Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
692 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
С. ХАНТИНГТОН
Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации
Широкое распространение демократии в мире, — несомненно, наи более важный политический феномен последних трех десятилетий XX в. Получившая начальные импульсы в Южной Европе — в Испании, Португалии, Греции, — волна демократизации прокатилась по Латин ской Америке, затронув там все страны, за исключением Кубы. Затем она переместилась в Азию, где на Филиппинах, Тайване, в Южной Корее, Пакистане и Бангладеш на смену авторитарным режимам при шли демократически избранные правительства. В 1989 г. эта демокра тическая волна накрыла Восточную Европу, а еще через два года — Советский Союз. Выборные лидеры заменили коммунистических на значенцев почти во всех республиках бывшего СССР. Демократизация заявила о себе усилением роли электорального процесса и в странах Ближнего Востока, таких, как Йемен и Иордания. В Африке многие диктаторы были отстранены от власти благодаря демократической про цедуре; в ряде африканских стран состоялись общенациональные кон ференции и круглые столы политических сил; и, что особенно важно, на путь демократии прочно встала Южная Африка. Демократические веяния дали о себе знать даже в странах, от которых этого меньше всего ожидали. Кто бы мог еще несколько лет тому назад помыслить, что в начале 90-х гг., демократически избранные правительства придут к власти в Албании, Монголии, Непале и Бенине? Повсюду в мире воен ные хунты, личные диктатуры и однопартийные системы были потеснены демократическими правительствами. Организация «Фридом хаус», ба зирующаяся в Нью-Йорке, ежегодно публикует подробный анализ со стояния свободы в мире. В 1972 г. она аттестовала как свободные 42 страны; в 1991 г., согласно ее подсчетам, их число возросло до 75.
Наблюдая впечатляющее территориальное расширение демокра тии, следует иметь в виду два важных момента.
Во-первых, демократия не обязательно решает проблемы неравен ства, коррупции, неэффективности, несправедливости и некомпетент ного принятия решений. Но она обеспечивает институциональные ус ловия, позволяющие гарантировать свободу индивида, защитить его от массовых нарушений прав человека и попрания его человеческого до стоинства. Демократия — это средство против тирании, и как таковое она дает людям шанс решить и другие социальные проблемы.
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 693
Во-вторых, распространение демократии в мире снижает вероят ность войн между государствами. Один из фундаментальных фактов новой истории состоит в том, что со времени установления современ ной демократии в США в начале XIX в. войны между демократическими странами, за малым исключением, не велись. Этому есть объяснение. Если признать справедливость данного тезиса, то по мере роста в мире числа демократических правительств почва для возникновения войн должна сужаться.
Расширение демократии после 1974 г. вызвало к жизни представ ление о том, что мы переживаем всеохватывающую глобальную демо кратическую революцию. Демократия наступает, полагали многие, и скоро она победит повсюду в мире. Этот взгляд особенно укоренился после краха коммунизма в Восточной Европе. «Демократия победи ла», — провозгласили одни наблюдатели. Другие объявили ее «волной будущего» и праздновали «глобализацию демократии». В часто цити руемой статье Фрэнк Фукуяма возвестил о конце истории и об «уни версализации западной либеральной демократии в качестве конечной формы политического устройства человечества». Падение же под на пором всепобеждающей волны демократизации последних оплотов деспотизма, будь то на Кубе, в Бирме, Северной Корее или любой дру гой стране, — это только вопрос времени.
Оправдан ли такой оптимизм? Продолжится ли победное шествие демократии в текущем десятилетии теми же темпами, что и в последние 20 лет? Я в этом сомневаюсь. Правда, должен признаться, что склонен к пессимизму. Большое преимущество пессимистических прогнозов за ключается в том, что ты оказываешься либо прав, либо приятно удив лен. Десять лет тому назад я предсказывал, что демократия вряд ли уко ренится где-либо за пределами западного мира, разве что в Латинской Америке. События последних десяти лет показали, что я ошибался, и я этому рад. Возможно, ход событий докажет, что и теперь я не прав. На деюсь, что так оно и будет. Однако имеется много оснований полагать, что нынешняя волна демократизации теряет силу и что скоро она или достигнет своего апогея, или даже произойдет ее некоторый откат. Пос ледняя волна демократизации, которая зародилась на Иберийском полуострове в середине 70-х и затем захватила почти 40 стран, перехо дит теперь из фазы экспансии в фазу консолидации. Эта идея — глав ное из того, о чем я хочу сказать в статье.
Почему события развиваются так, а не иначе?
694 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
Во-первых, нужно отметить, что демократизации благоприятствуют определенные экономические и культурные условия. В их числе срав нительно высокий уровень экономического развития и преобладание того, что можно назвать западной культурой с ее ценностями, включая западное христианство. В настоящее время практически все страны с высоким или средневысоким (upper middle) уровнем дохода (по класси фикации МБРР), за исключением Сингапура, являются демократиями. Точно так же все западные государства или испытавшие на себе силь ное влияние Запада, кроме Кубы и немногих других, имеют демократи ческое устройство. Демократизации не произошло как раз там, где ука занные предпосылки слабы. Это либо бедные, либо незападные по своей культуре общества. В перечне «Фридом хаус» из 75 стран, зна чащихся в рубрике «свободные», только пять приходится на Азию (Япония, Южная Корея, Монголия, Непал, Бангладеш), всего две — на мусульманский мир (Бангладеш и Турецкая республика Северного Кипра) и лишь три принадлежат к восточной ветви христианства (Гре ция, Болгария, Республика Кипр). Помимо стран Балтии, ни одно из государств, возникших на развалинах Советского Союза, не классифи цировано как «свободное». Таким образом, в настоящее время демо кратия доминирует в Западной и Центральной Европе, Северной и Южной Америке, а также на окраинах Азии. Ее нет в преобладающей части бывшего Советского Союза, Китае, на обширных территориях Южной Азии, в арабском мире, Иране и большинстве африканских стран. Распространится ли демократия на эти регионы? Все будет за висеть от совокупности экономических и культурных факторов.
Если взять, к примеру, бывшие советские республики, то с обосно ванным оптимизмом можно говорить о будущем демократии в эконо мически более продвинутых протестантско-католических странах Бал тии. В бедных же закавказских и исламизированных центрально-азиатских государствах перспективы демократии скорее безрадостны. В от ношении тех республик, культурную традицию которых определяет православие, а экономическое положение можно охарактеризовать как промежуточное, преобладает неопределенность. [...] Ельцинская Рос сия может стать, а может и не стать демократической. То что происхо дит в России, будет иметь огромное влияние на политическое развитие других постсоветских республик, Монголии и Восточной Европы. Поэ тому наиболее важная внешнеполитическая задача США и Запада в целом способствовать развитию и консолидации демократии в России.
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 695
За последнее десятилетие в Китае наблюдался исключительно бы стрый экономический рост. В стране, особенно в южной ее части, вырос могущественный частный сектор, а вместе с ним значительный слой буржуазии, начал зарождаться средний класс. В будущем эти группы смогут придать импульс продвижению к большей политической откры тости, плюрализму и, возможно, даже демократии. Шаги в этом на правлении не будут, однако, быстрыми и легкими. Крестьяне все еще составляют преобладающую часть китайского населения; конфуциан ские ценности и практика по-прежнему сохраняют сильные позиции, а политическое руководство Китая, демонстрируя открытое пренебреже ние к принципам западной демократии и правам человека, не намерено отказываться от авторитарной политической системы. Тем не менее, если заглянуть несколько дальше, экономический рост при условии, что он будет продолжен, способен сломать культурные и политические пре пятствия, стоящие на пути демократизации. Итак, будущее демократии в России не ясно как в близкой, так и дальней перспективе. Виды же на демократию в Китае неблагоприятны в близкой и могут оказаться бла гоприятными в далекой перспективе. Примерно то же самое, что о Китае, можно сказать и о других недемократических странах Азии.
На мусульманском Ближнем и Среднем Востоке скромными плода ми демократизации воспользовались фундаменталистские группы, что привело к возобновлению репрессивной политики в Алжире, Тунисе и Египте. Нынешние лидеры этих стран вряд ли согласятся на какую-либо форму демократии, если это будет означать приход к власти фундаменталистских сил, хотя выборы 1993г. в Иордании показывают, что участие в электоральном процессе может умерить напор таких групп и понизить их привлекательность в глазах избирателей, особенно если им придется взять на себя ответственность за руководство страной. (Кста ти, индусская фундаменталистская партия также потеряла поддержку избирателей в тех индийских штатах, где она оказалась у власти.) На конец, демократизация только затронула Африку — в большинстве стран этого континента все еще правят жесткие диктатуры, военные клики и/или режимы, опирающиеся на узкую племенную базу. Движение в сторону демократии будет здесь функцией экономического разви тия, которое пока не обнадеживает, и христианизации, порой прини мающей драматические формы. Перспективы демократии наиболее радужны в Южной Африке с ее сравнительно высоко развитой экономи кой, с ее белым меньшинством, которое когда-то проповедовало апар теид, а ныне поддерживает западные либерально-демократические
696 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
ценности, и с ее политически умудренным руководством Африканского национального конгресса.
Все эти доводы не означают, что демократия может процветать толь ко в западных странах. Конечно, это не так, но ее развитие в незападных обществах, за малыми исключениями вроде Турции, явилось в большой мере следствием западного влияния, западного колониализма или воен ной оккупации все теми же западными державами. Современная демо кратия возникла как продукт протестантской культуры. С большим опозданием она пришла в католические страны, и именно их в 70-е и 80-е гг. в первую очередь захватила нынешняя волна демократизации. В значительной мере переход этих стран к демократии явился результа том сдвигов в позиции католической церкви и успехов экономического развития в 50-е и 60-е гг., которые произвели определенные изменения в господствующей культуре. Наверное, нигде это не видно так ясно, как в Испании. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что в 1950 г. испанская культура все еще была в основном традиционной, корпоративистской, авторитарной, этатистской и антилиберальной. В 60-е гг. Лауреано Лопес Родо предсказал, что Испания станет демократической, когда ВНП на душу населения достигнет в ней 2 тыс. долл. И это произошло: к 1975 г. экономическое развитие — индустриализация, урбанизация, подъем среднего класса, интеграция в мировую экономику — произвело фундаментальный сдвиг в испанской культуре, сделав ее похожей на ту, что существует в западноевропейских демократиях.
Экономическое развитие, следовательно, может изменить культуру страны таким образом, чтобы она благоприятствовала демократии. Если этот тезис справедлив, то прогресс экономики должен оказать воздействие и на мусульманские, буддийские, православные и конфу цианские общества. Но за исключением Восточной Азии экономика не западного мира отстает в своем развитии, да и в более благополучных с этой точки зрения дальневосточных странах культурные изменения скорее всего растянутся на многие годы. Недавняя волна демократиза ции выполнила исторически важную задачу распространения демокра тических норм на экономически более развитые страны и почти на все общества с преобладанием западной культуры. Попытки дальнейшего продвижения демократии столкнуться с существенно большими пре пятствиями экономического и/или культурного характера.
Другая причина, питающая скептицизм относительно продолжения экспансии демократии, — это диалектическая природа истории. Любое значительное движение в каком-то направлении теряете конце концов
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 697
свою энергию и порождает контртенденцию. Это справедливо и по от ношению к демократизации. Нынешняя ее волна, восходящая к 1974 г., — третья в мировой истории. Первая зародилась в США в на чале XIX в. и достигла своей кульминации после Первой мировой войны, когда в мире образовалось около 32 демократических государств. Марш Муссолини на Рим в 1922 г. знаменовал собой начало возвратной волны, и к 1942 г. в мире осталось всего 12 демократических стран. Вторая волна демократизации пришлась на период после Второй мировой войны и продолжалась до 60-х гг. Ее сменило попятное движение, в ре зультате которого к 1973 г. в мире стало меньше демократических пра вительств (30), чем десять лет назад( 36). Следуя этой логике, в ближай шие годы можно ожидать третью возвратную волну. Есть даже основа ния утверждать, что ее время уже наступило. Судан, Нигерия, Гаити, Перу пришли было к демократии, но вскоре снова вернулись к диктаторским режимам. В 1992 г. впервые за более чем десять лет «Фридом хаус» не смог сообщить об увеличении в мире числа свободных стран. Его отчет за 1993 г. озаглавлен: «Свобода отступает». Согласно оценкам этой организации, количество людей, живущих в «свободных» общест вах, возросло на 300 млн., а живущих в «несвободных» обществах уве личилось на 531 млн. В 42 странах уровень свободы упал, и лишь в 19— вырос. Ныне только 19% населения мира проживает в «свободных» об ществах. Это самая низкая цифра начиная с 1976 г.
Демократическую экспансию после 1974 г. можно представить в виде военной кампании, в ходе которой демократические силы осво бождали одну страну за другой. Но любой генерал знает, что атакующие могут продвинуться слишком далеко вперед. В этом случае боевые по строения растянутся и станут уязвимы для контратак. Даже во время таких эффективных операций, как наступление союзников во Франции в 1944 г., войскам приходилось давать передышку, чтобы перегруппи роваться и закрепиться на захваченных территориях. Представляется, что третья волна демократизации достигла как раз этой фазы.
За исключением Южной Европы будущее демократии в новых де мократических странах неопределенно. Завершая свой обширный обзор ситуации в Латинской Америке, д-р Ларри Даймонд делает вывод, что «регион в целом достиг точки застоя в продвижении к де мократии, когда отступления уравновешивают и даже превосходят достижения». В докладе за 1993 г. «Фридом хаус» квалифицирует только шесть латиноамериканских стран в качестве «свободных»: Куба и Гаити названы «несвободными», а оставшиеся двенадцать — «час-
698 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
тично свободными». В большинстве стран последней группы прави тельства пришли к власти посредством демократической процедуры, но либо честность выборов сомнительна, либо правительства допускают, а то и сами совершают серьезные нарушения прав человека. К тому же в Перу, Венесуэле, Гватемале и на Гаити имели место попытки пере воротов. Во многих странах — от Бразилии и Чили до Гватемалы и Сальвадора — военные остаются влиятельной силой, стоящей за ку лисами политической сцены. Коррупция на континенте приобрела уг рожающие размеры, свидетельством чему служит импичмент, выне сенный президентам Бразилии и Венесуэлы, а также серьезные обви нения в коррупции в адрес аргентинского президента.
Отступление с пути демократии тем более вероятно, что представ ление людей о главном зле в их жизни меняется с изменением обстоя тельств. Когда люди страдают от жестокой, репрессивной диктатуры, их первейшая цель — положить конец такому режиму. Но как только это свершилось, приоритеты меняются. Экономическое благосостоя ние, законность и порядок приходят на смену свободе и правам челове ка в качестве первоочередных задач. Остается неясным, способна ли демократия выполнить эти задачи лучше, чем диктатура. Альберто Фухимори приостановил действие демократии в Перу, но вслед за этим сделал важные шаги к восстановлению законности и порядка, подавив «Сендеро Луминосо», и начал проводить экономические реформы. В 1993 г. перуанская экономика продемонстрировала 7%-ный рост — самый высокий показатель в Южной Америке. В Аргентине президент Карлос Менем достиг аналогичных результатов в области экономики, используя лишь немногим менее явный авторитарный подход. Благода ря этому и Фухимори и Менем имеют исключительно высокий рейтинг в общественном мнении. Короче говоря, похоже на то, что как только в стране торжествуют свобода и демократия, люди начинают в первую очередь заботиться об экономических благах и своей безопасности, а эти задачи по плечу скорее искушенным авторитарным лидерам.
Ситуация в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе столь же ненадежна. Этническое большинство здесь ограничивает, а иногда и попирает права меньшинств. Более заметными становятся антисеми тизм и преследование цыган. В нескольких странах коммунистический аппарат по-прежнему сохраняет значительное влияние. Много случаев ограничения свободы прессы. Телевидение и радиовещание строго кон тролируются правительством, есть случае убийства редакторов и давления на средства массовой информации. Все более заметной становится
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 699
ностальгия людей по законности и порядку былых авторитарных времен. Согласно социологическим опросам, в Румынии и других стра нах большинство населения считает, что ему лучше жилось в годы ком мунизма, даже при Чаушеску. По меньшей мере один демократический лидер— Гамсахурдия в Грузии — оказался жестоким тираном, а дру гие, в том числе Борис Ельцин, явно имеют авторитарные наклонности.
Как в Латинской Америке, так и в Восточной Европе новые демо кратические правительства все еще бьются над сложной проблемой, какую избрать линию по отношению к преступлениям, совершенным официальными лицами предшествующих авторитарных режимов. По литические партии здесь, как правило, слабы и мало что значат, если не персонифицированы фигурой яркого лидера. В обоих регионах боль шинство правительств стоит перед необходимостью масштабных эко номических реформ, которые приходится проводить в условиях эконо мической стагнации. В некоторых случаях, как в Аргентине и Польше, на этом пути были достигнуты и кое-какие успехи, но в других странах реформы замедляются, экономические трудности нарастают, а инфля ция, безработица и бедность становятся всеобщим явлением.
Итак, бросаются в глаза два факта. Во-первых, наибольшие препят ствия на пути к демократии присущи незападным и небогатым странам. Во-вторых, труднейшие проблемы, если не сказать кризисы, характер ны для большинства тех стран, куда демократия пришла лишь недавно. Исходя из этих фактов и следует формулировать приоритеты тем, кто заинтересован в развитии демократии. Первоочередной целью должна стать постоянная поддержка перехода к демократии в ключевых госу дарствах, где этот процесс еще не завершен. Среди них наиболее важны Россия, а также Южная Африка и Мексика. Но не менее настоятельна и необходимость упрочения демократии во многих странах Латинской Америки, Восточной Европы и Восточной Азии, в которых она укоре нилась в последние двадцать лет. Напротив, вложение средств и ресур сов, предназначенное принести демократию в те общества конфуциан ского, исламского и африканского ареалов, где она, судя по всему, на талкивается на серьезные культурные и/или экономические барьеры, представляется малопродуктивным. Консолидация, а не экспансия де мократии стоит сегодня в повестке дня.
Консолидация новых демократий требует действий в разных направ лениях, включая воспитание терпимости и обеспечение главенства за конов, уменьшение власти военных и бывших коммунистических бюро кратий, а также определение того, что делать с руководителями прежних
700 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
них авторитарных режимов, виновными в грубых нарушениях прав че ловека. Я здесь сосредоточу свое внимание только на двух основных об ластях, в которых судя по недавнему и не такому уж недавнему опыту, заложены возможности сделать новые демократии менее хрупкими, уп рочить их.
Прежде всего, крайне необходимо укрепить политические институ ты. Система политических институтов должна быть сконструирована таким образом, чтобы уменьшить фрагментацию и вероятность тупи ковых ситуаций, обеспечить эффективное и ответственное принятие, решений и предотвратить чрезмерную концентрацию полномочий у, какой-либо одной ветви власти. Эти требования порой противоречат, друг другу, и их нужное сочетание меняется в зависимости от конкрет ных условий общества. Не существует универсальных рецептов инсти туционального устройства, но существуют универсальные типовые ошибки, которых следует всячески избегать. Опыт последних десяти летий позволяет дать некоторые рекомендации составителям конститу ций и творцам институтов.
Во-первых, желательно избегать крайних форм пропорционального представительства. Они создают избыточную фрагментацию, как было в Польше с ее 29 партиями, представленными в законодательном ор гане, при том, что ни одна из них не располагала более чем 13% мест. Когда поляки реформировали эту систему по немецкому образцу и ввели 5%-ный барьер для представительства в парламенте, число пар тий в нем сократилось до 6.
Во-вторых, комбинация избираемого прямым голосованием прези дента и законодательного собрания, формируемого на основе пропор ционального представительства, порождает институциональный тупик и паралич власти. Главное исполнительное лицо государства и законо датели приходят к власти на основе разных избирательных принципов и за ними могут стоять разные секторы электората, отсутствует стимул к формированию сильных политических партий, а в результате возникают патовая ситуация и институциональный конфликт. Это может привести к смещению главы государства, как произошло в Бразилии и Венесуэле, к удачному либо неудачному перевороту, инициируемому главой испол нительной власти, как это было в Перу и Гватемале, или же к президент ской власти, игнорирующей парламент и правящей посредством декре тов, как в Аргентине. Чтобы избежать всего этого, проф. Хуан Линц и другие рекомендуют латиноамериканским странам принять модель пар ламентской республики. Альтернативный путь — переход от пропорционального
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 701
представительства к мажоритарной системе (a single member district system). Это не только понизит уровень разногласий между ис полнительной и законодательной ветвями власти, но и будет стимулиро вать возникновение двухпартийной системы.
В-третьих, система с двумя сильными политическими партиями в большей степени благоприятствует эффективному принятию решений и формированию ответственного правительства, чем другие типы пар тийных систем. Так, доминантная система, когда лишь одна из партий постоянно формирует и контролирует правительство, может создать почву для массовой коррупции, как случилось в Италии, Японии и Индии. Многопартийная система с парламентским правительством ; часто затрудняет политические перемены, поскольку каждая партия Капеллирует к «своим» избирательным округам, выборы не вносят больших изменений в распределение голосов между партиями, а сменяющие друг друга правительства создаются путем перетасовки коалиций партийных лидеров. Система двух сильных партий, с другой стороны, предполагает, что одна партия правит, а вторая — создает ответственную оппозицию и альтернативное правительство, ожидающее своего часа. Электорат может либо оставить власть в руках правящей партии, либо доверить ее оппозиции и дать ей возможность сформировать правительство. Динамика электорального соперничества вынуждает обе партии сдвигаться к центру политического спектра, побуждая лидеров каждой из них сдерживать экстремистов в собственных рядах. Кроме того, в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств ли деры двух главных партий могут сравнительно легко выработать общую программу и, возможно, даже сформировать «большую коалицию», чтобы справиться с опасной ситуацией.
