Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
* * *
В обители ничтожества унылой,
О незабвенная! прими потоки слёз,
И вопль отчаянья над хладною могилой,
4 И горсть, как ты, минутных роз!
Ах, тщетно всё! Из вечной сени
Ничем не призовём твоей прискорбной тени;
Добычу не отдаст завистливый Аид.
8 Здесь онемение; всё хладно, всё молчит,
Надгробный факел мой лишь мраки освещает…
Что, что вы сделали, властители небес?
Скажите, что́ краса так рано погибает!
12 Но ты, о мать-земля! с сей данью горьких слез
Прими почившую, поблеклый цвет весенний,
Прими и успокой в гостеприимной сени!
Май 1817 — начало 1818
* * *
Свидетели любви и горести моей,
О розы юные, слезами омоченны!
Красуйтеся в венках над хижиной смиренной,
4 Где милая таится от очей!
Помедлите, венки! ещё не увядайте!
Но если явится, — пролейте на неё
Всё благовоние своё
8 И локоны её слезами напитайте.
Пусть остановится в раздумье и вздохнёт.
А вы, цветы, благоухайте
И милой локоны слезами напитайте!
Май 1817 — начало 1818
* * *
Свершилось: Никагор и пламенный Эрот
За чашей Вакховой Аглаю победили…
О, радость! Здесь они сей пояс разрешили,
4 Стыдливости девической оплот.
Вы видите: кругом рассеяны небрежно
Одежды пышные надменной красоты;
Покровы лёгкие из дымки белоснежной,
8 И обувь стройная, и свежие цветы.
Здесь все развалины роскошного убора,
Свидетели любви и счастья Никагора!
Май 1817 — начало 1818
Явор к прохожему
Смотрите, виноград кругом меня как вьётся!
Как любит мой полуистлевший пень!
Я некогда ему давал отрадну тень;
4 Завял… но виноград со мной не расстаётся.
Зевеса умоли,
Прохожий, если ты для дружества способен,
Чтоб друг твой моему был некогда подобен
8 И пепел твой любил, оставшись на земли.
Май 1817 — начало 1818
Нереиды на развалинах Коринфа
Где слава, где краса, источник зол твоих?[1]
Где стогны шумные и граждане счастливы?
Где зданья пышные и храмы горделивы,
4 Мусия,[2] золото, сияющие в них?
Увы! погиб навек, Коринф столповенчанный!
И самый пепел твой развеян по полям.
Всё пусто: мы одни взываем здесь к богам,
8 И стонет Алкион один в дали туманной![3]
Май 1817 — начало 1818
* * *
«Куда, красавица?» — «За делом, не узнаешь!»
— «Могу ль надеяться?» — «Чего?» — «Ты понимаешь!»
— «Не время!» — «Но взгляни: вот золото, считай!»
— «Не боле? Шутишь! Так прощай».
Май 1817 — начало 1818
* * *
Сокроем навсегда от зависти людей
Восторги пылкие и страсти упоенье.
Как сладок поцалуй в безмолвии ночей,
Как сладко тайное любови наслажденье!
Май 1817 — начало 1818
* * *
В Лаисе нравится улыбка на устах,
Её пленительны для сердца разговоры,
Но мне милей её потупленные взоры
4 И слёзы горести внезапной на очах.
Я в сумерки вчера, одушевленный страстью,
У ног её любви все клятвы повторял
И с поцалуем к сладострастью
8 На ложе роскоши тихонько увлекал…
Я таял, и Лаиса млела…
Но вдруг уныла, побледнела
И — слёзы градом из очей!
12 Смущенный, я прижал её к груди моей:
«Что сделалось, скажи, что сделалось с тобою?»
— «Спокойся, ничего, бессмертными клянусь;
Я мыслию была встревожена одною:
16 Вы все обманчивы, и я… тебя страшусь».
Май 1817 — начало 1818
К постарелой красавице
Тебе ль оплакивать утрату юных дней?
Ты в красоте не изменилась
И для любви моей
4 От времени ещё прелестнее явилась.
Твой друг не дорожит неопытной красой,
Незрелой в таинствах любовного искусства.
Без жизни взор её стыдливый и немой,
8 И робкий поцалуй без чувства.
Но ты, владычица любви,
Ты страсть вдохнёшь и в мёртвый камень;
И в осень дней твоих не погасает пламень,
12 Текущий с жизнию в крови.
Май 1817 — начало 1818
* * *
Увы! глаза, потухшие в слезах,
Ланиты, впалые от долгого страданья,
Родят в тебе не чувство состраданья, —
4 Жестокую улыбку на устах…
Вот горькие плоды любови страстной,
Плоды ужасные мучений без отрад,
Плоды любви, достойные наград,
8 Не участи, для сердца столь ужасной…
Увы! как молния внезапная небес,
В нас страсти жизнь младую пожирают
И в жертву безотрадных слез,
12 Коварные, навеки покидают.
Но ты, прелестная, которой мне любовь
Всего — и юности, и счастия дороже,
Склонись, жестокая, и я… воскресну вновь,
16 Как был, или ещё бодрее и моложе.
Май 1817 — начало 1818
* * *
Улыбка страстная и взор красноречивый,
В которых вся душа, как в зеркале, видна,
Сокровища мои… Она
4 Жестоким Аргусом со мной разлучена!
Но очи страсти прозорливы:
Ревнивец злой, страшись любви очей!
Любовь мне таинство быть счастливым открыла,
8 Любовь мне скажет путь к красавице моей,
Любовь тебя читать в сердцах не научила.
Май 1817 — начало 1818
* * *
Изнемогает жизнь в груди моей остылой;
Конец борению; увы! всему конец.
Киприда и Эрот, мучители сердец!
4 Услышьте голос мой последний и унылый.
Я вяну и ещё мучения терплю:
Полмертвый, но сгараю.
Я вяну, но ещё так пламенно люблю
8 И без надежды умираю!
Так, жертву обхватив кругом,
На алтаре огонь бледнеет, умирает
И, вспыхнув ярче пред концом,
12 На пепле погасает.
Май 1817 — начало 1818
* * *
С отвагой на челе и с пламенем в крови
Я плыл, но с бурей вдруг предстала смерть ужасна.
О юный плаватель, сколь жизнь твоя прекрасна!
Вверяйся челноку! плыви!
Май 1817 — начало 1818