Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Н.В.Загладин М.А.Мунтян
РОССИЯ В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ГЕОСТРАТЕГИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ
1. Общие соображения
Облик современного мира, его геостратегическая карта претерпели ра последкие годы радикальные изменения. Завершилась "холодная война" и противоборство возглавляемых США и СССР всэнно-блоковых группировок перестало быть осью^ вокруг которой более четырех десятилетий развертывались основные события мировой политики. На месте "социалистического содружества", которое, несмотря на некоторые напряжения и трения, все же выступало в межд.ународкой жизни достаточно монолитным образованием, возникла группа суверенных государств Восточной Европы, Россия, другие страны СНГ. Единой стала Германия, что выдвинуло на авансцену европейской и мировой политики проблемы принципиально нового плана. Поиск этими странами собственной идентичности, своей роли и места в современном мире, на-кладываясь на подвижки, коррректировки, изменения зачастую принципиального характера в позициях и стратегиях традиционных центров мировой лелитики, составляют внешнюю, видимую канву событий и процессов меняющегося мири.
Внутреннюю, глубинную сущность происходящих перемен и их динамику определяет третья цивилизационная революция, перемещающая с помощью научно-технических инноваций страны и народы в постиндустриальный этап развития. Постиндустриализм (как новый тип производства, как экономика, в центре которой оказывается "человеческий капитал", выступающий в качестве совокупности знаний, профессионально-квалификационных навыков, таланта, творческих начал личности) может развиваться лишь там, где для этого сложились соответствующие предпосылки в виде исчерпывающего возможности индустриальной стадии развития доста-
точно высоко технизированного и интеллектуалязирсванного общества. Но при этом сама логика постиндустриализма выступает Фактором изменения облика как отдельных обществ, так и мира в целом, который может рассматриваться как совокупность модернизирующихся пространств, соединенных одним и тем же вектором развития, но находящихся на разных ступенях приобщения к постиндустриальным ценностям или реального их овладения, развивающихся в исторически разном времени, С этой точки зрения, наряду с уже слоившимися центрами модернизации ((ЫА, Западная Европа, Япония) можно выделить Россию как лидера только обозначающегося модернизирующегося проетранства СНГ. а также ряд других стран, способных стать региональными центрами модернизации в ближнем или более отдаленном от нас зарубежье.
Несмотря на то, что процесс формирования многих модернизирующихся пространств находится только в своей начальной фазе, все же можно постулировать, что в данная феномен вряд ли стоит видеть только униформизирующий вектор развития, своеобразный ^конец истории", как об этом писал Ф.фукуяма. При всей очевидности возрастающей вваимозависимости мира наблюдается мощная тенденция к индивидуализадии соответствующих его регионов, к соединению ассимилируемых ценностей постиндустриалиема о особенностями собственных цивилйзацион-ных достижений, сохранению мирового цивилизационного "генофонда".
При всем том, что осознание происходящих в мире перемен нередко отстает от их динамики и многие страны по инерций продолжают играть старые роли в новой обстановке или же механически экстраполируют эти роли на будущее, не вызывает сомнения факт, что перемены в мире так или иначе влияют на интересы всех субъектов международной жизни, стало быть и на существо их взаимоотношений. Вое народы стоят перед проблемой пересмотра собственного видения современного мира, формирования индивидуально-национального взгляда на новый миропорядок, определено? своего места в разворачивающихся общемировых процессах. Россия в определении собственных перспектив
находятся е этой точки зрения в особо сломом положении:
- во-перэых, лри сократившейся ресурсной базе обеспечения внешней политики сна, как правопреемняца СССР, не может в одночасье освободиться от ореола былого военного могущества страны или игнорировать последствия недавних стратегических просчетов в ме^ународной сфере,
- во-вторых, фактом является не завершившееся становление России как суверенного государства современного типа;
- в-третьих, продолжается внутренняя борьба поэтических Сил вокруг вопроса о национально-государственных интересах России, еще не сформировалось сколько-нибудь превалирующее общероссийское "видение" собственных интересов в современном мире. Но это отнюдь не отвергает факта существования определенных обьективных интересов России, которые могут быть теоретически выделены и учтены при определений стратегии ее развития и поведения в мировом сообществе народов.
II. Геополитические реалии и перспективы современного мира
По всей видимости, сейчас нет ни одного сколько-нибудь крупного политика, который бы сомневался в том, что решающим военно-экономическим потенциалом в наше время обладают страны так называемой "евроатлантяческой цивилизации" ((^, государства ЕС^ Канада), Развиваясь в рамках двух модернизирующихся пространств, где, собственно, началось и достигло пока что наивысших успехов постиндустриальное преображение мира, народы евроатлантических регионов связаны между собой сходной длительной традицией индустриального (и постиндустриального) развития, близкими достижениями в 'сфере политический культуры (демократическая идея), общностью религии (различные ветви христианства), а также опытом мирного решения конфликтов друг о другом. Важно и то, что в течение последних десятилетий они входили в единую военно-блоковую систему НАТО, сумев в достаточно высокой степени гармонизировать свои интересы в различных сферах. Ожидать, что, выиграв "холодную войну", страны
"евроатлантической цивилизации" вступят в полосу упадка или же окажутся в столь глубокого конфликте друг с другом, что это будет способствовать усилению других центров мировой политики, нет оснований, несмотря на то, что адепты подобных точек зрения среди политических обозревателей есть. Определенные перемены происходят и в этих зонах современного мира, но они отнюдь не связаны с каким-либо серьезным кризисом их мироположения.
