Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
М. А. МУНТЯН
ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ КАК ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ЕДИНСТВО СОВРЕМЕННОГО МИРА
"Современная наука и технология взорвали пространство и время в физическом мире и тем самым усилили взаимозависимость в мире подитики".
Джеймс Розенау
XX веж жак пространство исторической жизни человечества феномен удивительного динамизма в поисках новых путей развития, трагизма глобальных свершений и неизбывного оптимизма. Его социальная анергия "буйствовала" в двух уничтожительных мировых войнах, ускоряла исторический процесс экспериментами социоинженерии, материализовывалась в поисках справедливого с щественного устройства с помощью мифологем разного рода "из-мов", мостила мгублейными ценностями ложные устремления целого рдда сильных и жизнеспособных наций, аннигилировалась в классовых схватках многочисленных революций, питала творческий гений человека и разрушала природную среду его обитания.
Действительность, реалии XX века отвергали одцу за другой выдвигавшиеся различными научными шкодами мировоззренческие теории и доктрины, основывавшиеся на экстраполяции в современность опыта прошлого и формулировании на этой основе каких-то общих закономерностей для длительных периодов исторического развития. В частности, этот век стад свидетелем того, что многообразие жизни нельзя сместить в "прокрустово ложе" классового подхода марксизма, разделившего мир на капитализм и социализм и проведшего между ними временную и временную границы. Временную потоку, что социализм априори выступал в качестве "светлого будущего" по отношению к "загнивающему капитализму". И временную, так как провозглашалась неизбежность победы социализма во всемирном масштабе.
Крах "реального социализма" в Европе вместе с тем не снял с повестки дня идеалы социальной справедливости и равенства как ориентиры развития человечества. Равным образом свой "узкий горизонт" и методологическую ограниченность в этом пяане демонстрирует и концепщй плюрализма цивилизаций А.Тойн-би, ориентированная скорее на пространственные и хронологические координаты прошлого, нежели на процессы настоящего времени. Ценные с научной точки зрения попытки А.Г.Франка рассмотреть в качестве движущей сипы мировой истории "процесс аккумуляции капитала", теории Э.Валлерстайна о циклах и сдвигах "центров гегемонии в мировой системе", идеи Н.Д.Кондратьева о длинных и коротких "экономических волнах" в мировом хозяйстве, как и взгляды многих других мыслителей, так или иначе "упорядочивали" тот или иной пласт исторического материала, яишь приближаясь к раскрытию закономерностей самодвижения истории. Не случайно один из самых глубоких умов нашего столетия К^Ясперс даже был вынужден заметить; что "история имеет глубокий смысл, но он недоступен человеческому осознанию".
Мятежную историю XX века можно рассматривать,с одной стороны, как продолжение, инерционное воспроизводство, развитие процессов предыдущих исторических эпох и их завершение, "конец" многих из них, но и как "начала без конца", то ость возникновение, проявление принципиально и качественно новых явлений и моментов, направлений жизни, которые не являются прямым продолжением или экстраполяцией прошлого в настоящее, а представляют собой элементы будущего в повседневности многоликого мира. Взятые в комплексе, в совокупности эти явления во второй половине столетия начали создавать духовно-социальное поле такого вселенского напряжения, выход из которого обусловливал смену основ жизнедеятельности и жизнеустройства человечества.
Осознание "переходности" всего XX века, императивности "вызовов истории" как провозвестников нового этапа цивипизацион-чого развития в цепом пробивало себе дорогу с трудом, буквально продираясь сквозь частокол догм, предрассудков, идеодогичес-^х штампов, наталкиваясь на консервативность социальных сис-
тем и структур, нередко пассуя перед грандиозностью объективно требуемых перемен. Но сейчас уже мало кто сомневается в том, что цивилизация индустриального типа, сумевшая вовлечь в поле своего притяжения далеко не все человечество, исчерпала свои креативные возможности, родив вместе с тем целый ряд глобальных проблем и поставив тем самым весь род людской перед необходимостью поиска путей к всеобщему выживанию. Теперь уже немного тех, кто не понимает, что ответ на старые и новые "вызовы истории" невозможен без кардинальной смены самой парадигмы общественно^исторического развития современного мира, делающего решающий шаг к овладению временем и пространством, во всяком случае в пределах земного шара. Ныне уже почти никто не возьмется отрицать, что символом и движителем перемен, происходящих в жизни человечества, является современная научно-техническая революция, материализовавшаяся первоначально электронно-вычислительной машиной (1946 г., США) и приведшая в 70-е годы к появлению нового, постиндустриального типа производства. Идея о третьей цивилизационной революции, преоб-
1. При всех разночтениях и разнящихся определениях существа современной НТР в мировой литературе, существует и определенный консенсус в отношении ее наиболее характерных черт:
- принципиально новый уровень развития науки и техники, создающих возможности для появления технических устройств и продуктов, обладающих отсутствующими в природе качествами и свойствами (нанотехнологии),
- "обвальное" наращивание знаний (по некоторым данным^ период удвоения объема научной информации за последние 40 пет уменьшился с 15 до ^ пет и демонстрирует тенденцию к дальнейшему сокращению) у
-приоритетное развитие исследований в области фундаментальных наук, опережающие темпы технико-технологических инноваций, что служит основой интеллектуализации жизни современного человечества,
- непрерывное сокращение времени между появлением новых научных знаний и их использованием в инженерно-конструкторских разработках,
- постепенное приобретение информацией более важной роли в росте материального производства, нежели традиционных сырья и энергии (по расчетам специалистов, удвоение объема производства потребительских товаров сейчас требует увеличения потребляемой при этом информации в 4 раза, при возрастании выпуска продукции в 10 раз - ее 100-кратного увеличения).
