Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Я помню, как стояла напротив зеркала и оттягивала кожу, чтобы исчезли ранние морщины вокруг глаз. А ты прятался у меня за спиной и корчил рожи. Я много смеялась.
Эти морщины – из-за тебя.
Эти безудержные истерики – совсем из-за тебя.
Наш гнилой пол скрипел под ногами, когда мы, перемотав пленку кассеты, врубали древний магнитофон и танцевали. Мы танцевали бешеные танцы, кружась на месте и хлопая в ладоши друг друга. А потом пили из горла плохое вино, выбивая бутылку из рук.
Ты хватал полупустые пачки с чипсами и засовывал в рот сразу десять штук.
Потом, конечно, мучился от сыпи и заставлял меня мазать тебя какими-то странными на вид кремами, но я была не против.
В нашем стаканчике удобно жили две зубные щётки, и ты всегда попадал мне пастой на щеку. Специально?
Мои морщины вокруг глаз – из-за тебя.
Ты не успевал допить кофе, как, впрочем, и я, а потом сломя голову бежал на работу. Эти пластиковые чашки с растворимым кофе навсегда заняли места на стульях без одной ножки.
По вечерам ты возвращался домой, держа подмышкой новую газету, пахнущую за версту свежей типографской краской, а, переступив порог, надеялся, что будет пахнуть сдобой и курицей.
Я по вечерам жарила пельмени и слушала музыку, виляя бедрами. Мои пятки бодро отстукивали ритм на нашем полу, который важно скрипел.
Из меня вышла не образцовая хозяйка, ты прости. Я не убиралась почти никогда, только разве что с тобой, немытая посуда могла простоять в раковине уйму времени, пока ты не брал в руки мочалку. Но ты же любишь меня именно такой?
После ужина, сдобренного моими пинками под столом, мы валялись на нашем матрасе напротив телевизора и смотрели старые мультфильмы, а потом щекотали друг друга до страшного хохота. Я была так счастлива, когда ты смеялся и тыкал меня пальцами в живот.
Ты вытаскивал меня на наш не застекленный балкон, откуда открывался вид на город, сажал к себе на шею и кричал, что все это для меня. Лишь для меня. Я визжала от страха и чуть не душила тебя. Ты всегда шутил на грани, поэтому у меня столько морщин…
Мы целовались, как в последний раз, и щипали друг друга. Я кусала твои губы до крови и тянула за волосы. Мы раскрывали окна нараспашку и падали на матрас с закрытыми глазами. Я ходила голая по квартире в твоих ботинках и пела песни какого-нибудь Леннона, а ты делал позорные фотографии. Мы бы выкладывали их в социальные сети, но у нас не было средств содержать Интернет. Мы бы одевались, как расфуфыренные короли, но у нас не было ни копейки за душой. Ты хотел играть в гольф, но вместо этого мы на улице пинали банки из-под газировки. Я каталась у тебя на спине и говорила о большой любви. Нас признавали сумасшедшими.
Если ты в тридцать станешь говорить мне о политике, то я прирежу тебя ночью ножом.
В шестьдесят ты прокатишь меня в тележке для продуктов по Красной Площади.
Давай все будет, как в шестнадцать, восемнадцать и двадцать?
Иначе я не хочу жить.
…а после мы заснем в обнимку. Я обхвачу тебя ногами, а ты прижмешь подбородок к моей макушке. А когда утро я проснусь с больным горлом из-за раскрытых окон осенью, ты станешь отпаивать меня обжигающим молоком.
Вся моя растекшаяся тушь будет из-за тебя.
Мой сорванный голос будет только из-за тебя.
Мои морщины…
Я всегда смеюсь, когда ты рядом.
Ты будешь рядом всегда. Я знаю.
Давай все будет, как в двадцать?