во-первых, меняется роль ОНА в мире. Администрация Дж.Буша по инерции продолжала исходить из особой роли США как опоры свободного имира, полагая, что после завершения "холодной войны" Америка должна выступать в роли творца нового миро-порядка, сдерживать те вызовы, которые порождаются "третьим миром" или же связаны с нестабильностью в пространстве бывшего СССР и в восточной Европе. Однако сейчас в США, если исходить из результатов последних президентских выборов, верх взяли силы (связанные прежне всего с демократической партией), которые считают более важным именно теперь, когда "глобальный вызов" коммунизма ушел в прошлое, сконцентрировать ресурсы на решении внутригосударственных задач социального, этнического и экономического характера. Судя по заявлениям избранного президентом Б.Клинтона, речь идет о довольно значительном смещении стратегических приоритетов политики страны на предстоящие годы. Не отказываясь от своей особой роли в качестве защитника демократических идеалов во всем мире, (Ж1А пойдут по пути свертывания устаревающих и дорогостоящих военных программ и взятых на себя в этой связи обязательств перед партнерами, расширяя в то же время инвестиции в самые передовые, наукоемкие отрасли собственного производства. .Главным мотивом здесь выступает стремление опередить другие центры постиндустриальной модернизации в освоении высших достижений современной научно-технической революции, усилить конкурентоспособность высокотехнологичных американских товаров на мировых рынках, подорванную конкуренцией Японии, Германии, других государств Западной Европы. При этом продолжающаяся в целом линия на согласование позиций с партнерами по НАТО, другими
союзниками в отношении ключевых проблем мирового развития вполне может сочетаться с довольно жесткими "торговкой войнами'^ Не .исключены со стороны (^А также и попытки более и^ро-кого использования ресурсов и возможностей их партнеров для защиты интересов Залада в целом.
Во-вторых, о возникновением единой Германия варулйетоя то равновесие сил в ЕС (экономическое, полигическое^ которое в известной мере гарантировало гармонизацию (сочетание) интересов (национальных и региональных) участвующих в западноевро-деЙеком интеграциоьном ироцессе стран, ^дан^е ЕС, имеющее четыре более или менее равновесные опоры - Англию, Францию, Гер-маыйюил Италию (при сохранении особой роли ОМ в Европе), оказалось перед перспективой серьезного перекоса, вместе с тем из всех имеющихся вариантов развития событий в Западной Европе сам^ маловероятным представляется распад ЕС и возврат за.тад-ное^ропейсдлх стран к исключительно национально ориентированной политике, сомнительным также выглядит перспектива, прорабатываемая рядом "мозговых центров" (^А, расширения европейской интеграции за счет ее трансформации в евроамериканскую, так как скорее всего участие С^А в европейских делах будет продолжать сокрёйаться. Наиболее реальным виглядит прогноз, построенный на уч^те дальнейшего развития, с теми или иными отливами и приливами, маастрихтского процесса, подразумевающего еще более тесное^ чем сейчас, переплетение капиталов и интересов всех стран Западной Европы.
В то же время распад системы "реального социализма" в Восточной Европе, возникновение СНГ создали обширную зону "вакуума влияния" из стран, объективно заинтересованных в получении помощи и содействия Запада в модернизации собственной жизни. Для ВС выглядит вполне логичной концентрация внимания на превращении этой зоны в периферию западноевроиейской интеграции^ вовлечения этого региона в пространство "единой Европы". Особо реалистическими в этом отношении выглядят возможности Германий. Отвлечение ресурсов германского центра западноевропейской модернизации на новый, экономический "дранг нах Остен" наряду с
подтверждениями Германией приверженности идеям европеизма и атлантизма, поддержкой ею маастрихтского процесса способны минимизировать развитие в Англии и Франции опасений по поводу грядущем "германизации" ЕС.
Эйесь важно отметить, что все возрастающее участие Германии в делах восточной Европы не подразумевает, в качестве фатально предопределенного атрибута или исхода, сколько-нибудь существенного ущемления суверенитета восточноевропейских стран или пересмотра их границ в пользу ФРГ (ссылки на подобные опасности скорее носят пропагандистский, нежели научный характер). Дело в том, что вовлечение центрами модернизации в орбиту своего влияния и "^ривязывание" к себе периферии идет ныне в иных формах. Это, прежде всего, технологическая экспансия, создание в периферийных странах зависимых очагов постиндустриализма (в смысле ориентированности на рынки "своего" центра, снабжения технологией, полуфабрикатами и оборудованием определенного типа), содействие развитию определенной культуры производства, систем ценностей, принятых "центром" и т.п.
В этой связи показательно, что практически все ориентированные на модернизацию силы в восточноевропейских странах в конце 60-х - начале 90-х годов сформулировали в качестве целей развития концепции "возвращения в Европу", "возврата в цивилизацию", понимая под этим интеграцию в уже сложившуюся западноевропейскую социо-культурную, экономическую и политическую среду. Эти идеи стали как бы политическим эквивалентом объективно проявляющихся тенденций к унификации мира по образцу и подобии евроатлантических моделей развития, предопределив тем самым и инструментарий, и технологию собственной социальной инженерии. Не вдаваясь в обсуждение вопроса о правомерности идеи "выпадения" из цивилизации, о самой возможности и рациональности копирования чужого опыта, хотелось бы отметить, что природа подобных подходов связана с процессами общемирового плана. Дело в том, что тесное взаимодействие различных модернизирующихся пространств постоянно порождает такой феномен, как конвертируемость понятий, с помощью которых объясняется мир, когда разные сущности объединяются одним и тем же терми-
ном, роящая идлюзорный эффект одномерности, рассеивающийся при более глубоком рассмотрении специфики проникновения и становления постиндустриализма в разных районах земного шара. Как показывает практика, лишь при известных условиях и на конкретных территориях тенденция унификации может воплотиться в реальность, но от етого она не перестает быть антиисторичной, ибо, в конечном счете, ведет к сокращению национально-культурного многообразия человечества, обеспечивающего бессмер-.тие рода людского. И, по всей видимости, основная проблема ускорения прогресса отдельных стран, и целвх модернизационных пространств заключается не в тотальном копировании опыта развития ^евроатлантической цивилизации", а в поисках эффективного соединены пространственно-национальной идентичности с ценностями постиндустриализма, то есть в обеспечении собственного, самобытного ответа на единые в общем-то "вызовы истории". В противном случае в реальной йдзни возникает контртенденция унщ)икаторс'гэу - движение в защиту традиционных ценностей и укладов (по типу исламской революции в Иране) - существенно усложняющая), а той прерывающая на время модернизационное развитие.
