Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Уголовное дело о дорожно-транспортном происшествии.
Фабула:
А. П-ов на “Опеле” выехал на полосу встречного движения и совершил столкновение с “Жигулями”. От полученных повреждений водитель и ребенок-пассажир “Жигулей” погибли на месте. Сюжет об этой аварии показывали в телепередаче “Дорожный патруль” с комментариями о пьяных лихачах, распоясавшихся владельцах иномарок и проч.
Речь адвоката А. Куприянова
защитника подсудимого А. П-ова
Ваша честь ! Уважаемые народные заседатели !
Сегодня, как, впрочем, и всегда; как каждый раз, когда перед Вами в этой клетке сидят хмурые, измученные многомесячным следствием люди, Вам предстоит определить их дальнейшую участь; их удел по крайней мере на ближайшие годы.
Причем, если подсудимый - молодой человек, то очевидно, что вы определяете его жребий не только на ближайшие несколько лет. В ваших руках вся его еще не начавшаяся толком жизнь. И именно Вы через несколько минут определите ее дальнейших ход.
Сегодня случай особый.
Если хотите, случай редкий по своей трагической полярности. Даже регистрационный номер дела у него соответствующий - 1199. Две единицы и две девятки.
На одном полюсе невосполнимая утрата сидящей перед нами женщины. Никто, и я в том числе, не может осуждать ее за то, что она жаждет наказать виновника ее трагедии, желает возможно более адекватного - "око за око, зуб за зуб" - наказания.
Елене Владимировне кажется, что с суровым наказанием подсудимого ей станет легче. Ей кажется, что достигнув цели, к которой она стремилась последние полтора года, ее жизнь изменится к лучшему, что она выполнит свой долг перед умершими.
Эта глубоко несчастная женщина пока не подозревает, что на самом деле буквально в ближайшие дни на нее навалится дополнительная тяжесть. Тяжесть осознания того, что именно она приложила все возможные усилия и средства к наказанию человека, который является такой же жертвой несчастного случая, как и ее близкие.
И поверьте сама потерпевшая, как никто из нас знает, что я говорю правду.
На другом полюсе в этой трагедии находится подсудимый.
Из молодого перспективного математика, за 2 недели до случившегося "с отличием" окончившего престижный институт, а до этого с медалью школу, по воле злого рока он превратился в тяжелого нетрудоспособного инвалида II группы. Да и остался-то в живых он просто чудом.
Разве он уже не наказан ? Разве все суды мира могут наказать его больше ?
Обратите внимание на исключительно положительную характеристику с теперешнего места работы подсудимого - Ассоциации молодых инвалидов России. Там все сказано правильно, нечего и добавить, но разве сама работа в таком учреждении, причем единственно возможная, так сказать бессрочно-безальтернативная, в некотором роде, уже не наказание ?
Ст. 43 Уголовного кодекса РФ говорит, что "наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях предупреждения совершения новых преступлений." Думается, в отношении подсудимого и та и другая цель возможного наказания уже достигнуты: он также потерял здоровье - стал инвалидом 2 группы (ну, не расстреливать же его ?), а кроме того, никогда не сможет сесть за руль автомобиля - пожизненный запрет врачей имеется.
Вот только право ли следствие, назначив именно подсудимого виновником произошедшей трагедии?
Да и был ли у нее виновник или все произошедшее относится к категории "трагических случайностей" ?
Да, Саша остро переживает случившееся, на себе чувствует трагедию семьи Ивановых и поэтому, как всякий нормальный, такой же как и все мы, человек, признает свою вину и кается в ней.
Кто будет спорить с ним ? Ведь именно его старенькая десятилетняя (1986г.) машина со слабосильным, переделанным на дешевый 76-ой бензин двигателем, стала тем снарядов, который оборвал жизнь погибших и искалечил его самого. Этот факт неопровержимо доказан экспертами.
Но это есть первый и последний доказанный следствием факт. Юридически все обвинительное заключение зиждется на предположениях и сомнительных показаниях потерпевших.
Когда, я приступил к защите - к сожалению, это произошло только на завершающей стадии следствия - я спросил следователя, что же он совершенно очевидно "топит" обвиняемого, отметая любой довод в его пользу, следователь ответил: "Имеем два трупа, кто-то же должен за это ответить ? И вообще, что вы волнуетесь - инвалидов не сажают. Что он бандит какой-нибудь, что ли ? ".
Я лично, как отставной майор, понимаю позицию следствия: главное довести дело до суда, а там уже не следователь и прокурор, а судья с заседателями за все отвечают.
Ведь, в любом случае, речь сегодня идет о неосторожном преступлении и, как правильно рассудил следователь, перед нами не рецидивист, не бандит, а такой же как и мы законопослушный гражданин, только очень больной, которого Вы своим решением еще сегодня можете переместить в камеру Бутырки именно к бандитам и насильникам, которые граждан не таких, как они, очень не любят и нередко просто убивают: иногда медленно, а иногда и быстро.
Именно поэтому я, переходя к юридическому анализу случившегося, очень прошу и Председателя и Заседателей особенно скрупулезно подойти к оценке доказательств. Если среди вас есть инженеры, то используя свои знания, помогите профессиональному судье- юристу высшей квалификации, понять всю абсурдность некоторых утверждений следствия, а также очевидную недостаточность остальных доказательств для вынесения обвинительного приговора. Ваша роль в сегодняшнем процессе как никогда важна.
О нарушениях прав подсудимого на следствии говорить много не стоит. Они, я бы сказал, обычны.
Но в данном случае, эти нарушения, на наш взгляд, могут оказать важнейшее значение на исход процесса, если суд пройдет мимо них, не оценив в должной мере.
Во-первых, ни один автомобиль из участвующих в ДТП не был признан в нарушении ст. 83, 84 УПК РСФСР "вещественным доказательством". А о том как хранились эти важнейшие "недоказательства" видно даже из ходатайства самой потерпевшей (л.д. 99 ), уже обращавшей на это грубое нарушение закона внимание следствия.
И тут нельзя с ней не согласиться.
Во-вторых, в протокол Осмотра места происшествия явно позже и грубо небрежно (даже другой ручкой) вписаны фамилии понятых. Сначала это сделано в двух местах на л.д. 7, потом на обороте л.д. 8. Видимо, составитель протокола, впоследствии показавший, что он случайно "ошибся" ручками, сделал это подряд три раза. Но ошибался он только тогда, когда дело касалось понятых. Совершенно очевидно, что понятых просто не было во время осмотра и данные о них были вписаны в протокол позднее. На взгляд защиты, это совершенно очевидное отсутствие понятых лишает результаты осмотра места происшествия доказательного значения.
В экспертизе написано, что на "Опеле" к моменту экспертизы не хватало одного из колес (л.д. 79 ).
Могло именно это колесо взорваться на ходу ? Так бывает ! Редко, очень редко! Я не утверждаю, что тут так и было. Но теоретически возможно. Могло это быть причиной аварии ? Вероятность наверное один к тысяче, но эта вероятность существует. Где это колесо ? Где это колесо спрашиваю я у следствия?
Извините, экспертизу чего проводили эксперты? Вещественных доказательств? Нет! Каков процессуальный статус тех предметов, которые были представлены на экспертизу ?
Мелочь ?
Из-за этой мелочи в экспертизе появляются поразительные выводы о том, что, хотя есть на автомобиле следы ударов, которые невозможно объяснить описанными столкновениями (Экспертиза говорит (л.д. 82): "отдельные деформации а\м "Opel-Ascona" ... не соответствуют общему характеру возникновения деформаций ... в процессе столкновения"), но произошли они, как сказал следователь - "наверное при погрузке или выгрузке", а сами эксперты стеснительно назвали эти следы - следами возможного воздействия третьих лиц.
