промышленных образцов в области производства предметов и средств гигиены. Этот договор действует и сегодня*(889).
Среди отечественных франчайзеров следует отметить топливные компании (например, "Лукойл", "Сибнефть") и розничные торговые сети - "Перекресток", "Копейка", "Пятерочка" и т.д.
Виды франчайзинга. В рамках франчайзинговой системы может осуществляться предпринимательская деятельность, направленная как на удовлетворение бытовых потребностей граждан (общественное питание, бытовое обслуживание, туризм, индустрия развлечений)*(890), так и на нужды коммерческих организаций (аренда автомобилей, экспресс-доставка корреспонденции, салоны конторских услуг, распространение и обслуживание компьютерных систем, в частности правовых информационно-поисковых систем).
Г.Е. Авилов предлагает следующую классификацию этих договоров:
1) сбытовой франчайзинг (используется производителем товаров для построения единой разветвленной сбытовой сети, функционирование которой находится под его контролем);
2) торговый франчайзинг (торгующая организация открывает сеть своих магазинов, которые юридически не являются ее структурными подразделениями, филиалами или дочерними предприятиями);
3) франчайзинг в сфере бытового обслуживания (типичными примерами этого вида франчайзинга, близкого к торговому франчайзингу, являются сети фирменных отелей, ресторанов или авторемонтных мастерских);
4) производственный франчайзинг (используется изготовителем для расширения производства своих товаров и их продвижения на новые рынки)*(891).
Иную классификацию предлагает Л.Т. Ибадова, которая в зависимости от объема предоставляемых прав выделяет два вида франчайзинга:
1) дилерский, при котором мелкая фирма распространяет продукцию головной компании или предоставляет услуги от ее имени, получая определенную долю от объема продаж;
2) корпоративный, когда помимо самостоятельного использования торговой марки, продукции или услуги пользователь (франчайзи) подключается к полному циклу хозяйственной деятельности головной компании*(892).
Правовое регулирование. Основные положения о договоре коммерческой концессии инкорпорированы в гл. 54 ГК. Кроме того, к отношениям, возникающим из договора коммерческой концессии, по аналогии закона могут быть также применены правила разд. VII ГК о лицензионном договоре (ст. 1235-1238 гл. 69 ГК), если это не противоречит положениям гл. 54 ГК и существу договора коммерческой концессии.
При этом ряд норм, регулирующих коммерческую концессию как отдельный вид договора в российском законодательстве, направлены на защиту интересов покупателей (заказчиков) продукции и услуг, реализуемых пользователем на основании подобного договора.
Следует отметить, что отечественный законодатель обошел вниманием целые группы отношений, весьма важные на практике. Это, в частности, отношения по поводу преддоговорного предоставления потенциальному пользователю полной, достоверной и добросовестной информации о бизнесе правообладателя, а также "постдоговорные" отношения, в частности, судьба остатков товарных запасов, недопущение взаимной конкуренции между сторонами в течение определенного срока после прекращения договора*(893). Хозяйствующим субъектам следует учитывать существование этих пробелов в законодательстве и, по возможности, прорабатывать соответствующие положения при составлении конкретных договоров коммерческой концессии.
Отличия коммерческой концессии от смежных договоров. Проблемы отграничения договора коммерческой концессии от смежных договорных конструкций затрагиваются во многих публикациях*(894). Наиболее близок к договору коммерческой концессии лицензионный договор (ст. 1235-1237 ГК). Передача прав на средства индивидуализации является стержнем для данного вида обязательств. Не случайно к отношениям сторон договора коммерческой концессии в качестве субсидиарного статута применяются нормы части четвертой ГК о лицензионных договорах. Систематическое толкование норм Гражданского кодекса (ст. 1027, 1028 и п. 3 ст. 1037 ГК) позволяет заключить, что именно предоставление права использовать товарный знак является необходимым признаком для квалификации сделки как договора коммерческой концессии. Остальные компоненты комплекса прав и коммерческой информации, предоставляемые правообладателем, определяются по усмотрению сторон. Однако предмет договора коммерческой концессии не исчерпывается предоставлением лицензии на комплекс исключительных прав. Таким договорам, в отличие от лицензионных, присуще постоянное тесное сотрудничество сторон в течение срока договора в целях расширения присутствия товаров (работ, услуг) под маркой правообладателя на рынке. Лицензионные отношения являются лишь одним из аспектов взаимных прав и обязанностей сторон.
Если предмет сделки ограничивается передачей прав на использование товарного знака (знака обслуживания), то договор следует квалифицировать как лицензионный. По договору коммерческой концессии правообладатель предоставляет не только права на средства индивидуализации и сопутствующую коммерческую информацию, но также право использовать отдельные элементы фирменного наименования и (или) коммерческое обозначение правообладателя.
Коммерческую концессию следует отличать и от концессионных соглашений - одной из форм государственно-частного партнерства, правовой основой которого служит Федеральный закон от 21 июля 2005 г. "О концессионных соглашениях"*(895). В таких соглашениях одной из сторон - концедентом - всегда выступает публично-правовое образование, а предметом является реновация и эксплуатация недвижимого имущества, права на которое передаются концессионеру на период соглашения*(896).
В отличие от договора аренды, коммерческая концессия опосредует предоставление прав на результаты интеллектуальной деятельности - нематериальные объекты, а не прав на непотребляемые вещи (ч. 1 п. 1 ст. 607 ГК). По своей природе объекты исключительных прав имеют нематериальный характер, возможность их фактического использования не обусловлена их физической передачей правообладателем своему контрагенту. Практическая возможность использования объектов патентных прав, средств индивидуализации доступна всем и каждому, она ограничивается лишь юридической монополией правообладателя (его исключительными правами). Поэтому договор коммерческой концессии не предполагает такого элемента как передача предмета договора во владение, что характерно для договора аренды. В то же время в главном общественные отношения, опосредуемые этими договорами - предоставление и возмездной основе временной возможности использования объектов гражданских прав в хозяйственной деятельности, - весьма сходны. Поэтому не исключено применение отдельных норм об аренде к договору коммерческой концессии по аналогии закона.
В отличие от посреднических договоров, в частности агентского договора и договора комиссии, в рамках договора коммерческой концессии пользователь действует за свой счет, а не за счет принципала или комитента, и на свой риск. Иными словами, экономический эффект от действий агента или комиссионера, будь то доход или убытки, относится главным образом на принципала, который не только финансирует соответствующую сделку, но и принимает на себя риск благоприятных или неблагоприятных имущественных последствий совершенных такими посредниками сделок. Концессионер же действует за свой счет и на свой риск. Его роль шире функций посредника. Он непросто выступает дополнительным каналом сбыта, а организует процесс продаж в соответствии с бизнес-концепцией правообладателя и использует его брэнд, а также, как правило, самостоятельно осуществляет лицензируемую деятельность или переработку (обслуживание) товаров, изготовленных правообладателем. Кроме того, в договорах комиссии и агентирования принципал уплачивает вознаграждение комиссионеру (дистрибьютору, агенту), а в договоре коммерческой концессии, наоборот, пользователь уплачивает вознаграждение правообладателю.
§ 2. Элементы договора коммерческой концессии
Стороны договора коммерческой концессии. Сторонами договора коммерческой концессии согласно российскому законодательству могут быть как независимые, так и аффилированные между собой лица.
Правообладателем (франчайзером), как правило, выступает компания, имеющая широко известную торговую марку и высокую репутацию. Таковым может быть не только владелец исключительных имущественных прав, но и лицо, которое на законном основании получило производные права на соответствующие имущественные права (например, лицензиар). В этом случае объем и условия предоставления прав по договору коммерческой концессии должны соответствовать условиям лицензионного договора.
Пользователь (франчайзи или концессионер) - это лицо, которое заинтересовано в ведении предпринимательской деятельности под маркой (брэндом) и в соответствии с концепцией правообладателя.
Сторонами договора коммерческой концессии могут быть коммерческие организации и граждане, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей (п. 3 ст. 1027 ГК). Таким образом, участие некоммерческих организаций, в том числе ведущих предпринимательскую деятельность, в качестве как правообладателей, так и пользователей исключается*(897).
По общему правилу стороной договора не может выступать гражданин, не имеющий статуса предпринимателя. В то же время гражданин, осуществляющий предпринимательскую деятельность без образования юридического лица с нарушением требований о регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, не вправе ссылаться в отношении заключенных им при этом сделок на то, что он не является предпринимателем. Суд может применить к таким сделкам правила об обязательствах, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, в частности о договоре коммерческой концессии (п. 4 ст. 23 ГК).
Предмет договора коммерческой концессии. Коммерческая концессия (франчайзинг) может использоваться для распространения самых разных продуктов: промышленных и потребительских товаров, услуг, методов производства и бизнес-процессов. Однако нормы гл. 54 ГК будут применяться лишь к таким объектам, которые охраняются нормами об интеллектуальной собственности: c точки зрения закона предметом договора коммерческой концессии выступает комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности, на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау) (п. 1 ст. 1027 ГК).
Состав комплекса предоставляемых пользователю прав является существенным условием договора коммерческой концессии. Из буквального толкования ст. 1027 ГК, а также его толкования в системной связи со ст. 1028 ГК, следует, что необходимой составляющей предмета договора коммерческой концессии является товарный знак. Это означает, что к договору о передаче прав на использование комплекса объектов интеллектуальной собственности, который товарный знак (знак обслуживания) не включает, нормы о коммерческой концессии могут применяться только по аналогии. Такой подход вряд ли оправдан. Коммерческое обозначение и некоторые иные объекты исключительных прав выполняют ту же функцию, что и товарный знак и вполне могут служить "якорем" бренда, т.е. центральным элементом комплекса исключительных прав, передаваемых по договору коммерческой концессии.
Очевидно, что предоставление права на использование товарного знака является необходимым элементом договора, однако оно не является достаточным. Для квалификации сделки в качестве договора коммерческой концессии необходимо, чтобы комплекс исключительных прав помимо товарного знака включал и факультативные объекты - коммерческие обозначения, изобретения, промышленные образцы, полезные модели, коммерческую информацию.
В силу п. 6 ст. 1235 ГК объекты исключительных прав, право использования которых предоставляется по договору, должны быть не просто поименованы в его тексте, но подробно индивидуализированы путем указания в соответствующих случаях номера и даты выдачи документа, удостоверяющего исключительное право на такой результат или на такое средство (патент, свидетельство).
Из объектов интеллектуальной собственности, права пользования которыми предоставляются на основании договора коммерческой концессии, с вступлением в силу части четвертой ГК исключено фирменное наименование. Являясь средством индивидуализации конкретного юридического лица, фирменное наименование должно отличаться от фирменных наименований других юридических лиц. Фирменное наименование принято разделять на две основные части: корпус фирмы (организационно-правовая форма организации, ее тип и предмет деятельности) и добавление (специальное обозначение организации, позволяющее отличить ее от других организаций, сокращенное наименование организации и иные добавления).
В качестве объекта договора коммерческой концессии может выступать не все фирменное наименование со всеми его атрибутами, а лишь отдельные его элементы, которые индивидуализируют предпринимателя как участника гражданского оборота и выделяют его среди других предпринимателей такой же организационно-правовой формы.
Существенным для данного вида обязательств в доктрине предлагается считать и условие о характере предпринимательской деятельности пользователя*(898). Речь идет о материальных, организационных, экономических и иных характеристиках коммерческого предприятия, на базе которого пользователь будет вести бизнес под фирмой правообладателя (отрасль экономики, производственные мощности, виды товарной продукции, виды договоров, которые будет заключать пользователь для ее продвижения на рынке, и т.п.)
Принадлежащие правообладателю права на объекты интеллектуальной собственности не уступаются пользователю; он лишь получает право использовать их в хозяйственной деятельности, причем выполнения каких-либо дополнительных формальностей (например, заключения и регистрации лицензионного договора) не требуется.
Предоставляемые по договору коммерческой концессии права могут быть как эксклюзивными - когда никто, кроме пользователя не вправе осуществлять их на определенной территории и/или в отношении определенного вида использования (исключительная лицензия), так и не эксклюзивными (неисключительная лицензия) (п. 1 ст. 1236 ГК).
Определение сферы эксклюзивности деятельности пользователя, особенно для "дистанционных" видов бизнеса - продаж товаров по почте, телекоммуникационных и информационных услуг, - является обычной практикой коммерческой концессии. Этот принцип направлен на уменьшение "конкуренции среди своих", т.е. на разграничение сфер влияния и за счет этого на стимулирование франчайзи к развитию бизнеса за счет повышения качества и объема услуг, а не за счет экстенсивного расширения (распыления) своих усилий.
Франчайзинг не исключает внутрисетевой конкуренции, и это является его преимуществом*(899).
Как отмечалось ранее, нормы гл. 54 ГК обеспечивают повышенную защиту интересов потребителей. Эта цель достигается путем возложения на стороны повышенных обязательств и юридической ответственности. Императивный характер этих положений лишает данный вид обязательств гибкости и делает его более рискованным. Владельцы известных брэндов зачастую избегают оформления отношений с региональными и местными подразделениям с использованием института коммерческой концессии. Поэтому на практике отношения, которые содержат все признаки договора коммерческой концессии, оформляются путем заключения лицензионных, маркетинговых, дистрибьюторских, агентских и других подобных договоров. Такие договоры должны признаваться притворными сделками (п. 2 ст. 170 ГК), а к отношениям сторон должны применяться положения о коммерческой концессии.
Правила о коммерческой концессии могут во многих случаях применяться к так называемым договорам многоуровневого маркетинга, даже если заключаемые с участниками маркетинговой "цепочки" или "пирамиды" договоры и не содержат прямой отсылки к нормам гл. 54 ГК.
Цена договора. Договор коммерческой концессии может быть только возмездным. Размер вознаграждения является существенным условием договора и поэтому должен быть специально оговорен сторонами. Таким образом, правило п. 3 ст. 424 ГК не применяется.
Вознаграждение обычно носит комплексный характер и включает ряд выплат. Кроме того, договором обычно устанавливаются как регулярные платежи франчайзеру на покрытие его расходов, связанных с поддержанием и развитием франчайзинговой системы, так и разовая выплата за право открыть концессионное предприятие и предоставление стартового пакета.
Существуют два основных подхода к установлению как разовых, так и периодических выплат: роялти и паушальный платеж. Паушальный платеж устанавливается в твердой сумме и не зависит от фактического объема деятельности пользователя. Обычно в форме паушального платежа устанавливается "вступительный взнос" пользователя. Если вознаграждение устанавливается в форме роялти, то его размер определяется пропорционально показателям деятельности пользователя в стоимостном (оборот, выручка) или натуральном (количество единиц продукции, производственные площади, количество посадочных мест) выражении. Так обычно фиксируются периодические платежи.
При заключении договора субконцессии (см. § 5 настоящей главы) пользователь обычно выплачивает правообладателю часть лицензионных платежей, поступивших от субконцессионеров (вторичных пользователей).
Как отмечается в литературе, различные способы установления вознаграждения не следует абсолютизировать, так как использование различных подходов позволяет практически полностью стереть границу между ними. Паушальный платеж может быть установлен в договоре как некоторая фиксированная сумма, но его выплата осуществляется частями, причем перечисление каждой части обусловлено наступлением определенных событий, например получением лицензиатом доходов от реализации продукта. Выплаты в виде роялти могут исчисляться в виде отчислений от продаж по фиксированной ставке, но при этом одним из условий договора может быть выплата невозвращаемого аванса, который погашается за счет роялти. Если сумма аванса достаточно велика, то его отличие от паушального платежа становится несколько призрачным*(900).
Срок и территория действия договора. Иногда в литературе отмечается, что "в качестве существенного условия по признаку необходимости для договоров данного типа может быть названо условие о сроке действия договора коммерческой концессии"*(901). Данное положение весьма спорно.
На практике договор коммерческой концессии обычно заключается на определенный срок, однако это условие не является существенным (ст. 1027 ГК). Стороны могут заключить договор и без указания срока: в таком случае любая из сторон договора вправе по своему усмотрению отказаться от договора, заблаговременно направив уведомление.
Договор, заключенный на определенный срок, может прекратиться и до его истечения как по общим основаниям - соглашению сторон либо по требованию одной из сторон в связи с существенным его нарушением, так и по специальным основаниям, которые обсуждаются ниже (§ 5 настоящей главы).
В силу п. 2 ст. 1027 ГК договор коммерческой концессии предусматривает использование комплекса исключительных прав, деловой репутации и коммерческого обозначения правообладателя с указанием или без указания территории использования. Правовое последствие отсутствия в договоре коммерческой концессии условия о территории использования объекта исключительных прав гл. 54 ГК не предусмотрено. В этом случае будет действовать норма п. 3 ст. 1235 ГК: если лицензионная территория в договоре не указана, это будет вся территория Российской Федерации*(902).
Форма и порядок заключения договора. Договор коммерческой концессии должен быть заключен в письменной форме. Кроме того, договор подлежит государственной регистрации в федеральном органе исполнительной власти по интеллектуальной собственности. До 1 января 2008 г. требовалась и регистрация договора в Федеральной налоговой службе РФ, которая ведет Единый государственный реестр юридических лиц, однако со вступлением в силу части четвертой ГК это требование отменено.
Требование регистрации в Роспатенте договоров коммерческой концессии с необходимостью следует из того, что все договоры содержат элементы, касающиеся передачи права на использование товарного знака.
Государственной регистрации подлежат договоры коммерческой концессии (субконцессии), предусматривающие использование как товарных знаков, зарегистрированных в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации, так и знаков, охраняемых без регистрации в Российской Федерации в силу международных договоров, а также объектов, охраняемых в соответствии с патентным законодательством. Государственной регистрации подлежит также изменение и досрочное расторжение договора коммерческой концессии, заключенного с указанием срока, а также расторжение договора, заключенного без указания срока.
В правилах Роспатента, устанавливающих порядок регистрации договоров об уступке исключительных прав и предоставлении лицензий на их использование, содержится специальная гл. V "Особенности регистрации договоров коммерческой концессии (субконцессии)"*(903).
Регистрация не ограничивается проставлением специальной надписи (штампа) на представленных оригиналах договора, а предполагает целый комплекс действий:
1) проверка договора на соответствие положениям законодательства РФ, регулирующего отношения в сфере интеллектуальной собственности;
2) собственно регистрация договора (проставление надписи/штампа);
3) внесение сведений о договоре в соответствующие Государственные реестры:
- Государственный реестр товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации;
- Государственный реестр изобретений Российской Федерации;
- Государственный реестр полезных моделей Российской Федерации;
- Государственный реестр промышленных образцов Российской Федерации;
4) публикация сведений о зарегистрированном договоре коммерческой концессии.
В официальном бюллетене федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности записи о регистрации договора, его расторжении или изменении публикуются в следующем объеме: а) дата и номер записи о регистрации договора; б) сведения о сторонах договора; в) предмет договора; г) объем передаваемых (предоставленных) прав.
Обязанность по осуществлению государственной регистрации договора по общему правилу лежит на правообладателе, однако договор может переносить ее на пользователя (в этом случае правообладатель должен выдать ему доверенность). Контрагент стороны, не исполнившей обязанность по государственной регистрации, вправе требовать возмещения убытков на основании п. 4 ст. 165 ГК, а также обратиться в суд с требованием о вынесении решения о государственной регистрации (п. 3 ст. 165 ГК).
Заявление о регистрации может, а в определенных случаях - должно быть подано через патентного поверенного, зарегистрированного в федеральном органе исполнительной власти по интеллектуальной собственности. В настоящее время такое требование установлено для граждан, постоянно проживающих за границей, и иностранных юридических лиц.
Сведения о зарегистрированном договоре, зарегистрированных изменениях и дополнениях к лицензионному договору и расторжении лицензионного договора вносятся в Государственный реестр товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации.
В случае нарушения требования в письменной форме или государственной регистрации договор или, соответственно, изменения, дополнения к нему, равно как и его расторжение являются ничтожными (п. 1 ст. 1028 ГК).
Аналогичные правила относительно формы и государственной регистрации применяются и к договору субконцессии (см. § 5 настоящей главы).
§ 3. Содержание договора коммерческой концессии
Классификация прав и обязанностей сторон. Содержание договора коммерческой концессии образуют права и обязанности сторон, которые могут быть классифицированы по нескольким основаниям. Прежде всего, явно выделяются первоначальные и текущие права и обязанности. Первые представляют собой, как правило, разовые действия, которые необходимо совершить на первом этапе сотрудничества сторон, на который ложится основная нагрузка по "запуску" предприятия. Открытие нового предприятия и первые месяцы его работы - наиболее сложный этап для предпринимателя, поскольку он должен адаптировать имеющиеся ресурсы, организовать и отладить деятельность персонала по новой, неизвестной ему модели. В этот период на правообладателя приходится основная нагрузка. Взаимодействие сторон на этом этапе наиболее интенсивно, однако продолжается и в дальнейшем, в рамках текущих обязательств, которые носят длящийся характер.
