Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Женская литература и книгоиздание в современной России
Проблема женской литературы, как и вообще положение женщины в современной России, вызывает повышенный интерес (на телевидении появились даже специализированные передачи, например "Я сама"). Одни исследователи серьезно занимаются этой проблемой, другие склонны считать, что понятие "женская литература" надуманное и не имеет под собой никаких реальных оснований. Однако факт такой полемики сам по себе свидетельствует о том, что она возникла не на пустом месте, более того, в издательской области мы обнаруживаем явления, подтверждающие правомерность выделения произведений, созданных писательницами, в особую группу. Думаю, совместить две точки зрения - издательскую и литературоведческую - можно, если мы рассмотрим современную ситуацию на книжном рынке России с более широкой культурологической позиции.
Роль женщины в культуре, искусстве, литературе стала обсуждаться в русской интеллектуальной жизни примерно с первой четверти XIX столетия, но наиболее интенсивная дискуссия относится к концу XIX - началу XX века. И в те годы, и позже даже само право на существование этой проблемы, не говоря о введении в оборот понятий "женская литература", "женское творчество", "женская история" и т.д., часто подвергалось сомнению, осмеянию и отрицанию. Главным и, как полагают, веским, неопровержимым аргументом противников использования этих определений является тезис: литература может быть лишь хорошей или плохой, и никаких других аспектов рассмотрения и анализа текста быть не может. А уж тем более литература не может быть мужской или женской, не может делиться по половому признаку. Но нет, делится, считает М. Арбатова, "делится в настоящем и делилась в прошлом, только с оговоркой, что мужская литература - это литература, а женская литература - это резервация"[1,с.27].
Действительно, обратись к критике рубежа веков или 20-х годов нашего столетия, мы найдем немало попыток поддержки, приятия, положительной оценки факта женского литературного творчества. Критик С. Пономарев, доказывая, что женское творчество нуждается в поддержке, так как "общество цивилизуется... только при содействии женщин", буквально через две страницы пишет: "Природа уделяет женщинам искру таланта, но никогда не дает гения" [2, с. 20-22]. Похожей оценки женского литературного творчества придерживались И. Абрамович, Л. Маргольм, М. Протопопов. Тональность критики 20-х годов была такой же. О. Мандельштам написал в 1922 году, что "женская поэзия является бессознательной пародией...", и лишь о поэзии А. Адалис сказал, что она "подчас достигает мужской силы и правды" [3, с. 275, 276]. Противоположные взгляды выражали Е. Колтоновская. Н. Надеждин, А. Коллонтай и другие, чьи высказывания можно объединить в программном тексте О. Шапир, полагавшей, что никогда не надо подделываться под "мужское перо" и "действительно ценным вкладом может быть только то, что я говорю от лица женщины" (цит. по [4, с. 20]).
Итак, борьба, противостояние, полное отрицание или, напротив, полное, безоговорочное признание этого культурного феномена - "женская литература"? Необходимо заметить, что в сложившейся культуре слова "женское" и "мужское" есть не только биологическое определение, но и оценочная категория. Говоря о недостатках или достоинствах женской литературы. ее всегда сравнивают с лучшими образцами так называемой мужской литературы. Норма, точка отсчета - мужчина, мужское перо, мужской взгляд. По мнению Р. Барта, со словами "мир женщины" слово "мужчина" неразлучно. "Он подобен небосклону, горизонту,
верховной власти, которая одновременно и определяет, и содержит в себе статус женщины... Мужчина всегда рядом, он всецело объемлет этот женский мир, он - источник его существования" [5, с. 65, 66]. Мы видим, что проблема определения женского творчества, в частности литературного, не нова.
Во все времена право женщины на место в искусстве и ее художественная дееспособность обсуждались и критиковались с различных позиций и точек зрения. Дискуссия почти никогда не утихала, исключение - время существования СССР, когда участие в феминистском движении было уголовно наказуемым, а использование слова "литература" с прилагательным "женская' воспринималось негативно, было ироническим ярлыком, и писательницу, поэтессу (слова, звучавшие оскорбительно; рекомендовалось использовать слова мужского рода: писатель, поэт) рассматривали лишь как одного из солдат армии литераторов. В сегодняшней России мы вновь становимся свидетелями полемики, главная тема которой - наличие понятия "женская литература". Надо сразу заметить, что поднимаемые ныне вопросы более глубоки и по-иному аргументированы, поскольку существует не только обширный материал для изучения (проза, поэзия, мемуаристика, эссеистика, созданные многочисленными писательницами), но стали достоянием широкого круга ученых и результаты исследований в области психологии, антропологии, лингвистики, позволяющие делать более обоснованные выводы и заключения.
Демократизация и плюрализация общественных подходов к различным явлениям, произошедшим в 70-90-е годы во многих странах мира, создали условия для преодоления односторонности в изучении такого понятия, как феминизм, и связанных с ним вопросов, теорий, проблем. Кстати, этому, особенно в сфере литературы и искусства, способствовал постмодернизм, эстетика и идеология которого базировались на диалоге и сопоставлении культурных позиций. Постмодернизм, не приемлющий никакого центризма, смыкается с феминизмом в борьбе против фаллогоцентризма. Феминизм ищет новые пути в понимании проблем взаимодействия языка и пола, а в области литературы своей задачей ставит поиск новых возможностей отображения опыта и привычек женщины.
