Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СКУДНЫЕ ВРЕМЕНА
В клубе веяло переменами, но пока они нас еще не настигли. Период с лета 2003 года по май 2006 года стал самым скудным на трофеи в моей тренерской карьере. Мы выиграли Кубок Англии 2004 года и Кубок Лиги двумя годами позже, но в Премьер-лиге в это время балом правили «Арсенал» и «Челси».
Перед тем как Криштиану Роналду и Уэйн Руни окрепли и сумели стать ядром нашей команды-победителя Лиги Чемпионов сезона 2007–2008 годов, нас ждал долгий и тернистый путь. Мы пытались ввести в состав опытных игроков, многие из которых, увы, не усилили команду должным образом. Дэвид Бекхэм ушел в мадридский «Реал», Верон перебрался в «Челси». Бартеза заменил Тим Ховард, и новыми лицами стали Клеберсон, Эрик Джемба-Джемба и Давид Белльон1. Роналдиньо также мог быть в этом списке, но его, казалось бы, решенный переход, так и не свершился.
Вспоминая то время, нужно взглянуть правде в глаза. Мы избрали путь покупки проверенных футболистов, которые должны были сразу заиграть у нас в клубе. 24-летний Клеберсон, к примеру, становился чемпионом мира в составе сборной Бразилии. Верон был авторитетным игроком с мировым именем. Джемба-Джемба играл на достойном уровне во Франции. Очевидность и легкость этих приобретений беспокоила меня. Я не люблю такие покупки – мне нравится бороться за игрока. Это значит, что данный игрок действительно представляет для тебя ценность. Мне нравилось, когда клуб, продававший игрока, отчаянно пытался его удержать. Однако игроки, которых мы покупали, становились легкой добычей.
У меня было такое чувство, будто мы подписывали каждого голкипера в стране. Первый пример – Марк Боснич. Покупка Боснича была связана с тем, что осенью Петер Шмейхель объявил об уходе из команды по окончании сезона. Это заявление застало нас врасплох – нужно было срочно искать ему замену2.
Мы встретились с Босничем в январе, несмотря на поступившую информацию о его поведении за пределами поля. Я послал людей, чтобы те понаблюдали за работой вратаря на тренировках. Он не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы убедить меня: Марк Боснич – правильный выбор для МЮ. Поэтому я передумал и переключился на Эдвина ван дер Сара. Переговорив с его агентом, я направился к Мартину Эдвардсу, от которого вдруг услышал:
– Алекс, извини, пожалуйста, но я уже обо всем договорился с Босничем.
Это был удар. Мартин согласовал контракт с Босничем и уже не мог пойти на попятную, за что я его уважал. Но это был неудачный трансфер. Боснич стал проблемой. Его работа на тренировках и физическая форма не соответствовали уровню клуба. Тем не менее, мы проделали большую работу, улучшив его кондиции. И он сыграл потрясающе в победном матче за Межконтинентальный кубок против «Палмейраса». В том матче Боснича, а не Гиггза, должны были признать «игроком матча».
Позже, в феврале, нас ждал матч с «Уимблдоном», перед которым Боснич абсолютно не следил за своим питанием, поглощая все подряд – сэндвичи, супы, стейки. Он не расставался с меню и жрал, как лошадь.
Тогда я не выдержал:
– Ради всего святого, Марк, нам придется сгонять твой вес, почему ты ешь все подряд?
– Я жутко голоден, патрон! – ответил он.
Мы только вернулись в Манчестер, а Марк уже заказывал по мобильному телефону еду на вынос в китайском ресторане.
– У тебя вообще есть чувство меры? – возмущался я. – Думай, что ты делаешь!
Но я не мог на него повлиять.
Потеря такого вратаря, как Петер Шмейхель, не прошла бесследно. Он был лучшим вратарем в мире – и вот внезапно с нами уже нет ни Петера, ни его харизмы. Мы должны были заменить его ван дер Саром. Его агент сказал мне: «Поторопитесь, потому что он ведет переговоры с «Ювентусом». Но поезд уже ушел. Я был вынужден сказать агенту Эдвина, что мы уже согласовали переход другого вратаря и отзываем свое предложение.