Хорошенькое основание для того, чтобы не обращать внимание именно на то, что собственно и требуется искать.
Соответственно более чем возможно, что эти повреждения возникли по причине, на которую указывает подсудимый.
Где доказательства, что эти не укладывающиеся в механизм столкновения с ВАЗом следы возникли именно при транспортировке, а не во время ДТП ? Нет таких доказательств. Одни предположения.
Следствие же вообще прошло мимо этих мелочей.
Действительно зачем обращать внимание на то, что не укладывается в "генеральную линию". Например, заключение экспертов не было предъявлено обвиняемому в порядке ст. 193 УПК РСФСР. Поэтому обвиняемый не был допрошен по поводу указанного заключения, обвиняемый был лишен права дать свои объяснения, заявить возражения и реализовать остальные свои права, предусмотренные этой статьей.
Почему произошло это нарушение процессуального закона ? Это - последствие другого маленького "недочета": предъявление обвинение совпало с окончанием следствия.
Очень удобная схема. И она полностью освобождает следователя от исполнения многих обязательных по УПК действий, а главное освобождает от назойливого присутствия защитника, которого следователь при применении этой схемы видит всего два раза. Один раз на предъявлении обвинения, другой уже на следующий день при ознакомлении с делом.
А то защитник еще и на проведении экспертизы захочет побывать, захочет ткнуть экспертов в то, что они не заметили. И сохранения необходимых для доказательства невиновности подзащитного вещественных доказательств будет требовать. Вообще, будет всячески мешать следствию довести дело до суда. А тут раз-два - и дело уже в суде.
Правда, в данном случае, может быть, я зря обвиняю следователя. Во всяком случае, первый следователь Кутьин вначале и не собирался обвинять моего подзащитного. В первые дни речь о виновности Саши, как я понимаю, вообще не шла. Именно поэтому его отец и не обращался за юридической помощью. Андрей допрашивался как свидетель. Следствие твердо собиралось искать неизвестный фургон и его следы, в тот момент очевидные всем.
Именно поэтому и с вещественными доказательствами так обмишурились.
Только позже, как выяснилось по рассказам следователя, под давлением моего коллеги - адвоката потерпевшей, "звонившего во все колокола", следствие стало поворачиваться на ту колею, по которой дело и попало в суд.
Но разве следователь Ивакин добыл после следователя Кутьина, какие-либо новые доказательства ?
Следствие дало отдельное поручение участковому о поиске свидетелей. Это поручение было проигнорировано исполнителем. И следствие решило обойтись без свидетелей. А ведь они эти свидетели где-то ходят. Улица людная, машин было не очень много, но они были. В ближайших домах даже поквартирный обход не требуется делать - там кабельное телевидение есть.
Телевиденье-то есть, а свидетелей нет. Конечно, зачем свидетели защиты, когда уже есть свидетели обвинения? Пусть они самые заинтересованные в исходе дела лица, так даже лучше.
Ну, нет других свидетелей и нет, давайте разберемся с теми доказательствами, что есть. Вернее с теми фактами, которые кажутся обвинению доказательствами.
Верховный суд требует от судов (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 октября 1969 г. N 50 в ред. 96г.) повысить требовательность к качеству и полноте предварительного следствия, полно и всесторонне устанавливать фактическую обстановку дорожно-транспортного происшествия и другие обстоятельства, имеющие существенное значение для дела.
Но сначала о квалификации деяния произведенной следователем.
На взгляд защиты следствие необоснованно квалифицировало вменяемое деяние по статье нового уголовного кодекса, требуется переквалифицировать обвинение на ч. 3 ст. 211 УК РСФСР 1960г. по следующим основаниям:
В соответствии с ст. 54 Конституции РФ и ч. 1 ст. 9 УК РФ по общему правилу применяется закон, действовавший во время совершения расследуемого ДТП.
Деяние, в совершении которого обвиняется мой подзащитный, произошло 8 мая 1996г. В это время действовал УК РСФСР 1960г., включавший ст. 211.
Таким образом по общему правилу обвинение могло бы быть предъявлено по признакам ч. 3 ст. 211 УК РСФСР 1960г.
Ч.1 ст. 10 УК РФ предусматривает исключение из общего правила, придавая новому уголовному закону обратную силу в случаях, если новый уголовный закон улучшает положение лица, привлекаемого к уголовной ответственности, и наоборот в категорической форме запрещает применять новый закон, ухудшающий положение указанного лица.
Какой закон следует применять в данном случае, в отсутствии нормативных разъяснений компетентных органов ?
Обе статьи предусматривают по два вида наказания: лишение свободы и лишение права заниматься определенной деятельностью (ст. 44 УК РФ). Эти виды наказания затрагивают различные конституционные права граждан. Все права, предусмотренные Конституцией РФ одинаково неотъемлемы и поэтому указанные санкции должны рассматриваться раздельно.
В случаях с любым ДТП, представляется, что вменение ч. 3 ст. 264 ухудшает положение лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за деяния, совершенные до вступления в силу нового УК РФ, по следующим основаниям:
- во-первых, повышен на 1 год низший предел основной санкции;
- во-вторых, исключена альтернативность применения дополнительного наказания в виде лишения права управлять транспортными средствами.
Последнее обстоятельство, как сказано выше, весьма важно, так как затрагивая сферу конституционных прав граждан (п. 1 ст. 37 Конституции РФ), и с очевидностью ухудшает положение лица в части ограничения права, предусмотренного указанной статьей Конституции. Одного этого достаточно, чтобы счесть ч.3 ст. 264 УК РФ не применимой в случаях ДТП, произошедших до введения нового УК.
Пределы санкции лишения свободы, предусмотренные ч. 3 ст. 211 УК РСФСР (от 3 до 15 лет) и ч. 3 ст. 264 УК РФ (от 4 до 10 лет), на первый взгляд, не дают возможности однозначно ответить на вопрос, какая из них "мягче".
В доктрине уголовного права имеются две точки зрения по этому вопросу: одни считают (проф. М.И.Блум и др.), что сравнивать следует по низшему пределу, вторые (проф. И.И.Солодкин и др.) - по высшему.
Но обе стороны сходятся во мнении, что применение нового закона должно быть наиболее благоприятным для осужденного. Кроме того, не следует забывать об общем научном принципе, согласно которому в неочевидных и сомнительных случаях применяется общая норма, а не исключение из правил.
Ниже доказано, что ч. 3 ст. 264 УК РФ однозначно ухудшает положение граждан по сравнению с ч. 3 ст. 211 УК РСФСР и в отношении наказания в виде лишения свободы.
Определим, возможна ли чисто теоретически ситуации при которой применение "старой" ч. 3 ст. 211 не выгодно для осужденного из-за более высокого высшего предела санкции ? Вдруг какой-либо судья возьмет да и определит наказание в 15 лет лишения свободы ?
На судьбе осужденного это никак не скажется, т.к. в силу ч. 2 ст. 10 УК РФ срок будет "автоматически" снижен до верхнего предела санкции нового закона.
Зато применение ч. 3 ст. 264 УК РФ практически исключает назначение наказаний в размере 3 лет, предусмотренного ч.3 ст. 211 УК РСФСР 1960г., что однозначно плохо для лица, привлеченного к уголовной ответственности.
