Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Европейская интеграция
в сфере международных экономических отношений
1. Современные интеграционные процессы
Вопрос об интеграции – один из ключевых вопросов о том, какие перемены происходят в современном мире, какие тенденции открываются в экономической, социально-политической и других сферах человеческого бытия. Вот почему возникновение ЕЭС было не частным фактом, не рядовым региональным событием в области межгосударственного экономического сотрудничества группы европейских государств, а первым крупным шагом, который отразил наступление новой крупной эпохи в истории человечества, основу которой составили перманентная НТР, невиданный размах интернационализации всех сфер жизни народов и государств, быстро растущая взаимозависимость в межгосударственных отношениях и т.д. Один из устоев и конкретное выражение этих фундаментальных перемен – интеграция.
Понятие "интеграция", как и сам процесс интеграции, появилось в политическом словаре сравнительно недавно, в 20-х гг. нашего столетия, и означало "учение об интеграции". Его родоначальниками были немецкие ученые Р.Шмед, Х.Кельзен и Д.Шиндлер. Термин "интеграция" (от лат. integrace) означает некую целостность, структуру, совершенствование. В этом смысле он применялся в естественных науках. Перенося его в сферу анализа общественных отношений, упомянутые авторы имели в виду объединение людей, особенно государств, в некую социально-политическую общность. Однако развитие международного сообщества, особенно в сфере экономических отношений, в тот период еще не создало необходимых предпосылок для реализации идей интеграции. Такова, кратко говоря, семантика и исторические условия возникновения этого понятия.
После второй мировой войны термин "интеграция" стали применять к обозначению различных форм международного сотрудничества, охватывающего прежде всего такие сферы межгосударственных отношений, как экономика, техника, вооружения, международные организации и др.
В современной научной литературе существуют различные направления и подходы к пониманию природы и роли интеграционных процессов. Здесь можно выделить два теоретических аспекта: (а) теории интеграционных процессов; (б) теория и практика экономической интеграции. В частности, американские представители школы функционализма в качестве критериев интеграции предлагают опыт разработки и идеи конституций США и Швейцарии, в которых на основе общественного сознания и. отчасти, массового движения созданы формально разделенные (штаты в США и кантоны в Швейцарии) единства, общности. В то же время в работе американского исследователя Д.Митрони утверждается, что интеграция различного уровня имеет место в мировых империях, блоках и международных организациях. При этом решающими должны быть признаны три признака: действенный контроль над легитимным использованием власти, наличие общего органа принятия решений и наличие центра политического просвещения принадлежащих к сообществу граждан.
Теоретическая школа федерализма в Европе придерживается более универсальных позиций в интеграционных процессах и оценивает возможности и противоречия в их эволюции более объективно. Ее последователи, имея в виду евроинтеграцию, отмечают, что она возможна, во-первых, на основе сознательного политического решения правительств и народов и, во-вторых, лишь путем создания одного или нескольких новых, независимых от непосредственного влияния отдельных государств – членов сообщества, наднациональных органов, которым переданы определенные полномочия для принятия решений.
Российская историко-экономическая и политическая наука сделала немало в изучении интеграционных процессов, охвативших различные регионы мирового сообщества. Анализ отечественной научной литературы приводит к выводу, что интеграция – это объективный, многогранный, сложнейший процесс, изобилующий противоречиями, поисками, крупными финансово-экономическими, социальными, правовыми, политическими и другими экспериментами, обусловленными жизнью и корректируемыми ею. Интеграция, если судить по результатам ее развития, представляет собой более высокую социально-экономическую, политическую, государственно-правовую и культурную ступень развития мирового сообщества государств и народов1. Если интернационализация подвела прежде всего передовой технологический базис под всю систему мирового сообщества, то интеграционным процессам предстоит внести величайший вклад в реформирование человеческого общества, хотя нельзя не заметить, что на этом пути пока что больше проблем, чем успехов.
Экономическая интеграция есть результат углубления процессов интернационализации, доведение их до уровня интеграции. Транснациональные корпорации и современная технологическая революция в громадной степени усиливают действие переплетающихся факторов хозяйственной жизни во всем мире. Главный участник интеграционного процесса как следствие интернационализации экономики мира – крупный частный капитал развитых стран мир. В настоящее время этот процесс отчетливо прослеживается в трех крупных регионах: в Западной Европе, Северной Америке и в районе Тихоокеанского бассейна (Япония – Австралия; США – Канада – Мексика; страны АСЕАН). С одной стороны, происходит нарастание глобального процесса интернационализации хозяйственной жизни, а с другой – экономическое сближение стран на региональной основе приобретает форму экономической интеграции.
