Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Необычное рождество
Я спешила обратно в больницу. Там оставались больные, которые не смогли уехать на праздник домой. Выходной дали только на один день. А некоторые жили далеко от областного центра, в другом районе. Пока обернёшься туда да назад — и нет дня. Правда, Наталья, например, проживала рядом, полчаса езды от больницы, но домой не спешила: « - А что я вся больная приеду и буду мужу служанкой да кухаркой у плиты стоять, пьяного его ублажать? Нет, лучше тут останусь, хоть отосплюсь».
Уезжая на праздник я посоветовала женщинам пойти на службу в часовню, при больнице. Она прямо под нашим отделением находилась. Рождество ведь как-никак, светлый праздник! Но они начали ломать свою голову, по какой причине не смогут там присутствовать: « - Нет шарфиков на голову...», « - Не переживайте, там вам дадут». Нехотя пообещали.
… В домашней обстановке я отогрелась душой и телом. Но, перво-наперво успела на вечернею и на утренней службе отстоять и помолиться. Литургия как всегда, была торжественная, проникновенная, песнопение — благозвучное, стройное. И вся праздничная атмосфера в церкви была наполнена духовным ликованием: «... ибо ныне родился в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь»(Лк.2.10-11.). Батюшка тепло поздравил всех прихожан с Рождеством Христовым и призвал на всех нас обильное Божие благословение.
Разговевшись за праздничным столом в кругу родных, я вскоре засобиралась в обратный путь. Взяла с собой домашних гостинцев для болящих и подготовила им, как мне казалось; восхитительный сюрприз. С некоторыми женщинами в палате у меня складывались не очень простые отношения. И, пользуясь праздничным расположением духа, я мысленно мечтала быстрее поделиться этой счастливой, чистой, рождественской радостью с страдалицами по палате.
Предваряя своё повествование, хочу сказать, что в больнице я пробыла пока всего три дня и, обладая весёлым характером, тем не менее пребывала в тягостном настроении. Виной всему была Натаха, как она сама себя называла, веснушчатая женщина средних лет, стриженая под пацана и с щитовидными глазами.
Впервые открыв дверь в свою палату, я ещё с порога услышала гнусную брань и раздававшийся вслед за этим оскорбительный хохот. Никто не ответил на моё приветствие, т.к. Немногочисленные больные всё своё внимание устремили в угол, где на койке восседала Натаха. Та, поджав подбородок и подмигивая говорила что-то, а Ивановна, лежащая напротив, поддерживала её развратную речь дурными фразами. Я пребывала в шоке. Всякой публики мне пришлось повидать на своём веку в леченых учреждениях, но такая нескрываемая, пошлая обстановка в первый раз. Что делать? Проситься у врача в другую палату, но там обычно все койки заняты. Да и командовать я не могу. Делать вид, что ничего не происходит — не по мне. Решила пойти другим путём.
Как правило, утром почти все женщины разбегаются на разные исследования, УЗИ, консультации. Ближе к обеду сходятся и подготавливаются к капельницам. И вот, когда многие собрались в палате я краем глаза заметила, что Натаха, изобразив на своём лице презрительную усмешку и отпуская вульгарные шуточки, дерзко поглядывала кругом, ожидая, по привычке, фурор. Я сдержанно, с притворным удивлением подала голос: « - Мне показалось или на самом деле кто-то обронил плохие слова?». Тут же тупой, крикливый смех залпом покрыл мою речь. Я продолжала актёрствовать: « - Я что-то не так сказала?». « - Да здесь всё путём. Из песни слов не выбросишь. Какие ж тут ….. (мат) плохие слова»? - хвасталась якобы словесной ловкостью Натаха.
« - Кроме матерной брани я ничего не разобрала! Я не могу такое слышать, понимаете? Нельзя так ругаться это же тяжкий грех», - горько улыбнувшись и как-то бессвязно выпалила я.
В глубине души у меня затаился страх, что эти женщины нападут на меня, затюкают, застыдят, начнут ехидничать и всё моё лечение превратится в сущий ад. Ведь почти все весело хохотали над Натахиными выходками, подначивали ее, разыгрывалась целая бесовская вакханалия.
Но, вначале все притихли, потом кто-то что-то буркнул, а кто-то выказал полное безразличие. Одна Натаха кипятилась: « - Так я ж — это, для связки слов, для смеху, разве ж это грех?».
