Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
63
Дипломная работа
на тему:
Освещение в печати кризиса и распада
Югославской федерации
МОСКВА 2000 г.
Содержание
Введение………………………………………………………………………………………3
Глава 1. Кризис югославского федерализма и политической системы Югославии……..9
1.1. Кризис экономической системы……………………………………………………..9
1.2. Кризис политической системы………………………………………………………9
1.3. Кризис межнациональных отношений в Югославии………………………………11
Глава 2. Эволюция освещения средствами отечественной и мировой печати
кризисных процессов югославского федерализма…………….……………………...37
2.1. Освещение средствами печати национальных проблем Югославии
в межвоенный период (1990-1996гг)…………………………………..…………..…37
2.2. Объективность освещения югославских событий, как актуальная тема
в средствах мировой печати ………………………………………….………….……41
2.3. Средства печати как отражание позиции отдельных государств
и мирового сообщества к проблеме урегулирования югославского кризиса………...59
Заключение…………………………………………………………………………………...68
Список литературы…………………………………………………………………………..72
Введение
Актуальность, цели и задачи данной дипломной работы определяются следующими положениями. Кризис, разразившийся в конце 1980-х гг. в Югославии и вылившийся в кровопролитную войну на Балканах, стал одним из самых серъезных по значимости и последствиям событии а политической жизни Европы после окончания Второй мировой войны. Безусловно, распад СФРЮ находился в контексте еще более крупномасштабных перемен, потрясший всю Восточную Европу на переживаемом нами ныне историческом этапе. Однако югославский кризис интересен и важен не только как составная часть глобального процесса; он представляет и самостоятельную ценность для политической науки.
Развитие событий в Югославии не повторило сценарий, во многом общий для соседних с ним стран и проходило значительно более сложно и остро. Это обусловлено целым рядом факторов, среди которых достаточно указать на специфику Югославии как многонационального и многоконфессионального государства, чрезвычайно пестрого и неоднородного как по экономическому развитию, так и по культурным традициям. Югославия весома отличалась от многих социалистических государств Европа, но при этом имела значительное сходство с СССР. Судьба СФРЮ получает, таким образом, известное парадигматическое значение и для народов "постсоветского" пространства.
Помимо этого, общемировое, далеко выходящее за пределы локального, значение югославского кризиса еще и в другом. В настоящее Время, как уже многократно в своей истории, балканский регион продолжает оставаться "пороховым погребом Европы", потенциальным очагом очередного мирового конфликта, опасность которого еще отнюдь не ликвидирована. В подобной ситуации исследование корней, истоков и плодов кризиса становится особенно актуальным.
Хронологические рамки работы определяются 1990-1996-1999гг. Первая дата - это время работы последнего в истории Югославии съезда СКЮ, где была сделана попытка начать реформирование федерации в рамках социалистического строя. Следующая дата - первый год практической реализации Дейтонско-Парижских мирных соглашений, определивших жизнь почти всех бывших югославских республик. В югославском кризисе уже сейчас можно четко выделить два больших периода. Первый период длится с конца 1980-х гг. до распада страны в декабре 1991г., когда ЕС решила признать Словению и Хорватию. Это решение не остановило дальнейшего распада страны. Хотя Дейтонские соглашения ознаменовали собой окончание второго большого периода кризиса - военного, перспективы полного завершения кризиса неясны. Поэтому целесообразно исследовать именно эти два периода, представляющие собой вполне законченный отрезок новейшей истории югославянских народов. Однако для лучшего понимания предпосылок кризиса нужно обратиться к более ранним периодам югославской истории (межвоенному и социалистическому), чтобы отыскать корни основных противоречий.
0бъектом исследования стала бывшая Югославия в последний период своего существования, взаимоотношения югославянских народов и их политических элит в процессе изменения политической системы СФРЮ, а также внутри образовавшихся на ее территории новых государств. Предметом исследования является кризис национальных отношений и его воздействие на югославскую государственность, а также комплекс факторов, приведших к распаду югославского государства.
Целями исследования являются: попытка проследить взаимосвязь и взаимозависимость этих факторов; определить влияние национальной структуры и специфики СФРЮ на функционирование и распад югославской федерации; показать роль идеологических схем и национальных доктрин в процессе развития югославского кризиса.
Данные цеди потребовали постановки и решения следующих конкретных задач исследования; проследить истоки и предпосылки кризиса межнациональных отношений в Югославии; показать основные составляющие кризиса югославской федерации и системы самоуправления; дать обзор последствий распада СФРЮ (прежде всего войн на ее территории); показать роль международных организаций и отдельных государств в эволюции югославского кризиса, а также проследить влияние изменившейся после окончания "холодной войны" системы международных отношений на процесс его урегулирования.
События, укладывающиеся в обозначенные выше хронологические рамки, стали исследоваться в отечественной и мировой науке практически сразу. Однако данная проблематика весьма обширна, и специалисты из разных областей науки исследовали какие-то отдельные ее аспекты. Это привело к тому, что на сегодняшний день пока еще нет обобщающей работы, в которой современный югославский кризис рассматривался бы во всей взаимосвязи приведших к нему факторов. Речь идет об исследовании не только самого кризиса и распада югославского государства, но и рассмотрении их предпосылок, которые зачастую кроются в весьма отдаленном от 1990-х гг. прошлом.
События 1990-х гг, породили живейшее обсуждение данной проблематики. Диапазон точек зрения о причинах кризиса, ответственности той или иной стороны в конфликте, методах и результатах мирного урегулирования весьма широк и разнообразен. Зачастую мнения специалистов на одну и ту же проблему были диаметральна противоположны.
В нашей стране экономическое развитие Югославии после Второй мировой войны исследовалось Л.В.Тягуненко, Н.В.Куликовой, И.К.Князевым, В.П.Шрамом, В.Д.Кузнечевским. В их работах не только показаны достижения социалистического периода, но и заострено внимание на весьма существенных проблемах югославской экономики, что в конце концов вылилось в кризисные и малоуправляемые тенденции. Проблемы политической практики, государственного строительства Югославии рассматриваются в работах Ю.П.Островидова, В.М.Каменецкого, Е.Ю.Островидовой. Национальная политика югославского руководства, современная этническая ситуация в Югославии, национальные противоречия и их разрешение в контектсте международного права исследуются в работах М.Ю.Нартыновой, И.С.Кашубы, С.В.Соколовского. События 1990-х гг., внешнеполитические аспекты югославского кризиса, позиция отдельных государств, результаты мирного урегулирования исследуются в работах Е.М.Гуськовой (1990-е гг.), Н.В.Куликовой (1996), П.Е.Канделя (1990-е гг.), Б.А.Шмелева.
В югославской литературе первоначально большое внимание уделялось исследованию кризисных явлений в экономике. Предлагалось искать решение проблемы на пути как большего внедрения рынка, так и совершенствования самоуправленческого социализма (О.Ибрахимавич, Д.Войнич, З.Пьянич, Н.Корошич, И. Сироткович). Национальные проблемы, пронизываюшие всю историк Югославии, неоднократно становились предметом исследования югославских ученых. Отметим фундаментальную монографию И.Банаца о национальном вопросе а Югославии, работы К.Иончича, Р.Петрович, Д.Пиндича, Д.Ичевича. Множество исследований посвящено формированию локальных национальных противоречий между отдельными народами Югославии: В.Стругар и С.Бркович (о ситуации в Черногории), М.Булаич, С.Летица, Р.Павич. Н.Валентич, И.Шупек, Д.Кашич (о сербо-хорватских проблемах). Огромная литература посвящена, ввиду его огромной значимости, албанскому вопросу (Р.Петрович, И.Благоевич, Д.Богданович, И.Вукович, Б.Петранович, А.Пушка и др.). Македонскому вопросу также уделено немалое внимание (работы А.Христова, Д.Зографски).
Политическому кризису в Югославии, трансформации политической системы страны и югославского федерализма в целом посвящены работы С.Самарджича, И.Шияковича, Е.Ивоша, М.Джорджевича. Здесь, как и в России, можно наблюдать совершенно диаметральные точки зрения на возможные пути реформирования югославского государства, а также на саму необходимость его сохранения.
Большое место в югославской историографии занимают исследования событий 1990-х гг., весьма драматичных для страны. Отметим работы М.Печуйлича и В.Милича, Д.Белича и Дж.Билбии, М.Булаича, З.Видоевича, М.Кречи, Д.Чосича, Сл.Милошевича, Н.Живковича, С.Стояновича и Д.Сливника.1
На Западе югославские события привлекли всеобщее внимание и вызвали всплеск исследовательского интереса к данной проблематике. Однако видимое многообразие работ еще не свидетельствует об их неоспоримом качестве. Вначале югославские события трактовались весьма односторонне. Авторов интересовал не столько поиск истины, сколько обоснование тех или иных мер, предпринимаемых как отдельными правительствами, так и мировым сообществом в целом. Показательными а этом отношении являются работы Дж.Шарп, К.Цвиича, К.Бута, Дж.Гоу, В.Гэгнена. Однако в настоящее время наблюдается поворот от такой односторонней трактовки событий. Это вполне объяснимо, так как, во-первых, процессы на Балканах сейчас достигли какой-то логической точки, так что стало возможным изучать их в определенной целостности. Во-вторых, каждый день приносит все новые и новые источники, позволяющие рассмотреть события с разных сторон. Примером такого комплексного подхода стала монография американской исследовательницы С.Зудворд, в которой югославский кризис представлен как результат системного кризиса самого югославского государства и неспособности прежде всего региональных этнических элит поступиться своими частными целями ради сохранения мира и стабильности на югославском пространстве. В книге известного эксперта по международному терроризму И.Воданского проанализирован ход урегулирования конфликта в Боснии и Герцеговине, показана изначальная односторонность принимаемых международными организациями решений и опасность международного военного вмешательства в БиГ прежде всего для самого Запада.2
В целом трудно говорить о каком-то общем направлении или тенденции в изучении югославского кризиса. Перед нами, в сущности, пестрый калейдоскоп разных по тематике, уровню и значению работ. Ввиду сложности, многогранности и обширности проблематики и указанной выше неоконченности процессов, протекающих на Балканах, специалисты стараются проанализировать прежде всего сами события.
Не получила пока достаточной разработки проблема национально-идеологической индоктринации и ее взаимосвязь с процессом трансформации политической системы СФРЮ (укажем лишь несколько статей В.К.Волкова, С.А.Романенко, А.Б.Едемского и Р.Ф.Туровского, где эта проблема частично рассматривается). Зачастую этот фактор считается чем-то вторичным по отношению к. экономическим или политическим моментам и, следовательно, иногда недооценивается при изучении тех или иных особенностей, свойственных многонациональным государствам. Учет этого фактора чрезвычайно важен при комплексных исследованиях явлений, подобных югославскому кризису. Рассмотрение данной проблематики именно под этим углом зрения способствует более глубокому пониманию процессов, протекавших в югославском многосоставном обществе и делает новое обращение к теме вполне оправданным.
Дипломная работа представляет собой попытку комплексного, синтетического подхода к кризису и распаду югославского государства. Разумеется, пока мы еще не отделены от исследуемых событий достаточной хронологической дистанцией, подобный подход имманентно содержит определенные сложности. Однако отмечавшаяся выше исключительная актуальность данной тематики порождает насущную необходимость научного синтеза.
Сложность и дискуссионность проблем методологии в настоящее время заставляет сочетать различные методологические приемы и средства: всемерное соблюдение принципа историзма, когда предмет исследования рассматривается я его диалектической взаимосвязи и взаимообусловленности конкретными общественно-политическими реалиями, понимание определенной системности и структурности изучаемых явлений, проверка достоверности привлекаемого источникового материала. Поэтому для более успешного решения задачи исследования югославского кризиса методологически диссертация базируется на методе сравнительного исторического и политологического анализа. В нашем конкретном случае это означает, что отсчет времени при рассмотрении предпосылок кризиса следует вести с возникновения югославского государства. Во-вторых, исходя из обозначенного выше многосоставного характера исследуемого кризиса, его основные компоненты должны быть рассмотрены по возможности отдельно, но без отрыва друг от друга, а напротив - в присущей процессу эмпирически тесной взаимосвязи. В-третьих, кризис необходимо исследовать как с его "внутренней", так и с "внешней" стороны, поскольку никакая из ныне существующих политических данностей не является "вещью в себе", повсюду внутренняя динамика уравновешивается или усугубляется внешними влияниями. Бывшая Югославия - отнюдь не исключение, а, напротив, подтверждение этого правила.
При анализе кризиса и распада югославского государств следует прежде всего иметь в виду федеративный характер последнего, закрепленный в конституции СФРЮ 1974г. В ней подчеркивается, что СФРЮ является союзным государством, а это отнюдь не тождественно союзу государств и даже принципиально отличается от него. Поэтому федеративному государству присущи основные черты, характерные и для унитарного государства (единая территория, население, живущее на этой территории, и власть, действующая на всей территории государства).3 Кроме того, федерация представляет собой сложную систему, обладающую определенной внутренней структурой и связями. Каждая часть этой системы является органичной, поэтому ее отторжение может привести к дисфункции и даже разрушению системы в целом. Чем сильнее взаимосвязь между элементами этой системы, тем выше степень ее целостности и устойчивости. И, соответственно, наоборот. Этот системный подход помогает понять причины распада югославского государства с его децентрализацией, и слабыми внутренними связями.
Исходя из вышеизложенного, мы прибегли к построению следующей элементарной модели, в которой по мере возможности учитывается специфика Югославии и ее народов. Целостность любого государства, в том числе и федеративного, подлежит защите, что, как правило, фиксируется в основном законе страны. В югославской конституции 1974г. этой проблеме было уделено значительное внимание (Ст.252,255,273-278,280,281,317). В случае возникновения угрозы внутренней стабильности государства компетентные федеральные органы уполномочены применить определенные меры принуждения к тем, кто создает подобную угрозу и одновременно опасный прецедент для других субъектов федерации. В Югославии проще оперировать понятиями "народ А", "народ В", "народ С", "народ D" и "народ Е". Поэтому, когда представители народов С, D и Е, являющиеся одновременно должностными лицами, создают своими действиями угрозу внутренней стабильности государства, а представители народов А и В эту стабильность защищают в соответствии с федеральными законами, это легитимно и правомочно. В итоге югославский кризис предстает перед нами прежде всего как кризис государственной власти, выражавшийся в падении авторитета ведвральных органов на всей территории страны и их неспособности выполнять свои функции.
Кроме того, для решения поставленных задач мы сочли возможным сопоставить югославскую эмпирику с рядом теоретических моделей государственного устройства, которые последовательно сменяли друг друга на протяжении всего периода соседского или совместного существования югославянских народов. Таким образом теоретическое моделирование становится дополнительным способом исследования.
Теоретической основой исследования является представление о принципиальной поливариантности и альтернативности путей общественного развития. Это следует особо подчеркнуть в связи с тем, что развитие общественных наук в XX веке в значительной степени проходит под знаменем различных вариантов монизма. Ныне на смену монизму марксистско-ленинского толка, постулировавшему безусловное единство исторического пути всего человечества, пришел монизм либеральный. Классики современной либеральной мысли (Поппер, Ростоу, Хайек, Фукуяма и др.) фактически исходят из того же жесткого детерминизма в эволюции общества. Для подобного подхода характерно стремление к универсализации, едва ли не унификации всей реальной сложности и многокрасачности культурно-политических компонентов нынешнего мира. Исключением в этом ряду является теория С.Хантингтона о столкновении цивилизаций. Она ознаменовала собой отказ западной политической науки (по крайней мере, в лице одного из ее наиболее влиятельных представителей) от пресловутой моноцентрической модели.4
Центробежные тенденции на современном этапе могут быть не менее сильны, чем центростремительные, хотя и проявляются на ином уровне. Ведь в нынешнем мире тенденция к "глобализации" (вестернизации) отнюдь не является единственной. Более того, она порождает в качестве ответной реакции собственную противополсжность - "страмление к возрождению локального культурного партикуляризма, этнической или субэтнической идентичности".5 Не случайна в связи с этим "обнаружившая себя к концу XXв. весьма сильная тенденция к утверждению "национального Я".6
Кризисный опыт бывшей Югославии убедительно доказал, что важным условием, которое необходимо соблюдать при любых попытках общественной трансформации, является прежде всего учет особых цивилизационных, традиционных и культурно-психологических факторов любой многонациональной страны и населяющих ее народов. Поэтому исследование взаимовлияния этих факторов имеет не только теоретическую, но и большую практическую ценность.
Глава 1. Кризис югославского федерализма
и политической системы Югославии
1.1. Кризис экономической системы
Дадим характеристику комплекса экономических проблем. Основной проблемой стала неравномерность экономического развития регионов Югославии. Структура размещения производства, когда в Словении и Хорватии были сосредоточены в основном предприятия обрабатывающей промышленности, проводимая с 1965г. общественно-зкономическая реформа, политика капиталовложений и опоры хозяйственный субъектов на собственные силы способствовала снижению темпов экономического развития в слаборазвитых регионах и углублению преодолеваемых различий, что отражалось на уровне жизни населения. Особенно это справедлива для Косово. Особенностью Югославии являлось непременное национальное звучание, которое приобретал кризис в любой сфере государственной и общественной жизни, в том числе и в экономике.
Экономическая стратегия в Югославии была тесно связана с общими политическими изменениями. Курс на централизацию страны впоследствии сменился децентрализаторской политикой. С ухудшением экономической ситуации централистские тенденции снова набирают силу. Попытки же окончательно устранить государство из сферы экономики в итоге привели к образованию нескольких центров тяготения, которые в силу исторических причин не дополняли друг друга, а лишь соперничали между собой. Неудачи политики выравнивания способствовали кристаллизации сознания о несовместимости экономических интересов отдельных субъектов федерации. Базирование экономики в значительной мере на иностранных кредитах, тысячепроцентная инфляция заставили в конце 1980-ч гг. искать выход на путях новой централизации страны. Однако к этому времени политические и национальные противоречия достигли той стадии, при которой стало очень трудно осуществить стабилизацию на общеюгославском уровне. С распадом страны процесс экономических реформ, начатый последним председателем правительства СФРЮ Марковичем, был прерван, так и не успев принести ощутимых долговременных результатов.
1.2. Кризис политической системы.
Охарактеризуем кризис политической системы. Кризис государственного строя Югославии, ее федеральной организации развивался на нескольких уровнях. Первый уровень - конституционный, где кризис проявлялся в изменении конституционных формулировок, характаризующих статус отдельных субъектов федерации. В итоге суверенитетом в СФРЮ стала обладать не федерация в целом и не народы Югославии в их совокупности, а отдельные государственные образования - республики и края. Это сопровождалосп переносом центра тяжести и полномочий с общефедеральных органов на республиканские. Сужение сферы компетенции федерации после принятия конституции 1974г, немедленно отразилось на стабильности государства. Центр превратился в инструмент для поиска взаимоприемлемых решений и согласования интересов. Автономные края могли заблокировать принятие и действие общеюгославских законов. Приоритет местных конституций над общеюгославской в конце 1980-х гг. легитимизировали выход из федерации для отдельных ее субъектов е одностороннем порядке. Наличие условных и часто не совпадающих с этническими ареалами административных границ стало мощнейшим дезинтег рационным фактором. В условиях укрепления национальных политических элит эти границы теряли свой первоначально чисто административный статус и превращались в межгосударственные. Как известно, федерации, созданные исключительно по национальному принципу, обладают более слабой сопротивляемостью по сравнению с территориально-администратибными типами федерального устройства и в определенных условиям легче оазруша-мтся. Немаловажную роль при этом играет усиление наипанадиз-па, ссобенно в тех странах, где индивид ощущает себя поежде всего членом этнического или определенного культурного сообщества, и лишь затем гражданского.
В послевоеиный период подлинной базой югославского единства стала коммунистическая интернациональная доктрина и ее проводник - КПЮ (впоследствии СКЮ). Подобно тому. как югославское руководство превратилось в орган по согласованию интересов республиканских руководств, СКЮ стал согласавывать интересы республиканских СК. Немаловажную роль в снижении веса СКЮ в обществе сыграла и так называемая борьба с этатизмом. Попытки контроля со стороны СКЮ за проведением общей политики стали рассматриваться как вмешатальстзо во внутренние дела республик и краев. "Конфедерализация" государства в итоге привела и к федерализации СКЮ, а впоследствии и к устранению его с политической арены как связующей государство силы.
Кризис избирательной системы стал составной частью общего кризиса ситемы политической. Введение прямых выборов на многопартийной основе в стране, которая десятилетиями избирала своих руководителей на так называемой делегатской основе, не могло не вызвать негативных последствий. На выборах пользовались успехом те партии, чьи лозунги были броски, доходчивы и национально окрашены. Если же где-то побеждали партии демократической ориентации, то целью их было, как правило, построение демократии в отдельно взятой республике. В итоге укрепление республик с пестрим националвным составом происходит путем маргинализации представителей нетитульных национальностей.
Рассмотрим вопрос о трансформации югославизма в послевоенные годы и особенно в последние два десятилетия непосредственно перед кризисом. Здесь, как и в национальной сфере, еще раз проявилось противостояние "востока" и "запада" Югославии. Если первый в лице прежде всего Сербии и Черногории расценивал Югославию как органичное государственное образование, отвечающее чаяниям всех югославских народов, то Хорватия и Словения считали Югославию искусственным порождением Версальской системы, в котором соединились принципиально несоединимые по своему характеру части. Считая себя форпостом западной цивилизации на Востоке, эти две республики обосновывали необходимость своего "возвращения в Европу" и разрабатывали тезис о фактическом существовании двух Югославий. Учитывая весьма сильную мифологизированность национального и политического сознания югославских народов, можно сказать, что в кризисе югославизма проявились давние споры о роли и месте каждого из ник на Балканах. Проюгославскую ориентацию сербов считали стремлением доминировать в стране. В итоге антиюгославизм хорватов и словенцев приобретал национальную окраску.
Что можно сказать о проблеме взаимозависимости и взаимосвязи кризиса социалистической идеологии и югославизма? За годы правления коммунистов сложился симбиоз этих двух идеологий, а югославянская идея вполне укладывалась в рамки лозунга "Братство и Единство". Поэтому отказ от коммунизма как идеологической основы политической жизни, связанный с федерализацией СКЮ и уменьшением его веса а обществе, вызвал окончательный крах уже к тому времени слабых мотивов государственного единства. Демократизация страны в условиях только начавшегося формирования новых государство-образующих ценностей привела к "этнизации" общественных теорий и к нарушениям основополагающих принципов демократии.
1.3. Кризис межнациональных отношений в Югославии.
Изучимим кризис межнациональных отношений в Югославии через рассмотрение динамики этнополитических процессов в течение всего периода существования объединенного югославского государства и анализ национальной составляющей современного югославского кризиса. На взаимоотношениях югославских народов отражались обстоятельства образования югославского государства, национальная ситуация и политика разрешения национальных противоречий, дезинтеграция страны в 1939г. и расчленение Югославии в ходе Второй мировой войны.
Объединившись в 1913г. в одно государство, югославянские народы начали совместную жизнь с нерешенных прав и обязанностей друг друга. В силу определенных исторический обстоятельств первая Югославия представляла собой унитарную конституционную монархии во главе с сербской династией. Для западных югославянских народов это стало своего рода "испытанием на югославизм", поскольку им пришлось отказаться от ряда льгот, которыми они пользовались, находясь в инонациональном окружении. Объединительная тенденция не была единственной в политическом сознании хорватов и словенцев. С самого начала неудовлетворенность хорватско-словенских федералистских требований отрицательно отразилась на стабильности нового государства. Сюда же добавились и довольно острые экономические проблемы, доставшиеся в наследство новому государству. Завершение процесса национально-политической консолидации (особенно это справедливо для Хорватии) в рамках первой Югославии привело к росту центробежных тенденций и к фактическому выделению ряда национальных единиц. Ослабление централизаторской политики после трагической гибели короля Александра I привело к дезинтеграции страны, что нашло свое законченное выражение в годы Второй мировой войны. Проводимая в 1941-1945гг. политика в отношении сербского народа не только оставила глубочайший и неисчезающий след в его самосознании, но и изменила двмографическую картину на территории Югославии.7
Охарактеризуем состояние национальных отношений в социалистический период истории Югославии. После прихода КПЮ к власти национальные отношения стали строиться на иных, интернациональных основаниям. За образец была взята национальная политика, проводимая в Советском Союзе.
Несмотря на создание отдельных республик и автономных краев, национальные противоречия не были устранены из общественной жизни югославских народов. Этническая пестрота расселения, динамика демографического развития, меры руководства по декларированию не существовавших ранее наций усложняли процесс решения национальных проблем. Сюда же добавлялись доставшиеся в наследство новому руководству страны албанская проблема и сербо-хорватский спор.
Стремление не допустить ущемления национальных прав какого-либо народа осложнялось спецификой второй Югославии. Эта специфика заключалась в том, что часто решение одного националэнсго вопроса вело к возникновению другого. С выбором в середине 1960-х гг. децентрализаторского курса начался процесс дезинтеграции и в национальной сфере, часто заканчивающийся уродливыми проявлениями национализма. Примером острейшего национального кризиса может служить албанский вопрос.
