Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
В тот день, когда все это началось, мне не везло с самогоутра. У нас было пять уроков. И на каждом меня вызывали. И по
каждому предмету я получил двойку. Всего пять двоек за день!
Четыре двойки, наверное, я получил за то, что отвечал не так,
как хотелось бы учителям А вот пятую двойку поставили совсем
несправедливо.
Даже смешно сказать, из-за чего мне влепили эту несчастную
двойку. За какой-то круговорот воды в природе.
Интересно, что бы вы ответили на такой вопрос учительницы:
-- Куда девается вода, которая испаряется с поверхности
озер, рек, морей, океанов и луж?
Не знаю, что бы вы ответили, а мне ясно, что если вода
испаряется, то ее уже нет. Ведь не зря же говорят про человека,
который вдруг куда-то скрылся: "Он испарился". Это значит --
"он исчез". Но Зоя Филипповна, наша учительница, почему-то
стала придираться и задавать лишние вопросы:
-- Куда исчезает вода? А может быть, она все-таки не
исчезает? Может, ты хорошенько подумаешь и ответишь как
следует?
По-моему, я и так ответил как следует. Зоя Филипповна,
конечно, со мной не согласилась. Я давно заметил, что учителя
редко со мной соглашаются. Есть у них такой отрицательный
минус.
Кому охота спешить домой, если несешь в портфеле целую кучу
двоек? Мне, например, неохота. Поэтому я и шел домой через час
по столовой ложке.
Мама открыла дверь молча. Но это меня не порадовало. Я знал,
что она сначала накормит меня, а потом...
Скрыть двойки было невозможно. Мама давно сказала, что
читает в моих глазах все, что я хочу от нее скрыть, в том числе
и то, что написано в моем дневнике. Какой же смысл врать?
Я ел и старался не смотреть на маму. Думал, сможет ли она
прочесть в моих глазах сразу про все пять двоек.
Но раздался телефонный звонок. Ура! Звонила тетя Поля.
Раньше чем через час она не отпустит маму от телефон?
-- Немедленно садись за уроки, -- приказала мама и взяла
трубку.
За уроки, когда я так устал
Пришлось уйти в свою комнату и засесть за уроки.
Теперь можно было приняться за уроки. Я раскрыл
дневник, и передо мной замелькали двойки
Уроков, как нарочно, задали очень много. А день был
солнечный, теплый, и мальчишки во дворе гоняли мяч. Интересно,
кто стоял вместо меня в воротах? Наверно, опять Сашка: он давно
метит на мое место у ворот. Это просто смешно. Все знают, какой
он сапожник.
Мне задали правила по безударным гласным. Надо было их
повторить. Я этого делать, конечно, не стал. Бесполезно
повторять то, чего все равно не знаешь. Потом надо было
прочитать про этот самый круговорот воды в природе. Я вспомнил
Зою Филипповну и решил лучше заняться решением задачи.
Тут тоже ничего приятного не было. Какие-то землекопы рыли
неизвестно для чего какую-то траншею.
Задача была очень трудная и бестолковая. Я уже почти стал
догадываться, как ее надо решить, но... в окно влетел
футбольный мяч. Это ребята вызывали меня во двор. Я схватил мяч
и хотел было вылезти через окно, но мамин голос догнал меня на
подоконнике.
-- Витя! Ты делаешь уроки?! -- кричала она из кухни.
Я слез с подоконника, швырнул ребятам мяч и ответил маме,
что делаю уроки.
В окно заглянула Люська Карандашкина.
Люся сказала, что задача о землекопах
такая трудная, что даже ее бабушка не могла решить. Счастливая
Люська! А у меня нет никакой бабушки.
-- Давай решать вместе! -- предложила Люська и через окно
влезла в мою комнату.
Я отказался. Ничего хорошего из этого не вышло бы. Лучше уж
самому.
Может, землекопов помножить их на метры?
-- Не надо помножать, -- возразила Люся, -- все равно ничего
не узнаешь.
Назло ей я все-гаки помножил землекопов. Правда, ничего
хорошего про них не узнал, но зато теперь можно было переходить
ко второму вопросу. Тогда я решил разделить метры на
землекопов.
-- Не надо делить, -- опять вмешалась Люся -- Я уже делила.
Ничего не получается.
Конечно, я не послушал ее и разделил. Получалась такая
ерунда, что я стал искать ответа в задачнике. Но, как назло,
там была вырвана страница с ответом про землекопов. Пришлось
всю ответственность взять целиком на себя. Я все перерешил.
Вышло, что работу должны были выполнить полтора землекопа.
Почему полтора? Откуда я знаю! В конце концов, какое мне дело,
сколько землекопов рыли эту самую траншею
Это дело!
Да и Люська убежала вслед за ними.
Я остался один. Просто удивительно, до чего не хотелось
делать уроки.
Я был очень несчастным. Что такое несчастье? По-моему, когда
человека заставляют силой делать то, что ему совсем не хочется,
это и есть несчастье.
За окном кричали мальчишки. Солнце светило, очень сильно
пахло сиренью. Меня тянуло выпрыгнуть в окно и побежать к
ребятам. Но на столе лежали мои учебники. Они были изорванные,
залитые чернилами, грязные и ужасно скучные. Но они были очень
сильными. Они держали меня в душной комнате, заставляли решать
задачу о каких-то допотопных землекопах, вставлять пропущенные
буквы, повторять никому не нужные правила и делать многое
другое, что мне было совсем неинтересно. Я так вдруг
возненавидел свои учебники, что схватил их со стола и что было
сил швырнул на пол.
-- Пропадите вы пропадом! Надоели! -- закричал я не своим
голосом.
Раздался такой грохот, словно с высокого дома на мостовую
упали сорок тысяч железных бочек. Кузя метнулся с подоконника и
прижался к моим ногам. Стало темно, как будто потухло солнце. А
ведь оно только что светило. Потом комната озарилась
зеленоватым светом, и я заметил каких-то странных человечков.