В целом эта проблема гораздо сложнее, чем традиционно понимаемый конфликт между высокоразвитыми и менее развитыми странами и народами, между "Севером" и "Югом", рассмотрение современного мира как находящейся в процессе формирования единой системы модернизационных пространств, их своеобразного "исторического тренда", характеризующего тесными связями и взаимозависимостью его составных частей, ставит под сомнение высказывающуюся нередко мысль о том, что основные противоречия меняющегося мира в будущем будут концентрироваться в сфере отношений "Север-Юг", которые сохранят свою конфронтационность я конфликтность. Если исходить из тенденций индивидуализации существующих и возникающих модернизационных пространств и роста дх взаимозависимости, то можно более обоснованно постулировать, что основные конфликты будут возникать скорее внутри каждого из них, реже - между ними. В наше время на смену противостояния "Восток-Запад" (подоплекой которого был политико-
идеологический и военный антагонизм НАТО и ОВД)и "Север^Ог" (развившегося из протагонизма интересов народов колоний и бывших метрополий) в качестве основных имеют все шансы выдвинуться конфликты внутри государств и регионов "Юга^ в основе своей движимые межнациональными, религиозными, трайбалистскими и иными сходными причинами, усугубленные развитием процессов современной модернизации. В этой связи перед странами развитого "Севера" возникают сложнейшие проблемы. Объективно невозможно осуществлять постоянные полицейские мероприятия в множащихся очагах конфликтности, тем более, что в той мере, в какой эти очаги оказываются внутри отдельных государств, такие действия могут рассматриваться с точки зрения меящународного права как нарушения суверенитета. Невозможно и блокировать воздействия факторов, разрушающих традиционную государственность^ равно как крайне сложно предотвратить попадание в "горячие точки" современного оружия. Опасен и курс, предполагагаю-щий, что подобного рода конфликты могут разрешиться сами собой. Ясно, что в данном случае требуются нестандартные политические решения глобального масштаба, затрагивающие сами основы современного миропорядка. 11о всей видимости, можно считать, что система международных отношений, основанная на балансе сил, уже исчерпала (или близка к этому) свои регулятивные миротворческие возможности и взгляды многих специалистов все чаще обращаются к идее "центральной коалиции" держав как наиболее эффективной и наименее дорогостоящей системе обеспечения мира и ме^ународ-ной стабильности. В подобном мировом "концерте" демократических держав могут и должны быть представлены вое центры всех модернизирующихся пространств. Любая искусственная оттяжка решений о реструктурировании современного мирового порядка чревата большими опасностями.
дело в том, чтов кратко- и среднесрочной перспективах и "Север" столкнется с очень серьезными для себя проблемами культурологического вызова. Массовые миграции из зон нестабильности ^они лишь ограниченно сдерживаются жесткой иммиграционной политикой) способны взорвать культурную однородность Западной Европы, обострить и без того напряженные этнорасовые отношения
в США. Опыт последних десятилетий показывает, что если удельный вес мигрантов ниже "критической ^ассы" (как правило, это около 5-7% численности автохтонного населения), то второе -третье поколения мигрантов в основном ассимилируются доминантной культурой. Если же доля мигрантов выше, начинают формироваться достаточно стабильные очаги культур этнического меньшинства, носители которых вступают в борьбу за признание самобытности и самоценности своих интересов.
Отмеченные реалия и перспективы развития современного мира должны, каеалось бы, выступать' лишь как внешняя среда, которая та.к или иначе влияет на направленность и течение процессов реформаторского преобразования России. Но специфика самой России как центра модернизирующегося пространства вкупе с тяготеющей к ней периферией СНГ, заключаете в том, что территория бывшего СССТ представляет собой мини-модель мира, где островки псотинд^стриализма соседствуют с обширными зонами, так или иначе обойденными двумя предшествующими цивилизацион-ньми революциями, где индустриально развитые регионы перемелются огромными пространствами малорентабельного сельскохозяйственного производства, где сталкиваются интересы и ценности "Севера" и "Юга", "Запада" и "востока", где на значительных ареалах осуществляется взаимодействие христианской и мусульманской культур. Иначе говоря, проблема проблем заключается в том, что здесь воспроизведены основные и острейшие проблемы современного мира* Изначально ошибочна мысль, будто подобной сложности и размера полиэтническое евразийское пространство можно по едигой схеме и в одни а те же сроки привести к ^же известным образцам демократий и социально регулируемого рынка, если это вообще возможно. Успех внутреннего, обусловленного собственной спецификой и возможностями, реформирования возможен лишь в рамках сложной многоуровневой, тесно увязанной с реальными результатами каждого из этапов преобразований и постоянной коррекции тактических целей^ стратегической линии поведения в мировом сообществе народов, подчиненной всему многообразию потребностей созидания демократической России.