Наконец, обычные формы правления большинства не работают в обществах, жестко разделенных по расовым, этническим, религиозным или региональным линиям. Ни одна общинная группа не смирится с по ложением вечного меньшинства, не допускаемого к власти. Необходи мы какие-то формулы участия в государственном управлении общин ных групп в соответствии с их характером и численностью по образцу, скажем, Южной Африки. Это может вылиться также в форму консоциативной демократии (consociational democracy), которая хорошо себя зарекомендовала в малых странах Европы, в Малайзии и на про тяжении 30 лет в Ливане. Другой путь — принятие таких электораль ных установлении, которые поощряли бы партии и кандидатов апелли ровать не к одной, а к разным общинам, как это имеет место в альтернативной
702 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
избирательной системе Шри-Ланки или же как практикова лось во Второй Нигерийской республике.
Пришло время конституционных нововведений и институциональ ных экспериментов. Есть много такого, чему новые демократии могут поучиться друг у друга, а также и у более старых демократий, некоторые из которых в лице Италии, Израиля и Японии также переживают пе риод преобразования институциональных структур.
Другая важнейшая задача новых демократий — проведение эконо мических реформ, снижение роли государства в экономике и стимули ровании рыночных отношений. Это относится как к административно-командной экономике бывших коммунистических стран, так и к этатистской экономике, преобладавшей в Латинской Америке и во многих других местах. Экономическая реформа намного сложней и обремени тельней, чем политическая демократизация. Значительно труднее ор ганизовать рынки, чем выборы. Экономическая реформа часто сопро вождается жестокими тяготами для широких слоев населения. Но что особенно важно, в мире не было исторических прецедентов экономи ческой либерализации со времен заката меркантилизма в начале XIX в. Новые и старые демократии вынуждены двигаться по этому пути мето дом проб и ошибок. Но некоторые уроки можно извлечь из совсем не давнего опыта.
Экономическую реформу лучше начинать сразу же после достаточно убедительной победы на выборах. При этом вовсе не обязательно, чтобы тот, кто инициирует преобразования, был идеологическим поборником реформ. В ряде случаев — на Ямайке, в Венесуэле и Аргентине — ре формы начинали лидеры, пришедшие к власти благодаря популистской риторике. Для реформ почти всегда требуется сильный глава исполни тельной власти, поэтому в условиях новых демократий предпочтитель нее президентские или полупрезидентские формы правления. За пос ледние несколько лет много спорили о том, следует ли проводить рефор мы разом, методом «шоковой терапии», или же постепенно, одну за дру гой. Какая-то последовательность, конечно же, необходима, и здравый смысл подсказывает, что начинать нужно с экономической стабилиза ции и только затем уже переходить к развитию рынка, освобождению цен и обменных курсов, и, наконец, к приватизации. И все же успеха добиваются скорее те правительства, которые осуществляют все ре формы как можно быстрее и притом одновременно. «Шоковая терапия » принесла желаемые результаты в Боливии, Польше, Аргентине и даже в России. В странах же, которые выбрали более медленный и постепенный
Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 703
темп реформ, дела обстояли хуже. Группы, особенно болезненно затронутые реформами, неизбежно попытаются замедлить их или даже повернуть вспять; поэтому, если стартовый рывок достаточно мощен, у правительства больше возможностей для достижения компромиссов без принесения в жертву сути реформ.
Помощь извне также почти всегда необходима для успеха реформи рования, и зарубежные агентства могут оказывать дисциплинирующее воздействие на правительства, обусловливая предоставление помощи соблюдением режима жесткой экономии, либерализацией цен и обу зданием инфляции. Бесспорно, однако, что самой лучшей помощью со стороны демократий было бы доведение ими до конца своих собствен ных реформ и понижение барьеров на пути импорта из новодемократи ческих стран. Так, соглашение о Североамериканской ассоциации сво бодной торговли (НАФТА) способно послужить колоссальным стиму лом для экономической реформы, экономического развития и демокра тизации в Мексике. Аналогичным образом наиболее эффективный спо соб, каким Западная Европа может посодействовать укреплению демо кратии в странах Восточной Европы, — это отмена или же резкое сни жение ограничений в торговле с ними.
США и Европейское сообщество активно помогали распростране нию демократии в 70-е и 80-е гг. Способны ли они теперь оказать по мощь в консолидации демократии? Они наверняка готовы к этому лучше, чем к продвижению демократии в новые страны, где она до сих пор отсутствовала. За исключением Африки это, главным образом, ре гионы, в которых западное влияние ограничено и часто вызывает него дование как проявление западного высокомерия и «империализма прав человека». Между тем США и Европейский союз располагают всем не обходимым, чтобы поддержать консолидацию демократии там, где они помогли ей утвердиться: в Латинской Америке, Восточной Европе и на периферии Восточной Азии. Содействие становлению демократии в этих регионах должно стать высшим приоритетом внешней политики Запада, а в Соединенных Штатах оно уже стало таковым. [...]
Более 150 лет тому назад Алексис де Токвиль писал: «Вокруг нас происходит великая демократическая революция... это самая общая, самая древняя и самая постоянная тенденция истории. Она универсаль на, она постоянно ускользает от человеческого вмешательства, и все события, так же как и все люди, вносят свой вклада ее прогресс». Ток виль в свое время был чрезмерно оптимистичен. То же самое можно сказать и о наших современниках, провозгласивших глобальную победу
704 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
демократической революции. В данный исторический момент демокра тия будет продвигаться вперед не по пути распространения ее на обще ства, социальные и экономические условия в которых неблагоприятны для нее, а по сути ее укрепления и углубления там, куда она уже была принесена. Демократия полностью укоренилась лишь в немногих из почти сорока недемократических стран. Во всех остальных из них ее бу дущее под большим сомнением, а то и в опасности. Если в начале сле дующего столетия эта опасность будет устранена, сомнения рассеются, а демократия стабилизируется и упрочится в большинстве из упомяну тых сорока стран, то можно считать, что нынешнее поколение побор ников демократии хорошо поработало. Консолидация не означает ко лебаний или отступлений. Она означает усиление демократических ин ститутов и демократической практики в каждой из стран, а также ук репление межгосударственных связей в сообществе демократических наций. Успешное завершение третьей волны демократизации заложит основы для ее четвертой волны, которая принесет демократию в неза падные и более бедные регионы мира, т.е. туда, где ее пока еще нет. [...]
Печатается по: Хантингтон С. Будущее демократического процес са: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международ ные отношения. 1995. № 10.
Глава 16
ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ
Р. ДАРЕНДОРФ
Общество и свобода
[... В то время как общее объяснение структурной подоплеки всех социальных конфликтов невозможно, процесс развертывания кон фликтов из определенных состояний структур, по всей вероятности, применим ко всем их различным формам. Путь от устойчивого состоя ния социальной структуры к развертывающимся социальным конфлик там, что означает, как правило, образование конфликтных групп, ана литически проходит в три этапа (которые при наблюдении формы организации
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 705
начиная приблизительно с политических партий, различают ся эмпирически, т.е. не всегда четко).
Само исходное состояние структуры, т.е. выявленный каузальный фон определенного конфликта, образует первый этап проявления конфликта. На основе существенных в каждом случае структурных при знаков в данном социальном единстве можно выделить два агрегата со циальных позиций, «обе стороны» фронта конфликта. [...] Эти агрегаты представителей социальных позиций не являются пока в точном смыс ле социальной группой; они являются квазигруппой, т.е. одним только обнаруженным множеством представителей позиций, предполагаю щим их сходство, которое не нуждается в осознании ими.
Но такие «предполагаемые» общности фактически имеют исключи тельное значение. Применительно к структурным конфликтам мы долж ны сказать, что принадлежность к агрегату в форме квазигруппы посто янно предполагает ожидание защиты определенных интересов. [...] Латентные интересы принадлежат социальным позициям; они не обяза тельно являются осознаваемыми и признаваемыми представителями этих позиций: предприниматель может отклоняться от своих латентных интересов и быть заодно с рабочими; немцы в 1914 г. могли вопреки своим ролевым ожиданиям осознавать симпатию к Франции. [...]
Второй этап развития конфликта состоит тогда в непосредствен ной кристаллизации, т.е. осознании латентных интересов, организации квазигруппы в фактические группировки. Каждый социальный кон фликт стремится к явному выражению вовне. Путь к манифестированию существующих латентных интересов не очень долог; квазигруппы явля ются достижением порога организации групп интересов. При этом, ко нечно, «организация» не означает одно и то же в случае «классового конфликта», «конфликта ролей» или конфликта в области международ ных отношений. В первом случае речь идет об организации политичес кой партии, союза, в последнем, напротив, более об экспликации, про явлении конфликтов. При «ролевом конфликте» можно говорить об ор ганизации участвующих элементов только в переносном смысле. Тем не менее конфликты всегда стремятся к кристаллизации и артикуляции.
Разумеется, кристаллизация происходит при наличии определенных, условий. По меньшей мере в случаях классовых конфликтов, конфлик тов по поводу пропорционального представительства и конфликтов, связанных с меньшинствами, ими являются «условия организации». Чтобы конфликты проявились, должны быть выполнены определенные технические (личные, идеологические, материальные), социальные
706 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
(систематическое рекрутирование, коммуникация) и политические (свобода коалиций) условия. Если отсутствуют некоторые или все из этих условий, конфликты остаются латентными, пороговыми, не пере ставая существовать. При известных условиях — прежде всего, если отсутствуют политические условия организации, — сама организация становится непосредственным предметом конфликта, который вследст вие этого обостряется. Условия кристаллизации отношений конкурен ции, международных и ролевых конфликтов должны изучаться отдельно.
Третий этап заключается в самих сформировавшихся конфликтах. По меньшей мере в тенденции конфликты являются столкновением между сторонами или элементами, характеризующимися очевидной идентичностью: между нациями, политическими организациями и т.д. В случае, если такая идентичность еще отсутствует [...], конфликты в не которой степени являются неполными. Это не означает, что такие про тиворечия не представляют интереса для теории конфликта; противо положность существует. Однако в целом каждый конфликт достигает своей окончательной формы лишь тогда, когда участвующие элементы с точки зрения организации являются идентичными.
[...] Социальные конфликты вырастают из структуры обществ, яв ляющихся союзами господства и имеющих тенденцию к постоянно кристаллизуемым столкновениям между организованными сторонами. Но очевидно, что источники родственных конфликтов в различных об ществах и в разное время отнюдь не одинаковы. Конфликты между правительством и оппозицией выглядели в Венгрии в 1956 г. иначе, чем в Великобритании; отношения между Германией и Францией в 1960 г. — иначе, чем в 1940-м; отношение немецкого общества к на циональным и религиозным меньшинствам было в 1960 г. другим, не жели в 1940-м. Таким образом, формы социальных конфликтов изме няются, и теория социального конфликта должна дать ответ на вопрос, в каких аспектах можно обнаружить такие изменения формы и с чем они связаны. Это вопросы переменных и факторов вариабельности со циальных конфликтов.
Что касается переменных социальных конфликтов или границ, в которых они могут изменяться, то две кажутся особенно важными: интенсивность и насильственность. Конфликты могут быть более или менее интенсивными и более или менее насильственными. Допуска ется, что обе переменные изменяются независимо друг от друга; не каждый насильственный конфликт обязательно является интенсив ным, и наоборот.
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 707
Переменная насильственности относится к формам проявления со циальных конфликтов. Под ней подразумеваются средства, которые выбирают борющиеся стороны, чтобы осуществить свои интересы. От метим только некоторые пункты на шкале насильственности: война, гражданская война, вообще вооруженная борьба с угрозой для жизни участников, вероятно, обозначают один полюс; беседа, дискуссия и переговоры в соответствии с правилами вежливости и с открытой ар гументацией — другой. Между ними находится большое количество более или менее насильственных форм столкновений между группа ми — забастовка, конкуренция, ожесточенно проходящие дебаты, драка, попытка взаимного обмана, угроза, ультиматум и т.д. и т.п. Меж дународные отношения послевоенного времени предоставляют доста точно примеров для дифференциации насильственности конфликтов от «духа Женевы» через «холодную войну» по поводу Берлина до «горячей войны» в Корее.
[... ] Переменная интенсивности относится к степени участия пострадавших в данных конфликтах. Интенсивность конфликта больше, если для участников многое связано с ним, если, таким образом, цена пора жения выше. Чем больше значения придают участники столкновению, тем оно интенсивнее. Это можно пояснить примером: борьба за пред седательство в футбольном клубе может проходить бурно и действи тельно насильственно, но, как правило, она означает для участников не так много, как в случае конфликта между предпринимателями и проф союзами (с результатом которого связан уровень заработной платы) или, конечно, между Востоком и Западом (с результатом которого свя заны шансы на выживание). Очевидные изменения индустриальных конфликтов в последнее десятилетие безусловно заключаются в сни жении их интенсивности. [...] Таким образом, интенсивность означает вкладываемую участниками энергию и вместе с тем социальную важ ность определенных конфликтов.
В этом месте должен стать полностью ясным смысл взятого за ос нову широкого определения конфликта. Форма столкновения, которая в обыденном языке называется «конфликтом» (впрочем, как и так на зываемая классовая борьба), оказывается здесь только одной формой более широкого феномена конфликта, а именно формой крайней или значительной насильственности (и, возможно, также интенсивности). Теперь постановка вопроса теории изменяется на более продуктивную: при каких условиях социальные конфликты приобретают более или менее насильственную, более или менее интенсивную форму? Какие
708 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
факторы могут влиять на интенсивность и насильственность конфлик та? На чем, таким образом, основывается вариабельность социальных конфликтов применительно к выделенным здесь переменам? Наша цель — не определение строгих и основательных ответов на эти вопро сы; мы обозначим лишь некоторые области значимых факторов, даль нейшее изучение которых представляет собой нерешенную задачу со циологии конфликта.
Первый круг факторов вытекает из условий организации конфликт ных групп или манифестирования конфликтов. Вопреки часто выра женному предположению полное манифестирование конфликтов всег да уже является шагом к их ослаблению. Многие столкновения приоб ретают свою высшую степень интенсивности и насильственности тогда, когда одна из участвующих сторон способна к организации, есть соци альные и технические условия, но организация запрещена и, таким об разом, отсутствуют политические условия. Историческими примерами этого являются конфликты как из области международных отношений (партизанские войны), так и конфликты внутри общества (индустри альные конфликты до легального признания профсоюзов). Всегда наи более опасен не до конца доступный для понимания, только частично ставший явным конфликт, который выражается в революционных или квазиреволюционных взрывах. Если конфликты признаются как тако вые, то часто с ними не так много связано. Тогда становится возможным смягчение их форм.
Еще более важным, особенно применительно к интенсивности кон фликтов, кажется круг факторов социальной мобильности. В той сте пени, в которой возможна мобильность — и прежде всего между бо рющимися сторонами, — интенсивность конфликтов уменьшается, и наоборот. [...] Чем сильнее единичное привязано к своей общественной позиции, тем интенсивнее становятся вырастающие из этой позиции конфликты, тем неизбежнее участники привязаны к конфликтам. Ис ходя из этого можно представить тезис, что конфликты на основе воз растных и половых различий всегда интенсивнее, чем региональные. Вертикальная и горизонтальная мобильность, переход в другой слой и миграция всегда способствуют снижению интенсивности конфликта.
Одна из важнейших групп факторов, которые могут влиять на ин тенсивность конфликтов, заключается в степени того, что можно спор но обозначить как социальный плюрализм, а точнее, как напластование или разделение социальных структурных областей. В каждом обществе существует большое количество социальных конфликтов, например,
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 709
между конфессиями, между частями страны, между руководящими и управляемыми. Они могут быть отделены друг от друга так, что стороны каждого отдельного конфликта как таковые представлены только в нем, но они могут быть напластованы так, что эти фронты повторяются в различных конфликтах, когда конфессия А, часть страны Q и правящая группа перемешиваются в одну большую «сторону». В каждом обще стве существует большое количество институциональных порядков — государство и экономика, право и армия, воспитание и церковь. Эти по рядки могут быть относительно независимы, а политические, экономи ческие, юридические, военные, педагогические и религиозные руково дящие группы неидентичны; но, возможно, что одна и та же группа за дает тон во всех областях. В степени, в которой в обществе возникают такие и подобные феномены напластования, возрастает интенсивность конфликтов; и, напротив, она снижается в той степени, в какой струк тура общества становится плюралистичной, т.е. обнаруживает разно образные автономные области. При напластовании различных соци альных областей каждый конфликт означает борьбу за все; осущест вление экономических требований должно одновременно изменять по литические отношения. Если области разделены, то с каждым отдель ным конфликтом не так много связано, тогда снижается цена пораже ния (и при этом интенсивность).
Эти три области факторов, которые были здесь очень бегло обозна чены, дополняет еще одна, касающаяся насильственности социальных конфликтов: их регулирование.
[...] Из трех точек зрения на социальные конфликты между отдель ными людьми, группами и обществами только одна является рацио нальной ...], только эта установка действительно гарантирует контроль насильственности социальных конфликтов внутри обществ и между ними. Тем не менее эта установка является намного более редкой, чем две остальные, недостаточность которых может доказать социологи ческая теория конфликта.
То, что противоречие может быть подавлено, несомненно, является очень старым предположением руководящих инстанций. Но хотя, само собой разумеется, подавление конфликта редко рекомендовалось как уместное в истории политической философии, многие до наших дней следовали этому рецепту. Однако подавление является не только аморальным, но и неэффективным способом обращения с социальны ми конфликтами. В той мере, в какой социальные конфликты пытаются подавить, возрастает их потенциальная злокачественность, вместе с
710 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
этим стремятся к еще более насильственному подавлению, пока, нако нец, ни одна сила на свете не будет более в состоянии подавить энергию конфликта: во всей истории человечества революции предоставляют горькие доказательства этого тезиса. Конечно, не каждая так называе мая тоталитарная система фактически является системой подавления, и окончательное подавление редко встречается в истории. Большинст во непарламентских форм государства очень осторожно сочетают по давление и регулирование конфликтов. Если этого не происходит, если каждое противоречие, каждый антагонизм действительно подавлялись, то взрыв предельно насильственных конфликтов является вопросом времени. Метод подавления социальных конфликтов не может предпо читаться в течение продолжительного срока, т.е. периода, превышаю щего несколько лет. Но это же относится и ко всем формам так называемой отмены конфликтов. В истории как в международной области, так и внутри обществ, в отношениях между группами и между ролями вновь и вновь предпринимались попытки раз и навсегда устранить имеющиеся противоположности и противоречия путем вмешательства в существующие структуры. Под «отменой» конфликтов здесь должна пониматься любая попытка в корне ликвидировать противоречия. Эта попытка всегда обманчива. Фактические предметы определенных кон фликтов — корейский вопрос в конфликте Восток — Запад, чрезвы чайное законодательство в партийном конфликте, конкретные требо вания заработной платы в столкновении между партнерами по тариф ным переговорам — можно «устранить», т.е. регулировать так, чтобы они не возникли снова как предметы конфликта. Но такое регулирова ние предмета не ликвидирует сам кроющийся за ним конфликт. Соци альные конфликты, т.е. систематически вырастающие из социальной структуры противоречия, принципиально нельзя «разрешить» в смыс ле окончательного устранения. Тот, кто пытается навсегда разрешить конфликты, скорее поддается опасному соблазну путем применения силы произвести впечатление, что ему удалось такое «разрешение», которое по природе вещей не может быть успешным. «Единство наро да» и «бесклассовое общество» — это только два из многих проявле ний подавления конфликтов под видом их разрешения.
Прекращение конфликтов, которое в противоположность подавле нию и «отмене» обещает успех, поскольку оно соответствует социаль ной реальности, я буду называть регулированием конфликтов. Регу лирование социальных конфликтов является решающим средством уменьшения насильственности почти всех видов конфликтов. Конфликты
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 711
не исчезают посредством их регулирования; они не обязательно ста новятся сразу менее интенсивными, но в такой мере, в которой их уда ется регулировать, они становятся контролируемыми, и их творческая сила ставится на службу постепенному развитию социальных структур.
Разумеется, успешное регулирование конфликтов предполагает ряд условий. Для этого нужно, чтобы конфликты вообще, а также данные отдельные противоречия признавались всеми участниками как неиз бежные и, более того, как оправданные и целесообразные. Тому, кто не допускает конфликтов, рассматривает их как патологические откло нения от воображаемого нормального состояния, не удастся совладать с ними. Покорного признания неизбежности конфликтов также недо статочно. Скорее, необходимо осознать плодотворный, творческий принцип конфликтов. Это означает, что любое вмешательство в кон фликты должно ограничиваться регулированием их проявлений и что нужно отказаться от бесполезных попыток устранения их причин. При чины конфликтов в отличие от их явных конкретных предметов устра нить нельзя; поэтому при регулировании конфликтов речь всегда может идти только о том, чтобы выделять видимые формы их проявления и использовать их вариабельность. Это происходит вследствие того, что данные конфликты обязательно канализируются. Манифестирование конфликтов, например организация конфликтных групп, является условием для возможного регулирования. [... При наличии всех этих предпосылок следующий шаг заключается в том, что участники согла шаются на известные «правила игры», в соответствии с которыми они желают разрешить свои конфликты. Несомненно, это решающий шаг любого регулирования конфликтов; однако он должен рассматриваться в связи с остальными предпосылками. «Правила игры», типовые со глашения, конституции, уставы и т.п. могут быть эффективны только в случае, если они с самого начала не отдают предпочтение одному из участников в ущерб другому, ограничиваются формальными аспектами конфликта и предполагают обязательное канализирование всех проти воположностей.