Как первоначальные, так и текущие права и обязанности можно разделить на обязанности по совершению юридических и фактических действий. Наконец, среди текущих обязанностей можно выделить предписывающие нормы, которые предполагают активные действия должника по их реализации, и запрещающие нормы, которые предписывают ему пассивное поведение, т.е. воздержание от определенных действий.
Права и обязанности правообладателя. Важнейшей первоначальной обязанностью правообладателя является предоставление пользователю комплекса имущественных прав. Эта обязанность, которая на первый взгляд может считаться выполненной уже в силу самого факта подписания договора, на самом деле требует вполне определенных действий правообладателя на протяжении всего срока концессии - в ином случае права пользователя окажутся номинальными и он не сможет реально применять переданный ему имущественный комплекс в своей хозяйственной деятельности. Некоторые аспекты этой обязанности прямо урегулированы законом, иные можно вывести из смысла законодательства.
Так, если договором коммерческой концессии не предусмотрено иное, правообладатель обязан:
- обеспечить государственную регистрацию договора коммерческой концессии (п. 2 ст. 1028 ГК);
- передать пользователю техническую и коммерческую документацию и предоставить иную информацию, необходимую пользователю для осуществления прав, предоставленных ему по договору коммерческой концессии, а также проинструктировать пользователя и его работников по вопросам, связанным с осуществлением этих прав (п. 1 ст. 1031 ГК).
Эти нормы детализируют главную обязанность правообладателя - предоставить пользователю комплекс исключительных прав. Обязанность правообладателя обеспечить государственную регистрацию договора подразумевает, что последний должен осуществить данные действия своими силами и за свой счет, и несет риск неблагоприятных последствий отсутствия регистрации. Данная норма является диспозитивной: договором осуществление соответствующих действий и бремя расходов государственной регистрации могут быть возложены и на пользователя. В этом случае правообладатель должен предоставить пользователю доверенность и иные необходимые документы.
Очевидно, что, помимо юридических действий - оформления прав пользователя посредством государственной регистрации договора, правообладателю необходимо осуществить и ряд фактических действий. Если в число передаваемых объектов предоставляемых прав входит коммерческая тайна, то правообладатель и вовсе является ее единственным носителем и источником. Данные об объектах исключительных прав могут быть доступны из публичных источников (например, сведения об изобретении, полезной модели, товарном знаке и т.д.). Однако наивно предполагать, что, имея их на руках, можно в разумные сроки наладить новое эффективное предприятие. Успешное использование данных объектов в практической деятельности невозможно без информации о приемах, оборудовании, материалах и т.п. Поэтому закон прямо предусматривает обязанность правообладателя передать пользователю техническую и коммерческую документацию и предоставить иную информацию, необходимую пользователю для осуществления прав, предоставленных ему по договору коммерческой концессии.
На практике правообладатель обычно не только предоставляет производственно-технологические информационные материалы, но и оказывает методическую поддержку с технической помощью по организационным вопросам (ведение учета и отчетности, маркетинг, управление сбытом, организация системы обслуживания и т.п.). Ключевым элементом может оказаться неформализованные опыт и навыки практической деятельности Поэтому закон предписывает правообладателю проинструктировать пользователя и его работников по вопросам, связанным с осуществлением предоставленных прав. Важнейшим аспектом здесь становится обучение персонала пользователя, которое может проводиться как на месте, так и на действующих аналогичных предприятиях правообладателя. От последнего может потребоваться содействие в выборе мест концессионного предприятия, в его оснащении оборудованием и специальными средствами, укомплектовании товарных запасов, во внедрении типовых форм учета и отчетности, в предоставлении инструкций и методик и т.д.
При заключении конкретных договоров сторонам следует согласовывать как порядок передачи - срок, место, материальный носитель, - так и состав передаваемых сведений и документов, возможность последующего самостоятельного тиражирования этих материалов пользователем. При передаче сведений, представляющих собой охраняемую коммерческую информацию, необходимо предупреждать о ее конфиденциальности.
Следует особо отметить, что в российском законодательстве отсутствуют положения относительно преддоговорного раскрытия информации правообладателем, которые являются ключевым элементом законодательства о франчайзинге большинства государств. Поэтому в России пользователи должны при переговорах по согласованию условий контракта уделять этому особое внимание. За рубежом обязанность заблаговременного раскрытия коммерческой и иной информации является важным инструментом защиты интересов потенциальных пользователей, которые могут принимать взвешенное и эффективное решение о начале нового предприятия на основании полной и достоверной информации о состоянии дел и условиях договора. Законодательством регулируется как минимальный объем раскрытия информации, так и срок "на охлаждение" (т.е. право одностороннего отказа от договора в течение определенного времени после его заключения). Общие для большинства правовых систем правила в данной области кодифицированы в Типовом законе о раскрытии информации о франчайзинге, принятом УНИДРУА в 2002 г.*(904)
В России предварительное раскрытие информации осуществляется, а условия о конфиденциальности, обучении и помощи, рекламе, обслуживании, рассмотрении жалоб потребителей обычно включаются в договор по инициативе сторон. Выполнение правообладателем обсуждаемых функций: содействие в подборе и подготовке персонала, налаживание бизнес-процессов, предоставление технического содействия и консультаций - особенно важно в первоначальный, стартовый период сотрудничества сторон.
Подобная помощь со стороны правообладателя имеет существенное значение и в дальнейшем. Он должен обеспечить постоянное техническое и консультативное содействие пользователю, включая содействие в подборе и подготовке персонала; контролировать качество товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем на основании договора коммерческой концессии.
Следует обратить внимание на то, что обязанность правообладателя оказывать пользователю текущее техническое и консультативное содействие в течение всего срока договора, включая содействие в обучении и повышении квалификации работников пользователя, сформулирована в отечественном законодательстве диспозитивно. На наш взгляд, в большинстве случаев это не соответствует базовым причинам, по которым пользователь изначально включается во франчайзинговую схему и поэтому последнему следует настаивать на закреплении соответствующих положений в договоре.
Постоянное продолжающееся обучение и повышение квалификации работников пользователя реализуется в разных формах. Это может быть командирование специалистов правообладателя для работы "на месте", реализация программ обмена персоналом, организация "горячей линии" для оперативных консультаций.
В течение срока договора продолжается и сотрудничество сторон по иным направлениям. Правообладатель может рекомендовать пользователю проверенных (или предпочтительных) контрагентов, т.е. зарекомендовавших себя и сотрудничающих с правообладателем на постоянной основе смежников, поставщиков полуфабрикатов, запасных частей, представительской продукции (сувениры, деловые подарки, символика).
Можно суверенностью предположить, что дело правообладателя не стоит на месте, а развивается. Появляются новые приемы и методы ведения дел, совершенствуются технологии. Из обсуждаемой нормы можно вывести обязанность правообладателя информировать пользователя о новых разработках, усовершенствованиях и бизнес-процессах правообладателя, и полностью сопровождать их внедрение.
Нередко договоры коммерческой концессии предоставляют пользователю "добровольно-принудительную возможность" участия в рекламных компаниях правообладателя, его дисконтных программах.
Норма п. 2 ст. 1031 ГК, предписывающая правообладателю осуществлять контроль качества товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем, является диспозитивной, т.е. может быть изменена договором. Это связано с тем, что в разветвленных франчайзинговых сетях, насчитывающих сотни или даже тысячи франшизных точек (например, газетных киосков), тотальный контроль просто не реален. Императивный характер этой нормы в ранее действовавшем законодательстве был обоснован ее "общественно-полезной" функцией, так как в контроле заинтересован не столько пользователь, сколько его клиенты (потребители). Либерализация правового регулирования вызвана, по-видимому, тем, что правообладатель сам заинтересован в осуществлении контроля, так как несет ответственность перед контрагентами пользователя при недостатках продуктов пользователя. Такой контроль может осуществляться в самых разных формах: инспектирование представителями правообладателя производства и офисов пользователя, проверка документации, имеющей отношение к выполнению пользователем условий договора, в частности, право требовать предоставления копий такой документации, контрольные закупки или даже постоянное присутствие представителя правообладателя в отделе технического контроля на предприятии пользователя.
Договоры коммерческой концессии нередко включают льготные условия поставки товара и комплектующих, расходных материалов; участие в проведение акций, направленных на привлечение покупателей; участие концессионера в размещении рекламной информации в сети интернет, печатных изданиях, выставках и т.д.
Правообладатель обязан воздерживаться от каких-либо действий, способных затруднить осуществление лицензиатом предоставленного ему права использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации в установленных договором пределах (п. 2 ст. 1237 ГК). Систематическое толкование норм Гражданского кодекса, посвященных коммерческой концессии и лицензионному договору, позволяет заключить, что для достижения этой цели правообладатель обязан не только воздерживаться от действий, которые могут повлечь указанные негативные последствия, но и совершать определенные активные действия. Иными словами, на протяжении всего срока договора на правообладателе лежит текущая обязанность предпринимать все усилия для поддержания в силе правовой охраны всего комплекса объектов исключительных прав - коммерческого обозначения, товарного знака, секретов производства. Это, в частности, означает, что правообладатель обязан позаботиться о своевременной уплате пошлин, обеспечить сохранение различительной способности соответствующих обозначений, принимать меры к сохранению в тайне секрета производства. Причем (по мнению некоторых авторов) в функции правообладателя входит не только формальное обеспечение действительности исключительных прав, но и забота об их "качестве", а соответственно - ценности, - которые могут пострадать, например вследствие причинения вреда деловой репутации правообладателя или несанкционированного использования товарного знака другим лицом*(905).
Права и обязанности пользователя. Важнейшей обязанностью пользователя является уплата вознаграждения правообладателю. Договор коммерческой концессии как предпринимательский всегда является возмездным. Примерный перечень способов установления вознаграждения в договоре приведен в ст. 1030 ГК, однако он не является исчерпывающим. Размер вознаграждения может фиксироваться как в твердой сумме (единовременной либо исчисляемой с каждой единицы продукции, обслуженного потребителя (чека) и т.д.), так и в процентах от выручки или прибыли правообладателя, - причем шкала процентов может быть как твердой, так и плавающей. При фиксировании вознаграждения в твердой сумме весь риск успеха коммерческого предприятия берет на себя пользователь, однако правообладатель лишается возможных сверхприбылей в случае неожиданного успеха проекта. Избежать этого возможно, установив комбинированное вознаграждение, т.е. зафиксировав верхний или нижний предел вознаграждения. Выбор правильной комбинации способов вознаграждения, обоснованных ставок роялти и размера единовременного платежа во многом определяют успех проекта.
Если иное не предусмотрено договором, установленное вознаграждение покрывает все виды встречного предоставления правообладателя. Отдельную оплату за техническую помощь, обучение и т.д., пользователь не производит. В то же время подобные договоры часто предусматривают возмещение "по себестоимости" затрат правообладателя на "обслуживание" предприятия пользователя, поставку расходных материалов и запасных частей. Периодичность исчисления и выплаты вознаграждения обычно совпадает с действующими для пользователя сроками предоставления налоговой и бухгалтерской отчетности - раз в месяц, квартал или год. Нарушение обязанности по уплате вознаграждения в установленный договором срок является существенным нарушением договора и предоставляет правообладателю возможность в одностороннем порядке отказаться от лицензионного договора и потребовать возмещения убытков, причиненных расторжением такого договора (п. 4 ст. 1237 ГК).
Обычно договоры предусматривают механизм контроля правообладателя за правильностью исчисления и выплаты роялти пользователем. Нередко пользователю предписывается вести специальный учет продукции, реализуемой в рамках договора по формам и стандартам, применяемым правообладателем, и предоставлять правообладателю отчеты об использовании предоставленных ему результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации. При этом, если в договоре отсутствуют конкретные условия о сроке и порядке представления, предусматривающем представление отчетов об использовании результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, то по смыслу ст. 1237 ГК пользователь обязан представлять такие отчеты по требованию. На пользователя возлагается обязанность по предоставлению правообладателю финансовой и иной отчетности. При возникновении сомнений в ее правильности и достоверности (а также в правильности упоминавшихся выше отчетов) правообладатель может проводить аудит финансово-хозяйственной деятельности пользователя своими силами или с привлечением независимых аудиторов. По сложившейся практике, если такие ревизии не выявляют существенных расхождений в расчетах пользователя, расходы по организации и проведению проверки несет правообладатель, в противном случае они возлагаются на пользователя.
Второй наиболее существенной обязанностью пользователя является использование предоставленных по договору прав на средства индивидуализации (п. 1 ст. 1032 ГК). В литературе высказывалась позиция, согласно которой реализация пользователем переданных ему прав осуществляется по его усмотрению, т.е. является его правом, но не обязанностью. Так, С.А. Сосна и Е.Н. Васильева отмечают, что законодатель не устанавливает обязанности пользователя непременно использовать предоставленный комплекс прав*(906). С этим толкованием закона нельзя согласиться, так как выхолащивается сама цель договора - расширение рынка продуктов под маркой правообладателя. Действительно, трудно себе представить добросовестного предпринимателя, который приобретает за вознаграждение франшизу (возможно, исключительную) на определенную территорию без намерения ее практически использовать в своем деле. По смыслу закона, данное условие следует считать подразумеваемым в любом договоре коммерческой концессии. На практике же минимальный объем использования предоставляемых прав - например, обязательство пользователя достичь к определенному сроку минимального объема продаж (либо количества торговых точек, мощности производства и т.п.), заключить определенное число субконцессионных договоров (ст. 1029 ГК) и т.д. - как правило, специально оговаривается сторонами и закрепляется в договоре. Невыполнение этого условия может повлечь предусмотренные договором санкции вплоть до досрочного прекращения коммерческой концессии по инициативе правообладателя.
У обсуждаемой нормы есть и другой аспект. Пользователь не вправе выходить за пределы использования, предусмотренные договором коммерческой концессии. Напомним, что порядок и способы использования переданных по договору обозначений признаются существенным условием договора. Самостийное хозяйствование пользователя под предоставленной ему маркой не только влечет для правообладателя репутационные риски, но и грозит ему весьма ощутимыми финансовыми потерями. Показательно, что в силу п. 3 ст. 1237 ГК при использовании концессионером объектов исключительных прав с превышением определенных договором пределов правообладатель может прибегнуть не только к традиционным способам договорной ответственности, но и к специальным мерам ответственности, предусмотренным частью четвертой ГК для преследования нарушений исключительных прав любыми третьими лицами, в частности, требовать выплаты компенсации. Таким образом, данную обязанность пользователя в отношении предмета договора в целом можно сформулировать как обязанность использовать предоставленные ему объекты строго в установленных договором пределах, которые могут касаться объемов и видов использования, вида хозяйственной деятельности, срока и территории действия предоставленных по договору прав. При этом права на использование результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, прямо не указанные в договоре, не считаются предоставленными пользователю (п. 1 ст. 1235 ГК).
Весьма близки по своему предназначению и правила о том, что пользователь обязан соблюдать инструкции и указания правообладателя, направленные на обеспечение соответствия характера, способов и условий использования комплекса исключительных прав деловой практике правообладателя*(907), а качество и ассортимент производимых им товаров, выполняемых работ, оказываемых услуг должны быть не ниже, чем у правообладателя. В производственном франчайзинге, сфере услуг обеспечение качества требует внедрения системного комплекса мероприятий по методическому обеспечению, планированию и контролю. В сбытовом франчайзинге эта задача может быть также реализована через предписание пользователю закупать продукцию только у поставщиков, определяемых правообладателем, либо указания на то, что реализация продукции, не производимой правообладателем, допускается только с письменного разрешения правообладателя. Инструкции и указания правообладателя могут также касаться единых стандартов "бизнес-стиля": вывесок, архитектурно-планировочных решений, единого фирменного стиля внутреннего оформления, включая экипировку персонала, и оборудования. Они могут даваться как при заключении договора, так и в дальнейшем в ходе его исполнения.
Пользователь также должен предоставлять своим контрагентам (покупателям или заказчикам) такие дополнительные услуги, на которые они могли бы рассчитывать, если бы приобрели товар или услугу непосредственно у самого правообладателя. Виды таких услуг следует конкретизировать в договоре*(908). Это можно сделать не только явным образом - путем перечисления, - но и путем отсылки к документации правообладателя или иным способом. Дополнительными услугами может быть, например, применительно к ресторану быстрого питания - доставка заказов на дом, к магазину - подарочная упаковка товаров, подготовка технически сложных изделий к эксплуатации, сборка (например, корпусной мебели), подбор сопутствующих товаров по цвету, фасону, совместимости и т.д., доукомплектование и даже сборка (например, установка креплений на горные лыжи в магазине спортивного инвентаря).
Обсуждаемые правила, с одной стороны, гарантируют интересы потребителей, ас другой стороны, - защищают коммерческие интересы правообладателя в поддержании высокой репутации своей марки (бренда). Такое "двойное назначение" вообще характерно для договора коммерческой концессии - многие из адресованных пользователю предписаний гл. 54 ГК носят достаточно общий характер и направлены на взаимодействие пользователя с третьими лицами. Они не предполагают непосредственного имущественного предоставления правообладателю, который, тем не менее, имеет опосредованный интерес в их соблюдении.
Характерный тому пример - обязанность пользователя информировать покупателей (заказчиков) наиболее очевидным для них способом о том, что он использует фирменное наименование, коммерческое обозначение, товарный знак, знак обслуживания или иное средство индивидуализации в силу договора коммерческой концессии. Обязанность пользователя информировать потребителей о своем собственном фирменном наименовании вытекает и из ст. 9 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. "О защите прав потребителей" (с изм. и доп.)*(909). Как верно отмечается в литературе, "информирование потребителей пользователем о том, что он действует на основании договора коммерческой концессии, необходимо также на случай последующего выявления недостатков приобретенных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, поскольку в подобных случаях на правообладателя возлагается субсидиарная ответственность (ст. 1034 ГК)"*(910). В то же время это правило служит интересам правообладателя, подчеркивая его главенствующее положение на рынке и способствуя узнаваемости его марки как таковой. Не стоит сбрасывать со счетов и преимущества наличия прямого канала для спонтанной "обратной связи" (жалоб и предложений) с потребителями, обслуживаемыми концессионером.
На практике стороны обычно предусматривают обязанность пользователя сотрудничать с правообладателем в вопросах правовой охраны и повышения стоимости марки правообладателя. В частности, пользователю может быть запрещено применять товарные знаки правообладателя совместно со своими товарными знаками и товарными знаками иных лиц, а равно предпринимать прямо или косвенно какие-либо действия, направленные на приобретение права на товарные знаки и коммерческие обозначения правообладателя. Речь идет не только о регистрации сходных средств индивидуализации на собственное имя, но и об их фактическом использовании в собственных интересах как неохраняемых обозначений или составной части фирменного наименования. Запрещаются и иные действия, которые могут подорвать престиж и репутацию торговой марки правообладателя. Например, вряд ли уместно размещение рыбной лавки в торговом зале открытого по концессии бутика модной и дорогой одежды.
Обязанность не разглашать секреты производства правообладателя и другую полученную от него конфиденциальную коммерческую информацию действует в силу закона, даже если она и не предусмотрена договором. Пользователь обязан предпринять как организационные (ограничение доступа в помещения и к носителям информации, маркировка соответствующих документов грифами "конфиденциально", "секретно", "для служебного пользования"), так и юридические (заключение с сотрудниками и контрагентами соглашений о конфиденциальности, запрещающих разглашение соответствующих сведений) меры по предотвращению разглашения этой информации. Нарушение этой обязанности влечет обязанность пользователя возместить правообладателю убытки.
Среди основных обязанностей пользователя обычно упоминают также обеспечение условий для осуществления правообладателем контроля за деятельностью пользователя. Так, п. 1 ст. 1237 ГК предусматривает обязанность лицензиата представлять лицензиару отчеты об использовании результата интеллектуальной деятельности, если иное не предусмотрено в договоре. Субсидиарное применение этой нормы к договору коммерческой концессии расширяет возможности правообладателя при осуществлении контроля за деятельностью пользователя, и в целом создает условия для появления более качественных товаров, работ и услуг на рынке.
Договором может быть также предусмотрена обязанность пользователя предоставить оговоренное количество субконцессий (подр. о договоре субконцессии см. § 5 настоящей главы).
К дополнительным обязанностям пользователя, обычно устанавливаемым договором, относятся также обязанности по повышению квалификации работников, участию в профильных выставках, проводимых на территории концессии, организации сервисного обслуживания товаров правообладателя, которые приобретены у других пользователей и т.п.
Ограничительные условия. Договор коммерческой концессии является одним из немногих видов обязательств, для которых Гражданским кодексом прямо предусмотрена возможность принятия сторонами договорных ограничений на осуществление предпринимательской деятельности. Указанные ограничения могут быть предусмотрены договором в виде некоторых дополнительных обязанностей, которые возлагаются на одну из сторон договора (п. 1 ст. 1033 ГК). С юридической точки зрения большинство ограничительных условий относится к числу так называемых негативных обязательств, т.е. обязательств не совершать определенных действий (п. 1 ст. 307 ГК). В литературе отмечается, что ст. 1033 ГК представляет собой случай, когда законом допускается возможность ограничения правоспособности сторон на основании договора коммерческой концессии*(911). Однако такая квалификация этой нормы является спорной.
