Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Конституционные идеи Андрея Сахарова
КОНСТИТУЦИЯ СОЮЗА СОВЕТСКИХ РЕСПУБЛИК ЕВРОПЫ И АЗИИ
ПРОЕКТ А. Д. САХАРОВА
Смерть Андрея Дмитриевича Сахарова прервала его работу над проектом Конституции СССР (по его предложению — «Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии»). Этот проект был уже многократно опубликован — впрочем, обычно скромными тиражами и в двух заметно разнящихся версиях, без каких-либо пояснений *.
Мы предлагаем читателям часть материалов из этой книги, про ект конституции, статью Леонида Михайловича Боткина, воспомина ния Елены Георгиевны Боннэр. Очень важно, чтобы сахаровский проект не воспринимался как всего лишь символ, надгробье замеча тельному человеку, как повод еще раз печально и молча снять шляпу. В высшей степени необходимо развернуть комментирование, обдумывание, дискуссию, практическую работу с текстом А. Д. Са харова, — добиваясь, чтобы сихироаская Конституция участвовала в борьбе за демократию в нашей стране и стала, если судьба Рос сии г ложится хорошо частью этой судьбы, первым наброском ее Основного Закона.
Мы приглашаем читателей высказаться о содержании и реальной значимости проекта Сахарова для подготовки новой советской Кон ституции, с тем, чтобы опубликовать затем обзор читательской поч ты по этому поводу.
* Полностью книга, в которой сахаровская Конституция впервые не только воспроизво-дится. но и сопровождается приложениями, помогающими понять ее политический, исто рический, биографический контекст, глав ное же — с комментариями, которые откры вают серьезное обсуждение политического завещания Сахарова, выходит в издательст ве «Московский рабочий».
10 «Октябрь» № 5
146
Конституционные идеи Андрея Сахарова
обеспечение социальных, экономических и гражданских прав личности. Осуще ствление прав личности не должно про тиворечить правам других людей, инте ресам общества в 'целом. Граждане и уч реждения обязаны действовать в соот ветствии с Конституцией и законами Со юза и республик и принципами Всеоб щей Декларации прав человека ООН. Международные законы и соглашения, подписанные СССР и Союзом, в том числе Пакты о правах человека ООН и Конституция Союза, имеют на террито рии Союза прямое действие и приоритет перед законами Союза и республик.
6. Конституция Союза гарантирует гражданские права человека — свободу • убеждений, свободу слова и информаци онного обмена, свободу религии, свобо ду ассоциаций, митингов и демонстра ций, свободу эмиграции и возвращения в свою страну, свободу передвижения, вы бора места проживания, работы и учебы в пределах страны, неприкосновенность жилища, свободу от произвольного аре ста и не обоснованной медицинской не обходимостью психиатрической госпита лизации. Никто не может быть подверг нут уголовному или административному наказанию за действия, связанные с убеждениями, если в них нет насилия, призывов к насилию, иного ущемления прав других людей или государственной измены.
Конституция гарантирует отделение церкви от государства и невмешательство государства во внутрицерковную жизнь.
Запрещены медицинские и психологи ческие опыты над людьми без согласия испытуемых.
9. Принцип презумпции невиновности
является основополагающим при судеб
ном рассмотрении любых обвинений каж
дого гражданина. Никто не может быть
лишен какого-либо звания и членства в
какой-либо организации или публично
объявлен виновным в совершении пре
ступления до вступления в законную си
лу приговора суда.
10. На территории Союза запрещена
дискриминация в вопросах оплаты труда
и трудоустройства, поступления в учеб
ные заведения и получения образования
но признакам национальности, религи
озных и политических убеждений, а так
же (при отсутствии прямых противопо
казаний, оговоренных в законе) по при
знакам пола, возраста, состояния здо
ровья, наличия в прошлом судимости.
На территории Союза запрещена ди скриминация в вопросах предоставления жилья, медицинской помощи и других социальных вопросах по признакам пола, национальности, религиозных и полити ческих убеждений, возраста и состояния
здоровья, наличия в прошлом судимо сти.
11. Никто не должен жить в нищете.
Пенсии по старости для лиц, достигших
пенсионного возраста, пенсии для инва
лидов войны, труда и детства не могут
быть ниже прожиточного уровня. Посо
бия и другие виды социальной помощи
должны гарантировать уровень жизни
всех членов общества не ниже прожиточ
ного минимума. Медицинское обслужи
вание граждан и система образования
строятся на основе принципов социаль
ной справедливости, доступности мини
мально-достаточного медицинского об
служивания (бесплатного и платного),
отдыха и образования для каждого вне
зависимости от имущественного положе
ния, места проживания и работы.
Вместе с тем должны существовать платные системы повышенного типа ме дицинского обслуживания и конкурсные системы образования.
Ядерное оружие является лишь сред ством предотвращения ядерного нападе ния противника. Долгосрочной целью политики Союза являются полная лик видация и запрещение ядерного оружия и других видов оружия массового уни чтожения, при условии равновесия в обычных вооружениях, при разрешении региональных конфликтов и при общем смягчении всех факторов, вызывающих недоверие и напряженность.
Конституционные идеи Андрея Сахарова
147
говора в соответствии с волей населе ния республики по решению высшего за конодательного органа республики.
Дополнительные условия вхождения в Союз данной республики оформляются Специальным протоколом в соответствии с волей населения республики. Никаких других национально-территориальных единиц, кроме республик, Конституция Союза не предусматривает, но республи ка может быть разделена на отдельные административно-экономические райо ны.
Решение о вхождении республики в Союз принимается на Учредительном Съезде Союза или на Съезде народных депутатов Союза.
\Т; Республика имеет право выхода из Союза. Решение о выходе республи ки из Союза должно быть принято выс шим законодательным органом респуб лики в соответствии с референдумом на территории республики не ранее, чем через год после вступления республики в Союз.
Наряду с гражданством Союза респуб лика может устанавливать гражданство республики.
20. Оборона страны от внешнего напа дения возлагается на Вооруженные Си лы, которые формируются на основе Со юзного закона. В соответствии со Спе циальным протоколом республика может иметь республиканские Вооруженные Силы или отдельные рода войск, кото рые формируются из населения респуб лики и дислоцируются на территории республики. Республиканские Вооружен ные Силы и подразделения входят в Со юзные Вооруженные Силы и подчиняют-
ся единому командованию. Все снабже ние Вооруженных Сил вооружением, обмундированием и продовольствием осу ществляется централизованно на средст ва союзного бюджета.
Остальная часть денежных поступле ний в бюджет находится в полном рас поряжении Правительства республики.
Республика обладает правом прямых международных экономических контак тов, включая прямые торговые отноше ния и организацию совместных пред приятий с зарубежными партнерами. Таможенные правила являются обще союзными.
148
Конституционные идеи Андрея Сахарова
ляется русский язык. Русский язык яв ляется равноправным с государственным языком республики во всех учреждениях и предприятиях союзного подчинения. Язык межнационального общения не оп ределяется конституционно. В республи ке Россия русский язык является одно временно республиканским государствен ным языком и языком межреспубликан ских отношений.
25. Первоначально структурными
составными частями Союза Советских
Республик Европы и Азии являются
Союзные и Автономные республики,
Национальные автономные области и
Национальные округа бывшего Союза
!Советских Социалистических Республик. Национально-конституционный процесс начинается с провозглашения независи мости всех национально-территориаль ных структурных частей СССР, образую щих суверенные республики (государст ва). На основе референдума некоторые из этих частей могут объединяться друг с другом. Разделение республики на ад министративно-экономические районы определяется Конституцией республики.
Глава Центрального Правительства Союза — Президент Союза Советских Республик Европы и Азии. Центральное Правительство обладает всей полнотой высшей власти в стране, не разделяя ее с руководящими органами какой-либо партии.
29. Съезд народных депутатов Союза
имеет две палаты.
1-я Палата, или Палата Республик (400 депутатов), избирается по террито риальному принципу по одному депутату от избирательного территориального ок руга с приблизительно равным числом избирателей. 2-я Палата, или Палата Национальностей, избирается по нацио нальному признаку. Избиратели каждой национальности, имеющей свой язык, избирают определенное число депутатов, а именно — по одному депутату от 2,0 (полных) миллионов избирателей данной национальности и дополнительно еще два депутата данной национальности.
Эта общая квота распределена по укруп ненным многомандатным округам. Вы боры в обе палаты — всеобщие и прямые на альтернативной основе — сроком на пять лет.
Обе палаты заседают совместно, но по ряду вопросов, определенных регламен том Съезда, голосуют отдельно. В этом случае для принятия закона или поста новления требуется решение обеих па лат.
30. Съезд народных депутатов Сою
за Советских Республдк Европы и Азии
обладает высшей законодательной вла
стью в стране. Законы Союза, не затра
гивающие положений Конституции, при
нимаются простым большинством голо
сов от списочного состава каждой из
палат и имеют приоритет по отношению
ко всем законодательным актам союзно
го значения, кроме Конституции.
Законы Союза, затрагивающие поло жения Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии, а также про чие изменения текста статей Конститу ции, принимаются при наличии квалифи цированного большинства не менее 2/з го лосов от списочного состава в каждой из палат Съезда. Принятые таким образом решения имеют приоритет по отношению ко всем законодательным актам союзно го значения.
31. Съезд обсуждает бюджет и поп
равки к нему, используя доклад Комите
та Съезда по бюджету Съезд избирает
Председателя Совета Министров Союза,
министров иностранных дел и обороны и
других высших должностных лиц Союза.
Съезд назначает Комиссии для выпол
нения одноразовых поручений, в частно
сти для подготовки законопроектов и
рассмотрения конфликтных ситуаций.
Съезд назначает постоянные Комитеты
для разработки перспективных планов
развития страны, для разработки бюд
жета, для постоянного контроля над ра
ботой органов исполнительной власти.
Съезд контролирует работу Центрально
го банка. Только с санкции Съезда воз
можны несбалансированные эмиссия и
изъятие из обращения союзных и рес
публиканских денежных знаков.
Конституционные идеи Андрея Сахарова
149
Союзному договору. Совет Министров включает также Комитеты при Совете Министров Союза.
Кандидатуры псех министров, кроме министра иностранных дел и министра обороны, предлагает Председатель Сове та Министров и утверждает Съезд. В том же порядке назначаются Председатели Комитетов при Совете Министров.
34. Верховный Суд Союза имеет че
тыре палаты:
Председателей каждой из палат изби рает на альтернативной основе Съезд народных депутатов Союза.
В компетенцию Верховного Суда вхо дит рассмотрение проблем и дел союзно го и межреспубликанского характера.
35. Президент Союза Советских Рес
публик Европы и Азии избирается сро
ком на пять лет в ходе прямых всеобщих
выборов на альтернативной основе До
выборов каждый кандидат в Президенты
называет своего заместителя, который
баллотируется одновременно с ним.
Президент не может совмещать свой пост с руководящей должностью в какой-либо партии. Президент может быть от странен от своей должности в соответ ствии с референдумом на территории Союза, решение о котором должен при нять Съезд народных депутатов Союза большинством не менее 2/3 голосов от списочного состава. Голосование по воп росу о проведении референдума произ водится по требованию не менее (Ю депутатов. В случае смерти Президента, отстранения от должности или невозмож ности выполнения им обязанностей по болезни и другим причинам его пол номочия переходят к заместителю.
ское право. Государственные предприя тия могут быть переданы в срочную или бессрочную аренду коллективам или частным лицам.
38. Земля, ее недра и водные ресур
сы являются собственностью республики
и проживающих на ее территории наций
(народов). Земля может быть непосред
ственно без посредников передана во
владение на неограниченный срок част
ным лицам, государственным, кооперати
вным и акционерным организациям с
выплатой земельного налога в бюджет
республики. Для частных лиц гаранти
руется право наследования владения
землей детьми и близкими родственни
ками. Находящаяся во владении земля
может быть возвращена республике
лишь по желанию владельца или при на
рушении им правил землепользования,
при необходимости использования земли
государством по решении) законодатель
ного органа республики с выплатой ком
пенсации.
39. Земля может быть продана в
собственность частному лицу и трудово
му коллективу. Ограничения перепрода
жи и другие условия пользования зем
лей, являющейся частной собствен
ностью, определяются законом респуб
лики.
АЛ. Предприятия с любой формой собственности находятся в равных эко номических, социальных и правовых ус ловиях, Пользуются равной н полной самостоятельностью в распределении и использовании своих доходов ча вычетом налогов, а также в планировании произ водства, номенклатуры н сбыта продук ции, в снабжении сырьем, заготовками,
150 Конституционные идеи Андрея Сахарова •
полуфабрикатами и комплектующими подчинения, строится в интересах непо-
изделиями, в кадровых вопросах, в та- средственных производителей на основе
рифиых стайках, облагаются едиными их органов управления, снабжения и
налогами, которые не должны превышать сбыта продукции.
в сумме 30 процентов фактической при- 46. Основой укономического регули-
были, в равной мере несут материальную рования в Союзе являются принципы
ответственность за экологические и со- рынка и конкуренции. Государственное
циальные последствия своей деятель- регулирование экономики осуществляет-
ности. ся через экономическую деятельность
45. Система управления, снабжения и государственных предприятий и посред-
сбыта продукции в промышленности и ством законодательной поддержки прин-
сельском хозяйстве, за исключением ципов рынка, плюралистической конку-
предприятий и учреждений союзного ренции и социальной справедливости.
лммия первого сгива-
Специальный выпуск. Брошюра в газете.
, КОМСОМОЛЬСКАЯ
правда
А. И. Солженицын
КАК НАМ
ОБУСТРОИТЬ
РОССИЮ
Посильные соображения-
БЛИЖАЙШЕЕ
Часы коммунизма .— свое отбили. Но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы нам, вместо освобождения, ве расплю щиться под его развалинами.