« - Слушай, тебе приходилось когда либо обращаться к Богу или Божией Матери с просьбой?»
« - Было такое.»
« - И как ты себя представляешь мольбу о помощи, и главное ждёшь этой помощи, если ты матерно ругаешься, возводишь мерзкую хулу на Матерь Божию? Как совместить молитву и мат в одних устах?».
Внутри я вся была напряжена, моя словесная атака казалась слабой, неубедительной. И всё же обстановка чуть-чуть разрядилась. Натаха произнесла в ответ что-то невнятное. Потом все дружно залегли под капельницы и сосредоточено следили за капающим физраствором.
Вечером поневоле меня видели молящейся, и я слышала за своей спиной затаённый шёпот: «святая», а потом и жаркий разговор, сначала вполголоса, а потом в полную силу. Молитва получилась формальной. Невозможно было отогнать осуждающую мысль из моей головы: « Что может быть общего у Натахи с Ивановной, ведь той почти 70 лет и она вдвое считай старше. Да, здесь сомнительное общество, неинтересные люди».
Так прошло три дня. Натаха по-прежнему вела себя яристо, бесстыдно гнула маты, заведя меня - деланно затихала. Трескучий разговор женщин долго звучал в ушах. Наконец многие стали высказываться насчёт Рождества, суетится и отпрашиваться у врачей домой. На слава Натахи я отреагировала так: « - Валяться на постели в Рождество — это так скучно и неправильно, лучше сходи в часовню на службу».
В тот год на Рождество выпал снег, настоящий, пушистый, что для крымской зимы является редкостью. В воздухе было тихо и морозно. Я, пыхтя, подымалась под гору к нашему отделению. Уже стемнело. Пять часов вечера, а считай как ночь. Захожу в палату, шесть женщин устало перекидываются словами: « - Девчата, с Рождеством Христовым, с праздником вас, дорогие мои!» - неожиданно и быстро выдала я. « - И тебя тоже, » - нестройно ответили мне. Как бы не замечая пасмурного настроения, я благополучно стала расспрашивать женщин: « - Ну как вы провели день? Были на службе? Что батюшка на проповеди говорил?». Вместо желаемого ответа я услыхала, что женщины (не все) к началу службы не успели, часовня была битком набита, не протолкнутся, так и ушли, не дождавшись конца. Не комментируя угустные объяснения, я стала хлопотать возле своих сумок, мягко приговаривая: « Ничего, девочки, сейчас вы мысленно окунётесь в праздничную атмосферу и побываете в далёком Вифлееме, где в яслях родился Младенец – Христос».
На прикроватных тумбочках я разложила христианские символы: крест со Святой Земли, воду, землю, стаканчик с крупой, в который поставила большую свечу с наклейкой «Вифлеем – 2007» и евангельским сюжетом, миро с Иерусалима, камень с Синайской горы, иконы со святых мест и фотографии. Женщины сгруппировались возле меня и с нескрываемым, почти жадным интересам стали рассматривать святыни, расспрашивая и восхищаясь. Тем временем я раздала женщинам по одной тонюсенькой иерусалимской свече, обожжённой Благодатным Огнём, зажгла главную Вифлеемскую свечу и предложила всем вместе помолиться и воздать хвалу Божественному Ребёнку и Его матери. Потом спросила у женщин: « Вы чувствуете, как наполняется наша палата волнующем запахом освящённых свеч там свеч»?
«- Да,» - одобрительно закивали потрясённые женщины. Доныне безнравственные и пустые бабы превратились в добрых, благоприятных, милых фей. Это радовало. Да и со стороны мы все смотрелись очень трогательно: в больничных халатах и в растоптанных тапочках на босу ногу и с горящими свечами в руках. Слава богу за всё!
Такой неожиданный поворот событий окрылял сердце чувство большого удовлетворения. Постепенно, женщины расселись на кроватях, держа в своих руках иконки и фотографии. Повелась живая беседа. Воспоминаний и впечатлений от посещения Святой Земли было столько много, что я перескакивала с одного события на другое. Натаха грустно было оттого, что ей было около 40 лет, но она и понятия не имела о городах Вифлееме, Иерусалиме, Назарете. Натаха призналась, что не слышала, где родился Иисус, где распяли Господа. В глубине души я даже обозлилась на неё за духовную тупость, хотя спустя время, занималась самокопанием попалась на том же: в 40 лет я тоже ничего не знала из вышесказанного.