Региональная интеграция, вырастающая на базе интернационализации производства и капитала, в то же время выражает определенную дивергенцию в системе мирового рынка, то есть параллельную тенденцию, развивающуюся рядом с более глобальной. Она представляет собой если не отрицание глобального характера мирового рынка, тем не менее, в определенной мере попытку замкнуть его в рамках группы развитых государств-лидеров. Речь идет о качественном сдвиге, обусловленном, с одной стороны, растущими экономическими потребностями к хозяйственному сближению разных стран, с другой – всеохватывающим характером углубления противоречий в рамках мировой системы. Выход из этих противоречий, как и задачи, диктуемые ускорением интернационализации национальных хозяйственных комплексов, современное рыночное хозяйство стремится решить через посредство региональной экономической интеграции. В рамках регионального комплекса интересов национализируются и интегрируются уже не только первая и третья фазы кругооборота общественного капитала участвующих в интеграции стран, протекающие в сфере обращения, но его вторая – центральная фаза, то есть самовоспроизводство, сам технологический процесс создания товара. В результате происходит "переплетение кругооборота совокупных национальных капиталов в целом. Здесь пролегает основной рубеж, отделяющий интеграцию от доинтеграционных форм интернационализации хозяйственной жизни"2.
Но в то же время и само понятие "интеграция" как экономическая категория все еще имеет довольно абстрактный характер, поскольку нигде в мире не произошел процесс полной интеграции, завершившийся объединением. Поэтому интеграция – это процесс объединения, но еще не само объединение.
2. Типы интеграционных моделей
Прежде всего следует избежать искушения отождествлять интеграцию с таможенными союзами или торговыми альянсами, что нередко встречается в научной литературе. Отмеченные формы межгосударственных объединений – явление довольно древнее, зародившееся еще на доиндустриальной стадии развития общества. Интеграция – объективный результат эволюции мирового социально-экономического и политического развития второй половины XX в.; если попытаться обобщить ее объективные цели и последствия, то она является предвестником вступления человеческого общества в новую стадию исторического бытия, общую картину которого футурологи определяют как постиндустриализм. Следует отказаться и от иного, также весьма распространенного подхода, согласно которому "классическая" интеграция сводится к различным формам экономического и политико-экономического сотрудничества. Теперь, на рубеже XXI в., когда в различных регионах возникли и продолжают возникать не традиционные региональные интеграционные сообщества, а первые суперструктуры международного значения, становится ясным, что мы имеем дело с явлениями и процессами нового исторического порядка.
Перейдем непосредственно к анализу совокупности существующих в мире интеграционных структур и пограничных им, взаимосвязанных с ними международных организаций и объединений. В качестве исходной точки систематизации интеграционных моделей возьмем принцип целей (интересов) и влияния интеграционных объединений. Вместе с тем в рамках одного и того же типа формальной интеграции в содержании, целях и функциях могут существовать существенные различия (например, Европейский союз и ОПЕК, НАТО и Западноевропейский союз и т.д.). В целом интеграционные и исполняющие определённые интегрирующие функции организации можно типологизировать в следующем порядке:
1. Региональные и межрегиональные интеграционные сообщества по целям: экономические, политико-экономические (с элементами социального интегрирования), политические, военно-политические, институционально-координационные и др.
2. Международные правительственные наднациональные организации координирующего типа. Они оказывают существенное влияние на финансово-экономическое, политическое положение государств, на принятие ими решений в указанных областях и т.д. Исследователи Брюссельского союза международных ассоциаций считают, что численность этих организаций возрастет к 2000 г. примерно до 500 (в начале 90-х гг. их было 380).
3. Международные неправительственные организации (4676 с перспективой роста к 2000 г. до 10800). К числу таких организаций относятся профсоюзы, транснациональные корпорации и т.д. В условиях возникновения глобальных экономических систем в результате интенсификации и дифференциации международного разделения труда, глобализации, невиданного развития транспортных средств мировых коммуникаций, качественного и количественного роста обмена товаров и интенсификации передвижения капиталов изменились социально-экономическая почва бытия людей и условия их межгосударственного и интернационального общения. Все это сказывается прямо и непосредственно на интеграционных процессах и вызывает необходимость принятия соответствующих правовых, законодательных актов и других документов, в появлении которых существенную роль играют и интернациональные неправительственные организации.
Рассмотренные выше типы международных интеграционных сообществ позволяют прийти к следующему выводу: интеграционные сообщества непосредственно реформирующие базисные основы индустриального общества, являются главным и определяющим направлением в социально-экономической и культурно-политической эволюции мирового социума. В рамках интеграционных сообществ возникают и действуют тысячи интернациональных правительственных и неправительственных организаций, оказывающих влияние на интегрированные структуры. Их, по всей видимости, нельзя рассматривать как органическую часть этих интеграционных суперструктур, но они являются своего рода барометром, показателем глубины и размаха указанных процессов.
Итак, мы имеем дело с различными структурами (моделями), типами, формами и организациями интеграционных процессов, в том или ином виде охвативших" почти весь мир. Следует различать также уровни и цели интеграционных сообществ, их реальное место в общей структуре мировых интеграционных процессов и меру влияния на эволюцию международных отношений. Вместе с тем определяющим, универсальным типом интеграции является политико-экономическая модель, в которой международная кооперация и интернационализация обретают не только качественно новую, более зрелую форму, но и новые сущностные формы трансплантации интернационального регулирования и управления на политическом и экономическом уровнях всеми процессами интегративного развития. В конечном счете интеграционные сообщества, которые перерастают состояние обмена, неизбежно будут тяготеть к универсальным моделям интеграционных структур, которые обретут новые формы.