Из выше сказанного видно, что при квалификации обвинения переход от общей нормы, предусмотренной ст. 9 УК РФ, к исключительной (ст. 10 УК РФ) ни в каком случае не может улучшить судьбу моего подзащитного, однако существенно ухудшает его положение из-за различия сроков наказания по низшему пределу санкций вышеуказанных статей, а также в части безальтернативного ограничения конституционного права гражданина на свободный выбор профессии и рода деятельности.
На взгляд защиты, следует решить вопрос о переквалификации предъявленного обвинения с ч. 3 ст. 264 УК РФ на ч. 3 ст. 211 УК РСФСР 1960г.
Рассмотрим в свете ст. 69 УПК доказательства, положенные в основу обвинительного заключения.
О качестве документов, составивших в начальный период следствия и на стадии доследственной проверки костяк всего дальнейшего расследования, говорят хотя бы такие иллюстрации: л.д. 6 - "Вид происшествия - наезд на пешехода" , или л.д. 17 (оборот) - "Что повреждено и уничтожено пожаром: 2 автомашины и микроавтобус".
Описки и неточности ? Мелочи конечно. Но как можно верить при таких неточностях всему остальному? Представьте себе, что кто-нибудь из потерпевших сейчас заявит иск, что у него в огне сгорел портфель с миллионом долларов.
Почему бы его не удовлетворить? Ведь бумага о том, что все машины сгорели налицо! Чем не доказательство! К сожалению, качество тех доказательств, на которых основывается обвинение ничуть не выше. В Древнем Риме говорили: "Первая задача Юстиции не наказание виновных, а гарантированная защита невиновных".
Доказательствами преступления являются в частности - вещественные доказательства, однако согласно справке, приложенной к обвинительному заключению, их нет ! Дальше ехать некуда ! На спецстоянке ГАИ стоит джип, который признан вещественным доказательством по делу о торговле наркотиками. Наркотики обнаружили под его стденьем. И вот два года "Джип" стоит на приколе под охраной. А в нашем деле самое главное - автомобили, а их нет. Нет ни одного !
Подробнее рассмотрим такое доказательство, как заключение эксперта. Выше я уже его касался.
Проведенная трассологическая экспертиза дает ключ для понимания всей сложившийся в рассматриваемом ДТП ситуации.
Экспертиза определила, что ВАЗ и "Опель" столкнулись практически под прямым углом, причем ни один из автомобилей не тормозил.
ВАЗ не тормозил очевидно из-за того, что его водитель не видел "Опель" (чтобы там ни говорила уважаемая Елена Владимировна).
Следов юза и торможения "Опеля" на стороне дороги, на которой произошло столкновение не было. Вряд ли прибывшие инспектора ГАИ их бы пропустили. Это единственное, что они действительно всегда фиксируют.
-Значит "Опель" не тормозил и не двигался с заносом. При каких обстоятельствах это возможно ? Это в первую очередь зависит от скорости.
При скорости 70-80 км.\час. - по инженерным расчетам автомобиль, движущийся без торможения и заноса, обязательно должен иметь перед столкновением прямолинейный участок пути (или под углом к своему курсу в момент столкновения не более 18 градусов). Этот участок по расчетам должен быть по крайней мере в полтора раза большим, чем общая ширина всей дороги. (При расчетах пользовалась книга классика отечественной автоэкспертизы В.А. Иларионова "Экспертиза дорожно-транспортных происшествий" 1989г.). Такой длинный прямолинейный путь у "Опеля" очевидно отсутствовал. Это даже теоретически абсолютно исключено. Так как доказано, что "Опель" не выезжал с боковой дороги. Если же прямолинейный путь короче, то отсутствие следов на асфальте необъяснимо.
При скорости 60 км\час искомое расстояние (прямолинейный путь до столкновения) равно ширине дороги, что тоже многовато.
Только скорость в 50 км\час дает требуемый результат: "Опель" из крайней левой полосы своего направления движения может повернуть без юза на 90 градусов только на такой скорости.
Некоторым экспертам не нравится методика Иларионова. Но указанные величины легко проверяются в рамках несложного следственного эксперимента, который за полчаса можно провести на полигоне НАМИ.
Однако фактические разрушения автомобилей таковы, что они говорят о скоростях столкновения автомобилей в районе 60 км\час (см. В.А.Иларионов "Экспертиза дорожно-транспортных происшествий", М., "Транспорт", 1989г. стр. 193, диаграмма 7.8).
Наш следователь почему-то не поставил перед экспертами вопроса о скорости столкновения, хотя они могли бы на него ответить.
Таким образом можно считать доказанным от противного, что юз, при котором резко изменилось положение автомобиля относительно своего первоначального курса, у "Опеля" должен был обязательно быть.
Где и по каким причинам он произошел ? Ответа на этот ключевой вопрос у следствия нет !
Ответ есть у подсудимого - удар неизвестного грузовика, принудительно и моментально повернувший "Опель" вокруг своей оси, причем направление передник колес, "смотревших" прямо, не изменилось и поэтому "Опель" пересек осевую линию. Следствие игнорировало эту доступную для понимания любого водителя версию, пренебрегая несложными инженерными расчетами, и незаконно отказало в проведении более полной трассологической экспертизы. А ведь доказательства излагаемой версии - следы юза были, обязательно были. Только находились они там, где их никто не искал. Они находились на противоположной стороне проезжей части.
После указанного удара результирующая скорость автомобиля может весьма значительно увеличиться, т.к. к вектору начальной скорости самого автомобиля в пределах 60 км\час добавляется вектор скорости, возникшей в результате ускорения "Опеля", соответствующего силе удара грузовика. Поэтому скорость столкновения вполне может быть выше начальных 60 км\час и даже значительно.
И последнее неопровержимое для любого водителя доказательство.
Подсудимый не тормозил перед столкновением. Это следствием доказано точно. А ведь он не вчера сел за руль. Имел безаварийный стаж езды по Москве почти три года, не имел непогашенных взысканий за нарушения Правил дорожного движения, а в последние полтора года вообще не имел никаких нарушений. И это говорит о его сверхдисциплинированности на дороге, т.к. любой уважающий себя инспектор ГАИ наказывает любого молодого человека за рулем при самой малой погрешности.
Какой вывод можно сделать из факта отсутствия торможения ? Только один - водитель не имел физической возможности тормозить.
Например, отказала тормозная система или рулевое управление, или то и другое сразу.
А Экспертиза технического состояния автомобиля почему-то не проводилась. Надо ее провести? Надо !
Пока же суд располагает только голословным утверждением из Протокола осмотра места происшествия (л.д.8). Интересно, как это подписавшее протокол лицо установило исправность тормозной системы ? Для этого, как минимум, надо завести двигатель, иначе испытать усилитель тормозов невозможно - он действует только при работающем двигателе. Но двигатель-то от кузова вообще отделился и лежал под дном.
А рулевое управление как могло быть проверено "на глаз" ? Оно же было все деформировано и разрушено после страшного удара.
Суд не может, конечно, принимать на веру предположения следствия об исправности тормозной системы и рулевого управления, но, для опровержения ряда других "доказательств", я - адвокат, на минуту, могу это себе позволить и фантазии. Пусть предположим, они действительно были исправны.
Из этого неизбежно следует, что раз опытный водитель не тормозил, значит он либо был без сознания, либо не дотягивался до педалей, то есть попросту не находился на своем месте.
И то, и другое - объективно доказанная реальность по состоянию на конец ДТП: водитель лежит частью на заднем сиденье частью в багажнике и без сознания (милиция посчитала его трупом и до приезда "скорой" не трогала). А какие есть в деле доказательства, что до столкновения с ВАЗом водитель находился в сознании? Никаких !