Под понятием "женская литература" мы будем подразумевать то, что написано женщиной. Конечно, не каждая пишущая женщина - феминистка, но каждая писательница - женщина. Такой подход позволит рассматривать и произведения детективного жанра, и поэзию, и фантастику, и "дамский роман", и т.д. Мы не будем пользоваться иерархией оценок типа "хорошо-плохо", или рассматривать произведения только одножанровые, или рассуждать о творчестве с национальных или религиозных позиций, а станем говорить о произведениях, написанных женщинами и отражающих их опыт, привычки, взгляды, введем так называемый гендерный аспект.
Нет сомнения, что с середины 80-х годов на фоне общедемократического движения усилился интерес к положению и проблемам женщин. Стали возникать негосударственные организации, общества, клубы, объединения политического, социального, культурного и даже развлекательного характера, пытавшиеся тем или иным образом улучшить положение женщин, предоставить новые возможности самовыражения, защитить их права (Информационный центр Независимого женского форума. Центр гендерных исследований Санкт-Петербурга, клубы "Преображение", "Ф-1", "Сестры" и др.). Были попытки и научного осмысления происходящих процессов - при научных и учебных институтах (РГТУ, Московский центр гендерных исследований при Российской академии наук) возникли исследовательские центры (Gender and Women Studies), ставившие задачу системного и планомерного изучения роли женщины в различных областях жизни российского общества, опыта женского и феминистского движения как в стране, так и за рубежом. Некоторые научные издания также стали уделять больше внимания этой проблематике: например, журнал "Общественные науки и современность", одним из первых откликнувшись на эту тенденцию, ввел понятие "феминизм" в свой лексикон [б].
Затронул этот процесс и область литературы. В некотором смысле обострение интереса к феномену женской литературы было связано с появлением в 70-80-х годах в советской литературе ярких и острых произведений, созданных женщинами, такими писательницами, как Б. Ахмадулина, Т. Бек, Л. Петрушевская, Л. Разумовская, Т. Смертина. Т. Толстая, В. Токарева, и получивших широкий читательский резонанс. Массовость этого явления, а также то, что в произведениях женщин чувствовались некое особое восприятие и способ самовыражения, неизбежно приводили к мысли о необходимости осмыслить женское творчество как самостоятельную область литературоведения и критики.
Первой такой попыткой в постперестроечное время стало создание научно-литературного альманаха "Преображение" при одноименном московском женском клубе. В редколлегию вошли литературоведы, критики, философы, писатели, поставившие задачу предоставить печатную трибуну для анализа женской проблематики в широком культурном контексте, прежде всего в области литературного творчества.
Приоритетными в этом издании являются следующие вопросы: чем образы, символы, темы, сюжеты и стиль женской литературы отличаются от мужской? Каково ее отношение к этническим проблемам, к сепаратизму, к феминизму? Каковы практические подходы феминистской критики к исследованию женского творчества? Задача таких исследований заключается в том, чтобы разрушить сложившиеся патриархальные клише, традиционный образ мышления, доминирующий в литературе и литературоведении. В области литературы целью феминистской критики является поиск новых путей отображения опыта и привычек женщины. Часть объема альманаха - что позволяет говорить о нем, как и о литературном издании - отведена прозе и поэзии.
Из-за ограниченности объема альманаха собственно литературному творчеству отведено лишь небольшое число страниц. Поэтому еще одной попыткой привлечь внимание к женской литературе, а также помочь писательницам опубликовать свои произведения стал Международный конкурс на лучший женский рассказ, проведенный в 1992-1993 годах клубом "Преображение", журналом "Октябрь" и кафедрой славистики Колумбийского университета Нью-Йорка.
Первые три премии получили авторы, уже знакомые российскому читателю. У пермской писательницы Н. Горлановой были изданы две книги, кроме того. ее рассказы вошли в сборники женской прозы "Не помнящая зла" (1990), "Чистенькая жизнь" (.1990), "Новые Амазонки" (1991), "Абстинентки" (1991). В 1996 году новое произведение Н. Горлановой (совместно с В. Букуром) "Роман воспитания" было одним из претендентов на получение Букеровской премии. Тема романа - история современной семьи из провинции. По всей видимости, в основу романа положены личные семейные коллизии и ситуации. У второго лауреата - А. Сельяновой из Санкт-Петербурга - вышел сборник "Позови меня" (1992). Не обошла вниманием литературная фортуна и обладательницу третьей премии - москвичку Е. Каплинскую. Известны постановки ее пьес в театрах и на телевидении, опубликованы повести и романы ("Московский иллюзион", "Московская история").
Российским читателям знакомы имена Н. Голосовской (книга повестей "Шесть телефонных звонков"), О. Татариновой (книга рассказов "Вечная верность", роман "Некурящий Радищев"), М. Палей ("Отделение пропащих"), Р. Полищук ("Угол для бездомной собаки"), М. Урусовой ("24 кадра в секунду"). Конкурс не ограничился только присуждением премий, но и завершился выпуском сборника лучших рассказов "Чего хочет женщина...". Таким образом состоялся литературный дебют некоторых до того не публиковавшихся писательниц. Это М. Кир-пичникова и М. Александрова из Москвы, Л. Агеева из Санкт-Петербурга, С. Боим из Бостона, Анастасия Волек из Парижа. Кроме этого, в сборник вошли рассказы О. Лобовой, О. Ложкиной и Л. Романчук, отмеченные специальным жюри конкурса за феминистский подход к раскрытию темы. Несмотря на неизбежную непредсказуемость выдвинутых на конкурс и отобранных в сборник рассказов, можно с удовлетворением отметить, что они составили достаточно объемную и многогранную картину женской прозы в отношении манеры и стилистики письма, а также выбора сюжетов.