Ограничительные условия в договоре коммерческой концессии могут относиться к группам товаров и (или) услуг, в отношении которых предоставляются права, к способам и масштабам использования прав. Они могут быть адресованы как правообладателю, так и пользователю. С коммерческой точки зрения, обсуждаемые положения предоставляют правообладателю такие инструменты для реализации стратегических планов в области развития и структурирования бизнеса, которыми благодаря наличию дочерних подразделений обычно располагают лишь интегрированные холдинговые компании, но не бизнес-операторы, работающие с юридически независимыми субъектами права; а пользователю - гарантии эксклюзивности.
Наиболее типичные ограничительные условия указаны в ст. 1033 ГК. Они действуют в отношении территории концессии и вида деятельности, который является ее предметом. Договором могут быть установлены:
- запрет прямой конкуренции. Применительно к правообладателю он означает, что выданная лицензия является исключительной, а также невозможность самостоятельно осуществлять аналогичную деятельность (оказывать услуги, распространять товары и т.д.) в обход концессионера. В отношении пользователя может предусматриваться: 1) невозможность конкурировать с правообладателем в данной области хозяйственной деятельности под другой маркой (или вовсе без таковой); а равно 2) отказ пользователя от ведения в недоговорной деятельности с продуктами правообладателя*(912) или с использованием переданного последним коммерческого опыта;
- эксклюзивность. Такое ограничение предполагает запрет правообладателю предоставлять аналогичные концессии другим лицам. Для пользователя же оно может означать запрет, во-первых, на заключение концессионных договоров с другими правообладателями, работающими на рынке тех же товаров, работ или услуг во-вторых, запретна"совмещение" профильной деятельности по договору коммерческой концессии с осуществлением в рамках данного предприятия иных видов деятельности.
Еще раз подчеркнем, что указанные ограничения имеют место лишь в случаях, прямо предусмотренных договором. Это соответствует общему правилу о том, что если лицензионным договором не предусмотрено иное, лицензия предполагается простой (неисключительной) (п. 2 ст. 1236 ГК).
Эти ограничительные условия направлены на сдерживание конкуренции по отношению к товарам (работам, услугам), реализуемым в рамках договора коммерческой концессии, а потому должны во всех случаях применяться с учетом правил антимонопольного законодательства. Правообладателям и пользователям запрещается заключать соглашения или совершать согласованные действия, если такие соглашения или действия приводят или могут привести к фиксированию цен, разделу рынка по территориальному принципу, по ассортименту реализуемых товаров либо по кругу контрагентов, к экономически или технологически не обоснованному отказу от заключения договоров с определенными контрагентами (ч. 1 ст. 11 Федерального закона от 26 июля 2006 г. "О защите конкуренции"). Такие соглашения недействительны.
Иные соглашения и согласованные действия, которые приводят или могут привести к ограничению конкуренции по общему правилу также запрещены (ч. 2 ст. 11 Федерального закона "О защите конкуренции"). Однако в данном случае Закон делает исключение: в соответствии со ст. 12 Федерального закона "О защите конкуренции", допускаются "вертикальные" соглашения в письменной форме (за исключением "вертикальных" соглашений между финансовыми организациями), если эти соглашения являются договорами коммерческой концессии.
Гражданским кодексом установлены два критерия недопустимости включения в договор каких-либо ограничений в интересах той или иной стороны договора. Во-первых, это предоставление правообладателю возможности определять цену продаваемых пользователем товаров, выполняемых им работ и оказываемых услуг. Во-вторых, возложение на пользователя обязанности ограничивать круг потребителей (покупателей, заказчиков) в зависимости от их принадлежности к определенной категории или от места нахождения (жительства)*(913). Такие ограничительные условия признаются Гражданским кодексом ничтожными (п. 2 ст. 1033 ГК).
Ответственность сторон. Поскольку договор коммерческой концессии является предпринимательским, действуют общие для предпринимателей правила об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств независимо от вины (п. 3 ст. 401 ГК). Если стороны не согласуют в договоре иные основания, форму и размер имущественной ответственности, то к стороне, не выполнившей обязательства или выполнившей их ненадлежащим образом, санкции будут применяться, исходя из общих норм обязательственного права.
Особенностью данного вида договоров является возложение на одну из сторон ответственности за неисполнение (ненадлежащее исполнение) другой стороной ее обязательств перед контрагентами этой другой стороны. Такая ответственность возникает на основании двух договоров: собственно договора коммерческой концессии и договора пользователя с третьим лицом (покупателем либо субконцессионером)*(914).
Так, правообладатель несет субсидиарную ответственность перед третьими лицами по предъявляемым к пользователю (а также вторичным пользователям по договорам субконцесии) требованиям о несоответствии качества товаров (работ, услуг), продаваемых (выполняемых, оказываемых) пользователем по договору коммерческой концессии*(915).
Это означает, что контрагенты пользователя имеют возможность удовлетворить свои притязания как за счет пользователя, так и правообладателя, причем по требованиям, предъявляемым к пользователю как изготовителю продукции (товаров) правообладателя, ответственность правообладателя является уже солидарной. Это связано с тем, что правообладатель обязан контролировать качество товаров, работ, услуг пользователя. Данные нормы устанавливают исключение из общих правил гражданско-правовой ответственности, и их не следует толковать расширительно: при предъявлении к пользователю (вторичному пользователю) требований по иным основаниям, не связанным с качеством товаров (работ, услуг), например, в связи с просрочкой и т.д., правообладатель ответственности не несет. Обсуждаемые положения закона являются императивными и, несмотря на трудную их реализацию на практике, существенно снижают привлекательность использования коммерческой концессии как правовой основы построения сети распространения товаров (работ, услуг) для правообладателей. В литературе предлагалось исключить или смягчить указанные правила, особенно учитывая то, что такие обязательные в зарубежных государствах для правообладателей нормы, как оказание постоянного технического и консультативного содействия, включая содействие в обучении и повышении квалификации работников пользователя и контроль за качеством товаров (работ, услуг), в России носят диспозитивный характер, т.е. подлежат исполнению, если договором не предусмотрено иное.
В свою очередь, пользователь, если иное не предусмотрено договором коммерческой концессии, отвечает перед правообладателем за вред, причиненный правообладателю действиями вторичных пользователей (субконцессионеров), с которыми он заключил соответствующие соглашения.
Субсидиарное применение норм части четвертой ГК о лицензионном договоре также предоставляет дополнительные способы защиты исключительных прав правообладателя по договору коммерческой концессии. Так, в случае нарушения пользователем исключительного права правообладателя на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации в случае использования лицензиатом объектов исключительных прав способом, не предусмотренным договором, или по прекращении действия договора, он будет нести такую же ответственность как если бы вообще не имел договора с правообладателем (п. 3 ст. 1237 ГК). Например, в случае нарушения исключительных прав на товарный знак (ст. 1515 ГК) в качестве альтернативы возмещению убытков выступает санкция в виде выплаты компенсации в размере от 10 тыс. до 5 млн. руб. либо в двукратном размере стоимости товаров, на которых незаконно размещен товарный знак, либо в двукратном размере справедливой стоимости права использования товарного знака.
§ 4. Изменение и расторжение договора коммерческой концессии
Преимущественное право заключения договора на новый срок. Нередко в договоры коммерческой концессии включается положение о том, что договор по истечении его срока считается автоматически возобновленным на новый срок, если ни одна из сторон не отказалась от этого. Однако даже если такое условие в договоре отсутствует, согласно ст. 1035 ГК после истечения срока договора исправный, т.е. не нарушавший своих обязанностей пользователь, имеет преимущественное право заключить договор с правообладателем на тех же, или, в любом случае, не менее благоприятных условиях, чем условия прекратившегося договора.
Данное правомочие пользователя по смыслу, придаваемому ему на практике, весьма ограничено.
Во-первых, оно не действует, если договор был прекращен по инициативе правообладателя в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением пользователем своих обязательств.
Во-вторых, процедура "перезаключения" договора на новый срок законом не установлена, предусмотрено лишь, что такое право сохраняется за пользователем в течение трех лет. Анализируя судебную практику последних лет, можно сделать вывод о том, что пользователь имеет право на заключение нового договора лишь в случаях: а) если правообладатель намерен предложить аналогичную концессию (т.е. в отношении того же предмета и той же территории) третьему лицу; б) фактической реализации правообладателем этого намерения, т.е. заключения нового аналогичного договора с третьим лицом.
В-третьих, единственным средством защиты преимущественного права прежнего концессионера в этом случае является требование о возмещении убытков. Договор коммерческой концессии не предоставляет пользователю ни права оспорить действительность последующего аналогичного договора, ни - как это было бы при реализации права преимущественной покупки - требовать перевода на себя вытекающих из него прав и обязанностей.
В-четвертых, как следует из буквального толкования текста ст. 1035 ГК, преимущественное право пользователя на заключение договора возникает, если договор коммерческой концессии заключен на определенный срок. Пользователь по договору, заключенному без указания срока, преимущественного права на заключение нового договора не имеет, независимо от того, по чьей инициативе был прекращен договор.
В этом положении Закона есть логика. Заключая договор без указания срока, пользователь сознательно идет на риск, поскольку его концессия может быть прекращена в любой момент, и, таким образом, он не должен претендовать на продолжение отношений. Интересы сторон при заключении договора без указания срока защищаются иным способом: допуская право любой из сторон по своему усмотрению - т.е. без ссылки на какие-либо основания - отказаться от бессрочного договора коммерческой концессии, закон предоставляет другой стороне определенный льготный срок. Дело в том, что уведомление об отказе должно быть сделано не менее, чем за шесть месяцев, причем договором этот срок может быть только продлен, но не сокращен (п. 1 ст. 1037 ГК). Этот минимальный шестимесячный срок защищает интересы пользователя, предоставляя "переходный период" на адаптацию своего бизнеса к новой ситуации. Вместе с тем по обоюдному соглашению (либо решению суда, в случае существенного нарушения договора) отношения сторон могут прекратиться и до истечения шестимесячного срока.
Специальные основания прекращения договора коммерческой концессии. Специальные основания прекращения договора подразделяются на две группы: обстоятельства, связанные с правосубъектностью сторон договора, и обстоятельства, связанные со статусом исключительных прав на объекты, входящие в предмет договора.
К первой категории относятся случаи банкротства или ликвидации одной из сторон, а если пользователем является физическое лицо, то также: 1) прекращение статуса предпринимателя либо 2) его смерть и отсутствие у наследников статуса предпринимателя на момент истечения срока на принятие наследства.
Применительно ко второй категории действие исключительных прав на большинство объектов интеллектуальной собственности ограничено предельным сроком. Впрочем, даже в течение этого срока их поддержание в силе обусловлено выполнением определенных формальностей, например ежегодной уплатой государственной пошлины. Кроме того, исключительные права правообладателя могут прекратиться по иным основаниям, не зависящим от воли правообладателя, как то: утрата товарным знаком различительной способности, аннулирование патента или товарного знака, судебное решение о признании владельцем патента или товарного знака иного лица и т.д. Таким образом, в составе предоставляемого пользователю комплекса исключительных прав могут произойти изменения. Последствия таких изменений для судьбы договора зависят от вида объекта прекратившихся прав.
В случае прекращения прав на товарный знак договор коммерческой концессии автоматически прекращается, если только прекратившееся право не будет заменено новым аналогичным правом*(916). Судьба договора в этом случае находится в руках правообладателя, так как предоставление аналогичного права зависит всецело от его усмотрения.
Возможным основанием досрочного прекращения договора может служить прекращение права на коммерческое обозначение c заменой его на иное аналогичное право (смена бренда). Статья 1039 ГК предусматривает на этот случай специальные последствия, выгодные пользователю, у которого возникает аналогичное право в отношении нового коммерческого обозначения правообладателя. По умолчанию договор продолжает действовать в отношении нового коммерческого обозначения, однако пользователь (но не правообладатель!) имеет право выбора: он может как принять новое коммерческое обозначение правообладателя, так и потребовать расторжения договора и возмещения убытков.
Что же касается прекращения иных прав, входящих в предмет договора, например патента на изобретения, лицензии на использование сведений, составляющих секреты производства, и т.п., то такие события служат основанием для изменения договора, но не для его прекращения. Договор коммерческой концессии продолжает действовать, за исключением положений, относящихся к прекратившемуся праву. Пользователь вправе потребовать соразмерного уменьшения причитающихся правообладателю выплат, т.е. принудительного изменения договора. Новый размер выплат может быть установлен по соглашению сторон, а в случае, если такое соглашение не будет достигнуто, спор разрешается судом.
От обсуждавшихся случаев прекращения правовой охраны объекта исключительных прав следует отличать переход исключительного права третьему лицу. Универсальное или сингулярное правопреемство на стороне правообладателя не является основанием для изменения либо расторжения договора коммерческой концессии. Новый правообладатель становится стороной этого договора в части прав и обязанностей, относящихся к перешедшему исключительному праву (ст. 1038 ГК), в том числе он обязан принять меры к поддержанию в силе охраны соответствующих объектов интеллектуальной собственности*(917).
Если прекращение права в течение срока действия договора вызвано ненадлежащими действиями правообладателя - неуплатой ежегодной пошлины, отказом от продления регистрации товарного знака и т.п., - последний рискует быть привлеченным к договорной ответственности перед пользователем.
Досрочное расторжение договора коммерческой концессии, заключенного с указанием срока, а также расторжение договора, заключенного без указания срока, подлежат регистрации в порядке, установленном п. 2 ст. 1028 ГК. До такой регистрации договор остается в силе.
После расторжения договора пользователь обязан прекратить использование предоставленных ему объектов интеллектуальной собственности, в частности, исключить из своего собственного названия (зарегистрированного фирменного наименования) элементы, которые являются сходными либо полностью или частично совпадают с коммерческим обозначением или товарным знаком правообладателя.
Специальные предписания закона относительно судьбы договоров коммерческой субконцессии в случае досрочного прекращения основного договора концессии либо отказа от договора, заключенного без указания срока, обсуждаются ниже.
§ 5. Договор коммерческой субконцессии
Общие положения. По общему правилу без согласия правообладателя пользователь не вправе делегировать третьим лицам предоставленные ему исключительные права, в частности, предоставлять сублицензии, вносить их в качестве вклада в уставный капитал хозяйственных товариществ и обществ или паевого взноса в производственный кооператив и т.п. Данная норма является диспозитивной, и указанное правило может быть изменено по соглашению сторон.
Согласие правообладателя на то, чтобы пользователь имел право разрешать другим лицам использование предоставленного ему комплекса исключительных прав или его части, должно быть оформлено письменно и может либо представляться в каждом конкретном случае (ad hoc vice), либо закрепляться в основном договоре как рамочное согласие на заключение договоров субконцесии на определенных условиях. Следует подчеркнуть, что, в отличие, например, от согласия собственника на передачу имущества в субаренду (п. 2 ст. 615 ГК), закон предполагает, что правообладатель должен не просто выразить принципиальное одобрение на заключение таких договоров, но и определить их существенные условия (п. 1 ст. 1028 ГК).
Как правило, отношения пользователя с третьим лицом оформляются договором коммерческой субконцессии. Предоставление в течение соответствующего срока определенного количества субконцессий может быть не только правом, но и обязанностью пользователя. Включая в договор концессии подобные условия, правообладатель реализует свой интерес в расширении сети.
Особенности договора коммерческой субконцессии. В договоре субконцессии пользователь выступает в роли вторичного правообладателя, а его контрагент - в роли вторичного пользователя. К договору коммерческой субконцессии применяются предусмотренные гл. 54 ГК правила о договоре коммерческой концессии, если иное не вытекает из особенностей субконцессии. Возникает вопрос, какие аспекты отношений сторон "предполагают иное"? Логично предположить, что давать инструкции и указания о характере использования комплекса исключительных прав вторичному пользователю и осуществлять контроль за его деятельностью может непосредственно правообладатель. Он же обязан обеспечить оказание вторичному пользователю технической помощи, содействие в обучении и повышении квалификации работников - ведь компетенция первичного пользователя в этих вопросах весьма ограничена.
Предоставленные на основе субконцессии права производны от прав, полученных пользователем по основному договору. Их объем не может выходить за пределы прав, предоставленных пользователю по основному договору коммерческой концессии (см. п. 2 ст. 1027 ГК). В противном случае вторичный правообладатель изначально не сможет выполнить обязанность по предоставлению вторичному пользователю прав на использование объектов интеллектуальной собственности (п. 1 ст. 1031 ГК). Из этого обстоятельства логически вытекает и правило, что договор коммерческой субконцессии не может быть заключен на более длительный срок, чем договор коммерческой концессии.
Если договор коммерческой концессии является недействительным, то недействительны и заключенные на основании его договоры коммерческой субконцессии.
В литературе отмечается, что договор коммерческой субконцессии порождает не только прямые отношения между сторонами договора, но и опосредованные отношения между вторичным пользователем и основным правообладателем*(918). Такие опосредованные отношения проявляются, в частности, в положениях о судьбе договора коммерческой субконцессии при прекращении основного договора (за исключением прекращения договора в связи с истечением его срока). Права и обязанности вторичного правообладателя по договору коммерческой субконцессии (пользователя по договору коммерческой концессии) в случае расторжения договора, заключенного без указания срока, либо преждевременного расторжения срочного договора переходят к правообладателю, если он не откажется от принятия на себя прав и обязанностей по этому договору (п. 3. ст. 1029 ГК). Тогда с согласия правообладателя договор субконцессии трансформируется в прямой договор между правообладателем и бывшим субконцессионером, т.е. происходит замена лиц в обязательстве: правообладатель заступает на место выбывшего "промежуточного звена" - пользователя (ст. 1029 ГК). Это правило защищает в первую очередь экономические интересы правообладателя, которому предоставляется возможность сохранить отношения с субконцессионерами при выбытии промежуточного звена. Данное правило должно применяться с определенными оговорками. В частности, если инициатором расторжения основного договора коммерческой концессии выступил пользователь, и основаниями для такого расторжения стали изменение фирменного наименования или коммерческого обозначения правообладателя (ст. 1039 ГК) или допущенные правообладателем нарушения обязательств по договору коммерческой концессии, которые затрагивают интересы субконцессионера, то субконцессионер вправе отказаться от трансформации договора субконцессии в основной договор.
В отличие от общих правил об ответственности должника перед кредитором за действия третьих лиц (см. ст. 403, п. 3 ст. 706 ГК) по договору субконцессии вторичный пользователь за причиненный его действиями вред отвечает непосредственно перед основным правообладателем, хотя и не состоит с ним в прямых договорных отношениях*(919). Эта норма будет, в частности, применяться, если действия вторичного пользователя влекут раскрытие конфиденциальной информации, нарушают исключительные права правообладателя, подрывают его деловую репутацию, ведут к снижению спроса на его продукты.
Пользователь несет субсидиарную ответственность за действия вторичных пользователей (субконцессионеров), которые причиняют ущерб правообладателю, хотя и не могут быть квалифицированы, как нарушение обязанностей пользователя по договору коммерческой концессии (п. 4 ст. 1029 ГК). В частности, вред может быть причинен раскрытием субконцессионером сведений, составляющих коммерческую тайну правообладателя, а также действиями, влекущими снижение привлекательности брэнда правообладателя, наносящими ущерб его деловой репутации и стоимости или охраноспособности его товарных знаков.
Глава 50. Договор простого товарищества
§ 1. Понятие, признаки и виды договора простого товарищества
Понятие и признаки договора простого товарищества. Как правовой институт договор простого товарищества известен со времен римского права. Так, конструкция товарищества (societas), в силу которой несколько лиц объединяли свое имущество и усилия ради достижения общей хозяйственной цели, входила в число консенсуальных контрактов и позволяла оформлять самые разнообразные отношения*(920).
История развития национального законодательства показывает, что при сохранении общего подхода к договору простого товарищества как инструменту, опосредующему совместную деятельность, его регулирование претерпевало определенные изменения, связанные со сферой применения, содержанием и отношением к правовой природе. Например, согласно ст. 434 ГК РСФСР 1964 г. подобный договор не мог заключаться между гражданами и юридическими лицами. Кроме того, попеременно законодательные нормы были посвящены то непосредственно договору простого товарищества (ст. 276 ГК РСФСР 1922 г.), то договору о совместной деятельности без упоминания простого товарищества (ст. 434 ГК РСФСР 1964 г.). Напротив, в ст. 122 Основ гражданского законодательства 1991 г. и в ст. 1041 ГК указанные понятия (договор о совместной деятельности и договор простого товарищества) были использованы одновременно.
Существующее правовое регулирование простого товарищества наиболее полно, по сравнению с предыдущими кодификациями, отражает сущность этого договора как института, оформившегося еще в римском праве. Это позволяет считать договор простого товарищества одним из наиболее универсальных правовых инструментов, направленным на упорядочение совместной деятельности на основе объединения вкладов.
Согласно п. 1 ст. 1041 ГК по договору простого товарищества (договору о совместной деятельности) двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели.
Среди специалистов нет единства мнений относительно числа отличительных признаков договора простого товарищества и их содержания*(921). Однако, если не вдаваться в подробности, можно выделить следующие особенности, позволяющие отграничить договор простого товарищества от иных юридических конструкций.