В прошлом году в Заире на реальный, правда небольшой, срок заключения были осуждены наши летчики. Пилотируемый ими самолет, принадлежавший местной авиакомпании, не смог окончательно взлететь и чуть оторвавшись от земли рухнул на близлежащий жилой район, прямо на базар. Погибло несколько десятков человек. Казалось бы ошибка летчиков налицо. Всем так и показалось. Ситуация сходная с нашей сегодня.
Только там, в отличие от нашего процесса, было достоверно доказано, что при взлете летчики действительно приберегли какой-то обязательной инструкцией. Российских экспертов для разбора сразу не допустили, а потом к их мнению не прислушались. Но впоследствии международная экспертиза доказала, что нарушение летных правил в том объеме, в каком они были нарушены пилотами не могли привести к трагедии - подвела техника из-за жары. В настоящее время летчики уже в Москве. Но мнение Международной ассоциации пилотов и специалистов, проводивших экспертизы, сыграло свою роль только после произошедшего в Заире государственного переворота, а до этого все россияне возмущались нравами Заирской Фемиды.
Есть аналогия ? Есть, но неполная, т.к. в нашем процессе даже и экспертиз-то никаких серьезных нет, а та, что имеется не подтверждает, а объективно опровергает версию следствия именно из-за установленного ей угла столкновения в 90 градусов.
Таким образом обвинение следствия в неосторожном нарушении подсудимым п.п. 8.1, 9.2, а также 1.3, 1.5 ПДД, ничем не доказаны, защита считает, что вышеизложенные доводы объективно доказывают тот факт, что подсудимый не мог предотвратить пересечения осевой линии и столкновения, которые произошли не по его вине. На вине я подробно остановлюсь ниже.
Пока при оценке доказательств, представленных следствием следует обратить внимание на следующие обстоятельства.
Тезис следствия о том, что автомобиль подсудимого двигался с превышением разрешенной скорости и опасно маневрировал основывается исключительно на показаниях потерпевших .
Во-первых, я позволю себе усомниться в добросовестности этих показаний, в свете того, что потерпевшие есть самые заинтересованные в исходе дела лица.
А, во-вторых, есть доказательства того, что они оба, возможно даже и неосознанно, уговорили себя выдать нам желаемое за действительное. То есть то, что по их в более позднее время сформировавшемуся мнению должно было бы иметь место, выдается сегодня за то, что было в действительности.
Не могли свидетели видеть того, о чем они нам сегодня поведали.
Не могли ! Причем сразу по нескольким причинам.
Был солнечный день. Солнце в тот день и в том миг ослепляло водителей автомобилей потерпевших. Обратите внимание на схему места ДТП. Машины потерпевших выезжают из-за поворота дороги. Солнце начинает слепить водителей и пассажиров передних сидений. Они в течении одной-двух секунд опускают солнцезащитные козырьки. Поле чего одну-две секунды их глаза привыкают к новому освещению. Но от выезда из-за поворота на ослепляющее солнце до столкновения и прошло три-четыре секунды.
По данным Института астрономии РАН (исх. № 11261-02-2175.188, имеется в деле) астрономический полдень (время, когда солнце находится строго на юге) в день аварии в г. Москве был в 13 ч. 30 мин. 24 сек., а ДТП имело место через 1 час 45 минут после полдня. В этом месте направление Дмитровского шоссе практически совпадает с меридианом.
За час солнце проходит по небосклону путь в 15 градусов (расчет : 360о : 24 ч. = 15о/ч.), поэтому азимут от направления на Юг в момент ДТП был равен 26о 14I (расчет - 15о х 1 3/4 ч. = 26о 14I ). Исходя из этого легко определить могло ли иметь место ослепление в момент предшествующий ДТП водителей автомобилей и пассажиров ВАЗа и "Мицубиси" ? Конечно имело !
Это легко было бы проверить даже сегодня, т.к. азимут солнца в одно и тоже время ежедневно одинаков. Изменяется только высота стояния над горизонтом. В день аварии высота солнца была приблизительно посредине между высотой в равноденствие и максимальной высотой, т.е. достаточно низко, ведь мы же не африканская страна.
Ослепление налицо. Но следствие отказало мне в соответствующих процессуальных действиях по закреплению этого важного для оценки показаний свидетелей фактов.
Обратите внимание на цвет автомобиля подсудимого "серый". Он указан в техпаспорте (л.д. 102), т.к. цветопередача на фото "Опеля", имеющиеся в деле неправильная.
Кстати, эти фотографии выполнены отцом подсудимого самостоятельно, а не в связи с какими-либо процессуальными действиями. Поэтому они приобщены к делу с грубейшими процессуальными нарушениями. И хотя в силу ст. 69 УПК фотографии "Опеля" не могут служить доказательствами, они могут подтвердить нам другое. А именно то, что в этот период следствия, следователь активно опирался на помощь семьи подсудимого, которые считали, что следователь начнет активно искать истинного виновника - грузовик. Иначе необъяснимы столь задушевные отношения.
Возвращаясь к цвету, замечу - цвет "Опеля" - цвет сухого асфальта.
Даже без ослепления водители и пассажиры встречных машин просто не могли ясно различать этот автомобиль на большом расстоянии, т.к. обычно глаз останавливается на больших ярких предметах, которых на дороге всегда достаточно, а тут маленькая "серая мышка". Кроме того, нам водителям ясно также и то, что на встречный транспорт, как правило, вообще внимания никто не обращает.
О том, что по крайней мере водитель "Мицубиси" ничего не видел говорят, его первые показания непосредственно после аварии (л.д. л.22,22 оборот): "На полосе своего движения в непосредственной близости увидел "Опель". Применил торможение и почувствовал сильный удар. От удара машина отлетела назад и остановилась".
Судьи знают аксиому: показания, сделанные немедленно после случившегося - самые правдивые, а когда потом меняют показания, то пытаются что-то выгадать.
А когда показания не только меняют, но они до запятой совпадают у обоих потерпевших, то это, в первую очередь, говорит об отличной работе моего коллеги, представляющего интересы потерпевших, или об обвинительном уклоне следствия, но не о действительных обстоятельствах дела.
Более того, скажу, что потерпевшим юридически их ложные показания даже и невыгодны.
Дело в том, что согласно п. 10.1. ПДД, " При возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить, он должен принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства."
Из показаний потерпевших видно, что они, в том числе водитель "Жигулей" якобы видели, как им казалось опасные маневры подсудимого. Но в таком случае они сами грубо нарушили указанный пункт правил, чем объективно способствовали рассматриваемому ДТП.
И это не юридическая казуистика. Я сам водитель с многолетним стажем, но увидев на дороге пьяного ... (в свидетельских показаниях Костракова подкинута под обвиняемого граната - сказано: "вел машину, как пьяный" (л.д. 39), хорошо, что анализ крови это предположение напрочь отверг), ... так вот, увидев пьяного, я в любом случае останавливаюсь или снижаю скорость так, как того требуют мудрые правила дорожного движения, основанные на сотнях дорожных катастроф.
Потерпевшая показывает (л.д. 68 об.): "Мы думали, что он проедет мимо нас дальше". Вот это и есть знаменитый русский "авось": видели опасность, но необоснованно надеялись ее избежать. Увидев очевидную, по их словам, опасность за 300 метров, можно было успеть остановиться и даже выскочить и убежать, а не ждать пока явно опасная, как Вам казалось, машина вас задавит.