3. ЕЭС-ЕС
Западноевропейский, наиболее "классический" вариант региональной экономической интеграции, представляет собой Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) – "Общий рынок", с 1992 года – Европейский Союз (ЕС). Созданию ЕЭС в 1957 г. предшествовало образование Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) – международной государственной организации, объединяющей каменноугольную, железорудную и металлургическую промышленности Франции, Италии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и "Евратом", организацию, объединившую усилия группы стран для разработки и использования в мирных целях атомную энергию. В марте 1957 г. эти страны ("шестерка") подписали Римский договор, вступивший в силу в 1958 г., о создании Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Цель ЕЭС – постепенное устранение всех ограничений в торговле между странами-участницами, установление общего таможенного тарифа в торговле с третьими странами, ликвидация ограничений для свободного передвижения людей, капиталов и услуг, разработка и проведение общей политики в области транспорта, сельского хозяйства, создание валютного союза, унификация налоговой системы, сближение законодательства, разработка принципов согласованной экономической политики. В целях претворения в жизнь этих установок была создана сложная и разветвленная организация, институциональная структура – Совет министров ЕЭС, Комиссия европейских сообществ (КЕС), Европейский совет, каждый из которых, в свою очередь, сформировал многочисленные организации и учреждения. Были созданы также Европейский суд и Европейский парламент с целью обеспечить постепенный переход к политической интеграции3.
Особенностью западноевропейской интеграции является ее институционализация – она осуществляется в условиях пионерной роли государств, правительств, создающих влиятельные международно-государственные институции с исполнительно-координационными функциями.
Таким образом, интеграционный процесс подталкивается согласованной политикой его участников.
На первом этапе "европейского строительства" был создан Таможенный союз, предполагающий ликвидацию торговых ограничений во взаимной торговле стран- участниц ЕЭС; был установлен единый таможенный тариф по отношению к третьим странам; достигнута свобода передвижения инвестиций, кредитов, денежных переводов, обеспечена свободная миграция рабочей силы; разработан целый комплекс программ экономической политики; предприняты шаги по унификации налогового обложения.
Все это обеспечило ускорение промышленный интеграции. В дополнение к этому предпринимались неоднократные попытки к ускорению аграрной интеграции в форме установления коллективного протекционизма через деятельность сельскохозяйственного фонда и установление компенсационных сборов. Создана европейская валютная система (ЕВС). Все эти меры вели к углублению экономической интеграции и одновременно к расширению ее зон интеграции путем вовлечения в ЕЭС все новых стран. После вступления в ЕЭС Испании и Португалии "Общий рынок" насчитывал уже 12 членов. Сегодня наиболее развитая в мире интеграционная группировка – Европейский союз. В его составе 15 государств – Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Голландия, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Португалия, Финляндия, Франция, Швеция. Сообщества объединяют государства, отличающиеся друг от друга, с одной стороны, территорией и численностью населения, с другой – объемом экономического потенциала, его содержанием и тенденциями развития. Однако разнообразие исходных характеристик не стало препятствием на пути к объединению. Были найдены такие механизмы и гарантии, которые делали выбор в пользу содружества привлекательным и результативным.
Соглашения об ассоциации с сообществом заключили Швейцария, Исландия, Норвегия, Турция. Создана система "особых отношений" ЕЭС с более чем 60 развивающимися странами Африки, Карибского бассейна и Тихого океана (страны АКТ).
Маастрихтские соглашения 1992 г. означают качественно новый этап в развитии западноевропейской интеграции, поскольку ставятся задачи сближения стран на микроуровне, ликвидации множества налоговых, таможенных и иных барьеров, продолжающих играть сдерживающую роль в углублении интеграции. Еще раз проявилась активная регулирующая роль западноевропейских государств.
Что касается Экономического и валютного союза, то в Амстердаме наконец-то была поставлена последняя точка в многолетних дебатах относительно условий и сроков перехода к его заключительной фазе. Сомнения и возражения ряда государств, опасавшихся того, что евро будет менее "крепкой" валютой, чем их национальная валюта (в первую очередь немецкая марка), и не склонных к новому перераспределению полномочий в пользу органов ЕС, остались позади. Подтверждена намеченная ранее дата создания ЭВС – 1 января 1999 г. С этого дня вводится в оборот новая валюта – евро, которая в течение трех с половиной лет будет сосуществовать с национальными валютами государств, вошедших в ЭВС, а с 1 июня 2002 г. полностью заменит их.
4. Маастрихтские соглашения и процесс интеграции в ЕС
Маастрихтские соглашения, заключенные в 1992 году в результате длительного экономического, а затем и политического сближения западноевропейских стран, свидетельствуют о завершении третьего этапа эволюции ЕЭС.
Приблизительная периодизация этого процесса такова: 1969-1971 гг., 1971-1986 гг., 1986-1992 гг. Процесс ратификации Единого европейского акта, в сущности означал, что договор вступит в силу во второй половине 1987 г., когда в ЕС с новой силой разгорелся спор о бюджете Сообщества, размерах вклада участниками, ее направленности и т.д. Проблема во многом была решена на специальной февральской встрече лидеров стран 1988 г. и с этого периода идея создания Единого европейского рынка получила серьезное доверие не только политиков, но и предпринимателей и широкой общественности Западной Европы. К 1989 г. дебаты о Едином рынке переместились из области юридической в область реального воплощения накопленного массива законов в жизнь. Таким образом, было положено начало формировании повестки дня Маастрихтской встречи в 1992 году. В этой связи заслуживают внимания два момента:
1. 1987-1988 гг. – страны Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) подвергли свои отношения с ЕС пересмотру, что привело к переговорам о создании единой Европейской экономической зоны, в которую бы входили государства-члены и ЕАСТ, и ЕЭС.