Я должен был купить и его и Боснича. Мы довольно быстро разочаровались в Марке. Эдвин заменил бы Шмейхеля и играл бы за нас практически до конца моей карьеры. Тогда мне не пришлось бы тратить деньги на Массимо Таиби или Бартеза. Фабьен был хорошим вратарем, но проблемы во Франции не давали ему сконцентрироваться.
Позже мы убедились, что ван дер Сар был не менее выдающимся вратарем, чем Шмейхель, хотя между ними были определенные различия. Шмейхель порой совершал фантастические сэйвы. Волшебные мгновения! «Боже, как он это сделал?» – поражался я. Он был таким прыгучим и атлетичным. Что касается ван дер Сара, то я бы отметил его самообладание, спокойствие, собранность и работу с мячом. Это был другой стиль вратарского мастерства, но такой же бесценный. Эдвин благоприятно влиял на окружающих.
В свою очередь, отношения типа «любовь-ненависть» – это про Шмейхеля со Стивом Брюсом и Гари Паллистером. Он частенько выбегал из вратарской, крича во всю глотку, и Брюси отвечал ему:
– Возвращайся на свое место, большой немецкий пирожок!
Шмейхель бесился и шипел в ответ:
– Я не немец!
Между тем, они прекрасно ладили за пределами поля. Но в играх Петер был вспыльчивым малым.
В раздевалке ван дер Сар мог резко высказаться об игре команды. У него был сильный, настоящий голландский голос. «Чего вы возитесь?!» – гавкал он на одноклубников. Шмейхель тоже мог поорать на команду. Мне повезло работать с двумя лучшими вратарями мира последних трех десятилетий. Питер Шилтон и Джанлуиджи Буффон достойны самых высоких почестей, но для меня Шмейхель и ван дер Сар были лучшими с 1990 по 2010 год.
В работе вратаря всегда немало творчества. В их игре важней всего стоит вопрос характера. Голкиперы должны не только уметь делать сейвы, но и правильно реагировать на собственные ошибки. У вратаря «Манчестер Юнайтед» должен быть стальной характер, чтобы справляться с последствиями грубых ошибок на таком высоком уровне. Перед тем, как его подписать, я просматривал Шмейхеля не менее полудюжины раз. Алан Ходжкинсон, тренер вратарей, сказал мне:
– Он сама уверенность. Бери его.
Поначалу я сомневался, смогут ли иностранные голкиперы прижиться в английском футболе. Один из первых матчей Шмейхеля пришелся на матч с «Уимблдоном». «Банда психов»3 постоянно прессинговала его и грубила, применяя локти и колени. Шмейхель сходил с ума, моля о помощи у официальных лиц. «Рефери, рефери!».
Я наблюдал за этой сценой и думал, что у него нет шансов здесь заиграть. Рефери не успевал гасить конфликты на поле. В другом своем раннем матче Петер вышел из ворот, чтобы перехватить кросс на дальней штанге, опоздав на целую вечность. Ли Чапман замкнул навес, вонзив мяч в ворота. Шмейхель допускал ошибки в период адаптации к английскому футболу, а люди спрашивали: «Что это за недоразумение в воротах?» Однако его отличала невероятно устойчивая психика, он стоял на страже ворот и был бесстрашен. Петер изумительно вводил мяч в игру. Все эти качества стали ему большим подспорьем в те жаркие первые дни.
Ван дер Сар повидал не мало перемен в нашей обороне. Шмейхель же защищал ворота за спинами неизменной четверки защитников. Паркер, Брюс, Паллистер, Ирвин. Они не пропускали ни одного матча. Ван дер Сар был вынужден привыкнуть к различным сочетаниям центральных защитников и к новым фланговым оборонцам. Они шли потоком. В таких сложных обстоятельствах огромная заслуга голландца, что он смог так хорошо организовать игру в защите.
В то время нашим исполнительным директором был Питер Кеньон, который отвечал и за трансферы. Французский опорник Патрик Виейра из «Арсенала» был одним из тех, кого мы очень хотели приобрести. Я попросил Питера связаться с «Арсеналом» и прозондировать почву насчет Патрика. Он сказал, что позвонил. День спустя я упомянул об этом в разговоре с Дэвидом Дэйном – заместителем председателя правления «Арсенала», но он посмотрел на меня так, будто у меня выросли рога. Дэвид прикинулся, что не понимает, о чем я. Один из них блефовал, и я по сей день не знаю, кто именно.