На них были балахоны из покрытой кляксами мятой бумаги. У
одного на груди чернело очень знакомое пятно с ручками, ножками
и рожками. Точно такие же ножки-рожки я пририсовал к кляксе,
которую посадил на обложку учебника географии.
Человечки молча стояли вокруг стола и сердито на меня
смотрели. Надо было что-то немедленно делать. Поэтому я вежливо
спросил:
-- А кто вы такие будете?
-- Ты присмотрись внимательней -- может быть, и узнаешь, --
ответил человечек с кляксой.
-- Он не привык глядеть на нас внимательно точка, -- гневно
сказал другой человечек и пригрозил мне пальчиком, выпачканным
чернилами.
Я все понял. Это были мои учебники. Они почему-то ожили и
явились ко мне в гости. Если бы вы слышали, как они меня
упрекали!
-- Ни под каким градусом широты и долготы никто и нигде на
земном шаре так не обращается с учебниками, как ты! -- кричала
География.
-- Ты обливаешь нас чернилами восклицательный знак. Ты
рисуешь на наших страницах всякую ерунду восклицательный знак,
-- надрывалась Грамматика.
-- Почему вы так напали на меня? Разве Сережа Петькин или
Люся Карандашкина учатся лучше?
-- Пять двоек! -- крикнули хором учебники.
-- Но ведь я сегодня приготовил уроки!
-- Сегодня ты неправильно решил задачу!
-- Не усвоил зоны!
-- Не понял круговорота воды в природе!
Больше всех кипятилась Грамматика.
-- Сегодня ты не повторил безударных гласных восклицательный
знак. Не знать родного языка тире позор запятая несчастье
запятая преступление восклицательный знак.
Терпеть не могу, когда на меня кричат. Тем более хором.
Обижаюсь. Вот и сейчас я очень обиделся и ответил, что
как-нибудь проживу и без безударных гласных, и без умения
решать задачи, и тем более без этого самого круговорота.
Тут мои учебники онемели. Они смотрели на меня с таким
ужасом, как будто я в их присутствии нагрубил директору школы.
Потом они стали шептаться и решили, что меня нужно немедленно,
как вы думаете -- что? Наказать? Ничего подобного! Спасти!
Чудаки! От чего, спрашивается, спасти?
География сказала, что лучше всего отправить меня в Страну
невыученных уроков. Человечки сразу же с нею согласились.
-- Решено! -- сказала География.
-- Ответ правильный. Перерешать не будем, -- добавила
Арифметика.
-- Отправляйся немедленно точка, -- закончила Грамматика.
-- Ладно, -- сказал я как можно вежливей. -- Но только как
это сделать? Поезда, наверно, в эту страну не ходят, самолеты
не летают, пароходы не плывут.
-- Мы поступим так запятая, -- сказала Грамматика, -- как
всегда поступали в русских народных сказках. Возьмем клубок
многоточие...
Но клубка у нас никакого не было.
-- Есть ли у вас в доме что-нибудь шарообразное? -- спросила
Арифметика
-- Круглое?
Я вспомнил, что тетя Поля подарила мне в день рождения
глобус. Я и предложил этот глобус. Правда, он на подставке, но
ведь ее и отодрать нетрудно. География почему-то обиделась,
замахала руками и закричала, что она не позволит. Что глобус --
великое наглядное пособие! Ну и все такое прочее, что совсем не
шло к делу. В это время в окно влетел футбольный мяч.
Оказывается, он тоже шарообразный. Все согласились засчитать
его за клубок.
Мяч будет моим проводником. Я должен идти за ним и не
отставать. А если потеряю его, то не смогу вернуться домой и
навсегда останусь в Стране невыученных уроков.
. Мяч катился, перепрыгивая через
пни и поваленные деревья. Он не давал нам никакой передышки.
Опять не могу сказать, сколько мы шли. Солнце ни разу не
закатывалось. Поэтому можно подумать, что мы шли всего один
день. Но кто знает, закатывается ли вообще солнце в этой
неизвестной стране?
Как хорошо, что Кузя увязался за мной! Как хорошо, что он
стал разговаривать, как человек! Мы с ним болтали всю дорогу.
Мне, правда, не очень нравилось, что он слишком много
рассказывал о своих приключениях: он любил охотиться на мышей и
ненавидел собак. Обожал сырое мясо и сырую рыбу. Поэтому больше
всего болтал о собаках, мышах и еде. Все же он был мало
образованным котом. Оказалось, в футболе он ровным счетом
ничего не понимал, а смотрел потому, что вообще любит наблюдать
за всем, что двигается. Это ему напоминает охоту на мышей
Значит, слушал он про футбол только из вежливости.
Мы шли по лесной тропинке Вдали показался высокий холм Мяч
обогнул его и скрылся. Мы очень испугались и бросились вдогонку
за ним. За холмом мы увидели большой замок с высоченными
воротами и каменным забором Я присмотрелся к забору и заметил,
что он состоит из огромных переплетающихся букв.
Мяч покатился вперед, а мы с Кузей пошли за ним.
Мы прошли по пустым комнатам и очутились в огромном зале.
Здесь кто-то крупно написал красивым почерком прямо на стенах
правила грамматики. Путешествие наше начиналось очень удачно. Я
легко вспомнил правило и открыл замок! Ест все время будут
встречаться только такие трудности, мне и делать здесь
нечего...
В глубине зала на высоком стуле сидел старик с белыми
волосами и белой бородой. Если бы он держал в руках маленькую
елочку, его можно было бы принять за Деда Мороза. Белый плащ
старика был расшит блестящим черным шелком. Когда я хорошенько
рассмотрел этот плащ, то увидел, что он весь вышит знаками
препинания.
Возле старика вертелась сгорбленная старушка со злыми
красными глазками. Она все что-то шептала ему на ухо и
показывала на меня рукой. Старуха нам не понравилась сразу.
Кузе она напоминала бабушку Люси Карандашкиной, которая часто
била его веником за то, что он воровал у нее сосиски.
-- Надеюсь, вы примерно накажете этого невежду, ваше
величество, Глагол Повелительного Наклонения! -- сказала
старушка.