МЫ —НА ПОСЛЕДНЕМ ДОКАТЕ
Кто из вас теперь не знает наших бед, хотя и пок рытых лживой статистикой? Семьдесят лет влачась за слепородной и злокачественной марксо-ленинской утопией, мы положили на плахи или спустили под .откос бездарно проведенной, даже самоистребитель->й, «Отечественной» войны — треть своего населе ния. Мы лишились своего былого изобилия, уничто жили класс крестьянства в его селения, мы отшибли самый смысл выращивать хлеб, а землю отучили да-|вать урожаи, да еще заливали ее морями-болотами. 'Отходами первобытной промышленности мы испако стили окружности городов, отравили реки, озера, ры бу, сегодня уже доковечно губим последнюю воду, воздух и землю, еще я с добавкой атомной смерти, еще и прикупая на хранение радиоактивные отходы с Запада. Разоряя себя для будущих великих захва тов под обезумелым руководством, мы вырубили свои богатые леса, выграбиля свои несравненные недра, не восполнимое достояние ваших правнуков, безжалостно распродали их за границу. Изнурили наших женщин на ломовых неподымвых работах, оторвали их от де-гей, самих детей пустили в болезнв, в дикость и в подделку образования. В полной запущи у нас здо ровье, и нет лекарств, да даже еду здоровую мы уже забыли, я миллионы без жилья, и беспомощное лич ное бесправие разлито по всем глубинам страны,— а мы за одво только держимся: чтоб не лишили нас безуёмвого пьянства.
Но так устроен человек, что всю эту бессмыслицу и губление вам посильно сносить хоть и всю нашу жизнь насквозь — а только бы кто ве посягнул оби деть, затронуть вашу нацию! Тут — уже вас вичто не удержит в извечном смирении, тут .мы с гневной смелостью хватаем камни, палки, пики, ружья я ки даемся на соседей поджигать их дома и убивать. Та ков человек: ничто нас ве убедит, что наш голод, ня-щета, ранние смерти, вырождение детей — что какая-то из этих бед первей нашей национальной гордости!
И вот почему, берясь предположить какие-то шаги по нашему выздоровлению и устройству, мы вынуж дены начинать ве со сверлящих язв, ве с изводящих 'страданий — но с ответа: а как будет с нациями? в каких географических границах мы будем лечиться или умирать? А уже потом — о лечении.
А ЧТО ЕСТЬ РОССИЯ!
Эту «Россию» уже затрепали-затрепали, всякий ее прикликает ни к ляду, вн к месту. И когда чудовище СССР лез захватывать куски Азии или Африки — тоже во всем мире твердили: «Россия, русские»...
А ч то же именно есть Россия? Сегодня. И — завт ра (еще важней). Кто сегодня относит себя к буду щей России? И где видят границы России сами рус ские?
За три четверти века — при вдолбляемой нам я прогрохоченной «социалистической дружбе наро дов» — коммунистическая власть столько запустила, запутала я яамерзяла в отношениях между этими народами, что уже я путей не видно, как нам бы вернуться к тому, с прискорбным исключением, спо койному сожитию наций, тому даже дремотному не различению наций, какое было почти достигнуто в последние десятилетия предреволюциоввой России. Еще б, может, в не упущено разобраться и уладить — да не в той лихой беде, как буре, завертевшей вас теперь. Сегодня видится так, что мирней в открытей для будущего: кому надо бы разойтись на отдельную жизяь, так я разойтись. И именно при этом всемест-
иом национальном изводе, заслоняющем нам осталь ную жизнь, хоть пропади она, при этой страсти, от которой сегодня мало кто в вашей стране свободен.
Увы, многие мы зваем, что в коммунальной квар тире порой и жить не хочется. Вот — так сейчас у нас накалено и с нациями.
Да уже во многих окраинных республиках центро бежные силы так разогнаны, что не остановить их без насилия и крови — да и не надо удерживать такой ценой! Как у нас все теперь поколесилось — так все равно «Советский Социалистический» разва лится, все равно! — в выбора настоящего у нас нет, и размышлять-то не над чем, а только — повора чиваться проворней, чтоб упредить беды, чтобы рас кол прошел без липших страданий людских, и только тот, который уже действительно неизбежен.
И так я вижу: надо безотложно, громко,, четко объявить: три прибалтийских республики, три закав казских республики, четыре среднеазиатских, да и Молдавия, если ее к Румыния больше тянет, эти одиннадцать — да! — непременно и бесповоротно бу дут отделены. (А о процессе отделения — страницами ниже.)
О Казахстане. Сегодняшняя огромная его террито рия нарезана была коммунистами без разума, как по-падя: если гд« кочевые стада раз в год проходят — то и Казахстан. Да ведь в те годы считалось: это сов сем неважно, где границы проводить,— еще немнож ко, вот-вот, и все нации сольются в одну. Проница тельный Ильич-первый называл вопрос границ «даже десятистепенным». (Так — и Карабах отрезали к Азербайджану, какая разница — куда, в тот момент надо было угодить сердечному другу Советов — Тур ции.) Да до 1936 года Казахстан еще считался авто номной республикой в РСФСР, потом возвели его в союзную. А составлен-то ов — из южной Сибири, юж ного Приуралья да пустынных центральных просто ров, с тех пор преображенных и восстроенных — рус скими, зэками да ссыльными народа мя. И сегодня во всем раздутом Казахстане казахов — заметно меньше половины. Их сплотка, их устойчивая отечественная часть — это большая южная дуга областей, охватыва ющая с крайвего востока на запад почти до Каспия, действительно населенная преимущественно казаха ми. И коли в этом Охвате они захотят отделиться — то и с Богом.
И вот за вычетом этих двенадцати — только и оста нется то, что можно назвать Русь, как называли издавна (слово «русский» веками обнимало малорос сов, великороссов и белорусов), или — Россия (назва ние с XVIU века) или, по верному смыслу теперь: Рос сийский Союз.
И все равно — еще останется в нем сто народов и народностей, от вовсе немалых до вовсе малых. И вот тут-то, с этого порога — можно и надо проявить нам всем великую мудрость и доброту, только от этого момента можно и вадо приложить все силы разумно сти и сердечности, чтоб утвердить плодотворную со-дружность наций, и цельность каждой в ней культуры, и сохранность каждого в ней языка.
СЛОВО К ВЕЛИКОРОССАМ
Еще в начале века наш крупный государственный ум С. Е. Крыжановский предвидел: «Коренная Рос сия не располагает запасом культурных и нравствен ных сил для ассимиляции всех окраин. Это истощает русское национальное ядро».
А ведь то сказано было — в богатой, цветущей стра не, и прежде всех миллионных истреблений нашего народа, да не слепо подряд, а уцеленно выбивавших самый русский отбор.
А уж сегодня это звучит с тысячекратным смыс лом: нет у нас сил ва окраины, ни хозяйствен ных сял, яи духовных. Нет у вас сил на Импе рию! — и ве надо, и свались она с ваших плеч: она
размозжает нас, в высасывает, и ускоряет нашу ги бель.
Я с тревогой вижу, что пробуждающееся русское
национальное самосознание во многой доле своей ни
как не может освободиться от пространнодержавного
мышления, от имперского дурмана, переняло от ком
мунистов никогда не существовавший дутый «совет
ский патриотизм» и гордится той «великой советской
державой», которая в эпоху чушки Ильича-второго
только изглодала последнюю производительность на
ших десятилетий на бескрайние и никому не нужные
(и теперь вхолостую уничтожаемые) вооружения, опо
зорила нас, представила всей планете как лютого
жадного безмерного захватчика — когда наши колени
уже дрожат, вот-вот мы свалимся от бессилия. Это
вреднейшее искривление нашего сознания: «зато боль
шая страна, с нами везде считаются»,— это и есть,
уже при нашем умирании, беззаветная поддержка
коммунизма. Могла же Япония примириться, отка
заться и от международной миссии и от заманчивых
политических авантюр — и сразу расдвела. ,
Надо теперь жестко выбрать: между Импери ей, губящей прежде всего нас самих,— и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растет наша смертность, и превышает рождения,— мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю — значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопестрый сплав? — чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остат ке ее. Отделением двенадцати республик, этой кажу щейся жертвой — Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного внутреннего развития, наконец обратит внимание и прилежание на саму себя. Да в нынешнем смешении — какая надежда и ва сохране ние, развитие русской культуры? все меньшая, все идет — в перемес и в перемол.
К сожалению, этот мираж «единонеделимства» 70 лет несла через свою нищету и беды и наша стойкая, достойная русская эмиграция. Да ведь для «единоне-делимца» 1914 года — и Польша «наша» (взбалмош ная фантазия Александра 1 «осчастливить» ее своим попечительством), и никак «отдать» ее нельзя. Но кто возьмется настаивать на этом сегодня? Неужели Рос сия обеднилась от отделения Польши и Финляндии? Да только распрямилась. И так — еще больше распря мимся от давящего груза «среднеазиатского под брюшья», столь же необдуманного завоевания Алек сандра II,— лучше б эти силы он потратил на недост роенное здание своих реформ, ва рождение подлинно народного земства.
Наш философ этого века Ив. А. Ильин писал, что духовная жизнь народа важней охвата его территории или даже хозяйственного богатства; выздоровление и благоденствие народа несравненно дороже всяких внешних престижных целей.
Да окраины уже реально отпадают. Не ждать же нам, когда наши беженцы беспорядочно хлынут отту да уже миллионами.
Надо перестать попугайски повторять: «мы гордим ся, что мы русские», «мы гордимся своей необъятной родиной», «мы гордимся...». Надо понять, что после всего того, чем мы заслуженно гордились, наш народ отдался духовной катастрофе Семнадцатого года (ши ре: 1915—1932), и с тех пор мы — до жалкости не прежние, и уже нельзя в наших планах ва будущее заноситься: как бы восстановить государственную мощь и внешнее величие прежней России. Наши деды и отцы, «втыкая штык в землю» во время смертной войны, дезертируя, чтобы пограбить соседей у себя дома,— уже тогда сделали выбор за нас — пока на одно столетие, а то, смотри, и на два. Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию. Не «гор диться» нам, не протягивать лапы к чужим жизням — а осознать свой народ в провале измождающей болез ни, и молиться, чтобы послал нам Бог выздороветь, и разум действий для того.
А если верно, что Россия эти десятилетия отдавала
свои жизненные соки республикам,— так и хозяйст венных потерь мы от этого не понесем, только эконо мия физических сил.
СЛОВО К УКРАИНЦАМ И БЕЛОРУСАМ
Сам я — едва не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинской речи. А в скорбной Белоруссии я провел большую часть своих фронтовых лет, и до пронзительности полюбил ее печальную скудость и ее кроткий народ.
К тем и другим я обращаюсь не извне, а как свой.
Да народ наш и разделялся на три ветви лишь по грозной беде монгольского нашествия да польской колонизации. Это все — придуманная пев да вне фальшь, что чуть не с IX века существовал особый украинский народ с особым ве-русским языком. Мы все вместе истекли из драгоценного Киева, «откуду русская земля стала есть», по летописи Нестора, от куда и засветило нам христианство. Одни и те же князья правили нами: Ярослав Мудрый разделял между сыновьями Киев, Новгород и все протяжение от Чернигова до Рязани, Мурома и Белоозера; Владимир Мономах был одновременно и киевский князь и ро-етово-суздальский; и такое же единство в служении митрополитов. Народ Киевской Руси и создал Мо сковское государство. В Литве и Польше белорусы и малороссы сознавали себя русскими и боролись про тив ополяченья и окатоличенья. Возврат этих земель в Россию был всеми тогда осознаваем как Воссоеди нение.
Да, больно и позорно вспомнить указы времен Алек сандра II (1863, 1876) о запрете украинского языка в публицистике, а затем и в литературе,— но это не продержалось долго, и это было из тех умопомрачных окостенений и в управительной, и в церковной поли тике, которые подготовляли падение российского го сударственного строя.
Однако и суетно-социалистическая Рада 1917 года составилась соглашением политиков, а не была народ но избрана. И когда, переступив от федерации, объя вила выход Украины из России — она не опрашивала всенародного мнения.
Мне уже пришлось отвечать эмигрантским украин ским националистам, которые втверживают Америке, что «коммунизм — это миф, весь мир хотят захватить не коммунисты, а русские» (и вот — «русские» уже захватили Китай и Тибет, так и стоит уже 30 лет в законе американского Сената). Коммунизм — это та кой миф, который и русские, и украинцы испытали на своей шее в застенках ЧК с 1918 года. Такой миф, что выгреб в Поволжьи даже семенное зерно, и отдал 29 русских губерний засухе и вымирательному голо ду 1921-22 года. И тот же самый миф предательски затолкал Украину в такой же беспощадный голод 1932-33. И вместе перенеся от коммунистов общую кнуто-расстрельную коллективизацию,— неужели мы этими кровными страданиями не соединены?
В Австрии и в 1848 галичане еще называли свой национальный совет — «Головна Русска Рада». Но за тем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтрав ке, были выращены искаженный украинский ненарод ный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма, который у вождей нынешней эмиграции прорывается то лубочным невежеством, что Владимир Святой «был украинец»,'то уже невменяемым накалом: нехай живе коммунизм, абы сгубились москали!
Еще бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду старой Украины не было, как «Дикое Поле» кочевников — Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспий ского моря). И если «самоопределение нации» — так нация и должна свою судьбу определять сама. Без всенародного голосования — этого не решить.
Сегодня отделять Украину — значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения;
целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколыше — смешанного происхождения; сколь ко смешанных браков — да их никто «смешанными» до сих пор ае считал. В толще основного населения нет и тени нетерпимости между украинцами и рус скими.
Братья! Не надо этого жестокого раздела! —это помрачение коммунистических лет. Мы вместе пере страдали советское время, вместе попали в этот котло ван — вместе и выберемся.
И за два века — какое множество выдающихся имев на пересечении наших двух культур. Как фор мулировал М. П. Драгоманов: «Неразделимо, во и не смесимо.» С дружелюбием и радостью должен быть распахнут путь украинской и белорусской культуре не только на территория Украины и Белоруссии, но и Великороссии. Никакой насильственной русификации (но и никакой насильственной украинизации, как с конца 20-х годов), ничем не стесненное развитие па раллельных культур, и школьные классы на обоих языках, по выбору родителей.
Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться — никто не посмеет удерживать его силой. Но—разнообразна эта обширность, в толь ко местное население может решать судьбу своей ме стности, своей области,— а каждое новообразуемое при том национальное меньшинство в этой местно сти — должно встретить такое же ненасилие к себе.
Все сказанное полностью относится и к Белоруссии, кроме того, что там не распаляли безоглядного сепа ратизма.