- 61 -
Ш. Геостратегическая карта России
Понимание содержания и структуры стратегических интересов реформируемой России в настоящее время осложкено противоречиями периода, когда в одном и том же историческом времени сосуществуют и противоборствуют образы давно канувшей в Лету России традиционной, отвергнутой самой жизнью России коммунистической и стартовавшей в будущее, делающей только первые свои шаги России демократической^ И все же, если исходить из геополитических реалий современного мира, из того, что Россия остается одним из центров мировой политики как лидер реальне просматриваемого модернизационного пространства, то распределение ее внешнеполитических ориентиров хорошо видно на схеме концентрического, начиная с периметра ее границ, расположения российских интересов, позволяющей вместе с тем учитывать и диалектику их соотношения. Первую из подобных окружностей образуют государства СНГ (где можно выделить по крайней мере два самостоятельных сегмента - западный и юго-восточный); вторую, тоже делящуюся на несколько секторов, составляют восточная Европа, исламские страны, Китай и, возможно, Индия; третью, в таком случае, представляют государства "евроатлан-тической цивилизации" и Япония; четвертую - страны "Юга" (Латинской Херики, Африки, акватории Тихого океана).
В каждой из переч.исленных окружностей у России свои специфические интересы, требующие специального рассмотрения. В отношениях со стонами СНГ непосредственно решаются важнейшие проблемы внутреннего развития страны, ее демократизации, экономического реформирования, включая вопросы целостности как федерации. Отношения России со странами СНГ вместе с тем не могут быть сведены только .тишь и исключительно к межгосударственным, ибо в данном случае в привычные нормы международных отношений вторгаются и специфика, и богатый опыт многообразных связей между народами, столетиями развивающимися в рамках единого государства. Связи и сотрудничество России со странами "второй окружности" также выходят за рамки, обусловливаемые чистой геополитикой или же взаимосвязанностью, взаимозависи-
мостью модернизирующихся пространств, ибо вместе о государствами СНГ они образуют гигантскую дугу существующей или потенциальной нестабильности (на Северном Кавказе эта дуга проходит по территории России) у российских рубежей, что в определенных обстоятельствах способно угрожать ясизненно важным интересам российской федерация,
Россия имеет интересы я вне прилегающих непосредственно к ней регионов, от постоянно присутствует на арене мировой политики в качестве одного из ее "грандов" и Б сяду своего положеная постоянного члена совета Безспасноотя ООН, и в связи с мировым размахом ее экономических интересов, и посте-янннм ее вовлечением в глобальные отношения со странами внешне' по отношению к ней и СШ? периметра, я увязанностью своего развития с общемировыми процессами я проблемами. Другое дело, что ни внутреннее состояние России, ни ее геополитическое окружение не благоприятствуют проведению широкомасштабной самостоятедьной глобальной политики, что на блиасайпше годы наибольших усилий потребует реализация ее региональных интересов, Не меняет ситуация я (фактор обладания Россией мощннм ядернш потеш^иалом, так как в настоящих условиях этот потен-циа.л как стимулятор мевд^народного влияния имеет лишь символическое значение и при коллизияя со странами "севера^ ли, ^Ога^ ли неспособен стать решающим козырем, С другой стороны, Россия впервые за долгие годы находитсяяв положении, когда не существует сколько-ндбудь значимая внешняя военная .угроза. Территориальные споры, существующие или эвентуальные, связаны со странами, которые заведомо не прибегнут к военной силе для их разрешения, если, разумеется, РОССИЯ не перестанет быть единым государством. Все это выгодно для кондентрации усилий странн на решения внутрешшх задач радикальных преобразований и проблем» постоянно возникающих во взаимоотношениях со странами
(ШТ.
В равной степени требуют уточнения и нередко появляющиеся в отечественной печати опасения тех или иных политических деятелей или обозревателей, что США и другие державы "Севера" стремятся к вассализацид России, ее расчленения на экономи-
чески зависимые от них небольшие государства-полуколонии» что именно в этом направлении действуют различчого рода "агенты влияния" и т,п. Нет спора» что в плюралистическом политическом мире Запада есть оялЫд, высказывающиеся за подобную перспективу, в лучшем случчч - за жестко дарижкруемое развяяяе РОССИИ, но они в настоящее время представляют собой маргинальные группы правящих элит западных государств. В целом же здесь доминирует осознание того факта, что Россия не может стать "хвостовик вагоном" ни одного, будь-то евроатлантический или азиатско-тихоокеанский, постиндустриального "экспресса", что превращение ее в экономическую периферию одного или нескольких высокоразвитых центров модернизации потребует таких вложений в российскую экономику, которые непосильны ни США, ни й.х партнерам, № т всем вместе взятым. Здесь необходимо также иметь в виду, ч^о каждая из развитых стран Запада я Япония имеют свои периферийные зоны преимущественного влияния, которые требуют постоянного подтверадения в виде инвестиций, поставок технологии и т.д. Кроме того, кавдому непредвзятому наблюдателю ясно, что в силу экономической и политической нестабильности на территории бывшего СССР ведущие оинавсовые грушш евроатлантяческого мира проявляют сдержанность и остороквость в инвестиционной политике в России, Ею занимаются, как правило, малые и средние компании-посредники, более склонные к риску, заинтересованные в основном в скупке по демпинговым ценам сырья, энергоносителей» оружия (для стран "третьего" мира), что можно характеризовать как использование благоприятною конъюнктурк, но никак не в качестве долгосрочной политики "закабаления".
в политическом плане страны Запада не глог^т пока с достаточной четкостью сфорцулирозать свои цели в отношении росший, поскольку неясны перспективы ее внутреннего развития. Для об-щестзенного мненяя Запада самым неблагоприятным был бы такой п^ть развития РОССИИ, при котором в стране в той или иной форме произошло бы возрождение тоталитаризма (неважно, в социалистическом ли, национал-социалистском или велякодеркавно^ обли-чьи), ориентированного на борьбу с "внешним врагом" и поиск
местью модернизирующихся пространств, ибо вместе с государот-вамн СНГ они образуют гигантскую дугу существующей или потенциальной нестабильности (на Северном Кавказе эта дуга проходит по территории России) у российских рубежей, что в определенных обстоятельствах способно угрожать жизненно важным интересам российской федерации.