Старик важно посмотрел на меня.
-- Перестань! Не злись, Запятая! -- приказал он старушке.
Оказывается, это была Запятая! Ох и кипятилась же она!
-- Как же мне не злиться, ваше величество? Ведь мальчишка
еще ни разу не поставил меня на мое место!
Старик строго посмотрел на меня и поманил пальцем. Я
подошел.
Запятая еще больше засуетилась и прошипела:
-- Посмотрите на него. Сразу видно, что он безграмотный.
Неужели это было заметно по моему лицу? Или она тоже умела
читать в глазах, как моя мама?
-- Расскажи, как ты учишься! -- приказал мне Глагол.
-- Скажи, что хорошо, -- прошептал Кузя, но я как-то
постеснялся и ответил, что учусь, как все.
-- А знаешь ли ты грамматику? -- ехидно спросила Запятая.
-- Скажи, что отлично знаешь, -- снова подсказал Кузя.
Я толкнул его ногой и ответил, что знаю грамматику не хуже
других.
. Я, конечно, не стал слушать
глупые Кузины подсказки и заявил ей, что отметки у меня разные.
-- Разные? -- зашипела Запятая. -- А вот это мы сейчас
проверим.
Интересно, как это она могла сделать, если я не взял с собой
дневника?
-- Давайте документы! -- завопила старуха противным голосом.
В зал вбежали человечки с одинаковыми круглыми личиками. У
одних были вышиты на белых платьицах черные кружочки, а у
других -- крючочки, у третьих -- и крючочки и кружочки. Два
человечка внесли какую-то огромную синюю папку. Когда они
развернули ее, я увидел, что это была моя тетрадь по русскому
языку. Она почему-то стала чуть не с меня ростом.
Запятая показала первую страницу, на которой я увидел свой
диктант. Теперь, когда тетрадь увеличилась, он выглядел еще
безобразней. Ужасно много поправок красным карандашом. А
сколько клякс!.. Наверно, тогда у меня было очень плохое перо.
Под диктантом стояла двойка, похожая на большую красную утку.
-- Двойка! -- злорадно объявила Запятая, как будто и без нее
не было ясно, что это двойка, а не пятерка.
Глагол приказал перевернуть страницу. Человечки перевернули.
Тетрадка жалобно и тихо застонала. На второй странице я написал
изложение. Кажется, оно было еще хуже диктанта, потому что под
ним стоял кол.
-- Перевернуть! -- приказал Глагол.
Тетрадь застонала еще жалобней. Хорошо, что на третьей
странице ничего не было написано. Правда, я на ней нарисовал
рожицу с длинным носом и косыми глазами. Ошибок здесь, конечно,
не было, потому что под рожицей я написал всего два слова: "Эта
коля".
-- Перевернуть? -- спросила Запятая, хотя отлично видела,
что дальше переворачивать некуда. В тетради насчитывалось всего
три страницы. Остальные я вырвал для того, чтобы сделать из них
голубей.
-- Довольно, -- приказал старик. -- Как же ты, мальчик,
говорил, что отметки у тебя разные?
-- Разрешите мне мяукнуть? -- неожиданно вылез Кузя. --
Прошу прощения, но мой хозяин не виноват. Ведь в тетрадке не
только двойки, но есть и единица. Значит, отметки все-таки
разные.
Запятая захихикала, а Палка в восторге закричал:
-- Ах! Ох! Уморил! Ой! Потеха! Умник!
Я молчал. Непонятно, что со мной делалось. Уши и щеки
горели. Я не мог смотреть старику в глаза. Так, не глядя на
него, я и сказал, что он знает, кто я, а я не знаю, кто они
такие. Кузя меня поддержал. По его мнению, это была нечестная
игра. Глагол внимательно выслушал нас, обещал показать всех
своих подданных и познакомить с ними. Он взмахнул линейкой --
раздалась музыка, и на середину зала выбежали человечки с
кружочками на одежде. Они стали плясать и петь:
Мы ребята точные,
Мы зовемся Точками.
Чтобы правильно писать,
Где нас ставить, надо знать.
Наше место надо знать!
Кузя спросил, знаю ли я, где их надо ставить. Я ответил, что
иногда ставлю правильно.
Глагол снова взмахнул линейкой, и Точек сменили человечки,
на платьицах которых были вышиты две запятые. Они взялись за
ручки и спели:
Мы веселые сестрички,
Неразлучные Кавычки.
Если я открою фразу, -- спела одна, --
Я ее закрою сразу, -- подхватила другая.
Кавычки! Знаю я их! Знаю и не люблю. Поставишь их --
говорят, не надо, не поставишь -- говорят, вот здесь-то и надо
было поставить кавычки. Никогда не угадаешь...
После Кавычек вышли Крючок и Палка. Ну и смешная же это была
парочка!
Крючок запел толстым голосом:
Меня и брата знает всякий,
Мы выразительные знаки.
Я самый значительный --
Вопросительный!
А Палка спел совсем коротко:
Я самый замечательный --
Восклицательный!
Вопросительный и Восклицательный! Старые знакомые! Они были
немножко лучше остальных знаков. Их реже надо было ставить,
поэтому за них реже и попадало. Они все же были приятней, чем
эта злобная горбунья Запятая. Но она уже стояла передо мной и
пела своим скрипучим голосом:
Хоть я лишь точка с хвостиком,
Невелика я ростиком,
Но я в грамматике нужна
И всем для чтения важна.
Все люди, без сомнения,
О том, конечно, знают,
Что важное значение
Имеет Запятая.
У Кузи даже шерсть стала дыбом от такого нахального пения.
Он попросил у меня разрешения оторвать у Запятой хвостик и
превратить ее в Точку. Разумеется, я не разрешил ему
хулиганить. Может быть, мне самому хотелось кое-что сказать
старухе, но надо же себя как-то сдерживать. Нагрубишь, а потом
тебя отсюда и не выпустят. А уйти от них давно уже хотелось. С
тех самых пор, как я увидел свою тетрадь. Я подошел к Глаголу и
спросил его, нельзя ли мне уйти. Старик не успел и рта
раскрыть, как Запятая заверещала на весь зал:
-- Ни за что! Пусть сначала докажет, что знает правописание
безударных гласных!