Главными особенностями Косово были высокий прирост населения и одновременно низкий уровень экономического развития. Причины складывания такой ситуации связанны прежде всего с проводимой экономической политикой и преимущественно гуманитарной профориентацией албанской молодежи. Пик безработицы также приходился на Косово. В итоге это проявлялось в перманентной политической нестабильности и в вытеснении сербов и черногорцев из региона. Меры по стабилизации обстановки в крае (специальная экономическая программа развития края и программа по приостановке отъезда славянского населения), предпринятые в конце 1980-х гг., вызвали резкую негативную реакцию прежде всего в западных республиках Югославии. Это стало одним из импульсов для начала трансформации федерации на фоне сложившегося к тому времени жесткого противостояния центра и республик, а также обострившихся межреспубликанскик противоречий.8
Перед союзным руководством стояла задача найти компромисс между двумя диаметрально противоположными позициями - сторонников сохранения единого государства и сторонников превращения его в образование с весьма условными связями между его составными частями. На последнем в истории XIV съезде СКЮ) была предпринята попытка реформирования федеративной структуры в рамках социалистической конструкции. Однако "асимметричная" концепция внутренних связей в государстве. выдвинутая Словенией и поддержанная Хорватией, сделала невозможным выполнение этой задачи. Дискуссия приобрела конфронтационный характер именно силу четкого понимания вероятных последствий реализации словенских и хорватских требований. Поскольку в Югославии центр и проводимая им политика всегда ассоциировалась с Сербией, политическое противостояние приобрело национальную окраску, что отразилось на положении сербов в республиках. Уход словенской и хорватской делегаций со съезда свидетельствовал об их нежелании участвовать в поисках взаимоприемлемого компромисса и стремлении дистанциироваться в своем государственном строительстве от Федерации. После самороспуска СКН) в Югославии ускоренными темпами стала формироваться многопартийная система. В итоге образовалась комбинация шести многопартийных комплексов, чье взаимодействие привело к краху самого государства (подобно тому, как в свое время страна оказалась поделена на несколько автаркичных политико-экономических систем).
Полиэтничная структура Югославии наложила непосредственный отпечаток на облик новых властей, в политике которых нашли отражение нерешенные национальные провлвмм. Главное различие позиций новых республиканских руковадств заключалась в стремлении сохранить или трансформировать единое государство, причем как можно скорее. Низкий уже к тому времени вес федерального центра смграл здесь свои) отрицательную роль. Требования выхода со стораны Словении и Хорватии из состава федерации основывалисч на убеждении, что конституция Югославии 1974г. прекратила свое действие на их территории. В ней же однозначно говорилось о том, что подобные изменения не являются полномочиями отдельных субъектов федерации, н потому действия Словении и Хорватии были сочтены нелегитим-ными. Право на самоопределение, к которому они апеллировали, не обязательно предполагает создание собственного государства. Кроме того, ореол борцов с "коммунистическим тоталитаризмом" предопределили поддержку этой политики в мировом общественном мнении. В итоге база будущего содружества сузилась. Трансформация политического режима в силу исторических, экономических и конкретных политических причин сопровождалась усилением центробежных тенденций. При отсутствии идеи государственного единства, разделяемой всем обществом, распад реформируемой федерации произошел быстрее, чем это можно было бы предвидеть. Вместо проведения более жесткого курса, необходимого для успешного одновременного осуществления политических и экономических изменений в стране, подобной Югославии, плюрализм интересов достиг своей высшей точки, когда их зачастую кажущаяся несовместимость привела к распаду государства. Большой ошибкой стала непроведение о6щеюгославского референдума о судьбе страны. Вместо этого результаты республиканских референдумов стали демократическим обоснованием позиции местных властей, стремившихся к отделению.
Как протекал конфликт Словении и федеральных органов и как складывались сербо-хорватские взаимоотношения в 1991-1995гг, а также война в Боснии и Герцеговине, т.е. как перерастали политические разногласия в вооруженные конфликты и каковы были поиски их урегулирования? Источником этого процесса стала неопределенность носителя права на самоопределение - территориального квазигосударственного образования или народа. В случае с отделением югославских республик носителем этого права считались именно они. Это повлекло за собой подобное стремление со стороны этнических общин. Сюда же добавилась проблема условности административных границ, которая с ик трансформацией в межгосударственные усложнила механизм разъединения. При этом были нарушены хельсинкские принципы территориальной целостности государств, поскольку границы СФРЮ были изменены, а границы республик объявлялись нерушимыми.
Каждый из перечисленный конфликтов имел свои собственные причины и внутреннюю логику, обусловленные предыдущим ходом развития и конкретной этнической ситуацией. Конфликт в Словении произошел еще в период существования единой Югославии. Словения нарушила собственные сбязателвства перед федеральным руководством по отчислению средств в федеральный бюджет и начала самостоятелоно взимать пошлины на своем участке югославской границы, опираясь на принятые ранее в одностороннем порядке акты об отделении. Союзное руководство после неоднократных предупреждений было вынуждено принять ответные меры, и федеральной армии было поручено восстановить контроль союзных органов над границей. Словения расценила это как агрессию против независимого государства, и Силы территориальной обороны Словении совершили ряд нападений на части федеральной армии. Целью федерального центра было восстановление конституционного порядка на части территории страны, когда действия властей одного из субъектов федерации могли нанести непоправимый ущерб всему государству. Переводить оценку этого процесса в плоскость национально-идеологического противостояния было бы неправомерным.
Конфликт в Хорватии также начался на основе односторонних актов об отделении, принятых парламентом этой республики. Сыграл свою роль и историко-психологический фактор, когда хорватское государство времен Второй мировой войны было реабилитировано в общественном мнении, и в Хорватии началась замена социалистических символов символикой времен НГХ, в том числе и в районах компактного проживания сербов. Нежелание учитывать мнение сербов, изменение статуса сербского народа в Хорватии и сведение его на уровень национального меньшинства, с чем сербы категорически не согласились, повлекло за собой ужесточение позиций сторон. В местах своего компактного проживания сербы начали строить свое государство. Эти действия дали основание обвинить Сербию в желании отторгнуть часть хорватской территории. Международное признание Хорватии в ее социалистическим границах и введение войск ООН остановили вооруженные столкновения, но взаимоисключающие позиции сторон сделали конфликт трудноразрешимым. Неподконтрольноств республиканских властей общефедералвным привела к перерастанию конфликта в гражданскую войну. В итоге решением национальных проблем Хорватии стало пятидесятикратное уменьшение доли сербского населения а республике в результате проведенных в мае 1995г. военных операций.
Боснийская война наиболее ярко высветила просчеты и ошибки, допущенные при урегулировании кризиса. Сначала конфликт развивался в рамках формирования многопартийной системы. Очень скоро выяснились позиции рсновных участников политического диалога - хорватской, мусульманской и сербской партий (что отражало многонациональную структуру населения). По вопросу о будущем Югославии линия раздела прошла между сербами с одной стороны и мусульманами и хорватами с другой. Неконституционность принятия декларации о независимости БиГ сыграла здесь такую же роль, как и в Хорватии. Результаты референдума сербской общины не стали учитываться при принятии решения о выходе БиГ из федерации. Логика событий привела к началу гражданской войны, в конце которой общая ненависть двух сторон к третьей на время сплотила их. Раздел территорий в БиГ в основном соответствовал довоенной этнической карте.
Одним из импульсов, превратившим мирный раздел БиГ в военный, стало ее международное признание Границах периода СФРЮ. Тем самым признавалось легитимным правительство лишв одной стороны. Стремление любой ценой сохранить территориалоную целостность БиГ лишь затягивало конфликт. Целиком взяв урегулирование в республике в свои руки, мировое сообщество не учитывало исторических и этнических факторов, видя в боснийской войне лишь желание разделить республику между двумя ее соседями или даже агрессию одной из бывших Югославских республик. Такая позиция стала одной из причин объявления международнмк санкций против СРЮ. В боснийском конфликте теснейшим образом переплелись национальные, религиозные, экономические факторы. Двойственность применения общепризнаннык международных принципов привели лишь к номинальному сохранении целостности БиГ, прочность которой весьма сомнительна. Заложенная в мирные соглашения возможность установления параллельных отношений с "метрополиями" двух боснийских народов может привести к маргинализации мусульманского меньшинства.
Поворотным моментом, определившим течение мирного процесса на несколько лет вперед, стал отказ от первоначального стремления сохранить территориальную целостность СФРЮ) и решение признать ее бывшие республики в качестве самостоятельных субъектов международного права. Другим фактором стало возложение вины за конфликт только на одну из сторон. В итоге гражданская война на территории Югославии стала толковаться как межгосударственный конфликт. В немалой степени этому спосовствовали некоторые республики СФРЮ, руководство которых стремилось интернационализировать проблему. Не было выработано действительно сбалансированного и равноудаленного подхода, вместо этого мировое сообщество поддержало одних участников конфликта и "наказало" других, что ставит под сомнение его миротворческие усилия. В итоге, несмотря на прекращения вооруженных столкновений, нельзя говорить о действительно справедливом урегулировании.
Сепаратистская деятельность албанских группировок в Автономном крае Косово началась сразу после войны и не прекращалась ни на один день. Менялись средства и тактика, но цель сепаратистов - объединение с Албанией - была неизменной и не зависела от статуса края в республике, от объема вкладываемых в его развитие средств, от уровня межнациональных отношений во всей федерации. Следует подчеркнуть, что в 50-е годы антиюгославская деятельность в крае не носила массового характера. Она начиналась с создания сети подпольных групп, с пропагандистской деятельности, особенно среди молодежи, с налаживания связей в руководстве республики и страны. Уже в 1956г. сербская служба безопасности раскрыла в крае несколько диверсионных групп, которые за несколько лет до этого были заброшены в Косово из Албании с целью создания нелегальных националистических организаций. В июле 1956г. состоялся известный Призренский процесс, показавший глубокие корни подпольных организаций и их широкие связи в руководстве страны. В конце 50-х - начале 60-х годов в Косово действовало "Революционное движение за объединение албанцев" в составе около 300 человек, которое возглавлял Адем Демачи. В программе движения было записано: "Наша борьба будет долгой, и мы к ней должны подготовиться", а устав начинался со слов: "Основная и конечная цель движения - освобождение шиптарских краев, аннексированных Югославией, и их объединение с матерью Албанией". Чтобы достичь поставленных целей, предполагалось "употребить все средства" включая политические и пропагандистские акции, а также вооруженную борьбу и общенародное восстание. Основными формами национального движения косовских албанцев были: националистическая пропаганда - в 50-е годы, демонстрации и провокации - в 60-е, вооруженная борьба - в 70-е, вооруженное восстание - в начале 80-х и, наконец, полномасштабная война за независимость - в конце 90-х годов. Подпольные организации Косово пользовались поддержкой албанских организаций по всему миру - таких, как "Союз косоваров" (со штаб-квартирой в Италии, позже в Турции), третья "Призренская лига" (со штаб-квартирой в Нью-Йорке и филиалами в Турции, Австралии, Канаде, Франции, Бельгии, ФРГ).
В 60-е годы албанские сепаратисты активизировались: они устраивали провокации и диверсии, оскверняли церковные и культовые памятники, запугивали православное население. В архиве Призренской православной епархии имеются письма священников, которые сообщали об отъезде многих сербских семей из края. Дечанский игумен Макарий писал 3 апреля 1968г. сербскому патриарху Герману: "Шиптары опять проявляют свою исконную ненависть к сербам. Мы находимся в более тяжелой ситуации, чем во время австрийской или турецкой оккупации. Тогда мы имели хоть какие-то права... Ежедневными стали насилие, кражи средь бела дня, унижения и преследования...". В 1968г. в крае произошли массовые выступления националистически настроенной албанской молодежи, которые были разогнаны полицией. "Тем демонстрациям, - вспоминал видный албанский политический деятель, заместитель председателя Демократической лиги Косово профессор Фехми Агани, - предшествовали так называемые конституционные дискуссии в СФРЮ. Я участвовал в них, настаивая на требованиях, которые с того времени уже стали постоянными: самоопределение, Косово - республика...". Служба государственной безопасности (УДБА) отмечала, что националистические настроения в Косово ширятся, охватывая интеллектуалов, школьников и студентов. В одном из сообщений МВД Сербии, составленном в 1966г. на основании данных краевого отделения внутренних дел, подчеркивалось: "В средних школах, средних специальных заведениях, гимназиях и учительских школах молодежи легально преподают национализм... Враждебная активность растет. В последнее время становится все больше таких акций, как... организация бойкота, физические нападения на лиц черногорской и сербской национальности, угрозы и принуждения к отъезду с этой территории, открытые враждебные выступления в общественных местах...".
Неспокойно было в крае и в 70-е годы, хотя Конституция 1974г. значительно расширила права автономии для Косово, а многие албанцы считают этот период наиболее благоприятным для развития края. Союзный секретарь (министр) по внутренним делам СФРЮ Ф. Херлевич сообщал, что с 1974г. по начало 1981г. органами безопасности было обнаружено свыше тысячи албанских националистов, занимавшихся подрывной деятельностью. Многие из них, по его словам, были связаны с одной из самых активных ирредентистских организаций - так называемым "Красным фронтом", "проалбанской организацией, которая действует с территории западных стран, а направляется албанской партией труда". В 1973г. окружной суд Приштины приговорил к тюремному заключению Х. Хайзерая, "министра обороны" так называемой "Республики Косово", и еще 13 человек, занимавшихся набором "новобранцев" в отряды "армии Косово", которые проходили военную подготовку и обучение на территории северной Албании. Один из организаторов акций протеста в 1981г. Хидает Хюсени вспоминал, что в 70-е годы он "включился в общее студенческое движение", которое занималось в основном пропагандой, распространением запрещенной литературы и листовок. "Это был вид постоянного движения албанцев за национальное освобождение и равноправие с другими народами в той Югославии... Я поддерживал тогда связи с группами, которые действовали в рамках движения за национальное освобождение албанцев", - рассказывал он.
В марте 1981г. в Косово вспыхнуло восстание. Очень быстро социальный протест перерос в постоянную политическую акцию длиной в десять лет, усилив напряженность внутри Сербии и обострив межреспубликанские отношения. Уже через несколько дней демонстранты несли транспаранты с открыто политическими требованиями: "Косово - республика", "Мы албанцы, а не югославы", "Косово - косоварам". Ф. Агани вспоминал: "...демонстрации были подготовлены множеством нелегальных групп. Впоследствии, с началом митингов, появились и другие организации. Все хотели использовать атмосферу, которая сложилась после смерти Тито". Несмотря на то, что на этом этапе косовские албанцы еще опасались потерять высокий уровень автономии, им тем не менее удалось заявить о себе как о силе, которая готова отстаивать свои цели. Один из участников тех событий писал: "...Демонстрации в какой-то степени были реакцией на тенденции к усилению сербского национализма и объявленной [Белградом] деструктивной политики по отношению к албанцам... Мы попытались защищаться путем создания республики Косово, так как считали, что это единственная гарантия того, что мы будем независимы, как Македония или Черногория". Постепенно митинги стали принимать антигосударственный характер - на них все чаще звучали требования об объединении с Албанией, с флагштоков сбрасывались югославские флаги. Сепаратисты пользовались активной поддержкой Тираны: албанские теле- и радиопередачи принимались почти на всей территории Косово.9
Демонстрации в крае сопровождались саботажем на отдельных предприятиях, распространением листовок, активизацией деятельности по превращению Косово в "этнически чистый" край. Албанские националисты использовали любые методы вплоть до угроз физического истребления сербов и черногорцев, оскверняли памятники культуры, православные церкви и кладбища, поджигали дома, насильственно занимали чужую землю, ограничивали свободу передвижения. Следствием этого стал массовый отъезд сербских семей из края. В 1981г. в 635 населенных пунктах из 1451 не осталось ни одного серба. Чисто сербскими оставались только 216 сел. На протяжении 10 лет на этой территории царил албанский террор, остановить который было трудно. Осенью 1988г. уже 7 из 23 общин края были "этнически чистыми", а к 1991г. сербов в Косово насчитывалось менее 10%. Постоянный процесс выселения из автономного края сербов и черногорцев стал важнейшим индикатором кризиса.
События в Косово в разной степени способствовали активизации некоторых националистических сил и в других частях Югославии. Помимо выступлений албанцев в Македонии, Хорватии, Боснии и Герцеговине с призывом ехать в Косово и "бороться за республику" отмечались провенгерские националистические выступления в Воеводине. Немедленно последовала и реакция сербского населения, активную поддержку у которого находили лозунги "Сербская нация под угрозой" и "Сербский народ разобщен".
В то время косовский вопрос стал чуть ли не самой крупной общественно-политической проблемой страны. Уже тогда некоторые политические деятели напрямую связывали его с кризисом югославского федерализма. "Косово - это проблема не только Сербии, это общеюгославская проблема, - подчеркивал член Президиума СФРЮ В. Бакарич. - Если в Югославии какая-то национальность не может существовать, тогда вопрос надо поставить по-другому - а может ли вообще существовать Югославия?"
Руководство Югославии понимало, что предоставление краю статуса республики "в наибольшей степени угрожает стабильности и территориальной целостности Югославии", поэтому пыталось разрешить конфликт другими способами.
Обществоведы и политики выдвигали различные объяснения причин националистических выступлений в Косово в 80-е годы. Албанские авторы связывали их с дискриминацией албанцев в социально-экономической и национальной сферах, в результате чего они ощущали себя "гражданами второго сорта". Однако следует отметить, что многие исследователи, в числе и албанские специалисты, отмечают дискриминацию албанского населения Косово в основном в первые два десятилетия существования "второй" Югославии, в то время как последующий период до смерти И. Тито они оценивают как достаточно благоприятный для развития албанского народа. По мнению Ф. Агани, несмотря на то, что время до 1981г. было, возможно, "самым успешным периодом в нашем послевоенном развитии", "трудности и деформации оправданно или неоправданно объяснялись давлением со стороны Сербии", и албанцы всерьез опасались, что власти пойдут на изменение Конституции. "Требование "Косово - республика" было частично результатом этой неуверенности, попыткой предотвратить намечающуюся ревизию Конституции", - подчеркивал он. По словам академика Реджепа Чосьи, с 1968 по 1980г. албанцы "дышали более или менее свободно".
Хорватский политический деятель С. Шувар в своей книге "Все наши национализмы" предлагал искать корни проблемы Косово в рецидивах "великосербской политики". Однако и он ссылался главным образом на 50-60-е годы, когда, по его словам, попирались конституционные права албанского населения, искажалась история албанского народа, не приветствовалось официальное употребление албанского языка, а УДБА во главе с Александром Ранковичем "культивировала недоверие к национальным меньшинствам" и практиковала физические расправы в отношении отдельных лиц. Говоря о "дискриминации граждан" и "государственном терроре", албанцы, как правило, имели в виду именно "времена Ранковича" (до 1968г.) Хорватский историк Д. Биланджич писал, что "недоверие к представителям национальных меньшинств, устранение их представителей с ответственных политических должностей, особенно в органах государственной безопасности, препятствование работе радио, печати, развитию языка" стали последствиями унитаристско-централистских тенденций в развитии Югославии в конце 50-х - начале 60-х годов.
Сейчас большинство сербских историков и политологов видят причины албанских выступлений "в сепаратистской идеологии албанцев в Сербии", а в последнее время - и в "исламском экстремизме". Однако некоторые сербские авторы усматривают и более глубокие причины кризиса в крае. Так, Н. Пашич писал, что албанские демонстрации показали "исковерканные национальные отношения и ряд проблем, которые долго, в течение десятилетий, скрывались". Среди них он называл разрушение старой патриархальной системы ценностей и традиционного способа жизни, негативные тенденции, которые "сопровождают любую быструю урбанизацию, - такие, как нерешенные проблемы жилья, социальная неуверенность, безработица", разделение общества по национальному признаку и национальную нетерпимость, "политику территориальной замкнутости", проводимую местными властями, иллюзию, что проблемы Косово можно решить без участия албанцев. Представители оппозиционных партий во всем винят только "навязанный и албанцам, и сербам" политический режим Слободана Милошевича, "виновного в том, что во всей Сербии не соблюдаются права человека".
В 80-е годы руководство СФРЮ и Союза коммунистов Югославии связывало решение проблемы Косово с борьбой против "антисоциалистических действий" и "антикоммунистической идеологии", прежде всего в самой Сербии. Сербское руководство обвиняли в многообразных проявлениях национализма - в "унитаризме", "бюрократическом стремлении к централизму", в "великосербском национализме", который прикрывается лозунгом "Сербия и сербы находятся под угрозой". Информация о событиях в Косово в полном объеме была недоступна общественности в течение длительного времени. Согласно социологическим данным, 23% словенцев, 20% жителей Боснии и Герцеговины, 17% хорватов и македонцев вообще не знали, с какими проблемами сталкиваются народы, населяющие Косово. Между тем большинство исследователей склонялось к выводу, что причины такой ситуации следует искать в неблагоприятной общественно-политической атмосфере, социальных и экономических проблемах, среди которых выделялись безработица и низкий уровень жизни.
Проявления крайнего национализма во многом были порождением нерешенных экономических проблем и сложной социально-экономической ситуации в Косово. На экономическом положении края сказывались и трудности экономического развития страны в целом, которые стали наиболее ощутимыми с начала 80-х годов. Автономный край Косово, богатый природными ресурсами (углем и минералами) и имеющий плодородную землю, являлся самой отсталой частью Югославии. Средний уровень жизни здесь оставался намного ниже не только среднеюгославского, но и характерного для других слаборазвитых частей страны. Если в 1947г. уровень развития трех слаборазвитых республик страны - Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории - был всего на несколько процентов выше, чем в Косово, то в 1980г. - уже в 2,5 раза выше.
На развитие Автономного края Косово в течение всего послевоенного периода выделялись значительные средства: с 1956г. - Сербией, с 1957г. - Югославской федерацией, а с 1965г. - федеральным Фондом по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев.
Результаты таких масштабных финансовых влияний в экономику края наиболее отчетливо видны в абсолютных цифрах. С 1965 по 1985г. темпы экономического роста в крае были самыми высокими в стране и составляли 6,7%; если в Югославии в целом совокупный общественный продукт за тридцать лет увеличился в 5,5 раза, то в Косово - в 5,2 раза. Промышленное производство увеличилось в СФРЮ на 6%, а в Косово - на 7%. Но в пересчете на душу населения экономические показатели Косово значительно уступали другим регионам. В 1980г. уровень общественного продукта на душу населения там был на 72% ниже среднеюгославского. Уровень безработицы в крае на 30% превышал средний показатель по стране: более 800 тыс. человек в Косово не могли найти работу. Одним из факторов, обусловивших такие различия в показателях, был опережающий естественный прирост населения, по темпам которого Косово занимало первое место как в Югославии, так и в Европе. Все средства и ресурсы, которые Югославия вкладывала в развитие края, поглощались приростом населения. Неудивительно, что "демографические инвестиции" вызывали, с одной стороны, нарекания остальных республик Югославии, а с другой стороны, недовольство самих албанцев, полагавших, что они недополучают средства, предназначенные для развития края, и потому отстают в социально-экономическом развитии. Эффективность капиталовложений в Косово была в два раза ниже, чем в среднем по стране. В 1981г. сумма убытков от нерентабельных предприятий составила 280 млрд динаров, а план экономического развития в том же году был выполнен лишь на 41%. В условиях экономической дезинтеграции СФРЮ увеличивалась хозяйственная обособленность края - в 1983г. доля товарооборота в пределах Косово составила почти 63%.
В поисках причин обострения ситуации многие исследователи обратили внимание на систему образования, которая была тесно связана с системой начального и среднего образования в Албании. По мнению специалистов, именно эта система во многом способствовала "албанизации" и росту националистических настроений в крае, особенно среди молодежи. В Косово приезжали сотни учителей и профессоров из Тираны, а косовские преподаватели, в свою очередь, проходили стажировку в Албании. Занятия велись по албанским учебникам, государственные программы игнорировались. Университет готовил албанистов в таком количестве, которое не требовалось стране. "Албанизация Косово" становилась естественным процессом, а восприятие националистических идей происходило уже за школьной партой. В Косово насчитывалось 904 начальных и 69 средних албанских школ. В 1970г. в Приштине был открыт университет, где на албанском и сербском языках обучались 37 тыс. студентов, 80% которых были албанцами. В итоге в крае было на 14% больше студентов на 1000 человек, чем в среднем по стране.
Югославский журналист Б. Богунович вспоминал слова, сказанные в 1974г. будущим послом США в Югославии Лоуренсом Иглбергером на одной из неформальных встреч. Тот посетовал, что югославы постоянно тратят силы на борьбу с антикоммунистической эмиграцией, не замечая, "что могилу Югославии копают в Приштине". И далее пояснил: "Посмотрите, что вы как государство делаете в Приштине и в Косово в целом. Вы открыли им [косовским албанцам] один из самых больших университетов в Югославии, дали им Академию наук и в этих... институтах готовите... политологов, социологов, философов, чем сами себе создаете великую армию будущих недовольных, которые не будут ни хотеть, ни уметь делать что-нибудь серьезное, которые завтра выйдут на улицы и потребуют свое государство и свою республику!". Действительно, все краевые структуры власти - милиция, суды, система школьного и университетского образования, Академия наук, писательская организация - практически неограниченно использовались албанскими националистами для пропаганды своих идей во всех слоях населения.10
В 80-е годы руководство Сербии использовало различные методы урегулирования ситуации в крае. Периоды введения военного положения сменялись периодами разработки новых программ решения проблемы Косово, которые включали в себя экономические (преодоление замкнутости края, изменение его экономической структуры, укрепление материальной основы самоуправления) и политические (попытки формирования краевого единства на классовой, а не на национальной основе) меры. Так, в соответствии с общеюгославской программой по косовскому вопросу, принятой в декабре 1987г. ЦК СКЮ, было решено продолжить работу по созданию условий для опережающих темпов экономического развития края, интегрирования экономики Косово в экономику СФРЮ, обеспечения края квалифицированными специалистами для работы в органах управления и правосудия, установления планового контроля над использованием средств федерального Фонда по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев и принятия соответствующих мер по развитию культуры и образования. При скупщине СФРЮ был образован постоянный орган для наблюдения за осуществлением этой программы. На федеральном и республиканском уровнях неоднократно рассматривались вопросы преодоления замкнутости края, изменения структуры его экономики, укрепления материальной основы самоуправления, создания современной инфраструктуры, усиления социальных гарантий со стороны государства, осуществления гарантий конституционной законности для всех жителей Косово. Опрос общественного мнения в Югославии показал, что 20% респондентов высказались за меры укрепления законности в крае, 17% - за улучшение организации труда, 12% - за развитие демократических институтов. В 1987г. была принята программа по предотвращению переселения сербов и черногорцев из Косово.