Во-первых, наличие общей цели. В отличие от других договоров, в которых интересы контрагентов противоположны и взаимонаправлены (например, в купле-продаже продавец заинтересован в получении покупной цены, а покупатель - в приобретении товара), интересы сторон договора простого товарищества всегда совпадают и удовлетворяются посредством совместных действий на основе объединенной имущественной базы. Единство интересов всех участников договора обусловлено общностью цели, достижение которой одинаково важно для всех товарищей. Иначе говоря, удовлетворение интересов любого участника договора происходит не за счет, а наряду с удовлетворением интересов всех остальных товарищей. Наличие любого встречного предоставления в смысле удовлетворения интересов одной стороны только при условии удовлетворения других, нетождественных интересов другой стороны (независимо, опосредуется ли это единым соглашением или несколькими самостоятельными, но взаимосвязанными договорами), свидетельствует об отсутствии отношений, регулируемых договором простого товарищества, и, в ряде случаев, о притворном характере сделки. Поэтому общность цели является конститутивным признаком рассматриваемого договора, обуславливающим все его остальные особенности.
Во-вторых, опосредование совместной деятельности. Достижение общей цели невозможно иначе, чем путем согласованных действий, единых по своим правовым последствиям для всех товарищей. Поэтому в реализации договора простого товарищества все стороны принимают личное участие (другое дело, что оно может быть неочевидно ввиду выбранной формы ведения общих дел). В свою очередь, необходимость совместного личного участия для достижения общей цели придает регулируемым договором отношениям доверительный (фидуциарный) характер, что сказывается, например, на особенностях прекращения договора простого товарищества*(922).
В-третьих, преимущественно многосторонний характер. Единство интересов и наличие общей цели, достигаемой в результате совместной деятельности, позволяет урегулировать в договоре простого товарищества взаимоотношения неограниченного числа участников гражданского оборота, каждый из которых становится самостоятельной стороной по договору. В настоящее время договор простого товарищества является единственной многосторонней сделкой, прямо урегулированной Гражданским кодексом*(923). Тот факт, что в договоре простого товарищества может быть всего два участника, не колеблет общего вывода о многостороннем характере договора, поскольку это не отменяет принципиальной возможности увеличения числа товарищей путем принятия новых лиц в качестве самостоятельных сторон. Тем более, вне зависимости от числа участников в договоре простого товарищества всегда сохраняется признак наличия общей цели.
В-четвертых, отсутствие правосубъектности у созданного на основе договора коллективного образования. Осуществление совместной деятельности обуславливает возникновение своеобразного коллектива товарищей, объединенного общей целью. Однако такое коллективное образование само по себе не становится самостоятельным участником гражданского оборота и потому не приобретает свойств правосубъектности, т.е. не осуществляет от собственного имени права и не несет обязанности*(924). Это отличает образованный на основе договора коллектив товарищей от юридического лица. Поэтому каждый товарищ несет не только расходы и убытки в соответствии с размером собственного вклада на установленных договором условиях, но и бремя ответственности. Помимо этого, следствием неправосубъектности коллектива товарищей является отсутствие в законе запрета (подобного тому, который установлен п. 2 ст. 69 ГК относительно полного товарищества) на участие лица одновременно в нескольких договорах простого товарищества*(925).
В-пятых, длящийся характер отношений. Из существа совместной деятельности следует, что договор простого товарищества опосредует совершение целого комплекса различных операций (сделок, иных юридических и фактических действий). Число и виды таких операций зависят от существа цели, ради достижения которой заключен договор. Учет этого обстоятельства позволяет считать одним из косвенных признаков притворного характера сделки те случаи, когда содержание договора простого товарищества ограничивается каким-либо разовым действием.
В-шестых, внесение вкладов и создание общей имущественной базы. Совместный характер деятельности и коллективное выступление в гражданском обороте невозможны без формирования общего имущества, на основе которого строятся имущественные отношения товарищей с третьими лицами (например, надлежащее исполнение обязательств, заключенных с третьими лицами) и между собой (несение расходов и убытков, участие в прибылях, т.п.). Это общее имущество формируется за счет вкладов (деньги, имущественные права, т.п.*(926)), в обязательном порядке вносимых каждой стороной договора. Соответственно, осуществление совместной деятельности без объединения вкладов не может охватываться договором простого товарищества.
В-седьмых, регулирование не только имущественных, но и организационных отношений. Совместная деятельность по достижению общей цели должна быть взаимосогласованной. Поэтому в содержание договора простого товарищества обязательно входят вопросы управления*(927) общими делами товарищества как коллективного образования, лишенного правосубъектности.
Перечисленные выше особенности договора простого товарищества вносят определенную специфику и в такие признаки, как возмездность и взаимность договора. Так, несмотря на отсутствие встречного предоставления в отношениях сторон и, соответственно, отсутствие фигур кредитора и должника в их традиционном понимании, договор является возмездным. Возмездный характер договора проявляется в том, что каждый товарищ обязан внести вклад для формирования общего имущества. Поэтому договор простого товарищества является возмездным даже в том случае, если им опосредуется совместная деятельность, не направленная на извлечение прибыли. В свою очередь, специфика взаимного характера договора простого товарищества проявляется в том, что каждый товарищ осуществляет права и несет обязанности одновременно в отношении всех и каждого из участников договора простого товарищества*(928).
Соотношение договора простого товарищества с иными договорами о совместной деятельности и отличие от других правовых конструкций.
На страницах современной научной литературы ведется спор о соотношении договора простого товарищества с так называемым договором о совместной деятельности*(929). Ограниченный объем учебника не позволяет подробно остановиться на этой дискуссии, однако обратим внимание на следующее. Понятие "договор о совместной деятельности" используется для характеристики рода договоров, а не вида. Поэтому не случайно в законодательстве отсутствует специальное регулирование именно договора о совместной деятельности. Совместная деятельность и, как следствие, общая цель являются теми едиными признаками, которые объединяют самостоятельные договоры в одну группу. В частности, наряду с договором простого товарищества к договорам о совместной деятельности относят договоры об учреждении юридических лиц (ст. 52 ГК), различные соглашения акционеров, посвященные вопросам согласованного голосования, порядку отчуждения акций и т.п., договоры о совместной деятельности без внесения вкладов, которые прямо законодательством не предусмотрены, но ему не противоречат и т.д.
Вместе с тем необходимо учитывать, что в настоящее время законодательно урегулировано лишь содержание договора простого товарищества (гл. 55 ГК). К тому же из-за универсальности договора простого товарищества, который может быть направлен на достижение любой не противоречащей закону цели (п. 1 ст. 1041 ГК), зачастую достаточно трудно выявить принципиальные различия между, например, договором простого товарищества и учредительным договором о создании акционерного общества, который, в отличие от учредительного договора о создании общества с ограниченной ответственностью (п. 1 ст. 89 ГК), к числу учредительных документов юридического лица не относится (п. 3 ст. 98 ГК)*(930). Поэтому с практической точки зрения квалификация договора о совместной деятельности именно в качестве договора простого товарищества или иной разновидности договора о совместной деятельности имеет значение преимущественно для решения вопроса о том, подлежат ли нормы гл. 55 ГК непосредственному применению (в случае, если договор отвечает всем перечисленным выше признакам договора простого товарищества) или должны применяться по аналогии закона. Иначе говоря, грань между договором простого товарищества и иными разновидностями договоров о совместной деятельности достаточно тонка. Поэтому, например, некоторые учредительные договоры либо распространенные на практике инвестиционные договоры по своему содержанию вполне могут оказаться ни чем иным, как простым товариществом.
Указанные выше особенности договора простого товарищества в совокупности позволяют отличать его от всех иных договоров и иных правовых конструкций, предусмотренных гражданским законодательством. Так, только договор простого товарищества опосредует совместную деятельность, направленную на достижение общей цели за счет создания единой имущественной базы и коллективного выступления в гражданском обороте без образования нового лица на основе совпадающих прав и обязанностей всех товарищей.
Вместе с тем особенности участия в гражданском обороте юридических лиц и порядок реализации некоторых договоров могут создать видимость сходства с договором простого товарищества. Поэтому необходимо обратить внимание на следующее.
Юридические лица, в частности хозяйственные товарищества, являются так называемыми коллективными субъектами, что формально роднит их с коллективным образованием, созданным на основе договора простого товарищества. Однако принципиальное различие заключается в том, что в отличие от юридического лица коллектив товарищей лишен правосубъектности и потому сам по себе не является самостоятельным участником гражданского оборота.
В договоре долевого участия в строительстве в том виде, в каком он предусмотрен п. 1 ст. 4 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации"*(931), можно усмотреть такой признак договора простого товарищества, как объединение вкладов. Однако отсутствие совместной деятельности по достижению общей цели и, как следствие, встречный характер прав и обязанностей сторон ввиду противоположности интересов не позволяют квалифицировать указанный договор в качестве простого товарищества. Вместе с тем это обстоятельство не исключает возможность существования договора простого товарищества, направленного на совместное строительство недвижимости.
В самом общем виде посреднические договоры (поручение, комиссия, агентирование) и договор доверительного управления имущества характеризуются тем, что одна сторона действует в рамках полномочий и в интересах другой стороны. Этот признак в чем-то роднит указанные договоры с установленным для договора простого товарищества порядком ведения общих дел (ст. 1044 ГК), возможным вариантом которого является выступление одного товарища в гражданском обороте от имени всех остальных товарищей в рамках предоставленных ими полномочий. Тем не менее, отсутствие совместной деятельности сторон по достижению общей цели, противоположная направленность интересов сторон и несовпадающее содержание прав и обязанностей не позволяют отождествлять посреднические договоры и договор доверительного управления имуществом с договором простого товарищества.
Виды договоров простого товарищества. С точки зрения различий в правовом режиме нормы гл. 55 ГК позволяют классифицировать договоры простого товарищества с учетом цели заключения договора и известности о нем третьим лицам следующим образом.
В зависимости от того, направлена ли совместная деятельность на извлечение прибыли или достижение иной не противоречащей закону цели*(932), соответственно выделяют 1) коммерческие и 2) некоммерческие*(933) простые товарищества. Какая-либо государственная регистрация договора коммерческого простого товарищества или созданного коллектива товарищей не требуется, поскольку все товарищи сохраняют статус самостоятельных участников гражданских правоотношений, а сам коллектив лишен правосубъектности. Однако совместная деятельность на основе такого договора осуществляется товарищами на началах риска (п. 3 ст. 401 ГК)*(934), что согласуется с понятием предпринимательской деятельности (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК). Напротив, в рамках некоммерческого простого товарищества стороны выступают в гражданском обороте на началах вины (п. 1 ст. 401 ГК).
Направленность деятельности простого товарищества одновременно как на достижение предпринимательских, так и иных целей не противоречит смыслу действующего законодательства (при условии соблюдения общих требований, предъявляемых к тому или иному виду деятельности). В таких ситуациях участие сторон в гражданских правоотношениях должно в соответствующих случаях подчиняться правовому режиму и коммерческого, и некоммерческого договора простого товарищества.
С точки зрения известности третьим лицам о существовании договора все простые товарищества делятся на: 1) гласные и 2) негласные (п. 1 ст. 1054 ГК). По смыслу законодательства статус негласного простое товарищество приобретает в том случае, если в договоре прямо указано, что его существование не раскрывается для третьих лиц. Следовательно, при отсутствии подобного положения любое простое товарищество должно считаться гласным.
Определение природы простого товарищества (гласное или негласное) принципиально, поскольку в негласном товариществе каждый товарищ ведет общие дела и несет ответственность только от собственного имени и за счет собственного имущества, хотя в отношениях между товарищами любые обязательства, возникшие в процессе их совместной деятельности, являются общими (п. 2, 3 ст. 1054 ГК). Поэтому к договору негласного простого товарищества правила гл. 55 ГК применяются при условии, что иное не предусмотрено законом или не вытекает из существа такого товарищества. В частности, любые третьи лица (кредиторы) в исключение из общих правил о порядке несения товарищами ответственности (ст. 1047 ГК) вправе предъявлять свои требования лишь к тем товарищам, с которыми они непосредственно состоят в правоотношениях.
Приведенные выше классификации являются самостоятельными, поэтому гласным или негласным может быть как коммерческое, так и некоммерческое простое товарищество.
§ 2. Элементы договора простого товарищества
Стороны договора простого товарищества. Глава 55 ГК не содержит специальных ограничений относительно субъектного состава договора простого товарищества. Поэтому его сторонами в принципе могут быть любые участники гражданского оборота (физические и юридические лица и даже публичные образования, если преследуемые договором цели не противоречат их правоспособности).
Вместе с тем отдельные особенности участия в договоре простого товарищества могут быть обусловлены спецификой правового статуса субъектов гражданского оборота. Так, согласно п. 4 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"*(935) унитарное предприятие вправе заключать договоры простого товарищества только с согласия собственника.
Кроме того, в коммерческом договоре простого товарищества допускается участие лишь тех лиц, которые вправе заниматься предпринимательской деятельностью. При этом п. 2 ст. 1041 ГК, содержащий указание лишь на коммерческих юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, подлежит расширительному толкованию в том смысле, что стороной коммерческого договора простого товарищества может быть и некоммерческое юридическое лицо, если осуществляемая деятельность соответствует и служит достижению цели его создания (абз. 2 п. 3 ст. 50 ГК).
Если же тот или иной вид деятельности подлежит лицензированию, участниками договора простого товарищества могут быть не имеющие соответствующего разрешения лица, если товарищ, уполномоченный на ведение общих дел, такой лицензией обладает*(936). Объясняется это тем, что уполномоченный товарищ выступает в гражданском обороте от лица всего неправосубъектного коллектива товарищей.
Предмет и иные существенные условия договора простого товарищества. Предметом договора признается совместная деятельность товарищей, направленная на достижение общей цели. Существо такой деятельности должно быть определено в соглашении сторон путем указания на конкретные действия, совершаемые в рамках такой деятельности во избежание риска признания договора незаключенным*(937).
Из определения договора простого товарищества следует, что к числу существенных относится и условие о соединении вкладов. Вкладом, который и является своеобразным выражением цены договора простого товарищества, могут быть деньги, иное имущество, профессиональные и иные знания, навыки и умения, деловая репутация и деловые связи, а также все те иные блага, что вносятся товарищем в общее дело (п. 1 ст. 1041 ГК). Иными словами, вкладом может быть любой объект гражданского оборота (с учетом, разумеется, его оборотоспособности), но при условии, что его "полезные" свойства реально используются в рамках совместной деятельности (например, навыки и знания товарища важны не сами по себе, а в связи с применением их в процессе ведения общих дел и/или управления товариществом).
Из сопоставления п. 1 ст. 1041 и п. 2 ст. 1042 ГК, как представляется, следует, что указанное условие считается согласованным, если в договоре определены содержание (т.е. наименование и состав) и порядок (т.е. условия передачи) внесения вкладов. При этом когда в качестве вклада вносятся иные блага, чем имущество в узком смысле, порядок их внесения можно считать установленным лишь в том случае, если в договоре конкретно определены те виды действий, которые должен совершать участник в рамках договорных отношений и в которых будут проявляться "полезные" свойства вклада.
В литературе распространено мнение, что согласование условия о соединении вкладов подразумевает и определение сроков их внесения*(938). Вместе с тем из буквального и логического толкования подобный вывод с необходимостью не следует. Поэтому при всей спорности вопроса вполне допустимо считать, что в случае отсутствия в договоре указания на сроки (хотя во избежание спора их, разумеется, лучше оговорить), внесение вкладов должно осуществляться в разумный срок, продолжительность которого зависит, в том числе от существа и характера совместной деятельности. Другое дело, что отсутствие конкретного указания на срок внесения вкладов не должно пониматься как освобождающее товарища от исполнения данной обязанности.
Что же касается размера вносимого вклада, то его согласование хоть и желательно, но не является обязательным. Поэтому если иное не следует из договора или фактических обстоятельств, вклады товарищей предполагаются равными по стоимости (п. 2 ст. 1042 ГК).
Цена договора простого товарищества. Специфика возмездности договора простого товарищества порождает вопрос о том, что понимать под его ценой. В литературе указанная проблема не получила подробного освещения и обычно косвенно затрагивается в рамках вопроса о выборе устной или письменной формы договора простого товарищества. Несмотря на это, если обобщить все позиции, можно указать на следующее. Спор ведется по поводу того, следует ли считать самостоятельной ценой договора стоимость каждого вклада*(939) или только совокупную стоимость всех вкладов*(940), либо же в нее необходимо наряду со стоимостью всех вкладов включать стоимость объекта, получаемого в результате совместной деятельности*(941). Кроме того, в литературе высказано мнение о том, что совокупная стоимость всех вкладов должна считаться ценой только тогда, когда договор простого товарищества не предполагает достижения результата, способного быть выраженным в деньгах.В противном же случае, согласно данной позиции, ценой договора должна признаваться лишь стоимость результата совместной деятельности*(942).
На наш взгляд, при всей сложности вопроса наиболее правильным представляется мнение о том, что ценой договора простого товарищества является совокупная стоимость всех вкладов. Сделанный вывод основан на таких признаках договора простого товарищества, как, во-первых, обязательное наличие общего имущества, которое на момент заключения договора формируется за счет исполнения императивной для всех товарищей обязанности по внесению вкладов, и, во-вторых, взаимный характер, особенность которого проявляется в том, что права и обязанности сторон являются совпадающими, т.е. каждый товарищ осуществляет права и несет обязанности в отношении всех и каждого из участников договора.
Иные мнения о цене договора простого товарищества во многом не выдерживают критики. В частности, определение цены по стоимости одного вклада противоречит указанным выше признакам договора простого товарищества и, помимо этого, не согласуется с возмездным характером этого договора, который проявляется именно в том, что каждый товарищ обязан внести вклад в общее дело. Если же учесть еще то, что оценка стоимости вкладов проводится по соглашению товарищей и, следовательно, такая оценка может расходиться с фактической стоимостью конкретного вклада, допустимо предположить, что принятие указанной точки зрения означало бы придание вопросу о цене договора излишней субъективности.
Подобная субъективность присуща и позиции, согласно которой ценой договора простого товарищества является стоимость объекта совместной деятельности. Кроме того, признание ценой договора простого товарищества стоимости результата совместной деятельности не учитывает того, что договор простого товарищества опосредует длящиеся отношения и зачастую носит бессрочный характер. А это само по себе исключает возможность определения стоимости конечного результата на момент заключения договора (очевидно, что вопрос о надлежащей форме договора должен быть решен при оформлении соглашения сторон и не может зависеть от еще не известной стоимости конечного результата, которую невозможно заранее точно определить).
Другой вопрос, возникающий относительно цены договора простого товарищества, заключается в том, считать ли ее существенным условием указанного договора. Согласно п. 2 ст. 1042 ГК вклады товарищей предполагаются равными по стоимости, если иное не следует из договора или фактических обстоятельств. Формально это значит, что цена не является существенным условием и, соответственно, если ее размер невозможно определить на основе положений договора, подлежат применению правила о рыночной цене (п. 3 ст. 424 ГК).
Учитывая, однако, специфику цены (совокупная стоимость вкладов) и, соответственно, разнообразие тех благ, которые могут быть внесены в качестве вклада, сделанный вывод не представляется бесспорным, хотя и вытекает из буквального текста ГК. Как бы то ни было, следует признать, что на практике в договорах простого товарищества обычно указываются размеры вкладов, что отвечает интересам сторон и во многом снимает проблему того, является ли цена договора существенным условием.
Срок договора простого товарищества. Срок не является существенным условием договора простого товарищества. Поэтому возможно существование как срочных, так и бессрочных договоров простого товарищества.
Закон не ограничивает товарищей в выборе способа согласования срока действия договора, который может быть определен, например, путем указания на конкретную календарную дату или посредством указания на цель как отменительное условие, достижение которой (либо объективная невозможность достижения) прекращает договор. В случае же отсутствия в договоре положений о сроке, он считается заключенным на неопределенный срок. При этом бессрочные договоры простого товарищества более распространены, поскольку длящийся характер отношений по поводу совместной деятельности зачастую объективно не позволяет установить конкретный период действия договора.
Форма договора простого товарищества. Глава 55 ГК не содержит специальных требований относительно формы договора простого товарищества. Поэтому подлежат применению общие положения гражданского законодательства (ст. 158-163 ГК). Вместе с тем из существа договора простого товарищества (длящийся характер, наличие общего имущества и т.п.) следует, что на практике использование устной формы встречается крайне редко, даже если формально для этого имеются основания (например, когда договор простого товарищества заключен между гражданами и его цена не превышает 10 МРОТ - подп. 2 п. 1 ст. 161 ГК). Однако в любом случае решение вопроса о выборе формы сделки должно решаться с учетом того, что ценой договора простого товарищества является совокупная стоимость всех вкладов.
Кроме того, законом не установлено требование о государственной регистрации договора простого товарищества (которую нужно отличать от формы сделки и от регистрации прав на недвижимое имущество, передаваемое в общую собственность товарищей)*(943). Поэтому договор простого товарищества считается заключенным с момента достижения согласия сторон по всем существенным условиям в соответствующей форме.
