Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Становление психологии религии как науки
Начало психологии религии обычно связывают с появлением исследований, опиравшихся на более или менее основательную эмпирическую базу. Поскольку такой критерий достаточно относителен, трудно определить, когда именно появилась первая работа, которая может претендовать на полное соответствие ему; чаще всего называют «Исследование по психологии религиозных феноменов» Дж. Леубы1 [Q. v.: Leuba J.-H. A Study in the Psychology of Religious Phenomena // American Journal of Psychology, 1896, 7. Р. 309-385.] или «Исследование обращения» Э. Стэрбака2 [Q. v.: Starbuck E.-D. A Study of Conversion // Ibid. 1897, 8.]. Однако можно назвать и более ранние работы: «Три мотива и причины веры» Г. Т. Фехнера3 [s.: Fechner G. Th. Die drei Motive und Gruende des Glaubens. Leipzig, 1868.], «Статистическое исследование эффективности молитвы» Ф. Гальтона4 [Q. v.: Galton F. Statistical Inquiries into the Efficacy of Prayer // Fortnightly Review, 1872, 12. P. 125-135.]. В целом психология религии, как и психология вообще, имеет корни, уходящие в значительно более глубокое прошлое. Так, описательная традиция психологии религии может рассматривать в качестве своих предшественников Августина Аврелия и Терезу Авильскую, восточную аскетику и средневековых мистиков, С. Кьеркегора и А. Ритчля.
Начиная с середины XIX в. наблюдается повышенный интерес к психологическим проблемам религии в рамках религиозной философии и теологии, особенно либеральной. Целый ряд систематических исследований несут на себе несомненные признаки глубокого влияния Ф. Шлейермахера, например, «Психология и теология, или Психология в приложении к вопросам относительно религии, естественной теологии и откровения» Р. Эллиота5 [Q. v.: Alliott R. Psychology and Theology: or, Psychology Applyeied to tlie Investigation of Questions Relating to Religion, Natural Theology, and Revelation. S. L., 1855.] или «Психологические элементы религиозной веры» Ч. Эверета6 [Q. v.: Everett Ch. The Psychological Elements of Religion Faith. S. L., 1902.]. Эти авторы следовали традиционному делению психических актов на эмоции, мышление и волю и строили свою работу на базе рефлексии, а не систематического наблюдения. Это был, по существу, интроспективный подход; подобно Ф. Шлейермахеру, каждый из них видел в религии важнейшую форму активности человеческого духа.
В период, когда психология религии выделяется и оформляется как относительно самостоятельная область знания, для психологической науки было особенно характерно стремление соответствовать критериям научности, выработанным рационализмом нового времени. Это выражалось, в частности, в том, что в психологическом исследовании пытались использовать приемы других наук — математики, физики, биологии, — которые не ставила под сомнение с методологической точки зрения. Например, Г. Т. Фехнера одним из первых применил в психологии экспериментальные и математические методы. Однако если эксперименты по количественной оценке силы зрительного ощущения были его несомненной удачей, демонстрировавшей жизнеспособность предложенного подхода, то при оценке психологических аспектов религиозного переживания исследователь был весьма сдержан только в выводах, но и в постановке задач. Ученик Г. Т. Фехнера В. Вундт, несомненно, стремившийся приблизиться к методам åñòåñòâåííûõ наук в изучении элементарных психологических функций, оставался тем не менее на позициях описательной психологии: деление психологии на «науку о природе» и «науку о духе» сказалось в этой дихотомии особенно наглядно.