В конце 80-х годов ситуация в крае резко обострилась. Когда решением руководства Союза коммунистов Сербии были сняты руководители краевого комитета Союза коммунистов Косово, в числе которых был популярный среди албанцев Азем Власи, в Приштине и других городах прошли демонстрации протеста, а в феврале 1989г. началась забастовка шахтеров, выступавших против исключения А. Власи из ЦК СКЮ. События в крае вызвали огромный резонанс в стране. В Любляне (Словения) население поддержало требования шахтеров, а в Сербии - осудило, потребовав от правительства принятия срочных мер по стабилизации ситуации. 3 марта 1989г. Президиум СФРЮ ввел в Косово комендантский час. Дальнейшие события в крае связывают с именем С. Милошевича, избранного в 1986г. председателем ЦК Союза коммунистов Сербии. В 1987г. популярность этого человека стремительно возросла - его выступление в апреле в Косово-Поле, где он впервые открыто заговорил о несправедливом положении Сербии в югославской федерации и пообещал защиту сербскому народу, было воспринято как сербская национальная программа. В С. Милошевиче народ увидел национального лидера. В 1988г. он организовал ряд манифестаций и так называемых "митингов истины" (в Ужице, Валево, Заечаре, Шабаце, Крушеваце, Кралево, Вране, Лесковаце, Крагуеваце, Нише, Белграде), в которых участвовало от 100 до 300 тыс. человек. Воодушевленные возможностью впервые говорить о своих национальных чувствах и проблемах власти, люди скандировали имя С. Милошевича и носили его портреты. К концу 80-х годов С. Милошевич выделился из партийно-государственной олигархии и фактически стал "неприкосновенным политическим правителем Сербии". Однако, отмечает американская исследовательница С. Вудворд, несмотря на то, что "личная популярность Милошевича росла, на формирование сербского общественного мнения влияли различные политические программы, а сам Милошевич подвергался давлению со стороны националистов некоммунистической ориентации, часть которых открыто выступала против албанцев в Косово и выражала поддержку сербам вне Сербии".
Пути поиска выхода из ситуации привели руководство Сербии к убеждению, что только централизация власти и упразднение ряда полномочий краевых органов сможет нормализовать ситуацию. Серьезной критике подверглись равноправные отношения между республикой и краями. Возобладала точка зрения, согласно которой Конституция 1974г. ослабила Сербию, лишив ее права на собственное государство. В Сербии развернулась кампания за правовое, территориальное и административное единство республики и за ограничение прав автономных краев. Принятые сербской скупщиной в марте 1989г. поправки к Конституции Сербии, лишавшие АКК права вето в отношении конституционных изменений в Сербии, были встречены в штыки косовскими албанцами. В сентябре 1990г. эти изменения были официально узаконены с принятием новой Конституции Сербии. Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали отмечал в этой связи, что, "...по словам правительства, реформа была необходима в связи с тем, что Сербия была серьезно парализована широкой независимостью, которой обладали края. Многие законодательные и судебные функции краевых органов были переданы республике". Автономные края сохранили полномочия в отношении краевого бюджета, вопросов культуры, образования, здравоохранения, использования языков и других вопросов. В ответ на эти изменения, по словам Б. Бутрос-Гали, "...большое число государственных служащих из числа албанцев в Косово подали в отставку, многие были уволены и заменены лицами из других частей Сербии. Как утверждают, до 100 тыс. человек были таким образом сняты со своих должностей в республиканских и краевых административных органах, школах и на государственных предприятиях".
Реакцией на изменение статуса Косово (1989г.) стали демонстрации и стычки с полицией, которые с этого момента приобрели массовый характер: в январе 1990г. в демонстрациях уже участвовало около 40 тыс. албанцев. Введенные в край военные подразделения и полиция силой пытались удержать порядок в ряде городов. В Косово множились жертвы как со стороны демонстрантов, так и со стороны полиции, а в Белграде тысячи студентов скандировали: "Не отдадим Косово!". Словения была возмущена поведением Белграда и отозвала из края своих полицейских, которых встретили в республике как героев. Это было время, когда становилась очевидной неизбежность распада федерации, когда Хорватия и Словения встали на путь отделения, подкрепляя свои шаги юридическими мерами - решениями республиканского парламента, принятием соответствующих деклараций, волеизъявлением граждан на референдуме. По стопам Хорватии и Словении пошло и Косово. 2 июля 1990г., в тот же день, когда Словения приняла "Декларацию о полном государственном суверенитете Республики Словения", албанские делегаты краевой скупщины приняли "Конституционную декларацию", которая провозглашала Косово республикой. В ответ сербская скупщина распустила скупщину Косово, обосновав это решение многочисленными нарушениями общественного порядка в крае. В этих условиях 7 сентября 1990г. делегаты распущенной краевой скупщины в обстановке полной секретности приняли новую конституцию края, провозгласившую Косово республикой, судьба которой должна впредь решаться ее гражданами. Этот акт был расценен сербским руководством как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность республики.11
Все меры по политической и экономической стабилизации положения в крае не принесли ожидаемого эффекта. Конфликт перерос республиканские границы и стал острейшей проблемой всей страны, которую в течение 10 лет не удавалось решить ни с помощью вооруженных сил, ни путем принятия соответствующих партийных резолюций и постановлений, ни ограничением автономии.
Косовские албанцы считают, что с принятием Конституции Сербии 1990г. автономия края была уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка. Распущенный парламент на тайном заседании решил приступить к созданию "параллельных структур власти" - подпольных парламента и правительства. Албанские учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, а занятия проводились в других местах. В то время как с государственной службы было уволено большое число учителей и профессоров - албанцев, в условиях подполья продолжил работу албанский университет. Нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей (480 школ) и 15 тыс. студентов (13 факультетов университета и семь высших школ). В результате весь край разделился на два параллельных общества - албанское и сербское. Каждое имело свои систему управления, экономику, просвещение и культуру. В экономике, несомненно, доминировали албанцы, создававшие частные фирмы с солидным капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались занимать административные должности.
В 1990г., когда в СФРЮ начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами, нацеленными на достижение равноправного положения албанцев в Сербии, - Демократическая лига Косово, Партия демократического действия, Демократическая мусульманская партия реформ. Позже возникли Албанская демохристианская партия, Крестьянская, Парламентская и Социал-демократическая партии Косово. Демократическая лига Косово стала самой крупной политической партией края, а авторитет ее лидера, писателя-диссидента Ибрагима Руговы, был неоспорим. И. Ругова призывал своих сторонников к организации "мирного отпора сербской оккупации", опасаясь последствий серьезных столкновений. Позже, в 1994г., ДЛК стала ведущей партией, которую жители края провозгласили "лидером национального движения за независимость Косово". В выборах 1990г. в Косово участвовали и сербские партии - Социалистическая партия Сербии, Народная радикальная партия, Сербское движение обновления. Албанское население края бойкотировало выборы: в первом туре на участки пришли всего 18,61% избирателей, преимущественно сербы. Практически все голоса были отданы Социалистической партии Сербии, получившей 30 из 34 мест в парламенте. С этого времени большинство албанцев бойкотировало все выборы в государственные институты Республики Сербии и СРЮ, исключив тем самым албанское меньшинство из процесса ведения государственных дел.
В сентябре 1991г. косовские албанцы провели референдум о независимости края и единодушно высказались за создание независимой республики, а 24 мая 1992г. в крае состоялись выборы президента и парламента. Руководство Сербии, объявившее эти выборы незаконными, не слишком мешало их проведению. Сербы в выборах участия не принимали. Албанцы отдали свои голоса И. Ругове (95-100%) как президенту "Республики Косово" и его партии - Демократической лиге Косово (78%). Чтобы выразить поддержку албанцам, на выборы приехали делегации ряда стран и международных организаций.12
В целом суть проблемы Косово состоит в столкновении интересов большинства албанского населения края, которые выражаются в стремлении, отделившись от Югославии, создать свое национальное государство и соединиться с Албанией, и интересов Республики Сербии и СРЮ, которые отстаивают целостность своей территории. Обе стороны используют все доступные меры для достижения поставленных целей. Нарушения прав человека в крае, вызванные усилением полицейского режима, в равной степени являются следствием отказа албанцев использовать предоставленные им Конституцией Сербии права. Так, с 1989г. косовские албанцы бойкотировали выборы, участие в которых могло бы позволить им управлять всеми краевыми органами власти, иметь 30 депутатских мест в скупщине Сербии и участвовать в решении общегосударственных вопросов. Проблемы в области просвещения во многом были связаны с бойкотом албанским населением края системы образования Югославии и нежеланием признавать государственные институты Сербии и СРЮ. "Продолжающаяся нестабильность, - подчеркивал Б. Бутрос-Гали в 1996г., - оказала пагубное влияние как на местное албанское население, так и на сербское меньшинство в крае". Ситуацию в Косово генеральный секретарь ООН оценивал как тупиковую, поскольку стороны придерживались диаметрально противоположных взглядов на статус и будущее края.
На фоне развала страны, сопровождавшегося конфликтами в Хорватии и Боснии и Герцеговине, а также введения против Сербии и Черногории международных санкций решение проблемы Косово отодвигалось Белградом на неопределенный срок. Руководство Сербии удерживало ситуацию под контролем только с помощью находившихся в крае полицейских сил. Как сообщали албанцы, полиция постоянно водит их на так называемые информационные разговоры, проводит обыски в албанских селах, арестовывает мужчин, подвергает их допросам, а иногда избивает, держит под контролем все дороги, регулирует деятельность средств массовой информацию и все сферы общественной жизни. Видный албанский политический деятель Шкельзен Маличи отмечал в 1994г., что албанцы старались не отвечать на полицейские репрессии, вследствие чего "албанское движение уже четыре года практически топчется на месте". Однако эта пауза была использована косовскими албанцами для политической консолидации: в этот период, который Ш. Маличи назвал "временем Руговы", позиции ДЛК и ее лидера значительно усилились.
Действительно, "терпеливый и хитрый", как его характеризовал Ш. Маличи, И. Ругова в это время много сделал для того, чтобы привлечь внимание Запада к проблеме Косово. Он обращался к правящим кругам стран Запада с просьбой о размещении в крае миротворческих сил ООН и военных сил НАТО, а позже стремился убедить Запад в необходимости установления "гражданского протектората" над Косово.
В 1993г. во время поездки в США И. Ругова получил заверения Вашингтона, что снятие санкций с Югославии будет обусловлено решением проблем края. В Косово зачастили иностранные гости. Интересные выводы сделали представители Великобритании, Франции и Португалии, которые побывали там в мае 1994г. По их оценкам, 38% населения ожидали решения проблем от политического руководства края, 20% - от США (в 1991г. - 64%) и только 11% - от ЕС. 65% были уверены, что получат военную поддержку извне в своей борьбе против Сербии. Члены делегации выражали опасения относительно усиления "радикализма и даже экстремизма" в Демократической лиге Косово, несмотря на то, что руководители ДЛК не отвергали возможности начать переговоры с Белградом. В мае 1994г. в ответ на призывы со стороны участников Международной конференции по бывшей Югославии к началу диалога между властями Сербии и косовскими албанцами о статусе края С. Милошевич заявил, что "не видит никаких преград для осуществления политической и культурной автономии для Косово и албанцев". В Приштине эти слова, напомнившие косовским албанцам высказывания некоторых политических лидеров Сербии, которые хотели "всеми средствами разрушить параллельную систему образования и здравоохранения, созданную албанцами в Косово", было воспринято с недоверием. Обе стороны с трудом шли на переговоры, настаивая на своих условиях. Албанцы требовали "срочно остановить унижения, репрессии и изгнание албанского населения, открытия школ и предприятий для албанцев". В свою очередь, сербы настаивали, чтобы албанцы признали Сербию "своим государством". Лишь 1 сентября 1996г. С. Милошевич и И. Ругова подписали меморандум о взаимопонимании, касавшийся системы образования в Косово.
Населенные албанцами области Македонии и Черногории также никогда не исключались из планов косовских албанцев. В ходе международных переговоров по урегулированию конфликта в Боснии и Герцеговине И. Ругова ожидал, что боснийские сербы вступят в конфедеративные отношения с Сербией, что значительно облегчило бы косовским албанцам задачу вступления в конфедеративные отношения с Албанией. По замыслу И. Руговы Косово должно было стать независимой республикой, "открытой для Сербии и Албании", а албанцы в Черногории должны были получить автономию. Для македонских албанцев он планировал добиваться "статуса государствообразующего народа" в рамках Македонии. С осени 1994г. в выступлениях И. Руговы все чаще стали звучать идеи объединения Косово с Албанией.
Весной 1996г. напряженность в крае вновь обострилась. Убийство сербом албанского юноши вызвало ответные акции албанских боевиков - нападения на полицейских, расстрел посетителей кафе и т. п. Власти провели массовые аресты. Международная общественность обвинила сербское руководство в нарушении прав человека, физическом насилии и даже в применении пыток к арестованным. На Балканы вылетела специальный докладчик Комиссии по правам человека ООН Элизабет Рэн, которая, по ее словам, "была информирована о сотнях таких случаев". Однако Б. Бутрос-Гали в своей записке от 12 ноября 1996г. отметил, что Э. Рэн "не смогла подтвердить эту информацию".
Как писал бывший лидер Союза коммунистической молодежи, а затем деятель национального движения косовских албанцев А. Власи, в 1997г. закончился период моделирования концепции будущего политического статуса Косово, "концентрации политических сил", разработки политической инфраструктуры и интернационализации проблем края, для которого было характерно полное единение албанцев на общей политической платформе. "Косовский кризис выходит на новый виток и вступает в период большего обострения, - прогнозировал А. Власи. - Назревает серьезный поворот, идет перегруппировка политических сил для участия в будущих событиях, дыхание которых уже ощущается". По словам А. Власи, "косовские албанцы больше не одиноки" и, поскольку ситуация в крае не улучшилась по сравнению с 1989г., больше не верят в эффективность мирных переговоров с сербскими властями, переключившись на поддержку Освободительной армии Косово (ОАК), деятельность которой "предвещает серьезные перемены". "Сербский режим ошибся в оценках, полагая, что албанцев можно сломить силой... Желание, стремление и готовность албанцев к борьбе за независимость Косово от Сербии остались непоколебимыми". А. Власи отмечал, что появление ОАК, о которой было еще мало что известно, свидетельствует о создании радикального крыла албанского национального движения в виде военной организации.
Действительно, в 1998г. началась резкая радикализаця сепаратистского движения в Косово и Метохии. В нем можно выделить три течения. Первое - политическое, которое действует через Демократическую лигу Косово во главе с И. Руговой. Выступая за независимость Косово, И. Ругова в принципе не отрицает возможности переговоров с руководством республики. Второе течение связано с деятельностью "правительства Республики Косово в подполье" во главе с Буяром Букоши и со штаб-квартирой в Ульме (Германия). Б. Букоши имеет большое влияние на албанцев, находящихся на заработках или в эмиграции за пределами Косово. через его руки проходят деньги, которые направляются в Косово из-за границы. Третье течение, которое олицетворяет Освободительная армия Косово, носит экстремистский характер и действует террористическими методами. Цели политического и военного руководства ОАК заключаются в том, чтобы создать и расширить территорию, свободную от власти Сербии, добиться признания своей борьбы как национально-освободительной и, заручившись поддержкой международных организаций, отделиться от Югославии. Затем должен вступить в действие план объединения тех территорий Косово, Черногории, Македонии и Санджака, большинство населения которых составляют этнические албанцы. С августа 1998г. по март 1999г. политическое крыло ОАК было представлено бывшим председателем Комитета защиты прав косовских албанцев А. Демачи, возглавившим в декабре 1996г. Парламентскую партию Косово. Его планы и действия пользовались мощной поддержкой со стороны Тираны. Диссидент со стажем, проведший в тюрьмах СФРЮ более 25 лет, А. Демачи остается одним из самых непримиримых критиков политики "мирного сопротивления" И. Руговы.
Уже осенью 1998г. в руководстве национальным движением косовских албанцев стал назревать раскол, обозначивший тенденцию к усилению "жесткой линии", сторонники которой выразили готовность к ведению вооруженной борьбы. От И. Руговы отвернулся его заместитель по партии Х. Хюсени, создавший Новую демократическую лигу Косово. Освободительную армию Косово стала открыто поддерживать Независимая уния студентов, которая отозвала своего представителя из делегации для переговоров с Белградом, сформированной И. Руговой. Сторонники более радикальной линии потянулись из Демократической лиги Косово в партию А. Демачи. Постепенно все более заметную роль начал играть премьер-министр непризнанной "Республики Косово" Б. Букоши, заявивший, что выступает "за войну, а не за переговоры, которые равносильны капитуляции албанцев".13
В начале 1998г. боевики ОАК, прошедшие подготовку в албанских лагерях, спровоцировали возобновление конфликта, вылившееся в вооруженные столкновения с сербской полицией, взрывы в македонских городах Гостивар, Куманово и Прилеп и не прекращавшиеся убийства мирных жителей. Помимо насильственного вытеснения сербов из края и блокады сербских сел среди использовавшихся террористами методов были убийства и угрозы в адрес лояльных албанцев, не желавших воевать, захват в заложники мирных жителей, нападения на посты милиции и армейские патрули. Большинство дорог в крае, контролируемых, особенно в ночное время, албанскими военизированными патрулями, стало небезопасно для передвижения. Население края, которое не поддерживало экстремистов, было запугано и подвергалось насилию. Албанцы-католики в страхе уезжали из метохийских сел, чтобы избежать насильственного включения в отряды террористов.
Ответные меры полиции, носившие жесткий характер, вызвали новую волну сопротивления. Югославские пограничники пытались остановить шедших через границу боевиков и лавину оружия для сепаратистов. Количество проникавших на территорию Косово и Метохии террористических групп, а также оружия, нелегально доставлявшегося из Албании, агрессивность этих групп при столкновениях с югославскими пограничниками говорили о подготовке албанцев к проведению более широких военных акций. Только за четыре дня апреля 1998г. пограничники обнаружили семь террористических групп (некоторые по несколько сотен человек); за 10 дней были задержаны "посылки" с 250 автоматами, 4 пушками, 20 пулеметами, 5 минометами, 200 минами, 5,5 тыс. гранат и 200 тыс. снарядов. Уже весной 1998г. столкновения вооруженных албанских групп с полицией напоминали боевые действия. ОАК пыталась расширить зону своего влияния, а армейские правительственные подразделения и полиция не только старались помешать им в этом, но и активно разрушали склады оружия и опорные базы сепаратистов, продвигаясь к границе с Албанией. К октябрю 1998г. Косово практически было очищено от повстанческих вооруженных формирований, которые были оттеснены к албанской границе.
Проекты и практика урегулирования конфликта в Косово.
В социалистический период развития Югославии решение проблем Косово осуществлялось различными методами: в годы, когда господствовал курс партии на "построение интернационального общества и преодоление национальных предрассудков", существование межнациональных противоречий замалчивалось, позже для наведения порядка использовались полицейские силы, затем применялись экономические и политические меры. Периоды расширения прав автономий сменялись периодами усиления централизации власти. При этом наиболее интересные планы урегулирования кризиса выдвигались именно в моменты наибольшего обострения ситуации в Косово.
Известный сербский писатель Добрица Чосич еще в 1968г., выступая на пленуме ЦК Союза коммунистов Сербии, открыто сказал о трудностях в межнациональных отношениях в стране, в том числе о косовской проблеме. Он впервые заговорил о нетерпимости и даже ненависти, которые существуют между народами Югославии. Писатель критиковал как сербский национализм, так и "этноцентрическую энергию" албанцев, их "стремление к объединению со своими соплеменниками в Албании" и произнес свою знаменитую фразу: "В Косово возможно или югославское, или албанское государство. Оба варианта - исключены". Д. Чосич не верил, что идее "братства и дружбы" может быть противопоставлена идея создания единого албанского государства, ибо в этом случае, по его словам, "встанет проблема границ". Предвидя тяжелые последствия борьбы албанцев за отделение края, Д. Чосич разработал план раздела края на сербскую и албанскую части, согласно которому большая часть из 200 памятников сербской культуры - православных церквей и монастырей, которыми богато Косово, - сохранилась бы за Сербией. Тогда идеи Д. Чосича не встретили поддержки у руководства страны, а сам он подвергся резкой критике.
Вопрос о разделе Косово вновь возник в 1994г. во время очередного обострения обстановки в крае. Профессор Бранислав Крстич предложил свой вариант решения проблемы, исходя из того, что в Косово и Метохии столкнулись два права: "историческое право сербского народа и этническое право албанского национального содружества". По мнению Б. Крстича, эти два права можно примирить только в том случае, если их разделить территориально. Поэтому он выступил с идеей раздела территории Косово, взяв в основу перепись населения 1961г., проводившуюся до начала албанского демографического бума. В соответствии с "планом Крстича" албанцам отошла бы территория, на которой расположены памятники албанской культуры, а также западные и южные области, населенные преимущественно албанским населением. Этим землям Б. Крстич предложил обеспечить широкую территориальную автономию. Оставшиеся общины с большинством сербского и черногорского населения, по его мнению, могли бы быть интегрированы в состав Черногории и Сербии. Б. Крстич пытался убедить своих оппонентов, что до тех пор, пока сербы будут считать все до единой общины Косово и Метохии, где живут 90% шиптаров, своими историческими территориями, а албанские политические партии - настаивать, что весь край должен стать "независимой республикой Косово", вопросы сербско-черногорско-албанских отношений нельзя будет решить демократическими методами. Прогноз Б. Крстича, согласно которому в середине ХХI в. в Сербии численность населения достигнет 10,5 млн человек, из которых 40,5% составят албанцы, должен был заставить задуматься тех, кто считал проект нереальным. Один из лидеров Демократической партии депутат союзной скупщины Д. Тошич в более осторожной форме также поддержал идею разделения Косово на две области, предложив сконцентрировать в одной из них приблизительно 98% общего числа албанцев в крае (при этом доля сербского населения в другой части края могла бы составить до 30%).
Албанские ученые и политические деятели сразу назвали проект Б. Крстича абсолютно неприемлемым. "Учитывая этнический, экономический и другие факторы, Косово неделимо", - заявил Ф. Агани. Единственно возможным решением для Косово, по мнению албанских лидеров, могло бы быть проведение референдума о независимости края под контролем ООН, ОБСЕ, ЕС и США, исход которого ни у кого не вызывал сомнений.
В 1996г. академик Миодраг Йовичич выдвинул идею регионализации всей страны, согласно которой Косово и Метохия стали бы двумя регионами.14 Он исходил из следующих предпосылок: во-первых, Сербия должна сохранить Косово и Метохию, во-вторых, в современном мире все граждане независимо от национальности должны обладать равными правами, поэтому национальные автономии - анахронизм, в-третьих, Автономная область (край) Косово и Метохия начиная с 1945г. является источником постоянных проблем для Сербии. В результате, как отмечал М. Йовичич, "Косово и Метохия сегодня представляют собой недопустимый пример асимметричного государственного устройства, который по этим причинам надо обязательно ликвидировать". План М. Йовичича заключался в том, чтобы разделить страну на 13 регионов - территориальных единиц с широкой автономией и своими органами власти - двухпалатной скупщиной и правительством, но не имеющих элементов государственности. При этом каждый регион представлял бы собой географическое, экономическое и культурное целое.
Сербский историк Душан Батакович разработал план кантонизации Косово. В феврале 1999г. во время переговоров в Рамбуйе этот план был даже представлен его автором государственному секретарю США Мадлен Олбрайт в надежде, что он поможет сербам обрести гарантии безопасности, если станет одним из приложений к тексту договора. По мнению Д. Батаковича, весь край следует разделить на 18 кантонов, в пяти из которых сербское население составило бы большинство. Сербские кантоны могли бы войти в конституционную систему Сербии, а албанские поддерживали бы связь с Югославией на федеральном уровне и имели бы незначительные обязательства по отношению к Сербии.