Попытаемся охарактеризовать то, что происходило в женской литературе России за последние два-три года. Здесь можно выделить несколько направлений, связанных как с общими культурными тенденциями, так и с процессами, происходящими в собственно женском творчестве. Определенное влияние оказали и те изменения в философии и практике книгоиздательства, которые напрямую связаны с развитием и становлением в России полноценного книжного рынка.
Конечно, следует более подробно остановиться на особенностях духовной атмосферы сегодняшней России, определяющих контекст литературной жизни. В августе 1991 года произошло то, что сразу никто не смог ясно осознать: прекратил существование довольно значительный культурно-исторический феномен, называвшийся "многонациональная советская литература". С ним были связаны не только такие одиозные явления, как цензура, союзы советских писателей, подконтрольная организация литературной жизни, но и некоторые качества, которые могли приносить и вполне достойные плоды, например недетерминированность национальной проблематикой, взаимопроникновение и диалог различных национальных культур - от Прибалтики до Средней Азии.
Поражение августовского путча в корне изменило политическую и литературную карту бывшего Советского Союза. Возникла новая независимая Россия, поставившая не только вопросы определения" границ, но и проблемы духовной самоидентификации, выявления новой шкалы уже национальных интересов и ценностей. Нужно отметить, что если два-три года назад этот аспект еще не был в достаточной степени актуализирован общественным сознанием, то в настоящее время он начинает активно проявляться во многих сферах духовной жизни страны, в том числе и в развернувшихся дебатах по национальной идее. И уже сейчас можно назвать произведения, где этот новый фактор привел к определенным творческим результатам и в той области, которую мы называем женской литературой.
Я имею в виду выпущенный в 1993 году издательством "Русло" роман И. Головкиной "Побежденные". По жанру его можно отнести к традиционным "толстым" историческим романам-эпопеям: автор охватывает протяженный отрезок исторического времени (а именно 20 лет: с 1917 по 1937 год). Перед читателем проходит множество действующих лиц, интрига сложна и насыщена драматическими коллизиями. Однако при всей традиционности схем произведение Головкиной вносит в русскую литературу нечто новое. Писательница пытается рассмотреть историческую ситуацию за указанный период с точки зрения сегодняшнего человека, узнавшего благодаря обилию информации, обрушившейся на наших граждан со времен перестройки, много правды о той России, "которую мы потеряли". Именно информированность, даруемая свободой печати, раскованность и некоторая "поколенческая" отдаленность делают повествование о судьбах семей русских аристократов в Совдепии отличающимся как от просоветского романа А. Толстого "Хождение по мукам", так и от "антисоветской" эпопеи Б. Пастернака "Доктор Живаго".
В некотором смысле роман Головкиной - это русский вариант "Унесенных ветром" М. Митчелл, наполненный болью и бесконечной любовью к России. В основе сюжетной линии - судьба трех женщин, каждой из которых присущ свой характер, индивидуальный темперамент, свой взгляд на жизнь и происходящие в ней события. Роман Головкиной ставит задачу не только донести до читателя еще одну правду о русской Голгофе нашего века, в нем очевидно стремление через судьбы русских людей дать национальную трактовку истории страны после 1917 года.
Поиском национальной самоидентификации отмечена и поэзия Т. Смертиной, в чьих стихах чувствуется стремление причаститься истории, осознать себя неотъемлемой и органичной ее частью. Однако история понимается поэтессой не в традиционном восприятии этого слова. Для нее - это история природы, которую так непосредственно и полно ощущало человечество на ранней стадии своего развития, когда между ним и вселенной не стояли каменные, бетонные и стеклянные преграды цивилизации. Не случаен интерес Смертиной к древнерусской литературе, к древнеславянскому календарю, где жизнь человека и человеческой общности -семьи, рода, племени - символически объединялась с круговоротом природной жизни. Именно в реконструкции таких непосредственных связей природы и человека видит поэтесса путь русского национального возрождения. Вышедший в 1992 году поэтический сборник "Травник" представляет удивительную попытку через художественную интуицию и поэтическое наитие вернуться к тысячелетним корням русской культуры.
Одной из доминант, оказывающих заметное воздействие на издаваемую литературу, и не только женскую, стало стремление восстановить целостность отечественной словесности во всей ее временнбй и пространственной протяженности. Последние семь десятилетий русская литература была разорвана на несколько практически не соприкасавшихся друг с другом фрагментов. Существовала официальная литература метрополии, оппозицией которой выступали как литература эмиграции, так и деятельность отечественного диссидентства и андеграунда. Сегодня можно сказать, что этот разрыв в значительной степени преодолен. Конечно, не все достойные произведения опубликованы, но свершилось более важное -практически исчезла враждебность между "нами" и "ими", т.е. читателями, вышедшими из советской эпохи, и писателями, некогда отделенными идеологическими и государственными границами. К нам вернулись и многие забытые имена писательниц XIX века: опубликованы произведения А. Ишимовой, Е. Ган, 3. Волконской, Е. Ростопчиной, М. Жуковой, А. Панаевой, Н. Хвощинской, С. Соболевой, М. Цебриковой, М. Крестовской, Л. Авиловой, В. Дмитриевой, О. Шапир.