Звонки агентов не прекращались. «Мой подопечный мечтает играть за «Юнайтед», – слышал я на том конце провода. Я и не сомневался в этом. Как и в том, что они также хотели бы выступать в составе «Арсенала», «Реала», «Баварии» и других элитных команд. Игроки определенно желают играть за большие клубы, а их агенты – зарабатывать на трансферах большие деньги. Именно тогда мы устремили свой взгляд на Верона.
Команда менялась. Тренеру всегда нелегко признать, что в клубе назрели перемены. Первой распалась наша старая четверка защитников. Когда возникают внезапные изменения, приходит осознание того, что у тебя отсутствует План Б. Позже я взял за правило начинать готовиться к переменам заранее.
Верон был превосходным футболистом, обладавшим колоссальной выносливостью. Признаюсь, я нашел работу с аргентинскими футболистами очень непростой. Аргентинцы – настоящие патриоты. Они всегда видят рядом с собой национальный флаг. Это не было для меня проблемой, но они даже не пытались заговорить по-английски. Верон выучил лишь обращение «Мистер».
Но какой же он замечательный футболист! Первоклассный игровой интеллект и моторность. В чем же была проблема? Мы не могли найти для него позицию на поле. Если мы использовали его как центрального полузащитника, он заканчивал матч на острие, иногда на правом фланге, иногда на левом. Хуан охотился за мячом. Поэтому нам было необычайно сложно достигнуть баланса в полузащите, используя Верона, Скоулза и Кина.
Несмотря на то, что он сыграл несколько фантастических матчей за нас, я не видел прогресса в формировании команды. Стабильности, к которой я стремился всегда, не было и в помине. Бекхэм покинул нас, Райан постарел, как и Рой с Полом. Мы искали свежести, которая дала бы нам импульс для дальнейшего развития. Хоть Верон и привносил в нашу игру эффектность, он попросту не мог играть в нашей команде. Хуан был индивидуалистом. Если на тренировке играли «красные» против «желтых», аргентинец играл за обоих. Он был повсюду и бегал там, где ему нравилось. Даже за 100 лет я бы так и не нашел для него позиции на поле. Верон был джокером. Однажды меня спросили:
– Ты не пробовал использовать его как глубокого опорного полузащитника, держащего мяч и играющего впереди центральных защитников?
Я ответил:
– Проснитесь! Я не могу его заставить играть ни на одной конкретной позиции, почему вы думаете, что он будет играть на этой?
Видимо вопрос возник, потому что Верон играл оборонительного опорника в «Лацио» и был великолепен. Но и там он был вольной птицей, летающей, где ей нравится.
Моментами Верон демонстрировал нечто особенное. На одной из предсезонных игр он обыграл несколько человек на крошечном участке поля и сделал голевой пас Ван Нистелрою. В матче Премьер-лиги он сделал фантастический пас вразрез внешней стороной стопы на Бекхэма, которому оставалось только перекинуть вратаря. В определенные моменты Верон был прекрасен. Он не имел слабых мест: двуногий, скорость, техника, контроль мяча был просто волшебным, видение поля – блестящим. Он просто не подошел команде. Пресловутый английский стиль не был преградой. Верон никого не боялся и постоянно был с мячом.
Ходили разговоры, что он не поладил с другими игроками, но я не думаю, что это правда, потому что аргентинец никогда ни с кем не общался. В раздевалке он держался сам по себе. Верон не говорил по-английски. Он не был асоциальным – просто не любил разговаривать.
Приходя на работу, я здоровался с ним:
– Доброе утро, Себа.
– Доброе утро, Мистер.
И все. Слова не вытянешь. Я помню небольшой конфликт с Роем Кином после еврокубкового матча. Это выглядело некрасиво. Также он что-то не поделил с Габриэлем Хайнце в Портсмуте. Хайнце уже был готов подраться с ним. Но нет, от него не исходил негатив.
Мы пытались изменить свою игру в Европе. Через два года после триумфа в Лиге Чемпионов мы играли на выездах с «Андерлехтом» и с «ПСВ». Оба матча мы проиграли, оба раза нас обыграли на контратаках. Мы играли, используя нашу традиционную схему 4-4-2, и терпели неудачи. Тогда я заявил игрокам и тренерскому штабу, что если мы не будем держать мяч лучше и играть надежнее в полузащите, то продолжим терпеть поражения, поскольку соперники изучили нас. Поэтому «Юнайтед» изменил схему, начав использовать трех полузащитников в центре поля. Верон стал частью этого тактического изменения.