В 1997г. к решению косовской проблемы активно подключилось и международное сообщество. В этом процессе приняли участие Контактная группа по бывшей Югославии, ООН, ОБСЕ, НАТО, а также руководство отдельных стран. В ноябре 1997г. министры иностранных дел Франции и Германии выступили с инициативой предоставить краю специальный "промежуточный" статус, рассчитанный на определенный переходный период. Согласно этой инициативе с помощью международных организаций должны были быть созданы "оптимальные условия для мирного политического выхода Косово из-под юрисдикции Сербии и для формирования соответствующей демократической политической инфраструктуры", которая обеспечила бы равноправное положение Косово в "будущем содружестве равноправных народов и государств". Албанцы поддержали эту инициативу, поскольку рассматривали любой специальный статус как шаг к осуществлению своего стремления к отделению от Сербии; по тем же причинам сербское руководство выступило против нее. Сербская оппозиция, обвиняя руководство страны в обострении межнациональных отношений, полагала, что и албанцы виноваты в сложившейся ситуации, поскольку ничего не делают, чтобы изменить правящий строй, - в частности, не участвуют в выборах, а значит, и "в изменении власти в Сербии, что обязательно привело бы к улучшению ситуации в Косово". Если бы албанцы "вышли на выборы еще в 1990г., то мы бы покончили с этим режимом, и уже сейчас проблема Косово в основе своей была бы решена", - отмечал директор Центра сербских исследований М. Протич.
Заявку на участие в урегулировании конфликта в Косово сделал и Североатлантический альянс, уже в августе 1997г. предупредивший югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт с целью "предотвращения дальнейшего кровопролития" (уже тогда в качестве наиболее вероятного сценария силовой акции в Косово рассматривались удары с воздуха по сербским позициям). Экстренно собралась и Контактная группа, стран-участниц которой встревожили вооруженные столкновения в Косово: самую жесткую позицию, как всегда, заняли США, предложившие применить к Белграду жесткие меры вплоть до введения экономических санкций и военной интервенции. В "Сообщении о ситуации в Косово", подписанном членами Контактной группы, подчеркивалось, что Белград "не может противостоять международным стандартам и не ожидать при этом серьезных последствий". С этого времени Контактная группа начала готовить переговоры по урегулированию кризиса в Косово.
В начале декабря 1997г. косовская тема неожиданно возникла на заседании Совета по выполнению Дейтонских соглашений по Боснии и Герцеговине в Бонне. Это вызвало негативную реакцию югославской делегации, заявившей, что, с одной стороны, проблема Косово является внутренним делом Югославии, а с другой - она не являлась предметом обсуждения в Дейтоне, поэтому не может рассматриваться данным международным органом. Югославская делегация в знак протеста против обсуждения темы Косово покинула Бонн.
Контактная группа подкрепляла свои шаги решениями Совета Безопасности ООН. В сентябре 1998г. была принята резолюция №1199, обязывавшая сербов прекратить огонь и начать мирные переговоры с албанской стороной. В ответ правительство и скупщина Сербии приняли заключение о ситуации в Косово, в котором было выражено стремление к сотрудничеству как с международными организациями, так и с албанской делегацией, а также предлагался ряд мер по решению проблемы политическими средствами в рамках СРЮ. Скупщина Черногории в ходе многодневного заседания попыталась отмежеваться от решения сербской скупщины, приняв резолюцию, осуждавшую "ошибочную политику" сербского руководства в Косово и бездеятельность союзных органов, но поддержавшую стремление начать переговоры с албанской стороной.
Здесь следует отметить, что с первого дня обострения проблемы Косово мировое сообщество поторопилось так расставить акценты, чтобы речь шла не о сепаратистском движении косовских албанцев, а о движении за автономию. Чтобы настроить общественное мнение на нужную волну, утверждалось, что косовские албанцы вообще лишены какой-либо автономии и борются за элементарные права человека. Как и при оценке предыдущих конфликтов и кризисов на территории бывшей Югославии, при анализе ситуации в Косово в западных и ряде российских средств массовой информации замалчивались некоторые существенные моменты, касающиеся взаимоотношений Белграда и косовских албанцев, а также статуса автономного края. Поэтому, рассматривая развитие нынешнего кризиса в Косово, следует особо подчеркнуть, что в условиях растущего национализма и сепаратизма во всех республиках бывшей СФРЮ руководство Сербии пошло в 1990г. на ограничение (но не ликвидацию!) автономии Косово. Целью роспуска краевой скупщины, провозгласившей отделение Косово от Югославии, была попытка интегрировать всю территорию Сербии и выбить почву из-под сепаратистского движения.
С 1998г. расстановка сил в Косово кардинально изменилась. Неспособность или нежелание мирового сообщества использовать миротворческий потенциал И. Руговы и его сторонников привели к радикализации позиции косоваров в целом. Вышла на поверхность Освободительная армия Косово (Ushtrija clirimtare e Kosovёs), еще годом раньше казавшаяся "виртуальной реальностью". История возникновения ОАК пока покрыта тайной. Когда с апреля 1996 г. в Косово стали совершаться нападения на сербских полицейских, в югославской печати впервые появились сообщения о субсидируемых Тираной и/или албанским посольством в Белграде нелегальных вооруженных группировках с центром в одной из европейских стран. И. Ругова категорически отрицал, что ДЛК имеет какое-либо отношение к террору и к ОАК, утверждая, что теракты подстроены сербскими властями, стремящимися сорвать наметившийся диалог.
На нынешнем этапе ОАК пользуется поддержкой большинства косоваров, убежденных в том, что ее формирования защищают их от произвола сербских спецназа и армии. В рядах ОАК сражаются албанцы - бывшие солдаты ЮНА, считавшиеся лучшими (наряду с черногорцами) воинами, а также возвращающиеся из Европы гастарбайтеры. ОАК, первоначально вооруженная старым стрелковым оружием, смогла увеличить свой военный потенциал при помощи контрабандного ввоза оружия, в том числе и через Югославию. "Война - это бизнес", - утверждали в свое время торговцы оружием в Боснии, совершая сомнительные сделки даже в ущерб интересам собственной общины. То же происходит и в Косово.
Только в самое последнее время появилась информация о структуре ОАК, разделенной на пять "оперативных зон", а также о некоторых ее военных и политических руководителях. Так, официально объявлено, что главнокомандующим ОАК назначен 30-летний Сулейман Селими, бывший командующий "оперативной зоной" в районе Дреницы. Его сверстник Х. Тачи, председатель политического руководства ОАК, вышел из подполья только к моменту начала переговоров в Рамбуйе, на которых он выступил в качестве руководителя делегации косовских албанцев. Х. Тачи, изучавший политологию в Цюрихе, вероятно, обладает хорошими организаторскими способностями, если ему удалось объединить весьма разношерстную по составу делегацию косовских албанцев. Однако его политические взгляды пока не особенно ясны, так как он избегал публичных выступлений (по свидетельству очевидцев, Х. Тачи склонен к радикализму в подходе к вопросам стратегии и тактики принятия политических решений).
В целом ОАК де-факто признана частью международного сообщества как организация, за которой стоит реальная сила. В ходе подготовки к началу прямого сербско-албанского диалога выяснилось, что ОАК к тому же претендует на роль постоянно действующей военно-политической партии.
Весной 1998г. конфликт между сербами и албанцами в Косово резко обострился. Обе стороны пытались доказать, что именно "оппонент" виноват в развязывании очередного витка напряженности. Казалось, что когда под давлением мировой общественности начался диалог С. Милошевича и И. Руговы, появилась реальная возможность мирного выхода из кризиса. Политические комментаторы видели решение проблемы в превращении Косово в третью республику Югославии или в обретении краем особого автономного статуса по типу Каталонии.
29 мая 1998г., после переговоров в Белом доме с Б. Клинтоном И. Ругова, приняв во внимание твердую позицию мирового сообщества, выступающего за целостность Югославии, так сформулировал свою точку зрения: "Мы стоим за независимость, но признаем необходимость переходного периода под эгидой международных организаций". Ответом С. Милошевича стала военно-полицейская операция на юго-западе края, имевшая целью поиск и ликвидацию боевиков ОАК и создание "коридора безопасности". В результате тысячи албанских беженцев снялись с места (только в Албании их обосновалось 25 тыс., общее же число беженцев на тот момент колебалось от 300 до 500 тыс.).
В октябре 1998г. под угрозой ракетно-бомбовых ударов НАТО по территории Югославии было подписано соглашение Холбрука - Милошевича, предусматривавшее прекращение вооруженного противостояния. В январе 1999г. Белград проигнорировал требование мирового сообщества о прекращении использования военной силы в Косово, к которому присоединился и российский МИД. Наступление на Подуево, расстрел 45 человек в деревне Рачак, карательные операции с применением тяжелой техники в ряде других районов заставили говорить о нарушении югославской стороной октябрьского соглашения и о возможности в связи с этим нанесения военных ударов НАТО по территории Югославии. Действия С. Милошевича привели к усилению широко распространенного среди косовских албанцев мнения, что образумить сербов может только демонстрация силы.
Новая серия дипломатических челночных рейсов между Белградом и столицами некоторых европейских государств включая Москву не привела к прекращению военных действий. Срочный созыв 28 января 1999г. Контактной группы позволил ее участникам предъявить обеим сторонам конфликта по сути дела ультимативные требования согласиться на участие в переговорах в Рамбуйе.
Слабость позиций албанской стороны на этом, как и на предыдущих этапах переговорного процесса состояла в разобщенности ее действий и взглядов. Раскол в ДЛК, приведший к выходу из движения радикалов, не способных к принятию компромиссных решений, осложнил политическую ситуацию внутри Косово. При полном совпадении взглядов на будущий статус Косово как на суверенную республику, правительство которой должно иметь право принимать самостоятельные решения по всем жизненно важным политическим, экономическим и социальным проблемам, в понимании методов достижения этой цели нет единства. Переговорный процесс, начавшийся в Рамбуйе, фактически впервые заставил вошедших в косовскую делегацию людей, некоторые из которых до этого даже не встречались друг с другом, работать единой командой.
Осмысление итогов начального этапа переговоров позволяет понять расстановку политических сил в Косово. Очевидно, что реальное воздействие на ситуацию в крае оказывают три организации - ОАК, ДЛК и Объединенное демократическое движение Р. Чосьи. Представители этих движений, возглавившие делегацию в Рамбуйе (руководителем делегации стал Х. Тачи, И. Ругова и Р. Чосья - его заместителями), договорились о взаимодействии, приняв решение о создании Временного правительства Косово на переходный период - вплоть до проведения свободных выборов. Неясно, насколько реально создание такого органа и какова его дееспособность в обстановке нестабильности, подогреваемой непрекращающимися вооруженными столкновениями и террористическими актами. По всей вероятности, это решение можно расценить пока в качестве декларации о намерении косовских албанцев сотрудничать между собой.
Положительным моментом предпринимавшихся попыток по консолидации албанской общины Косово стало временное снижение уровня радикализма в политических верхах косовского общества. "Вечный диссидент" А. Демачи, еще в 1997г. тому назад выступавший с эфемерной идеей формирования суперреспублики под названием Балкания в составе трех суверенных республик - Сербии, Черногории и Косово - и бойкотировавший переговоры в Рамбуйе, так как они не предусматривали обсуждения независимого статуса Косово, по-видимому, сошел с политической сцены. А. Демачи резко критиковал позицию косовской делегации на переговорах, хотя и признавал, что существующая уже сто лет проблема Косово не может быть решена так скоро, как бы этого хотелось. Через неделю после данного 24 февраля 1999г. интервью газете "Косова сот" ("Косово сегодня"), в котором А. Демачи говорил, что косовары должны опираться исключительно на свои силы и собственную армию и не ждать ни от кого дарования свободы, ему пришлось подать в отставку с поста политического представителя ОАК.
В Рамбуйе победила умеренная часть косовских албанцев. Влиятельный журналист Ветон Суррои, наиболее прагматичный политик из всех 16 делегатов, убеждал соотечественников не настаивать на включении в пункты соглашения "магического слова “референдум”", а также предрекал "изоляцию ОАК от народа и мира", если ее представители не подпишут политическое соглашение. И в конечном счете именно его точка зрения оказалась решающей. Косовары полагали, что в Рамбуйе они пошли на серьезные уступки, согласившись подписать политические условия, выполнение которых не было обеспечено международными гарантиями. По возвращении в Приштину И. Ругова и Р. Чосья заявили о том, что соглашение ставит своей целью прекращение кровопролития в Косово и открывает перспективы для мирного урегулирования. Х. Тачи накануне окончания конференции в Рамбуйе так обозначил надежды албанской стороны: "достижение справедливого мирного соглашения, гарантами соблюдения которого выступят НАТО и правительство США; образование демократических институтов и обеспечение их функционирования; признание прав народа Косово на определение окончательного статуса края; строительство прочной экономической системы и свободного рынка".
Правительство Албании неоднозначно оценило итоги переговоров в Рамбуйе. Премьер-министр Пандели Майко еще при вступлении в должность в сентябре 1998г. в качестве одной из важнейших задач своего кабинета выдвинул содействие окончательному урегулированию косовской проблемы. В дальнейшем он прилагал усилия к тому, чтобы убедить косоваров в необходимости сохранять и укреплять внутреннее единство, продолжая линию своего предшественника Фатоса Нано. Была выработана формула, согласно которой албанское правительство выражало готовность поддержать любое решение косовского вопроса, одобренное самими косоварами. В заявлении для печати 22 февраля 1999г. по результатам встречи в Рамбуйе П. Майко подтвердил позицию албанского правительства, которое "выражает глубокое убеждение, что политическое соглашение между обеими сторонами на переговорах должно быть гарантировано присутствием в Косово миротворческих сил НАТО". Вместе с тем П. Майко весьма критически высказался по поводу "бездействия мирового сообщества" в отношении нарушения белградскими властями октябрьского соглашения Холбрука - Милошевича, выразившегося в выводе тяжелой бронетехники из казарм и в массовой передислокации сербских войск, о чем премьер направил послание генеральному секретарю НАТО Хавьеру Солане.
Прекращение кровопролития в Косово стало ближайшей и непосредственной задачей мирового сообщества, взявшего под контроль развитие косовского кризиса. В сложившейся после провала переговоров в Париже ситуации было также очевидно, что чисто политического решения вопроса уже явно недостаточно. Действия как сербского спецназа и ЮНА, так и ОАК принимали все более ожесточенный характер, и насущным требованием момента стала задача демилитаризации края, осуществление которой без введения в зону конфликта международных разделительных сил не представлялось возможным. Однако способ решения этой проблемы, предложенный западными участниками Контактной группы, а именно претворение в жизнь политических аспектов мирного плана под контролем сил НАТО, был обречен на неудачу, ибо изначально отвергался югославской стороной.
Вместе с тем переговоры в Рамбуйе завершились выдвижением оптимального в тех условиях плана политического урегулирования, предполагавшего предоставление краю широкой автономии в рамках Югославии и разоружение ОАК. Установление трехлетнего периода, в ходе которого должна была происходить "притирка" механизмов функционирования административно-хозяйственной структуры края в мирных условиях, давала возможность ослабить существующие между сербами и албанцами противоречия. Обсуждение жизнеспособности модели "расширенной автономии" откладывалось вплоть до истечения трехлетнего "промежуточного" этапа, который мог бы продемонстрировать целесообразность предоставления краю независимости в чистом виде или поиска различных модификаций автономного устройства, соответствующего правилам сожительства в европейском сообществе. Причем, исходя из истории 80-летнего пребывания Косово в составе Югославии, второй вариант представлялся наиболее реальным, а потому предпочтительным.
Дело в том, что добывающая и обрабатывающая промышленность края, ряд предприятий которой имел общеюгославское значение, долгие годы ориентировалась на тесные связи с соответствующими внутриюгославскими структурами, а ее дальнейшее развитие открывало новые рабочие места для перенаселенного аграрного юга Косово. Именно албанцы составляли костяк шахтеров, металлургов, строителей в крае. Кроме того, еще в 1990-1991гг. требования албанского национального движения по сути дела не шли дальше широкого самоуправления и восстановления позиций албанской национальной культуры и не предполагали выхода края из состава Югославии. Радикализация лозунгов косовских албанцев относится лишь к периоду с 1996г.15
15 марта 1999г., когда на авеню Клебер в Париже открылся второй раунд переговоров, сербская делегация отказалась подписать предложенный Контактной группой план мирного урегулирования. За считанные часы ситуация вокруг Косово кардинально изменилась. В нарушение октябрьского соглашения Холбрука - Милошевича 1998г. началось введение в край сорокатысячного контингента ЮНА, с новой силой возобновились "этнические чистки". После вывода из края миссии ОБСЕ и первых ракетно-бомбовых ударов НАТО по территории СРЮ началась пятая по счету и самая кардинальная за всю историю существования Югославии кампания по изменению этнического состава Косово.
По мнению многих политических наблюдателей, начало военной операции НАТО на Балканах и новый виток противостояния в Косово перечеркнули договоренности, достигнутые в ходе переговоров в Рамбуйе. Все чаще появляются проекты раздела Косово на сербский север и албанский юг. Вопрос состоит в том, кто будет жить и работать на "сербском севере" после изгнания оттуда основной рабочей силы, ведь судьба 200-250 тыс. косовских сербов, которые жили в крае накануне начала военных действий, остается неизвестной. Несомненно, раздел Косово приведет к разрушению края как единого хозяйственного целого и превращения его лишь в географическое понятие на карте Балканского полуострова.
Еще одним важным следствием трагических событий весны 1999г. внутри и вокруг Югославии стал фактический уход с политической сцены ключевых фигур, представлявших албанскую сторону в Рамбуйе. С одной стороны, И. Ругова существенно дискредитировал себя в глазах косовских албанцев встречей с президентом С. Милошевичем после начала бомбардировок территории СРЮ, в том числе Косово. С другой стороны, при любом варианте последующего мирного урегулирования никаких политических перспектив не имеет и идейный антипод С. Руговы - Х. Тачи, за которым еще в феврале 1999г. стояла реальная сила ОАК. Очевидная бесперспективность военно-силовых методов решения политических проблем постепенно превращает ОАК и ее руководителей в "виртуальную реальность" образца периода до 1997г.
Война разрушила и всю систему политических партий и объединений в Косово, строительство которой придется начинать заново. Не исключено, что в случае реализации одного из вариантов автономизации Косово могут быть востребованы бывшие партийные функционеры из числа "национальных кадров", подготовленных в свое время И. Тито (например, Махмут Бакалы), подобно тому, как это произошло в некоторых республиках бывшего СССР. Однако любые прогнозы относительно перспектив преодоления кризиса могут быть опрокинуты очередным витком развития событий.
Угрозы бомбовых ударов с воздуха по территории Сербии в октябре 1998г. выполнили роль дамоклова меча, спасаясь от которого С. Милошевич подписал 13 октября соглашение с представителем США Ричардом Холбруком. оно предполагало отвод сербских сил из края и размещение там 2 тыс. наблюдателей ОБСЕ. Миссию ОБСЕ по проверке в Косово возглавил американский посол Уильям Уокер. 15 октября начальник Генерального штаба ЮНА и верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе подписали соглашение, предусматривавшее учреждение миссии по воздушному контролю над территорией края, дополняющей МПК ОБСЕ. Глава французской дипломатии Юбер Ведрин подчеркнул, что установление режима воздушного контроля самолетов НАТО над территорией Косово, а также ряд других мер (таких, как дислокация "сил интервенции в соседних странах в случае возникновения проблем" или взаимоотношения ОБСЕ и НАТО) должны быть рассмотрены и подтверждены Советом Безопасности. Последовавшая за этими соглашениями резолюция Совета Безопаснсти 1203 действительно обратила "особое внимание на необходимость обеспечения охраны и безопасности членов Миссии по проверке в Косово и Метохии" и признала, что Югославия "представляет собой сохраняющуюся угрозу миру и безопасности в регионе".
Против военных планов НАТО выступил ряд стран (Китай, Индия, Белоруссия и др.), но наиболее решительной была реакция России, заявившей, что вмешательство во внутренние дела суверенного государства требует согласия Совета Безопасности ООН. Известный российский ученый и опытнейший дипломат О. Хлестов писал, что краеугольным камнем современного международного правопорядка является правомерность использования вооруженной силы в международных отношениях "лишь в двух случаях: 1) при осуществлении права на самооборону; 2) по решению Совета Безопасности ООН против нарушителя мира или агрессора, что именуется принудительными действиями ООН". Поэтому если НАТО "осуществит принудительные действия без санкций Совета Безопасности, это взорвет всю правовую систему, на которой зиждутся отношения между членами мирового сообщества", и явится "актом агрессии, как она определена в документах ООН, принятых в 1974г.".16
Процесс разрешения кризиса весьма рельефно высветил истинное место тех или иных международных организаций в мире после окончания холодной войны. Замена ООН НАТО свидетельствует о снижении роли первой, а также о том, что она утратила облик независимого и беспристрастного арбитра в международный явлениях.
Для США участие в югославском урегулировании стало способом увеличить свой вес на европейском континенте и в НАТО. Нельзя сбрасывать со счетов и стремление США путем поддержки боснийских мусульман улучшить отношения с арабским миром. Для Германии ее давление на своих партнеров по ЕС с целью скорейшего признания бывших югославских республик обернулось обретением зоны влияния, которая всегда входила в сферу ее традиционных интересов. Для исламского мира конфликт в БиГ стал первым европейским казусом, куда он активно вмешался. Особенного внимания заслуживает политика Турции, взявшей на себя роль покровительницы балканских мусульман. Выступая заодно с ЕС, Турция надеется стать его полноправным членом и активнее участвовать в общеевропейских процессах. Позиция России в югославском кризисе отличалась определенной неустойчивостью, когда первоначальное стремление сохранить единую Югославию впоследствии сменилось признанием отделившихся республик. С этого времени российская политика находиласьо в целом в русле западной политики на Балканах. Она строилась на том положении, что после холодной войны уже нельзя исходить из постулатов славянского единства, сложившихся ранее. Поддержка всех решений Запада на Балканах считалась выполнением своего долга по соблюдению международно-правового порядка. Боязнь остаться в международной изоляции в условиях краха коммунизма в Восточной Европе, стремление вернуться в семью цивилизованных народов, общее ухудшение позиций России на международной арене с распадом СССР стало причинами снижения ее влияния на Балканах.
Глава 2. Эволюция освещения средствами отечественной и мировой печати кризисных процессов югославского федерализма.(35 стр)
2.1. Освещение средствами печати национальных проблем
Югославии в период военного кризиса.
Следует отметить, что события на Балканах ярко продемонстрировали значительную ответственность СМИ за поддержание стабильности в области межнациональных и межрелигиозных отношений. Большинство центральных СМИ (“НТВ”, “ОРТ” и др.) произвольно сместило акценты в освещении событий в Югославии. Военные действия НАТО квалифицировались исключительно как не подлежащая обсуждению “гуманитарная акция” по разрешению межэтнического конфликта, в то время как российская помощь Югославии была представлена исключительно как проявление национальной и религиозной солидарности. Тем самым центральные СМИ вольно или невольно способствовали созданию атмосферы недоверия между представителями соответствующих конфессий в России. Тем не менее, подобная предвзятая точка зрения не нашла отклика, несмотря на то, что ни центральные, ни региональные СМИ не опубликовали осудившее агрессию НАТО заявление Межрелигиозного совета России, подписанное митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, председателем ЦДУМ России Талгатом Таджутдином, председателем Совета муфтиев России Равилем Гайнутдином, главным раввином России и СНГ А.С.Шаевичем и главой Традиционной буддийской сангхи России Дамбой Ающеевым.
Миpoвые CМИ oживленнo кoмментиpoвали xoд вoздушнoй oпеpации НАТO пpoтив Coюзнoй Pеcпублики Югocлавия (CPЮ). Пpи этoм ocoбый упop делаетcя на анализ чиcтo вoенныx pезультатoв авианалетoв.
Пеpвoе, чтo oбpащает на cебя внимание, - этo pазительнoе пpoтивopечие между oфициальными cвoдками пpедcтавителей кoмандoвания НАТO, инфopмацией из Белгpада и выcказываниями выcoкoпocтавленныx poccийcкиx вoенныx.
Пo веpcии натoвцев, вcе pазвиваетcя пo плану: ocнoвные cpедcтва ПВO Югocлавии в ocнoвнoм уже пoдавлены и мoлчат, кopабли и cамoлеты альянcа c пoмoщью упpавляемыx pакет и бoмб c лазеpным наведением пpoдoлжают ocущеcтвлять метoдичнoе уничтoжение oбъектoв вoеннoгo и пpoмышленнoгo пoтенциала CPЮ. Дейcтвия авиации наcтoлькo эффективны, чтo cpеди летнoгo cocтава нет никакиx пoтеpь. Бoевые вылеты будут пpoдoлжатьcя дo пoлнoй капитуляции Милoшевича, cкoлькo бы недель или даже меcяцев для этoгo ни пoтpебoвалocь.
Как мoжнo cудить из cooбщений югocлавcкиx CМИ, нападающей cтopoне так и не удалocь дocтигнуть из cвoиx целей: cиcтема ПВO бoеcпocoбна, а pазpушенные oбъекты не являютcя кpитичными для oбopoннoй мoщи cтpаны. Пoэтoму cплoтившаяcя вoкpуг Милoшевича cтpана cпocoбна вoевать cкoль угoднo дoлгo. Чтo же каcаетcя пoтеpь авиации НАТO, тo oбщее кoличеcтвo cбитыx cеpбами cамoлетoв (еcли cледoвать пpавилам аpифметики) cocтавляет oкoлo деcятка.
