. Периодизация искусства Средних веков.

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Вопросы по курсу Искусство Средних веков.

1. Периодизация искусства Средних веков. Общая характеристика.

Искусство средневековья — период истории искусства на Западе, длившийся около 1000 лет. Обычно под этим термином понимается развитие искусства на территории Европы, Среднего Востока и Северной Африки. Историки искусства пытаются классифицировать средневековое искусство по историческим периодам и преобладающим стилям, однако все эти классификации носят условный характер. Общепринятой считается следующая периодизация: кельтское искусство, раннехристианское искусство, искусство периода переселения народов, византийское искусство, дороманское искусство, романское искусство и готическое искусство. Каждый из этих стилей в свою очередь подразделяется на отдельные периоды. Кроме того, каждый регион в период формирования собственной нации и культуры имел свой особенный стиль, например, англо-саксонское или древнескандинавское искусство. Средневековое искусство затронуло разные области и значительно повлияло на развитие скульптуры, иллюминированных рукописей, витражей, мозаик, на обработку металла и многие другие отрасли. Средневековое искусство возникло из сплава художественного наследия Римской империи и иконографических традиций ранней христианской церкви. Эти элементы перемешались с «варварским» искусством Северной Европы. Средневековое искусство оказало влияние на развитие следующих видов искусства: Витраж,Живопись (гравюра, икона, фреска),Керамика (гончарное производство),Книги (иллюминированная рукопись, каллиграфия, манускрипт, минускул, переплет книг),Металлургия (художественная обработка металла),Мозаика,Надгробные памятники,Реликварии,Скульптура (деревянная скульптура, статуя),Резьба по слоновой кости,Изделия из стекла,Столярное ремесло (мебель),Изготовление печатей,Текстиль (ткачество, ковер, гобелен, пигменты, средневековая одежда),Ювелирное искусство

Средневековье условно делится на три основных периода[5]:

Раннее средневековье (конец V — середина XI веков).

период европейской истории, начавшийся после падения Западной Римской империи. Длился около пяти веков, приблизительно с 476 по 900 гг. В эпоху раннего Средневековья произошло Великое переселение народов, появились викинги, возникли королевства остготов в Италии и вестготов в Аквитании и на Пиренейском полуострове и образовалось Франкское государство, в период своего расцвета занимавшее большую часть Европы. Северная Африка и Испания вошли в состав арабского Халифата, на Британских островах существовало множество небольших государств англов, саксов и кельтов, появились государства в Скандинавии, а также в центральной и восточной Европе: Великая Моравия и Древнерусское государство.

Высокое, или классическое, средневековье (середина XI — конец XIV веков).

период европейской истории, продлившийся приблизительно с XI по XIV век. Эпоха высокого средневековья сменила раннее средневековье и предшествовала позднему средневековью. Основной характеризующей тенденцией этого периода стало быстрое увеличение численности населения Европы, что привело к резким изменениям в социальной, политической и других сферах жизни.

Позднее средневековье или раннее новое время (XIV—XVI века).

термин, используемый историками для описания периода европейской истории в XIV — XVI веках.

Позднему Средневековью предшествовало Зрелое Средневековье, а последующий период называется Новое время. Историки резко расходятся в определении верхней границы Позднего Средневековья. Если в российской исторической науке принято определять его окончание английской гражданской войной, то в западноевропейской науке конец Средневековья обычно связывают с началом церковной реформации или эпохи Великих географических открытий. Позднее Средневековье называют также эпохой Возрождения. Около 1300 года период роста и процветания Европы закончился целой серией бедствий, таких как Великий голод 1315—1317 годов, который случился из-за необыкновенно холодных и дождливых лет, погубивших урожай. За голодом и болезнями последовала Чёрная смерть, эпидемия чумы, которая уничтожила более четверти европейского населения. Разрушение социального строя привело к массовым волнениям, именно в это время бушевали известные крестьянские войны в Англии и Франции, такие как Жакерия. Депопуляция европейского населения была довершена опустошениями, произведенными монголо-татарским нашествием и Столетней войной. Несмотря на кризис, уже в XIV веке в Западной Европе начался период прогресса наук и искусств, подготовленный появлением университетов и распространением учености. Возрождение интереса к античной литературе (см. Древнегреческая литература и Древнеримская культура) привело к началу итальянского Возрождения. Древности, в том числе книги, накапливались в Западной Европе во времена крестовых походов, особенно после разграбления крестоносцами Константинополя и последовавшего упадка культуры на Балканах, из-за которого византийские ученые начали переселяться на Запад, особенно в Италию. Распространению знаний очень способствовало изобретение в XV веке книгопечатания. Ранее дорогие и редкие книги, в том числе Библия, постепенно становились общедоступными, а это, в свою очередь, подготовило европейскую Реформацию. Рост враждебной к христианской Европе Османской империи на месте прежней Византийской обусловил затруднения в торговле с Востоком, что побудило европейцев к поиску новых торговых путей вокруг Африки и на запад, через Атлантический океан и вокруг света. Плавания Христофора Колумба и Васко да Гамы ознаменовали начало эпохи Великих географических открытий, укрепивших экономическое и политическое могущество Западной Европы.
2. Искусство Средневековья в Италии, особенности. Позднее средневековье и протореннесанс в Италии.

Исторические судьбы средневековой Италии во многом отличны от судеб других стран средневековой Европы. В то время как во многих из европейских стран на различных этапах эволюции феодального строя складывались крупные государственные образования, Италия, на протяжении почти всего средневековья служившая ареной борьбы иноземных завоевателей, не сумела выйти из состояния феодальной раздробленности; в стране не существовало той общественной силы, которая могла бы выступить от имени итальянской народности в целом.

Другая особенность исторической эволюции средневековой Италии состоит в том, что основными соперниками во внутренней политической борьбе здесь очень рано оказались не столько феодалы-сеньеры, сколько рано развившиеся города-государства. Впоследствии, когда во многих европейских странах социально-экономический уклад носил еще средневековый характер, эти города Италии явились очагами формирования новых общественных отношений. Как указывает Маркс, «первые зачатки капиталистического производства спорадически встречаются в отдельных городах по Средиземному морю уже в 14 и 15 столетиях» х. Своеобразием исторического развития Италии определяются существенные особенности ее художественной культуры. Прежде всего итальянское искусство не отличалось той мерой идейно-стилевого единства, которое характерно для средневекового искусства многих других стран Европы. Не существовало и центра, который выполнял роль художественной столицы. Рим, игравший такую роль во времена античности и в будущем, в период Высокого Возрождения, не имел в средние века даже своей значительной художественной школы. Памятники архитектуры и изобразительного искусства в различных областях страны отличались ярко выраженными местными особенностями и имели своей первоосновой весьма различные художественные традиции. Однако, охотно усваивая те или иные стилевые формы, восходящие то к искусству Византии и Арабского Востока, то к искусству западноевропейских стран, итальянцы были далеки от слепой подражательности, переосмысливая язык и образный строй искусства, сложившегося в этих странах, для решения характерных именно для Италии задач.

Другая особенность художественной культуры средневековой Италии состоит в том, что в ней сильнее, нежели в культуре других европейских народов средневековья, выражены светские тенденции. В тех районах Италии, которые играли ведущую роль в экономическом и культурном развитии страны, основной ячейкой общественной жизни очень рано стали не монастырь, не двор короля и не поместье сеньера, а городская коммуна. Этим объясняется сравнительно большая свобода итальянских мастеров от догматики, нормативности, схоластического налета, всегда торжествовавших там, где церковь крепко держала искусство в своих руках. Чрезвычайно важным обстоятельством для развития итальянской художественной культуры была ее связь с античной традицией. Речь идет не только о внешнем следовании античности, о своего рода цитировании античных художественных форм, примеры которого встречаются в отдельных произведениях итальянского средневековья. Более важно то внутреннее родство с образами античного искусства, которое — при всей специфичности средневековых форм художественного языка — можно уловить во многих памятниках итальянского искусства. В произведениях архитектуры это сказывается в соразмерности человеку их масштабов и пропорций, в спокойном равновесии тектонического построения, в том чувстве меры, которое присуще им, начиная от общего композиционного замысла вплоть до отдельных деталей архитектурного декора. В скульптуре итальянские мастера унаследовали от античности естественность и жизненность своих пластических образов в сочетании с тем чувством величественной и благородной красоты, которое осталось характерным качеством итальянского искусства на протяжении многих столетий. Наконец, одну из важнейших особенностей культуры итальянского средневековья составляет раннее зарождение в ней элементов гуманистического мировоззрения и радикальное эстетическое выражение тех прогрессивных факторов, которые принес с собой расцвет городской жизни в эпоху позднего средневековья. Именно в Италии средневековое мировоззрение ранее всего изжило себя, и недаром Италии было суждено открыть эпоху Ренессанса. Этот величайший культурный переворот был вызван ранним зарождением в Италии капиталистических отношений, а в искусстве был облегчен наличием античных памятников, которыми изобиловала древняя италийская земля. Раздробленность Италии на ряд независимых друг от друга областей имела своим последствием разделение Италии на ряд локальных художественных школ. Эти школы не были строго обособленными, они нередко вступали во взаимодействие между собой, но все же каждая из них обладала чертами яркого своеобразия, и эволюция их была во многом различной. Поэтому рассмотрение искусства Италии целесообразнее вести по отдельным школам.
3. Искусство раннего Средневековья в Англии и Меровингской Франции.

Архитектура средневековой Англии

Развитие собственно английской архитектуры можно проследить с VII века. Англосаксы, сложившиеся в VII-IX века в народность, строили из дерева простые каркасные постройки. Жилищем в древностях служили примитивные хижины. Там, где хозяйство велось, целым родом, строился холл (hall) – большое продолговатое в плане помещение под высокой двускатной крышей, где собирались работавшие в хозяйстве. Посреди холла устраивали на земле открытый очаг, а для улавливания и отвода дыма сооружался «дымник» - козырек под кровлей. С христианизацией англосаксов началось строительство церквей силами мастеров с континента. Сложные из кирпича разрушенных римских построек первые церкви несут печать итало-галльских и восточно-христианских влияний.  Образцы их сохранились в Брэдуэлле (Bradwell, Эссекс, около 654-660 гг.), Бриксуорте (Brixworth, Нортхемптоншир, около 670- 675 гг.), Бредфорд-он-Эйвон (Bredford on Avon, Уилтшир, около 675-709 гг. и начало X в.). Это – скромные сооружения с двухскатной кровлей на деревянных стропилах, к восточному торцу пристраивалось небольшое прямоугольное помещение с алтарной апсидой. В церквах периода датского владычества (IX- нач. XI вв.) акцентировался западный фасад, возводились западные трансепты и башни. Эти приемы вошли в традицию, возродившуюся в готический период. О связи каменной архитектуры с народным деревянным зодчеством свидетельствует деревянным зодчеством свидетельствует деревянная башнеобразная церковь в Гринстеде (Greenstead, Эссекс, около 1000 г.) с каркасной конструкцией. Со временем такой каркас начали заполнять камнем, и когда стены стали достаточно прочными, чтобы нести башню, от каркаса отказались. В Бартоне-он-Хамбер (Barton on Humber, Линкольншир, конец X в.) и Эрлс-Бартоне (Earl’s Barton, Нортхемптоншир, около 980 – 1000 гг.) сохранились каменные прямоугольные в плане церковные башни, наружный декор которых указывает на происхождение их от деревянных каркасных построек. В этих постройках предвосхищались формы башен, типичные для  английской средневековой архитектуры. Романский стиль. Развитие романской архитектуры Великобритании (XI –XII вв.) связано с вторжением в Англию в 1066 норманнов, положивших начало централизованному феодальному государству. Вильгельм Завоеватель начал обширное строительство замков и крупных церквей, чтобы утвердиться в покоренной стране. Первыми норманнскими укреплениями в Великобритании были рвы и палисады вокруг «бейли» - гарнизонных стоянок лучников. К ним примыкал насыпной холм с донжоном – укрепленным жилищем королевского вассала или его наместника. Деревянные донжоны постепенно сменялись каменными – кубическими по форме, а затем и башнеобразными.

Меровингское искусство - условное название искусства ряда областей Франции (главным образом северных и центральных), объединённых в 5—8 вв. государством Меровингов  и. использовало традиции позднеантичного, галло-римского искусства, а также искусства варваров. Архитектура меровингской эпохи, хотя и отразила общий упадок строительной техники, вызванный крушением античного мира, подготовила почву для расцвета дороманского зодчества в период «Каролингского возрождения» (См. Каролингское возрождение); наиболее типичны для М. и. баптистерии (в Пуатье, 4—7 вв.), крипты (например, Сен-Лоран в Гренобле, конец 8 в.) и церкви базиликального типа; в постройках часто использовались античные мраморные колонны. Высокого уровня достигло декоративно-прикладное искусство, в котором позднеантичные мотивы сочетались с чертами звериного стиля (См. Звериный стиль); особенно распространены были плоскорельефная резьба по камню (саркофаги), рельефы из обожжённой глины для украшения церквей, изготовление церковной утвари и оружия, богато отделанного золотыми и серебряными вставками и драгоценными камнями. В книжной миниатюре меровингского времени, где главное внимание обращалось на украшение инициалов и фронтисписов, отдельные изобразительные мотивы неизменно подчинены орнаментально-декоративному началу; в раскраске преобладают яркие, простые цветовые сочетания.
4. Каролингское Возрождение.

Каролингский Ренессанс (фр. renaissance carolingienne) — период интеллектуального и культурного возрождения в Западной Европе в конце VIII—середине IX века, в эпоху правления королей франков Карла Великого, Людовика Благочестивого и Карла Лысого из династии Каролингов. В это время наблюдался расцвет литературы, искусств, архитектуры, юриспруденции, а также теологических изысканий. Во время Каролингского возрождения мощный импульс получило развитие средневековой латыни, на основе латинского алфавита возник особый шрифт, каролингский минускул, что обеспечило принятие европейскими нациями общего языка и стиля письма. Каролингское искусство развивалось на отрезке приблизительно в 100-лет, между 800—900. За этот короткий период Северная Европа познакомилась с римским искусством, что подготовило почву для появления готического искусства и искусства Возрождения. В этот период развились книжная миниатюра, скульптура, мозаика и фреска. До и после Каролингского возрождения в скрипториях копировали в основном Библию и сочинения отцов церкви. В IX веке наблюдается всплеск интереса к литературе языческой античности. Рукописей с античными произведениями, датированных IX веком, больше, чем рукописей любого другого столетия, за исключением XV-го. В эпоху Каролингов необычайного расцвета достигло искусство книжной миниатюры. В конце VIII в. под покровительством Карла Великого в Ахене была организована книгописная мастерская, позже подобные мастерские возникли в других городах его империи — Реймсе, Туре. Из всех работ, выполненными этими мастерскими, наиболее известны «Евангелие Годескалька» (около 781—783) и «Утрехтская псалтырь» (IX век). Эти книги оформлены необычайно красочными миниатюрами, которые поражают яркостью и живостью образов. Из пластики этого периода наиболее известна статуэтка «Карл Великий» (хранится в Лувре, возможно, изображён Карл Лысый). Наряду с раннехристианской традицией, восходящей к античности, элементами пространства и объёма в монументальной живописи 9 в. наблюдаются черты порывистости, экспрессии. Ещё сильнее они проявились в книжной миниатюре (изображения евангелистов, библейских сцен, монархов каролингской династии). В некоторых миниатюрах («Евангелие Годескалька», около 781—783, Национальная библиотека, Париж; «Евангелие Ады», начало 9 в., Городская библиотека, Трир) античная стилистика сочетается со средневековой символикой и орнаментикой, другие («Евангелие Эббона», около 816—835, Городская библиотека, Эперне; «Утрехтская псалтырь», 9 в., библиотека университета в Утрехте) поражают страстной взволнованностью, непосредственностью наблюдений, свободой и динамикой композиции и рисунка. Различается ряд местных школ миниатюры (дворцовая в Ахене, реймсская, турская и др.). В архитектуре Каролингского Ренессанса переплелись стили античной, византийской и средневековой архитектур. Это было связано с походами Карла в Италию, где его архитекторы могли познакомиться с опытом строительства базилик, а также украшения колонн и капителей. Вместе с тем, появляются и собственно франкские новшества, например, вестверк. Любовь к многоалтарным храмам с башнями впоследствии была унаследована романским стилем. Из светской архитектуры появляются пфальцы — «путевые дворцы» для временного проживания императора. В них чётко прослеживаются древнеримские традиции.

Из исторических источников известно, что в это время велось обширное строительство, однако до наших дней дошли только немногие сооружения. Среди памятников каролингской архитектуры наиболее сохранны палатинская капелла в Ахене (788—805), капелла-ротонда Санкт-Михаэль при Фульдском аббатстве (820—822), монастырские ворота в Лорше (около 800). Храмы и дворцы часто украшались внутри мозаиками и фресками.
5. Оттоновский Ренессанс.

«Оттоновское Возрождение» — краткий период (в конце Х в.) подъёма культурной жизни в Германии при императорах Саксонской династии — Оттонах. При дворе Оттона I возродилась Академия, где собирались просвещённые люди. Здесь развивалась литературная деятельность, переписывались рукописи, предпринимались попытки распространения знания классической латыни и римской литературы. При дворе и некоторых соборах возникли школы. Среди учителей этих школ особенно выделялся учёный монах Герберт (950—1003) — человек незнатного происхождения, один из образованнейших людей эпохи: философ, математик, музыкант, астроном. Он оставил ряд математических, философских, литературных и исторических сочинений, был учителем Оттона III, архиепископом; в 999 г. император возвёл Герберта на папский престол под именем Сильвестра II (999—1003). Образование распространилось не только среди клириков, но и среди мирян, причём его могли получить и мальчики, и девочки. Многие знатные дамы говорили и читали на латыни и славились своей учёностью. Наиболее известной поэтессой была Хросвита Гандерсгеймская (вторая половина X века). При Оттоне II, женатом на византийской принцессе Феофано, усилилось греческое влияние. Особую пышность и утончённость приобрёл быт двора и феодалов. Для «Оттоновского Возрождения» характерно усиление культурных связей с Византией. Это особенно сказалось на расцвете книжного дела и миниатюристики, главным центром которых стал монастырь Райхенау.
6. Романское искусство. Общая характеристика школ. Периодизация.

Термин «романский стиль», применяемый к искусству 11—12 вв., отражает объективно существовавший этап в истории средневекового искусства Западной и Центральной Европы. Однако сам термин условен - он появился в начале 19 в., когда возникла необходимость внести некоторые уточнения в историю средневекового искусства. До того оно целиком обозначалось словом «готика».

Теперь это последнее наименование сохранилось за искусством более позднего периода, тогда как предшествующий получил название романского стиля (по аналогии с термином «романские языки», введенным тогда же в языкознание). 11 в. рассматривается обычно как время «раннего», а 12 в.—как время «зрелого» романского искусства. Однако хронологические рамки господства романского стиля в отдельных странах и областях не всегда совпадают. Так, на северо-востоке Франции последняя треть 12 в. уже относится к готическому периоду, в то время как в Германии и Италии характерные признаки романского искусства продолжают господствовать на протяжении значительной части 13 в. Ведущим видом романского искусства была архитектура. Сооружения романского стиля весьма многообразны по типам, по конструктивным особенностям и декору. Наибольшее значение имели храмы, монастыри и замки. Городская архитектура, за редкими исключениями, не получила столь широкого развития, как архитектура монастырская. Храмы, типичные для романского стиля, чаще всего развивают старую базиликальную форму. В 11 —12 столетиях одновременно с архитектурой и в тесной связи с ней развивалась монументальная живопись и возродилась монументальная скульптура после нескольких веков почти полного его забвения. Изобразительное искусство романского периода было почти целиком подчинено религиозному мировоззрению. Отсюда его символический характер, условность приемов и стилизация форм. В изображении человеческой фигуры пропорции часто нарушались, складки одеяний трактовались произвольно, независимо от реальной пластики тела. Однако как в живописи, так и в скульптуре наряду с подчеркнуто плоскостным декоративным восприятием фигуры широкое распространение получали изображения, в которых мастера передавали материальную весомость и объемность человеческого тела,— правда, в схематичных и условных формах. Фигуры типично романской композиции находятся в пространстве, лишенном глубины; нет ощущения расстояния между ними. Бросается в глаза их разномасштабность, причем размеры зависят от иерархической значимости того, кто изображен: так, фигуры Христа намного выше фигур ангелов и апостолов; те, в свою очередь, крупнее изображений простых смертных. Кроме того, трактовка фигур находится в прямой зависимости от членений и форм самой архитектуры. Фигуры, помещенные в середине тимпана, крупнее находящихся по углам; статуи на фризах обычно приземисты, а у статуй, расположенных на столбах и колоннах, пропорции удлиненные. Такое приспособление пропорций тела, способствуя большей слитности архитектуры, скульптуры и живописи, вместе с тем ограничивало образные возможности искусства. Поэтому в сюжетах повествовательного характера рассказ ограничивался лишь самым существенным. Соотношение действующих лиц и места действия рассчитано не на создание реального образа, а на схематическое обозначение отдельных эпизодов, сближение и сопоставление которых часто носит символический характер. В соответствии с этим разновременные эпизоды помещали бок о бок, часто в одной композиции, а место действия давалось условно. Романскому искусству присуща подчас грубая, но всегда острая выразительность. Эти характернейшие черты романского изобразительного искусства часто приводили к утрировке жеста. Но в рамках средневековой условности искусства неожиданно появлялись и верно схваченные живые детали — своеобразный поворот фигуры, характерный тип лица, иногда бытовой мотив. Во второстепенных частях композиции, где требования иконографии не сковывали инициативу художника, таких наивно реалистических деталей довольно много. Однако эти непосредственные проявления реализма носят частный характер. В основном в искусстве романского периода господствует любовь ко всему фантастическому, часто сумрачному, чудовищному. Она проявляется и в выборе сюжетов, например в распространенности сцен, заимствованных из цикла трагических видений Апокалипсиса. В области монументальной живописи фреска преобладала всюду, за исключением Италии, где сохранялись и традиции мозаичного искусства. Широко распространена была книжная миниатюра, отличавшаяся высокими декоративными качествами. Важное место занимала скульптура, в особенности рельеф. Основным материалом скульптуры был камень, в Центральной Европе — преимущественно местный песчаник, в Италии и некоторых других южных областях — мрамор. Литье из бронзы, скульптура из дерева и стука также применялись, но далеко не повсеместно. Произведения из дерева, стука и камня, не исключая монументальной скульптуры на фасадах церквей, обычно раскрашивались. О характере раскраски судить довольно трудно вследствие скудости источников и почти полного исчезновения первоначальной раскраски сохранившихся памятников. Некоторое представление о впечатлении, производимом такой раскраской, дает скульптурная капитель из Иссуара, изображающая тайную вечерю. В романский период исключительную роль играло орнаментальное искусство с чрезвычайным богатством мотивов. Его источники весьма разнообразны: наследие «варваров», античность, Византия, Иран и даже Дальний Восток. Проводниками заимствованных форм служили привозные изделия прикладного искусства и миниатюра. Особенной любовью пользовались изображения всевозможных фантастических существ, в которых на все лады сочетаются человеческие формы с образами животного мира. В тревожности стиля и динамичности форм этого искусства явственно чувствуются пережитки народных представлений эпохи «варварства» с его примитивным мироощущением. Однако в романский период Эти мотивы как бы растворялись в величавой торжественности архитектурного целого. Известное развитие подучили и художественные ремесла, хотя их подлинный расцвет относится к готическому времени. Романская монументальная скульптура, фресковая живопись и в особенности архитектура сыграли важную прогрессивную роль в развитии западноевропейского искусства, подготовили переход к более высокой ступени средневековой художественной культуры — к искусству готики. Вместе с тем суровая экспрессия и простая, монументальная выразительность романской архитектуры, своеобразие монументально-декоративного синтеза определяют и неповторимость вклада романского искусства в художественную культуру человечества.
7. Романская архитектура.

Ведущим видом романского искусства была архитектура. Сооружения романского стиля весьма многообразны по типам, по конструктивным особенностям и декору. Наибольшее значение имели храмы, монастыри и замки. Городская архитектура, за редкими исключениями, не получила столь широкого развития, как архитектура монастырская. В большинстве государств главными заказчиками были монастырские ордена, в частности такие мощные, как бенедиктинский, а строителями и рабочими — монахи. Лишь в конце 11 в. появились артели мирян каменотесов — одновременно строителей и скульпторов, переходивших с места на место. Впрочем, монастыри умели привлекать к себе различных мастеров и со стороны, требуя от них работы в порядке благочестивого долга.

