Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Бытие
Свое движение по категориям мышления гегелевская логика начинает с непосредственного бытия. Понятие бытия представлено как, с одной стороны, непосредственное начало и самый простой предмет мышления, а с другой стороны, оно уже содержит в себе как понятие внутреннее противоречие и отрицательность, опосредованность рефлексией, которое даст толчок всему последующему развитию. Рефлексия показывает нам это непосредственное бытие в отношении к его отрицанию как определенному, качественному бытию, но тем самым неопределенность самого бытия становится его качеством, следовательно, оно — определенное в себе — и есть наличное, конечное бытие. Внутри бытия неопределенного и чистого разыгрывается та же игра между ним самим и его отрицанием в виде ничто, чистое бытие переходит в ничто. На стадии бытия движение категорий осуществляется за счет «перехода в другое»(7: 1, 215), ибо каждая определенность есть в то же время нечто сущее, а их взаимная отрицательность выступает как нечто внешнее по отношению к ним. Бытие и ничто, переходя друг в друга, снимаются оба в становлении, но, в свою очередь, и становление снимает себя и переходит в ставшее, в «некоторый спокойный результат», который открывается как сущее, т. е. происходит возвращение в бытие. Результат повторного перехода или отрицания, — не ничто, а именно наличное бытие. Для наличного бытия существенными оказываются его развертывание через категории конечного и бесконечного. Поскольку в наличном бытии определенность, или качество, соединилась с самим бытием в результате предшествующего движения, то отрицательность теперь присуща самому наличному бытию. Наличное бытие как конечное нечто имеет границу в себе, в его конечности вновь проявляет себя отрицательность ничто, и поэтому нечто преходяще, оно уничтожается, а не просто изменяется. Конечное преодолевает себя постоянно и тем самым переходит в бесконечное, которое, в свою очередь, остается тем не менее конечным также, ибо удерживается конечным и все время восстанавливает уже преодоленное конечное, переступает границу и вновь ее воссоздает. Так в мышлении образуется то, что Гегель называет дурная, или отрицательная, бесконечность. «Удерживая бесконечное чистым от конечного и вдали от него, мы его лишь оконечиваем»(2: 1, 201), иными словами: «Убегающий еще не свободен, потому что он в своем бегстве все еще обусловливается тем, от чего он убегает»(7: 1, 233).
Избавление от дурной бесконечности достигается вместе с избавлением от внешней рефлексии, когда переход в другое означает переход в другое как в такое же нечто, следовательно, есть и возвращение в себя нечто и одновременно его самопреодоление, вхождение рефлексии в само бытие. Наличное бытие превращается в бесконечное отношение бытия с самим собой, в для-себя бытие, простейшую форму сознательности или понятия как сущего. «Сознание уже как таковое содержит в себе определение для-себя бытия» (2: 1, 224), тогда как «самосознание есть для-себя-бытие как исполненное и положенное... ближайший пример наличия бесконечности» (2: 1, 225). Наличное бытие снимается в отрицании и обнаруживает конечность как идеальное, а не реальное, с другой стороны, здесь же выступает и реальность идеального, но только через истинную бесконечность в самосознании, или в для-себя-бытии. «Эта идеальность конечного есть основное положение философии, и каждое подлинно философское учение есть поэтому идеализм» (7: 1, 236).
Для-себя бытие выступает через категории одно (оно отрицает отношение с другим, поскольку само есть это другое), но тем не менее как одно в отношении многих, поэтому дальнейшее развертывание отрицательности и идеальности бытия связано уже с категорией количества. «Количество есть качество, ставшее уже отрицательным; величина есть определенность, которая больше не едина с бытием, а уже отлична от него, она снятое, ставшее безразличным качество» (2: 1, 137). «Число есть мысль, но оно есть мысль как некое совершенно внешнее самому себе бытие»(7: 1, 251).
Если качество переходит в количество (через отрицание в логическом мышлении), то и количество переходит к качеству (как единству с качеством через повторное отрицание) путем меры как качественно определенного количества. Узловая линия мер, представляющая это движение перехода количества в качество, выражает в себе сущность или истину бытия.
§ 111. Вот та вязь определений, которую мы имеем в учении о бытии:
Качество
чистое бытие – ничто
становление
возникновение – прехождение (ничтожение)
наличное бытие
нечто – иное
для-себя-бытие
одно – многое
Количество
дискретность – непрерывность
ограничение
единица – множество
величина
единство (квант) – численность
число
экстенсивная величина – интенсивная величина
порядок (градус)
прямо пропорциональное отношение – обратно пропорциональное отношение
степенное отношение
Мера
специфическое количество
специфически самостоятельные меры
узловая линия мер
реальная мера
абсолютная неразличённость
Категория чистого бытия касается существования всего на свете. Категория наличного бытия даёт нам различие нечто и иного, как равноправных для внимания познающего субъекта предметов наличного мира. Категория для-себя-бытия оставляет в пределах нашего внимания лишь то нечто, которое нас непосредственно интересует. Соединив качественную определённость нечто с его количественной определённостью, мы в результате получаем реальную меру его наличного бытия. На этом процедура обнаружения бытия интересующего нас нечто заканчивается.
Мы обнаружили то образование реального мира, которое хотим познавать. Но что оно собой представляет? Этого здесь мы ещё не знаем. Как найденный мореплавателями в океане остров, который они на своём судне уже обошли со всех сторон, но пока ещё не высаживались на него, так и выявленная посредством учения о бытии интересующая нас область мира остаётся пока ещё неизведанной нами. Мы убедились в том, что она есть в этом мире и даже определили её реальную меру, но что она такое есть, этого мы пока не знаем.
Что она собой представляет? Как вещь устроена изнутри и как туда грамотно войти? Ответ на эти вопросы призвано дать "Учение о сущности", которому "Учение о бытии", сделав своё дело, уступает теперь дорогу.
Многое из представленного здесь может показаться предельно простым и само собой разумеющимся материалом. Но справедливо говорят, что простота хуже воровства. Как всё то, что лежит у нас перед глазами ввести в процедуру познания и как действовать дальше? Вопрос, игнорирование которого весьма чревато последствиями. Здесь коварное чувство простоты и "само собой разумеющегося" может сыграть злую шутку и обречь на неудачу весь дальнейший путь продвижения мысли. С простым и "само собой разумеющимся" лучше обойтись предельно внимательно и терпеливо, чтобы оно в дальнейшем не оказалось втройне сложным.
*Учение о бытии
§ 84-85. В первом разделе "Науки логики" Гегель изложил логическую последовательность процедуры обнаружения меры наличного бытия интересующего нас объекта. Чтобы облегчить задачу освоения данного материала, я предлагаю читателю припомнить свой опыт работы с оптическими приборами, например, с биноклем или с фотоаппаратом, снабжённым объективом.
Смотря через объектив на мир, мы видим следующую картину. Когда объектив находится в одной из крайних точек фокусного расстояния, тогда мы наблюдаем в кадре серое размытое пятно. Переводя объектив в другую крайнюю точку фокусного расстояния, мы вновь получаем такое же серое, размытое пятно. Повторяя так много раз, вращая объектив туда-сюда, мы начинаем замечать, что в кадре что-то возникает и тут же исчезает. Замедляя вращение объектива, мы фокусируем очертания возникающих образов и, в итоге, получаем чёткое изображение предметов, находящихся перед нами. Далее, мы пристально рассматриваем все те предметы, которые оказались в кадре нашего сознания, и определяем тот из них, который нас непосредственно интересует. После этого мы сосредотачиваем всё наше внимание на этом предмете и рассматриваем уже непосредственно только его: его отличие от других предметов, внешний вид, размеры, строение и т.д.
Вам это знакомо? Тогда представьте себе, что Ваше сознание способно не только пассивно созерцать то, что происходит в кадре при работе с биноклем, но и самостоятельно выполнять такую несложную работу объектива.