Ну чтo ж, на инфopмациoннoй вoйне как на вoйне. Cмoгли же амеpиканcкие CМИ c пoдачи cвoиx вoенныx в 1991г. "уничтoжить" иpакcкиx танкoв и cамoлетoв в неcкoлькo pаз бoльше, чем иx былo у Cаддама Xуcейна.
Как пpедcтавляетcя, бoльшегo дoвеpия заcлуживают данные poccийcкиx вoенныx аналитикoв, кoтopые лучше натoвcкиx экcпеpтoв знакoмы c вoенным пoтенциалoм дpужеcтвеннoй Poccии Югocлавии, а уж тем бoлее - c бoевыми cвoйcтвами теxники, пocтавленнoй туда в cвoе вpемя из CCCP и PФ. Poccийcкие, как, впpoчем, и амеpиканcкие pазведывательные cпутники, пеpеведенные c началoм кoнфликта на бoлее низкую opбиту, cпocoбны pазглядеть "даже звездoчки на пoгoнаx" у вoюющиx cтopoн.
Помимо скрытого расизма, снимающего у западного обывателя чувство ответственности за гибель арабов, сербов, албанцев и т.д., важным успехом идеологии стала способность стирать из исторической памяти недавнее прошлое – почти таким же чудесным способом, как стирается текст из магнитной памяти ЭВМ. В 1993г. одна из постоянных тем западной прессы (да и "кухонных" дебатов) была война в Югославии. Но, поразительным образом, все сводилось к обсуждению событий двух-трехдневной давности, максимум недельной. Абсолютно никого не интересовало, как будто на это наложен запрет, почему началась война, как случилось, что вчерашний доцент университета, сегодня в форме хорватского усташа, вырезает глаза у сербских детей. На все был готов простой ответ: с падением коммунизма началась демократия, высвободилась копившаяся под гнетом этническая ненависть – и, естественно, началась война на взаимное уничтожение. Как будто другого ничего никто и не ожидал.
В неформальной обстановке, за "интеллектуальным" обедом, которым завершаются культурные мероприятия, считалось в тот год хорошим тоном вдруг пригорюниться: "Бедная Босния, десятки тысяч умрут этой зимой..." И вдруг вспыхивает взор доброго либерала, и он швыряет на стол салфетку: "Но, черт побери! Это все же лучше, чем было им жить под коммунистическим игом!" Спросишь: да чем же сегодня лучше? Искренне удивляется: "Как чем? Демократия!" Так пустое идеологическое понятие, в приложении к реальности Боснии даже абсурдное, в мышлении европейского интеллигента перевешивает такую реальность, как смерть и разрушение.
В течение пяти лет, истекших после крушения Югославии и Советского Союза, на книжный и особенно на журнальный рынок было выброшено огромное количество сочинений, авторы которых осмысливают произошедшее в терминах "культурного" (или "этнокультурного") конфликта. И профессиональные представители философского цеха, и журналисты, упражняющиеся в жанре культурологии, исходят при этом из молчаливого допущения, будто общество состоит из неких сущностей, которые, хотя и могут вступать в контакт друг с другом, в принципе самодостаточны и с крайним трудом поддаются изменению. Нам усиленно пытаются привить мысль, будто распри, возникающие на территории двух рухнувших империй, представляют собой не что иное, как внешнее выражение внутреннего конфликта. Нам хотят показать, что современные межэтнические и межнациональные конфликты порождены некоей глубинной взаимной несовместимостью тех, кто в эти конфликты вовлечен. А один модный политолог пошел еще дальше, возвестив, что наступающий XXIв. будет веком "столкновения цивилизаций", или, говоря проще, "войны культур".
Нельзя не удивиться упрощенности, с какой Хантингтон видит современный мир. Если последний определяется противостоянием не военных и экономических, а прежде всего цивилизационных блоков, если происходит смещение противоборства из сферы военно-политической в сферу "культурную", то ведущиеся сегодня "холодные" войны (иногда выливающиеся в "горячие", как то было семь лет назад в Персидском заливе) суть лишь выражение латентно ведущейся "войны культур". Но проявлением столкновения каких культур была недавняя ирано-иракская война? В схему Хантингтона подобные факты не укладываются. В нее вообще не укладывается реальность; она многомерна и противоречива, а хантингтоновская схема одномерна и противоречий не знает. Как объяснить, например, антитурецкую и ориентированную на союз с Западом политику арабских стран первых десятилетий нынешнего века, если "мусульманская цивилизация", которой и арабы, и турки принадлежат, должна обнаруживать единство? И откуда проистекают такие противостояния, как, например, между Египтом и Сирией? Почему Саддама Хусейна и Моаммара Каддафи не поддерживают культурно близкие им политики Саудовской Аравии и, напротив, поддерживают культурно далекие от них Фидель Кастро Рус и Владимир Вольфович Жириновский?
Однако ни откровенная слабость, ни вторичность концепции Хантингтона (ясная всякому, кто слышал если не о Данилевском, то о Шпенглере) не помешали бурному успеху его эссе, более того - превращению последнего в парадигму современной политической мысли. Фигура clash of civilizations сделалась в последние три (вот уже почти четыре) года столь же популярной, как в 1989-1992 годах формула Фукуямы о "конце истории". Чем это объяснить? Похоже, Хантингтон ответил какой-то существенной общественно-психологической потребности, некоему важному социальному запросу. Резонно предположить, что запрос этот состоял в конструировании новых границ. С падением Берлинской стены с Востока неприятно задуло, и о стене пожалели. Хантингтон же возводит стену заново. Привлекательность его подхода в том, что железный занавес экономических и военных блоков он заменяет, по удачному выражению одного аналитика, "бархатным занавесом культуры". Можно привести еще одно, дополнительное объяснение триумфального шествия идей Хантингтона по Западной Европе и Северной Америке. Роль наименований, "номинаций", в формировании культурно-идеологических оппозиций огромна. Достаточно дать имя некоторому фантому, чтобы он в самом деле начал существовать. Его реальность - и его понятность - задана самим фактом его называния.
Тайна успеха Хантингтона в том, что он называет врага. Он перечисляет врагов по именам. Они враждебны потому, что чужды. Фукуяма, утверждая победу Запада над не-Западом, лишал Запад его Другого. Тем самым он лишал Запад "идентичности". Хантингтон, указывая на угрозу Западу со стороны не-Запада, возвращает ему Другого (Чужого), а значит, возвращает Западу идентичность. Отныне ее можно предельно четко очертить. И закрепить на политической карте.
Столь подробно на взглядах Хантингтона я остановился потому, что на примере его эссе особенно отчетливо заметна связь между культурфилософскими спекуляциями интеллектуалов и тем политическим контекстом, в который они включены. Мы наблюдаем сплошь и рядом, с какой быстротой под те или иные политические и экономические размежевания подверстывается идеологическая база, как противостояние интересов перетолковывается в противостояние идентичностей. Интеллектуальные конструкции по поводу политической действительности, как то ни обидно самим интеллектуалам, не определяют эту действительность, а определены ею.
Мне меньше всего хотелось бы показаться сторонником инструментализма, утверждающего принципиальную вторичность идеологических построений по отношению к политическим и экономическим интересам. Спору нет, человеческие представления о мире никогда не бывают простым результатом чьих-то сознательных манипуляций. У них есть и своя логика, и своя инерция. Кроме того, идеологические (а значит, и культурные, религиозные и) предпочтения - один из факторов, определяющих политические решения. Речь, стало быть, не идет о производности идей от политики как "надстройки" от "базиса". Речь идет об изначальной включенности культурно-идеологического производства в политическое производство. Культура сама представляет собой Politicum. Она входит неотъемлемой частью в пространство политического.
Вот почему правомерно вести речь как о роли культурно-исторических и культурно-теоретических факторов в конструировании политических границ, так и, наоборот, о восприятии политических границ в качестве границ культурных. Обильный материал в этой связи предоставляет бывшая Югославия.
Согласно самопониманию сегодняшних словенов, территория Словении всегда была не чем иным, как форпостом западной культуры на границе с восточнославянским миром. Если следовать официально распространяемой в Хорватии версии истории, то хорваты с незапамятных времен являли самим своим существованием последний бастион католической цивилизации - дальше начинался домен православной ортодоксии. Сербы, в свою очередь, представляются себе и представляют себя другим как хранители христианских ценностей на самой границе с мусульманским миром.
Не менее поучительны мифологии идентичностей, разворачиваемых на территории бывшего СССР. Здесь и популярные пособия по истории тысячелетней "украинской цивилизации", отличной от русской приблизительно в той же мере, в какой "германская" культура отлична от "романской", и - опять-таки тысячелетние - континуумы, отражающие саморазвертывание "этнокультурных" субстанций, числом стольких, сколько было на территории советского государства административно-национальных единиц.
Те, кто в эпоху империй не очень пекся о чистоте своей "национально-культурной идентичности" (а часто и не мог ответить на вопрос, в чем таковая заключается), в эпоху демократии отождествляются с маской представителя той или иной "коренной нации". Один нашел себя "украинцем", другой - "чувашем", третий - "русским". Такие открытия, как правило, сопряжены с немалыми усилиями. Новоиспеченному украинцу, например, приходится забыть о том, что среди его ближайших родственников множество русских (если русским и вовсе не окажется один из родителей), чувашу - начать серьезно учить язык, на котором он едва (если вообще) умел объясняться, русскому - отвлечься от трех поколений, считавших себя "советскими". Всем надо нащупать в себе этнический субстрат - "русскости", "чувашскости", "украинскости", а для этого необходимо отделить себя от Другого, увидев его в качестве изначально и неисправимо Чужого.
Фигура Чужого - всегда конструкт. Нет Чужого самого по себе - без того, для кого он чужой. Нельзя быть чужим, им можно лишь представляться - причем в обоих значениях этого слова, т.е. и в качестве объекта представлений других, и в качестве субъекта самопредставления. Представление здесь - и восприятие, и спектакль. Чужое не только лицезреют, его показывают, демонстрируют. Оно создается не только усилиями тех, кто усматривает в Другом Чужого, но и теми, кто выступает объектом такого смотрения. Феномен Чужого возникает как эффект взаимных отражений. Так, "поверхностный" и "легкомысленный" француз, будучи не чем иным, как проекцией англичан и немцев (именно таким образом представлявших себе "француза"), в определенный момент начинает активно представляться таковым. "Педантичный" и "пунктуальный" немец, являясь поначалу результатом чужих проекций, возвращает другим этот образ уже в качестве самопроекции (в которой, правда, "педантизм" перетолкован в "основательность"). Так же, как немцы в свое время приняли данное им извне описание в качестве самоописания, русские согласились принять на свой счет характеристику "варвар". "Да, скифы мы...". "Русский медведь", пусть и превращенный из неуклюжего зверя в простоватого силача - или добродушного медвежонка, ставшего символом Олимпийских игр 1980 года, - начинает функционировать как заместитель "русского".
"Чужим" часто становятся незаметным для себя образом. Люди, еще вчера умевшие прекрасно ладить друг с другом, сегодня открывают, что по причине роковой "этнокультурной несовместимости" с соседом должны от него как можно решительнее отмежеваться. Здесь и приходят на помощь услужливые историки и культурологи, придающие наспех скроенным образам Чужого видимость научности и обоснованности.
Мы являемся свидетелями интенсивного творчества такого рода образов - от обновления и радикальной реставрации старых до суетливого поиска новых. Вместе с образами "другости" и "чуждости" конструируются и границы, отделяющие друг от друга различных "других". Кажется, все больше людей начинает верить, что чем выше заборы между "культурами", тем надежнее гарантированы их носители от взаимного истребления. Запущенные в ход новыми суверенами идеологические машины исправно штампуют новые культурцентристские мифологии.
2.2. Объективность освещения югославских событий, как актуальная тема в средствах мировой печати.
Конфликты чаще всего проистекают из национальных интересов. А под национальными интересами обычно понимается все то, что необходимо для выживания, стабильного развития, либо процветания того или иного государства.
Процесс подготовки конфликта как средства разрешения противоречий между цивилизованными обществами должен включать логический анализ ситуации, хорошее понимание истории и возможных последствий для последующих поколений. Если по завершении такого процесса делается вывод о необходимости ввязаться в конфликт, значит и само это решение, и предложенные обоснования признаются абсолютно правильными. В противном случае принятие решения было бы нецелесообразно.
Другими словами, основу уверенности в правильности принятого решения составляют факты и результаты их анализа, взвешенные на весах национальных интересов.
Но что случится, если первичной окажется вера? А если, к тому же, она будет основана на тщательном аналитическом и логическом подходе, без которого просто немыслимо применение разрушительной силы современного оружия?
Это превратит конфликт в войну за идеалы. Если же эти идеалы не подкреплены интеллектуальным и историческим анализом происходящего, не учитывают политического опыта, то конфликт становится, образно говоря, еще одной "религиозной войной".
Результаты непродуманного и безнаказанного применения римской мощи нам хорошо известны. Войны между разными направлениями христианства происходят и сегодня, ведь нынешние балканские войны во многом (если не считать вовлечения в них радикальных исламистов) представляют собой битву между Православным христианством и католицизмом. Правда, Запад, формально не оказывающий предпочтения той или иной религии, об этом молчит. Такие войны имеют ту же политическую подоплеку, что и в Древнем Риме, который стремился добиться господства над иудейскими сектами и обратить их в свою веру.
Европу, а значит, значительную часть всего мира, религиозные войны вновь охватили в эпоху средневековья. Однако Вестфальский мир 1648 года, положивший начало созданию современных национальных государств, и индустриальная революция превратили войны в средство защиты национальных интересов.
Идеологические войны ХХ века могут показаться сродни религиозным, однако это не так: в их основе лежат национальные интересы. Конечно, идеологию можно в какой-то мере сравнить с религией, однако между ними есть существенная разница: основу идеологии составляют методы управления обществом, выработанные людьми, а не полученные от Бога. Именно поэтому идеологические войны, в гораздо большей степени, чем религиозные, отражают конфликты между различными образами жизни и экономическими системами.
Конец ХХ века, ознаменовавшийся победой западного варианта цивилизации в холодной войне, казалось бы, должен положить конец нетерпимому отношению к различным системам, взглядам, религиям и обычаям.
И все же мы вновь наблюдаем возрождение того, что можно назвать эпохой "религиозных войн". Сегодня отношение Запада, якобы подававшего пример все более "рационального" поведения, к войнам и внешней политике базируется исключительно на беспочвенных верованиях и призраке псевдообщности (pseudospeciation). Псевдообщность – это стремление отдельных личностей и групп защитить чувство собственного достоинства за счет умаления в собственных глазах других групп, которые рассматриваются как "недочеловеки". А как таковые, они не заслуживают особого внимания, их интересы можно не учитывать, а самих членов - уничтожать.
Однако псевдообщность не способна обеспечить рационального, цивилизованного управления обществом, нельзя ее рассматривать и как основу для развязывания войн. Ведь она не имеет под собой никакой реальной основы и есть ни что иное, как форма проявления оголтелого чувства собственной исключительности, сходного по своей сути с расизмом. Движущими силами псевдообщности служат жажда крови, шовинизм и "воинственные пляски". На роль последних в современном мире претендуют красочные, как бы игровые, картины уничтожения целей высокоточным оружием, которые постоянно мелькают на экранах телевизоров, а также создание в средствах массовой информации ритуального образа сильного лидера.
Именно это стало подоплекой решения президента Соединенных Штатов Америки Уильяма Клинтона нанести мощные военные и политические удары по Федеративной Республике Югославии в марте 1999г. А в качестве средства выполнения такой функции была выбрана Организация Североатлантического договора (НАТО). Есть свидетельства, хотя и не очень явные, что данная акция стала следствием единоличного решения Клинтона (но не американского правительства и не НАТО), которое было принято вопреки рекомендациям профессиональных аналитиков из разведывательного и военного сообществ.
Но как только решение о начале войны утверждено, в США начинается процесс сплочения политиков, генералов, разведчиков и средств массовой информации. Все они дружно выстраиваются под знаменами главнокомандущего.
В таких условиях любая попытка американского деятеля противостоять направлению войск в зону конфликта равносильна политическому самоубийству: не дай Бог, страна окажется расколотой по этому вопросу, а войска лишатся поддержки у себя дома. Клинтон не только прекрасно знает это, но и постоянно использует такое знание в личных целях. Чтобы утихомирить оппозицию, особенно когда у нее есть, что вменить в вину администрации, он много раз отдавал приказы об использовании вооруженных сил, так сказать, "к греху поближе".
[В силу целого ряда сложных причин американские средства массовой информации действуют так же, блокируясь с власть предержащими. В результате у посторонних наблюдателей может сложиться впечатление, будто в стране начинает функционировать единая система цензуры].
Но даже несмотря на это в США нарастает противодействие Клинтону. В качестве одного из признаков усиливающихся трений можно рассматривать возобновление ударов по Ираку. Если администрации придется сократить военные операции в Югославии и на первые полосы американских газет начнет просачиваться критика этой войны, все будет готово для новой кампании, которая тут же уведет в сторону внимание читателей и обеспечит безопасность президента на то время, пока "наши парни рискуют жизнью".
За последнее время Клинтон столкнулся с целым рядом серьезных внутренних осложнений, создающих угрозу его благополучию. Одно из них, в частности, возникло 12 апреля и было связано с гражданским иском Паулы Джоунз, обвинявшей президента в сексуальных домогательствах. Судья Сюзан Уэббер Райт вынесла постановление, в котором констатировала преднамеренную ложь Клинтона при ответе на вопросы правосудия и обязывала его возместить ущерб, связанный с такой ложью. Кроме того, дело было передано в коллегию адвокатов Арканзаса, которая теперь должна определить, не следует ли лишить Клинтона, адвоката по профессии, права заниматься юридической деятельностью.
Имеется также целый ряд других, не столь громких факторов. Недавно, скажем, стала достоянием гласности сделка Белого дома Клинтона-Гора с разведывательными службами Китайской народной республики. Вот-вот должен быть рассекречен и опубликован доклад комиссии Кокса, способный нанести серьезный урон репутации самого Клинтона и похоронить надежды его вице-президента Эла Гора на президентское кресло.
Клинтон уже неоднократно начинал военные операции за рубежом, чтобы уйти от юридического преследования, и было бы наивно полагать, будто гораздо более серьезная проблема (некоторые аспекты которой могут быть истолкованы, как предательство) не послужит причиной для развязывания войны.
Вполне логично и нежелание военного истэблишмента США обращать внимание на такие факты, ведь оно мало что может противопоставить даже самому спорному решению верховного главнокомандующего. Для военных спокойнее поверить лжи и рвануться в битву. Мы уже не раз отмечали, что у администрации Клинтона всегда есть в запасе "враги", на которых можно обрушиться в любой момент, когда возникает необходимость отвлечь внимание общественности. На этот раз на роль жертвы была избрана Югославия. Такой выбор труда не составил, поскольку госсекретарь Мадлен Олбрайт и посол США в Хорватии Питер Гэлбрайт питают к сербам личную вражду. Интересно отметить в этой связи, что Клинтон не удостоил внимания конфликт между Эфиопией и Эритреей, который имеет для Америки гораздо большее стратегическое значение.
Игнорировал Белый Дом и массовое уничтожение невинных жителей Руанды, о котором имеется множество документальных свидетельств. А постоянно разгорающиеся сепаратистские конфликты на юге Мексики вообще, похоже, не вызвали никакого интереса. Можно привести и другие примеры.
В феврале-марте 1994 года появилась статья Т.В. Карра, в которой он писал:
"Американские представители заявляют: если Сербия "вторгнется" в Косово, Запад должен обрушить на Югославию всю мощь НАТО. Похоже, что эти люди просто не понимают, что Косово является неотъемлемой частью Сербии. Разве может страна нападать сама на себя?
Таким образом, предпочтение было отдано принципу самоопределения. Статья 8 Хельсинкских соглашений получила приоритет над статьей 3. Но ведь в Краине те же самые представители США утверждали о нерушимости границ Хорватии даже несмотря на то, что они были проведены Гитлером и Тито. Тогда преимущество отдавалось статье 3. Разве удивительно, что подобная логика Запада, а точнее - отсутствие ее, возмущает сербов и приводит их в замешательство?
Волнения здесь (в Косово) могут возникнуть только в результате провокаций со стороны мусульманского населения этого края или в случае внешнего вмешательства. В любом из этих случаев Югославия имеет право действовать по собственному усмотрению.
Очень важно отметить, что в 1995 году, через год после опубликования статьи Карра, официальные лица США, включая посла в Хорватии Питера Гэлбрайта и высших американских офицеров в отставке (в нарушение правил, запрещающих им состоять на платной службе других государств), сотрудничали непосредственно с хорватским правительством в подготовке "этнических чисток" Краины, обживавшейся сербами в течение 500 лет. В результате проведения таких операций 250 тысяч этнических сербов были вынуждены покинуть свои дома и земли. Журналистов это не заинтересовало. Убитых - а их было очень много - никто не считал. Четверть миллиона беженцев оказались позабыты, никто не вспоминает и о тех, кто остался в Краине, хотя они нуждаются в международной поддержке.
В мире сложилось мнение, будто Косово и Метохия (эти районы обычно называют просто Косово) заселены исключительно этническими албанцами. Это заблуждение. Здесь проживает 26 различных этнических общин .
В Косово и Метохии расположено около двух с половиной тысяч Православных сербских монастырей и церквей, 1 200 из которых были построены в XVIII -XIX веках и являются жемчужинами мирового значения. Косово является колыбелью Сербской Православной церкви, здесь расположена официальная резиденция Православного патриарха.
Сербы не возражали против предоставления албанской общине Косово высокой - даже "беспрецедентной", как заявил один из высокопоставленных руководителей Югославии - степени автономии, однако ни один югославский лидер не сможет даже помыслить о предоставлении этому региону независимости, полной или частичной. А ведь именно это предусматривалось "соглашением" Рамбуйе, односторонне навязываемом югославам в 1999 году. Администрация Клинтона прекрасно понимала, что терминология этого документа, который был опубликован в журнале освободительной армии Косово за два дня до того, как с ним смогли ознакомиться югославские представители в Рамбуйе, совершенно неприемлема для Белграда. Следовательно, с самого начала разрабатывался документ, который просто не мог не быть отвергнут Югославией, и его составление было явной провокацией. Соглашение должно было лишь дать политический повод для начала бомбардировок Югославии. Тот факт, что по состоянию на 15 марта 1999 года его подписали все действительные участники косовского конфликта, ничего не значит. США поддерживали только освободительную армию Косово, лидеры которой прекрасно знали, что могут рассчитывать на "собственные" военно-воздушные силы - то есть ВВС НАТО, -- которые поддержат их в случае необходимости. Однако и освободительная армия Косово, и Белый дом просчитались. Они недооценили решимость югославов противодействовать такому давлению.
Что такое освободительная армия Косово и кто за ней стоит? Освободительная армия Косово (ОАК) имеет нескольких "родителей", включая правительства Ирана и Боснии-Герцеговины, а также могущественных "дядюшек", среди которых можно назвать правительства США, Ховатии и Турции, а также целый ряд отдельных лиц.17
Сейчас становится ясно, что начиная с 1992 года американская администрация Клинтона и правительство ФРГ оказывало ОАК активную поддержку: эти страны поставляли ей оружие, готовили боевиков, снабжали разведывательной информацией, и, что еще более важно, оказывали политическую поддержку. Важнейшей вехой в истории организации произошел в 1998 году, когда спецпредставитель США Ричард Холбрук и Питер Гэлбрайт сфотографировались с ее руководством. Как ни странно, корни ОАК уходят в ленинско-сталинско-маоистскую Албанскую партию труда Энвера Ходжи.
После завершения сталинистской эры в Албании ОАК, действующая главным образом в Германии и Албании, постепенно превращается в преступную группировку, специализирующуюся на транспортировке наркотиков.
Радикальное крыло ОАК планировало убийство лидера умеренной партии Демократическая лига Косово (ДЛК) доктора Ибрагима Руговы и заместителя председателя партии Фехми Агани , причем вина за убийство должна была быть возложена на Белград. Ругова избежал убийства и остался в Югославии, чтобы помочь найти мирные пути разрешения косовского кризиса Позиция Руговы, однако, не устраивала администрацию Клинтона. США сделали ставку на ОАК и таким образом пошли по пути превращения Косово с его двумя десятками этнических групп в отдельное государство.
ОАК является главным инициаторам создания "Великой Албании". Сначала она планирует добиться создания независимого Косово под своим контролем, а затем, используя территорию края в качестве плацдарма, захватить Албанию, которая сейчас находится в состоянии анархии. Предусмотрена в плане и промежуточная фаза - поглощение албанского меньшинства в бывшей югославской республике Македонии, которая должна либо целиком войти в состав Великой Албании, либо согласиться на "независимость" своих "албанских" районов. Такие свои притязания ОАК ничуть не скрывает, однако немецкое и американские правительства предпочитают не замечать их, равно как и продолжающуюся криминальную деятельность организации.
Как уже упоминалось, начиная с 1992 года ОАК получает поддержку от США и Ирана - стратегических противников . Сейчас к ним присоединилось мусульманское руководство Боснии и Герцеговины во главе с президентом Алией Изетбеговичем. Определенное значение может иметь и тот факт, что Уильям Клинтон еще на посту губернатора Арканзаса подписал "инициативу" с "Социалистической Республикой Боснии и Герцеговины". В ответ боснийцы объявили апрель 1992 года "месяцем Боснии-Герцеговины и Арканзаса".18
Любопытно, что элитные отряды ОАК возглавляет Мухаммед аль-Завахири, брат которого Айман аль-Завахири, служит у известного террориста Осама бен Ладена, которого администрация Клинтона после взрыва американских посольств в Восточной Африке объявила "врагом нации номер один". Сам же Айман аль-Завахири разыскивается за подготовку покушения на египетского президента Хосни Мубарака.
