Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Л. А. Зарубин
Сходные черты зоолатрии и перехода к антропоморфизму у индоарийцев и славян
Сканировано с издания:
ж. «Советское славяноведение». 1967, № 3, сс. 45-52.
Cканирование и проверка текста - Александр Николаевич Васильев.
Зоолатрию, т. е. стадию обоготворения животных, пережили некогда индоевропейские народы, в том числе индоарийцы и славяне. Сопоставление зоолатрии этих народов способствует уяснению многих фактов, казавшихся ранее непонятными.
В статье будет рассмотрено существовавшее у индоарийцев и славян почитание домашних животных — коров и быков, а также возникшее в связи с этим верование, что небесные явления, важные для скотоводов и земледельцев (дождь, гроза, ветер, солнечный свет), управляются божествами в облике громадных небесных коров и быков. Будет также рассмотрен процесс постепенного перехода этой стадии анимистической религии на новую ступень: веру в антропоморфных богов, не исключившую, впрочем, некоторых обычаев, которые восходят к зоолатрии.
Почитание домашних коров и быков
В трудовой жизни индоевропейских народов, занявшихся оседлым скотоводством и пашенным земледелием, особую роль стали играть домашние животные. У индоарийцев времен «Ригведы» коровы и волы считались наиболее ценной собственностью. Название «Аghnуа», т. е. «неубиваемая», обозначало во все времена корову; это показывает, что она считалась священным животным. Воззрение о святости коровы возникло еще во времена индоираноарийской общности и долго сохранилось (1).
В Атхарваведе (VII, 75) (2) есть обращение к стаду крупного рогатого скота: «Богатые потомством, лоснящиеся на хорошем пастбище, пьющие чистые воды на хорошем водопое,— пусть вор не овладеет вами, пусть злой человек не повредит вас, пусть оружие Рудры (молния.— Л. 3.) минует вас. Вы знаете проторенную тропу, выносливые, дружные, всеми поминаемые. Идите ко мне вы, божественные... в ваше стойло... Обильно снабжайте нас маслом!» В гимне XIX, 39 Атхарваледы утверждается, что крупные рогатые животные — наивысшие иа движущихся созданий.
В «Законах Ману», сложившихся, по-видимому, во II в. до н.э.— II в. н. э., убийце коровы предписывалось очищение в течение трех месяцев жить, покрытому шкурой убитой коровы, среди коров (в коровнике и на пастбище), прислуживать и оказывать почтение коровам днем и почью. Вина человека, убившего брахмана, снималась, если убийца спасал жизнь другому брахману или корове (3).
Один из средневековых путешественников в Индию, монах Одерико ди Порденоне (XIV в.) сообщал: «Природные жители этой земли обожают быка, на котором шесть лет работают, а на седьмом дают ему отдых и ставят в священном общественном месте» (4).
В Северной Индии XIX в. сохранялось убеждение, что убийство быка влечет за собой беду. В Кашмире верили, что убийство коровы вызывало бурю. У некоторых низших каст коровник был и семейным святилищем. Племена джатов и гуджаров почитали корову, называя ее «мать-корова». Крупный рогатый скот украшался и кормился лучшей пищей на некоторых праздниках. В Непале в особый коровий праздник люди, изображавшие коров, танцевали вокруг дворца короля. Известны и другие коровьи праздники, когда коров украшали гирляндами цветов (5).
В современной Индии коровы и быки, почитаемые ва священных животных, обычно живут до естественной смерти (6).
Сходные обычаи существовали у славян, в том числе у русских. Вот данные об Орловской губернии: «Когда купленную корову вводят во двор, то... хозяйка дома кланяется ей в ноги, давая ей на заслоне насоленный хлеб» (7). Пастухи Олонецкой губернии пользовались заговорами, оберегающими скот. В одном из таких заговоров говорится про «дойных коровушек», про «милую боженую скотинушку» (8). У чехов 1 мая справлялся «коровий праздник». Коров украшали цветами и зелеными ветками, угощали ломтями хлеба, намазанными медом (9).