Россия имеет интересы и вне прилегающих непосредственно к ней регионов, она постоянно присутствует на арене мировой политики в качестве одного из ее "грандов" и Б силу своего положения постоянного члена совета Безопасности ООН, и в связи о мировым размахом ее экономических интересов, и постоянным ее вовлечением в глобальные отношения со странами внешне пс' отношению к ней и СНГ периметра, и увяяанностью своего развития с общемировыми процессами я проблемам. Другое дело, что ни внутреннее состояние России, ни ее геополитическое окружение не благоприятствуют проведению широкомасштабной самостоятельной глобальной политики, что на ближайшие годы наибольших усилий потребует реализация ее региональных интересов. Не меняет ситуации и фактор обладания Россией мощным ядерным потенциалом, так как в настоящих условиях этот потенциал как стимуляяор международного влияния имеет лишь символическое значение и при коллизиях со странами "севера" ли, "Юга" ли иеспособен стать решающим козырем. С другой стороны, Россия впервые эа долгие годы находится в положении, когда не существует сколько-нибудь значчмая внешняя военная угроза, территориальные споры^ существующие или эвентуальные, связаны со странами, которые еаведомо не прибегнут к военной силе для их разрешения, если, разумеется, Россияяне перестанет быть единым государством, все это выгодно для концентрации усилий страны на решении внутренних задач радикальных преобразований и проблем, постояяно возникающих во взаимоотношениях со странами
СНГ<
В равной степени требуют уточнения и нередко появляющиеся в отечественной печати опасения тех или иных политических деятелей или обозревателей, что США и другие державы "севера" стремятся к вассализации России, ее расчленения на экономи-
чески зависимые от них небольшие государства-полуколонии^ что именно в этом направлении действуют различного рода "агенты влияния" и т.п. Нет спора^ что в плюралистическом политическом мире Запада есть силы^ высказывающиеся за подобную перспективу, в лучшем случае - за жестко дирижируемое развитие России, но они в настоящее время представляют собой маргинальные группы правящих элит западных государств. В целом же здесь доминирует осознание того факта, что Россия: не может стать "хвостовку: вагоном" ни одного, будь-то евроатлантический или азиатскс-тихоокеанский^постиндустряального "экспресса", что превращение ее в экономическую периферию одного или нескольких высокоразвитых центров модернизации потребует таких вложений в российскую экономику, которые непосильны ни США, ни и.х партнерам, ни им всем вместе взятым. Здесь необходимо также иметь в виду, что каждая из развитых стран Запада и Япония имеют свои периферийные зоны преимущественного влияяия, которые требуют постоянного подтверждения в виде инвестиций, поставок технологии и т.д. Кроме того, каждому непредвзятому наблюдателя) ясно, что в силу экономической и политической нестабильности на территории бывшего СССР ведущие финансовые группы евроатлантяческого мира проявляют сдержанность и осторожность в инвестиционной политике в России. Ею занимаются, как правило^ мал^е и средние компании-посредники, более склонные к риску, заинтересованные в основном в скупке по демпинговым ценам сырьЯр энергоносителей, оружия (для стран "третьего" мира), что можно характеризовать как использование благоприятной конъюнктуры, но никак не в качестве долгосрочной политики "закабаления".
В политическом плане страны Запада не могут пока с достаточной четкостью сформулировать свои цели в отношении рос''-яй^ поскольку неясны перспективы ее внутреннего развития. Для общественного мнения Запада самым неблагоприятным был бы такой путь развития Россия, при котором в стране в той или иной форме произошло бы возрождение тоталитаризма (неважно, в социалистическом ж, национал-социалистском или великодержавном обли-ччи^ ориентированного на борьбу с "внешним врагом" и поиск
враждебных Западу партнеров, союзников в противостоянии "евроатлантической цивилизации". Также неблагоприятным видятся ведущим западным политическим кругам и углубление этнических и межнациональных конфликтов в СНГ, экономического и социального хаоса на этом огромнейшем евразийском пространстве. Превращение СНГ в зону перманентной нестабильности не только исключает возможность использования ресурсов этой зоны в мировом разделении труда, но и создает опасность втягивашм в углубляющиеся здесь конфликты третьих стран, расползанием зоны нестабильности, что может быть чревато катаклизмами глобального порядка.
Наиболее приемлемой для. Запада, как это явствует из официальных позиций входящих в него государств, была бы демократическая стабилизация в России (которой США и их партнеры пытаются содействовать) и других странах СНГ, подразумева.ющая их превращение в партнеров. Младших, в чем-то зависимых, иди же равноправных - это уже другой вопрос, ответ на который лежит не в сфере политики Запада, а в решающей степени способно дать са^о развитие России^ В принципе ^ ее превращение в самостоятельный центр постиндустриализма со своей "периферией" (других странами СНГ), вхождение России в "центральную коалицию" держав современного мира, а не самоизоляция в близлежащей "ойкумене", в наибольшей мере может соответствовать интересам США, если они всерьез и полностью отказываются от роли мирового "полицейского" и стереотипов политики, основанной на концепции "баланса сил" (во всяком случае, подобные намерения проскальзывали в предвыборных речах Б.Клинтона).
Другое дело^ что на данном этапе развития России, когда опасность усугубления хаоса на территории бывшего СССР или ке соскальзывания в сторону тоталитаризма еще не преодолены окончательно, еще реальны варианты попятных движений того или иного рода, а перспективы реального и близкого демократического преображений России не к^жутм необратимыми, различия в подходах западных держав к российским проблемам еще не дают о себе знать в полной мере. Это - вопрос близкого будущего, но не настоящего.