Материалом для романских построек служил местный камень, так как доставка его издалека была почти невозможна по причине бездорожья и из-за большого числа внутренних границ, которые надо было пересечь, платя каждый раз высокие пошлины. Камни отесывались различными мастерами — одна из причин того, что в средневековом искусстве редко встречаются две совершенно одинаковые детали, например капители. Каждую из них выполнял отдельный художник-камнерез, имевший в пределах полученного им задания (размер, а возможно, также и темы) некоторую творческую свободу. Отесанный камень укладывался на место на растворе, умение пользоваться которым возрастало с течением времени. Принципы архитектуры романского периода получили наиболее последовательное и чистое выражение в культовых комплексах. Главным монастырским зданием была церковь; рядом с ней помещался внутренний дворик, окруженный открытыми колоннадами (по-французски — с1ойге, по-немецки — Кгеиг^ап^, по-английски — с1о1з1ег). Вокруг располагались дом настоятеля монастыря (аббата), спальня для монахов (так называемый дормиторий), трапезная, кухня, винодельня, пивоварня, хлебопекарня, склады, хлевы, жилые помещения для работников, дом врача, жилища и специальная кухня для паломников, училище, больница, кладбище. Храмы, типичные для романского стиля, чаще всего развивают старую базиликальную форму. Романская базилика — трехнефное (реже пятинефное) продольное помещение, пересекаемое одним, а иногда и двумя трансептами. В ряде архитектурных школ получила дальнейшее усложнение и обогащение восточная часть церкви: хор, завершаемый выступом абсиды, окруженный радиально расходящимися капеллами (так называемый венок капелл). В некоторых странах, главным образом во Франции, разрабатывается хор с обходом; боковые нефы как бы продолжаются за трансептом и огибают алтарную абсиду. Такая планировка позволяла регулировать потоки паломников, поклонявшихся выставленным в абсиде реликвиям. В романских церквах четко разделяются отдельные пространственные зоны: нартекс, т. е. притвор, продольный корпус базилики с его богатой и детальной разработкой, трансепты, восточная абсида, капеллы. Такая планировка вполне логично продолжала мысль, заложенную уже в планировке раннехристианских базилик, начиная с собора св. Петра: если языческий храм считался жилищем божества, то христианские церкви стали домом верующих, построенным для коллектива людей. Но этот коллектив не был единым. Священнослужители были резко противопоставлены «грешным» мирянам и занимали хор, то есть находящуюся за трансептом ближнюю к алтарю, более почетную часть храма. Да и в части, отведенной мирянам, выделялись места для феодальной знати. Таким образом подчеркивалось неодинаковое значение различных групп населения перед лицом божества, их разное место в иерархической структуре феодального общества. Но в храмах романского времени было и более широкое идейно-эстетическое содержание. В строительном и в художественном отношении они представляли важный шаг вперед в развитии средневекового зодчества и отражали общий подъем производительных сил, культуры и человеческих знаний. Более совершенная техника обработки камня, ясное понимание архитектурного целого, продуманная система пропорций, осознание художественных возможностей, заложенных в строительной конструкции,— все это отличало романское зодчество от сооружений предшествовавшего периода. В романской архитектуре, вопреки ложным религиозным иллюзиям, наглядно воплотились и суровая сила духовного мира людей того времени и представление о мощи человеческого труда, борющегося с природой. При постройке церквей наиболее трудной была проблема освещения и перекрытия главного нефа, так как последний был и шире и выше боковых. Различные школы романской архитектуры решали эту проблему по-разному. Проще всего было сохранение деревянных перекрытий по образцу раннехристианских базилик. Кровля на стропилах была относительно легкой, не вызывала бокового распора и не требовала мощных стен; это давало возможность расположить под кровлей ярус окон. Так строили во многих местах Италии, в Саксонии, Чехии, в ранней норманнской школе во Франции. Однако преимущества деревянных перекрытий не остановили зодчих в поисках других решений. Для романского стиля характерны перекрытия главного нефа массивным сводом из клинчатых камней. Такое нововведение создавало новые художественные возможности. Раньше всего появился, видимо, цилиндрический свод, иногда с подпружными арками в главном нефе. Распор его снимался не только массивными стенами, но и креотовыми сводами в боковых нефах. Так как у зодчих раннего периода не было опыта и уверенности в своих силах, то средний неф строили узким, относительно невысоким; не решались также ослабить стены широкими оконными проемами. Поэтому ранние романские церкви внутри темны. С течением времени средние нефы стали делать выше, своды приобретали слегка стрельчатые очертания, под сводами появлялся ярус окон. Впервые это произошло, вероятно, в сооружениях клюнийской школы в Бургундии. Для интерьера многих романских церквей типично ясное членение стены среднего нефа на три яруса. Первый ярус занимают полуциркульные арки, отделяющие главный неф от боковых. Над арками тянется гладь стены, предоставляющая достаточное место для живописи или же декоративной аркады на колонках — так называемого трифорня. Наконец, окна образуют верхний ярус. Поскольку окна обычно имели полуциркульное завершение, то боковая стена среднего нефа представляла собой три яруса аркад (арки нефа, арки три-фория, арки окон), данных в четком ритмическом чередовании и точно рассчитанных масштабных отношениях. Приземистые арки нефа сменялись более стройной аркадой трифория, а та, в свою очередь,— редко расположенными арками высоких окон. Часто второй ярус образуется не трифорием, а арками так называемых эмпор, т. е. открывающейся в главный неф галлереи, размещенной над сводами боковых нефов. Свет в эмпоры поступал или из центрального нефа, или, чаще, из окон в наружных стенах бокового нефа, к которым и примыкали эмпоры.

Зрительное впечатление от внутреннего пространства романских церквей определялось простыми и ясными числовыми отношениями между шириною главного и боковых нефов. В некоторых случаях зодчие стремились вызвать преувеличенное представление о масштабах интерьера путем искусственного перспективного сокращения: уменьшали ширину арочных пролетов по мере их удаления к восточной части церкви (например, в церкви Сен Трофим в Арле). Иногда арки уменьшались и по высоте. Для внешнего вида романских церквей характерны массивность и геометричность архитектурных форм (параллелепипед, цилиндр, полуцилиндр, конус, пирамида). Стены строго изолируют внутреннее пространство от окружающей среды. В то же время всегда можно подметить усилия зодчих возможно более правдиво выразить во внешнем облике внутреннюю структуру церкви; снаружи обычно отчетливо различаются не только разная высота главного и боковых нефов, но и деление пространства на отдельные ячейки. Так. столбам-устоям, членящим интерьер нефов, соответствуют контрфорсы, приставленные к наружным стенам. Суровая правдивость и ясность архитектурных форм, пафос их незыблемой устойчивости составляют главное  художественное достоинство романского зодчества.
8. Романская монументальная живопись.

В 11 —12 столетиях одновременно с архитектурой и в тесной связи с ней развивалась монументальная живопись и возродилась монументальная скульптура после нескольких веков почти полного его забвения. Изобразительное искусство романского периода было почти целиком подчинено религиозному мировоззрению. Отсюда его символический характер, условность приемов и стилизация форм. В изображении человеческой фигуры пропорции часто нарушались, складки одеяний трактовались произвольно, независимо от реальной пластики тела. Однако как в живописи, так и в скульптуре наряду с подчеркнуто плоскостным декоративным восприятием фигуры широкое распространение получали изображения, в которых мастера передавали материальную весомость и объемность человеческого тела,— правда, в схематичных и условных формах. Фигуры типично романской композиции находятся в пространстве, лишенном глубины; нет ощущения расстояния между ними. Бросается в глаза их разномасштабность, причем размеры зависят от иерархической значимости того, кто изображен: так, фигуры Христа намного выше фигур ангелов и апостолов; те, в свою очередь, крупнее изображений простых смертных. Кроме того, трактовка фигур находится в прямой зависимости от членений и форм самой архитектуры. Фигуры, помещенные в середине тимпана, крупнее находящихся по углам; статуи на фризах обычно приземисты, а у статуй, расположенных на столбах и колоннах, пропорции удлиненные. Такое приспособление пропорций тела, способствуя большей слитности архитектуры, скульптуры и живописи, вместе с тем ограничивало образные возможности искусства. Поэтому в сюжетах повествовательного характера рассказ ограничивался лишь самым существенным. Соотношение действующих лиц и места действия рассчитано не на создание реального образа, а на схематическое обозначение отдельных эпизодов, сближение и сопоставление которых часто носит символический характер. В соответствии с этим разновременные эпизоды помещали бок о бок, часто в одной композиции, а место действия давалось условно. Романскому искусству присуща подчас грубая, но всегда острая выразительность. Эти характернейшие черты романского изобразительного искусства часто приводили к утрировке жеста. Но в рамках средневековой условности искусства неожиданно появлялись и верно схваченные живые детали — своеобразный поворот фигуры, характерный тип лица, иногда бытовой мотив. Во второстепенных частях композиции, где требования иконографии не сковывали инициативу художника, таких наивно реалистических деталей довольно много. Однако эти непосредственные проявления реализма носят частный характер. В основном в искусстве романского периода господствует любовь ко всему фантастическому, часто сумрачному, чудовищному. Она проявляется и в выборе сюжетов, например в распространенности сцен, заимствованных из цикла трагических видений Апокалипсиса. В области монументальной живописи фреска преобладала всюду, за исключением Италии, где сохранялись и традиции мозаичного искусства.
9. Готическая архитектурная система. 

Система аркбутанов и контрфорсов

Каркасная система готической архитектуры - совокупность конструктивных строительных приёмов, появившаяся в готике, которая позволила изменить нагрузки в здании и заметно облегчить его стены и перекрытия. Благодаря данному изобретению архитекторы средневековья смогли значительно увеличить площадь и высоту возводимых сооружений. Основными элементами конструкции являются контрфорсы, аркбутаны и нервюры. Главной и в первую очередь бросающейся в глаза чертой готических соборов является их ажурная структура, представляющая собой резкий контраст массивным конструкциям предшествующей романской архитектуры.

10. Готическая архитектура Периодизация. Национальные особенности. Эволюция и основные памятники.

Период, получивший в истории искусства Европы название готического, связан с ростом торгово-ремесленных городов и укреплением в некоторых странах феодальных монархий. В 13—14 столетиях средневековое искусство Западной и Центральной Европы, особенно архитектура церковная и гражданская, достигло своего высшего подъема. Стройные, устремленные ввысь огромные готические соборы, объединявшие в своем помещении большие массы людей, и горделиво-праздничные городские ратуши утверждали величие феодального города — крупного торгово-ремесленного центра. Исключительно широко и глубоко разрабатывались в западноевропейском искусстве проблемы синтеза архитектуры, скульптуры и живописи. Образы величавой, полной драматической выразительности архитектуры готического собора получали свое развитие и дальнейшую сюжетную конкретизацию в сложной цепи монументальных скульптурных композиций и витражей, заполнявших проемы огромных окон. Чарующая мерцающим сиянием красок живопись витражей и особенно проникнутая высокой одухотворенностью готическая скульптура наиболее ярко характеризуют расцвет изобразительного искусства средневековой Западной Европы.

В искусстве готики большое значение приобретали наряду с чисто феодальными и новые, более прогрессивные представления, отражавшие рост средневекового бюргерства и зарождение централизованной феодальной монархии. Монастыри утрачивали роль ведущих центров средневековой культуры. Возрастало значение городов, купечества, ремесленных цехов, а также королевской власти как главных строителей-заказчиков, как организаторов художественной жизни страны. Готические мастера широко обращались к ярким образам и представлениям, порожденным народной фантазией. Одновременно в их искусстве сильнее, чем в романском, сказывалось влияние более рационального восприятия мира, прогрессивных тенденций идеологии того времени.

В целом готическое искусство, отражавшее глубокие и острые противоречия эпохи, было внутренне противоречиво: в нем причудливо переплетались черты реализма, глубокой и простой человечности чувства с набожным умилением, взлетами религиозного экстаза. В искусстве готики возрастал удельный вес светской архитектуры; она становилась разнообразнее по назначению, богаче по формам. Кроме ратуш, больших помещений для купеческих гильдий строились каменные дома для богатых горожан, складывался тип городского многоэтажного дома. Совершенствовалось строительство городских укреплений, крепостей и замков. Все же новый, готический стиль искусства свое классическое выражение получил в церковной архитектуре. Наиболее типичной для готики церковной постройкой стал городской собор. Его грандиозные размеры, совершенство конструкции, обилие скульптурного убранства воспринимались не только как утверждение величия религии, но и как символ богатства и могущества горожан. Изменялась и организация строительного дела — строили городские ремесленники-миряне, организованные в цехи. Здесь технические навыки обычно передавались по наследству от отца к сыну. Однако между каменщиками и всеми другими ремесленниками существовали важные различия. Всякий ремесленник — оружейник, сапожник, ткач и т. д.— работал в своей мастерской, в определенном городе. Артели каменщиков работали там, где возводились большие постройки, куда их приглашали и где они были нужны. Они переезжали из города в город и даже из страны в страну; между строительными ассоциациями разных городов возникала общность, шел интенсивный обмен навыками и знаниями. Поэтому в готике уже нет того обилия резко различных местных школ, какое характерно для романского стиля. Искусство готики, особенно архитектура, отличается большим стилистическим единством. Однако существенные особенности и различия исторического развития каждой из европейских стран обусловливали значительное своеобразие в художественной культуре отдельных народов. Достаточно сравнить французский и английский соборы, чтобы почувствовать большую разницу между внешними формами и общим духом французской и английской готической архитектуры. Сохранившиеся планы и рабочие чертежи грандиозных соборов средневековья (Кельнского, Венского, Страсбургского) таковы, что не только составлять их, но и пользоваться ими могли лишь хорошо подготовленные мастера. В 12—14 вв. были созданы кадры архитекторов-профессионалов, подготовка которых стояла на очень высоком по тому времени теоретическом и практическом уровне. Таковы, например, Виллар де Онненкур (автор сохранившихся записок, уснащенных обильными схемами и рисунками), строитель ряда чешских соборов Петр Парлерж и многие другие. Накопленный предшествовавшими поколениями строительный опыт позволил готическим архитекторам решать смелые конструктивные задачи, создать принципиально новую конструкцию. Готические зодчие нашли и новые средства для обогащения художественной выразительности архитектуры. Иногда считают, что отличительным признаком готической конструкции является стрельчатая арка. Эт0 неверно: она встречается уже в романской архитектуре. Преимущество ее, известное, например, еще зодчим бургундской школы, заключалось в меньшем боковом распоре. Готические мастера лишь учли это преимущество и широко воспользовались им. Главным новшеством, введенным зодчими готического стиля, является каркасная система. Исторически этот конструктивный прием возник из усовершенствования романского крестового свода. Уже романские зодчие в некоторых случаях выкладывали швы между распалубками крестовых сводов выступающими наружу камнями. Однако такие швы имели тогда чисто декоративное значение; свод по-прежнему оставался тяжелым и массивным. Готические архитекторы сделали эти ребра (иначе называемые нервюрами, или гуртами) основой сводчатой конструкции. Возведение крестового свода начинали, выкладывая из хорошо отесанных и пригнанных клинчатых камней ребра — диагональные (так называемые оживы) и торцовые (так называемые щековые арки) (рис. па стр. 239). Они создавали как бы скелет свода. Получавшиеся распалубки заполняли тонкими тесаными камнями при помощи кружал. Такой свод был значительно легче романского: уменьшались и вертикальное давление и боковой распор. Нервюрный свод своими пятами опирался на столбы-устои, а не на стены; распор его был наглядно выявлен и строго локализован, и строителю было ясно, где и как этот распор должен быть «погашен». Кроме того, нервюрный свод обладал известной гибкостью. Усадка грунта, катастрофическая для романских сводов, была для него относительно безопасна. Наконец, нервюрный свод имел еще и то преимущество, что позволял перекрывать пространства неправильной формы. Оценив достоинства такого свода, готические зодчие проявили большую изобретательность в его разработке, а также использовали его конструктивные особенности в декоративных целях. Так, иногда они устанавливали дополнительные нервюры, идущие от точки пересечения ожив к стреле щековых арок — так называемые лиерны. Затем они устанавливали промежуточные нервюры, поддерживающие лиерны посередине,— так называемые тьерсероны. Кроме того, они иногда связывали основные нервюры между собой поперечными нервюрами, так называемыми контрлиернами. Особенно рано и широко стали пользоваться этим приемом английские зодчие. Так как на каждый столб-устой приходилось несколько нервюр, то, следуя романскому принципу, под пяту каждой нервюры ставилась особая капитель или консоль, или колонка, примыкающая непосредственно к устою. Так устой превращался в пучок колонн. Как и в романском стиле, этот прием ясно и логично выражал художественными средствами основные особенности конструкции. В дальнейшем, однако, готические зодчие выкладывали камни устоев так, что капители колонн полностью упразднялись, и опорная колонка от основания устоя продолжалась без перерыва кладки до самой вершины свода. Боковой распор нервюрного свода, строго локализованный, в противоположность тяжелому романскому своду не требовал массивной опоры в виде утолщения стены в опасных местах, а мог быть нейтрализован особыми столбами-пилонами — контрфорсами. Готический контрфорс является техническим развитием и дальнейшим усовершенствованием контрфорса романского. Контрфорс, как установили готические зодчие, работал тем успешнее, чем он был шире снизу. Поэтому они начали придавать контрфорсам ступенчатую форму, относительно узкую наверху и более широкую внизу. Нейтрализовать боковой распор свода в боковых нефах не представляло трудностей, так как высота и ширина их были сравнительно невелики, а контрфорс можно было поставить непосредственно у наружного столба-устоя. Совершенно иначе приходилось решать проблему бокового распора сводов в среднем нефе. Готические зодчие применяли в таких случаях особую арку из клинчатых камней, так называемый аркбутан; одним концом эта арка, перекинутая через боковые нефы, упиралась в пазухи свода, а другим — на контрфорс. Место ее опоры на контрфорсе укреплялось башенкой, так называемым шшаклем. Первоначально аркбутан примыкал к пазухам свода под прямым углом и воспринимал, следовательно, только боковой распор свода. Позднее аркбутан начали ставить под острым углом к пазухам свода, и он принимал, таким образом, на себя частично и вертикальное давление свода. При помощи готической каркасной системы достигалась большая экономия материала. Стена как конструктивная часть здания становилась излишней; она либо превращалась в легкий простенок, либо заполнялась громадными окнами. Стало возможным строить здания невиданной ранее высоты (под сводами — до 40 м и выше) и перекрывать пролеты большой ширины. Возрастали и темпы строительства. Если не было помех (отсутствия средств или политических осложнений), то даже грандиозные сооружения возводили в относительно короткие сроки; так, Амьенский собор в основном был построен меньше чем за 40 лет. Строительным материалом служил местный горный камень, который тщательно отесывали. Особенно старательно пригонялись постели, то есть горизонтальные грани камней, поскольку они должны были воспринимать большую нагрузку. Связующим раствором готические зодчие пользовались весьма умело, достигая при его помощи равномерного распределения нагрузки. Ради большей прочности в некоторых местах кладки ставили железные скобы, укрепленные заливкой из мягкого свинца. В некоторых странах, как, например, в Северной и Восточной Германии, где не было пригодного строительного камня, здания воздвигали из хорошо отформованного и обожженного кирпича. При Этом мастера виртуозно создавали фактурные и ритмические Эффекты, используя кирпич различной формы и размеров и разнообразные способы кладки. Мастера готической архитектуры внесли много нового в планировку соборного интерьера. Первоначально одному пролету среднего нефа соответствовали два звена — пролеты боковых нефов. При этом основная нагрузка ложилась на устои АВСБ, тогда как промежуточные устои Е и Р выполняли задачи второстепенные, поддерживая пяты сводов боковых нефов (рис. на стр. 2М). Промежуточным устоям соответственно придавали меньшее сечение. Но с начала 13 в. стало обычным иное решение: все устои делали одинаковыми, квадрат среднего нефа делился на два прямоугольника, и каждому звену боковых нефов соответствовало одно звено среднего нефа. Таким образом, все продольное помещение готического собора (а нередко также и трансепт) состояло из ряда единообразных ячеек, или травей. Готические соборы строились на средства горожан, они служили местом городских собраний, в них давались представления мистерий; в соборе Парижской Богоматери читали университетские лекции. Так повышалось значение горожан и падало значение клира (который в городах был, кстати, не столь многочисленным, как в монастырях). Названное явление отразилось и на планах больших соборов. В соборе Парижской Богоматери трансепт намечен не так резко, как в большинстве романских соборов, ввиду чего несколько смягчается граница между святилищем хора, предназначенным для клира, и основной продольной частью, доступной для всех. В соборе Буржа трансепт совсем отсутствует.

Но такая планировка встречается только в ранних произведениях готики. В середине 13 в. в ряде государств началась церковная реакция. Она особенно усилилась тогда, когда в университетах обосновались новые нищенствующие ордена. Маркс отмечает, что они «снизили научный уровень университетов, схоластическое богословие снова заняло первенствующее положение» :. В то время по требованию церкви в уже построенных соборах устанавливалась перегородка, отделявшая хор от общедоступной части здания, а во вновь строившихся соборах предусматривалась иная планировка. В основной — продольной — части интерьера вместо пяти стали строить три нефа; снова развивается трансепт, по большей части — трехнефный. Восточную часть собора — хор — стали увеличивать до пяти нефов. Большие капеллы окружали венком восточную абсиду; средняя капелла была обычно больше других. Однако в архитектуре готических соборов того времени имела место и другая тенденция, отражавшая в конечном счете рост ремесленных и торговых цехов, развитие светского начала, более сложное и широкое мировосприятие. Так, для готических соборов стало характерным большое богатство декора, нарастание черт реализма, а временами и жанровости в монументальной скульптуре. Вместе с тем первоначальная гармоничная уравновешенность горизонтальных и вертикальных членений к 14 в. все больше уступает место устремленности здания ввысь, стремительной динамике архитектурных форм и ритмов. Интерьеры готических соборов не только грандиознее и динамичнее интерьеров романского стиля — они свидетельствуют об ином понимании пространства. В романских церквах четко разграничивались нартекс, продольный корпус, хор. В готических соборах границы между этими зонами теряют свою жесткую определенность. Пространство среднего и боковых нефов почти сливается; боковые нефы повышаются, устои занимают сравнительно малое место. Окна становятся больше, простенки между ними заполняются фризом из арочек. Тенденция к слиянию внутреннего пространства сильнее всего проявилась в архитектуре Германии, где многие соборы строились по зальной системе, т. е. боковые нефы делались той же высоты, что и главный. Сильно изменился и внешний вид готических соборов. Характерные для большинства романских церквей массивные башни над средокрестием исчезли. Зато мощные и стройные башни часто фланкируют западный фасад, богато украшенный скульптурой. Размеры портала значительно увеличились. Готические соборы как бы вырастают на глазах у зрителя. Очень показательна в этом отношении башня собора во Фрейбурге. Массивная и грузная в своем основании, она охватывает весь западный фасад; но, устремляясь ввысь, она становится все стройнее, постепенно утончается и завершается каменным ажурным шатром. Романские церкви гладью стен были четко изолированы от окружающего пространства. В готических соборах, напротив, дан образец сложного взаимодействия, взаимопроникновения внутреннего пространства и внешней природной среды. ЭТОМУ способствуют огромные проемы окон, сквозная резьба башенных шатров, лес увенчанных шшаклями контрфорсов. Большое значение имели и резные каменные украшения: флероны-крестоцветы; каменные шипы, вырастающие, словно цветы и листья, на ветвях каменного леса контрфорсов, аркбутанов и шпилей башен. Большие изменения претерпел и орнамент, укращающий капители. Геометрические формы орнамента капителей, восходящие к «варварской» плетенке, и античный по своему происхождению аканф почти полностью исчезают. Мастера готики смело обращаются к мотивам родной природы: капители готических столбов украшают сочно моделированные листья плюща, дуба, бука и ясеня.
11. Витраж. Техника. Роль в художественном ансамбле готического храма.

Замена глухих стен огромными окнами привела к почти повсеместному исчезновению монументальных росписей, игравших столь крупную роль в романском искусстве 11 и 12 вв. Фреску заменил витраж — своеобразный вид живописи, в котором изображение составляется из кусков цветных расписанных стекол, соединенных между собой узкими свинцовыми полосами и охваченных железной арматурой. Возникли витражи, по-видимому, в каролингскую эпоху, но полное развитие и распространение они подучили лишь при переходе от романского к готическому искусству.

Витражи, помещенные в оконных проемах, наполняли внутреннее пространство собора светом, окрашенным в мягкие и звучные цвета, что создавало необычайный художественный эффект. Украшающие алтарь и алтарные обходы живописные композиции поздней готики, выполненные в технике темперы, или цветные рельефы также отличались яркостью красок.

Прозрачные витражи, сияющие краски алтарной живописи, блеск золота и серебра церковной утвари, контрастировавшие со сдержанной суровостью колорита каменных стен и столбов, придавали интерьеру готического собора необыкновенную праздничную торжественность.
12. Готическая скульптура Системы декорации западного фасада.