Т. Флурнуа провозгласил возникновение нового направления в психологии религии, которое называл «биологическим»7 [См.: Флурнуа Т. Принципы религиозной психологии. Киев, 1913.]. Имелся в виду ряд исследований, появившихся на рубеже XIX-XX вв., и упоминались прежде всего американские авторы — Дж. Леуба, Э. Старбэк, Дж. Пратт, У. Джемс. Это течение противопоставлялось прежней, исключительно описательной психологии религии, в качестве представителей которой Флурнуа называл Форбродта, Коха, Сабатье, Рунце и других исследователей8 [s: Vorbrodt. Psychologie des Glaubens. Gottingen, 1985; Koch. Die Psychologie in der Religionswissenschaft. Freiburg, 1896; Sabatier. Esquisse d'une philosophie de la religion d'aprés la psychologie et l'historie. Paris, 1897; Runze. Die Psychologie des Unsterblichkeitsglaubens und der Unsterblichkeitsleugnung. Berlin, 1894; Joly. Psychologie des Saints. Paris, 1897; Pachen. Psychologie des Mystiques. Paris, 1901.]. «Биологическим» новое направление стало потому, что такая психология религии объявлялась преимущественно «физиологической», «генетической», «сравнительной», «динамической». Как физиологическая она выступает постольку, поскольку стремится «отыскать все органические условия религиозных явлений, как более или менее отдаленные: возраст, пол, раса, темперамент, здоровье или болезни и т.п., так и условия непосредственные, т. е. их мозговые коррелятивы». Как генетическая — потому что «рассматривает религиозную жизнь и ее зависимость от внешних и внутренних факторов, которые могут иметь влияние на ее развитие». Как сравнительная — вследствие распространения круга своих исследований «на возможно широкое число лиц различной среды, чтобы показать сходство и различие их внутреннего опыта». Наконец, как динамическая — из-за стремления «не ограничиваться изложением содержания религиозного чувства, как чего-то созданного раз навсегда, неподвижного, устойчивого, но изучать личную религию, как весьма сложный и зависящий от разнообразных факторов процесс, который переходит через различные фазисы и открывает ряд живых глубоко скрытых сил»9 [Флурнуа. С. 15-17, 19.]. Флурнуа подчеркивал, что одной из центральных задач этой психологии является систематичность и выявление закономерностей: исследователи стремятся «путем анкеты, сравнений, статистики подняться выше уровня голых или чисто индивидуальных фактов, дать общую картину и установить какую-либо классификацию или законы»10 [Там же. С. 9.], что должно приблизить психологию к эталонам естественнонаучного знания.
Весьма сходные взгляды на тенденции новой психологии религии высказывал П. Жане в своей книге «Неврозы и фиксированные идеи» (значительная часть которой посвящена религиозным феноменам). Он констатировал прежде всего отход современной психологии от интроспективных методов: «Психологические исследования... приняли совершенно новое направление. Не ограничиваясь, как прежде, разбором и описанием собственных ощущений, современный психолог направляет свое внимание на другого человека, исследует, как он держит себя, как поступает, как и что говорит и пишет, и, уже основываясь на всем этом, делает заключение о его чувствах и идеях. Таким образом, к чисто субъективной психологии наших прежних учителей присоединилась психология в некоторой мере объективная, которая привела к установлению новых и точных фактов, давших нам возможность и лучше понять прежние наблюдения, и в особенности расширить область исследования нравственных явлений»11 [Жане П. Неврозы и фиксированные идеи. Спб., 1903. С. 347.].
Разрабатывая применительно к религиозным явлениям патологическую психологию, Жане оказался одним из немногих, чей подход действительно близок к биологическому. Так, он дает подробный медицинский анализ случая «одержимостью бесами», который был квалифицирован им как невроз и излечен с помощью гипноза12 [См.: Там же. С. 347-373.]. Близким к биологическому мог бы оказаться и взгляд с физиологической точки зрения, предполагающий выявление физиологического субстрата тех или иных религиозных состояний. Однако реализация этого, столь настойчиво декларировавшегося, подхода осталась в области желаемого. Уже в 30-е ãã. И. П. Павлов, в принципе считавший, что психология рано или поздно должна быть замещена физиологией, признавал, что психология еще долго сохранит свои позиции, поскольку в обозримом будущем дать описание физиологических коррелятов большинства психических явлений не представляется возможным. Однако, за исключением этих двух аспектов, прочие характеристики нового направления едва ли позволят оценить его как биологическое в современном смысле: стремление рассматривать объекты с точки зрения их генезиса, динамики, сравнивать их друг с другом — все это отнюдь не составляет специфики биологического знания.
