тематическое образование
Работа добавлена на сайт samzan.net:
Куприкова Алина, 3 курс, 2 группа
Жан Бодрийяр
«Общество потребления»
Изложение книги, на мой взгляд, стоит начать с краткой биографической характеристики ее автора.
Жан Бодрийяр - известный французский мыслитель, филолог по образованию. Прожил 77 лет. Умер в Париже в 2007 году. Постоянно подчеркивал, что является первым в его семье, получившим систематическое образование.
В 1963 году выпустил альбом своих фотографий. В конце 60-х сотрудничал с радикально левыми журналистами. После 1968 года (Парижское восстание) порвал с левыми. В 1970 году написал книгу «Общество потребления». Впоследствии, много внимания уделил исследованию средств массовой информации и коммуникаций. Следует перечислить некоторые из его книг: «Символический обман и смерть», «Соблазн», «Симулякры и симуляция», «Призрачность зла».
«Общество потребления» (фр. La société de consommation: ses mythes et ses structures) — социально-философский труд Жана Бодрийяра. Русский перевод Е. А. Самарской издан только в 2006 году.
Часть первая. Баланс изобилия
Первую часть книги Бодрийяр посвящает анализу статистических показателей уровня жизни, доходов и расходов населения, исследованиям потребительских расходов по ряду различных товаров и услуг. Автор утверждает, что средний уровень жизни французов (50-е гг. XX в.) удвоился, расходы в свою очередь по ряду показателей увеличились (на гигиену и мед. обслуживание, транспорт и коммуникации, недомашнее продовольствие). Существует некоторая разница в потреблении между социальными группами (например, руководящие кадры потребляют больше свежих овощей). В ходе анализа структуры доходов и расходов населения, делается вывод о том, что в целом общие расходы на потребление поднимутся в 2,9 раза (за почти 20 лет), рост расходов на одного человека увеличится примерно в 2,5 раза, вместе с чем возрастут расходы по большей части на жилье, гигиену и здоровье, транспорт и коммуникации и культуру и досуг. Бодрийяр также обращает внимание на коллективные расходы, говоря о том, что коллективные средства большей частью расходуются на человека, а не материальные блага и оборудование (на обучение, культуру, спорт и здоровье).
Рост изобилия (возможности располагать все более многочисленными благами и оборудованием) приводит к «вредоносности». Происходит деградация среды обитания (шум, загрязнение воздуха и воды, разрушение ландшафта, нанесение ущерба жилым районам и т.д.). Так, формы вреда растут с той же скоростью, что и изобилие. Вырисовывается общая тенденция к разбалансированию внутреннего функционирования системы – к «дисфункциональному» потреблению, растущему быстрее, чем «функциональное». Говоря о расточительстве, автор утверждает, что это иррациональное действие имеет положительную функцию, «издержки ни на что» становятся фактором производства ценностей, различий и смысла. Позиция «кое-что сверх того» утверждает ценность, превращается в нечто существенное для человека (так, дача имеет ценность престижа и символическую ценность: это – «кое-что сверх того»). Очень важный момент, который отмечает социолог – это функция расточительства, которая заключается в том, что она прорисовывает границу между необходимым и излишним (для того чтобы что-то стало ценностью, нужно, чтобы оно имелось в избытке, а не в достатке). Повсюду роскошное расточительство, представленное СМИ (наряды, украшения знаменитостей), что подчеркивает хрупкость объектов потребления. Произведенное сегодня произведено не с целью получить потребительскую стоимость и иметь прочный продукт, оно произведено с целью его смерти (!). Реклама лишает товары ценности времени, подчиняя ценности моды и ускоренного обновления. Разрушение, говорит Бодрийяр, обречено стать одной из преобладающих функция постиндустриального общества.
Часть вторая. Теория потребления
Общественная логика потребления
Ключевое понятие социального устройства — счастье — Бодрийяр рассматривает как абсолютизированный принцип общества потребления. Наделяя счастье количественными характеристиками, измеряемыми посредством атрибутов социальной дифференциации, он видит его лежащим в основе современной демократии, смысл которой сводится к равенству всех людей перед знаками успеха, благосостояния и т. п. Иными словами, потребительская ценность товаров абсолютна и не зависит от конкретного человека. Навязанная идеология потребления, утверждающая, что обладание нужными предметами приводит к ликвидации отрыва от превосходящих классов, поддерживает веру человека в демократию посредством мифа о равенстве людей. Бодрийяр видит в этом, наоборот, иллюзию демократии, которая оперирует знаками и вводит «социальную игру» на замену реальному участию людей в общественной жизни. Демократия знаков и сопутствующее ей счастье охранительно маскирует реальную дискриминацию, которая лежит в их основе.