разующей всю жизнь человечества, все прочнее утверждается в мировом обществоведении*.
Многие ученые в последние 30 лет все чаще обращаются к проблематике "детища" третьей цивип^зационной революции -постиндустриального ("информационного", "научного", "постма-риального") общества. У одного из первых теоретиков постиндустриализма Д.Белла есть два взаимодополняющих определения грядущего общества. С одной стороны, он считает, что "постиндустриальное общество - это не проекция и не экстраполяция уже существующих на Западе тенденций развития, а новый принцип социально-технической организации жизни..., столь же оригинальный, как индустриальная система, заменившая собой аграрную." С другой стороны, он констатирует, что "понятие постиндустриальное общество делает упор на центральную роль теоретического знания как оси, вокруг которой выстраиваются новая технология, экономический рост и новая стратификация общества". Другой последовательный сторонник концепции постиндустриализма, японский философ и.Масуда, утверждает, что в новом обществе интеллектуальная деятельность человека станет главенствующей по сравнению с другими его занятиями, так как человеческий мозг, усиленный возможностями компьютера и освобожденный, благодаря робототехнике, от тяжелого физического труда, сможет достичь небывалых высот, которые позволят в корне изменить всю общественную жизнь, "изменения в ценностях человека будут столь значительными, что радикально преобразуют нынешнюю концепцию МИ-1. Известный английский философ Дж.Бернап в начале 60-х годов в книге "Мир без войны" писал, что около 6 тыс. пет тому назад произошла первая цивилизационная революция^ когда человек освоил сельскохозяйственное производство, вторая, приведшая" к развитию' промышленного производства, началась немногим более 200 лет назад, третья же концентрирует усилие на сферах, "обслуживающих" и развивающих человека.
ра, мышление и образы поведения'.
Обществоведы продолжают дискутировать по различным сюжетам, связанным с постиндустриальной революцией, а она уже реально преобразует современный мир, проявляясь в нем:
- возникающим новым типом производства, в котором человек занимает позицию носителя всеобщих производительных сил, где он во все большей мере перестает быть просто агентом производственного процесса и встает рядом с ним в качестве его организатора, регулировщика. Этот постиндустриальный тип производства был назван в конце 60-х годов З.Ежезинским "технотронны^" он же квалифицируется другими авторами как автоматизированно-компьютерный, компьютерно-коммуникативный, информационный и т.д.,
- состоянием перманентного перехода экономики товара через экономику денег в экономику "человеческих способностей". По мнению О.Тоффлера, Ю.Васильчука подобная экономика не может не быть двухсекторной, где в производстве материальных благ и услуг доминируют рыночные отношения, но им не остается места в сфере производства самого человека, где осуществляется накопление "человеческого капитала". Этот капитал как совокупность профессионально-квапификационных навыков, знаний, та-
1. Справедливости ради необходимо отметить, что не все общест-воведы^ устремляющие свой взор в будущее, столь однозначно позитивно оценивают перспективы постиндустриализма и будущего "компьютерного мира". Авторы сборника статей "Принудительная технология. Компьютеры как культура" последовательно проводят мысль о том, что при всех своих несомненных достоинствах компьютеры приведут в основном к деструктивным эффектам при их применении в общественно-политической и культурной жизни общества. "Информационная технология стремится заставить ходить по расписанию не только поезда, но и все общество, - утверждается во вступлении к этой книге. -Способы достижения этого многообразны: прямой контроль..., фрагментация коллективов, изоляция индивидуумов, тенденция идентифицировать людей с машинами и машин с людьми, параллельная тенденция усваивать подобные машинные образы человеческого поведения и вести себя подобно машинам и т.д. Еще более резко свою точку зрения формулируют Р.Спангенбург и Д.Моузер: "Все более замыкаясь в компьютеризированной технике решения проблем", современное человечество по существу отказывается "от личностного мышления", что чревато культурной катастрофой независимо от того, произошел ли подобный отказ по воле монарха) тирана, религии или компьютера".
ланта индивида складывается из усилий по воспитанию детей в семье, собственных усилий детей по освоению знаний и культуры, расходов государства и самих граждан на образование, общих -государственных,частных и коллективных - затрат на поддержание и развитие культуры и искусства, затрат людьми времени на усвоение достижений культуры, усилий и расходов на поддержание здоровья и работоспособности, совокупных затрат на охрану и восстановление окружающей среды. А.Печчеи, основатель и долгие годы президент "Римского клуба", писал в этой связи, что "именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и все концы, и в нем же основы наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности... Именно в их развитии заключено не только возможное разрешение всех его проблем, но и основа общего самоусовершенствования и самовыявления рода человеческого",
- превращением постиндустриальной хозяйственной деятельности в экономику "дорогого человека" ("дешевый работник"^ по сравнению с дорогостоящими машинами, обеспечивал, по мнению Д.Риккардо, основу экономического процве тавйяАнг ми в XIX веке), где главной формой накопления становится то, что эффективно потреблено для подготовки и развития человека-труженика. По подсчетам американских специалистов, в начале 80-х годов подготовка одного работника до 18 лет в США превышала 500 тысяч долларов, специалиста с университетским образованием -свыше 1 млн.долл. Академик Н.Н.Моисеен, рассуждая о постиндустриальных перспективах России, замечал, что 9тот этап развития превращает воспитание массового мастерства трудящихся в важнейшую национальную задачу, что "людей, от которых зависит успех производственной деятельности, приходится долго и дорого обучать",
- преображением самого труда, который "в обычном понимании этого слова, -как процесс воздействия человека на вещество природы, исчезает", на место абстрактного труда, создающего всю
совокупность материальных богатств, приходит всеобщий труд как свободная творческая деятельность человека в области науки, культуры, информации, и, что не менее важно, в сфере производства самого человека. Труд в постиндустриальном обществе интеллектуапизируется, индивидуализируется, задается, как правило, не извне, а в значительной степени самим человеком-тружеником,
- большим в постиндустриальной модели общества контролем человека, чем ранее, над своей социальной и природной средой. Уже на этой стадии общество несет в себе явные тенденции к замене мажоритарной демократии ("диктатуры большинства") пар-тиципарной, консенсусной, социокультурные же институты трансформируются в направлении бесконечного многообразия форм, норм и ценностей. Исторический плюрализм общественного развития в данном случае преобразовывается в органичный сплав стилей и образов жизни, отражая тем самым некую универсальную специфику современного человечества.