для России ее превращение в самостоятельный .центр постиндустриальной модернизации, на разной основе с другими центрами участвующем в международном разделении труда, представляется оптимальным. Для этого существуют серьезные предпосылки^ она достигла достаточно высокого уровня индустриального развития, обладает значительными природными и людскими ресурсами, мощным интеллектуальным потенциалом, обширной периферийной зоной, которая пока еще не вошла в ареалы влияния иных модернизирующихся пространств. К ним же можно отнести отсутствие необходимости концентрировать внимание на проблемах "внешней угрозы", благожелательное в целил на данном этапе отношение других центров мировой политики к курсу страны на экономическое развитие в направлении овладения ценноот-^ми и достижения постиндустриализма, на последовательную демократизацию общественной жизни, создание правового государства современного типа.
В то же время целый ряд факторов затрудняет России результативное использование тлеющихся для реформирования ресурсов. Это, прежде всего, проблемы углубляющегося экономического кризиса, рост социальной напряженности в России^ связанные с ними мононациональные трения.Отсутствие прогресса в решении этих проблем даже если и не приведет к возникновению на территории бывшего ^ССР зоны перманентной нестабильности и не стимулирует возникновение режимов тоталитарного толка, способно на длительный период лишить Россию какой бы то ни было перспективы позитивного, восходящего развития.
Современное состояние СНГ - весьма аморфного объединения провозгласивших свои суверенитет, но далеко не завершивших формировано собственной государственности, стран - не сможет длиться до бесконечности, ибо оно фиксирует временное и неустойчивое равновесие центробе;кных и центростремительных процессов на территории бывшего СССР. России как самое крупное и влиятельное государство СНГ своим развитием должна определить, как будут развиваться эти тенденции дальше. Длительная слабость России приведет к тому, что государства Средней Азии и Азербайд:кан войдут в орбиту влияния исламских центров влияни-
- 66-
зации, способствуя укреплению позиций одного из них, Белорус" сия и Украина последуют за восточноевропейскими своими соседили, взяв курс на сближение с западноевропейскими центрами, Молдова, оказавшись одна перед экономическими трудностями, может решиться на "растворение" в рамках единого румынского государства. Более того, сила притяжения внешних центров модернизации скажутся на самой России, восточная часть которой вое в большей мере будет тяготеть .к АТР и Китаю, западная - к еврогерманской зоне модернизации.
Надротиь, превращение посопи в динамично развивающийся центр модернизация создаст ей поле притяжения, способное в известной мере консолидировать ^НГ, придать Содружеству более четкое контуры асимметричной конфедерации, усилить влияние России за пределами СНГ, в славянских странах восточной Евро-ш^на Балканах, в исламском мире, раздвигая тем са^шм глобальные рамки ее политики. И хотя универсальных рецептов устойчивого прогресса на пути ассимилщии ценностей постиндустриализма нет, в российском случае есть достаточно оснований предположить, что решению ее многочисленных проблем препятствуют не только и даже не столько объективные трудности, сколько факторы субъективного порядка. Они порождаются как старыми догмами мировоззренческого характера, инерцией классового или поевдо= классового мышления, великодержавных и националистических подходов, так и попытками слепо, бездумно копировать зарубежный опыт демократизации и модернизации. Так, правительство Е.Гайдара попыталось использовать рецепты фридманоской школы (США) ^ начав экономические преобразования в стране с внедрения монетариотской политики, с помощью которой в (^А, других развитых странах были созданы стимулы дли ускоренного развития передовых отраслей экономики. Но при этом, похоже, не было учтено, что меры, способные улучшить функционированию рыночной экономики, столкнувшейся с нарушением нормального цикла расширенного воодроизводства, могут оказаться контрпродуктивными в условиях роосии. Ее реальности - диктат производителя-монополиста, преобладание государственной собственности (акционирование и увеличение числа номинальных владельцев едва ли можно считать
- 67 ^
серьезной плюрализацией форм собственности), продолжение распада командно навязанных предприятиям экономических связей, не возмещенных развитием свободных форм торговли сырьем, технологическим оборудованием, комплектующими частями и т.д. требовали иных мер, иного мышления, главное,' чего не удалось пока постичь, так это того, что демократия о ее неизменьыми атрибутами (развитым гражданским обществом, разделением экономической и политической власти, рыночной экономики в качестве базы) не строится "сверху", указами и решениями. Ими можно лишь убрать препоны на пути ее развития, что требовало демонополизации, приватизации, децентрализации, демилитаризации экономики, ее подлинного открытия миру. Вднако радикальные реформы в России блокируются, сдерживаются как пассивностью, известным сопротивлением среды, так и новой бюрократией, сменившей скорее словесную риторику, нежели менталитет.
Геостратегия же современной России, выступающая в качестве симбиоза осознания объективных геополитических интересов, проблем страны и широкомасштабных последовательных мер по достижению стратегической цели - постиндустриальной модернизации России, - должна в обязательном порядке учитывать несколько фундаментальных моментов принципиально нового плана. во-первых, вся история российской государственности и власти доказывает, что для России всегда была характерной цикличность периодов чередования преобладания центробежных и центростремительных тенденций, когда преобладание одной выливалось в тиранию и деспотизм, другой - вело к распаду государственности, делало страну уязвимой для деструктивного влияния внешней среды. разрыв этой порочной цикличности возможен только за счет изменения самой парадигмы государства, возвышения человека из объекта его властвования в субъекта власти, четкого разграничения функций центральных и местных органов власти с предоставлением последней проводить собственную политину по обустройству и развитию своих регионов, вводить и собирать, распоряжаться местными налогами. На этапе постиндустриализма регионализация модернизирующихся пространств выступает в качестве объективной
- 68 ^
тенденции и связана не только с рационализацией хозяйственных связей и управления в условиях нового типа производства, но и о потребностями максимально возможного вовлечения потенциала каждой личности, индивидуума в "экономику человеческих способностей", в создающиеся новые общественные связи. Одновременно регионализация, выступая в качестве специфической модели, формы компромисса местной и центральной бюрократий, способна сводить местные социальные и этнические конфликты на тот уровень, которого они заслуживают, то есть проблем не общегосударственного, а регионального масштаба, решаемых на местах, и только если это необходимо, то при участии центральных властей, в этом случае возросла бы степень управляемости государства, повысился уровень учета специфики и интересов регионов, центральная власть избавилась от многих проблем и функций, ей не свойственных и потому не нужных. Только в этом контексте воз-можно "сильное государство" в современном, а не традиционном понимании этого термина.