К теории потребления
В данном разделе Бодрийяр рассматривает разные точки зрения на то, чем являются потребности. Он выделяет три основные позиции:
С точки зрения Маршалла, потребности взаимозависимы и рациональны
С точки зрения Гэлбрейта, выбор определяется убеждением.
С точки зрения Гервази, потребности взаимозависимы и проистекают их обучения
Особенно подробно автор останавливается на позиции Гэлбрейта. У покупателя, пишет он, изымается власть решать (покупатель ее не контролирует) с целью передачи ее предприятию, где ею можно манипулировать. Речь идет о «перевернутой последовательности» (по Гэлбрейту), в которой производственное предприятие контролирует поведение на рынке, управляет социальными позициями и потребностями и моделирует их. Конечно, это отличается от «классической последовательности», где инициатива принадлежала потребителю и влияла через рынок на производственные предприятие. Так, свобода и суверенность потребителя есть только мистификация. Бодрийяр говорит о том, что мифология о потребностях и их удовлетворение через конкретные продукты наивна. В логике знаков и логике символов объекты не связаны с определенной функцией или потребностью. Потребность всегда является потребностью не в каком-то объекте, никогда нельзя иметь ни завершенного удовлетворения, ни определения потребности.
Потребителю вменяется обязанность наслаждаться, он становится предприятием по наслаждению и удовлетворению. Он как бы обязан быть счастливым, влюбленных, участвующим, динамичным. Социальная обеспеченность, «счастье» становятся индикаторами общества потребления, которое не поощряет пассивность и экономность, так как за ними следует утрата потребительской способности. Человек потребления одержим страхом «упустить» что-либо, упустить наслаждение, каким бы оно ни было.
Персонализация, или наименьшее маргинальное различие (НМР)
Персонализация человека происходит за счёт потребления. Эта персонализация, говорит Бодрийяр, абсурдна: отличие человека от других выражено в вымыленном отделении, мистифицированном дифференцировании. Дифференцирование означает сближение с моделью, определение себя в зависимости от абстрактной модели, от модного скомбинированного образа и поэтому отказываться от всякой единичности. («С этой натуральной светлой краской я не изменилась: я стала более сама собой, чем когда-либо»). Происходит реальное уничтожение различия между людьми, личности и продукты становятся однообразными и одновременно освящается царство дифференциации. Стремление к статусу и высокому жизненному уровню основывается на знаках, то есть не на вещах или благах, но на различиях. Понятие «inconspicuous consumptions» означает «непоказное потребление», то есть парадокс престижной сверх дифференциации, которая проявляется не только через хвастовство, но и через скромность, строгость, которая свидетельствует о еще большей роскоши. («Это совсем простое платье имеет все черты высокой моды»). Даже искренний поиск утраченной действительности, познание себя имеют эффектом лишь произведённое социальное различие — основной движущий механизм общества потребления. Абсурдность потребления в том, что для того чтобы «быть собой» человеком потребляются что-то в массовом порядке, приближаясь к своему идеальному эталону (!), то есть будучи «поистине самим собой», человек лучше подчиняется коллективному императиву. Так, женщина потребляет себя (то есть ее отношение к себе самой основано на тех знаках, которые составляют женскую модель, являющуюся объектом потребления). Женскую модель составляют ценности деланной натуральности, эротизма, «изящества», экспрессивности. В противовес этой модели существует мужская – модель требовательности и выбора, несгибаемости даже в мелочах.
Часть третья. СМИ, секс, досуг
Массово-информационная культура
Автор рассматривает массово-информационную культуру в контексте исторических и структурных дефиниций потребления. Говоря о моде, ее произвольности, цикличности, подчеркивается, что она сама по себе носит характер принуждения, управляемого устареванием. Вся массовая культура строится на «переподготовке», то есть испытывает давление короткой амплитуды, находящейся в постоянном движении, как мода, и составляет абсолютную противоположность истинной культуре (понимаемой как наследственное достояние трудов, мыслей, традиций и непрерывной практикой теоретического и критического размышления). В этом понимании истинная культура отброшена циклической субкультурой, она больше не создается для длительного существования.
Бодрийяр характеризует массовую культуру понятием НОГ (наименьшая общая культура) – как стандартный набор предметов, имея который, средний потребитель становится гражданином общества потребления, как бы получая статус культурного гражданства. Подчеркивается, что коммуникация массы исключает культуру и знания, а НОГ призван прославлять знаки культурализации общества. Покупка чего-либо выступает не как самостоятельный акт выбора индивида, а как игра, где индивид выбирает из ряда вариантов, навязанных ему извне. Отмечается, что произведение искусства в течение веков являлось уникальным объектом и требовало особого восприятия, в то время как предмет псевдоискусства выступает в качестве закодированного элемента социального положения, собственнокультурное содержание становится лишь дополнением к знаку престижа или комфорта. Это относится и к «высокой» культуре, «большой» живописи и классической музыке. Все производство подчинено конкурентному спросу на знаки. Потребитель должен чувствовать свою приобщенность к какой-либо социальной группе, а «аккультурные» люди, выступающие сами в качестве наделенных знаковой ценностью объектов, лучше социально и профессионально интегрируются.