Постиндустриальный мир, рождаемый третьей цивилизационной революцией, делает только свои первые шаги на планете. А. Турен писал в одной из своих работ, что судьба мира зависит от того, будет ли наведен мост между разумом и культурами, современностью и национально-культурной идентичностью народов, между развитием как универсальной целью и культурой как ценностным выбором, экономическим развитием и .социальными преобразованиями. В этом состоят, по существу, критерии универсализации постиндустриализма, юторый, по мнению многих футурологов, не может утвердиться в виде локальных или даже региональных цивилизаций, как это было со всеми предшествовавшими циви-лизационными феноменами. "От единой Земли к единому миру" -слова из доклада "Наше общее будущее", подготовленного международной независимой комиссией под председательством Г.Х.Брунд-тланд, можно считать своеобразным девизом всех тех перемен, которые происходят в современном мире. На- наших глазах происходит становление единого и взаимозависимого мира, характеризуемого целым рядом новых черт и тенденций.
Во-первых, происходит, если уже не произошла, повсеместная смена миросозерцания и миропонимания. От лаппассовско-ньютонов-ской картины мира, предстающего гигантским механическим цехом, повинующегося заранее заданной, исчисляемой ритмике , к пониманию стохастичности Вселенной, отличающейся сложностью, нелинейностью, неопределенностью, необратимостью, где всемогущее "демону предвидения пришлось изрядно потесниться. Вторжение в историю человека - не в качестве пассивного продукта общественных структур, подчиняющегося непреложным закономерностям, а в качестве субъекта, действующего под знаком негарантированного и непредопредепенного выбора, - делает исторический процесс сложным и нелинейным. В данном случае, как писал Л.Февр, история Перестает быть надсмотрщицей над рабами, стремящейся к одной убийственной (во всех смыслах слова) мечте: диктовать живым свою волю, будто бы переданную ей мертвыми".
"Чеповекоцентричность" постиндустриализма как нового типа производства и как стратегического выбора развития в направлении скорее антропогенной, нежели техногенной цивилизаций, когда человек впервые в своей истории развивается быстрее, чем создаваемые им орудия труда и системы машин, делает цивилизацион-ный подход с его стереоскопическим видением человека во всех его многочисленных ипостасях почти единственным ключом к расшифровке кодов современного мирового развития. С этой точки зрения можно констатировать, что на стадии постиндустриализма история действительно становится всемирной, всеобщей, а субъектом исторического прогресса - все человечество в цепом.
Во-вторых, происходит процесс "обобществления" человечества, становление действительно единой его цивилизации. Современные средства коммуникации физически сблизили между собой стра-
1. Лаплас вьцал претензию всезнающего сциентизма в следующих словах: "Ум, которое были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение веж ее составных частей...., объял бы в одной формуле движение величайших тел Вселенной наравне с движениями мельчайших атомов^ не осталось бы ничего, что не было бы для него недостоверным, и будущее, также как и прошедшее, предстало бы перед его взором.
ны и народы, с помощью спугникового тедевидения человек стал повседневным участником событий, свершающихся от него в тысячах километров. На наших глазах и при нашем участии возникает новый комплекс системообразующих ценностей и норм, характерных для всех людей на разных континентах земного шара. К.Ясперс отмечал в этой связи, что "существует реальное единство человечества, которое заключается в том, что нигде не может произойти ничего существениого без того, чтобы это не за-тррнуло всех ... Теперь речь идет не о чем-то взаимосвязанном по своему внутреннему значению, а фактически разделенном, но о целостности, внутри которой происходит постоянное общение".
Вместе с тем существуют по крайней мере 3 основные точки зрения относительно характера самого процесса образования планетарной цивилизации. Первая из них заключается в том, что в данном случае следует говорить о последовательной "вестерниза-ции" мира, победе в нем евроатлантической цивилизации и созданного ею образа жизни, модели организации общественной жизни. Наиболее категорично это утверждает американский политолог Ф.Фукуяма в ставшей широко известной его работе "Конец истории". Исходя из утверждения Г.-В.-Ф. Гегеля о том, что история направляется с Востока на Запад и "Европа есть, безусловно, конец всемирной истории, а Азия ее начало", Фукуяма в 1989 году констатировал "конец истории "на том основании, что, по его мнению, западная модель демократии победила во всемирном масштабе. Но если Гегель в своих рассуждениях выступал с позиций евроцентризма в мировой истории, каковой она и была в его время, то Фукуяма сформулировал свою точку зрения в эпоху, когда "монополярность" мирового развития была уже преодолена и в своих естественных правах восстановилась "многоцентровость", полицентризм общественного прогресса.