Свобода слова и книгоиздания, утвердившаяся в России с 1991 года, позволила хотя бы частично восстановить целостность русской литературы конца XIX - начала XX века, вернуть читателю те произведения, которые по разным причинам были запрещены советской цензурой. Одним из таких табу был эротизм, определявший многое в культуре Серебряного века. В результате особого советского ханжества искусство начала XX века в советском книгоиздательстве представало в оскопленном, стерилизованном виде. От него были отсечены такие произведения, как романы М. Арцыбашева, поэзы Игоря Северянина, эротическая графика К. Сомова и др.
Среди переизданных в последние годы книг, восстанавливающих истинный облик Серебряного века. можно упомянуть серию "Секс-пир", выпускаемую с 1994 года московским издательством "Мистер Икс". В ее рамках изданы романы Анны Map и Е. Бакуниной. Для нас они интересны тем. что затрагивают особую область психологии, проблему подсознательного влечения к наслаждению и страданию. Роман Анны Map (псевдоним А. Леншиной) "Женщина на кресте" представляет собой воплощение концепции, которую она формулировала следующим образом: "Садизм и мазохизм - вот слова, которые звучат вульгарно, напоминая бездарность двух писателей и тупость врача, пустившего их в оборот. Две силы, самые страшные силы человеческого духа, пора называть иначе. И все, что ведет к разгадке, углублению, толкованию, выяснению этих сил, пора также признать ценным, важным, насущно важным для нас... Порок, грех, уклонение, помешательство... требуют для анализа исключительного ума и более гибкого таланта" [7, с. 7]. В рамках упомянутой серии вышли также повесть Л. Зиновьевой-Аннибал "Тридцать три урода" и роман Л. Чарской "Вакханка".
Однако говоря о возвращении российскому читателю женской литературы начала века, особо хотелось бы остановиться на мемуаристике. Для классической belles letters - это, в общем-то, жанр маргинальный, но сегодня для отечественного читателя он весьма важен. Чтобы протянуть духовную нить в наше прошлое, нужно понять, ощутить, как переживали события XIX-XX веков русские женщины. Крайне интересны их мнения о современности, их идеи, эмоции, размышления, оттенки чувств. Среди книг такого рода. появившихся в России в последние годы, следует назвать мемуары женщин и XIX века (А. Лабзина, В. Головина, Е. Сабанеева. А. Тютчева), и XX (Е. Андреева-Бальмонт, Е. Герцык). Эти женские записки отразили особенности женского видения мира и женский повседневный быт, его восприятие "женскими" глазами и отражение "женской" рукой. Выделим двухтомник воспоминаний И. Одоевцевой "На берегах Невы" и "На берегах Сены", знакомящих российского читателя с малоизвестной ему жизнью и судьбой русской литературной эмиграции. В этом отношении весьма интересны и мемуары знаменитых балерин М. Кшесинской и Н. Тихоновой, дочери Льва Толстого Александры, 3. Шаховской, В. Буниной-Муромцевой. Особую ценность представляют мемуары 3. Гиппиус, сарказм, острота характеристик и откровенный антибольшевизм которой делали в прошлые годы доступ к ее воспоминаниям практически невозможным.
В 1995-1996 годах произошли еще два заметных события в отечественной женской мемуаристике. Вышли книги воспоминаний близкой подруги И. Бунина писательницы Г. Кузнецовой "Грасский дневник" и автобиографическая проза Н. Берберовой "Курсив мой". Вторая книга особенно интересна для российских читателей и литературоведов, поскольку, входя в тот же литературный круг, что и Одоевцева, Берберова давала совсем противоположные оценки. Однако несомненным достоинством воспоминаний обеих писательниц является художественность. Как заметил автор вступительной статьи к книге "Курсив мой" Е. Витковский, "Берберова не была ни историком, ни поэтом в точном значении этих слов -она была и тем и другим одновременно, и отчасти поэтому, в силу происшедшего в ее творчестве синтеза жанров, - чем-то высшим" [8, с. 21]. Все эти публикации помогают преодолевать одномерность отечественного литературоведения, восстанавливать многогранную картину развития российской литературы XX века, видеть ее и с "берегов Невы", и с "берегов Сены".
Если же обратиться вновь к главному руслу женской литературы Серебряного века, то среди произведений, вернувшихся на родину, следует упомянуть книги Чарской, также оболганные и преданные анафеме советской критикой. "Сказки голубой феи", "Записки институтки", "Записки маленькой гимназистки", "Сибирочка", "Княжна Джаваха", "Люда Влассовская" снова появились на полках наших магазинов и библиотек. Надо добавить, что и дореволюционная критика слова доброго не сказала о книгах Чарской. Это было своеобразной данью эпохе декаданса, когда многие нравственные ценности и привычные понятия подвергались осмеянию, отрицанию, уничижению. Она была самая читаемая и любимая писательница российских детей и юношества (по опросам библиотек тех лет). Ее жанр -сказочные повести, написанные на бытовом материале, что особенно интересно сейчас как реалии прошлого. Ее ориентир на нравственные основы однозначен и не подлежит сомнению: добро, верность, любовь к ближнему, благородство - незыблемые ценности, они всегда побеждают и приносят свои плоды. Причем в обыденной жизни эти качества еще более необходимы, так как быть нравственным каждый день труднее, нежели совершить героический поступок в экстремальной ситуации: ведь в такой момент может сработать лишь темперамент, а не моральные установки. Дореволюционная критика писательницу ругала, а ее книги выходили, их читали, любили, и не одно поколение русских выросло на книгах Чарской. В советское же время мы были их лишены.
Переходя к прозе современных писательниц, отметим, что в настоящее время ситуация определяется не только идеологическими, политическими или морально-психологическими обстоятельствами, но и нарастающей диверсификацией литературного и книжного рынка. Свобода печати и книгоиздания поставила и перед издателями, и перед писателями проблему многожанровости и специализации литературной продукции. Сегодня совершенно ясно, что нет некоего обобщенного читателя, а есть совершенно определенные группы со своими эстетическими вкусами, стилевыми и жанровыми пристрастиями, с различными уровнями восприятия художественного слова. И понимание этой ситуации во многом определяет поведение издателей и литераторов.
Отрадно, что многие писательницы, чьи произведения появились еще в 80-х годах, сумели выстоять в сложнейшей ситуации начала 90-х и сохранить свою читательскую аудиторию. Например, книги Токаревой и в последние годы издаются довольно часто (издательства "Локид", "Вагриус"). Регулярно выходят в свет новые произведения Л. Васильевой в издательстве "Атлантида" ("Кремлевские жены", "Кремлевские дети", "Сказки о любви" и др.).
Большие тиражи характерны для книг Н. Медведевой. Ее проза современна, сочетает в себе и новые реалии, и новые стилевые тенденции. Медведева стремится запечатлеть опыт современной женщины и фактуру современного языка. Главной темой всех ее произведений является борьба женщины за свое достоинство в мире, где право на это нужно отвоевывать каждый день в каждой новой ситуации, где бы это ни происходило - в России или Америке (кстати, здесь проявляется отличие ее взглядов от взглядов и идей, высказанных в романе "Плач по красной суке" петербуржской писательницей И. Петкевич, которая всю неустроенность женских судеб связывает лишь с советской политической системой). Проза писательницы органично вписывается в основные параметры женской литературы. Содержание ее романа "Мама, я жулика люблю" представляет весьма привычную для западной литературы исповедь женщины. Это рассказ, который ведется от имени 14-летней школьницы, имеющей богатый авантюрный и сексуальный опыт. Роман Медведевой, доходящей в своих интимных откровениях до скабрезных подробностей, вполне вписывается в так называемую литературу протеста, хотя при его чтении неизбежно возникает проблема чисто эстетического свойства. Увлечение описаниями физиологических сцен - а этим страдает текст Медведевой -несколько искажает жанр ее произведения, смещая его из области интимного повествования в сторону откровенной порнографии, что снижает "освободительный" пафос романа. В то же время следующие книги писательницы, в частности выпущенные в 1994-1995 годах Белгородским издательством "Вспышки" романы "Отель Калифорния", "Моя борьба" и "Любовь с алкоголем", свидетельствуют об определенной ее эволюции, о попытке, при сохранении энергетики и динамики языка, более глубоко осмыслить судьбу женщины. Особенно ярко эта тенденция проявилась в романе "Любовь с алкоголем", где автор поднимает проблему возмездия, где эгоизм и безудержная свобода героини приводят ее подругу на грань гибели. И значение этой потери она с ужасом осознает лишь в самый последний момент. Поэтому так проникновенна и тяжела заключительная сцена романа: "Не умирай! Ты не можешь! У меня же никого нет! - она выпалила это как умалишенная, бессознательно совершенно, но абсолютно четко представляя, что у нее осталась только Раечка, эта глупенькая Раиса, думающая вслух, Рэчел, над которой она смеется и которая ей нужна" [9, с. 208].
"Новая исповедальность" - лейтмотив и книги Д. Асламовой "Записки дрянной девчонки". выпущенной в 1994 году 80-тысячным тиражом (издательство "Полина", Вильнюс). Молодая журналистка также стремится поразить российских читателей своим повествованием, где большое место занимают откровения из области интимной жизни и связанные с этим острые сюжеты. Книга произвела даже в определенном роде скандал, поскольку в ней фигурируют некоторые известные деятели. Но, конечно, дело не только в пикантной стороне откровений "дрянной девчонки": главный пафос повествования - в попытке женщины через эпатаж эмоционально и психологически войти в реалии новой российской жизни, утвердить в ней свое право на свободу и своеобразие. Думаю, что такого рода литературу, где откровенность соседствует с вызовом, можно условно назвать литературно-психологическим авангардизмом, стремящимся через шок освоить новые эмоциональные пространства бытия.