Всякий раз обновляя команду в прошлом десятилетии, я был близок к подписанию игроков, которыми всегда восхищался. Я приложил много сил, чтобы заполучить Паоло Ди Канио. Сделка была практически завершена. Мы сделали предложение, которое он принял, но позже запросил еще больше4. Клуб не мог удовлетворить его запросы. Тем не менее, Ди Канио был тем самым игроком, который должен быть в составе «Юнайтед»: он затягивал ленивых домоседов на стадион и заставлял их вскакивать со своих кресел. В «Манчестере» я всегда имел в распоряжении игроков подобного плана.
Позже уже Роналдиньо сорвался с нашего крючка. Я согласовал сделку, чтобы привезти его на «Олд Траффорд». Карлос Кейруш может поручиться за это. Попытка приобрести бразильца показывает, что «Юнайтед» всегда приглашал культовых футболистов. Я всегда охотился за талантами такого рода. Мой ход рассуждений был следующим: «Мы выручили двадцать пять миллионов фунтов за Бекхэма и можем купить Роналдиньо за девятнадцать миллионов. Проснись, ради Бога. Это же грабеж»5.
Однажды мы возвращались из американского турне и приземлились в Ньюфаундленде для дозаправки. Крошечная база. Одна небольшая хижина на всю округу. Ожидая заправки, один из бортпроводников открыл дверь, чтобы впустить свежий воздух. У забора стоял одинокий маленький мальчик с флагом «Юнайтед». Нам не разрешили покинуть борт. Мы стояли на трапе, и все, что мы могли сделать, это помахать маленькому фанату, стоявшему, прижавшись к забору где-то на краю света.
Вернувшись в Европу, мы остановились в Португалии. В этот момент состоялась продажа Верона, который уже сказал Квинтону Форчуну о своем переходе в «Челси». Я не желал отпускать его меньше, чем за 15 миллионов фунтов. «Челси» предлагал 9. Я сказал, что за эти деньги сделка не состоится. Но в Португалии Кеньон сказал мне, что продал Верона за сумму, которую я просил. Потом был товарищеский матч против лиссабонского «Спортинга», где Криштиану Роналду опекал Джон О’Ши. Я до сих пор помню свой крик:
– Играй с ним плотнее, Шизи!
– Я не могу, – жалобно отвечал он.
Месяц спустя мне позвонил Дэвид Гилл, сказав:
– Кеньон уходит в Челси. Что скажешь?
Дэвид унаследовал управление клубом и проделал фантастическую работу – еще лучше предшественника. Мне казалось, что Кеньон брал на себя слишком много и был не в состоянии доводить до ума самые важные вещи. Одно из качеств, обязательных для исполнительного директора – это способность завершать миссии.
Когда Дэвид Гилл занял этот вакантный пост, я подозреваю, он поначалу не мог разобраться со своими функциями. Дэвид был бухгалтером-аналитиком по профессии. Я посоветовал: не бери на себя слишком много, как твой предшественник, делегируй обязанности. Вне всяких сомнений, он был лучшим администратором или исполнительным директором, с которым я когда-либо работал. Высший класс. Честный и надежный, всегда готовый помочь. Крепко стоял на ногах и знал цену игре. Понимал ее. Мартин Эдвардс также разбирался в футболе, но с Дэвидом ни разу не было никаких проблем. Он мог сказать в лицо нелицеприятную вещь, но никогда не отказывался от своих высказываний. Это был единственно правильный путь.
Хотя Мартин поддерживал меня во все сложные моменты, при нем я был низкооплачиваемым тренером. До того момента, пока на должность не заступил Дэвид. Ничто не заменит признание твоей работы людьми. Приятно, когда тебя хвалят, но высокая оценка должна иметь денежное отражение.
Руководителям клуба особенно трудно в период смены собственника. Все меняется. Нравишься ли ты новым владельцам? Может они хотят нового тренера или нового директора? Покупка клуба Глейзерами была самым сложным моментом для Дэвида. Внимание СМИ не ослабевало, а тема клубного долга не покидала заголовки новостей. Но бухгалтерский опыт Дэвида помог ему в этом отношении.