Тут же она стала придумывать различные примеры.
Пока шел этот разговор, в высокое окно заглянул солнечный
луч. В зале сразу посветлело.
-- Ах! Солнце! Чудесно! Прелестно! -- радостно выкрикивал
восклицательный.
-- Ваше величество, солнце, -- шепнула Запятая Глаголу. --
Спросите невежду...
-- Хорошо, -- согласился Глагол и махнул рукой. На черной
доске исчезло слово "собака" и появилось слово "со..нце".
-- Какая буква пропущена? -- спросил Вопросительный.
Я прочел еще раз: "Со..нце". По-моему, тут ничего не
пропущено. Просто ловушка! А я в нее не попадусь! Если все
буквы на месте, зачем же вставлять лишние? Что было, когда я об
этом сказал! Запятая хохотала как сумасшедшая. Восклицательный
плакал и ломал ручки. Глагол хмурился все больше и больше. Луч
солнца скрылся. В зале стало темно и очень холодно.
-- Ах! Увы! Ох! Солнце! Умираю! -- вопил Восклицательный.
-- Где солнце? Где тепло? Где свет? -- беспрерывно, как
заведенный, спрашивал Вопросительный.
-- Мальчишка рассердил солнце! -- гневно гремел Глагол.
-- Я замерзаю, -- плакал Кузя и прижимался ко мне.
-- Отвечай, как пишется слово "солнце"! -- приказал Глагол.
В самом деле, как пишется слово "солнце"? Зоя Филипповна
всегда советовала нам изменять слово так, чтобы все
сомнительные и скрытые буквы вылезали наружу. Быть может,
попробовать? И я начал выкрикивать: "Солнце! Солнышко!
Солнечный!" Ага! Вылезла буква "л". Я схватил мел и быстро
вписал ее. В эту же минуту солнце снова заглянуло в зал. Стало
светло, тепло и очень весело. В первый раз я понял, как сильно
люблю солнце.
-- Да здравствует солнце через букву "л"! -- весело запел я.
-- Ура! Солнце! Свет! Радость! Жизнь! -- кричал
Восклицательный.
-- Прибывший к нам ученик четвертого класса Виктор
Перестукин, -- сурово говорил старик, -- обнаружил редкое,
безобразное невежество. Проявил презрение и нелюбовь к родному
языку. За это он будет сурово наказан
ПРИГОВОР по делу невежды. Виктора Перестукина:
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ.
--
Запятая немного поломалась, но потом ответила, что я сам мог
бы себе помочь, если бы знал, где надо поставить запятую в
приговоре.
-- Пусть он наконец поймет, какое значение имеет запятая, --
важно сказала горбунья. -- Запятая даже может спасти человеку
жизнь. Вот пусть Перестукин и постарается спасти себя, если он
этого хочет.
Конечно, я этого хотел!
Я зажмурил глаза
и стал быстро-быстро рассуждать:
-- А если поставить запятую после слов "казнить нельзя"?
Тогда получится: "Казнить нельзя, помиловать". Вот это нам и
надо! Решено. Ставлю.
Я подошел к столу и нарисовал большую запятую в приговоре
после слова "нельзя". В ту же самую минуту часы пробили
двенадцать раз.
-- Ура! Победа! Ах! Хорошо! Чудесно! -- радостно прыгал
Восклицательный, а вместе с ним и Кузя.
Запятая сразу подобрела.
-- Помни, что, когда ты даешь своей голове работу, всегда
добиваешься цели. Не сердись на меня. Лучше подружись со мной.
Когда ты научишься ставить меня на мое место, я не причиню тебе
никаких неприятностей.
Я твердо обещал ей, что научусь.
Наш мяч зашевелился, и мы с Кузей заторопились.
-- До свидания, Витя! -- кричали вслед знаки препинания. --
Мы еще с тобой встретимся на страницах книг, на листах твоих
тетрадей!
-- Не путай меня с братом! -- кричал Восклицательный. -- Я
всегда восклицаю!
-- Ты не забудешь, что я всегда спрашиваю? -- спрашивал
Вопросительный.
Мяч выкатился за ворота. Мы побежали за ним. Я оглянулся и
увидел, что все машут мне руками. Даже важный Глагол выглянул
из окна замка. Я помахал им всем сразу обеими руками и бросился
догонять Кузю.
Нет, все же я доволен, что побывал в
этой стране. Во-первых, я теперь всегда буду правильно писать
слово "собака" и "солнце". Вовторых, я понял, что правила
грамматики учить все же надо. Они могут пригодиться при случае.
А в-третьих, оказалось, что знаки препинания в самом деле
нужны. Вот если бы мне дали прочесть целую страницу без знаков
препинания, смог бы я ее прочесть и понять, что там написано? Я
бы читал, читал, не переводя дыхания, пока не задохнулся. Что
тут хорошего? Кроме того, я мало что понял бы от такого чтения.
Так я думал про себя.
В самом деле, стало очень жарко. Чтобы
подбодрить Кузю, я затянул песенку, и Кузя подхватил:
Мы весело шагаем,
Мы песенку поем.
Опасность презираем!
На трудности плюем!
Дальше мы петь не смогли. Во рту пересохло. Очень хотелось
пить. Трава под ногами сильно пожелтела. Листья свернулись в
трубочку. Земля стала твердая, словно асфальт, а местами даже
потрескалась.
Ах как хотелось пить, но нигде не было ни одного ручейка.
Кузя изнывал от жажды. Я сам много бы дал за стакан
газированной с сиропом. Даже без сиропа... Но об этом можно
было только мечтать...
Мы шли мимо русла высохшей речки. На его дне, как на
сковородке, валялись сухие рыбки.