Форма «правил игры» является такой же многообразной, как сама действительность. Различаются требования к хорошей конституции го сударства, рациональному соглашению в результате тарифных перего воров, уместному уставу объединения или к действенному международ ному соглашению....] Все «правила игры» касаются способов, которы ми контрагенты намереваются разрешать свои противоречия. К ним принадлежит ряд форм, которые могут применяться последовательно.
712 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
[...] 1. Переговоры, т.е. создание органа, в котором конфликтующие сто роны регулярно встречаются с целью ведения переговоров по всем ост рым темам, связанным с конфликтом, и принятия решений установлен ными способами, соответствующими обстоятельствами (большинст вом, квалифицированным большинством, большинством с правом вето, единогласно). Однако редко бывает достаточно только этой возможнос ти: переговоры могут остаться безрезультатными. В такой ситуации ре комендуется привлечение «третьей стороны», т.е. не участвующих в конфликте лиц или инстанций. 2. Наиболее мягкой формой участия тре тьей стороны является посредничество, т.е. соглашение сторон от слу чая к случаю выслушивать посредника и рассматривать его предложе ния. Несмотря на кажущуюся необязательность этого образа действий, посредничество (например, Генерального секретаря ООН, федераль ного канцлера и т.д.) часто оказывается в высшей степени эффективным инструментом регулирования. 3. Тем не менее часто необходимо сделать следующий шаг к арбитражу, т.е. к тому, что либо обращение к третьей стороне, либо в случае такого обращения исполнение ее решения явля ется обязательным. Эта ситуация характеризует положение правовых институтов в некоторых (в частности, международных) конфликтах. 4. В случае если для участников обязательно как обращение к третьей сто роне, так и принятие ее решения, обязательный арбитраж находится на границе между регулированием и подавлением конфликта. Этот метод может иногда быть необходим (для сохранения формы государст венного правления, возможно, также для обеспечения мира в междуна родной области), но при его использовании регулирование конфликтов как контроль их форм остается сомнительным.
Нужно подчеркнуть еще раз, что конфликты не исчезают путем их регулирования. Там, где существует общество, существуют также конфликты. Однако формы регулирования воздействуют на насильственность конфликтов. Регулируемый конфликт является в известной степени смягченным: хотя он продолжается и может быть чрезвычайно интенсивным, он протекает в формах, совместимых с непрерывно изме няющейся социальной структурой. Возможно, конфликт является отцом всех вещей, т.е. движущей силой изменений, но конфликт не дол жен быть войной и не должен быть гражданской войной. Пожалуй, в рациональном обуздании социальных конфликтов заключается одна из центральных задач политики.
Печатается по: Дарендорф Р. Элементы теории социального кон фликта // Социс. 1994. № 5. С. 142—147.
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 713
М. ДОЙЧ
Разрешение конфликта
(Конструктивные и деструктивные процессы)
Обзор «переменных», влияющих на ход конфликта
[...] Рассматриваем ли мы конфликт между профсоюзом и руковод ством предприятия, между народами, между мужем и женой или между детьми, мы должны знать:
1. Характеристики конфликтующих сторон (их ценности и мотивации, их устремления и цели, их психопатические, интел лектуальные и социальные ресурсы для ведения или разрешения конфликта; их представления о конфликте, включая концепцию стратегии и тактики, и т.д.). Для конфликтующих сторон, так же как и для конфликтующих детей, было бы полезно знать, что стороны рассматривают как выгоду или достижение цели, а что будет рассмат риваться как потеря или поражение. Как для отдельных индивидов, так и для целых народов осознание имеющихся инструментов для ведения или разрешения конфликта и собственного умения пользоваться ими необходимо для прогнозирования и понимания хода конфликта. Важно также знать, возник ли конфликт между равными (двумя мальчиками) или неравными (взрослым и ребенком), между частями целого (двумя штатами) или между частью и целым (штатом Миссисипи и США), или между целыми (СССР и США).
2. Предысторию их взаимоотношений (отношение друг к другу, взаимные стереотипы и ожидания, включая их представ ление о том, что противоположная сторона полагает о них самих, в особенности степень полярности их взглядов по системе «хорошо — плохо» и «заслуживает доверия — не заслуживает доверия»). Будь то конфликт между Египтом и Израилем, профсоюзом и руководством предприятия или между мужем и женой, он будет зави сеть от их предыдущих взаимоотношений и существующих отношений друг к другу. Муж или жена, потерявшие веру в благонамеренность друг друга, вряд ли смогут прийти к соглашению, эффективность которого будет ставиться в зависимость от взаимного доверия.
3. Природу того, что привело к конфликту (его границы, жес токость, мотивационную ценность, определение, периодич ность и т.п.). Основа или основания конфликта между народами, группами или индивидами могут быть «диффузными» и обобщенными, как в идеологическом конфликте, или определенными и ограниченными,
714 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
как в конфликтах по поводу обладания чем-либо; причина конфлик та может быть важной или второстепенной для конфликтующих сторон; они могут предполагать возможность компромисса или полное подчи нение одной стороны другой.
4. Социальную среду, в которой возник конфликт (различные институты, учреждения и ограничители; уровень поощрения или сдерживания в зависимости от выбранной стратегии и так тики ведения или разрешения конфликта, включая природу соци альных норм и институциональных форм для регулирования кон фликта) . Индивиды, так же как и группы или народы, могут оказаться в такой социальной среде, в которой существует незначительный опыт конструктивного разрешения конфликта и отсутствуют институты или нормы, призванные поощрять мирное разрешение возникших споров. Безусловно, среда, в которой действуют народы, более насыщена по добными институтами и нормами, чем та, в которой находятся отдель ные индивиды или группы.
5. Заинтересованные стороны (их отношение к конфликтую щим сторонам и друг к другу, их заинтересованность в тех или иных результатах конфликта, их характеристики). Многие кон фликты разгораются на фоне повышенного внимания общественности, и ход конфликта в значительной мере может зависеть от того, как, по мнению участников конфликта, будут реагировать заинтересованные стороны и как они будут реагировать на самом деле. Так, США в свое время провозгласили, что, кроме всего прочего, одной из целей войны во Вьетнаме является оказание моральной поддержки «борцам за сво боду» во всем мире. Конфликтна Ближнем Востоке усугубляется гон кой вооружения, которая ведется не без участия третьих сторон. Точно так же конфликт между индивидами или различными группами может обостриться или погаснуть в зависимости от желания конфликтующих «сохранить лицо» или предстать в выгодном свете перед третьей сто роной, или от угроз со стороны третьих сторон.
6. Применяемые конфликтующими сторонами стратегию и тактику (оценивание и/или изменение преимуществ, недо статков и субъективных возможностей и попытки одной из сторон оказать влияние на представление другой стороны о преимуществах или недостатках первой посредством тактики, которая может варьироваться по таким измерениям, как легитимность — нелегитимность, по соотношению использования позитивных и негативных стимулов, таких как обещания и по-
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 715
ощрения или угроза наказания, свобода выбора — принуждения, открытость и надежность связи, обмен информацией, уровень доверия, типы мотивов и т.д.). На эти темы писали исследователи «феномена» сделок и мирных соглашений. [...] Очевидно, что такие процессы, как достижение сделок, взаимное влияние, связь, возникают как между народами, так и между отдельными индивидами. Значение таких процессов, как принуждение, убеждение, шантаж и давление, до верительность или симпатизирование, одинаково полезно и для тех, кто собирается заниматься консультированием родителей, и для тех, кто занимается консультированием королей.
7. Результаты конфликта для его участников и заинтересо ванных сторон (выгоды или потери, связанные с непосредствен ным предметом конфликта, внутренние изменения у участников конфликта, связанные с их участием в конфликте, долгосрочные перспективы взаимоотношений между участниками конфлик та, репутация участников в ходе конфликта у различных заин тересованных сторон). Действия, предпринимаемые в ходе кон фликта, и их результаты обычно оказывают влияние на конфликтую щих.
Динамика межличностного, межгруппового или международного конфликта, видимо, имеет схожие характеристики и зависит от таких процессов, как «самосбывающиеся пророчества», предубеждения или невольные обязательства. Например, похоже, что как для групп, так и для отдельных индивидов самосбывающиеся пророчества приводят к враждебности в отношении другой стороны в ответ на проявление враждебности в отношении себя, вызванное ожиданиями враждебнос ти первой стороны. Точно так же группы, как и отдельные индивиды, склонны рассматривать свои действия в отношении противоположной стороны как более оправданные и «добронамеренные», чем действия другой стороны в отношении себя.
Все вышесказанное, касающееся конфликтов различных типов с участием индивидов, групп, организаций или целых народов, не озна чает, что механизмы или возможности получения информации, приня тия решений и действия одинаковы. Индивид не сможет совершить ошибки «группового сознания»; тем не менее нельзя игнорировать тот факт, что как народы, так и отдельные индивиды обладают способнос тью действовать, хотя и не могут совершать те или иные действия; стра на (народ) может объявить войну, человек —нет; человек может влю биться, а страна (народ)— нет,
716 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
В задачу данной работы не входит подробное объяснение концеп ции, лежащей в основе предположения о целесообразности рассматри вать межличностные, межгрупповые и международные конфликты при помощи одинаковых понятий, однако было бы полезно уяснить, что мой подход является социально-психологическим. Вот некоторые ключе вые моменты социально-психологического подхода.
1. Каждый участник социального взаимодействия реагирует на дру гого с учетом собственных оценок другого, которые могут не совпадать с реальностью.
2. Каждый участник социального взаимодействия, осознавая сте пень информированности другой стороны, подвергается влиянию соб ственных ожиданий действий другой стороны, а также своего воспри ятия поведения другой стороны. Эти оценки могут быть, а могут и не быть точными; способность стать на место другого и предсказывать его действия не является значительной ни в межличностных, ни в между народных кризисах.
3. Социальное взаимодействие не только может быть инициировано различными мотивами — оно может породить новые и погасить старые. Оно не только детермированное, но и детерминирующее. В процессе по нимания и объяснения предпринятых действий возникают новые цен ности и мотивы. Более того, социальные взаимодействия делают их участников более восприимчивыми к внешним моделям и примерам. Так, например, личность ребенка во многом формируется за счет его взаимодействия с родителями и сверстниками и с людьми, с которыми он себя идентифицирует. Точно так же на государственные институты одной страны могут оказать сильное влияние ее взаимодействия с инсти тутами другой или существующие там модели функционирования.
4. Социальное взаимодействие происходит в социальной среде — в семье, в группе, в общине, в стране, в цивилизации,— которая выра ботала технику, символы, категории, правила и ценности, подходящие для взаимодействия людей. Таким образом, чтобы понять суть проис ходящего при социальных взаимодействиях, необходимо рассматри вать их в более общем социальном контексте.
5. Хотя каждый участник социального взаимодействия будь то груп па или индивид, представляет собой сложную систему взаимодейству ющих подсистем, он может действовать как целое. Принятие решения индивидом или группой может вызвать внутреннее противоречие между различными интересами и ценностями по поводу контроля над действи ем. Внутренняя структура и внутренние процессы присущи всем соци альным единицам (хотя у индивидов они менее заметны).
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 717
Функции конфликта
Правомерность употребления одинаковых концепций при обсужде нии конфликтов между различными социальными единицами подчерки вается с целью оправдать подход к вопросу в этом томе. Главный вопрос касается тех условий, которые определяют возможность конструктивных или деструктивных последствий конфликта. Подход состоит в ис следовании различных уровней конфликта с целью определить какие-либо ключевые параметры, могущие пролить свет на различные ситуа ции конфликта с тем, чтобы далее изучить их в лабораторных условиях.
Центральная мысль этого исследования состоит в допущении, что конфликт имеет потенциальную персональную и общественную цен ность.
Конфликт имеет множество позитивных функций. Он предотвраща ет стагнацию, стимулирует интерес и любопытство, выступая в роли медиатора, с помощью которого артикулируются проблемы, находятся их решения, служит основой социальных и персональных изменений. Конфликты часто являются частью процесса тестирования и оценки кого-либо, и могут быть весьма полезными для исследователя, если какая-либо сторона конфликта полностью использует свои возможнос ти. Плюс ко всему, конфликт четко разделяет различные группы и этим способствует установлению групповой и персональной идентификации; внешний конфликт часто приводит к внутреннему сплочению. Более того, как полагает Козер, в «нецентрализованных группах и свободных обществах конфликт, направленный на разрешение трений между про тивниками, часто играет стабилизирующую и интегративную роль. По зволяя четкое и ясное выражение противоречащих требований, эти со циальные системы получают возможность усовершенствовать свою структуру путем исключения источников трений. Множественные кон фликты, которые они (эти системы) испытывают, помогают им изба виться от источников внутреннего антагонизма и добиться сплоченнос ти. Эти системы снабжают себя, путем институционализации конфлик та, важным стабилизирующим механизмом.
Вдобавок к этому внутригрупповой конфликт часто вдыхает новую жизнь в существовавшие нормы или приводит к возникновению новых. В этом смысле социальный конфликт выступает в роли механизма для установки норм, соответствующих новым условиям. Такое поведение выигрышно для гибких обществ, потому что создание или усовершен ствование норм придает им жизнеспособность в новых условиях. Такой механизм отсутствует в жестких системах: подавляя конфликт, они подавляют
718 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
предупредительный сигнал, что в конце концов приводит к ка тастрофическим последствиям.
Внутренний конфликт может также служить средством выяснения относительной силы противоположных интересов, позволяя создать механизм для сохранения или изменения внутреннего баланса сил. По скольку возникновение конфликта символизирует отказ от существо вавших взаимоотношений внутри системы, то в результате выяснения соотношения сил в ходе конфликта устанавливается новый баланс, и взаимоотношения продолжаются на новой основе».
Я специально сделал упор на позитивных функциях конфликта и привел их исчерпывающий список, поскольку конфликт часто рассмат ривается как зло, как будто это обязательно психопатология, социаль ный беспорядок или война. Поверхностное понимание психоаналити ческой теории с ее упором на «принцип удовольствия», теории ограни чений, упирающей на избегание трений, и диссонансной теории с ее озабоченностью насчет избегания диссонансов может привести к вы воду, что психологической утопией может быть бесконфликтное суще ствование. Тем не менее очевидно, что люди стремятся к конфликту, участвуя в спортивных состязаниях, посещая театры, читая романы, вступая в интимные отношения или занимаясь интеллектуальной дея тельностью. К счастью, никому не грозит перспектива бесконфликтно го существования. Конфликты не могут быть ни полностью исключены, ни даже подавлены надолго.
Некоторые определения
Здесь будет полезно дать определения некоторым ключевым терми нам, используемым в тексте. Конфликт возникает при столкновении несовместимых действий. Несовместимые действия могут возникнуть у индивида, в группе, в нации; такие конфликты называются внутриличностными, внутри групповыми или внутринациональными. Они могут также возникать между двумя или более персонами, группами или на циями; такие конфликты называются межличностными, межгрупповыми или международными. Несовместимым называется действие, кото рое предотвращает, мешает, вмешивается или каким-либо иным обра зом делает менее вероятным или менее эффективным другое действие.
Термины соперничество и конфликт зачастую используются как синонимы, что неверно. Хотя соперничество приводит к конфликту, не все стадии конфликта могут быть названы соперничеством. Соперни чество подразумевает противоположность целей участвующих сторон,
Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 719
причем с увеличением шансов одной из сторон на достижение цели уменьшаются шансы другой. В конфликте, развившемся из соперниче ства, несовместимые действия проистекают из несовместимости целей. Тем не менее, конфликт может возникнуть и при отсутствии явной про тивоположности целей. Так, если муж и жена спорят о методах лечения комариных укусов своего ребенка, это не означает противоположности их целей — их цели как раз сходны. Это различение между конфликтом и соперничеством представляет собой не просто теоретические изыс кания, оно весьма важно в отношении темы, лежащей в основе данной книги. В частности, конфликт может произойти в кооперативной или сопернической среде, а процесс разрешения конфликта в значительной мере зависит от этой среды.
Данная работа изучает психологические (связанные с восприятием) конфликты, т.е. конфликты, которые существуют психологически для участвующих сторон. Однако это не означает, что восприятие всегда ве рифицировано, или, наоборот, имеющая место несовместимость — лишь плод восприятия.
Возможность того, что природа конфликта может быть неверно по нята, означает, что возможность возникновения конфликта может быть определена по непониманию или нехватке информации. Таким обра зом, возникновение или невозникновение конфликта никогда не нахо дятся в точной зависимости от реального положения вещей. Кроме того, что существует возможность недопонимания, еще одна причина состоит в воздействии психологических факторов на определение кон фликта. Конфликт также определяется теми ценностями, которые ис поведуются его участниками. Даже классический пример конфликта — двое голодных мужчин на плоту с ограниченным запасом еды — может потерять свой смысл, если хотя бы один из них исповедует такие соци альные или религиозные ценности, которые намного сильнее чувства голода или инстинкта самосохранения.
Вкратце суть вышесказанного состоит в том, что ни возникновение конфликта, ни его результаты не являются в полной мере детермини рованными объективными условиями. Это означает, что судьба участ ников конфликта не всегда определяется внешними условиями. Воз можность развития конфликта по конструктивному или деструктивному пути, таким образом, подвержена влиянию даже при наименее благо приятных условиях. Точно так же даже при наиболее благоприятных условиях психологический фактор может повести конфликт по деструк тивному пути. Важность «реального» конфликта нельзя отрицать, тем
720 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
не менее психологический процесс восприятия и оценивания также «реален», и он приводит к превращению объективных условий в ощу щение конфликта.
Печатается по: Дойч М. Разрешение конфликта (Конструктивные и деструктивные процессы) // Социально-политический журнал. 1997. №1.С. 202—212.
Р а з д е л VII
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Глава 17
ГЕОПОЛИТИКА
Ж. БОДЕН
Метод легкого изучения истории
[...] Так как тело и дух наделены противоположными свойствами, то, чем сильнее первое, тем слабее второй. И тот, кто сильнее духом, будет менее крепок телом. [...] Таким образом, очевидно, что дух настолько же владеет южанами, насколько тело владеет скифами. [...] Но суще ствует третья раса людей, обладающих благороднейшей способностью, умением подчиняться и приказывать, людей, обладающих достаточной силой, чтобы не поддаться хитрости южан, и надлежащей мудростью, чтобы справиться с грубой силой скифов. [...] 0б этом в конце концов выносит свой приговор история, показывая, как готы, гунны, герулы, вандалы сумели быть достаточно храбрыми, чтобы завладеть Европой, Азией и Африкой, но не обладали мудростью, необходимой, чтобы удер жать завоеванное. Напротив, те, которые знали, как обзавестись рас судительными людьми, встретившись с народами, способными к поли тической жизни, умели в течение очень длительного времени сохранить в величайшем расцвете свои империи. [...] Именно потому, что скифы почти всегда ненавидели письменность (litteris), а южане — оружие, ни те, ни другие никогда не могли основать великие империи. Напротив, римляне умели упражняться и в том и в другом с величайшим успехом, всегда заботясь о том, чтобы, как советовал Платон, соединять гимнас тику и музыку. Они получили от греков, как палладиум, право и лите ратуру, т.е. секрет гражданской жизни; от карфагенян и сицилийцев они унаследовали науку кораблевождения, а сами римляне в непрерыв ных войнах овладели наукой военного дела.
722 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
[...] Людей севера стремительно влечет к жестокости. [...] Что каса ется южан, они скупы или, скорее, бережливы и скаредны, в то время как скифы расточительны и склонны к грабежам.
Народы юга благодаря длительной привычке к созерцанию (которая подобает черной желчи) оказались творцами и основателями самых до стопримечательных наук. Они открыли. тайны природы, установили принципы математики, наконец, они первые сумели постичь значение и сущность религии и небесных тел. Скифы, которые были менее спо собны к созерцанию (по причине обилия крови и жидкости, коими их ум был настолько подавлен, что мог обнаруживаться лишь с трудом), самопроизвольно устремлялись ко всему, что очевидно, а следователь но, к ремесленной технике. У северян зародилась всевозможная меха ника, пушки, плавка [металлов], книгопечатание и все, что касается ме таллургии. [...]
Что касается жителей средней зоны, то если они не имеют ни при звания к сокровенным наукам, присущего южанам, ни вкуса к ремеслу, как люди севера, то они не в меньшей мере одарены всевозможными способностями. Ибо, если подвергнуть рассмотрению совокупность ис торических памятников, станет ясно, что от этой расы людей происхо дят установления, законы, обычаи, административное право, торговля, хозяйство, красноречие, диалектика и, наконец, политика. [...] Дейст вительно, история свидетельствует, что Азия, Греция, Ассирия, Ита лия, Франция и Верхняя Германия — все это страны, расположенные между полюсом и экватором, от сорокового до пятидесятого граду са, — всегда были районами, где наблюдался расцвет величайших им перий; что эти районы дали величайших полководцев, лучших законо дателей, справедливейших судей, проницательных юристов, прослав ленных ораторов, способных купцов, знаменитейших актеров и писа телей. Напротив, Африка (и еще менее того Скифия) не произвела ни юриста, ни оратора, еще меньше — историков и ничтожное по сравне нию с Италией, Грецией, Францией, Азией количество великих купцов.