Криминальная активность ОАК хорошо известна по всей Европе, однако особое беспокойство от ее деятельности испытывает Италия. Только за первые две недели января 1999 года боевики этой организации совершили девять убийств в Милане. Провести границу между ОАК и чисто уголовными элементами албанской мафии практически невозможно.
Вот на какие силы сделала ставку администрация Клинтона (а за ней - и премьер-министра Великобритании Блэр), отдав им предпочтение перед умеренным крылом косовских албанцев, лидер которого постоянно стремился к созданию нормальных условий для жизни, отправления молитв и работы всех 25 национальностей Югославии. Клинтон и Блэр решили отказаться от рабочего соглашения по Косово, подписанного всеми югославскими сторонами, и предложили так называемые "соглашения Рамбуйе". Этот документ, выработанный как будто в недрах освободительной армии Косово, превратился в ультиматум югославскому правительству.
Агим Гаши, тридцатипятилетний албанец из Приштины, до своего недавнего ареста был одним из крупнейших наркодельцов Милана. В перехваченном 15 марта 1999 года телефонном разговоре этот деятель требовал от своих турецких коллег не прекращать поставки героина даже на период священного для мусульман праздника Рамадан. Гаши объяснял это необходимостью "потопить неверных христиан в наркотиках". По сообщению газеты "Вашингтон пост", опубликованному в июле 1998 года, высокопоставленный представитель министерства обороны США назвал лишь одну причину, которая могла привести к смене политики: "Я думаю, это может произойти, если уровень жестокости превысит определенный порог, после которого наше терпение лопнет".
Такой уровень был создан 16 января 1999 года, когда Уильям Уокер, представитель администрации США в Косово с группой наблюдателей от ОБСЕ, объявил о "зверском убийстве" в деревне Рачак более сорока крестьян -- этнических албанцев. Четыре дня спустя, 20 января, "Нью-Йорк Таймс" отметила, что события в Рачаке происходили "по хорошо отлаженному сценарию: албанские партизаны из ОАК убивают одного-двух сербских полицейских, в ответ сербские силы уничтожают деревню ".
Однако в тот же день французская "Фигаро" опубликовала информацию, которая давала все основания признать оценки Уокера "чрезмерно поспешными". Уокер обвинил сербских полицейских в "хладнокровном" убийстве. По информации же "Фигаро", сербская полиция заранее уведомила средства массовой информации и представителей ОБСЕ об атаке на укрепленный пункт, а затем, после боя, который длился несколько часов, сообщила, что убито 10 бандитов ОАК и захвачен большой склад оружия. Пытаясь проверить эти сведения, журналисты интервьировали нескольких представителей ОБСЕ, которые имели контакты с местными жителями.
"Известие о трупах албанцев в гражданской одежде, рядами лежащих в траншее, которое шокировало весь мир, появилось только на следующий день, около 9 часов утра, -- пишет французская газета. - К этому времени деревня вновь оказалась в руках вооруженных боевиков ОАК, которые и привели иностранных журналистов к месту предполагаемого массового убийства. Примерно в полдень туда же прибыл Уильям Уокер, выразивший свое негодование". Все свидетели-албанцы, опрошенные журналистами и представителями ОБСЕ, в один голос утверждали, что сербская полиция врывалась в дома, отделяла женщин, а мужчин отводила в холмы, где расстреливала без суда и следствия.
Как считает "Фигаро", такая версия весьма уязвима. Дело в том, что видеозапись боя у деревни Рачак 15 января "в корне противоречит описываемому развитию событий. Когда полицейские утром вошли в деревню, она была пуста… Сильная стрельба по ним велась из окопов ОАК на склонах холмов, возвышающихся над деревней". Таким образом, не подвергавшаяся никакому редактированию пленка показала не безжалостное нападение на беспомощных крестьян, а боевую схватку между полицией и окруженными ею боевиками. Не может не привлечь внимания и еще один фактор: вопреки "официальной" версии, "журналисты обнаружили возле рва, где якобы произошло массовое убийство, лишь несколько гильз".
"Что же произошло в действительности? - задается вопросом "Фигаро". - Не могли ли боевики ОАК за ночь собрать трупы людей, действительно убитых сербскими пулями, и имитировать сцену хладнокровного расстрела?" Столь же скептически оценила произошедшее и "Монд", хотя ее редакция во всех балканских конфликтах выступала против сербов.19
"Не слишком ли идеальна показанная нам сцена?" - пишет из Косово 21 января Кристофер Шатло, корреспондент этой газеты. Собранные им показания очевидцев явно противоречат официальной версии; они свидетельствуют о жестоком сражении между полицией и хорошо окопавшимися боевиками вблизи почти пустой деревни. "Могла ли сербская полиция собрать мужчин и отвести их к месту расстрела, когда сама подвергалась обстрелу боевиками? - продолжает Шатло. - И как могло случиться, что ров, расположенный на окраине Рачака, остался незамеченным ни местными жителями, хорошо знакомыми с местностью, ни наблюдателями, которые провели в этой маленькой деревушке целых два часа? Почему вокруг трупов так мало гильз? Почему почти нет крови во рве, где выстрелами в голову с близкого расстояния будто бы убито 23 человека? Не лежат ли здесь трупы албанцев убитых полицией в бою и перенесенные сюда, чтобы имитировать сцену, которая наверняка произведет должный эффект на общественное мнение?"
Когда аудитория начинает верить чему-то, основываясь на заявлении одного или нескольких лидеров, которым доверяет, переубедить ее очень трудно даже в тех случаях, когда имеется множество достоверных свидетельств противного. Если же складывается сложная ситуация, в которой невозможно представить убедительных доказательств (либо их достоверность подвергается сомнению из-за чрезмерного усердия или шумихи вокруг кровожадности), лидер вполне может прибегнуть к прямой лжи, будучи уверен, что правда никогда не всплывет. Или всплывет слишком поздно, чтобы ее стоило принимать во внимание. Порой лишь через несколько поколений становится ясно, что те или иные исторические факты в корне искажены и основаны на грубой лжи.
Чтобы направить общество в нужном направлении, лидер должен заставить людей поверить себе. В нормальных условиях это достигается выступлениями, убеждениями, дискуссиями, привлечением целой армии пропагандистов. Однако в чрезвычайных обстоятельствах, обстановке хаоса, при стихийных бедствиях времени для организации такого процесса не остается. Естественно, при этом лидеры (и ситуация) требуют срочных решений, не допускающих задержки, колебаний и раскола. И возникает соблазн предложить обществу такие аргументы, которые бы полностью исключили необходимость в их обсуждении. Если ложь способна направить людей в нужном направлении, часто прибегают и к ней.
К тому же, как давно известно, "чем больше ложь, тем легче ей верят".
Сегодня на примере так называемого косовского кризиса мы видим претворение в жизнь технологии "большой лжи" в небывалой степени. Администрация Белого дома и другие организации прибегают к ней в таких масштабах, которые создают угрозу разрушения стабильной глобальной среды. Но это в среднесрочной перспективе. В краткосрочной же такая политика быстро ведет к войне без ясных целей, без перспектив ее быстрого завершения; войне, которая наносит колоссальный ущерб экономике, причем не только югославской, но и западноевропейской (то есть, почти всех стран НАТО), а со временем - и восточноевропейской.
Но самая большая ложь пока еще ждет своего часа: в действительности все планы вторжения в Югославию не имеют ничего общего ни с самой Югославией, ни с проблемой Косово. Клинтону нужна долгая и яркая катастрофа, способная отвлечь внимание средств массовой информации и политиков от серьезных обвинений, грозящих ему. А таким условиям в полной мере отвечает военный конфликт, во время которого забываются все внутренние распри.
Однако нынешний конфликт, отличается таким уровнем лжи со стороны администрации Клинтона, Блэра и НАТО, какого еще не видел мир. Даже советскому руководству, хорошо освоившему искусство дезинформации, редко удавалось создавать подобную атмосферу "круглосуточного умолчания".
В качестве примера можно привести авиационные удары самолетов НАТО по колоннам косовских беженцев в течение всего одного дня между 11 и 17 апреля. Всего ударам подверглись четыре колонны, но все внимание было сосредоточено только на одной из них, которую сербам удалось обнаружить и заснять первой, и к которой позже были привезены журналисты. Но НАТО сначала полностью отрицало свое участие в уничтожении даже этих беженцев. Утверждалось, что колонна была разгромлена югославскими самолетами, летевшими на малой высоте. Потом натовскому представителю приходилось шаг за шагом отходить от своего первоначального заявления, но он постоянно твердил, что в районе могли находиться "югославские самолеты", принимавшие участие в бойне. НАТО даже продемонстрировало видео- и аудиозаписи, которые, как было признано позже, не имели никакого отношения к инцидентам. Затем начали муссироваться истории о том, как трудно идентифицировать цель с высоты в 4,5 км., что является еще одной ложью.
В надежде обеспечить обмен трех пленных солдат, захваченных в плен сербами, американцы направили в апреле 1999 года специальную группу на территорию Югославии с задачей захватить сербского офицера. Спецназу удалось взять в плен 20-летнего лейтенанта. Однако, не желая признаваться в проведении наземной операции на территории Югославии, правительство США объявило, что офицер был захвачен бойцами ОАК и затем передан американским представителям. Ложь невелика, но она показывает, насколько администрации Клинтона опасается признаваться в привлечении к конфликту наземных подразделений.
Представитель госдепартамента Джеймс Рубин, женатый на телерепортере CNN Кристине Аманпур, постоянно твердит об "убедительных свидетельствах сербских зверств", но пока не смог представить ни одного. Иногда, правда, используются второстепенные сообщения и на их основании затем делаются заключения, которые представляются как абсолютно обоснованные.
Пол Уотсон, канадский журналист "Лос-Анджелес Таймс", лауреат премии Пулитцера, уже находился в Косово, когда НАТО начало бомбить Югославию. 13 апреля в интервью канадскому радио она сказал: "Скрыть беспорядочные массовые убийства очень трудно. Я не видел никаких свидетельств того, что они имели место в Приштине (столице Косово)".
Представитель НАТО вместе с Джеймсом Рубиным заявили 29 марта, что по полученным сведениям, три основных албанских лидера, один из которых участвовал в переговорах в Рамбуйе, "казнены" сербскими войсками. Правда, все трое оказались живы.
Но ни Рубин, ни НАТО не отказались от своей версии. Учитывая планы ОАК по уничтожению умеренного Руговы, о котором мы уже говорили, можно предположить, что жизни этих трех лидеров по-прежнему находятся в опасности.
И все же самой большой "тактической ложью" является всяческое замалчивание США и НАТО своих потерь. Если верить американским правительственным чиновникам, США утратили только один самолет (25 марта). В реальности же на базы не вернулось гораздо больше машин. Как нам стало известно из разведывательных источников, некоторые экипажи и солдаты сухопутных войск попали в плен. Подробнее об этом мы поговорим ниже, здесь же отметим только, что если такие данные подтвердятся, председателю комитета начальников штабов можно будет предъявить обвинение в лжи под присягой на заседании конгресса США.
Как утверждали США в Нюрнберге после Второй мировой войны, "выполнение приказов" не может служить оправданием военных преступлений. Но разве те же самые законы не касаются победителей?
18 апреля администрация Клинтона и представители НАТО продемонстрировали разведывательные фотографии, якобы свидетельствующие о "массовых захоронениях"… На этих свидетельствах изображен косовский район вблизи Избицы. На первом снимке видно поле без каких-либо следов земляных работ, тогда как на втором просматриваются полоски, помеченные как "массовые захоронения".
Но даже не имея особого опыта в дешифровании фотоснимков, можно заметить явные огрехи. Совершенно очевидно, что первая фотография сделана задолго до второй. Скажем, на ней совершенно по-другому выглядят постройки, которые не могли так сильно измениться за одну-единственную ночь. Да и строго параллельные ряды никак не могут быть следами "массовых захоронений", ведь братские могилы роются не так, как могилы на кладбищах. Однако "убедительное свидетельство массовых захоронений" уже сыграло свою роль в политике Клинтона.
Конфликты завершаются, как правило, по одному из двух сценариев: либо победой одной из сторон, которая навязывает "мир" другому участнику, либо обоюдной победой, при которой ни одна из сторон не только не чувствует себя униженной, но и заявляет о достижении своих национальных целей. Будучи побежденными на Косовском поле, своей священной земле, в 1889 году, сербы так и не склонились перед турецким господством. Напротив, в начале XIX века в ходе первой широкомасштабной войны против феодализма они вновь отвоевали независимость.
И сегодня сербы едва ли согласятся на отторжение своих исконных земель. Силовое же деление сербской территории неизбежно вызовет конфликт, который в той или иной форме будет длиться долгими годами, если не столетиями.
"Победой" же в нынешней балканской войне может считаться сохранение национального суверенитета, с одной стороны, и окончательное устранение коммунизма из Европы - с другой. Правда, НАТО еще заявляет о "справедливости" по отношению к косовским албанцам, хотя именно ставка на военную силу, сделанная участниками этого блока в 1999 году, привела к разрушению экономики края и подорвала его социальную жизнеспособность.
Прекращение военных действий и экономического эмбарго НАТО против Югославии позволило бы сербам вновь почувствовать уважение своего суверенитета, и руководство страны могло бы выразить в той или иной форме готовность перевести экономику на рыночные рельсы по западному образцу. Таким образом, для одержания взаимной победы нужно сделать не так уж много. Правда, лидеры Запада (в частности, Клинтон и Блэр) дают понять, что свидетельством перехода от старого режима к "новому мировому порядку" может стать только отстранение от власти Милошевича.
Это создает весьма серьезную проблему. Дело в том, что югославский народ, который ранее не слишком любил своего президента, теперь, после натовских бомбардировок, сплотился вокруг него и готов отвергнуть любые требования НАТО по замене лидера.
Серьезной преградой на пути разрешения конфликта служит и то, что администрация Клинтона до сих пор не определилась, достижение каких целей можно рассматривать как победу. С одной стороны, считается, что победой будет возвращение косовских албанцев в автономное, а то и независимое, государство. С другой же, администрация утверждает, что победа невозможна, пока Милошевич остается у власти.
При этом Клинтон постоянно сдвигает ориентиры, что позволяет ему заявлять о неприемлемости любой реакции югославского правительства. Из сугубо личных соображений Клинтону нужно, чтобы война продолжалась.
Очень важно отметить, что каждый раз, когда для отвлечения внимания прессы Клинтону нужен очередной "негодник", на эту роль подбирается относительно слабый противник.
С большой долей вероятности можно сказать, что Клинтон не испытывает никакого желания завершать нынешний конфликт в течение всего времени, пока ему нужно отвлекать внимание общественности от скандала с разведкой и финансированием, который может разгореться после публикации доклада Кокса. Так что никакие шаги югославов просто не в состоянии умиротворить его (а, следовательно, и НАТО) сейчас. Клинтону нужна война с "малой кровью" - но с большой помпой, – которая длилась бы как можно дольше. Если косовский кризис вдруг завершится, американскому президенту придется немедленно начинать другой. "На всякий случай" США уже возобновили бомбардировки Ирака.
Но есть и другие, более личные причины. Некоторые из тех, кто близко знаком с Клинтоном, утверждают, что он задумывается о том, каким останется его президентство в памяти поколений. Ему совершенно не улыбается перспектива войти в историю своим бесславным сексуальным скандалом. Клинтон предпочел бы, чтобы его запомнили как президента, который вовлек США и НАТО в крупномасштабную войну.
Все соглашаются, хотя бы номинально, что если в войне с Югославией НАТО не достигнет своих "целей", эта организация попросту перестанет быть жизнеспособным стратегическим инструментом. В конце апреля 1999 года лишь немногие правительственные чиновники стран НАТО продолжали верить, что воздушная мощь способна заставить правительство Милошевича выполнить натовские условия.
Другие же считают печальной необходимостью ввод наземных войск в Югославию или хотя бы в Косово-Метохию. Но и они слишком наивны: югославы не откажутся от священных земель сербской нации. С 1941 по 1945 год Германия содержала в Югославии 700 тыс. своих военнослужащих, но так и не смогла обеспечить эффективный контроль над ее территорией.20 НАТО же на столь крупномасштабную операцию просто не готова.
Более того, военные возможности Югославии практически не затронуты даже несмотря на продолжительную военную кампанию (возможно, из-за того, что удары наносятся, главным образом, по гражданским целям, имеющим экономическое значение). Следовательно, за военную "победу" НАТО придется заплатить колоссальную, совершенно неприемлемую цену, причем не только деньгами и ресурсами, но и человеческими жизнями.
Таким образом, для НАТО (точнее для Клинтона, поскольку НАТО полностью следует за ним) возникает насущная необходимость "пересмотра условий победы". Даже антиклинтоновские круги этой организации встревожены тем, что без победы в этой войне НАТО утратит доверие и потеряет жизнеспособность. В определенной степени так оно и есть, поэтому многие высокопоставленные руководители вооруженных сил США и НАТО начинают втайне негодовать на Клинтона.
Серьезным прорывом в такой ситуации стало посещение Белграда американским конгрессменом Джимом Сакстоном (республиканец от штата Нью-Джерси), который является издателем настоящего журнала Международной ассоциации стратегических исследований. Он попытался перехватить инициативу и удержать страну от клинтоновского марша к Армагеддону. Не удивительно, что по возвращению в США конгрессмена Сакстона ждало весьма враждебное отношение со стороны администрации Клинтона, настороженность средств массовой информации и некоторых членов конгресса, основательно обработанных официальной пропагандой.
Поначалу любопытные журналисты буквально наседали на Сакстона с просьбами выступить в ведущих телевизионных передачах, включая программу Ларри Кинга на CNN. Однако после того, как конгрессмен провел 45-минутный разговор с Олбрайт, госдепартамент использовал все свои возможности, чтобы не допустить его публичных выступлений. Все полученные ранее приглашения телевизионных компаний под давлением властей были отозваны. Мало найдется в Вашингтоне журналистов, которые могут рискнуть ухудшением отношений с Белым домом или госдепартаментом.
Не вызывает никакого сомнения: если бы сообщения о ходе косовского конфликта были объективными, некоторые "земные реалии" выглядели бы совершенно по-иному.
Американские аналитики еще до начала военной операции предупреждали Белый дом, что после начала бомбежек начнется массовый исход беженцев из Косово в соседние страны. До 24 марта 1999 года в бывшей югославской республике Македония вообще не было беженцев, а в охваченных анархией северных районах Албании их можно было пересчитать по пальцам (да и те были связаны с ОАК). Белый дом пренебрег такими предупреждениями. Гражданские цели: США и НАТО громко заявляют об уничтожении нефтеперерабатывающей промышленности в Югославии, но реалии воздушной войны скрывают. Автор же лично наблюдал последствия некоторых налетов. В городе Панчево, практически пригороде Белграда, воздушным ударам постоянно подвергаются нефтеперерабатывающий завод, завод удобрений и химический комбинат - все они относятся к крупнейшим предприятиям такого типа в юго-восточной Европе.
Разрушения колоссальны, но они опровергают набившие оскомину заявления, будто уничтожаются исключительно военные цели. В Панчево, как и в других югославских городах, удары наносятся и по гражданским объектам. Учитывая широко разрекламированную точность применяемого оружия, можно сделать вывод, что цели войны и методы ее ведения в корне отличаются от тех, которые называет Белый дом.
По самым осторожным оценкам, на 19 апреля 1999 года работу потеряли от 400 до 500 тыс. югославов (не считая косовских беженцев), работавших на уничтоженных предприятиях. Это означает, что из 11-миллионного населения страны около 2 млн. человек осталось без источников дохода. Однако такие цифры характеризуют лишь непосредственный рост безработицы. Разрушение автомобильного завода, производившего 300 тыс. машин "Юго" в год, не может сказаться на производителях комплектующих, которые потеряли потребителя своей продукции и будут вынуждены закрыться.
Уничтожение нефтеперерабатывающей отрасли в какой-то мере еще можно было бы понять, ведь она снабжала горючим югославскую армию. Однако один из ударов был нанесен в первый день Православной Пасхи, хотя при операции против Ирака Белый дом старался избегать ударов в течение всего мусульманского праздника Рамадан.
Убытки от разрушений только в Панчево составили около 1,3 млрд. долларов, 650 млн. из которых приходится на нефтеперерабатывающий завод. [Общий ущерб югославской экономике за первые 30 дней бомбежек оценивается в 100 млрд. долларов]
Сильно поврежден близ расположенный нефтехимический завод HIP Petrochemija, причем нанесенные по нему удары никак нельзя объяснить случайным отклонением ракет, нацеленных на нефтеперерабатывающий завод. И здесь можно сделать несколько определенных выводов. Совершенно очевидно, что завод HIP не имеет никакого стратегического или военного значения, он был уничтожен исключительно с целью наказания населения и создания массовой безработицы. То же можно сказать и других воздушных ударах, направленных против подобных целей (а таких примеров сотни) на всей территории Югославии.
По оценкам югославского руководства, на 19 апреля 1999 года под бомбами погибло около тысячи человек и еще около шести тысяч было ранено. Судя по личным наблюдениям автора статьи, этим данным можно верить.
Примерно 200 школ в той или иной мере разрушено, остальные закрыты, в результате чего 800 тысяч учеников не могут заниматься с 24 марта. Здесь никто не хочет рисковать жизнью детей.
Водопровод, проходящий по одному из пяти разрушенных мостов через Дунай, снабжал питьевой водой 600 тысяч человек. Уничтожение теплоцентрали в Новом Белграде лишило тепла половину населения югославской столицы.
Потери НАТО: В наш журнал поступает информация из целого ряда достоверных источников, включая разведывательные. Получаемые данные ясно свидетельствуют о том, что натовские силы уже понесли значительный урон в живой силе и технике. Ни НАТО, ни США, ни Великобритания, ни другие страны таких потерь не признают, не считая разве что американского истребителя-невидимки F-117A, сбитого над Сербией, горящие обломки которого были показаны по телевидению.
По состоянию на 20 апреля 1999 года потери НАТО примерно составили: 38 боевых самолетов; 6 вертолетов; 7 беспилотных летательных аппаратов; "множество" крылатых ракет, сбитых зенитной артиллерией и ракетами. После этой даты сообщалось об уничтожении и других самолетов; по меньшей мере один из них демонстрировался по сербскому телевидению. По некоторым сведениям, сбито три самолета-невидимки F-117A, об одном из которых известно всем. Второй истребитель был сбит в воздушном бою летчиком югославского МИГ-29, а третий - наземным зенитным огнем. Таким образом, технология F-117A попала в руки югославов, а сама эта сверхсекретная машина оказалась далеко не так непобедима, как ожидалось. К тому же были утрачена вся секретность этого оружия устрашения.
Существенные потери несут в Югославии и наземные войска НАТО, проникающие на территорию Сербии. Так, вблизи Приштины в засаду югославской армии попала группа, взбиравшаяся по склону оврага, в результате чего было уничтожено 20 солдат противника. Когда были вскрыты их смертные пеналы, оказалось, что группа состояла из 12 американских зеленых беретов и 8 бойцов специальных сил Великобритании (предположительно, SAS). Данный эпизод имел место примерно через неделю после начала бомбежек.
Известны случаи, когда силам НАТО удавалось обнаруживать убитых на территории Югославии соратников и вывозить их в соседние страны. В частности, не менее 30 трупов американских военных было доставлено из зоны боев в Афины. По меньшей мере два вертолета, сбитых над Югославией, имели на борту группы военнослужащих. Это привело к гибели около 50 человек, большинство из которых (но не все) были американцами.
Странам НАТО приходится платить за эту агрессию не только материальными потерями. В американских подразделениях, участвующих в конфликте, проявляется сильное недовольство. Даже малейшее расширение масштабов боевых действий требует привлечений резервистов и национальных гвардейцев, которые вынуждены отрываться от своей гражданской работы. Как и в случае с силами поддержания мира в Боснии-Герцеговине, перспектива несения военной службы на Балканах им совершенно не улыбается, ведь это не защита насущных интересов нации, к которой они готовились.
Начинают возникать сомнения в разумности получаемых приказов, людей раздражает отсутствие ясных политических (не говоря уже о военных) целей этой войны.
С такой проблемой сталкиваются не только американские руководители. В частности, сообщалось о весьма напряженной ситуации, близкой к бунту, на борту британского авианосца "Инвинсибл".
В средствах массовой информации уже неоднократно отмечалось, что в Югославии сегодня находится колоссальное количество беженцев. Их здесь на душу населения больше, чем в любой другой стране мира. На ранних этапах войны, начиная с 1991-92гг., в Югославию (главным образом, Сербию) прибыл почти миллион жителей соседних стран. Их этнический состав вовсе не ограничивается боснийскими и ховатскими сербами. Есть среди них, и хорваты-католики, и мусульмане, покинувшие в поисках безопасного убежища Боснию-Герцеговину и Хорватию.
Югославия так и не получила сколь-нибудь существенной помощи на их размещение и поддержку. Многие беженцы уже полностью ассимилировались в югославское общество.
После начала натовских бомбардировок Косово примерно треть из общего числа беженцев направилась вовсе не к границам Албании и Македонии, а вглубь Сербии. Часть из них, естественно, осела в югославской республике Черногории.