-- Куда девалась вода? -- жалобно спрашивал Кузя. -- Неужели
тут нет ни графинов, ни чайников, ни ведер, ни кранов? Нет всех
этих полезных и хороших вещей, из которых добывается вода?
Я молчал. Мой язык как будто высох и не ворочался.
А наш мяч все катился. Он остановился только на полянке,
выжженной солнцем. Посредине нее торчало голое скрюченное
дерево. А вокруг поляны скрипел сухими черными ветками голый
лес.
, как рядом со мною что-то сильно затрещало. Скрюченное
дерево распрямило сухие ветки и превратилось в сморщенную худую
старуху в рваном платье. В ее спутанных волосах застряли сухие
листья.
. Старуха стала
разглядывать нас с Кузей. Мне было совсем не страшно, даже
когда она загудела басом
Кто здесь кричит, нарушая покой?
Скверный мальчишка, кто ты такой?
-- Не говори, что ты Перестукин, -- испуганно зашептал Кузя.
-- Скажи, что ты Серокошкин.
-- Сам ты Серокошкин. А моя фамилия -- Перестукин, и мне
нечего ее стыдиться.
Как только старуха услышала это, она сразу переменилась,
согнулась пополам, состроила сладкую улыбку и от этого стала
еще противней. И вдруг... она стала расхваливать меня на все
лады. Она хвалила, я удивлялся, а верблюд стонал. Она говорила,
что именно я, Виктор Перестукин, помог ей превратить зеленый
сухой лес в сухие бревна. Все борются с засухой, один только я,
Виктор Перестукин, оказался ее лучшим другом и помощником.
Оказывается, что я, Виктор Перестукин, сказал на уроке
волшебные слова...
-- Так я и знал, -- отчаянно завопил Кузя. -- Наверное, ты,
хозяин, брякнул что-нибудь неподходящее.
-- Твой хозяин, -- застонал верблюд, -- брякнул на уроке,
что вода, которая испаряется с поверхности рек, озер, морей и
океанов, исчезает.
-- Круговорот воды в природе, -- вспомнил я. -- Зоя
Филипповна! Пятая двойка!
Старуха выпрямилась, подбоченилась и забасила:
Он правильно сказал, что навсегда
Исчезнет ненавистная вода
И все живое сгинет без следа.
Это чучело почему-то говорило только стихами. От ее слов
пить хотелось еще больше. Из леса снова послышались стоны.
Верблюд подошел ко мне и зашептал на ухо:
-- Ты можешь спасти несчастных... Вспомни круговорот воды,
вспомни!
Легко сказать -- вспомни. Зоя Филипповна битый час держала
меня у доски, и то я ничего не мог вспомнить. -- Ты должен
вспомнить! -- злился Кузя. -- По твоей вине мы страдаем. Ведь
это ты сказал на уроке дурацкие слова.
-- Какая ерунда! -- закричал я сердито. -- Что могут сделать
слова?
Старуха заскрипела своими сухими сучьями и опять стала
говорить стихами:
Вот что сделали слова:
В сено высохла трава,
Больше дождь не будет капать,
Звери вытянули лапы,
Пересохли водопады,
И засохли все цветы.
Это то, что мне и надо, --
Царство мертвой красоты.
Нет, это было невыносимо! Кажется, я в самом деле что-то
натворил. Придется все-таки вспомнить круговорот. И я начал
бормотать:
-- Вода, испаряется с поверхности рек, озер, морей...
Старуха испугалась, что я вспомню, и пустилась плясать, да
так, что сухие ветки и листья летели во все стороны. Она
волчком вертелась передо мной и выкрикивала:
Я ненавижу воду,
Дождей я не терплю.
Засохшую природу
Я до смерти люблю.
Голова у меня кружилась, пить хотелось все больше и больше,
но я не сдавался и вспоминал изо всех сил:
-- Вода испаряется, превращается в пар, превращается в пар
и...
Старуха подбежала ко мне, замахала руками перед самым носом
и стала шипеть:
В это самое мгновенье
На тебя найдет забвенье,
Все, что знал и что учил,
Ты забыл, забыл, забыл...
О чем я спорил со старухой? Почему злился на нее? Ничего не
помню.
-- Вспоминай, вспоминай! -- отчаянно кричал Кузя, прыгая на
задних лапах. -- Ты говорил, вспоминал...
-- О чем говорил?
-- О том, что пар превращается...
-- Ах да, пар!.. -- Я вдруг все вспомнил: -- Пар
охлаждается, превращается в воду и падает на землю дождем. Идет
дождь!
Внезапно набежали тучи, и сразу же на землю упали крупные
капли. Потом они стали падать все чаще и чаще -- земля
потемнела.
Зазеленели листья деревьев и трава. По руслу реки весело
побежала вода. С вершины скалы с шумом хлынул водопад. Из лесу
послышались радостные голоса зверей и птиц.
Я, Кузя и верблюд, промокшие насквозь, плясали вокруг
перепуганной Засухи и кричали ей прямо в ее корявые уши:
Дождик, дождик, шибче лей-ка!
Гибни, Засуха-злодейка!
Будет дождик долго лить,
Будут звери много пить.
Старуха вдруг изогнулась, растопырила руки и снова
превратилась в сухое скрюченное дерево. Все деревья шумели
свежими зелеными листьями, только одно дерево -- Засуха --
стояло голое и сухое. Ни одна дождинка на него не падала.
Из лесу выбежали звери. Они вволю напились воды. Зайцы
прыгали и кувыркались. Лисы махали рыжими хвостами. Белки
скакали по веткам. Ежи катались, как мячики. А птицы стрекотали
так оглушительно, что я не мог понять ни слова из всей их
болтовни. Моего кота охватил телячий восторг. Можно было
подумать, что он нализался валерьянки.
-- Пейте! Лакайте! -- кричал Кузя. -- Это мой хозяин сделал
дождь! Это я помог хозяину достать столько воды! Пейте!
Лакайте! Пейте сколько влезет! Мы с хозяином угощаем всех!
Не знаю, сколько времени мы бы вот так веселились, если бы
из лесу не раздался страшный рев. Птицы исчезли. Звери
мгновенно разбежались, словно их тут и не было. Только верблюд
остался, но и он задрожал от страха.