То, что Фукуяма вццавал в своей концепции желаемое за действительное, хорошо продемонстрировал С.Хантингтон, четырьмя
1. Явно полемизируя с Фукуямой, он писал: "Во-первых, существует мнение, что крах советского коммунизма означает конец истории или повсеместную победу либеральной демократии в мире. Этот довод страдает ошибочностью Единой Альтернативы. (продолжение см. ел. стр.).
годами позднее, то есть в 1993 году, сформулировавший собственную концепцию цивилизационного развития, представлению в формуле "столкновения цивилизаций". Маститый американский социолог формулирует свое "мотто" следующим образом: "Мир не един. История не окончилась. Цивилизация объединяют и разъединяют человечество. Силы, ведущие к столкновению меящу цивилизациями, можно сдерживать лишь в том случае, когда они установлены... В конечном счете людям особенно важны не экономические интересы или политическая идеология. Вера и семья, кровь и предания - вот с чем идентифицируют себяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяудут сражаться и умирать". С.Хантингтон считает, что мир и в будущем будет состоять из непохожих друг на другу цивилизаций, между которыми возможны и вероятны столкновения, в связи с чем Запад может оказаться "против всего остального мира". Интересная и во многом реалистическая цивилизационная концепция этого известного ученого, тем не менее является доказательством того, что и ему, как и его оппоненту Фукуяме, не удалось (или они не хотели?) выйти за рамки западноцентряч^ ного развития современного мира, экстраполированного в XXI век, хотя С.Хантингтон и делает важное заключение, что и "незападные цивилизации" способны достичь сравнимого с евроатлантической цивилизацией уровня развития. Достаточно обратиться к мысли академика Н.Н.Моисеева о "превращении совокупности
1. (продолжение сноски)
Он коренится в характерном для эпохи "холодной войны" допущении, что единственной альтернативой коммунизму является либеральная демократия, следовательно, из кончины первого рождается универсализм второй... Полная нелепость думать, что раз советский коммунизм провалился, Запад навсегда покорил мир.
Во-вторых, предполагается, что растущее взаимодействие -более развитые коммуникации и транспорт - создает общую культуру. Может, так и бывает при определенных обстоятельствах. Но войны чаще происходят между государствами с высо-
-ким уровнем взаимодействия, которое, укрепляя самоидентификацию, часто вызывает реакцию сопротивления и противоборства В-третьих, имеется допущение, что модернизация и экономическое развитие способствуют укреплению однородности и порождают современную культуру, близко схожую с той, что существует на Западе в текущем столетии... Но модернизация не равнозначна вестернизации.
цивилизаций в единую систему, в которой каждая цивилизация сохранит столь нужные дляячеловечества особенности", что. позволит планетарному социуму выработать реальную стратегию выживания и развития, чтобы увидеть будущее человечества не в мрачных тонах эвентуальных цивипизационных столкновений, а в более оптимистических красках возможного и складывающегося "со-трудничества и со-жительства цивилизаций" Как замечал по этому поводу О.Тоффлер, "мы начинаем думать о прогрессе как цветении дерева со многими ветвями, устремленными в будущее, как о многосторонности и богатстве человеческих культур, которое служит мерой этого прогресса".
Третья из упомянутых точек зрения относительно возникновения единой цивилизации (скорее четвертая, так как приведенное выше мнение Н.Н<Моисеева по своей ценности и адекватности реалиям современного мира даже в большей степени, чем концепция Ф.Фукуямы, заслуживает этого) принадлежит группе ученых, которые исходят из того, что трагическая несовместимость Запада и Востока в киплинговском их понимании, характерная для индустриальной эпохи, преодолевается на стадии постиндустриализма, когда происходит некий синтез между евроатлантической цивилизацией и другими региональными культурами и цивилижационными общностями. Понимая под Западом принцип личностный, а под Востоком социально-коллективистский, сторонники этой точки зрения допускают возможность того, что можно "смыть ту пространст венную локализацию этих двух принципов..., благодаря че^у произойдет великий западно-восточный синтез" и исчезнет упомянутая "геосоциокупьтурная дуальность" мира.
Но единая планетарная цивилизация в принципе не может быть каким-либо синтезом, ибо она по природе своей возникает явлением попицентричным, в ней действуют глобального размаха тенденции не только унификации, но и дивергенции, ее ценностная система не может не быть интегративной, соединяя через подсистемы ценностей начала и западно^ и восточной цивилизаций, она не растворяйТу не синтезирует их друг в друге, а скорее актуализирует, будит, динамизирует те из ценностей в арсеналах или сокровищницах и Запада, и Востока, которые способны
благоприятствовать постиндустриальному развитию. Для К.С.Гад-жиева очевидно, что "новую витальную энергию" планетарная цивилизация может приобрести "как разв.органическом сочетании этих двух начал (западной и восточной цивилизаций. - М.М.) в их взаимной борьбе и взаимодополняющем сосуществовании". Или же, как писал недавно А.Г.Милбэнк, глобальная цивилизация может укорениться и получить свое воплощение, "если будут восприняты как реальность общность судьбы всех людей и их единение во времени и пространстве, выстроенное на основе биоэтнического импульса всех человеческих групп выжить и процветать"
В-третьих, в современном мире разворачивается процесс постиндустриальной модернизации, ведущей тенденцией которого является интеграция, то есть объективный процесс сближения, дополнения, взаимообогащения опыта развития различных социальных общностей, их единение на основе всемирных материальных связей. Но, как отмечал А. Турен, реальный ход модернизации в последнее время отверг либерально-рационалистический универсализм, который полагал, что она продвигается самим разумом, наукой, технологией. На смену ему приходит в то же время не партикуляризм, то есть вера в "особый" путь для каждой страны, а синтез универсализма и партикуляризма. С этой точки зрения некоторые обществоведы, исходя из степени вовлеченности стран и народов в модернизационный процесс, пишут о смене З-членного деления мирового сообщества на развитые капиталистические, социалистические и слаборазвитые страны 4-сегментным миром, состоящим из постиндустриальных стран, где идет формирование информационного общества, новых индустриальных стран ("молодые драконы" Юго-Восточной Азии), где равнодействующая основных тенденций указывает на переход к постиндустриальному типу развития, посттоталитарные (граны Восточной Европы и Содружества Независимых Государств, для которых также характерны ориентация на постиндустриализм, отягощенная проблемами демократизации и необходимостью рыночного преобразования планово-директивной экономики, слаборазвитые страны (в основном африканского региона), не имеющие сколько-нибудь обоснованных надежд на ускорения экономического развития, так как постиндустриаль-
ные страны "убегают" в будущее быстрее, чем развивающиеся с более низких ступеней развития общества рвут со своей отсталостью.