Качество Чистое бытие
§ 86. С чего мы начинаем познание любого предмета? Первым делом мы констатируем следующий факт: всё то, что вообще существует в этом мире, включая интересующий нас предмет, всё это есть. Мы признаём, как само собой разумеющееся, что есть мир как таковой во всём богатстве его содержания. Причём всю пестроту разнообразия красок мира мы без каких-либо оговорок оставляем здесь без внимания и удовлетворяемся лишь только тем фактом, что всё то, что существует, всё то, что имеет место быть на этом свете, всё это просто есть. Это первый шаг в логике познания мира, который определяется категорией чистое бытие – без всякого дальнейшего определения. В нашем примере с биноклем этой категории соответствует серое пятно, которое представляет собой полностью размытые очертания всех предметов, находящихся перед объективом. Образ этого пятна свидетельствует нам только о том, что всё находящееся перед нами, все эти предметы просто имеют место быть.
§ 87. Но с другой стороны, это серое пятно ещё ничего не показывает нам. В нём мы не видим ни единого предмета. Их для нас ещё просто нет, поскольку все они слились в однообразную серую краску. Поэтому, говоря о том, что всё есть, есть бытие как таковое, мы, следовательно, исключаем из своего внимания всё богатство содержания мира, всё то конкретное, что наполняет собой этот мир. Тем самым категория чистое бытиё оказывается равной категории ничто. Бытие есть то, что совершенно лишено определений, и такое же отсутствие определений есть ничто.
Бытие часто представляют себе как абсолютное богатство, а ничто, напротив, как абсолютную бедность. Но если, рассматривая весь мир, мы говорим, что всё просто есть, и не говорим ничего более, то тем самым мы опускаем все другие определения и имеем, следовательно, вместо абсолютной полноты абсолютную пустоту. Серое пятно в объективе бинокля выражает собой одновременно и всё и ничего. Точно так же и категория чистого бытия выражает собой одновременно и всё и ничто.
Категории чистое бытие и ничто виртуальны. Причём виртуальны не только в том смысле, что воображаемы, но и в том смысле, что они постоянно переходят друг в друга. Констатируя, что всё есть, мышление в итоге получает ничто. Не желая мириться с таким поражающим своей пустотою ничто, оно устремляется к конкретным предметам реального мира, надеясь найти в них утвердительную почву для подтверждения факта их наличного бытия. Но, подчиняясь логической дисциплине, которая на данной ступени познания требует вести речь лишь о факте бытия всех вещей вообще, мышление вновь возвращается к категории чистого бытия, которая при ближайшем рассмотрении вновь оборачивается – о, ужас! – пустым ничто. И вновь, возмущаясь такому самообману, мышление опять бежит за свидетельством к факту бытия реальных предметов, но повинуясь строгим канонам логики, оно в очередной раз утыкается в ничто и поворачивает вспять. В нашем примере этому беспокойству мысли будет соответствовать действие по перемещению объектива из одной крайней точки фокусного расстояния в другую, от одного серого пятна к другому.
§ 87а. Определения чистого бытия и ничто представляют собой, следовательно, постоянное беспокойство мысли: стремясь к достижению определения чистого бытия, мышление неожиданно для себя получает ничто, а убегая от ничто, приходит к чистому бытию, которое тут же превращается в ничто и т.д., до бесконечности. Конструктивная роль этих категорий заключается в том, что в своём бесконечном взаимопереходе друг в друга они образуют логический ноль – абсолютное начало процесса познания как такового, вне зависимости от того, что именно и в какой части мира нас интересует и что, следовательно, мы намерены познавать.
§ 87б. Для обыденного сознания смысл этих категорий хорошо знаком. Выражения типа: "Всё – это ничто", или – одесский вариант – "Об всё не может быть и речи", обнаруживают хорошую интуицию не обременённого логическими упражнениями рассудка. К тому же в русском языке есть слово тьма, которое обладает таким же двойственным смыслом; оно одновременно выражает и абсолютную целокупность какого-то содержания и его полное отсутствие.
§ 88. Это внутреннее беспокойство мысли, перебегающей от чистого бытия к ничто и обратно, есть становление. Но становление не в историческом плане, не в плане истории развития реального объекта, а в логическом плане, как становление в нашем сознании образа познаваемого предмета. В нашем примере с биноклем категории становления соответствует сам переход от одного серого пятна к другому. В становлении бытие и ничто находятся в неразрывном единстве и, вместе с тем, как различимые; категория становления появляется лишь благодаря переходу от одного из них к другому.
Наличное бытие
§ 89. При перемещении фокусного расстояния из одной крайней точки в другую (от одного серого пятна к другому) мы обнаруживаем в ходе этого, что в кадре объектива что-то мельтешит: то возникают очертания каких-то предметов, то опять пропадают, сливаясь в серое размытое пятно. Следовательно, в ходе становления что-то возникает и тут же исчезает, преходит. Вот это что-то побуждает нас постепенно замедлять бег мысли от чистого бытия к ничто и сосредотачивать наше внимание на том, очертания чего мелькают по ходу становления. Сфокусировав изображение в кадре, мы в итоге получаем устойчивый образ наличных предметов. Этой ступени познания соответствует категория наличное бытие, которая представляет собой единство определений возникновения и прехождения, их снятый результат. (Весьма удачным следует признать используемый Хайдеггером термин ничтожение, который хорошо гармонирует в паре с возникновением).
То, что возникало и ничтожилось, предстало теперь на экране нашего сознания тем, что есть в наличии. Что именно там есть, мы на данном этапе ещё не знаем, поскольку до этого просто ещё дело не дошло. Но мы уже знаем, что есть не только весь мир как таковой, в его абсолютной неразличённости, но есть и все те конкретные предметы, которые наполняют его собой и составляют его актуальную наличность, его наличное бытие.
§ 89а. В этом пункте многие комментаторы философии Гегеля допускают ошибку. Рассмотренные уже триады категорий: чистое бытие – ничто – становление, возникновение – прехождение – наличное бытие, они пытаются истолковать не в логическом, а в историческом плане, т.е. не в плане описания логической последовательности процедуры познания мира, а в плане объяснения исторического пути его реального развития. Это грубейшая подмена смысла, тем более, что в этих самых первых актах познания мы ещё не имеем в своём сознании никаких реальных предметов мира, относительно которых можно было бы говорить об истории их развития.
Такая подмена смысла ведёт к той чудовищной абракадабре, где, с одной стороны, шельмуют Гегеля, обвиняя его в панлогизме и пытаясь насильственно истолковать его учение о бытии в духе якобы присущего ему понимания происхождения мира ни из чего. С другой стороны, как раз сами сочиняют нечто подобное, втолковывая читателю про становление, как про происхождение бытия мира из ничто, а триаду категорий возникновение – прехождение – наличное бытие объясняют по неверной формуле: рождение – жизнь – смерть. Возникновение преподносят как нарождение чего-то нового, наличное бытие – как процесс его существования, а прехождение – как его уничтожение или смерть.
§ 90. Рассматривая в кадре устоявшееся изображение (наличное бытие), мы обнаруживаем в нём различные по своим очертаниям предметы. Каждый из этих предметов мы можем определить как нечто или как иное. Нечто – это тот предмет, который нас непосредственно интересует, а иное – это всё остальное, отличное от него.
Так, например, если на переднем плане нашего сознания наличествуют: стол, книга и авторучка, то каждое из них может быть определено и как нечто и как иное. Если нас интересует книга, то она будет тем нечто, которое нас интересует, а всё остальное (стол и авторучка) – иным. Если нас интересует авторучка, то, следовательно, она будет нечто, а всё оставшееся за её пределами – иным.
На заднем плане нашего сознания всегда находится весь мир как таковой. При самом общем его разделении мы обнаруживаем в нём три качественно специфичные области: вселенную, биосферу и человечество. Каждую из этих областей мы также можем определить как нечто или как иное. Если нас интересует биосфера, то она будет определяться как нечто, а вселенная и человечество как иное. Если нас заинтересует непосредственно человечество, то оно и будет тем нечто, о котором мы поведём речь, а вселенная и биосфера – это иное.
Итак, категории нечто и иное позволяют нам определить в наличном бытии мира самое общее различие составляющих его частей.