-- Спасайтесь! -- закричал верблюд. -- Это белый медведь. Он
заблудился. Бродит тут и ругает Виктора Перестукина.
Спасайтесь!
Мы с Кузей быстро зарылись в кучу листьев. Бедняга верблюд
не успел удрать.
На полянку вывалился огромный белый медведь. Он стонал и
обмахивался веткой. Он жаловался на жару, рычал и ругался.
Наконец он заметил верблюда. Мы не дыша лежали под мокрыми
листьями, все видели и все слышали.
скажешь, где находится север.
--
За разговорами мы не заметили, как подошли к какому-то
чудному городу. Дома в нем были круглые, как цирк-шапито, или
квадратные, или даже треугольные. Людей на улицах видно не
было.
Наш мяч вкатился на улицу странного города и замер.
Кузе, как заметил, что кот сильно чем-то
испуган. Шерсть у него стала дыбом, хвост распушился, спина
изогнулась. Неужели здесь есть собаки?
-- Спрячь, спрячь меня скорее! -- взмолился Кузя. -- Я
боюсь... я вижу...
Я осмотрелся, но ничего на дороге не заметил. Но Кузя дрожал
и твердил, что видит... ноги.
-- Чьи ноги? -- удивился я.
-- В том-то и дело, что ничьи, -- ответил кот, -- очень я
боюсь, когда ноги сами, без хозяина.
И правда, на дорогу вышли... ноги. Это были большие мужские
ноги в старых башмаках и грязных рабочих брюках с оттопыренными
карманами. На поясе брюки стягивал ремень, а выше ничего не
было.
Ноги подошли ко мне и остановились. Мне стало както не по
себе.
-- А где же все остальное? -- решился спросить я. -- То, что
выше пояса?
Ноги молча потоптались и замерли.
-- Простите, вы что, живые ноги? -- снова спросил я.
Ноги качнулись вперед и назад. Наверно, они хотели сказать
"да". Кузя урчал и фыркал. Ноги пугали его.
-- Это опасные Ноги, -- шипел он потихоньку. -- Они убежали
от своего хозяина. Порядочные Ноги так никогда не делают. Это
нехорошие Ноги. Это беспризор...
Кот не успел договорить. Правая Нога дала ему здоровенного
пинка. Кузя с визгом отлетел в сторону.
-- Вот видишь, видишь?! -- вопил он, отряхиваясь от пыли. --
Это злые Ноги, отойди от них подальше!
Кузя хотел обойти Ноги сзади, но они изловчились и лягнули
его. От обиды и боли кот кричал до хрипоты. Чтобы он
успокоился, я взял его на руки и стал чесать ему подбородок и
лобик. Он очень это любит.
Из треугольного дома вышел мужчина в спецовке. На нем были
точно такие же брюки и башмаки, как и у Ног. Мужчина подошел
поближе к Ногам и сказал:
-- Не ходи ты далеко от меня, товарищ, заблудишься.
Мне захотелось узнать, кто отхватил этому товарищу половину
туловища.
-- Не трамвай ли его переехал? -- спросил я.
-- Он был таким же землекопом, как и я, -- грустно ответил
мужчина. -- И не трамвай его переехал, а ученик четвертого
класса Виктор Перестукин.
Уж это было слишком! Кузя зашептал мне:
-- А не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову?
Я посмотрел на мяч. Он лежал спокойно.
-- Взрослым стыдно говорить неправду, -- упрекнул я
землекопа. -- Как мог Витя Перестукин переехать человека? Это
же сказки.
Землекоп только вздохнул.
-- Ничего ты, мальчик, не знаешь. Этот Виктор Перестукин
решал задачу, и у него получилось, что траншею выкопали полтора
землекопа. Вот и осталась от моего товарища только половина...
Тут я вспомнил задачу про погонные метры. Землекоп тяжело
вздохнул и спросил, доброе ли у меня сердце. Откуда мне было
это знать? Никто про это со мной не говорил. Правда, мама
иногда утверждала, что у меня совсем нет сердца, но я в это не
верил. Все-таки что-то стучит у меня внутри.
-- Не знаю, -- ответил я честно.
-- Если бы у тебя было доброе сердце, -- печально говорил
землекоп, -- ты пожалел бы моего бедного друга и постарался ему
помочь. Надо только правильно решить задачу, и он снова станет
тем, кем был раньше.
-- Попробую, -- сказал я, -- попробую... А вдруг не сумею?!
Землекоп порылся в кармане и вытащил смятый листок. На нем
моим почерком было написано решение задачи. Я задумался. А
вдруг опять ничего не выйдет? А если получится, что траншею
выкопал один с четвертью землекопа? Тогда от его товарища
останется всего одна нога? Мне даже стало жарко от таких
мыслей.
Я начал решать. Думать только о задаче.
Рассуждал, рассуждал, рассуждал до тех пор, пока задача не
решилась. Ну и здорово же я обрадовался! Оказалось, что для
рытья траншеи потребовалось не полтора, а целых два землекопа.
-- Получилось два землекопа! -- объявил я решение задачи.
И тут же Ноги сразу превратились в землекопа. Он был точно
такой же, как и первый. Оба они поклонились мне и сказали:
В работе, в жизни и труде
Желаем мы тебе удачи.
Учись всегда, учись везде
И правильно решай задачи.
Я уже было
выглянул, но увидел на дороге нашего старого знакомого --
белого медведя. Надо было вылезти, но... очень уж страшно.
Белых медведей даже укротители и то боятся.
Наш белый медведь казался еще более злым, чем при первой
встрече. Он вздыхал, рычал, ругал меня, умирал от жажды, искал
север.
Мы притаились, пока он не прошел мимо домика. Кузя стал
допытываться, чем бы это я мог так досадить страшному зверю.
Чудак Кузя. Если бы я сам это знал.
-- Белый медведь -- злой и беспощадный зверь, -- пугал меня
Кузя. -- Интересно, ест ли он котов?