Как во внутреннем, так и особенно во внешнем убранстве соборов значительное место принадлежало пластике. Сотни, тысячи, а иногда десятки тысяч скульптурных композиций, отдельных статуй и украшений на порталах, на карнизах, водостоках и на капителях непосредственно срастаются со структурой здания и обогащают его художественный образ. Переход от романского стиля к готике в скульптуре произошел несколько позже, чем в архитектуре, но затем развитие совершалось в необычайно быстрых темпах, и готическая скульптура на протяжении одного столетия достигла своего наивысшего расцвета. Хотя готика знала рельеф и постоянно к нему обращалась, основным типом готической пластики была статуя. Правда, готические фигуры воспринимаются, особенно на фасадах, как элементы единой гигантской декоративно-монументальной композиции. Отдельные статуи или статуарные группы, неразрывно связанные с фасадной стеной или со столбами портала, являются как бы частями большого многофигурного рельефа. Все же, когда направлявшийся в храм горожанин приближался вплотную к порталу, общая декоративная целостность композиции исчезала из поля его зрения, и его внимание привлекала пластическая и психологическая выразительность отдельных статуй, обрамляющих портал, и надвратных рельефов, подробно повествующих о библейском или евангельском событии. В интерьере же скульптурные фигуры, если их ставили на выступающие из столбов консоли, были обозримы с нескольких сторон. Полные движения, они отличались по ритму от стройных устремленных ввысь столбов и утверждали свою особую пластическую выразительность. По сравнению с романскими готические скульптурные композиции отличаются более ясным н реалистическим раскрытием сюжета, более повествовательным и назидательным характером и, главное, большим богатством и непосредственной человечностью в передаче внутреннего состояния. Совершенствование специфических художественных средств языка средневековой скульптуры (экспрессия в лепке форм, в передаче духовных порывов и переживаний, острая динамика беспокойных складок драпировок, сильная светотеневая моделировка, чувство выразительности сложного, охваченного напряженным движением силуэта) способствовало созданию образов большой психологической убедительности и огромной эмоциональной силы.

В отношении выбора сюжетов, равно как и в распределении изображений, гигантские скульптурные комплексы готики были подчинены правилам, установленным церковью. Композиции на фасадах соборов в своей совокупности давали картину мироздания согласно религиозным представлениям. Не случайно расцвет готики был временем, когда католическое богословие сложилось в строгую догматическую систему, выраженную в обобщающих сводах средневековой схоластики — «Сумма богословия» Фомы Аквинского и «Великое зерцало» Винцента из Бове. Центральный портал западного фасада, как правило, посвящался Христу, иногда Мадонне; правый портал обычно — Мадонне, левый — святому, особенно чтимому в данной епархии. На столбе, разделяющем двери центрального портала на две половины и поддерживающем архитрав, располагалась большая статуя Христа, Мадонны или святого. На цоколе портала часто изображали «месяцы», времена года и т. д. По сторонам, на откосах стен портала помещали монументальные фигуры апостолов, пророков, святых, ветхозаветных персонажей, ангелов. Иногда здесь были представлены сюжеты повествовательного или аллегорического характера: Благовещение, Посещение Марии Елизаветой, Разумные и неразумные девы, Церковь и Синагога и т. д. Поле надвратного тимпана заполнялось высоким рельефом. Если портал был посвящен Христу, изображался Страшный суд в следующей иконографической редакции: вверху сидит указывающий на свои раны Христос, по сторонам — Мадонна и евангелист Иоанн (в некоторых местностях он заменялся Иоанном Крестителем), вокруг — ангелы с орудиями мучений Христа и апостолы; в отдельной зоне, под ними, изображен ангел, взвешивающий души; слева (от зрителя) — праведники, вступающие в рай; справа — демоны, завладевающие душами грешников, и сцены мучений в аду; еще ниже — разверзающиеся гробы и воскресение мертвых. При изображении Мадонны тимпан заполнялся сценами: Успение, Взятие Мадонны на небо ангелами и ее небесное коронование. В порталах, посвященных святым, на тимпанах развертываются эпизоды из их житий. На архивольтах портала, охватывающих тимпан, помещали фигуры, развивавшие основную тему, данную в тимпане, или образы, так или иначе идейно связанные с основной темой портала. Собор в целом представлял собой как бы собранное в едином фокусе религиозно преображенное изображение мира. Но в религиозные сюжеты незаметно вторгался интерес к реальной действительности, к ее противоречиям. Правда, жизненные конфликты, борьба, страдания и горе людей, любовь и сочувствие, гнев и ненависть выступали в преображенных образах евангельских сказаний: преследование жестокими язычниками великомученика, бедствия патриарха Иова и сочувствие его друзей, плач Богоматери о распятом сыне и т. д. И мотивы обращения к обыденной жизни были смешаны с отвлеченными символами и аллегориями. Так, тема труда воплощена в серии месяцев года, данных как в виде идущих от древности знаков зодиака, так и через изображение трудов, характерных для каждого месяца. Труд — основа реальной жизни людей, и эти сцены давали готическому художнику возможность выйти за пределы религиозной символики. С представлениями о труде связаны и распространенные уже с позднероманского периода аллегорические изображения так называемых Свободных искусств. Т*ос.т интереса и человеческой личности, «. ее нравственному ъшр-, и основным особенностям ее характера все чаще сказывался в индивидуализированной трактовке библейских персонажей. В готической скульптуре зарождался и скульптурный портрет, хотя эти портреты лишь в редких случаях делались с натуры. Так, в некоторой степени портретный характер носили помещаемые в храме мемориальные скульптуры церковных и светских властителей.
13. Готическая книжная миниатюра. Национальные школы и их особенности.
В позднеготической книжной миниатюре с особенной непосредственностью выразились реалистические тенденции, были достигнуты первые успехи в изображении пейзажа и бытовых сцен. Было бы, однако, неверно свести всю эстетическую ценность, все своеобразие реалистической подосновы готической скульптуры только к чертам реалистически точного и конкретного изображения жизненных явлений. Правда, готические ваятели, воплощая в своих статуях образы библейских персонажей, передавали то чувство мистического экстаза и волнения, которое не было им чуждо. Их чувства носили религиозную окраску и были тесно связаны с превратными религиозными представлениями. И все же глубокая одухотворенность, необычайная интенсивность и сила проявлений нравственной жизни человека, страстная взволнованность и поэтическая искренность чувства в значительной мере определяют художественную правдивость, ценность и неповторимое эстетическое своеобразие скульптурных образов готики.

14. Проблемы эволюции художественного стиля в позднем средневековье. 
По мере роста новых буржуазных отношений, развития и укрепления централизованного государства гуманистические, светские, реалистические тенденции росли и крепли. К 15 в. в большинстве стран Западной и Центральной Европы прогрессивные  силы вступили  в  открытую  борьбу  против основ  феодального общества и его идеологии. С этого времени великое готическое искусство, постепенно исчерпывая свою прогрессивную роль, утрачивало художественные достоинства и творческую самобытность. Наступал исторически неизбежный перелом в развитии европейского искусства — перелом, связанный с преодолением религиозных и условно-символических рамок, сковывающих дальнейшее развитие реализма, с утверждением искусства светского, сознательно реалистического по своему методу. В ряде областей Италии, где города смогли добиться относительно ранней и относительно полной победы над феодализмом, готика не получила полного развития, кризис же средневекового мировоззрения, средневековых форм искусства наступил значительно ранее, чем в других странах Европы. Уже с конца 13 в. итальянское искусство вступило в ту полосу своего развития, которая непосредственно подготовляла новую художественную эпоху — эпоху Возрождения.

15. генезис византийской архитектуры.

Одним из важнейших очагов средневековой художественной культуры Европы и Ближнего Востока было византийское искусство, то есть искусство народов, объединенных в период с конца 4 до середины 15 в. Византийским государством, которое образовалось на основе Восточной Римской империи.1 Начальный рубеж истории византийского искусства — окончательное разделение в 395 г. Римской империи на Восточную и Западную — условен. Строго говоря, 4—5 вв. представляют собой предвизантийский период, когда в различных областях Восточной Римской империи зарождалась средневековая художественная культура Византии. Конечным рубежом истории византийского искусства явился 1453 год, когда турками-османами был взят Константинополь и Византия прекратила свое существование. От 4 до середины 15 в. Византия прошла сложный путь исторического развития. Первоначально она была рабовладельческим государством; постепенно вызревавший феодальный уклад окончательно стал господствующим, по всей вероятности, лишь с 7 в., а пережитки рабства сохранялись до 11 в. Своеобразие исторического пути определило сложность развития искусства Византии. На территории бывшей Восточной Римской империи и в прилегавших к ней областях известную роль в окончательном расшатывании устоев античного рабовладельческого общества наряду с движениями народных низов и постепенным вызреванием феодальных общественных отношений сыграли нашествия так называемых варварских племен. Их проникновение в пределы Восточной Римской империи вызывало коренное изменение этнического состава ряда областей, в особенности прилегающих к Дунаю. Однако, в отличие от Западной Римской империи, Восточная не подверглась  столь  катастрофическим разрушениям.  В  ней   сохранились   античные города, высокоразвитые ремесла, прочные торговые связи. Господствовавшие классы экономически менее истощенной Восточной Римской империи сумели спасти от гибели свое государство, а мощная императорская власть противостояла центробежным феодальным силам. Наконец, в Византии чрезвычайно долго сохранялись Элементы рабовладельческого уклада. Поэтому переход от античного к средневековому искусству в Восточной Римской империи осуществлялся на основе непрерывной преемственности античной культуры. Византия выступила хранительницей некоторых сторон античного наследия, глубоко претворенного ею в процессе формирования культуры феодального общества. Византийское искусство в период раннего средневековья прочно занимало ведущее место в художественной жизни Европы и Ближнего Востока; византийские зодчие и художники были носителями высоких традиций и развитого творческого опыта. Глубоки были взаимосвязи византийского искусства с ранними очагами средневековой культуры — Грузией и Арменией, а также с народами Восточной Европы (Русь, болгары, сербы), принявшими христианство в византийском его варианте. Для этих стран характерны: распространение купольного перекрытия в храмовом строительстве, расцвет искусства мозаики, фрески, книжной миниатюры, высокий удельный вес иконописи при относительно слабом развитии скульптуры. Но, конечно, конкретные особенности общественного развития Византии наложили на ее искусство отпечаток неповторимого своеобразия. В процессе сложения средневекового мировоззрения принципиально изменился строй художественного образа. Земное, пластическое восприятие явлений окружающего мира и тот наивный аллегоризм, который служил в первые века нашей Эры средством совмещения творческих принципов позднеантичного искусства с отвлеченными религиозными идеями христианства, сменились представлением о духовном начале как основном качестве художественного произведения: зримые и осязаемые формы стали цениться лишь в той мере, в какой они являлись носителями духовной экспрессии.
16. условность иконописи

Происхождение слова «икона» от греческого эйкон - образ. Икона как феномен христианской художественной культуры постоянно сопутствует как восточной, так и западной церковной традиции, становясь, однако, полностью имманентной только для восточной. Самые ранние сохранившиеся иконы относятся к 6 веку. После того как христианство превращается в официально признанную религию, искусство становится необходимой принадлежностью церковного культа. За пределами христианской сюжетной и символической программы в изобразительном искусстве остаются лишь декорации дворцов и вилл, а также предметы прикладного искусства, украшавшие быт. Основная же масса всех произведений искусства, начиная с 4 века, имеет прямое церковное назначение или включается любым способом в круг христианской символики. Главное предназначение иконы - служить в качестве объекта религиозного переживания, молитвы и долгого, длительного созерцания. Функция иконы - медиация, посредничество между миром божественным и земным, знак Бога или святого, доводящий с помощью доступных для человеческого сознания средств и форм обозначения физического мира реалии принципиально другой, божественной природы. Иконопись, это род пиктографии, рисуночное письмо, реабилитированное для неграмотных неофитов христианской веры. Первоначальное значение живописного образа в христианской традиции - просветить неграмотных в текстах священного писания посредством художественного повествования. Искусство иконописи полностью основано на текстах библейских, житийных и апокрифных и в этом смысле является вторичным по отношению к ним. Условность иконописи исходит из попытки изобразить слово. Средневековое сознание знает только одну ипостась иконы - как моленный образ, предмет культа. Эстетическое чувство сливается с религиозным переживанием, в средние века невозможно отдельное восприятие этих двух сторон иконного образа. Двадцатый век вводит новый момент - изучение иконы как художественного произведения. Религиозное содержание угасает, икона становится предметом истории культуры, приобретает музейную ценность и наделяется незнакомой в средние века неприкосновенностью от дальнейших записей. Многослойность средневековой иконы, когда на одной и той же доске наносится образ поверх другого, более древнего обусловлена стремлением к более совершенному изображению божества. Она возможна только в условиях сугубо молитвенного, религиозного восприятия, которое не знает икону в качестве вещи, обладающей самостоятельной художественной, исторической, культурной ценностью, т.е. ценностью «древности». В двадцатом же веке на икону «смотрят», а не молятся. Особое значение приобретает среда существования иконы. Пространственный контекст определяет степень сакральности иконы. В то время как в музее она - предмет изучения, в пространстве церкви и дома она продолжает выполнять старую функцию объекта поклонения и молитвы. Искусство иконописи полностью основано на канонах. Отношение к прошлому как к абсолютному образцу обусловлено уверенностью в том, что древние художники - современники событий Нового завета, запечатлели образы Христа, Богоматери, апостолов, отдельных святых ещё при жизни. Следовательно, чем более древняя иконография, тем она правильнее. Иконописная традиция находится в теснейшей связи с памятью; многие условности художественного языка иконы объясняются этими прототипами, первообразами. Икона, это постоянное обращение к прошлому, к священной истории. Это причина отсутствия понятия авторства в средние века. Художник иконописец - безличный, «прозрачный», он всего лишь посредник в сохранении памяти о ликах Христа, Марии, других героев библейской истории, а, с другой стороны - посредник в общении верующего с Богом. Надписи на иконах появляются лишь в 17 веке в результате усиливающихся западных влияний. Чем ближе икона к своему идеалу, тем она безличнее и совершеннее. Не должно быть никакой мысли о форме, так как бесконечное повторение приводит формы к совершенству. Иконописи присуща «обратная перспектива» - движение от глубины изображения к первому плану (в противовес прямой перспективе, в которой движение взгляда получает стремительную направленность в глубь). Также, строго канонизированы способ изображения обнажённого и задрапированного человеческого тела и символика цветов одежды Богоматери и святых. Данного святого легко можно узнать по его атрибутам (у мучеников это - предметы мученичества, с которыми они нашли свою смерть, у евангелистов - символические животные: символ Марка - лев, Луки - телец (бык), Матфея - ангел, Иоанна - орёл) и т.д.
17. основная периодизация византийского искусства

раннехристианский период (так называемой предвизантийской культуры, I-III века)

ранневизантийский период, «золотой век» императора Юстиниана I, архитектуры храма Святой Софии в Константинополе и равеннских мозаик (VI-VII века)

иконоборческий период (VIII-начало IX века). Император Лев III Исавр (717—741), основатель Исаврийской династии, издал Эдикт о запрещении икон. Этот период получил название «темное время» — во многом по аналогии со сходным этапом развития Западной Европы.

период Македонского Возрождения (867—1056) Принято считать классическим периодом византийского искусства. XI век стал высшей точкой расцвета. Сведения о мире черпались из Библии и из произведений древних авторов. Гармония искусства достигалась за счёт строгой регламентации.

период консервантизма при императорах династии Комнины (1081—1185)

период Палеологовского Возрождения, возрождения эллинистических традиций (1261—1453).
18. языческие мотивы в Византии

Церковь начала использовать искусство намного позже официального признания христианства. Раннехристианские общины изображением своих религиозных сюжетов особенно не интересовались, поэтому без проблем использовали языческие мотивы, лишь бы была возможность наполнить их аллегорическим значением, намекнуть на тайный смысл, или же использовали символы-криптограммы. Отсутствие собственно христианских изображений и частое обращение к классической иконографии объясняется сложностью и общей напряженностью в области культуры того времени. Позднее этот вопрос придется решать путем долгих и напряженных споров. Христианство было связано с 2 мощными доктринами — эллинистической и иудейской, которые к изображению божественного относились ровно противоположным образом. Эллинизм представляет божественное начало именно как осязаемую природную антропоморфную форму. Иудаизм осуждает это как идолопоклонство. Христианство, как учение, которое обобщает обе доктрины, должно было решить проблему изображения Бога в образах. Первоначально использовались косвенные изображения — нечто, не соответствующее первичному значению образа. Таким путем христианство ускорило процесс разложения классических форм, который уже начался ранее. Так, если Орфей изображается как символ Христа, который выводит души из преисподней, то тут Орфей — лишь условное обозначение, суть которого выходит за пределы передачи черт античного героя.

Отношение христианства к богатому набору классических сюжетов оставалось положительным. Ведь нелогично предположить, что до Христа человечество жило, и смогло накопить столько мудрости, без наставления свыше, полного неведения Бога. Поэтому предполагалось, что божественное начало постигалось не прямым путем, а через познание божественного устройства мира, которому, вместе с натурфилософией, политическими, юридическими науками способствовало классическое искусство.

Иконоборчество же иудаизма в христианстве преодолевалось идеей, что хотя совершенное изображение бесконечного Божества невозможно, однако ради спасения людей Бог все-таки принял человеческую форму. Благодаря явлению в человеческом образе Христос мог быть изображен — с этим не спорили, однако ранних подобных изображений все равно не сохранилось. Дошли до нас символические образы, почерпнутые из аллегорических образов классического искусства. Развитие христианского искусства шло от символического изображения к историко-назидательному. Поэтому в будущем станут популярны истории мучеников и Отцов Церкви. Получив руководящую роль по отношению к искусству, Церковь пойдет по стопам Римской империи, заменив гражданские интересы на религиозные, однако используя его силу. Церковь станет отрицать[источник не указан 241 день], что искусство может иметь значение само по себе (как выражение самобытной религиозности), но она будет признавать его полезность для нравственного и религиозного воспитания верующих. Церковь будет сильнее поощрять искусство, когда нравственное воспитание и наставление верующих станет основным ее заданием.
19. иконоборчество и его роль в дальнейшем развитии искусства

ИКОНОБО́РЧЕСТВО

еретич. движение, отрицающее поклонение иконам. И. тесно связано с антитринитарскими спорами, с отрицанием "человеческой" природы Иисуса Христа. Выступления против культа икон известны в Армении уже в 4 в. Однако форму социального и идеологического движения оно приняло в Византии, где было узаконено указом императора Льва III в 726, запретившим почитание икон. Отмена культа икон на первом этапе сопровождалась конфискацией сокровищ и дала гос-ву и светской знати значит. средства. В дальнейшем под лозунгами И. все чаще выступают демократич. элементы. Иконоборч. требования выдвигало павликианство. Это заставило господств. класс отказаться от И.; в 843 иконопочитание было восстановлено. Сторонники иконопочитания, к к-рым принадлежали, в частности, Иоанн Дамаскин, Феодор Студит и др., развивали восходящие к античности представления о том, что икона – символ божества; наоборот, последователи И. утверждали, что икона – подобие божества и, следовательно, культ икон есть идолопоклонство; поклоняясь иконе Христа, человек обращается не к божеств. природе бога-сына, а к его плотской форме. Отвергая культ икон, И. выступало против тезиса ср.-век. церкви о единстве чувств. и сверхчувств. мира, к-рое осуществляется как в двойственности природы Христа, так и в возможности оторваться от земного мира и достигнуть блаженства при помощи чувственных символов (храм, икона, богослужение). На И. оказали известное воздействие учения иудаизма и ислама, запрещавшие изображения божеств. В 16 в. И. иногда становится лозунгом кальвинизма в борьбе против католичества, напр. в Нидерландах, Швейцарии И. было одной из форм демократич. движения против богатства монастырей и католич. храмов. В России И. известно с 14 в. (напр., ересь Маркиана).
20. сакральный смысл крестово-купольной системы

Вопрос об архитектурном символизме крестово-купольного храма был решен советским искусствоведением — от Н. И. Брунова и В. Н. Лазарева до А. Л. Якобсона и А. И. Комеча — давно и однозначно: храм — образ мира. Эта космологическая концепция, находящая удовлетворение в самом элементарном и рационалистическом объяснении смысла храма, прочно укоренилась как в академической науке, так и в массовом, просветительском искусствознании, по существу, де символизируя архитектурное пространство и закрывая путь к его живому восприятию.

Теперь предстоит вновь открывать глубину подлинной символики, восстанавливать переживание ее неисчерпаемости, ее тайны. Начав в свое время посильное уразумение этой проблемы, мы предлагаем продолжить символическое путешествие, ориентируясь не только на патриотические и литургические источники, рассмотренные ранее, но и на опыт непосредственного переживания крестово-купольного пространства. В связи с этим напомним, что в символике крестово-купольного храма воплотилось возобладавшее со временем стремление Церкви адаптировать как можно большее до- и внехристианское содержание. Византийское христианство как бы обернулось назад, единым взором охватывая по нисходящей весь мир, впитывая, вбирая в себя, но при этом и обновляя, освящая и «покрывая» традиционные символы, самые архаичные мифологические слои. В результате православный символизм крестово-купольного храма оказался буквально сотканным из древнейших архетипов, просвечивающих из глубин этого живого музея символики всех эпох. Рассмотрим некоторые из таких сюжетов. Храм как пещера. Возможно, это самый первобытный образ символики крестово-купольного храма. Пещера — нора, убежище, защита от враждебного окружения. Она находится в этом мире, но одновременно и вне его, внутри него,— как бы в другом измерении... Этот аспект, конечно, весьма привлекателен для христианства — здесь начинается цепочка символов пещеры как «места спасения», «инобытия», «иного мира». Пещера — постоянный сюжет христианской истории. Христос родился в пещере, раннехристианская церковь проводила свои собрания и совершала богослужения в пещерах, византийские подвижники спасались от мира в пещерах. Этот архетип имеет нагляднейшее выражение в сводах, куполе, во всем внутреннем пространстве крестово-купольного храма. Храм как гора. Это универсалия любой культовой архитектуры, имеющая безусловную психофизиологическую основу. Подъем в гору связан с «героическим актом высвобождения» от силы тяжести, с приближением «к царству света и безграничных горизонтов», «утверждающим всепроницаемость взгляда», в результате чего  «безотчетно отождествляется с высокой ценностью» Гора — постоянное место действия как в ветхозаветной, так и в евангельской истории. Моисей получает заповеди на горе Синай, Ноев ковчег останавливается на Арарате, Христос неоднократно восходит на Елеонскую гору, на Фаворской горе происходит преображение, на горе Голгофа — распятие... В результате в христианстве гора получает значение места богооткровения, избавления, учения, просвещения, жертвы и спасения и связанной с ним символики одухотворения и обожения. Купольный храм легко может быть увиден как гора. Поднимаясь вверх по ступеням паперти, попадаешь внутрь горы —храм оказывается пещерной горою. Все внутреннее пространство крестово-купольного храма имеет артикулированную вертикальную ориентацию. Символика горного-горнего восхождения подкрепляется и ступенями амвона. Однако вертикальное движение в крестово-купольном храме в большей мере ориентировано не на внешнюю, а на внутреннюю — зрительную и духовную — активность. Идея горизонтального пути была физически воплощена в базиликах. В купольных базиликах на нее накладывалось вертикальное движение, ставшее основным в крестово-купольном храме. Соединение внешней и внутренней, горизонтальной и вертикальной символики дает известную формулу: «храм есть путь горнего восхождения». Храм как человек. Антропологическая символика заложена в самом чине освящения византийского храма. «Храм... созидается во образ нашего тела, которое есть храм Божий... При освящении храма совершается подобное тому, что делается для освящения каждого верующего. Освящение храма подобно св. крещению и миропомазанию...» 4. На материале древнерусской архитектуры антропологическую символику выразительно описывает Д. С. Лихачев: «...Храм — это своего рода человек. Не случайно поэтому основные части храма названы по подобию человека: окна—это очи человека'(корень «окна» — око), купол — глава, поставлена эта глава храма на/шее, основание храма — его подошва. Защитные от дождя выступы над окнами-очами — бровки» 5. Хотя византийские толкователи храмовой символики предпочитали, как мы видели, не столько телесное, сколько духовное уподобление храма человеку, ставя в соответствие членение внутреннего пространства на алтарь, наос и притвор тройственному составу человека — духу, душе и телу, на следующей ступени символической иерархии — «обоженности», «шествию по пути спасения» и «началу исправления человека после грехопадения» 6 и т. д.  Храм как покров. Этот символический образ тоже нередко исключительно наглядно воплощается в архитектуре крестово-купольного храма, центральное конструктивное звено которого — купол на четырех опорах — образует священный балдахин, осеняющий самое значимое, святое. Это как бы коллективный покров над народом, актуализирующим образ церкви. В индивидуальном восприятии купольный храм может являться символической шапкой, митрой, шлемом причастника под покровом купола. В этом случае круг под куполом становится нимбом, который в свою очередь ощущается как символ святости, т. е. покрова из нетварного света. В куполе-шлеме просвечивает воинская символика,/присутствующая в литургическом чине и превращающая участника богослужения С. Серов Пространство символики крестово-купольного храма в «воина Христова». Эта символическая линия почти буквально была материализована в некоторых куполах древнерусских храмов. Храм как престол. Эта тема ведет начало от самых ранних христианских письменных источников. В «Откровении Иоанна Богослова» место храма в Новом Иерусалиме занимает престол. В Византии город — «это как бы просторный храм, храм — как бы средоточие города» 7. По мере того как «овнешнялось» византийское христианство, храм из пещеры, убежища, пусть даже такого просторного, как св. София, превращался в, престол, в сакральный центр окружающего пространства. Весь мир свят—это окончательно уяснилось после иконоборчества, храм же — «святое святых» мира, престол, освящающий его. Н. Ф. Гуляницкий указывает, что «во время массовых молебствий в Москве, когда Красная площадь становилась обширным пространством открытого „храма"... собор Василия Блаженного выполнял функцию своеобразного алтаря» . Это внешний аспект престольной символики. Во внутреннем пространстве храма для ее выявления важно наличие четырех опор, подобных четырем «ножкам» престола, символическое значение которых как столпов церкви, концов земли и четырех евангелистов идентично . Крестово-купольный храм реализует эту символическую тему с исключительной наглядностью: храм как огромный престол, над антиминсом парусов которого — чаша купола со Спасителем в ней. Храм как небесный корабль. Уподобление храма кораблю встречается в христианстве, начиная с «Апостольских постановлений», где епископ именуется «небесного корабля кормчим». Эта символическая тема весьма развита в восточных культах. По этой линии четыре опоры купола генетически связаны с колесами «небесной колесницы», с четырьмя ветрами, которые впоследствии были отождествлены с дыханием Духа Святого и соответственно с Евангелиями и евангелистами. Символика храма как небесного корабля порой получает буквальную реализацию в чудесах, где храмы не только являются плывущими по небу, но и поднимаются в воздух вместе с находящимися там людьми: «...И се внезапу бысть чюдо страшно: от земля възятия церкви с сущими в нем и възыдше на въздух» 10. Такие чудеса вполне совместимы с пространственным ощущением «вертикального взлета», возникающем в крестово-купольном храме. Храм как рай. «Рай», «Царство Небесное», «Царство Божие», «Новое небо и новая земля», «Новый, Небесный Иерусалим»... Все эти образы верхних ступеней символической иерархии имеют «тенденцию переливаться друг в друга» ". Образ «Царство Небесное» акцентирует момент уже свершившегося или свершающегося внутри нас и в отличие от «Небесного Иерусалима» не имеет такого наглядного эквивалента, как «город». Поскольку содержание символа «Царство Небесное» достаточно полно переливается в символ «Рай», некоторую возможность для пластической реализации его дает образ райской красоты. Эта возможность, заложенная в символике византийского храма, в буквальном смысле слова расцвела в древнерусской архитектуре. Так, «облик дивного райского сада» придается, например, храму Василия Блаженного, который «становится совершенно определенным знамением Царства Небесного... Однако при всей своей красоте этот храм — не более, чем... намек на него, т. е. подлинный облик „Царства Небесного" представляется неизвестным». Храм как Церковь. С одной стороны, это самый элементарный символический образ, не только не имеющий никаких архитектурно- . пространственных соответствий, но и принципиально их не требующий,— это первоначальная христианская экклезиологическая символика храма, не имеющая нужды в нем самом. С другой стороны, это в некотором смысле завершающий символический образ крестово-купольного храма, в той или иной мере включающий в себя не только византийский, но и предшествующий ему культовый и мифологический символизм. К этому образу возводится и антропологическая символика (Церковь есть «тело Христово», соответственно храм — тело, глава которому Христос), и космологическая («совокупность же всей твари, имеющей войти в Небесный Иерусалим,— это и есть Церковь» 1Э), и эсхатологическая («в конечном состоянии Церковь и Царство Божие — это одно и то же» '''), и другие символические линии христианского храма. В нем антиномически сопрягаются верхние ступени символической иерархии, принципиально «безвидные», с наглядными и осязаемыми реалиями «церкви земной», натуральные, естественные образы («тело») с искусственными, рукотворными («корабль») и т. п.
21. техники иконописи