Рассматривая китч как категорию ненужных безделушек, псевдо объект, автор ставит его в ряд категорий массовой культуры, имеющих своих потребителей в социологической реальности общества потребления. Имея незначительную ценность, китч приносит максимум рентабельности из-за массового потребления, тогда как этому противостоит максимальное отличительное качество редких предметов с их небольшим количеством, а отличительность – это уже социологическая категория. Таким образом, достижение более многочисленными слоями общества каких-то категорий знаков побуждает элиту держать дистанцию от них с помощью других знаков, которые имеются в ограниченном количестве.
Рассматривая гаджет как предмет с относительно функциональной бесполезностью, автор сравнивает поведение потребителя с поведением ребенка по отношению к новой игрушке. Приобретение новой вещи снова погружает нас в очарование детства. Замечая, что игровая деятельность все более управляет нашими отношениями во всех жизненных сферах, а все предметы, услуги, отношения становятся гаджетом. И здесь на первый план выступает интерес к игре элементами, их вариативностью, абстрактная манипуляция знаками престижа в зависимости от вариантов моды. Логика потребления – манипуляция знаками.
Поп-арт рассматривается как формализованная абстракция анализа пространства, выражающая логику знаков и потребления, он также является и результатом моды, и чистым объектом потребления. По Бодрийяру, поп-арт стремится соответствовать искусственному сфабрикованному характеру всего окружения, имея цель и амбицию уничтожить блеск и фундамент всей культуры, уничтожить трансцендентное. ТВ, реклама, пресса – все это определяется многообразием знаков и посланий, которые формируют и предлагают схему потребления как систематическое чередование чего-либо исходя из тезиса, что повседневность – это различия в повторении. Включение рекламы в трансляцию телепередач формируют и определенные отношения к истории мира, низводя ее к безразличной эквивалентности на уровне знаков к рекламируемому продукту. А технологический процесс средств массовой коммуникации выступает как функция упаковки (в рекламном смысле термина). Суть СМИ в нейтрализации живого, уникального, событийного характера реальности и подмене всего ее многообразия определенными знаками, кодами. Сама логика медиумов СМИ отсылает не к некой системе координат, а от одного знака к другому, от одного предмета к другому, от одного потребителя к другому, создавая при этом псевдособытие и «неореальность». В этом контексте и реклама, и другие СМИ находятся по ту сторону истинного и ложного, как мода по ту сторону безобразного и красивого, а предмет – в функции знака – по ту сторону полезного и бесполезного.
Тело — самый прекрасный объект потребления
Способ организации отношения к телу отражает способ организации отношения к вещам и социальные отношения. Отношение к собственному телу подобно социальным отношениям: шантаж, репрессии, синдром преследования, супружеский невроз. Тело выступает как объект, которым психически обладают, манипулируют, которое потребляют. Тело стало обозначением социального статуса. Красота также функционирует как ценность – знак. В «эротизированном» теле преобладает социальная функция обмена. Гигиена, макияж, спорт, загар культивируется в постмодернистском обществе, побуждают к потреблению этих продуктов. Культ тела не находится больше в противоречии с культом души: он его заменяет и наследует его идеологическую функцию. Тело стало тем, чем была душа – исключительной опорой объективизации, главным мифом этики потребления. Здоровье является не необходимостью выживания, а социальным императивом, продиктованным борьбой за статус. Появляются две дополняющие друг друга разновидности: нарциссическое вложение и извлечение прибыли, то есть «психическое» измерение и статусное измерение в отношении к телу, в связи с этими двумя измерениями изменяется статус врача и здоровья. Охват медицинскими услугами приобретает весь свой размах. Врач и лекарства имеют скорее культурную, а не терапевтическую ценность. Красота неотделима от худощавости и поэтому забота о теле превращается в репрессивную заботливость.
Драма досуга, или невозможность убить своё время
Время не может быть истинно свободным, поскольку его свобода предусмотрена и подсчитана структурой общества потребления. Оно обладает потребительской стоимостью. Если рассматривать время в традиционном смысле, оно исчезает — его деление на свободное, приятно или плохо проведённое больше не является фундаментальным критерием его различения. Время гомогенно в своём статусе элемента производства. Досуг есть не более чем время восстановления работоспособности, релаксации, физического отдыха от трудовой активности. Люди стали, как говорит Бодрийяр, «отходами денег и времени». В обществе потребления время нельзя убить, его невозможно потратить вне системы потребления.