Другие обществоведы предпочитают размышлять о мире в координатах парадигмы отношений Север-Юг, где под Севером понимаются достигшие высокого уровня индустриального развития страны (так называемое "северное кольцо"), а под Югом- весь остальной мир. При всей своей кажущейся правомерн.ости подобный подход отражает стереотип мышления, воссоздающего прежнюю двухполюсную модель мира, но уже не в качестве консолидации государств в рамках "двух мировых общественно-политических систем^' а с новыми участниками, группируемыми на иных, не идеологических^ критериях. Этот подход грешит неадекватностью оценок современной реальной действительности: уж слишком неоднородны и Север, и Юг, чтобы делать выводы о .их неизбежном противостоянии и протагонизме. Неравновесность экономик, в известной мере географический принцип разделения мира вряд ли могут быть ориентирами для градации стран и народов, вовлеченных в постиндустриальную модернизацию. Именно для этого процесса характерен феномен, на который в свое время указали Д. Несбит и П.Эбурдин: "Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг революционизировали теорию экономического развития, показав миру) как перепрыгнуть через значительную часть фазы и сразу погрузиться в информационную экономику. "
Любопытную классификацию стран современного мира с точки зрения "трех экономических волн" разработал О.Тоффлер. По его мнению, сейчас в мире сосуществуют государства "первой волны" с преимущественно аграрной экономикой (для их выживания наиболее существенны земля, энергия, вода для орошения, продукты питания, рынки для продажи урожая и сырья), государства "второй волны" с индустриальной производственной основой (их экономика весьма энерго- и материалоемкая, требует постоянного притока дешевой рабочей сипы, все возрастающей добычи сырья и энергоносителей) я государства "третьей волны", экономическая жизнь которых но все большей степени зиждится на обращаемых в богатство инфорг^ации и знания. В отличие от первых
двух групп государств, нуждающихся, как правило, для своего более или менее устойчивого существования в дополнительных естественных ресурсах и потребительском вторжении в природу, страны "третьей волны" занимают доминирующее положение на рынках товаров и услуг, основанных на научных знаниях, владеют глобальной сетью интеллектуальных коммерческих услуг, консультаций по эффективному управлению, подготовке компьютерных программ и т.п. Государства "первой" и "второй" волн, хотят ли они этого или нет, объективно становятся реципиентами создаваемого постиндустриальными странами мирового информационного поля со всеми вытекающими из этого политическими и социодуль-турными последствиями.
С моей точки зрения, продуктивной в определении архитектуры современного мира представляется концепция мира как исторического тренда постиндустриально модернизирующихся пространств, соединенных одной и той же логикой, вектором развития, но находящихся на разных ступенях приобщения к постиндустриальным ценностям или реальнояо их овладения, стартующих в будущее из разного исторического времени. Анализируя мировой интеграционный процесс, многие исследователи отмечают, что он охватывает отдельные группы стран не в равной мере и с различной степенью интенсивности, что на базе таких групп возникают региональные и субрегиональные интеграционные процессы. Как правило, каждое модернизирующееся пространство состоит чэ центра (или центров) модернизации и периферии, привязываемой к нему прежде всего технологической или иной зависимостью. В первом приближении можно выделить 3 группы факторов, в своей единстве выступающих и критериями, и признаками постиндустриально модернизирующихся пространств: определенная социальная и культурная однородность, единство или близость подходов к внерегиональным проблемам, политическая и экономическая взаимозависимость составляющих их государств.
В качестве модернизирующихся пространств, где постиндустри-ализм достиг высших точек самореализации, выступают три региона - США и Канада, Западная Европа и Япония. Все в большей степени освобождается от статуса экономической периферии США и
приобретает черты самостоятельного модернизирующегося пространства южноамериканской регион, обладающий культурной и политической самобытностью. Потенциалом оригинального развития обладает и арабский мир, экономически близко стоящий к западноевропейской зоне, Китай, еще не завершивший своего индустриального развития, но имеющий достаточные ресурсы для овладения постиндустриальным типом производства. То же самое можно сказать и об Индийском субконтиненте. Своеобразна' ситуация в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где экономически преобладает Япония, в военно-политическом плане доминируют США, но где уже сложились собственные очаги постиндустриализма (новые индустриальные страны).