Техника иконописи обычно заключается в том, что на деревянную основу с выбранным углублением — «ковчегом» (или без него) наклеивается ткань — «паволока». Далее наносится меловой или алебастровый грунт — «левкас». После шлифовки поверхности грунта на него переводится рисунок будущей иконы. Затем (в отдельных случаях) делается «графья» или «прорезь», прорезающая контур, с помощью заточенной иглы, позволяющая не сбиться в последующей работе. Что является важным требованием в работе с ликом. Следующим этапом является позолота площадей нимбов и фона. Первый этап непосредственно живописной работы — «роскрышь» — прокладка основных тонов. Краски (яичная темпера на натуральных пигментах) в первую очередь накладываются на фоны, затем покрываются элементы пейзажа, растительность («тра́вы»), строения («пала́ты») и пр., а также одежды персонажей — всё, что составляет так называемое «доли́чное» на иконе. После этого тёмным тоном («санкирем») заполняются контуры ликов и другие обнажённые участки тела — «лично́е». Далее следует повторная обводка контуров рисунка. Следующий этап — «пробелка» доличного и «охрение» личного — постепенное высветление выпуклых частей изображения . Процесс работы над ликом завершает наложение «оживок» — светлых точек, пятен и черт в наиболее напряжённых участках изображения. На заключительной стадии следует роспись одежд, волос и прочих необходимых деталей изображения творёным золотом, либо производится золочение на ассист.
22. влияние восточных культур в византийском искусстве
23. генезис искусства Киевской Руси

Архитектура. Вся история   домонгольской   Руси   отмечена   стремительным развитием зодчества.  Строили деревянные и каменные храмы,  избы, грандиозные оборонительные стены  на  насыпных  валах,  деревянные мостовые,  мосты  через  реки,  богатые  хоромы  и  терема  знати, гридницы (большие  помещения  для  пиров  и  собраний  княжеских воинов).  Предполагают, что они были ярко раскрашены, с затейливыми кровлями, сложными резными украшениями. Особый же  интерес   представляет   храмовое   строительство. Православный храм мыслился кораблем,  с  помощью  которого человек  попадал в мир горний, олицетворял связь мира земного с миром небесным. Если в  деревянном  зодчестве  русичам было опыта не занимать,  то каменное  строительство   поначалу   велось   либо   византийскими мастерами, либо при их непосредственном участии. Зодчие из  Византии  привезли   с   собой четырехстолпную,  крестовокупольную конструкцию    православного    храма.    Это прямоугольное в плане здание, интерьер делится столбами  или  колоннами  на  продольные части – нефы;  на четырех центральных опорах на высоком барабане покоится купол; центральное пространство  образует  крест.  С  восточной стороны располагались алтарные помещения – абсиды,  полукружьями выступавшие на  внешней стороне. Многие элементы  в  этой  конструкции  были  хорошо   знакомы русским мастерам. Четырехугольной была конфигурация ряда языческих капищ.  В народном деревянном зодчестве в основе жилого  дома  был квадратный деревянный сруб – четверик или клеть. Многоглавие,  наращение массы, пирамидальность – черты, совершенно чуждые   византийскому   искусству,  отражающие  накопленный  опыт языческих дохристианских «древоделей», стремившихся украсить свои творения. Часто фасад русских храмов делился на части лопатками на прясла,  которые могли заканчиваться закомарами – полукруглым завершением. Большинство храмов были огромного размера,   величественны.   В  науке  этот  стиль получил название «монументального историзма». XI–XII века – время бурного храмового строительства на  Руси. Киев становится главным художественным центром, влияние   киевской   художественной   школы прослеживается во всех городах. Особого расцвета Киев достигает при Ярославе Мудром, превращается в один из крупнейших городов Европы, соперничает с Константинополем. По до¬шедшим свидетельствам, здесь было построено  около четырехсот церквей,  восемь рынков, Золотые ворота – парадный въезд в сто¬лицу Древней Руси. Совершенно заслуженно мудрого князя называли, подобно византийским правителям, царем, о чем свиде¬тельствует надпись XI в. на стене Софийского собора. Над саркофагом, выполненным из целого куска мрамора, в котором похо¬ронен Ярослав, можно прочесть торжественную запись «об успении царя нашего».  Изобразительное искусство. Особое внимание уделялось оформлению интерьеров церквей. Божий дом должен быть  не только особенно  красив, но и создавать впечатление  ирреального,  божественного  мира, который  ожидает  каждого  благочестивого  христианина. Высокие  иконостасы  появились  не сразу,   поэтому   вошедший   мог  свободно  видеть  все  обширное пространство храма.  Интерьеры украшались золотыми  и  серебряными сосудами,   богатыми  византийскими  тканями.  Со  сводов  свисали большие хоросы-люстры. Особую роль в создании ощущения мира горнего играла живопись. В Софийском соборе Киева центральный  купол  и  арки,  а  также полы покрывала мозаика.  Из  разноцветных,  тщательно  подобранных кубиков смальты были выложены  канонические   сюжеты  из  православной  литературы.  Стены  собора расписаны фресками.  Мозаики и фрески  в   средневековье   выполняли роль  книги для неграмотных.  Язык их прост и лаконичен.  Художник показывает только суть сюжета, избегая деталей. Все фигуры фронтальны, неподвижны,  их размер зависит  от  важности  смысловой  нагрузки, контур  четкий,  отсутствуют какие-либо детали.  Росписи органично сочетались с архитектурными элементами.
24. своеобразие архитектуры региональных центров Руси

Храмовая архитектура Киева

Сразу после крещения Руси Владимир начинает строительство храмов, и это преобразовывало весь строй городского пространства. Город и храм составляли единство, сакральную территорию, отмежеванную мощными укреплениями от хаоса языческого мира. Киевские храмы строились из плинфы (плоский кирпич), светло-желтой и очень тонкой. Возведенная в 989-996 годах Десятинная церковь (храм Успения Богородицы, не сохранилась) — первый известный нам русский каменный храм — вместе с княжеским двором была архитектурным центром Киева. Она являлась своеобразным символом церковной политики Владимира, частью ансамбля дворцовых зданий, воздвигнутого на Старокиевском холме. Основу церкви составляло здание с тремя апсидами с восточной стороны. Внутри его свод поддерживали три пары каменных столбов. С трех сторон с церкви примыкали галереи, расширенные в западной части. Здание было сложено из блоков, состоящих из тонких квадратных кирпичей, скрепленных раствором извести. Для отделки дверей применялся лекальный кирпич с закругленными углами. Церковь была украшена покрытой росписью штукатуркой и изразцами различной формы, сложенными в орнаментальные композиции. К северу и югу от церкви были открыты развалины больших дворцов. Образцом Десятинной церкви послужила Фаросская церковь Святой Богородицы Большого дворца в Константинополе, построенная Василием I Македонянином — основателем династии, к которой принадлежала жена Владимира и ее братья. Таким образом, Успенская церковь символически соединяла Киев с династической и церковной традицией Византии. Активное храмовое строительство ведется в это время и в Чернигове. Обосновавшийся там Мстислав задумал придать Чернигову великолепие столицы. Он начинает строительство пышного дворцового комплекса, центром которого задуман огромный по тем временам Спасо-Преображенский собор. Это пятиглавый трехнефный трехапсидный крестово-купольный храм, возведенный приглашенными из Византии архитекторами; интерьер задумывался богато украшенным фресками, мозаикой, привозными мраморными колоннами, резными шиферными плитами. Собор предназначался для митрополита Руси. Планы Мстислава грозили Киеву утратой его главенствующего положения. В ответ на это Ярослав разворачивает в Киеве строительство, значительно превосходящее черниговские масштабы. Это касается и перепланировки города, и создания мощных укреплений (на гражданском строительстве мы здесь не останавливаемся), и не в последнюю очередь возведения храмов. По словам С. Цветкова, "если Мстислав в своем стермлении превзойти дворцовый комплекс Владимира состязался, в сущности, с прошлым, то Ярослав созидал будущее… Обновленному городу Ярослав дал новое сердце, как в топографическом, так и в духовном смысле". Речь идет о Софии Киевской (начало XII в.; по другим данным, строительство окончено в 1037 г.), призванной затмить величие Спасского собора в Чернигове. Это был пятинефный, пятиапсидный 13-купольный храм. Центральный купол, опирающийся на барабан, прорезанный 12 окнами, и 4 меньшие по размеру главы вокруг него освещают центральное пространство и главный алтарь, а самые маленькие боковые 8 глав — боковые пространства и огромные хоры. Храм был обнесен двухэтажной галереей. До нас он дошел перестроенным до неузнаваемости в формах украинского барокко, но представление об его архитектуре можно получить по похожей на него Софии Новгородской, а также Софии Полоцкой (середина XI в.). Примерно в то же время строятся еще две каменные церкви, меньших размеров — Святого Георгия и надвратная Благовещенская над Золотыми воротами. В целом пространственная организация Киева времен Ярослава должна была воплотить идею о странствующем граде ("перенос Иерусалима"), популярную на православном Востоке, согласно которой после того, как Иерусалим утратил свою роль в спасении человечества, сакральная столица мира переместилась в Константинополь, ставший теперь олицетворением Небесного Иерусалима (Юстиниан I в VI веке привел городскую структуру в соответствие с этой идеей: собор Софии Премудрости Божией в центре столицы, Золотые ворота, через которые в город должен войти Христос, и т.д.). Ярослав наделяет Киев чертами "нового Царьграда": строит собственные Золотые ворота, храм Святой Софии и вручает город покровительству Богородицы. Но он старается не подражать внешне Константинополю, а перенимать глубинную духовную символику. Вместе с тем сакрализация Киева преследовала и вполне определенную политическую цель: воспрепятствовать духовному росту Чернигова, куда предполагалось перенести митрополичью кафедру. Неизвестно, чем кончилось бы соперничество двух князей, не умри Мстислав в 1034 или 1036 году. Вообще, очень многие храмы Киевской Руси были сильно перестроены, как София Киевская, или вообще не дошли до нас. Последнее относится к Успенскому собору Киево-Печерского монастыря (1073-1077), собору Михайловского Златоверхого монастыря (1108-1113). Из значительных памятников остались Спасо-Преображенский собор в Чернигове (1036), собор Выдубицкого монастыря (1070-1088), церковь Спаса на Берестове (середина XII в.). Архитектуру этого периода, и не только киевскую, относят иногда к стилю монументального историзма, подразделяющемуся на архитектуру соборных и башнеобразных жанров. Для соборных жанров характерны многонефность, круговые галереи, равномерный ритм фасадных членений и закомар. Образность архитектуры величава, символика многосложна, функция — государственна. Начало этому жанру положил Спасо-Ефросиньевский монастырь в Полоцке (ок. 1160); его яркие представители — София Киевская, как и София Новгородская, владимирский Успенский собор; конец — Георгиевский собор в Юрьеве-Польском. Башнеобразный жанр представлен небольшими четырехстолпными сооружениями без круговых галерей, без фасадных башен, как правило одноглавыми, имеющими сложные пучковые членения. Большое значение приобретает фасадный декор. Функция этих храмов — придворно-княжеская, образность — неканоническая. К середине XII века Русь пришла в состояние раздробленности. Рост городов, ставших крупными экономическими и административными центрами, превращение вотчинных владений в независимые от великого князя оказывали влияние на обособление архитектурных школ. Ослабление Киевского княжества сказывается на общем строе архитектуры. Так, исчезает кладка со скрытым рядом, ставшие гладкими стены украшают аркатурные пояски, ленты поребрика, уступчивые порталы, кресты и треугольники на плоских лопатках. Здания иногда штукатурятся. Наряду с шестистолпными появляются четырехстолпные храмы, не имеющие с западной стороны нартекса. Вместо лестничных башен устраиваются лестницы в толще западной или северной стены. Хоры остаются только в западном нефе. Мозаики исчезают, остается только фресковая живопись. Осенью 1240 года Киев был разрушен монголами, после чего начинается упадок Киева. Центр политической и экономической жизни Руси переместился на север. В русле киевских традиций развивалось в середине второй половины XII века зодчество Чернигова, Переяславля, Волыни, Смоленска и Рязани. Дольше всего киевские традиции сохранялись в Чернигове. В XII веке на смену "полосатой" кладке приходит новая, порядовая равнослойная, из кирпича прямоугольной формы. Фасады скромно украшают аркатурными поясами, многоуступчатыми порталами и нишами. В черниговской церкви Параскевы Пятницы при помощи системы подпружных арок и ложных декоративных закомар был решен удивительной простоты архитектурный образ стремительного движения ввысь при сохранении традиционной схемы четырехстолпного трехапсидного храма. Храм является модификацией уже найденного образа нарастающего движения. Этот же принцип применен в смоленском соборе Архангела Михаила (80-90-е годы XII века), с его кубической формы основным зданием, как бы вознесенным над тремя притворами. устремленность ввысь подчеркнута пучковыми пилястрами сложного профиля. В Смоленске работали строители из Византии, Балкан, романского Запада. Такое же разнообразие контактов характерно и для галицко-волынской школы. Свирская (Архангельская) церковь расположена на западной окраине Смоленска. Она возведена князем Давидом Ростиславичем в конце XII века. В тем времена она считалась самым изысканным и богато украшенным храмом на севере Руси. Динамическая устремленность вверх отличает Свирскую церковь от более ранних памятников. Эта особенность проявляется благодаря вертикализму форм, высоко поднятому барабану. Некоторые исследователи даже отмечают в ней готические черты. Впоследствии храм не раз перестраивался и все-таки дошел до нас почти в первозданном облике. Сохранились и фрагменты фресковой росписи XII века. Церковь Михаила Архангела начинает новый этап в смоленской архитектуре, и в городе один за другим появляются храмы, заимствующие ее конструктивную схему.

Храмы Новгорода и Пскова

Ранненовгородское строительство связано опять же с именем Ярослава, который больше интересовался Киевом, но тем не менее и в Новгороде строит ряд значительных храмов, включая Софию Новгородскую. Особенности новгородской архитектуры — это особенности структуры и декора древнерусского храма: кубовидность, пятиглавие и одноглавие, луковичная и шлемовидная главы, трехлопастное завершение фасадов, украшение барабанов рядами арочек, треугольничков.

Новгородские церкви раннего, домонгольского периода зодчества относятся к XI — XII векам. В XII веке в городе не было выстроено ни одного каменного здания. Очевидно, это связано с ведущейся в это время борьбой с немецкими захватчиками. Более поздний период зодчества начинается с XIV века. В Старой Ладоге (Георгиевский собор) вырабатываются принципы, которые воспримет Новгород. Это компактные сооружения с тремя пряслами, восемью окнами в барабане, постоянным набором декоративных элементов, изломом на углу. К XI веку относятся первые каменные постройки Новгорода. Среди них Софийский собор, сооруженный в 1045 — 1050 годах теми же мастерами, что строили Софию Киевскую. Но Новгородская София проще и лаконичнее по своим формам. Это 5-купольный 5-нефный храм с широкой галереей и лишь одной лестничной башней; кладка используется византийская. От Софии Киевской новгородский храм отличается строгостью не только в экстерьере, но и во внутреннем убранстве, в котором не было ни мозаик, ни мрамора, ни шифера. Иной и строительный материал: вместо плинфы используется местный известняк, кирпич применен лишь в сводах и арках. При сооружении церквей в Новгороде, как и в других городах, использовался белый строительный камень и плинчатый кирпич. В центре города вырос каменный кремль, включавший Софийский собор и ряд других каменных зданий. Около кремля находился торг, Ярославово дворище, вечевая площадь и дома иноземных и богатых новгородских купцов. Город окружали с севера и юга монастыри-крепости — Антониев и Юрьев. Северо-Запад России в силу своего географического положения на окраине русских земель испытывал разнообразные художественные влияния. Начиная с XII века лицо Новгорода стал определять торгово-ремесленная среда. Княжеские вкусы проявляются в первых постройках начала XII века, возведенных мастером Петром: Благовещенском, Николо-Дворищенском и Георгиевском соборе Юрьева монастыря. Эпическая мощь, величие и простота конструктивного решения, монументальность форм, высота и неприступность стен. Но типичным храмом феодальной поры становится небольшая кубической формы одноглавая церковь с одной или тремя апсидами, из которых две боковые бывают понижены, — например, как церковь Спаса на Нередице 1198 года, постороенная князем Ярославом Владимировичем на городище. Ранненовгородские храмы грандиозны, торжественны и довольно сложны по своей конструкции. К домонгольскому периоду относятся остатки раскопанного административного и политического центра Новгорода — Ярославова дворища, где до XII века жили новгородские князья, а после того как им было запрещено жить в пределах города, стало собираться вече. В его ансамбль входят Николо-Дворищенский собор (1113), церковь Св. Жен-мироносиц (1508), церковь Св. Прокопия (1529), церковь Параскевы Пятницы на Торгу (1207). Во второй половине XIII — начале XV века строятся в основном небольшие, четырехстолпные одноглавые храмы близкие к кубической формы, рассчитанные на небольшой приход. Декор их определяют купеческие вкусы. Фасады покрываются маленькими фигурными нишами, углублениями в форме розеток, выложенными из кирпича крестиками. Например, церковь Петра и Павла в Кожевниках (1406) — одноглавая церковь купеческого типа, сложенная из крупного известняка и с кирпичным декором. Фасады имеют трехлопастное завершение, украшены бегунцом, нишами-розетками, аркатурным фризом, апсида декорирована вертикальными тягами-валиками. В XIV-XV веках в архитектуре выделяются две стилистические линии, названные Грабарем аристократической и мужицкой. Их объединяет идея храма-дома (а не храма-Вселенной, как в монументальном историзме). Для князей это храм-дворец (Успенский собор в Звенигороде), для выдающихся пастырей — храм-мавзолей (Саввино-Сторожевский монастырь, Троице-Сергиева лавра), для бояр и купцов — храм-дом, храм-молельня (псково-новгродские храмы этого периода). Заземление функций сопровождается заметным упрощением объемов, нивелируются даже культовые признаки. Происходит сближение храма с человеком. Характерны расчленение фасадов на два яруса резными поясами, ориентация порталов на масштаб человеческой фигуры, появляются некоторые признаки ордерности. Эти храмы можно считать родоначальниками русского Предвозрождения. Некрасов назвал этот стиль "пластическим", Лихачев — "эмоционально-экспрессивным", или стилем "абстрактного психологизма" (имея в виду прежде всего, конечно, литературу, но характеристика стиля именно в том, что он проявляет себя во всех видах искусства). Для этого периода вообще характерно внимание к внутреннему миру человека, сознание бессилия выразить свои возвышенные представления, ирония над усилиями человека достичь недосягаемого, интерес к личной человеческой судьбе, эмоциональный субъективизм. Особенно это проявилось во внутреннем пространстве храма, где с появлением иконостаса исчезла прежняя вселенская открытость, но наметилось движение в сторону человеческого восприятия небесной иерархии — хотя все это происходит еще робко.

Псков первоначально входил в состав новгородских земель, затем в середине XIV века стал самостоятельной республикой и крупнейшей крепостью на западе Руси. В силу его географического положения там развивается в основном крепостное зодчество, но и каменных храмов строится немало. Тип псковской церкви сложился в течение XIV-XVI веков на основе греческих образцов. В плане он квадратный или прямоугольный. С выступами у восточной стены. Апсид, чаще всего три, они разновысоки, иногда асимметричны. Для большей устойчивости псковские мастера иногда заваливали внутрь построек стены или места их сопряжений. Псковский храм, как и новгородский, имеет одну главу и относительно небольшой, приземистый, обширный в нижней части, имеет подцерковья, подклети. Его особенность — полуцилиндрическая форма сводов, перекрытых отдельными кровельками ("на 16 скатов", позже число скатов сократили до восьми и четырех); основной объем обстроен множеством приделов, галерей, массивных крылец на столбах. Характерный конструктивный элемент — круглые столпы. Поверхности стен псковских храмов будто бы вылеплены от руки, у них небольшое количество архитектурных деталей — валиков, арок на апсидах, прямоугольных бровок; трехрядные пояса из квадратов и треугольников украшают карнизы купольных барабанов, апсидные карнизы тоже украшаются утопленным поясом из простых геометрических фигур. На алтарных апсидах — вертикальные валиковые разводы, соединенные сверху дугами. Иногда барабаны были украшены цветными изразцовыми поясами. Стены и внутренние столпы псковских храмов толще, чем у новгородских.