Итак можно сделать юридически неоспоримый вывод, если водители других участников, ДТП заблаговременно видели опасность, то они были бы обязаны разделить ответственность с подсудимым. Таков закон.
Например, гр-н Костраков, лично стал бы ответственен за инвалидность подсудимого, т.к. из его показаний следует, что во время столкновения с "ЖиЗ-ми" водитель еще сидел за рулем. В результате лобового столкновения подсудимый оказаться на заднем сиденье уж никак не мог. Значит он оказался там в результате последующего столкновения с тяжелым микроавтобусом Костракова. Далее ... .
|
Значит он оказался там в результате последующего столкновения с тяжелым микроавтобусом Костракова. А основные травмы подзащитный получил именно, перелетая на заднее сиденье. После первого столкновения подсудимый очевидно уже не мог влиять на управление своего автомобиля. Следовательно в его столкновении с "Мицубиси" виноват только Костраков, который заблаговременно увидел опасность, но легкомысленно не придал ей значение и в результате нарушения п. 10.1 ПДД совершил ДТП. Уж, при в общем-то не нагруженной дороге, увидев встречный опасный автомобиль любой водитель уйдет из левого ряда правее, а Костраков продолжал ехать, "прижавшись" к осевой линии. Но я не обвиняю Костракова в аварии, он виноват только во лжи. Ни он, ни Иванова ничего до самой аварии не видали и из-за ослепления солнцем видеть не могли. Либо пусть даже и видели, но не обратили особого внимания на автомобиль подзащитного, т.к. он никакой опасности для них не представлял. То есть скорости не превышал, опасно не маневрировал. Насчет скорости разговор особый. Каким образом потерпевшие эту скорость определяли ? Для наблюдателя, находящегося в "Жигулях", скорость его автомобиля складывается со скоростью встречного автомобиля. Считается, что "Жигули" ехали со скоростью 60 км\час. Получается, относительная скорость к "Опелю" около 120 км\час. В этом случае время наблюдения до столкновения у Ивановой составит только - 3 секунды, т.к. увидела Иванова "Опель" по ее словам за 100 метров (л.д. 68 об и в суде). Каждая из машин проходит по 17 метров навстречу друг другу за каждую секунду (60 000 метров : 60 сек : 60 мин. = 16.6 м). Это если скорость по 60 км\час. А если у "Опеля" скорость больше, то остается всего полторы-две секунды на все определение скорости. Глянул и готово! Даже милицейскому радару требуется больше времени для определения скорости. Сообщение Ивановой о том, что "Опель" опережал поток ничего не доказывают. Грузовики только что двинулись от светофора. Ничего удивительного в том, что легковой автомобиль опережал грузовики, занимавшие все более правые ряды нет. Ни один грузовик за несколько секунд не достигнет 60 км/ час, а "Опель" разгоняется до предельно разрешенной скорости за 7-9 секунд. Именно столько приблизительно и прошло после старта от светофора. Имея ввиду, что "Опелю" 10 лет и его двигатель был переделан под дешевый 76 бензин, то до 100 км/ час он разгоняется не менее 16 секунд. Такого времени у него даже по показаниям свидетелй-потерпевших не было. А теперь иллюстрация, понятная даже для пешеходов. Представьте. Стоя на тротуаре, вы видите несущуюся мимо вас машину. Сможете за 2 секунды определить с какой скоростью она приближается - 120 или 150 км.\час. (относительная скорость для наблюдателя такая же как для Ивановой, сидевшей в ВАЗе) ? Вероятно, даже подумать об этом не успеете. Очень уж острый угол наблюдения и быстро все происходит. Водитель "Мицубиси" также не мог увидеть "Опель" более чем за 200 метров, т.к. рядом с местом происшествия шоссе изгибается и из-за поворота, т.е. на расстоянии указанном в протоколе (300 м) наблюдать "Опель" Костраков физически не мог. Предел 150-200 м. Значит, не более 5 секунд. А он описывает движение "Опеля" чуть ли не от предыдущего светофора. Не мог он этого видеть. Свидетель Канонеко показала, что в толпе зевак, собравшихся поглазеть на аварию, многие говорили, что "Опель" "несся, как сумасшедший". Это суждение вызвано не более чем известным "эффектом толпы" гипертрофирующей любую объективную информацию, а имея ввиду нелюбовь пешеходов к иномаркам и результат ДТП, нет сомнений, что толпа действительно "приговорила" моего подзащитного еще до приезда ГАИ. К счастью, мы имеем и объективное свидетельство: ГАИ, как раз, реальных свидетелей происшедшего в этой толпе не обнаружила, кроме самой Каноненко, которая так же ничего не видела. Это и понятно, потому, что нельзя пешеходу определить с какой скоростью движется машина по противоположной стороне улицы, закрытая от наблюдателя трехрядным потоком машин встречного направления. Следует сделать вывод, что свидетели, выступавшие в суде, сами себе противоречат. То "Опель" у них маневрирует между полосами и другими автомобилями, то несется ракетой. Этого, никак не может быть одновременно в пределах времени наблюдения. Кстати, если у суда есть сомнения, вопрос о динамических характеристиках конкретного автомобиля можно задать экспертам. Таким образом, очевидно, что предположение потерпевших о том, что подзащитный нарушил скоростной режим, основанное на личных ощущениях свидетелей, опровергается приведенными объективными данными и не может быть включено в число тех доказательств, которые могли бы быть положены в основу обвинительного приговора. Зашита считает, что обвинение в нарушении п. 10.1, 10.2 ПДД о скоростном режиме движения ввиду вышеизложенного и при отсутствии объективных доказательств - следов на асфальте не только не доказаны, но и опровергаются объективными данными. Совершенно ясно, что подсудимый двигался со скоростью не более 60 км\час. Тоже относится и к показаниям свидетелей о том, что в момент перед ударом о ВАЗ водитель "Опеля" находился в своем кресле. Во-первых, как сказано выше, у них не было времени обратить на это внимание. Во-вторых, водитель "Опеля" при выезде на полосу встречного движения под углом 90 град. оказывается с противоположной от наблюдателей стороны и, например, Костраков не мог вообще его видеть со своего высоко расположенного места в автобусе. Костраков возможно и видел водителя, когда тот двигался рядом с грузовиком, но после их столкновения и выезда "Опеля" на полосу встречного движения под прямым углом к его курсу видеть Андрея уже не мог. А если он все же видел подсудимого, то это как раз значит, что П-ов уже был не на месте водителя, а на соседнем месте, т.е. по меньшей мере на месте пассажира. Естественно весь процесс ДТП длился одну-две секунды и сознание Костракова экстраполировало его привычное знание о том, что водитель обычно находится на водительском месте на всю картину происшедшего. Тут я его в заведомой лжи не обвиняю. Не менее удивительно выглядят и показания Костракова, процитированные на 5 стр. Обвинительного заключения. Костраков показал на следствии, что никаких механических повреждений на правой стороне "иномарки" перед столкновением не было". Хорошо, что этот достойный человек в суде отказался от своих показаний на следствии, заменив в них только одно слово. Он показал, что повреждений не "не было", а что он "повреждений не заметил". Конечно, он и не мог заметить никаких повреждений, которые имелись на мгновенно мелькнувшей перед ним машине. А из-за того, что "Опель" до того заслонял грузовик собой, то Костраков никак не мог видеть и момент удара грузовика об "Опель". Как я уже говорил, самое достоверное показание Костракова находится в его объяснениях сразу после аварии: "вдруг увидел перед собой "иномарку", почувствовал удар". Обвинение в нарушении п. 2.1.1. ПДД (отсутствие водительских прав и документов на машину) опровергнуты показаниями свидетеля П-ова С.