Россия как центр модернизации и Содружество Независимых Государств составляют самостоятельное постиндустриально модернизирующееся пространство. Специфика России и стран СНГ заключается в том, что территория бывшего СССР представляет собой мини-модель мира, где воспроизведены все проблемы всего мо-^ дорнизирующегося_мира. Россия имеет ряд объективно благоприятных для постиндустриализации предпосылок: наличие достаточных природных и людских ресурсов, весомый интеллектуальный потенциал, значительную периферийную зону, которая еще не вошла в ареалы влияния других модернизирующихся пространств, отсутствие сколько-нибудь реальной ^внешней угрозы", в целом благоприятное отношение других центров мировой политики к мерам, гарантирующим экономическое реформирование и демократическое преображение страны. Проблема состоит, однако, в том, как скоро российская интеллектуальная элита найдет оптимальный набор средств и методов реформирования России и как смогут этим воспользоваться правящие круги, то есть по существу вопрос состоит в том, какую цену придется заплатить народу, обществу за постиндустриальную модернизацию.
Процесс постиндустриальной модернизации мира, демонстрируя единую логику преобразований, вместе с тем уже на начальной стадии формирования модернизирующихся пространств проявляет признаки их индивидуализации, повсеместного соединенияяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяиализма с особенностями собственных социокультурных
достижений, рождая в каждом случае оригинальный опыт глубоких общественных трансформаций. Подобная модернизация, как свидетельствует мировой опыт, должна обязательно исходить из способности и готовности общества к соответствующим социально-экономическим преобразованиям, причем скорость перемен, изменений должна коррелироваться с потребностями сохранения целостности социума, того, что Т.Патторсон называет "социальной интеграцией общества".
В-четвертых, современный мир - ^то арена действия многочисленных глобальных процессов, делающих ключевым словом в новой концепции мирового развития не прогресс, а выживание, правда, выживание, обеспечиваемое ускорением гуманизированно-го, поставленного на службу человеку научно-технического прогресса. Выявившиеся многочисленные угрозы не только требуют
1. Одним из первых попытался сгруппировать гпобапьныэ проблемы в 1967 г. Ю.Скольникоф: 1) проблемы, связанные с воздействием новой техники на природную среду, 2) проблемы, связанные с использованием техники в освоении Мирового океана и космоса^ в комплексном развитии энергетики, в генной инженерии, 3) традиционные^ проблемы, особенно обострившиеся на современном ртапе НТП: истощение природных ресурсов, продовольствие, народонаселение, лекарства и наркотики, "технологический капитализм" (техническая помощь развивающимся странам).
Известный американский дипломат и политолог Ч.Йост, оценивая глобальные последствия научно-технического прогресса в начале 80-х годов, утверждал: "Наше глобальное сообщество ощущает на себе воздействие 5 факторов, прямо или косвенно вызванных к жизни научной революцией, с какими никогда в прошлом не сталкивалось человеческое общество". К этим факторам он относит распространение ядерного оружия, взрывной рост населения планеты, истощение многих видов минерального сырья, ускорение темпов роста социальной напряженности и как следствие этого более частые социальные трансформации. Первая и в целом удачная попытка теоретического осмысления глобальных проблем как целостной системы принадлежит основанному в 1908 г. "Римскому клубу". Подготовленный "неформальной, неполитической, многонациональной группой ученых^ интеллектуалов и руководителей бизнеса" 'программный документ "Затруднения для человечества" исходил из того, что только выход научной мысли за пределы "житейской мудрости" и методологической ортодоксии позволит представить себе сложные параметры реальностей конца XX века и на этой основе приступить к формулированию и обоснованию долгосрочных вариантов действий и альтернативных взглядов, отвечающих интересам выживания человечества, (продолжение см. ел.стр.)
объединенных усилий всего человечества для их нейтрализации или предотвращения, но и вьщеления, в основном за счет ресурсов, предназначенных на развитие, значительных средств и сил, чтобы хотя бы притормозить деградацию среды обитания человека. Только с 1970 по 1990 годы мир потерял, по данным американского института "Уорлд уотч" почти 200 млн. га сельскохозяйственных угодий, эрозия почвы уничтожила 180 млрд. т пахотного споя, и это при том, что население планеты за этот же период увеличилось на 1,6 млрд.человек. По прогнозам А.Минделла, к 2030 г. количество землян достигнет почти 10 млрд. человек - "максимум того, что может выдержать мир, интенсивно хозяйствующий и живущий с некоторой степенью комфортности". Для этого потребуется увеличить производительность сельского хозяйства хотя бы в 4 раза, а выработку электроэнергии - в 6 раз.
Ученые-футурологи давно бьют тревогу, считая, что при сохранении существующих тенденций в области распределвния капиталов, роста населения, расходования природных ресурсов и загрязнения природной среды человечество ждет катастрофа ужо в пре-вой половине XXI века. Идеи общности судьбы всего мира, взаимосвязанности и взаимозависимости стран и народов достаточно бы-
( продолжение сноски)
В основном глобальным проблемам посвятил свою деятельность и Институт всемирной вахты в США, издавший целый ряд "алармистских работ" по проблемам народонаселения,, экологичччччччччччччччччччччччччччружений и т.д. Д^Дедни, исследователь этого института, в 70-е годы выступил с позиций единства человечества, перед которым стоит качественно новая задача: "Не приспособляться к изменяющейся окружающей среде или победить в соперничестве другие формы жизни, а приспособиться к созданным им самим материальным продуктам, взять их под контроль и ограничить масштабы своих ошибок". Быстрый рост населения планеты (с 2,5 млрд. в 1950 г. до 5,0 млрд. человек в 1994 г., значительное увеличение потребления минерального топлива (с 195О г. по 1979 гр. - в 4 раза), гигантский скачок промышленного производства (за последнее столетие оно увеличилось более чем в 50 раз и четыре пятых такого роста приходится на период после 1950 г') приведи к тому, что антропогенные нагрузки на биосферу стали ослаблять сам механизм воспроизводства условий, необходимых для жизни человека.