Но природа проявила большую заботу о том, чтобы скифы, столь же богатые физической силой, сколь бедные разумом, сделали военную доблесть первой из всех добродетелей, в то время как южане ценят прежде всего благочестие и религию, а люди средней зоны почитают скорее благоразумие. И хотя все они употребляют все средства для за щиты своего государства, одни чаще всего прибегали к силе, другие — к страху божьему, а последние — к законам и справедливости.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 723
Существует закон противоположностей, согласно которому, если южанин черен, северянин бел, если последний рослый, первый мало рослый, если этот силен, тот немощен; если один полон жара и жидкос тей, второй холоден и сух; если один волосат, другой без волос; если у одного голос хриплый, у другого звонкий; если один боится жары, дру гой боится холода; если этот весел, тот грустен; если этот общителен, тот склонен к уединению; если этот храбр, тот боязлив; если этот — великий пьяница, тот — сама трезвость; если этот неряшлив и по от ношению к себе, и по отношению к другим, тот осмотрителен и цере монен; если первый — мот, второй бережлив; если у первого холодный темперамент, второй — сама похотливость; если один скареден, дру гой — щеголь; если один хитер, другой прост; если один — солдат или ремесленник, другой — священник или философ; там, где один поль зуется своими руками, другой употребляет свой разум, этот будет ис кать счастья на небе, в то время как другой — на земле. [...] И так как особенность пророков состоит в том, что они свойственны крайностям, из этого следует заключить, что упрямству южанина соответствует лег комыслие скифа, в то время как уделом жителей среднего района яв ляется твердость. [...] А так как все эти недостатки, так сказать, укоре нены в каждом народе природой, необходимо судить об истории всякого народа в соответствии с его привычками и наклонностями прежде, чем дурно о нем говорить. В сущности воздержанность южан так же не за служивать похвалы, как не заслуживает осуждения пьянство, в котором упрекают скифов. [...]
Печатается по: Антология мировой философии: В 4т. М., 1970. Т. 2. С. 142—144.
Дж. МАККИНДЕР
ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ОСЬ ИСТОРИИ
[... В настоящее десятилетие мы впервые находимся в ситуации, когда можно попытаться установить, с известной долей завершенности, связь между широкими географическими и историческими обобщения ми. Впервые мы можем ощутить некоторые реальные пропорции в со отношении событий, происходящих на мировой арене, и выявить фор мулу, которая так или иначе выразит определенные аспекты географи ческой причинности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула обретет и практическую ценность — с ее помощью можно
724 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни. Известная фраза о том, что империя движется на запад, является всего лишь эмпирической и фрагментарной попыткой подобного рода. Так что сегодня я хотел бы описать те характерные физические черты мира, которые, по-моему, очень тесно связаны с человеческой деятельностью, и представить не которые основные фазы истории, что были органически связаны с этими чертами, причем даже тогда, когда последние были еще неизвестны гео графии. Я вовсе не ставлю себе целью обсуждать влияние того или иного фактора или заниматься региональной географией, но скорее хочу показать историю человечества как часть жизни мирового организма. Я отдаю себе отчет в том, что могу здесь дознаться лишь до некоторого аспекта истины, и вовсе не склонен впадать в чрезмерный материализм. Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в боль шей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в об ласти изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории. Совершенно ясно, что здесь можно надеяться только на первое приближение к истине, а потому я со сми рением восприму все замечания моих критиков. [...]
[...] Как вызывающая неприятие персона выполняет важную обще ственную функцию, объединяя своих врагов, точно так же благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилиза цию. Вот почему я прошу вас взглянуть на Европу и европейскую ис торию как на явления, зависимые по отношению к Азии и ее истории, ибо европейская цивилизация является в значительной степени резуль татом вековой борьбы против азиатских вторжений.
Наиболее важный контраст, заметный на политической карте со временной Европы, — это контраст между огромными пространствами России, занимающей половину этого континента, с одной стороны, и группой более мелких территорий, занимаемых западноевропейскими странами — с другой. С физической точки зрения здесь, конечно, на лицо еще подобный же контраст между нераспаханными равнинами востока и богатствами гор и долин, островов и полуостровов, состав ляющих в совокупности остальную часть этого района земного шара. При первом взгляде может показаться, что в этих знакомых фактах предстает столь очевидная связь между природной средой и политичес кой организацией, что едва ли стоит об этом говорить, особенно если мы упомянем, что на Русской равнине холодной зиме противостоит жаркое лето и условия человеческого существования привносят, таким
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 725
образом, в жизнь людей дополнительное единообразие. И тем не менее несколько исторических карт, содержащихся, например, в Оксфорд ском атласе, покажут нам, что приблизительное совпадение европей ской части России с Восточно-европейской равниной не случайно и возникло не за последние сто лет, а имело место и в более ранние вре мена, когда здесь существовала совершенно иная тенденция в полити ческом объединении. Две группы государств обычно разделяли эту страну на северную и южную политические системы. Дело в том, что орографические карты не выражают того особого физического своеоб разия, которое до самого последнего времени регулировало передви жение и расселение человека на территории России. Когда снежный по кров постепенно отступает на север от этих обширных равнин, его сме няют дожди, на побережье Черного моря особенно сильные в мае и июне, однако в районе Балтики и Белого моря чаще льющие в июле и августе. На юге царит долгое засушливое лето. Следствием подобного климатического режима является то, что северные и северо-западные районы покрыты лесами, чьи чащи изредка перемежаются озерами и болотами, в то время как юг и юго-восток представляют из себя бес крайние травянистые степи, где деревья можно увидеть лишь по бере гам рек. Линия, разделяющая эти два региона, идет по диагонали на се веро-восток, начинаясь у северной оконечности Карпат и заканчиваясь скорее у южных склонов Урала, нежели в его северной части. Москва лежит севернее этой линии, находясь, иными словами, на лесистой сто роне. За пределами России граница этих огромных лесов тянется на запад, проходя почти посередине европейского перешейка, ширина ко торого (т.е. расстояние между Балтийским и Черным морями) равняет ся 800 милям. За ним, на остальной европейской территории леса по крывают бастион у Карпат и простираются до Дуная, там, где теперь колышутся румынские нивы, и вплоть до Железных ворот. Отдельный степной район, известный среди местных жителей под названием «пушта» и ныне активно обрабатываемый, занял Венгерскую равнину: его окаймляет цепь лесистых Карпатских и Альпийских гор. На Западе же России, за исключением крайнего Севера, расчистка леса, осуше ние болот и подъем неосвоенных земель сравнительно недавно опреде лили характер ландшафта, в большей степени сглаживая то различие, которое раньше было так заметно.
Россия и Польша возникли на лесных прогалинах. Вместе с тем сюда начиная с V по XVI столетие через степи из отдаленных и неведомых уголков Азии направлялась в створ, образуемый Уральскими горами и
726 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Каспийским морем, беспрерывная череда номадов-туранцев: гунны, авары, болгары, мадьяры, хазары, печенеги, куманы, монголы, калмы ки. Во время правления Аттилы гунны утвердились в центре пушты, на самых отдаленных «придунайских» островках степи, и оттуда наносили удары на север, запад и юг по оседлому населению Европы. Большая часть современной истории может быть написана как комментарий к изменениям, прямо или косвенно представлявшим собой последствия тех набегов. Вполне возможно, что именно тогда англы и саксы были принуждены пересечь море и основать на Британских островах Англию. Впервые франки, готы и жители римских провинций оказались вынуж дены встать плечом к плечу на поле битвы у Шалона, имея перед собой общую цель борьбы с азиатами; таким образом они непроизвольно со ставили современную Францию. В результате разрушения Аквилеи и Падуи была основана Венеция; и даже папство обязано своим огром ным престижем успешному посредничеству папы Льва на встрече с Аттилой в Милане. Таков был результат, произведенный ордой безжа лостных и ни над чем таким не задумывавшихся всадников, заполонив ших неконтролируемые равнины, — это был удар, беспрепятственно нанесенный азиатским молотом по незанятому пространству. За гунна ми последовали авары. Именно в борьбе с ними была основана Ав стрия, а в результате походов Карла Великого была укреплена Вена. Затем пришли мадьяры и своими непрекращающимися набегами из степных лагерей, расположенных на территории Венгрии, еще больше увеличили значение австрийского аванпоста, перенося таким образом фокус происходящего с Германии на восток, к границе этого королев ства. Болгары стали правящей кастой на землях к югу от Дуная, оставив свое имя на карте мира, хотя язык их растворился в языке их славянских подданных. Вероятно, самым долговременным и эффективным в рус ских степях было расселение хазар — современников великого движе ния сарацин: арабские географы знали Каспий, или Хазарское море. Но в конце концов из Монголии прибыли новые орды, и на протяжении двухсот лет русские земли, расположенные в лесах к северу от указан ных территорий, платили дань монгольским ханам, или «Степи», и, таким образом, развитие России было задержано и деформировано именно в то время, когда остальная Европа быстро шагала вперед.
Следует также заметить, что реки, выбегающие из этих лесов и те кущие к Черному и Каспийскому морям, пересекают весь степной путь кочевников и что время от времени вдоль течения этих рек происходили случайные встречные по отношению к перемещениям этих всадников
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 727
движения. Так, миссионеры греческой церкви поднялись по Днепру до Киева, как незадолго до того спустились по той же самой реке на своем пути в Константинополь северяне-варяги. Еще раньше германское племя готов появилось на короткое время на берегах Днестра, пройдя через Европу от берегов Балтики в том же юго-восточном направлении. Но все это — проходные эпизоды, которые отнюдь не сводят на нет более широкие обобщения. На протяжении десяти веков несколько волн всадников-кочевников выходило из Азии через широкий проход между Уралом и Каспийским морем, пересекая открытые пространства юга России и, оседая в Венгрии, попадали в самое сердце Европы, внося таким образом в историю соседних народов момент непременно го противостояния: так было в отношении русских, германцев, францу зов, итальянцев и византийских греков. То, что они стимулировали здо ровую и мощную реакцию вместо разрушительного противодействия в условиях широко распространенного деспотизма, стало возможным благодаря тому, что мобильность их державы была обусловлена самой степью и неизбежно исчезала в окружении гор и лесов.
Подобная мобильность державы была свойственна и мореплавате лям-викингам. Прибывая из Скандинавии и высаживаясь на южном и северном побережьях Европы, они просачивались вглубь ее террито рии, пользуясь для этого речными путями. Однако масштаб их действий был ограничен, поскольку, по справедливости говоря, их власть рас пространялась лишь на территории, непосредственно примыкавшие к воде. Таким образом, оседлое население Европы оказалось зажатым в тисках между азиатскими кочевниками с востока и наседавшими с трех сторон участниками набегов с моря. По природе своей ни одна из сторон не могла превозмочь другую, так что обе они оказывали взаимно сти мулирующее воздействие. Следует заметить, что формирующее влия ние скандинавов стояло на втором месте после аналогичного влияния кочевников, ибо именно благодаря им Англия и Франция начали долгий путь к собственному объединению, тогда как единая Италия пала под их ударами. Когда-то давно Рим мог мобилизовать свое население, ис пользуя для этого дороги, однако теперь римские дороги пришли в упа док и их не обновляли до восемнадцатого столетия.
Похоже, что даже нашествие гуннов было отнюдь не первым в этой «азиатской» серии. Скифы из рассказов Гомера и Геродота, питавшие ся молоком кобылиц, скорее всего, вели такой же образ жизни, отно сясь, вероятно, к той же самой расе, что и позднейшие обитатели степи. Кельтские элементы в названиях рек Дон, Донец, Днепр, Днестр и
728 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Дунай, возможно, и могли бы служить обозначением понятий у людей с похожими привычками, хотя и не одной и той же расы, однако не по хоже, чтобы кельты пришли из северных лесов, подобно готам и варя гам последующих времен. Тем не менее огромный клин населения, ко торый антропологи называют брахицефалами, оттесненный на запад из брахицефальной Азии через Центральную Европу вплоть до Франции, вероятно, внедрился между северной, западной и южной группами долихоцефального населения и, вполне возможно, происходит из Азии.
Между тем влияние Азии на Европу незаметно до того момента, когда мы начинаем говорить о монгольском вторжении XV в.; правда, прежде чем проанализировать факты, ко всему этому относящиеся, же лательно сменить наш «европейский» угол зрения с тем, чтобы мы могли представить Старый Свет во всей его целостности. Поскольку количество осадков зависит от моря, середина величайших земных мас сивов в климатическом отношении достаточно суха. Вот почему не стоит удивляться, что две трети мирового населения сосредоточены в относительно небольших районах, расположенных по краям великих континентов — в Европе около Атлантического океана, у Индийского и Тихого океанов в Индии и Китае. Через всю Северную Африку вплоть до Аравии тянется широкая полоса почти незаселенных в силу практи ческого отсутствия дождей земель. Центральная и Южная Африка большую часть своей истории были точно так же отделены от Европы и Азии, как и Америка с Австралией. В действительности южной гра ницей Европы была и является скорее Сахара, нежели Средиземномо рье, поскольку именно эта пустыня отделяет белых людей от черных. Огромные земли Евро-Азии, заключенные, таким образом, между океаном и пустыней, насчитывают 21 000 000 кв. миль, т.е. половину всех земель на земном шаре, если исключить из подсчета пустыни Сахары и Аравии. Существует много отдаленных пустынных районов раз бросанных по всей территории Азии, от Сирии и Персии на северо-вос ток по направлению к Маньчжурии, однако среди них нет таких пус тынь, которые можно было бы сравнить с Сахарой. С другой стороны, Евро-Азия характеризуется весьма примечательным распределением рек. На большей части севера и центра эти реки были практически бес полезны для целей человеческого общения с внешним миром. Волга, Оке, Яксарт1 текут в соленые озера; Обь, Енисей и Лена — в холодный Северный океан. В мире существует шесть великих рек. В этих же районах
______________________
1 Окс, Яксарт — древние названия Амударьи и Сырдарьи.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 729
есть много хотя и меньших, но также значительных рек, таких как Тарим и Хельмунд, которые опять-таки не впадают в Океан. Таким об разом, центр Евразии, испещренный пятнышками пустыни, является в целом степной местностью, представляющей хотя зачастую и скуд ные, но обширные пастбища, где не так уж мало питаемых речками оа зисов. Вместе с тем необходимо еще раз подчеркнуть, что вся ее терри тория все-таки не пронизана водными путями, ведущими от океана. Другими словами, в этом большом ареале мы имеем все условия для поддержания редкого, но в совокупности весьма значительного населе ния — кочевников, передвигающихся на лошадях и верблюдах. На се вере область их обитания ограничена широкой полосой субарктических лесов и болот, где климат, за исключением западной и восточной око нечностей, слишком суров для развития сельскохозяйственных поселений. На востоке леса простираются на юг до тихоокеанского побережья вдоль Амура — к Маньчжурии. То же и на Западе: в доисторической Европе леса занимали основную территорию. Ограниченные таким образом на северо-востоке, севере и северо-западе степи тянутся, не прерываясь, на протяжении 4000 миль от венгерской пушты до Малой Гоби и Маньчжурии, и, за исключением самой западной оконечности, их не пересекают реки, текущие в доступный им океан, так что мы можем не принимать во внимание недавние усилия по развитию торговли в устье Оби и Енисея. В Европе, Западной Сибири и Западном Туркестане степь лежит низко, местами даже ниже уровня моря. Далее на востоке, в Монголии, они тянутся в виде плато; но переход с одного уровня на другой, над голыми, ровными и низкими районами засушли вых центральных земель не представляет значительных трудностей.
Орды, которые в конце концов обрушились на Европу в середине XV в., собирали свои силы в 3000 миль оттуда, в степях Верхней Монголии. Опустошения, совершившиеся в течение нескольких лет в Польше, Силезии, Моравии, Венгрии, Хорватии и Сербии, были, тем не менее, лишь самыми отдаленными и одновременно скоротечными результатами ве ликого движения кочевников востока, связываемого с именем Чингис хана. В то время как Золотая орда заняла Кипчакскую степь от Араль ского моря через проход между Уральским хребтом и Каспием до под ножия Карпат, другая орда, спустившаяся на юго-запад между Каспий ским морем и Гиндукушем в Персию, Месопотамию и даже Сирию, ос новала державу Ильхана. Позднее третья орда ударила на Северный Китай, овладев Китаем. Индия и Манги, или Южный Китай, были до поры прикрыты великолепным барьером Тибетских гор, с чьей эффективностью
730 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
ничто в мире, пожалуй, сравниться не может, если, конечно, не считать Сахару и полярные льды. Но в более позднее время, в дни Марко Поло — если говорить о Манги, и в дни Тамерлана — если иметь в виду Индию, это препятствие было обойдено. Произошло так, что в этом последнем известном и хорошо описанном случае все населенные края Старого Света раньше или позже ощутили на себе экспансивную мощь мобильной державы, зародившейся на степных просторах. Рос сия, Персия, Индия и Китай либо платили дань, либо принимали монгольские династии. Даже зарождавшееся в Малой Азии государство турок терпело это иго на протяжение более полувека.
Подобно Европе, записи о более ранних вторжениях сохранились и на других пограничных землях Евро-Азии. Неоднократно подчинялись завоевателям с севера Китай, а завоевателям с северо-запада — Индия. По меньшей мере одно вторжение на территорию Персии сыг рало особую роль в истории всей западной цивилизации. За триста или четыреста лет до прихода монголов, турки-сельджуки, появившиеся из района Малой Азии, растеклись здесь по огромным пространствам, ко торые условно можно назвать регионом, расположенным между пятью морями — Каспийским, Черным, Средиземным, Красным и Персид ским заливом. Они утвердились в Кермане, Хамадане, Малой Азии, свергли господство сарацин в Багдаде и Дамаске. Явилась необходи мость покарать их за их обращение с паломниками, шедшими в Иеру салим, — вот почему христианский мир и предпринял целую серию военных походов, известных под общим названием крестовых. И хотя европейцам не удалось достигнуть поставленных целей, эти события так взволновали и объединили Европу, что мы вполне можем считать их началом современной истории — это был пример продвижения Ев ропы, стимулированного необходимостью ответной реакции на давле ние, оказываемое на нее из самого центра Азии.
Понятие Евро-Азии, которое мы таким образом получаем, подразу мевает протяженные земли, окаймленные льдами на севере, пронизан ные повсюду реками и насчитывающие по площади 21 000 000 кв. миль, т.е. более чем в два раза превосходящие Северную Америку, чьи цент ральные и северные районы насчитывают 9 000 000 кв. миль, и более чем в два раза территорию Европы. Однако у нее нет удовлетворитель ных водных путей, ведущих в океан, хотя с другой стороны, за исклю чением субарктических лесов, она в целом пригодна для передвижения всякого рода кочевников. На запад, юг и восток от этой зоны находятся пограничные регионы, образующие широкий полумесяц и доступные
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 731
для мореплавания. В соответствии с физическим строением число этих районов равняется четырем, причем отнюдь не маловажно то, что в принципе они совпадают соответственно со сферами распространения четырех великих религий — буддизма, брахманизма, ислама и христи анства. Первые две лежат в зоне муссонов, причем одна из них обра щена к Тихому океану, другая к Индийскому. Четвертая, Европа, оро шается дождями, идущими с запада, с Атлантики. Эти три региона, на считывающие в совокупности менее семи миллионов кв. миль, населяет более миллиарда человек, иначе говоря, две трети населения земного шара. Третья сфера, совпадающая с зоной пяти морей или, как ее чаще называют, район Ближнего Востока, в еще большей степени страдает от недостатка влаги из-за своей близости к Африке и, за исключением оазисов, заселена, соответственно, не плотно. В некоторой степени она совмещает черты как пограничной зоны, так и центрального района Евро-Азии. Эта зона лишена лесов, поверхность ее испещрена пусты нями, так что она вполне подходит для жизнедеятельности кочевников. Черты пограничного района прослеживаются в ней постольку, по скольку морские заливы и впадающие в океан реки делают ее доступной для морских держав, позволяя, впрочем, и им самим осуществлять свое господство на море. Вот почему здесь периодически возникали импе рии, относившиеся к «пограничному» разряду, основу которых состав ляло сельскохозяйственное население великих оазисов Египта и Вави лона. Кроме того, они были связаны водными путями с цивилизован ным миром Средиземноморья и Индии. Но, как и следовало бы ожи дать, эти империи попадали в зону череды невиданных дотоле миграций, одни из которых осуществлялись скифами, турками и монголами, шед шими из Центральной Азии, другие же были результатом усилий наро дов Средиземноморья, желавших захватить сухопутья, ведшие от за падного к восточному океану. Это место — самое слабое звено для этих ранних цивилизаций, поскольку Суэцкий перешеек, разделивший мор ские державы на западные и восточные, и засушливые пустыни Персии, простирающиеся из Центральной Азии вплоть до Персидского залива, предоставляли постоянную возможность объединениям кочевников до бираться до берега океана, отделявшего, с одной стороны, Индию и Китай, а с другой — их самих от Средиземноморского мира. Всякий раз, когда оазисы Египта, Сирии и Вавилона приходили в упадок, жители степей получали возможность использовать плоские нагорья Ирана и Малой Азии в качестве форпостов, откуда они могли направлять свои удары через Пенджаб прямо на Индию, через Сирию на Египет, а через
732 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
разгромленный мост Босфора и Дарданелл — на Венгрию. На маги стральном пути во внутреннюю Европу стояла Вена, противостоявшая набегам кочевников, как тех, что приходили прямой дорогой из русских степей, так и проникавших извилистыми путями, пролегавшими к югу от Черного и Каспийского морей.
