Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Мясникова Л. Российский менталитете и управление. / Вопросы экономики, 2000, № 8. – С. 38-44.
РОССИЙСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И УПРАВЛЕНИЕ
Энергия развития в современной экономике в значительной мере основывается на ценностях, которыми человек руководствуется в своих действиях, то есть менталитете. Моральные традиции общества выс тупают как механизм его самосохранения. В условиях динамичного экономического развития сознание не способно рационально оцени вать ситуацию, и мораль становится тем "компасом", который направ ляет каждого индивидуума и общество в целом.
Менталитет - информационный феномен, связанный с подсозна нием и отражающий гиперличность народа. Последняя формируется в течение тысячелетий под воздействием среды обитания и жизнеде ятельности народов1. В ней проявляются пласты и наслоения различ ных эпох, она создает архетип, формирует стиль жизни, традиции, при вычки и формы общения людей. При этом глубинные мотивы пове дения не осознаются человеком, они определяются подсознанием, ко торое в образной форме содержит культурный опыт едва ли не всего человечества, выраженный, как правило, в мифологических сюжетах. Поступающая в мозг информация из внешней среды опосредуется мышлением: представления людей о реальности определяются их мыслительными конструкциями, то есть моделями познания.
В современных условиях основа экономического роста - знания (информация) и человеческий капитал. Человек выступает активным элементом этих систем. Следовательно, концепция управления не мо жет исходить из линейно-функциональных зависимостей жесткого управления, пригодного для симметричных явлений в инвариантных системах. Все три компонента управления - поиск цели, определение траектории, а также скорость движения по ней - неразрывно связаны с национальным менталитетом и возможностями его адаптации к новым условиям, возникающим в процессе управления.
В настоящее время мировое сообщество находится в стадии перехода к новому технологическому укладу - информационному. Важнейшей составляющей информационной парадигмы является сетевая структура общества, физической коммуникативной основой которой служат глобальные вычислительные сети различного мас штаба, ранга и степени проникновения, в том числе мировая "паути на" Интернет, образующие всемирное виртуальное пространство. Ут верждение информационной парадигмы ведет к образованию чело веко-машинного общества со своим пространством-временем и но вым, пятым - информационным - измерением. Человеко-сетевые комплексы этого общества обеспечивают операционную деятельность в реальном масштабе времени независимо от пространственного (гео графического) положения объекта управления.
Сетевая структура общества предполагает сетевой характер всех его институтов, всех его срезов, в том числе и экономического. Сетевой же становится и вся социально-экономическая динамика общества: все функции и процессы организуются по сетевому принципу. Сети со ставляют новую социальную морфологию - сетевая логика пронизывает производство и создает новые его формы (например, ТНК), культу ру, все институты власти, вторгаясь даже в повседневную жизнь каждо го человека. Сетевые структуры обеспечивают глобализацию капитала и децентрализованную концентрацию производства и труда. Капитал и труд подчиняются логике сети. Противоречия "труд - капитал", "интеллектуальный капитал - физический капитал" маскируются сетевой структурой и представляются как противоречие между логикой пото ков капитала и культурными ценностями человеческого бытия.
Таким образом, развитие сетей приводит к тому, что власть струк туры становится сильнее структуры самой власти, то есть социальная морфология доминирует над социальным действием2. Становление информационной парадигмы, ведущее к формированию общества сете вых структур, неизбежно связано с принципиальными, качественны ми изменениями в жизни человека через структурную несвободу.
Взаимодействие "клиент-сеть" на электронном уровне не без различно для менталитета оператора, определяемого подсознанием. Информация, воспринимаемая через монитор, может воздействовать непосредственно на подсознание, обходя блоки критического осмыс ления - модели познания. Клиентское взаимодействие с сетью ведет к снятию пространственных и временных барьеров общения - у пользователя возникают эмоции "присутствия". Как известно, ос новное свойство интеллекта - превращение эмоций в суждения. Эмо ции присутствия порождают новые суждения о времени, погруже ние в виртуальную реальность формирует иную пространственно-временную шкалу суждений, соответственно меняется и шкала нрав ственных ценностей оператора - его менталитет.
По данным психокибернетики, человеческий мозг, подвергшийся подобному воздействию, не различает реальные события и вымыш ленные, виртуальные, разыгрывающиеся в воображении. Воображению надо только дать пищу, и мысленный эксперимент при этом сформи рует в мозге те же связи, что и реальные события. Следовательно, виртуальная реальность ведет к выработке новой шкалы ценностей. Изучение "нетизеров" (фанатиков Интернет) в США показало, что их психология, менталитет и даже внешние черты характера быстро (за 1-2 года) изменяются в сторону ценностной ориентации на вир туальную информацию. Можно утверждать, что "человек сетевой" пре вращается в одно из программно-аппаратных средств виртуального пространства, которое, в свою очередь, имеет доступ к его подсознанию и широкие возможности для манипуляции им. Его деятельность ог раничивается рамками "электронной" несвободы.