2. Апрель 1989 г. – принято решение ЕЭС об основании Комитета Делора по экономическому и Валютному Союзу, через десять месяцев принявший трехступенчатую программу этого Союза, которая позднее была одобрена на Мадридской встрече ЕЭС.
Такие темпы сближения позиций стран ЕЭС, безусловно, насторожили Японию и США, однако с падением в 1989 г. Берлинской стены, приходом новых политиков и новых режимов к власти в Восточной Европе, ЕЭС приобретает новое измерение, и официальный Вашингтон вынужден был признать это, в то же время заявляя о своих особых отношениях к Бонну и Брюсселю (особые отношения с Великобританией традиционны).
Таким образом, "Договор Союза", заключенный в декабре 1991 года в Маастрихте (Нидерланды), подводил черту под всеохватывающим перераспределением целей и задач ЕЭС за все 40 лет его существования.
Маастрихтские соглашения предоставляли Союзу следующие важные функции:
– создание и управление единой валютой;
– координация, контроль и (где это будет уместно) усиление единой экономической политики, в особенности касающейся бюджетных дел;
– основание и защита Единого рынка, основанного на принципе свободной и справедливой конкуренции;
– поддержание равенства (и где это будет возможно) перераспределение средств между богатыми и бедными регионами;
– поддержание законности и правопорядка:
– признание и развитие фундаментальных прав отдельных граждан;
– управление единой внешней политикой, охватывающей всю область иностранных дел и политики безопасности, включая формирование общей оборонной политики, что, возможно приведет в будущем к общей обороне бывшего Союза.
С экономической точки зрения наиболее важными являются положения Договора, в которых говорится о дополнительных процедурах, направленных на консолидацию Единого рынка, в частности, о создании валютного союза. Наиболее существенные элементы этого союза включают:
– продвижение к всеохватывающему валютному союзу большинства стран-членов к началу 1997 года или же меньшинства, отвечающего определенным критериям, к 1999 году;
– определение критерия вступления в валютный союз с целью безусловного выполнения обязательств по отношению к стабильности цен;
– создание европейского центрального банка со статусом, гарантирующим его независимость.
Процесс одобрения Маастрихтских соглашений был нелегок и противоречив. Например, во Франции в ходе референдума по Маастрихту многие голосовали против из-за своего неприятия единого сельскохозяйственного курса ЕС, который был инициирован бюджетным сдерживанием внутри самого Сообщества и не имел ничего общего с самими соглашениями. Датчане высказались за присоединение к Договору только на втором референдуме, причем Дания приобрела особый статус, который, в частности, позволяет ей не принимать участия в общей политике в области обеспечения безопасности и в создании единой валюты; к тому же ЕС признал право Фарерских островов (датское владение) не участвовать в соглашениях. Германские и британские законодатели ратифицировали соглашение в результате бурных дебатов.
Возражения против Маастрихтских соглашений выявили три основные проблемы. Во-первых, они показали сложность происходящего интеграционного процесса. Во-вторых, оказывая влияние на финансовые рынки, они продемонстрировали просчеты в политическом курсе, целью которого являлся финансово-экономический союз, а также несовершенство европейской финансовой системы. В-третьих, обнажилось очередное существенное расхождение между ведущими партнерами по Сообществу, одновременно являющимися членами семерки индустриально развитых держав, – т.е. между Великобританией, Францией, Германией и Италией.
Но так, или иначе, Западная Европа сделала существенный шаг к экономической и политической интеграции и в какой-то форме Маастрихт сформировал как реальность западноевропейскую конфедерацию, хотя в силу разных причин это понятие не используется.
Но это реальность, какими бы трудными ни были будущие действия ее участников – Западная Европа – это конфедеративное сообщество государств, имеющее и единый парламент, и единое правительство и неформально – даже объединенное гражданство, наряду с национальным гражданством; единую экономическую и социальную политику, координирующее внешнеполитическую деятельность всех своих участников.
5. Особенности интеграции в Западной Европе
Европейский центр силы имеет ту особенность, что он представляет собой неоднородное государственное целое, не имеющее пока ни единой государственности, ни единой (жестко согласованной) ориентации хозяйственной политики, хотя усилия в этом направлении предпринимаются энергичными структурами ЕЭС. Совокупный потенциал Европы – это около 400 млн. человек; в середине 80-х годов на него приходилось 40% мировой торговли4. Несмотря на весьма активно происходящие интеграционные процессы в рамках самого Европейского сообщества (включает ЕС и ЕВРАТОМ с населением более 350 млн. человек), оно, в свою очередь, углубляет связи и с шестью странами ЕАСТ (с населением около 40 млн. человек). При имеющихся противоречиях интересов национальных группировок европейского капитала, они все сильнее чувствовали невыгодность существования раздробленных рынков, не позволявших полностью использовать преимущества высокой концентрации производства и мощный потенциал, способный действовать на емком объединенном западноевропейском континенте. Таким образом идея "Соединенных Штатов Европы" оказалась вполне реалистичной и отнюдь не абсолютно реакционной, каковой она выглядела в начале века. Этот процесс объективен, а объективное трудно причислять однозначно к реакционному, консервативному, несмотря на возможности разной трактовки этого явления.