Я представлял себе клуб как место, где молодые таланты могли бы постоянно развиваться. Для поддержания этого критерия, было важно сохранить Гиггза, Скоулза, Невилла и Роя Кина в клубе. Они были своеобразным фундаментом «Юнайтед». Но у клуба было достаточно средств и для того, чтобы увеличивать потенциал покупками игроков из других клубов. Примером такой фундаментальной покупки является Эдвин ван дер Сар – он один из лучших трансферов в моей карьере.
Примером такой фундаментальной покупки является Эдвин ван дер Сар – он один из лучших трансферов в моей карьере
Мы подписали Клеберсона после того, как он отлично проявил себя в матчах за сборную Бразилии на чемпионате мира 2002 года6. Он все еще играл у себя родине после того, как мы подписали с ним контракт. Клеберсон является одним из ярких примеров того, какие риски сопровождают такие поспешные покупки. Мы постоянно искали того, кто смог бы со временем заменить Роя Кина. Вот тогда клуб и вышли на Виейра. Он стал бы идеальной заменой. Вийера адаптировался в Премьер-лиге, был по-настоящему внушительной фигурой, лидером. Одним из признаков великого игрока является то, как на него реагируют фанаты других клубов в своих кричалках. Болельщики команды противника всегда пытались вывести из себя Патрика своими оскорбительными песнями. Это говорит о том, как они боялись его. Алан Ширер тоже был таким. Фанаты всегда пытались оскорбить его чантами.
Клеберсон был очень одаренным игроком. Но он также подтверждает мою теорию о том, что необходимо тщательно изучить характер игрока и его прошлое перед тем, как приобретать его. Трансфер бразильца прошел слишком гладко. Я чувствовал что-то неладное. Когда же парень прибыл в расположение клуба, мы узнали, что он женат на шестнадцатилетней девочке7. Ему самому на тот момент было двадцать три года. Его жена привезла с собой всю свою семью. По ходу предсезонного турне в Португалии в Вале-до-Лобо только игроки команды были приглашены к завтраку перед утренней тренировкой, но Клеберсон привел за собой тестя. Казалось, он не замечал установленных правил. Бразилец отличный парень, но ему не хватило немного усердия в изучении английского.
В матчах он демонстрировал потрясающую выносливость и отличную технику, но не мог показать своей игры. Возможно, это случилось потому, что в сборной его использовали не в той роли, в которой мы видели игрока в клубе. В сборной Клеберсон располагался впереди четверки защитников, страхуя Роберто Карлоса или Кафу во время их подключений к атакам.
Вы всегда можете допустить ошибку, пытаясь быстро решить подобные вопросы. Лучшие свои приобретения мы делали, придерживаясь определенного плана, в течение многих лет наблюдая за кандидатами и тщательно собирая данные на них. Мы знали практически всю подноготную о Криштиану Роналду, когда подписывали его. Также клуб очень долго следил за Руни, пытаясь подписать его в 14 и 16 лет. В конце концов, он перешел к нам в возрасте 17 лет. Мы планомерно шли к приобретению Уэйна – оно было приоритетным для нас. Это и есть пример прекрасной работы нашей скаутской системы. Покупки Верона, Клеберсона и прочих были импровизацией. Мы не паниковали, но допускали ошибки, не обдумав тщательно свои шаги.
Джемба-Джемба, другой наш поспешный контракт, не смог заиграть под давлением прессы, которая считала его недостаточно звездным игроком. СМИ всегда любили громкие имена и более пристально следили за неизвестными игроками. Первое время журналисты очень любили Верона, но более прохладно относились к Клеберсону и Джемба-Джемба. Давид Белльон был молод, и мы чувствовали, что сможем вырастить из него отличного игрока. Он был молниеносен! Давид очаровательный малый, к тому же христианин, и очень застенчивый. Он выступал за «Сандерленд» и вышел на замену в матче против нас. И буквально разорвал «Юнайтед» на части. Мы сразу же заинтересовались им, поскольку его контракт с «черными котами» подходил к концу. Если бы мы более пристально изучили его, то поняли бы, что он очень скрытный и застенчивый. Мы продали Белльона в «Ниццу» за миллион евро и впоследствии получили еще денег от перехода футболиста в «Бордо». Давид не рассматривался как игрок, который в будущем сможет составить костяк, основу команды – он был лишь отличным дополнением по хорошей цене.
