Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Актуальные моменты современного марксизма. Кибернетическая диалектика.
Учение Маркса само по себе построено на том же метафизическом принципе, что и учение Гегеля. При этом, конечно, здесь метафизический вовсе не означает сверхчувственный и неэмпирический, но в то же время его метафизичность не позволяет его свести полностью к эмпирике. Это есть принцип отрицания отрицания, или двойного отрицания - основа диалектики Гегеля и Маркса как таковой. Но этот принцип по разному работает у Гегеля и Маркса. Гегель, безусловно, является его первооткрывателем, но как и многие пионеры чего-то грандиозного, он, недооценил мощь открытого им принципа, а потому использовал этот принцип для христианской теологии и для схоластики. По правде сказать изначально ещё со времён Сократа диалектика была некоторым вспомогательным инструментов в экстраполяции существующей логики на общество. Уже позже Аристотель и его ученики разработали формальную логику, и диалектика стала активно использоваться для применения этой логики на обществе. То есть появилась схоластика, которая в Средневековье была тем же, что и диалектика. И вот Гегель ставит диалектику практически наравне с логикой, делает их чем-то равноценным. Но на этом эмансипация диалектики не остановилась, поскольку принцип двойного отрицания выходит далеко за рамки формальных логических построений и даже за пределы сферы рациональности. Какую роль в учении Маркса играла логика, трудно сказать, но диалектика выступает у него основным началом. Но это, как известно, другая диалектика, по сути, переворачивающая философию Гегеля с ног на голову. Диалектика Гегеля является идеалистической. Что это означает? Согласно принципу отрицания отрицания, некий субъект, то есть то, что выступает в системе как активное начало для осознания себя должен что-то производить, творить, то есть отчуждать от себя некоторое инобытие на стадии первого отрицания, и уже на стадии второго отрицания субъект возвращается к себе. То есть, согласно Гегелю, субъект первичен, поскольку он активен и может создавать объекты. А это уже и есть идеализм. Идея, Бог - это всегда субъект. Гегель доказывает это очень просто. Под Богом мы понимаем некоторую высшую сверхприродную силу, но мы не называем его просто сверхприродной силой а используем другое понятие, понятие, которое обозначает эту силу именно как субъект - "Бог". То есть происходит персонификация. Гегеля первым заговорил а смерти Бога. Бог умер, когда начал отчуждать от себя то, что мы называем Вселенной, однако, в виде человека он вновь возрождается, то есть происходит стадия второго отрицания, воплощением которого для Гегеля является Христос. То есть принцип отрицания отрицания у Гегеля возвышается над пространством и временем, он их задаёт, сам при этом становясь атрибутом некоторой субстанции, которая неизбежно является и субъектом. Но почему именно субъект у Гегеля является абсолютным началом, а всё материальное, совокупность объектов - относительным. Гегель отмечал, что философскую систему можно построить только на идеалистических началах, материалистической системы философии быть не может в принципе именно потому, что объект, объективная реальность оп определению выступают пассивным началом, и чтобы из них могло нечто произойти, необходим субъект, который будет преобразовывать эту субстанцию. А какой субъект способен из материального хаоса создать Вселенную? Только Бог. Вроде бы логично, но в этом и проблема. Логика как порождение нашего мышления теперь превращается в природный закон. Однако, так же логично, используя диалектику, мы можем доказать и наличие знаменитого чайника Рассела. Каждый новый антитезис против тезиса о наличии чайника на орбите будет при помощи закона двойного отрицания обращаться в доказательство этого тезиса. Скажут, что чайник поместить на орбите просто некому, и тут же появится гепотеза о другой цивилизации, способной его туда поместить, скажут о том, что таких цивилизаций не обнаружена, и тут же тезис о том, что они далеко ушли от нас вперёд, что не могут просто с нами взаимодействовать. Вот он схоластика, в которую превращается диалектика всегда, когда она подчинена логике и выступает по отношению к логике чем-то второстепенным, вспомогательным.