§ 91. Категории нечто и иное существуют в рамках единого наличного бытия; они являются моментами, на которые оно распадается. С этой точки зрения нечто и иное не безразличны друг другу. Они кровные родственники по бытию: иное противостоит нечто, как инобытие его бытия. Как, например, коза и сено. Сено – это не коза, это её иное, но это то иное, из которого становится бытие козы. Сено, таким образом, это инобытие козы, благодаря которому мы имеем её бытие в наличии. Точно так же обстоит дело и на уровне тотальностей. Поступающая на Землю энергия Солнца, вкупе с неорганической плотью нашей планеты, представляют собой инобытие биосферы и человечества. Биосфера продуцирует себя из неорганического (косного – по выражению В.И. Вернадского) вещества и благодаря этому имеет своё бытие в наличии. В свою очередь, биосфера представляет собой форму инобытия человечества, из которого непрерывно становится его бытие. Человечество, не прерываясь ни на секунду, поглощает растительную и животную биомассу, благодаря чему оно только и имеет себя в наличии.
§§ 92-94. Наличное бытие каждого нечто имеет свой предел, свою границу, которая определяется через присущий ему признак качества. Качество – не в смысле обозначения степени совершенства потребительских свойств товаров и услуг, для чего используют выражения: "высококачественный товар", "знак качества" или "немецкое качество", а качество в смысле специфического отличия одних вещей от других. Качество является интегральным признаком предметов наличного мира, позволяющим различать их между собой, как нечто и иное. В самом слове качество, произнесённом по слогам, слышится фраза как-что-есть (естество). Например, неорганическая материя вселенной – это одно качество (естество), живые организмы биосферы – это другое качество (естество), люди и их опредмеченная деятельность – третье качество (естество).
§ 95. Рассматривая интересующее нас нечто в пределах его качества, мы подвергаем отрицанию всё иное и в результате оставляем в своём внимании лишь только одно данное нечто. Этой ступени познания соответствует категории для-себя-бытия нечто. Для-себя-бытие – это простое соотношение нечто с самим собою, но соотношение, достигаемое посредством отрицания всего иного. Если я говорю: "я есмъ для себя", то я не только "есмъ", но и отрицаю от себя всё иное, исключаю его из себя, поскольку оно выступает уже как внешнее по отношению ко мне. Например, если нас интересует человечество, то, находясь на данной ступени познания, мы просто оставляем за пределами своего внимания вселенную и биосферу и сосредотачиваемся только на человечестве.
§ 95а. Категория для-себя-бытия отличается от предыдущих категорий бытия тем, что она идеальна. В категориях чистого бытия и наличного бытия мы фиксировали реальность в её, так сказать, нетронутом виде. Когда же мы приходим к категории для-себя-бытия, то здесь мы оставляем в пределах своего внимания лишь только один интересующий нас предмет. Тем самым мы мысленно как бы вычленяем его из контекста окружающего его мира. Такое искусственное обособление одного предмета от остальных – это уже сознательное нарушение единства бытия.
Выделяя своею мыслью предмет, мы как бы изолируем его от остальных предметов. Но в самом реальном мире предметы так не существуют: не бывает козы без сена, не бывает человечества без биосферы, не бывает биосферы без вселенной. Если же мы всё-таки рассматриваем эти предметы по отдельности, как существующие сами по себе, что мы собственно и фиксируем категорией для-себя-бытия, то делаем это лишь идеально. На ступенях чистого бытия и наличного бытия наша мысль развивалась, не нарушая единства реального мира. Теперь же, на ступени для-себя-бытия, мы вступаем в сферу определений, идущих в разрез с единством реальности. Но эта идеальность обособления реальных предметов является необходимым условием для дальнейшего развития мысли, поэтому любое подлинно философское учение уже только из-за этого обстоятельства является идеализмом.
Для-себя-бытие
§ 96. Категория для-себя-бытия оставляет в пределах нашего внимания только одно данное нечто. Исключив из него всё иное, мы определяем данное нечто как одно. А поскольку на данном этапе познания мы не делаем в самом нечто ещё никаких различий, постольку мы определяем его как единое в себе нечто. Соединение этих определений (одно + единое) даёт нам определение единицы.
§ 97. Для-себя-бытие одного нечто обуславливает собой для-себя-бытие другого нечто, третьего нечто, и т.д. Если есть одно нечто, значит есть и многие другие нечто. Определение одно, следовательно, переходит в определение многие. Таким образом, взойдя на ступень для-себя-бытия, мы начинаем различать одно нечто, другое нечто, ... и вообще – многие нечто, и не более того.
Так, например, если мы возьмём в качестве нечто всё человечество, то обязательно обнаружим в нём одного человека, другого человека, третьего человека и вообще – много людей. То же самое мы обнаружим и в наличном бытии биосферы: один живой организм, другой живой организм, ..., много живых организмов. И те же определения мы найдём на материале Вселенной: одно небесное тело, другое небесное тело, ..., много небесных тел.
§ 98. Каждое одно есть та же самая определённость, что и многие другие одни. Поэтому определения одно и многие превращаются в определения единица и множество. Появление этих определений даёт нам переход к категории количества. А это значит, что, выявляя бытие предметов реального мира, мы в процессе этого с необходимостью приходим к определению их количества.
Так, например, если на столе лежат 5 яблок и 7 книг, то для того, чтобы отделить одно от другого, как нечто от иного, мы должны будем руководствоваться не только их качественным отличием, но и их количественной определённостью: яблок – 5, книг – 7. И если Вас попросят убрать книги со стола, то, нимало не задумываясь над тем, что мы здесь сейчас разбираем, Вы, тем не менее, возьмёте именно книги, а не яблоки, и возьмёте их в количестве 7 штук, а не 5, потому что книг – 7, а яблок – 5. Точно так же мы поступим и в том случае, если, например, захотим выделить из наличного мира всё человечество. Для этого мы, в первую очередь, обратимся к его качественной определённости. Но одной качественной определённости будет недостаточно. Потребуется ещё установить и его количественную определённость.
Итак, с помощью категорий сферы качества мы, во-первых, фиксируем чистое бытие. Во-вторых, находим в наличном бытии нечто и иное. В-третьих, отличаем их друг от друга и переходим к категории для-себя-бытия нечто. Категория для-себя-бытия даёт нам определения одно, другое, многие, которые переводят нас в сферу определений количества, хотя сами ещё относятся к сфере качества. Следовательно, обнаруживая предметы наличного мира посредством категорий качества, мы в итоге приходим к необходимости использования категорий количества.
Количество
Восходящими ступенями постижения количества являются определения: а) чистого количества, б) определённого количества и в) количественного отношения. Указанные категории количества соответствуют уже рассмотренным здесь категориям качества:
чистое количество – чистому бытию,
определённое количество – наличному бытию,
количественные отношения – для-себя-бытию.
Напоминаю читателям, что хотя основу принятой здесь формы изложения логики составляет последовательность параграфов, взятая из малой, энциклопедической "Науки логики", но само содержание учения о бытии основано преимущественно на соответствующих разделах большой "Науки логики".
Чистое количество
§§ 99-100. Категория чистого количества, как и категория чистого бытия, непосредственно не содержит в себе никакого различия. На ступени определений чистого бытия ещё нет ни нечто, ни иного, а значит, нет ещё и никаких количественных различий. На ступени становления мы наблюдаем мельтешение очертаний каких-то предметов, которые то возникают перед нашим взором, то пропадают в неразличённости чистого бытия. И лишь на ступени наличного бытия мы начинаем отличать нечто от иного.
В сфере количества такое мельтешение очертаний предметов при переходе от категории чистого бытия к ничто даёт определения непрерывности и дискретности. Следовательно, категория чистого количества содержит в себе определения непрерывности и дискретности. Поскольку оба определения принадлежат единому в себе бытию, постольку они едины в своей противоположности: то, что непрерывно, столь же и дискретно, а то, что дискретно, столь же непрерывно.