У болгар волы, как рабочий скот, пользовались высоким уважением. Даже в XIX в. запряженных волов называли не иначе, как «ангелами», считалось грехом их бить. Обращаясь к запряженному волу, крестьянин называл его «отцом», т.е. признавал в волах «своих наибольших благодетелей и священных для него животных, коих уважал как отца». Думали, что тот, кто бил волов, накликал на себя беду: он оставался без волов и становился бездомным нищим. Случайное причинение волу смерти или нанесение раны считалось для дома большим несчастьем — возмездием за какой-то грех. Крестьяне постились в пятницу и среду «за волов». В их честь справлялись особые обряды. Волов не закалывали. Состарившийся вол оставлялся в стаде рогатого скота, чтобы пасся, пока сам не умрет, и тогда его хоронили с почестями и даже оплакивали: «Минуло твое время, Стоян! Прошла твоя пора, когда ты жил с нами, любимый!Не старый ты еще был, вол пашенный!» Говяжье мясо не ели — это считалось грехом. К коровам также относились болгары с большим почтением. Любопытно, что к буйволам, приносящим не меньшую пользу, чем волы, с таким почтением не относились. Зато очень почитался деревенский бык. «Это отец стада. Ему дозволено ходить по всем деревенским полям и пастись, где хочет. Селяне возмещают пострадавшему ущерб, который причинил бык» (10).
В Сербии во время Рождества, рано утром приходил хозяин в коровий хлев и говорил: «Доброе утро, коровушки! Водитесь да телитесь!» Сказав это три раза, хозяин давал коровам немного соли. За пользу, приносимую волами и коровами, сербы считали их благословенными, святыми животными. «Мой кормилец!»— часто называли волов крестьяне (11).
Черногорец половину жилища «и даже больше отдает скоту и отводит ему место при праздновании особенных дней, делая его участником в обрядовой жизни своей семьи. По нему гадает черногорец о погоде и о добром или худом годе» (12).
Образ волшебной «коровы изобилия»—«Surabhi», «Каmadheni», «Gavam mata («мать коров»), приносящей людям счастье, хорошо известен в индуистской мифологии, в средневековой и новой литературах Иидии (13). В некоторых восточнославянских сказках действуют волшебные коровы. В русской сказке «Хаврошечка» бедной сироте помогает «коровушка-матушка», которая так велика, что Хаврошечка влезает ей в одно ухо, а вылезает в другое (14). Подобный же сюжет и в белорусской сказке (15). В русской сказке «Буренушка» также рассказывается о волшебной корове. Стоит только девушке-сиротке поклониться низко бурёнушке, как та дает ей еду, питье и хорошее платье (16).
В «Русских народных сказках» (т. I, № 136) А. Н. Афанасьева «Буря-богатырь Иван Коровий сын», родившийся от коровы богатырь, разумнее, сильнее и храбрее родившихся в одно время с ним сыновей
королевы и девки-чернавки. Подобная же сказка—№ 137. Аналогичный сюжет в «Смоленском этнографическом сборнике» Добровольского, ч. 1, СПб., 1897, стр. 405.
Почитание коров и быков наблюдалось также в Скандинавии и у некоторых древнегерманских племен (17).
Почитание небесных коров и быков.
Важные для сельского хозяйства небесные явления: дождь, гроза, ветер, солнечный свет — представлялись древнему скотоводу и землепашцу в образах небесных быков и коров, по аналогии со священными домашними животными. Так было у многих пародов, в том числе у древних египтян, ирано — и иидоарийцев, славян. Грозовые тучи представлялись в виде громадных, ревущих быков, дождевые тучи — в виде громадных коров, а дождь—их молоком, молнии—улыбками.
Вначале у индоарийцев «бык — грозовая туча» возникал как образ, связанным только с данной грозой— проходила гроза, исчезал и «бык».Таких небесных быков было много. «Бык ревет после своего рождения»
(в грозовой туче.— Л. 3.) (18). «Порывы шумного ветра прекратились.Дойные коровы (дождевые тучи,— Л. 3.) набухли улыбками (молниями — Л.З.). В обители великого неба родился мычащий бык с набухшим выменем (с дождем.— Л. 3.)» (19).
В дальнейшем вместо отдельных «быков-туч» образовалось несколько племенных индоарийских богов дождя и грозы, представляемых в виде быков: Парджанья, Иидра, Рудра, Маруты и др.