На позиции левого защитника, где раньше у нас играл Денис Ирвин, мы некоторое время использовали Габриэля Хайнце, но позже эту позицию за собой застолбил Патрис Эвра. Он был основным левым защитником «Монако», вместе с которым дошел до финала Лиги Чемпионов, в котором уступил «Порту».
Поиск крайних защитников – это как охота на редких птиц. Когда мы первый раз увидели Эвра, он играл на позиции вингера, отличался высокой скоростью и был достаточно молод для того, чтобы со временем переквалифицироваться в левого крайнего защитника. Мы знали о том, что он очень хорош в атаке. Эвра был быстр, техничен и отличался сильным, волевым характером. Хайнце же настолько безжалостный, что не пожалел бы, наверное, даже свою бабушку. У него был характер настоящего победителя, и он также мог сыграть в центре обороны. В обоих этих случаях мы не прогадали со своим выбором.
Болельщики «Юнайтед» наверняка помнят, что дебют Патриса пришелся на Манчестерское дерби на «Истлендс», где он полностью провалился. Вы могли прочесть в его глазах немой вопрос: «Что я вообще здесь делаю?» Но со временем он адаптировался и стал лучшим левым защитником лиги. С другой стороны, тот же Хайнце всегда вел себя как наемник, и у меня сложилось впечатление, что он все ждал удобного случая для того, чтобы покинуть клуб. После одного года в клубе аргентинец изъявил желание уйти. Нам в то время предстоял матч против «Вильярреала», и мы расположились в прекрасном комплексе недалеко от Валенсии. Ко мне пришел его агент, который сообщил мне, что Хайнце хочет покинуть клуб.
Все кардинально изменилось на следующий день – он повредил крестообразные связки колена. Мы сделали все возможное для того, чтобы он как можно быстрее восстановился. Клуб даже разрешил ему пройти курс реабилитации в Испании. Он провел там шесть месяцев и вернулся всего на один матч. Мы и правда сделали все, что было наших силах, но в конце декабря он вернулся с той же просьбой – желая новых вызовов и нового контракта. Полностью восстановившись от травмы, аргентинец вместе со своим агентом отправился к Дэвиду Гиллу. Сообща мы пришли к выводу, что всем будет лучше, если Габриэль покинет клуб. Мы условились на том, что отпустим его за 9 миллионов фунтов. Хайнце сразу отправился напрямую в «Ливерпуль», который согласился приобрести его.
Габриэлю уже было сказано о том, что исторически «Манчестер Юнайтед» не продает игроков «красным», и наоборот. Советники Хайнце попытались подать иск против нас, что привело к нашей встрече в Лондоне, где представители Премьер-лиги приняли нашу сторону.
По ходу процесса, председатель совета «Кристал Пэлас» позвонил Дэвиду Гиллу и сообщил ему о том, что некто, представлявший Хайнце, попросил их приобрести аргентинца для того, чтобы впоследствии перепродать его в «Ливерпуль». Мы использовали эту информацию как часть доказательства нашей правоты. Иск решился в нашу пользу8, и позднее мы продали его мадридскому «Реалу». Габриэлю и его ребятам пришлось вернуться на прежние места. Хайнце уже выступал в двух испаноговорящих клубах перед переходом в «ПСЖ», откуда мы его и приобрели.
В мае 2004 года мы приобрели Алана Смита за 7 миллионов фунтов. «Лидс» в то время был на грани банкротства, и Дэвид Гилл сообщил мне, что мы можем приобрести Алана примерно за 5 миллионов фунтов. Мне всегда нравился Смит. Он был человеком с правильной жизненной позицией и отличным характером. Алан мог играть справа, в центре полузащиты или в центре нападения – настоящий универсал. Смит чрезвычайно похож на Марка Хьюза: не великий страйкер, но чрезвычайно полезен для команды. Позднее мы продали его «Ньюкаслу» за 6 миллионов фунтов. Алан всегда честно выполнял свою работу и поучаствовал во многих памятных матчах. Что же до того перелома, то это – самое ужасное, что я видел в своей жизни. Я навсегда запомню, как бросился проведать его, а он лежал на процедурном столе. Ливерпульский доктор был просто неподражаем, сразу введя ему обезболивающее, чтобы унять первую боль.