Таким образом, вместо предсказываемого Д. Беллом общества информационной свободы, некоего "информационного социализма" (почти по К. Марксу), где знание замещает товарные отношения, фор мируется общество жесткой сетевой несвободы, где сущность человека еще сильнее отчуждается от его существования, нежели в индустри альном обществе, а знание все в большей степени становится товаром. Имеет место сетевое отчуждение труда, которое ведет к отчуждению человека от человека. При этом протестантская этика, характерная для капиталистического способа производства, превращается в сете вую этику. Упомянутое отчуждение, скорее всего, является следствием противоречия между революционным развитием информационных технологий и эволюционным развитием человека.
Российская гиперличность и соответственно менталитет форми ровались на фоне становления Евразийской империи с православной идеологией византиэма и ордынским военно-стратегическим и хозяй ственным централизмом. С времен Ивана Грозного в России господ ствовала административно-командная система. Россия получила в наслед ство от Византии ортодоксальное христианство, которое за 2000 лет не подвергалось реформации. К слову, принятие христианства на Руси было единоличным решением князя Владимира. Вчерашние язычники впали в "административный восторг" и побросали в Днепр статуи своих недавних кумиров - ГГеруна, Белесы, Даждь-бога и других.
В таких действиях отражается важнейшая особенность россий ского менталитета. Может быть, именно тогда и возникла традиция ошельмовывать предшественников, нашедшая горячий отклик в "ши роких массах трудящихся". В начале XX в. гордившиеся православи ем россияне с великим энтузиазмом крушили православные храмы, так же как их предшественники уничтожали языческих идолов. Те перь с тем же энтузиазмом восстанавливают храмы, как, например, храм Христа Спасителя в Москве.
На Западе христианские ценности подверглись Реформации. Про тестантство подразумевает равенство на старте, равенство гражданское (перед законом), но не исключает последующей имущественной, эконо мической дифференциации, то есть оно органично соответствует ры ночным отношениям. Труд ради личного обогащения считается путем спасения души, а преуспевание - знаком Божьего одобрения. Общество положительно относится к частной предпринимательской деятельно сти, что позволяет вырасти значительной прослойке (примерно 5% взрос лого населения) активных предпринимателей, из которых формирует ся элита страны. Начиная с времен мануфактурного производства толь ко протестантские страны выступают пионерами в развитии форм част ной собственности и экономики западного типа в целом.
Кстати, конфуцианская трудовая этика и система мотиваций до вольно близки к протестантским. Модель социализма по К. Марксу также является логическим продолжением протестантской этики3. А в католических странах трудовая этика до сих пор несет на себе отпе чаток феодально-аристократической системы ценностей и предпри нимательские стимулы выражены меньше. Напротив, православие пред полагает равенство на финише, то есть находится в полном противо речии с духом рыночных отношений и капитализма. Поэтому моти вы состязательности в российском народе выражены очень слабо.
Два раза в этом столетии в России нарушалась связь времен, прошлое насильственно отсекалось от будущего: в 1917 г. царское -от советского, а теперь советское - от "демократического". Разруша ются традиции, которые, по Н. Карамзину, и формируют "душу дер жавы". В нынешнем столетии на территории России умерло насиль ственной смертью больше людей, чем на всей планете за всю историю человечества. Такое безумие тяжелым бременем легло на гиперличность народа. Причину этого академик И. Павлов видел в неспособно сти российского человека воспринимать действительность как тако вую - для него существует только слово, то есть условные рефлексы связаны не с действиями, а со словом. Именно поэтому "поэт в России больше, чем поэт". Ясно, что в такой ситуации чрезвычайно важна идеологическая составляющая управления. Действительно, "у нас раз руха не в клозетах, а в головах" (М. Булгаков).
Логическим следствием тысячелетней российской истории стало закрепощение личности, чему сопутствовало неумолимое ее подавле ние, холопское подчинение государю и государству, формирование рабского менталитета.
Прогресс западных обществ базировался на развитии человечес кой свободы как преодоленной необходимости. Эволюция России прак тически всегда основывалась на развитии несвободы. Основополож ник российского промышленного и научного прогресса Петр I укре пил несвободу, введя государственное крепостное право. При Екатери не II, ратовавшей за развитие культуры и искусства, крепостное право достигло своего апогея. Освобождение крестьян в XIX в. поколебало подобную зависимость, а февраль 1917 г. открыл дорогу свободе. Но злой рок толкнул Россию за Лениным и детерминированность разви тия несвободой, несмотря на ломку всего уклада жизни, сохранилась.