Так, например, если рассматривать человечество само по себе, то оно предстанет перед нами как непрерывность. Но если рассматривать человечество в самом себе, то оно обнаружит свою дискретность. Мы знаем, что человечество сегодня насчитывает около 6 млрд. человек. Но это знание говорит нам здесь лишь о том, что человечество дискретно в себе и не более того. Точно так же и биосфера, рассматриваемая сама по себе как единая тотальность, непрерывна. А рассматриваемая в самой себе, она обнаруживает свою дискретность: множественность живых организмов. И точно так же обстоит дело с Вселенной, которая также сколь непрерывна, столь и дискретна в себе.
Единство непрерывности и дискретности даёт нам определение ограничения. Наличие границы превращает чистое количество в определённое количество.
Определённое количество
§ 101. Одно нечто, взятое в пределах своих границ, представляет собой единицу. Другое нечто – другую единицу. Следующее нечто – третью единицу. Четвёртое, пятое, шестое нечто и т.д. – все суть единицы. Их бесконечный ряд представляет собой множество. Если определения одно и многое принадлежат ещё сфере качества, то определения единица и множество принадлежат уже сфере определений количества.
Единица, единица, единица, ед., ед ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., ., множество.
Некоторое количество единиц, исключающее из себя другое количество единиц, является ограниченным количеством. Как определённое границей оно становится определённым количеством или величиной.
Величина содержит в себе единство моментов дискретности и непрерывности. Как дискретная величина она является некоторым множеством единиц. А как непрерывная величина она является их монолитным единством. Величина, следовательно: а) охватывает собой некоторое количество своих единиц, б) как квант (как их единство) исключает из себя все другие единицы. Величина, определённая через единство этих моментов, становится числом.
§ 102. Числа создаются посредством действия нумерации. К одной единице добавляется ещё одна единица и в итоге получается число "два". К двойке добавляется ещё одна единица и получается число "три". В дальнейшем к полученному числу всякий раз добавляют ещё одну единицу и в результате получают следующее число. Но действие нумерации не следует смешивать с действием сложения. При нумерации только производят числа, а при сложении работают с уже готовыми числами.
Число содержит в себе свою численность, как некоторое количество единиц, и, вместе с тем, выступает как их единство, как некоторый квант. Определяемое числом некоторое количество единиц обособляет их от остального множества. Данное количество единиц становится численностью числа. Так, например, во время каких-либо коллективных мероприятий группа людей может шутливо заметить, что их "сосчитали". Казалось бы – всего-то дел, что кого-то сосчитали, но уже самим этим действием "сосчитанных" людей как бы обособили от остальной массы (множества) и выделили в отдельную группу. При этом сосчитанная группа людей несёт на себе два определения: а) она есть данная группа (квант) и б) она имеет в себе определённую численность.
Например: число 5, число 7, число 10. Каждое из этих чисел представляет собой некую единую в себе целокупность единиц. Но количество единиц (численность) у каждого числа своё: у первого – 5 единиц, у второго – 7 единиц, у третьего – 10 единиц. Представим себе такой ряд простых чисел, начинающийся с единицы и уходящий в множество:
1, 2, 3, .., 9, .., 27, .., 63, .., 81, .., 100, 1 тыс., .., 1 млн., .., 1 млрд., .., множество.
С левого края этого ряда мы имеем единицу, с правого края – множество. Число всегда занимает среднее положение между ними. С левой стороны от числа находится то количество единиц, которое оно объединяет и обособляет от множества. С правой стороны находится то множество, из которого число было взято и которому оно, тем не менее, принадлежит. Если мы возьмём число 9, то занимаемое им с левой стороны ряда девятое место говорит о количестве единиц, которое оно объединяет в себе. Если, наоборот, мы пойдём вправо от числа 9, то будем углубляться в то множество, которому оно принадлежит, как квант. Например, число 63 будет представлять собой то определяемое им множество, в котором число 9, взятое как квант, будет числиться (содержаться) 7 раз.
§ 102а. Понятие числа, таким образом, включает в себя три момента: а) численность содержащихся в нём единиц; б) их простое единство, как исключающее из себя все другие единицы, квант; и в) тождество себя как численности с самим собой как квантом. Из этих моментов понятия числа вытекает смысл всех математических действий:
- сложения (вычитания),
- умножения (деления),
- возведения в степень (извлечение корня).
а) Как некоторые множества единиц, числа не равны между собой. Поэтому они подлежат сравнению друг с другом, которое производится посредством действий сложения и вычитания.
Если в одну группу выделено 5 человек, а в другую 10, то всего будет 15; при вычитании же этих чисел мы получим разницу в 5 человек. Перемножать эти числа или возводить их в степень нельзя, поскольку они "сосчитаны", т.е. обособлены от остального множества. Если 5 умножить на 10, то мы получим число 50. Но откуда оно могло взяться, если у нас "сосчитано" всего 15 человек (5 + 10), которых тем самым мы обособили от остального множества и сравниваем их между собой.
б) Поскольку числа, как кванты, не несут в себе никакой качественной специфики, постольку все они качественно однородны. "Мы с тобой одной крови!" - говорили герои Киплинга. То же самое могли бы сказать о себе и все числа, поскольку они не имеют в себе никаких качественных различий и отличаются друг от друга только своей численностью. Поэтому все числа принадлежат одному множеству, из которого они ранее были взяты. В этом множестве каждое число становится одним из сомножителей, а действия сложения и вычитания уступают место действиям умножения и деления. Причём одно и то же число может выступать здесь и как единство (квант), и как численность. Например: 7 х 9 = 63. По поводу этого действия мы можем сказать, что в полученном результате (63) число (квант) 7 содержится (числится) 9 раз. А можем сказать и наоборот, что число (квант) 9 содержится (числится) 7 раз.
Итак, за счёт действия нумерации мы обособляем некоторое количество единиц от множества и определяем их единство числом. Посредством действий сложения и вычитания мы сравниваем определяемые числом количества друг с другом. При умножении и делении мы возвращаем числа множеству, из которого они были ранее взяты.
в) Третий момент понятия числа – момент тождества его как единства (кванта) с самим собой как численностью, даёт действие по возведению в степень и по извлечению корня, но об этом действии речь будет идти несколько ниже.
§ 103. Одна и та же величина может рассматриваться: а) как экстенсивная величина и б) как интенсивная величина. Эти определения отличаются между собой тем, что экстенсивная определённость величины имеет свою численность вовне себя, а интенсивная определённость величины – внутри себя.
Так, например, если в одно прекрасное летнее утро мы выйдем к бескрайнему пшеничному полю и попытаемся определить, сколько же всего на нём зреет зёрен, то мы начнём свой счёт с одного зерна. Посчитаем: сколько зёрен находится в одном колоске, сколько колосков приходится на один квадратный метр, сколько – на один гектар, сколько – на всё это отдельно взятое поле, и сколько – на все посевы пшеницы по стране в целом. Это нам послужит примером экстенсивного нарастания величины.
Если же весной текущего года мы высадим одно зерно пшеницы, то к осени мы получим один колос, содержащий 20-30 зёрен. Если все эти зёрна высадить на следующий год, то мы получим урожай в 600-700 зёрен. Из этого количества семенного материала на третий год мы получим 15000 – 17000 зёрен и т.д., вплоть до достижения необходимой величины сбора зерновой пшеницы для потребностей всего населения страны. Это пример интенсивного нарастания величины.
Аналогичную картину мы сможем наблюдать и в том случае, если подвергнем исчислению количественные параметры всего человечества. Сосчитывая численность человечества в актуальном плане, мы получим пример нарастания его экстенсивной определённости: "Я" – один, в семье нас – 4, в городе – 1,3 млн., в области – 3,5 млн., в стране – 150 млн., в мире – около 6 млрд. человек. Рассматривая рост численности человечества в историческом плане, мы получим пример нарастания его интенсивной определённости. 40 тыс. лет назад, на момент появления современной формы человека разумного, число людей составляло от 1 до 2 млн. человек. За 10 тыс. лет до н.э. на планете проживало уже от 3 до 4 млн. человек. К началу нашей эры – около 250 млн. В настоящее время численность человечества составляет 6 млрд. человек.