Итак, мы проиллюстрировали очевидную разницу между сарацин ским и турецким контролем на Ближнем Востоке. Сарацины были вет вью семитской расы, людьми, населявшими долины Нила и Евфрата и небольшие оазисы на юге Азии. Воспользовавшись двумя возможнос тями, предоставленными им этой землей, — лошадьми и верблюдами, с одной стороны, и кораблями — с другой — они создали великую им перию. В различные исторические периоды их флот контролировал Средиземное море вплоть до Испании, а также Индийский океан до Ма лайских островов. С этой стратегически центральной позиции, нахо дившейся между западным и восточным океанами, они пытались завое вать все пограничные земли Старого Света, повторяя в чем-то Алек сандра Македонского и предвосхищая Наполеона. Они смогли даже уг рожать степи. Но сарацинскую цивилизацию разрушили турки, полнос тью отделенные от Аравии, Европы, Индии и Китая, язычники-туранцы, обитавшие в самом сердце Азии.
Передвижение по глади океана явилось естественным конкурентом внутриконтинентального передвижения на верблюдах и лошадях. Именно на освоении океанических рек была основана потамическая (речная. — Ред.) стадия цивилизации: китайская на Янцзы, индийская на Ганге, вавилонская на Евфрате, египетская на Ниле. На освоении Средиземного моря основывалось то, что называют «морской» стадией цивилизации, — основывались цивилизации греков и римлян. Сараци ны и викинги могли контролировать побережья океанов именно благо даря своей возможности плавать.
Важнейший результат обнаружения пути в Индию вокруг мыса Доб рой Надежды состоял в том, что он должен был связать западное и вос точное каботажные судоходства Евро-Азии, пусть даже таким околь ным путем, и таким образом в некоторой степени нейтрализовать стра тегическое преимущество центрального положения, занимаемого степняками, подвергнув их давлению с тыла. Революция, начатая вели кими мореплавателями поколения Колумба, наделила христианский мир необычайно широкой мобильностью, не достигшей, впрочем, за ветного уровня. Единый и протяженный океан, окружающий разделен ные и островные земли, является, безусловно, тем географическим условием,
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 733
которое привело к высшей степени концентрации командова ния на море и во всей территории современной военно-морской стра тегии и политики, о чем подробно писали капитан Мэхэн и м-р Спенсер Уилкинсон. Политический результат всего этого заключался в измене нии отношений между Европой и Азией. Не надо забывать, что в сред ние века Европа была зажата между непроходимыми песками на юге, неизведанным океаном на западе, льдами или бескрайними лесами на севере и северо-востоке, а с востока и юго-востока ей угрожала необы чайная подвижность кочевников. И вот теперь она поднялась над миром, дотянувшись до тридцати восьми морей либо других территорий и распространив свое влияние вокруг евроазиатских континентальных держав, до тех по угрожавших самому ее существованию. На свободных землях, которые были открыты среди водных пространств, создавались новые Европы, и тем, чем были ранее для европейцев Британия и Скан динавия, теперь становятся Америка и Австралия и в некоторой степе ни даже транссахарская Африка, примыкавшая теперь к Евро-Азии. Британия, Канада, Соединенные Штаты, Южная Африка, Австралия и Япония являют собой своеобразное кольцо, состоящее из островных баз, предназначенных для торговли и морских сил, недосягаемых для сухопутных держав Евро-Азии.
Тем не менее последние продолжают существовать, и известные со бытия еще раз подчеркнули их значимость. Пока «морские» народы За падной Европы заполняли поверхность океана своими судами, направ лявшимися в отдаленные земли, и тем или иным образом облагали данью жителей океанического побережья Азии, Россия организовала казаков и, выйдя из своих северных лесов, взяла под контроль степь, выставив собственных кочевников против кочевников-татар. Эпоха Тюдоров, увидевшая экспансию Западной Европы на морских просто рах, лицезрела и то, как Русское государство продвигалось от Москвы в сторону Сибири. Бросок всадников через всю Азию на восток был со бытием, в той же самой мере чреватым политическими последствиями, как и преодоление мыса Доброй Надежды, хотя оба эти события долгое время не соотносили друг с другом.
Возможно, самое впечатляющее совпадение в истории заключалось в том, что как морская, так и сухопутная экспансия Европы явилась в известном смысле продолжением древнего противостояния греков и римлян. Несколько неудач в этой области имели куда более далеко иду щие последствия, нежели неудачная попытка Рима латинизировать греков. Тевтонцы цивилизовались и приняли христианство от римлян,
734 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ OTНОШЕНИЯ
славяне же — от греков. Именно романо-тевтонцы впоследствии плыли по морям; и именно греко-славяне скакали по степям, покоряя туранские народы. Так что современная сухопутная держава отличается от морской уже в источнике своих идеалов, а не в материальных усло виях и мобильности1.
Вслед за казаками на сцене появилась Россия, спокойно расстав шаяся со своим одиночеством, в котором она пребывала в лесах Севе ра. Другим же изменением необычайного внутреннего значения, про исшедшим в Европе в прошлом столетии, была миграция русских крес тьян на юг, так что если раньше сельскохозяйственные поселения за канчивались на границе с лесами, то теперь центр населения всей Ев ропейской России лежит к югу от этой границы, посреди пшеничных полей, сменивших расположенные там и западнее степи. Именно так возник необычайно важный город Одесса, развивавшийся с чисто аме риканской скоростью.
Еще поколение назад казалось, что пар и Суэцкий канал увеличили мобильность морских держав в сравнении с сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанской торговли. Но теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положе ние сухопутных держав, и нигде они не работают с большей эффектив ностью, чем в закрытых центральных районах Евро-Азии, где на об ширных просторах не встретишь ни одного подходящего бревна или камня для их постройки. Железные дороги совершают в степи невидан ные чудеса, потому что они непосредственно заменили лошадь и вер блюда, так что необходимая стадия развития — дорожная — здесь была пропущена.
Относительно торговли не следует забывать, что при океаническом ее способе, хотя и относительно дешевом, обычно товар прогоняется через четыре этапа: фабрика-изготовитель, порт погрузки, порт вы грузки и товарный склад в пункте продажи, в то время как континен тальная железная дорога ведет прямо от фабрики-производителя на склад импортера. Таким образом, посредническая океаническая тор говля ведет, при прочих равных условиях, к формированию вокруг континентов
___________________________
1 Это заявление подверглось критике в ходе дискуссии, последовавшей за прочтени ем доклада. Пересматривая этот параграф, я все-таки думаю, что в основе своей оно справедливо. Даже византийский грек был бы другим, подчини Рим себе всю древнюю Грецию. Без сомнения, идеалы, о которых идет речь, были скорее византийскими, неже ли эллинскими, но римскими они не были, это уж точно.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 735
зоны проникновения, чья внутренняя граница грубо обозна чена линией, вдоль которой цена четырех операций, океанской пере возки и железнодорожной перевозки с соседнего побережья равна цене двух операций и перевозке по континентальной железной дороге.
Российские железные дороги протянулись на 6000 миль от Вербал-лена на западе до Владивостока на востоке. Русская армия в Маньчжу рии являет собой замечательное свидетельство мобильной сухопутной мощи подобно тому, как Британия являет в Южной Африке пример морской державы. Конечно, Транссибирская магистраль по-прежнему остается единственной и далеко не безопасной линией связи, однако не закончится еще это столетие, как вся Азия покроется сетью железных дорог. Пространства на территории Российской империи и Монголии столь велики, а их потенциал в отношении населения, зерна, хлопка, топлива и металлов столь высок, что здесь несомненно разовьется свой, пусть несколько отдаленный, огромный экономический мир, недосягае мый для океанской торговли.
Просматривая столь беглым взглядом основные тенденции истории, не видим ли мы воочию нечто постоянное в плане географическом? Разве не является осевым регионом в мировой политике этот обшир ный район Евро-Азии, недоступный судам, но доступный в древности кочевникам, который ныне должен быть покрыт сетью железных дорог? Здесь существовали и продолжают существовать условия, многообещающие и тем не менее ограниченные, для мобильности военных и промышленных держав. Россия заменяет Монгольскую им перию. Ее давление на Финляндию, Скандинавию, Польшу, Турцию, Персию, Индию и Китай заменило собой исходившее из одного центра набеги степняков. В том мире она занимает центральное стратегичес кое положение, которое в Европе принадлежит Германии. Она может по всем направлениям, за исключением севера, наносить, а одновре менно и получать удары. Окончательное развитие ее мобильности, свя занное с железными дорогами, является лишь вопросом времени. Да и никакая социальная революция не изменит ее отношения к великим географическим границам ее существования. Трезво понимая пределы своего могущества, правители России расстались с Аляской, ибо для русской политики является фактическим правилом не владеть никаки ми заморскими территориями, точно так же как для Британии — пра вить на океанских просторах.
За пределами этого осевого района существует большой внутренний полумесяц, образуемый Германией, Австрией, Турцией, Индией и Китаем,
736 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОТНОШЕНИЯ
и внешний — Британия, Южная Африка, Австралия, Соединен ные Штаты, Канада и Япония. При нынешнем соотношении сил осевое государство — Россия — не равносильно периферийным государст вам, и здесь в качестве противовеса может выступить Франция. Только что восточной державой стали Соединенные Штаты. На баланс сил в Европе они влияют не непосредственно, а через Россию, и нет никаких сомнений в том, что они построят Панамский канал для того, чтобы сде лать ресурсы Миссисипи и Атлантики поддающимися перекачке в Тихий океан. С этой точки зрения линию реального разделения между востоком и западом следует искать именно в Атлантике.
Нарушение баланса сил в пользу осевого государства, выражаю щееся в его экспансии на пограничные территории Евро-Азии, позво ляет использовать необъятные континентальные ресурсы для построй ки флота. Благодаря этому скоро перед нашим взором явится мировая империя. Это может случиться, если Германия захочет присоединиться к России в качестве союзника. Вот почему угроза подобного союза должна толкнуть Францию в объятия морских держав, и тогда Фран ция, Италия, Египет, Индия и Корея составят такое сильное объединение, в котором флот будет поддерживать армию, что в конечном итоге заставит союзников оси развертывать свои сухопутные силы, удержи вая их от концентрации всей мощи на морях. Если привести более скромное сравнение, то это напоминает то, что совершал во время бое вых действий Веллингтон с базы Торрес Ведрас. И не сможет ли Индия в конце концов сыграть такую же роль в системе Британской империи? И не эта ли идея лежит в основании концепции мистера Эмери, гово рившего, что фронт боевых действий для Британии простирается от мыса Доброй Надежды через Индию вплоть до Японии?
На эту систему может оказать решающее влияние развитие огром ных возможностей Южной Америки. С одной стороны, они смогут уси лить позиции Соединенных Штатов, а с другой, если, конечно, Герма ния сможет бросить действенный вызов доктрине Монро, он в силах отъединить Берлин от того, что я охарактеризовал как политику оси. Местные комбинации держав, приведенных в равновесие, здесь значе ния не имеют. Я утверждаю, что с географической точки зрения они совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность по сравнению с окружающими пограничными и островными державами.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 737
Я говорил обо всем этом как географ. Настоящий же баланс поли тического могущества в каждый конкретный момент является, безус ловно, с одной стороны, результатом географических, а также эконо мических и стратегических условий, а с другой стороны, относительной численности, мужества, оснащенности и организации конкурирующих народов. Если точно подсчитать все это, то мы сможем выяснить раз ность, не прибегая к силе оружия. Географические показатели в под счетах более употребительны И более постоянны, нежели человечес кие. Вот почему мы надеемся найти формулу, приложимую в равной степени и к прошлой истории, и к сегодняшней политике. Социальные движения во все времена носили примерно одни и те же физические черты, ибо я сомневаюсь в том, что постепенно возрастающая сухость климата, если это еще будет доказано, меняла в историческое время окружающую среду в Азии и Африке. Движение империи на запад ка жется мне кратковременным вращением пограничных держав вокруг юго-западного и западного углов осевого района. Проблемы, связан ные с Ближним, Средним и Дальним Востоком, зависят от неустойчи вого равновесия между внутренними и внешними державами в тех час тях пограничного полумесяца, где местные государства почти не при нимаются в расчет.
В заключение необходимо заметить, что смена внутреннего контро ля России каким-то новым его видом не приведет к снижению значи мости этой осевой позиции. Если бы, например, китайцы с помощью Японии разгромили Российскую империю и завоевали ее территорию, они бы создали желтую опасность для мировой свободы тем, что доба вили к ресурсам великого континента океанические просторы, завоевав таким образом преимущество, до сих пор не полученное русским хозя ином этого осевого региона.
Печатается по: Маккиндер X. Дж. Географическая ось истории // Полис. 1995. № 4. С. 162—169.
П.Н. САВИЦКИЙ
Евразийство
I
Евразийцы — это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего
738 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ 0ТНОШЕНИЯ
из всего, что пережито за последнее десятилетие над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизнен ного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и ис торическое понимание России и всего того мира, который они именуют российским, или «евразийским».
Имя их — «географического» происхождения. Дело в том, что в ос новном массиве земель Старого Света, где прежняя география разли чала два материка — «Европу» и «Азию» — они стали различать тре тий, срединный материк «Евразию», и от последнего обозначения по лучили свое имя. [...]
Необходимость различать в основном массиве земель Старого Света не два, как делалось доселе, но три материка — не есть какое-либо «открытие» евразийцев; оно вытекает из взглядов, ранее выска зывавшихся географами, в особенности русскими (например, проф. В.И. Ламанским в работе 1892 г.). Евразийцы обострили формулиров ку, и вновь «увиденному» материку нарекли имя, ранее прилагавшееся иногда ко всему основному массиву земель Старого Света, к старым «Европе» и «Азии» в их совокупности.
Россия занимает основное пространство земель «Евразии». Тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но ос тавляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк, имеет не только географическое значение. Поскольку мы приписываем поня тиям «Европы» и «Азии» также некоторое культурно-историческое со держание, мыслим как нечто конкретное, круг «европейских» и «азиатско-азийских» культур, обозначение «Евразия» приобретает значе ние сжатой культурно-исторической характеристики. Обозначение это указывает, что в культурное бытие России, в соизмеримых между собою долях, вошли элементы различнейших культур. Влияния Юга, Востока и Запада, перемежаясь, последовательно главенствовали в мире русской культуры. Юг в этих процессах явлен по преимуществу в образе византийской культуры; ее влияние на Россию было длитель ным и основоположным; как на эпоху особой напряженности этого вли яния можно указать на период примерно с Х по XIII в. Восток в данном случае выступает главным образом в облике «степной» цивилизации, обычно рассматриваемой в качестве одной из характерно «азиатских» («азийских», в указанном выше смысле). Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на определенный исторический срок огромной частью Старого Света, несомненно сыграл большую и положительную роль в
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 739
создании великой государственности русской. Широко влиял на Россию и бытовой уклад степного Востока. Это влияние было в особенности сильно с XIII по XV в. С конца этого последнего столетия пошло на прибыль влияние европейской культуры и достигло максимума начиная с XVIII в. В категориях, не всегда достаточно тонкого, однако же, указывающего на реальную сущность, подразделения культур Старого Света на «европейские» и «азиатско-азийские» культура русская не принадлежит к числу ни одних, ни других. Она есть культура, сочетаю щая элементы одних и других, сводящая их к некоторому единству. И потому, с точки зрения указанного подразделения культур, квалифика ция русской культуры как «евразийской» — более выражает сущность явления, чем какая-либо иная. Из культур прошлого подлинно «евра зийским» были две из числа величайших и многостороннейших извест ных нам культур, а именно культура эллинистическая, сочетавшая в себе элементы эллинского «Запада» и древнего «Востока», и продол жавшая ее культура византийская, в смысле широкого восточно-сре диземноморского культурного мира поздней античности и средневеко вья (области процветания обеих лежат точно к югу от основного исто рического ядра русских областей). В высокой мере примечательна ис торическая связь, сопрягающая культуру русскую с культурой визан тийской. Третья великая «евразийская» культура вышла в определен ной мере из исторического преемства двух предшествующих.
«Евразийская», в географическо-пространственных данных своего существования, русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры от другой «евразийской» культуры. Происшедшим же вслед за тем последовательным напласто ванием на русской почве культурных слоев азиатско-азийского (Влия ние Востока!) и европейского (влияние Запада!) «евразийское» каче ство русской культуры было усилено и утверждено.
Определяя русскую культуру как «евразийскую», евразийцы высту пают как осознаватели русского культурного своеобразия. В этом отношении они имеют еще больше предшественников, чем в своих чисто географических определениях. Таковыми в данном случае нужно признать всех мыслителей славянофильского направления, в том числе Гоголя и Достоевского (как философов-публицистов). Евразийцы в целом ряде идей являются продолжателями мощной традиции русского философского и историософского мышления. Ближайшим образом эта традиция восходит к 30—40-м гг. XIX в., когда начали свою деятель ность славянофилы. В более широком смысле к этой же традиции должен
740 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
быть причислен ряд произведений старорусской письменности, наиболее древние из которых относятся к концу XV и началу XVI в. Когда падение Царьграда (1453 г.) обострило в русских сознание их роли как защитников Православия и продолжателей византийского культурного преемства, в России родились идеи, которые в некотором смысле могут почитаться предшественницами славянофильских и ев разийских. Такие «пролагатели путей» евразийства, как Гоголь или Достоевский, но также иные славянофилы и примыкающие к ним, как Хомяков, Леонтьев и др., подавляют нынешних «евразийцев» масшта бами исторических своих фигур. Но это не устраняет обстоятельства, что у них и евразийцев в ряде вопросов мысли те же и что формулировка этих мыслей у евразийцев в некоторых отношениях точнее, чем была у их великих предшественников. Поскольку славянофилы упирали на «славянство» как на то начало, которым определяется культурно-ис торическое своеобразие России, они явно брались защищать трудно за щитимые позиции. Между отдельными славянскими народами безус ловно есть культурно-историческая и более всего языковая связь. Но как начало культурного своеобразия понятие славянства — во всяком случае в том его эмпирическом содержании, которое успело сложиться к настоящему времени, — дает немного.
Творческое выявление культурного лица болгар и сербо-хорвато-словенцев принадлежит будущему. Поляки и чехи в культурном смысле относятся к западному «европейскому» миру, составляя одну из куль турных областей последнего. Историческое своеобразие России явно не может определяться ни исключительно, ни даже преимущественно ее принадлежностью к «славянскому миру». Чувствуя это, славянофи лы мысленно обращались к Византии. Но подчеркивая значение связей России с Византией, славянофильство не давало и не могло дать фор мулы, которая сколько-либо полно и соразмерно выразила бы характер русской культурно-исторической традиции и запечатлела «одноприродность» последней с культурным преемством византийским. «Евразийство» же в определенной степени то и другое выражает. Формула «ев разийства» учитывает невозможность объяснить и определить про шлое, настоящее и будущее культурное своеобразие России преимуще ственным обращением к понятию «славянства»; она указывает как на источник такого своеобразия на сочетание в русской культуре «евро пейских» и «азиатско-азийских» элементов. Поскольку формула эта констатирует присутствие в русской культуре этих последних, она уста навливает связь русской культуры с широким и творческим в своей исторической
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 741
роли миром культур «азиатско-азийских»; и эту связь вы ставляет как одну из сильных сторон русской культуры; и сопоставляет Россию с Византией, которая в том же смысле и так же обладала «ев разийской» культурой...
II
Таково, в самом кратком определении, место «евразийцев» как ос нователей культурно-исторического своеобразия России. Но таким осознанием не ограничивается содержание их учения. Это осознание они обосновывают некоторой общей концепцией культуры и делают из этой концепции конкретные выводы для истолкования ныне про исходящего. Сначала мы изложим указанную концепцию, затем перейдем к выводам, касающимся современности. И в одной и в другой области евразийцы чувствуют себя продолжателями идеологического дела названных выше русских мыслителей (славянофилов и примыка ющих к ним).