Подобная реформа государственных структур фактически уже объявлена, но она требует срочной динамизации в условиях, когда более не существует необходимости централизованного планирования экономики, а ранее всесильные отраслевые министерства утратили свое былое значение. Аргументам держащихся за их рудименты части бюрократии и политической элиты о том, чторегио-нализация России равнозначна распаду государственности, нетрудно противопоставить контраргумент, что речь идет как раз об обратном, о строительстве новой российской государственности о учетом исторических традиций страны.
Во-вторых, модернизация экономики требует учета зарубежного опыта, который показывает, что переход от индустриальной фазы развития (на которой "застрял" СССР) к постиндустриальной осуществлялся:
а) о использованием финансовых ресурсов транснациональных банков, транснациональных корпораций, обладавших современными центрами разработки инновационных технологий;
б) о участием государства как мощного инструмента содействия модернизации с помощью налогового и инвестиционного ре-
- 69 -.
режимов для транснационального капитала, канализировавшегося в наиболее перспективные для внедрения достижений научно-технической революции производственные сферы, одновременно вкладывая в них государственный капитал и технологии, разработанные в военно-промышленном комплексе, реализуя программы подготовки и переподготовки кадров и работников для постиндустриальной экономики, обеспечивая средствами, внешней политики новым и обновляющимся отраслям и выход на внешние рынки, сочетая протекционистские меры (на основе современных норм) с субсидированием экспорта.
Этот опыт показывает, что для России сейчас следование западной модели модернизации нереально. Политические условия пока не таковы, чтобы в массовом порядке привлечь иностранный капитал, российский же бизнес лишь зарождается, причем не в сфере производства, а в области торговли и денежного обращения. Государство из-за жесточайшего кризиса и собственной слабости в период становления имеет весьма ограниченные возможности, которые к тому же используются нерационально. Это, однако, не означает, что возможности реформирования в России равны нулю. Они существуют, они есть, только требуют для своей реализации изменения экономической стратегии, вполне возможно, ускоряя движение к рынку, сочетать его со стратегическим, долгосрочным прогнозированием, выявлением комплекса отраслей, которые могут стать ведущими в процессе модернизации, созданием для них уже сейчас преференциальных условий развития. возможны меры (в плане государственных субсидий, привлечения капитала и т.п.) для развития инфраструктуры постиндустриализма и, как минимум, сохранения тех его предпосылок, которые существуют в виде невостребуемого ныне интеллектуального и научного потенциалов России.
в-третьих, стратегическими интересами долгосрочного порядка России необходимо руководствоваться и во взаимоотношениях со всеми странами СНГ. К сожалению, в этом деле события пока что "крутятся" в основном вокруг раздела имущества бывшего СССР, нагнетаются страсти вокруг проблемы положения русских этнических меньишнств, ставших суверенными республиках, буди-
- 70 -
руются территориальные вопросы и т.д. При всей болезненности этих проблем имитация их решения не должна скрывать главного: только успехи России в стабилизации экономики, а затем и ее модернизации, только выход из тяжелейшего структурного кризиса и оздоровление рубля станут реально весомыми аргументами во всех опорах, в целом в отношениях с другими участниками СНГ. Только это пробудит в них желание учитывать интересы собственно России и русских, проучивающих на их территории, только тогда они сконцентрируют внимание на тех своих интересах, которые связаны с решением общих модерниеационных проблем. Если не исходить из такой перспективы, то остаются только варианты негативного в той или иной степени развития событий:
1) ликвидация СНГ по инициативе России, в которой в этом случае будет нарастать давление в пользу постановки вопроса о коррекции границ со всеми бывшими партнерами по Содружеству. Это путь кровавый, чреватый масштабной войной на территории бывшего СССТ;
2) эвакуация русских с территорий недружественных России государств СНГ, что также связано, сопряжено с большими издержками как социально-политического, так и экономического характера, с затяжными и тяжелыми межэтническими конфликтами;
3) постепенная миграция русскоязычного населения из сопредельных республик, постоянного ослабления связей внутри СНГ, вплоть до его полного распада, что также не является решением проблемы, если исходить из стратегических интересов России, из упрочения ее геополитических позиций.
Оптимальным в этой связи выглядит сценарий, при котором стратегия модернизации России и всего постсоветского пространства гармонизируется, согласовывается с заинтересованными суверенными государствами региона. Это путь наиболее перспектив-яый, но и наиболее труднопреодолимый, требующий от России вцдвйжения масштабных, привлекательных и реализуемых инициатив. Именно в этом регионе позицию объективной временной слабости страны могла бы компенсировать вдвойне изобретательная дипломатия, базирующаяся на идее единого модернизирующегося пространства, перспективы реальной интеграции которого следо-
71
вале бы признать проблемой будущего.