§ 104. Экстенсивная и интенсивная определённости величины взаимно обуславливают друг друга. Интенсивно определённая величина содержит в себе в снятом виде экстенсивную определённость, а экстенсивно определённая величина – интенсивную определённость. Их единство даёт нам определение порядка или уровня величины. (В русских переводах Гегеля использован более точный, но менее удачный по смыслу термин – градус).
При математических расчётах говорят о величинах разного порядка: единицах, десятках, сотнях, тысячах и т.д. Если же речь заходит о возможных боевых действиях, то говорят, что мы располагаем силами такого-то порядка: сотня сабель, тысяча штыков и т.д. Если оформляют в банке кредит, то выясняют, какого порядка требуется сумма: тысяча, сто тысяч, миллион.
На первый взгляд может показаться, что определение порядка непосредственно присуще только интенсивной определённости величины, поскольку она имеет свою численность внутри себя и отражает собой её абсолютный прирост: одно лето – один колос, другое лето – 20-30 колосков, третье дето – 625 колосков и т.д. Экстенсивная определённость в этом смысле менее наглядна, поскольку она имеет свою численность вовне себя, и выражает собой лишь её относительное нарастание в пределах уже имеющейся величины: одно зерно, 1 колос, 1 кв. м. посевов, 1 гектар посевов, и т.д. Но поскольку интенсивная определённость величины несёт в себе её экстенсивную определённость, постольку определение порядка в равной степени присуще им обоим.
Наглядным примером здесь могут служить те жизненные ситуации, когда речь заходит о необходимости восстановления численности поголовья скота или объёма сбора зерновых, если, конечно, это восстановление предполагается вести на собственной основе, а не за счёт поставок из-за границы. В таких ситуациях целью является достижение необходимого уровня (порядка) экстенсивно определённой величины, но расчёт сроков её достижения ведётся, исходя из порядка её интенсивного нарастания.
Другой пример. Проектируя сооружение объекта, определяют его сметную стоимость. Эта стоимость распределяется по всему циклу работ: а) стоимость проектных работ, б) стоимость возведения фундаментов, в) возведения вертикальных конструкций, г) сооружения крыши, д) отделочных работ, и т.д. Последовательность этих работ представляет собой порядок поэтапного нарастания экстенсивной величины стоимости строительства. Но будет ли этот порядок приведён в действие, и если да, то насколько он будет осуществлён, зависит от реального финансирования хода строительства, т.е., от порядка интенсивного нарастания величины стоимости строительства объекта.
Следовательно, порядок содержит в себе количественное соотношение определений величины.
Количественные отношения
§ 105. Порядок устанавливает пропорциональные отношения между экстенсивным и интенсивным определением величины.
При прямо пропорциональном отношении изменение одной стороны приводит к аналогичному изменению другой стороны. Если увеличивается первое определение, тогда увеличивается и второе, если первое уменьшается, тогда уменьшается и второе. Когда одно определение увеличивается в два раза, тогда и другое также увеличивается в два раза: 9 : 7, 18 : 14. И, наоборот, когда одно уменьшается в три раза, тогда и другое уменьшается в такое же количество раз: 15 : 9, 5 : 3.
Другой пример. Если возникает необходимость повысить абсолютную величину сбора зерновых, то для этого можно в той или иной пропорции использовать обе её составляющие: а) повышать урожайность культуры на единицу посевов, и б) увеличивать сами посевные площади. Если, наоборот, требуется сократить величину сбора зерновых, то для этого также можно в прямой пропорции: а) использовать менее продуктивные сорта культуры, и б) сокращать посевные площади. Если мы вернёмся к примеру со строительством объекта, то найдём, что сокращение величины финансирования вдвое ведёт к пропорциональному сокращению объема реально выполненных работ.
§ 105а. При обратно пропорциональном отношении сама величина остаётся неизменной, но изменяется пропорция между её сторонами. Если первое определение увеличивается, то второе уменьшается, и наоборот. Например, постоянство числа 36 обеспечивается следующими соотношениями сторон: 6 х 6; 3 х 12; 2 х 18; 1 х 36. Здесь стороны изменяются в обратной пропорции, но сама величина остаётся постоянной.
Другой пример. Для удержания стабильной величины сбора зерновых в условиях постоянного роста урожайности культур идут по пути сокращения объёма посевных площадей в необходимой для того пропорции. И, наоборот, при снижении урожайности культур пропорционально увеличивают объёмы посевных площадей.
Третий пример. Когда возрастает стоимость материалов и услуг, а сумма денег, отпущенная на строительство объекта, остаётся прежней, тогда идут по пути сокращения затрат и использования более дешёвых материалов. Хотели строить из красного кирпича, но цены выросли, и хорошо, что денег хватило хотя бы на белый, более дешёвый кирпич. В итоге величина сметной стоимости строительства объекта осталась без изменений, хотя в самой смете пришлось выискивать пути для сокращения объёмов затрат пропорционально удорожанию их стоимости. Хорошим примером обратно пропорциональных отношений служит также изменение котировок валют.
Единство прямо пропорционального отношения и обратно пропорционального отношения даёт нам степенное отношение определений величины.
§ 106. Степенное отношение соответствует ступени для-себя-бытия качества. При сложении и при умножении мы имеем дело с различными величинами. Так, например, число 9 выражает то количество, которое находится между числами 8 и 10. Сравнивая их между собой, мы найдём, что 9 больше 8, но меньше 10. Переход к числу 8 даёт уменьшение, а переход к числу 10, наоборот, даёт увеличение. При умножении число 9 выступает как один из сомножителей, где другим сомножителем выступает любое другое число. В обоих действиях, и при сложении, и при умножении, участвует несколько различных чисел (величин), и результатом этих действий становится их общая сумма или произведение.
При возведении в степень мы имеем дело уже только с одним числом при полном тождестве его сторон: его численности и его единства (кванта). Так, например, если мы будем возводить в степень число 9, то для этого мы умножим это число само на себя 9 х 9 (квант помножим на его численность) и получим число 81. Если произведём обратное действие, т.е., если извлечём корень квадратный из 81, то получим 9 раз по 9. Если после этого извлечём корень квадратный из 9, то получим 3 раза по 3. И т.д. в обе стороны.
При этом важно обратить внимание на то, что в степенном отношении величина определяет сама себя, исходя из полного единства своих сторон, своей экстенсивной (численность) и интенсивной (квант) определённости. Она увеличивает и уменьшает самою себя, исходя уже только из самой себя. Например, возведение в квадрат числа 3: 3 – 9 – 81 – 6561 – 43.046.721 – и т.д., в итоге приводит нас к множеству, которое достигается посредством действия лишь с одним числом (3). Все другие степени – куб и т.д. – достигаются путём увеличения кратности перемножения числа на самого себя.
Таким образом, действие по возведению в степень и извлечению корня раскрывает способность величин к самоувеличению и самоуменьшению. В степенном отношении величина относится уже только к себе самой и определяет самою себя, без какого-либо участия других величин. А раз так, то, следовательно, находясь на ступени степенного отношения, мы оставляем все другие величины в стороне и сосредотачиваем теперь своё внимание только на какой-то одной величине. Подобно тому, как на ступени для-себя-бытия качества мы пришли к определению нечто, как исключающему из себя всё иное, так и теперь, на ступени степенного отношения количества, мы пришли только к одной величине, исключающей из себя все другие величины.
§ 106а. Поскольку в степенном отношении одна величина исключает из себя все другие величины, постольку здесь подразумевается уже наличие у неё качественной определённости, но только подразумевается и не более того. Иначе говоря, степенное отношение величины предполагает, что она является величиной какого-то определённого нечто. В этом нечто единство экстенсивной и интенсивной определённости величины становится теперь единством его качественной и количественной определённости. Экстенсивное определение величины нечто (некоторого предмета) устанавливает теперь границу его качества, а интенсивное определение его величины - границу его количества.