стро стали внедряться в общественное сознание мира . Во второй половине XX века у человечества впервые в его истории появились общие интересы, способные отодвинуть сферу частных, снизить статус доминировавших ранее и продолжающих пока что довлеть национальных, социальных, конфессиональных интересов. Общечеловеческие интересы отражаются в новой системе ценностей, приобретающей шаг за шагом всеобщее значение, таких, как мир, устойчивое экономическое развитие^ социальная и политическая справедливость, экологическая безопасность и т.д. Человечество довольно быстро осваивает один из главных в наше историческое время уроков - стихийность дальнейшего развития мира чревата в конечном счете омницидом.
Идея контроля за собственным развитием (О.Тоффлер пишет о возможности и необходимости предвидения, планирования, конструирования будущего) современного человечества имеет за собой целый ряд жестких и даже жестоких для него реалий мирового развития:
- нарастание экологических проблем, которые в совокупности грозят уничтожением жизни на планете и без термоядерной войны,
- негативные тенденции и угрозы нарастают быстрее, чем сказываются результаты нынешних спорадических, разрозненных и постоянно запаздывающих усилит поставить их под какой-то контроль;
- ускорение современного исторического процесса в цепом сочетается со снижением способности государственно оформленных обществ адаптироваться к быстро меняющимся внешним условиям в порядке "самонастройки",
- постиндустриальная модернизация тоже вносит свой вклад в дестабилизацию ситуации в мире, в умножение признаков усиливач)-
1. Мысли об единстве мира и взаимозависимость отнюдь не новы,их
можно обнаружить у древних мыслителей, у деятелей европейского просвещения. 1С Маркс в середине прошлого века писал об Англии как стране, которая стремится "развивать мировые сно-шяния, основанные на взаимной зависийисти всего человечества". В начале XX века в рамках различных либеральных течений стали развиваться взгляды, основанные на "растущем осознании взаимозависимости всех частей человеческой расы",говорилось об "интересах всех людей", о необходимости улучше-ния"всего социального порядка", о"преобразовании национального сознания во всемирное сознание" и т.д.
щейся кризисности и конфликтности в мировом развитии, что требует его введения в точно рассчитанные рамки с тем, чтобы обуздать сопровожающий этот процесс рост насилия.
В-пятых, потребность разумного вмешательства в стихийные процессы общественного развития, сведения к минимуму таких нерациональных форм адаптации к новым условиям существования и развития человечества как войны и революции, конфликты и кон-фронтационное сосуществование, проявившись в творчестве ученых, довольно быстро была "освоена" сферой политики, овладев умами наиболее дальновидных государственных деятелей. Практически все мыслители и политики, творчеством которых обогащались, развивались, конкретизировались идеи овладения человеком своей судьбой в ее мировом измерении, исходили из того, что грядущий мировой порядок - это международная система, которая отличается более высоким, чем ныне, уровнем организованности и управляемости, адекватным возможностям сознательного отве-та человечества на все "выыовы истории". Все сторонники управ-
1. В.Брандт. Р.Ганди, У.Пальме, Р.Рейган, Дж.Буш, М.С.Горбачев, Г.Шмидт. Ф.Миттеран, Х.Перес де Куэльяр, Бутрос Гали стали первыми в том поколении политических лидеров, которое стало перекладывать на язык практических действий осознанные потребности нового этапа развития человечества как единого миро вого социума, сообщества народов с его собственной структурой полноценных социальных отношений, опирающихся не только на сипу и обычаи, преходящие решения, но и на долговременные, общие для всех участников международного общения нормы и правила, права и обязанности.
2. Уже упоминавшийся Ю.Скольникоф в своей книге "Наука, техника и американская внешняя политика", в частности, утверждал, что наука и техника "оказывают воздействие на все государства, содействуя их физической интернационализации, что..., по всей вероятности, вызовет далекоидущие сдвиги в структуре международных политических отношений в ближайшие годы... Глобальная техника уводит процесс принятия решений с уровня правительств отдельных национальных государств на уровень централизованных международных политических органов. Через 20 пет, в 1987 г. тогдашний Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльярпоставил^перед мировым сообществом вопрос об условиях сотрудничества веж государств во имя решения глобальных проблем: "Странам, которые научились не замечать национальных различий при реалистическом подходе к решению глобальных проблем, ставящих под угрозу экономическое и социальное благополучие, будет легче делать то же самое при роиске путей урегулирования политических проблем, которые могут не в меньшейд если не в большей степени затрагивать условия жизни на Земле".
ления человечеством своими делами сходятся на том, что новый миропорядок должен быть нацелен на решение следующих общих злободневных задач;
- создание экологически и экономически здорового, социально ответственного порядка с равными правами для всех государств, принимающих его принципы и берущих на себя обязательства свою долю ответственности за его поддержание,
- защиту международной системы от невежественной внутренней или эгоистической внешней политики отдельных государств,
- нахождение надежных механизмов профилактики и разрешения международных конфликтов,
- борьбе с теоретически возможной преступной деятельностью государств на международной арене,
- охрану жизненно важных для яеловечества ценностей и достояния: земной атмосферы, пресной воды, климата, плодородия почв, генофонда живой природы, накопленных человечеством знаний и т.д.