Оперативным для успеха диалога России с партнерами по СНГ выступает восприятие последних в качестве равноправных субъектов международного общения. Безусловно, уровень экономической взаимозависимости государств Содружества очень высок, руководители ряда из них верны традиции - согласовывать свои действия с Москвой, Россия пока что еще имеет свои войска на территории бывших республик СССР. Де-факто (а отчасти и де-юре) суверенитет каждого из государств СНГ взаимвограни-чен, прочем Россия объективно, в силу своего положения, ресурсов выступает первой среди таковых. Эта ситуация, однако, не предопределяет консолидации участников Содружества вокруг России. Существует довольно реальная тенденция - порождаемая болезненностью восприятия ограниченности суверенитета, опасениями возрождения диктата или гегемонии Москвы в новой форме -к дистанцированию от российской федерации вплоть до вызовов ее интересам, ослаблению связей с ней, поиску союзников и партнеров вовне СНГ.
Необходимо трезво отдавать себе отчет в том, что если еще при существрвании структур СССР сторонники сохранения "единого Союза" не смогли предотвратить односторонней декларации о независимости республиками Балтии, то тем меньше шансов на успех имеют какие-либо меры давления на государства СНГ в современной обстановке. Более того, заявления политических лидеров разных общественных движений в Российской федерации о том, что границы России не совпадают с границами бывшей РСФСР, о желательности возрождения Союза (даже если они исходят из лагеря оппозиции нынешнему правительству ), равно как и подход к отношениям с другими странами СНГ как к "немеждународным", способны оказывать деструктивное воздействие на развитие СНГ. Можно понять сердцем и умом остроту проблем и эмоций, связанных с положением русских в ближнем зарубежье, оказавшихся так или иначе в положении неравноправного меньшинства. Но не менее должно быть понятным и то, что в нынешней ситуации заявления о тождестве России с Россией исторической, о необходимости
72
всеми имеющимися в распоряжении правительства средствами защитить русских, оказавшихся за ее границами, могут лишь ухудшить их положение. Чем больше в ближнем зарубежьи будут воспринимать Россию как фактор угрозы суверенитету, незыблемости границ, тем в большей степени русские в сопредельных независимых государствах будут восприниматься как "пятая колонна" потенциально враждебной соседней дер.^авы. Напротив, гибкость, готовность к диалогу, компромиссам^ признанию реальностей скорее снимут остроту проблем в севере межэтнических отношений. силовые методы неэффективны и тогда, когда суть вопроса заключается в националистических "вывихах" внутренней политики суверенных государств. Это тем более очевидно, что объективно русские и русскоязычные граждане, занятые в основном в производственном секторе, нужны и суверенным странам, и СНГ именно там, где они сейчас работают и проживают. Осознанию этого факта пока что мешают эмоции, связанные с обретением государственности, отсутствием опыта в государственном строительстве, неоформированностью новых, современно мыслящих политических элит.
В целом геостратегические позиции России в современнее мире следует признать благоприятными для осуществления глубокой модернизации и фундамента, и всего общественного здания страны^ Первые шаги на этом пути свидетельствуют, что российская модернизация не может просто превратиться в тотальную "веетернизацию" й^изни народа* Более верной, с точки зрения стратегии развития, следует считать ориентацию на такие принципы реформирования, когда освоение высших достижений пост-индуотриализма ведет не к разрушению, а трансформации национальной самобытности страны* в Японии их синтез дал столь сильный толчок прогрессу общества и его производительных сил, что это позволило во многом опередить на этом пути страны "евроатлантической цивилизации^ модели развития которых выступали в качестве парадигмальных* Вместе о тем стратегия преобра-жейия оовременной России должна быть скоррелирована о прогрессом всего тяготеющего к ней модернизирующегося евразийского пространства, до всей видимости даже большего, чем территория
- 73 -
бывшего СССР„ ибо только в таком случае она может быть оптимальной по результатам и минимальной по издержкам. С другой стороны, она^ отражая объективные национально-государственные интересы страны, должна учитывать также и интересы мирового сообщества народов, способствуя тем самым гармонизации отношений и сотрудничества ме^пу государствами, принаддежащими к разным модернизирующимся пространствам. Равно малопродуктивны и попытки противопоставленияяРоссии миру как якобы страны с "особой" исторической судьбой и миссией, и восприятие Россия в качестве "медвежьего угла" атлантической цивилизации, страны, не годной даже на роль ее периферии. Россия нужна миру как лидер огромного евразийского пространства, обеспечивающего стабильные и плодотворные отношения между великими цивилизациями Запада и Востока. Мир нужен России как источник современного опыта социально-экономического и политического развития, как важнейший потенциал содействия в радикальной модернизации, как благоприятная среда, в которой идет поиск ее новой идентичности.
Литература
Национальная доктрина России. М., 1994.
Гущин в. И все-таки имперской России быть //Независимая газета. - 17.07.1993.
Аврамова Е.М., Здравомыслова О.М., Турунцев Е.Б. Россия в поясках позитивности // социо, 1992, ^ 1.
пастухов В.Б. "Новые русские": появление идеологии // Полис, 1993, ^ 3.
Ольшанский Д. О "национальной гордости" новых "великороссов" // Россия, 1992, ^ 27, 7 июля.
Поздняков Э.А. Россия сегодня и завтра //Межщу народная жизнь, 1993, № 2.
Осипов Г.В. Место и роль глобальных проблем в концепции безопасности российской Федераций //Безопасность, 1993, № 8.
Русаков Е. Глобальные игры на поотимперской сцене //Новое время, 1992, ^ 45.
-74 -
Блайндер А.С. Следует ли бывшим соцотранам смотреть на Запад или Восток как на модель?// Проблемы дальнего востока^ 1993, № 3.
ЗатладинН^В., Мунтян м.А* Некоторые аспекты нового и стратегического положения России //Яровая экономика и международные отношения, 1993, № 7.
Мунтян М*А. Россия в третьей цивилизационной революции. М., 1993.