Независимо от воззрений, высказанных в Германии (Шпенглер), и приблизительно одновременно с появлением этих последних, евразий цами был выставлен тезис отрицания «абсолютности» новейшей «ев ропейской» (т.е. по обычной терминологии западноевропейской) куль туры, ее качества быть «завершением» всего доселе протекавшего про цесса культурной эволюции мира (до самого последнего времени ут верждение именно такой «абсолютности» и такого качества «европей ской» культуры крепко держалось, отчасти же держится и сейчас в мозгу «европейцев»; это же утверждение слепо принималось на веру высши ми кругами общества «европеизованных народов и, в частности, боль шинством русской интеллигенции). Этому утверждению евразийцы противопоставили признание относительности многих, и в особен ности идеологических и нравственных достижениями, и установок «европейского» сознания. Евразийцы отметили, что европеец сплошь и рядом называет «диким» и «отсталым» не то, что по каким-либо объ ективным признакам может быть признано стоящим ниже его собст венных достижений, но то, что просто не похоже на собственную его, «европейца», манеру видеть и действовать. Если можно объективно по казать превосходство новейшей науки и техники в некоторых ее отраслях над всеми этого рода достижениями, существовавшими на протяжении обозримой мировой истории, то в вопросах идеологии и нравствен ности такое доказательство существенно невозможно. В свете внут реннего нравственного чувства и свободы философского убеждения, являющихся,
742 Раздел УП. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТН0ШЕНИЯ
согласно «евразийской» концепции, единственными крите риями оценки, в области идеологической и нравственной многое новей шее западноевропейское может показаться и оказывается не только не выше, но, наоборот, нижестоящим в сравнении с соответствующими достижениями определенных «древних» или «диких» и «отсталых» на родов. Евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического «европоцентризма»; отказ, проистекаю щий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок. Одна из последних есть отрица ние универсалистского восприятия культуры, которое господствует в новейших «европейских» понятиях... Именно это универсалистское восприятие побуждает европейцев огульно квалифицировать одни на роды как «культурные», а другие — как «не культурные». Следует признать, что в культурной эволюции мира мы встречаемся с «культурными средами» или «культурами», одни из которых достигали большего, дру гие — меньшего. Но точно определить, чего достигла каждая культурная среда, возможно только при помощи расчлененного по отраслям рас смотрения культуры. Культурная среда, низко стоящая в одних отраслях культуры, может оказаться, и сплошь и рядом оказывается, высоко сто ящей в отраслях других. Нет никакого сомнения, что древние жители острова Пасхи в Великом Океане «отставали » от современных англичан по весьма многим отраслям эмпирического знания и техники; это не по мешало им в своей скульптуре проявить такую меру оригинальности и творчества, которая недоступна ваянию современной Англии. Москов ская Рyсь XVI—XVII вв. «отставала» от Западной Европы во множестве отраслей; это не воспрепятствовало созданию ею «самоначальной» эпохи художественного строительства, выработке своеобразных и при мечательных типов «башенных» и «узорчатых» церквей, заставляющих признать, что в отношении художественного строительства Московская Русь того времени стояла «выше» большинства западноевропейских стран. И то же — относительно отдельных «эпох» в существовании одной и той же «культурной среды». Московская Русь XVI—XVII вв. по родила, как сказано, «самоначальную» эпоху храмового строительства; но ее достижения в иконописи знаменовали явный упадок по сравнению с новгородскими и суздальскими достижениями XIV—XV вв. Мы при водили примеры из области изобразительного искусства как наиболее наглядные. Но если бы также в области познания внешней природы мы стали различать отрасли, скажем, «теоретического знания» и «живого видения», то оказалось бы, что «культурная среда» современной Европы,
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 743
обнаружившая успехи по части «теоретического знания», означает в сравнении с многими другими культурами упадок по части «живого ви дения»: «дикарь» или темный мужик тоньше и точнее воспринимает целый ряд явлений природы, чем ученейший современный «естество вед». Примеры можно было бы умножать до бесконечности; скажем более: вся совокупность фактов культуры является одним сплошным примером того, что только рассматривая культуру расчленение по от раслям, мы можем приблизиться к сколь-либо полному познанию ее эволюции и характера. Такое рассмотрение имеет дело с тремя основ ными понятиями: «культурной среды», «эпохи» ее существования и «отрасли» культуры. Всякое рассмотрение приурочивается к опреде ленной «культурной среде» и определенной «эпохе». Как мы проводим границы одной и другой, зависит от точки зрения и цели исследования. От них же зависит характер и степень дробности деления «культуры» на «отрасли». Важно подчеркнуть принципиальную необходимость де ления, устраняющего некритическое рассмотрение культуры как не дифференцированной совокупности. Дифференцированное рассмот рение культуры показывает, что нет народов огульно «культурных» и «некультурных». И что разнообразнейшие народы, которых «европей цы» именуют «дикарями» в своих навыках, обычаях и знаниях, обладают «культурой», по некоторым отраслям и с некоторых точек зрения стоя щей «высоко». [...]
Печатается по: Савицкий П.Н. Евразийство // Россия между Евро пой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М., 1993. С. 100—106.
Г. МОРГЕНТАУ
Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир
Ч а с т ь 1
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ
1. Реалистическая теория международной политики
Целью данной книги является представление теории международ ной политики. Оценка этой теории должна носить не априорный, а эм пирический, прагматический характер. Другими словами, теория долж на оцениваться не по каким-то абстрактным критериям, не имеющим отношения к реальности, а по ее назначению: внести некий порядок и смысл в массу рассматриваемых явлений, которые без этой теории оставались
744 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
бы бессвязными и непонятными. Теория должна удовлетво рять двум требованиям: эмпирическому и логическому. Соответствуют ли реальные факты их теоретической интерпретации, и вытекают ли те заключения, к которым приходит теория, из ее первоначальных посы лок? Короче говоря, согласуется ли теория с фактами и является ли она последовательной?
Проблема, которую изучает эта теория, касается природы политики как таковой. История современной политической мысли — это история научной полемики между двумя школами, расходящимися в понимании природы человека, общества и политики. Представители одной из них считают, что может быть установлен рациональный и моральный поли тический порядок, основанный на универсальных и абстрактных прин ципах, Они верят в изначальную добродетельность человеческой при роды и осуждают нынешний социальный порядок за его несовершенст во. Свои надежды они возлагают на развитие образования, реформы и допускают лишь единичные случаи применения насилия для исключе ния социальных недугов.
Последователи другой школы полагают, что мир несовершенен с ра циональной точки зрения и является результатом действия тех сил, ко торые заложены в человеческой природе. Для современного мира ха рактерно наличие противоположных интересов и, как следствие, кон фликтов между ними. Моральные принципы никогда не могут быть полностью соблюдены, но к ним можно приблизиться через баланс ин тересов, который, тем не менее, всегда является временным. Эта школа видит в системе сдержек и противовесов универсальный прин цип существования всех плюралистических обществ. Она апеллирует к историческим прецедентам, а не к абстрактным принципам; ее целью является поиск «меньшего зла», а не абсолютного добра.
Теория, представленная здесь, получила название реалистической из-за своего интереса к реальному положению вещей, реальной чело веческой природе, реальным историческим процессам. Каковы прин ципы политического реализма? Здесь не будет предпринято попытки полностью раскрывать философию политического реализма; она будет ограничена шестью основными принципами, суть которых часто пони малась неправильно.
Шесть принципов политического реализма
1. С точки зрения политического реализма, политика, как и обще ство в целом, подчинена объективным законам, которые коренятся в
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 745
человеческой природе. Для того чтобы усовершенствовать общество, надо вначале постичь законы, по которым оно живет. Действие этих за конов не зависит от нас; любая попытка их изменения будет заканчи ваться неудачей.
Реализм, признавая объективность законов политики, также при знает возможность создания рациональной теории, которая описывала бы, хотя и не полно, эти законы. Такая теория должна основываться на реальных фактах, а не на субъективных суждениях, не имеющих ничего общего с действительностью и продиктованных предрассудками и не правильным пониманием политики.
Человеческая природа, в которой коренятся законы политики, не из менилась со времен их открытия философами Китая, Индии и Греции. Поэтому какие-либо нововведения в политической теории нельзя рас сматривать как ее достоинство, а древность этой теории — как ее недо статок. Отклонять эту теорию лишь на том основании, что она была со здана в далеком прошлом, значит опираться не на рациональные аргу менты, а на модернистское предубеждение, признающее превосходство настоящего над прошлым. Рассматривать ее возрождение как моду или чью-то прихоть .равносильно признанию того, что в вопросах политики не может быть истины, а имеют место только субъективные мнения.
С точки зрения политического реализма, теория должна устанавли вать факты и интерпретировать их. Предполагается, что характер внешней политики может быть понят только через анализ политичес ких действий и их возможных последствий. Однако простого анализа фактов недостаточно. Для того чтобы придать значение и смысл факти ческому материалу, мы должны иметь некую теоретическую модель. Другими словами, мы ставим себя на место государственного деятеля, который должен столкнуться с определенной внешнеполитической проблемой при определенных обстоятельствах, и спрашиваем себя, ка кими рациональными способами он может решить эту проблему в дан ных обстоятельствах (предполагая, что он всегда действует рациональ но) и какой из этих способов он скорее всего выберет. Проверяя эти гипотезы, мы начинаем понимать смысл и значение явлений междуна родной политики.
2. Ключевой категорией политического реализма является понятие интереса, определенного в терминах власти. Именно это понятие свя зывает между собой разум исследователя и явления международной по литики. Именно оно определяет специфичность политической сферы, ее отличие от других сфер жизни, таких, как экономика (понимаемая в
746 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
категориях интереса, определенного как богатство), этика, эстетика или религия. Без такого понятия теория политики, внутренней или внешней, была бы невозможна, поскольку в этом случае мы не смогли бы отделить политические явления от неполитических и внести хоть какую-то упорядоченность в политическую среду.
Мы предполагаем, что политики думают и действуют с точки зрения интереса, определенного в терминах власти, и исторические примеры подтверждают это. Данное предположение позволяет нам предугадать и проследить действия политика. Мысля в терминах интереса, опреде ленного как власть, мы рассуждаем так же, как и он, и как беспри страстные наблюдатели понимаем смысл его действий, может быть, лучше, чем он сам.
Понятие интереса, определенного в терминах власти, налагает на исследователя обязанность быть аккуратным в своей работе, вносит упорядоченность в множество политических явлений и тем самым де лает возможным теоретическое осмысление политики. Политику оно позволяет действовать рационально и способствует проведению цель ной внешней политики, не зависящей от его мотивов, предпочтений, профессиональных и моральных качеств.
Точка зрения, согласно которой ключом к пониманию внешней по литики являются исключительно мотивы государственного деятеля, ошибочна. Ибо мотивация — это психологический феномен, при ис следовании которого возможны искажения вследствие заинтересован ности или эмоций как со стороны политика, так и стороны исследова ния. Действительно ли мы знаем, каковы наши мотивы? И что мы знаем о мотивах других людей?
Однако, даже если мы правильно понимаем мотивы государствен ного деятеля, это вряд ли поможет нам при исследовании внешней по литики. Знание его мотивов может быть одним из ключей к пониманию общего направления его внешней политики, но оно не может помочь нам в предсказании его конкретных шагов на международной арене. В истории не существует примеров жесткой связи между характером мо тивов и характером внешней политики.
Нельзя утверждать, что хорошие намерения политика ведут к мо ральной и успешной внешней политике. Анализируя его мотивы, мы можем сказать, что он не будет умышленно проводить аморальную по литику, но мы не в состоянии определить вероятность ее успеха. Если мы действительно хотим понять моральные и политические особеннос ти действий политика, то надо судить не по его мотивам, а по самим действиям.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 747
Как часто политики хотели улучшить мир, но делали только хуже? И как часто, стремясь достичь одной цели, они достигали совер шенно иной?
Политика умиротворения Невилла Чемберлена была продиктована, насколько можно судить, хорошими мотивами. Он не искал личной власти, пытался сохранить мир и удовлетворить все заинтересованные стороны. Тем не менее эта политика способствовала началу Второй ми ровой войны. С другой стороны, мотивы Уинстона Черчилля не были такими благородными и были направлены на достижение личной влас ти и силы нации, однако его внешняя политика была гораздо более мо ральной и успешной, чем у его предшественника. Если судить по моти вам, то Робеспьера можно назвать самым добродетельным человеком в истории. Однако утопический радикализм его добродетели, застав лявший его убивать людей, в конце концов привел его на эшафот и по кончил с революцией, лидером которой он был.
Хорошие мотивы предохраняют от намеренно «плохой» политики, но они не гарантируют нравственности и успешности политики, кото рую инициируют. Если мы действительно хотим понять суть внешней политики, то нас должны интересовать не мотивы государственного де ятеля, а его способность постичь основы внешней политики и претво рить это в успешные политические действия. Если этика принимает во внимание нравственность мотивов человека, то политическую теорию должны интересовать ум, воля и практические действия политика.
Теория политического реализма избегает также другой частой ошиб ки — выведения внешней политики из философских и политических взглядов лидеров государства. Конечно, политики, особенно в совре менных условиях, могут пытаться представлять свою внешнюю полити ку как проявление их мировоззренческих позиций в целях получения на родной поддержки. При этом они будут всячески разграничивать свои «официальные обязанности», заключающиеся в отстаивании нацио нальных интересов, и «личные интересы», направленные на распро странение и навязывание их собственных моральных ценностей и поли тических принципов. Политический реализм признает значимость по литических идеалов и моральных принципов; но он требует четкого раз граничения между желаемым и возможным: желаемым везде и во все времена и возможным в данных конкретных условиях места и времени.
Стоит сказать, что не всякая внешняя политика следует рациональ ному, объективному курсу. Личные качества, предубеждения, субъек тивные предпочтения могут вызвать отклонения от рационального
748 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
курса. Это особенно проявляется при демократических режимах, где необходимость заручиться поддержкой избирателей может отрица тельно повлиять на рациональность внешней политики. Однако теория политического реализма должна абстрагироваться от иррациональных элементов и попытаться раскрыть рациональную суть внешней поли тики, не обращая внимания на случайные отклонения от нормы.
Отклонения от рациональности, не являющиеся результатом лич ной прихоти или психопатологии политического деятеля, могут пока заться случайными, но могут быть и элементами общей иррациональ ной системы. Ведение Соединенными Штатами войны в Индокитае подтверждает такую возможность. Заслуживает внимания такой во прос: способны ли психология и психиатрия дать нам инструментарий, который позволил бы создать некую теорию иррациональной политики, своего рода патологии международных отношений?
Опыт войны в Индокитае наводит на мысль, что такая теория долж на включать пять моментов: упрощенную и априорную картину мира, основанную на субъективных взглядах; нежелание исправлять ее под влиянием обстоятельств; постоянство во внешней политике как ре зультат неадекватного понимания реальности и стремление не адапти ровать политику к реальной действительности, а объяснять реальность так, чтобы она соответствовала политике; эгоизм государственных де ятелей, который увеличивает разрыв между политикой и реальностью; наконец, стремление ликвидировать этот разрыв путем неких действий, которые создают иллюзию власти над непокорной реальностью.
Различие между реальной внешней политикой и рациональной тео рией такое же, как между фотографией и живописным портретом. Фо тография отражает все, что доступно невооруженному глазу; на по ртрете нет всего, что видит невооруженный глаз, но он показывает или, по крайней мере, должен показывать то, что не может видеть воору женный глаз: сущность изображаемого.
Политический реализм содержит не только теоретические аспекты, но и нормативный элемент. Он признает, что случайность и иррацио нальность присутствуют в политической реальности и оказывают вли яние на внешнюю политику. Тем не менее, подобно любой другой со циальной теории, политический реализм делает основной упор на ра циональных элементах политической реальности, ибо именно эти ра циональные элементы делают возможным ее теоретическое осмысле ние. Политический реализм предлагает теоретическую модель рациональной
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 749
внешней политики, которая, однако, никогда не может быть реализована на практике в полной мере.
В то же время политический реализм полагает, что рациональная внешняя политика является наилучшей, так как только такая политика способна минимизировать риски и принести максимальные выгоды. По литический реализм стремится к тому, чтобы своего рода фотография политического мира как можно больше походила на его живописный по ртрет. Он утверждает, что внешняя политика должна быть рациональ ной с точки зрения своих моральных принципов и практических целей.
Конечно же, существуют аргументы против представленной здесь теории. Но надо учитывать, что целью данной работы является не опи сание всей политической реальности, а представление рациональной теории международной политики. Не отрицая того факта, что, напри мер, идеальный баланс сил едва ли существует в реальности, эта теория предполагает, что внешняя политика может лучше всего быть изучена и оценена через ее приближение к идеальной системе баланса сил.
3. Политический реализм полагает, что понятие интереса, опреде ленного в терминах власти, является объективной категорией, хотя сам интерес может и меняться. Тем не менее понятие интереса раскрывает суть политики и не зависит от конкретных обстоятельств места и вре мени. Согласно Фукидиду, «общность интересов является наиболее прочным связующим звеном как между государствами, так и между ин дивидами». Эта мысль была поддержана в XIX в. лордом Солсбери, по мнению которого, «единственная прочная связь» между государства ми — это «отсутствие всякого конфликта интересов». Данный прин цип был положен в основу деятельности правительства Джорджа Ва шингтона, утверждавшего следующее:
«Реальная жизнь убеждает нас в том, что большинство людей руко водствуется в ней своими интересами. Мотивы общественной морали могут иногда побуждать людей совершать поступки, идущие вразрез с их интересами, но они не в состоянии заставить человека соблюдать все обязанности и предписания, принятые в обществе. Очень немногие способны долгое время приносить в жертву личные интересы ради об щего блага. В этом смысле не следует обвинять человеческую природу в развращенности. Во все времена люди руководствовались прежде всего своими интересами, и если мы хотим изменить это, то вначале надо изменить саму природу человека. Ни одно общество не будет прочным и процветающим, если не будет учитывать этого факта».
750 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТН0ШЕНИЯ
Подобная точка зрения нашла отражение в работах Макса Вебера: «Интересы (как материальные, так и духовные), а не идеи определяют действия людей. Тем не менее «представления о мире», созданные этими идеями, очень часто могут влиять на направление развития интересов».
Однако тип интереса, определяющего политические действия в конкретный исторический период, зависит от политического и культурного контекста, в рамках которого формируется внешняя политика. Цели, преследуемые государством в его внешней политике, могут быть совершенно различными. То же самое относится и к понятию власти. Ее содержание и способ применения зависят от политической и культурной среды. Под властью понимается все то, что обеспечивает контроль одного человека над другим. Таким образом, она включает все виды социальных отношений, отвечающих этой цели, — от физического наси лия до самых тонких психологических связей, позволяющих одному разуму контролировать другой.
Политический реализм не считает, что современная структура международных отношений, характеризующихся крайней нестабильностью, не может быть изменена. Баланс сил, например, является постоянным элементом плюралистических обществ и может действовать в условиях относительной стабильности и мирного конфликта, как в Соединенных Штатах. Если бы факторы, составляющие основу этих условий, можно было перенести на уровень международных отношений, то тем самым были бы созданы подобные условия для мира и стабильности между государствами, как это наблюдалось между некоторыми из них на протяжении длительных исторических периодов.
То, что справедливо для международных отношений в целом, справедливо и для отдельных государств как главных участников этих отношений. Главным критерием правильности внешней политики государства политический реализм считает отстаиванием им своих национальных интересов. В то же время связь между национальным интересом и его носителем — государством является продуктом истории и поэтому со временем может исчезнуть. Политический реализм не отрицает того, что со временем национальные государства могут быть заменены неки ми образованиями принципиально иного характера, в большей степени отвечающими техническим возможностям и моральным требованиям будущего.
Для реалистического направления одним из важнейших вопросов изучения международной политики является вопрос о том, как может
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 751
быть трансформирован современный мир. Реалисты убеждены, что по добная трансформация может быть осуществлена только путем искус ной манипуляции теми силами, которые влияют и будут влиять на по литику. Но они не считают возможной трансформацию современного мирового порядка путем изменения политической реальности, функци онирующей по своим законам, с помощью абстрактных идеалов, в ко торых эти законы не учитываются.
4. Политический реализм признает моральное значение политичес кого действия. Он также признает неизбежное несоответствие между моральным императивом и требованиями успешной политики. Неучет этого несоответствия мог бы внести путаницу в моральные и полити ческие вопросы, представив политику более моральной, а моральный закон менее строгим, чем это есть на самом деле.
Реализм утверждает, что универсальные моральные принципы не могут быть приложимы к государственной деятельности в своей аб страктной формулировке и должны быть пропущены через конкретные обстоятельства места и времени. Индивид может сказать: «Fiat justitia, pereat mundus (Пусть гибнет мир, но торжествует закон)», но государ ство не имеет такого права. И индивид, и нация должны оценивать по литические действия на основе универсальных моральных принципов, таких, как, например, свобода. Однако, если индивид обладает мораль ным правом принести себя в жертву этим моральным принципам, то нация не вправе ставить мораль выше требований успешной политики, которая сама по себе основана на моральном принципе выживания нации. Благоразумие, понимаемое как учет последствий политических действий, является составной частью политической морали и высшей добродетелью в политике. Этика судит о действии по его соответствию моральному закону; политическая этика судит о действии по его поли тическим последствиям.
5. Политический реализм отрицает тождество между моралью кон кретной нации и универсальными моральными законами. Проводя раз личие между истиной и мнением, он разделяет также истину и идолопо клонство. Все нации испытывают соблазн — и лишь немногие могут противиться ему в течение долгого времени — представить свои соб ственные цели и действия как проявление универсальных моральных принципов. Одно дело знать, что нации являются субъектом морально го закона, другое — утверждать, что хорошо и что плохо в отношениях между нациями. Существует несоответствие между верой в то, что все
752 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
подчиняется воле Бога, и убежденностью в том, что Бог всегда на чьей-либо стороне.
Отождествление политических действий конкретного государства с волей Провидения не может быть оправдано с моральной точки зрения, ибо это, по сути, проявление такого греха, как гордыня, против кото рого греческие трагики и библейские пророки предупреждали как пра вителей, так и управляемых. Такое отождествление опасно и с полити ческой точки зрения, так как оно может вызвать искаженный взгляд на международную политику и в конечном счете привести к тому, что го сударства будут стремиться полностью уничтожить друг друга якобы во имя моральных идеалов либо самого Господа.
С другой стороны, именно понятие интереса, определенного в тер минах власти, не позволяет нам впадать как в указанные моральные крайности, так и в подобное политическое недомыслие. Действительно, если мы рассматриваем все нации, включая и свою, как политические образования, преследующие свои интересы., определенные в терминах власти, то мы способны отдать справедливость всем: во-первых, мы способны судить о других нациях так же, как мы судим о своей; во-вто рых, исходя из этого, мы можем проводить такую политику, которая уважает интересы других наций и в то же время защищает и продвигает интересы нашей собственной нации. Умеренность в политике является отражением умеренности морального суждения.