Но в центральной проблеме нового миропорядка - системе, способе, типе управления - между учеными, политиками не только нет согласия, но и четко проявились две точки зрения. Те из них, которые в отношении к будущему исходят из экстраполяции сов^ ременных тенденций и традиций развития мира, привержены и отстаивают идею мирового правительства. В России эту точку зрения отстаивает и популяризирует известный футурологи политический деятель Г.Х.Шахназаров. Однако по мере усложнения мира, диверсификации тенденций его развития перспектива мирового правительства становилась все более нереальной. В обществоведческих работах постепенно на первый план выходит идея глобального управления процессами как антитеза мировому правительству. Если попытаться обобщить все, что имеется в виду, когда речь идет о глобальном управлении, то оно предстанет в качестве методов и институтов, позволяющих контролировать и направлять нарастающий поток изменений таким образом, чтобы обеспечивались наиболее благоприятные условия для всемирной безопасности и сбалансированного, совместимого с сохранением среды обитания, развития в условиях свободы и демократии. Российский политолог
А.Вебер подчеркивает при этом, что вопреки обыденным представлениям, глобальное управление отнюдь не означает прямого административного управленияя подобного тому, что осуществляют суверенные государства и их правительства в пределах национальной территории. С его точки зрения, оно характеризуется по крайней мере двумя особенностями: а) это управление процессами (в обществе, биосфере), а не территорияяяяяяяяяяяяяяяяяятвляется в условиях, когда отсутствует суверенный агент власти (на глобальном уровне).
Радикально изменившаяся в последние годы международная обстановка создает новью и в основе своей благоприятные предпосылки для обсуждения на уровне мирового сообщества народов проб лем перехода к более стабильному и справедливое миропорядку. Крупный шаг в этом направлении сделан конференцией ООН по защите окружающей среды и развитию (Рио-92), предпринявшей попытку разработать обязывающий "кодекс поведения" стран и народов на будущее столетие. Идея устойчивого развития, отраженная в декларации участвовавших в конференции представителей 168 стран, включила в себя следующие положения:
- признание того, что в центре внимания такого развития находятся люди, которые должны иметь право на здоровую и плодотворную жизнь в гармонии с природой^
- охрана окружающей среды должна стать неотъемлемым компонентом процесса развитя и немзжет рассматриваться в отрыве от него у
- реализация права на развитие таким образом, чтобы в равной степени обеспечить удовлетворение потребностей в сохранении окружающей среды как для нынешнего, так и для будущих поколений люде и ^
- уменьшение разрыва в урозне жизни народов мира, искоренение бедности и нищеты с учетом того обстоятельства, что сегодня на долю трех четвертей населения Земли приходится лишь 17 процентов мирового дохода.
И здесь уместно следующее замечание. Появляющиеся в сфере международных отношений новые явления и тенденции, которые реальны в настоящем и будут определяющими в ближайшем или более
отдаленном будущем, пробиваются сквозь старые черты и реальности прочно удерживающей свои позиции системы преходящей, системы, регулятивные ресурсы которой находятся в процессе окончательного исчерпания. В этом смысле нельзя не прислушаться к мнению недавно сочившего американского экс-президента Р.Никсона, в своем анализе не отрывавшегося от "прозы жизни" международной действительности: "Мир не настолько переменился, - писал он в своей последней книге, - чтобы мы могли игнорировать реальности силовой политики. Но он стал в достаточной степени другим, чтобы можно было посвятить больше ресурсов и внимания проблемам иным, чем безопасность в ее узком понимании". Литература
Глобальные проблемы современности (отв. ред. Н.Н.Инозем-
цев). - М., 1981.
Загладин В.В., Фролов И.Т. Глобальные проблемы современности: научный и социальный аспекты. - М., 1981. Самойлов Л.Н. Глобальные проблемы общественного прогресса.
Философские проблемы типологии и взаимосвязи. - М., 1985. Печчеи А. Человеческие качества. - М., 1985. Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция. Доклад
Римского клуба. - М., 1991. Лейбин В.М. "Модели мира" и образ человека. Критический
анализ идей Римского клуба. - М., 1982. Шахназаров Г.X. Грядущий миропорядок. - М., 1981. Тойнби А. Постижение истории - М., 1991. Ясперс К. Смысл и назначение истории.- М., 1991. Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. - М., 1993. Нэсбит Д?к., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. - М., 1992. Моисеев Н.Н. Информационное общество: возможности и реальность // Полис. - 1993. - № 3. Фукуяма Ф. Конец истории? // США: экономика, политика,
идеология. -1990. - № 5. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. - 1994. -
№ 1.
-46-
Вебер А.Б. Быть иди не быть... Глобальное управление как миррвая проблема // МЭиМО. - 1993. - № 4.
Гаджиев К.С. Конец евроцентристского мира и новая конфигурация геополитических сип. - М., 1993.
Васильчук D.A. Переход ко второму этапу НТР // Рабочий класс и современный мир. - 1988. - № 3.
Красильщиков В. Ориентиры грядущего? Постиндустриальное общество и парадоксы истории // Общественные наук и современность. - 1993. - № 2.
Модернизация: зарубежный опыт и Россия. - М., 1994. Белл Д. Третья технологическая революция и ее возможные социоэкономические последствия. - ИНИОН СССР. - М., 1990.
Bell D* The ComiDg of Post-Industrial Society. A Venture of Social Forecasting, N.Y-,1973. Marcuae H. La fin de l'utopia. Paria, 1968. Poniatowaki M. L'avenir n'est ecrit n.ulle part. Paris )
1978. Toffler A. The Third Wave. Toronto,N.-Y. ,1988.
Tourain A. Critique de la modernit^. Paris, 1992.