§ 3. Содержание договора простого товарищества
Права и обязанности, связанные с внесением вкладов. Особенности взаимного характера договора простого товарищества проявляются в том, что правам и обязанностям каждого товарища одновременно противостоят права и обязанности всех остальных товарищей. При этом указанные права и обязанности тесно связаны, что позволяет рассматривать их в неразрывном единстве. Ниже проанализированы основные группы прав и обязанностей, хотя нормы гл. 55 ГК, в сущности, позволяют сторонам предусмотреть любые права и обязанности в рамках предмета договора простого товарищества.
Как указывалось выше, соединение вкладов является существенным условием договора простого товарищества, без реализации которого невозможно создать общую имущественную базу для совместной деятельности. Поэтому каждый участник, заключив договор, обязан внести вклад и вправе требовать аналогичного исполнения обязанностей от всех остальных товарищей.
Закон не устанавливает какой-либо процедуры внесения вклада, оставляя это на усмотрение сторон. Однако из существа отношений по поводу простого товарищества следует, что какой бы порядок внесения вкладов ни был выбран товарищами, он в любом случае должен обеспечивать последующее использование вклада и/или его "полезных" свойств в рамках совместной деятельности. Например, внесение в качестве вклада профессиональных знаний и репутации на самом деле означает, что в процессе достижения общей цели и в интересах всех участников соответствующий товарищ должен проявлять свои профессиональные качества и навыки.
Определение стоимости каждого вклада не является императивным требованием закона. Поэтому если иное не следует из договора простого товарищества, вклады признаются равными по стоимости (п. 2 ст. 1042 ГК). Вместе с тем во избежание споров, связанных, в частности, с распределением прибыли, несением расходов и убытков, целесообразно проводить денежную оценку вкладов. Тем более, что обязательного привлечения профессионального оценщика не требуется, потому стоимость вкладов полностью зависит от усмотрения сторон договора.
В Гражданском кодексе прямо не решен вопрос о возможности понуждения к исполнению в натуре и о санкциях в случае невнесения или ненадлежащего вклада кем-либо из товарищей. Поскольку договор простого товарищества является консенсуальным, постольку понуждение к исполнению в натуре в отношении внесения вклада может быть реализовано в рамках требования о надлежащем исполнении обязательства (договорной иск). Наряду с этим не противоречит существу отношений и установление в договоре таких неблагоприятных последствий, как уплата неустойки за нарушение обязанности по внесению вклада. В случае же отсутствия в договоре указанных санкций, стороны вправе потребовать от должника уплаты процентов по ст. 395 ГК, если в качестве вклада вносятся денежные средства, либо возмещения убытков в соответствии с общими положениями гражданского законодательства (ст. 15, 393-396 ГК)*(944).
Права и обязанности, связанные с общим имуществом товарищей. За счет внесения вкладов образуется общее имущество товарищей. Последнее понимается в самом широком смысле и включает как общую собственность, так и другое имущество, переданное на иных правах, чем право собственности, и используемое в интересах всех товарищей (абз. 2 п. 1 ст. 1043 ГК). Так, если товарищ обладает имуществом на праве собственности, он вправе передать не полный титул, а лишь права пользования таким имуществом. Аналогичным образом, когда вкладом являются имущественные права либо иные блага, которые в принципе не могут кому-либо принадлежать на праве собственности, они автоматически входят только в общее имущество, но не в общую собственность. Иначе говоря, понятия "общее имущество" и "общая собственность" не являются тождественными, при этом первое по своему содержанию охватывает второе.
Имущество, составляющее общую долевую собственность товарищей, образуется за счет (абз. 1 п. 1 ст. 1043 ГК):
а) имущества, принадлежавшего товарищу на праве собственности и внесенного в общее дело. При этом предполагается, что если в договоре прямо не оговорено иное, то передается наиболее полное право, т.е. имущество поступает именно в собственность товарищей;
б) плодов, продукции и доходов, получаемых в процессе совместной деятельности товарищей, включая и объекты незавершенного строительства/создания, если иное не установлено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства.
Соответственно, общее имущество состоит из имущества, находящегося в общей долевой собственности товарищей, а также из имущества, переданного в пользование без перехода права собственности, и иных благ, признаваемых имуществом в самом широком смысле (имущественных прав, профессиональных знаний и т.п.).
Однако вне зависимости от вида прав на общее имущество, пользование им возможно только по общему согласию всех товарищей, а при его отсутствии и предъявлении соответствующего требования хотя бы одним из товарищей - только в порядке, определенном судом (п. 3 ст. 1043 ГК). Вместе с тем закон специально не ограничивает право товарищей на самостоятельное распоряжение принадлежащей ему долей в праве общей собственности, если только запрет на это прямо не установлен в самом договоре или не вытекает из существа обязательства.
Кроме того, если того требуют осуществляемые в рамках простого товарищества виды деятельности и иное не следует из существа обязательства, товарищами должен осуществляться бухгалтерский учет общего имущества, ведение которого может быть (но не обязательно) поручено одному из участвующих в договоре простого товарищества юридических лиц (п. 2 ст. 1043 ГК).
Диспозитивным образом решен и вопрос о бремени несения расходов по содержанию общего имущества, решение которого, в первую очередь, оставлено на усмотрение сторон договора (см. подр. ниже).
В рассматриваемую группу прав и обязанностей входит также обязанность товарищей не препятствовать реализации требования кредитора одного из товарищей о выделе принадлежащей ему доли (ст. 1049 ГК), если иного имущества товарища, не внесенного в качестве вклада, недостаточно для полного удовлетворения требований. Если выдел доли невозможен или против этого возражают остальные товарищи, кредитор вправе потребовать продажи доли должника остальным товарищам по рыночной цене, а в случае отказа от такого выкупа - потребовать продажи доли с публичных торгов.
Права и обязанности, связанные с управлением простым товариществом и ведением общих дел. Осуществление совместной деятельности предполагает объединение общих усилий и согласование существа решений, реализуемых в отношениях с третьими лицами. В связи с этим закон различает: 1) управление простым товариществом, которое касается внутренних взаимоотношений товарищей, и 2) ведение общих дел, связанное с выступлением в гражданском обороте и взаимодействием с третьими лицами.
Если иное прямо не установлено договором, то считается, что управление товариществом осуществляется по общему согласию всех участников (п. 5 ст. 1044 ГК). Иначе говоря, любые решения принимаются на основе консенсуса, который никак не связан с размером вклада или иными подобными обстоятельствами. Однако товарищи могут установить другой порядок управления товариществом, например в виде принятия решений большинством голосов, число которых, если иное не предусмотрено договором, поставлено в зависимость от стоимости вклада.
Что касается ведения общих дел, закон предусматривает три возможных варианта:
1) любой товарищ вправе действовать от имени всех товарищей. Это правило имеет значение общего и действует во всех случаях, если иное прямо не установлено соглашением сторон. На практике такой порядок ведения дел избирается редко, поскольку предполагает, по сути, безграничное доверие участников друг к другу;
2) совместное ведение дел всеми товарищами, которое требует для совершения каждой сделки или иного юридического действия согласия (консенсуса) всех товарищей и их одновременных согласованных действий (например, при оформлении какого-либо договора требуются подписи всех товарищей). Подобный способ ведения дел не совсем удобен с точки зрения временных и иных затрат, однако позволяет обеспечить определенную стабильность в отношениях, в которых товарищи не до конца доверяют друг другу;
3) ведение дел отдельным(и) надлежаще уполномоченным(и) товарищем(ами). Такой порядок наиболее распространен, поскольку позволяет обеспечить разумный баланс интересов. При этом полномочие может быть закреплено как в самом письменном договоре простого товарищества (и в этом случае товарищу при ведении дел придется предъявлять третьим лицам договор в подтверждение своих полномочий), так и в выданной во исполнение договора доверенности, форма которой определяется в соответствии с общими положениями гражданского законодательства (п. 2 ст. 1044 ГК).
Однако какой бы порядок ведения общих дел не был выбран товарищами, в отношениях с третьими лицами товарищи не могут ссылаться на соответствующие ограничения прав товарища, совершившего сделку, за исключением случаев, когда они докажут, что в момент заключения сделки третье лицо знало или должно было знать о наличии таких ограничений (п. 3 ст. 1044 ГК). Помимо этого, товарищ, совершивший от имени всех товарищей сделки, в отношении которых его право на ведение общих дел было ограничено, либо заключивший в интересах всех товарищей сделки от своего имени, может требовать возмещения разумно произведенных им за свой счет расходов, если имелись достаточные основания полагать, что эти сделки были необходимыми в интересах всех товарищей, а товарищи, понесшие вследствие таких сделок убытки, вправе требовать их возмещения (п. 4 ст. 1044 ГК). Однако понятие "достаточные основания" в законе не определено и носит оценочный характер, и, следовательно, потребовать возмещения расходов от всех товарищей можно только в том случае, если удастся доказать обоснованность своих требований.
Отдельно стоит обратить внимание на то, что независимо от того, кем и как ведутся общие дела, правом на ознакомление со связанной с этим документацией и иными обстоятельствами наделен каждый товарищ (так называемое право на информацию). Нормы закона носят императивный характер, поэтому отказ от такого права либо его ограничение даже по соглашению сторон недопустимо под страхом ничтожности (ст. 1045 ГК). При этом по смыслу закона право на информацию распространяется и на сведения по поводу управления простым товариществом.
Права и обязанности, связанные с распределением прибыли, несением расходов и убытков. Отношения товарищей, связанные с распределением прибыли, а также несением расходов (корреспондируют обязанности по содержанию общего имущества) и убытков, относятся к числу внутренних и не затрагивают интересов третьих лиц. Поэтому урегулирование этого вопроса полностью зависит от усмотрения сторон договора. Так, товарищи могут либо установить конкретную долю каждого участника в распределении прибыли и несении расходов и убытков, либо даже ограничиться общей оговоркой о том, что, например, порядок распределения конкретных прибылей будет устанавливаться на основе дополнительного соглашения. Однако во всех случаях под страхом ничтожности должен быть соблюден запрет на полное освобождение кого-либо из товарищей от участия в покрытии общих расходов или убытков (запрет на так называемое "львиное товарищество" - абз. 2 ст. 1046 ГК).
Если же в договоре простого товарищества никак не решена проблема распределения прибыли, несения расходов и убытков, то применяется диспозитивная норма абз. 1 ст. 1046 ГК о том, что объем указанных прав и обязанностей пропорционален стоимости вклада.
§ 4. Ответственность по договору простого товарищества
Общие положения об ответственности. Основания привлечения товарищей к ответственности специально не урегулированы гл. 55 ГК. Поэтому вопрос о наличии состава гражданского правонарушения (договорного или внедоговорного характера) решается на основе общих положений гражданского законодательства (ст. 401, 1059 ГК). Вместе с тем существо преследуемых целей в процессе осуществления совместной деятельности, фидуциарный характер договора, особенности его содержания, охватывающего существо не только внутренних, но и внешних отношений товарищей*(945), привносят специфику в регулирование ответственности участников договора простого товарищества.
Ответственность товарищей во внутренних отношениях. Глава 55 ГК не содержит специальных правил о несении товарищами ответственности друг перед другом за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей в рамках договора простого товарищества. Поэтому, если иное прямо не предусмотрено договором, применяются общие положения гражданского законодательства: каждый товарищ в долевом порядке самостоятельно несет ответственность за счет собственного имущества перед всеми остальными участниками договора независимо от размера вклада. Исключение из этого правила, когда возмещению подлежит лишь реальный ущерб, установлено для случаев досрочного отказа товарища от договора, заключенного с указанием срока или указанием цели в качестве отменительного условия (ст. 1052 ГК).
При этом несение ответственности необходимо отличать от участия каждого товарища в покрытии общих расходов и убытков, которое осуществляется по общему правилу пропорционально стоимости вклада (ст. 1046 ГК) за счет общего имущества, а в случае его нехватки - собственного имущества участников договора и входит в содержание договора простого товарищества (иначе говоря, относится к надлежащему исполнению договора, а не к его нарушению).
Ответственность товарищей во внешних отношениях. Порядок несения товарищами ответственности перед третьими лицами (в первую очередь - за счет общего имущества, а при его нехватке - за счет собственного имущества каждого товарища) зависит от: а) вида простого товарищества и б) оснований возникновения обязательств.
Так, в коммерческих товариществах по всем общим обязательствам товарищи отвечают солидарно как по договорным, так и по вне-договорным обязательствам (п. 2 ст. 1047 ГК). Это означает, что третье лицо (кредитор) вправе обратиться со своими требованиями не только ко всем одновременно товарищам, но и лишь к одному или нескольким из них (см. также ст. 323 ГК). После удовлетворения таких требований привлеченные к ответственности товарищи смогут предъявить регрессные требования к остальным участникам договора простого товарищества в объеме, пропорциональном стоимости вкладов соответствующих товарищей в общее дело.
Если договор простого товарищества носит некоммерческий характер, то ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств товарищи несут в долевом порядке, отвечая всем своим имуществом, но пропорционально стоимости вклада в общее дело. Из этого следует, что кредитор не вправе требовать от одного или даже нескольких товарищей погашения долга в полном объеме. Напротив, по общим обязательствам внедоговорного характера все товарищи несут ответственность солидарно.
Кроме того, ранее указывалось на то, что вполне допустима ситуация, когда простое товарищество осуществляет деятельность как предпринимательского, так и непредпринимательского характера. По смыслу закона в этом случае порядок несения товарищами ответственности в каждом отдельном случае определяется соответственно правилами о коммерческих и некоммерческих товариществах в зависимости от того, в рамках какой деятельности (коммерческой или некоммерческой) возникло обязательство*(946).
В случае заключения негласного договора простого товарищества ответственность перед третьим лицом несет самостоятельно лишь тот товарищ, который является непосредственно стороной возникшего договорного или внедоговорного обязательства (объясняется это тем, что существование договора простого товарищества не раскрывается для третьих лиц - п. 1 ст. 1054 ГК). После удовлетворения указанных требований такой товарищ вправе предъявить регрессные требования ко всем остальным участникам негласного товарищества, которые несут перед ним ответственность в долевом порядке, если только договором прямо не установлен солидарный порядок несения ответственности*(947).
Ответственность товарищей при прекращении договора простого товарищества. Досрочное прекращение договора простого товарищества изменяет указанный выше порядок несения ответственности во внешних отношениях следующим образом.
Во-первых, досрочное прекращение договора простого товарищества для всех его участников влечет трансформацию долевой ответственности в солидарную по всем неисполненным на момент прекращения договора договорным обязательствам в рамках некоммерческого договора простого товарищества (абз. 2 п. 2 ст. 1050 ГК).
Во-вторых, если договор досрочно прекращает свое действие только в отношении того участника, который заявил об отказе от дальнейшего участия в договоре или о его расторжении, то товарищ, в отношении которого действие договора прекратилось, отвечает перед всеми третьими лицами по обязательствам, возникшим в период его участия в договоре, так, как если бы договор простого товарищества продолжал действовать (ст. 1053 ГК).
§ 5. Прекращение договора простого товарищества
Основания прекращения договора простого товарищества. Наряду с общими основаниями прекращения обязательств гл. 55 ГК устанавливает специальные основания прекращения договора простого товарищества, наличие которых обусловлено фидуциарным характером взаимоотношений сторон. Учитывая сказанное, основания прекращения договора простого товарищества можно условно разделить на следующие четыре группы:
1) основания, связанные с такой утратой хотя бы одним из товарищей правосубъектности, которая лишает его возможности самостоятельно участвовать в гражданском обороте. В частности, речь идет: а) об объявлении кого-либо из товарищей недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим; б) смерти товарища или ликвидации либо реорганизации участвующего в договоре юридического лица (абз. 4 п. 1 ст. 1050 ГК);
2) основания, связанные с ухудшением финансового положения хотя бы одного из товарищей, которое может быть обусловлено как: а) объявлением товарища несостоятельным (банкротом) (абз. 3 п. 1 ст. 1050 ГК), так и б) выделом доли товарища в общем имуществе в соответствии с правилами ст. 255 ГК по требованию его кредитора (ст. 1049 ГК);
3) основания, связанные с выходом хотя бы одного товарища из бессрочного договора либо договора, заключенного на определенный срок или с указанием цели в качестве отменительного условия. В частности, отказ от бессрочного договора признается правомерным действием и возможен в любое время на основе соответствующего заявления товарища, сделанного не позднее чем за три месяца до предполагаемого выхода из договора (ст. 1051 ГК). По смыслу закона срок уведомления может быть только увеличен договором, но не уменьшен. Любые соглашения, ограничивающие право товарища на отказ от бессрочного договора, ничтожны.
В свою очередь, выход из срочного договора до истечения срока или достижения цели признается нарушением (разумеется, если требование о расторжении договора не обусловлено неисполнением или ненадлежащим исполнением договора другими товарищами или существенным изменением обстоятельств) и потому влечет возникновение у товарища обязанности выплатить штрафные санкции, если они предусмотрены договором, и/либо возместить остальным участникам договора причиненные таким отказом убытки в полном объеме на основе общих положений гражданского законодательства*(948). Исключением из этого правила о размере возмещения является отказ от договора по уважительной причине, когда товарищ обязан возместить остальным участникам убытки только в размере реального ущерба (ст. 1052 ГК). Однако понятие уважительной причины является оценочным, поскольку не раскрывается в гл. 55 ГК. Вместе с тем, поскольку досрочный отказ от срочного договора обычно признается действием неправомерным, постольку уважительными должны признаваться лишь те обстоятельства, которые не зависят от воли товарища и не могли предполагаться с учетом презумпции разумности и добросовестности всех участников гражданского оборота (например, болезнь, из-за которой товарищ не может принимать участие в совместной деятельности)*(949);
4) иные правомерные основания прекращения договора простого товарищества, в частности, в связи с достижением цели, истечением срока или наступлением иных прекращающих обязательство обстоятельств, предусмотренных общими положениями гражданского законодательства (гл. 26, 29 ГК).
В случае возникновения указанных выше обстоятельств договор простого товарищества по общему правилу автоматически прекращается. При этом в отношении первых трех групп оснований момент прекращения договора вполне может, как представляется, либо фактически совпадать с возникновением в реальности оснований прекращения договора, либо, если это предусмотрено договором, быть обусловленным соответствующим волеизъявлением остальных товарищей. Объясняется это тем, что первые три группы оснований связаны с субъектным составом договора простого товарищества (и в этом смысле эти основания относительны по своему характеру) и действуют лишь в случае, если договором простого товарищества или последующим соглашением не предусмотрено сохранение договора в отношениях между остальными товарищами, в том числе с замещением умершего товарища (ликвидированного или реорганизованного юридического лица) его наследниками (правопреемниками). Подобное законодательное регулирование логично и учитывает доверительный характер взаимоотношений товарищей.
Последствия прекращения договора простого товарищества. Прекращение договора простого товарищества влечет два ряда последствий, связанных: 1) с порядком несения ответственности перед третьим лицами (этот вопрос рассмотрен в § 4 настоящей главы); 2) с определением судьбы общего имущества.
В частности, п. 2 ст. 1050 ГК предусмотрены следующие правила.
Во-первых, раздел имущества, находившегося в общей собственности товарищей и оставшегося после удовлетворения требований, осуществляется в порядке, установленном ст. 252 ГК. В самом общем виде это означает, что при разделе имущества так или иначе учитывается доля каждого товарища в общей собственности, которая зависит от размера вклада.
Во-вторых, товарищ, внесший в общую собственность индивидуально определенную вещь, вправе при прекращении договора простого товарищества требовать возврата ему этой вещи при условии соблюдения интересов остальных товарищей и кредиторов. При этом гарантий удовлетворения такого требования не существует, поскольку указанный вопрос о соблюдении интересов во многом носит оценочный характер.
В-третьих, вещи, переданные в общее владение и/или пользование товарищей (т.е. поступившие в общее имущество, но не в общую собственность), возвращаются предоставившим их товарищам без вознаграждения, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Такое правило вполне оправдано, поскольку предполагается, что передача имущества в пользование и/или владение осуществляется в рамках обязанности по внесению вклада, которой корреспондируют аналогичные обязанности остальных товарищей.
Глава 51. Обязательства из односторонних действий
§ 1. Общие положения об обязательствах из односторонних действий
Понятие обязательства из односторонних действий. Большинство гражданско-правовых обязательств возникает из договоров, однако обязательства могут порождаться и иными юридическими фактами, в частности односторонними действиями. В тех случаях, когда односторонние действия носят правомерный характер и направлены на достижение определенного правового результата, они являются ни чем иным, как односторонними сделками.
О.С. Иоффе указывал, что специфика односторонней сделки как правообразующего факта состоит в том, что она порождает обязательственно-правовые последствия не сама по себе, а в сочетании с другими предусмотренными законом юридическими фактами - событиями или действиями, включая односторонние сделки, исходящие от лиц, к которым она обращена*(950).