Так, например, экстенсивной границей величины человечества является 6 млрд. человек, с ударением на слове человек, а интенсивной границей – 6 млрд. человек, с ударением на слове миллиарды.
Итак, в степенном отношении величина содержит в себе уже не только количественную определённость, но и, как исключающая из себя все другие величины, указывает на необходимость своего соединения со своей качественной определённостью.
Таким образом, оттолкнувшись от категории для-себя-бытия нечто, мы вышли к категории количества, рассматривая которую, мы последовательно прошли через определения чистого количества, определённого количества и количественных отношений. В степенном отношении мы вновь вернулись к категории для-себя-бытия нечто, но уже как соединяющейся со своей количественной определённостью. Такое непосредственное соединение качественной и количественной определённости в одном нечто даёт нам категорию меры.
Осуществляя любые количественные исчисления, мы на самом деле всегда уже имеем в виду конечной целью такого исчисления определение меры. На это указывает и наш язык, который исподволь называет процедуру определения какого-либо количества измерением. Да и сам наш мир во всём является мерой. Не случайна, видимо, и этимологическая близость самих этих слов: мир и мера.
Мера
Мера – это качественно определённое количество или количественно определённое качество. Ступени определений меры:
- специфицированное количество;
- специфическая мера;
- реальная мера.
Специфицированное количество
§ 107. Количественная определённость получает свою специфику благодаря добавлению к ней качественной определённости. Числом мы определяем некоторое количество индифферентного качества: 5, 7, 10 единиц, и не важно, чего именно. В определении специфицированного количества мы имеем простое соединение некоторого количества с определённым качеством: 30 солдат, 25 зёрен, 1000 деревьев.
Специфицированное количество уже представляет собой некоторую меру, но его мерность имеет ещё внешний и произвольный характер, поскольку определяется оно путём простого соединения наименования некоторого предмета с некоторым числом. Проще говоря, определение специфицированного количества способно вместить в себя всё на свете; ему по силам самые несуразные и самые невообразимые комбинации количественной и качественной определённости, вроде таких, как: "Тысяча актов балета" или "Тридцать пять тысяч одних курьеров".
Тот, кто присматривался к ходу умственного развития своих детей, без труда вспомнит, что в возрасте 4-6 лет дети высказывают всякую ерунду, суть которой состоит в появлении у ребёнка способности к определению специфического количества. Они говорят, что где-то в неопределённом месте у них уже есть или скоро будет: миллион шоколадок, сто машинок, тысяча фонариков и т.п. Для взрослых все эти речи, конечно же, несерьёзны, и мы пропускаем их мимо ушей, но они очень серьёзны для самого ребёнка и свидетельствуют о том, что развитие его интеллекта идет в правильном направлении: через освоение определения специфицированного количества к освоению определения меры.
§ 108. Несмотря на всю кажущуюся произвольность определения специфицированного количества, оно, однако, обнаруживает в себе некоторую устойчивость своих сторон. Иначе говоря, в пределах специфицированного количества мы всегда можем обнаружить имманентное единство некоторого количества с присоединённым к нему качеством. 1000-актных балетов, конечно же, не бывает, но 2-4 акта – это норма для одного балета. Точно так же 35 тысяч курьеров ни при каком министерстве никогда не было, это выдумка гоголевского героя, но какое-то их число при госучреждениях всё-таки существовало и существует.
Через обнаружение имманентного единства количества с качеством мы переходим от определения специфицированного количества к определению специфической меры. Происходит это согласно хорошо всем знакомому правилу, при котором некоторое изменение количественной стороны предмета сначала не ведёт к изменению его качества, однако дальнейшее изменение его количественной определённости приводит и к изменению его качества, в форме ликвидации (прекращения) его бытия. Именно это правило обнаруживает то, что в пределах специфицированного количества имеет место быть мера.
Так, например, охота и собирательство в отношении дикой природы сначала не испытывают каких-либо ограничений. Но со временем начинает выясняться, что количество особей данного вида не бесконечно, а значит, оно имеет меру в самом себе. Дальнейший отстрел может привести просто к исчезновению этого вида, как некоего специфического качества. Поэтому на практике стали устанавливать ежегодные лимиты охоты и выдавать лицензии на отстрел. Самый выпуклый тому пример – киты. Россия, если верить газетам, уже прекратила свой китобойный промысел. То же самое происходит и в случае с собирательством. Сначала к лесу относятся как к бездонной кладовой. Но постепенно приходят к мысли, что и растительная продуктивность леса также имеет свою меру.
Так, через повседневные примеры действия этого правила, мышление переходит от определения специфицированного количества к определению меры. От мичуринского лозунга "Мы не можем ждать милости от природы..." приходят к пониманию необходимости бережного отношения к ней. Очень мудрой в этом контексте представляется встречающаяся на автомобилях такая бортовая надпись: "Шоссе не космос". Она ненавязчиво сообщает участникам дорожного движения, что количество их движения и манёвра должно иметь свою меру и подчиняться ей. Как, впрочем, и вся наша жизнь, ибо жизнь – та же дорога. И человек, чтобы оставаться человеком, должен себя ограничивать, а значит, должен во всём знать меру.
§ 108а. К сожалению, и об этом приходится говорить отдельно, это правило было в дальнейшем превратно истолковано. Особенно преуспела в этом марксистская философия, которая всю суть логики Гегеля свела к трём так называемым законам диалектики: а) закону единства и борьбы противоположностей, б) закону перехода количественных изменений в качественные и обратно, и в) закону отрицания отрицания. Критика – дело неблагодарное, но поскольку мы рассматриваем именно логику Гегеля, постольку мы не можем обойти здесь эти законы молчанием.
По поводу первого закона мы выскажемся ниже, в соответствующем месте учения о сущности. По поводу последнего закона говорить много не приходится, так как эта вычурная формулировка "отрицания отрицания" содержит в себе только двойное отрицание и не сообщает более никакой положительной информации. Можно предположить, что это выражение взято у Гегеля. Но у него оно подразумевает лишь только то, что логика категорий представляет собой постоянное продвижение вперёд, а значит – постоянное отрицание того, от чего отталкиваются, переходя к следующему пункту логики. Более детально это выглядит так: а) переход от одной категории к её противоположной категории; б) переход от пары противоположных категорий к их единству в третьей категории; в) переход к следующей паре категорий в их противоположности, и т.д. Так, например, от категории чистого бытия мы переходим к категории ничто, а от них обоих – к становлению. От становления мы перешли к определениям возникновения и прехождения, а от них – к определению наличного бытия, и т.д.
Но этот бесконечный переход не является голым отрицанием. Наоборот, это отрицание со снятием, отрицание с сохранением содержания уже пройденного материала. Здесь можно провести аналогию со строительством дома, где нижние этажи несут на себе верхние. Ну а проще говоря, отрицание со снятием означает, что, продвигаясь вперёд в деле освоения логической последовательности категорий, мы должны помнить все те её предыдущие этапы, которые уже прошли. Это действительно весьма важный момент, поскольку логика, как, впрочем, и вся энциклопедия Гегеля, требуют от читателя полевого мышления, при котором возбуждено всё поле последовательно задействованных категорий, в отличие от фрагментарного мышления, где разрозненные и несвязанные между собой обрывки мысли забываются сами собой. Пример такого фрагментарного мышления можно найти в любом учебнике философии, содержание которых чаще всего "скомплектовано" из разрозненных тем и разделов. Это то немногое, что можно сказать по поводу закона "отрицания отрицания".
Что же касается "второго закона диалектики" – закона перехода количественных изменений в качественные, и обратно, то справедливости ради надо сказать, что по поводу обратного перехода – качества в количество – в рядах самой марксистской философии нет единодушия. Не все считают такой переход возможным. Но то, что количество непременно переходит в качество, это разделяется всеми её представителями. Для иллюстрации действия этого закона приводится много несуразных примеров. Законом перехода количества в качество в равной степени объясняют как механизмы эволюции живых организмов, так и закономерности развития человеческого общества. Политэкономы долгое время утверждали, что наращивание количества производимых товаров неминуемо приведёт к улучшению их качества. Приводятся и хрестоматийные примеры действия этого правила, такие, как "куча" или "лысина". Но эти примеры ещё больше сбивают людей с толку, поскольку в них остаются без внимания две вещи.