6. Таким образом, существует огромная разница между политичес ким реализмом и другими теоретическими школами. Однако сама тео рия политического реализма часто понимается и интерпретируется не правильно, хотя в ней нет противоречия между требованиями рацио нальности, с одной стороны, и моралью — с другой.
Политический реалист утверждает специфичность политической сферы, подобно тому как это делает экономист, юрист, этик. Он мыслит в терминах интереса, определенного как власть, подобно тому как эко номист мыслит в категориях интереса, определенного как богатство, юрист — в категориях соответствия действия юридическим нормам, этик — в категориях соответствия действия моральным принципам. Экономист спрашивает: «Как эта политика влияет на богатство обще ства?». Юрист спрашивает: «Соответствует ли эта политика правилам закона?». Моралист спрашивает: «Соответствует ли эта политика нравственным принципам?». А политический реалист спрашивает: «Как эта политика влияет на мощь нации?» (или федерального прави тельства,
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 753
или Конгресса, или партии, или сельского хозяйства, — в за висимости от обстоятельств.)
Политический реалист признает существование и важность неполи тических феноменов, которые он, тем не менее, рассматривает с точки зрения политики. Он также признает, что и другие науки могут рассмат ривать политику под своим углом зрения. [...]
Политический реалист говорит о специфичности политической сферы, но это не означает отрицания важности других сфер обществен ной жизни. Политический реализм основывается на плюралистическом понимании природы человека. Реальный человек состоит из «экономи ческого человека», «политического человека», «этического челове ка», «религиозного человека» и т.д. Человек, являющийся только «по литическим человеком», подобен животному, ибо он не ограничен ни какими моральными рамками. Человек, являющийся только «мораль ным человеком», подобен глупцу, ибо он лишен благоразумия. Чело век, являющийся только «религиозным человеком», подобен святому, ибо он не испытывает никаких земных желаний.
Признавая существование различных аспектов человеческой приро ды, политический реализм считает, что при изучении каждого из них не обходим свой подход. Например, если мы хотим изучить религиозный аспект, нам необходимо использовать подходящий для религиозной сферы понятийный аппарат, при этом помня о существовании других сфер жизни и, следовательно, других стандартов мышления. То же самое касается и других аспектов человеческой природы и сфер жизни...
Естественно, что теория политики, основанная на таких принципах, не получит безоговорочного одобрения, как не получит ее и внешняя политика, базирующаяся на этой теории. Ибо и эта теория, и эта поли тика противоречат двум тенденциям в нашей культуре. Одна из них — стремление умалить роль власти в обществе — основывается на гума нистической философии XIX в. Другая — противостоящая гуманисти ческой теории и практике политики, основывается на самой связи между человеческим разумом и политикой. По причинам, которые мы затронем позже, человеческое сознание не в состоянии объективно рассматривать явления политической реальности. Оно должно скры вать, искажать и приукрашивать политическую реальность; и чем в большей степени человек вовлечен в политику, особенно международ ную, тем в большей степени это проявляется. Ибо только вводя себя в заблуждение относительно природы политики и роли, которую он играет
754 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
на политической сцене, человек способен получать удовольствие от политической деятельности. [...]
Печатается по: Моргентау Г. Политические отношения между на циями. Борьба за власть и мир // Социально-политический журнал. 1997. № 2. С. 189—201.
С. ХАНТИНГТОН
Столкновение цивилизаций?
Модель грядущего конфликта
Мировая политика вступает в новую фазу, и интеллектуалы неза медлительно обрушили на нас поток версий относительно ее будущего обличия: конец истории, возврат к традиционному соперничеству между нациями-государствами, упадок наций-государств под напором разнонаправленных тенденций — к трайбализму и глобализму —и др. Каждая из этих версий ухватывает отдельные аспекты нарождающейся реальности. Но при этом утрачивается самый существенный, осевой аспект проблемы.
Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником кон фликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нация ми и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкнове ние цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов.
Грядущий конфликт между цивилизациями — завершающая фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире. На протяже нии полутора веков после Вестфальского мира, оформившего совре менную международную систему, в западном ареале конфликты разво рачивались главным образом между государями — королями, импера торами, абсолютными и конституционными монархами, стремившими ся расширить свой бюрократический аппарат, увеличить армии, укре пить экономическую мощь, а главное — присоединить новые земли к своим владениям. Этот процесс породил нации-государства, и, начиная с Великой Французской революции, основные линии конфликтов стали
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 755
пролегать не столько между правителями, сколько между нациями. В 1793 г., говоря словами P.P. Палмера, «войны между королями пре кратились, и начались войны между народами».
Данная модель сохранялась в течение всего XIX в. Конец ей поло жила Первая мировая война. А затем, в результате русской революции и ответной реакции на нее, конфликт наций уступил место конфликту идеологий. Сторонами такого конфликта были вначале коммунизм, на цизм и либеральная демократия, а затем — коммунизм и либеральная демократия. Во время холодной войны этот конфликт воплотился в борьбу двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией-государ ством в классическом европейском смысле. Их самоидентификация формулировалась в идеологических категориях.
Конфликты между правителями, нациями-государствами и идеоло гиями были главным образом конфликтами западной цивилизации. У. Линд назвал их «гражданскими войнами Запада». Это столь же справедливо в отношении холодной войны, как и в отношении мировых войн, а также войн XVII—XIX столетий. С окончанием холодной войны подходит к концу и западная фаза развития международной политики. В центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями. На этом новом этапе народы и правительства незапад ных цивилизаций уже не выступают как объекты истории — мишень западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю.
Природа цивилизаций
Во время холодной войны мир был поделен на «первый», «второй» и «третий». Но затем такое деление утратило смысл. Сейчас гораздо уместнее группировать страны, основываясь не на их политических или экономических системах, не по уровню экономического развития, а ис ходя из культурных и цивилизационных критериев.
Что имеется в виду, когда речь идет о цивилизации? Цивилизация представляет собой некую культурную сущность. Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины — все они обладают своей особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Деревня в Южной Италии по своей культуре может отличаться от такой же деревни в Северной Италии, но при этом они остаются именно итальянскими селами, их не спутаешь с немецкими. В свою очередь европейские страны имеют общие культурные черты, которые отличают их от китайского или арабского мира.
756 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Тут мы доходим до сути дела. Ибо западный мир, арабский регион и Китай не являются частями более широкой культурной общности. Они представляют собой цивилизации. Мы можем определить цивилиза цию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень состав ляет уже то, что отличает род человеческий от других видов живых су ществ. Цивилизации определяются наличием общих черт объективного порядка, таких как язык, история, религия, обычаи, институты, — а также субъективной самоидентификацией людей. Есть различные уровни самоидентификации: так, житель Рима может характеризовать себя как римлянина, итальянца, католика, христианина, европейца, че ловека западного мира. Цивилизация — это самый широкий уровень общности, с которой он себя соотносит. Культурная самоидентифика ция людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации.
Цивилизация может охватывать большую массу людей — напри мер, Китай, о котором Л. Пай как-то сказал: «Это цивилизация, кото рая выдает себя за страну».
Но она может быть и весьма малочисленной — как цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна. Цивилизация может включать в себя несколько наций-государств, как в случае с за падной, латиноамериканской или арабской цивилизациями, либо одно- единственное — как в случае с Японией. Очевидно, что цивилизации могут смешиваться, накладываться одна на другую, включать субциви лизации. Западная цивилизация существует в двух основных вариантах: европейском и североамериканском, а исламская подразделяется на арабскую, турецкую и малайскую. Несмотря на все это, цивилизации представляют собой определенные целостности. Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны. Цивилизации динамичны: у них бывает подъем и упадок, они распадаются и сливаются. И, как известно каждому студенту-историку, цивилизации исчезают, их затягивают пески времени.
На Западе принято считать, что нации-государства — главные дей ствующие лица на международной арене. Но они выступают в этой роли лишь несколько столетий. Большая часть человеческой истории — это история цивилизаций; По подсчетам А. Тойнби, история человечества знала 21 цивилизацию. Только шесть из них существуют в современном мире.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 757
Почему неизбежно столкновение цивилизаций?
Идентичность на уровне цивилизации будет становиться все более важной, и облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаимодействия семи-восьми крупных цивилизаций. К ним относятся западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, право славно-славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации. Самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома между цивилизациями. Почему?
Во-первых, различия между цивилизациями не просто реальны. Они — наиболее существенны. Цивилизации несхожи по своей исто рии, языку, культуре, традициям и, что самое важное, — религии. Люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, роди телями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соот носительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем раз личия между политическими идеологиями и политическими режимами. Конечно, различия не обязательно предполагают конфликт, а конфликт не обязательно означает насилие. Однако в течение столетий самые за тяжные и кровопролитные конфликты порождались именно различиями между цивилизациями.
Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между народами разных цивилизаций усиливается. Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации. Североафриканская иммиграция во Францию вызвала у французов враждебное отношение, и в то же время укрепила доброжелательность к другим иммигран там — «добропорядочным католикам и европейцам из Польши». Аме риканцы гораздо болезненнее реагируют на японские капиталовложе ния, чем на куда более крупные инвестиции из Канады и европейских стран. ...] Взаимодействие между представителями цивилизаций ук репляет их цивилизационное самосознание, а это, в свою очередь, обо стряет уходящие в глубь истории или, по крайней мере, воспринимае мые таким образом разногласия и враждебность,
В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мири размывают традиционную идентификацию людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства как источника идентификации. Образовавшиеся в результате
758 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
лакуны по большей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений. Подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, ин дуизме. В большинстве стран и конфессий фундаментализм поддержи вают образованные молодые люди, высококвалифицированные специ алисты из средних классов, лица свободных профессий, бизнесмены. Как заметил Г. Вайгель, «десекуляризация мира — одно из доминиру ющих социальных явлений конца XX в.». Возрождение религии, или, говоря словами Ж. Кепеля, «реванш Бога», создает основу для иден тификации и сопричастности с общностью, выходящей за рамки наци ональных границ — для объединения цивилизаций.
В-четвертых, рост цивилизационного самосознания диктуется раз двоением роли Запада. С одной стороны, Запад находится на вершине своего могущества, а с другой, и возможно как раз поэтому, среди не западных цивилизаций происходит возврат к собственным корням. Все чаще приходится слышать о «возврате в Азию» Японии, о конце влия ния идей Неру и «индуизации» Индии, о провале западных идей соци ализма и национализма и «реисламизации» Ближнего Востока, а в пос леднее время и споры о вестернизации или же русификации страны Бо риса Ельцина. На вершине своего могущества Запад сталкивается с не западными странами, у которых достаточно стремления, воли и ресур сов, чтобы придать миру незападный облик.
В прошлом элиты незападных стран обычно состояли из людей, в наибольшей степени связанных с Западом, получивших образование в Оксфорде, Сорбонне или Сандхерсте, и усвоивших западные ценности и стиль жизни. Население же этих стран, как правило, сохраняло не разрывную связь со своей исконной культурой. Но сейчас все переме нилось. Во многих незападных странах идет интенсивный процесс девестернизации элит и их возврата к собственным культурным корням. И одновременно с этим западные, главным образом американские обы чаи, стиль жизни и культура приобретают популярность среди широких слоев населения.
В-пятых, культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу. В бывшем Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедняки — в богачей, но русские при всем желании не могут стать эстонцами, а азербайджанцы — армянами.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 759
В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать — на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: «Кто ты такой?» Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям. И, как мы знаем из опыта Боснии, Кавказа, Су дана, дав неподходящий ответ на этот вопрос, можно немедленно полу чить пулю в лоб. Религия разделяет людей еще более резко, чем этни ческая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полу арабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином.
И, наконец, усиливается экономический регионализм. Доля внутрирегионального торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59% в Европе, с 33 до 37% в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36% — в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных эко номических связей будет усиливаться. С одной стороны, успех эконо мического регионализма укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой — экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Евро пейское сообщество покоится на общих основаниях европейской куль туры и западного христианства. Успех НАФТА (североамериканской зоны свободной торговли) зависит от продолжающегося сближения культур Мексики, Канады и Америки. А Япония, напротив, испытывает затруднения с созданием такого же экономического сообщества в Юго-Восточной Азии, так как Япония — это единственное в своем роде об щество и цивилизация. Какими бы мощными ни были торговые и фи нансовые связи Японии с остальными странами Юго-Восточной Азии, культурные различия между ними мешают продвижению по пути реги ональной экономической интеграции по образцу Западной Европы или Северной Америки.
Общность культуры, напротив, явно способствует стремительному росту экономических связей между Китайской Народной Республикой, с одной стороны, и Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморскими ки тайскими общинами в других странах Азии — с другой. С окончанием , холодной войны общность культуры быстро вытесняет идеологические различия. Материковый Китай и Тайвань все больше сближаются. Если общность культуры — это предпосылка экономической интегра ции, то центр будущего восточно-азиатского экономического блока ско рее всего будет в Китае. По сути дела, этот блок уже складывается. [...]
760 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Культурно-религиозная схожесть лежит также в основе Организа ции экономического сотрудничества, объединяющей 10 неарабских мусульманских стран: Иран, Пакистан, Турцию, Азербайджан, Казахстан, Киргизстан, Туркмению, Таджикистан, Узбекистан и Афганистан. Дан ная организация была создана в 60-е гг. тремя странами: Турцией, Пакистаном и Ираном. Важный импульс к ее оживлению и расшире нию дало осознание лидерами некоторых из входящих в нее стран того факта, что им закрыт путь в Европейское сообщество. Точно так же КА-РИКОМ, центрально-американский общий рынок и МЕРКОСУР бази руются на общей культурной основе. Но попытки создать более широ кую экономическую общность, которая бы объединила страны остро вов Карибского бассейна и Центральную Америку, не увенчались ус пехом — навести мосты между английской и латинской культурой пока еще не удалось.
Определяя собственную идентичность в этнических или религиоз ных терминах, люди склонны рассматривать отношения между собой и людьми другой этнической принадлежности и конфессии как отноше ния «мы» и «они». Конец идеологизированных государств в Восточной Европе и на территории бывшего СССР позволил выдвинуться на пе редний план традиционным формам этнической идентичности и проти воречий. Различия в культуре и религии порождают разногласия по ши рокому кругу политических вопросов, будь то права человека или эми грация, коммерция или экология. Географическая близость стимулиру ет взаимные территориальные претензии от Боснии до Минданао. Но что наиболее важно — попытки Запада распространить свои ценности: демократию и либерализм — как общечеловеческие, сохранить воен ное превосходство и утвердить свои экономические интересы наталки ваются на сопротивление других цивилизаций. Правительствам и по литическим группировкам все реже удается мобилизовать население и сформировать коалиции на базе идеологий, и они все чаще пытаются добиться поддержки, апеллируя к общности религии и цивилизации.
Таким образом, конфликт цивилизаций разворачивается на двух уровнях. На микроуровне группы, обитающие вдоль линий разлома между цивилизациями, ведут борьбу, зачастую кровопролитную, за земли и власть друг над другом. На макроуровне страны, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и эко номической сфере, борются за контроль над международными органи зациями и третьими странами, стараясь утвердить собственные поли тические и религиозные ценности.
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 761
Линии разлома между цивилизациями
Если в годы холодной войны основные очаги кризисов и кровопро лития сосредоточивались вдоль политических и идеологических границ, то теперь они перемещаются на линии разлома между цивилизациями. Холодная война началась с того момента, когда «железный занавес» разделил Европу политически и идеологически. Холодная война закон чилась с исчезновением «железного занавеса». Но как только был лик видирован идеологический раздел Европы, вновь возродился ее куль турный раздел на западное христианство, с одной стороны, и правосла вие и ислам — с другой. Возможно, что наиболее важной разделитель ной линией в Европе является, как считает У. Уоллис, восточная гра ница западного христианства, сложившаяся к 1500 г. Она пролегает вдоль нынешних границ между Россией и Финляндией, между прибал тийскими странами и Россией, рассекает Белоруссию и Украину, сво рачивает западнее, отделяя Трансильванию от остальной части Румы нии, а затем, проходя по Югославии, почти в точности совпадает с ли нией, ныне отделяющей Хорватию и Словению от остальной Югосла вии. На Балканах эта линия, конечно же, совпадает с исторической гра ницей между Габсбургской и Османской империями. Севернее и запад нее этой линии проживают протестанты и католики. У них — общий опыт европейской истории: феодализм, Ренессанс, Реформация, Про свещение, Великая французская революция, промышленная револю ция. Их экономическое положение, как правило, гораздо лучше, чем у людей, живущих восточнее. Сейчас они могут рассчитывать на более тесное сотрудничество в рамках единой европейской экономики и кон солидацию демократических политических систем, Восточнее и южнее этой линии живут православные христиане и мусульмане. Исторически они относились к Османской либо царской империи, и до них донеслось лишь эхо исторических событий, определивших судьбу Запада. Эконо мически они отстают от Запада, и, похоже, менее подготовлены к со зданию устойчивых демократических политических систем. И сейчас «бархатный занавес» культуры сменил «железный занавес» идеологии в качестве главной демаркационной линии в Европе. События в Юго славии показали, что это линия не только культурных различий, но вре менами и кровавых конфликтов.
Уже 13 веков тянется конфликт вдоль линии разлома между запад ной и исламской цивилизациями. Начавшееся с возникновением исла ма продвижение арабов и мавров на Запад на Север завершилось лишь в 732 г. На протяжении XI—XIII вв. крестоносцы с переменным успехом
762 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
пытались принести в Святую Землю христианство и установить там христианское правление. В XIV—XVII столетии инициативу перехва тили турки-османы. Они распространили свое господство на Ближний Восток и на Балканы, захватили Константинополь и дважды осаждали Вену. Но в XIX — начале XX в. власть турок-османов стала клониться к упадку. Большая часть Северной Африки и Ближнего Востока оказа лась под контролем Англии, Франции и Италии.
По окончании Второй мировой войны настал через отступать Запа ду. Колониальные империи исчезли. Заявили о себе сначала арабский национализм, а затем и исламский фундаментализм. Запад попал в тяж кую зависимость от стран Персидского залива, снабжавших его энер гоносителями, — мусульманские страны, богатые нефтью, богатели деньгами, а если желали, то и оружием. Произошло несколько войн между арабами и Израилем, созданным по инициативе Запада. На про тяжении 50-х гг. Франция почти непрерывно вела кровопролитную войну в Алжире. В 1956 г. британские и французские войска вторглись в Египет, В 1958 г. американцы вошли в Ливан. Впоследствии они не однократно туда возвращались, а также совершали нападения на Ливию и участвовали в многочисленных военных столкновениях с Ира ном. В ответ на это арабские и исламские террористы при поддержке по меньшей мере трех ближневосточных правительств воспользова лись оружием слабых и стали взрывать западные самолеты, здания и захватывать заложников. Состояние войны между Западом и арабски ми странами достигло апогея в 1990 г., когда США направили в Пер сидский залив многочисленную армию — защищать одни арабские страны от агрессии других. По окончании этой войны планы НАТО со ставляются с учетом потенциальной опасности и нестабильности вдоль «южных границ».
Военная конфронтация между Западом и исламским миром про должается целое столетие, и нет намека на ее смягчение. Скорее на оборот, она может еще больше обостриться. Война в Персидском за ливе заставила многих арабов почувствовать гордость — Саддам Хусейн напал на Израиль и оказал сопротивление Западу. Но она же породила и чувства унижения и обиды, вызванные военным присут ствием Запада в Персидском заливе, его силовым превосходством и своей очевидной неспособностью определять собственную судьбу. К тому же многие арабские страны — не только экспортеры нефти — подошли к такому уровню экономического и социального развития, который несовместим с автократическими формами правления. Попытки
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 763
ввести там демократию становятся все настойчивее. Полити ческие системы некоторых арабских стран приобрели определенную долю открытости. Но это идет на пользу главным образом исламским фундаменталистам. Короче говоря, в арабском мире западная демо кратия усиливает антизападные политические силы. Возможно, это преходящее явление, но оно несомненно усложняет отношения между исламскими странами и Западом.
Эти отношения осложняются и демографическими факторами. Стремительный рост населения в арабских странах, особенно в Север ной Африке, увеличивает эмиграцию в страны Западной Европы. В свою очередь наплыв эмигрантов, происходящий на фоне постепенной ликвидации внутренних границ между западноевропейскими странами, вызвал острое политическое неприятие. В Италии, Франции и Герма нии расистские настроения приобретают все более открытую форму, а начиная с 1990 г. постоянно нарастают политическая реакция и наси лие в отношении арабских и турецких эмигрантов.
Обе стороны видят во взаимодействии между исламским и запад ным миром конфликт цивилизаций. «Западу наверняка предстоит кон фронтация с мусульманским миром, — пишет индийский журналист мусульманского вероисповедания М. Акбар. — Уже сам факт широ кого распространения исламского мира от Магрибадо Пакистана при ведет к борьбе за новый мировой порядок». [...]