И еще: поклониться Белоруссии и Украине мы должны за чернобыльское бедовище, учиненное карье ристами и дураками советской системы,— в исправ лять его, чем сможем.
СЛОВО К МАЛЫМ НАРОДАМ И НАРОДНОСТЯМ
В после всех отделений ваше государство все равно, неизбежно, останется многонародным, хотя мы не го нимся за тем.
Для некоторых, даже и крупных, наций, как тата ры, башкиры, удмурты, коми, чуваши, мордва, ма рийцы, якуты,— почти что в выбора нет: непрактично существовать государству, вкруговую охваченному другим. У иных национальных областей — будет внешняя граница, и если они захотят отделяться — запрета не может быть в здесь. (Да еще и не во всех автономных республиках коренная народность состав ляет большинство.) Но при сохранении всей их нацио нальной самобытности в культуре, религии, экономи ке — есть им смысл и остаться в Союзе.
Как показало в XX веке создание многих малых го сударственных образований — это непосильно обреме няет их избытком учреждений, представительства, армией, отсекает от пространных территорий разворо та торговли в общественной деятельности. Так и гор ские кавказские народы, пред революцией столь отли чавшиеся в верности российскому трону, вероятно еще поразмыслят, есть ли расчет им отделяться. Не крупный российский Союз нуждается в примыкании малых окраинных народов, но они нуждаются в том болыце. И — исполать им, если хотят с вами.
В советской показной и лживой государственной си стеме присутствуют, однако, и верные, если честно их исполнять, элементы. Таков — Совет Национально стей* палата, где должен быть услышан, не потерян голос и самой наималейшей народности. И вместе с тем справедлива нынешняя верархия: «союзных рес публик» — автономных республик — автономных об ластей — и национальных округов. Численный вес на рода не должев быть в пренебрежении, отказываться от этой пропорциональности — путь R хаосу; так мо жет прозябать ООН, но не жизнеспособное государ ство.
Крымским татарам, разумеется, надо открыть пол ный возврат в Крым. Но при плотности населения XXI века Крым вместителен для 8-10 миллионов населе-
ния — в стотысячный татарский народ не может себе требовать владения им.
И наконец—нам малейшие народности: ненцы, пермяки, эвенки, манси, хакасцы, чукчи, коряки... и не перечислить всю дробность. Все они благополучно жили в царской «тюрьме народов», а к вымиранию поволокли их мы, коммунистический Советский Союз. Сколько зла причинила им окаянщина нашей админи страции и наша хищная и безмозглая индустрия, веса гибель и отраву их краям, выбивая из-под этих народ ностей последнюю жизненную основу, особенно тех, чей объем так угрожающе мал, что не дает им бороть ся за выживание. Надо успеть — подкрепить, ожи вить и спасти их! Еще не вовсе поздно.
Каждый, и самый малый, народ — есть неповтори мая грань Божьего замысла. Перелагая христианский завет, Владимир Соловьев написал: «Люби все другие народы, как свой собственный.»
XX век содрогается, развращается от политики, освободившей себя от всякой нравственности. Что тре буется от любого порядочного человека, от того осво бождены государства и государственные мужи. При шел крайний час искать более высокие формы госу дарственности, основанные не только на эгоизме, но и на сочувствии.
ПРОЦЕСС РАЗДЕЛЕНИЯ
Итак, объявить о несомненном праве на полное отделение тех двенадцати республик — надо безотла гательно и твердо. А если какие-то из них заколеблют ся, отделяться ли им? С той же несомненностью вы нуждены объявить njffpiAn птп'?'">нни m вид —_м", оставшиеся. Это — уже слишком назрело, это необ ратимо, будет взрываться то там, то сям; все уже ви дят, что вместе нам не жить. Так не тянуть взаимное обременение.
Еще этот мучительный и затратный процесс разде ления отяжелит первый переходный период для всех нас, первую пору нового развития: сколько еще нуж но средств, средств, когда их и так нет. Однако лишь это разделение прояснит вам прозор будущего.
Но самого реального отделения нельзя произвести никакой одноминутной декларацией. Всякое односто роннее резкое действие — это повреждение множества человеческих судеб и взаимный развал хозяйства. И это не должно быть похоже, как бежали португаль цы из Анголы, отдав ее беспорядку и многолетней гражданской войне. С этого момента должны засесть за работу комиссии экспертов всех сторон. Не забу дем и: как безответственно-небрежна была советская прометка границ. В каких-то местах может понадо биться уточненная, по истинному расселению, в ка ких-то — и местные плебисциты под беспристрастным контролем.
Конечно, вся эта разборка может занять несколько лет.
Перед миллионами людей встанет тяжелый вопрос: оставаться, где они живут, или уезжать? — а это свя зано с разорением всей их жизни, быта и нуждою в значительной помощи. (И не только для русских с ок раин, во и окраинных уроженцев, живущих ныне в России.) Кула ехать? где новый кров? как дожить до новой работы? Это должно стать не яичной бедой, а заботой вот этих комиссий экспертов и государствен ных компенсаций. И каждое новосозданное государ ство должно дать четкие гарантии прав меньшинств.
И еще сложней: как наладится безболезненная разъемка народных хозяйств или установление торго вого обмена и промышленного сотрудничества на не зависимой основе.
И вот только в ходе этой работы и даже лишь по окончании ее перед каждым государственным образо ванием подымутся его подлинные Проблемы, а ве тот заядлый «национальный вопрос», который тан натер шею вам теперь, что перекосил все чувства в всю дей ствительность.
Из того будущего разительные неожиданности про ступают нам и сейчас. Так нетерпеливо жаждет нацио нальной независимости Грузия! (Впрочем, Россия ве завоевывала ее насильственно, а только Ленив в 1921.)
А вот уже сегодня: притеснение абхазцев, притесне ние осетин и недопуск на исконную родину выслан ных Сталиным месхов,— неужели это и есть желанная национальная свобода?
За что б мы ни взялись, над чем бы ни задумались в современной политической жизни — никому из нас не ждать добра, пока наша жестокая воля гонится лишь за нашими интересами, упуская не то что Божью справедливость, но самую умеренную нравст венность.
НЕОТЛОЖНЫЕ МЕРЫ РОССИЙСКОГО СОЮЗА
За три четверти века так выбедняли мы, засквер-нели, так устали, так отчаялись, что у многих опу скаются руки, и уже кажется: только вмешательст во Неба может нас спасти.
Но не посылается Чудо тем, кто не силится ему навстречу.
И судьба наших детей, и наша воля к жизни, в наше тысячелетнее прошлое, и дух наших предков, перелившийся же как-то в нас,— помогут найти силы преодолеть и это, и это все.
И хоть не отпущено нам времени размышлять о лучших путях развития и составлять размеренную программу, я обречены мы колотиться, метаться, за тыкать пробоины, обтесняют нас первосущные нуж ды, вопиющие каждая о своем, о своем,— не долж ны мы терять хладнокровия и предусмотрительной мудрости в выборе первых мер.
Я не берусь в одиночку перечислять их: должны сойтись на совет здравые практические умы, на со трудничество — лучшие энергии. Рыдает все в нашем сегодняшнем хозяйстве, и надо искать ему путь, без этого жить нельзя. И надо же скорей открыть людям трудовой смысл, ведь уже полвека никому нет ника кого расчета работать! и некому хлеб выращивать, и некому за скотом ходить. И миллионы обитают так, что и жилищами назвать нельзя, или по двадцать лет в гнойных общежитиях. И нищенствуют все ста рики и инвалиды. И загажены наши дивные когда-то просторы промышленными свалками, изрыты чудо вищным бездорожьем. И мстит природа, неблаго дарно презренная нами, и расползаются радиоактив ные пятна Чернобыля, да не только его.
И ко всему теперь вот — готовить переселение со отечественникам, теряющим жительство? Да, неиз бежно.
И — откуда же набрать средств?
А: до каких же пор мы будем снабжать в кре пить — неспособные держаться тиранические режи мы, насаженные нами в разных концах Земли,— этих бездонных расхитчиков нашего достояния? — Кубу, Вьетнам, Эфиопию, Анголу, Северную Корею, нам же — до всего дело! и это еще не все названы, еще тысячами околачиваются наши «советники», где ни попало. И столько крови пролито в Афганистане — жалко и его упустить? гони деньги и туда?.. Это все — десятки миллиардов в год.
Вот кто на это даст отрубный едииомгновенный отказ — вот это будет государственный муж и пат риот.
А до каких пор и зачем нам выдувать все новые, новые виды наступательного оружия? да всеокеан-ский военный флот? Планету захватывать? А это все — уже сотни миллиардов в год. И это тоже надо отрубить — в одночас. Мржел_подожд^пъ_;:;_ииКосм£С:_
А еще — льготное снабжение Восточной Европы на шим на все страдательным сырьем. Пожили «социа листическим лагерем» — и хватит. За страны Восточ ной Европы — радуемся, и пусть живут и цветут сво бодно,— а платят за все по мировым пенам.
И этого мало? Так пресечь безоглядные капиталь ные вложения в промышленность, не успевающие ожить.
Наконец — необозримое имущество КПСС, об этом уже все говорят Награбили народного добра за 70 лет, попользовались. Конечно, уже не вернут ничего растраченного, разбросанного, расхищенного,— но
отдайте хоть что осталось: здания, и санатории, а специальные фермы, в издательства,— и живите на свои членские взносы. (И за чисто партийный стаж — платите в пенсия сами, не от государства.)
И всю номенклатурную бюрократию, многомилли онный тунеядный управвтельный аппарат, костеня-щий всю народную жизнь,— с нх высокими зарпла тами, поблажками да специальными магазинами,— кончаем кормить! Пусть вдут на полезный труд, в сколько выручат. При новом порядке жизни четыре пятых министерств и комитетов тоже не станут нуж ны.
Вот отовсюду от этого — в деньги.
А на что ушло пять, скоро шесть лет многошумной «перестройки»? На жалкие внутрицекашные переста новки. На склепку уродливой искусственной избира тельной системы, чтобы только компартии не упу стить власть. На оплошные, путаные и нерешитель ные законы.
Нет, не откроется народного пути даже к самому неотложному, и ничего дельного мы не достигнем, пока коммунистическая ленинская партия не просто уступит пункт конституции — но полностью устра нится от всякого влияния на экономическую и госу дарственную жизнь, полностью уйдет от управления нами, даже какой-то отраслью нашей жизни или ме стностью. Хотелось бы, чтоб это произошло не сило вым выжиманием и вьшгабанием ее — но ее собствен ным публичным раскаянием: что цепью преступле ний, жестокостей и бессмыслия она завела страну в пропасть и не знает путей выхода. Вот чему по ра, а не состранвать теперь для позорной преем ственности новую РКП, принимать всю кровь и грязь на русское имя и волочиться против хода истории. Такое публичное признание партией своей вины, пре ступности в беспомощности стало бы хоть первым разрежением нашей густо-гнетущей моральной атмо сферы.
А еще высится над нами — гранитная громада КГБ, и тоже не пускает нас в будущее. Прозрачны их уловки, что именно сейчас они особенно нужны — для международной разведки. Все видят, что как раз наоборот. Вся цель их — существовать для себя, и подавлять всякое движение в народе. Этому ЧКГБ с его кровавой 70-летней злодейской историей — нет уже ни оправдания, ни права на существование.
ЗЕМЛЯ
Для чего-то же дано земле — чудесное, благосло венное свойство плодоносить. И — потеряны те скоп ления людей, кто не способен взять от нее это свой ство.
Земля для человека содержит в себе не только хо зяйственное значение, но и нравственное. Об этом убедительно писали у нас Глеб Успенский, Достоев ский, да не только они.
Ослабление тяги к земле — большая опасность для народного характера. А ныне крестьянское чув ство так забито в вытравлено в нашем народе, что, может быть, его уже и не воскресить, опоздано-пе-репоздано.
Как вводится сегодняшняя аренда — больше обман а издевательство, ни толку ни ряду, только хуже по губят охоту у людей, потянувшихся к земле. Арен даторы остаются в гнущей зависимости от колхозно-совхозных властей, " те могут вволю беззаконство-вать. Под аренду выделяются часто худшие, забро шенные земли, в подороже берут за них, я инвентарь по завышенной цене, а продукцию вынуждают сда вать подешевле; то не дают обещанных кормов, то отбирают взятых на откорм животных, пропали и труд, в деньги; в «сельхозтехника» может внезапно нарушить договор. Да участок земли — это еще не свобода крестьянина, нужен же и свободный рынок, и доступный транспорт, а кредит, и ремонт техники, и строительный материал.
За все реформы мы беремся как похуже — так в тут. Только губят дело и отбивают у людей послед нюю веру в обещания власти.
Вообще по сравнению с колхозами — личная арен да (и не от колхозов, а от местного самоуправления) несомненный шаг к улучшению нашего сельского хо зяйства. В норме, установленной для данной местно сти (в соответствии с кадастром),— аренда пожизнен ная и с неограниченной передачей по наследству; с отобранием участка лишь в случае небрежного зем-леуходства, но не от болезни семьи арендатора; с правом добровольного отказа от участка — ив этом случае оплатой арендатору того, что он вложил в землю и возвел на ней. (И для всего этого совсем не нужен специальный административный аппарат над арендаторами: подобные случаи не будут многочис ленны, и с ними управится местное земство.)
Однако при нынешней нашей отвычке от земли (и оправданном недоверии к властям, уже столько раз обманывавшим) — арендой, может быть, уже лю-'дей и не привлечь. К тому ж, земельная аренда в не выдерживает экономической конкуренции с частной ; собственностью на землю, при которой в гарантиро-' вано длительное улучшение земли, а не истощение, и только при ней мы можем рассчитывать, что наше сельское хозяйство не будет уступать западному. И предвидя и требуя самодеятельности во всех обла стях жизни — как же не допустить ее с землей? От казать деревне в частной собственности — значит за крыть ее уже навсегда.