Гетерогенность европейского центра преодолевается комплексными интеграционными мероприятиями, включающими экономическую, социальную и политическую деятельность в рамках ЕЭС. Во второй половине 80-х годов его институты оказывали целенаправленное влияние на интеграционные процессы, стремясь создать условия для расширения внутреннего рынка, позволяющего свободное движение товара, людей, услуг и капитала. Для решения этих задач разрабатывается главное направление экономической стратегии европейского центра рыночной экономики на период до полной интеграции. Это реально позволяет создать сильный экономический международный комплекс, экономическое и политическое влияние которого намного превышает возможности отдельных государств, удачно сочетающий централизм и автономию и не ущемляющий национальное достоинство членов сообщества.
Характер интеграционного процесса в рамках ЕЭС на протяжении ряда лет складывался как следствие координации хозяйственной политики. Речь идет прежде всего о совместной сельскохозяйственной политике, а также различного рода торгово-политических решений по отношению к третьим странам (к СССР – СНГ, Балтии и т.д.). При этом принятию решения предшествует сложный и трудный путь к консенсусу, отражающий в компромиссном виде сочетание единичных и общих интересов правительств стран – членов ЕЭС. В ЕС доминируют решения межгосударственного координационного характера, что происходит по мере повышения роли национальных политико-экономических приоритетов и интересов небольших групп стран (особенно ФРГ, отчасти – Франции, Великобритании). Поэтому суть происходящего в ЕС интеграционного процесса нельзя интерпретировать однозначно, как жестко надгосударственный механизм вынесения решений. Хотя элементы надгосударственности в процессе развития и углубления интеграции развиваются и расширяются. Можно сказать, что ЕС в настоящее время с точки зрения содержательной, представляет собой конфедерацию европейских государств, в которой элемент сотрудничества и межгосударственной координации комбинируется с некоторыми надгосударственными решениями. При этом решающие аспекты экономического и политического суверенитета продолжают оставаться в компетенции национальных государств. Исключение составляет внешнеторговая политика, которая перешла в ведение Комиссии европейских сообществ ЕЭС. Однако эта комиссия фактически не имеет право "навязывать" свои представления отдельным странам – членам ЕС. Без их мандата она, например, не может открыть даже очередного заседания.
Единый Европейский акт. Хотя ЕС продолжает оставаться сообществом самостоятельных государств, правда, со значительной интенсивностью межгосударственной координации, его страны выступают объектами высокого уровня координационного воздействия в плане осуществления экономического (и политического) курса. Знаменателен в этом плане ратифицированный в 1987 г. Единый европейский акт. Он имеет своей задачей в институционально-правовой форме координировать достигнутую ступень интеграционных институтов, в том числе Европейский парламент и Европейское политическое сотрудничество, в которых определена важнейшая задача по координации внешней политики стран ЕС. Этот документ дополняет первоначальную договорную основу 50-х годов, придает сообществу новую качественную определенность, поскольку речь идет о правовом выражении новой интеграционной реальности и институтов ЕС.
Создание "внутреннего рынка” в 1993 году. Развитие интеграционного процесса в рамках ЕС, несомненно, оказывает решающее влияние на роль европейского центра мировой экономики. Главная задача заключается в создании действительно реального "внутреннего рынка" на всей территории 12 стран–членов ЕС, между которыми должны быть ликвидированы экономические границы (политические границы по сути ликвидированы). Речь идет о разработке концепции весьма сложных процессов преодоления материальных, технических, административных, а главное, налоговых барьеров. Эти процессы развиваются, исходя из достигнутой ступени интеграции, являющейся результатом непрерывного развития интеграционных процессов на протяжении трех десятилетий. Уже в 1993 г. планировалось устранить большинство пока еще существующих нетарифных барьеров пограничного контроля (различные нормы, налоговые системы и т.д.) в условиях свободного передвижения людей, товаров, услуг и капитала – что несомненно устраивает крупные фирмы всех стран. (Речь идет о реализации Маастрихтских соглашений). Им не приходится особенно опасаться обострения конкуренции, что может произойти в случае полного открытия национальных рынков (для фирм "других" стран, вне ЕС). От реализации "внутреннего рынка" менеджеры и политики интеграционных институтов стран-членов ЕС ожидают получить все возможные преимущества крупномасштабной экономики континентальных размеров и преодолеть исторически возникшую и формировавшуюся под влиянием государственных границ и социально-культурных традиций западноевропейскую раздробленность.
С 1993 г. 70% правил единого рынка распространяются и на государства, входящие в Европейскую ассоциацию свободной торговли. Возникнет Европейское экономическое пространство (ЕЭП) с огромным хозяйственным и человеческим потенциалом. Однако существуют и опасения, что с расширением Сообщества будет все тоньше становиться его политическая ткань и будет затруднено достижение совместных договоренностей. У государств, находящихся за пределами "единой Европы", вызывает настороженность тот факт, что входящие в нее страны три четверти своей внешней торговли осуществляют друг с другом, ЕЭП образует некую самодостаточную торговую зону, доступ в которую извне может быть затруднен.