Около 1156 года за городской чертой возведен Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря — с сильно подчеркнутой крестово-купольной схемой плана, с массивным, несоразмерно тяжелым куполом на столь же широком барабане. Резко пониженные боковые апсиды, подчеркивающие центральное простанство, свидетельствуют об определенном греческом влиянии. На его связь с новгородскими традициями указывает строительный материал — плинфа, слои которой чередуются с кладкой из местного известняка. Первоначально храм имел в верхней части крестовообразную форму и позакомарное покрытие основного объема, пониженные западные углы имели плоские двускатные крыши. Но вскоре углы были надстроены, фасады выровнены по высоте. Разновысокие арочные деления на северном и южном фасадах соответствуют внутренним формам собора. Вершиной храма служит алтарная апсида — объемная, мощная, достигающая высоты основной стены. Опорных столбов храм не имеет, крупный барабан держится на стенах, опираясь северной стороной непосредственно на стену, а южной — на систему арок. Над узкими окнами у карниза купола выложен выступающий арочный пояс, глава — луковичной формы, несколько сплюснута. Культурное возрождение, начавшееся в XIV веке, охватило Псков, Тверь, Москву, Новгород и другие города. На огромном пространстве Руси появляются однородные элементы в архитектуре каменных зданий. Но наиболее благоприятная почва сложилась в Новгороде. В это время там строится много церквей, простых по конструкции — четыре столба поддерживают единственный купол: церковь Успения на Волотовом поле, церковь Федора Стратилата на Торговой стороне, церковь Спаса Преображения на Ильине улице. Все они просты по архитектуре, сложены целиком из камня или камня и кирпича.

Церковь Николы на Усохе (1536) — образец псковской архитектуры XVI века. Это одноглавый четырехстолпный храм, с притвором рядом с северным приделом, над которым возвышается опирающаяся на центральную часть главной стены мощная звонница. На широком барабане придела крупная глава с жестяным покрытием; другая — с деревянным покрытием глава венчает основной храм. Верхний пояс обоих барабанов украшен традиционным псковским орнаментом. С южной стены к боковой апсиде примыкает часовня "Неугасимая свеча", названная так по постоянно горевшей перед иконой Николая Чудотворца в глубокой нише в северной стене свече или лампаде.

Похожа на этот храм церковь Василия на Горке, сооруженная, по одним сведениям, до 1413 года, по мнению других исследователей, в середине XVI века: та же общая конструктивная схема, тот же псковский орнамент из геометрических фигур, украшающий барабан и апсиды. В XIX веке храм был подновлен: выровнено позакомарное покрытие, растесаны окна двух апсид главного алтаря и северного придела, ликвидирована привходовая пристройка с запада, подобная часовне при церкви Николы на Усохе. В XV-XVI веках псково-новгородские мастера становятся известны далеко за пределами своей земли, их приглашают на строительство во многие русские города, в том числе в Москву.

Памятники Владимиро-Суздальской земли

Владимиро-суздальские храмы были белокаменными. Самые древние из них отличались скромным декором: арочный поясок на апсидах и горизонтальная полочка-отлив посередине стен. Окна были узкие, напоминающие щели бойниц. С XII же века храмы начинают украшать белокаменной резьбой: иногда это фольклорные сюжеты, иногда — скифский "звериный стиль", а в некоторых случаях видны романские влияния. Возвышение Владимира было связано с правлением Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого, строившего храмы не только из благочестивых соображений, но и из политических — чтобы показать, что его земля находится под особым покровительством небесных сил, превратить ее в Святую землю. По сути, он создавал во Владимире новый Киев. В 1158 — 1164 годах закладывается собор Успения Богоматери. Он должен был стать оплотом будущей Владимирской митрополии, независимой от киевских духовных властей. Это большой одноглавый шестистолпный храм с примыкающими к нему с трех сторон притворами. В качестве материала использовались белокаменные блоки и туф. Андрей пожаловал собору десятую часть княжеских доходов, чем уподобил его киевской Десятинной (тоже Успенской) церкви. В конце XII века внешнее решение собора переделывается: он обстроен дополнительными галереями, стены растесаны и соединены с боковыми частями. Превращается из одноглавого в пятиглавый, главы расположены далеко друг от друга. В 1164 году были возведены Золотые ворота с надвратной башней, увенчанной церковью Положения Риз; назначение их было двояким: парадным и декоративным. Расположены они при въезде с юго-запада на главную часть Владимира, выводившую к дворцово-храмовому ансамблю. Такая организация городского пространства восходила к богословским представлениям об идеальном Небесном Граде и являлась отличительной чертой двух столиц, претендовавших на роль Нового Иерусалима: Константинополя и Киева. Таким образом, Андрей Боголюбский, ставя свой город в тот же ряд, на языке архитектуры заявлял, что Владимир должен занять место "матери городов русских", больше не способной, по мнению Андрея, выполнять миссию Божьего Града в Русской земле. Андрей основал под Владимиром город-замок, за что получил прозвание Боголюбского. Церковь Рождества Богородицы в Боголюбове (1158-1165) отличается роскошью. Купол расположен не на столбах, а на круглых колоннах, завершающихся золочеными капителями. Стены были покрыты фресками, а над крепостной стеной возвышаются золотая главка и две лестничные башни двухэтажного белокаменного дворца. Интересно, что Боголюбово находится от Владимира примерно на таком же расстоянии, как Вышгород от Киева, что указывает еще на одну попытку Андрея приравнять Владимир к Киеву. Дмитриевский собор (1194-1197) весь покрыт белокаменной резьбой: ангелы, птицы, звери, фантастические существа и растения сплошь покрывают стены между лопатками. Наверху, под арками колончатого пояса, стоят многочисленные святые, а в полях закомар изображены сюжетные сцены. Собор был расписан фресками; до наших дней дошли только два фрагмента — "Страшный суд" и "Рай". Еще один памятник владимиро-суздальской земли — Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1230-1234), построенный Святославом. Первоначально он тоже был весь покрыт резьбой — сочетание низкого рельефа с высоким, изображения на плоском ковровом фоне из растительных завитков. Храм имел сложную конструкцию: барабан стоял не прямо на сводах, а на выложенных под ними высоких арках. В XV веке верхняя часть храма рухнула, ее пытался сложить заново в прежнем порядке московский купец и строитель Василий Ермолин, но задача оказалась слишком сложной. С военными походами князей связана церковь Покрова на Нерли. Храм стоит на искусственном холме высотой 4 м, некогда облицованном и обложенном белокаменными плитами. Высота его стен, равная длине, дополнялась легкой главой, поставленной на четырехгранный пьедестал. С запада, севера и юга церковь окружали галереи. Удачно найденные пропорции, тонкая многоуступчатая профилировка выступающих из толщи стен лопаток с почти отрывавшимися от них колонками, резные ихзображения по сводами закомар делали церковь нарядной. Впервые в аркатурно-колончатом поясе появились фигурные консоли в виде львов, барсов, грифонов, звериных и женских масок. Смысл изображения в центре композиции связан с пророчеством Давида о Богоматери. Строились во Владимире интересные храмы и в более позднее время. Так, первоначально возведенный в 1200-1201 годах Успенский собор Княгинина монастыря до нас не дошел и был отстроен заново на рубеже XV-XVI веков, а в XVII веке украшен росписью, выполненной московскими мастерами. Храм небольшой, белокаменный, трехапсидный однокупольный, глава высится над горкой островерхих закомар и кокошников.

Раннемосковское зодчество

В Москве не встретишь таких древних памятников, как в Новгороде или Владимире. Сооружений XII — середины XV века в Москве практически не сохранилось. Каменное строительство начинает вестись в 20-х годах XIV века (при Иване Калите): первый Успенский собор (трехапсидный храм, напоминал Георгиевский собор Юрьева-Польского), церковь Спаса на Бору (1330), Архангельский собор (1333), церковь Иоанна Лествичника (1336), — ничего этого не сохранилось. Древнейший сохранившийся памятник московской земли — Успенский собор на Городке в Звенигороде (ок. 1400). Он напоминает Покрова на Нерли, но уже намечается несоответствие внутренней структуры и фасадного членения, прясла симметричны, а глава смещена к востоку. Сверху ложные своды между центральными. Можно также упомянуть Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры — четырехстолпный храм, без хор, с типичными раннемосковскими капительками и еще более сильным смещением барабана к востоку. Духовская церковь Троице-Сергиевой лавры (1436) построена во владимирских традициях, но пояса уже не резные. Колокольная часть имеет псковский облик. Колонны тяжелые с кокошниками. Яркий пример раннемосковской архитектуры — Спасский собор Андроникова монастыря (1420-1427). Это первый дошедший до нас памятник на территории Москвы. Его отличают повышенные центральные прясла, повышенные подпружные арки. Раньше он был трехглавым. В середине XV века почти ничего не строится, в связи с Большой феодальной войной. В 1470 году Иван III женится на Софье Палеолог, с которой в Москву попадают греки-строители; также Иван приглашает итальянских мастеров. В это время развивается теория Москвы как третьего Рима, в связи с чем, в частности, идет активное строительство и реставрация. Уже упоминавшийся нами подрядчик Василий Ермолин организует строительство в Московском Кремле, возобновляет храмы на Воздвиженке, на Торгу, а также во владимиро-суздальской земле. В целом начиная с этого времени можно говорить не об искусстве отдельных школ, как в предыдущий период, а о русском общенациональном искусстве. С конца XV века итальянцы приносят новые приемы, детали, но не копируют Италию, а развивают русские традиции; также их приемы переосмысливают местные мастера. Для строительства храмов часто приглашают псковских зодчих, а декоративное убранство фасадов и барабана выполнялось в основном в традициях владимиро-суздальской школы. Отличительной московской деталью стали килевидные кокошники вокруг барабана главы, что придавало зданию динамичность и объемность; средняя арка фасада возвышалась над боковыми.

В 1474 году Иван III велел строить в Кремле Успенский собор по образцу владимирского, но шире и длиннее. Из Италии был приглашен Аристотель Фиораванти. Он возвел собор из белого камня и специального, особо прочного кирпича. Четырнадцать равных по ширине и высоте прясел завершались одинаковыми полукружиями закомар. Длина собора почти равна ширине и достигала 40 м. В храме не планировалось галереи. Храм был разбит на 12 равных квадратов, сторона которых равнялась ширине средней апсиды Успенского собора во Владимире. Апсиды были вдавлены в массив здания, боковые апсиды заполнялись пилонами, лишь среднее полукружие воспринимается как продолжение нефа. Элементы Успенского собора Московского Кремля затем часто цитируются, как в постороенном итальянцами Спасо-Преображенском соборе в Ярославле — там круглые окна, ордерные элементы на русской основе; Лужецком монастыре, Успенском соборе Дмитрова. Успенский собор в Троице-Сергиевой лавре (середина XVI в.) тоже типа московского, но колонны не круглые и имеется оригинальный пятичастный алтарь. Или Успенский собор в Ростове (шестистолпный, три прясла на центральном фасаде и на боковых, аркатурно-колончатый пояс), который отличает ясность и пропорциональность. В 1484 году закладываются две церкви — Ризоположения и Благовещения, построенные псковскими мастерами. Ризоположенская церковь стоит на небольшом подклете. У нее три прясла, килевидные завершения стен и вытянутая, поставленная на восьмигранный пьедестал главка, декоративные пояса из терракотовых плиток. Благовещенский храм строился до 1489 года. Он трехглавый, среднюю главу обступают килевидные кокошники, все барабаны украшены аркатурно-колончатыми поясами. Между соборами заложена "Большая" палата, построенная Марко Фрязином, — почти квадратное в плане здание, нижний этаж представляет подклет, верхний — помещение с центральным столбом посередине, на который опирались крестовые своды. Внешний облик палате придал Пьетро Антонио Солари, облицовав ее белым граненым камнем (отсюда ее название — Грановитая). Венчала палату четырехскатная кровля, фасады были ярко раскрашены. По диагонали шла трехмаршевая лестница с площадками, украшенными головами львов. Церковь Иоанна Лествичника 1505 — 1508 годов возводилась под руководством Бона Фрязина. Достигавшая 70 метров в высоту церковь состояла из трех ярусов. Массивный барабан надстроен в 1600 году, после чего за церковью закрепилось название Иван Великий. Во времена митрополита Алексия, Дмитрия Донского и Василия I ведется строительство не только в самой Москве, но и в Коломне, Серпухове, Звенигороде. Успенский собор на Городке (ок. 1400) напоминает Покрова на Нерли, но уже намечается несоответствие внутренней структуры и фасадного членения, прясла симметричны, а глава смещена к востоку. Сверху ложные своды между центральными. Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры четырехстолпный, здесь еще более сильное смещение барабана к востоку, нет хор, типичные раннемосковские капители, три яруса резных поясов. Одна из первых сохранившихся московских построек — церковь Трифона в Напрудной слободе (1492). Здесь новый свод — крещатый бесстолпный. Обломы (изменение толщины стены) и вертикальные элементы четкие в соответствии с итальянской школой. Однопролетная звонница на углу нарушает рациональность. Русский элемент — пояс кокошников у основания барабана, килевидные завершения прясел и портика; шлемовидный купол. Тем не менее это еще не собственно Москва, а копирование псково-новгородских мастеров. К середине XV века территория Московского княжества охватывает почти всю Северо-Восточную Русь. С XVI века искусство все больше подчиняется интересам государства, в нем все отчетливее прослеживается регламентация. Москва в это время — оплот русского православия. В мышлении человека появляется вера в разум, силу слова и убеждения, стремление к преобразованию общества на разумных началах, идея изначальной разумности мироустройства. Это создает почву для архитектурного новаторства. С усилением Москвы идеал умеренно-гармонизированного "личного храма" исчезает, появляется архитектура, названная Лихачевым "вторым монументализмом". Можно отметить ренессансные архитектурные мотивы в Успенском и Архангельском соборах Кремля. Возникает много посадских храмов, по форме близких к псково-новгородским, но с использованием ренессансных традиций. Есть и другие тенденции в архитектуре: сочетание московско-владимирских традиций плюс ориентация на собор Спасо-Андроникова монастыря; также сильно итальянское влияние. Это время характеризуется расцветом столпообразного и особенно шатрового типа храмов не только с ренессансными, но и готическими чертами, выражающими дух новаторства и национального подъема. Архитекторы отказались от прямоугольных оконных проемов, от угловых лопаток, заменив их более стройными ордерными пилястрами, использовали многопрофильные карнизы, отделяющие закомары от четверика. Одним из сооружений нового типа стала церковь Вознесения в Коломенском. Она выстроена из кирпича, архитектурные детали — из белого камня. Вертикальный объем расчленен на три части — стоящий на подклете четверик, затем восьмерик и шатер с плоской главкой. По своей высоте в 62 метра она превосходила все сооружения русской архитектуры того времени. Церковь была квадратной в плане, имела выступы со всех сторон, равные по ширине половине стороны квадрата основания. Здание не имело апсид, внутреннее пространство незначительно, церковь окружала широкая терраса — гульбище. Рядом с шатровым в культовом зодчестве продолжает развиваться тип крестово-купольного храма, причем подчеркнуто массивного, громадного по размерам (Софийский собор в Вологде, Успенский собор в Троице-Сергиевой лавре). Покровский собор 1551 — 1560 годов (Барма, Постник) стал памятником победы над Казанью. Иногда его называют первым значительным памятником собственно раннемосковской архитектуры. Первоначально здание не имело наружной яркой окраски, не включало придел Василия Блаженного и шатровую колокольню, галерея вокруг здания была открытой. Архитекторам поручалось возвести восемь церквей, посвященным тем святым, в дни которых шли бои за Казань. Однако была добавлена девятая — башня, где не проводилась церковная служба, напоминающая церковь в Коломенском. Между четырьмя угловыми церквами поставлены ориентированные по сторонам света высокие восьмигранные башни. Активно ведется строительство и в других городах: 1543 — Александрова слобода, 1530-е годы — Успенский монастырь в Старице, середина XVI века — Архангельский собор в Микулине (впрочем, некоторые исследователи относят его к XIV веку) и т.д. Так, Успенский собор в Старице сооружен в 1530 году. В плане это прямоугольник, южный его фасад разделен на три части пилястрами и капителями. К западной стороне позднее пристроен четырехколонный потрик с фронтоном. В конструкции собора отразились две школы — портал и пояс из удлиненных колонок повторяет московский Успенский собор, а разновысокие закомары и колонки аркатурного пояса говорят об увлечении поздними псково-новгородскими формами. В годуновское время строятся храмы различные по конструкции: пятиглавые (церковь в селе Вяземы), бесстолпные (церковь в Хорошеве, до 1598), шатровые (церковь Преображения в селе Остров). Церковь Преображения в с. Остров — тип сооружения, где органично слились формы деревянной русской архитектуры, элементы итальянской архитектуры кремлевских соборов и отзвуки североевропейского зодчества. На крещатое в плане башнеобразное основание с сильно выступающими лопатками поставлен восьмерик, а на него — относительно низкий шатер. Места переходов между ними декорированы более чем 200 кокошниками. Особенно красивы круглые окна — люкарны, заключенные в лучистую розетку. Храм в с. Большие Вяземы (1600) первоначально был освящен как Троицкий; в подклете была церковь Николая Чудотворца с престолами Бориса и Глеба и Казанской Божией Матери. Позднее храм переосвящен во имя Преображения Господня. Это четырехстолпный пятикупольный храм, на высоком подклете, с поясами кокошников в основании барабана. Кирпичная белокаменная звонница современна храму. Свои архитектурные школы возникают в XVI веке и в северных землях: соборы Ферапонтова, Кирилло-Белозерского, Соловецкого монастырей, храмы в Угличе. Но все это заслуживает уже отдельного рассмотрения.

25. сравнительный анализ псковской и новгородской иконописных школ

Новгородская школа

Наиболее полно сохранились древние памятники новгородской живописи. В отдельных произведениях прослеживаются влияния византийского искусства, что говорит о широких художественных связях Новгорода. Обычен тип неподвижно стоящего святого с крупными чертами лица и широко раскрытыми глазами. Например, "Святой Георгий”, Оружейная палата, Москва; двусторонняя икона с изображениями Нерукотворного Спаса и Поклонения кресту, конец 12 в., Третьяковская галерея. Слава "новгородских писем" - икон новгородской школы - была столь велика, что многие ценители считали новгородскими чуть ли не все лучшие древнерусские иконы, а некоторые исследователи даже пытались отнести к ней Рублева и Дионисия. Эти попытки были не обоснованы. Но не подлежит сомнению, что в 15 веке новгородская школа достигла расцвета, который "оставляет позади все, что создавалось прежде”. (И.В. Алпатов) В новгородской живописи, чуть ли не с ее зарождения и во все последующие века, проявляется с особой силой, с особой настойчивостью народное начало. В ней найдет широкое отражение практически - хозяйственное отношение к функциям и значениям святых. Унаследованное от язычества теснейшее переплетение с бытом, божественных сил с силами природы и ее благами издавна наложило свой отпечаток на древнерусское мироощущение. Иконописец никогда не писал с натуры, он стремился запечатлеть идею. Для новгородской живописи особенно характерно желание сделать идею предельно ясной, реально ощутимой, доступной. Среди дошедших до нас самых ранних новгородских икон имеются шедевры мирового значения. Таков, например, "Ангел златые власы”, написанная, вероятно, в конце 12 века. В иконе новгородской школы "Успение" (13 век) некоторые фигуры апостолов буквально потрясают нас жизненной правдой тех глубоких переживаний, что запечатлел в них неведомый нам вдохновенный художник. Часто художник изображал вполне реальных людей, при этом типичных представителей правящей новгородской верхушки, с высшими небесными силами. Это знаменательное явление в древнерусской живописи, очень характерное для новгородской школы с ее стремлением к конкретности, правдивой выразительности. Благодаря этому мы можем ясно представить облик тогдашнего знатного новгородца. Новгородские иконы очень эмоциональны. Так в иконах "Успение Богородицы” с потрясающей силой художник передал великую драму смерти, всепоглощающее человеческое горе. Эта же тема нашла свое выражение в знаменитой иконе "Положение во гроб” (2-ая половина 15 века) Барская Н.А. Сюжеты и образы древнерусской иконописи. - М., Просвещение, 1993. с. 140. Новгородские иконы прекрасны своими цветовыми контрастами. В них каждый цвет играет сам по себе, и каждый усиливает другой во взаимном противопоставлении. Композиции новгородской живописи, какой бы сложности они ни были - одно-, двух-, трехфигурные или же многосюжетные, повествовательного характера - все они просты, прекрасно вписаны в плоскости и согласованы с их формами. Все элементы распределены в них равномерно и согласно их значимости. Они не имеют ни слишком загруженных, ни пустых мест. Фоновые пространства между отдельными изображениями принимают красивые формы, играя большую роль в композиции. Фигуры, горы, деревья часто располагаются симметрично. Этим композиции замыкались, получали полное завершение. Вместе с тем, эта симметрия разбивалась поворотами фигур, наклонами их голов, разнообразными формами гор, лещадок, построек, деревьев и других изображений.

Псковская школа

Псковская школа сложилась в период феодальной раздробленности и достигла расцвета в 14-15 вв. Ей свойственны повышенная экспрессия образов, резкость световых бликов, пастозность мазка (иконы "Собор Богоматери” и "Параскева, Варвара и Ульяна” - обе 2-я половина 14 в., ГТГ) Барская Н.А. Сюжеты и образы древнерусской иконописи. - М., Просвещение, 1993. с. 89. В живописи распад псковской школы начался на рубеже 15 и 16 вв. В начале 14 в. Псков отделился от Новгорода - и тот стал одним из врагов. Затем Псковскую и Новгородскую земли решили разделить между собой немцы и Литва. что Псков представлял собой неприступную крепость. Суровая ратная жизнь оставила свой отпечаток на мировосприятии и образной системе псковской живописи. Не имевшие собственного епископа, более того, вынужденные подчиняться новгородскому владыке, псковичи были изначально настроены против церковной иерархии. Псковское искусство отличало особое, личное отношение к Богу, обусловленное суровыми испытаниями и личной ответственностью за православную веру. Росписи и иконы Пскова поражают своей суровостью и мрачной выразительностью. Росписи Спасо-Преображенского монастыря (1156 г) отличают огрубление и уплощение контуров, плоскость красочных пятен и орнаментальность линий. Эта же страстность и наивность народного мироощущения определяет тон росписей новгородской церкви Спаса Преображение на Нередице (1199г.), собора Снетогорского монастыря в Пскове (1313г.). Необычной для Богородичных икон сумрачностью поражает "Богоматерь Толгская” (1314г.). Появляются и образы святых коневодов - Флора и Лавра, и житийные образы, такие как "Никита, побивающий беса” (конец 15 - начало 16 в.)
26. формирование московской (общерусской) школы

Московская школа иконописи сложилась позднее новгородской, и начало ее расцвета почти совпадает с расцветом псковской школы. Имненно иконы московской школы принято считать вершиной древнерусского искусства. До нас, к сожалению, не дошли московские фрески и иконы XII–XIII веков, так что мы не можем составить себе представление о живописи этого времени. Появление в XIV в. в Москве Феофана Грека было для московских художников большой удачей. В его лице они соприкоснулись с мастером исключительного дарования, занесшего на Русь константинопольскую традицию. На Русь Феофан прибыл не позднее 1378 года, в расцвете своего таланта. Он в совершенстве знал все тонкости палеологовской эстетики, несомненно имел при себе богатое собрание наиновейших образцов. Он был человеком высокой духовной культуры, недаром Епифаний называет его «философом зело хитрым». Феофан имел, несомненно, свою большую мастерскую, в которой сотрудничал с местными мастерами, и его искусство, сильное и экспрессивное, обладало в глазах москвичей неотразимым очарованием. У него были свои ученики и свои последователи, и он немало способствовал повышению качественного уровня московской иконописи. С появлением на исторической сцене Андрея Рублева начинается новая и самая значительная глава в истории московской иконописи. Многим он был обязан Феофану Греку, с которым вместе работал. Однако по складу своего лирического дарования Рублев был антиподом Феофана. Ему остались чуждыми его суровые, полные драматизма образы. Идеалы Рублева были иными — более созерцательными, более просветленными. И он сознательно отмел и византийскую переутонченность формы и те из местных архаических традиций, которые продолжали стойко держаться и изжить которые было делом нелегким. На этом пути Рублев выработал столь совершенный художественный язык, что на протяжении всего XV века его стиль сделался ведущим, а его личность оказалась овеянной ореолом столь великой славы, что ее долгое время воспринимали как непревзойденный идеал иконописца. О жизни Рублева сохранились весьма скудные сведения. Его имя упоминается впервые в 1405 году, когда он работает совместно с Феофаном Греком и старцем Прохором с Городца над росписью великокняжеской церкви. В летописи он именуется «чернецом». Где и когда он постригся в монахи — остается неизвестным. Это могло произойти и в Троице-Сергиевом монастыре и в московском Андрониковом монастыре. Но одно несомненно — это тесная связь Рублева с тем идейным движением, которое возглавил Сергий Радонежский (1322–1392). Личность преподобного Сергия обладала в глазах современников настолько большим нравственным авторитетом, что его идеи братства, самоотвержения и духовного самоусовершенствования оказали сильнейшее влияние также на художников, в том числе на Андрея Рублева. И в память преподобного Сергия создал Рублев лучшее свое творение — икону Троицы. Было бы неверно всю московскую живопись первой трети XV века сводить к творчеству одного Рублева. Он был несомненно центральной фигурой, но рядом с ним работали и другие крупные мастера. Среди талантливых современников Рублева, хотя и не принадлежавших к его школе, но работавших на «уровне века», следует выделить автора иконы «Богоматерь Умиление» в московском Успенском соборе «Умиление» копирует знаменитую владимирскую икону, привезенную из Владимира в Москву в 1395 году. Развитый стиль иконы препятствует датировать ее концом XIV века. Эта вещь возникла не ранее первой четверти XV столетия и была написана мастером, который, несомненно, знал икону Донской Богоматери, произведшую сильное впечатление на москвичей. Сохраняя иконографический костяк прославленного византийского оригинала, художник подверг существенной переработке типы лиц, в которых высочайшая духовность сочетается выражением более простых человеческих чувств. С 70-х годов начинает работать Дионисий, наиболее прославленный мастер зрелого XV — раннего XVI века. В искусстве Дионисия очень своеобразно переплетаются различные идейные веяния его времени. И он, подобно Рублеву, стремился к воплощению «неземной красоты», к изображению таких людей, весь облик которых звал к очищению и нравственному совершенствованию. И его влекло к себе состояние внутренней сосредоточенности. И ему нравилось передавать в иконах и фресках силу мудрости, добротолюбие, смирение. Все это в какой-то мере сближает его с Рублевым. Но в его работах настойчиво пробиваются и новые тенденции. Это прежде всего усиление каноничности художественного мышления, проявляющееся в повторяемости одних и тех же мотивов движения и художественных приемов. В лицах святых появляется нечто однообразное, снижающее их психологическую выразительность, в пропорциях и очерках фигур обнаруживается неведомая Рублеву хрупкость, порою носящая несколько нарочитый характер. Все, что было в искусстве XIV века волевым и сильным, уступает у Дионисия место особой мягкости и гармонической закругленности форм. Так, «светлость» Рублева незаметно переходит у Дионисия в «праздничность», что уже само по себе означает снижение высокой одухотворенности иконного образа. Последние упоминания о Дионисии относятся к 1502 году, когда он расписывает вместе со своими сыновьями храм Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре, и ко времени около 1504 либо 1505 года, когда он создает иконы для вновь построенной в Иосифо-Волоколамском монастыре теплой Богоявленской церкви, причем ему помогают его сыновья и их ученик Петр Тучков. Таким образом, расцвет деятельности художникa падает на 60–90-е годы XV века и завершается хорошо сохранившейся росписью Ферапонтова монастыря, которая в основной своей части должна была быть выполнена, из-за преклонного возраста мастера, не столько им самим, сколько его сыновьями и помощниками.
27. эволюция русской архитектуры 15 века

В течение второй половины 15 и в 16 в. искусство Москвы, став общерусским национальным искусством, отражая идеи силы и значительности русского централизованного государства, приобрело ярко выраженные черты торжественности, представительности и величавости. Вместе с тем сквозь религиозную оболочку все яснее стали пробиваться светские тенденции.