Но введение ее должно идти с осторожностью. Уже при Столыпине были строгие ограничения, чтобы земля попадала именно в руки крестьян-земледель цев, а не крупных спекулянтов или на подставные имена, через «акционерные общества». А сегодня искоренено наше крестьянское сословие, вымерло; Л больше развязанной ловкости у анонимных спеку лянтов из теневой экономики, уже накопивших пер вичные капиталы; и нынешняя подкупная админи страция не способна на четкий контроль,— сегодня, под маркой же «акционерных обществ», «организа ций», «кооперативов», могли бы скупать едва ли не латифундии и затем сажать арендаторов уже от себя. (Не говоря уже о покупке земли иностранцами.) Т а-к и е покупки во всяком случае не должны быть допу щены. Если земля окажется расхватана крупными владельцами — это сильно стеснит жизнь остальных. (Да и не можем мы такое допустить в предвидении близкого перенаселения всей планеты, тогда и нашей страны.)
Покупка земли должна производиться со льготами многолетней рассрочки, и в налогах тоже. Ограниче ние земельного участка предельными (для данной местности) размерами — само по себе никак не стес няет трудового смысла и трудовой свободы. Напро тив: усилия каждого хозяина будут направлены не на широту владения, а на улучшение обработки, ин тенсивность методов. Что наши люди могут при этом — ив самых изнудительно-враждебных стесне ниях от власти — творить чудеса, уже показано на крохотных приусадебных клочках, кормивших стра ну при дутой колхозной системе.
Ограничение размеров оставляет земельные резер вы для раздачи малых участков земли — и рабочим, желающим иметь свой огородный урожай, и горожа нам, ищущим отдушину от закупоренной жизни. И эта раздача — должна быть бесплатной (только бы обрабатывали!); этот же размер входил бы бесплат ной частью и земледельцам, покупающим землю. И для всех них — земля должна найтись.
ХОЗЯЙСТВО
Столыпин говорил: нельзя создать правового госу дарства, не имея прежде независимого гражданина: социальный порядок первичней и раньше всяких по литических программ.
А — независимого гражданина не может быть без частной собственности.
За 70 лет в наши мозги втравили бояться собствен ности и чураться наемного труда как нечистой си лы — это большая победа Идеологии над вашей че ловеческой сущностью. (Как и весь облик западной
экономики внедряли в наши мозги карикатурно.)
Но обладание умеренной собственностью, не подав ляющей других,— входит в понятие личности, дает .ей устояние. А добросовестно выполненный и спра ведливо оплаченный наемный труд — есть форма вза имопомощи людей и ведет к доброжелательности между ними.
И зачем нам еще цепляться за централизованную холостую, идеологически «регулируемую» экономи ку, приведшую всю страну к нищете? — только что бы содержать паразитический аппарат, иначе ему не останется и последнего оправдания?
Конечно, тот удар, который испытают миллионы неготовых непривычных людей от перехода к рыноч ной экономике, должен быть предельно смягчен. К счастью (к несчастью!) у нас есть для этого тот мно го-многомиллиардный валютный отток бюджета, только что перечислено, на что мы его распропаща-ем.
Скоро шесть лет — а шумливая «перестройка» еще ведь и не коснулась целебным движением ни сельско го хозяйства, ни промышленности. А ведь эта ра стяжка — это годы страданья людей, вычеркиваемые из жизни.
Но в перенимать бездумным перехватом чужой тип экономики, складывавшийся там веками в по стади ям,— тоже разрушительно. Я не имею экономических знаний и менее всего отваживаюсь тут на точные предложения. Какой именно процедурой возможен переход от сплошь государственных предприятий к частным и кооперативным; какие туч финансовые условия должны быть предусмотрены; что именно из нынешнего государственного имущества останет ся в руках государства, в том числе из транспорта, флота, лесов, вод, земель, недр, а в какой доле они должны быть уступлены ведению областному в ме стному; на чьем бюджете будет социальное обеспе чение, образование, жилищное строительство; какие потребуются новые трудовые законы,— о том есть' уже много конкретных разработок у экономистов, хо тя друг с другом и сильно несогласных.
Но в общем виде мне кажется ясным, что надо дать простор здоровой частной инициативе и поддер живать и защищать все виды мелких предприятий, на них-то скорей всего в расцветут местности,— од нако твердо ограничить законами возможность без удержной концентрации капитала, ни в какой отрас ли не дать создаваться монополиям, контролю одних предприятий над другими. Монополизация грозит ухудшением товаров: фирма может позволить себе, чтобы спрос не угасал, выпускать изделия недолго вечные. Веками гордость фирм и владельцев вещей была неизносность товаров, ныне (на Западе) — ог лушающая вереница все новых, новых кричащих мо делей, а здоровое понятие ремонта — исчезает: едва подпорченная вещь вынужденно выбрасывается и по купается новая,— прямо напротив человеческому чув ству самоограничения, прямой разврат.
К этому надо добавить еще и психологическую чу му роста цен — это в развитых-то странах: при росте производительности труда — цены не падают, а рас тут! пожирающее экономическое пламя, а не прог ресс. (Старая Россия по веку жила с неизменными ценами.)
Нельзя допустить напор собственности в корысти -•-до социального зла, разрушающего здоровье общест ва. Противомонопольным законодательством необхо димо в пределах любого вида производства регули ровать непомерный рост сильно укрупненными нало гами. Банки — нужны как оперативные центры фи нансовой жизни, но — не дать им превратиться а ро стовщические наросты и стать негласными хозяева ми всей жизни.
Так же в общем виде кажется ясным, что ценою нашего выхода из коммунизма не должна быть ка бальная раздача иностранным капиталистам ни на ших недр, ни поверхности нашей земли, ни, особен но,— лесов. Это опаснейшая идея: что загублено на шим внутренним беспорядьем — теперь пытаться спа сать через иностранный капитал. Он будет литься к
нам тогда, когда обнаружит у нас для себя высокую прибыльность. Но не заманивать к нам западный ка питал на условиях, льготных для него и унизитель ных для нас, только придите и володейте нами,— этой расторговли потом не исправить, обратимся в колонию. (Хотя: за советские три четверти века мы и скатились на уровень колонии, а какой же иной?..) Допускать его—в твердом русле: чтобы вносимое им экономическое оживление не превышалось ни уно симой прибылью, ни разорением нашей природной среды. Тогда в мы ускорим наше качественное вы равнивание с развитыми странами.
Но — не окончательно же забиты и забыты трудо вые свойства нашего народа. Видим мы, как японцы вышли из падения и даже взнеслись не иностранны ми вливаниями, а своей высокой трудовой моралью. Как только снимется государственный гнет над каж дым нашим действием и оплата станет справедли вой — сразу поднимется качество труда а повсюду засверкают наши умельцы. Если и нескоро мы до стигнем такого уровня, чтоб ваши товары вмели меж дународный спрос,—то для страны нашего размера и богатства возможно немалое время обходиться и внут ренним рынком.
Однако никакая нормальная хозяйственная жизнь, разумеется, несовместима с нынешней рабской мили цейской «пропиской».
Надо нам научиться уважать (и отличать от хищ ничества, на взятках, в обокрад управленческой рух ляди) — здоровую, честную, умную частную торгов лю: она — живит и скрепляет общество, она нужна нам из первых.
Я вовсе не берусь высказывать предположений по вопросам финансовым, бюджетным и налоговым. Но ясно, что наряду со строгим природоохранным над зором и ощутимыми штрафами за порчу окружаю щей среды — должны финансово поощряться все при-родоустроительные усилия и восстановление традици онных производственных ремесел.
ПРОВИНЦИЯ
Станет или не станет когда-нибудь наша страна цветущей — решительно зависит не от Москвы, Пет рограда, Киева, Минска,— а от провинции. Ключ к жизнеспособности страны в к живости ее культу ры — в том, чтоб освободить провинцию от давле ния столиц, и сами столицы, эти болезненные гиган ты, освободились бы от искусственного иереотягоще-ния своим объемом и необозримостью своих функ ций, что лишает и их нормальной жизни. Да они не сохранили и нравственных оснований подменять со бой возрожденье страны, после того как провинция на 60 лет была отдана голоду, унижениям и ничтож ности.
Вся провинция, все просторы Российского Союза вдобавок, к сильному (и все растущему по весу) са моуправлению должны получить полную свободу хо зяйственного и культурного дыхания. Наша родина не может жить самоценно иначе, как если укрепятся, скажем, сорок таких рассеянных по ее раскинутости жизненных и световых центров для своих краев, каж дый из них — средоточие экономической деятельно сти и культуры, образования, самодостаточных биб лиотек, издательств,— так чтобы все окружное насе ление могло бы получать полноценное культурное питание, и окружная молодежь для своего обучения и роста — все не ниже качеством, чем в столицах. Только так может соразмерно развиваться большая страна.
Вокруг каждого из таких сорока городов — выник-нет из обморока и самобытность окружного края. Только при таком рассредоточении жизни начнут повсюду восстанавливаться загубленные и строиться новые местные дороги, и городки, я села вокруг.
И это особенно важно — для необъятной Великой
Сибири, которую мы с первых же пятилеток ослеп-
ленно безумно калечили вместо благоденственного
развития. *
И здесь, как и во многом, наш путь выздоровле ния — с низов.
СЕМЬЯ И ШКОЛА
Хотя неотложно все, откуда гибель сегодня,— а еще неотложней закладка долгорастущего: за эти годы нашего кругового наверстывания — что будет тем вре менем созревать в наших детях? от детской медици ны, раннего выращивания детей — и до образования? Ведь если этого не поправить сейчас же, то и ника кого будущего у нас не будет.
О многобедственном положении женщины у вас — знают все, и все уже говорят, тут нет разнотолков-щины, и нечего доказывать. И о палении рождаемо сти, о детской смертности, и о болезненности рож денных, об ужасающем состоянии родильных домов, ясель и детских садов.
Нормальная семья — у нас почти перестает суще ствовать. А болезнь семьи — это становая болезнь и для государства. Сегодня семья — основное зве но спасения нашего будущего. Женщина — долж на иметь возможность вернуться в семью для воспи тания детей, таков должен быть мужской заработок. (Хотя при ожидаемой безработице первого времени это не удастся так прямо: иная семья и рада будет, что хоть женщина сохранила пока работу.)
И такая ж неотсрочная наша забота — школа. Сколько мы выдуривались над ней за 70 лет! — но редко в какие годы она выпускала у нас знающих, и то лишь по доле предметов, да и таких-то — только в отобранных школах крупных городов, а Ломоносо ву провинциальному, а тем более деревенскому — се годня никак бы не появиться, не пробиться, такому— нет путей (да прежде всего — «прописка»). Подъятие школ должно произойти не только в лучших столич ных, но — упорным движением от нижайшего уров ня и на всех просторах родины. Эта задача — никак не отложнее всех наших экономических. Школа наша давно плохо учит и дурно воспитывает. И недопу стимо, чтобы должность классного воспитателя бы ла почти не оплаченным добавочным бременем: она должна быть возмещена уменьшением требуемой с I него учебной нагрузки. Нынешние программы и учеб-I ники по гуманитарным наукам все обречены если не I на выброс, то на полнейшую переработку. И атеисти ческое вдалбливание должно быть прекращено не медленно.
А начинать-то надо еще и не с детей — ас учите лей, ведь мы и х-т о всех забросили за край прозяба ния, в нищету; из мужчин, кто мог, ушли с учитель ства на лучшие заработки. А ведь школьные учителя « должны быть отборной частью нации, призванные к тому: им вручается все наше будущее. (А — в каких институтах мы учили нынешних, и какой идеологиче ской дребедени? Начинать менять, спасать истинные знания — надо с программ институтских.)
В скором будущем надо ждать, очевидно, и част ных платных школ, обгоняющих общий подъем всей школы,— для усиления отдельных предметов и сто рон образования. Но в тех школах не должно быть безответственного самовольства программ, они долж ны находиться под наблюдением и контролем зем ских органов образования.
Упущенная в семьей в школой, наша молодежь растет если не в сторону преступности, то в сторону неосмысленного варварского подражания чему-то, за манчивому исчужа. Исторический Железный Занавес отлично защищал нашу страну ото всего хорошего, что есть на Западе: от гражданской нестесненности, уважения к личности, разнообразия личной деятель ности, от всеобщего благосостояния, от благотвори тельных движений,— но тот Занавес не доходил до самого-самого низу, и туда подтекала навозная жи жа распущенной опустившейся «поп-масс-культуры», вульгарнейших мод в издержек публичности,— и вот эти отбросы жадно впитывала наша обделенная мо лодежь: западная — дурит от сытости, а наша в ни щете бездумно перехватывает их забавы. И наше ны нешнее телевидение услужливо разносит те нечистые потоки по всей стране. (Возражения против всего этого считаются у нас дремучим консерватизмом. Но поучительно заметить, как о сходном явлении звучат
дарственном строе приходится пока принять просто потому, что оно уже существует.
Конечно, постепенно мы будем пересоставлять госу дарственный организм. Это надо начинать Не все сра зу, а с какого-то краю. И ясно, что: снизу, с мест. При сильной центральной власти терпеливо и настой чиво расширять права местной жизни.
Конечно, какая-то определенная политическая фор ма постепенно буде! нами принята,— по вашей пол ной политической неопытности скорей всего не сразу удачная, не сразу наиболее приспособленная к потреб ностям именно вашей страны. Надо искать свой путь. Сейчас у нас самовнушение, что вам никакого собст венного пути искать не надо, ни над чем задумывать ся,— а только поскорей перенять, «как делается на Западе».
Но на Западе делается — еше ой как по-разному! у каждой страны своя традиция. Только нам одним — не нужно ни оглядываться, ни прислушиваться, что го ворили у вас умные люди еше до нашего рождения. А скажем и так: государственное устройство— вто-постепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве — допустим любой добро порядочный строй, при людском озлоблении и шкур ничестве — невыносима и самая разливистая демокра тия. Если в самих людях нет справедливости и честно сти — то это проявится при любом строе.
Политическая жизнь — совсем не главный вид жиз-,ни человека, политика — совсем не желанное занятие (для большинства. Чем размашистей идет в стране по-I литическая жизнь — тем более утрачивается душен-I ная. Политика не должна поглотать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме прав человек нуж дается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств.
А САМИ-ТО МЫ — КАКОВЫ!
Источник силы или бессилия общества — духовный уровень жизни, а уже потом — уровень промышленно-«сти. Одна рыночная экономика и даже всеобщее изо-I билие — не могут быть венцом человечества. Чистота ! общественных отношений — основней, чем уровень ' Изобилия. Если в нации иссякли духовные силы — ни какое наилучшее государственное устройство и ника кое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возмож ных свобод — на первое место все равно выйдет сво бода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмот ришь никакими законами. Чистая атмосфера общест ва, увы, не может быть создана юридическими закона ми.