На протяжении истории арабо-исламская цивилизация находилась в постоянном антагонистическом взаимодействии с языческим, антимистическим, а ныне по преимуществу христианским чернокожим на селением Юга. В прошлом этот антагонизм олицетворялся в образе араба-работорговца и чернокожего раба. Сейчас он проявляется в за тяжной гражданской войне между арабским и темнокожим населением в Судане, в вооруженной борьбе между инсургентами (которых поддер живает Ливия) и правительством в Чаде, в натянутых отношениях между православными христианами и мусульманами на мысе Горн, а также в политических конфликтах, доходящих до кровавых столкнове ний между мусульманами и христианами, в Нигерии. Процесс модер низации и распространения христианства на африканском континенте скорее всего лишь увеличит вероятность насилия вдоль этой линии межцивилизационного разлома. [...]
На северных рубежах исламского региона конфликт разворачива ется главным образом между православным населением и мусульманским.
764 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Здесь следует упомянуть резню в Боснии и Сараево, незатухаю щую борьбу между сербами и албанцами, натянутые отношения между болгарами и турецким меньшинством в Болгарии, кровопролитные столкновения между осетинами и ингушами, армянами и азербайджан цами, конфликты между русскими и мусульманами в Средней Азии, размещение российских войск в Средней Азии и на Кавказе с целью защитить интересы России. Религия подогревает возрождающуюся эт ническую самоидентификацию, и все это усиливает опасения русских насчет безопасности их южных границ. [...]
Конфликт цивилизаций имеет глубокие корни и в других регионах Азии. Уходящая в глубину истории борьба между мусульманами и ин дусами выражается сегодня не только в соперничестве между Пакиста ном и Индией, но и в усилении религиозной вражды внутри Индии между все более воинственными индуистскими группировками и зна чительным мусульманским меньшинством. [...] В Восточной Азии Китай выдвигает территориальные притязания почти ко всем своим со седям. Он беспощадно расправился с буддистами в Тибете, а сейчас готов столь же решительно разделаться с тюрко-исламским меньшин ством. По окончании «холодной войны» противоречия между Китаем и США проявились с особой силой в таких областях, как права чело века, торговля и проблема нераспространения оружия массового унич тожения, и нет никаких надежд на их смягчение. [...]
Уровень потенциальной возможности насилия при взаимодействии различных цивилизаций может варьироваться. В отношениях между американской и европейской субцивилизациями преобладает экономи ческая конкуренция, как и в отношениях между Западом в целом и Японией. В то же время в Евразии расползающиеся этнические кон фликты, доходящие до «этнических чисток», отнюдь не являются ред костью. Чаще всего они происходят между группами, относящимися к разным цивилизациям, и в этом случае принимают наиболее крайние формы. Исторически сложившиеся границы между цивилизациями ев разийского континента вновь сейчас полыхают в огне конфликтов. Особого накала эти конфликты достигают по границам исламского мира, полумесяцем раскинувшегося на пространстве между Северной Африкой и Средней Азией. Но насилие практикуется и в конфликтах между мусульманами, с одной стороны, и православными сербами на Балканах, евреями в Израиле, индусами в Индии, буддистами в Бирме
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 765
и католиками на Филиппинах — с другой. Границы исламского мира везде и всюду залиты кровью.
Сплочение цивилизаций: синдром «братских стран»
Группы или страны, принадлежащие к одной цивилизации, оказав шись вовлеченными в войну с людьми другой цивилизации, естест венно пытаются заручиться поддержкой представителей своей циви лизации. По окончании холодной войны складывается новый мировой порядок, и по мере его формирования, принадлежность к одной ци вилизации или, как выразился Х.Д.С. Гринвэй, «синдром братских стран» приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного прин ципа сотрудничества и коалиций. О постепенном возникновении этого синдрома свидетельствуют все конфликты последнего времени — в Персидском заливе, на Кавказе, в Боснии. Правда, ни один из этих конфликтов не был полномасштабной войной между цивилизациями, но каждый включал в себя элементы внутренней консолидации циви лизаций. По мере развития конфликтов этот фактор, похоже, приоб ретает все большее значение. Его нынешняя, роль — предвестник грядущего.
Первое. В ходе конфликта в Персидском заливе одна арабская страна вторглась в другую, а затем вступила в борьбу с коалицией араб ских, западных и прочих стран. Хотя открыто на сторону Саддама Хусейна встали лишь немногие мусульманские правительства, но неофи циально его поддержали правящие элиты многих арабских стран, и он получил огромную популярность среди широких слоев арабского насе ления. Исламские фундаменталисты сплошь и рядом поддерживали Ирак, а не правительства Кувейта и Саудовской Аравии, за спиной ко торых стоял Запад. [... ]
Второе. Синдром «братских стран» проявляется также в кон фликтах на территории бывшего Советского Союза. Военные успехи армян в 1992—1993 гг. подтолкнули Турцию к усиленной поддержке родственного ей в религиозном, этническом и языковом отношении Азербайджана....]
Третье. Если посмотреть на войну в бывшей Югославии, то здесь западная общественность проявила симпатии и поддержку бос нийских мусульман, а также ужас и отвращение к зверствам, творимым сербами. В то же время ее относительно мало взволновали нападения на мусульман со стороны хорватов и расчленение Боснии и Герцеговины.
766 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
На ранних этапах распада Югославии необычные для нее диплома тическую инициативу и нажим проявила Германия, склонившая ос тальные 11 стран — членов ЕС последовать ее примеру и признать Словению и Хорватию. Стремясь укрепить позиции этих двух католи ческих стран, Ватикан признал Словению и Хорватию еще до того, как это сделало Европейское сообщество. Европейскому примеру последо вали США. Таким образом, ведущие страны европейской цивилизации сплотились для поддержки своих единоверцев. [...]
В 30-е гг. гражданская война в Испании вызвала вмешательство стран, бывших в политическом отношении фашистскими, коммунисти ческими и демократическими. Сегодня, в 90-х гг., конфликт в Югосла вии вызывает вмешательство стран, которые делятся на мусульман ские, православные и западно-христианские. [...]
Конфликты и насилие возможны и между странами, принадлежащи ми к одной цивилизации, а также внутри этих стран. Но они, как пра вило, не столь интенсивны и всеобъемлющи, как конфликты между ци вилизациями. Принадлежность к одной цивилизации снижает вероят ность насилия в тех случаях, когда, не будь этого обстоятельства, до него бы непременно дошло дело. В 1991—1992 гг. многие были обес покоены возможностью военного столкновения между Россией и Ук раиной из-за спорных территорий — в первую очередь Крыма, — а также Черноморского флота, ядерных арсеналов и экономических про блем. Но если принадлежность к одной цивилизации что-то значит, ве роятность вооруженного конфликта между Россией и Украиной не очень велика. Это два славянских, по большей части православных на рода, на протяжении столетий имевших тесные связи. [...]
До сих пор сплочение цивилизаций принимало ограниченные формы, но процесс развивается, и у него есть значительный потенциал на будущее. По мере продолжения конфликтов в Персидском заливе, на Кавказе и в Боснии, позиции разных стран и расхождения между ними все больше определялись цивилизационной принадлежностью. Политические деятели популистского толка, религиозные лидеры и средства массовой информации обрели в этом мощное орудие, обеспе чивающее им поддержку широких масс населения и позволяющее ока зывать давление на колеблющиеся правительства. В ближайшем буду щем наибольшую угрозу перерастания в крупномасштабные войны будут нести в себе те локальные конфликты, которые, подобно кон фликтам в Боснии и на Кавказе, завязались вдоль линий разлома между
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 767
цивилизациями. Следующая мировая война, если она разразится, будет войной между цивилизациями.
Запад против остального мира
По отношению к другим цивилизациям Запад находится сейчас на вершине своего могущества. Вторая сверхдержава — в прошлом его оппонент, исчезла с политической карты мира. Военный конфликт между западными странами немыслим, военная мощь Запада не имеет равных. Если не считать Японии, у Запада нет экономических соперни ков. Он главенствует в политической сфере, в сфере безопасности, а совместно с Японией — ив сфере экономики. Мировые политические проблемы и проблемы безопасности эффективно разрешаются под ру ководством США, Великобритании и Франции, мировые экономичес кие проблемы — под руководством США, Германии и Японии. Все эти страны имеют самые тесные отношения друг с другом, не допуская в свой круг страны поменьше, почти все страны незападного мира. Ре шения, принятые Советом Безопасности ООН или Международным валютным фондом и отражающие интересы Запада, подаются мировой общественности как соответствующие насущным нуждам мирового со общества. Само выражение «мировое сообщество» превратилось в эв фемизм, заменивший выражение «свободный мир». Оно призвано при дать общемировую легитимность действиям, отражающим интересы США и других западных стран. При посредстве МВФ и других между народных экономических организаций Запад реализует свои экономи ческие интересы и навязывает другим странам экономическую полити ку по собственному усмотрению. [...]
Запад доминирует в Совете Безопасности ООН, и его решения, лишь иногда смягчаемые вето со стороны Китая, обеспечили Западу за конные основания для использования силы от имени ООН с тем, чтобы изгнать Ирак из Кувейта и уничтожить сложные виды его вооружений, а также способность производить такого рода вооружения. [...] По сути дела, Запад использует международные организации, военную мощь и финансовые ресурсы для того, чтобы править миром, утверждая свое превосходство, защищая западные интересы и утверждая западные по литические и экономические ценности.
Так, по крайней мере, видят сегодняшний мир незападные страны, и в их взгляде есть значительная доля истины. Различия в масштабах власти и борьба за военную, экономическую и политическую власть яв ляются, таким образом, одним из источников конфликта между Западом
768 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
и другими цивилизациями. Другой источник конфликта — различия в культуре, в базовых ценностях и верованиях. B.C. Нейпол утверждал, что западная цивилизация — универсальна и годится для всех народов. На поверхностном уровне многое из западной культуры действительно пропитало остальной мир. Но на глубинном уровне западные представ ления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи дру гим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, японской, индуист ской, буддистской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституциона лизм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демо кратия, свободный рынок, отделение церкви от государства. Усилия За пада, направленные на пропаганду этих идей, зачастую вызывают враждебную реакцию против «империализма прав человека» и способ ствуют укреплению исконных ценностей собственной культуры. Об этом, в частности, свидетельствует поддержка религиозного фундаментализма молодежью незападных стран. Да и сам тезис о возможности «универсальной цивилизации» — это западная идея. Она находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других. И действительно, как показало сравнительное исследование значимос ти ста ценностных установок в различных обществах, «ценности, имею щие первостепенную важность на Западе, гораздо менее важны в ос тальном мире». В политической сфере эти различия наиболее отчетли во обнаруживаются в попытках Соединенных Штатов и других стран Запада навязать народам других стран западные идеи демократии и прав человека. Современная демократическая форма правления историчес ки сложилась на Западе. Если она и утвердилась кое-где в незападных странах, то лишь как следствие западного колониализма или нажима.
Судя по всему, центральной осью мировой политики в будущем ста нет конфликт между «Западом и остальным миром», как выразился К. Махбубани, и реакция незападных цивилизаций на западную мощь и ценности. Такого рода реакция, как правило, принимает одну из трех форм, или же их сочетание.
Во-первых, и это самый крайний вариант, незападные страны могут последовать примеру Северной Кореи или Бирмы и взять курс на изо ляцию — оградить свои страны от западного проникновения и разло жения и в сущности устраниться от участия в жизни мирового сообще ства, где доминирует Запад. Но за такую политику приходится платить
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 769
слишком высокую цену, и лишь немногие страны приняли ее в полном объеме.
Вторая возможность — попробовать примкнуть к Западу и принять его ценности и институты. На языке теории международных отношений это называется «вскочить на подножку поезда».
Третья возможность — попытаться создать противовес Западу, раз вивая экономическую и военную мощь и сотрудничая с другими неза падными странами против Запада. Одновременно можно сохранять ис конные национальные ценности и институты — иными словами, модер низироваться, но не вестернизироваться.
Расколотые страны
В будущем, когда принадлежность к определенной цивилизации ста нет основой самоидентификации людей, страны, в населении которых представлено несколько цивилизационных групп, вроде Советского Союза или Югославии, будут обречены на распад. Но есть и внутренне расколотые страны — относительно однородные в культурном отноше нии, но в которых нет согласия по вопросу о том, к какой именно циви лизации они принадлежат. Их правительства, как правило, хотят «вскочить на подножку поезда» и примкнуть к Западу, но история, культура и традиции этих стран ничего общего с Западом не имеют.
Самый яркий и типичный пример расколотой изнутри страны — Турция. Турецкое руководство конца XX в. сохраняет верность тради ции Ататюрка и причисляет свою страну к современным, секуляризо ванным нациям-государствам западного типа. Оно сделало Турцию со юзником Запада по НАТО и во время войны в Персидском заливе, оно добивается принятия страны в Европейское сообщество. В то же самое время отдельные элементы турецкого общества поддерживают воз рождение исламских традиций и утверждают, что в своей основе Тур ция — это ближневосточное мусульманское государство. Мало того, тогда как политическая элита Турции считает свою страну западным об ществом, политическая элита Запада этого не признает. Турцию не принимают в ЕС, и подлинная причина этого, по словам президента Озала, «в том, что мы — мусульмане, а они — христиане, но они это не говорят открыто». Куда податься Турции, которая отвергла Мекку и сама отвергнута Брюсселем? Не исключено, что ответ гласит: «Таш кент». Крах СССР открывает перед Турцией уникальную возможность стать лидером возрождающейся тюркской цивилизации, охватываю щей семь стран на пространстве от берегов Греции до Китая. Поощряемая
770 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Западом, Турция прилагает все усилия, чтобы выстроить для себя эту новую идентичность.
В сходном положении оказалась в последнее десятилетие и Мекси ка. Если Турция отказалась от своего исторического противостояния Европе и попыталась присоединиться к ней, то Мексика, которая ранее идентифицировала себя через противостояние Соединенным Штатам, теперь старается подражать этой стране и стремится войти в североа мериканскую зону свободной торговли (НАФТА). Мексиканские поли тики заняты решением грандиозной задачи — заново сформулировать идентичность Мексики и с этой целью проводят фундаментальные эко номические реформы, которые со временем должны повлечь за собой и коренные политические преобразования.
Исторически внутренний раскол глубже всего затронул Турцию. Для Соединенных Штатов ближайшая расколотая изнутри страна — Мексика. В глобальном же масштабе самой значительной расколотой страной остается Россия. Вопрос о том, является ли Россия частью За пада, или она возглавляет свою особую, православно-славянскую ци вилизацию, на протяжении российской истории ставился неоднократ но. После победы коммунистов проблема еще больше запуталась: взяв на вооружение западную идеологию, коммунисты приспособили ее к российским условиям и затем от имени этой идеологии бросили вызов Западу. Коммунистическое господство сняло с повестки дня историчес кий спор между западниками и славянофилами. Но после дискредита ции коммунизма русский народ вновь столкнулся с этой проблемой.
Президент Ельцин заимствует западные принципы и цели, стараясь превратить Россию в «нормальную» страну западного мира. Однако и правящая элита, и широкие массы российского общества расходятся во мнениях по этому пункту. [...]
Чтобы расколотая изнутри страна смогла заново обрести свою куль турную идентичность, должны быть соблюдены три условия. Во-пер вых, необходимо, чтобы политическая и экономическая элита этой страны в целом поддерживала и приветствовала такой шаг. Во-вторых, ее народ должен быть согласен, пусть неохотно, на принятие новой идентичности. В-третьих, господствующие группы той цивилизации, в которую расколотая страна пытается влиться, должны быть готовы принять «новообращенного». В случае Мексики соблюдены все три условия. В случае Турции — первые два. И совсем неясно, как же обстоит дело с Россией, желающей присоединиться к Западу. Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 771
идеологий, которые, невзирая на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же основные цели: свободу, равенство и процветание. Но Рос сия традиционалистская, авторитарная, националистическая будет стремиться к совершенно иным целям. Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет не мыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными.
Конфуцианско -исламский блок
Препятствия, встающие на пути присоединения незападных стран к Западу, варьируются по степени глубины и сложности. Для стран Ла тинской Америки и Восточной Европы они не столь уж велики. Для пра вославных стран бывшего Советского Союза — гораздо значительнее. Но самые серьезные препятствия встают перед мусульманскими, кон фуцианскими, индуистскими и буддистскими народами. Японии удалось добиться единственной в своем роде позиции ассоциированного члена западного мира: в каких-то отношениях она входит в число западных стран, но несомненно отличается от них по своим важнейшим измере ниям. Те страны, которые по соображениям культуры или власти не хотят или не могут присоединиться к Западу, конкурируют с ним, нара щивая собственную экономическую, военную и политическую мощь. Они добиваются этого и за счет внутреннего развития, и за счет сотруд ничества с другими незападными странами. Самый известный пример такого сотрудничества — конфуцианско-исламский блок, сложивший ся как вызов западным интересам, ценностям и мощи. [...]
Конфликт между Западом и конфуцианско-исламскими государст вами в значительной мере (хотя и не исключительно) сосредоточен во круг проблем ядерного, химического и биологического оружия, баллис тических ракет и других сложных средств доставки такого оружия, а также систем управления, слежения и иных электронных средств поражения целей. Запад провозглашает принцип нераспространения как всеобщую и обязательную норму, а договоры о нераспространении и контроль — как средство реализации этой нормы. Предусмотрена сис тема разнообразных санкций против тех, кто способствует распростра нению современных видов оружия, и привилегий тем, кто соблюдает принцип нераспространения. Естественно, что основное внимание уделяется
772 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
странам, которые настроены враждебно по отношению к Западу или склонны к этому потенциально.
Со своей стороны незападные страны отстаивают свое право при обретать, производить и размещать любое оружие, которое они счита ют необходимым для собственной безопасности. [... ]
Важную роль в создании антизападного военного потенциала играет расширение военной мощи Китая и его способности наращивать ее и в дальнейшем. Благодаря успешному экономическому развитию Китай постоянно увеличивает военные расходы и энергично модернизирует свою армию.[...] Военная мощь Китая и его притязания на господство в Южно-Китайском море порождают гонку вооружений в Юго-Восточ ной Азии. Китай выступает в роли крупного экспортера оружия и воен ных технологий. [...]
Таким образом, сложился конфуцианско-исламский военный блок. Его цель — содействовать своим членам в приобретении оружия и военных технологий, необходимых для создания противовеса военной мощи Запада. Будет ли он долговечным — неизвестно. Но на сегодня, это, как выразился Д. Маккерди, — «союз изменников, возглавляемый распространителями ядерного оружия и их сторонниками». Между исламско-конфуцианскими странами и Западом разворачивается новый виток гонки вооружений. На предыдущем этапе каждая сторона разра батывала и производила оружие с целью добиться равновесия или пре восходства над другой стороной. Сейчас же одна сторона разрабатывает и производит новые виды оружия, а другая пытается ограничить и пред отвратить такое наращивание вооружений, одновременно сокращая собственный военный потенциал.
Выводы для Запада
В данной статье отнюдь не утверждается, что цивилизационная идентичность заменит все другие формы идентичности, что нации-госу дарства исчезнут, каждая цивилизация станет политически единой и це лостной, а конфликты и борьба между различными группами внутри ци вилизаций прекратятся. Я лишь выдвигаю гипотезу о том, что 1) про тиворечия между цивилизациями важны и реальны; 2) цивилизационное самосознание возрастает; 3) конфликт между цивилизациями при дет на смену идеологическим и другим формам конфликтов в качестве преобладающей формы глобального конфликта; 4) международные от ношения, исторически являющиеся игрой в рамках западной цивилиза ции, будут все больше девестернизироваться и превращаться в игру,
Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 773
где незападные цивилизации станут выступать не как пассивные объ екты, а как активные действующие лица; 5) эффективные международ ные институты в области политики, экономики и безопасности будут складываться скорее внутри цивилизаций, чем между ними; 6) кон фликты между группами, относящимися к разным цивилизациям, будут более частыми, затяжными и кровопролитными, чем конфликты внутри одной цивилизации; 7) вооруженные конфликты между группами, при надлежащими к разным цивилизациям, станут наиболее вероятным и опасным источником напряженности, потенциальным источником ми ровых войн; 8) главными осями международной политики станут отно шения между Западом и остальным миром; 9) политические элиты не которых расколотых незападных стран постараются включить их в число западных, но в большинстве случаев им придется столкнуться с серьезными препятствиями; 10) в ближайшем будущем основным оча гом конфликтов будут взаимоотношения между Западом и рядом ис-ламско-конфуцианских стран. [...]
Западная цивилизация является одновременно и западной, и совре менной. Незападные цивилизации попытались стать современными, не становясь западными. Но до сих пор лишь Японии удалось добиться в этом полного успеха. Незападные цивилизации и впредь не оставят своих попыток обрести богатство, технологию, квалификацию, обору дование, вооружение — все то, что входит в понятие «быть современ ным». Но в то же время они постараются сочетать модернизацию со сво ими традиционными ценностями и культурой. Их экономическая и воен ная мощь будет возрастать, отставание от Запада сокращаться. Западу все больше и больше придется считаться с этими цивилизациями, близ кими по своей мощи, но весьма отличными по своим ценностям и инте ресам. Это потребует поддержания его потенциала на уровне, который будет обеспечивать защиту интересов Запада в отношениях с другими цивилизациями. Но от Запада потребуется и более глубокое понимание фундаментальных религиозных и философских основ этих цивилизаций. Он должен будет понять, как люди этих цивилизаций представляют себе собственные интересы. Необходимо будет найти элементы сходства между западной и другими цивилизациями. Ибо в обозримом будущем не сложится единой универсальной цивилизации. Напротив, мир будет состоять из непохожих друг на друга цивилизаций, и каждой из них при дется учиться сосуществовать со всеми остальными.
Печатается по: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1.С. 33—48.