В. и представленными документами бригады "Скорой помощи". И хотя, как сказано в комментарии к этой статье УК под редакцией Председателя ВС РФ Лебедева, наличие или отсутствие документов "не имеет значения для решения вопроса об уголовной ответственности" (стр. 397), хотелось бы обратить внимание суда, что следствию было известно об этих обстоятельствах, но оно пренебрегло ими, усердно цепляясь за каждую мелочь, лишь бы довести дело до суда. О вине подсудимого. Субъективная сторона рассматриваемого преступления в силу прямого указания закона характеризуется неосторожным отношением к наступившим последствиям. Виновное лицо, сознательно нарушая правила дорожного движения, должно предвидеть возможность наступления тяжких последствий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывать на их предотвращение (легкомыслие), либо лицо не предвидит возможности наступления указанных последствий, хотя при необходимой внимательности должно было и могло их предвидеть (небрежность). И в том и в другом случае виновное лицо действует разумно, стремясь достигнуть какой-либо своей цели с нарушением правил безопасности. Какой же цели стремился достигнуть Саша? Ведь не столкнись он с ВАЗом несчастных Ивановых, он вылетел бы на газон. Водители знают, что практически невозможно неосторожно повернуть на 90 градусов автомобиль движущийся со скоростью 60 км\час, а я надеюсь, что всем уже достаточно ясно, что быстрее "Опель" не двигался. Кстати, чем быстрее движется машина, тем труднее ее повернуть. Ведь для такого поворота надо в течение длительного времени "выкручивать" руль, перехватывать его руками. Только сильный удар поворачивает автомобиль практически мгновенно. Вот, если бы П-ов лишь чуть-чуть выехал на встречную полосу и совершил столкновение, скажем, с "Мицубиси" лоб-в-лоб все было бы логично: водитель спешил и при этом чуть ошибся в точности движения, чуть сместился ... . Но повернуть на 90 градусов случайно, до еще практически мгновенно невозможно. Притом это совершенно неразумно, ведь полоса по курсу его движения до пересечения осевой линии по словам свидетелей была свободна, а поток встречного движения был наоборот более плотен, то есть подсудимый не пытался таким маневром выйти из какой-либо опасной дорожной ситуации. А при отсутствии разумного поведения в данном случае нет вины и нет преступления. Обвинительное заключение говорит об очевидности нарушений ПДД, вменяемых подсудимому. Но тут следователь подменяет понятия: нарушение правил это прежде всего волевой акт, а видимое объективное проявление означенных нарушений правил в виде фактического пересечения автомобилем двойной осевой линии уже вторично и само по себе не говорит о нарушении. Если человека выкинули с пятого этажа и он упал на случайного прохожего, его не станут обвинять в убийстве. Мы тут сидим и разбираемся так долго именно потому, что вменяемые нарушения ПДД не только совсем не очевидны, но и совершенно не доказаны, а, на взгляд защиты, просто отсутствуют. Следствие не случайно сделало основной упор на превышении скорости, дескать, суд решит: на высокой скорости, что угодно на дороге может произойти, и особенно даже и разбираться со всем этим не станет, а приговорит просто исходя из тяжести последствий. Но это дилетантский подход, так как в данном конкретном случае, чем выше скорость тем труднее автомашине оказаться поперек собственного курса. А кроме того, есть и другие версии, вполне объясняющие происшедшее, но совершенно не расследованные. Да и расследовать их сегодня через два с лишним года после ДТП весьма проблематично. Но закон гласит, что все и любые проблемы обвинения с доказательствами; любые пробелы следствия, должны трактоваться в пользу обвиняемого. О первой версии, отказе рулевого управления или тормозов я уже вскользь говорил при критике доказательной базы. Следствие прошло мимо нее. О второй связанной со здоровьем скажу ниже. Ход болезни подсудимого в течение последних 18 месяцев и наступившая инвалидность II группы, а также неопределенный прогноз на будущее, позволяют обоснованно считать указанные последствия неадекватными травмам средней тяжести, полученным П-овым А.В. в результате расследуемого ДТП. Врачи указывают: имеются все основания считать, что болезнь имеет более ранние, но скрытые стадии. И первым проявлением болезни вполне могла быть мгновенная потеря сознания подсудимым именно в момент, предшествующий ДТП. Это объективно подтверждается полной амнезией у подсудимого всего периода развития ДТП, о чем он последовательно показывает и что объективно подтверждается историей болезни. Обычно же водители хорошо помнят последние секунды перед столкновением. Неожиданная, впервые в жизни, потеря сознания могла быть субъективно воспринята подсудимым, как посторонний удар, о котором он показывает с первого дня следствия, тем более, что рядом находился грузовик. Врачам практически сразу стало ясно, что Саша останется инвалидом на всю жизнь. Врачи рекомендовали направить его на ВТЭК еще в 1996 году (л.д. 27). Однако он был в таком тяжелом состоянии, что приходилось думать только о спасении его жизни, а не об оформлении соответствующих документов. Важно помнить и о том, что в первые дни родственники вообще считали, что он такая же жертва, как и потерпевшие, раз виноват во всем неизвестный грузовик. Такого же мнения были и работники ГАИ, которые, как говорилось выше, именно поэтому не признали в установленном порядке автомобили, участвующие в ДТП вещественными доказательствами. Это общее в первый момент после аварии мнение и привело к тому, что родственники подсудимого опрометчиво долго не обращались за юридической помощью. А ведь вы, Ваша честь, понимаете, что процессуальные нормы 1996 года теоретически позволяли прекратить это дело "в связи с изменением обстановки", ввиду того, что подследственный перестал быть общественно опасным лицом, раз он никогда больше не сможет сесть за руль автомобиля. Следствие все это отлично зная, и зная, что у больного, простите, подсудимого, была полная амнезия (потеря памяти) всего момента ДТП, тем не менее, предлагает ему признать или не признавать свою вину. Какова цена этому признанию или не признанию и о чем это признание может сказать суду, если подсудимый ничего не помнит о своих действиях ? Почему следствие вменило подсудимому п. 1.1 ПДД вообще не понятно. Этот пункт говорит о том, что Правила дорожного движения едины для всей России. Но подсудимый не предпринимал никаких действий по введению на территории России каких-либо иных правил. Видимо, следователь счел, что сваренный им "суп" жидковат и решил сделать его погуще. Логично было бы тогда вменить подсудимому и ст. 1 УК РФ, говорящую примерно о том же. Подводя итоги, получается, что из всего обвинения у нас остается только непристегнутый ремень (п. 2.1.2). Может он и был действительно не пристегнут, а может быть и не был. Думается для нашего сегодняшнего разбирательства это уже не важно. Потому что только специальные раллийные и детские ремни фиксируют человека при ударе любого направления и гарантируют его безопасность, но таких ни в одной машине, к несчастью, не было, а Российскими правилами они на нашу беду и не требуются, хотя детские сиденья во всем мире давно обязательны и стоят недорого. Хотя на наш взгляд, П-ов не виновен, и дело, как минимум требует дополнительного расследования, а все заявленные защитой ранее ходатайства, я прошу рассмотреть вновь, допускаю, что суд может прийти к мнению отличному от мнения защиты. Поэтому не могу не обратить внимание суда на то, что отягчающие обстоятельства полностью отсутствуют, а смягчающих наоборот достаточно много. В первую очередь - инвалидность П-ова, как сказано в письме-характеристике Ассоциации молодых инвалидов, смена привычной среды обитания на место заключения, пусть это и будет лишь колония поселение, где-нибудь "на химии" губителен для здоровья подсудимого. П-ову