После трёх часов общения устроили маленький перерыв и отведали домашней шинки, которую закоптил мой муж, на десерт – свежемороженые фрукты из нашего сада. Вcе женщины раздобрели, сблизились, разговаривали друг с другом как хорошие друзья. Интересно то, что тема была та же – библейская. Кто-то вспомнил, что у него бабушка верующая, кто-то о чудесной помощи Божией и т.д. Так как время уже было позднее – улеглись в постели, но продолжали меня слушать. Моё счастье нельзя было выдумать, оно было искренним и поэтому речь текла рекой. В какой-то момент мне показалось что все уснули, так тихо стало: - « Девочки, вы спите?», « - Нет, что-ты, как можно уснуть, слушая такое?»
Ближе к полуночи я, охрипшая, сама предложила женщинам спать, но на ночь помазаться освященным миром. Среди нас была татарка Айше. Она с подчёркнутым вниманием вникала во все христианские премудрости и изъявила желание тоже помазаться. Воздух пропитался благовонным ароматом. Счастливые женщины уснули спокойным сном. Утром подъехали остальные 6 больных, палата гудела, как улей. Женщины делились с вновь прибившими новостью, что после помазания миром все как один спали впервые крепким сном. Это была тема номер один. Натаха, собиралась на трудную для неё консультацию. А после обеда горько всхлипывала. У неё росла опухоль на щитовидке и срочно требовалась операция. С понурым видом она жаловалась как вол: рынок – огород, опять рынок, зелень выращивали. Вcе деньги вкладывали с мужем в дом. Выстроили огромный, а что толку? Кому в нём жить? Детей не родила – не нужны были, а теперь вся простуженная, нездоровая кому я нужна? Муж часто напивается, скандалим. Я так хочу ребёнка, но его не будет, т.к. я вся больная!
« - Наталочка, ты не отчаивайся, всё в руках Божиих. Сходи сначала купи крестик в часовне, надень его и каждый день перед сном целуй его 5 раз и проси у Бога помощи. Я читала об этом у схиигумена Саввы. А если бы ты ещё захотела очень-очень и нашла время для исповеди и причастия, то у тебя в жизни всё стало бы потихонечку налаживаться. Неделю торговала бы на рынке, а в воскресенье – скок и в церковь.
«- Так я ж в выходной работаю», - всполошилась Натаха.
«- А ты поразмысли, что для тебя главней – работа в воскресный день, что является грехом, или рождение ребёнка? Кстати, о малыше, я подарю тебе на молитвенную память дивную иконочку, тем более с мест святого события, освящённую в Иерусалиме, молясь перед которой ты можешь получить желаемые, т.е младенца. На ней изображены Матерь Божия и праведная Елисавета, обе ожидающая деток».
Я кратко рассказала об этой поразительной истории и вижу, что глаза у Натахи потеплели, у неё появилась надежда.
« - Даже за одно то, что ты поборешь в себе грех сквернословия и другим запретишь в своём присутствии ругаться, - Господь будет к тебе благоволить».
« - А я и так уже не матерюсь, только изредка», - прямодушно ответила Натаха. И это была утешительная правда. Можете себе представить, как я внутренне торжествовала, когда увидела на Натахе крестик и её, наставляющую других последовать её примеру.
А ещё 3-ий день подряд на ночь глядя я по настоятельной просьбе Натахи рассказывала всем, не озвученные моменты паломничества на Св. Землю, и исправно помазывала всех желающих миром. Вечерние молитвы меня просили читать вслух и все вместе в этом числе и Айше перечисляли свои имена о здравии.
Но самым невероятным, самым бесценным подарком явился для меня аспект, когда Натаха вразумила вновь поступившую пациентку больницы, употреблявшую для «связки слов» мат – никогда не говорить матерных слов, т.к это – грех.
… Выписавшись, я зашла в палатку за вещами. Не люблю минуту расставания.
«- Что уже всё? Так быстро?» - удивилась Натаха. Тут же глаза её наполнились слезами, и она надрывно заплакала. Я растрогалась. Ведь секундой раньше мы тепло попрощались с женщинами, а с Натахой обнялись, как старые подруги. Взволнованным шёпотом она пообещала молиться.
Тихо взяв сумки, неловко улыбнувшись всем, я мельком глянула на зареванную Натаху, и с труднообъяснимым и грустным чувством поспешила за дверь.