Первое: от кучи или от головы всякий раз отделяют не просто количество, а количество, имманентно (нерасторжимо) соединенное с качеством: одно зерно, один волос. Второе: само отделение зёрен или волос производится посредством действия повторения. Поэтому, когда голова человека становится лысой, то это вовсе не говорит о том, что количество как таковое перешло в качество. Это означает, что посредством действия повторения с головы человека постепенно сняли всю меру волос. Тот же эффект мы получили бы и в том случае, если бы, как выражаются на Дону, зараз остригли человека и, тем самым, одномоментно сняли бы с него всю меру волос. То же самое мы имеем и на примере кучи, которая за счёт действия повторения, снимающего всю меру зерна, перестаёт в итоге быть кучей.
В самих этих примерах уже изначально заложено определение меры: мера волос на голове или куча, как мера зерна. В мере же качество уже имманентно (нерасторжимо) соединено с количеством, поэтому действие повторения не является действием по изменению чистого количества, а является действием по изменению специфической меры. Посредством действия повторения мы снимаем меру зерна или всю меру волос. В результате куча перестаёт быть кучей, а голова оказывается лысой.
Выше мы привели примеры собирательства и охоты, которые в этом смысле более правильны, поскольку в них мы исходим из определения специфического (произвольного) количества, изменение которого приводит нас к определению специфической меры. Такие изменения на первый взгляд представляются чисто количественными, но в итоге они обнаруживают как раз обратное: имманентное единство количественной и качественной определённости, благодаря чему мы находим в своём мышлении определение меры. Это правило логики, а не закон развития природы. Согласно этому правилу в реальной мере имеет место быть соотношение её сторон и специфическое в ней есть показатель этого соотношения.
Специфическая мера
§ 109. Специфическая мера представляет собой имманентное единство качественной и количественной определённости предмета, где и качество и количество – каждое в своей противоположности – выступают как меры. Можно сказать: 300 переплетённых страниц, но называться это будет уже книгой, можно насчитать 25 зёрен, но представлять собой это будет колос, можно сказать: два сапога, а можно иначе: пара обуви. При этом важно, что здесь обе величины определены одной природой своего качества. То, что в данной книге 300 страниц – это мера количества. Но то, что все эти 300 страниц принадлежат именно этой книге – это мера качества. Их единство даёт то, что называется книгой. Точно так же то, что 25 зёрен образуют колос пшеницы, это мера количества. Но то, что все эти зёрна являются зернами пшеницы, а не овса или ржи, это мера качества. И лишь только соединение обоих этих мер образуют колос пшеницы, как специфически самостоятельную меру. И точно так же обстоит дело с парой сапог: пара – это мера количества, а сапоги – причём левый и правый – это мера качества. Единство этих мер даёт пару обуви.
Если процедура определения специфического количества принадлежит ещё делу логики, то процедура определения меры диктуется уже реальностью, т.е. она принадлежит логике самого дела. Иначе говоря, установление меры чего-либо не есть акт нашего субъективного произвола. Мера определяется объективным положением дел в мире, реальными факторами (от лат. factor – делающий, производящий).
Реальная мера
§ 109а. В реальной мере мы находим: во-первых, специфически самостоятельные меры, во-вторых, их соотношение друг с другом в виде узловой линии мер, в третьих, снятие их различия и переход к определению абсолютной неразличённости.
В одном и том же субстрате мы имеем различные специфически самостоятельные меры. Например, в тотальности человечества мы находим следующие специфически самостоятельные меры:
а) Каждый человек в своей индивидуальности представляет собой самостоятельную меру.
б) Люди живут семьями и каждая семья также представляет собой специфически самостоятельную меру.
в) Но люди живут не только семьями, но и локальными поселениями (сёлами, городами). Каждое поселение представляет собой специфически самостоятельную меру.
г) Ряд поселений образуют административно-государственную территорию (область, край, губернию). Эти территории также представляют собой специфически самостоятельные меры.
д) Ряд территорий объединяются по национальному признаку в одно государственное образование. Такие национальные республики и страны являются специфически самостоятельными мерами.
е) Ряд стран, принадлежащих, как правило, одной части света, народы которых исповедуют преимущественно одну религию, образуют мировые регионы: христианская Европа, магометанская Передняя и Центральная Азия, буддийский Китай и Юго-Восточная Азия. Данные регионы также являются специфически самостоятельными мерами.
ж) Всё человечество, взятое в его тотальности, представляет собой специфическую меру, снимающую все вышеуказанные различия предыдущих мер.
Все приведённые виды самостоятельных мер человечества обнаруживают свою специфику через соотношение друг с другом.
От 2-х до 10-ти человек (в среднем) образуют семью как самостоятельную меру. От 100 до 1.000.000 семей (в среднем) составляют поселение как самостоятельную меру: село или город. Известное число поселений образуют область, как единую меру. Некоторое количество областей (в Белоруссии – 6, в России – 89) образуют государство как самостоятельную меру. Около 200 государств составляют сегодня всё человечество как предельную меру своих мер или реальную меру. Таким образом, реальная мера содержит в себе множество специфически самостоятельных мер, соотношение которых образует узловую линию отношений специфически самостоятельных мер.
§ 109б. Узловая линия мер распадается в себе на интенсивную линию мер и на экстенсивную линию мер. Обе линии взаимно опосредствованы друг другом, поскольку нарастание узлов на интенсивной линии мер даёт в итоге наличие узлов на экстенсивной линии мер. Например, вот какова последовательность нарастания узлов на экстенсивной линии мер человечества: человек – семья – поселение – область – страна – регион – человечество.
В основе существования каждого узла лежит свой специфический фактор:
- человек – биологическая индивидуальность,
- семья – кровнородственные узы,
- город (поселение) – экуменический фактор,
- область – территориально-административный фактор,
- страна (республика) – национальный фактор,
- регион мира – религиозный или расово-этнический фактор,
- человечество – тотальность, снимающая собой все особенные факторы.
Конечно, в реальной жизни указанные факторы отчасти меняются местами и несколько иначе сочетаются между собой, но общая последовательность реальных узлов на экстенсивной линии мер человечества соответствует приведённой схеме.
Если теперь мы посмотрим на динамику нарастания узлов на интенсивной линии мер человечества, то получим аналогичную картину. Начало истории человечества мы ведём с момента образования на Земле особей биологического вида человека разумного. Затем идут семейные группы и родовые общины. Им на смену приходят поселения соседских общин. После появляются города-государства и возникают первые империи. Далее мы видим распад империй и становление самостоятельных стран-государств. На современном этапе мы имеем образование региональных союзов стран и их дальнейшую интеграцию в единое мировое сообщество.
Сопоставив обе линии, мы без труда обнаружим, что узлы на интенсивной линии мер человечества в целом совпадают с узлами на его экстенсивной линии мер.
§ 109в. Здесь следует заметить, что анализ узловой линии мер содержит в себе мощный эвристический потенциал, в частности, в деле изучения феномена человечества, и представляет собой поэтому весьма плодотворное направление исследования. Укажем некоторые моменты.
а) В рамках учения об узловой линии мер можно найти рациональное обоснование необходимости образования империй в истории человечества и их последующего распада.
Когда империи образовывали более развитые народы, тогда благодаря своему господству они стягивали отсталые и разрозненные народности (племена и проч.) в один узел. В ходе этого империи, с одной стороны, стимулировали покорённые народы к более быстрому развитию, а, с другой стороны, самим фактом своего существования создавали на линии мер человечества узел более высокого порядка. После распада таких империй освободившиеся народы без особого труда преобразовывались в самостоятельные и вполне жизнеспособные государства, что надо рассматривать как момент восстановления промежуточных узлов на линии мер человечества. При этом сохранялась определённая степень дееспособности и эффективности функционирования узла, сложившегося благодаря существованию империи.