В годы правления Ивана III Москва стала центром единого государства. В то время и в 16 в. происходило окончательное сложение русского феодального государства, росли производительные силы, расширялись торговые связи, возникали предпосылки для образования единого всероссийского рынка. Процессы эти протекали отнюдь не гладко, а в жестокой политической и классовой борьбе. Одно за другим потеряли свою самостоятельность отдельные княжества, подчинился господству Москвы Великий Новгород. При Иване IV к РОССИИ присоединились древние русские земли на западе, расширилась ее территория и па восток. Намного поднялся международный престиж Руси, завязывались оживленные дипломатические сношения со странами Западной Европы, папской курией, государствами Востока. Русские послы стали частыми гостями германского императора, венецианских дожей, турецкого султана. Москву охотно посещали иностраннные инженеры, архитекторы, мастера различных профессий. После гибели Византийской империи Москва стала центром и восточно-христианской церкви. На нее с надеждой смотрели греческая и иерусалимская церкви, суля великому князю корону византийских императоров. Московские князья использовали создавшееся положение для обоснования якобы божественного происхождения царской власти и укрепления феодальной монархии. Возникали новые политические теории, доказывавшие необходимость и законность централизации государства. ЭТОМУ были подчинены все средства идеологического воздействия. Укрепление централизованного государства сопровождалось классовой борьбой, подчас выливавшейся в восстания крестьян и горожан. В идеологической области классовая борьба выражалась в широком распространении различных ересей — жидовствующих, Матвея Башкина, Феодосия Косого, в непримиримости позиций различных групп духовенства—«нестяжателей» и «осифлян», что вызывало гневные отповеди Нила Сорского и Вассиана Патрикеева, в публицистических сочинениях Ивана Грозного и Ивана Пересветова. Передовые люди ратовали за приоритет разума в решении вопросов веры и этики. Идейная жизнь Руси изменялась. Условия общественной жизни, рост международных связей и авторитета молодого Русского государства заставляли шире смотреть на мир и обращаться к опыту науки и культуры других стран. Фактом огромной важности было появление на Руси книгопечатания.

Идейные сдвиги в конце 15 и в 16 в. ярко отражались в искусстве. Естественно, что в пору укрепления авторитета великого князя и создания единого централизованного государства особенно большое значение придавалось архитектуре. Огромные средства тратились на укрепление старых крепостей и создание новых (Пзборска, Ивангорода и др.), которые должны были обезопасить государство от нападения извне. Особенно большой размах оборонное строительство приобрело в 16 в., когда сооружались кремли в Нижнем Новгороде, Туле, Коломне, Зарайске, реставрировались старые укрепления псковского Крома, возводились мощные стены Кириллово-Белозерского и Соловецкого монастырей. В 1596 —1600 гг. под руководством архитектора Федора Коня выстроены были неприступные стены Смоленска, выдержавшие впоследствии не одну осаду. Крепостное строительство 15—16 вв. имело огромное значение в развитии русской архитектуры главным образом потому, что оно было государственным строительством и в последние годы 16 в. осуществлялось через созданный в 1583 г. Приказ каменных дел. Когда Москва стала столицей единого общерусского государства, на ее архитектуру было обращено особенное внимание. В начале 16 в. окончательно сложился ансамбль Московского Кремля. Еще в 1462 г. под руководством В. Д. Ермолина (скульптора, исполнившего в 1464 г. горельефную фигуру св. Георгия) старые кремлевские стены и башни были коренным образом перестроены и приспособлены к новому, «огневому» бою. В конце 15 в. кремлевские стены приобрели современный вид (кроме шатровых завершений башен, которые были в основном сооружены в 80-х гг. 17 в.).  Легко представить себе, какое грандиозное впечатление производил Кремль — среди нищих дврввяввых строевий. Его стены и башни, су характер которых обусловлен прежде всего жизненной необходимостью, обладают и огромной художественной выразительностью. Московский Кремль сооружен у слияния Москвы-реки и Неглинки (которая сейчас протекает в тоннеле под Александровским садом). Некогда и со стороны Красной площади он был отделен рвом от остального города. В плане Кремль представляет собой довольно правильный треугольник. Подобно многим средневековым ансамблям, Московский Кремль приобрел свой окончательный вид в результате многовекового строительства. Внутренняя его планировка отличается большой свободой, хотя архитекторы и придерживались определенной системы. Так, они прежде всего выделили главную площадь, к которой ведут дороги от Спасских и Никольских ворот. Эта площадь открывается взорам с другого берега Москвы-реки; оттуда Кремль предстает во всем своем праздничном великолепии. Однако его «фасадом» является сторона, обращенная к Красной площади, где особенную торжественность ансамблю придают Спасская и Никольская башни. В целом Кремль с его мощными зубчатыми стенами (илл. 122), с величественными башнями, с горящими золотыми куполами соборов и главным ориентиром — колокольней Ивана Великого (илл. 131)—образует грандиозный и одновременно удивительно поэтичный архитектурный ансамбль, органично вошедший в современную ему и позднейшую городскую застройку. В Успенском соборе получили дальнейшее развитие лучшие традиции русского храмового зодчества. Фиораванти тщательно изучил русскую архитектуру и глубоко проникся ее спецификой. Он включил в оформление фасадов московского храма ряд характерных деталей владимиро-суздальского зодчества — перспективные порталы, аркатурный фриз и др. Однако новые строительные приемы обусловили и значительное отличие Успенского собора от его прототипа, владимирского Успенского собора: геометрическую правильность плана и всех архитектурных деталей, а также принципиально новое решение внутреннего пространства (рис. на стр. 163 и 164). Новизна не только в том, что в соборе нет хоров. Главным является зальный характер помещения, его единство и нерасчлененность. Огромные круглые столбы не производят впечатления мощных опор, сдерживающих колоссальную тяжесть куполов, а лишь подчеркивают свободный рост всего сооружения, создавая необыкновенную обширность и легкость внутреннего пространства. Собор отличается монументальностью своих форм и величавой торжественностью (илл. 123). Компактность его строгого силуэта достигнута прежде всего близко поставленными мощными куполами, среди которых выделяется центральный купол. Впечатлению силы немало способствует и скупой декор, лишь подчеркивающий суровую неприступность белокаменных стен. Кристальная четкость внешнего облика собора выражается и в делении фасадов на равные части, которые отделены друг от друга пилястрами. Последние увенчаны капителями и плавными дугами закомар. Простую отделку храма в виде аркатурного фриза, идущего по всем фасадам, оживляет с севера крыльцо с висячей гирькой двойной арки, а с южной стороны — богато декорированный скульптурой и живописью портал. В конце 15 и начале 16 в. были сооружены и два других храма Соборной площади в Кремле. В 1484—1489 гг. псковскими мастерами был построен Благовещенский собор (илл. 121), а в 1505—1509 гг. итальянцем Алевизом Новым — Архангельский собор. Существенным новшеством явилось применение в Архангельском соборе классического ордера, который Алевиз органично сочетал с традиционной системой русского крестовокупольного храма. Работа итальянских архитекторов в Кремле сыграла положительную роль в развитии русского зодчества. Русские мастера широко восприняли ренессанс-ную строительную технику и стали пользоваться точными измерительными инструментами. Самое же главное в том, что в древнерусское зодчество проникли некоторые архитектурные идеи итальянского Возрождения, влияние которых сказалось в большей ясности сооружений благодаря использованию классического ордера. Вместе с тем применение декора, характерного для итальянского зодчества 15 в., наложило отпечаток светскости и на церковные здания Древней Руси. Проникновение в древнерусскую архитектуру форм итальянского Возрождения нисколько не поколебало ее исконных основ. Напротив, итальянцы, работавшие на Руси, всегда подчинялись той системе, которая была выработана на протяжении многих столетий русскими зодчими. Вот почему на сооружениях, авторами которых были выходцы из Милана, Болоньи, Венеции, лежит яркий отпечаток русских национальных художественных вкусов и их творения органично вошли в историю древнерусской архитектуры. По образцу пятиглавого Успенского собора с применением декоративных деталей Архангельского было сооружено множество храмов в первой половине 16 в. Однако русские строители не подражали слепо, а широко использовали многовековые традиции. Это можно видеть на примерах соборов Новодевичьего монастыря в Москве (1524), Ростова Великого (начало 16 в.), Рождества Богородицы Лужецкого монастыря под Можайском (начало 16 в.), Дмитрова (начало 16 в.), Никитского монастыря в Переславле-Залесском (середина 16 в.) и др. Из светских сооружений сохранилась часть старого кремлевского дворца — приемная великого князя — Грановитая палата, построенная Марко Руффо и Пьетро Солари в 1487—1491 гг. Итальянские мастера использовали опыт русской гражданской архитектуры. Огромный зал имеет посередине столб, как во владычной палате новгородского кремля времени архиепископа Евфимия. Снаружи стены Грановитой палаты отделаны граненым рустом, а портал богато декорирован рельефами, вырезанными из белого камня. Сохранились и другие гражданские сооружения, главным образом монастырские трапезные, большей частью двухэтажные  здания,  наружный вид  которых прост и скромен. Им свойственна тем не менее большая живописность, которая проявляется в планировке, в расположении окон, а также в скупом, но выразительном декоративном убранстве. Примером может служить трапезная Троице-Сергиева монастыря. Сравнительно небольшое количество дошедших до нас построек светского характера объясняется тем, что их строили преимущественно из дерева. Обилие этого дешевого и благородного материала определило исключительно интенсивное развитие на территории Руси деревянного зодчества. Из дерева строились крестьянские избы и дома горожан, боярские хоромы и княжеские дворцы. Огромное значение имела в Древней Руси и деревянная храмовая архитектура. На протяжении столетий совершенствовали русские плотники свое мастерство и в результате многовекового опыта

И тщательного отбора выработали наиболее совершенные и экономные   средства   для строительства простых крестьянских изб и величественных монументальных церквей. До нас не дошли памятники светской деревянной архитектуры раннего времени. Зато сохранившиеся деревянные храмы, относящиеся к концу 14—17 в., позволяют судить о великолепном развитии русского деревянного зодчества на протяжении всей истории Древней Руси. На Руси существовали два типа деревянных церквей. Первый — прямоугольный в плане сруб (клеть), покрытый двускатной кровлей, которая увенчана главкой. К этому основному объему примыкают более низкие срубы с восточной (алтарь) и западной стороны (притвор), также покрытые двускатной кровлей (такова Лазаревская церковь Муромского монастыря в Карельской АССР, 14 в.). Второй тип — так называемые шатровые церкви, характерный признак которых — высокая центральная башня с маленьким куполом. Шатровые церкви отличаются большой динамичностью и живописностью. В общем городском или сельском ансамбле они выделялись своей устремленностью вверх, монументальностью, нарядностью. Формы деревянных шатровых храмов, великолепным примером которых могут служить Никольская церковь в селе Панилове (1600) и церковь Климента в селе Уне (1501), Архангельской области, оказали сильное влияние на храмовую архитектуру 16 в. Деревянная храмовая архитектура продолжала развиваться в 17 и 18 вв. Именно в это время она обрела свои зрелые формы, о чем свидетельствует замечательная церковь погоста Кижи. Однако влияние деревянной архитектуры на каменную нельзя представлять упрощенно. Среди шатровых каменных храмов 16 в. первой по времени является церковь Вознесения в Коломенском (1532; илл. 135 ирис, на стр. 166 и 167), возведенная, по преданию, в честь рождения наследника Василия Ш — будущего царя Ивана IV Грозного. Формы этой церкви связаны не только с деревянным зодчеством. Издавна на Руси строились надвратные шатровые церкви; шатер был обычным покрытием и крепостных башен. Таким образом, можно считать несомненным, что в коломенской церкви сочетались различные традиции, идущие и от крепостного строительства, и от каменной церковной архитектуры, и от деревянного зодчества. Динамичный характер церкви Вознесения резко отличает ее от обычных пятиглавых и одноглавых церквей. Устремленность ввысь, пронизывающая все ее формы, выражена и во внутреннем пространстве, где энергичное движение вверх подчеркнуто настойчиво повторяющимися вертикалями узких окон, угловых ниш и мощных пилястр, идущих от пола до шатрового завершения. Внешний облик храма отличается гармоничной ясностью, монолитностью, кристальной четкостью всех частей, сливающихся в неразрывное целое. На красиво обработанном арками подклете, где прежде были открытые галереи— «гульбищ» возведен четверик, на котором расположен восьмерик, завершенный высоким и стройным шатром. Переходы от каждой из этих частей к другой с помощью декоративных закомар и кокошников придают всему сооружению впечатление естественного роста. Кажется, что храм вырастает из земли, и это еще усиливает его связь с пейзажем. Решающее значение  имеют  вертикальные   членения,  подчеркнутые  пилястрами четверика и восьмерика. Они в наибольшей мере придают храму динамичность, которая усиливается также острыми углами вимпергов и вытянутыми вверх кокошниками. Благодаря отсутствию абсиды храм выглядит одинаково со всех сторон, что придает ему особую цельность. Церковь Вознесения свидетельствует о величайшей творческой энергии эпохи 16 в. в древнерусской художественной культуре. Она стоит на высоком берегу Москвы-реки, мощно воздействуя на весь окружающий ее пейзаж. Зодчий отказался от освященных веками церковных форм и воздвиг памятник, исполненный новых архитектурных идей, несущий в себе новые эстетические нормы. Церковь Вознесения в Коломенском не была одинокой в русской архитектуре 16 в. Поблизости от нее, в селе Дьякове, в 1547 г. (по другим источникам в 1553—1554 гг.; см. «История русского искусства», т. III, М., 1955, стр. 436) был сооружен храм Иоанна Предтечи (илл. 136), в котором также сказалось богатство народной фантазии. В основе его лежит традиционное пятиглавие, хотя Здесь оно и претворено в формы тесно поставленных друг к другу пяти столпов. Это лишает дьяковскую церковь динамичности. Декоративное убранство отличается удивительным многообразием, придающим храму сказочный характер. Наиболее замечательным архитектурным памятником 16 столетия явился Покровский собор (храм Василия Блаженного) (илл. 137, рис. на стр. 170 и 171), построенный в 1555 — 1560 гг. в честь взятия Казани Иваном Грозным. Это выдающееся произведение русского средневекового зодчества.

Собор сооружен русскими архитекторами Бармой и Посником (некоторые исследователи предполагают, что Посник и Барма — одно лицо), которых, без сомнения, можно причислить к гениальнейшим зодчим. Первоначально вид храма был иным, нежели в настоящее время. Он не имел яркой окраски, хотя сочетание кирпича и белого камня и тогда придавало ему большую нарядность; его галлереи были открытыми; к храму лишь впоследствии были пристроены придел Василия Блаженного и колокольня. Однако позднейшие (конца 16 и 17 в.) пристройки, а также раскраска, произведенная в 17 в., не нарушают его целостности. Храм Василия Блаженного поражает живописным великолепием, производит поистине сказочное впечатление — настолько разнообразны архитектурные формы этого сооружения, состоящего из девяти церквей-столпов, подобных храмам в Коломенском и Дьякове.  Впрочем,   сравнение   с этими сооружениями заставляет говорить и о существенном отличии. В храме Василия Блаженного нет ясности и чистоты церкви Вознесения, в то же время он лишен тяжеловесности дьяковского храма. В целом же архитектура Покровского собора производит торжественное и пышное впечатление, что достигается сложным сочетанием внешних объемов и сказочно затейливым декором. Кокошники, маши-кули, вимперги, лопатки, различные узоры куполов (первоначальные шлемовидные главы в конце 16 в. были заменены современными гранеными луковичными) и другие детали храмового и крепостного зодчества были использованы строителями с беспримерной щедростью. Применены и различные   элементы  деревянной   архитектуры. Внутреннее пространство девяти приделов собора невелико и тесно. По сравнению с храмами предшествовавших столетий здесь достигается определенный, совершенно незнакомый прошлому эффект последовательного чередования замкнутых, изолированных друг от друга интерьеров. Архитектура была ведущим искусством в конце 15 и в 16 в. Однако и в живописи можно видеть аналогичные процессы. Ее образы начали становиться

более импозантными и торжественными. Художников увлекали различные сложные сюжеты, помогавшие им выразить новые представления о мире и человеке. Наиболее значительным живописцем конца 15 в. был Дионисий. В 70-х гг. он работал в Пафнутьевом монастыре в Боровске, а затем был приглашен в Москву для украшения нового Успенского собора. Здесь артель художников, в которую входили Дионисии, «поп Тимофей, да Ярец, да Коня», начала работать в 1481 г. В 1484 г. Дионисий, к которому присоединились его сыновья Феодосии и Владимир, стал расписывать храм Иосифо-Волоколамского монастыря. Наконец, в 1500—1502 гг. уже старый художник расписал с помощью сыновей храм Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря — один из наиболее выдающихся памятников древнерусской монументальной живописи. Точно датированная и прекрасно сохранившаяся, эта роспись дает яркое представление об искусстве Дионисия, умевшего быть и лирически задушевным, и изящным, и сдержанно бесстрастным. Художник шел от традиций живописи Андрея Рублева, но значительно их переработал и создал произведения, отмеченные печатью нового времени. Отсюда репрезентативность его образов, проникнутых чувством собственного достоинства и утонченного благородства. Ферапонтовская роспись, посвященная Богоматери, исполнена жизнеутверждающего и радостного чувства. Здесь сравнительно немного «исторических» евангельских сюжетов, а если они и есть, то трактуются как торжественный праздник или ликующее песнопение. Над порталом помещены великолепные композиции «Рождество Богородицы» и «Сцены из жизни Марии». В самом же храме основное место занимают символические композиции—«Похвала Богоматери», «О тебе радуется», «Покров Богоматери», где центральной является фигура Марии, а по сторонам группы праведников, воздающих ей хвалу. К композициям примыкает цикл, посвященный акафисту Богоматери — песнопениям в ее честь.

Светлое, безоблачное чувство ощущается во всех ферапонтовских фресках. В них нет ничего сумрачного, художник как будто намеренно избегает всего, что может напомнить о муках людей на земле и в загробном мире. Напротив, он любит композиции, в которых все образы объединены настроением праздничности, расположены друг к другу (илл. 132). В то же время ферапонтовская роспись лишена одноплановости. Здесь есть композиции, полные репрезентативности. Таковы «Вселенские соборы» с торжественно и чинно восседающими и стоящими отцами церкви. Напротив, композиция «Брака в Кане» отличается лирической проникновенностью и тонкостью чувств. Сидящие за круглым столом расположены тоже в строгом порядке, и здесь они ведут тихую беседу, чуть склоняясь друг к другу. Эт0 вносит в роспись оттенок задушевности и интимности. Общий характер росписи определяет и образы святых. Удлиненные фигуры изящны, грациозны, порой почти рафинированны. В женских образах много поэтичности. В подвижниках-воинах заметны светская элегантность, утонченность, благородство, что, видимо, отвечало вкусам блестящего и пышного двора Ивана Ш. Светлые прозрачные краски и тонкость их сочетаний, изысканность плавных линий, объединенных в спокойном и в то же время затейливом ритме, плавность жестов и изящество лиц — все свидетельствует о том, что в творчестве Дионисия намечались черты изысканного и пышного придворного искусства. Однако Дионисий в полной мере сохранял лучшие качества монументальной живописи 14 в., в которой отдельные образы и сцены подчинены общему декоративному замыслу. Отсюда удивительная цельность живописного оформления храма. В искусстве Дионисия и его школы получила свое дальнейшее развитие московская иконопись. Примером может служить «Митрополит Алексий с житием» (между 1462 и 1483 гг.), а также некоторые другие иконы (илл. 133 а, 6). Центр ее занимает фигура митрополита в крестчатых ризах, с евангелием и платом в левой руке. В его образе чувствуется торжественность, достоинство, степенность. Зритель прежде всего обращает взгляд на праздничное облачение, украшенное драгоценными камнями. Строгие линии одежд придают митрополиту особенную импозантность. В окружающих клеймах рассказывается о рождении Алексия, о его поездке в Орду, о чудесах и подвигах, связанных с его именем, о его смерти, погребении, обретении его мощей и т. д. Все сцены трактованы в плане спокойного и мерного повествования. Колорит иконы менее ярок, чем в иконах времени Рублева. Краски ее прозрачны и производят впечатление акварели. Новшеством является великолепное использование белого цвета. С большим мастерством сочетал художник различные оттенки нежно-голубых, светло-желтых, светло-зеленых красок, подчиняя их общему серебристому тону. К ней близка другая монументальная икона—«Петр с житием», а также «Шестоднев», «Апокалипсис» (Успенский собор в Кремле), «Распятие» из Обнорского монастыря и ряд других. Дионисий, его ученики и последователи выработали свой стиль, имевший большой успех. Отзвуки этого стиля еще очень ясно заметны в произведениях начала 16 в., в частности в росписи московского Благовещенского собора (1508), авторами которой являются сыновья Дионисия Феодосии и Владимир, а также ряд других мастеров.