Кости ноги смотрели в разные стороны. Бобби Чарльтон, который был тогда рядом со мной, вздрогнул. Этот человек, на минуточку, пережил Мюнхенскую катастрофу. С другой стороны, Алан был невозмутим. Он сидел с каменным выражением лица, находясь в шоковом состоянии. Реакция Алана показала, что у некоторых людей болевой порог значительно выше, чем у других. Я ужасно боялся уколов. Просто приходил в ужас при виде игл. Однажды, в те дни, когда у меня еще был паб в Глазго, я хотел поменять кегу и выпустить пар. Когда я, наконец, поднял насосную штангу, на мое плечо запрыгнула крыса. Я отскочил назад, и штанга проткнула мне щеку. Вы до сих пор можете увидеть небольшую неровность на моем лице после того случая. Целых две мили я ехал до больницы, боясь даже притронуться к лицу. Медсестра вытащила штангу из моей щеки и попыталась сделать мне укол, но я тут же упал в обморок.
Медсестра сказала:
– Вот тебе раз: здоровенный центрфорвард «Рейнджерс» только что упал в обморок при виде иглы!
Я буквально умирал тогда, а сейчас Алан лежал на столе с одной из самых ужасных травм, которые я видел, и нисколько не волновался. В этом был весь Алан: человек невероятной храбрости.
Он был отличным игроком, профессионалом, который всегда делал свою работу до конца. Единственное, чего ему не хватало для того, чтобы успешно выступать в топ-клубах – высокого исполнительского мастерства. Когда к нам поступило предложение от «Ньюкасла», мы просто не могли не отпустить его.
В конце мы использовали его как игрока опорной зоны. Он отлично боролся за мяч, но у него не было видения игры настоящего опорного полузащитника. Алан был полузащитником, который мог отлично побороться за мяч, где бы ни находился. Те времена, когда он выступал на позиции нападающего, оппонировавшие ему защитники вряд ли смогут назвать легкими. Но в процессе поиска замены Кину нам требовался такой игрок, который мог закрыть большую часть пространства на поле, как в свое время это отлично делал Оуэн Харгривз. Алан не умел играть в таком ключе, но он был отличным, честным игроком, которому нравилось выступать за нас. Мне потребовалось достаточно много времени для того, чтобы объяснить ему, что не смогу гарантировать ему достаточно игрового времени. Команде нужно было двигаться вперед.
Луи Саа – еще одно наше важное приобретение, которое мы сделали в январе 2004 года, купив его у «Фулхэма». На протяжении всей карьеры его преследовали травмы, которые играли как против него, так и против нас. Мы наблюдали за ним, когда Луи еще играл за «Метц» – скауты сообщили мне, что в ближайшем будущем этот игрок станет объектом внимания многих больших клубов. Затем он перешел в «Фулхэм» и в каждом матче против нас буквально «отжигал». В матче Кубка Англии на «Крейвен Коттедж» он обыграл Уэса Брауна в середине поля, умчался к нашим воротам и сделал пас назад, который стал в итоге голевым. С тех пор мы стали пристальнее его изучать и в январе созрели для покупки.
Переговоры с владельцем «Фулхэма» – Мохаммедом Аль-Файедом – всегда очень сложный и деликатный процесс. Он обдумал варианты, и нам сообщили, что Саа – лучшее, что мы можем получить. В итоге клубы сошлись на средней цене в 12 миллионов фунтов.
Среди всех нападающих, которые у меня играли, в плане талантов – таких, как удар с обеих ног, отличная игра на втором этаже, мощь и скорость – Саа был одним из лучших. Он всегда создавал угрозу для ворот противника. Но потом наступила череда травм. Луи жил в 50 метрах от меня и был отличным парнем, который старался на 150% выкладываться на поле. Его отсутствие было крайне мучительно. И ведь он вылетал не на пару недель, а восстановление порой затягивалось на месяцы. Главной причиной его продажи было то, что насколько бы он ни был талантлив, я не мог планировать игру команды вокруг него, не мог сказать: «Вот моя команда на ближайшие два или три года». Саа был достаточно молод, чтобы стать краеугольным камнем моего нового «Юнайтед», но неопределенность, вызванная травмами, мешала заглядывать столь далеко.