-- Пожалуй, если и ест, то только морских котов, -- сказал я
Кузе, чтобы немножко его успокоить. Но точно я и сам не знал.
Вообще, пора бы отсюда убираться. Делать здесь было нечего.
Но мяч лежал, и нам приходилось ждать.
Мы стали выбираться из леса. Вышли на небольшую полянку, где
росло красивое высокое дерево. На его ветках висели булки,
сайки, бублики и крендельки.
Хлебное дерево! Когда я говорил на уроке, что на хлебном
дереве растут булочки и бублики, все смеялись надо мной. А что
теперь сказали бы ребята увидев это дерево?
Кузя нашел другое дерево, на котором росли вилки, ножи,
ложки. Железное дерево! И о нем я рассказывал. Тогда тоже все
смеялись.
Кузе хлебное дерево понравилось больше, чем железное. Он
понюхал румяную булочку. Ему очень хотелось съесть ее, но он не
решался.
-- Съешь да превратишься еще в собаку, -- ворчал Кузя. -- В
странной стране надо всего остерегаться.
А я сорвал булку и съел. Она была теплая, вкусная, с изюмом.
Когда мы подкрепились, Кузя стал искать колбасное дерево. Но
здесь такие деревья не росли. Пока мы ели булки и болтали, из
лесу вышла большая рогатая корова и уставилась на нас.
Наконец-то мы увидели доброе домашнее животное. Не свирепого
медведя, даже не верблюда, а милую деревенскую Буренку.
-- Здравствуй, дорогая коровушка!
-- Здравствуй, -- равнодушно сказала корова и подошла
поближе. Она внимательно разглядывала нас. Кузя спросил, чем
это мы ей так понравились.
Корова вместо ответа подошла еще ближе и нагнула рога. Мы с
Кузей переглянулись.
Что ты собираешься делать, корова? -- спросил Кузя.
-- Ничего особенного. Я просто съем тебя.
-- Да ты с ума сошла! -- удивился Кузя. -- Коровы не едят
котов. Они едят траву. Это все знают! -- Не все, -- возразили
корова. -- Виктор Перестукин, например, не знает. Он Сказал на
уроке, что корова -- животное плотоядное. Поэтому я и стала
есть других животных. Почти всех здесь уже съела. Сегодня съем
кота, а завтра мальчика. Можно, конечно, съесть обоих сразу, но
при таком положении приходится быть экономной.
Никогда я не встречал такой противной коровы. Я доказывал
ей, что она должна питаться сеном и травой. А есть человека она
не смеет. Корова лениво махала хвостом и твердила свое:
-- Все равно я вас обоих съем. Начну с кота.
Мы так горячо спорили с коровой, что не заметили, как возле
нас появился белый медведь. Бежать было уже поздно.
-- Кто такие? -- рявкнул медведь.
-- Мы с хозяином путешествуем, -- испуганно пискнул Кузя.
Я добавил, что путешествуем не просто так, бесцельно, а для
образования. С научной целью. Медведь слушал, обмахивался
веткой и ворчал. Ему было очень жарко в своей белой шубе.
Корова вмешалась в наш разговор. Она заявила, что мы с Кузей
ее добыча и она не уступит нас медведю. В лучшем случае, так
как она не желает вступать в конфликт, медведь может закусить
мальчиком, а о коте не может быть и речи. Она твердо решила
съесть его сама. Видно, она думала, что кот вкуснее мальчика.
Нечего сказать, милое домашнее животное!..
Не успел медведь ответить корове, как сверху послышался шум.
На нас посыпались листья и сломанные ветки. На тостом суку
усаживалась огромная и странная птица. У нее были длинные
задние лапы, короткие передние, толстый хвост и хорошенькая
мордочка без всякого клюва. Два неуклюжих крыла торчали у нее
за спиной. Птицы стаей, носились вокруг нее и тревожно кричали.
Наверно, они тоже впервые увидели такую пташечку.
-- Что это за уродина? -- невежливо спросил медведь.
А корова поинтересовалась, можно ли ее есть. Кровожадная
тварь! Мне хотелось запустить в нее камнем.
-- Это птица? -- удивленно спросил Кузя.
-- Таких больших птиц не бывает, -- ответил я.
-- Эй, на дереве! -- заревел медведь. -- Ты кто такая?
-- Я птица-кенгуру, -- нежным голосом пропело чудовище.
-- Врешь! -- разозлился медведь. -- Кенгуру не летают. Ты
зверь, а не птица.
Корова тоже подтвердила, что кенгуру не птица. И тут же
добавила:
-- Взгромоздилась такая туша на дерево и строит из себя
соловья. Слезай вниз, самозванка! Я тебя съем.
Кенгуру рассказала, что раньше она в самом деле была зверем,
пока один добрый волшебник на уроке не объявил ее птицей. После
этого у нее выросли крылья и она стала летать. Летать весело и
приятно!
Завистливую корову разозлили слова кенгуру.
-- Чего мы ее слушаем? -- спросила она медведя. -- Давайте
ее лучше скушаем.
Тут я схватил здоровенную еловую шишку и угодил корове прямо
в нос.
-- До чего же ты кровожадная! -- упрекал я корову.
-- Ничего не поделаешь. Это все потому, что я плотоядная.
Мне понравилась веселая кенгуру. Только она одна не ругала
меня и ничего не требовала.
-- Слушай, кенгуриха! -- проревел медведь. -- Неужели ты в
самом деле стала птицей?
Кунгуру клялась, что рассказала правду. Теперь она даже
учится петь. И тут же затянула смешным голоском:
Такое счастье сниться
Нам может лишь во сне:
Внезапно стала птицей.
Летать приятно мне!
Была я кенгуру,
А птицею умру!
-- Безобразие! -- возмутился медведь. -- Все перевернулось.
Коровы едят котов. Звери летают, как птицы. Белые медведи
теряют родной север. Где это видано?
Корова недовольно замычала. Такой порядок и ей был не по
душе. Только кенгуру была всем довольна. Она сказала, что даже
благодарна за такое превращение доброму Виктору Перестукину.
-- Перестукину? -- грозно спросил медведь. -- Я ненавижу
этого мальчишку! Вообще я не люблю мальчишек!
И медведь бросился на меня. Я быстро взобрался на железное
дерево. Кузя метнулся за мной. Кенгуру кричала, что стыдно и
неблагородно преследовать беззащитного детеныша-человеныша. Но
медведь лапами, а корова рогами стали трясти дерево. Кенгуру не
могла видеть такую несправедливость, взмахнула крыльями и
улетела.
-- Не пытайся улизнуть, кот, -- мычала корова снизу. -- Я
научилась ловить даже мышей, а их труднее поймать, чем кота.
Железное дерево раскачивалось все сильнее. Мы с Кузей
бросали в медведя и корову ножи, вилки, ложки.
-- Слезайте! -- вопили звери.
Было ясно, что долго нам не продержаться. Кузя умолял меня
срочно вызвать Географию. По правде сказать, я и сам уже хотел
это сделать. Видали бы вы оскаленную жадную морду коровы!.. Она
совсем не походила на ту красивую коровку, которая нарисована
на сливочном шоколаде. А медведь был еще страшнее.
-- Вызывай скорее Географию! -- вопил Кузя. -- Я боюсь их,
боюсь!
Кузя судорожно цеплялся за ветки. Неужели и я такой же трус,
как кот?
-- Нет, мы еще продержимся! -- крикнул я Кузе, но ошибся.
Железное дерево закачалось, заскрежетало, и с него градом
посыпались железные плоды, а вместе с ними свалились и мы с
Кузей.
-- У-у, -- зарычал медведь. -- Теперь-то я с вами
разделаюсь!
Корова потребовала соблюдать правила охоты. Она уступает
мальчишку медведю, а кот принадлежит ей.
Последний раз я решил попытаться уговорить корову:
-- Послушай, буренушка, ты все-таки должна питаться травой,
а не котами.
-- Ничего не могу сделать. Я плотоядная.
-- Да совсем ты не плотоядная, -- доказывал я в отчаянии. --
Ты... ты... парнокопытная.
-- Ну и что же?.. Я могу быть парнокопытной и плотоядной.
-- Да нет же!.. Ты сеноядное... фруктоядное...
-- Хватит молоть чепуху! -- прервал меня медведь. -- Лучше
вспомни, где север.
-- Одну минуточку, -- попросил я медведя. -- Ты, корова,
травоядное животное! Травоядное!
Как только я это сказал, корова жалобно замычала и тут же
стала жадно щипать траву.
-- Наконец-то сочная травка! -- радовалась она. -- Мне так
надоели суслики и мыши. От них у меня портится желудок. Я все
же корова, люблю сено и траву.
Медведь очень удивился. Он спросил корову: а как же теперь
будет с котом? Станет корова его есть или нет?
Корова обиделась. Она еще не сумасшедшая, чтобы есть кошек.
Коровы никогда этого не делают. Они едят траву. Это знают даже
дети.
Пока корова и медведь спорили, я решил применить одну
военную хитрость. Обману медведя: скажу ему, что я знаю, где
находится север, а после вместе с Кузей улизну по дороге.
Медведь махнул лапой на корову и снова стал требовать, чтобы
я показал ему север. Я для вида немного поломался, а потом
обещал показать...
Наконец медведь объявил, что если я не покажу ему север, то,
когда мы дойдем вот до того дерева, он разорвет меня на части.
Я ему наврал, что от того дерева до севера совсем близко. А что
мне еще оставалось делать?
География спросила меня, что же я желаю: продолжать путешествие
или вернуться домой?
-- Домой, домой, -- замурлыкал Кузя и прищурил свои зеленые
глаза.
-- Ну а ты, Витя?
Я тоже хотел домой. Но как туда попасть? Мой мяч куда-то
исчез.
-- Теперь, когда я с вами. -- Спокойно сказал учебник
географии, -- никакой мяч не нужен. Я знаю все дороги в мире.
География взмахнула ручкой, и мы с Кузей поднялись в воздух.
Поднялись и тут же опустились у порога нашего дома. Я вбежал в
свою комнату. Как я соскучился по дому!
Здравствуйте, стол и стулья! Привет вам, стены и потолок!
А вот и мой милый стол с разбросанными учебниками и
гвоздями.
-- Как хорошо, Кузя, что мы уже дома!
Кузя зевнул, отвернулся и прыгнул на подоконник.
-- Завтра же ты пойдешь со мной в школу и подтвердишь мой
рассказ о Стране невыученных уроков. Ладно?
Кузя разлегся на подоконнике и стал размахивать хвостом.
Потом вскочил на ноги и стал смотреть в окно. Я тоже выглянул.
По двору важно шла Топси -- кошка Люси Карандашкиной.
-- Слушай меня, -- строго сказал я Кузе. -- Завтра же ты...
Почему ты не отвечаешь? Кузя!
Кот упорно молчал. Я потянул его за хвост. Он мяукнул и
спрыгнул с подоконника. Все! Я понял, что больше не услышу от
него ни одного слова.
Я взял дневник и снова прочел, какие уроки были заданы на
завтра. Исправил задачу о землекопах, правильно решил задачу о
портном.
Явилась Люська Карандашкина с распущенной косичкой. Я не
хотел ей рассказывать о своем путешествии... но не удержался.
Рассказал. Конечно, она не поверила. Я очень рассердился на
нее.
Экзамены я выдержал и в пятый класс перешел. Правда, иногда
мне очень хочется поговорить с Кузей, вспомнить о том, что было
с нами во время путешествия в Страну невыученных уроков. Но он
молчит. Я даже стал любить его чуть-чуть меньше. Недавно я даже
сказал ему: "Ну, Кузя, понравится тебе или нет, но я все-таки
заведу собаку. Овчарку!".
Кузя фыркнул и отвернулся.
Популярность: 51, Last-modified: Fri, 04 Sep 1998 14:56:39 GMT