Вот облик Парджанья в Ригводе: быстро примчавшийся, ревущий бык (VII, 101), оплодотворяющий бык (V, 83), бык, который дает свое семя коровам его стада (тучам.— Л. 3.; III, 55), бык (X, 65), ревущий (V,83; VII, 101). Эпитеты Индры в Ригведе: дождящий бык (I,103), бык земли (VI, 44), бык неба (VI,44), бык (I,177), ревущий (I, 54; I,80; V, 30; VIII,6). Бог Рудра — бык (II, 34, 2).
«Парджанья и Вата (бог ветра.— Л. 3.), вы, быки Земли (ее оплодотворители.—Д. 3.), оживитe водяные источники» (иссякшие во время засухи.— Л. 3.; VI, 49). «Парджанья и Вата—освежающие водой быки»
(X, 65).
Буйные ветры, Маруты, приносящие дожди, жизненно важные для скотоводов и земледельцев, представлялись первоначально в виде коров: дождь — их молоко (I, 166), их вымя — с водой (I, 87; V, 53). Их мать — корова Пришни (I, 23; I, 38; I, 85; I, 89; I, 168; V, 52; V, 57; V, 58; V, 59; V, 60; VI, 66; VII, 17; VIII, 73). Кроме того, Маруты представлялись и быками (I, 64).
Некоторые эпитеты богов грозы и дождя показывают, что эти боги иногда считались двуполыми: Парджанья —«бык с выменем» (VII, 36), «отец с молоком» (VII, 101); Индра — одновременно и бык и корова (I, 173, 8).
Признание зависимости земных коров от небесных видно из поверья русских крестьян (Симбирская и Тамбовская губернии): «Если в ночь, в крещенский сочельник будет небо покрыто облаками, то это верный признак, что коровы будут много давать молока» (20). Подобное же русское поверие: «темны святки — молочные коровы» (21). У русских до сих пор сохранилось поверие, что по идущему вечером домой стаду коров можно определить завтрашнюю погоду. В прошлом веке об этом писал В. Даль: «Черпая или пестрая корова впереди стада к ненастью; белая или рыжая — к вёдру» (22). Во Владимирской губернии тучи перед грозой назывались быками или бычками (23).
Олицетворение грозовой тучи в виде туров (диких быков), туриц и волов находим и в восточнославянских загадках: «тур ходит по горам, турица то по долам; тур свистнет, турица то мигнет» (гром и молния); «ревнул вол за сто сол; за сто речек» (гром) (24); «за триста верст вол реве» (гром); «крикнув вол на сто гор, на сто речак»; «ревнув вол на сто гор, на тысячу городов» (25). Известны аналогичные норвежские, шведские и армянские загадки (26).
В Словакии могучего дикого быка называли «paromovsky wuol», т. e. перунский (громовой) бык (27).
В Ригведе кроме дождегрозовых божеств и другие небесные божества в некоторых гимнах изображены в виде быков, коров и телят.
Так, Сурья — бог солнца представлен в образе быка (III, 61; X, 123; X, 189) или теленка небесной коровы — богини зари (I, 113). Эта же богиня изображена в виде коровы и в других гимнах Ригведы (I, 164; V, 47).
В славянском фольклоре также находим следы древних верований — солнце представлялось в виде коровы, быка или тура. Таковы загадки про солнце: «Бурая корова через прясло глядит»; «Една божа кравица
сички — ят (весь) свят наполнила» (28).
На святках, как пережиток древнего языческого праздника рождения солнца, у славян происходили следующие обряды. «Самый важный в Черногории праздник «Божич» (Рождество) не проводится без того, чтобы не дать в нем участия и домашней скотине». Вечером накануне рождества, когда «члены семьи окончат ужин и развеселятся, кто-нибудь из старших домашних незаметно уходит к скотине, берет вола... покрывает всего различной одеждой, а голову убирает платками и какими-нибудь цветными лоскутами и в таком наряде вводит его в дом. Старшие крикнут: Божич (сын бога.— Л. З.) идет!» Дети всполошатся и с напряжением ждут появления Божича, а увидав всем им знакомого быка, простодушно кричат:»Каков то Божич? То есть наш Мацоня (имя быка)!» Затем подводят его к огнищу и хозяйка дома надевает ему на один рог хлеб, и тут гадают, смотря по тому, стоит ли животное смирно или старается стряхнуть хлеб. и поднимает ли рог с хлебом кверху или опускает его». В описываемое время черногорцы занимались в основном скотоводством. «Старое убеждение черногорца, что главное его богатство — в скоте, о котором он больше всего и заботится» (29). Поэтому естественно, что пережитки почитания Солнца (Божича) в виде быка так долго сохранились в Черногории.