Наглядный тому пример – распад СССР. Большинство входивших в его состав народов обрели свою государственность, благодаря существованию Российской империи, а затем и Советского Союза. Положительным результатом распада СССР следует поэтому считать восстановление его бывших республик в качестве самостоятельных мер на линии узлов человечества. Быть может, тот довод, что на месте Советского Союза образовалось 15 самостоятельных, развитых и всеми признанных государств, утешит тех теоретиков (но, конечно же, не простых людей, страдающих от этого), которые безоговорочно скорбят по поводу его распада. Но и теоретикам другой стороны важно понимать, что обретённая их республиками независимость не освобождает их от необходимости вхождения в узловую линию мер человечества. Поэтому сам факт распада СССР следует рассматривать, скорее, лишь как момент на пути дальнейшей гармонизации отношений между узлами на этой линии мер, а не как обретение права на абсолютное освобождение от неё.
В тех случаях, когда империи образовывали более отсталые народы, они за счёт своего господства над более развитыми народами сами поднимались на более высокую ступень развития и вливались в уже существовавший узел на экстенсивной линии мер человечества. Таковым было татаро-монгольское нашествие.
б) Учение об узловой линии мер даёт ключ к пониманию и таких малоприятных явлений в истории человечества, как массовые казни и необратимое уничтожение культурного наследия стран, чинимые в них в ходе социальных революций. Разрушение старого строя диктовалось необходимостью проведения деструктивной работы не только в целях построения нового общества в данной стране, но и в целях национальной расконсервации страны и подготовки её к вхождению в более высокий узел на линии мер человечества, к интеграции в региональное и мировое сообщество.
Для того чтобы из пестрого ряда разрозненных стран мог в дальнейшем сложиться их устойчивый союз (узел), способный к существованию на собственной основе, требовалось устранить их многовековую национально-религиозную обособленность и подвести их под некий общий знаменатель. Видимо, этим обстоятельством следует объяснять ту, кажущуюся чрезмерной, степень разрушений, которыми сопровождались все великие революции. Эта чрезмерность являлась жертвой ради человечества. Если нарастание степени целостности человечества имеет необходимый характер, то, следовательно, и деструктивная функция социальных революций, во всей чрезмерности её проявления, должна быть признана необходимой. Боль таких признаний должна успокаивать мысль, что данную плату за вхождение в состав человечества заплатили все народы.
в) Учение об узловой линии мер позволяет по-иному взглянуть и на основополагающий принцип функционирования политической системы правового государства. Оппозиционность правящих партий обусловлена наличием противоположных направлений на узловой линии мер человечества. Одни политические партии выражают интересы развития страны, направленные на утверждение её собственного узла и на сохранение её национального своеобразия и экономической самодостаточности. Противоположные им партии выражают интерес, направленный на интеграцию страны в более высокий узел на линии мер человечества, на большую открытость и на большее проникновение страны во внешний мир. Первые – это партии консервативного толка, вторые – те, которых принято называть социал-демократическими партиями. В Англии это оппозиция консерваторов и лейбористов, в Германии – ХДС-ХСС и социал-демократов, в США – республиканцев и демократов.
В одних странах консервативный принцип имеет под собой национальную основу. В других странах, где национальный признак по каким-либо причинам неприемлем, за основу принимается господствующая религия. В третьих странах, многонациональный состав которых дополняется существованием различных религий, за основу берётся историческая традиция этих стран. Ну а в тех странах, где неприемлем ни национальный, ни религиозный признак, и у которых нет к тому же и своего глубокого исторического контекста, консервативный принцип реализует себя по признаку территориальной самостоятельности страны.
Вот примерно те направления мысли, которые порождает учение об узловой линии мер в его применении к человечеству. Но мы отвлеклись, поскольку это уже позитивный материал наук о человечестве. Мы же присутствуем здесь в гостях у логики, в царстве определений чистого мышления. Нам, конечно же, необходимы наглядные примеры и порождаемые ими мысли, но этим нельзя увлекаться.
§ 110. Узловая линия мер заканчивается определением реальной меры (меры мер) наличного бытия интересующего нас нечто. Определяя его реальную меру, мы при этом снимаем все специфические различия со всех самостоятельных мер, имеющих место внутри него, и делаем их неразличимыми. В итоге последним определением учения о бытии становится определение абсолютной неразличённости реальной меры наличного бытия интересующего нас нечто.
Как в самом начале процедуры познания мы имели категорию чистого бытия, которая показывала нам мир лишь как серое размытое пятно, в котором ничего нельзя было разобрать, так и теперь, в финале учения о бытии, мы вновь имеем такую же абсолютную неразличённость, но относится она уже лишь только к той области реального мира, обнаружение меры наличного бытия которой стало положительным результатом всей проделанной здесь работы.
На примере человечества мы можем сказать, что реальной мерой его наличного бытия является весь проживающий сегодня на планете род людской: все те 6 млрд. человек и всё произведённое и понастроенное ими на Земле. Имея предметом мысли реальную меру человечества, мы при этом оставляем в стороне все его внутренние различия. Если мы этого не сделаем, то вместо человечества как такового перед нашими глазами запляшут все 6 миллиардов человек, около 1 млрд. образуемых ими семей, миллионы городов и посёлков, 3-4 тысячи этносов и народов, более 200 государств и несколько мировых регионов. Чтобы увидеть человечество в его тотальности, надо снять различия со всех его специфически самостоятельных мер. Тем самым оно вновь окажется для нас абсолютно неразличимым, но факт тот, что теперь оно для нас уже есть.
Итак, двигаясь по узловой линии мер, мы в итоге приходим к определению реальной меры бытия интересующего нас предмета. Достигнув этого, мы теперь можем смело ставить вопрос о его сущности.
§ 111. Вот та вязь определений, которую мы имеем в учении о бытии:
Качество
чистое бытие – ничто
становление
возникновение – прехождение (ничтожение)
наличное бытие
нечто – иное
для-себя-бытие
одно – многое
Количество
дискретность – непрерывность
ограничение
единица – множество
величина
единство (квант) – численность
число
экстенсивная величина – интенсивная величина
порядок (градус)
прямо пропорциональное отношение – обратно пропорциональное отношение
степенное отношение
Мера
специфическое количество
специфически самостоятельные меры
узловая линия мер
реальная мера
абсолютная неразличённость
Категория чистого бытия касается существования всего на свете. Категория наличного бытия даёт нам различие нечто и иного, как равноправных для внимания познающего субъекта предметов наличного мира. Категория для-себя-бытия оставляет в пределах нашего внимания лишь то нечто, которое нас непосредственно интересует. Соединив качественную определённость нечто с его количественной определённостью, мы в результате получаем реальную меру его наличного бытия. На этом процедура обнаружения бытия интересующего нас нечто заканчивается.
Мы обнаружили то образование реального мира, которое хотим познавать. Но что оно собой представляет? Этого здесь мы ещё не знаем. Как найденный мореплавателями в океане остров, который они на своём судне уже обошли со всех сторон, но пока ещё не высаживались на него, так и выявленная посредством учения о бытии интересующая нас область мира остаётся пока ещё неизведанной нами. Мы убедились в том, что она есть в этом мире и даже определили её реальную меру, но что она такое есть, этого мы пока не знаем.
Что она собой представляет? Как вещь устроена изнутри и как туда грамотно войти? Ответ на эти вопросы призвано дать "Учение о сущности", которому "Учение о бытии", сделав своё дело, уступает теперь дорогу.
Многое из представленного здесь может показаться предельно простым и само собой разумеющимся материалом. Но справедливо говорят, что простота хуже воровства. Как всё то, что лежит у нас перед глазами ввести в процедуру познания и как действовать дальше? Вопрос, игнорирование которого весьма чревато последствиями. Здесь коварное чувство простоты и "само собой разумеющегося" может сыграть злую шутку и обречь на неудачу весь дальнейший путь продвижения мысли. С простым и "само собой разумеющимся" лучше обойтись предельно внимательно и терпеливо, чтобы оно в дальнейшем не оказалось втройне сложным.