Мистика русской души, о которой так много философствуют все кому не лень, есть не что иное, как проявление рабского менталитета. Он выражается и в мещанстве, и в вере и неверии, и в покорном трудолю бии, в бесшабашности и хулиганстве, и в отваге воинов, и в отсутствии достоинства в российском характере. Он проявился и в ленинском син тезе несвободы и социализма, приведшем к народному государству, по строенному на несвободе. Заметим, демократия с ее преклонением перед властью большинства и фактическим подавлением сферы индивидуаль ного мышления - новая логика рабства. Именно поэтому идеи "privacy" во все большей степени овладевают умами социологов и правоведов4.
Систематическое насилие тоталитарного общества и авторитар ное воспитание ведут к "обученной беспомощности", проявляющейся как пассивность и бессмысленность инициатив (в дряхлеющей советской системе пассионариев боялись - существовал "заговор слабых"). Кроме того, происходит инверсия эмоциональной значи мости стимула5 - реакция на зло отсутствует, а на добро индивиду ум реагирует как на зло. Эти психологические факторы формируют психически нездоровый менталитет с присущей ему внутренней не свободой и безответственностью. Такой менталитет Э. Фромм на звал "бегством от свободы"6. Эту сторону менталитета наиболее слож но трансформировать при переходе от тоталитарного к свободному обществу вследствие того, что создание рациональных ожиданий внут ренней свободы и ответственности - сложнейшая психоинформа ционная задача управления подсознанием.
Некоторые другие черты российского национального характера также противоречат рыночным отношениям. Это прежде всего отсут ствие законопослушности. Еще Герцен писал, что если бы в России все законы соблюдались, а чиновники не брали взяток, жить было бы во обще невозможно. В сталинский период законопослушность обеспечива лась страхом смерти. Народ уже и представить себе не мог, что подчи няться закону можно добровольно. После смерти Сталина насильствен ные механизмы ослабели и в обществе установилась особая система взаимоотношений, основанная на всеобщей необязательности и попус тительстве. Люди привыкли жить не по закону, а по "понятиям", кото рые весьма растяжимы и зыбки, российскому человеку чужда импера тивность - он не привык жестко требовать ни от себя, ни от других.
К сказанному следует добавить, что за годы реформ в обществе выработалось ожидание оказаться непременно обманутым. Подоб ное ожидание порождает крайний индивидуализм. В отличие от прош лых времен люди не готовы ничем сознательно жертвовать во имя общего блага. "Блестящий" пример в этом подают представители элиты, поведение которой сводится к приватизации прибылей и на ционализации убытков7. Рынок воспринимается как политическая борьба мафиозных кланов, а собственность - как кража (буквально по Прудону!). Общество превращается в безвольную асоциальную массу, отвечающую на реформы вымиранием. Это - общество подав ленное, приземленное заботами о выживании, не видящее перспек тивы и боящееся будущего. Наблюдается феномен "черного созна ния" - резко негативной самооценки.
Упомянутые черты характера и поведенческие реакции, порож денные средой существования, закрепляются в подсознании и созда ют "скотские" элементы менталитета, далекие от альтруизма и спо собности к самопожертвованию - основных свойств, отличающих че ловека от остальных животных. Существенна также и такая черта менталитета, как запоздалая самоидентификация, что обусловливает слабую способность к самоорганизации. Поэтому в России все решают личности, коллективизм носит пассивный характер: поведут - пой дем, нет - будем сообща сидеть и ждать, "гори все синим пламенем".
Особенностями менталитета объясняется и всегда существовав ший в России комплекс неполноценности перед западной цивилиза цией. Этот комплекс рождал два чувства - неприятие и тогда возни кал железный занавес, или подобострастие - и слепое копирование.
Таким образом, развитие России через несвободу в духе распределительной восточной системы воспроизводства сформировало мен талитет рабского типа, не соответствующий традиционным рыночным отношениям. Поэтому попытки шоковой трансформации российской системы закономерно приводят в тупик с криминальной самооргани зацией. Этот тупик сегодня стал фатальной реальностью. Социальная "температура" в нем столь высока, что возможен любой скачкообраз ный переход: найдись только соответствующий пассионарий-"вожак", ментальность "бегства от свободы" сработает немедленно.
Россия должна постепенно вписаться в основной поток сетевого развития мирового хозяйства; тип, темп, ритм и отраслевые пропор ции российского развития должны быть увязаны с мировым рынком. Этот путь можно пройти по традиционной траектории развития, ско рость которого согласуется с адаптацией менталитета8. Но тогда по добный переход, как показывает опыт истории, затянется на много столетий - менталитет меняется очень медленно и для его естествен ного изменения нужно изменить религию (например, в духе Робеспь ера) и психологические факторы внешней среды. Но при такой про должительности процесса перехода Россия может остаться достоя нием археологов. Можно манипулировать подсознанием при помо щи искусственных психогенных методов, что, собственно, и делается в период предвыборных кампаний. Но результаты при этом кратко-временны и не всегда предсказуемы.