Однако предполагается, что созданные законодательные и институциональные механизмы способны справиться с тенденцией к автаркии в ЕС. Программа полной интеграции стран ЕС была опубликована в 1985 г. в так называемой "Белой книге". В ней содержатся точные сроки проведения мер, благодаря которым будут устранены препятствия на пути передвижения капиталов, услуг, товаров, населения и т.п. Дополнением к "Белой книге" является Единый европейский акт 1986 г., признавший широкие полномочия Совета министров Европейского экономического сообщества. Для унификации экономических систем участников ЕС необходимо дальнейшее развитие европейской валютной системы, единство фискальных и транспортных систем, стандартов и норм, направлений в сельскохозяйственной политике и т.д.
6. Региональные диспропорции как барьер на пути интеграции
Одним из труднейших препятствий на пути создания в Западной Европе единой экономической системы является разный уровень хозяйственного развития стран и диспропорции экономической структуры в территориальном разрезе участников ЕС. Территориально-экономические диспропорции стран Западной Европы следует рассматривать в двух аспектах: во-первых, сточки зрения разницы в развитии отдельных стран-участниц ЕС, во-вторых – в рамках экономики каждой страны. Самая низкая дифференциация территориальной экономической структуры в ЕС наблюдалась в то время, когда в него входило 6 государств – это была наиболее развитая часть Западной Европы, "индустриальный очаг" старого света. Затем в члены сообщества была принята Ирландия и другие страны (Греция, Испания Португалия и т.д.), значительно отличающиеся уровнем экономического развития от остальных членов, и данное препятствие обострилось.
Вторая региональная проблема ЕС – это экономически более слабые территории и масштаб диспропорций в рамках национальных хозяйств, что более чувствительно для стран с большими территориями (отсталые зоны, "зоны бедствия" и т.д.). Самые большие диспропорции в Европейском сообществе характерны для Италии, Великобритании, Франции. Начиная с 1986 года масштаб региональных проблем растет главным образом благодаря Испании и Португалии, которые довольно болезненно приспосабливаются к требованиям ЕС из-за отсталых структур своего хозяйства. Италия считается страной с наибольшими территориальными диспропорциями. Экономика ее носит двойственный характер: высокоразвитый север и менее развитый юг. В результате дуализма в размещении производительных сил средние экономические показатели Италии значительно ниже аналогичных показателей в других странах ЕС.
Мерой территориальных диспропорций в ЕС является дифференциация общественно-экономических показателей и соотношение между национальными и средними показателями для всего сообщества. Если принять национальный доход в пересчете на одного жителя главным критерием оценки уровня развития, то территориальные диспропорции приобретают рельефный характер. Например, в 1970 году в 4 странах Европейского сообщества национальный доход на одного жителя был ниже среднего для ЕС: Голландия (-3%), Великобритания (-2%), Италия (-31%) и Ирландия (-46%). В остальных странах "девятки" показатели национального дохода были выше среднего, причем самым высоким он был в Дании (28%) и ФРГ (23%)5. Спустя 10 лет региональная ситуация в ЕС существенно изменилась. К странам, национальный доход которых в пересчете на одного жителя был выше среднего, присоединились Голландия, а к странам с более низким развитием – Греция, которая занимает последнее место (41% среднего дохода ЕС). Италия и Ирландия в региональной системе стран ЕС остались на том же месте, сохранив тот же разрыв по отношению к среднему уровню сообщества. Зато значительно улучшила свое экономическое положение Великобритания, достигнув в национальном доходе на одного жителя 99% среднего национального дохода в ЕС.
Показательным является и сравнительный анализ годового прироста валового внутреннего продукта стран ЕС. В будущем Европа будет так называемым "районом умеренного роста". В целом по ЕС темпы роста ВВП в 1988 -1996 гг. упали с 4% до 1,2%. Специалисты считают, что это произошло в результате проводимой в европейских странах антиинфляционной политики и общего замедления роста мировой экономики. Следует отметить и предполагаемые различия в развитии стран-членов ЕС в будущем, которые, по мнению специалистов, создадут определенные трудности для строительства европейского сообщества.
Экономическая дифференциация отдельных стран в значительной степени зависит от размеров менее развитых территорий в рамках национальной экономики. В Италии экономически менее развитый юг занимает 2/5 части общей площади, а проживает здесь 1/3 всего населения. Диспропорции в развитии юга и севера Италии наиболее высокие во всем ЕС. Еще в 1981 г. показатель национального дохода на одного жителя в наиболее развитой Ломбардии был на 10 пунктов ниже среднего для сообщества. Дифференциация территориальной структуры наблюдается и в Великобритании. Экономически наиболее слабыми здесь традиционно являются Северная Ирландия и Уэльс. В 1981 г. показатели национального дохода для всех регионов Великобритании, за исключением юго-восточного и Шотландии, были ниже среднего в ЕС. В территориальном разрезе между экономикой Великобритании и Италии существует некоторое сходство, выражающееся в определенном доминировании севера в Италии и юго-восточной части в Великобритании. Однако есть и существенные различия, заключающиеся в масштабах региональных диспропорций, которые в Великобритании значительно меньше. В начале 80-х годов Великобритания стала страной с самой высокой динамикой роста национального дохода (политика Тэтчер), что, в свою очередь, повлияло и на улучшение региональной структуры доходов. То же можно в определенной степени отнести и к Италии. Однако обе страны серьезно пострадали от общего спада мировой экономики в начале 90-х годов. И только к их середине, удается выйти на темпы роста, позволяющие как-то сбалансировать региональную структуру доходов.