Но как нам освободить диалектику от этой диктатуры логики, которая создала всю метафизику и даже мифологию, которая сделала возможным логоцентризм, как следствие европоцентризм, шовинизм и человека превратила в раба? Выход предлагает ещё Фейербах в свой "Критике гегелевской философии". Помимо всего прочего, он там говорит, что Гегель просто неправильно использует диалектику, когда ставит её выше времени или пространства, когда Гегель возвышает принцип отрицания отрицания до чего-то сверхчувственного. Фейербах соглашается с тем, что диалектику можно использовать, но как нечто имманентное времени. То есть, если я имею в один момент некое противоречие, то я должен рассматривать его как некоторую динамику, в которой либо один тезис постепенно побеждает другой, либо они равны друг другу, и борьба происходит с переменнным успехом. Я не могу быть одновременно и тем, и чем-то другим, но завтра я вполне могу быть антитезисом моего сегодня. Таковы аргумент Фейербаха. До открытия теории относительности и издания "Бытия и времени" Хайдеггера, когда представления о времени тоже были зачастую метафизическими, такие утверждения Фейербаха мало о чём говорили. Но теперь мы можем оценить гениальность такого прозрения, и это открывает нам новые горизонты в учении другого ученика Гегеля - Маркса. Уже позже марксисты превратили учение Маркса в метафизику материализма, в диалектический материализма. Всюду клеймя метафизику, они сами не поняли, в какую метафизическую ловушку они попали. Ведь материалистическая философская система принципиально невозможна, как доказывал ещё Гегель, а раз так, то понятно, почему так называемый диалектический материализм так и не стал полноценной философской системой и очень быстро пришёл в тупик, то есть был догматизирован. Сам Маркс метафизикой не занимался и относился к ней очень негативно. И, собственно говоря, у него были для все основания. Маркс был из той плеяды мыслителей, который повернули философии от чистого теоретизирования лицом к практике.К этой группе мыслителей принадлежит в числе прочего и Ницше, который в отличие от Маркса метафизикой охотно занимался, точнее занимался её ниспровержением. Некоторой заданной сверхвременной и надпространственной субстанции Ницше противопоставил чистое становление, чистый процесс без субстанции. В таком процессе закон отрицания отрицание обретает новую форму, он становится господствующим уже сам по себе, последним метафизическим принципом, который хоть и не является эмпирическим, но содержит в себе больше всего эмпирики. Именно такую модель я вижу самым логичным продолжением социальной философии и философии Маркса. Материя в таком случае никак не становится субстанцией и началом мира. В самом начале ей действительно необходим субъект, но этот субъект не является абсолютным. Точнее, каждый субъект стремиться к абсолюту, это условие его активности. Преобразуя реальность под себя, он тем самым становится всё сильнее, всё могущественней. Материя здесь не является субстанцией она является субстратом, а субъект и объект фактически становятся изначально равнозначны друг другу. Но всё это Маркс пропускает. Всё, что человек может изменить по отношение к нему является материей, то есть некоторыми объектами, в таком случае человек является отрицанием материи, сверхприродным существом. В таком случае, всё, что человек смог изменить, всё, что он преобразовал, отчуждая от себя, всё это является вторым отрицанием материи, то есть возвращением в материю. И вот уже на этой стадии мы имеем тот материализм, о котором и всегда говорил Маркс. То есть материализм не метафизический, а именно исторический. Материалистическая диалектику принципиально не распространяется Марксом не природу, а только на "вторую природу", то есть на культуру. Конечно, логично продолжить такое положение в виде философии материализма, но в таком случае мы ударяемся в логические противоречия, то есть тут логика нам уже не помощник, мы выходим за грань бинарной оппозиции субъекта и объекта. Энгельс же, продолжая учение Маркса именно в этом логическом направлении, во-первых, снова делает диалектику чем-то вспомогательным логике, то есть фактически занимается диалектической логикой, как новой формой схоластики, а во-вторых, не учитывает, что человек, я, индивидуальность помимо отрицания природы являет собой уже и отрицание всех людей, с которым он взаимодействует и по отношению к которым идентифицирует себя как нечто универсальное. Все продукты подобной идентификации Энгельс называет надстройкой над некоторым базисом, который есть второе отрицание человеком материи. К слову, экзситенциалисты развивают учение Гегеля в противоположном направлении, отбрасывая отрицании человеком материи и оставляя только отрицание человеком человеком, глубинный внутренний конфликт человека, который и выковывает некоторую уникальность. Сейчас у нас появились все предпосылки для соединения этих двух приложений диалектики и создания истиной диалектической философии, в которой принцип отрицания отрицания будет последним метафизическим принципом, не абсолютным и не относительным, не материальным и не идеальным, а принципом самоорганизации систем, принципом рефлексии систем на более сложных уровнях самоорганизации. В это уже и заключается синергетическая или кибернетическая (поскольку в синергетике я вижу по большей части лишь кибернетику третьего порядка) диалектика - совсем иное, совсем новое применение диалектики в системном подходе, которое гораздо ближе к изначальному замыслу Маркса.