Разрушение ваших д у ш за три четверти столетия — вот что самое страшное.
Страшно то, что развращенный правящий класс — многомиллионная партийно-государственная номен клатура — ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетия ми она бессовестно жила за счет народа — и хотела б и дальше так.
А из бывших палачей и гонителей — кто хоть потес нен с должностей? с незаслуженного пенсионного до статка? До смерти кохали мы Молотова, еще и теперь Кагановича, и сколько неназванных. В Германии — всех таких, и куда мельче, судили,— у нас, напротив, они же сегодня грозят судами, а иным — сегодня! — ставят памятники, как злодею-чекисту Верзину. Да где уж нам наказывать государственных преступни ков? да не дождаться от них в самого малого раская ния. Да хоть бы они прошли через публичный мораль ный суд. Нет, видно поползем и так...
А — славные движущие силы гласности и перестрой ки? В ряду этих модных слов — нет слова о ч и ш е-в и е. И вот в новую гласность кинулись и все гряз ные уста, которые десятилетиями обслуживали тотали таризм. Из каждых четырех трубадуров сегодняш ней гласности — трое недавних угодников брежнев-1ЩИНЫ.— и кто из них произнес слово собственного раскаяния вместо проклятий безликому «застою»? И с вузовских гуманитарных кафедр поныне самоуве-
тревожные голоса в Израиле: «Ивритская культур
ная революция была совершена не для того, чтобы
ваша страна капитулировала перед американским
культурным империализмом в его побочными про
дуктами», «западным интеллектуальным мусором».)
Уже все известно, писалось не раз: что гибнут
книжные богатства наших библиотек, полупустуют
читальни, в забросе музеи. О в и-то все нуждаются в
государственной помоши, они не могут жить за счет
кассовых сборов, как театры, кино и художественные
выставки. (А вот спорт, да в расчете на всемирную
славу, никак не должен финансироваться государст-
вом, но — сколько сами соберут; а рядовое гимнасти J,
ко-атлетическое развитие дается в школе.) /
ВСЕ ЛИ ДЕЛО
В ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРОЕ
Приходится признать: весь XX век жестоко проиг ран нашей страной; достижения, о которых трубили, все — мнимые. Из цветущего состояния мы отброше ны в полудикарство. Мы сидим на разорите.
Сегодня у вас горячо обсуждается: какое государ ственное устройство нам отныне подходит, а какое нет,— а этим, мол, все и решится. И еше: какая б но вая хлесткая партия или «фронт» нас бы теперь пове ли к успехам.
Но сегодня воспрять — это не просто найти удобней шую форму государственного строя и скороспешно со- л чинить к нему замечательную конституцию, параграф :_• 1-й, параграф 45-й. Надо оказаться предусмотритель- г ней наших незадачливых дедов-отцов Семнадцатого года, не повторить хаос исторического Февраля, не ока заться снова игрушкой заманных лозунгов а захлеб-чивых ораторов, не отдаться еше раз добровольно на посрамление.
Решительная смена властей требует ответственности и обдуманья. Не всякая новозатейщина обязательно ведет прямо к добру. Наши несравненные в 1916 году критики государственной системы — через несколько месяцев, в 1917, получив власть, оказались совсем не- I готовы к ней и все загубили. Ни из чего не следует, что | новоприходяпше теперь руководители окажутся сразу ] трезвы и прозорливы. Вот, победительный критик гнусной Системы (как он назвал ее из обходливой ос торожности), едва избравшись к практическому делу, тут же и проявил нечувствие по отношению к ро дине, питающей столицу. Москва уже 60 лет кор мится за счет голодной страны, с начала 30-х годов она молчаливо пошла на подкуп от влас тей, разделить преимущества, и оттого стала как бы льготным островом, с другими материальными и культурными условиями, нежели остальная корен ная Россия. Оттого переменилась и психология мо сковской имеющей голос публики, она десятилетиями не выражала истинных болей страны.
Вот, в кипении митингов и нарождающихся партиек мы не замечаем, как натянули на себя балаганные одежды Февраля — тех злоключяых восьми месяцев Семнадцатого года. А иные как раз заметили и с не зрячим упоением восклицают: «Новая Февральская революция!» (Для точности совпадения высунулись уже и черные знамена анархистов.)
После людожорской полосы в три четверти века, ес ли мы уже так дорого заплатили, если уж так сложи лось, что мы оказались на том краю государственного спектра, где столь сильна центральная власть,— не следует нам спешить опрометчиво сдвигаться в хаос: анархия — это первая гибель, как нас научил 1917 год.
Государству, если мы не жаждем революции, неиз бежно быть плавно-преемственным и устойчивым И врт_уже созданный статут потенциально сильной президентской власти нам еше на немалые голы ока жется полезным. При нынешнем скоплении наших бед, еше так осложненном и неизбежным разделением с окраинными республиками,— невозможно нам сра зу браться решать вместе с землей, питанием, жильем, собственностью, финансами, армией — еше и государ ственное устройство тут же. Что-то в нынешнем госу-
j Г \
с
ренно вешают все те же, кто десятилетиями оморачи-вал студентам сознание. Десятки тысяч образован дев у нас огрязневы лицемерием, переметчивостыо,— и мы ни от кого не ждем раскаяния, и весь втот душев ный гной пусть так и тянется с вами в будущее?
А — душетлительная казарменная «дедовщина» для ваших сыновей? Разве это изгладится когда-нибудь с аих?
А всеобщая озлобленность ваших людей друг ко другу? — просто так, ни за что. На тех, кто ни в чем не виноват.
Да удивляться ли и взрыву уголовной преступно сти — среди тех, кому всю их молодую жизнь были закрыты честные пути?
У прежних русских купцов было купеческое слово (сделки заключались без письменных контрактов), хри стианские представления, исторически известная раз-машная благотворительность,— дождемся ли мы та кого от акул, взращенных в мутном советском подво-дьи?
Западную Германию наполнило облако раскаяния — прежде, чем там наступил экономический расцвет. У нас — и не начали раскаиваться. У нас надо всею гласностью нависают гирляндами — прежние тяжелые жирные гроздья лжи. А мы их — как будто не заме чаем.
Криво ж будет наше развитие.
Хотелось бы подбодриться благодетельными возмож ностями Церкви. Увы, даже сегодня, когда уже все в стране пришло в движение — оживление смелости мало коснулось православной иерархии. (И во дни все общей нищеты надо же отказаться от признаков бо гатства, которыми соблазняет власть.) Только тогда Церковь поможет нам в общественном оздоровлении, когда найдет в себе силы полностью освободиться от ига государства и восстановить ту живую связь с об щенародным чувством, какая так ярко светилась даже и в разгаре Семнадцатого года при выборах митропо литов Тихона и Вениамина, при созыве Церковного Собора. Явить бы и теперь, по завету Христа, пример бесстрашия — и не только к государству, во и к обще ству, и к жгучим бедам дня, и к себе самой. Воскреси-тельные движения и тут, как во всей остальной жиз ни, ожидаются — и уже начались — снизу, от рядо вого священства, от сплоченных приходов, от самоот верженных прихожан.
САМООГРАНИЧЕНИЕ
Самый модный лозунг теперь, и мы все охотно по вторяем: «права человека». (Хотя очень разное все имеем в виду. Столичная интеллигенция понимает: свобода слова, печати, собраний и эмиграции, но мно гие возмущены были бы и требовали бы запретить «права», как их понимает черновародье: право иметь жилище в работать в том месте, где кормят,— отчего хлынули бы миллионы в столичные города.)
«Права человека» — это очень хорошо, во как бы нам самим следить, чтобы ваши права ве поширялись за счет прав других? Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти — каждый должен обуз дывать в сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе ве сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширять ся и хватать — то именно так и делает. (Это а губило все правяшие классы и группы истории.) Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве со противлений — во на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости.
Только при самоограничении сможет дальше суще ствовать все умножающееся и уплотняющееся челове чество. И ни к чему было все долгое развитие его, ес ли ве проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человече ская же свобода включает добровольное самоограниче ние в пользу других. Наши обязательства всегда долж ны превышать предоставленную вам свободу.
Только бы удалось — освоить вам дух самоограни чения и, главное, уметь передать его своим детям. Больше-то всего самоограничение и нужно для самого человека, для равновесия я невзмутвости его души.
И тут — много внутренних возможностей. Например, после нашего долгого глухого неведения — естестве нен голод: узнавать и узнавать правду, чтб же имен но было с нами. Но иные уже сейчас замечают, другие заметят вскоре, что сверх того непосильный современ ный поток уже избыточной и мелочной информации расхищает нашу душу в ничтожность, и на каком-то рубеже надо самоограничиться от него. В сегодняш нем мире — все больше разных газет, и каждая вз них все пухлей, и все наперебой лезут перегрузить нас. Все больше каналов телепередач, да еще и днем (а вот в Исландии — отказались от всякого телевидения хоть раз в неделю); все больше пропагандистского, коммер ческого и развлекательского звука (нашу страну еше и поселе измождают долбящие радиодинамики над просторами),— да как же защитить право ваших ушей на тишину, право наших глаз — на внутреннее виде ние?
Размеренный выход иа полосы наших несчастий, «.который Россия сумеет или ве сумеет теперь осуще-]ствить,— трудней, чем было встряхнуться от татарско-|го ига: тогда не был сокрушен самый хребет народа, [и не была подорвана в нем христианская вера.
В 1764 году, при Елизавете, Петр Иванович Шува лов предложил такой удивительный — Проект сбере жения народа.
Вот чудак?
А ведь — вот где государственная мудрость.
ПОДАЛЬШЕ ВПЕРЕД
Нельзя надеяться, что после нынешнего смутного времени наступит некое «спокойное», когда мы «ся дем и подумаем», как устраивать будущее. Истори ческий процесс — непрерывен, в таких льготных пе редышек нам никто «потом» не даст, как не дали «сесть и подумать» Учредительному Собранию. И как ни жжет сегодняшнее — о нашем будущем устройст ве все же надо думать загодя. (Мне же — и возраст мой не дает уверенности, что я еще буду участво вать в обсуждении этих вопросов.)
До революции народ наш в массе не имел полити ческих представлений — а то, что аа тем пропаганд-но вбивали в нас 70 лет, вело лишь к одурению. Сейчас, когда мы двинулись к развитию у нас поли тической жизни, уже обсуждаются в формы буду щей власти,— полезно, чтоб взбежать возможных ошибок, уточнить содержание некоторых терминов.
О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ФОРМЕ
Освальд Шпенглер верно указывал, что в разных культурах даже сам смысл государства разный в
нет определившихся «лучших» государственных форм, которые следовало бы заимствовать ва одной великой культуры в другую. А Монтескье: что каж дому пространственному размеру государства соот ветствует определенная форма правления и нельзя безнаказанно переносить форму, не сообразуясь с размерами страны.
Для данного народа, с его географией, с его про житой историей, традициями, психологическим обли ком,— установить такой строй, который вел бы его не к вырождению, а к расцвету. Государственная структура должна непременно учитывать традиции народа. «Так говорит Господь: остановитесь на пу тях ваших и рассмотрите в расспросите о путях древних, где путь добрый, в идите по нему.» (Иерем. 6, 16).
Народ имеет несомненное право на власть, но хо чет народ — не власти (жажда ее свойственна лишь процентам двум), а хочет прежде всего устойчивого порядка. Даже христианский социалист Г. П. Федо тов после опыта 1917 года настаивал, что власть
j 0661 вс1д1Ш1ЭЭ
BVHD4irOWODWOH»
10
должна быть сильной и даже, писал он: не зависеть от совета законодателей и отчитываться перед ним лишь после достаточного срока. (Это, пожалуй, уже и слишком.)
Бели избрать предлагаемый далее порядок пост роения институтов свободы снизу, при временном сохранении центральной власти в тех формальных чертах, как она уже существует,— то это займет у нас ряд лет, и еще будет время основательно обсу дить здоровые правила государственного построения.
О будущем сегодня можно высказываться лишь предположительно, оставляя простор для нашего предстоящего опыта и новых размышлений. Оконча тельная государственная форма (если она вообще может быть окончательной) — дело последователь ных приближений и проб.
Платон, за ним Аристотель выделили и назвали лри возможных вида государственного устройства. '•Это, в нормальном ряду: монархия, власть одного; •аристократия, власть лучших или для лучших целей; Цв политейя, власть народа в малом государстве-по-*лисе, осуществляемая в общем интересе (мы теперь говорим — демократия). Они же предупредили о формах деградации каждого из этих видов, соответ ственно: в тиранию; в олигархию; в демократию, власть толпы (мы теперь говорим — в охлократию). Все три формы могут быть хороши, если они правят для общественного блага,— и все три искажаются, когда преследуют частные интересы.
С тех пор, кажется, никто и не создал практиче ски ничего, что не вошло бы в эту схему, лишь до полняли ее формами конституций. И если обмануть еще полное безвластие (анархию, власть каждого сильного над каждым слабым); и не попасться сно ва в капкан тоталитаризма, изобретенного в XX ве ке; то нельзя сказать, чтоб у нас был широкий вы бор: по всему потоку современности мы изберем не сомненно демократию.
Но выбирая демократию — надо отчетливо пони мать, что именно мы выбираем и за какую цену. И выбираем как средство, а не как цель. Современ ный философ Карл Поппер сказал: демократию мы выбираем не потому, что она изобилует добродете лями, а только чтоб избежать тирании. Выбираем — с сознанием ее недостатков и поиском, как их пре одолевать.
Хотя в наше время многие молодые страны, едва вводя демократию, тут же испытывали и крах — именно в наше время демократия из формы государ ственного устройства возвысилась как бы в универ сальный принцип человеческого существования, почти в культ.
Постараемся все же уследить точный смысл тер мина.
ЧТО ЕСТЬ ДЕМОКРАТИЯ И ЧТО НЕ ЕСТЬ
I Алексис Токвиль считал понятия демократии и ' свободы — противоположными. Он был пламенный сторонник свободы, но отнюдь не демократии. Дж. С. Милль видел в неограниченной демократии опас ность «тирании большинства», а для личности нет разницы, подчинилась ли она одиночному тирану или множественному.