Важное свойство книг Медведевой и Асламовой - увлекательность, способность придать тексту некую динамику и магнетизм, приковывающие внимание читателя, заставляющие его внимательно и напряженно следить за повествованием. Раньше этому качеству текста уделялось весьма мало внимания, более того, считалось, что это свойство второстепенное, неважное, в некотором отношении даже вредное для серьезной литературы. Однако время меняет взгляды, и сегодня ясно, что умение привлечь внимание читателя - одно из важных условий существования писателя, способ удержаться на книжном рынке. Нужно уметь остро и динамично построить сюжет, ритмично организовать словесный материал, ввести интригующие подробности в ткань повествования. Именно по этому пути пошли такие писательницы. как А. Маринина и Д. Трускиновская. Повести Трускиновской "Умри в полночь", "Коза отпущения", "Коломбине позволено все" включены в сборник, выпущенный издательством "Фолио-Пресс" в Санкт-Петербурге в 1995 году. В основе ее произведений часто лежит криминальный сюжет, однако он служит лишь предлогом для развития психологической игры, авантюрных поступков персонажей, усиления внутреннего ритма повествования. В повести "Коломбине позволено все", которую можно назвать бытовым детективом, упрямые женщины выслеживают мужчин, расставляя им всяческие ловушки и при этом играют в карнавал жизни; но это опасная игра, потому что маска Коломбины может прирасти навсегда.
С 1989 года один за другим стали выходить сборники современной женской прозы: "Женская логика" (1989), "Не помнящая зла" (1990), "Чистенькая жизнь" (1990), "Новые амазонки" (1991), "Жена, которая умела летать" (1993), "Glas" глазами женщины" (дайджест 1993 года), "Чего хочет женщина..." (1993). Сами сборники включают в себя рассказы, повести, стихи, пьесы уже известных и молодых или малоизвестных писательниц (Ю. Немировская. Е. Глинка, Р. Мустонен, Г. Скворцова). В предисловии к сборнику "Не помнящая зла" подчеркнуто:
«Женская проза есть - поскольку есть мир женщины, отличный от мира мужчины. Мы вовсе не намерены открещиваться от своего пола, а тем более извиняться за его "слабости". Делать это также глупо и безнадежно, как отказываться от наследственности, исторической почвы или судьбы. Свое достоинство надо сохранять, хотя бы и через принадлежность к определенному полу (а может быть, прежде всего именно через нее)» [10, с. З]. Итак, мы видим, что это целый манифест, в котором чувствуется влияние феминизма, характерное именно для конца 80-х годов. И женская проза, возможно, даст новый стимул развитию современной русской эстетики.
Стоит обратить внимание на сборник "Жена, которая умела летать", изданный на средства регионального фонда "Европейский Север" в 1993 году в Петрозаводске. Он необычен по своему составу: наряду с русскими писательницами из северо-западного региона в него включены произведения финских авторов. Однако имеется еще одна особенность: все российские авторы - из провинции, некоторые раньше почти не публиковались. Поэтому сборник дает возможность познакомиться с женской литературой "малой" России, в существование которой, как отмечено в предисловии к книге, многие не верили. Среди авторов - Э. Орешина, В. Тульчина, Св. Пушкина и др.
В то же время сборник - не просто подборка рассказов, перед составителями стояли более широкие задачи. Во-первых, на основе опубликованных текстов сформулировать, в чем же заключаются специфические особенности женской литературы, а во-вторых, в чем сходство и различие современных российской и европейской, в данном случае финской, парадигм женского художественного самовыражения. Поэтому в сборнике рассказов есть теоретическая часть - статьи И. Савкиной, Е. Марковой и Л. Хухтала. Одна из авторов - Савкина - таким видит подход к анализу женского творчества: "... самое интересное в женской литературе - то. что есть только в ней и нигде больше: образ женщины, женского начала, увиденный, осмысленный и воссозданный самой женщиной. Когда избирается такой подход к женской прозе, то становится возможным не только поставить в один ряд произведения писательниц, несхожих в своих жанрово-стилевых пристрастиях, но и рассматривать наряду с отечественной - прозу переводную..." [ 11, с. 393].
Среди перечисленных сборников отметим дайджест русской литературы "Глазами женщины". Сам дайджест первоначально предназначался для зарубежных читателей и вышел на английском языке. Однако успех был настолько впечатляющим, что издательница Н. Перова решила повторить его в русском варианте. В этом сборнике женская проза и поэзия (Св. Василенко, М. Палей, Н. Садур, Н. Искренко), а также теоретическая статья Ю. Латыниной "В ожидании Золотого Века", где делается попытка проанализировать состояние и перспективы литературы в России в посттоталитарную эпоху. Среди произведений. вошедших в сборник, особенно сильное впечатление производит рассказ малоизвестной петербургской писательницы Е. Глинки «"Колымский трамвай" средней тяжести».
Глинка - писательница, работающая в жанре биографической прозы. Ее произведения захватывают и держат интерес читателя в первую очередь показом вынужденно-экстремальных жизненных ситуаций в годы сталинской и советской диктатуры. Документальные рассказы Глинки основаны на тяжелом личном опыте и показывают систему советских лагерей совсем не столь "романтически", с верой в победу справедливости, как. например, у Е. Гинзбург в "Крутом маршруте". В 50-е годы обстановка была уже другой, навыки накопленной на войне жестокости нашли выход и в лагерном быте. Тема насилия над женщиной особенно волнует писательницу и становится главной во многих рассказах. Необходимо пояснить, что "колымский трамвай" - лагерный термин - наказание женщины или нескольких женщин многократным изнасилованием заключенными или живущими на поселении мужчинами с согласия и попустительства охранников и конвоя. Публикация ее рассказов в журналах вызвала большой читательский резонанс, интерес прессы, радио и телевидения.