Естественный психогенный механизм воздействия на подсозна ние и соответственно выработки нового менталитета предоставляет, как видится, сетевая структура развития мирового хозяйства. Мента литет при этом стремительно становится сетевым независимо от того, каким он был раньше. Электронное "игровое" поле сетевой экономи ки создает новые "правила игры", маскирующие обычные рыночные отношения. Несвобода сетевого развития также соответствует россий ским истории и менталитету. Таким образом, траектория российской эволюции должна носить сетевой характер, что позволит достаточно быстро, нелинейно, без прохождения стадий дикого капитализма вый ти на "столбовую дорогу" мирового развития. Скорость движения по такой траектории будет задаваться исключительно темпом сетевой структуризации экономики и развития инструментария глобальных сетей. Как ни парадоксально, но западная и российская траектории развития могут сойтись на пути несвободы.
Цель должна предвосхищать результаты управления. Долгосроч ная цель должна быть тем маяком, который указывает лучший путь ее достижения. Сенека говорил: "Когда человек не знает, к какой приста ни держит путь, для него ни один ветер не будет попутным".
Самое трудное для управления процессом перехода - в началь ный момент сформулировать "работающий" образ цели, не противо речащий существующему российскому менталитету. По мере "вписы вания" в сетевую экономику этот образ будет естественно корректи роваться применительно к сетевому менталитету. При формирова нии цели перехода необходимо исходить из движущих сил челове ческого поведения, определяемых его потребностями: жизненными, социальными, духовными. Эти потребности заложены в видовой при роде человека, не происходят одна из другой и не могут быть удов летворены одна за счет другой - между ними всегда должно суще ствовать равновесие, определенная мера. Акцент на жизненные по требности ведет к нарушению такого равновесия.
Идеологическая составляющая цели представляется столь же важной. При формировании этой составляющей необходимо учиты вать следующее. Идеи всех революций были, вольно или невольно, направлены на обман подсознания. Эффективность воздействия была пропорциональна масштабности обмана. Общественное сознание, как правило, прислушивается не к логике, а к чувству - люди питают слабость к обещаниям, не анализируя их. В общественном сознании из "ничего" возникают иллюзии, которые становятся "всем". У большинства людей их внутренние установки полностью вытесняют ре альность. Люди с неохотой воспринимают рациональные объяснения. Насыщение таким рационализмом наступает быстро. Картина действи тельности предельно упрощается в общественном сознании, переходя подчас на конкретные личности. Нормальная работа мозга требует домысливания, угадывания несказанного. Если все очевидно - мозг спит. Часть смысла должна быть "за занавесом".
Поэтому идеологема цели должна содержать элементы "краси вой сказки", "мечты", "правильного принципа", но в то же время она не должна далеко отходить от реально понимаемых интересов. Идеоло гические одежды "с чужого плеча" не годятся. С одной стороны, эта идеологема должна соответствовать российским традициям, а с другой -противодействовать существующим негативным тенденциям. Выработка подобной идеологемы в компетенции социологов, психологов и пси хокибернетиков; можно предложить, например, идеологему типа "со циальное сетевое общество равных возможностей". Такие слова, как "реформа", "демократия", "либерализм", "рынок", "свобода", не долж ны присутствовать в идеологеме в качестве знаковых понятий - они полностью дискредитированы и ничего, кроме кодирования пустоты, не несут. Идеологема найдет понимание в общественном сознании, если будет озвучена пассионарием, харизма которого демонстрирует стремле ние к высоким целям власти, отличным от обыденных составляющих.
Сетевой путь развития и управления не из легких. В России фактически отсутствует информационная структуризация хозяйства. Тем не менее только он может послужить позитивной моделью долго срочной эволюции страны и общества, кратчайшей дорогой в инфор мационное общество.
1 Медведев В. Наши перспективы в контексте мировых трансформационных процессов. - Свободная мысль, 1997, № 3, с. 31.
2 Кастелье М. Становление общества сетевых структур. Новая постиндустриаль ная волна на Западе. В кн.: Антология (под ред. В. Иноземцева). М.: Acadеmia, 1999, с.494-505.
3 Фромм Э. Душа человека. М-, 1998, с. 636.
4 Петросян М. Понятие "прайвеси": социологическое и правовое измерение. США: ЭПИ, 1998, № 10, с. 104.
5 Николаева Е. Русский эксперимент. - ЭКО, 1997. Ns 5, с. 190-200.
6 6Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1995.
7 Медведев В., Чебанова А. Проблемы социальной переориентации российской экономики. - Свободная мысль, 1998, № 8, с. 35.
8 Лужков 10. Россия в XXI веке: процветание или прозябание? - Вопросы экономики, 1998, № 12, с. 7.