Г. Федотов писал, что демократию исказил атеис тический материализм XIX века, обезглавивший че ловечество. И австрийский государственный деятель нашего века Иозеф Шумпетер называл демокра тию — суррогатом веры для интеллектуала, лишен ного религии. И предупреждал, что нельзя рассмат ривать демократию вне страны и времени приме нения.
Русский философ С. А. Левицкий предлагал раз личать:
"*" дух демократии: 1) свобода личности; 2) право вое государство;
и вторичные, необязательные признаки ее: 1) пар ламентский строй; 2) всеобщее избирательное пра-
во. Эти два последние принципа совсем не очевидны.
Умлееаие-л^звлрвече.с^ой-лидн^сди,^- более широ кий принцип, чем демократия, и вот оно должно быть выдержано непременно. Но уважать человече скую личность не обязательно в форме только пар ламентаризма.
Однако и права личности не должны быть взнесе ны так высоко, чтобы заслонить права общества. Папа Иоанн-Павел П высказал (1981, речь на Филип пинах), что в случае конфликта национальной без опасности и прав человека приоритет должен быть от дан национальной безопасности, то есть целости бо лее обшей структуры, без которой развалится и жизнь личностей.
А президент Рональд Рейган (1988, речь в Москов ском университете) выразил так: демократия — не столько способ правления, сколько способ ограни чить правительство, чтоб оно не мешало развитию в человеке главных ценностей, которые дают семья и вера.
У нас сегодня слово «демократия» — самое мод ное. Как его не склоняют, как им не звенят, гре мят (и спекулируют).
Но не ощутимо, чтобы мы хорошо задумались над точным смыслом его.
После горького опыта Семнадцатого года, когда мы с размаху хлюпнулись в то, что считали демок ратией,— наш видный кадетский лидер В. А. Макла ков признал, и всем нам напомнил: «Для демокра тии нужна известная политическая дисциплина на рода.»
А у нас ее и в Семнадцатом не было — и нынче как бы того не меньше.
ВСЕОБЩЕЕ-РАВНОЕ-ПРЯМОЕ-ТАЙНОЕ
Когда в 1937 Сталин вводил наши мартышечьи «выборы» — вынужден был и он придать им вид всеобщего-равного-прямого-тайного голосования («че-тыреххвостки»),— порядок, который в сегодняшнем мире кажется несомненным как всеобщий закон при роды. Между тем, и после первой Французской ре волюции (конституция 1791 г.) голосование еше не было таковым: оставались ограничения и неравенст ва в разных цензах. Идея всеобщего избирательного права победила во Франции только в революцию 1848. В Англии весь XIX век находились видные борцы за «конституционный порядок» — такой, ко торый бы обеспечивал, чтобы никакое большинство не было тиране* над меньшинством, чтобы в парла менте было представлено все разнообразие слоев об щества, кто пользуется уважением и сознает ответ ственность перед страной,— это была задача сохра нить устои страны, на которых она выросла. С 1918 сползла ко всеобщему избирательному и Англия.
Достоевский считал всеобщее-равное голосование «самым нелепым изобретением XIX века». Во вся ком случае, оно — не закон Ньютона, и в свойствах его разрешительно и усумниться. «Всеобщее и рав ное» — при крайнем неравенстве личностей, их спо собностей, их вклада в общественную жизнь, разном возрасте, разном жизненном опыте, разной степени укорененности в этой местности и в этой стране? То есть — торжество бессодержательного количества над содержательным качеством. И еше, такие выборы («обшегражданские») предполагают неструктурность нации: что она есть не живой организм, а механи ческая совокупность рассыпанных единиц.
«Тайное» — тоже не украшение, оно облегчает ду шевную непрямоту или отвечает, увы, нуждам бояз ни. Но на Земле и сегодня есть места, где голосуют открыто.
«Прямое» (то есть депутаты любой высоты избира ются прямо от нижних избирательных урн) особен но спорно в такой огромной стране, как наша. Оно обрекает избирателей не знать своих депутатов — и преимущество получают более ловкие на язык или имеющие сильную закулисную поддержку.
Все особенности избирательной системы и спосо-
11
бов подсчета голосов подробнейше обсуждались в России комиссиями, партийными комитетами весной в летом 1917, из-за чего Учредительное Собрание и упустило время. И все демократические партии вы сказались против выборов 4-х—3-х или даже 2-х-степенвых: потому что при таких выборах тянется цепочка личного знания кандидатов, избираемые представители теснее связаны со своей исходной ме стностью, «с местной колокольней»,— а это лишало все партии возможности вставлять своих кандидатов из центра. Лидер кадетов П. Н. Милюков настаивал, что только прямые выборы от больших округов «обеспечат выбор интеллигентного и политически подготовленного представителя». Кому что нужно.
СПОСОБЫ ГОЛОСОВАНИЯ
Цель всеобщего голосования — выявить Волю На рода: ту истинную Волю, которая будет все направ лять лучшим образом для народа. Существует ли та кая единая Воля и какова она? — никто не знает. Но замечательно, что при развой системе подсчета голосов мы узнаем эту волю по-разному и даже про тивоположно.
Большинству у нас сейчас не кажется важным, как именно устроена система голосования, а между тем она влияет существенно.
Состязуются в мире по крайней мере три системы подсчета: пропорциональная, мажоритарная и абсо лютного большинства.
Пропорциональная система почти не проводится ина че, как по спискам (разумеется, партийным): а каждом округе (на несколько депутатских мест сразу, так пар тиям удобнее агитировать и контролировать) от каждой партии предлагается список кандидатов. И отдельный кандидат уже тем лишен личной ответственности перед избирателями, а только — перед партией; избиратели же лишены выбрать сами определенного представите ля, кому доверяют, а выбирают только партию. (Разли чают две под-системы: «связанных списков», когда из биратель не может переставлять порядок желательно сти в списке, партия сама отберет, такой способ осо бенно применяется при малой грамотности населения; и под-система «свободных списков», где избиратель мо жет отдать предпочтение кандидатам внутри списка или даже предложить свой список, что, и правда, очень затрудняет технику подсчета. Есть третий вариант, когда округа делятся на под-округа, лишь с одним именем в каждом, но все равно затем окружная комиссия произ водит подсчет по партиям и, по пропорции, предостав ляет места именно партиям, а не лицам. Во всех случа ях выбор лиц достается в основном партиям.)
В 1917 все партии от кадетов до большевиков пред почитали именно этот способ, и при многокандидатных округах. Это усиленно одобрял влиятельный кадет И. В. Гессен: партиям так наиболее удобно организоваться и действовать, а «при системе единоличных выборов ру ководящая роль нередко ускользает из рук партий»; одобрял и всем нам известный В. И. Ульянов-Ленин: он назвал «одним из самых передовых способов выби рать», когда выбираются «не отдельные лица, а партий ные представители». Видно, не зря этот способ ему нравился. Пропорциональные выборы по спискам чрез мерно усиливают власть партийных инстанций, состав ляющих списки кандидатов, и дают перевес большим и организованным партиям. И это особенно потому вы годно партиям, что они могут рассовать своих цент ральных активистов по дальним округам, где те не жи вут, и так обеспечить их избрание. На этом — чтобы не требовалось от кандидата жить в своем округе — осо бенно настаивал кадетский съезд летом 1917: это «дает возможность для ЦК централизовать производство вы боров». Да и все другие партии — на том же. Так ска зать, централизованная демократия.
При пропорциональной системе малые меньшинства обычно могут получить какой-то голос в представитель ном собрании, но создается множество парламентских фракций, и силы распыляются е раздор. Или это толка ет партии поправлять свое положение через бесприн ципные коалиции с изъянами для своей программы —
но лишь бы набрать голосов и захватить правительство. В сегодняшнем мире есть разительные примеры такой государственной слабости и долгих правительственных кризисов.
При мажоритарной системе тоже бывают такие про тивоестественные компромиссы между партиями, но в виде еще предвыборных блоков. При этой системе пар тия (или блок), едва опередившая других, получает по давляющее число мест, а едва позади — полный проиг рыш: даже получив 49% голосов — бывает можно сов сем не получить парламентских мест. А при неточном распределении избирательных округов может случить ся и так, что мажоритарная система дает победу мень шинству. Так было, например, во Франции в 1893, 1898, 1902: некоторые победившие депутаты получили мень ше голосов, чем побежденные; в двух последних слу чаях совсем не были представлены в палате депута тов —53% избирателей.
Зато при этой системе создается устойчивое прави
тельство. '
Вводимая теперь у нас система выборов по абсолют ному большинству (для чего возможен 2-й тур) также выталкивает мелкие партии, но дает возможность тор говать голосами между 1-ми 2-м турами.
При системе двух партий, как в Соединенных Штатах, независимые кандидаты ничего не решают, избиратель несет свой голос одной из двух партий (обе — с силь ным партийным аппаратом и богатейшей поддержкой). Не сразу, не всегда в одну избирательную кампанию, но при этой системе общественное недовольство нахо дит выход, однако негативный: только бы сменить вот эту, правящую, партию— без гарантии, что сделают сменщики.
Итак, всего лишь от способа подсчета голосов мо жет ошеломительно измениться и состав правительст ва и его программа, выражающая, разумеется, Волю Народа.
Но вообще а всякое голосование, при любом спо собе подсчета,— не есть поиск истины. Здесь все сводится к численности, к упрощенной арифметиче ской идее, к поглощению меньшинства большинст вом, а это опасный инструмент: меньшинство никак не менее важно для общества, чем большинство, а большинство — может впасть и в обман. «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отсту пая по большинству от правды» (Исход, 23, 2).
К тому ж избирательные кампании при большой численности голосующих, среди незнакомых избира телей, бывают столь суетливы, визгливы, да при ча стом пристрастии массовых средств информации, что даже отвращают от себя значительную часть населе ния. Телевидение хотя в выявляет внешность канди дата, манеру держаться, но не государственные спо собности. Во всякой такой избирательной кампании происходит вульгаризация государственной мысли. Для благоуспешной власти нужны талант в творче ство — легко ли избрать их всеобщим голосованием на широких пространствах? Сама по себе — такая система не понуждает политических деятелей дейст вовать выше своих политических интересов, и даже наоборот: кто будет исходить из нравственных прин ципов — легко может проиграть.
А. Токвиль, изучая США в XIX веке, пришел к выводу, что демократия — это господство посредст венности. (Хотя чрезвычайные обстоятельства стра ны выдвигают и в ней сильные личности.)
НАРОДНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО
А уж пройдя избрание — кандидат становится народным представителем.
. Афинская демократия отвергала всякое «предста вительство» как вид олигархии. Но она могла себе это позволить при своей малообъемности.
Напротив, французские Генеральные Штаты в 1789, едва собравшись, провели закон, что отныне каждый депутат есть лишь часть этого коллективно го собрания, которое и есть воля народа. Тем самым каждый депутат отсекался от своих избирателей и от личной ответственности перед ними.
'•> 0661
12
Наша четыре последовательны! Государственных Думы мало выражали собой глубины и пространст ва России, только узкие слои нескольких городов, большинство населения на самом деле не вникло в смысл тех выборов в тех партий. И наш блистатель ный лумеп В. Маклаков признал, что «воля народа» • при демократии фикция: за нее всего лишь прини мается решение большинства парламента.
Да в невозможны точные народные наказы своим депутатам на все будущие непредвидимые случаи. И — нет такого импульса, который заставлял бы ны нешних избранпев стать выше своих будущих вы борных интересов, выше партийных комбинаций в служить только основательно понятым интересам родины, пусть (f даже неизбежно) в ущерб себе и своей партии. Делается то, что поверхностно нравит ся избирателям, хотя бы по глубокому или дальне му смыслу это было для них зло. А в таком обшир ном государстве, как ваше, тем меньше возмож ность проверять избранпев и тем большая возмож ность их злоупотреблений. Контрольного механизма над ними нет, есть только возможность попытки от казать в следующем переизбрании; иного влияния на ход государственного управления у народного большинства не остается. (А ведь ни при каком ДРУ-' том представительстве — гражданском, коймерче-ском, поверенные не могут иметь больше прав, чем доверители, и теряют мандат, если выполняют его нечестно.)
Но и так, парадоксально: при той, частой, систе ме, когда правительство формируется на- основе большинства в парламенте, члены этого большинства уже перестают быть независимыми народными пред ставителями, противостоящими правительству,— но всеми силами услужают ему в подпирают его, что бы только оно держалось любой ценой. То есть: за конодатели подчинены исполнительной власти.
(Впрочем, принцип полного разделения законода тельной, исполнительной и судебной власти — не без спорности: не есть ли это распад живого государст венного организма? Все трв распавшиеся власти нуж даются в каком-то объединяющем контроле над со бой — если не формальном, то этическом.)
И еше: все приемы предвыборной борьбы требуют от человека одних качеств, а для государственного во дительства — совершенно других, ничего общего с первыми. Редок случай, когда у человека есть и те и другие, вторые мешали бы ему в предвыборном состя зании.
А между тем, «представительство» становится как бы профессией человека, чуть не пожизненной. Обра зуется сословие «профессиональных политиков», для кого политика отныне — ремесло и средство дохода. Они лавируют в системе парламентских комбина ций — и где уж там «воля народа»...
В большинстве парламентов поражает — перевес юристов, адвокатов. «Юрократия». (Тем более, что за конов такое изобилие, их система и юридическая про цедура так сложны, что рядовой человек становится не способен защитить себя перед законом и на каж дом шагу нуждается в дорогостоящем покровительст ве адвоката.)
И ЧЕМ МОЖЕТ ОБЕРНУТЬСЯ
Конечно, демократическая система дает возмож ность острого наблюдения за действиями чиновников. Хотя, как ни удивительно, и современные демократии обросли грузной бюрократией.
Однако: в во всеобщих выборах большинство дале ко яе всегда выражает себя. Голосование часто про является вяло. В ряде западных стран больше поло вины избирателей в даже до двух третей — порой во обще не являются голосовать, что делает всю проце дуру как бы в бессмысленной. И числа голосующих иногда раскалываются так, что ничтожный перевес достигается довеском от крохотной малозначительной партии — она-то как бы и решает судьбу страны или курс ее.
Как принцип это давно предвидел и С. Л. Франк: И при демократии властвует меньшинство. И В В. Ро-
занов: «Демократия — это способ, с помощью которо го хорошо организованное меньшинство управляет не организованным большинством.»