Мистика заботы
Забота «убивает» потребителя. Оберегающий, предусмотрительный и заботливый облик общества потребления есть только лишь его защитный механизм, скрывающий «глобальную систему власти, опирающуюся на идеологию иллюзорной щедрости, где „благодеяние“ скрывает барыш». Опредмеченность отношений, отсутствие у них символичности компенсируется знаками участия и доброжелательности. Услужливость, раболепство, идеология дара — это систематические факты современного общества, которые скрывают реальные экономические механизмы. Эти факты обязывают потребителя считать себя больным, неполноценным, нуждающимся в помощи со стороны глобальной системы услуг. Человек обязан персонифицироваться, слиться с предназначенной ему ролью, он обязан уметь выжить при ускоряющихся темпах производства: «Мобильность — свидетельство моральности». Отношения между людьми являются результатом производства, они имеют тоталитарную, жестко контролированную природу.
Аномия в обществе изобилия
Общество потребления порождает своего рода насилие. При видимом изобилии возникает косвенный культ насилия как своего рода предохранитель, переключающий человека с размышлений о свободе на размышление о счастье. Изобилие обволакивает человека и с неизбежностью ставит его перед новой моралью, которая не является следствием прогресса. При таком положении вещей появляется новый тип насилия, являющийся компенсацией изобилию и своего рода доказательством его неустойчивости. Другими доказательствами являются постоянная усталость и депрессия, ставшие как раз следствиями изобилия, упрощения, автоматизма современной жизни. Субкультуры ненасилия (такие как дзен-буддизм, культуру хиппи) Бодрийяр не считает реальной альтернативой обществу потребления и считает их лишь метаморфозами последнего.
Заключение
Жан Бодрийяр делает вывод о конце трансцендентного в человеческом мире, этим самым он обобщает проблематику всей книги. На смену мифу, некогда указывавшему на трансцендентное, приходит современный упрощённый миф. Мир знаков снимает традиционные противоречия реальности. В этом мире исчезает и сам человек, он больше не является индивидуальностью, его выбор иллюзорно персонифицирован и целиком зависим от сконструированных ценностей, потребитель состоит лишь из знаков социального статуса. «Это — профилактическая белизна пресыщенного общества, общества без головокружения и без истории, не имеющего другого мифа, кроме самого себя».
Исключительно современная аргументация Бодрийяра поражает. Его примеры адекватны нашей современности, несмотря на то, что книга была написана более 40 лет назад. Рассуждения о худощавости как символе красоты, потреблении женственности через приобретение косметики, парфюма, культ «натуральности», сконцентрированность на теле, спорте современного потребителя отражают сегодняшнюю действительность. Безусловно, уже несоответствующими нашему времени являются некоторые статистические показатели (в книге, например, отмечается, что всего чуть более 50% процентов французов имеют собственную машину). Однако при этом поразительно, как Бодрийяр отметил, кроме всего прочего, значимость тестов, проверяющих будто в форме некой игры наши знания и компетенцию (сейчас вся школьная выпускная экзаменационная система на 60% состоит из тестовой части, а игры по ТВ, такие как «Кто хочет стать миллионером» стали очень популярны). Кроме того, очень современно, на мой взгляд, и описание скромности как обратной стороны хвастовства, которая свидетельствует о еще большей роскоши. Примером этому может служить ставший крайне популярным за последнее десятилетие стиль «минимализма» - в большой моде и интерьерном оформлении домов, офисов и квартир.
2. Навчальна програма для гуртка англійської мови Нappy English
3. Багаторозрядні комбінаційні суматори та АЛП
4. тема сбора контактов потенциальных клиентов
5. Исследование рынка для нового товара
6. Иммобилизирующие повязки предназначены для удержания той или иной пострадавшей части тела чаще конеч
7. Понятие преступления и невменяемости
8. Условия применения шкалы
9. Политика С одними суждениями своего учителя он полностью согласен другие суждения Платона развивает а тр1
10. Молодежь 2020 Кодекс является нормативным не включающим идеологической конструкции и выполняет четыре ос
11. з курсу Порівняльна стилістика української й англійської мов
12. 9099436050 почта svet@mil.html
13. Как измерить качество речевой связи
14. Реферат- Незаконное предпринимательство
15. БАРАНОВИЧИМЕТАЛЛОПТТОРГ 4
16. реферат дисертації на здобуття наукового ступеня кандидата географічних наук Ль
17. Лабораторная работа 1 Основные понятия теории вероятностей Выполнила- Горбикова Е
18. Международная информация- специфика стилевые особенности
19. Священник Константин Будкевич
20. Животные