Из войны НАТО против Югославии уже сейчас можно сделать некоторые военные, стратегические и военно-политические выводы. Если ждать ее завершения, то можно оказаться в типичной для всех конфликтов ситуации, когда "уроки" будет извлечены лишь частично, а ключевые проблемы выпадут из поля зрения мирового сообщества, черпающего информацию из источников более сильной стороны. Я не говорю "победителя", поскольку в случае начала крупной наземной войны победителей не будет. Это и есть первый "урок": следует избегать войн, не имеющих явно достижимых и ограниченных военно-политических целей.
Защищающейся стороне такие цели определить легче: выживание нации, сохранение жизнеспособности и национального достоинства, минимизация потерь, борьба за суверенитет и т.д. Ниже приведен ряд других уроков, которые можно совершенно определенно извлечь уже сейчас.
1. Урок коалиционного ведения военных действий. Воздушные операции против Югославии, по крайней мере, в первый месяц, были для НАТО удачны, хотя конфликт носил текущий характер, не имел ни цели, ни четко выраженных военных задач. Их отсутствие - вина не военных, которые мало что могут сказать о выборе целей.
Однако координация действий авиации, особенно применение воздушных датчиков и системы управления, оказалась весьма эффективной.
Хорошо показали себя и административные механизмы НАТО, впервые за полсотни лет задействованные в боевых действиях. Можно сказать, что НАТО продемонстрировала способность эффективно действовать по первому требованию.
2. Цена утраты технологических секретов. Потеря секретов передовой технологии не может не тревожить. Конечно, американские военные руководители успокаивают, что F-117 разрабатывался 20 лет назад, а крылатые ракеты ненамного позже, всего 12 лет назад. Но как бы то ни было, эти виды оружия и сейчас являются самыми совершенными из тех, что состоят на вооружении. Не вызывает никакого сомнения, что компоненты сбитых самолетов и ракет будут тщательно изучены специалистами, и через считанные месяцы Югославия и Россия будут способны производить оружие, не уступающее по сложности "Томохокам".
Готова ли НАТО к тому, что через пару лет, такие системы появятся, скажем, у коалиции, во главе которой будет стоять Россия?
Говорят, что воспроизвести F-117 не так-то легко, но обломки этого самолета-невидимки облегчат отработку способов борьбы с ним. Вспомним: вертолетные силы, которые так эффективно действовали в Ираке, сейчас оказались весьма уязвимыми, хотя Югославия еще не начала применять свои самые совершенные средства. С вертолетами теперь успешно справляются даже устаревшие 23 и 57 мм зенитные орудия, равно как и ЗРК SA-3.
3. Утрата мобильности на других ТВД. Китайская народная республика имеет сегодня на вооружении около 200 баллистических ракет среднего радиуса действия, каждая из которых способна доставить ядерную, химическую или бактериологическую боеголовку в районы, прилегающие к Тайваню. Три года назад, когда Пекин угрожал вторгнуться на остров, в этом районе было всего 50 таких ракет. Но тогда США имели в этом районе пару авианосных ударных групп.
Сейчас у побережья Юго-Восточной Азии американских авианосцев нет. Но зато появилась баллистическая ракета дальнего радиуса действия у Северной Кореи, которая уже провела ее испытание над Японией.
Таким образом, США сегодня мало что могут сделать, чтобы выполнить свои обязательства по защите Тайваня и Южной Кореи.
Американские вооруженные силы утратят свою мобильность в еще большей степени, если будут втянуты в наземную операцию на территории Югославии. США уже использовали большую часть своих крылатых ракет, и, начнись война в Азии, нашим солдатам придется или сталкиваться с противником нос к носу, или применять ядерное оружие на самом раннем этапе.
Важно отметить, что начало крупномасштабной войны в Югославии с большой долей вероятности спровоцирует войну в Азии - между Кореями или Китая с Тайванем. И Пхеньян, и Пекин могут сделать вывод, что теперь смогут одержать легкую победу над своими давними противниками. И их виды на победу здесь гораздо лучше, чем у НАТО - на покорение Югославии.
Но и это еще не все. Утрата вооруженными силами США мобильности приведет к войнам и в других районах земного шара, в частности, на Ближнем Востоке.
Да и внутри НАТО возникнет угроза греко-турецкого конфликта, в котором Греция попытается окончательно изгнать Турцию с Кипра.
Загорится весь мир, а США и НАТО просто нечем будет ответить на все эти угрозы.
4. Расходы на вооружения. Большинство стран НАТО, в том числе и США, начиная с 1991 года значительно сократили свои расходы на оборону. В ходе войны с Ираком и после нее США израсходовали львиную долю своих запасов крылатых ракет.
Срок службы большинства ключевых систем вооружения НАТО сократился из-за их повышенного износа в ходе военных операций против Югославии.
В результате относительный баланс между НАТО и потенциальными противниками этой организации сейчас сильно отличается от того, что был, скажем, пять лет назад.
5. Борьба за выживание НАТО. За фасадом единодушия, которое НАТО старательно демонстрировало на мероприятиях в честь своего 50-летия, скрываются серьезные взаимные трения между некоторыми странами. Франция, которая наконец вернула себе лидирующее положение в военном крыле НАТО, сильно озабочена (хотя и не афиширует этого) ковбойским поведением своих союзников в Югославии.
Новые члены организации - Венгрия, Чехия и Польша - не могут не ощущать, что цена их вступления в НАТО оказывается весьма высокой как в экономическом, так и в политическом плане. Вместо того, чтобы попасть под защиту мощных покровителей, они теперь рискуют оказаться втянутыми в войну с собственными соседями.
Православная Греция чувствует себя изолированной в этом конфликте и не очень-то стремится воевать с Сербией.
Италия, населения которой уже сейчас выступает против участия своей страны в конфликте, прекрасно понимает тяжелые последствия расширения масштаба боевых действий (они будут заметны здесь намного сильнее, чем в любой другой стране НАТО, за исключением, разве что Греции). Следует признать, что югославская авантюра скорее навредила НАТО, чем сплотила эту организацию.
6. Сокрытие потерь живой силы и техники. В первые 30 дней воздушной кампании НАТО удавалось скрывать свои потери, о которых мы уже говорили в настоящем документе.
Этот "успех", однако, имеет и обратную сторону. Югославы, несомненно, хорошо знают о таких потерях, поэтому объяснить их засекречивание будет крайне трудно. Совершенно ясно, что главная цель сокрытия таких фактов - не дать повода к критике войны в самих странах НАТО.
Что же произойдет, когда правда о потерях НАТО начнет всплывать на поверхность?
7. Вовлечение военных руководителей в решение политических задач. НАТО - военная организация, призванная выполнять чисто военные функции под управлением политического руководства. Почему же тогда главком НАТО Кларк, начальники штабов США и Великобритании, даже представитель НАТО по связи с общественностью Шиа делают политические заявления против югославских лидеров?
Такое поведение военных еще более затрудняет планирование "стратегического выхода" из конфликта.
8. Утрата престижа. Опросы общественного мнения, проведенные в России в середине апреля, показали, что 98% русских осуждают действия НАТО против Югославии .
За последние семь лет Запад утратил свой престиж не только в России. Совершенно ясно, что Индия и Пакистан больше не полагаются на посредничество западных стран, а предпочитают развертывать собственные системы стратегической обороны. На Америку обрушиваются и террористические группы, самая известная из которых действует под руководством Осама бен Ладена.
В конфликте на Африканском роге Эритрея практически выслала американских военных советников высокого ранга, хотя те пытались помочь ей. Эфиопия пока обращается с иностранными советниками несколько лучше.
Так что лидеры НАТО имеют все основания настаивать на победе в югославском конфликте. Военное поражение здесь станет сигналом для всеобщего хаоса. Чтобы сохранить доверие к себе, НАТО нужна победа, приправленная некоторой долей сострадания, причем одержать ее необходимо как можно скорее. Хотя об этом, похоже, говорить уже поздно.
Статистические данные, опубликованные газетой "Лос-Анджелес Таймс", ясно свидетельствуют о том, что НАТО ведет войну, главным образом, с гражданскими сербами. Как отмечается, после пяти недель бомбежек арсенал югославской "военной машины не уничтожен". Натовцам удалось нанести ему ущерб, но в целом югославские подразделения и система ПВО остаются вполне боеспособными. Сбросив на территорию Югославии девять тысяч ракет и бомб, проведя четыре тысячи самолетовылетов на 270 целей (таковы данные по состоянию на 11 мая), союзники так и не смогли существенно ослабить потенциал югославской армии и ее способность вести боевые действия. По официальным американским оценкам, опубликованным на этой неделе, сербам удалось сохранить от 80 до 90% своих танков, 75% наиболее современных зенитно-ракетных комплексов и 60% истребителей МИГ. Самолеты НАТО уничтожили основные железные дороги в Косово, однако пять из восьми главных магистралей здесь остаются пригодными для использования в той или иной степени, - такие данные приводят британские официальные источники.
Многочисленными ракетно-бомбовыми ударами натовская авиация уничтожила два югославских нефтеперерабатывающих завода, полностью подавив эту отрасль югославской промышленности, и нанесла удары по шестнадцати хранилищам нефтепродуктов. Как считают представители Пентагона, в некоторых подразделениях югославской армии запасы топлива сократились до 10%, что отрицательно сказывается на мобильности этих сил.
Однако в целом, как признал главком НАТО американский генерал Уэсли Кларк, югославским военным удалось сохранить примерно две трети своих резервов горючего. Большая его часть хранится в небольших баках, размещенных на территории Косово - на юге Сербии и в других местах, а обнаружить такие хранилища крайне трудно. Кроме того, некоторые запасы топлива есть и у гражданского населения.
Несмотря на потерю многих новейших истребителей МИГ, югославские военно-воздушные силы все еще имеют на вооружении от 380 до 450 самолетов. Восемь из семнадцати аэродромов страны все еще не подвергались ударам, и еще шесть повреждены незначительно. По официальным оценкам, сербы сохранили примерно три четверти своих наиболее современных зенитно-ракетных комплексов - мобильных SA-6 - и 60% более старых SA-2 и SA-3. Судя по докладам Пентагона, сербские силы ПВО пока не ввязываются в бой, как считает большинство американцев, а ведут с летчиками НАТО игру, завлекая их в ракетные и артиллерийские ловушки. "День за днем мы вынуждены играть в кошки-мышки", -- отмечает капитан второго ранга Марк Керк, резервист, призванный на военную службу и проходящий ее в авиационном крыле радиоэлектронного противодействия на авиабазе Авиано в Италии.
Даниэл Гоур, аналитик вашингтонского Центра стратегических и международных исследований, в беседе с корреспондентом "Лос-Анджелес Таймс" высказал опасения, что натовские бомбардировки не способны оказать никакого влияния на Милошевича, принудить его к капитуляции и возвращению албанских беженцев в Косово. В таком случае военная кампания может стать не только "технологическим чудом", но и "военно-политической катастрофой". Случайное уничтожение китайского посольства способно развеять все иллюзии относительно "технологического чуда", и в то же время подчеркнуть катастрофический характер войны НАТО против Сербии. Белград, 12 мая. Натовских генералов приводит в ярость, что даже самые современные авиационные технологии оказались далеко не всемогущими. В последнем номере журнала югославских вооруженных сил "Войска" утверждается, что НАТО уже потеряло свыше 70 самолетов, а 200 ракет не долетели до своих целей. Возмездие за эти потери обрушилось на гражданских жителей страны, и стало ясно, что натовские генералы вовсе не бесстрашные воины, какими пытаются предстать перед нами, а коварные убийцы.
По утверждениям журнала "Войска", подразделения ПВО югославской армии активно используют специальную тактику действий, быстрый маневр и ряд новшеств, создавая "огромные трудности для вражеской авиации". "Наша тактика, опыт и изобретательность выходят далеко за рамки тех закостенелых схем, которые были построены натовцами, - пишет автор статьи. - Генералы вынуждены признать, что вооруженным силам Югославии удалось озадачить и перехитрить их". Конечно, данные из югославского военного журнала приходится воспринимать с известной долей осторожности, впрочем, не большей, чем громкие заявления НАТО. Но все же нельзя не признать, что потери авиации намного превосходят тот единственный "невидимый" F-117, о котором соглашается говорить Вашингтон.
2.3. Средства печати как отражение позиции отдельных государств и мирового сообщества к проблеме урегулирования югославского кризиса.
Почему США и НАТО так легко удалось убедить общественность своих стран в законности присвоенного ими права убивать и разрушать. Неужели на Западе живут заевшиеся, тупые и бессердечные люди?
Проследим за отражением войны в Югославии в западных СМИ. Можно отметить насколько сильно подвержены "независимые" североамериканские средства массовой информации государственному контролю и насколько лживой может быть западная демократия. Самое страшное для нынешних западных правителей - это правда о происходящем в Югославии, а точнее - правда о массовом уничтожении югославского народа в гуманитарных целях. Гуманитарная бомба - новый парадокс американской демократии конца второго тысячилетия. (В Чеченской войне тоже были бомбы, но они, по крайней мере, не оправдывались гуманитарными целями).
Американские СМИ оказывают влияние не только на своих соотечественников, но и на мировую общественность. Так, например, благодаря международному вещанию CNN (американский информационный гигант, пытающийся убедить мир в своей непредвзятости и журналистской независимости) миру настойчиво прививается западное виденье конфликта.
Мир изменился - могущество СМИ неоспоримо, но война в Югославии развеяла миф об их независимости и свободе. Здесь, в Северной Америке, для журналистов существует только одна однобокая свобода - свобода вещать о зверствах сербов и хождениях по мукам многочисленных албанских беженцев. Когда, под давлением неопровержимых доказательств, НАТО бывает вынуждено признавать свою ответственность за очередное "непреднамеренное" убийство ни в чем неповинных людей, то каждая новая трагедия преподносится как побочный, но неизбежный эффект "человеколюбивых" бомбометаний. И, конечно же, во всех злодеяниях НАТО в Югославии виноват только один человек - Милошевич. Ведь НАТО воюет не с югославским народом, а с несговорчивостью югославского президента (новый Гитлер в понимании западного обывателя). И страну разрушают не натовские бомбы, а нежелание "беспощадного диктатора"согласиться на "миротворческие" требования руководства "миролюбивого и оборонительного" военного альянса. Интересно было наблюдать, что подобной точки зрения придерживаются и некоторые российские журналисты (надышавшиеся,очевидно, "свежим воздухом" западной пропаганды).
Почему же никто не догадается провести параллель между обыкновенными террористами, убивающими заложников с целью принятия властями выдвинутых требований и дейсвиями НАТО в Югославии? А вот для этого и существуют средства массовой информации, круглосуточно вещающие о невероятных (приводимых только со слов албанцев) ужасах этнических чисток и горькой судьбе несчастных беженцев. После каждого краткого и сухого сообщения об очередной "оплошности" натовской авиации, западного телезрителя погружают в новый, практически всегда бездоказательный, но ужасный, вызывающий у каждого нормального человека чувство огромного негодования и справедливого возмущения, зверский поступок сербов по отношению к албанскому населению Косово. Есть одна закономерность - чем больше людей погибает во-время натовских бомбардировок, тем более ужасные преступления преписываются сербам, при этом достоверность информации мало кого интересует. Естественно, что при такой подаче информации, эмоциональный эффект, производимый на среднего американца или канадца сообщением о жертвах и разрушениях в Югославии, равен нулю.
В сознании среднего североамериканца сформировали образ сербов-зверей (наподобие образа кровожадного Садама Хусейна), страдания и лишения которых не заслуживают человеческого сострадания. Переживать позволено только за албанских беженцев (а страдания беженцев действительно ужасны, только непонятно, чем вызвано их массовое бегство - этническими чистками или бомбардировкой их деревень натовской авиацией, а также, ожесточенными боями между сербами и бывшими террористами, нынешними бойцами АОК).
Всякая положительная информация о Югославии, способная пошатнуть веру в созданный образ серба-зверя, подавляется самым решительным образом. Когда Джеси Джексону удалось добиться освобождения трех американских военнопленных, то американские СМИ, вопреки своим традициям, вместо торжественного смакования данного события (факт освобождения американских военнопленных всегда использовался для укрепления американской национальной гордости), сделали все возможное, чтобы как можно быстрее замять неудобную, вызывающую некоторое чувство симпатии к сербам, новость. А самому Джеси Джексону просто-напросто заткнули рот. Изначально, для выступления по CNN знаменитого американского проповедника отвели целый час, но, буквально, через две минуты с начала передачи, а, точнее, после слов Джеси Джексона о варварском разрушении Югославии натовской авиацией, трансляция была прервана "черезвычайным репортажем" о третьем подозреваемом соучастнике Лителтаунского растрела школьников. Джеси Джексону все-таки дали выступить в популярной вечерней передаче Лэрри Кинга, но только после дневной встречи проповедника с президентом Клинтоном.21
Американцы очень боятся проиграть эту, развязанную ими, гуманитарную войну. Боятся уронить престиж своей страны, как единственной сверхдержавы. Многие видные американские политические деятели, категорически выступавшие против начала бомбардировок, теперь активно поддерживают идею, что эту войну США не имеет право проиграть. Завершение военной авантюры должно быть победоносным. В противном случае - конец НАТО и непредсказуемые последствия для США , как основного мирового лидера, навязывающего миру свой бездуховный образ жизни. Простые американцы убеждены, что их страна делает доброе дело: We are good guys, they are bad guys (Мы хорошие, а они плохие). Даже сложно представить, какой грандиозный скандал сможет разгореться, если американцы увидят, что, на самом деле, все наоборот. Поэтому, администрация Клинтона не остановится ни перед чем, чтобы скрыть правду о происходящей трагедии югославского народа. Джими Картер получил титул выжившего из ума маразматика, после его безуспешной попытки поведать американскому народу о разрушениях, производимых авиацией альянса. Югославскому телевидению отказывают в праве использовать спутниковую связь. Все международное господство над правдой переходит в руки CNN, BBC World news и им подобным "независимым" информационным гигантам, профессионализм которых ни у кого не вызывает сомнения (если бы по CNN или BBC показали хотя бы один репортаж о страданиях югославского народа, наподобие тех, что делаются о мучениях албанских беженцев, то количество американцев и англичан, выступающих в поддержку бомбардировок, резко бы сократилось).
Самое неприятное, при всем происходящем, видеть в России людей, продолжающих по привычке, оставшейся с советских времен, относиться с неограниченным доверием к информации, получаемой от западных источников информации. Это хорошо понято и широко используется руководством западных стран, развязавших военную агрессию против суверенного славянского государства.
СМИ получили возможность говорить о новой мировой информационно-идеологической войне. Не прошло и двух недель после начала ракетно-бомбовых ударов по Югославии, как Мадлен Олбрайт объявила, что НАТО ведет "битву за западные ценности" и за свою роль "защитника демократии". Это и подобные ему заявления можно было бы счесть простой риторикой, если бы для продолжения военных действий со стороны Запада действительно удалось бы найти какие-то иные резоны. Битвы же за ценности, как показывает история, - наиболее беспощадные из всех, поскольку компромисс в них практически равен поражению. Вопрос в том, в какое число жизней своих солдат Запад оценивает собственные ценности.
Отсюда следует, во-первых, необходимость и стратегическая важность сражений за монополию на публичные оценки происходящего. А потому, в частности, Белградский телерадиоцентр был обречен, сколько бы людей ни пытались встать там "живым щитом". Во-вторых, так называемая "информационная война" становится главной компонентой всех событий вокруг Югославии. И если действия вооруженных сил носят пока локальный характер, то информационная война с самого начала ведется как мировая и тотальная, т.е. вовлекающая весь мир и каждого человека, слушающего или смотрящего новости. Иначе не могло и не может быть при глобальном, всепроникающем характере современных СМИ. Причем началась она не в марте 1999-го года, а еще во времена "Бури в пустыне" и первого балканского кризиса. И, в-третьих, если быть вполне точным и учитывать цель - защита "западных ценностей", а по сути, их распространение с цивилизованного Запада на земли варваров, - то эту информационную война следует именовать также "идеологической", или "культуртрегерской".
Ядром навязываемой всему миру идеологии служит убеждение в том, что "правильная" (капиталистическая) экономика, если ей не противодействовать, способна так или иначе решить все жизненно важные проблемы. Исключить возможность противодействия "правильной" экономике можно только при "правильном" (либерально-демократическом) политическом режиме. На глобальном уровне эта идея раскручивается следующим образом. В конце ХХ века впервые за всю историю "планеты людей" сформировалось реальное мировое сообщество, или "единое человечество". Это достигнуто на основе глобализации экономики капиталистического типа. Ведущую роль в этом всемирном, эпохальном достижении человеческого разума сыграл Запад. Страны Запада - самые богатые, процветающие и прогрессивные; они суть воплощение всех мыслимых добродетелей, насколько это вообще реально возможно. Естественно, хотя мировая экономика едина, уровень и качество ее далеко не везде одинаковы.
Но разные регионы имеют и разную значимость для нее - те, которые существенно значимы, составляют "зону жизненных интересов" Запада. В условиях экономической взаимозависимости мира политическая независимость и непредсказуемость отдельных государств крайне опасны для всего мирового сообщества. Запад как автор глобальной цивилизации должен принять на себя ответственность за ее настоящее и будущее. Подобно строгому, но любящему и справедливому отцу, он должен воспитывать своих детей, прививать им единственно верную,"демократическую" систему ценностей,а при необходимости- "с печалью, но твердо" наказывать (для их же блага). Как любая идеология, она содержит и правду, и ложь, причем одно плавно переходит в другое и наоборот. Здесь не место вступать в теоретическую критику западной идеологии. Достаточно подчеркнуть, что любые альтернативы себе она расценивает как "Мировое Зло" и борьба с этим Злом ведется уже не только "мирными", включая разного рода угрозы, средствами, но и прямыми военными ударами. Войну с Ираком еще можно было бы счесть "досадным отступлением от правил". Но агрессия против Югославии превращает это в систему. Поэтому Косово - как повод - уже не имеет значения. Не столь важно даже, капитулирует Милошевич или нет, поскольку восстановить равновесие может только полное и безоговорочное признание странами НАТО ошибочности своих действий.
Первую мировую идеологическую войну, вошедшую в историю под названием "холодной войны", Россия (СССР) проиграла. Казалось бы, должно извлечь уроки. В связи с этим не может не насторожить тот странный, если не сказать большего, подход многих российских СМИ к освещению, анализу и интерпретации происходящего. Трудно заподозрить их в слепоте или наивности, поскольку информационные действия НАТО и его сторонников должны быть вполне очевидны нашим профессионалам СМИ, поднаторевшим на собственной "войне компроматов". Эффективность применения "информационного оружия" в пространстве масс- медиа, т.е. буквально на глазах у всех, существенно зависит от его незаметности, от способности маскироваться под собственное отсутствие. Важнейшим средством защиты в информационно-идеологической войне служит способность распознать, какие сведения и оценки суть информационное оружие, каков его "принцип действия" (умолчание, фальсификация, преувеличение, подбор контекста и т.д.) и на достижение каких целей оно направлено. Таким оружием может служить практически любое сознательное искажение и даже просто чрезмерное упрощение реальной картины, когда, образно говоря, сеанс одновременной игры в шахматы на нескольких досках (причем каждый игрок играет с каждым) нам пытаются излагать в терминах игры в "казаки- разбойники". Так, есть ситуация косовских беженцев, есть проблема Косово и есть ситуация Югославии, противостоящей НАТО. И это - взаимосвязанные, но разные ситуации. Разные по своим временным и территориальным рамкам, по субъектам и по смыслу, по значению и возможностям решения. Подменять рассмотрением одной ситуации анализ всей структуры, так же как и смешивать все ситуации в общую кучу, - по меньшей мере бездарно, если не преступно.22
Возьмем ситуацию с косовскими беженцами. Невозможно не сочувствовать старикам, женщинам, детям, вынужденным покинуть свои дома и мыкаться на чужой земле. Безусловно, им следует оказать гуманитарную помощь и приложить все усилия к тому, чтобы люди могли вернуться в родные места. Но может ли сочувствие одним людям служить достаточным основанием, чтобы ввергнуть в бездны страдания других? Даже в те варварские времена, когда действовал закон "око за око, зуб за зуб", было принято разбираться, кто и в чем виноват. Когда начался этот массовый исход? С того момента, как НАТО начало военную операцию против Югославии, включая Косово. Этого не может отрицать никто. Что произошло в Косово после начала бомбардировок? Тут уже далеко не все ясно. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что произошло обострение "проблемы Косово". Ни для кого не секрет, что в Косово длительное время велись боевые действия между правительственными войсками и так называемой "Освободительной армией Косово", намеревающейся любым путем отторгнуть этой край от народа, чьей исторической святыней и законной территорией он служит. И, кстати, почему никто не обсуждает, что произошло бы (произойдет), если бы ОАК одержала победу? Почему нам не показывают других албанцев - не плачущих, молодых и здоровых, обучаемых натовскими инструкторами и при поддержке лучшей авиации в Европе воюющих оружием, купленным на деньги от продажи наркотиков? Ведь это все тот же народ. Или они воюют, не убивая? Что могут представлять из себя такие действия, в России известно каждому по репортажам из Нагорного Карабаха, Северного Кавказа (где была не только Чечня, но и Буденновск...) или Таджикистана.