В самом деле, гибкая, хорошо приработанная демо кратия умеет лишить силы протесты простых людей, не дать им звучного выхода. Несправедливости тво рятся и при демократии, в мошенники умеют усколь зать от ответственности Эти приемы — распыляются по учреждениям демократической бюрократии и стано вятся неуловимы. Сегодня и из самой старинной в ми ре демократии, швейцарской, раздается тревожное предупреждение (Ганс Штауб): что важные решения принимаются в анонимных и неконтролируемых ме стах, где-то за кулисами, под влиянием «групп дав ления», «лоббистов».
И при всеобщем юридическом равенстве остается фактическое неравенство богатых и бедных, а значит более сильных и более слабых. (Хотя уровень «бедно сти», как его сегодня понимают на Западе, много, много выше наших представлений.) Наш государство-вед Б Н. Чичерин отмечал еще в XIX веке, что из аристократий всех видов одна всплывает и при демо кратии: денежная. Что ж отрицать, что при демокра тии деньги обеспечивают реальную власть, неизбежна концентрация власти у людей с большими деньгами. За годы гнилого социализма накопились такие и у нас в «теневой экономике», в срослись с чиновными тузами, и даже в годы «перестройки» обогатились в путанице неясных законов и теперь на старте ринуть ся в открытую,— и тем важней отначала строгое сдерживание любого вида монополий, чтоб не допу стить их верховластья.
А еще удручает, что рождаемая современной состя зательной публичностью интеллектуальная псевдо-эли-та подвергает осмеянию абсолютность понятий Добра и Зла, прикрывает равнодушие к ним «плюрализмом идей» и поступков.
Изначальная европейская демократия была напоена чувством христианской ответственности, самодисцип лины Однако постепенно эти духовные основы вывет риваются. Духовная независимость притесняется, при гибается диктатурой пошлости, моды и групповых интересов.
Мы входим в демократию не в самую ее здоровую пору.
ПАРТИИ
Ныне пришло к тому, что мы так же не мыслим себе политическую жизнь без партий, как личную без семьи.
Троцкий за месяц до октябрьского переворота воз гласил: «Что такое партия? Это группа людей, кото рая добивается власти, чтобы иметь возможность вы полнить свою программу. Партия, которая ве хочет власти, недостойна называться партией.»
Конечно, большевицкая партия — это образчик уни кальный. Однако само явление партий — древнее, и уже настолько давно было пбнято, что еще Тит Ливии написал: «Ворьба между партиями есть и всегда будет гораздо худшая беда для народа, чем война, голод, мор или любой другой гнев Бога.»
«Партия» — значит часть. Разделиться нам на пар тии — значит разделиться на части. Партия как часть народа — кому же противостоит? Очевидно — осталь ному народу, не пошедшему за ней. Каждая партия старается прежде всего не для всей нации, а для се бя и своих. Национальный интерес затмевается пар тийными целями: прежде всего — что нужно своей партии для следующего переизбрания; если нечто по лезное для государства и народа проистекло от враж дебной нам партии — то допустимо и не поддержи вать его. Интересы партий да и само существование их — вовсе ве тождественны с интересами избирате лей. С. Крыжановский считал, что пороки в даже крушение парламентского строя происходят именно из-за партий, отрицающих единство нации и само по нятие отечества. Партийная борьба заменяет где уж там поиск истины — она идет за партийный престиж и отвоевание кусков исполнительной власти. Верхуш-
ки политических партий неизбежно превращаются в олигархию. А перед кем отчитываются партии, кроме своих же комитетов? — такая инстанция не предус мотрена ни в какой конституции.
Соперничество партий искажает народную волю. Принцип партийности уже подавляет личность и роль ее, всякая партия есть упрощение и огрубление лич ности. У человека — взгляды, а у партии — идеоло гия.
Что можно тут пожелать для будущего Российского Союза?
Никакое коренное решение государственных судеб не лежит на партийных путях в не может быть отдано партиям. При буйстве партий — кончена будет наша провинция и вконец заморочена наша деревня. Не дать возможности «профессиональным политикам» подменять собою голоса страны. Для всех профессио нальных знаний есть аппарат государственных слу жащих.
Любые партии, как и всякие ассоциации и союзы, не более того, существуют свободно, выражают в от стаивают любые мнения, на свои средства могут иметь печать,— но должны быть открыты, зарегистрированы со своими программами. (Всякие тайные союзы, на против, преследуются уголовно как заговор против общества.) Но недопустимо вмешательство партий в производственный, служебный, учебный процесс: это все — вне политики.
Во всяких государственных выборах партии, наряду с любыми независимыми группами, имеют право вы двигать кандидатов, агитировать за них, но — без со ставления партийных списков: баллотируются не пар тии, а отдельные лица. Однако выбранный кандидат должен на весь срок своего избрания выбыть из своей партии, если он в таковой состоит, в действовать под личную ответственность передо всей массой избирате лей. Власть — это заповеданное служение в не может быть предметом конкуренции партий.
Как следствие: во всех ступенях государственного представительства, снизу доверху, воспрещается обра зование партийных групп. И, само собой, перестает существовать понятие «правящей партии».
ДЕМОКРАТИЯ МАЛЫХ ПРОСТРАНСТВ
Из высказанных выше критических замечаний о современной демократии вовсе не следует, что буду щему Российскому Союзу демократия не нужна. Очень нужна. Но при полной неготовности наше го народа к сложной демократической жизни — она должна постепенно, терпеливо в прочно строиться снизу, а не просто возглашаться громковещательно и стремительно сверху, сразу во всем объеме и шири.
Все указанные недостатки почти никак не относятся к демократии малых пространств: небольшого горо да, поселка, станицы, волости (группа деревень) и в пределе уезда (района). Только в таком объеме люди безошибочно смогут определить избранцев, хорошо известных им и по деловым способностям в по душев ным качествам. Здесь — не удержатся ложные репу тации, здесь не поможет обманное красноречие или партийные рекомендации.
Это — именно такой объем, в каком может начать расти, укрепляться в сама себя осознавать новая рос сийская демократия. И это — самое наше жизненное и самое наше верное, ибо отстоит в нашей местности: неотравленные воздух и воду, ваши дома, квартиры, наши больницы, ясли, школы, магазины, местное снабжение, и будет живо содействовать росту мест ной нестесненной экономической инициативы.
Вез правильно поставленного местного самоуправле ния не может быть добропрочной жизни, да само по нятие «гражданской свободы» геряет смысл.
Демократия малых пространств тем сильна, что она непосредственная. Демократия по-настояшему аф фективна там, где применимы народные собрания, а не представительные. Такие повелись •— еще с Афин и даже раньте. Такие — уверенно действуют сегодня в Соединенных Штатах в направляют местную жизнь. Такое посчастливилось мне наблюдать в в Швейца-
рии, в кант >не Аппенцель. Я писал уже об этом в другом месте, не удержусь тут повторить кратко. На городской площади собраны, плотно друг ко другу стоят все имеющие право голоса («способные носить оружие», как предлагал и Аристотель). Голосование— открытое, поднятием рук. Главу своего кантонального правительства, ландамана, переизбрали очень охотно, о явной любовью,— но из предложенных им законо проектов тут же вслед проголосовали против трех: доверяем тебе! правь нами — во без этого!
А лаядаман Раймонд Врогер в программной речи сказал: Вот уже больше полутысячелетия наша об щина не меняет существенно форм, в которых она правит сама собою. Нас ведет убеждение, что свобода связана с нашими обязательствами в нашим само сдерживанием. Не может быть свободы ни у личности, ни у государства без дисциплины и честности. На род — решающий судья во всех важных вопросах, но он не может ежедневно присутствовать, чтоб управ лять государством. И поэтому в управлении неизбеж на примесь аристократического или даже монархиче ского элемента. (То же говорил и Аристотель.) Прави тельство, продолжал Врогер, не должно спешить за колеблющимся переменчивым народным голосовани ем, только бы переизбрали вновь, не должно произно сить зазывных речей избирателям, но двигаться про тив течения. Задача правительства: действовать так, как действовало бы разумное народное большинство, если бы знало все во всех деталях,— а это становится все невозможнее при растущих государственных пере грузках. Именно демократическая система как раз и требует сильной руки, которая могла бы государствен ный руль направлять по ясному курсу.
Демократия малых пространств веками существова ла и в России. Это был сквозь все века русский дере венский mip, а в иные поры — городские веча, казачье самоуправление. С конца прошлого века росла в про делала немалый путь еще одна форма его — земство, к сожалению, только уездное и губернское, без кор ня волостного земства в без обвершения всероссий ским. Октябрьский переворот насильственно сломал' всякое земство, заменив его советами, от самого нача ла подмятыми компартией. Всей историей с 1918 эти советы опорочены: они никогда не были реальным самоуправлением на каком-либо уровне. Вносимые сейчас робкие избирательные изменения тоже не мо гут эту форму спасти: она не обеспечивает местных интересов с их влиянием черезо всю структуру снизу вверх. Я полагаю, что «советы депутатов» надо, шаг за шагом, снизу вверх, заменить земской системой.
Много лет занимавшись государственной историей предреволюционной России, я использую тут опыт на ших лучших практических деятелей в умов, соединен ный о моей посильной разработкой. Разумеется, тот опыт не может быть просто перенесен в сегодняшнюю растерзанную страну, где искажены самые основы жизни, во и без него вряд ли ваш подъем произой дет здоровыми путями.
Я использую тут и предреволюционные русские по нятия и выражения, чтобы не строить еще третий ряд. Какие-то из них жизнь заменит, другие — приживут ся.
ЗЕМСТВО
Будем различать четыре ступени его:
— местное земство (некрупный город, район круп-
' ного, поселок, волость)
уездное земство (нынешний район, крупный го
род)
областное земство (область, автономная респуб
лика)
всероссийское (всесоюзное) земство.
Нам, совершенно отученным от действительного са моуправления, надо постепенно осваивать этот ход, с низших ступеней его. От залетных политиканов хра ни нас Вог — но иметь политическве навыки полезно многим в многим в населении.
Голосование может производиться только за отдель ных лиц. В объеме местного земства они, обычно, из-
14
бирателям хорошо знакомы. Избирательные кампании желательны самые скромные в краткие: лишь дело вое оповещение о личных программах, биографиях и убеждениях; на эту процедуру не должны тратиться никакие государственные средства, а местные — по усмотрению местных сил. Также и многие подробно сти процедуры должны решаться на местах, и они мо гут весьма разниться от местности к местности. Но всеобязателины должны быть:
В местное земство избирается какое-то число зако нодателей («гласных»). Они утверждают администра тивных лиц, постоянно ответственных перед ними в своей деятельности В волости, малом поселке это мо жет быть всего один человек. На уровне уезда это: уездная земская управа, которую выделяет из себя или набирает из специалистов уездное земское собра ние.
Новоизбранные — перенимают власть от существую щих местных и районных советов депутатов, а те упраздняются.
Выборы в местное земство — только прямые, выбо ры в уездное — зависят от размеров уезда и надеж ной всеизвестности кандидатов. При значительной территории и густоте населения — надежнее приме нить двухстепенные выооры: местные земства тотчас же заменяют собой местные советы, работают полови ну своего срока, а затем, сознакомясь в себе, выделя ют из себя пропорциональную долю в уездное земское собрание до конца срока, до следующих выборов. (На эти полсрока продляется существование прежнего райсовета и райисполкома.)
На первый избирательный срок (2 года?) ничто вы ше уездного земства не избирается. При нашей поли тической неумелости — местное и уездное земство в ходе практического управления своею местностью станут и школой управления, и в них начнут прояв ляться и формироваться деятели, способные к более широкому охвату. Убеждает и пример недавних шах терских забастовочных комитетов и «союзов трудя щихся», проявивших такое сознание и такую органи зованность.
СТУПЕНИ ПЕРЕДАЧИ ВЛАСТИ
При географической обширности и бытовых услови ях нашей страны прямые всегосударственные выборы законодателей в центральный парламент не могут быть плодотворны Только выборы трех-четырехсте-пеиные могут провести кандидатов и уже оправдав ших себя и укорененных в своих местностях. Это бу дут выборы не отдаленных малознакомых людей, только и пофигурявших в избирательной кампании, но выборы по взаимному многолетнему узнаванию и доверию.
В конце первого (или даже второго) избиратель ного срока проводятся выборы третьей ступени: обла стного земского собрания. Их производят уездные земские собрания (и земское собрание областного го рода): из своей изученной среды выделяют отведен-
ную им для области пропорциональную долю на весь следующий срок* сами же после этого подвергаются очередному переизбранию.
Составленное так областное земское собрание тут же заменяет собой облсовет, вместо облисполкома формирует для исполнительных действий областную земскую управу, само же, в долготу принятого изби рательного срока, собирается только на очередные сессии, а в промежутках члены собрания живут в сво их уездах. (После того как вся система станет рабо тать устойчиво, сам избирательный срок может быть повсюду удлинен.)
Тут следовало бы не опустить совета нашего выдаю щегося земца Д. Н. Шипова: дабы исправить воз можные упущения от выборных случайностей, каж дое собрание имеет право не голосованием, а при пол ном согласии приобщать в свой состав, не более пя той части от своего объема, всем известных полезных и необходимых местных деятелей. В предстоящих ус ловиях это даст в путь некоторым успешным деяте лям райсоветов, облсоветов, затем и Верховного Со вета — быть плавно принятыми в состав новой власти.
Чем авторитетнее будет областное земство — тем, соответственно, сильней самостоятельность и самопо печение автономных национальных республик и обла стей.
Не берясь тут предугадывать роль и место нынеш них Верховных Советов Российской Федерация, Укра ины и Белоруссии — естественно предложить, чтобы в конце следующего срока областные земские собрания выделили бы из себя делегатов в Палату Союза (заме няющую Совет Союза) Всеземского Собрания (заменя ющего Верховный Совет депутатов), а сами были бы по тому же принципу переизбраны уездными собра ниями.
Нынешняя система равномочных палат Совета Со юза и Совета Национальностей совсем не плоха, если бы выполнялась без показности и без мошенничества. Палата Национальностей могла бы остаться во Все-земском Собрании вообще без изменений — только с тем простором для каждой нации, что отведенные ей места она сама решает, каким порядком замещать: общими выборами ила полномочиями по достоинству, и на какие сроки.
