Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
12
ФИЛИАЛ НОУ ВПО «
ИВЭСЭП
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ
ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ, ЭКОНОМИКИ И ПРАВА»
В Г. КАЛИНИНГРАДЕ
Контрольная работа
по дисциплине «Политология»
на тему: «Политическая этика»
Студента 1 курса
Факультета психологии
Группы 86-БП Гавриловой Е.А.
№ зачетной книжки 1216
Вопрос № 40
Преподаватель
Д.ф.н.,профессор Четверикова . Надежда Александровна
Калининград
2013
СОДЕРЖАНИЕ
РАССМАТРИВАЕМЫЕ ВОПРОСЫ (ПЛАН)
контроль над ними………………………………….…….…9
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………12
Политическая этика занимается выяснением политической роли идеалов и утопий; проблемами власти и насилия; сравнением систем ценностей, принадлежащих группам, имеющим различный социально-политический статус; экспликацией этических оснований различных форм правления, в частности демократии, абсолютизма, тирании, анархии, либерализма и социализма; мировоззренческими, нравственными, психологическими проблемами политического лидерства; анализом так называемой «демонии власти», т.е. проявлениями негативной мотивации в политике; местом и проявлением морального фактора в коллективных движениях против социально-политической несправедливости; феноменом политического и морального отчуждения в обществе; проблемой беспринципной, циничной, непоследовательной и мелкой политики; проблемой «грязных рук» и соотношения целей и средств в политике; исследованием проявления в политике лжи, лицемерия, бесчеловечности, посягательства на человеческую жизнь и свободу; проблемой институционального зла; проблемой коллективной и персональной ответственности и вины; проблемой справедливости; изучением феноменов политического убийства, тираноубийства, геноцида; рассмотрением аргументов, обосновывающих либо опровергающих правомерность войн, использование методов террора; проблемами нравственного состояния политического деятеля, попадающего в непростую и зачастую трагическую ситуацию морального выбора; проблемами нравственно-политической риторики и демагогии. [1, с. 423].
Значительный вклад в развитие Политической этики внесли такие мыслители, как Платон, Аристотель, Цицерон, Фома Аквинский, Н. Макиавелли, Т. Мор, Т. Гоббс, Ш. Монтескье, Г.В.Ф. Гегель, Дж.С. Милль, И. Кант, Г. Спенсер, М. Вебер, К. Маркс и др. Политическая этика тесно связана с теорией государства и права и философией власти и представляет собой попытку гуманизировать и рационализировать политику.
Политическая этика традиционно затрагивает существенные проблемы человека как политического и морального существа, социально-нравственной справедливости, свободы, долга, ответственности, общественного и личного блага. Ограниченная трактовка Политической этики, выраженная в сведении политики к морали, объясняется фетишизацией и обожествлением государства, апелляцией к моральному сознанию личности, способной повлиять на ход истории. Этическое изучение политики состоит не столько в исследовании мотивов и поведения разобщенных индивидов, сколько в исследовании деятельности социальных институтов, в рамках которых данные индивиды взаимодействуют, а также особенностей коллективных политических действий, преследующих также и моральную цель.
Политическая этика поднимает вопрос не о формальных или метафизических признаках морали, а о действительном содержании моральных требований и условиях осуществления добра [1, с. 423-425].
В свете латинского происхождения понятия (mores = традиции, обычаи, законы, жизненный уклад) под моралью мы понимаем то, что имеет в обществе значение нравственно хорошего, что имеют ввиду, требуют и чем в определенном смысле также живут. Под этикой мы понимаем философскую дисциплину, которая методически и систематически занимается вопросами нравственно хорошего, т.е. размышления о морали. Таким образом, мораль первична, и только затем следуют размышления о ней, т.е. этика. Этика не может предшествовать морали, но она ни в коем случае не избыточна. Как мыслящие люди мы должны обеспечить себе основания для наших поступков, и особенно в ситуации неуверенности. [3, с. 6].
Этика ситуационна, моральность тоже, но эта ситуационность исторична. Она иссякает только вместе с забвением истории (события).