Вообще, последние события на книжном рынке России свидетельствуют о том, что происходит неуклонное повышение роли женской прозы, да и само отношение к женской литературе существенно меняется. В отличие от критиков издатели более точно улавливают изменение интересов читательской аудитории и вне зависимости от своих личных взглядов на эту проблему стремятся удовлетворить растущий спрос на женскую литературу.
Свидетельствами роста интереса читателей и издателей к женской литературе в последнее время стали и "круглый стол" на тему «Не надоел ли нам "дамский роман"?», проведенный в марте 1996 года во Всероссийской библиотеке иностранной литературы, и публикация некоторых докладов и выступлений на страницах еженедельника "Книжное обозрение" (№ 25 и 28). Одна из причин возникновения такой дискуссии - появление на книжном рынке России специальных серий, включающих произведения русских писательниц. Например, издательство "Вагриус" запустило в производство серию "Подарок Афродиты", в рамках которой только в 1996 году вышли в свет романы Елены Галецкой "Скитания беспутной", Галины Яхонтовой "Черная роза Анастасии" и "Сны Анастасии", Н. Порошиной "Василиса Прекрасная". Если говорить о содержании этих произведений, то все они, как правило, основаны на мифе о Золушке - бедной, несчастной девушке, которую встречает, спасает, делает счастливой добрый, благородный и достаточно состоятельный принц. Конечно, этот бродячий сюжет осовременивается, обретает национальную психологическую и бытовую специфику: вместо Золушки - молодая служащая (студентка, работница), вместо принца - новый русский. Однако стержень остается. В аннотации к "Василисе Прекрасной" читаем: "Ее герой - тот единственный, кто сумел разглядеть в ней истинную красоту и незаурядность...". Нечто подобное и в "Черной розе Анастасии": "Сильные мужские руки помогают Анастасии не сломаться, прогоняют тяжелые сны... Свет новой жизни ждет героев впереди...". Оформление книг и явно коммерческая направленность этих изданий несомненно говорят о попытке отечественных издателей создать русскую версию "дамского романа", близкую к тому, что делается на Западе. но основанную на современной российской действительности.
Издательство "Вагриус" оказалось не единственным, кто почувствовал потребность читателя в подобной литературе. На полках магазинов в 1995 году появились первые романы серии "Любит - не любит", выпускаемые Издательским домом Русанова совместно с фирмой "Контекст". В этой серии уже опубликованы произведения Г. Щербаковой "Вам и не снилось". Анастасии Крыловой "Птицы небесные", А. Тюковой "Мое спасение". Фабула всех этих романов заявлена на титуле - "Русский любовный роман". От этой тенденции не остались в стороне и еще несколько издательских фирм: в 1995 году редакция международного журнала "Панорама" публикует роман Светланы Оникс "Любовные каникулы", объявляя его первым романом сериала "Приговоренная к любви", а московская фирма "ВиМо" совместно с вильнюсским издательством "Полина" открывают серию "Любить по-русски" романами Галины Гилевской "Обжигающая страсть" и В. Васильевой "Всё для тебя". Издательство "Ассоциация" выпускает серию "Любовь и грезы" (Е. Катасонова "Возвращение в Коктебель" и пр.).
Книги, выходящие в этих сериях, да и сами серии явились новинкой в нашем современном книгоиздании. Такое стало возможным благодаря демократизации российской жизни. Но в по-прежнему традиционной (маскулинной, патриархатной) культуре задаются жесткие границы гендерных ролей и женщина отождествляется только с телом и его функциями либо сексуальными, либо детородными. Определение обществом женского характера как иррационального, чувственного, природного в отличие от рационального, логического, интеллектуального мужского заставляет считать, что только любовные чувства единственная сфера духовной жизни женщины. И оформление большинства книжных серий акцентирует именно эту сторону. Разработчики серии как будто не уверены в умственных способностях своих читателей или рассчитывают на их низкий образовательный уровень и, видимо, поэтому выносят на обложку не только многозначительные названия серий (например, "Русский любовный роман", "Подарок Афродиты"), а дают здесь же дополнительные подзаголовки. заранее подсказывающие сюжет истории ("Любит - не любит", "Приговоренная к любви"), печатают крупными буквами названия романов ("Мое спасение". "Всё для тебя", "Любовные каникулы"), но еще и дополняют обложку однозначно понимаемым рисунком ромашки -цветка, на лепестках которого девушки гадают о любви. Подобное массированное "нападение" на читателя - знай, а главное, не забывай, что читаешь о любовной страсти, а не о чем-то ином, - считается издателями, оформителями, художественными редакторами очень своевременным и актуальным: мол, теперь-то русская женщина, наломавшись у станков, тракторов, измучившись на службе, может наконец-то в демократическом, "освобожденном" обществе отдохнуть, расслабиться и предаться прелестям и радостям своей личной (читай: сексуальной или кухонной) жизни. Но при этом она не должна забывать доставлять удовольствие и создавать комфорт мужчине, хозяину жизни, который полностью охватывает, по определению Р. Барта, этот милый, очаровательный и простенький мир женщины.