Ситуация нагнеталась, и он начал подумывать о завершении карьеры9.
– Ты еще достаточно молод, ты не должен сдаваться только лишь из-за травм. Нужно усердно работать для того, чтобы вернуться. Это не будет продолжаться вечно, – сказал я ему.
Его одолевало чувство вины. Луи думал, что подводит меня и всю команду. Он писал мне сообщения с извинениями. Я пытался убедить его, что ему просто не везет, и такие случаи не впервые случаются в футболе. Одним из таких примеров был Вив Андерсон. Выступая за «Арсенал», Вив за четыре года пропустил всего лишь четыре игры. И все из-за дисквалификаций. Когда Андерсон перешел в «Юнайтед», он большую часть пребывания у нас лечился. Мы отпустили его в качестве свободного агента в «Шеффилд Уэнсдэй», и за три года там он едва ли пропустил хотя бы один матч. Я шутил над ним:
– Думаю, ты не особо-то и хотел играть за нас, Вив?
Но он был большим фанатом «Юнайтед» и пребывал в отчаянии от того, что не мог помочь команде, поскольку постоянно лечил свои колени10.
Луи понял, что постоянные травмы мешают ему набрать оптимальную форму, и почувствовал себя не таким виноватым, как раньше. Карлуш Кейруш разработал для него специальную двухнедельную программу, по итогам которой он должен был набрать оптимальную форму. Штучная программа лично для него! Мы объяснили ему это, и он полностью погрузился в курс восстановления, отрабатывая удары, повороты и прочие упражнения. К концу срока он практически летал по полю. В пятницу, за день до матча, Саа прервал тренировку, сказав, что чувствует боль в подколенном сухожилии. Мы бы никогда не смогли справиться с повышенной чувствительностью его организма и продали его «Эвертону» в 2008 году.
«Ириски» скопировали наш метод, и пытались вывести Луи на уровень, при котором он был бы уверен в своей форме. Возможно, без такого давления общественности, которое было в «Манчестер Юнайтед», ему было проще. Он был фантастическим центрфорвардом. Я думал, Франция сойдет с ума, из-за того, что Саа не взяли11 на Чемпионат Мира-2010.
Постоянная тема в спорах о молодых футболистах – с учетом высоких притязаний болельщиков на «Олд Траффорд» и безжалостной прессы – темперамент. Будут ли они развиваться или же не смогут соответствовать всем требованиям к игроку, выступающего в форме «Юнайтед»? Мы знали все о каждом воспитаннике, который дорастал до уровня взрослой команды «Манчестера», по выступлениям за резервные команды, по работе на тренировках.
Ты не можешь оставить свой характер в раздевалке. Он должен просочиться сквозь тоннель и проявиться на самом поле.
В сезоне 2003-2004 годов мы финишировали третьими в лиге после «Непобедимого» «Арсенала»12, но в конце сезона выиграли Кубок Англии, обыграв в финале в Кардиффе «Миллуол» со счетом 3:0. Роналду был просто великолепен в том матче, забив первый гол головой, остальные два забил Ван Нистелрой, один из них с пенальти.
Тот год был омрачен смертью Джимми Дэвиса в аварии. Джимми был всего 21 год, и он – очень яркая личность со свежим взглядом на игру. У него был прекрасный шанс пробиться в основу и сделать блестящую футбольную карьеру. На тот момент он находился в аренде в «Уотфорде». Я собирался на игру академии в воскресное утро и услышал, что матч «желтой армии» отменен. Нам не сообщили никаких подробностей. Только во время матча академии я узнал о гибели Джимми в аварии13.
Он был очень неуступчивым малым и крайне популярным среди болельщиков. Большое количество игроков и работников клуба присутствовали на его похоронах. Два года спустя, присутствуя на свадьбе14, я почувствовал нечто вроде дежавю. Когда фотографы, наконец, ушли, священник подошел ко мне и сказал:
– Не хотели бы вы пройтись к могиле Джимми?
Я не понял, к чему он вел, но это пробрало меня до глубины души. Было очень грустно.
«Манчестер Юнайтед» никогда не забудет Джимми Дэвиса.
«Манчестер Юнайтед» никогда не забудет Джимми Дэвиса