Этика и мораль не различны в принципе, напротив, они связаны, но разделяются в процессе, несущем эти начала. Этическое начало процесса не столько несет в себе моральную составляющую, сколько само получает (или не получает) моральную оценку, обычно постфактум (разгадка Макиавелли), как и сама политика, о чем еще речь впереди.
Этика может иметь моральные компоненты, но может их и не иметь, а также быть морально негативной.
Знаменитый акт Макиавелли, якобы отделившего политику от морали, объясняется объективным различием этики и морали: у Макиавелли мораль негативна (от нее никто не свободен), но этика присутствует в полной мере – это достижение политической цели, цели власти [4, с. 143].
В строгом значении понятий мы, собственно, должны говорить об этике политики, так как речь как раз идет не о политизированной, поставленной на службу политике этике, а, наоборот, о вопросе, мотивированы ли и каким образом в политике этические принципы (основы), нормы (законы и правила) и добродетели (установки и диспозиции отношений). Однако при этом мы хотели бы предостеречь себя от опасности, в идеалистической манере предъявлять извне к политике и политикам высокие и красивые требования, которые разобьются о противоречивую, а порой даже злую действительность, и затем стекут, как с гуся вода. Во многом речь идет о том, чтобы ответить на вопрос, какие этические требования соответствуют сфере, устройству и способам действия, которые мы обозначаем собирательным понятием политика. Из понимания политики должна развиться принадлежащая к ней политическая этика. При этом мы попутно пришли к выводу, который сформулирован здесь как тезис: политика всегда имеет также и моральную сторону и поэтому должна удовлетворять этическим масштабам; однако она не может состоять только из морали и не может определяться только исходя из этических соображений [3, с. 7].
Итак, политическая этика – один из видов прикладной этики. В монографии наших ведущих специалистов по проблемам прикладной этики она определяется как «совокупность ценностей и норм, разрешений и запретов, ориентирующих и вместе с тем регулирующих действия, как профессиональных политиков, так и всех тех, кто по своей воле (или против нее) вовлечен в политическую жизнь» [7, с. 18].
Используем это определение как базовое. Очевидно, его можно расширить за счет конкретизации и детализации. Некоторые идут по такому пути. Однако такой метод не кажется продуктивным. Краткость определения, интегрирование основных признаков определяемого объекта с использованием минимума слов - одно из главных его достоинств. Детали же можно и следует обсуждать отдельно. Собственно, к этому мы и приступаем.
Дополнение взгляда на политику этическим аспектом представляется критически важным. Здесь мы солидарны с А.А.Гусейновым, считающим, что «современные трактовки политики, господствующие в общественном сознании и прописанные в учебниках политологии, которые вертятся вокруг понятий власти, борьбы интересов, насилия, хотя и имеют, разумеется, отношение к политике, но не охватывают ее сути в аристотелевском понимании. Они блокируют выход к ее нравственным основаниям, говоря точнее - с самого начала помещают ее в донравственное, вненравственное, безнравственное пространство. Эти этически урезанные концепции политики нельзя путать с тем, что понимает под политикой Аристотель: «Это открытое, освещенное пространство, арена, на которую выступают индивиды, предъявляя себя друг другу… исследование человеческого общения в наиболее совершенной его форме, дающей людям полную возможность жить согласно их стремлениям» [3, с. 110].
Представляется достаточно очевидным, что популярные сентенции о якобы несовместимости политики и морали принципиально расходятся с фундаментальным назначением и смыслом политики как таковой, а их популярность их имеет, полагаю, не бескорыстную мотивацию. На мой взгляд, именно наличие или отсутствие в политике нравственной компоненты маркирует границу между политикой в подлинном смысле и политиканством, политическим интриганством. Ведь если принять тезис, что политика и мораль несовместимы, то возникает вопрос – а чем она тогда, собственно, отличается от преступного «беспредела»? Ведь даже у воров «в законе» есть своя «этика»; само собой разумеется, что последняя – извращенная система взглядов и ценностей с точки зрения нормального человека и об «этике» такого рода можно говорить лишь в кавычках; но тем не менее даже она существует как некая система моральных правил и ограничителей.