Иными словами, обязательства в данном случае возникают из сложного юридического состава, включающего в себя как одностороннюю сделку (например, объявление публичного конкурса), так и иные юридические факты (например, принятие оценочного решения по результатам конкурса). Однако центральное место в сложном юридическом составе всегда занимают односторонние сделки, специально направленные на возникновение таких обязательств, поэтому их принято именовать обязательствами из односторонних сделок.
Наряду с односторонними сделками в некоторых случаях обязательства могут порождать правомерные действия фактического характера, которые не имеют специальной направленности на правовой результат, но приводят к нему в силу прямого указания закона. Таковы, в частности, действия в чужом интересе без поручения, например спасание чужого имущества от порчи или гибели в условиях, когда об этом не может позаботиться его собственник.
С односторонними сделками указанные действия роднит то, что они совершаются по воле одного лица, но ведут при условии присоединения к ним указанных в законе юридических фактов к возникновению обязательственных правоотношений. Кроме того, они носят правомерный характер, а возникающие на их основе обязательства являются регулятивными.
Поскольку и односторонние сделки, и действия фактического характера являются односторонними действиями, обязательства, которые возникают на их основе, называют обязательствами из односторонних действий.
Основаниями возникновения обязательств могут выступать и неправомерные действия. Так, в результате причинения вреда возникает деликтное обязательство между причинителем вреда и потерпевшим, направленное на возмещение этого вреда. В отличие от рассматриваемых обязательств из односторонних действий, данное обязательство носит охранительный характер, а не регулятивный.
Охранительный характер имеют и обязательства из неосновательного обогащения (кондикционные обязательства), которые, в отличие от деликтных, могут возникать как из правомерных, так и неправомерных действий. При неосновательном обогащении на приобретателя возлагается обязанность вернуть потерпевшему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество в натуре, а при невозможности вернуть - возместить его действительную стоимость. Иными словами, целью данных обязательств является восстановление имущественного положения потерпевшего. В отличие от них обязательства из односторонних действий являются регулятивными. В тех случаях, когда в соответствии с законом на должника возлагается обязанность возместить кредитору понесенные последним расходы либо выплатить причитающееся ему вознаграждение, эта обязанность исполняется должником в качестве встречного предоставления, а не меры ответственности.
Суммируя сказанное, можно констатировать, обязательства, возникающие из односторонних действий, носят регулятивный характер, возникают из сложного юридического состава, центральное место в котором занимает направленное на достижение определенного результата правомерное действие - сделка или фактическое действие, которые и определяют содержание будущего правоотношения.
Виды обязательств из односторонних действий. Обязательства, возникающие из односторонних действий, достаточно разнообразны и не имеют единой юридической направленности или общего экономического содержания. Единственным объединяющим их критерием является основание возникновения, в качестве которого выступают односторонние правомерные действия.
В соответствии с действующим законодательством к числу таких обязательств можно отнести обязательства, возникающие из действий в чужом интересе без поручения, обязательства из публичного обещания награды и обязательства из публичного конкурса*(951).
Обязательство из действий в чужом интересе без поручения является новым для российского законодательства видом обязательств, впервые появившимся в Основах гражданского законодательства 1991 г. (ст. 118). В ГК РСФСР 1964 г. имелись лишь нормы, регулировавшие последствия заключения сделки лицом, неуполномоченным или с превышением полномочий (ст. 63), и возмещение вреда, понесенного при спасании социалистического имущества (ст. 472).
Гражданский кодекс под действиями в чужом интересе без поручения понимает как фактические действия, совершенные одним лицом в интересах другого лица без согласия на то последнего, необходимые в силу сложившихся обстоятельств, так и юридические действия, совершаемые также в силу неотложной необходимости без согласия заинтересованного лица.
Эти обязательства характеризуются тем, что одно лицо действует в имущественных интересах другого лица; при этом отсутствует согласие последнего на охрану или представление его интересов. Результатом совершения таких действий является появление гражданско-правовой обязанности у лица, в интересах которого действовало другое лицо, возместить последнему понесенные расходы, а иногда и выплатить вознаграждение.
Обязательства из действия в чужом интересе без поручения имеют определенное сходство с обязательством, вытекающим из договора поручения. Именно поэтому законодатель и поместил гл. 50 ГК "Действия в чужом интересе без поручения" сразу за главой, посвященной договору поручения. Права и обязанности участников обязательства из действий в чужом интересе без поручения аналогичны правам и обязанностям поверенного и доверителя.
Кроме того, обязательства из действий в чужом интересе без поручения, со времен римского права известные как квазидоговорные обязательства, в случае одобрения совершенных действий заинтересованным лицом трансформируются в какое-либо договорное обязательство, основанное либо на договоре поручения, либо на ином договоре, соответствующем характеру предпринятых действий*(952).
Два других обязательства из односторонних действий - обязательство из публичного обещания награды и обязательство из публичного конкурса - тесно связаны друг с другом и соотносятся между собой как род и вид. В этих обязательствах лицо, публично обещавшее награду или публично объявившее конкурс, принимает на себя обязанность выплатить имущественное вознаграждение лицу, достигшему требуемого результата. Однако в случае публичного обещания награды результат является единственно возможным и неповторимым, например, можно только один раз найти потерянную вещь. В случае публичного конкурса требуемый результат может достигаться неоднократно и различными лицами, поэтому их и можно сопоставить по качеству или иным параметрам, например, возможен конкурс на лучшее выполнение работы, носящей, как правило, творческий характер. Обещание выплатить награду может быть сделано как для достижения личной, так и общеполезной цели. Публичный конкурс всегда организуется только в общеполезных целях*(953). Общим для обязательств из публичного обещания награды или публичного конкурса является то, что в них с инициативой выступает лицо, заинтересованное в совершении определенных действий, которое и определяет условия совершения таких действий, выплаты вознаграждения и др. Лицо, откликнувшееся на такое обращение, должно соблюдать эти условия. При этом круг лиц, которые могут откликнуться на обращение, за исключением закрытого конкурса, заранее не определен.
Обязательство из публичного обещания награды достаточно давно известно российскому гражданскому праву; напротив, правила о публичном конкурсе впервые получили законодательное закрепление лишь в 1964 г., хотя сам конкурс широко применялся и ранее в самых различных сферах деятельности, а правовые проблемы организации конкурса давно обсуждалась в юридической литературе*(954).
§ 2. Действия в чужом интересе без поручения
Понятие действия в чужом интересе без поручения. Действия в чужом интересе без поручения были известны еще римскому гражданскому праву и рассматривались как квазидоговорные обязательства. Ведение дел без поручения (negotiorum gestio) в смысле основания возникновения обязательства означало такое отношение, когда одно лицо (gestor) вело дело другого лица (dominus), управляло его имуществом, не имея на то поручения от другого лица*(955).
Действия без поручения, иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица в целях предотвращения вреда его личности или имуществу, исполнения его обязательства или в иных непротивоправных интересах (действия в чужом интересе) должны совершаться исходя из очевидной выгоды или пользы и действительных или вероятных намерений заинтересованного лица и с необходимой по обстоятельствам дела заботливостью и осмотрительностью (п. 1 ст. 980 ГК). Таким образом, Гражданский кодекс в гл. 50 "Действия в чужом интересе без поручения" регламентирует два вида обязательств: обязательства, возникающие из фактических действий, направленных на предотвращение вреда здоровью, жизни или имуществу другого лица, и обязательства, возникающие в результате совершения сделок в интересах другого лица без поручения, т.е. действий, имеющих юридический характер.
Условия возникновения обязательств из действий в чужом интересе без поручения. Действия в чужом интересе без поручения порождают обязательство, если они отвечают условиям, содержащимся в п. 1 ст. 980 ГК.
Во-первых, лицо, действующее в чужом интересе, должно совершать действия по собственной инициативе при отсутствии не только прямого поручения заинтересованного лица, но и всякого иного указания или заранее обещанного им согласия. У него не должно быть обязанности совершать такие действия в силу закона или иного правового акта. Нормами гл. 50 ГК не регулируются отношения, возникающие при охране наследства и управления им исполнителем завещания (ст. 1171 ГК) или действий законных представителей по охране прав несовершеннолетних детей. Правила, предусмотренные гл. 50 ГК, также не применяются к действиям в интересах других лиц, совершаемым государственными и муниципальными органами, для которых такие действия являются одной из целей их деятельности (п. 2 ст. 980 ГК). Таковыми являются, например, действия работников пожарной охраны по тушению пожара, органов милиции, министерства по чрезвычайным ситуациям по спасанию людей и имущества, поскольку при этом возникают не частно-правовые, а публично-правовые отношения, и соответственно, не возникают обязательства по возмещению понесенных этими органами расходов. Не препятствует возникновению этих обязательств и наличие морального долга у лица, совершающего действия, перед заинтересованным лицом.
Как правило, заинтересованное лицо не знает о действиях, совершаемых в его интересах. Это может быть вызвано его отсутствием в месте совершения действий, болезнью или другими причинами, в силу которых невозможно получить от него согласия на совершение таких действий, однако сложившаяся ситуация требует незамедлительности их осуществления. Возможны и такие ситуации, когда заинтересованное лицо знает или должно знать о совершаемых действиях, но не может выразить своего отношения к ним в силу определенных обстоятельств, например при спасании имущества из горящего дома собственник находится в состоянии сильного душевного волнения и в силу этого не может выразить свою волю.
Во-вторых, действия, совершаемые в чужих интересах, должны быть направлены на достижение определенных, предусмотренных законом целей: предотвращение вреда личности или имуществу заинтересованного лица, исполнение его обязательства или в иных непротивоправных интересах (п. 1 ст. 980 ГК). Гражданский кодекс придал характер обязательства отношениям, возникающим при спасании жизни или здоровья гражданина. Ранее советское законодательство не регламентировало такие отношения, хотя в юридической литературе неоднократно обсуждался вопрос о целесообразности их правового регулирования*(956).
В-третьих, действия в чужом интересе должны совершаться из очевидной выгоды или пользы заинтересованного лица, с возможным учетом его действительных или вероятных намерений (п. 1 ст. 980 ГК), т.е. такие действия должны быть прежде всего объективно выгодны заинтересованному лицу, а также являться разумными и обоснованными, совершаться с необходимой заботливостью и осмотрительностью. Произведенные расходы должны быть соразмерны достигнутому или желаемому результату, а не носить чрезмерный или излишний характер. Действия лица, совершающего их в интересах другого лица, должны учитывать известные или вероятные намерения последнего и не противоречить его воле.
Из этого общего правила есть два исключения. К таковым относятся действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности. Это могут быть, например, действия по спасению лица, находящегося в состоянии сильного душевного волнения, от самоубийства. Второй случай, предусмотренный законом и позволяющий действовать против воли заинтересованного лица, - это исполнение его обязанности по содержанию кого-либо, например уплата алиментных платежей на содержание нетрудоспособных родителей или несовершеннолетних детей за заинтересованное лицо.
В-четвертых, после совершения действий в чужом интересе лицо, осуществившее их, обязано при первой возможности сообщить об этом заинтересованному лицу и выждать в течение разумного срока его решение об одобрении или о неодобрении предпринятых действий (ст. 981 ГК). Из этого правила также есть два исключения. Не требуется специально сообщать заинтересованному гражданину о действиях в его интересе, если эти действия предпринимались в его присутствии, поскольку это предполагает наличие у него всей необходимой информации. Кроме того, нет необходимости ожидать решения заинтересованного лица об одобрении или неодобрении предпринятых действий, если такое ожидание повлечет за собой серьезный ущерб для заинтересованного лица.
Действия, совершенные после того, как стало известно об их неодобрении заинтересованным лицом, не влекут для последнего гражданско-правовых обязанностей ни по отношению к лицу, совершившему их, ни по отношению к третьим лицам.
Таким образом, для возникновения обязательств из действий в чужом интересе без поручения необходимо соблюдение всех вышеперечисленных условий. Отсутствие какого-либо из них означает, что отношения, предусмотренные нормами гл. 50 ГК, не возникают, и лицо, понесшее расходы за другое лицо, может ставить вопрос только о применении норм, посвященных неосновательному обогащению, а не норм, регулирующих действия в чужом интересе без поручения.
Элементы обязательства из действий в чужом интересе без поручения. Участниками данного обязательства являются кредитор и должник. В качестве кредитора выступает лицо, действовавшее в интересах другого лица. Со времен римского права такое лицо получило название гестор (gestor). Гесторами могут быть как граждане, так и юридические лица. Но при этом следует учитывать, что если полностью дееспособные лица вправе осуществлять в чужих интересах любые действия как фактического, так и юридического характера, то физические лица, не обладающие полной дееспособностью, могут совершать любые фактические действия, однако юридические действия они могут совершать только в пределах своей правоспособности. Например, лицо, ограниченное в дееспособности, может предпринимать действия по спасанию жизни или имущества другого лица, но не может заключить сделку в интересах последнего. Как уже отмечалось, не могут совершать действия в чужом интересе те государственные и муниципальные органы, для которых такие действия являются одной из целей их деятельности.
Должником признается лицо, в чьих интересах совершаются такие действия (заинтересованное лицо). В римском праве оно называлось доминусом (dominus). В качестве доминуса может выступать любое физическое или юридическое лицо, а также публично-правовые образования - Российская Федерация, субъекты Федерации и муниципальные образования.
Объектом обязательств являются действия доминуса по возмещению расходов, иного реального ущерба, а в случаях, указанных законом, и по выплате вознаграждения гестору. Как справедливо отмечается в литературе, доминусу не предоставляется право требовать от гестора совершения определенных действий в свою пользу, поскольку последний действует по собственной инициативе, при отсутствии юридической обязанности в интересах другого лица*(957).
Содержание обязательства, возникающего из действий в чужом интересе без поручения, составляют права и обязанности сторон. Основным правом гестора является право требовать возмещения понесенных им необходимых расходов и иного реального ущерба. При этом право на возмещение необходимых расходов и иного реального ущерба сохраняется и в том случае, когда действия в чужом интересе не привели к предполагаемому результату или не были одобрены до-минусом. Поэтому, если действия гестора отвечают всем необходимым условиям, но положительный результат им не был достигнут (например, несмотря на все предпринятые усилия спасти имущество от пожара не удалось), обязательство доминуса возместить понесенные расходы либо иной реальный ущерб все равно возникает. Однако в случае предотвращения ущерба имуществу другого лица размер возмещения не должен превышать стоимость этого имущества. Такое правило установлено в интересах заинтересованного лица, которого нельзя обязать возмещать расходы, превышающие стоимость имущества, подвергшегося опасности. Кроме того, следует обратить внимание на то, что возмещению подлежат только необходимые расходы; требовать возмещения упущенной выгоды гестор не может, поскольку это противоречило бы назначению этих обязательств: оказать помощь заинтересованному лицу, а не извлечь прибыль.
Кроме возмещения понесенных расходов гестор имеет право на получение вознаграждения от доминуса при наличии двух обязательных условий: если предпринятые действия привели к положительному результату для доминуса и если выплата вознаграждения предусмотрена законом, соглашением с заинтересованными лицами или обычаями делового оборота. Что касается второго условия выплаты вознаграждения, то здесь следует учитывать, что соглашение о выплате вознаграждения может быть заключено лишь после одобрения действий заинтересованным лицом, поскольку в сам момент их совершения такого соглашения просто не может быть.
Если лицо, в интересах которого предпринимаются действия без его поручения, одобрит эти действия, к отношениям сторон в дальнейшем применяются правила о договоре поручения или ином договоре, соответствующем характеру предпринятых действий, даже если одобрение было устным (ст. 982 ГК). Это правило означает, что сам факт одобрения внедоговорных отношений, возникших из односторонних действий, трансформирует их в договорные обязательства соответствующего вида. Все расходы и иные убытки лица, действовавшего в чужом интересе, понесенные им в связи с действиями, которые предприняты после их одобрения заинтересованным лицом, возмещаются по правилам о договоре соответствующего вида.
Если действия в чужом интересе не были одобрены доминусом, то возмещаться будут только те расходы и иной реальный ущерб гестора, которые возникли до того, как действовавшему лицу стало известно о несогласии заинтересованного лица.
При совершении сделки в чужих интересах обязанности по ней переходят к лицу, в интересах которого она совершена, при наличии двух условий, предусмотренных ст. 986 ГК. Во-первых, должно быть одобрение этой сделки доминусом, которое может быть выражено в любой форме. Во-вторых, поскольку сделка совершается с участием третьего лица, необходимо, чтобы оно не возражало против перехода к доминусу обязанностей по сделке. Это правило установлено в соответствии с общими нормами о переводе долга, согласно которым перевод долга допускается лишь с согласия кредитора (ст. 391 ГК). Согласия кредитора не требуется, если при заключении сделки он знал или должен был знать, что сделка совершается в чужом интересе.
Обязанностью гестора является предоставление доминусу отчета, который должен содержать сведения о полученных доходах, понесенных расходах и иных возникших убытках (ст. 989 ГК). Предъявление отчета позволяет доминусу знать о всех последствиях совершенных в его интересах действий и способствует своевременному урегулированию отношений между участниками обязательства. Законодательство не устанавливает каких-либо специальных требований к форме отчета, поэтому он может быть как письменным, так и устным.
В результате совершения действий в чужом интересе возможно причинение вреда заинтересованному лицу или третьим лицам. Возмещение такого вреда осуществляется по правилам, предусмотренным гл. 59 ГК "Обязательства вследствие причинения вреда". Ответственность за причиненный вред наступает при наличии всех условий, необходимых для ее наступления: собственно вреда, противоправного поведения, причинной связи между противоправным поведением и наступившим вредом и вины причинителя вреда. Следует учитывать, что причинение вреда при осуществлении действий в чужом интересе без поручения в большинстве случаев происходит в состоянии крайней необходимости, для устранения опасности, которая при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами. По общему правилу такой вред должен быть возмещен лицом, причинившим вред.
Учитывая обстоятельства, при которых был причинен вред, суд может возложить обязанность по возмещению вреда на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред (ст. 1067 ГК).
Возможны ситуации, когда лицо, считая, что оно действует в собственных интересах, тем не менее, совершает действия не в своих, а в чужих интересах (например, совершает платеж за работы, произведенные не для него, а для иного лица, которое в результате таких действий получает неосновательное обогащение). Гражданский кодекс устанавливает последствия таких действий. Если действия, непосредственно не направленные на обеспечение интересов другого лица, в том числе в случае, когда совершившее их лицо ошибочно предполагало, что действует в своем интересе, привели к неосновательному обогащению другого лица, применяются правила, предусмотренные гл. 60 "Обязательства вследствие неосновательного обогащения". При этом не имеет значения, что неосновательное обогащение явилось результатом поведения самого потерпевшего.
§ 3. Публичное обещание награды
Понятие публичного обещания награды. Лицо, публично объявившее о выплате денежного вознаграждения или выдаче иной награды тому, кто совершит указанное в объявлении правомерное действие в установленный в нем срок, обязано выплатить обещанную награду любому, кто совершил соответствующее действие (п. 1 ст. 1055 ГК).
Публичное обещание награды достаточно часто встречается в жизни. Объявить награду можно при поиске пропавшего домашнего животного или утерянной вещи, при розыске пропавших лиц или для получения необходимых сведений и т.п. Конечно, в таких ситуациях возможно заключение договора на выполнение работы или оказание услуги с конкретным лицом, но в ряде случаев для достижения поставленной цели предпочтительней обратиться за помощью к неопределенному кругу лиц, пообещав выплатить вознаграждение любому лицу, который достигнет требуемого результата.
Публичное обещание награды само по себе, как неоднократно отмечалось в юридической литературе, не порождает обязательственного правоотношения*(958). Это односторонняя сделка, обращенная к неопределенному кругу лиц, в силу чего она не может порождать обязательство.
Достижение результата также не является сделкой, но представление такого результата лицу, объявившему о выплате награды, вне всякого сомнения, признается сделкой. Обязательство из публичного обещания награды возникает в тот момент, когда в ответ на обещание выплатить вознаграждение предоставляется необходимый результат, т.е. появляются обязанное и управомоченное лицо. Обе эти односторонние сделки носят встречный характер, но, тем не менее, не представляют собой договор. "Договора здесь нет, не только потому, что первая сделка в отличие от оферты не имеет конкретного адреса, а обращена к неопределенному кругу лиц, но и потому, что вторая сделка в отличие от акцепта тоже в большинстве случаев может быть совершена неопределенным множеством лиц"*(959).
Основанием возникновения обязательства из публичного обещания награды является сложный юридический состав, включающий в себя как само публичное объявление о выплате денежного вознаграждения (или о выдаче иной награды) тому, кто совершит указанное в объявлении правомерное действие, так и совершение этим лицом требуемого действия, в результате которого будет достигнут необходимый результат, за который обещано вознаграждение*(960).
Субъектами публичного конкурса являются организатор и участники конкурса. Организаторами конкурса могут быть любые физические и (или) юридические лица, а также публично-правовые образования. Участниками конкурса могут быть также любые физические и юридические лица, а также публично-правовые образования.
Условия возникновения обязательства из публичного обещания награды. Обещание награды для того, чтобы порождать юридические последствия, предусмотренные ст. 1055 ГК, должно отвечать следующим необходимым условиям.