Структура занятости в трех основных секторах (промышленность, сельское хозяйство, сфера обслуживания) в ЕС высокодифференцирована. На начало 90-х годов самой низкой занятостью в сельском хозяйстве характеризовались Великобритания – около 3%, Греция – 13,2%, Португалия – 12,3%, Испания – 11,8% (юго-восточный регион страны – 24,8%). Самый высокий показатель занятости в сельском хозяйстве имела Италия – 11%.6 Он обусловлен сохранением преобладающего значения южных регионов страны, где сельское хозяйство поглощает до четверти работающего населения.
Одной из важнейших проблем в течение последних лет в ЕС является безработица, высокий уровень которой не только сохраняется, но и растет. В течение 1961-1988 гг. она возросла: во всех странах ОЭСР – с 9 до 28,5 млн. чел., в США – с 3,5 до 6,7 млн. чел. в странах Западной Европы – с 4,4 до 18,6 млн. чел., в странах ЕС – с 2,8 до 15,7 млн. чел. Колебание этого показателя по странам значительно: норма безработицы в западноевропейских странах почти в два раза превышает американский уровень, в 4 раза – японский.
В 1990-1995 гг. уровень (норма) безработицы (в процентах от численности самодеятельного населения) составил: в США – 5,9%, в Канаде – 8,4, во Франции – 10,4, в ФРГ – 7,8, в Италии – 6,8, в Англии – 6,4, в Японии – 2,4%.7
Что касается территориальной структуры, то самой высокой безработицей отличались менее развитые регионы: южный район Италии, Северная Ирландия, Уэльс и т. п. Однако высокая безработица зачастую имеет место и в более развитых регионах, например, в городах Восточных земель, в средиземноморской зоне Франции.
Причины территориальных диспропорций разные. Можно выделить несколько главных факторов, обуславливающих развитие регионов: природные условия, ресурсы и качество рабочей силы, уровень развития инфраструктуры, рыночные факторы, технический прогресс и структурные изменения, политические факторы и др.
Возникновению региональных проблем способствовали развитие промышленности и ускорение темпа экономического роста. На ранней фазе индустриализации решающее значение для формирования территориальной экономической структуры имели так называемые традиционные факторы: природные условия, ресурсы рабочей силы и расстояния до рынков сбыта. Размещение промышленных предприятий в районах, имеющих благоприятные условия, укрепляло их экономическую позицию путем развития сопутствующих отраслей (производственной и социальной инфраструктуры). Это явление получило название кумулятивного развития. Развитие промышленности сопровождалось урбанизацией и образованием центров интенсивного развития вокруг больших городов. Решающее значение для территориальной экономической структуры имела урбанизация. В Западной Европе по величине и силе влияния выделяются две агломерации: лондонская и парижская. Концентрация производственной деятельности и услуг вокруг регионов Лондона и Парижа сократила возможности развития других территорий Франции и Великобритании. В Центральной Европе аналогичным примером может служить роль Будапешта в Венгрии.
На современном этапе решающее значение для территориального изменения в экономике имеют технический прогресс и структурные преобразования, в результате которых ряд отраслей промышленности теряет прежнее значение. К ним относятся отрасли: швейная, текстильная, обувная, металлургическая, добывающая, кораблестроительная, а в последнее время и автомобильная. Это, так называемые традиционные отрасли.
Снижение производства и занятости в отраслях швейной, текстильной и кожевенно-обувной промышленности происходит по двум причинам; первая – это падение значения традиционных отраслей в пользу современных, вторая – обострение конкуренции. Страны Дальнего Востока (НИС), Турция и др. наполняют мировой рынок значительно более дешевыми товарами чем товары высокоразвитых стран. Спецификой развивающихся стран становятся изделия металлургической промышленности, машиностроения.
Структурные изменения явились причиной регрессивных изменений в тех регионах, в которых в прошлом происходила концентрация традиционных отраслей промышленности. Наиболее отчетливо эта проблема выступает в Великобритании, Франции, ФРГ, странах Бенилюкса. Региональные проблемы наблюдаются также и на сельскохозяйственных территориях, где условия жизни хуже. Во всех высокоразвитых странах, в том числе и в странах ЕС, территории, где доля занятости в сельском хозяйстве выше средней, характеризуются более низкими доходами населения,
До середины 80-х годов региональные проблемы в сельском хозяйстве ЕС наблюдались главным образом в Италии, Франции и Ирландии, частично в ФРГ. После того как территориальные границы сообщества расширились, сельскохозяйственные территории явно стали препятствием на пути осуществления модели полной интеграции. Греция, Португалия, Испания – это страны, в которых сельское хозяйство играет значительную роль и характеризуется более низким развитием, чем сельское хозяйство Дании, Голландии и Франции. В целом можно отметить, что территориальные диспропорции в экономике стран ЕС вместе с расширением его географической зоны стали серьезной общественно-экономической проблемой. Она выражается в виде отчетливых экономических границ, которыми разделены страны Общего рынка. В настоящее время масштаб этих региональных диспропорций является крупным препятствием для осуществления программы полной интеграции стран сообщества. Хотя надо отметить, что страны ЕС, его органы в целом ряде случаев добиваются сглаживания региональных диспропорций общими усилиями.