Многими участниками "круглого стола", где в основном обсуждались произведения любовной беллетристики западноевропейского и американского образца от 30-х до 90-х годов, высказывалась мысль, что подобные тексты являются антиподами, идеологическими противниками феминистской литературы, а данному жанру "всякие феминистские штучки (7-Е.Т.) категорически противопоказаны" (цит. по [12, с. 10]). Высказывалась также мысль. что рождение, развитие и популярность "дамского романа" - это расплата за эмансипацию.
Распространено мнение, что феминистскими теориями обычно охвачена более культурная и образованная часть общества, следовательно, "дамский роман" есть нечто противоположное -для женщин с низким образовательным уровнем, или для неработающих, или для не имеющих личной жизни. На Западе на таких книгах специализируются гиганты издательского бизнеса, а теперь и в России активно начинает формироваться русский "дамский роман". Статистика социологических опросов показала, что читательская аудитория у этого жанра в России такова: 85% женщин, 15% мужчин. Выяснилось, что "дамский роман" - чтение не для домохозяек, а для женщин с высоким образовательным уровнем, возраст которых от 25 до 45 лет, они замужем, профессии у них самые разные, в основном научно-технические. Словом, женщины достаточно самостоятельные. Интерес к "дамскому роману" - это интерес к тому, что написано женщиной, как она, писательница, отразила опыт, взгляды, жизнь других женщин. В советской России книг и изданий, освещающих проблемы женской жизни, женского существования практически не издавалось, а уж тем более не выходили книги, касающиеся теории и практики современного феминизма или освещающие проблемы эмансипации.
Конечно же, сегодняшним читательницам любопытна и жизнь современниц. И здесь "дамский роман" неожиданно начинает играть не совсем ту роль, которая ему вменяется. Как было отмечено на "круглом столе", у него в России оказались несколько иные функции: одна из них - восстанавливающая жизненные силы, психотерапевтическая, вторая - стабилизирующая, третья - познавательная, поскольку освещение производственных вопросов было интересным для читательниц. Да, да, именно производственных вопросов' В начале 90-х годов информацию по организации малого бизнеса женщина, да и мужчина могли почерпнуть только из этих самых "дамских романов", в которых можно было вычитать, как организовать презентацию, как содержать бутик или маленький цветочный магазин. Остается добавить, что загнанные сложившимся типом культуры в область только любовной/семейной жизни женщины и в "дамском романе" пытаются найти ответ, задумываются о смысле своего существования. пребывания на Земле.
Женские романы, повести, рассказы написаны по-разному, поднимают различные темы. представляют разнообразные сюжеты и жанры. Можем ли мы всегда и во всех случаях говорить о мелкости и узости тем, примитивности сюжетов, о жеманстве, сентиментальности произведений только потому, что они созданы женщинами? Думаю, нет.
На более серьезного читателя рассчитаны произведения русских писательниц, включенные "Вагриусом" в другую, "общую" серию. Среди них романы Г. Щербаковой "Год Алены". И. Ратушинской "Одесситы", Л. Улицкой "Медея и ее дети", Н. Медведевой "А у них была страсть...", Л. Петрушевской "Настоящие сказки". Безусловно, главный критерий отбора здесь не тема, а художественный уровень. В этой серии, так называемой серии в черной обложке, печатаются произведения писательниц, публикующихся и в сериях "дамского романа", как, например, Щербакова. Темой романа Ратушинской становится судьба простых обывателей, проходящих через перипетии страшной российской истории XX века и тем не менее сохраняющих достоинство и человечность. Отвечает общему замыслу серии и книга Улицкой, писательницы, появившейся на русской литературной сцене в 1980-х годах (однако первые книги вышли за рубежом; лишь в 1994 году книгу ее рассказов и повестей впервые выпустило в России издательство "Слово"). В романе "Медея и ее дети" российская история, преломленная через индивидуальные судьбы, обретает черты национальной и семейной саги. Российская гречанка Медея Мендес, живущая в Восточном Крыме, вспоминает о жизни своих родных, греков, многие^ из которых породнились с русскими, армянами, евреями, литовцами и даже афроамериканцами. Проза Улицкой очень колоритна, остра, своеобразна. Писательница откровенно демонстрирует свой интерес к проблемам женского существования, описывает женские характеры и судьбы.
Такова картина изданий современной женской литературы России, развивающейся при всех сегодняшних трудностях экономики и политики достаточно энергично и многосторонне. К сожалению, в России сейчас нет ни одного работающего и выпускающего книги специализированного женского издательства, хотя зарегистрировано "Преображение" и предполагается создать подобный издательский отдел при Союзе российских писателей. Думаю, такие издательства могли бы стать более эффективным инструментом поиска, публикации и критического осмысления произведений писательниц, да и самого феномена женской литературы в целом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арбатова М. Женская литература как факт состоятельности отечественного феминизма // Преображение. 1995. № 3.
2. Пономарев С.И. Наши писательницы. СПб., 1891.
3. Мандельштам О. Литературная Москва // Мандельштам О. Сочинения. В 2 т. Т. 2. М.. 1990.
4. Степная барышня. Проза русских писательниц XIX века. М., 1989.
5. Барт Р. Семиотика. Поэтика. М., 1994.