В чем видели Флурнуа и Джемс биологизм нового подхода? Прежде всего в том, что религия рассматривалась функционально, в общем контексте существования человека, как одно из необходимых с биологической точки зрения проявлений человеческого организма. «Психология, — пишет Флурнуа, — рассматривает и изучает религию, как жизненную функцию, и... ее главная задача определить ее формы, условия развития, разновидности и изменения, как нормальные, так и патологические, сообразно субъектам и группам, наконец, ее роль, значение и следствие в ряду других функций в экономии индивидуума, как живого организма и психической личности в одно и то же время»13 [Флурнуа. С. 20.]. В понимании У. Джемса религия «получает значение такого органа нашей душевной жизни, который выполняет функции, каких никакая другая сторона нашей природы не сможет выполнить с таким же успехом. С чисто биологической точки зрения — это необходимое заключение, к которому мы неминуемо должны были прийти»14[Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. СПб., 1992. С. 55]. Представления о религии как приспособительной функции организма придерживался также И. П. Павлов — он видел в религии безусловный рефлекс, предрасположенность неравной системы. Этот рефлекс, по его мнению, возникает в ходе борьбы за существование (помогает пережить осознание угрожающего и ужасного в природе), передается по наследству. В настоящее время проявления его можно увидеть только у людей со слабым типом нервной системы и преимущественно в трудных обстоятельствах; люди с сильной психической конституцией преодолевают эту склонность в пользу рационалистического мировоззрения.
В направлении понимаемого таким образом биологизма развивалась и теория В. Мак-Даугалла, в основу которой было положено понятие инстинкта. Человеческий дух, считал Мак Даугалл, обладает некоторыми врожденными или унаследованными склонностями, являющимися главными источниками или мотивами всякой мысли и действия. Действие инстинкта — это психофизический процесс, обнимающий собой как психические, так и физические изменения. Подобно всякому душевному процессу, он имеет три аспекта — познавательный, аффективный и волевой. Другими словами, каждый инстинктивный акт заключает в себе сознание существования какого-нибудь предмета или объекта, эмоциональное отношение к последнему и стремление к нему или уклонение от него. Инстинктивные импульсы определяют цель всякой деятельности и доставляют ту движущую силу, которая поддерживает душевную активность. Весь сложный интеллектуальный аппарат сколь угодно развитого человеческого ума служит только средством к достижению такой цели, только îðóäèåì, с помощью которого эти импульсы ищут своего осуществления.
Мак Даугалл выделял набор элементарных, или первичных инстинктов, каждому из которых сопутствует некоторая эмоция. Таковыми являются: инстинкт борьбы (сопутствующая эмоция — страх), инстинкт бегства (чувство самосохранения), инстинкт воспроизведения рода (ревность, женская робость), инстинкт приобретения (чувство собственности), инстинкт строительства (чувство созидания) и, наконец, стадный инстинкт (чувство принадлежности). Существуют также сложные инстинкты, возникшие как комбинации исходных. Это, например, инстинкт смирения (эмоция — смирение, покорность), инстинкт тщеславия (самолюбование), инстинкт самоутверждения (положительное самочувствие), инстинкт любопытства (удивление).
Религия, подобно всем другим человеческим проявление есть результат совокупной деятельности инстинктов, образующих в своем соединении сложную мозаику. Поскольку между инстинктами и эмоциями существует взаимно-однозначное соответствие эту картину можно представить и как мозаику эмоций. Эмоции, играющие главную роль в религиозной жизни, суть восхищение, благоговение и почтение. Восхищение есть соединение удивления и отрицательного самочувствия; благоговение — смесь восхищения и страха; а почтение — благоговение, соединенное с нежностью. На ранних этапах существования религии решающую роль играл страх. Однако ему сопутствовал инстинкт любопытства, который вызывал удивление, особенно теми вещами, которые одновременно пугали. Поскольку силы, которым человек поклонялся, рисовались ему жестокими, он боялся их оскорблять: тем самым к инстинкту смирения присовокуплялось отрицательное самочувствие. Религиозное благоговение оказалось результатом тройного соединения: страха, удивления и отрицательного самочувствия. Главная тенденция исторического развития религии проявляется в том, что страх все более уступает место инстинкту любопытства, который, в свою очередь, ведет за пределы религии и способствует развитию научного мировоззрения.