В политической этике (как, впрочем, и в любой другой из разновидностей прикладной этики) действуют два вида регулятивных механизмов: внешние – т.е. групповые нормы, задаваемые средой, а также обычаем, и внутренние – т.е. нравственные механизмы, действующие как бы «изнутри» человека, в более общем плане выступающие как свобода воли. Довольно часто возникающее несоответствие внешних и внутренних регуляторов служит источником серьезных, а порой и трагических моральных конфликтов. [7, с. 50]
Как по этой, так и по другим причинам «этизация» политики не является волшебной палочкой, способной превратить ее в нечто «белое и пушистое». Однако пренебрежение моральными факторами или, хуже того, их игнорирование гораздо опасней, ибо ведет к легитимации аморальности в политике. Мы уже говорили об идейной исчерпанности политического маккиавеллизма. Однако это отнюдь не означает его исчезновения или даже видимого ослабления. Напротив, в некоторых странах, не исключая, увы, и нашу, можно наблюдать обратное – циничное торжество агрессивного и самоуверенного политического имморализма. За примерами аморальной политики, к сожалению, ходить далеко не надо. Но порочная практика отнюдь не свидетельствует о неадекватности нормативных идеалов.
Политическая аморальность, цинизм, причем даже в самых крайних формах, отнюдь не монополия России. История любой страны насыщена примерами кошмарных аморальных поступков политиков. Ценность моральной политики для нас тоже отнюдь не tabula rasa. [7, с. 50-54]
Долгое время господствующей нормой политического мышления и практики была идеология маккиавелизма, в рамках которой политика и мораль рассматривались как вещи несовместные. Однако в ХХ веке, особенно во второй его половине, она в значительной мере исчерпала свой идеологический потенциал и «оправдание». После того, как политика стала публичной, народ постепенно осознал свое право и обязанность непосредственно участвовать в ней, и политика постепенно возвращается к ее изначальному – аристотелевскому - пониманию.
Аристотель «видел в политике продолжение этики, своего рода развернутую этику, этику in concreto, и в то же время рассматривал саму этику как высшую политическую науку» [3, с. 106]. В сущности, ту же мысль проводил выдающийся социальный философ ХХ века Исайя Берлин, полагая, что политическая философия есть «не что иное, как этика в применении к обществу» [2, с. 6], тем самым подчеркивая важность и фундаментальный характер этических начал общественной жизни.
Да, собственно, едва ли не в каждой исторической эпохе можно найти подтверждения существования «антимаккиавеллистского», морального взгляда на политику. Так, еще Августин писал в своем самом знаменитом труде «О граде Божием»: «При отсутствии справедливости (вариант – «правосудия», т.е. другого перевода слова justicia– А.О.), что такое государства, как не большие разбойничьи шайки, так как сами разбойничьи шайки, что такое как не государства в миниатюре?» [5, с. 185].
Если взглянуть на страны с подлинно демократической политической
культурой и традицией в современную, «постмаккиавелистскую» эпоху, то
очевидно, что политико-государственная практика, политический класс (извините, не могу всерьез произносить столь модное ныне и, главное, часто
произносимое без капли самоиронии выражение «политическая элита») были вынуждены отреагировать на это изменение в самосознании общества. Например, в США первый Кодекс этики правительственной службы появился еще в 1958г., правда, сначала в форме резолюции Конгресса, а с конца 70-ых – 80-ых годов этические начала государственной жизни становятся объектом достаточно жесткого социального контроля и регламентации. В том числе – и на законодательном уровне. Было признано, что жизнеспособность и легитимность политической системы страны во многом зависят от того, насколько государственные институты и высшие должностные лица отвечают господствующим в обществе ценностям и идеалам, а их поведение соответствует нормам общественной морали. [6, с. 185]. Отсюда – и внимание к Этическим кодексам (эти своды норм, определяющие стандарты поведения, могут иметь разные названия) во всех ветвях власти западных стран, о чем мы подробно будем говорить ниже.