Во-первых, обещание должно носить публичный характер, т.е. оно должно быть обращено к неопределенному кругу лиц. Если такое обращение сделано конкретному лицу, то оно приобретает характер оферты, а в случае акцепта - соответствующие отношения следует признать договорными.
Во-вторых, обещание награды позволяет установить лицо, сделавшее обещание выплатить вознаграждение, поскольку п. 2 ст. 1055 ГК предусматривает, что лицо, отозвавшееся на обещание, вправе потребовать письменного подтверждения обещания. Если оно этого не сделает, на него возлагается риск последствий непредъявления такого требования, если окажется, что в действительности объявление о награде не было сделано указанным в нем лицом.
В-третьих, обещание награды должно быть определенным в части своего содержания, т.е. должен быть указан конкретный результат, достижение которого является условием получения вознаграждения. Действие, за совершение которого установлена награда, должно быть правомерным и по своей сути может быть совершено любым и каждым; его соответствие требованиям, содержащимся в обещании о выплате награды, если иное не предусмотрено в объявлении и не вытекает из характера указанного действия, определяется лицом, публично обещавшим награду, а в случае спора - судом (п. 6 ст. 1055 ГК).
В-четвертых, в обещании должно содержаться явно выраженное намерение произвести выплату имущественного вознаграждения лицу, достигшему требуемого результата. Вознаграждение обязательно должно носить имущественный характер, т.е. быть либо денежным, либо иным, имеющим стоимостное выражение. Если же награда не имеет имущественного характера, например, победитель признается лауреатом, награждается дипломом либо грамотой, то не возникают обязательства из обещания награды, более того, не возникают и гражданско-правовые отношения вообще. Размер вознаграждения может указываться в обещании, но возможны обещания и без указания конкретного размера награды, в таком случае она определяется по соглашению лица, совершившего требуемое действие, с лицом, обещавшим награду, а в случае спора - судом (п. 3 ст. 1055 ГК).
Лицо, сделавшее обещание о выплате награды, не обязано покрывать расходы отозвавшегося по совершению данного действия, - предполагается, что их покроет награда.
Особенностью публичного обещания награды является то, что результат должен быть единственным в своем роде, он не может быть выполнен лучше или хуже. Потому требовать вознаграждение вправе лицо, достигшее результата, указанного в обещании. Однако возможны случаи, когда действие, предусмотренное в публичном обещании награды, самостоятельно, независимо друг от друга совершили несколько лиц, (например, различные лица сообщили приметы преступника, место нахождения угнанного автомобиля и т.п.). По правилам п. 5 ст. 1055 ГК право на получение награды возникает у того, кто первым совершил соответствующее действие, а если это невозможно установить, а также если эти действия совершены одновременно несколькими лицами, то награда делится между ними поровну или в ином размере, предусмотренном их соглашением.
Право на получение вознаграждения возникает у лица, достигшего необходимого результата, независимо от того, совершено ли соответствующее действие в связи со сделанным объявлением или независимо от него (п. 4 ст. 1055 ГК). Иными словами, лицо, совершившее необходимые действия, могло и не знать об объявлении награды. Главным здесь является то, чтобы достигнутый результат соответствовал условиям публичного обещания награды.
Обязательство выплатить вознаграждение за указанное в объявлении правомерное действие действует лишь в пределах указанного в объявлении срока. Однако указание срока не является обязательным условием публичного обещания награды, и если срок не указан, то он предполагается разумным, т.е. соответствующим сроку объективной заинтересованности сделавшего обещание в совершении необходимого правомерного действия.
Обещание награды может быть сделано в любой форме, закон не устанавливает здесь никаких дополнительных требований. Поэтому пообещать выплатить вознаграждение можно в объявлении, по телевидению, радио и т.п. Главное, чтобы такое объявление было публичным, т.е. обращенным к неопределенному кругу лиц, которым предоставляется право в случае необходимости потребовать его письменного подтверждения.
Лицо, сделавшее публичное объявление награды, вправе отменить свое обещание. Отказ должен быть выражен в той же форме, в какой сделано и обещание.
Статья 1056 ГК, учитывая интересы отозвавшихся на обещание лиц, устанавливает три основания, при наличии любого из которых отказ от выраженного обещания невозможен: а) в объявлении предусмотрена или из него вытекает недопустимость отказа; б) в объявлении указан срок для совершения действия, за которое установлена награда; в) указанное в объявлении действие к моменту объявления об отказе выполнено каким-либо лицом (лицами).
В остальных случаях отмена публичного обещания награды возможна, но лицо, отменившее свое обещание о награде, не освобождается от возмещения отозвавшимся на обещание лицам расходов, понесенных ими в связи с совершением действия, направленного на достижение результата, в пределах размера указанной в объявлении награды (п. 2 ст. 1056 ГК). Лицо может быть освобождено от этой обязанности, если докажет, что понесенные отозвавшимися на обещание лицами издержки обеспечивали такую деятельность, которая заведомо не могла привести к требуемому результату.
§ 4. Публичный конкурс
Понятие публичного конкурса. При публичном обещании награды результат является неповторимым, однократно достижимым, единственным в своем роде. Как отмечал О.С. Иоффе, "затерявшуюся корову можно найти или не найти, но нельзя сделать это "лучше" или "хуже" и притом одновременно нескольким лицам, в разных местах, независимо друг от друга"*(961). Однако не исключены и такие случаи, когда вознаграждение выплачивается тому, кто достигнет не просто результата, а лучшего из возможных результатов, когда возможно качественное сравнение результатов и определение победителя, который и вправе претендовать на обещанную награду. Такие отношения получили название публичного конкурса. При этом публичное обещание награды рассматривается как родовое понятие, в рамках которого возможно выделение такого его вида, как публичный конкурс*(962).
Лицо, объявившее публично о выплате денежного вознаграждения или выдаче иной награды (о выплате награды) за лучшее выполнение работы или достижение иных результатов (публичный конкурс), должно выплатить (выдать) обусловленную награду тому, кто в соответствии с условиями проведения конкурса признан его победителем (п. 1 ст. 1057 ГК).
В юридической литературе были высказаны различные мнения относительно момента возникновения обязательства из объявления публичного конкурса. Так, существует точка зрения, что объявление конкурса само по себе служит основанием возникновения конкурсного правоотношения. В.Н. Смирнов в работе, специально посвященной конкурсу, писал, что основанием для возникновения абсолютного гражданского правоотношения, при котором устроителю конкурса как конкретному обязанному лицу противостоит неопределенное множество управомоченных лиц*(963), является объявление конкурса. Такого же мнения придерживались В.А. Рахмилович,*(964) В.Г. Вердников и А.Ю. Кабалкин*(965).
Однако эта точка зрения не нашла поддержки в цивилистике, где наибольшее распространение получило мнение, что само по себе объявление конкурса не порождает конкурсных правоотношений. О.С. Иоффе указывал, что существует определенная последовательность наступления тех юридических фактов, которые вызывают формирование и динамику рассматриваемых обязательств. К ним относятся: объявление конкурса, представление работ, принятие оценочного решения. По мнению Н.В. Макагонова, для возникновения обязательств из публичного конкурса достаточно двух односторонних сделок, совершаемых организатором конкурса и лицом, в нем участвующим, т.е. представляющим работу (результат) на конкурс*(966). В.А. Белов полагает, что с момента принятия решения о признании той или иной работы лучшей, признания автора работы победителем конкурса и о выплате ему объявленной награды, у организатора конкурса возникает обязанность выплатить победителю обещанную награду, а у победителя - право требования такой выплаты. При этом устойчивые выражения "обязательства из публичного обещания награды" и "обязательства из объявления публичного конкурса" не точны, поскольку ни объявление публичного конкурса, ни публичное обещание награды сами по себе не порождают никаких обязанностей, в том числе обязательственных*(967).
Таким образом, следует признать, что обязательственное отношение, вытекающее из объявления публичного конкурса, возникает при наличии сложного юридического состава, включающего в себя ряд односторонних сделок: во-первых, объявление публичного конкурса; во-вторых, предоставление работы участниками конкурса, и, в-третьих, принятие решения о выплате награды победителям конкурса.
Само по себе объявление публичного конкурса не порождает соответствующего правоотношения, но, тем не менее, влечет определенные правовые последствия. Так, лицо, объявившее конкурс, вправе изменить его условия или отменить конкурс только в течение первой половины установленного для предоставления работ срока (п. 1 ст. 1058 ГК). На этом этапе "еще рано говорить о существовании у устроителя конкурса гражданско-правовой обязанности перед потенциальными участниками конкурса"*(968).
При предоставлении соискателями награды работ на конкурс возникает правоотношение между устроителем конкурса и каждым лицом, представившим работу, соответствующую условиям конкурса. Количество конкурсных правоотношений совпадает с количеством участников конкурса*(969). Содержанием таких правоотношений является право каждого из соискателей требовать оценки выполненной ими в соответствии с условиями конкурса работы и соответствующая обязанность лица, объявившего публичный конкурс, произвести оценку представленного результата. Однако такое правоотношение не может рассматриваться как обязательственное, поскольку не соответствует легальному понятию обязательства, содержащемуся в ст. 307 ГК.
Принятие решения о признании работы лучшей и о выплате вознаграждения порождает обязательственное правоотношение между организатором публичного конкурса и победителем (победителями). Решение о выплате награды должно быть вынесено и сообщено участникам публичного конкурса в порядке и в срок, которые устанавливаются в объявлении о конкурсе. Неисполнение организатором конкурса своих обязанностей влечет за собой возможность требовать выплаты награды в судебном порядке.
Работы, не удостоенные награды, должны быть возвращены участникам конкурса, если иное не предусмотрено объявлением о конкурсе и не вытекает из характера выполненной работы (ст. 1061 ГК). На этом правоотношение между организатором конкурса и лицом, представившим работу, прекращается.
Работа, признанная лучшей по конкурсу, не подлежит возврату победителю, а принадлежит на праве собственности организатору конкурса. Моментом перехода права собственности на нее к организатору конкурса является момент объявления победителей конкурса*(970).
Публичные конкурсы получили достаточно широкое распространение на практике: конкурсы в творческой области; конкурсы исполнителей, научные, спортивные конкурсы; конкурсы на право заключения договора, а также конкурсы в других сферах человеческой деятельности, где существует возможность выбора организатором конкурса одной или несколько работ, иных результатов, в наибольшей степени отвечающих условиям конкурса, являющихся лучшими.
Термин "конкурс" (от латинского concursus) означает "соревнование, имеющее целью выделить наилучших из числа его участников"*(971). Публичный конкурс в гражданско-правовом смысле, за исключением закрытого конкурса, всегда рассчитан на неопределенное число лиц, как бы не был ограничен круг его участников. Обещание выплатить награду тому, кто лучше других выполнит работу, достигнет лучшего результата, должно быть, как правило, обращено к неограниченному кругу лиц.
Пункт 2 ст. 1057 ГК устанавливает обязательное правило, в соответствии с которым публичный конкурс должен быть направлен на достижение каких-либо общественно полезных целей. Гражданское законодательство не содержит понятие общественно полезной цели. Традиционно к общественно полезным целям относят достижение гуманитарных, социальных или научно-технических задач, имеющих общественное значение: это может быть создание произведений науки, литературы, искусства, архитектуры и т.д. Однако не могут быть отнесены к публичному конкурсу, и потому не регулируются гражданско-правовыми нормами объявления о выплате вознаграждения за разработку универсальной отмычки; "лучших" правил боев между собаками или другими животными; "тараканьих бегов"; состязаний любителей пива и т.д.
В случае несоответствия конкурса общеполезным целям он может быть признан недействительным.
Публичный конкурс может быть открытым и закрытым. Приоткрытом конкурсе предложение организатора конкурса принять в нем участие обращено ко всем желающим путем объявления в печати или в иных средствах массовой информации. При открытом конкурсе возможна предварительная квалификация его участников, когда организатором проводится предварительный отбор лиц, пожелавших принять в нем участие, например, к участникам конкурса могут предъявляться дополнительные требования к профессии, возрасту, месту проживания и т.д. При закрытом конкурсе предложение принять участие в конкурсе направляется определенному кругу лиц по выбору организатора конкурса.
Условия, содержащиеся в объявлении о проведении конкурса. Объявление о проведении конкурса может быть сделано в любой форме: путем публикации в газетах, извещения по радио, телевидению, вывешивания объявлений и другими способами, однако оно обязательно должно содержать сведения, предусмотренные ст. 1057 ГК. Сведения, которые содержатся в объявлении, подразделяются на обязательные и факультативные. Обязательные сведения перечислены в п. 4 ст. 1057 ГК и должны присутствовать в любом объявлении о публичном конкурсе; при отсутствии хотя бы одного из них, конкурс считается необъявленным. К обязательным условиям конкурса закон относит сведения о: существе задания; критериях и порядке оценки результатов работы или иных достижений; месте, сроках и порядке их представления; размере и формах награды, а также о порядке и сроках объявления результатов конкурса.
Под существом задания понимаются требования, предъявляемые к результату работ, иному достижению конкурса. Степень их детализации может быть различной и зависит от усмотрения организатора, а также от цели и характера конкурса.
Критерии и порядок оценки результатов работы и иных достижений также зависят от характера конкурса. Как правило, для рассмотрения и оценки представленных работ организатор создает конкурсную комиссию (жюри), однако он может это сделать и самостоятельно, либо поручить какой-либо третьей организации. Гражданский кодекс не содержит норм, посвященных конкурсной комиссии, поэтому ее деятельность должна быть определена организатором в специальном документе. При этом следует учитывать определенные этические требования, например о недопустимости участия в конкурсной комиссии заинтересованных лиц или участников конкурса.
Место, срок и порядок предоставления работ определяются организатором в объявлении о проведении конкурса. Он может устанавливать промежуточные и окончательные сроки выполнения работ, достижений, а также их форму предоставления на конкурс. Несоблюдение участниками конкурса условий о месте, сроках и порядке предоставления работ может повлечь за собой отказ организатора в их приеме.
Форма предоставления работы зависит, как правило, от характера работы и может выражаться либо в передаче участником конкурса организатору определенного материального объекта (картины, проекта, рукописи), либо путем исполнения при непосредственном восприятии этого исполнения организатором (музыкальные конкурсы, конкурсы исполнителей песни, танцев и т.д.). Работы могут предоставляться участниками под определенными девизами, т.е. быть зашифрованными.
В объявлении организатор должен конкретно определить награду, ее размер, количество присуждаемых премий. Вознаграждение обязательно должно носить имущественный характер и может выражаться как в денежной, так и в иной, например вещественной, форме. Моральные поощрения (присуждение званий, награждение дипломами, грамотами) могут сопутствовать присуждению премий, однако они не заменяют собой имущественное вознаграждение.
К обязательным условиям относятся также порядок и срок объявления результатов конкурса. Право на получение награды возникает у соискателя в случае признания его работы лучшей или достойной получения одной из наград, о чем он должен быть уведомлен организатором конкурса либо в той же форме, в какой было сделано объявление о конкурсе, либо иным образом.
Если указанные в объявлении результаты достигнуты в работе, выполненной совместно двумя или более лицами, награда распределяется в соответствии с достигнутым между ними соглашением. Если такое соглашение не будет достигнуто, порядок распределения награды определяется судом (п. 2 ст. 1059 ГК).
В случае отказа устроителя конкурса выплатить премию, а также при нарушении сроков ее выплаты, победитель конкурса может защитить свои права в судебном порядке.
Если предмет публичного конкурса составляет создание произведения науки, литературы или искусства, и условиями конкурса не предусмотрено иное, лицо, объявившее публичный конкурс, приобретает преимущественное право на заключение с автором произведения, удостоенного обусловленной награды, договора об использования произведения с выплатой ему за это соответствующего вознаграждения (ст. 1060 ГК). Установив такое правило, законодатель, к сожалению, не предусмотрел мер, направленных на обеспечение прав организатора конкурса, с одной стороны, а также мер, гарантирующих права победителя конкурса, с другой. Поэтому в юридической литературе в качестве этих гарантий предложено использовать судебное требование организатора конкурса о переводе прав и обязанностей, возникших из нарушения его преимущественного права, а также установление пресекательного срока осуществления организатором конкурса преимущественного права*(972). Вознаграждение за использование произведения должно быть выплачено автору без зачета сумм, которые ему причитаются как победителю конкурса, если иное правило не установлено в объявлении о конкурсе.
Факультативные сведения носят произвольный характер и включаются организатором конкурса по своему усмотрению. К таким условиям относятся, например, условия о предварительном отборе участников публичного конкурса и об освобождении организатора конкурса от обязанности возвратить участникам конкурса работы, не удостоенные награды, и т.п.
Изменение условий и отмена публичного конкурса. Гражданское законодательство содержит особые правила изменения условий и отмены публичного конкурса. Лицо, объявившее публичный конкурс, вправе изменить его условия или отменить его в течение первой половины установленного для предоставления работ срока, при условии извещения о своих действиях участников конкурса тем же способом, каким конкурс был объявлен. Если изменения условий конкурса или его отмена произошли с нарушением этих требований, то они не влекут за собой никаких юридических последствий. В случае изменения условий конкурса или его отмены лицо, объявившее о конкурсе, должно возместить расходы, понесенные любым лицом, которое выполнило предусмотренную в объявлении работу до того, как ему стало или должно было стать известно об изменении условий конкурса или об его отмене.
Если же организатор конкурса докажет, что представленная на конкурс работа была выполнена не в связи с конкурсом, а, например, до его объявления, либо заведомо не соответствовала условиям конкурса, то он освобождается от обязанности по возмещению расходов.
Если при изменении условий конкурса или при его отмене были нарушены требования о порядке изменения или отмены публичного конкурса, организатор конкурса должен выплатить награду тем, кто выполнил работу, удовлетворяющую указанным в объявлении условиям.
Гражданский кодекс установил правило, в соответствии с которым к публичному конкурсу, содержащему обязательство заключить с победителем конкурса договор, нормы о публичном конкурсе (гл. 57 ГК) применяются постольку, поскольку нормами о торгах в форме конкурса (ст. 447-449 ГК) не предусмотрено иное (п. 5 ст. 1057), т.е. установлен приоритет законодательства о торгах в форме конкурса над нормами о публичном конкурсе, поэтому в случае их расхождения следует применять нормы о торгах в форме конкурса.
Глава 52. Проведение игр и пари
§ 1. Общие положения
Понятие игр и пари. Слово игра в русском языке имеет несколько значений, которые могут изменяться в зависимости от контекста, от конкретной жизненной ситуации. В рассматриваемом институте гражданского права под игрой понимается явление, которое традиционно обозначается словосочетанием азартная игра (от фр. hazard - случай, случайность, риск). Исходя из легального определения азартной игры, содержащегося в ст. 4 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. "О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон об азартных играх)*(973), под игрой в гражданском праве понимается основанное на риске соглашение о выигрыше, заключенное двумя или несколькими участниками такого соглашения между собой либо с организатором азартной игры по заранее установленным правилам. Неотъемлемым признаком игры в гражданском праве является ее рисковый характер, предполагающий сознательное допущение сторонами различных вариантов изменений в их имущественной сфере, наступление которых может зависеть от их собственных действий в качестве игроков, от действий третьих лиц или от сил природы.
Пари представляет собой разновидность азартной игры, при которой исход основанного на риске соглашения о выигрыше, заключаемого двумя или несколькими участниками пари между собой либо с организатором данного вида азартной игры, зависит от события, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет (ст. 4 Закона об азартных играх). Как видно из данного определения, наступление изменений в имущественной сфере участников пари никак не связано с их собственным поведением, а зависит исключительно от действий третьих лиц или сил природы.
Действующее законодательство уделяет значительное внимание лишь узкому кругу азартных игр, среди которых лотереи, игры, проводимые в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе. Отсутствие подробного регулирования иных игр, в частности различных карточных игр, получивших широкое распространение вне стен казино, вовсе не означает, что они оказались вне сферы гражданского права. Отношения, возникающие между участниками таких игр, регулируются общими нормами об играх и пари, а также общими нормами гражданского права.
Источники правового регулирования. Нормы, регулирующие отношения по проведению игр и пари и участию в них, рассредоточены среди нескольких нормативных актов. Наиболее общие положения закреплены в гл. 58 ГК, состоящей из двух статей - 1062 и 1063. В них определены: основания возникновения обязательств из проведения игр и пари; круг субъектов рассматриваемых обязательств; общие требования к содержанию договоров о проведении игр и пари; правила защиты прав, возникающих из рассматриваемых обязательств.
Одним из основных источников регулирования в рассматриваемой сфере является Закон об азартных играх, в котором содержатся легальные определения таких ключевых для рассматриваемого правового института понятий, как азартная игра, пари, ставка, выигрыш, игорное заведение; установлены правила организации и участия в играх, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, на тотализаторе и в букмекерских конторах, в том числе определены субъекты, объекты и особенности содержания обязательств из проведения соответствующих игр. Концептуальной новеллой Закона об азартных играх является установление территориальных границ возникновения и исполнения обязательств по проведению игр в казино и в залах игровых автоматов. Согласно ст. 9, 16 Закона об азартных играх с 1 июля 2009 г. возникновение и исполнение данных обязательств станет возможным не на всей территории Российской Федерации, а лишь в ее определенных частях, именуемых игорными зонами. Игорные зоны будут располагаться в отдельных районах Алтайского края, Приморского края, Калининградской области, Краснодарского края и Ростовской области. За пределами игорных зон сделки, направленные на возникновение и исполнение рассматриваемых обязательств, с 1 июля 2009 г. будут считаться недействительными на основании ст. 168 ГК.
Другим источником правового регулирования в рассматриваемой сфере является Федеральный закон от 11 ноября 2003 г. "О лотереях" (с изм. и доп.)*(974) (далее - Закон о лотереях). В Законе о лотереях содержатся легальные определения понятий лотерея, выигрыш, лотерейный билет, определены субъектный состав обязательств из проведения лотерей, объекты рассматриваемых обязательств, особенности их содержания, виды лотерей, требования к лотерейным билетам.
В целях реализации отдельных положений Закона о лотереях, в частности, норм о всероссийских и региональных лотереях, о ведении реестра лотерей, органами исполнительной власти Российской Федерации и органами законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации приняты соответствующие законы и подзаконные нормативные акты. Так, Правительством РФ принято постановление от 5 июля 2004 г. N 338 "О мерах по реализации Федерального закона "О лотереях"*(975) (далее - постановление о лотереях). Что касается региональных нормативных актов, то, например, в Санкт-Петербурге действует Закон Санкт-Петербурга 2005 г. "О государственном реестре региональных лотерей Санкт-Петербурга"*(976), а также постановление Правительства Санкт-Петербурга от 1 октября 2004 г. N 1637 "О мерах по реализации Федерального закона от 11 ноября 2003 г. N 138-ФЗ "О лотереях"*(977) (далее - постановление Санкт-Петербурга о лотереях). Следует отметить, что указанные нормативные акты не содержат гражданско-правовых норм, а регулируют исключительно отношения лиц, претендующих на организацию региональных лотерей, с властными органами Российской Федерации и ее субъекта.
Основание возникновения обязательств из проведения игр и пари.
Основанием возникновения обязательств из проведения игр и пари является договор, заключаемый между организатором игры и участником либо непосредственно между участниками.
В зависимости от вида игры и ее субъектного состава, рассматриваемый договор может быть как консенсуальным, так и реальным. Например, договор между двумя гражданами, заключаемый на исход футбольного матча, на основании общего правила п. 1 ст. 433 ГК и ввиду отсутствия каких-либо специальных норм будет консенсуальным. Напротив, договор, заключаемый между организатором игр в казино и посетителями, на основании п. 2 ст. 433 ГК будет реальным, поскольку согласно п. 3 ст. 4 Закона об азартных играх совершение ставки является обязательным условием участия в игре. Достижения соглашения между участником и организатором в данном случае недостаточно; моментом заключения договора является момент совершения участником ставки.
Договор о проведении игр и пари является возмездным, поскольку материальному предоставлению в виде ставки, совершаемой одной стороной, противостоит вероятность получения от другой стороны в случае наступления положительного результата игры материального предоставления в виде выигрыша. В связи с тем, что ставке противостоит не сам выигрыш, а лишь вероятность его получения, данный договор принято относить к так называемым рисковым (алеаторным) договорам.
В зависимости от вида игры и субъектного состава участников договор о проведении игр и пари может быть как двусторонне-обязывающим, так и односторонним.
Рассматриваемый договор является условной сделкой, поскольку возникновение прав и обязанностей сторон зависит не только от факта заключения договора и его условий, но и от того, окажется ли результат игры положительным хотя бы для одной из сторон.
Договор о проведении игр и пари, заключаемый между организатором и участником, является, как правило, договором присоединения. Однако несмотря на то, что на стороне организатора игр обычно выступает коммерческая организация, рассматриваемый договор не является публичным, поскольку предпринимательская деятельность организатора игры не может быть сведена к продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, что необходимо в силу ст. 426 ГК.
Существенными условиями договора о проведении игр и пари, заключаемого между организатором и участником, помимо условия о предмете, являются условия о сроке проведения игры и порядке определения выигрыша (п. 3 ст. 1063 ГК). Единственным существенным условием договора о проведении игр, сторонами которого выступают исключительно участники, является условие о его предмете.
Цена не отнесена законом к существенным условиям договора о проведении игр и пари. Однако в подавляющем большинстве случаев цена выступает в качестве существенного условия рассматриваемых договоров, поскольку необходимость ее согласования возникает по воле сторон.
Форма договора о проведении игр и пари подчиняется общим правилам ГК. Норма п. 2 ст. 1063 ГК, в соответствии с которой в случаях, предусмотренных правилами организации игр, договор между организатором и участником игр оформляется выдачей лотерейного билета, квитанции или иного документа, а также иным способом, в сущности никаких специальных требований к форме рассматриваемого договора не устанавливает. Данная норма содержит лишь примерный перечень документов, которые могут выступить в качестве письменной формы договора, если, во-первых, это предусмотрено правилами организации игр и, во-вторых, в них будут включены все существенные условия договора. Принимая во внимание ст. 12 Закона о лотереях, в которой содержатся обязательные требования к содержанию лотерейных билетов, можно заключить, что с момента введения в действие указанного Закона лотерейный билет олицетворяет письменную форму договора об участии в лотерее. Что касается квитанций и иных документов, оформляемых при проведении других азартных игр, то поскольку они, как правило, являются недостаточно подробными, их следует расценивать, главным образом, как возможные доказательства факта заключения договора на случай спора.
Вопросы о предмете и сторонах договора, правах и обязанностях сторон будут рассмотрены в следующем параграфе применительно к обязательствам из проведения игр и пари.
§ 2. Элементы обязательств из проведения игр и пари
Субъекты. Действующее законодательство выделяет две категории субъектов обязательств из проведения игр и пари - организатор и участник. Для современного гражданского оборота характерно наличие в рассматриваемом виде обязательств обеих категорий субъектов: на стороне кредитора выступает участник, на стороне должника - организатор. В то же время, закон допускает возникновение обязательств, субъектный состав которых образуют исключительно участники. Специфика таких обязательств заключается в том, что в течение определенного срока - с момента достижения между участниками соглашения до наступления результата игры вопрос о кредиторе и должнике остается открытым. Лишь после наступления результата игры субъектный состав приобретает традиционные для обязательства черты: выигравший участник занимает место кредитора, проигравший - место должника.
В зависимости от вида игры на стороне организатора и участника могут выступать различные субъекты гражданского права.
Организаторами игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе могут быть исключительно юридические лица, зарегистрированные на территории Российской Федерации в установленном порядке. При этом из числа организаторов указанных игр исключены юридические лица, в число учредителей (участников) которых входят Российская Федерация, ее субъекты или органы местного самоуправления.
Закон устанавливает специальные требования к имущественному положению организаторов игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе. Так, стоимость чистых активов организатора игр в казино и в залах игровых автоматов в течение всего периода осуществления деятельности не может быть менее 600 млн руб. Чистые активы организатора игр в букмекерских конторах и на тотализаторе в течение всего периода осуществления деятельности не могут быть менее 100 млн руб.
Для организации и проведения игр в казино и в залах игровых автоматов организатор обязан получить в установленном порядке соответствующее разрешение компетентного государственного органа - органа управления игорной зоной. Для организации и проведения игр в букмекерских конторах и на тотализаторе организатору необходимо иметь лицензию. В настоящий момент полномочия на выдачу указанной лицензии переданы Государственному комитету РФ по физической культуре и спорту*(978).
Круг лиц, которые могут быть организаторами лотереи, значительно шире. В качестве таковых могут выступать Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования и российские юридические лица. Граждане, в том числе индивидуальные предприниматели, по действующему законодательству организаторами лотереи быть не могут.
Для организации и проведения лотереи указанные субъекты гражданского оборота обязаны получить в установленном законом порядке разрешение на проведение лотереи. В настоящий момент выдача разрешений на проведение всероссийских лотерей входит в компетенцию Федеральной налоговой службы (п. 1 постановления о лотереях). Что касается выдачи разрешений на организацию и проведение региональных лотерей, то в каждом субъекте Федерации данная функция возложена на определенный орган исполнительной власти. Например, в Санкт-Петербурге соответствующим полномочием наделен Комитет экономического развития, промышленной политики и торговли Правительства Санкт-Петербурга (п. 1 постановления Санкт-Петербурга о лотереях).
Участниками игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе могут быть только физические лица, достигшие 18-летнего возраста. Граждане, которые приобрели дееспособность в полном объеме ранее достижения совершеннолетия, участниками указанных игр быть не могут. Более того, исходя из п. 3 ст. 7 Закона об азартных играх организатор вправе устанавливать специальные требования к участникам, в том числе увеличивать им возрастной барьер.
Как и в случае с организаторами, круг участников лотереи является более широким. Из ст. 2 Закона о лотереях следует, что участником лотереи может быть любой субъект гражданского права. Данное законодательное положение следует толковать ограничительно в связи с тем, что ряд субъектов гражданского оборота по своей правовой природе участниками лотереи быть не могут. К таковым относятся юридические лица, обладающие специальной правоспособностью, а также Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования, обладающие так называемой целевой правоспособностью.
Участниками игр, не имеющих организатора, в силу общих положений гражданского законодательства и ст. 1062 ГК могут быть граждане, а также юридические лица, обладающие общей правоспособностью.
Объекты. Исходя из преобладающей в настоящее время плюралистической концепции объекта правоотношения, объектами обязательств из проведения игр и пари являются материальные блага, в отношении которых заинтересованные участники оборота вступают в игру, и перемещение которых происходит вследствие наступления результата игры. И Гражданский кодекс, и специальные законы именуют данные объекты выигрышем. В зависимости от вида рассматриваемого обязательства в качестве выигрыша могут выступать различные материальные блага.
Объектами обязательств из игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе являются денежные средства или иное имущество, в том числе имущественные права (ст. 4 Закона об азартных играх). Данное положение Закона об азартных играх, по сути, означает, что объектом рассматриваемого подвида обязательств из проведения игр может быть любое имущество, в том числе вещи, деньги, ценные бумаги, денежные средства и иные права требования, имущественные права на результаты интеллектуальной деятельности. Исключение, разумеется, составляют вещи, ограниченные в обороте и изъятые из оборота.
Объектами обязательств из проведения лотереи являются наличные деньги и денежные средства (ст. 2 Закона о лотереях).
Объектами обязательств, возникающих из игр, не имеющих организатора, по смыслу ст. 1062 ГК может быть любое имущество в самом широком для гражданского права смысле этого слова, за исключением вещей, ограниченных в обороте и изъятых из оборота.
Содержание. Содержание обязательств из проведения игр составляют субъективные права и обязанности сторон.
В первую очередь обратимся к обязательствам, субъектный состав которых образуют организаторы и участники. Для содержания данного подвида обязательств характерны две отличительные черты.
Во-первых, еще до возникновения обязательства организатор несет ряд обязанностей, непосредственно связанных с содержанием самого обязательства. Так, в силу п. 3 ст. 1063 ГК предложение о заключении договора, которое организатор игр адресует потенциальным участникам, должно включать условия о сроке проведения игр, размере выигрыша и порядке его определения. Согласно п. 4 ст. 6 Закона об азартных играх организатор игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе, обязан обеспечивать личную безопасность всех лиц, находящихся в игорном заведении, в том числе участников игр.
Во-вторых, договоры, лежащие в основании обязательств данного подвида, носят по общему правилу односторонний характер. С момента их заключения - совершения участником ставки или приобретения лотерейного билета - участник не несет каких-либо обязанностей по отношению к организатору, а обладает лишь правом требования выплаты ему выигрыша в случае наступления положительного для него результата игры. Организатор, напротив, обязан к выплате выигрыша и не имеет прав требования по отношению к участнику. При этом следует учитывать, что содержание обязательств из игр, проводимых в казино, в залах игровых автоматов, в букмекерских конторах и на тотализаторе, может дополняться договором на основании правил посещения игорного заведения, которые организатор вправе устанавливать самостоятельно (п. 3 ст. 7 Закона об азартных играх).
Основными обязанностями организатора, возникающими непосредственно из договора о проведении игр, являются обязанность провести игру в срок и обязанность передать победившему участнику выигрыш в согласованных форме и размере. Если точный размер выигрыша заранее не известен, после наступления результата игры организатор обязан его определить в порядке, установленном договором о проведении игры.
В случае если срок выплаты выигрыша договором не предусмотрен, организатор обязан передать выигрыш победившему участнику в течение 10 дней с момента определения результатов игры либо в иной срок, установленный законом (п. 4 ст. 1063 ГК). В настоящий момент какой-либо иной срок законом не установлен.
В отношении места исполнения рассматриваемых обязанностей организатора действуют общие правила ст. 316 ГК.
Содержание обязательств, субъектами которых являются исключительно участники, составляют обязанность проигравшего лица передать победившему участнику выигрыш в заранее согласованных форме и размере, и корреспондирующее данной обязанности субъективное право победившего участника на получение выигрыша. Отличительной особенностью рассматриваемого подвида обязательств из проведения игр является то, что указанные право требования и корреспондирующая ему обязанность принадлежат в равной мере всем участникам игры до тех пор, пока не наступит ее результат. С момента наступления результата игры обязанность выплатить выигрыш возлагается на проигравшего участника, а победивший участник имеет право на получение выигрыша и не несет каких-либо обязанностей, кроме кредиторских.
В отношении срока и места исполнения обязательств данного подвида действуют общие нормы ГК об обязательствах.
§ 3. Защита прав, возникающих из проведения игр и пари
Общее правило. В юридической науке широкое распространение получило деление обязательств на цивильные (исковые) и натуральные. Данное деление проводится в зависимости от того, подлежат ли права требования, составляющие содержание обязательств, судебной защите. Обязательства, права требования по которым судебной защите не подлежат, именуются натуральными. Специфика натуральных обязательств заключается в том, что их исполнение всецело зависит от воли должника. Кредитор не вправе требовать в судебном порядке исполнения должником обязанности или применения к нему каких-либо санкций за неисполнение. В этом заключается принципиальное отличие натуральных обязательств от обязательств исковых, неисполнение которых в добровольном порядке может привести к понуждению должника к исполнению в натуре и применению в отношении него санкций. Общими для рассматриваемых видов обязательств являются последствия их добровольного исполнения: с момента исполнения обязанности должник не вправе требовать исполненное обратно как приобретенное неосновательно.
В соответствии с п. 1 ст. 1062 ГК требования граждан и юридических лиц, связанные с организацией игр и пари или участием в них, не подлежат судебной защите, за исключением требований лиц, принявших участие в играх или пари под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамеренного соглашения их представителя с организатором игр и пари, а также требований, указанных в п. 5 ст. 1063 ГК. Из данной нормы следует, что по общему правилу обязательства из проведения игр не подлежат судебной защите, являются натуральными.
С точки зрения юридической техники норма п. 1 ст. 1062 ГК не лишена недостатков. Ряд формулировок данной нормы не в полной мере соответствует ее содержанию.
Во-первых, это относится к кругу лиц, которые в силу п. 1 ст. 1062 ГК лишены возможности защищать свои права в судебном порядке. Как уже отмечалось, круг субъектов обязательств из проведения игр может быть различным в зависимости от вида игры. Например, организатором лотереи могут быть Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования и российские юридические лица. В связи с этим указание в п. 1 ст. 1062 ГК на то, что судебной защите не подлежат требования граждан и юридических лиц, не следует понимать буквально. Содержащееся в п. 1 ст. 1062 ГК лишение права на судебную защиту распространяется на всех субъектов, которые могут выступать сторонами обязательств из проведения игры и пари.
Во-вторых, некорректным является указание на то, что судебной защите не подлежат требования, связанные с организацией и участием в играх и пари. Данная формулировка необоснованно расширяет сферу действия рассматриваемой нормы. Буквальное ее толкование и применение могут привести к абсурдной ситуации, когда судебной защите не будет подлежать право требования, возникшее из обязательства, которое временем, местом, объектом или кругом лиц оказалось связанным с обязательством из проведения игр и пари. Действительный смысл нормы заключается в том, что судебной защите не подлежат права требования, составляющие содержание обязательств по проведению игр или пари. Речь идет, главным образом, о праве победившего игрока на получение выигрыша.
В-третьих, недостаточно точной в современных условиях является формулировка п. 1 ст. 1062 ГК в части лишения прав требования исключительно судебной защиты. Как известно, в настоящее время суд является основным, но не единственным властным органом, применяющим нормы права. Кроме того, нельзя забывать, что исполнение натурального обязательства зависит лишь от воли должника, соответственно кредитор не вправе искать защиты своих прав не только в правоприменительных органах, но и посредством обращения во внесудебные правоохранительные органы, не осуществляющие непосредственно функции правоприменения. В связи с этим рассматриваемую норму следует понимать таким образом, что требования, возникающие из проведения игр и пари, не подлежат юрисдикционной защите, которая, в свою очередь, предполагает возможность применения судебного и административного порядка.
Таким образом, по общему правилу права требования, возникающие из обязательств по проведению игр и пари, не подлежат юрисдикционной защите. Участники рассматриваемых обязательств вправе обращаться лишь к средствам самозащиты, насколько это возможно в случае защиты прав, возникающих из рассматриваемых обязательств.
Специальные правила. Общее правило об освобождении обязательств из проведения игр и пари от юрисдикционной защиты, закрепленное в п. 1 ст. 1062 ГК, имеет ряд исключений. Специальные правила, допускающие возможность принуждения должника к исполнению обязательства в натуре, установлены в отношении защиты прав участника:
1) если его участие в игре явилось следствием обмана, насилия или угрозы со стороны организатора, другого участника или третьих лиц;
2) если его участие явилось следствием злонамеренного соглашения его представителя с организатором;
3) на получение выигрыша от организатора и на возмещение убытков, причиненных ненадлежащим исполнением организатором обязательства.
В указанных случаях права требования, составляющие содержание обязательств из проведения игр и пари, подлежат судебной защите.
Помимо этого, в п. 2 ст. 1062 ГК специальные правила установлены в отношении защиты прав требования, составляющих содержание обязательств, не являющихся в строгом смысле обязательствами из проведения игр и пари, но имеющих с ними сходные черты. Данная норма была включена в ГК лишь в 2007 г., и ее появление является реакцией законодателя на неоднозначную судебную практику последних лет.*(979) В соответствии с п. 2 ст. 1062 ГК общее правило о защите прав из обязательств о проведении игр не распространяется на права требования, возникающие из:
1) так называемых расчетных форвардных контрактов - права требования, связанные с участием в сделках, предусматривающих обязанность стороны или сторон сделки уплачивать денежные суммы в зависимости от изменения цен на товары, ценные бумаги, курса соответствующей валюты, величины процентных ставок, уровня инфляции или от значений, рассчитываемых на основании совокупности указанных показателей;
2) сделок, совершенных под отлагательным условием, - права требования, связанные с участием в сделках, предусматривающих обязанность стороны или сторон сделки уплачивать денежные суммы в зависимости от наступления обстоятельства, которое предусмотрено законом и относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит.
Указанные права требования, принадлежащие юридическим лицам, подлежат судебной защите, если хотя бы одной из сторон сделки:
- является юридическое лицо, получившее лицензию на осуществление банковских операций или лицензию на осуществление профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг;
- заключенной на бирже, является юридическое лицо, получившее лицензию, на основании которой возможно заключение сделок на бирже.
Права требования из расчетных форвардных контрактов и условных сделок, принадлежащие физическим лицам, подлежат судебной защите при условии, если указанные сделки являются биржевыми.
В отношении всех иных прав требования по обязательствам из проведения игр и пари, в том числе в отношении прав требований, возникающих из игр, не имеющих организатора, действует общее правило, недопускающее понуждение должника к исполнению обязательства в натуре и применение к нему каких-либо санкций за неисполнение.
2. Психолого-педагогическое сопровождение детей со сложными нарушениями развития за рубежом
3. Культ личности И.В. Сталина
4. Воля 2.1 Формулировка и характеристика бизнесидеи создания юношеского центра Воля
5. Тема 8 Международное частное транспортное право
6. Курсовая работа- Личные права граждан и их охрана
7. Знакомство с органами артикуляционного аппарата и понятием звук
8. Акушерство. СТРУКТУРА И ПРИНЦИПИ РОБОТИ АКУШЕРСЬКОГО СТАЦІОНАРУ
9. Тема 1 Понятие и особенности научноисследовательской деятельности
10. 2 32
11. ru Все книги автора Эта же книга в других форматах Приятного чтения Льюис Кэрролл Алиса в стр
12. і Насельніцтва Беларусі каменнагавеку
13. Меры пресечения
14. Статья- Коричневые карлики
15. реферату Теорія особистостіРозділ Психологія Теорія особистості В
16. Реферат- Происхождение и региональные траектории потоков гидротерм, связанных с эпитермальными системами
17. галоген газ с резким запахом; микроэлемент необходимый для организма животных.
18. Персональный компьютер углубление знакомства
19. Золотая вилка- foursqure.
20. Административное правонарушение в торговле