В 16 в. в живописи усложнялись композиции, излюбленными стали массовые сцены, полные торжественного величия и пышности. Возникла особенная склонность к замысловатым аллегорическим и символическим сюжетам, для понимания которых требовались длительное размышление и знание «книжной премудрости». Одновременно в живопись, особенно в миниатюру, начинали проникать различные бытовые подробности. Широкое распространение получила иллюстрация притч, что открывало перед живописью новые горизонты. Интерес к подробностям, к мелким деталям определял значительное влияние миниатюры на икону. Об этом свидетельствуют уже иконы первой половины 16 в., например «Видение Евлогия» или «Лествица Иоанна Лествичника» (Русский музей), в которых, правда, еще живы традиции монументального искусства 15 столетия. Сознательное стремление русских великих князей и царей подчинить живопись государственным задачам отчетливо выступает во многих произведениях Эпохи. В этом отношении особый интерес представляет огромная икона «Церковь воинствующая» (1552, Третьяковская гадлерея), написанная в ознаменование взятия Казани Иваном Грозным. Сложный повествовательный характер решительно отличает ее от живописи 15 столетия. В сущности, это уже не икона, а скорее картина со сложным символико-аллегорическим сюжетом. Недаром и предназначалась она не для какой-либо церкви, а для украшения покоя Ивана IV. Тщательно выписанные многочисленные детали говорят о том, что икона рассчитана на длительное и внимательное разглядывание. Ее основной идеей является окончательно сложившееся в те годы учение о власти русского самодержца, данной и освященной богом, который предопределяет победу царя над врагом и осеняет своим благословением столицу русского государства — Москву. В иконе чувствуются и черты нового художественного видения. Ее композиция отмечена большой свободой. Художник легко умещает на доске многочисленное пешее и конное воинство, среди которого находится и Иван Грозный. Гораздо более убедителен,  чем прежде,  пейзаж,  жизненными  выглядят и жесты воинов, различные детали одежды и вооружения. Естественно, что интерес к бесчисленным подробностям увел иконописца от монументального стиля, который господствовал в древнерусской живописи прежде. Мелочность и дробность, сказавшиеся здесь, так же как и тенденции к внешней декоративности, были предвестием многих характерных явлений дальнейшего развития живописи. Икона «Церковь воинствующая» не стоит особняком в древнерусском искусстве середины 16 ^. Репрезентативность и светские тенденции в трактовке образов проявлялись не только в живописи. В качестве примера можно привести «Царское место» Ивана Грозного в кремлевском Успенском соборе (1551), богато украшенное плоской деревянной резьбой. Сплошь покрытое затейливым растительным и геометрическим орнаментом, свидетельствующим об изумительном мастерстве резчиков, оно содержит и отдельные композиции с изображением различных исторических событий: битв, выступлений в поход, приемов послов и т. д. Большого распространения достигло в 16 в., особенно во второй его половине, искусство миниатюры. Именно здесь была пробита серьезная брешь в традиционных формах искусства. В миниатюрах Жития Николая Чудотворца (Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина) и в более чем десяти тысячах иллюстраций к «Летописному своду» можно встретить живо трактованные бытовые сцены, современные одежды, сооружения и т. д. Художников привлекали не столько переживания людей, сколько обстановка. В середине 16 в. у древнерусской рукописной книги появилась соперница — печатная книга. В московской типографии Ивана Федорова в 1564 г. была отпечатана книга «Апостол», в которой обнаружились новые черты, характерные для художественной культуры эпохи. Особенно примечательна заставка с изображенонием евангелиста Луки, помещенным в арку, живо напоминающую формы ренессансной архитектуры. Иван Федоров и его товарищ Петр Мстиславец вынуждены были удалиться из Москвы и работали в Белоруссии и на Украине, где их деятельность сыграла большую роль в развитии белорусской и украинской гравюры. В Москве дело их продолжили Никифор Тарасиев и Андроник Невежа. Традиции искусства Ивана Федорова жили в 17 в., когда значение печатной книги необычайно возросло и она стала вытеснять рукописную. Следует сказать, что именно печатная книга во многом определила в 17 в. обращение древнерусского искусства к реалистическому искусству Запада; ^именно здесь обнаружились и связи с художественной культурой Украины и Белоруссии. Большую остроту в конце 15 и в 16 в. получили споры об основных принципах религиозной живописи. Церковь приложила много стараний, чтобы ввести в искусство строгую регламентацию. Она требовала точного соблюдения правил и призывала следовать освященным традицией «подлинникам». Однако никакие запреты не смогли приостановить движения искусства вперед к более многостороннему отражению жизни.

Желаниям церкви противостояло не только постоянное нарушение старых канонов и введение в искусство форм и образов действительности, что вызывало нарекания блюстителей старины (характерно в этом отношении возникшее в 1553—1554 гг. дело дьяка Висковатого, который пытался воспротивиться различным новшествам, проникавшим в религиозную живопись). Наиболее радикальные противники официальной церкви — представители различных еретических учений — ставили вопрос о ненужности и вредности священных изображений вообще. Так, секта жидовствующих, возникшая в Новгороде в 15 в., отрицала святость икон, а еретик Феодосии Косой призывал в середине 16 в. «кресты и иконы сокрушать». Новые идейные тенденции были настолько сильны, что церковь должна была считаться с ними. Характерно, что церковный собор 1553/54 г., осудивший взгляды Висковатого, должен был разрешить писать на иконах «цари и князи и святители и народи» и признал правомерным существование «бытийного письма», т. е. своего рода исторического жанра. Таким образом, искусство 16 в. стало полем острой идейной борьбы, подготовившей почву для дальнейшего роста новых художественных тенденций, проявившихся в 17 веке.
28. аналоги европейского ренессанса и маньеризма на Руси
29. русское узорочье

Ру́сское узо́рочье (моско́вское узо́рочье) — архитектурный стиль, сформировавшийся в XVII веке на территории Московской Руси, характеризовавшийся затейливыми формами, обилием декора, сложностью композиции и живописностью силуэта. Композиция На протяжении всего периода своего существования русское узорочье претерпевает значительную эволюцию. Для первой половины XVII века типична сложная пространственная композиция. Типичные каменные строения этого периода — бесстолпные храмы с сомкнутым сводом, на высоком подклете, с трапезной, приделами и колокольней. Они обычно имеют пять глав, главки над приделами, шатры над крыльцами и колокольней, ярусы кокошников поверх сводов. Композиция утрачивает монументальную ясность.

Наос в плане имеет поперечную ориентацию, таким образом увеличивается степень индивидуального в молении и литургии. Для второй половины XVII века больше характерны ясные и уравновешенные, нередко симметричные, композиции[5]. При этом декор фасадов становится также более уравновешенным, его размещение на фасадах подчинено ордеру. Кровли. Шатровые завершения храмов, колоколен и покрытие крылец. Два или три шатра у таких храмов как правило не имели конструктивного значения, а являлись декоративным элементом. Сходными по архитектурному решению памятниками являются церковь Введения Спасо-Преображенского Воротынского монастыря, Успенская церковь Благовещенского монастыря в Нижнем Новгороде и другие[6]. Барабаны пятиглавия обычно были глухими, также как и шатры, являясь декоративным элементом (в отличие от световых барабанов). Бочкообразные кровли.

Крыльцо.Шатровое покрытие. Ползучее крыльцо. Гирьки.

Декор  Резные наличники окон (в том числе в виде кокошников), многоярусные кокошники по сводам, карнизы в виде «петушиных гребешков», витые столбики, полуколонки. Интерьер: богатый цветной растительный орнамент стен и сводов. Площадь декора на стенах очень велика. Колонки, ширинки, карнизы, наличники, изразцы.
30. барочные черты в иконописи и архитектуре 17 века

17 столетие — период решительного столкновения исключающих друг друга художественных устремлений. Эта противоречивость ярко выразилась в художественной практике. Руководство искусством было централизовано, изменения в нем регламентировались властью. Архитекторы, живописцы, мастера других видов искусства сосредоточились в Приказе каменных дел и в Оружейной палате в Кремле. Последняя стала своеобразной школой, где объединялись лучшие художественные силы. Для всех русских земель Москва была непререкаемым авторитетом в области искусства. С другой стороны, именно из Оружейной палаты исходили всяческие новшества, именно в кремлевских  мастерских появлялись произведения, сводившие на нет строгую опеку и регламентацию. Здесь работали украинские, белорусские, литовские, армянские мастера, нередко знакомые с искусством Запада, и иностранные художники, получившие образование в Европе. Здесь развертывалась деятельность Симона Ушакова — крупного русского живописца, стремившегося порвать с традициями древнего искусства. Наконец, Здесь же возникла школа русской гравюры, явившаяся связующим звеном с новой гравюрой следующего столетия. Борьба в искусстве в огромной степени усиливалась воздействием народных художественных вкусов. В результате влияния народного творчества господствовавшие формы обретали особые черты, подчинялись новым художественным представлениям. Важные изменения претерпевало само религиозное содержание искусства. Искусство сохраняло религиозный характер, но вместе с тем все более и более проникалось светским началом. Все усиливавшийся интерес художников к реальной жизни сообщал и архитектуре, и живописи, и произведениям прикладного искусства черты необыкновенного жизнелюбия. Одной из важных специфических черт искусства 17 в. является пронизывающая его подлинная стихия декоративности. В фантастически замысловатом узорочье выражается жизнерадостность, горячий интерес к окружающему. Декоративность обнаруживается во всем — в оформлении сооружений, в планировке монастырских ансамблей, в своеобразии стенных росписей, напоминающих пестрый и веселый ковер, в изделиях прикладного искусства, которые поражают богатством выдумки и изощренностью украшений и орнамента. Порой декоративность кажется чрезмерной, но именно в ней получили богатейшее развитие традиции народного творчества, его оптимизм, его глубоко жизненная основа. Процесс преодоления средневековых художественных форм, очень динамичный и противоречивый, в конце концов привел к ломке традиционной системы и возникновению в России на рубеже 17 и 18 вв. искусства нового времени. От 17 столетия сохранилось значительное количество светских построек. Среди них первое место занимают Кремлевские терема (1635—1636), выстроенные А. Константиновым, Б. Огурцовым, Т. Шарутиныи и Л. Ушаковым. Внутренние помещения теремов, дающие хорошее представление о покоях боярских хором, невелики и уютны. Их стены и своды были некогда покрыты нарядной декоративной росписью, исполненной под руководством Симона Ушакова. В общем облике теремов сказалось влияние народной деревянной архитектуры, формы которой широко использовались в дворцовом строительстве этой эпохи. Свидетельством этого является сложный и пышный ансамбль деревянного царского дворца в Коломенском, который состоял из множества различных по своему облику хором. Построенный в 1667—1668 гг. С. Петровым и И. Михайловым и частично переделанный в 1681 г. С. Дементьевым, Коломенский дворец отличался исключительной живописностью, богатством декоративной отделки, причудливым разнообразием архитектурных форм. Различие тенденций в светской архитектуре 17 столетия ярко характеризуют каменные постройки: По-ганкины палаты в Пскове (середина 17 в. и дом В. В. Голицына в Москве (около 1687 г.). Псковские палаты отличаются большим чувством пластичности тяжелых архитектурных объемов. Лишенные какого бы то ни было декоративного убранства, близкие к местному зодчеству раннего времени, они характеризуют архаические тенденции в архитектуре века. Напротив, дом Голицына всецело принадлежит 17 столетию. В его архитектуре появились совершенно новые черты: строгая симметрия, четко выраженная этажность, ясность и упорядоченность расположения декора. Большие окна главного фасада, отделанные нарядными наличниками, придавали ему импозантность и парадность.  Изысканностью форм отличается и «Крутицкий теремок» в Москве (1694; сооружен под руководством О. Старцева) (илл. 145). Это подлинный шедевр декоративной архитектуры, красочный и живописный в своем цветном изразцовом убранстве. Нарядный характер светской архитектуры 17 в. имел аналогии и в храмовом строительстве. Блюстители церковных догм запретили строить шатровые храмы и требовали пятиглавия. Но зодчие 17 в. нашли способы богато и по-новому использовать канонизированные церковные формы. С наибольшей определенностью новые черты проявляются в памятниках середины и второй половины столетия. Яркий пример — храм Рождества в Путинках в Москве (1649—1652) (рис. на стр. 174). Пять венчающих его шатров образуют сложную и живописную композицию. Характерно, что четыре шатра — чисто декоративные. Декоративный момент в облике храма сказывается в богатой отделке оконных наличников, в обилии ступенчатых арок и различных украшений сложных шатровых завершений. Похожая на отделанную с ювелирной тщательностью игрушку, Путинковская церковь как нельзя лучше характеризует прихотливые вкусы своего времени.

По образцу посадской Путинковской церкви в середине века было сооружено много храмов. Однако в каждом случае архитекторы умели придавать храму такое своеобразие, что трудно найти абсолютно похожие сооружения: церковь Николы на Берсеневке (1656) непохожа на церковь Троицы в Никитниках (1628 — 1653) (илл. Ш), а обе они решительно отличаются и силуэтом и общим характером от Путинковского храма. В середине и второй половине 17 столетия возводились многочисленные церкви и в провинции. Сохранились весьма интересные и своеобразные храмы в Костроме, Муроме, Рязани, Великом Устюге, Горьком, Саратове, Угличе, Суздале и во многих других городах. Порой в них живы традиции зодчества 16 в., но в целом — самым различным образом преломляются новые художественные идеи. Среди архитектурных ансамблей 17 в. особое место принадлежит Кремлю Ростова Великого (1670—1683). Строителем его был ростовский митрополит Иона Сысоевич. Своей резиденции он придал вид крепости с высокими стенами и массивными башнями. Архитекторы прекрасно учли чисто декоративный характер ростовского Кремля. Они прорезали башни окнами с характерными для того времени наличниками и покрыли их луковичными главками, а самое главное — они соединили башни с церквами, сделав последние надвратными. Центр Кремля не застроен; раньше там был сад с прудом посредине. Главные покои митрополита со знаменитой Белой палатой и примыкающей к ней домовой церковью Спаса на Сенях отодвинуты к югу и тоже сообщаются с крепостной стеной. Таким образом, митрополит мог, не спускаясь на землю, обойти все свои покои и посетить все церкви. Характерно, что центральный городской собор — Успенский (возведенный еще в 16 в.) находится вне стен Кремля, и это еще больше придает последнему облик не городской цитадели, а частной резиденции. Расположенный на берегу озера Неро, ростовский Кремль, как и многие другие ансамбли 17 в., отличается большой живописностью. Несмотря на высоту стен и внушительность белых башен, он не кажется суровым. Одним из значительных художественных центров стал в 17 столетии Ярославль, богатый торговый город, выдвинувший первоклассных строителей. Здесь был выработан тип посадской церкви. Среди ярославских храмов выделяются церкви Ильи Пророка (1647—1650) и Иоанна Златоуста в Коровниках (1649—1654). Церковь Ильи Пророка была главным городским храмом Ярославля и во многом определила характер и лицо ярославского зодчества. В противоположность многим сооружениям 17 в. она, как и некоторые другие ярославские храмы, производит внушительное впечатление. Эт0 свидетельствует о том, что русская архитектура и в период, непосредственно предшествовавший новому времени, далеко не полностью утратила величие и монументальность. Важнейшей особенностью церкви Ильи Пророка является живописность, сказавшаяся в асимметрии плана и свободном расположении основных объемов. Два нарядных крыльца ведут на закрытую паперть, опоясывающую церковь с севера и запада. В юго-западном углу находится придел, который увенчан высоким шатром, контрастирующим с пятью куполами церкви и перекликающимся с нарядным, прорезанным слуховыми окнами шатром отдельно стоящей колокольни. Храм Иоанна Златоуста (рис на стр. 176) представляет собой дальнейшее развитие архитектурных идей церкви Ильи Пророка. Особенности ярославского зодчества как бы выступают здесь в своей классической чистоте.  Сочетание различных архитектурных форм более последовательно и строго, но никак не лишает весь ансамбль декоративного богатства, живописности, затейливой сказочности. Создатель храма столь же щедро, но более тонко, чем строитель церкви Ильи Пророка, контрасты и сопоставления. Храм Иоанна Златоуста строго симметричен в плане. Его основной объем с пятью куполами дополнен двумя приделами с шатровыми завершениями. Они примыкают к южной и северной абсидам. Закрытая паперть опоясывает церковь с трех сторон, и на нее ведут три богато отделанных крыльца — с севера, запада и юга. Живописность всего ансамбля усиливается традиционной для ярославского зодчества высокой колокольней. Нижняя часть ее восьмерика лишена украшений, зато верхняя — аркада и шатер с тремя рядами слуховых окон — богато украшена узорами из кирпича, нишками, кокошниками, сложно профилированными наличниками. Декоративные детали перекликаются с роскошными украшениями окон самой церкви и особенно наличником окна центральной абсиды, отделанным цветными изразцами. В конце столетия в храмовой архитектуре появились черты, подготовлявшие зодчество нового времени. Строители отказывались от узорочья и стремились ввести в свои сооружения элементы строгой логики и последовательности. Проще становились планы храмов и яснее композиции объемов; неукоснительно соблюдался принцип  строгой  симметрии  и  ярусного  членения. Новые черты, предвосхищавшие зодчество конца 17 в., отчетливо выступают в грандиозном храме Ново-Иерусалимского монастыря (1656—1685), где основное помещение было покрыто огромным шатром, прорезанным многочисленными окнами. Особенно сильно и ярко новые черты проявились в ряде церквей, сооруженных близ Москвы на средства родственников жены царя Алексея Михайловича — Нарышкиных. В «нарышкинских» храмах усилены светские тенденции. Некоторые существенные особенности этих сооружений (динамичность, отказ от замкнутости объемов, живая связь с окружающим пространством) позволяют провести аналогии с современной им барочной архитектурой Западной Европы. Великолепным памятником «нарышкинского» стиля является церковь Покрова в Филях (1690—1693), отличающаяся открытым характером композиции (илл. 142 а, рис. на стр. 177). Свободная связь здания с окружающим пространством подчеркнута не только обилием широких окон, но и оригинальным решением нижней части церкви: на уровне второго этажа находится открытая галлерея, на которую ведут три широких лестничных марша. Храм в Филях, бесстолпный и многоярусный, покрыт характерной луковичной главкой. Главки венчают и полукружия нижнего четверика, придавая церкви большую декоративность. Многоярусность способствует динамичности, но постепенный рост, устремленность вверх, задерживается декоративными «гребешками», которые украшают каждый ярус. Несмотря на украшения из белого камня, контрастирующие с красным цветом кирпичных стен, церковь обладает большой конструктивной четкостью. Решающим в ней является вертикальный ритм, подчеркнутый белыми колонками, расположенными на ребрах четверика и восьмерика, на стройных шейках глав, на наличниках окон. Замечательным примером «нарышкинского» стиля могут служить церковь Спаса в селе Уборы (1697, архитектор Я. Бухвостов), прекрасно расположенная на высоком берегу Москвы-реки, Рождественская церковь в г. Горьком (1718), колокольня Новодевичьего монастыря в Москве (илл. 143). Дальнейшее развитие новый тип центрического храма получил в церкви Знамения в Дубровицах (1690—1704), с еще большей силой утверждающей отказ от принципов архитектуры Древней Руси и торжество новых эстетических идеалов. Наряду с «нарышкинскими» храмами важное место в русском зодчестве конца 17 в. занимают грандиозные соборы в некоторых провинциальных городах. Как будто следуя традиционному пятиглавию древнерусских храмов, они на самом деле решительно порывали с вековыми традициями. Их фасад имел ясно выраженную этажность, проемы ничем не отличались от окон светских зданий, главки обретали чисто декоративный смысл. Таков, например, величественный Успенский, собор в Рязани (1693 —1699, строитель Я. Бухвостов).

В живописи уже в первые десятилетия 17 столетия появились новые тенденции. Об этом свидетельствует группа икон так называемого «строгановского письма», названных так по имени богатых купцов Строгановых, обосновавшихся во второй половине 16 в. в Сольвычегодске. Строгановы были страстными почитателями иконописи и объединили вокруг себя талантливых мастеров — создателей маленьких икон, предназначенных для домашних молелен. Среди этих мастеров выделяются Прокопий Чирин, Истома Савин, Никифор Савин. Строгановские иконы отличаются тщательной отделкой. С любовью и старанием выписывали художники мельчайшие подробности, стремясь увлечь зрителя несложным, но обстоятельным, изобилующим деталями рассказом. В иконе Никифора Савина «Чудо Федора Тирона» (начало 17 в.) на небольшом поле объединено несколько эпизодов. Здесь и царский двор, наблюдающий за единоборством святого-воина с чудищем, пленившим царевну, и молящийся о ниспослании победы Тирон, и битва его с драконом, и лирическая сцена освобождения царевны из плена юным витязем. Все это полно занимательности. «Священным», по существу, остается лишь сюжет, который облечен в форму увлекательной сказки. Под кистью строгановских мастеров фигуры становятся хрупкими, уже совсем лишенными внутренней силы и этической значимости, свойственной образам иконописи 14- и 15 вв. В иконе «Св. Никита» (1593) работы Прокопия Чирина святой-воин, одетый в красную рубаху, золотые доспехи и ярко-синий плащ, отличается утонченным изяществом. Художник обращал главное внимание на изысканность красочных сочетаний, на тщательную отделку деталей одежды и миниатюрную выписанноеть лица и рук. О характере иконописи второй половины 16 в. дает представление икона «Симеон Столпник» (илл. 140). С любовью и величайшим вниманием выписывает художник многочисленные подробности — миниатюрную архитектуру, сосуды, детали одежды святого, фантастические деревца. Тенденции, заложенные в искусстве строгановских мастеров, продолжали развиваться и в середине 17 в. Миниатюрная техника проникала в большие образа. В иконе «Иоанн в пустыне» (20—ЗО-е гг.) почти во всю вышину доски изображен худой, изможденный отшельник, одетый в звериные шкуры. Фоном для фигуры аскета служит с величайшей тщательностью выписанный ландшафт. Художник изобразил и традиционные горки, и извивающуюся лентой речку, и деревья, подернутые осенним багрянцем, и всевозможные цветы и травы. Очевидно, он не мог противостоять желанию запечатлеть реальный мир, волновавший его воображение.

Художники 17 в. задумывались над переоценкой принципов, которые лежали в основе древнерусской живописи. Важнейшей в этом смысле была деятельность царского иконописца Симона Ушакова и его друга Иосифа Владимирова. Они пытались сформулировать и обосновать новые эстетические идеалы в своих литературных сочинениях, представляющих первые на Руси трактаты, посвященные вопросам искусства. Прежде всего Симона Ушакова и Иосифа Владимирова интересовал вопрос художественной формы, и они пришли к мысли, что условная

форма русской иконописи не в состоянии передать все богатство окружающего мира. Симон Ушаков хотел, чтобы живопись обладала свойством зеркала, и поэтому благосклонно относился к реалистическому творчеству современных ему художников ЗапаДа; которые «всякие вещи и бытия в лицах представляют и будто живых изображают». Он считал необходимым перенести приемы реалистической живописи и в церковное искусство, мотивируя это тем, что люди хотят видеть и бога и святых такими же, как «царские персоны», то есть изображенными правдиво. В творческой практике Симон Ушаков был гораздо менее последователен, чем в теоретических рассуждениях. В качестве примера можно привести его икону «Нерукотворный Спас» — одну из излюбленных композиций мастера. Произведение эт0 внутренне противоречиво. Отказываясь от плоскостности старой иконописи, Ушаков не смог преодолеть ее условность. Правда, он пытался сделать форму объемной и тщательно моделировал лицо Христа, но моделировка еще очень приблизительна, за ней не чувствуется знания анатомии. В гораздо более яркой и действенной форме желание избавиться от канонов иконописи сказывалось т-л да, когда художники изображали своих современников. В 17 столетии, особенно к концу века, значительно распространилась так называемая парсуна — изображение определенного лица, «персоны». Здесь происходил более решительный, чем в иконе, отход от древнерусского искусства и проявлялись реалистические устремления.