Но если Божич (сын Бога) — бык, то не быком ли должен был представляться и его отец — Бог (30)?
«Полаженик» (вол или корова) — божественный гость у сербов, он приносит хозяину дома плодородие скота и полей, его приводят в дом на святках, ему подносят угощение, в первую очередь «колач». На Косове рано поутру вводят в дом вола, льют три чаши фруктовой водки за его здоровье, дают ему «колач», лепешку и все, что было на «Бадняк» оставлено для него (31)
На Западной Украине (бывшая Галиция) «на первый день Рождества гадают по первому гостю о будущем счастье или несчастье всего дома и поэтому стараются еще до прихода гостей ввести в избу скотину (bydle), которая, говорят, приносит счастье. Стало быть, скотина, как образ божества, есть первый, самый, желанный гость» (32).
«У чехов накануне Рождества говорят детям: «Если весь день будете постить, то ввечеру, когда появятся на небе звезды, увидите между ними золотое теля»». А. А. Потебня считал в связи с этим, что рождение Божича — рождение языческого бога в виде теленка (33).
Украинцы, жившие по реке Збруч, вечером накануне Нового года с пением водили по хатам быка, с тем чтобы хорошо водился скот (34). В Дорожове на святках рано утром в хату приводили корову, самую здоровую и красивую, угощали разной пищей, для того чтобы все домочадцы и скот были здоровы, как та корова. Аналогичные обряды отмечены и в деревнях Рибник, Грабовец, Перегримка.
Еще в древней Руси духовенством осуждался языческий («поганьский») обряд «полаз» (35).
У поляков и мадьяр, иногда у словаков, украинцев и южных славян, в обряде «полазника» животные уже не участвуют, и люди — «полазники» произносят пожелания добра посещаемому домохозяину.
Подобные обряды отмечались и в других местах Украины, причем иногда быка изображал парень, которого водили по хатам. На Новый год возле Днестра ходили с «туром», припевая: «Ой, Type, Type, небоже! Ой, обернися, тай поклопися!» (36).
Этнограф Паули описывает хождение в Галиции в Коляду «z turem czyli turonkem» (с туром или туроньком. — Л. 3.), изображавшимся парнями. Голова тура была деревянная, к ней прицепляли бороду. Тур мог открывать и закрывать пасть, из которой высовывался красный язык из сукна. Тура сопровождали два музыканта. Паули добавляет, что «словаки в Венгрии, так же как и мы, тот праздник называют «турицами»» (37).
Праздники Тура, солнечного божества, справлялись и весной — у русских, украинцев, поляков, чехов, словаков и хорватов. Любопытно, что еще в середине XIX в. «в Архангельске возили на масленице по городу быка на огромных санях, запряженных в двадцать и более лошадей» (38).
Вселенная в образе коровы и быка
Не только отдельные небесные явления представлялись в виде небесных коров и быков. Появились представления, что и вся видимая вселенная это — грандиозная корова или, реже, бык.
Обратимся сначала к ведийскому периоду истории Индии. «Корова создала при своем рождении этот мир, когда выдоила свое молоко» (РВ, X, 61). Пракорова, творец мира, носила также имя «Пришни» («пестрая».- Л. 3.) (39). В Атхарваведе (X, 10) про мировую корову сказано: «Корова это — все: боги, люди, асуры, предки людей, риши (древние мудрецы.— Л. 3.)».
«Адити (бесконечность.— Л. 3.) — небо, Адити — воздушное пространство, Адити — мать, она же отец и сын, Адити — все боги, Адити — пять (арийских.— Л. 3.) племен, Адити — все родившееся, Адити — все грядущее» (РВ, I, 89). Но Адити в то же время — дойная корова (РВ, I, 153), мать богов, прабогиня (РВ, VIII, 47). Боги небесные, земные, в воде живущие — рождены коровой (РВ, VI, 50).
В одном из гимнов Атхарваведы (IV, И) представлен грандиозный обобщенный образ «говядо» (крупного рогатого скота): «Говядо поддерживает землю и небо... обширную атмосферу... творит все, что существует... Оно все побеждающее, все рождающее, все делающее, оно — четвероногое... Им боги поднимают на небо... Оно доится вечером, утром, в полдень».
На одном индийском плакате изображена вселенская корова, кормилица людей. Один из ее глаз — солнце, другой глаз — луна, а на теле ее изображены многочисленные индийские боги (40).
В Атхарваведе олицетворением вселенной иногда считался бык (IX, 4; IX, 7) (41). «Первобык» знаком и таджикской поэзии (42).
Восточным славянам дневной мир также иногда представлялся в обраэе быка (вола): «белый вол всех людей поднял»; «лысый вил усих людей звив» (День); «белый бык в окно тык»; «сирий бык у вокно ник» (Утренний рассвет) (43).
В Ригведе в некоторых гимнах ночь и утро представлены как две коровы. У каждой из них одинаковое вымя, но молоко разного цвета (I, 186; I, 95), т.е. у Ночи — черное, у Утра — белое. Это — обильные молоком, хорошо доящие коровы (II, 3). У них общий теленок Агни (I, 95; I, 96; I, 146; III,55). ,
Пережитком славянских представлений о том, что ночь и день — коровы, являются следующие загадки: «черная корова весь мир поборола» или «усих людей поколола»; «черная корова ворота залегла» (Ночь);
«черная корова усих людей поборола, била корова успх людей позволила»; «черная корова людей коле, а била воскрешае»; «черная корова усих людей поколола, а бела встала, усих поподымала», т.е. ночь усыпляет человека, а день пробуждает (44).
От зооморфных богов к антропоморфным
Большинство богов Ригведы и Атхарваведы антропоморфно, хотя древняя прослойка зооморфизма еще отчетливо прослеживается в некоторых гимнах, так как боги сохранили эпитеты, указывающие на их былой облик животных.
Так, в Ригведе дождегрозовые боги Парджанья и Индра не всегда выступают в виде животных. Иногда они просто сравниваются с ними (II, 14; III, 55; VI, 45; VII, 18; VII, 101; VIII, 13; VIII, 51; VIII, 52; X, 66), но довольно часто они человекоподобны.
Интересен гимн Парджанье (РВ, V, 83), составленный из различных по древности частей. В первой части этого гимна (строфы 1—6) Парджанья является гигантским, мощным, ревущим быком, он с ревом извергает семя, зарождая растения, разбивает деревья, убивает злых духов. Но дальше в гимне — Парджанья уже не ярый бык, а человекообразный бог, мчащийся на колеснице, льющий на землю воду из мехов, из бочки.
Многие другие гимны изображают только антропоморфных богов. Например, в гимне Ригведы (VI, 75) у мчащегося по небу антропоморфного бога грозы и дождя Парджаньи имеется колчан с огненными стрелами. Антропоморфный Индра вооружен дубиной — молнией, он мчится по небу на колеснице, у него огненные стрелы (РВ, I, 32; VI, 18).
Парджанья в течение всего ведийского периода истории оставался стихийным богом грозы и дождя. В дальнейшем он совсем исчез из индуистской мифологии, будучи вытеснен культом бога Индры. Имя Парджаньи этимологически соотносимо с именем Перун (славянское божество грозы и дождя), ср. подобное же индоарийское божество («Парджанья»), а также имена других родственных индоевропейских богов: хеттского «Peruna», кельтского «Hercynia», литовского «Perkunas» (45).
Культ антропоморфного Перуна, бога грома и войны, изображавшегося с палицей в руке, подобно индоарийскому Индре, существовал в Х в. н. э. в древнерусском государстве. В 980 г. князь Владимир Святославович поставил идолы Перуна и некоторых других богов в Киеве, «вне двора теремного», т.е. для всенародного поклонения (46). Но уже в 988 г. Владимир принял христианство, идол Перуна в Киеве был брошен в Днепр, в Новгороде — в Волхов. Христианским «преемником» Перуна, подателем дождя и направителем грозы у восточных славян стал Илья Пророк. Известно, что славяне, еще в VI в. приносившие Перуну в жертву быков, после введения христианства стали приносить в жертву быков пророку Илье. Эти обряды кое-где сохранились даже в XIX в. (47).
Во многих чертах сходны пророк Илья, преемник Перуна, и Индра, заместивший Парджанью. В частности, оба безжалостно жестоки к неверующим, их стрелы поражают безбожников (48).
Напротив, добра и прекрасна богиня утренней эари, образ которой запечатлен в Ригведе и в восточнославянском фольклоре (49).
Антропоморфные боги были и у прибалтийских славян. Один из богов города Ретры — Радегаст — сохранил следы своего бычьего облика в прошлом: на груди его идола имелось изображение бычьей или турьей головы (50). Немецкая колонизация прибалтийских славянских земель, массовое истребление и порабощение славян привели к исчезновению культа их богов.
Многие образы и обряды зоолатрии и антропоморфизма времен Ригведы и Атхарваведы находят соответствие в славянском фольклоре и этнографических фактах. Изучение этого сходства уточнит наши представления об индоевропейской этнической и фольклорной общности.
(1) «Тhe History and Culture of the Indian People», V. 1. Тhe Vedic Age, Воmbaу, 1957, p. 395; И.С.Брагинский. Из истории таджикской народной поэзии. М., 1956, стр. 198.
(2) Здесь и далее римские цифры означают номера частей Атхарваведы, арабские — номера гимнов.
(3) «Законы Ману». М., 1960, гл., XI, § 109—116.
(4) «Чтения Общества истории и древностей Российских». 1864, т. III, 300.
(5) W.Сrookе. Тhе роpular Religion and Folklore of Northern India, v.II Westminster, 1896, р. 235, 232—233.
(6) О.X.К.Спейт. Индия и Пакистан. М., 1957, стр. 244—245. См. также: «Народы Южной Азии». М., 1963, стр. 1963, стр. 159.
(7) «Записки императорского Русского географического общества по отделению этнографии», т. II. СПб., 1869, ст. 19—20.
(8) В.Харуазина. Этнографии, вып. 1. М., 1909, стр. 536.
(9) А.Н.Афанасьев.Поэтические воззрения славян на природу, т. I. М.. 1865, стр. 664.
(10) Д.Маринов. Народна вера и религиозни народни обичаи.— «Сборник за народни умотворения и народопис», кн. XXVIII. София, 1914, стр.64—66, 69.
(11) Т.Р.Борheвиh. Природа у верован у преданьу нашега народа, кн. 1. Београд, 1958, стр. 170—171, 173.
(12) П.Ровинский. Черногория в ее прошлом и настоящем, т. II, ч. 1. СПб., 1897, стр. 687.
(13) S.K.Dikshit. The mother Goddess. Poona, 1943, р. 190—191; «Литература древнего Востока». Под ред. И.С. Брагинского и Н.И. Конрада. М., 1962, стр. 225—226.
(14) А.Н.Афанасьев. Русские народные сказки, т. I. М., 1957, № 100.
(15) Е.Ромаиов. Белорусский сборник, вып. 3. Витебск, 1887, стр. 59.
(16) А.Н.Афанасьев. Русские народные сказки, т. I, № 101.
(17) J.Grimm. Deutsche Mythologie, bd. II. Berlin, 1877, S. 554.
(18) «Ригведа» (РВ), VII, 101. Здесь и далее римские цифры означают номера частей (мандал) Ригведы, арабские — номера гимнов (сукт).
(19) РВ, VII, 36; см. также о таджикском мифе; И.С.Брагинский. Из истории таджикской народной поэзии, стр. 92.
(20) Ж. «Дух христианина», 1861—62, декабрь, отдел учено-литературный,» стр. 272
(21) А.С.Петрушевич. Общерусский дневник церковных, народных, семейных праздников и хозяйственных занятий, примет и гаданий. Львов,. 1866, стр., 88.
(22) В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955, т. II, стр. 167.
(23) Там же, т. I, стр. 149.
(24) Д.Н.Садовников. Загадки русского народа. М., 1959, № 1940, 1947; cм. также: А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, 660.
(25) Е.Романов. Белорусский сборник, т. I — Киев, 1885, стр. 322, 324, 329.
(26) А.Н.Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, стр. 660; М.Abeghian. Der armenische Volksglaube. Leipzig, 1899, S. 77—78.
(27) J.Коllаг. Narodnie zpiewanky, cili Pjesne swetske slowaku w Uhrach. Djl perwy. Buda, 1834, s. 407.
(28) О.Миллер. Опыт исторического обозрения русской словесности, ч. 1, вып. 1. СПб., 1865, стр. 63—64, дополнения стр. 10; G.Кгek. Einleitung in die slavische Lileraturgeschichte. Graz, 1887, S. 812.
(29) П.Ровинский. Черногория в ее прошлом и настоящем, т. II, ч. 1, стр. 687—688.
(30) См. G.Кгek. Einleitung in die slavische Lileraturgeschichte, S. 587.
(31) В.Чajкановиh. Cтудиje из религиj и фолклора. В кн.: Српски етнографски зборник, кн. XXXI, Београд, 1924, стр. 151—152.
(32) А.А.Потебня. О мифическом значении некоторых обрядов и поверий». Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1865, апрель — июнь, кн.2, стр. 31; Z.Рauli. Piesni ludu ruskiego w Galicyi, t. I. Lwow, 1839, s. 1.
(33) А.А.Потебня. О мифическом значении некоторых обрядов и поверий, стр. 32.
(34) И.Гальк. Народные обычаи и обряды з околиц над Збручем, ч. 2. Львов, 1862, стр. 15.
(35) П.Богатырев. Полазник у южных славян, мадьяров, поляков и украинцев.— «Lud Slowianski», t. 3, z. 2, 1934, s. 228, 234, 235, 237, 246.
(36) А.С.Петрушевич. Общерусский дневник. Львов, 1866, стр. 88, 90, 23.
(37) Z.Раuli. Piesni ludu polskiego w Galicyi. Lwow, 1838, s. 16—17.
(38) A. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, стр. 663—664; А.С.Фаминцын. Божества древних славян. СПб., 1884, стр. 235, 236, 238.
(39) «Атхарваведа» (АВ), II, 1.
(40) Н.Glаsenapp. Der Hinduismus. Munchen, 1922, S. 16, 478. В древнем Египте небесный свод представлялся чудесной небесной короной, усеянной знездами (Ю.П.Францев. У истоков религии и свободомыслия. М.—Л., 1959, стр. 235; рисунок звездной коровы — стр. 240). О «первокорове» гласит древнее скандинавское сказание (О.Петерсон, Е.Балабанова. Западноевропейский эпос и средневековый роман, т. 2. СПб., 1898, стр. 3—4).
(41) В Ригведе в некоторых гимнах творец мира представлен как бык и корова одновременно (III, 38; III, 56).
(42) И.С.Брагинский. Из истории таджикской народной поэзии, стр. 46, 53.
(43) А.Н.Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, стр. 659.
(44) А.Н.Афанасьев. Поэтические воззрения славян па природу, т. I, стр. 659. Образ черной коровы-ночи представляет «особый интерес для сравнения с древнейшим слоем скотоводческих представлений» (В. В. Иванов, В, Н. Топоров, Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965, стр. 119).
(45) В.В.Иваиов, В.И.Топоров. Санскрит. М., 1960, стр. 19.
(46) Подробнее о Перуне см. В.В.Иванов, В.Н.Топоров. Славянские языковые моделирующие семиотические системы, стр. 12—14, 21, 23, 27.
(47) См., например, О.Шрадер. Индоевропейцы. СПб., 1913, стр. 182. Сохранились также следы культа Перуна у южных славян; см. М. Филиповиh. Трагови Перупова култа код Jужнних словена. В кн.: Гласник Земальского музеjа у Capajеву, нова cepиja, свеска 3, Capajeво, 1948, стр. 66, 67, 71, 73—74, 79.
(48) «Русские плачи (причитания)». М., 1937, стр. 52—54; С.Радхакришнан. Индийская философия, т. I. М., 1956, стр. 68.
(49) Л.А.3арубин. Образ Утренней Зари в Ригведе и в восточнославянском фольклоре. Краткие сообщ. Ин-та народов Азии, № 80, «Наука», 1965, стр. 33—39.
(50) Н.С.Державин. Славяне в древности. М., 1946, стр. 140.