Точно так же известно, что в конфликтах, где "право на самоопределение" противопоставляется "праву на территориальную целостность и суверенитет", а тем более в межэтнических или, не дай Господь, межрелигиозных конфликтах, провести абсолютную границу между правыми и виноватыми объективно невозможно. Кем, каким международным судом или трибуналом доказано, что "режим Милошевича" осуществлял и осуществляет геноцид? Где-то кем-то снятая видеопленка с трупами или даже сам ров с трупами могут служить основанием для начала расследования, а не отказа от него - в смысле, что "и так все ясно, давайте линчевать убийцу". Согласно любым законам, обвиняться, осуждаться и нести наказание по приговору суда могут лишь конкретные лица, а не "режим", "войска" и т.п. Если же оставаться на уровне эмоций и сопереживания, то вполне можно понять, что не имея возможности встретиться лицом к лицу с агрессором, сербские войска отвечают косвенно - через тех, кто вольно или невольно стал причиной или пусть даже всего лишь поводом беспрецедентных по своей наглости и жестокости действий НАТО. Это не означает, что такие действия безусловно надо признать справедливыми. Но кто не понимает, что война есть война? Таким образом, причинно-следственная логика в данном случае явно не в пользу НАТО и их сторонников. Но в пространстве масс-медиа действуют свои законы. Достаточно изо дня в день начинать соответствующий блок новостей с репортажей о страданиях беженцев, а лишь затем говорить о ракетно-бомбовых ударах НАТО и сербах, ведущих "почти что мирный образ жизни", чтобы в сознании людей возникла другая, более подходящая натовцам картина событий. В связи с "проблемой Косово" в России принято к месту и не к месту вспоминать войну в Чечне. Избежать таких воспоминаний крайне трудно еще и потому, что сам стиль работы российских СМИ наталкивает на это. Все те же приемы "давления на психику", призванные пробудить сочувствие к безвинно страдающим простым косовским албанцам и вызвать возмущение поведением власть предержащих, т.е. правительством Милошевича. Правда, пока нам еще не показывали простых сербских матерей, проклинающих это самое правительство за гибель своих детей. Тем не менее, тенденция раскрутки спирали эмоций против "режима Милошевича" уже налицо.Зрителю опять предлагают,перефразируя известный призыв, "решать сердцем". Да, русский человек, как известно, жалостлив. Вообще, жалеть и сочувствовать пострадавшим - это нормально, на то и дана человеку его душа, но ведь дан ему и разум. А разум говорит, что только жалость живет одним днем, что циничные политики используют ее как хотят, а результаты приходится расхлебывать годами. Перед началом войны в Чечне мы жалели русских людей, страдающих от беспредела чеченских бандитов. Во время войны нас призывали жалеть наших солдат и чеченских детей, жалеть матерей России и женщин Чечни, защищать "права человека" и т.д. Теперь, после того, как военные действия на территории Чечни закончились, мы скорбим с семьями убитых милиционеров, сочувствуем заложникам и их родным, всему населению близлежащей к Чечне территории (и эта территория неуклонно расширяется).23
Еще одна активно используемая в информационно-идеологической войне особенность пространства масс-медиа - это возможность разместить на одной плоскости, как бы уравнять события несопоставимых масштабов. Нам постоянно предлагают сравнивать действия НАТО с действиями "режима Милошевича" в Косово. Однако до сих пор Милошевичу могут обоснованно инкриминировать только "вытеснение" косовских албанцев с территории своего государства, в то время как НАТО ведет тотальное разрушение этого государства и уничтожение, пусть даже и "случайное", его населения. Кроме того, что нового внес Милошевич (до агрессии НАТО) в практику борьбы государства с сепаратистами? Даже если ограничиться лишь "цивилизованным миром"? Фактически ничего. Тем не менее, НАТО отреагировало на это беспрецедентным нарушением международного права. ООН - в состоянии клинической смерти. Все до тех пор хоть как-то функционировавшие механизмы европейской безопасности намертво заклинило. Начались разговоры о третьей мировой войне. Будущее всего мира заволокло дымом. Следовательно, "центр тяжести" происходящего лежит не в Косово и не в Югославии, но в Европе. И чтобы его найти, надо переместиться на следующий уровень - уровень европейских ситуаций. Доминирует здесь, безусловно, ситуация "страны НАТО - Югославия".
У опасной черты балансирует ситуация "Россия - НАТО". Не исключено, однако, что как только атлантическое едино-немыслие закончится, более отчетливыми станут и другие ситуации. Центральная роль стран НАТО во всех событиях вполне понятна: они победили в "холодной войне" и, как победители, заканчивают передел и переустройство Европы. Новый североатлантический европейский порядок предполагает, судя по всему, обязательность для всей Европы "западных ценностей", развитие всех стран по "правильному" пути и безусловное признание авторитета НАТО как главного инструмента "защиты демократии" во всем мире. И вот, когда этот "светлый идеал" уже вполне близок к окончательному воплощению в жизнь, находится "режим Милошевича" в Югославии - этот, с точки зрения европейской элиты, "урод" в благополучной европейской семье, не побоявшийся проигнорировать ультиматум НАТО.Возможно, если бы НАТО не поспешило поставить свой ультиматум, ситуация была бы другой. Но после этого государства - члены НАТО оказались заложниками собственной силы и имперских амбиций.
С одной стороны, смириться с демаршем Югославии значило бы признать собственную некомпетентность и беспомощность, а значит, крах расчетов на будущую империю. Что не настоящее волновало европейскую элиту, а именно будущее - то, что существует только в возможности - можно заключить хотя бы потому, что она не постеснялась в качестве причины своей военной акции выставить "возможную (!) гуманитарную катастрофу в Косово".
С другой стороны, в случае успеха операции "решительная сила" НАТО создало бы в высшей степени значимый прецедент решения силой неразрешимых, казалось бы, для ООН, СБСЕ и других международных институтов ситуаций. Таким образом, исходно операция НАТО несла, по меньшей мере, тройную нагрузку: ликвидировать очаг межэтнической напряженности на Балканах, создать прецедент реализации новой роли НАТО в Европе (и мире), и закончить "идеологическую чистку" в Европе, устранив "режим Милошевича". Соответственно, операция в качестве внутриевропейской была вполне продумана и обеспечена: достигнут консенсус всех стран НАТО, нейтрализована ООН и, как полагали натовские стратеги, Россия. Россия - поскольку, во-первых, она участвовала в Контактной группе солидарно с другими европейскими странами (и вполне могла бы сделать вид, что и с ее мнением Милошевич не захотел считаться), во-вторых, Ельцин неоднократно демонстрировал свою приверженность "демократии" и "дружбе" с европейской элитой, и, в-третьих, у нее и своих внутренних проблем с избытком.24
Понятен их шок, когда Россия пошла на столь безрассудные с их точки зрения шаги, как объявление действий НАТО "агрессией" и выражение солидарности с европейским изгоем Милошевичем. В самом деле, кто мог ожидать такое от Ельцина, который добровольно отказался от огромных территорий, собиравшихся Россией в течение столетий, и бросил на произвол судьбы миллионы русских на этих территориях? Почему первая реакция России на действия НАТО стала столь жесткой и политически консолидированной? В ответ на какую угрозу? Перспектива "сегодня - Сербия, завтра - Россия", на которую дружно ссылаются самые разные российские политики, выглядит, если воспринимать ее буквально, довольно сомнительной (по меньшей мере, пока Россия в состоянии привести в действие свои ракеты).Тут чувствуется некая связь - почему эта риторическая формула и вызывает столь острую эмоциональную реакцию россиян,- но в то же время понятно, что "завтра - Россия" в каком-то ином смысле, чем "сегодня - Сербия". В каком?
Для ответа на этот вопрос необходимо подняться на следующий уровень ситуаций - геополитический. Именно здесь новая война раскрывается как "культуртрегерская". Безусловно, дихотомия "Запад - Восток" давно уже слишком примитивна для анализа на этом уровне. По меньшей мере, необходимо различать: Западный мир, Восточнославянский мир, Исламский мир, Дальневосточный мир и Латиноамериканский мир, а также ряд пребывающих в "междумирье" стран, среди которых и такие крупные, как Индия. Нетрудно заметить, что Россия есть своего рода пересечение трех миров: Восточнославянского, Исламского и Дальневосточного. В балканском узле сегодня завязаны Западный, Восточнославянский и Исламский миры. И то, что происходит здесь на геополитическом уровне - это не "агония коммунизма", как выразился Евг.Киселев с телеэкрана, но агония Восточнославянского мира. Восточнославянский мир во второй половине ХХ века составлял ядро самого мощного блока, противостоящего Западу по всему земному шару. В результате известных событий этот блок был расколот, часть входивших в него государств с великой радостью уже вступила в НАТО, другие - среди них и новые государства - оббивают пороги, чтобы их туда приняли, третьи просто косо смотрят на Россию, рассчитывая, что можно было бы за это "поиметь" от Запада. В этом смысле союз России, Белоруссии и Югославии есть реальная попытка выживания Восточнославянского мира как такового. Но сегодня Россия геополитически очень слабый игрок. Союз трех стран может как возродить Восточнославянский мир и, соответственно,его культурно- историческое противостояние другим мировым "полюсам", так и окончательно похоронить и его, и даже Россию.
Речь может идти только о культурно-историческом противостоянии (активное участие Патриарха крайне показательно в этом плане), о возможности идти в будущее собственным, хотя бы и не абсолютно "правильным", с точки зрения Запада, путем. Военное и экономическое противостояние Западу сегодня было бы не далеко от полного безумия. Кроме того, России и Белоруссии, чтобы активно действовать в пользу Югославии, жизненно необходима широкая международная коалиция.
Особую опасность для России в связи с косовским конфликтом, где одна сторона исповедует православие, а другая ислам, имеет ее собственная геополитическая неоднородность. Если в конфликт действенно втянется Исламский мир, то ему не составит большого труда дестабилизировать и даже разрушить Россию изнутри. Поэтому риторика "крови и веры", по каким бы российским телеканалам и с каких бы газетных полос она ни звучала, - крайне опасна прежде всего для самой Российской Федерации.25
Наконец (или даже: в первую очередь), позиции Запада и внутри России сегодня крепки как никогда. В ходе Перестройки "западники" одержали решительную идеологическую победу и так просто не отступят. Геополитическая ситуация почти что безнадежна для России: в условиях военных действий надо сделать шаги к возрождению Восточнославянского мира таким образом, чтобы это не вызвало прямую конфронтацию с Западом и Исламским миром. К тому же такая акция в самой России может быть сейчас оправдана преимущественно такими ценностями, которые либо непонятны большинству населения (например, ценность собственного пути культурно- исторического развития), либо тщательно оплеваны так называемыми "демократами" в период тотальной борьбы с коммунизмом ("имперские ценности").
Таким образом, геополитический узел действительно сблизил Россию с Югославией и сегодня уже не имеет значения, были они вчера "стратегическими партнерами" или нет. Запад, говоря о том, что ключ от балканского кризиса в руках у России, ожидает, что Россия либо принудит Милошевича принять ультиматум, либо хотя бы просто примкнет к позиции НАТО, что означало бы решающий перелом в информационно-идеологической войне и полную свободу рук для Запада. Для этого он всячески приглушает остроту расхождений с Россией. Западноевропейская элита, видимо, недооценивает тот факт, что внутренняя ситуация в России сама уже выстроилась по законам очерченной выше геополитической ситуации. Впрочем, возможно, Запад просто выжидает, когда Россия увязнет в собственном, "гражданском", варианте информационно- идеологической войны, и тогда с ней снова можно будет не считаться.
Заключение
В заключении дадим анализ последствий кризиса и распада югославской федерации для стабильности на Балканах и в целом в Европе. Паллиативность мирных соглашений, когда ни одна из сторон конфликта так и не была удовлетворена в своих основных требованиях, оставляет почву для возобновления конфликта, возможно, в иных рамках. Внешнее вмешательство, как показал опыт Югославии привело не к окончательному умиротворению региона, а лишь отразило новое переплетение различных интересов в стратегически важном балканском регионе.
Югославский федерализм отличался рядом особеностей, которые делали СФРЮ фесьма хрупким и неустойчивым образованием. Главными из них были децентрализация и общая слабость федерального центра (что противоречит самой природе федеративного государства), разностатусность субъектов федерации при одинаковых и очень широких полномочиях. Квалификация субъектов федерации в конституции 1974г. как государств и образований со всеми признаками государственности привело к качественному изменению и ослаблению федерати-вных связей, а сами субъекты со временем стали стремиться к приведению реальности в соответствие с юридической формулировкой, что означала разрушение конституционной целостности федерации.
Процесс отказа от коммунистической доктрины не привел в Югославии к замене одной интернациональной идеологии другой.
Вместо этого стала формироваться этническая парадигма. В связи с этим становится очевидным факт непреходящего для югославских народов значения тех идей, имеющих этноконздесси-оналвное измерение, которые руководили ими еще в период Национального возрождения XIXв. Многие из этих идей стали тем стягом, под которым республики второй Югославии шли к своей независимости. Это объясняется сохранившимся по сей день во многом традиционным массовым сознанием как народов, так и их политических элит. Кризис идеологической основы югославского единства также показал, что не всегда традиционное и современное совпадают в своем внутреннем содержании и внешнем выражении. Так, например, хорватская национальная доктрина, традиционная по своей сути и целям, предстала во вполне современных одеждах правового государства и гражданского общества. Напротив, сербская доктрина конца XXв., в сущности, отражала югославистские и, следовательно, интернациональные, устремления ее носителей, но внешне классифицировалась как узконациональная и "великосербская".
Национальный вопрос в Югославии имел ряд измерений. Подобно разностатусности субъектов федерации, национальные группы в Югославии также имели различный статус, который во многом определялся не их численностью, а исторической ролью в создании югославского государства. Кризис национальных отношений в Югославии во многом определялся различием в степенях национально-политической консолидации югославянских народов. К 1918г., когда была образована первая Югославия, сербы и черногорцы, достигшие в XIX веке государственной независимости, были готовы к более крупному региональному объединении с родственными им народами, не боясь раствориться среди них и потерять свою этническую самобытность. У словенцев и хорватов этот процесс еще не был завершен. Поэтому объединение с Сербией рассматривалось ими как угроза своей национальной и культурной идентичности. Отсюда изначальное восприятие ими Югославии лишь как временного этапа своей истории. Попав после Второй мировой войны в весьма благоприятную с точки зрения условий национального развития ситуацию, словенцы и хорваты, а также некоторые другие югославские народы, завершили этот процесс и в итоге осуществили свои национальные программы.26
Процесс трансформации югославской политической системы был в значительной мере обусловлен указанными выше особенностями. Политическая элита ряда республик, которая за годы социализма превратилась в настоящую этнократию, оказалась не в состоянии преодолеть узость чисто национальных целей и тем самым способствовать сохранению единого и все еще жизнеспособного государства. Усиливавшиеся экономические трудности и связывание их в массовом сознании с промахами именно социалистического государственного строительства заставило искать выход на пути политической трансформации СФРЮ, что должно было бы стать последним, а отнюдь не первым шагам в преодолении кризиса. Причем зачастую это преодоление связывалось исключительно с государственным разъединением. В процессе политической трансформации не было самого важного момента - легитимизации политической системы в период ее возникновения всем обществом без исключения. Напротив, становление новыя политических институтов сопровождалось маргинализацией определенных этнических групп в отдельных республиках. Перенесение центров принятия политических решений из Центра в регионы привело к потере им контроля над югославским политическим процессом. Многие сущностные вопросы "югославского развода" не были предварительно урегулированы правовыми методами, чему в немалой степени способствовало разрушение единства правовой системы югославского государства.
В процессе мирного урегулирования развернувшихся на территории Югославии вооруженных конфликтов, в полной мере проявились изменения в системе международных отношений и структур безопасности, сложившихся после Второй мировой войны. Выявилась известная традиционность подходов к решению балканских проблем" локализация конфликта и невмешательство ведущих держав мира в раздел "югославского наследства" (принцип, выдвинутый Россией еще в начале XXв.). Па-прежнему урегулирование балканских дел, определение дальнейших судеб югославских народов находится в руках внешних сил. фактическая политика "двойных стандартов" продемонстрировала относительную хрупкости международного порядка как формы глобальной организации на основе всеобщего соблюдения международно-правовых норм. В итоге при поиске выхода из кризиса югославское окружение стало руководствоваться своими долгосрочными или же сиюминутными интересами.
Для перехода к демократии Югославии требовался длительный период. Прежде всего необходимо было создать экономическую основу интеграции - общий рынок, который стал бы немаловажным фактором преодоления разрыва в уровням развития отдельных регионов. Введение экономических санкций в декабре 1991г. поставило этот процесс под сомнение. Случай Югославии показал, что образование на ее территории нескольких новых государств отнюдь не решило социальных, политических и национальных проблем, приведших к распаду страны. Они продолжают сотрясать эти государства, ресурсы которых по сравнению с СФРЮ настолько малы, что ожидать полного разрешения этих проблем следует лишь в отдаленном будущем.
Косовская проблема переходит в XXI в. с туманной перспективой на разумное разрешение в ближайшие годы. Опыт более чем 80-летнего пребывания албанцев Косово под властью королевской, а затем социалистической Югославии не сулит быстрого преодоления накопившихся за эти годы национальных, экономических, психологических, демографических и прочих противоречий. Независимо от исхода переговорного процесса, начавшегося в Рамбуйе, необходимо признать, что Косово потеряно для Сербии с того времени, когда стали предприниматься силовые приемы для его удержания в составе республики. Де-юре пока можно сохранить видимость целостности границ Югославии, но де-факто ее уже давно нет. Свидетельством этого является ситуация не только в Косово, но и в фактически неконтролируемой Белградом Черногории.
Распад СФРЮ и серия конфликтов на ее бывшей территории не только изменили карту Балканского полуострова, но и самым негативным образом сказались на характере межгосударственных и межнациональных отношений в регионе. Набиравшее во второй половине 80-х годов силу многостороннее сотрудничество балканских государств прервалось, поскольку после преодоления блокового противостояния в Европе были исчерпаны его основные цели. В результате крушения коммунистических режимов большинство балканских государств избрали прозападную ориентацию, взяв курс на вступление в НАТО и ЕС. Это в конечном счете и определило новый характер и структуру их взаимодействия.
Что же касается межнациональных отношений в регионе, то их современный уровень определяется стремлением большинства балканских государств и обществ соответствовать стандартам европейских структур. Именно этим объясняются казавшиеся ранее невозможными процессы "примирения" между Македонией и Болгарией, Македонией и Грецией.27
В то же время отсутствие реального прогресса на пути демократизации консервирует межнациональную рознь, что наиболее ярко демонстрирует ситуация на территории Косово. По словам философа и публициста Ш. Маличи, в крае "сложилась обстановка тотальной, всеобщей и непримиримой конфронтации между сербами и албанцами". При всей сложности исторических предпосылок этой конфронтации, возможности ее преодоления существовали (например начавшийся в 1992г. диалог, инициированный тогдашним премьер-министром Югославии М. Паничем).
В свое время известный югославский политик М. Джилас сформулировал вывод о том, что путь к политической и экономической стабилизации Югославии лежит через осознание национальных различий и договоренности между нациями. Этот разумный совет и сегодня остается в силе, и пренебрежение им способствует эскалации конфликта в Косово с самыми непредсказуемыми последствиями для края, СРЮ и балканского региона в целом. Без соблюдения демократических норм невозможно преодолеть негативные стереотипы и взаимные "образы врага". Пренебрежение этими нормами со стороны сербского руководства еще туже затягивает узел конфликта, усиливает военное противостояние, в котором не может быть победителей.
Предпринимаемые США и НАТО меры по разрешению сложнейших этнонациональных противоречий и "установлению демократии" силовым путем также контрпродуктивны и могут повлечь лишь укрепление нынешнего режима СРЮ, а в конечном счете и эскалацию конфликта за пределы Косово. Если международное сообщество имеет целью стабилизацию обстановки в регионе, оно должно прежде всего найти реальные пути укрепления позиций демократических сил как среди сербов и косовских албанцев, так и в других национальных группах, памятуя о том, что "национальный вопрос" не может быть разрешен в условиях отсутствия демократии.
В более широком плане опыт недавней истории ряда балканских государств свидетельствует, что постепенное ослабление в регионе межнациональных и межгосударственных противоречий возможно лишь на основе преодоления последствий господства авторитарных и тоталитарных режимов, поощрявших создание различного рода "национальных мифологем" и активно использовавших их в государственной политике. Поэтому одна из главных целей европейского и мирового сообщества состоит в необходимости поддержки в странах Балканского региона тех внутренних политических сил, которые выступают за продвижение реформ и утверждение демократических ценностей и уже поэтому несовместимы с практикой национализма и разжигания национальной вражды. Использование их конструктивного опыта и конкретных предложений могло бы внести существенный вклад в преодоление косовского кризиса путем политических переговоров.28
Косовский кризис - это кризис, ставящий вопрос о контурах и принципах новой Европы. Эскалация конфликта до масштабов, которые он принял весной 1999г., свидетельствует о неспособности европейских государств и их институтов самостоятельно справиться с вызовами безопасности на континенте. Этот кризис - вызов Европейскому Союзу, претендующему на ведущую роль не только в экономике, но и в политике, а в перспективе и в области безопасности в рамках расширяющейся Европы. Активная и конструктивная роль Евросоюза на Балканах поможет формированию Большой Европы, в то время как пассивность и несогласованность действий ЕС сузит его перспективы.
Важнейшим измерением косовского кризиса является напряженность, настолько резко обострившаяся в отношениях между Россией и США, что следует говорить о самом серьезном кризисе в двусторонних отношениях с 1991г. Глубинной причиной этого кризиса, конечно, является не косовский конфликт и не операция НАТО в Югославии как таковые - хотя они способствовали "переходу количества в качество", - а неспособность и отчасти нежелание политических элит обеих стран выработать реалистичную формулу отношений после окончания "холодной войны".29 Сейчас, когда опасности, с которыми сопряжено такое положение дел, стали очевидны для всех, невозможно дольше откладывать серьезную работу по "инвентаризации" обоюдных интересов и проблем и выработке на этой основе новых правил игры между Москвой и Вашингтоном.
Список литературы
1 Югославский кризис; истоки и тенденции. // 50 лет спустя: Уроки войны и современность. - М., ИСП РАН, 1995. С.68-75.
2 Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. - М., 1998. С.262-308.
3 Д.А.Ковачев. Предисловие. // Д.Е.Дымов. Конституционные гарантии целостности федерации в зарубежных странах. - М., 1996. С.4.
4 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // ПОЛИС. 1994. №1. С.33-48.
5 Празаускас И.А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации. // ПОЛИС. 1997. №2. С.105.
6 Кудрявцев Л.Е. Национальное "Я" и политический национализм. // ПОЛИС. 1997. №2. С.93.
7 Чуркина И.В. Словенское национально-освободительное движение в XIXв. и Россия. - М., 1978.
8 Романенко С. Не тщетны ли усилия международного сообщества? // Сегодня. - 1995. 29 дек.
9 Rose G. The Exit Strategy Delusion. // Foreign Asffairs. - 1998. - Vol.77. №1. Р.56-57.
10 Bugajski J. Close to the Edge in Kosovo. // Foreign Affairs. - 1998. Vol. 21. №3. Р.19-21.
11 Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990-1992). - М., 1992. Т.1. С.320-321.
12 Шарп Дж. Испытание в Косово. // Intern. Politik. - 1998. №4. Р.45-50.
13 Яров Ю. Югославский конфликт. – С.-Пб. 1998.
14 Албанский вопрос в послевоенной Югославии. Тезисы доклада. // Новая и новейшая история. - 1997. №4. С.205.
15 Яров Ю. Югославский конфликт. – С.-Пб. 1998.
16 Позиция России на Балканах в начале и в конце XXв.: Сравнительный анализ. - М., ИСП РАН, 1994. Деп. в ИНИОН РАН, №49853. 1,2п.л.
17 McCain J. Get Our Troops Out of Bosnia. // The Washington Quart. - 1998. Vol.21. №2. Р.5-7.
18 Югославский кризис; истоки и тенденции. // 50 лет спустя: Уроки войны и современность. - М., ИСП РАН, 1995. С.68-75.
19 The Issues Raised by Bosnia and the Transatlantic Debate. - Paris, May 1998. P.11-12,15-49.
20 Фрейдзон В.И. Борьба хорватского народа за национальную свободу. - М., 1970.
21 Romanenko S. Yugoslavia: a logical denouement of the long history. // Europe 2000. - 1996. Febr.
22 Проблемы национального самосознания русских: этнические стереотипы населения. - М., 1998. С.16-17.
23 Косолапов Н.А. Конфликты постсоветского пространства: политические реалии. // Мировая экономика и междунар. отношения. - 1995. №10. С.39.
24 Легволд Р. Американский взгляд на российскую внешнюю политику: страхи и фантазии. Pro et Contra. - 1997. - Т.2. №1. С.41-42,49.
25 СНГ: начало или конец истории. // Независимая газ. - 1997. 26 марта.
26 Мартынова М. Ю. Балканский кризис: народы и политика. - М., 1998. С.358-366.
27 Празаускас И.А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации. // ПОЛИС. 1997. №2. С.105.
28 Еще раз об уроках югославского кризиса. // Политическая культура и общественные сдвиги. (Альманах "форум"). - М., ИСП РАН, 1996. С.578-384.
29 Затулин К. Ответ советника суфлеру. // Независимая газ. - 1998. 3 дек.