В России же, в силу трагических особенностей ее истории (не говоря уж о снова вошедших в моду политиканских спекуляциях на специфике нашей якобы «уникальной ментальности») процесс этот, к сожалению, по меньшей мере, запаздывает. Это связано и с современными, и с историческими обстоятельствами. [7, с. 130].
Важный аспект политической этики – моральные самоограничения политиков, требования к которым должны быть более высокими, чем по отношению к остальным гражданам и уж ни в коем случае не заниженными. Политик имеет больше возможностей, нежели рядовой гражданин, и именно поэтому на него налагается больше ограничений и самоограничений. Не все практически возможное и достижимое для политика должно быть для него морально приемлемым. Не будем здесь рассуждать о материальных привилегиях, возможностях использования своего служебного положения для получения личной выгоды или благ, и, тем более, о рутинной житейской аморальности и т.п. Думается, с явными злоупотреблениями все и так более или менее понятно. О вопросах контроля над такого рода поступками политиков и формах наказания мы будем говорить ниже. [7, с.64].
Здесь же хотелось бы обратить внимание на те самоограничения, которые политик налагает (часто, увы, не налагает) на выбор тех или иных действий, той или иной линии поведения в рамках своих полномочий. Иными словами, не всегда то, что дозволяет политику закон, допустимо с моральной точки зрения, тем более что закон зачастую предоставляет высшим должностным лицам государства очень широкие полномочия и возможность широкого выбора. Например, М.С.Горбачев, с формально юридической точки зрения мог бы гораздо шире использовать военную и полицейскую машины СССР для сопротивления распаду восточного блока и самого Советского Союза, при этом оставаясь в рамках и советских законов, и, тем более, советских политических традиций. Перспективность таких действий – вопрос отдельный и выходящий за рамки обсуждаемой дилеммы. Важно, что он не счел для себя морально допустимым пойти по этому пути, неизбежно повлекшему бы значительное кровопролитие, репрессии и прочие античеловечные акции из бывшего у него в распоряжении арсенала. Другой пример – Б.Н.Ельцин, которого, как говорится, «только ленивый» не оскорблял и не поливал грязью и в СМИ, и на митингах, и в Думе и т.д. Разумеется, ему это не могло нравиться. Однако он терпел все это, в том числе – и явную клевету в свой адрес, поскольку считал, что нельзя наступать на свободу слова в стране, только-только ее обретшей, хотя издержки внезапно выпущенной из цензурной клетки и ошалевшей от чувств вседозволенности и безнаказанности журналистики были достаточно велики. Чтобы почувствовать разницу, сравните это хотя бы с действиями его преемника и нынешней ситуацией. И совсем свежий пример из постсоветского пространства: киргизский президент Аскар Акаев, как бы к нему ни относиться, тем не менее, отдал приказ не применять против восставших военную силу и таким образом, предопределил свое падение. Можно ли представить подобные самоограничения у соседних с Киргизстаном лидеров? События в Андижане демонстрируют обратное.
Другая сторона той же проблемы - необходимость существования многообразных форм контроля над политиками, в первую очередь – контроля общественного, делающего их поступки и даже мотивы поступков известными для граждан, а саму власть – прозрачной. Ведь, как известно, власть по своей природе склонна к секретности, к набрасыванию на себя флера таинственности. А завеса тайны – благоприятнейшая среда и для ошибочных решений, и для прямых злоупотреблений. И именно поэтому в демократическом обществе власть в той или иной мере находится под прицелом общественных «прожекторов». Не случайно, например, в Англии очень важным является определение политики как «публичной сферы», а в США после Уотергейтского скандала был принят целый ряд законов о прозрачности правительства, получивших общее наименование Sun Shine Laws (Законодательства солнечного света). На сегодняшний день законы об открытости информации, о доступе к ней граждан приняты под разными названиями в 52 государствах мира. Россия, увы, пока не входит в их число. [7, с.64-67].
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