необходимо продолжить лечение, иначе будет нарушен принцип гуманизма - основа нового уголовного кодекса. Тоже подтверждает и проведенная психиатрическая экспертиза, отметившая (л. закл. 3), что психика подсудимого, на момент исследования, подверглась изменениям, характеризующимся как незначительные. Эксперт отмечает, что ранее контакт с больным был "формальным" (принесут поесть - поест, не принесут не поест). А теперь значительное улучшение. Но насколько оно закреплено ? Не получим ли мы вскоре обострения ? Как смягчающее обстоятельство прошу суд учесть исключительно положительные характеристики с места работы и учебы, ходатайства, а также и момент сопереживания подсудимым трагедии потерпевшей, пусть и в меру, возможную при его тяжком заболевании. Высокий суд, уважаемый председатель, уважаемые народные заседатели ! Заканчивая свою речь, прошу Вас, пожалуйста, поставьте и решите для себя основной вопрос: Есть ли по представленным Вам доказательствам хотя бы минимальная, пусть на долю процента, вероятность того, что подсудимый действительно такая же жертва неизвестного нам сегодня грузовика или иного стечения обстоятельств, как и погибшие? Ведь есть ? Несомненно есть эта доля вероятности ! Есть и немалая ! Хотя для правосудного приговора собственно размер этой вероятности роли не играет. Прошу суд в отношении Саши П-ова вынести оправдательный приговор в соответствии п. 3 ч. 3 ст. 309 УПК РСФСР, так как не доказано само участие подсудимого в совершении преступления. Не лишайте свободы человека, которого уже наказал Бог. Милости прошу у Вас, а не жертвы ! Суд освободил обвиняемого от наказания. В настоящее время он выздоровел, женился и учится в одном из юридических высших учебных заведений. 1998 год. |
top
top
|
Арбитражное дело: спор в сфере кабельного телевидения Фабула: Московский монополист на рынке услуг кабельного телевидения ГАО “Мостелеком” (истец) понуждает один из районов города (ответчик) отказаться от услуг давно работающего на территории района оператора и заключить договор с истцом, ссылаясь на распоряжение Правительства Москвы. Подавляющее большинство районов города такие договоры заключили, а бывшие полноценные операторы превратились в службы технического обслуживания, получающие финансирование от “Мостелекома”. Дело затрагивало интересы независимого оператора, который в настоящее время собирает абонентскую плату самостоятельно без посредников. Одновременно сопротивляющегося оператора и район проверяла налоговая полиция и ОБЭП, но соответствующее производство было прекращено по реабилитирующим основаниям. Адвокат Куприянов, как это обычно бывает, вел все дела в комплексе. Речь адвоката А.Куприянова Ваша честь ! 1. В качестве контрагента Ответчика по предложенному к заключению проекту договора выступает Истец - юридическое лицо, зарегистрированное, по заявлению его представителя, в организационно-правовой форме Государственного акционерного общества. Действительно так записано в его уставе. Указанная форма не соответствует исчерпывающему (“закрытому”) перечню организационно-правовых форм, предусмотренных Гражданским кодексом РФ для коммерческих организаций (п. 2 ст. 50 ГК РФ). ОАО не может быть государственным, а государственное предприятие может быть лишь унитарным. Слово “государственное” в данном случае, с правовой точки зрения, есть не более чем неудачное фирменное наименование (см. Ответ на запрос адвоката Московской регистрационной палаты исх. МРП.8-5007 от 26.03.98г.), указывающее на то, что при приватизации большая часть или даже весь пакет акций (только акций !) обычного открытого акционерного общества остается в собственности города Москвы на некоторое время, определяемое по усмотрению единственного акционера-учредителя. Однако, с момента приватизации все находящее “на балансе” ОАО имущество (не акции!) автоматически перестает находиться в собственности города и переходит в собственность коммерческой организации “Мостелеком”, а городу остаются уже не имущественные, а лишь обязательственные права на него. Это обстоятельство весьма важно в контексте нижеизложенного. Если же, суд придет к выводу, что ГОАО “Мостелеком” действительно зарегистрировано именно в оргформе “государственное открытое акционерное общество”, то с ним вообще нельзя заключать гражданско-правовой договор, так как такой договор не будет соответствовать действующему законодательству. 2. Раздел 1 Проекта договора, представленного Истцом, гласит “Городская сеть кабельного телевидения (ГСКТ) в г. Москве, включает в себя все (выделено автором отзыва) распределительные сети и системы телевизионного приема”. Однако этот пункт не соответствует действующему Закону г. Москвы от 28 января 1998 г. N 2 "О кабельном телевидении в городе Москве" (ст. 1 п.п. 1.4, 1.5) . Согласно этому закону далеко не все распределительные сети и системы входят в городскую сеть кабельного телевидения (далее ГСКТ, подчеркнуты термины, прямо определенные в указанном законе Москвы ), а только те из них, которые созданы за счет бюджета города или приобретены городом на законном основании и находятся на балансе соответствующего государственного или муниципального предприятия. Иначе говоря, к ГСКТ относятся только те системы, которые находятся в собственности города. А остальные системы, принадлежащие другим собственникам, входят в общегородскую сеть кабельного телевидения (ОГСКТ), которая понятно не совпадает с ГСКТ, а включает последнюю, как составную часть. Как было отмечено выше организационно-правовая форма Истца не отвечает признакам государственного предприятия, четко определенным в ст.ст. 113-115 ГК РФ. После приватизации по своему статусу Истец стал одним из многих операторов сети кабельного телевидения, имеющих лицензии, выданные городскими службами, и имеющих “на балансе” находящуюся в их собственности сеть кабельного телевидения. В Москве таких операторов несколько, например, ЗАО "Комкор", но Истец действительно самый крупный, хотя самым авторитетным с 1998 года стал ЗАО "Комкор" (см. Распоряжение первого заместителя Премьера Правительства Москвы от 7 апреля 1998 г. N 303-РЗП), через который идут городские инвестиции. До принятия Закона "О кабельном телевидении в городе Москве" принадлежность к ГСКТ определялась точно также, как и в указанном законе (п. 1 Постановления Правительства Москвы № 558-94 года). В соответствии с постановлением в 1994 году была произведена инвентаризация ГСКТ. Все ГСКТ были внесены в реестр государственной собственности города Москвы (п. 9 Пост. Пр. Москвы № 558-94г.). В данном реестре нет сетей кабельного телевидения района “Свиблово”, что может быть подтверждено по соответствующему запросу суда. 3. На территории района “С-во” нет сетей кабельного телевидения относящихся в соответствии с законом "О кабельном телевидении в городе Москве" к числу ГСКТ по следующим причинам. С 1994 года все сети кабельного телевидения района находятся в собственности создавшей их ООО “Каброл”, о чем свидетельствует прилагаемая балансовая справка и включенные в нее данные об уплате налога на имущество предприятий за период с начала 1994 года по настоящее время . Имеющиеся в районе и отвечающие самым современным требованиям новейшие многоканальные Системы кабельного телевидения и студии создавались вновь без привлечения бюджетных средств исключительно на средства ООО "Каброл" в период с 1993 по 1995 годы. Новые сети были созданы на месте пришедших в негодность (не выполнявших функциональных задач) из-за выработки ресурса работы, отсутствия надлежащего обслуживания и охраны, в подавляющем большинстве расхищенных устаревших четырех канальных “коллективных антенн”, которые вообще не были объединены в какое-либо подобие сети кабельного телевидения. Ранее имевшие место коллективные антенны были своевременно списаны с баланса городских служб и демонтированы. Надо отметить, что не только наш район имеет сети не “замыкающиеся” на ОАО “Мостелеком”. Их достаточно много. Например, все сети всех районов во всем Юго-Восточном округе Москвы, отдельные районы Северо-Восточного округа и другие. Тот факт, что в Москве имеются сети неподведомственные Истцу подтверждается п. 5 Распоряжения премьера Правительства Москвы от 22.08.1997г. № 917-РП “О совершенствовании телерадиовещания на территории Москвы”. Для уточнения вопроса о собственности на сети кабельного телевидения в Москве имеется стандартная процедура (см. Распоряжение первого заместителя Премьера Правительства Москвы от 7 апреля 1998 г. N 303-РЗП "О создании рабочей группы по решению вопроса о собственности сетей кабельного телевидения Юго-Восточного административного округа г. Москвы" - прилагается). Но Истец уклоняется от предметных переговоров по данному вопросу, так как не имеет серьезных оснований для предъявления претензий на сети ООО “Каброл". 