Нетрудно представить себе новый выход на мировую политическую сцену объединенной Германии в качестве доминирующей страны в новом европейском торговом и финансовом блоке. До объединения в Западной Германии проживали 62 млн. человек, а ее ВНП был равен 1,2 трлн. долларов США, на 30% больше, чем ВНП Франции. После объединения численность населения Германии составила около 80 млн. человек, а потенциальный ВНП – 1,6 трлн. долларов8.
Перспективы Германии, воссоздающей свой экономический и политический статус, которым она располагала до 1914 г., настолько настораживают остальных европейцев, что многие из них хотят ускорить продвижение по пути, ведущему к европейскому федерализму, чтобы сдержать Германию. Разумеется, эти чувства рождаются сравнениями с прошлым, хотя ситуация конца XX столетия качественно иная, даже с точки зрения чисто демографической.
Современная Германия обладает гораздо меньшей демографической энергией, чем в начале века. До падения берлинской стены демографы предсказывали, что из-за сокращающегося уровня рождаемости в Западной Германии численность ее населения сократится с 62 до 50 млн. в начале XXI столетия. Поскольку уровень рождаемости в Восточной Германии лишь не намного выше, чем в Западной, численность населения объединенной Германии в 2025 году, возможно, будет примерно равна численности населения Западной Германии сегодня, если только не произойдет крупного изменения в коэффициенте рождаемости или же значительного увеличения иммиграции из других европейских стран, обладающих высокой рождаемостью.
Маловероятно, что общество, для которого характерны такой быстрый процесс старения населения и депопуляция, будет таким же агрессивным, каким оно было в начале XX столетия. Уровень рождаемости в Европе в настоящее время настолько низок, что будущие историки, возможно, будут рассматривать падение "железного занавеса" не только как прекращение борьбы между Востоком и Западом, но и как начало гораздо более широких исторических изменений в направлении прежде всего европейского объединения. При таких эволюциях, как утверждают специалисты-аналитики, вряд ли следует ожидать угрозы от крепнущей Германии. Другие аналитики скептически анализируют возможности по "сдерживанию" Германии, в частности, отмечают ее негативную роль в югославском кризисе (Балканизации Югославии).
Отнюдь не случайно интеграционные процессы обретают в конце XX в. столь стремительный темп. Небывалый технологический прогресс, коренные изменения политической карты мира, нарастание все новых и сложных противоречий социально-культурного бытия народов разных континентов, нерешенность многих задач, оставшихся в наследие от прошлого, поставили мировое сообщество перед решением целого комплекса проблем, касающихся выживания человека и природы.
Интеграционные процессы – одно из главных направлений формирования нового миропорядка Ряд стран уже давно прошли первоначальный путь экономической интеграции, хотя многие регионы еще не подошли к нему. На рубеже XXI в. эти процессы постепенно перерастают в суперинтеграцию, которая откроет немало нового и неожиданного как для национального, так интернационального развития. Интеграционные структуры не устраняют ни конкуренции, ни противоречий, ни разногласий. Между их участниками постоянно происходит обмен жесткими политическими и пропагандистскими ударами, хотя они и облекаются в большинстве случаев в "джентльменскую форму". Известный политический деятель Франции Ж.-П.Шевеман в разгар формирования ЕС писал, что, несмотря на конфликт интересов между США и Японией, существует опасность "возникновения настоящего американо-японского кондоминиума, имеющего тенденцию оттеснить Европу". Вместе с тем существуют, видимо, и объективные границ эффективности интеграционных процессов. Уже сейчас они вызывают немало больших и болезненных вопросов: какой будет судьба демократии и этно-национальных структур, существующих уже столетия? Что можно предложить взамен национальной культуры? Реальна ли перспектива превращения различных интеграционных моделей в единый мировой интеграционный консорциум и куда "исчезнут" при этом национальные государства? Интеграционные процессы в мире – объективное явление, но человечество еще должно научиться использовать их в интересах всеобщего и устойчиво безопасного своего развития.
Литература
1 Общеевропейский процесс и политика России (Материалы дискуссии). М.,1997.
2 Современные международные экономические отношения. М. 1985
3 Топорнин В.Л. Европейское сообщество: право и институты. М., 1992.
4 Шёнаев В.Н. Особенности экономического развития Западной Европы. М., 1994.
5 Сорокин В. Европейская интеграция и региональная политика // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 2.
6 Economic Survey of Europe. UN. 1992.
7 Шёнаев В.Н. Особенности экономического развития Западной Европы. М., 1994.
8 Мировая экономика. /Под редакцией Ломакина В. М.,1995.