Существующий сегодня Совет Союза составлен по смутному смешанному принципу: частью территори альным голосованием, частью делегированием от КПСС и от организаций Это — неприемлемо даже в на пе реходный (4-х? 6-летний?) период и должно быть как-то исправлено. Кроме того, он неуклюж и огружен еще и Съездом депутатов, от чего законодательная ра бота только двоится и осложняется.
Успешное построение земской системы, увершае-мой Всеземским Собранием, требует, чтобы поработа ли и набрались опыта уездные а областные собрания, и областяне, хорошо узнав друг друга, могли бы выде лять во Всеземское Собрание делегации (либо посто янные на долготу срока, либо посменные на часть его), в которых областной опыт сливался бы со все российским и всегда надежно был бы представлен в нем. Парламент не может быть отвлеченно «централь ным»: он должен состоять из реальных и авторитет ных представителей областей, да еще с непременным условием, чтобы они определенную заметную часть года жили в своей местности, не то теряют право пред ставлять ее. (Это — ив Соединенных Штатах так.)
СОЧЕТАННАЯ СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ
Имеется в виду разумное сочетание деятельности централизованной бюрократии и общественных сил.
Такое сочетание бывало периодами и в Московской Руси: местное самоуправление вело не только мест ные дела, но и часть общегосударственных, однако под надзором центральной власти.
В 1899 С. Ю. Витте ложно-доказательным рассужде нием, что самодержавие якобы несовместимо с широ ким местным самоуправлением, удержал Николая П
15
от расширения прав земств. (Вскоре вослед Л. Тихо миров, народоволец, ставший монархистом, опроверг это рассуждение, но не был услышав.)
Централизованная бюрократия инерционно старает ся ограничить области общественного самоуправле ния. Но это нужно лишь самой бюрократии, а никак не народу, да и не правительству. В здоровое время у местных сил — большая жажда деятельности, и ей должен быть открыт самый широкий простор. Как формулировал Тихомиров: во всем, где общественные силы и сами способны поддерживать общеобязатель ные нормы, действие правительственных учреждений излишне и даже вредно, так как без нужды расслаб ляет способность нации к самостоятельности. Повсю ду, где допустимо прямое действие народных сил — в форме ли местного самоуправления или деятельности еще каких-то отдельных общественных ассоциаций, союзов,— это прямое действие должно быть им от крыто.
Кроме того, этот общественный подпор незаменим для контроля над государственно-бюрократической си стемой и заставляет любого там чиновника служить честно и поворотливо.
Такую сочетанную систему, деловое взаимодейст вие администрации правительственной и администра ции местных самоуправлений, Д. Шипов называл го сударственно-земским строем.
Но особое соотношение сложится в нынешний пере ходный и может быть не столь краткий период. Пока общественные силы будут медленно нарастать снизу, набираться государственного опыта, растить свои кад ры — существующая бюрократия, привыкшая к бес контрольному всевластию, будет упираться и всяче ски не уступать своих прав. Однако неизбежно резкое сужение их от возниковения хозяйственной само стоятельности в стране. Кроме того, б нынешних све жеизбранных, переходных советах уже показывают себя конструктивные силы, которые помогут этому расширению общественной самостоятельности.
ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ
О ЦЕНТРАЛЬНЫХ ВЛАСТЯХ
Сегодня президентская власть — никак не лишняя при обширности нашей страны и обилии ее проблем. Но в все права Главы Государства, и все возможные конфликтные ситуации должны быть строго предус мотрены законом, а тем более — порядок выбора президента. Подлинный авторитет он будет иметь только после всенародного избрания (на 5 лет? 7 лет?). Однако для этого избрания не следует раст рачивать народные силы жгучей и пристрастной из бирательной кампанией в несколько недель или даже месяцев, когда главная цель — опорочить конкурента. Достаточно, если Всеземское Собрание выдвигает и тщательно обсуждает несколько кандидатур из числа урожденных граждан государства и постоянно жив ших в нем последние 7-10 лет. В результате обсужде ний Всеземское Собрание дает по поводу всех канди датов единожды и в равных объемах публичное обос нование и сводку выдвинутых возражений. Затем все народное голосование (в один-два тура, по способу абсолютного большинства) могло бы производиться без напряженной изн"рительной избирательной кам пании. (Очевидно разумно, по американскому образ цу, предусмотреть и должность вице-президента: его кандидатуру называет для себя кандидат в президен ты, и они выбираются вместе.)
Если в течение срока избрания Всеземское Собрание тремя четвертями в каждой палате признает, что пре зидент исполняет свои обязанности неудовлетвори тельно, оно должно опубликовать доказательные сооб ражения о том — и они выносятся на народное голо сование, как и возможные новые кандидаты. Напро тив, если по истечении срока президентства Всезем ское Собрание двутретным большинством в каждой палате продолжает поддерживать этого президента — нет видимых причин не оставить его на следующий срок без нового народного голосованяя. Если прези-
дент умрет во второй половине своего срока — вице-президент заступает его пост до конца срока; если в первой половине — всенародные выборы проводятся заново.
Президент назначает совет министров по своему усмотрению, предпочтительней — из специалистов, принятых на основании конкурса и в качестве госу дарственных служащих; не желательно — яз членов законодательных палат. Министры отчитываются как перед президентом, так в перед обеими палатами, но ими не могут быть сменены. (Можно не упустить яз * предсмертной программы П. А. Столыпина: двух-трехлетняя Академия для занятия высших государ ственных должностей яз наиболее способных, отлич но окончивших институты, с открытыми мотивирован ными общественными или персональными рекоменда циями; в Академии — факультеты по профилю мини стерств. Среди министерств Столыпин выделял мини стерство местных самоуправлений — в помощь им.)
По определению нашего правоведа В. В. Леонтови-ча: правительство отличается от администрация (бю рократии) тем, что решает новые задачи, а админист рация — старые, установившиеся. Соответственно — и требуемый высокий ранг квалификациии минист ров; если же правительство само отдастся бюрокра тизации, то оно потеряет способность вести страну.
Но и вся работа в административной системе долж на никак не быть ни наградой, ни привилегией, не приносить никаких личных преимуществ. «Плодотвор но только то правительство, которое видят в себе не что иное, как обязанность»,— писал М. Н. Катков. А после всего, пережитого нами, всякая власть как понятие — уже в неизбывном долгу перед народом. Чтобы теперь исправлять и нагонять все развален ное — правительственные учреждения должны отда вать все силы, возможно иметь удлиненный рабочий день.
Мы — почти ни в чем не можем копировать Швей царию: и по размеру ее, в оттого что она создалась как союз независимых кантонов. Но несомненно мо жем перенять у нее: при определенном числе тысяч подписей — вносятся законопроект, который палаты обязаны рассмотреть; при другом, большем числе (у нас — мил тонов) — становится обязательным плебис цит по выдвигаемому вопросу. Эта законодательная инициатива масс добавляет гибкости в государствен ную жизнь.
Кроме таких плебисцитов и редких выборов прези дента — никакие более всенародные голосования не стали бы нужными.
СОВЕЩАТЕЛЬНАЯ СТРУКТУРА
Добавляю эту главу никак не к сегодняшнему мо менту,— но, мне кажется, весьма важную для нашего отдаленного государственного будущего.
Вспоминая свой богатый думский опыт, В. Макла ков выделял: самые прочные успехи демократия до стигаются не перевесом большинства над меньшинст вом, а — соглашением между ними. Для страны с по литической неопытностью он даже предлагал созда вать третью палату парламента «из опытного в куль турного меньшинства»: создание такой преграды бу дет мешать свободному разливу демократии, во дли яее самой менее опасно, чем неограниченная власть большинства.
Делая а еще шаг в этой мысли: очевидно, надо ис-. кать форму государственных решений более высокую, чем простое механическое голосование. Все отдавать на голосование по большинству — значит устанавли вать его диктатуру над меньшинством а над особыми мнениями, которые как раз наиболее ценны для по иска путей развития.
Высокий уровень деятельности всех государствен ных властей недостижим без установления аад ними этического контроля. Его могла бы осушествлять вер ховная моральная инстанция с совещательным голо сом — такая структура, в которой голосование почте вообше не производится, во все мнения и ковтрмвеняя солидно аргументируются, в это—наиболее автора-
-ЛИНИЯ ПЕРВОГО СГИВА
16
тетные голоса, какие могут прозвучать в государствен ной работе.
В вашей встории для того есть прочное подобве: Земский Собор в Московской Руса. Как писал Д. Ши пов: когда у вас собирались Земские Соборы, то ве происходило борьбы между Государем я Соборами, и неизвестны случаи, когда бы Государь поступил в про тивность соборному мнению: разойдясь с Собором, оа только ослабил бы свой авторитет. Соборность — это система доверия; она предполагает, что нравственное единство — возможно в достижимо.
Такому плану идеально могла бы соответствовать Дума (Соборная Дума? Государственная Дума?), со бранная как бы от народной совести — из авторитет ных людей, проявивших и высокую нравственность, а мудрость, в обильный жизненный опыт. Но — викак не видно несомненного метода отбора таких людей.
Известным заменителем могла бы быть Дума, со ставленная от социальных слоев и профессий, можно сказать — от сословий. (По Далю, первое значение этого слова: люди обшего им занятия, одних прав; второе: состояние, разряд, каста.)
Это два самых естественных принципа взаимодей ствия а сотрудничества людей: по обшей территории, на которой она живут; и по роду их занятвй, направ лению вх деятельности. Мы — каждый имеем свою работу, специальность, и тем получаем полезное ме сто в структуре общества. Обезличенное полное равен ство людских выражений — есть энтропия, направле ние к смерти. Общество живо именно своею дифферен циацией. Несут на себе государство — те люди, кото рые думают, работают в создают все, чем живет стра на. Чем лучше нация организована в социальных группах, тем явственней проступают ее творческие си лы (Л. Тихомиров).
В рассвобождеввом нашем обществе с годами несо мненно разработаются и сплотятся жизнедеятельные сословия — сословия не в кастовом смысле, а — по профессиям в отраслям приложения труда. Слишком долго у нас всяким делом ведали и руководили те, кто ничего в нем не понимают. Наконец каждое дело дол жны вести знающие. А совета по каждому делу никто ве даст лучше, чем представители данной специально сти. (Сословия, основанные на духовном и деловом со творчестве людей одной профессии, никак не следует путать с профсоюзами. В сословии — ты естественный член уже по одному роду своей работы. Профсоюз — это организация для борьбы за зарплату и материаль ные выгоды, куда не каждый вступает и не каждого при намают.)
В дополнение к земскому, территориальному пред ставительству могло бы нарасти в действовать пред ставительство сословное. (И часть энергии, непроизво дительно растрачиваемой в партиях, направится в кон структивную сословную деятельность.)
Процедуру выборов (или назначения) своих депута тов в Соборную Думу каждое сословие определяло бы само. Они посылают туда (ведущие сословия — и по два) не политических депутатов а ве для отстаивания своих политических интересов, а — самых опытных а достойных, кому доверяют общие суждения по роду деятельности своего сословия.
Для удобства сосредоточения работы число членов Думы не должно бы превосходить 200-260 человек. (Сословий может оказаться в больше, но может посы латься один представитель от группы родственных некрупных сословий.)
Мнение без голосования — вовсе не новинка. Напри мер, у горцев Кавказа долго держался порядок ве об щего голосования, а — «опрос мудрых».
Всякое мнение, суждение или запрос, основательно мотивированное и обращенное более чем половиной Думы к президенту, совету министров, любой из двух палат или в верховной судебной власти,— публикует ся. И запрошенная инстанция либо должна принять это суждение в руководство, либо опубликовать в двух недельный срок мотивировку, по которой запрос от вергается. (В исключительных случаях военной тайны обмен происходи! ве публично; во члены Думы а в этом случае вправе получить любую вужвую информа цию о президентской, правительственной, законода тельной или судебной деятельности.)
Так же, более чем от половины Думы, может быть выдвинут кандидат в президенты.
Если же суждение Соборной Думы принято без го лосов против — оно накладывает запрет на любой за-кон, на любое действие любого учреждения,— а тот закон, то действие должны быть изменены. Таким же путем может быть наложено вето а на любую канди датуру в президенты.
Добавление совещательной в весьма сведущей Со борной Думы — накладывает на все виды властей ум ственный в нравственный отпечаток. А возможности улучшить обшество одними лишь политическими сред ствами — невелики.
«Цель обшежития — установить между людьми нравственный порядок» (М. М. Сперанский).— «Сво бода в законность, чтобы быть прочными, должны опираться на внутреннее сознание народа» (А. К. Тол стой).— «Политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной» (В. О. Ключев ский).
Право — это минимум нравственных требований к человеку, ниже которых он уже опасен для общества. «Во многих случаях то, что является правом, запре щается моралью, которая обращается к человеку с за поведями высшими и более строгими» (П. И. Новгород цев).
Нравственное начало должно стоять выше, чем юри дическое. Справедливость — это соответствие с нравст венным правом прежде, чем с юридическим.
ДАВАЙТЕ ИСКАТЬ
В этой сжатой работе я не имел возможности гово рить об армии, милиции, судебной системе, большин стве вопросов законодательства, экономики и о проф союзах. Моя задача была лишь — предложить некото рые отдельные соображения, не претендующие вв ва какую окончательность, а только предпослать почву для обсуждений.
Разумное а справедливое построение государствен ной жизни — задача высокой трудности, и ноже! быть достигнуто только очень постепенно, рядом последова тельных приближений а нащупываний. Эта задача ве угасла в перед сегодняшними благополучными запад ными странами, надо и ва вих смотреть глазами не восторженными, а ясно открытыми,— но насколько ж она больней в острей у вас, когда мы начинаем с ката строфического провала страны в разученвоств людей.
Непосильно трудно составлять какую-либо стройную разработку вперед: она скорее всего буле1 содержать больше ошибок, чем достоинств, в с трудом поспевать за реальным ходом вешей. Но а: нельзя вовсе ве пы таться.
В основу предлагаемой работы положены мысли многих русских деятелей развой поры — а, я надеюсь, их соединение может послужить плодоносной порос лью.
Июль 1990
Автор передает гонорар жертвам Чернобыля