4. Независимо от принадлежности конкретных сетей тому или иному лицу Постановление правительства Москвы № 70-95 года, на котором основаны исковые требования Истца, не имеет к Истцу после его приватизации никакого отношения, поскольку в правовом смысле рассматриваемое постановление является актом, в котором собственник дает частное распоряжение по поводу порядка оплаты пользования городским имуществом. Только поэтому оно может быть признано соответствующим действующему антимонопольному законодательству. Если же необоснованно и расширительно применить это “старое” постановление к деятельности “нового” Открытого акционерного общества “Мостелеком” одного из многих операторов кабельного телевидения, владеющего частью общегородской сети кабельного телевидения , которая в соответствии с новым законом вообще не отвечает признакам ГСКТ, то оно, на наш взгляд, вступает в противоречие с антимонопольным законодательством, поскольку в п. 2 данное Постановление создает льготы для одного из субъектов действующих на рынке в виде облегченных условий сбора абонентской платы на предписанных этим же Постановлением условиях (ч. 7 п. 1 ст. 7 и др. Закона РФ “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках”). Соответственно данное Постановление не подлежит применению “в части”, а именно не подлежит применению п. 2. 5. Высланный Истцом Ответчику проект договора не отвечает требованиям к оферте, предусмотренным ст. 435 ГК РФ. В частности отсутствует такое существенное условие договора, как размер причитающегося ответчику вознаграждения (в самом Постановлении определено, что оно должно составлять “до 10 процентов” тарифа без точной суммы), а в проекте договора сумма не уточнена, и вовсе не выслано Приложение № 1, упомянутое в тексте, с перечислением систем, входящих в ГСКТ, которые якобы расположены на территории Ответчика. Это обстоятельство не удивляет, т.к. истец не может иметь соответствующих данных о сети, принадлежащей другому лицу. По нашему мнению, Ответчик не получал оферты от Истца в надлежащем виде, а потому в его бездействии отсутствует состав гражданско-правового правонарушения - “уклонения” от заключения договора, предусмотренного ст. 445 ГК РФ. 6. Если же суд, тем не менее, признает упомянутое письмо истца от 8.04.1998 года и его же письмо-напоминание о ранее направленной оферте от 27.05.98г. надлежащими офертами, то письменный ответ Ответчика на указанное письмо Истца являлся документом, который по смыслу имеет правовое значение “протокола разногласий”, поскольку из его текста вытекает, что для согласования объемов, включаемых в приложение № 1 к представленному договору, заказчику-истцу необходимо уточнить, кому принадлежат те СКТ, которые расположены на территории района “Д-во”. Истец уклонился от согласования данного основополагающего вопроса, зная, что они принадлежат ООО “Каброл". По этому поводу между Истцом и ООО “Каброл" с моим участием не один год ведутся переговоры под руководством представителей правительства Москвы (т. Махонов А.М., советник вице-мэра) Указанное письмо, в качестве протокола разногласий было получено Истцом 9 июня 1998 года. К моменту подачи искового заявления срок передачи преддоговорного спора на рассмотрение суда - 30 дней со дня получения протокола разногласий (п.1 ст. 445 ГК РФ) истек. Ответчик просит суд применить последствия пропуска Истцом указанного срока давности и отказать в иске, так как ничто не мешает Истцу представить надлежаще оформленную оферту вновь и решить в предусмотренном досудебном порядке вопрос его согласования. 7. Во всяком случае, вне зависимости от принадлежности сетей кабельного телевидения, расположенных в районе "Д-во", ни одной из сетей Истец фактически не владеет (не обладает) и никогда не владел. Он не имеет никакого отношения и к обслуживанию этих сетей. В преамбуле Постановления № 70 говорится, что оно издано “для приведения тарифа за пользование ГСКТ в соответствие с фактическими затратами” городских служб. Иначе говоря, единственной целью постановления является обеспечение бездотационного функционирования ГСКТ. Но на сети, расположенные в районе “Свиблово”, Москва не тратит ни одной копейки. Владелец и оператор данных СКТ - ООО “Каброл" использует общегородские тарифы и предоставляет абонентам общегородские льготы. Никаких сколько-нибудь серьезных нареканий на работу его сетей от населения не поступает. Плата за коммунальные услуги в Москве, в том числе и за пользование кабельным телевидением производится в порядке последующей оплаты. Истец не оказывает и никогда не оказывал никаких услуг населению района “Д-во”. Поэтому, если руководство Ответчика соберет абонентскую плату, причитающуюся обслуживающей организации “Каброл”, за работы, выполненные последней в истекший период и перечислит собранные суммы в пользу “Мостелекома”, никаких затрат не понесшего, то в таких действиях будет иметь место состав уголовного преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество, совершенное в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, санкция от 5 до 10 лет лишения свободы). Но в этом случае договор о совершении противоправного деяния - ничтожен, даже, если завуалирован нормативными актами. 8. Представляется, что правоотношения Истца и Ответчика вообще не относятся к правоотношениям, регулируемым ст. 445 ГК РФ. Применение столь малозначительного локального акта каким является Постановление № 70 в качестве акта, отвечающего категории “иных законов” в указанной статье ГК РФ, противоречит положениям п. 2 ст. 3 ГК РФ гласящего, что в тексте ГК РФ под “иными законами” подразумеваются лишь федеральные законы. П. 1 ст. 2 ГК РФ говорит о том, источниками гражданского права могут быть лишь акты, изданные органами федерального уровня. Представляется, что ни в каком смысле нельзя Постановление № 70, изданное почти 4 года назад невозможно признать “иным законом”, о котором говорится в п. 1 ст. 445 ГК РФ. 9. Истец, предъявляя свои требования к ответчику об обязании последнего заключить договор на сбор абонентской платы, сам совершенно не считает такой договор обязательным для себя. Истец своим исх. № 1-05.1064 от 12.03.98 г. (прилагается) направил оферту ООО "Каброл" с предложением заключить с ним договор о самостоятельном сборе последним абонентской платы. С тем, чтобы "Каброл" часть ее перечислял Истцу. И лишь когда ООО "Каброл" не согласился с таким предложением, рассматриваемая оферта была направлена Ответчику. Просим суд при вынесении решения учесть все 9 вышеизложенных доводов, большинство из которых в отдельности, на наш взгляд, являются достаточным основанием для отказа в иске. Московский арбитражный суд принял позицию адвоката Куприянова и отказал ГАО “Мостелеком” в удовлетворении иска. 1998 год. |