В конце 17 в. было создано немало парсун (портреты стольника В. Люткина, Л. Нарышкина), предваряющих портрет 18 столетия. Следует отметить, что портретное искусство вообще очень сильно занимало художников. Об этом, в частности, свидетельствует так называемый «Титулярник» — рукопись с изображениями русских царей (1672). От 17 в., особенно от его последней трети, сохранилось большое количество росписей. Хорошо сохранились фресковые циклы ростовских и ярославских церквей. Решительное отличие росписей 17 в. от фресковых циклов более ранних эпох сказывается прежде всего в расширении круга тем. Помимо традиционных библейских и евангельских сцен теперь в изобилии встречаются сюжеты из многочисленных житийных циклов, мотивы из Апокалипсиса, хитроумные иллюстрации различных притч. Многие из них впервые становятся предметом изображения, что открывает перед художниками новые возможности творчески, не оглядываясь на «подлинники», решать различные художественные задачи. Реальный мир все настойчивее проникал в религиозную живопись. Мастера все чаще прибегают к непосредственным жизненным наблюдениям, более свободно располагают фигуры, вводят в композиции различные предметы обихода, интерьер, где действуют персонажи; более жизненно правдивой стала жестикуляция и т. д. Традиционные евангельские сцены усложнялись бытовыми подробностями, место действия конкретизировалось. Важнейшее впечатление, которое оставляют росписи конца 17 в.,— это впечатление движения, внутренней энергии; люди жестикулируют, лошади мчатся, клубятся облака, извиваются языки пламени, рушатся стены городов. Калейдоскоп событий, обилие персонажей, многочисленные подробности нередко затрудняют понимание смысла изображенного. Яркие синие, зеленые, желтые краски росписей лишают даже трагические сюжеты их устрашающего характера. Обилие различных композиций влекло за собой уменьшение их размеров. Разнообразные сцены следуют непрерывно друг за другом, располагаясь лентами по стенам и сводам храмов. Издали роспись производит впечатление цветистого ковра, что говорит об известном измельчании и отказе от высоких принципов древнерусской монументальной живописи. Правда, в росписях Ростова еще сохранялось мастерство гибкой и выразительной линии. В церкви Спаса на Сенях представлены дьяконы в праздничных облачениях. Их силуэты выразительны, движения размеренны и важны, но и здесь художник отдал дань времени: парчовые одежды украшены затейливым растительным и геометрическим орнаментом. В росписях ярославских церквей Ильи Пророка (1680, исполнена под руководством московских мастеров Г. Никитина и С. Савина) и Иоанна Предтечи (1694— 1695, исполнена под руководством Д. Плеханова) художники не обращали внимания на стройность силуэтов, на изысканность линий. Они были поглощены действием, которое развертывается в многочисленных сценах. Традиционная «Троица» приобрела под их кистью чисто жанровый характер. Внутренние переживания, глубина выражения чувства исчезли. Стоящий на коленях Авраам и трое ангелов о чем-то горячо беседуют. Ангелы жестикулируют, один из них стоит, подняв вверх руку, другой явно собирается встать — так естествен жест его руки, опирающейся на стол. Сарра не склоняется перед путниками, посетившими ее дом; прислонившись к двери, она с интересом прислушивается к оживленному разговору. Ярославский художник отважился и на то, что показалось бы в 16 в. кощунством. В сцене «Искушение Иосифа» жена фараона представлена полуобнаженной. Достаточно взглянуть на мужскую фигуру, чтобы уяснить характер, своеобразие ярославских фресок. Художник обращает внимание в первую очередь на фантастический наряд, сообщая ему необыкновенную пышность, тщательно выписывает орнамент на одеждах и ножнах сабли. Важно отметить, что источником для многих сюжетов ярославских росписей служила изданная в Голландии Библия Пискатора, которая привлекала русских художников занимательностью трактовки многих событий «Священной истории», увлекательными подробностями, своим светским характером. Разумеется, фрескисты конца 17 в. не могут считаться новаторами, которые произвели решительную переоценку всех ценностей. Их искусство еще очень условно и по форме и по содержанию, но оно показывает, что древнерусская живопись подошла к тому рубежу, когда новое содержание уже не вмещалось в старые традиционные формы иконного письма. В художественной культуре 17 столетия сложились исключительно благоприятные условия для развития орнамента. Стены храмов, трапезных монастырей, гражданских построек одевались в богатые праздничные наряды, их покрывал затейливый узор из кирпичей, белого камня, разноцветных изразцов. Орнамент начинал спорить со священными изображениями в росписях церквей и занимал главенствующее положение в украшении интерьеров гражданских зданий. Церковная утварь и предметы обихода часто сплошь покрывались узорами. Золотые и серебряные оклады, обильно украшенные драгоценными камнями, закрывали теперь изображения святых, оставляя открытыми только лики. Драгоценные камни, жемчуг, золото применялись и при изготовлении посуды и парадных одежд. Большим успехом пользовались в то время на Руси богато орнаментированные красочные произведения прикладного искусства восточных стран, особенно турецкие и иранские ткани, ковры, оружие. Издавна существовавший интерес к восточным художественным изделиям вновь усилился благодаря росту декоративных тенденций, созвучных творчеству народов Востока.
31. София Константинопольская

храм Св. Софии (Премудрости Божией) в Константинополе (ныне Стамбул, Турция), выдающийся памятник византийской архитетктуры. Возведён в 532—37 гг. архитекторами Анфимием из Тралл и Исидором из Милета. По преданию, образ здания Св. Софии явился зодчим во сне. Центрическая трёхнефная базилика воплотила идею простёртого над людьми Божественного мироздания. Возведённый в правление императора Юстиниана, в пору наивысшего могущества Византийской империи, храм стал не только культовым центром, но и местом проведения важных государственных мероприятий. Купол диаметром 32 м перекрывает пространство храма на высоте ок. 40 м. Барабан в основании купола прорезан множеством окон; тонкие перегородки между окнами «растворяются» в потоках солнечных лучей, создавая ощущение «светового кольца» под свободно парящим куполом, который, как говорили, словно «подвешен к небу на золотых цепях», подчёркивая безграничность Божественной Вселенной. Свет, стекающий сверху в пространство храма, символизировал схождение Божественной благодати. Купол опирается на четыре огромных столпа, стоящие по углам подкупольного квадрата. Распор (давление) купола гасится с помощью полукуполов, примыкающих к центральной окружности, а также через ряды сводов в боковых нефах. Тяжёлые несущие опоры искусно скрыты: они зрительно сливаются с боковыми стенами или являются частью ажурной колоннады аркад. Роскошное внутреннее убранство храма (цветной мрамор, мозаики) довершало образ «Рая на земле», столь поразивший русских послов, посетивших литургию в Софии Константинопольской в 987 г., что, по преданию, стало одним из решающих доводов в пользу Крещения Руси. Захватившие Константинополь турки превратили храм Св. Софии в мечеть, исказив её первоначальный облик внутренними и наружными переделками. Ныне в храме действует музей.
32. монастырь Хора

Церковь Христа Спасителя в Полях (греч. ἡ Ἐκκλησία του Ἅγιου Σωτῆρος ἐν τῃ Χώρᾳ) из ансамбля монастыря в Хоре — наиболее сохранившая свой первозданный вид византийская церковь в Стамбуле (бывш. Константинополь). С 1948 года открыта для туристов как музей Карие (тур. Kariye Müzesi), входит в число стамбульских памятников Всемирного наследия. Название происходит от того, что до возведения Феодосием II нынешних городских стен церковь стояла вне стен императорской столицы, к югу от Золотого Рога. Сохранившееся здание построено тщанием Марии Дука, тёщи императора Алексея Комнина, в 1077-81 гг. Уже через полвека часть сводов обрушилась, вероятно, из-за землетрясения, и младший сын Алексея профинансировал восстановительные работы. Церковь Хора была вновь перестроена после прихода к власти Палеологов, в 1315-21 гг. Ктитором выступал великий логофет Феодор Метохит. Свои последние годы он провёл в монастыре обычным монахом (сохранился его ктиторский портрет). Заказанные им мозаики и фрески — непревзойдённое художественное достижение Палеологовского возрождения. Во время осады Константинополя турками в 1453 году в монастырь была принесена икона Небесной Заступницы города — икона Богоматери Одигитрии. Через полвека турки заштукатурили все изображения византийского периода, чтобы обратить церковь в мечеть Кахрие-джами. Хора вернулась к жизни как островок Византии посреди современного исламского города в результате реставрационных работ 1948 года.
33. капелла в Аахене

Дворцовая капелла в Ахене — единственный сохранившийся относительно неприкосновенным фрагмент знаменитого Аахенского дворца. Это уникальный памятник архитектуры времён Карла Великого, который здесь похоронен. На протяжении 600 лет в часовне проходила церемония коронации императоров Священной Римской империи. Капелла дала городу его французское название — Экс-ля-Шапель. Ныне входит в комплекс Аахенского собора (памятник Всемирного наследия). Карл Великий начал строительство дворца в Аахене не позже 792 года. Дворцовая церковь была освящена папой Львом III во имя Девы Марии в 805 году. Восьмигранное здание симметрично в плане и увенчано куполом. В его архитектуре преломились мотивы позднеантичной и ранневизантийской архитектуры (один из вероятных прообразов — равеннская Сан-Витале). Проект разработал некий Одон из Меца. Колонны и декоративное убранство, по свидетельству Эйнхарда, представляют собой сполии, доставленные для украшения капеллы по приказу императора из Равенны и Рима. Храм был призван наглядно воплотить притязания Карла на преемственность по отношению к римским и равеннским императорам. Подкупольные фрески с течением времени были заложены мозаиками. В отличие от этих элементов убранства, трон Карла с мраморными инкрустациями сохранился до наших дней.
34. тератологический орнамент

(греч. "тератос" - "чудовище") плетение с элементами фигур животных. Тератологический орнамент заполняет страницы множества рукописей и не зависит от места их происхождения. В отечественной традиции это рукописи новгородские, псковские, ярославские, смоленские, московские, ростовские, рязанские, тверские. Хотя тератологический орнамент ассоциируется чаще всего с новгородскими рукописями и многие считают его даже особенностью новгородского декоративного искусства, называть тератологический орнамент новгородским можно лишь постольку, поскольку новгородских рукописных книг в силу разных причин сохранилось больше, чем рукописей из других городов. В действительности же тератологический орнамент был распространен широко, и нет, наверное, ни одного значительного средневекового города, где он не использовался бы в художественной практике: в рукописях, в ювелирных изделиях, на тканях, в росписи, резьбе.
35. анализ иконы «Битва новгородцев с суздальцами»

популярный в России XV-XVII вв. иконописный сюжет, в основе которого лежит историческое событие: осада Новгорода войском под предводительством суздальского князя Мстислава Андреевича.

60-е годы XV века. 165×120. Историко-архитектурный музей-заповедник, Новгород [1284].

[Первоначальное местонахождение иконы неизвестно. В середине XIX века она хранилась в часовне Варлаама Хутынского, откуда была перенесена в Николо-Кочановскую церковь. По предположению П. Л. Гусева, ранее находилась в церкви св. Дмитрия на Даньславлей улице в Кожевниках, разобранной в 1847 году. Древний золотой фон почти полностью утрачен. При реставрации в 1913–1914 годах оставлены надписи XVI века, которые, возможно, восходят к надписям XV века. Выпавшие места на стыках досок залевкашены, и здесь восстановлены в общих чертах рисунок и живопись. Сохранность в целом удовлетворительная]. Темой для иконы послужил эпизод из военной истории Новгорода, когда в 1169 году суздальцы и их союзники (рязанцы, муромцы, смольняне и другие), возглавляемые сыном Андрея Боголюбского
36. сравнительный анализ церквей Вознесения в Коломенском и Иоаннпредтеченской в Дьякове

Церковь Вознесения Господня в Коломенском — православный храм Даниловского благочиния Московской епархии. Храм расположен в районе Нагатинский Затон, Южного административного округа города Москвы, в бывшем подмосковном селе Коломенское. Храм является шедевром мировой архитектуры, первым каменным шатровым храмом в России. Возведена в Коломенском в 1528—1532 годах (предположительно итальянским архитектором Петром Францизском Ганнибалом, по русским летописям Петром Фрязином или Петроком Малым) на правом берегу Москвы-реки. Ктитор храма — великий князь Московский Василий III. В храме наряду с шатром были применены пристенные пилоны, что позволило построить огромное здание невиданных пропорций, с «летящей» архитектоникой. Постройка была осуществлена с размахом и значительными материальными затратами. В истории русского зодчества храм остался произведением, с точки зрения его формального совершенства, единственным и неповторимым. Церковь выполнена из кирпича с многочисленными белокаменными элементами декора в виде центрического храма-башни; её высота составляет 62 метра. План представляет собой равноконечный крест. Внутреннее пространство храма сравнительно невелико — чуть более 100 квадратных метров. Вокруг храма расположена двухъярусная галерея-гульбище с тремя высокими лестницами-всходами. На фасадах углы церкви оформлены вытянутыми плоскими пилястрами с капителями в духе раннего Возрождения. Между ренессансными пилястрами сделаны остроконечные готические вимперги. На основной крестообразный объём церкви поставлен восьмерик, в нижней части оформленный рядами больших килевидных арок в традиционном московском стиле, а выше украшенный сдвоенными ренессансными пилястрами. Храм перекрыт шатром с чётко выделенными рёбрами. Как показал С. С. Подъяпольский , в здании имели место многочисленные «ренессансные» элементы (ордера, порталы с прямыми архитравными перекрытиями проемов, «ренессансная» прорисовка готических вимпергов и пр.). В отношении готических элементов (общей столпообразности и многих элементов декора, прежде всего самих вимпергов) исследователь полагал, что Петрок Малый применил их как стилизацию под «местную» архитектуру, так как уловил в предшествовавшем ему древнерусском зодчестве дух готики. На галерее располагается монументальный трон, снаружи приставленный к восточной стене церкви и повернутый спиной к алтарю.

Собор Усекновения Главы Иоанна Предтечи.

До середины XVI века на этом месте существовал деревянный храм, который относился к близлежащему селению Дьяково. Затем, эти холмистые места полюбились московским князьям, что в конечном итоге и привело к постройке каменного собора. Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи, была возведена по приказу царя Ивана Грозного, который лично надзирал за строительством и давал ценные руководящие указания. Дата постройки храма до сих пор вызывает споры. Принято считать, что работы велись между  1560-м – 1570-м годам, но есть исследователи, которые утверждают, что церковь была сооружена и в 1529-ом, и в 1547-ом и в 1550-е годы. Скорее всего, строительство вряд ли началось раньше 1530-хх годов, поскольку для возведения собора были использованы могильные плиты с местного кладбища, датированные именно этими годами. По одной из версий, архитектором храма был знаменитый мастер (мастера?) Барма Постник. Версия об авторстве собора далеко не случайна. Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи представляет собой композицию из пяти восьмигранных столпов (центрального и четырех приделов), соединенных между собой притворами. В  основу плана  храма положен четырехконечный греческий крест. По такой же схеме были возведены храм Покрова Пресвятой Богородицы на Красной площади в Москве (1555-1561 годы), Борисоглебский собор в Старице (1558-1561 годы) и Спасо-Преображенский собор в Соловецком монастыре (1558-1568 годы). Надо сказать, что подобная схема храмового строительства на Руси встречается довольно редко. Вероятно, она связана с переходом от деревянного строительства к каменному. Получив новый материл, мастера продолжали строить в камне по тем же канонам, по которым они возводили деревянные сооружения. Каждый предел церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи был освящен во имя своего святого: юго-восточный – во имя Зачатия Иоанна Предтечи, северо-восточный – Зачатия Праведной Анны, юго-западный придел во имя святителей московских Петра, Алексея и Ионы (первоначально, примерно до 1596 года, во имя перенесения мощей святителя Петра - митрополита Московского), а северо-западный - двенадцати апостолов (первоначально апостола Фомы). Главный престол храма села Дьяково освящен во имя равноапостольных святых Константина и Елены. Хотя сегодня храм покрыт белой штукатуркой, изначально он был раскрашен яркими красками, как это хорошо видно на картине художника-передвижника Маковского, написанной в 1872 году. В воротах открывающих доступ на территорию храма, закреплена икона усеченной головы Иоанна Предтечи. С начала 1920-хх годов храм Усекновения главы Иоанна Предтечи был закрыт на реставрацию, которая из–за недостатка средств затянул почти на 30 лет. В 1949 году собор был снова открыт для верующих, но в 1958 году были начаты новые реставрационные работы. О печальном состояние храма вспоминал известный певец-композитор Игорь Тальков, посетивший Коломенское в конце 80-хх годов и подобравший  там крест, упавший с одного из столпов. Несмотря на аварийное состояние, с 1992  года в церкви возобновились богослужения. Сегодня храм находится   в совместном ведении музея-заповедника «Коломенское» и церковной общины.

22 - . византийская культура испытывала существенное влияние со стороны соседних восточных стран, особенно Ирана. Это влияние сказалось практически во всех областях общественной и культурной жизни. В целом же культура Византии явилась настоящим перекрестком западной и восточной культур, своеобразным мостом между Востоком и Западом. Другим фактором влияния, сыгравшим большую роль в формировании византийского быта, было влияние восточное. Это влияние было неизбежным, так как фактически наиболее значимыми были именно азиатские владения империи. Постоянный контакт в военной или торговой форме с восточными народами не мог не привести к восточному влияния на различные сферы жизни и культуры византийцев. Тарелки (кимвалы) в виде двух больших металлических дисков были распространены у арабов и в Иране, откуда их переняли византийцы.

1. Средневековое искусство - особая ступень в мировом художественном развитии. Возникшее и существовавшее на почве феодализма, средневековое искусство было тесно связано с религией, с её догматами, которые освящали феодальный строй и его сословную иерархию, накладывали печать на философию, мораль, нравственные представления. Религия и церковь были могущественной идеологической силой, важнейшим фактором формирования всей феодальной культуры. Кроме того, церковь была главным заказчиком искусства. Наконец, не следует забывать, что духовенство было единственным тогда образованным классом. Религиозное мышление сформировало всё средневековое искусство.

Религиозное мышление Средневековья накладывало отпечаток на все формы жизни общества, определяло характер  художественной культуры. Христианская религия проповедовала, что всё земное является лишь слабым отражением небесного. Земное существование ничтожно по сравнению с загробной жизнью, поэтому не может стать предметом изображения, достойным внимания в искусстве. Церковь, понимая огромную силу искусства по воздействию на людей, использовала его для наставления в вере. Она утверждала, что тело - лишь уродливая тюрьма для души, оковы её бессмертия, ничтожный сосуд греха и соблазна. Таким образом, в христианстве обнажается противоречие между духовным и материальным.

Образ человека в искусстве, рождённый доктриной христианства, утрачивает разумную ясность и внутреннее равновесие, характерные для античных героев. Новый идеал противоположен идеалу античности. В нём в угоду христианской идее в жертву приносилась правдивая передача красоты физического облика человека. Изображение подчинялось определённым выработанным канонам. Зато духовный мир с его многообразием чувств и переживаний средневековый художник умел показать с такой силой, что созданные им образы воздействовали то силой внутренней сосредоточенности и философского самоуглубления, то страстной взволнованностью, высоким духовным подъёмом, то мечтательностью или гармоничной созерцательностью.

Другой особенностью средневекового искусства была близость его к народному творчеству, так как в отличие от античного искусства, обращённого только к свободному члену общества, искусство Средних веков обращается ко всему народу. Античного раба, стоявшего вне гражданской и духовной жизни общества, сменил крепостной крестьянин, который при всём своём бесправии, всё же признавался членом гражданского коллектива. Да и само искусство в Средние века создаётся руками ремесленников, вышедших из самой гущи народа, поэтому в средневековом искусстве сильнее ощущаются народные веяния, оно близко к народному творчеству. Оно многослойнее, чем искусство Древнего мира, на него наложили отпечаток традиции языческой культуры (античной и варварской), народные обычаи, устная поэзия, задорный и хлёсткий юмор народных карнавалов. В Средние века были заложены основы национальных культур, национального искусства, возникло множество местных школ. Это было время расцвета безымянного народного искусства; неистощимая фантазия народа особенно ярко проявилась в расцвете декоративных форм и прикладного искусства, на почве которых возникает монументальное синтетическое искусство.

Образный строй и язык средневекового искусства сложнее и экспрессивнее искусства античного. В нём на смену представлению о мире, как о чём-то завершённом, приходят новые представления. Под влиянием христианских идей человек перестаёт быть центром мироздания. В нём видят лишь частичку мироздания, подчинённую его неведомым силам. Возникает всеобъемлющий взгляд на окружающий мир, воплощающий собой божество. Отдельные явления приобретают значимость, поскольку рассматриваются, как проявления величия целого. Такой всеобъемлющий взгляд на мир дал крупнейшее завоевание средневекового искусства - синтез всех видов искусства при господствующем значении архитектуры: строятся грандиозные храмы, украшенные росписями, рельефами и статуями.

Расширилась и сфера явлений, отображаемых в искусстве,

правда, передаваемых с помощью символов и аллегорий, так как в художественной системе средневекового искусства существовала предельная условность.

Однако содержание средневекового искусства не ограничивалось только областью официальных религиозных идей. Художники привносили в него и связанные с реальной жизнью идеалы, нравственные представления. Мифология, народная фантазия, поэтическое отношение к миру определяли силу и яркость образов средневекового искусства, их высокое художественное совершенство. В нём нашли отражение и материнская любовь, и  совершенство. В нём нашли отражение и материнская любовь, и глубокие страдания, и стоическое мужество, и красота природа и мира. Впервые в нём разрабатывается проблема характерного, гротескного, открывая новые перспективы развития мирового искусства последующих веков.

Периодизация средневекового искусства

Начало европейского Средневековья можно отсчитывать от нескольких дат: падения Западной Римской империи, нашествия варваров и образования первых варварских государств на территории Европы; важнейшим рубежом, конечно, является рождение христианской цивилизации, пришедшей на смену греко-римской античной, т. е. языческой. Европейский мир принимает христианский облик, начиная с IV в.

Концом средневековой эпохи обычно принято XVII в., век Английской революции, коренных изменений в области науки и техники, промышленного производства, некоторые историки продлевают его до 18 в. (до Великой Французской революции), или наоборот, переносят в более раннюю эпоху — XIII и XIV вв., эпоху Данте, Джотто и св. Франциска Ассизского.

Средневековая история делится на три периода:

VI - XI века - раннее Средневековье, период становления феодализма;

XII - XV века - классическое средневековье, развитой феодализм;

XVI - первая половина XVII века - позднее Средневековье, период упадка феодализма.

Исторические рамки средневекового искусства несколько иные. Термин "средневековое искусство" охватывает лишь ранние этапы истории искусства феодальной эпохи: для стран Западной Европы - с V до XV века - до эпохи Возрождения.Историки искусства пытаются классифицировать средневековое искусство по историческим периодам и преобладающим стилям, однако все эти классификации носят условный характер. Общепринятой считается следующая периодизация: кельтское искусство, раннехристианское искусство, искусство периода переселения народов, византийское искусство, дороманское искусство, романское искусство и готическое искусство. Каждый из этих стилей в свою очередь подразделяется на отдельные периоды. Кроме того, каждый регион в период формирования собственной нации и культуры имел свой особенный стиль, например, англо-саксонское или древнескандинавское искусство. Мы будем придерживаться следующей периодизации:

Дороманское искусство (конец V века - X век). В дороманском искусстве выделяют в свою чередь:

Искусство эпохи Меровингов

К памятникам меровингского искусства относят главным образом искусство северных и центральных областей Франции. В памятниках меровингского периода явственно заметны позднеантичные традиции, галло-римские и варварские стили.

Каролингское возрождение

В кон. 8 в. крупнейшей державой становится империя Карла Великого, опиравшегося на предания о могуществе Рима. В искусстве Каролингского возрождения возродился интерес к

античности. На развалинах империи Каролингов образовались основные современные государства Европы. Для каролингской культуры характерно решительное обращение к античному наследию («семь свободных искусств», фигуративное и повествовательное начало в изображениях).

Оттоновское возрождение

Оттоновским возрождением называют культурный подъем 919-1038 гг. в восточных областях бывшей Каролингской империи, где правили короли Саксонской династии. В отличие от Каролингов, империя Оттонов не имела единого культурного центра, развитие литературы и искусства было связано главным образом с монастырями и епископскими городами. В искусстве Оттоновского возрождения ощутимы протороманские тендеции, стремление возродить легендарное римское великолепие подчас в варварской его интерпретации. Ряд исследователей рассматривает оттоновское искусство как раннюю стадию романики.

Романика или Романское искусство (XI - XII вв., в некоторых странах до XIII в.)

Так называют стиль средневекового искусства Западной Европы в период укрепления и зрелости средневекового общественного строя. Термин введен французскими археологами XIX в., когда была установлена связь архитектуры XI—XII веков с древнеримской архитектурой, считавшими его испорченным вариантом позднеримского искусства. В целом, термин условен и отражает лишь одну, не главную, сторону искусства. Однако, он вошёл во всеобщее употребление. Основной вид искусства романского стиля — архитектура, преимущественно церковная (каменный храм, монастырские комплексы).Готика (с конца XII - XV вв.)

Так называют художественный стиль искусства Западной Европы завершающий развитие средневекового искусства. Термин введен итальянскими теоретиками XVI в., считавшими искусство Средневековья порождением варварского племени готов, разрушивших Рим в 410. Поздний архитектурный готический стиль (XV - XVI вв., т. н. «пламенеющая готика») в некоторых странах (Франция) сосуществовал с искусством Ренессанса. Возрождение, отнесясь с пренебрежением к варварским наследникам Рима, не заметило значимости искусства Средневековья, объявив его варварским. Лишь в XX в. открылась ценность его художественных исканий, появился интерес к духовному миру Средневековья.

1. 111 К. МАРКС КАК ОСНОВОПОЛОЖНИК СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
2. ОБЛОМОВ Роман Гончарова Обломов является произведением описывающим жизнь человека со всех сторон
3. Тема 15 Содержание управленческого труда ~ 2 Тестовые вопросы- 1
4. ОТЧЕТ ПО ПСИХОЛОГИИ Выполнила студентка 1 курса 4 гр.
5. РЕФЕРАТ дисертації на здобуття наукового ступеня доктора філософських наук.1
6. Условия существования тока
7. Ка 7 Скульптура 8 Рельефы и росписи
8. Методы волочения металлов
9. темах электросвязи
10. Благотворительный фонд Счастливое будущее именуемый в дальнейшем
11. ти женщин выбирают 6 человек.html
12. тема неоднорідна.html
13. сварщики со счетом 7-5.html
14. Поняття державних та місцевих доходів Доходи Державного бюджету це частина централізованих фінансових
15. Підозрюваний у кримінальному процесі
16. Право собственности в сфере недропользования на территории Российской Федерации
17. Тема- рекурсивные алгоритмы1
18. методическое объединение по гуманитарному образованию УТВЕРЖДЕНА Министерством образования Респуб
19. Парадоксы гравитации
20. ре ~ вновь и анимаре ~ оживлять ~ комплекс мероприятий направленных на восстановление утраченных или уг

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе